Вернуться с небес

Глава 1

Духота. Адская жара на улице. Асфальт плавит покрышки машин. Старенький Форд Алисы не сдавался и качал климат-контролем в салон теплый воздух с примесью выхлопов стоящих впереди машин. Алиса молилась, чтобы движок не заглох, иначе она встанет как баран на перекрестке. С такими водители не особенно церемонятся. Ты всего лишь — досадная помеха.

Таймер отсчета до зеленого знака светофора, кажется, тоже перегрелся и цифры вяло убывают, действуя всем на нервы.

Алиса, утерла влажной салфеткой лицо и пригубила остатки воды из пластиковой бутылки, не почувствовав ее вкуса. Немного помогло не сдохнуть. В голове пульсация от напряжения. Сердце в два раза усиленней качает кровь, пытаясь насытить ее кислородом. Радиоволна просит: «Останься в моей памяти… Это было красиво».

В параллельном ряду ухоженная женщина средних окинула Алису усталым взглядом. В тонких пальцах щелкнула зажигалкой, прикуривая сигарету. Девушка сглотнула и отвела глаза. Бог дал им всем терпения. Страдает не только она.

Два автомобиля впереди взревели, готовясь пойти на старт на последнем отсчете… Три. Два. Один.

Тачка Алису не подвела, лишь «чихнула» в трубу и дернулась вперед резвой козочкой, будто радостно побежала за стадом.

Центр широкого перекрестка. Несущийся сбоку огромный темный внедорожник, как всадник неминуемой судьбы. Один стук сердца. Алиса выпустила крик отчаяния. Точный удар в заднюю часть Форда чуть не разорвал машину пополам. В грудь ударила подушка безопасности. Боль, будто ее бросили в мясорубку живьем.

***

— Все, котенок, мне пора, — интимно прошептал Виктор на ушко. По обнаженной спине прошлась знакомая рука, разгоняя негу. Между ног откликнулось сладкой истомой. Там влажно и потягивает, как после отличного секса. — Захлопну дверь. Поспи еще, Сонечка, — губы мазнули по плечу. Рядом прогнулась кровать. Шелест одежды.

Она плавала в медовом мареве. Голова тяжелая, словно с похмелья.

«Почему муж назвал ее Сонечкой? Что за оговоры странные?» — чуть приоткрыв один глаз, Алиса смотрела на своего мужчину, который одевается в спешке, заправляя в брюки рубашку, застегивает ремень. В зеркале отражалась его самодовольная улыбка на холеном лице после отлично проведенной ночи.

— Сонь, созвонимся, — муженек вышел из спальни, не дожидаясь ответа, или когда сонная женщина соскочит, чтобы налить ему кофе.

Ее вполне устраивало предложение еще поспать. И пусть весь мир подождет… Лень встать и поправить персиковые шторы, которые пропускают между сдвигов яркие лучи солнца.

«Персиковый?» — Алиса села, прижав легкую простыню к груди. Взгляд медленно пополз по комнате в светлых тонах. Разбросанные на белом ковре красные кружева.

— Бред! — сказала вслух не своим голосом и осеклась, распахнув рот.

«Серьезно, Алис? Занавески и алые труселя? А то, что тебя муженек Сонечкой называет не смущает?» — ехидно шевельнулось в мозгу.

Она помнила, что снился страшный сон про аварию или не сон… И вот Алиса в зефирно-ванильной обстановке. Виктор называет ее чужим именем… На внутренней стороне лодыжки татуировка египетской кошки с головным убором фараона между лопоухости. Девушка поймала себя на страхе подойти и посмотреть на свое отражение. Достаточно переместиться на метр вперед, чтобы попасть в обзор зеркала.

Алиса стояла во весь рост, в чем мать родила… Неизвестно чья. Тонкая талия. Рыжая растерянная девчонка хлопает голубыми глазами. Ни одного нормального предположения или названия тому, что происходит. С одной стороны — комично, будто Алиса участвует в спектакле, где она забыла все реплики, играя роль любовницы Виктора Нечаева.

Нет, чтобы как у нормальных людей! Заглянула бы на огонек и застукала мужа с этой…

— Сонечка и котенок, — выдал тонкий нежный голосок. Из ее рта.

Алиса плюхнулась на пол, поджав под себя ноги. Голая попа терлась об жесткий ворс напольного покрытия. Маленькая грудь как у подростка, казалось прилипла к позвоночнику. Ее родная — лучше. Чем эта Соня прельстила Витю? Голубыми вечно удивленными глазками? Ну, чуть моложе. Но, и Алисе всего двадцать семь. Какого, спрашивается хрена, Витенька? Женаты всего три года… А, как ухаживал с красивыми жестами и плясками вокруг. Свадьба с родственниками и лимузином. Голуби срали на головы гостям. Красиво же было!

Может, подождать и само пройдет? Галлюцинации после аварии начались? Она бредит? Спит?

Какие есть еще варианты?

— Мама мыла раму, — начала привычную скороговорку, откидывая рыжую прядь волос через плечо. — На дворе трава, на траве дрова…

Как логопед у дошкольников, Алиса помнила несколько десятков речевых тренировок. Ничего не помогало. В себя прийти не получалось. На руке расплывалось покраснение от пощипываний кожи. Ноги затекли в одной позе сидения.

Словно ватная поднималась, шатаясь как шторка на сквозняке. Оборачиваться на спальню не хотелось. Там как в песне: «Белый потолок. Смятая постель».

Глава 2

Денис Астраханов был везучим засранцем, у него имелось все, о чем можно только мечтать: жена — редкая красавица с фарфоровой кожей, двое детишек, дом — полная чаша. Бизнес в гору шел… С братом по отцовской линии отношения наладил, позвал его в свою фирму, познакомил с семьей. Сам себе завидовал, не то что другие.

Все ошибаются. Насколько? Денис понял в тот день, когда приехал домой без предупреждения и застал свою драгоценную прекрасную женушку в объятиях братца Олега.

Выстрел в самое сердце. Наповал. Все наизнанку. Другой отсчет. Иная глубина.

Астраханов смотрел на парочку, жавшуюся друг к другу и тихо сходил с ума. Самая родная, самая желанная, смотрела на него в страхе, поправляя задранную юбку и кусая полные губы от досады. Брат немного стушевался. Отвернулся, чтобы застегнуть ширинку. Ни капли сожаления на смазливой морде, в которую хочется впечатать кулак.

— Где мои дети? — Денис обвел взглядом спальню. Остановился на двух бокалах недопитого вина на столике. Кисть поглоданного винограда на тарелке.

— С мамой. В детской, — пропищала Марта, разыгрывая невинное запоздалое стеснение.

Она пыталась держаться, как вор, пойманным с поличным, который хотел придумать себе неправдоподобное алиби. Получалось отвратительно. Кукольное личико поехало в мимике боязни все потерять. Денис, конечно, добрый малый, но не лох. Если все открылось, дальше на нескончаемые блага можно не рассчитывать. Еще Олег в ступоре и пытается мямлить несуразное:

— Ден, глупо получилось. Марта попросила ей позвонки вправить. Там защемление… Ты только ничего такого не подумай! — улыбался неестественно, как дурак.

— Членом вправлял? — прервал его Астраханов – старший.

Абзац! Теща в деле и помогает наставлять ему рога? А сама недавно клянчила путевку ей купить в санаторий, ревматизм замучил.

Брат — перевел глаза на Олега. «Паршивое семя» — плевалась его мать. «Из-за них твой папаша нас бросил. Зачем ты его привечаешь? Яблоко от яблони… Увидишь, Дениска, он еще себя проявит».

Мама оказалась чертовски права! Это он — идиот, всех судил по себе. Они же братья… Олег, видимо, так не считал и просто пользовался его добротой. Женой пользовался. Марточка была совсем не против.

Есть какой-то край их цинизма?

Дениса рвало на куски. Кромсало заживо. Боль такая, словно кости ломаются.

Он не помнил, как вышел из дома. Из окна второго этажа ему кричала жена, что Денис сам виноват и мало уделял ей внимания.

Не помнил, что сел за руль.

Не чувствовал, что нога топит педаль газа.

Трасса стала туннелем, по которому Астраханов летел к нулю.

За секунду до столкновения, он увидел старенький синий Форд. Большие серые глаза женщины за рулем. Запоздалая реакция, чтобы дать по тормозам. Скрежет металла. Стекло брызгами. Ослепительно ярко сверкнуло солнце.

Лучше бы он подох сразу же… Но, нет. Только небольшая рана на лбу. Гул в ушах, словно рядом крутятся лопасти вертолета. Возможно, контузило. Шатаясь, Денис шел, будто по трясине к груде искорёженного автомобиля. Один из участников движения вытащил хрупкое, израненное тело и осторожно положил рядом с ДДП.

Руки раскинуты, словно распяли. Красивое лицо не тронуто. Его обрамляют каштановые, чуть кучерявые волосы. Кровью пропитана белая блузка. От нее течет струйка на асфальт, запекаясь на глазах. Смотреть больно.

— Живая! В скорую звоните! — кто-то кричит, словно сквозь толщу воды.

— Ох, бедняжка. Совсем еще молодая, — кудахтают пожилые женщины со стороны пешеходного перехода, будто уже хоронят. — А, этому ничего. Загубил девку, — плевались в него.

Да, хоть бы камнями закидали. Денис был совершенно не против. Он уселся рядом с девушкой в позе лотоса. Осторожно взял ее маленькую ладошку в свою.

— Прости. Я не хотел, — повторял, как в бреду, ничего больше не видя перед собой. Не чувствуя больше боли, жары или холода.

Приехали медики и полиция. Девушку погрузили на носилки и понесли. Астраханов, будто спятил. Нет, спятил, он раньше еще в своем доме, но сейчас… Дениса тянуло следом, словно на привязи.

— Оставьте его. Человек в шоке. Пусть едет с нами в больницу, голову ему проверим, — заступился за чудика врач неотложки перед полицейским, пытавшимся окликнуть предполагаемого виновного. — Он вам сейчас точно ничего не скажет. До завтра все равно не отпустим. Видите, он не собирается бежать.

Оба посмотрели в сторону «Скорой помощи», куда самостоятельно забрался повинный в аварии и сел рядом с потерпевшей. Сложив руки на каталку, где лежала без сознания Алиса, мужчина что-то бормотал, опустив голову.

Глава 3

Алиса все ждала, что кошмар прекратится. Она почитала несколько молитв, погуглив в розовом айфоне рыжеволосого «тела». Браузер очень удивился запросу, выдав предыдущие поиски: «Как привязать к себе мужчину?», «Заговор на приворот», «Путевки на двоих в Анталию». Легла поспать, в надежде вернуться обратно… Да, хоть в собаку, если не живая, лишь бы не оставаться в этом… Такое чувство, что ей выдали чужие грязные ношеные трусы и приказали в них ходить, не снимая.

Пришлось, к слову, одеться в шмотки Витькиной любовницы. Не ходить же голой?

«Как бесит!» — ворочалась Алиса с боку на бок.

Она сменила на постели белье. Проветрила спальню. Выпила, найденное в аптечке успокоительное. Но, стоило только закрыть глаза и ей виделась мчащаяся со скоростью звука черная угроза. Звук удара, который не забыть никогда. Как ее подкинуло, будто взболтало в миксере. Вспышка боли.

Опрокинутая на руль ее бедная плоть. Со свисающей, неестественно вывернутой руки стекает кровь. Капает на асфальт через приоткрытую погнутую дверь. Кап-кап-кап… Как китайская пытка. Снова и снова.

Какое там поспать? Мутит. Вертит. Возвращает на круг к страшной картине.

Телефон дурацкий пискнул эсмэской. По инерции, Алиса протянула руку и провела большим пальцем по экрану.

«Милая, на этой неделе не увидимся. Жена попала в аварию. Пока в реанимации… Все сложно. Сама не звони. В.»

— Сучий потрох! — выругалась обманутая женщина. Что, значит «пока»? Надеется на какой исход, тварина?

Хотелось швырнуть сотовый об стену и вообще… Уже замахнувшись, Алиса призвала все последние силы в себе к благоразумию. Замахнувшаяся чужеродная конечность медленно втянулась обратно. Зло прищурившись, она еще раз перечитала сообщение. Полистала переписку. Их связи примерно полгода. Полгода против трех лет брака. Но, где гарантия, что рыжуха не первая?

«В горе и в радости… Да, Нечаев?»

Ее посетила идея, которую Алиса тут же воплотила в ответном сообщении.

«Ну, и оставайся со своей женой, мудила! У меня получше тебя мужчина есть. Не нужны мне твои звонки. Чао, козлина!».

«Уф, немножечко отыгралась!» — она заулыбалась, отправляя Витюшу в черный список. Стало чуть легче. Она больше не чувствовала, что обязана быть честной с тем, кто ее предал. О, эти розовые очки!

Странно, что сейчас Алиса не плакала, не била подушку. Не кричала будто ей сердце вырезают тупым ножом. Боль, когда ее слишком много становится каменной? В груди действительно груз, словно подвешена гиря, которая тянет вниз к желудку. Жизнь рушится. И на грани ее потери, молодая женщина думала о том, что на подоконнике дома завянут цветы. Никто не заберет ее плащ из химчистки. Занятие в четверг с детьми, к которому она тщательно готовилась, нарисовав новые интересные карточки с предметами, потеряно. Не случится и встреча с лучшей подругой в кафе вечером. Ведь были же планы, надежды, графики…

Про мужа вспоминать не особенно хотелось. Нечаев стал тем, кого можно мысленно вычеркнуть из списка важных дел. Не заслужил.

— Точно! Роберта! — вскочила Алиса, понимая, что хоть один человек остался связным с той, другой стороны… Где она была женой, довольно сносной хозяйкой с не запылившейся квартирой, и весьма неплохим специалистом – логопедом.

Подруга должна ей поверить! Должна! Есть вещи, которые знали только они вдвоем. Обычные девчачьи секретики, ничего криминального. Как, например, про депиляцию в зоне бикини, они делали сообща, намазавшись кремом с запахом ромашки. От него у Роби аллергия пошла сыпью. Алиса до сих пор помнит ее визг: «Сука-а-а! Опять китайское фуфло подсунули! Урою этого консультанта по косметике в Лэтуаль. В блоге ее так размажу».

Роберта может кого угодно «утопить» при желании. Если Алиса после института пошла по профессии, то ее однокурсница быстро врубилась, как заработать, и при этом не сильно напрягаться. Она пошла в блоггеры и коучи по саморазвитию.

Глава 4

Денис обосновался этажом выше от своей невольной жертвы ДТП и мог, как пациент передвигаться по больнице без труда. То, что Астраханова оставили на лечение, нужно сказать «спасибо» легкому перелому ключицы. Денис его даже не ощутил, видимо был не в себе. Зато, снимки показали трещину в кости. Следователь взял с него подписку о невыезде. Пару раз его навещала мать. Но, основной посетительницей была бессменная помощница и секретарь Нонна Закировна, которая гундося в свой грузинский нос приносила вести с «полей».

— Денис Алексеевич, — Нонна чопорно расправила длинную юбку на коленях, направив на него взгляд сожаления. — Юрист подготовил все документы на развод. Ваш поганый брат… — женщина каждый его так называла, после вскрывшихся обстоятельств, — Он смеет просить двойную компенсацию при увольнении. Грозится там что-то раскрыть, обнародовать…

— Плевать на него, Нонна, — махнул здоровой рукой Денис. — Жена согласна с условиями? Дети остаются со мной?

— Вай, какая подлая! И деньги хочет, и одного ребенка забрать… Младшего, — она прикусила губу, и навострила уши. Соскочив, очень прытко для сорокалетней вдовы, козочкой допрыгала на цыпочках до двери. Рванула за ручку резко на себя. Высунула голову в коридор и осмотрелась. Убедившись, что их никто не подслушивает, вернулась обратно на кушетку. — Говорит, это не ваш сын.

— Что? Сеня не мой? — вылупил глаза Астраханов. — Но он родился до ее встречи с моим сводным братцем. Получается… Жена мне все время изменяла? — Денис прикрыл глаза — свои «слепые», недальновидные зенки.

Как он раньше не разглядел в Марте фальшивку? Просто разрыв шаблона. Семья, верность, клятвы… Марту он боготворил и никогда не смотрел на других женщин. Вместо своей любви и обожания получил сплошную ложь и грязь. Лица любовников Денису никогда не забыть. Марта на него так никогда не смотрела. Будучи ее мужем, Астраханов почувствовал себя чужим, словно прохожим, заглянувшим случайно в другое счастье. Не свое.

— Нонна, вызови мне проверенного специалиста. Нужно взять ДНК у моих детей. Я должен быть уверен наверняка. Марта претендует на львиную долю моего бизнеса. Но, знаешь… Даже, если они не мои… Не от меня. Я все равно их отец. Они другого не знали, Нонна. Ты понимаешь?

Секретарша уважительно кивнула. Ее резкие черты лица обострились и нос казался еще больше, чем прежде.

— Дети сейчас с вашей матерью, Денис Алексеевич. Марта сбежала из дома вместе с тещей, прихватив все, что могли, кроме деток. Как они посмели? Разве это женщины? — клокотала Нонна, держась за большую вздымающуюся грудь. — Оставили погодок с поварихой, гадины, — плевалась женщина, у которой глаз задергался от ужасающей правды. Разве хорошая мать может так поступить? Что там за мать такая? Кошка и та по доброй воле от потомства не откажется. Слова из ее рта выпрыгивали неровной пулеметной очередью. У Нонны столько эпитетов нашлось для неверной жены – кукушки, что у Астраханова голова разболелась.

— Прихожу я, значит, а ваши детки сидят на стульчиках у стола, лепят из теста бублики. Повариха только руками развела, — жаловалась Нонна по десятому кругу.

— Домработница, — уточнил Денис. Он провел ладонью по лбу, на котором выступил бисер пота.

Стоило ему подумать о маленьких детях: Насте – три года, Сенечке – два… Пальцы становились холодными, мысли испарялись. Вместо них — белое полотно. Марта бросила своих детей. Просто ушла, словно они для нее ничего не значат. Какой она была матерью? Это еще предстоит выяснить. Старшая дочка отстает в развитии и почти не говорит. Черт возьми, а что бы дальше было, если все не открылось? Сколько раз они оставались одни? Жена отказывалась от няни, не от большой любви. Ей не нужны были свидетели.

«У меня не десять рук! Подумаешь, небольшой синяк? Сеня упал. Что такого? Все дети падают»

Насколько часто его дети падали? — содрогнулся Денис внезапному откровению. И ведь верил каждому слову Марты. Не придавал значению, что дочка и сын больше тянуться к нему и плохо спят ночью. Сеня до сих пор писается в кровать.

От тягостных дум снова отвлекла Нонна Закировна.

— А, как та девушка? Я молилась, Денис Алексеевич, в три Храма свечи поставила. Ох, что будет, если… — она прикрыла рот рукой, чтобы не вырвались домыслы, а точнее — жестокая действительность, что Астраханов от суда не отвертится.

— Не причитай, Нонна, — строго прервал ее начальник. — Девочка цепляется за жизнь. Я сам слышал, сам говорил с врачом. Там такая сила воли, что нам и не снилось. Чудо, что Алиса выжила после таких травм, — лицо Дениса превратилось в скорбную маску. Вина его сжирала, не давая покоя ни днем, ни ночью. Пожалуй, он о жене – предательнице столько не думал, как о кудрявой худенькой учительнице. Вот, уж кому не по заслугам достались страдания.

Глава 5

Что вы знаете о прятках по-взрослому? Она отключилась ненадолго после бурного секса с Витей и очнулась… Нет, нельзя сказать, что очнулась. Темнота вокруг и холод. Боль такая, что сводит с ума. Соня заперта в неподвижном теле, словно неплотно закрыли крышку коробки. Странно, что все слышит и понимает. Ответить не может, на помощь позвать. Полный паралич, будто не ее организм, чужой. Внутрь засунули, а управление не отдали. Хоть чайкой заорись, губы словно заклеены скотчем.

— Алис? — взбудоражил голос любовника. — Как так-то, а? Опять ворон на дороге считала? Алис, ты же… Инвалидом останешься? Черт возьми, я на это не подписывался. И ведь не оставишь такую, никто не поймет.

Алиса? Так вот, куда ее занесло!

Сонька затаилась, прислушиваясь к голосу трахаля. Получается, он списал свою жену? Так просто отказался. Да, какое-то время ей хотелось, чтобы Витя ушел к ней от своей правильной и скучной училки. Но, это быстро прошло, когда Соня поняла, каким эгоистом достался «мужчина ее мечты». Только о себе способен думать и своем удобстве. Вите плевать на жену, на любовницу. Он будет спокойно дрейфовать от одной к другой, не испытывая чувства сожаления.

Купилась Сонька на его красивые речи и карие глаза.

— Лядь, как не вовремя-а-а! — продолжает свое нытье Витенька. — У меня новый проект на носу. Когда мне сюда мотаться с другого конца города?

Соня представила, что она качается в кресле. Ножки дугой скрипят об пол. У нее ни рук, ни ног, ни брюха… Одна голова, как у колобка с рыжими волосами. Губы кривятся, показывая не состыкованные передние зубы. Если хочешь, можно свистеть в дырочку.

Наплывами ошпаривает болью, будто ее окунают в кипящее масло. Витя нудит и нудит. Так бы и треснула чем-то тяжелым.

Боже, как ее угораздило связаться с таким уродом? В нем все неправильно! Абсолютно. В движениях манерных заламывании рук, в словах юродивых, в запахе… Ей сейчас казалось, что от Виктора тянет плесенью. Знаете, когда отгибаешь резиновые края барабана у стиральной машины, а там прокисшая затхлая серая слизь, копившаяся годами. Ты долго думала, чем это воняет и не догадывалась туда заглянуть.

Сейчас Сонька могла на Библии поклясться, что никогда его больше к себе не подпустит. Удалит все контакты и забудет, как звать. Столько мужиков интересных на белом свете…

Вот, только до белого света добраться еще нужно.

— Алис, ты давай это… Либо туда, либо обратно. Мне живая и здоровая жена нужна. Ребенка мы хотели. Люди для того создают семьи, чтобы все как положено было. Очнись. Слышишь? — начал бесцеремонно трясти за плечо.

Соню в кресле закачало еще сильнее, аж голова покатилась до края.

«Стой, козлина! Убрал свои руки!» — верещала рыжая стюардесса, пытаясь удержаться на сидении. За что цепляться? Как вообще?

Сильный толчок и ее бедная головушка полетела, переворачиваясь в воздухе как футбольный мяч, огненные волосы будто шлейф у кометы. Шмякнувшись об стену с облупленной штукатуркой, отрикошетила на пол. Сверху всякая шелупень посыпалась.

Взвыв, от невыносимой агонии, она забилась в угол. Вновь появились неясные очертания ее тела. Но, легче не стало. Судорогами крутит в фарш. Ржавый вкус крови на языке. Скуля, она обхватила руками колени. Дрожь такая, что подкидывает на месте.

Соня готова на все, чтобы прекратить пытку. На все! Она достаточно наказана за связь с женатиком, хотя и выяснила правду не сразу. Виктор хорошо маскировался и кольцо на пальце не носил. Прикрывался то занятостью, то больной матерью. Сонька — трижды дура! Ведь догадывалась, что он ее динамит и лапшу на уши навешивает. С таким сладким выражением лица о больной маме не говорят.

Давно надо было его послать, дотянула до абсурда… Теперь хлебай, Сонечка, по полной. Побудь в шкуре его несчастной, обманутой жены.

Глава 6

Алиса пыталась вспомнить все детали аварии. Безумный лихач на дорогом внедорожнике. Стало ли не так обидно, если бы ее протаранила старая и ржавая «байдарка Ладушка»? Не так комфортно обтекать на асфальте? Роберта бы придала этому значение и извлекла выгоду даже из своих похорон. Только не Алиса.

Все равно, конечная остановка ее бедный Фордик.

Потом ее ворочали, тащили, катили. Протыкали иглой. Перетягивали раны. Она до сих пор помнит холодный пакет льда на животе и мужское бормотание: «Прости, девочка. Прости. Я не хотел. Держись, моя хорошая».

Тело подозрительно онемело. Алиса не чувствовала боков, рук, ног… В состоянии близком к трансу, она успела увидеть пронзительные голубые глаза. Сверху дрожащий металлический потолок, по которому будто стучаться с той стороны и зовут… Куда? На небо?

Теперь, когда знаешь, что иное - не миф, не сказочки… Уж лучше в небо. В птичку. В рыбку. Но, ее засунули в ЭТО! И главное, зачем? Должна вынести какой-то урок?

Алиса сдержалась, чтобы завернуть в дверь парикмахерской и побрить рыжую девку налысо. Она заставила ноги шагать дальше. Со стороны, должно быть, выглядела механической куклой со скрипучими шарнирами. Пот по спине ручьем. Зубы клацают в такт шагам. Хочется присесть прямо здесь, на тротуар и вытянуть чертовы ходули на каблуках. У рыжей гадины даже нет нормальной удобной обуви.

«Ишь, мужики посматривают на стройные ляжки!» — ей хотелось зарычать и отгавкать кобелей. Замахнуться сумочкой из крашеной коричневой кожи и настучать по тупым головам, сворачивающимся в ее сторону.

Алиса ведь «при жизни» была интересной женщиной, миленькой. Нос чуть вздернутый, серые глубокие и умные глаза. Столько книг прочитано, институт на приличные оценки закончен. Так почему мужиков тянет на пошлятину в стразах? Из одежды у Сонечки, она нашла только такие легкомысленные тряпки, да костюмчик стюардессы. Нижнее белье — прикрытием не назовешь. Что есть трусы с ниточками, что нет… с голой жопой ходишь. Такое Витюше нравится? Чуть сдвинул в сторону и все в твоих руках.

«Нет! Алиса не станет плакать и расстраиваться» — сделав несколько успокаивающих вдохов и выдохов, девушка старалась не смотреть на свое отражение в витринах.

Толкнув стеклянные двери, Алиса оказалась в спасительной прохладе. Окинула взглядом зал. Роберту с ярко выраженными азиатскими чертами трудно не заметить. Отец у нее был то ли японец, то ли кореец. О нем известно только то, что мать Роберты биологический отец обеспечил до конца жизни и укатил в свою страну восходящего солнца.

— Привет, — Алиса, нервно заправив прядь волос за ухо, примостилась на стульчике напротив. — Я теперь такая, — сняла солнцезащитные очки и уставилась на подругу глазами полными непролитый дрожащих слез.

— Зашибись, — у Роберты трубочка от коктейля выпала из рта и сам рот не закрывался.

Она разглядывала новую внешность Алисы, будто у той вырос русалочий хвост. Да. Отклонилась вбок и посмотрела вниз. Выставив указательный палец, ткнула в кожу руки. — Ну, что сказать, Алиска?! Я бы ни в жизнь не поверила, что это ты. Но, убеждать моя подруга умеет, — на смуглой коже вспыхнул румянец.

Еще бы! Если бы вам напомнили, о поступках, от которых до сих пор стыдно?

Роберта тянула свой фруктовый коктейль со льдом и слушала откровения попаданки. Иногда темные брови шевелились, хмурясь или поднимаясь на лоб. Взгляд темных глаз говорил: «Я тебя предупреждала, что Витя — не подарочек! И кто оказался прав? Ты же, как блаженная верила, что у вас великая и нерушимая любовь до гроба. К счастью, гроб заказывать не пришлось».

Глава 7

Узкие глаза Роберты стали огромными, как у кота в мультике. Она долго сидела, пялясь перед собой в никуда. У Алисы же будто груз с души упал. То, что не расскажешь даже камню, можно поведать самой близкой подруге. Верно?

Рассчитавшись в кафе, девушки пошли в квартиру «носителя». Робби хотела посмотреть, как живут бесстыжие любовницы, чем дышат. На каких покрывалах чужих мужей принимают.

Алиса, сидела скрестив руки и только взглядом провожала мельтешащую подружку, трогающую чужие вещи. Роберта крутила в руке безделицы из сувенирных лавок разных стран. Смотрела старенький фотоальбом, где Сонька была еще ребенком с рыжими кудряшками. Сама Алиса не хотела ни к чему прикасаться, будто каждая штуковина может взорваться в ее руках. Ей и так всучили черную метку — быть той, которую она должна ненавидеть всеми фибрами потоптанной души.

— Духи слишком сладкие, — Роберта сунула нос в открытый флакон. Пшикнула на себя. — Ты такие не любишь. — По завистливому огоньку Алиса поняла, что итальянские духи от известной фирмы приглянулись ей.

— Бери, что хочешь. Это, конечно, не мое… Гипотетически, — Алиса задумалась, как оформить «твое» и «мое» в ее сложном случае.

Предложение Алисы несколько запоздало. Роберта уже перемеряла полупрозрачные наряды из шкафа и сейчас щеголяла в красивом пеньюаре с вышивкой. Заколка в волосах с камушками. Подруге все нравилось, как сороке блестящее. Разве удержать позывы девичьего любопытства?

— Ты теперь в ее шкуре, Алис. И по документам, — Робби распахнула паспорт на странице с фотографией и ткнула туда пальцем. — Софья Сергеевна Луговая. Двадцать три годика от рождения. Не замужем, — помахала официальной книжицей на лицо, как веером, надув губки, будто размышляет. — Да, вы почти родня, по одному мужу, — азиатка посмеялась своей шутке, а вот обманутой жене эта фраза совсем не зашла.

— Да, ну тебя! — насупилась Алиса. Уголки ее губ оттянулись вниз. Нос у переносицы собрался гармошкой, словно она собиралась заплакать.

— Кстати, зря ты его так просто отшила, — Робби плюхнулась рядом на кровать, один раз спружинив. Она продолжала трещать без умолку, не замечая страданий Алисы. А может, просто не хотела «подливать масла в огонь». — Надо Витюшку наказать. Ты же его любила. Так? А человек, умеющий любить, непременно умеет ненавидеть.

— Устроить Вите судилище? — рвано вздохнула Алиса, будто кислороду что-то препятствовало в дыхательных путях. — Будь я собой, то развелась и поделила квартиру. Ушла от него на своих двоих. Погоревала бы с тобой в караоке, распевая про несчастную любовь. Но, у меня бы была любимая работа и привычная жизнь, Робби. Не такая уж плохая, между прочим… Мне вон с авиалиний названивают. Спрашивают, выйду ли я на рейс послезавтра. Я предыдущий пропустила, сказавшись больной. Меня же в самолетах укачивает, — растопырив пальцы, Алиса потрясла не своей рукой.

— Так тебя прежнюю укачивало, а эту — нет. Нужно как-то на жизнь зарабатывать, подруга. И вообще, здесь в квартирке неплохо. За окном жара плавит асфальт, а туточки кондиционер и мороженое в морозилке… Я видела, — облизнулась Роберта и сорвавшись с места, поскакала потрошить холодильник.

— Мне бутылку лимонада возьми! — крикнула вслед Алиса и покосилась на бежево-розовый интерьер.

«Начну с ремонта!» — решительно встала и походила туда-сюда по студии с открытым пространством. — «Выкину всякую хрень и сделаю полки с книгами… А, тут фикус поставлю!».

В одном Роберта была права. Нужно решать большие проблемы, чтобы мелких не возникало. Алиса настрочила сообщение по розовому айфону в общий рабочий чат, что она выйдет на службу. В рейс «Москва – Дели».

Глава 8

Дверь в палату Алисы Нечаевой была приоткрыта. Хорошей акустикой шел монолог:

— Если ты не умерла, то лучше очнись! Алиска, я твои дела замотался разгребать. Почему за интернет не заплатила? Я не могу найти номер договора, вай-фай не работает. За твою гребанную тачку на стоянке приходится платить.

С выражением вселенской муки на физиономии, Виктор пытался осознать, какого жить без жены, без удобств, которые она ему оказывала. Подперев голову руками, он как кот ожидал, что на лице Алисы что-то изменится: ресницы дрогнут или она, вдруг соскочит и скажет, смеясь, что пошутила над ним таким образом. Туда, где были ноги в гипсе и бинты он старался не смотреть. Вот она — точка, куда говорить нужно. Здесь уши, да услышат его воззвания и жалобы!

— Вставай, у меня последняя рубашка чистая осталась. И вообще, как ты их так гладишь, что ни одной складочки нет? У меня желудок болит от заказной еды, Алис. В тренде — здоровое питание. А, где оно? — отклонил одну руку, выставил ладонь, будто туда что-то должны положить. — Хватит играть в молчанку, Алиска, будто ты обижена и опять включила Министерство не моих собачьих дел. Что я такого сделал? — он на несколько секунд заткнулся, подавляя желание признаться в своих многочисленных изменах. Разве Витя виноват, что родился темпераментным красавчиком? Телки сами на него виснут. Какой дурак откажется, хорошо провести время с красивой девкой? Жена — это другое из разряда обязанностей. В большинстве своем, конечно обязанности ее! Охомутала, пусть ухаживает! Почему он, Витенька, должен испытывать неудобства?

— А-а-ли-иса?! — нараспев звал жену. — Хватит дуться. У тебя все на месте, ничего не отпало. Органы сильно не пострадали. Мне врач, между прочим, сказал, что тебе сильно повезло… — Нечаев осторожно оглянулся, переживая, что его могут подслушать. — Мужик, который в тебя врезался очень состоятельный. Тебе оплатят больничку за его счет, лечение и восстановление. Еще морально ущерба можно запросить, твоя зарплата — ни в какое сравнение. Выгодней, Алиса, если ты очнешься. Да, и не люблю я все эти похороны и панихиды. Ты же знаешь, что с детства покойников боюсь, — Витю передернуло, едва он представил, что жена начнет синеть и пахнуть, как залежалый чернослив. Не самое дешевое мероприятие. Он на это не подписывался. Брал в жены здоровую перспективную женщину. Из перспектив — наследство теткино, которая за границей. В случае Аликиной кончины, ему нихрена не достанется. Эксцентричная дамочка завещает все приютам для собак. Ну, уж нетушки!

Нечаев решил докопаться до медперсонала и предъявить, почему они ничего не делают. Пусть ставят Алиску на ноги! Разочарованно глянув в последний раз на безмятежное женское тело, Виктор тяжело поднялся со стула. Ножки неприятно скрипнули по кафелю.

***

Астраханов остался незамеченным. Оттолкнувшись от больничной стены в коридоре, побрел в сторону лифта. Голова тяжелая и звон стоит такой, будто по пустому ведру от души попинали. Снова хотелось пить, словно во рту скопилась гадость. Ему было жутко обидно за бедную девушку. Алисе так же не повезло со спутником жизни, который думает только о себе, любимом.

Один к одному. Лето паршивое, без глотка свежести. От духоты и нехватки выжженного за день кислорода мозги в мякиш. Многочисленное население мегаполиса с ума сходит, устав от жары. Пожары. Суициды. Нападения на женщин и девушек в вечернее время… Хоть новостную ленту не читай.

Марта звонила сегодня и требовала разблокировать ее счета. И все таким тоном, будто Денис должен остался после ее предательства. Она забылась, что тон вопроса дает тон ответу.

— Марта, ты спрашиваешь о деньгах, но не спросила, как наши дети. Общаться будем только через адвоката. И я очень постараюсь, дорогая, чтобы ты ушла только с тем, что успела вытащить из дома. Теще привет передавай! — он не дал ей возможности выкрикнуть обратно. Все равно, кроме визжащих ругательств ничего нового не услышит. Только: «Дай!», «Должен!»… Пусть Олега лечит своими претензиями. Он умывает руки.

Глава 9

Алиса крутилась перед зеркалом, рассматривая свое рыжеволосое отражение в зеркале. Волосы собраны в пучок на макушке шпильками. Голубая рубашка. Синяя форма. Шелковый платок на шее повязан пионерским галстуком в цветах ее авиакомпании. На лице почти нет косметики, лишь ресницы чуть подкрашены, согласно дресс-коду.

Взгляд иной, таким можно гвозди вколачивать. Упрямый подбородок. В другой она искала себя, хоть один пунктик зацепиться… Там, где его не было. От прежней Алисы остались только размытые воспоминания, да страничка в социальной сети, на которую она заглядывает, всматриваясь в фото и посты с праздничными датами.

Лиса приехала заранее на общественном транспорте, вливаясь в поток «безлошадных» сотрудников. С собой небольшая сумка с самым необходимым. Коллеги сами подходили и здоровались, спрашивали, что с ней случилось, почему на сообщения не отвечает. Она сдержанно отвечала, что приболела слегка, возможно йогурт был несвежий. Врать чужими губами легче, чем признаться, что никакая она вам не Соня!

Подписав все предполетные документы, Алиса направилась с остальными двумя стюардессами подготавливать самолет перед посадкой. Замешкалась у трапа, подняв глаза. Боязнь летных устройств никуда не делась. Тут поможет либо успокоительное, либо молитва. Нужно сделать шаг. Один. Второй. Третий. Ее выбор сегодня подняться в облака — цена второй жизни, за которую уже заплачено, остается только пользоваться.

«Давай, трусиха! Покажи, чего стоишь» — накидывала себе подзатыльников.

Втащив свое запасное тело в крылатую машину, она немного успокоилась, отвлеклась за делами.

— Пристегнитесь, пожалуйста, — Алиса обходила салон и вежливо напоминала пассажирам о правилах полета на двух известных ей языках: русском и английском.

Наглому лохматому типу в восьмом ряду, который демонстративно закинул ногу на ногу и втыкал в телефоне, она сказала уже два раза. Ее, будто не слышали совсем. Отработанным преподавательским жестом, Алиса вытянула из рук наглеца гаджет. Подняла перед лицом, помахивая маятником. У хиппи рефлексы, как у собаки Павлова — хватательные. Захлопал в ладошки, пытаясь отобрать свою прелесть обратно.

— Быстр-р-ро, пристегнулся, — зашипела, пригнувшись.

Она быстренько потыкалась, зажав на экране «авиарежим». Подняла брови, показывая, что обросший ничего не получит, пока не выполнит условие.

— Fuck you! — ругался иностранец, накидывая ремень и щелкая металлической застежкой. Пофыркал, как взбалмошный бульдог на овсянку.

— Будешь хорошим мальчиком, подарю шоколадку. Молочную, — она ему улыбнулась как неразумному ребенку и… Потрепала по вихрям. — Подстричь бы тебя не мешает, — легонько похлопала по плечу. — Сиди хорошо, сейчас принесу твою сладость, — высказала ему на чистом британском.

Парень аж перегнулся через подлокотник в проход, провожая ее взглядом. Свою шоколадку дождался. Пожал руку:

— Sorry. My name is John (Извини. Меня зовут Джон) — и уставился на ее грудь, с бейджем «Соня».

Полет в столицу Индии прошел относительно нормально. С непривычки, ее мутило. Спасала долька лимона на язык и выдержка. Пассажиры сидели смирно под пристальным холодным взглядом голубых глаз. Поняли, что с ней не забалуешь. Даже толстый дядька, прикладывающийся к фляжке с коньяком, смиренно сдался, запихав свое пойло подальше в недра сумки.

Лохматый собрал свои волосы резинкой в хвост и после посадки, попросил номер ее телефона. Пытался взять за руку…

— Не положено, — отрезала Алиса, кивая в сторону люка, чтобы выметался и не загораживал проход.

— Ну, ты даешь, — восхитилась напарница. — Сонь, я теперь только в твою смену буду проситься. Как ты их приструнила…

Через сутки борт вернулся обратно.

— Сонь, смотри, твой стоит, — в бок ее толкнула та самая напарница, кивая в сторону одинокого пикета с розой в руках.

«Мой?» — хотелось сплюнуть или рявкнуть, что к данному индивиду слово неприемлемо. Но, кто поверит? Видимо, Витька здесь уже видели и воспринимали как сонькину пару.

Дабы не устраивать сцен на публике, Алиса промаршировала до встречающего. Встала напротив, всматриваясь в его дебильную улыбку, типа: «Что ты детка куксишься? Видишь, я пришел! Радуйся». Протянул ей стаканчик кофе, как ни в чем ни бывало.

Звонкий шлепок услышали многие. Зарядила так, что рука болеть начала. Выпучив на нее карие глазки, Нечаев держался за щеку. Цветок выпал к ногам, как разграничение между ними.

— Со-о-онь? — жалобно протянул, будто сейчас заплачет от несправедливости. Обидели мальчика. Ни за что.

По белой ткани рубашки растекалось уродливое коричневое пятно.

— Пошел вон! Сейчас охрану позову.