Часть 1 Глава 1

 



Я не знаю, почему это произошло именно со мной. И что это: награда или наказание. Но случившееся, исправить и изменить было нельзя.
Ранним утром, в полудреме, мне послышались негромкие голоса людей. Они, словно стояли у моей кровати и спорили о каком-то Даре.

- Вероника! – вдруг услышала я тихий мужской голос, обратившийся ко мне. - Ты можешь видеть будущее. Видеть горе и радость людей, которые тебе не безразличны, а предупредив, менять их жизнь к лучшему. И это хорошо. Но с другой стороны, в этой жизни ты будешь, словно слепой щенок, потому что помогая другим, о своем будущем ты никогда не будешь знать ничего. Мне жаль, моя девочка, на долю Хранителя выпадает немало испытаний и, придётся очень постараться, чтобы не упустить свое счастье, и сделать то, что не смогла сделать твоя бабушка.

Чья-то прохладная рука коснулась моего лба.
Я вздрогнула и открыла глаза. В комнате никого не было.

Но с этого утра изменилась вся моя дальнейшая жизнь.








Глава 1

Открыв дверь родительской квартиры, я вошла и оставила сумку в прихожей.

Огляделась.

Год назад всё было по-другому.

Родители сделали ремонт и поменяли мебель. Теперь в гостиной вместо старого, привычного дивана стоял огромный коричневый кожаный монстр. Комната напоминала картинку из каталога красивых квартир. Хоть фотосессию устраивай. Мама всегда была выпендрежницей. Но меня это теперь никоим образом не касалось.

Я очень давно не жила с родителями.


Быстренько осмотрев комнаты, полюбовавшись красивой мебелью в спальне, я взяла из комода две простыни и, чтобы не нарушать созданную мамой идиллию, вернулась в гостиную. Постелила себе на диване и помчалась в душ. Жара и дорога забрали последние силы. Струи прохладной воды постепенно вернули к жизни и к размышлению. Замотавшись в большое полотенце, я вышла из ванной. Прихватив по дороге альбом со старыми фотографиями я, в блаженстве, упала на диван.

Это был очень старый альбом со снимками знакомых и незнакомых мне людей. Некоторые были живы, а некоторые уже безвозвратно ушли.этом альбоме были фотографии моих родителей. Подумать только, они почти не изменились. Такие же молодые и красивые, как и восемнадцать лет назад. Когда я была маленькой, этот альбом лежал на видном месте, но я росла и стала задавать слишком много вопросов о других, изображенных на снимках, людях. Альбом быстренько убрали, а мои вопросы так и остались без ответов.

нашей семье была какая-то тайна.


У каждого человека есть свои тайны, свои достоинства и недостатки – это я знала наверняка.

Талант моей матери, заключался в том, что она была коммуникабельной, легко находила общий язык со всеми (кроме меня). Люди прислушивались к её словам и доверяли ей.

К достоинствам моего отца причислялось то, что он был однолюб, безумно любил мою мать и, прожив долгие годы вместе, они по-прежнему, с восхищением, смотрели друг на друга.

Талант моей тётки был в том, что она могла, с лёгкостью, найти выход из самой запутанной ситуации и к тому же обалденно готовила.

Мой недостаток был в том, что я панически, до пупырчатых мурашек на коже, боялась телефонных звонков, причем любых. А тайна заключалась в том, что я могла видеть будущее.


пять лет я поняла, что могу видеть будущее: беду и радость людей, которых
люблю, и которые находились рядом, а предупредив, могла изменить их судьбу.

Картинки, плохие и хорошие, возникали и раньше, но вот то, что мои видения сбываются, я осознала в пять лет. Бегая с подружками по двору, я вдруг зацепилась и упала, а сын соседей, восемнадцатилетний парень, поднял меня. Только Колины руки коснулись меня, как в голове возникла картинка: грузовик, разбитый мотоцикл и Коля в крови…

идение было до такой степени четким, что испугавшись, я не смогла сразу отличить будущее от настоящего. Вырвавшись из рук соседа, я в слезах прибежала к маме

- Мама! Коля упал с мотоцикла и разбился – закричала я.

От волнения я даже не смогла объяснить матери, что это было моё видение и что это произойдет. Она, выглянула в окно. Коля спокойно ковырялся в своем мотоцикле.

- Ника! Не говори глупости. Не сочиняй - устало сказала мать, не обращая внимания на меня.

Ах! Если бы к моим словам кто ни будь, тогда прислушался.

Через несколько дней Коля, на мотоцикле, врезался в грузовую машину. Он чудом остался жив, хотя сильно травмировался. Мать мои слова не помнила и не стала выяснить причину столь жутких фантазий.

А позже, я увидела болезнь бабушки и опять попыталась сказать об этом маме. Мне было страшно.

- Перестань врать! Иначе получишь - резко оборвала меня мать. - от пойдешь в школу, и дети будут говорить, что Вероника Исаева – врушка. И не будут с тобой дружить. И не вздумай мне пугать бабушку своими глупыми сказками.

Мама подумала, что я вру. Мама мне не поверила. Да у нее и не было времени прислушиваться к моим словам. ечно занятая, работая консультантом в известной косметической фирме, она пыталась сделать карьеру, попутно делая красивым и счастливым все женское население нашего городка. Из-за частых семинаров, встреч и презентаций она практически не находилась дома. Отец тоже пропадал в командировках, связанных с работой, поэтому меня оставляли с бабушкой.

Я «видела», что у бабушки было очень больное сердце, и продолжала говорить матери о бабушкиной болезни, пытаясь привлечь внимание, чтобы предотвратить беду. Но этим только разозлила её.

Перед школой мы проходили собеседование у психолога. Мама не преминула сказать врачу о том, что я слишком много сочиняю, и она не знает, как с этим бороться. Мне было очень стыдно. Я не слышала, что ответил врач, но в тот момент поняла одно: маме нельзя говорить ничего. С того дня доверие было разрушено. Я продолжала видеть по-прежнему, горе и радость, но никому не рассказывала, боясь, что надо мной будут смеяться.

Поначалу что бы я «увидела», человек должен был коснуться моих рук, а позже, мне достаточно было просто постоять рядом. И если надвигалось, какое-то событие, шла картинка.


Мои родители создали семью совсем молодыми. Маме Лене было восемнадцать, а папе Диме двадцать два, когда у них появилась я. Из близкой родни, у папы, была младшая сестра Зина, которая часто приезжала к нам, когда я была совсем маленькой. Она очень любила меня, и я любила её не меньше. Мне очень хотелось, чтобы моя мать была хоть каплю похожа на Зину, или чтобы Зина была моей мамой.
Где-то у отца были ещё какие-то родственники, но родители старались об этом при мне не говорить.

Это была тайна.

общем, когда мне исполнилось восемь лет, бабушки не стало. Тетя Зина поставила моих родителей перед фактом, что будет забирать меня к себе, на все выходные и каникулы, в другой город N, где она жила, потому что я часто оставалась дома одна. Родители долго не соглашались. В восемь лет они считали меня уже взрослой девочкой. Моя мудрая тетка, настояла на своем и победила.

Зина, первая заметила, что меня что-то тревожит. Она ненавязчиво и очень тактично расспрашивала меня обо всем. И вот однажды я решилась и доверила тете свою тайну.

Узнав в чем дело, Зина сама, почему-то заволновалась, но меня поспешила успокоить.

- Это Дар, моя девочка - сказала Зина.- И бояться не надо. Ты же делаешь доброе дело – помогаешь людям. Просто ты не такая, как все. Если ты хочешь предупредить кого-то, то это делать нужно аккуратно, чтобы не испугать человека, и чтобы он тебе поверил. Давай, подумаем над этим.
Ещё Зина посоветовала мне, избавляться от своих видений, а не держать их в голове. Если не было возможности или я не могла передать видение, я подходила к крану, открывала его и рассказывала всё бегущей струе воды. И сразу становилось легче.

Однажды тетка, придя с какой-то вечеринки, спросила меня, что ее ждет дальше. Недолго думая, я сказала ей то, что увидела:

- Зина! Ты здесь жить не будешь. Скоро выйдешь замуж за иностранца, уедешь с ним, родишь ребенка и будете жить хорошо и счастливо.

Тетка засмеялась, расцеловала меня и больше ничего не спрашивала.

Она считала, что для нее, тридцатидвухлетней, вопрос брака был закрыт. Замуж Зина не стремилась, и не хотела. У нее была любимая работа, а все свободное время она посвящала мне. Но, через год, на какой-то конференции, она познакомилась с Полом Морганом, за которого впоследствии вышла замуж.

С тринадцати лет я уже постоянно жила у Зины. Закончила здесь школу и, получив аттестат о среднем образовании, вместе с друзьями поступила учиться в техникум, на западный манер именуемый «колледжем». учении звезд с неба я не хватала, поэтому институт мне не светил. Хотя у папы и у Зины было высшее образование, насчет института ко мне никто не приставал. Если не дано, так не дано. Я до сих пор не знала, кем хочу быть.


С родителями у меня сложились непростые отношения. С отцом я всегда ладила и любила его. А с матерью мы так и не смогли понять друг друга.

Когда я сообщила, что переезжаю к Зине, она меня задерживать не стала, сказав, что я всегда была больше Зининой дочерью, чем её. Позже мать попыталась наладить отношения, но то, что не было посеяно в детстве, в юности не проросло. Мы созванивались, но отношения были далеко не идеальными.


За время, что я прожила в этом городе, у меня появились друзья, подруги. Соседи по дому хорошо относились ко мне.

Наш старый, четырёхэтажный дом, расположенный буквой «Г», имел чудесный внутренний дворик, с многочисленными клумбами, растениями и детской площадкой. Жильцы дома по какому-то негласному соглашению с заботой и любовью относились ко всему во дворе, словно к своему собственному. Если вдруг что-то ломалось, мужчины, без напоминаний, выходили во двор и ремонтировали: будь то ограда, скамья или качели. Ну и соответственно женская половина дома занималась покраской и ухаживала за растениями во дворе.

Квартира, где мы жили, располагалась на третьем этаже, в самой середине дома. Двухкомнатная, уютная. Зина купила ее перед тем, как стала забирать меня к себе. Окна нашей кухни и большой комнаты смотрели на восток, а спальни на запад, поэтому в квартире никогда не было жарко.

После моего окончательного переезда мы даже осилили с Зиной капитальный ремонт.

конце лета, после моего зачисления в колледж, приехал Пол, чтобы забрать Зину к себе на ПМЖ. Уезжая, она сделала мне дарственную на квартиру, а в октябре у них родился мальчик, которого назвали Марк, в честь отца Пола.


Я осталась одна в двухкомнатной квартире.

Отец помогал мне материально, но я, с детства привыкшая довольствоваться малым, никогда не шиковала. И у меня была стипендия. Зина часто присылала и передавала подарки, желая порадовать меня. Но самым дорогим подарком было общение с ней. Мне её не хватало. Мы созванивались часто или общались через интернет.


Полгода я проучилась спокойно.

Наша группа на отделении считалась взрослой, и колледж для многих стал промежуточным звеном между школой и вузом. Руководитель группы, бывший однокурсник моей Зины знал, что я её племянница, хорошо относился ко мне, но я никогда не наглела. колледже никто не догадывался о моих способностях, да я и не старалась афишировать их. Пока однажды не увидела беду.

Моя подружка с детства Лиза Куницына, жившая в доме напротив, встречалась с парнем из соседнего квартала, Максом. Он учился вместе с нами.
Парень мне нравился. Спокойный, рассудительный, умеющий поддержать разговор. Единственный сын врачей Потаповых. Однажды я «увидела», как в Макса, сидящего на пассажирском сидении автомобиля, врезается грузовик и сминает под собой всю правую часть машины…

Я не стала долго мудрить.

Отозвав Макса в сторону все ему рассказала, предупредив, что если он будет трепаться, я, с лёгким сердцем, откажусь от своих слов и оставлю его в дурацком положении.

Макс Потапов, умный парень, отнесся серьезно к моим словам. результате машина его знакомого на свалке, а Макс жив – здоров и не кашляет. С того дня он стал моим хорошим и надежным другом. И еще, я могла теперь говорить ему о своих видениях, а он в свою очередь, так завуалировано передавал сообщение получателю, что тот даже не мог и подумать на меня. У нас с Максом получилась отличная команда.

Больше о моих способностях не знал никто. Даже Лиза. Лизка - хороший человек, добрый и отзывчивый, но у нее один недостаток - длинный язычок. Поэтому, разговаривая с ней, приходилось следить за своими словами, чтобы ненароком самой не сболтнуть чего лишнего.


Я не отличалась редкой красотой и сговорчивостью, поэтому общение с противоположным полом было сведено до минимума. Помимо Макса, было ещё несколько парней, с которыми можно было просто нормально общаться, не боясь, что тебе залезут под юбку. общем, молодого человека у меня не было, первый курс я заканчивала с холодным сердцем и без происшествий.


Наступило лето. Закончился учебный год и сданы экзамены. Я решила сэкономить и провести это лето дома. У меня была мечта на следующий год поехать к Зине с Полом.

Конечно, Зина купила бы мне билет и все остальное, но мне не хотелось ее напрягать, она и так мне много помогала. Поэтому я решила, что чем больше средств будет на моем счету, тем больше я буду финансово независимая. А значит, на лето мне нужно найти себе работу.

И вот, пару дней назад, Когда я просматривала объявления с предложениями работы, позвонил отец и попросил, если я свободна, приехать и с неделю пожить у них. доме меняли отопление, а родители, уезжая в деревню, не хотели доверять ключи от квартиры чужим людям.

То место, куда они отправились, по моим понятиям, точно располагалось на другом континенте. Хотя родители мотались туда часто, от меня всегда скрывали, где находится эта деревня и что за родственники там живут. Я слышала, что там похоронены дедушка и бабушка, родители отца. Я была свободна, ни чего не планировала, и поэтому сразу согласилась.


И сегодня, предупредив соседку, бабу Таню, я приехала в город своего детства, так и не ставший родным, и к вечеру уже переступила порог родительской квартиры.

Было поздно, я лежала на родительском диване, и уже засыпая, вспомнила бабушкину присказку: «Ложусь на новом месте, приснись жених невесте». И уснула.

Я шла по тропинке через лес. Солнце почти не пробивалось через густые кроны высоких деревьев. Я спешила. от впереди солнечная лужайка и на ней кто-то стоит. Человек стоял спиной к солнцу, и я не могла разглядеть его лица. Яркий свет ослепил меня. Но вот незнакомец немного переместился, и я, подойдя поближе, смогла рассмотреть его. Это был высокий молодой человек, очень симпатичный. Я увидела его лицо, темные прямые брови, серо-синие, почти черные завораживающие глаза, прямой нос, красивый контур губ и четко отчерченные скулы. Ветер шевелил его темные, слегка волнистые волосы, почти достававшие до плеч. Он что-то говорил, но я не слышала его голоса. Я попыталась коснуться его, но рука наткнулась на пустоту.

Я резко открыла глаза. идение исчезло. За окном царствовала ночь, а я лежала на новом родительском диване. Посмеявшись над собой, над своим сном, я подумала: «И чего только не приснится на новом месте». Я никогда не видела этого человека, я бы навсегда запомнила это лицо. Да и вряд ли он существовал вообще. Это был плод моего воображения. Призрак. И успокоившись, снова заснула.


Утром разбудил меня звонок мобильного. Нащупав телефон, который лежал на полу, возле дивана, я подняла его и не глядя на экран, нажав на клавишу соединения, сунула себе под ухо. Это была Лиза.

- Ника! Ты что, спишь? Открывай скорее, соня. Мы у тебя под дверью стоим.

Полусонная, накинув халат, я подошла к двери. Открыла. За дверью никого. А потом сообразила, что стоят-то они под дверью у меня, а я нахожусь у родителей, в другом городе, за сто километров от них. Мне стало смешно. Я перезвонила Лизке.

- Ну, Куницына, ты где? Я дверь открыла, а здесь никого.

- Как никого?- возмутилась Лиза.- Мы с Максом здесь стоим, у тебя под дверью. Я уже в туалет хочу.

- Если хочешь, можешь еще с неделю постоять, поскольку я у родителей. Предупреждать надо заранее, если в гости собираешься. А если сильно в туалет приспичило – постучись к бабе Тане.

- Ну вот, в кои веки решили тебя отдохнуть вытащить. А ты?- заныла она.

-А я и так сейчас буду отдыхать, со слесарями, до самого вечера - ответила я, передала привет Максу и отключила телефон.


Целую неделю я провела в городе, где родилась и прожила восемь лет. Ничего не дрогнуло в сердце, город как был, так и остался чужим. Почему-то коробило всё. Поэтому, что бы не вызывать у себя негативные эмоции, я вечерами сидела дома.

К приезду родителей все работы были закончены, и я убрала квартиру. Постельное белье постирала, погладила, и сложила на место. Моя сумка была уже собрана и стояла у двери. Задерживаться не хотелось.

После поцелуев и объятий, мать пробежалась по комнатам, посмотреть все ли в порядке. Придраться было не к чему, но я была уверена, что она все равно, что-то, да найдет и потом, будет названивать, высказывая. Мать зашла в кухню и открыла холодильник.

- Ника, ты хоть в холодильник заглядывала? – послышался её возмущенный голос. – Чем ты питалась?

- Конечно, заглядывала. А что его надо было разморозить? ы же никаких распоряжений не оставляли – ответила я, не став говорить матери, что всю неделю провела на соках и кексах и фруктах, благо магазин был под домом. Она бы, с удовольствием, заложила меня Зине. Но при такой жаре ничего другое в рот не лезло.

- И деньги целые – продолжала накручивать себя мать. – Что ты за человек?!

Чтобы не доводить всё до критического финала, я улыбнулась маме, отдав ключи и сказав «Пока» обняла родителей. Мать вздохнув, сухо чмокнула меня в щеку. Отец решил проводить меня к автобусу и взял мою сумку. Он хотел поговорить, и мы не спеша пошли по улице. По лицу отца было видно, что его что-то тревожит. Но что, он не решился сказать. молчании мы подошли к автобусной остановке. Наконец отец решился начать разговор, но как всегда был немногословен.

- Дочка! Тебе уже восемнадцать. Я хотел, чтобы ты поскорее сделала себе загранпаспорт и поехала к Зине или куда-нибудь ещё. Я пополнил счет на твоей карточке. Так что, не экономь, купи себе, что хочется. Если нужны будут деньги или еще что, говори, не стесняйся.

- Спасибо, папа! Ты же знаешь, я не любитель магазинов. А с карточки я стараюсь деньги не снимать - ответила я и обняла отца. - Я позвоню тебе, папуль.

Отец имел доступ к моим деньгам, так как регулярно пополнял мой счет. И он видел, что деньгами я не пользовалась. Подъехал автобус, я села, про себя думая: «Родители, мои дорогие! Мне всегда будут нужны ваша любовь и поддержка, а не деньги. А вы отнеслись ко мне, как к котенку. Хорошо, что не в чужие руки отдали» и уехала домой.

Оставшаяся часть каникул прошла спокойно.

Я нашла себе работу, ухаживая за бабушкой из соседнего подъезда.

Эмме Львовне, сильно не повезло. свои семьдесят, она упала и сломала ногу. Дети и внуки далеко. Дочь, работавшая в другом конце города, не могла каждый день ездить к матери. А Львовна переезжать к ней категорически отказывалась. Вот и попросили они меня, поскольку я была на каникулах, помочь. Ну, соответственно, и платили за это. Я ходила в магазин, аптеку, убирала комнату и помогала Львовне с приготовлением обедов, пока бабушка не могла передвигаться самостоятельно. Вскоре она уже могла ходить с палочкой, но все равно пользовалась моими услугами. У меня оставалось время и на отдых, и на встречи с друзьями. А ночью, во сне, меня продолжал преследовать образ незнакомца. И поначалу, казавшиеся радужными и сказочными сны, постепенно стали превращаться в кошмары.

Глава 2


Был конец августа. Жара стояла просто невыносимая. Народ появлялся на улице или утром, или ближе к вечеру. Днем же практически никого не было, и если встречались одинокие прохожие, то и те стремились скрыться в спасительной тени от беспощадно палящего солнца.
 

утром, проходя через сквер, расположенный недалеко от дома, я встретила свою однокурсницу Иру Коршунову. Она гуляла с малышом. Я подошла поздороваться, мы разговорились.

-Вот, выгуливаю – смеясь, сказала она, указывая на малыша.- Это мой братишка, полтора года, а такой шустрый.

Мать Ирины была замужем второй раз, и теперь моя однокурсница стала и сестрой и нянькой по совместительству, и свободное время помогала матери.

Мы прошлись немного, разговаривая, и вдруг у меня получилось видение, как этот малыш начинает синеть и задыхаться, от укуса пчелы. Мне стало жутко. В данный момент мне было все равно, что обо мне подумает Ирина, но я должна была предупредить. Надеяться не на кого. Макс далеко. Они с Лизой укатили отдыхать на море. А передать видение не кем…
И я рискнула.
- Ира! – сказала я.-  Не думай ничего плохого, Но берегите его от пчел. И не давайте меда. У него аллергия. Я знаю.
 

Ира ничего не ответила, только очень внимательно посмотрела на меня. Мы еще немного побродили и разошлись, пожелав друг другу всего хорошего, но неприятное чувство не покидало меня весь день. Еще бы, я впервые, без Макса, сказала постороннему о своих видениях.

А через день Коршунова пришла ко мне.

Не мудрствуя, не юля она сразу спросила:
- Ника! Мы сделали анализы. У Ильи действительно аллергия на пчелиный яд. Откуда ты узнала?

Мы сидели на кухне, пили холодный компот, и я решила сказать Ире правду, зная, что болтать она не будет. Не тот человек. Обманывать её не хотелось. Она из тех людей, что всё равно докопаются до истины.  Ирина не стала смотреть на меня как на пришельца с другой планеты, в её глазах было сочувствие. Она не завидовала обладателю такого дара.
И глядя в ее глаза я вдруг почувствовала, что могу быть с Ириной так же откровенна, как с Максом.

У меня появился еще один друг, знающий о моем даре.


В пятницу вечером позвонила Лиза. Они с Потаповым вернулись с морей загорелые и отдохнувшие. В течение часа я слушала восторженный рассказ о
чудесно проведенном времени, о том, какой Потапов классный и внимательный (наконец-то она заметила) и как жалко, что так быстро пролетело время. В конце своего монолога, (за время которого я успела перегладить кучу белья), Лиза поинтересовалась, готова ли я к новому учебному году и в чем пойду.
 

А мне то чего готовиться? В самом-то деле.
 

Я не Лиза, голову всякими глупостями забивать не буду.

 Вот Лизка у нас – супермодель, обалденная и несравненная, и ходит в колледж для демонстрации нарядов. Конечно, ей можно только за одну красоту оценки ставить. Честно. А по-другому быть не должно.

Хотя мне нравились хорошо и со вкусом одетые люди, лично я в одежде выбирала удобство и практичность. Мои джинсы и новая кофточка уже лежали на стуле. А с прической я никогда не мудрила, носила обычный хвост на затылке, регулярно подстригая концы волос. Мои волосы, как у отца, были темного цвета, и не знали, что такое «краска для волос». Меня это устраивало и, я не видела причин изменять что-то в своей внешности.


Каникулы, оказывается, имеют свойство быстро заканчиваться.
Это почему-то замечаешь первого сентября, когда выясняется, что лето уже пролетело,…а вспомнить-то и нечего.
 

Мне подумалось, как первое сентября встретишь, так учебный год и проведёшь.

учебный день не задался с самого утра. Наш руководитель, бывший однокурсник моей Зины, Олег Станиславович, задержал меня в коридоре, расспрашивая о ней, передавая приветы и я опоздала на начало лекции. Опоздала конкретно.
А первой парой был новый предмет - философия. И к тому же новый учитель.
Педагог уже успел познакомиться с группой, когда я, извинившись, вошла в аудиторию.

- О! Мы так рады, что Вы наконец–то решили осчастливить нас своим присутствием - ехидно сказал он. - Да, кстати, как ваша фамилия?

Я назвала.

- Ну, проходите, проходите. Присаживайтесь. Не стесняйтесь. Может вам у нас понравится, и вы впредь не будете опаздывать. А может и другим пример начнете подавать.

Несколько человек захихикало, над шуткой преподавателя, а я, красная как рак, прошла и села возле Макса.

 Никогда меня еще так не поддевали.

 Наш новый педагог вел лекцию, ну а я, быстро окинув его взглядом, опустила глаза, делая вид, что меня очень интересует то, что написано у Макса в тетради, сама, давала оценку «новичку».

«Высокий. Не спорю.  Но в каком-то, строгом, "похоронном" костюме.  Блин! «Люди в черном» к нам пожаловали. А волосы-то, волосы. Темные, длинные, зализанные назад, блестят от геля, и кажутся жирными.  Фу, как же противно. Сколько он его вылил?
И ещё жуткие очки. На пол-лица. С такими толстенными стеклами, что в них он напоминал филина. Точно. Филин. А может, контактные линзы было бы лучше? Вряд ли. Судя по толщине стекол, таких контактных линз не выпускают. Глаза закрываться не будут.

 Филин он и в Африке Филин – вздохнула я.- Прозвище как раз, но все равно, неприятный какой-то. Хотя конечно, голос у него обалденный. Аж пробирает. Ему бы за кадром героев – любовников озвучивать. И глаза не режет и людям приятно.

Господи! Какое несоответствие внешнего вида и голоса! И, что странно, почти ничего мне не сказал, но настроение, на весь день, испортил окончательно. Надо же, какой у человека талантище...Ох и язва.... Даааа… Классно начался денек.... - думала я, чувствуя раздражение от происходящего, и мысленно обращаясь к себе:
-Так Ника, спокойно, даю себе установку: Не смотреть на объект, раздражающий тебя, а только слушать. И правильно, не фиг педагогов рассматривать, не в галерее нахожусь».

Глава 3



   Воскресным утром, стоя на кухне и наливая себе сок, я вдруг услышала во дворе рев мотоцикла. Я выглянула в окно. 
Как в детской страшилке, возле черного мотоцикла стоял его хозяин, весь в черном, и с черным шлемом на голове.
 «В нашем дворе готы. Интересно, а губы у него тоже черной помадой накрашены?» - подумала я, и любопытство на этом иссякло. 
Через несколько минут в двери позвонили. Я открыла. На пороге стоял Макс в черной кожанке. Он был один.

- Привет! Чем занимаешься? – спросил он, взял у меня из рук стакан, отпил и вернул назад.

- Да ни чем - вместо «здравствуй» ответила я.- А где Лиза?

- Да, там - как то неопределенно бросил Макс.
  
Я не стала вдаваться в подробности.

- Я за тобой, одевайся.

- Так я вроде бы одета. На улице тепло - ответила я, осматривая себя. На мне были голубые джинсовые брюки – «капри» и футболка оливкового цвета – вроде нормально. Что ему не понравилось?

Макс усмехнулся. Подошел к, встроенному в прихожей шкафу, достал мою тонкую осеннюю курточку и бросил мне.

- Надевай! 

Я сунула руки в рукава, обула легкие туфли. Макс подошел ко мне, вздохнул, и как маленькой, застегнул молнию на курточке, а потом, щелкнув меня по носу, сказал:

- Поехали!

- Куда поехали?- не поняла я.

 Но дверь закрыла и послушно спустилась за ним. Возле подъезда сидела моя соседка баба Таня со своим мужем, Яковлевичем, и сторожили два шлема. Макс поблагодарил их и забрал свои вещи. Баба Таня сказала в след:

- Вы там аккуратно на дороге.

- Хорошо, бабушка!- ответил Макс.

За что его любили все родители, так это за его покладистость. Макс подошел к мотоциклу. В технике я была полный ноль, и технические познания заканчивались прочтением названия на транспорте. Макс отдал мне шлем, второй одел на себя.

-Так где, Лиза? И куда мы едем?

- Увидишь!- коротко ответил он.- Садись!

Мы выехали со двора на улицу и поехали через город, в западном направлении. Макс лихо вел мотоцикл, и как приятно было, сидя у него за спиной, замирать от восторга. Я даже подумать не могла, что скорость может вызывать непередаваемые ощущения. Мы выехали на трассу.

- Держись крепче!- крикнул мне Макс и добавил газ.

Я обхватила его руками и прижалась к нему.

   Макс вез меня за город, туда, где начинался лес. Проехав не много, мы свернули на грунтовую дорогу, которая терялась в лесу.  Вскоре Макс остановился.

- Всё! – сказал он. – Приехали!

Я слезла, сняла шлем. Огляделась. Между деревьями была поляна.  Солнечный свет, пробивающийся сквозь начинающую желтеть кое-где листву, окутывал деревья сказочной, полупрозрачной дымчатой мантией.  Трава на поляне еще не успела пожухнуть и высохнуть. Лучи сентябрьского солнца пронизывали листья на деревьях и играли, создавая нереальное ощущение. И надо всем этим великолепием расстилалось глубокое, голубое, какое бывает только в сентябре, небо. Без единого облачка. 

У меня перехватило дыхание от такой красоты.

- Макс! Так не может быть! - сказала я.

Он, стоя возле мотоцикла, с улыбкой, наблюдал за мной. Я расстегнула и сняла курточку. Было жарко. Бросила ее на траву и села, с восторгом глядя в небо. Боже мой! Как здесь было хорошо и спокойно, словно деревья убирали весь негатив.

- Макс! Ты волшебник!- выдохнула я.- Это именно то, что мне было нужно. Как ты узнал?

- Секрет! - ответил он.- Я, кстати, тоже себя здесь чувствую хорошо. Мы с родителями раньше отдыхали на этом месте, а потом купили дачу. Но я все равно наведываюсь сюда.

- Ты бы и Лизе показал это место - сказала я.

- Показывал. Ей здесь не понравилось. Муравьи, земля, трава и тишина - произнес он, и добавил: - Встань!

Я поднялась. Макс вытащил из пакета покрывало и расстелил его.

- А теперь падай! – сказал он и первым лег на покрывало. Я легла рядом, подложив курточку под голову.  Мы лежали и смотрели на осеннее, бескрайнее  голубое небо, думая каждый о своём. И нам не надо было ничего говорить друг другу, объяснять и доказывать, потому, что мы были друзьями и понимали друг друга без слов. Вдруг Макс повернулся, лег на бок, подложив руку под голову. Его светло-карие глаза уставились на меня.

- Слушай, Ника! Скажи, зачем тебе это? Ты делаешь людям добро.  Пытаешься помочь. Отдаешь себя всю. А что ты получаешь взамен, пытаясь облагодетельствовать весь мир? Пустоту? Одиночество? Вот ты непростой человек, интересный, а в личной жизни у тебя что? Ничего. Потому, что этой самой личной жизни, как таковой, у тебя и нет. И ты, почему-то, не заморачиваешь себе этим голову, чем и отличаешься от Лизы.  Я порой сам не могу разобраться в своих чувствах к ней. Что это, привычка, жалость или любовь? С одной стороны, прибил бы Лизку за её тупые фокусы, а с другой – я не представляю себя без нее.

Меня разморило на солнышке. Я была в полудреме, говорить не хотелось, но Макс ждал ответа.

- Макс! Не мучайся! Время все расставит по своим местам. Но в своих чувствах тебе придётся разбираться самому. Просто я знаю, что ты будешь с Лизой. А какой она будет, зависит от тебя. А в отношении меня - ты просто испытываешь чувство благодарности на подсознательном уровне - ответила я сонным голосом. Эх! А как все хорошо начиналось. И продолжила: - Вот и всё. И не надо пытаться разобраться в моей жизни. У каждого своя судьба. Каждый свой крест несёт сам.

- Мы с родителями часто приезжали на эту поляну, когда у нас не было дачи - продолжал мой друг. - Было так классно носиться здесь, валяться на зелёной траве летом, или в желтых листьях осенью. Это место, прямо пропитанное положительной энергией.  Здесь всегда чувствуешь себя хорошо. Если мне нужно принять, какое-то важное решение, я сначала еду сюда. Побуду здесь немного, и ответ приходит сам.

- Ну, Потапов!  Тогда в моем случае, мне надо ставить здесь палатку и жить, что бы думать о позитивненьком и не пугать людей страшилками. А на данный момент я даже не знаю, чего хочу от жизни. Лизке повезло – у неё есть ты, А мне повезло - у меня есть вы. Вот так - и я, протянув руку, взъерошила его светлые, коротко стриженые волосы. В этот миг у меня было такое чувство, словно Макс мой брат, младший брат.

- Расслабляйся, Исаева, расслабляйся. Чует моё сердце, времечко нас ждет нелёгкое, когда еще сюда выберемся… Задождит и всё.   Вот напитаешься положительной энергией, и видения у тебя может быть, будут хорошие. А то всякую гадость видеть, с ума сойти можно. Ты бы хоть поделилась, с кем-нибудь, этим грузом.

- Я с тобой поделюсь, хочешь? Не забивай голову всякой ерундой в отношении меня. Ты привез меня отдохнуть, или воспитывать?  Не мешай наслаждаться природой. Потому что мне здесь так хорошо, как не было ни когда, и нигде. Не мешай расслабляться, прошу тебя. А мораль ты мне и дома сможешь прочитать. Хорошо?

- Да я не мораль читаю. Я попросить тебя кое о чем хотел. Если конечно сможешь… А не сможешь, я не обижусь - сказал Макс.

- До чего ты любишь тянуть кота за хвост, Потапов, Ну говори, что надо. Ты же знаешь, что я тебе не откажу. Ты, наверное, и привез меня специально за этим сюда.

- Нет Ника! Я привез тебя отдохнуть – серьёзно сказал Макс. - А дело, вот какое. Ты не могла бы «посмотреть» одного паренька, у отца, в клинике. Отец уже извелся. Что только не делает, а улучшения не наступает. Дома за стол с родителями уже садиться невозможно. Они без конца обсуждают эту ситуацию.

- Макс! Ты нормальный? Как мы к твоему отцу, в клинику попадем, тем более в хирургическое отделение? Там же всё стерильно и под контролем. Это же все-таки больница, а не проходной двор.

Отец Макса, Игорь Ильич, был лечащим врачом, в хирургическом отделении  института неотложной хирургии. И порядки, как я думала, там были строгие.

- Ника! Ха! Ты когда последний раз была в больнице? Я уже все придумал. Меня там знают.  Послезавтра отец дежурит. Мы подъедем с тобой к нему. Зачем – придумаем. Выберем момент, ты заскочишь в палату, «посмотришь». Ну а потом по схеме: ты скажешь мне, я - отцу. Ведь жалко парня. Отец говорит, что тот, после операции, ни с кем даже разговаривать не хочет. Лежит с закрытыми глазами и молчит. Даже с родителями не общается.

- Ладно, Макс. Подумаем. Но чтоб об этом ни одна живая душа… Понятно.

Макс ни чего не ответил. Посидев немного, мы собрались и поехали назад. Сидя у него за спиной  я думала о его словах.

 Эх! Макс! Ты думаешь, так просто видеть чужое горе? Да я за свои видения и за то, что меняю ход событий и расплачиваюсь одиночеством и отсутствием личной жизни. И этим не поделишься ни с кем. Хотя спасибо тебе за то, что ты есть. 
Что ты мой друг.


   Новая неделя началась с урока философии. Я постаралась не опоздать на урок, и вместе с другими зашла в кабинет. Филин вышел и стал распинаться о китайской философии, мы усердно конспектировали. И тут он заметил меня.

- Кстати, Исаева, а как нас зовут?- опять съехидничал он.                

«Вас не знаю, а меня Ника»- подумала я, но вслух сказала:- Вероника.

- А как переводится Ваше имя с латинского, с греческого языка?- решил достать меня Филин.

Я не знала. За столько лет привыкнув к своему имени, я не удосужилась посмотреть его перевод. Да он мне был и не нужен. Не «Горшком» же меня назвали.

- О чем можно говорить, если мы не знаем, что  означают наши имена. Так вот, каждому дополнительное задание – расшифровка собственного имени, чем полнее, тем лучше - вынес он свой вердикт.

После пары мы вышли из кабинета.

- Какой же он нудный!- сказала я, имея в виду Филина.- В его возрасте уже пора быть добрым, а не заедать молодёжь.

- Ника!- засмеялась Ирина.- Какой у него там возраст. Он немного старше нас, институт недавно окончил. Я подозреваю, он и сейчас учится где-то. Присмотрись по внимательней.

- Ириш! Ты что, мне к нему ближе, чем на  три мета подходить противопоказано. У нас же  друг на друга аллергия со смертельным  исходом. Он же опять какую-нибудь гадость придумает. Как он ещё происхождение фамилии не заставил нас искать – вырвалось у меня.


    Первым делом, придя домой, я залезла в интернет, и, покопавшись в поисковике, прочитала: «Вероника – с латыни: истина, передающая изображение. А с греческого: Ника - победа». 

 Ну и что мне отвечать Философу на следующей неделе? Что, в соответствии со своим именем я рассказываю, то, что вижу. А вижу я  будущее. После таких откровений меня точно ждет психушка. Может заодно происхождение своей фамилии и имени отца просмотреть, да заодно гороскоп на сто лет вперед составить? Кто знает, что ещё взбредёт ему в голову.  Всё-таки, как хорошо, что Филина видим  раз в неделю. Испортит настроение на первом уроке в понедельник, и всю неделю ходишь,  восстанавливаешься. Чувствую, скоро придётся каждое воскресенье, с Максом, мотаться в лес. За здоровьем. 

   

    Во вторник, часов в шесть вечера, я ждала Макса на перекрестке, недалеко от дома. Макс подъехал, я села и через двадцать минут мы въезжали во двор клиники, где работал его отец. На пропускнике, бабушка Никитична, хорошо знавшая Макса, выдала нам халаты и бахилы и разрешила пройти к Игорю Ильичу в кабинет. Мы поднялись на третий этаж, и нам на встречу вышел отец Макса. Его срочно вызвали в приемный покой на консультацию.

- Ребята! Подождите меня в кабинете. Я скоро - сказал он и зашел в лифт.

 - Ника! Как все удачно сложилось. И отцу объяснять ничего не надо. Палата находится напротив кабинета. Ты сейчас быстро зайди, «посмотри», а я постою возле палаты. Если что, скажем, что ты знаешь этого парня. Все остальное я беру на себя.

- Ну, Макс, смотри, что бы у нас с тобой неприятностей не было - предупредила я его.

- Не бойся - сказал Макс и открыл передо мной дверь палаты.

Я зашла. В палате стояло две койки, на которых лежали молодые парни. Тот, которого мне нужно было «посмотреть», находился справа от меня, и спал. А парень слева, ужасно похожий на соседа моих родителей Кольку, которому я не смогла помочь в детстве, пристроив ноутбук на животе,   смотрел какой-то фильм. Я кивнула, поздоровавшись, и прошла к окну. Я ничего не «видела», да и что я могла сказать о человеке, которого не знала, и который был мне безразличен. И я решила пойти старым, проверенным методом. Я подошла к спящему парню, и коснулась своей рукой его руки. И картинка пошла. «Увиденное» меня разозлило. Да разве можно, так бездумно, желать себе смерти, только из-за того, что разругался с подругой.  Бедная девчонка сама в переживаниях, и не знает, что он в больнице, и не поймет, почему он не приходит и не звонит. А этот балбес, развел трагедию на пустом месте, и решил, что подруга, узнав, что он умер, будет казнить себя всю жизнь.

- Из гроба можно встать только в фантастическом фильме. Позвонил бы ей сам - сказала я со злостью.

 Парень, слева, удивленно посмотрел на меня. И тут я почувствовала, что надвигается беда.

 Господи!  Да это не этому, молодому, с тараканами в голове, оболтусу, нужна помощь, а его соседу слева, сердце которого могло остановиться через полчаса, и который сейчас, улыбаясь, смотрел на меня. Я выскочила в коридор и зашипела:

- Макс! Бегом дуй за отцом. Объясняй ему, как хочешь, но у него в палате через полчаса может быть труп.

- Что, так всё плохо с парнем?- спросил он.

- С тем всё нормально. А вот с тем, у которого ноутбук, большие проблемы.

Макс помчался к лифту, и тут ему навстречу вышел Игорь Ильич. Макс прошел с ним в кабинет. Я осталась стоять в коридоре. Макс что-то доказывал, но отец ему не верил. Мне это надоело, я открыла дверь в кабинет, и сказала спокойным голосом:

- Извините, Игорь Ильич! Можете не верить. Вы будете не первый. А я, пойду, посижу оставшиеся двадцать минут возле этого парня, что бы ему, не было так тяжело от нас уходить.

- Вероника! – раздраженно вскрикнул отец Макса. Потом добавил: - Ну, хорошо! С вами я потом разберусь! - и вызвал медсестру.

Вдвоём они зашли в палату, потом, вдруг, туда же забежала ещё одна медсестра. Свозь приоткрытую дверь я увидела, что парню ставят капельницу, и кто-то произнес: «Как хорошо, что вовремя кинулись». Дальше мне было уже не интересно, потому что я знала - все будет хорошо, и спустилась вниз.  Сняла бахилы, отдала Никитичне халат и вышла на улицу. Я больше не могла находиться в этом месте, так было тяжело от людской боли, и по этому, пошла потихоньку за ворота клиники, не дожидаясь Макса. Ему ещё предстоял разговор с отцом. А я хотела попасть домой. Чем быстрее, тем лучше. 
Подъехал троллейбус, я села, про себя думая, что никогда не смогла бы работать в больнице, меня бы хватило от силы на пару месяцев.

   Я была почти возле дома, когда позвонил Макс.

- Ника! Ты где?- спросил он.

- Уже в Кызыл - Орде  -  ответила я.- Почти дома.

- Я сейчас поставлю мотоцикл и зайду. Можно?

- Как хочешь - сказала я.

Через полчаса прибежал Макс.

- Ну, ты даешь! Я вышел во двор, а тебя уже и след простыл. В общем,  в больнице все нормально. Отец поклялся никому не говорить. Он то, понимает, чем это может обернуться для тебя. И все равно удивлен, как ты смогла это почувствовать. Он то, сначала подумал, увидев нас вдвоем, что мы чего-то смудрили и пришли за его родительским благословением.

- Макс! - сказала я с возмущением. - А чего это, вдруг, твой папа подумал такое. Не слишком ли много ты дома рассказываешь обо мне? Представляешь, если это дойдет до Лизы? Учти, расхлёбывать эту кашу, будешь сам.

- Виноват. Исправлюсь - сказал Макс.- Было дело, похвалил тебя перед отцом. Больше не буду. Буду теперь говорить, что ты - поганка. Хочешь, расскажу, что было в больнице? - продолжил он с хитрым выражением лица.

- Ну, Потапов!- я сжала кулаки.- Ладно, рассказывай.

- В общем, спасли парня, а тот,  из-за которого, отец неделю спать не мог, уже по телефону чирикает, куда его ступор и делся. Отец понял, что без тебя тут не обошлось. А раз пациент остался жив, то отцу пришлось поклясться, что он никому, ничего, не скажет, иначе, как я объяснил ему, у тебя будет «море проблем». Конечно, он хотел бы заполучить тебя в клинику, но я сказал, что после этого, ты сильно болеешь, и он успокоился.

- Ладно, Макс! Ты временно прощен. Я  и так скоро в клинику попаду, с вывихом мозга. От моралей нашего Философа, точно,  клинический случай будет. Куда мне еще и людей смотреть. Теперь хоть бы до понедельника в себя прийти.



   Оставшаяся часть недели прошла без происшествий. А новая неделя принесла новые заботы.

   Короче, из лекции, обращенной ко мне, произнесенной Философом, я сделала вывод,  что без знания философии одна дорога - в дворники, и за хорошей оценкой мне придётся побегать.  После пары Ира задержала меня:

- Знаешь, надо, что то делать. Он же тебя, в открытую, прессует. Я слышала, как в группе уже поспорили, сколько ты продержишься. Долго ты еще терпеть собираешься? Может ты ему, какую гадость сделаешь?

- Ирин! Посмотри на него, куда ему еще и гадости делать? Да я и  не умею. Я не обижаю сирых и убогих. Пока что его прессинг для меня, как комариный укус, но если он будет продолжать, я просто переведусь. В городе много учебных заведений. А не получится, пойду в дворники запишусь. Пусть наслаждается своим великолепием.                

Ира сделала мне знак глазами. Я обернулась, в дверях стоял Филин. Он слышал конец нашего разговора.                

- А подслушивать не прилично! - сказала я, обходя его.

Он ничего не ответил. Но странно, с этого дня он перестал меня задевать, а только наблюдал за мной. Наверное, ждал гадостей, или готовил новую мораль.

Глава 4

Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву, пятнами лежали на траве. Вокруг было столько зелени, что все казалось нереальным, и окутанным солнечной дымкой. Было тепло и тихо. Я смотрела на эту красоту, боясь пошевелиться. Но вдруг все изменилось. Непонятная тревога вдруг охватила меня. Из-за  дерева вышел Призрак. Он смотрел в мою сторону, но меня не видел. «Странно»- подумала я. Ведь я не пряталась, а стояла прямо перед ним. В его глазах было столько любви и боли. Он прошел мимо, не видя меня, произнося мое имя. А потом, вдруг остановился рядом, нагнулся к траве, росшей у моих ног, и что то поднял. Он выпрямился, и я, заглянув в его глаза, отшатнулась. Это были два глубоких омута горя. Его лицо исказила мука. Он шепотом произнес всего лишь одно слово «Прости». Волны не понятного, тяжелого чувства захлестнули меня. Безвозвратность и безысходность - вот что я почувствовала, и,  вздрогнув от ужаса  … проснулась.
  
 Электронный будильник, стоящий на прикроватной тумбочке, отсвечивая в темноте, показывал, три часа. Я перевела дыхание, собираясь с мыслями. Как же мне было тяжело. Я словно примеряла чужую судьбу, чужую беду на себя. Нет. Я словно проживала чужую жизнь. Я села на кровати, закуталась в одеяло, пытаясь успокоиться.
 «Это сон, всего лишь глупый сон» - твердила я себе, раскачиваясь взад-вперед. Всё нормально, все хорошо. Хорошо? Но почему же тогда мне так плохо? Не в силах больше бороться с чувствами, я уткнулась лицом в подушку и заревела.
 Я поняла. Я вдруг отчетливо поняла, что с этой минуты уже не смогу жить спокойно и быть такой как раньше, потому что внутри меня поселилась чужая боль и беда. И если я не найду её первоисточник, она поглотит меня.
  С тревожными мыслями, полежав немного, я уснула, словно провалилась. 
    
    Утром я проснулась с тяжелым осадком от ночного кошмара, словно вчера пережила огромную утрату. Был выходной, а я не могла заставить себя сделать ничего. Все валилось из рук. Никогда бы не подумала, что простой сон может так выбить из колеи. Я не знала героя своих снов, беду, которая с ним произошла, но я была уверена, что это как-то связанно со мной. И еще, я как последняя ненормальная, влюбилась в несуществующую, созданную  моим воображением иллюзию.
  Одевшись, я прошлась по спальне, подвинула кактус на компьютерном столе, поправила стоящие на комоде фотографии Зины и родителей, убрала в шкаф чистые вещи со стула. В спальне был порядок. Я пошла в ванную, умываться. 
    Завтракать не хотелось, и  я, выпив стакан сока, решила найти занятие, для души.  Взяла недавно купленную книгу, забралась с ногами в кресло, и, устроившись удобно, решила почитать. Новая книга была на историческую тему, о находках и открытиях, и увлекла меня. Я любила такую литературу. Вообще-то, я читала всё, но в данный момент любовь и лирика были мне, категорически противопоказанны.
   
   Раздался  звонок, и мне пришлось оторваться от своего занятия и идти открывать дверь. 
Лиза ворвалась в комнату как тайфун, на лету сбрасывая обувь. Запрыгнув на диван, она уселась и надула губы. Я устроилась в кресле и опять попыталась вернуться к своему занятию, зная, что подругу лучше не трогать, перекипит и сама расскажет.
 Молчание затянулось. Я подняла глаза от книги. Лиза в упор, с возмущением, смотрела на меня. Ждала вопроса. Я решила ей подыграть, чувствуя, что почитать не получится.

- Ну?- спросила я.

- Я злая, как черт. И не могу понять на кого: на тебя, на себя, на Макса, на всех - прорвало вдруг ее, тонкие ноздри раздувались от гнева.- Ну почему так получается, скажи?

- Что еще на этот раз? - не выдержала я.
- Ника! Макс мой парень, так? Так! Но почему, когда мы с ним вдвоем, все разговоры сводятся к тебе – мы начинаем скандалить и он постоянно ставит тебя мне в пример. Общую тему для беседы мы найти не можем. А вчера, вообще был полный отпад. Сидим мы, целуемся, а по телику, какую-то фигню показывают. Вдруг он отрывается и говорит глядя в телик: «Гляди, глаза, как у нашей Ники!». Естественно, я завелась. Значит, со мной встречается, а о тебе думает. Подруга, называется, парня уводишь! Я уже и не рада нашей дружбе.

- Лиза! Во-первых, успокойся. Во-вторых,  Макс, о чем-нибудь, с тобой и поговорил бы, если бы ты хоть на секунду заткнулась и помолчала. Поверь мне, ему неинтересно, какие ты тряпки вчера в магазине видела и кто, когда тебе строил глазки. Узнай, что его интересует, хоть раз поговори с ним на эту тему и поверь, тогда вам будет очень уютно вдвоем. А в-третьих,- уже распалилась я, – отвалите от меня со своими дурацкими ревностями и глазами. Если я ни с кем не встречаюсь, значит, по-вашему, я мечтаю обо всех ваших парнях. Да не надейтесь. Если ты не хочешь просто нормально общаться, я не навязываюсь. До свиданья. И Макса своего в придачу не забудь забрать… выход знаешь где.

   Я опустила глаза, пытаясь дальше сосредоточится, на книге. Строчки сливались, и предательские слезы обиды вот-вот должны были хлынуть из глаз.

- Ника!- раздался вдруг голос Лизы,- не обижайся, но с тобой действительно что-то не так. Ты ни куда не ходишь, ни с кем не встречаешься. Что, ждёшь принца на белом коне? Учти, они все вымерли, как мамонты.

Я молчала.
Она посидела еще минуты три, потом поднялась и ушла, захлопнув за собой дверь.

 Я думала:
 « Дорогая подруга, какой принц на белом коне – Шрэк на сером ишаке, это самое лучшее, что я могу получить. Ну, если никто на меня не обращает внимания, что же мне на всех, без разбору, кидаться? И не от тебя одной я уже слышала за свои глаза и сама понимаю, что что-то не так. И если бы знала что, давно приступила к лечению». 

Я встала и подошла к зеркалу в прихожей, в миллионный раз, рассматривая свое отражение, но  ничего нового там не увидела. То же лицо. Те же серо-голубые глаза, нос, рот. Темные волосы, аккуратно зачесаны назад и собраны в хвост. Трикотажные домашние брюки и футболка.  Ничего необычного. Ни копытцев, ни хвоста. Рожки тоже не пробивались. 

Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть.  Я сняла трубку. Это звонила Львовна и просила сходить ей, после обеда, в магазин. Заглянув в холодильник, я решила, что нужно еще и себе купить продукты, чтобы не забивать этим голову завтра, после занятий.

    
   В супермаркете в это время было полно народу. Достав список, и взяв тележку, я пошла по залу. 

Так: молоко, майонез, филе, вермишель, печенье. Что-то забыла. Точно забыла.

 Проходя по залу, я остановилась возле полок с кофе. Да, его-то, как раз, в моем списке и не было. Разглядывая банки с любимым напитком, я вдруг услышала за спиной противный шелест упаковки и тихий голос произнес:

 - Мисс Исаева! 

Слово «мисс» сливаясь с шелестом упаковки, прозвучало как «мышь».

Глава 5

Всю неделю шел дождь.
изображая из себя больную, сидела дома и лечилась генеральной уборкой, стиркой, вычистила лоджию (до которой после отъезда тетки руки не доходили). В общем, занималась трудотерапией. Но голова-то была свободной, и все мысли возвращались к НЕМУ. Назвать ЕГО по имени я не могла, а сказать Филин - язык не поворачивался. Я надеялась, что к концу недели мне будет казаться, все, произошедшее в понедельник, - сном.
Звонила Лиза, узнать о моем здоровье (спасибо Максу - не рассказал ей правду), и сообщила, что философии на этой неделе не будет. Преподаватель уехал куда-то. Что ж не будет, так не будет. Я то, всё равно, болею. Но на душе стало как-то тревожно. Мне не хотелось, чтоб он исчез совсем. И еще мне, почему-то, очень, очень, очень захотелось его увидеть.


В середине недели позвонила Львовна и попросила сходить ей в аптеку, жалуясь на то, что сильно болит нога. Я согласилась. Выйдя в коридор, постучала своей соседке и, сказав, что иду в аптеку поинтересовалась не нужно и ей чего-нибудь. Получив от бабы Тани список и деньги, взяв зонт, я вышла на улицу.

Небо было затянуто пеленой серых туч, и дождь шел не переставая. А какую погоду я хотела в середине октября? Хорошо, что не было ветра. Раскрыв зонт, я не спеша пошла по улице. А что? В теплой одежде, сверху не капает. А на улице просто прелесть, дождь шумит в кленовых листьях, и они, отяжелевшие от влаги, медленно падают в низ. В воздухе стоял горьковатый запах прелой листвы. В общем, красота. Я зашла в аптеку. Бабушки и дедушки запасались лекарствами от гриппа, и сердечными препаратами и поэтому образовалась очередь. Я стала, спешить мне было не куда. Вдруг кто-то тронул меня за рукав. Я обернулась. Передо мной стоял незнакомый молодой человек.

- Здравствуйте! Вы Вероника?- с сомнением спросил он. Я кивнула.- Вы меня наверно не помните. Вы приходили к моему соседу по палате и спасли меня. Меня зовут Павел.

Парень заулыбался, и я вспомнила его. Это бывший пациент Игоря Ильича, похожий на соседа моих родителей. Теперь меня терзала мысль: откуда он знает моё имя, и кто ему сказал о спасении.

- Кто вам такое сказал? Вас спас доктор - с деланым возмущением сказала я.

- Ну, нет! Когда я лежал под капельницей, доктор, думая, что я не слышу, произнес: »Твоя спасительница Вероника и благодаря ей ты теперь будешь жить». Я хорошо запомнил.

Я стояла и смотрела на него. Было приятно, что человек выздоровел, а с другой стороны было паршиво, что меня узнали.

- Вероника, я ни когда бы просто так не подошел, но в тот день Вы спасли не только мою жизнь, а скольким людям не дали горевать. А это дорогого стоит. Вы, наверное, занимаетесь психологией? Как лихо Вы разобрались с моим соседом по палате. Вы, наверное, будущий медик?- спросил он.

Я улыбнулась, не говоря ни да, ни нет. Пускай думает что хочет. Пусть думает, что я занимаюсь психологией, если ему так удобно. Не говорить же мне ему, что в лучшем случае из меня выйдет средний техник-пищевик. Хорошо, что город большой, возможно мы с ним больше никогда не пересечемся. И еще я в мыслях «благодарила» Игоря Ильича, за его откровения над больными. Уже бы сразу и фамилию с адресом называл.

- Ну что ж, Павел, я желаю вам здоровья. И что бы вы больше не оказались в том месте, где услышали мое имя.

Парень поблагодарил меня за пожелания, и, сделав покупки, мы вместе вышли из аптеки.

- Вероника!- вдруг сказал Павел.- Вы не переживайте, я не навязываюсь, у меня есть девушка, но встретив вас сегодня, я как будто встретил своего ангела-хранителя. И теперь я уверен, что у меня в жизни все будет хорошо. Я желаю и вам счастья, здоровья и любви.

Павел развернулся и пошел, а я стояла, ошарашенная, забыв открыть зонт. Да что ж это со мной, в самом деле, такое. Из-за своих кошмаров, из-за дурацких мистификаций Филина, из-за своей глупой, призрачной любви, я уже начала с подозрением относиться ко всем людям. Вот и Павел оказался хорошим человеком, а я подумала невесть что. Стыдно.


В пятницу вечером одновременно раздался стук в дверь и писк мобильного. Это был Макс.

- Ника! Открывай! Это я за дверью.

Я открыла. Макс ввалился в комнату.

-Ты одна?- спросил он.

-Нет! Герой-любовник под диваном - попыталась пошутить я.

-Мне не до шуток - он сел на диван, и усадил меня рядом.

Потом долго и пристально смотрел на меня. Стало неловко. Мы, с Максом, ничего кроме дружеских чувств, друг к другу, не испытываем, (лично я, точно).

- Ника! Ты только не волнуйся!- продолжил он.

Когда говорят слово «не волнуйся» у меня начинается не волнение - ПАНИКА. Это значит, пытаются подготовить к чему-то страшному, неотвратимому. Не слишком ли много «не волнуйся» в последнее время.

- Короче, без «не волнуйся» - перебила я его. - Что случилось?

- Вчера тобой интересовались два каких-то подозрительных типа. Наши, естественно, дураками прикинулись. Ведь из группы три человека знают то, что ты умеешь делать. А сегодня, твоя дорогая подруга Елизавета, у которой ни чего не держится, тебя сдала. Какой-то крендель ей лапши навешал, и эта дура спокойно дала твой адрес и номер телефона, радуясь, что у тебя появились родственники.

- Какая дура? Какой адрес? - не поняла я.

- Ника! Не тупи! Лизка дала кому-то твой адрес и номер телефона, и ещё подтвердила, что ты умеешь «видеть» - объяснял он подробно.- Теперь я не знаю, что будет дальше. Просто прошу - будь осмотрительна, двери ни кому не открывай и на незнакомые звонки не отвечай. Домашний тоже отключи. А я попытаюсь, что не будь выяснить, и позвоню.

Макс поднялся и пошел к двери, я следом. Возле двери он неожиданно резко развернулся, обнял меня и с силой прижал к себе. Потом отпустил.

- Будь умницей – произнес он, выходя за двери.

Он ушел, я закрыла дверь. Для надежности на два замка. Попутно выдернула вилку телефона из розетки. Макс перезвонил минут через пять.

- Ника! У кого из ваших соседей, черный «Дэу-Ланос»?

- Ни у кого. А что? - переспросила я.

- Любопытные приезжали на такой машине. Будь аккуратна - ответил он и связь прервалась.

Ну, спасибо! Счастья целый воз. Теперь еще и в детективов поиграем. Мобилка запела опять, и высветился незнакомый номер. Я не отвечала.

В течение вечера было девять пропущенных вызовов, и я стала всерьез подумывать о смене номера. Лизка молчала, так ни разу не позвонив. Макс тоже. Я уже начала сомневаться в реальности происходящего. Какие детективы? Какие приключения? Кому нужна какая-то Ника Исаева, чтоб ей интересоваться? Все это, конечно, розыгрыш моих друзей. Подумаешь, умею видеть. Да это, наверное, умеет делать миллион человек. Нет, все-таки, мать была права, надо прекращать заниматься ерундой, а серьёзно отнестись к учёбе. С таким настроем я и заснула, и первый раз за все время спала спокойно, без всяких сновидений.


Ночью опять шел дождь.

Утром, отодвинув штору, я увидела во дворе на асфальте лужи, в которых кое-где плавали красно-коричневые кленовые листья. Моя соседка баба Таня »Гринпис» выгуливала своего жирного кота Прохора. Баба Таня ходила между своих клумбочек, и кот важно шествовал за ней. Прозвище она получила за бесконечную любовь ко всему живому. Все клумбочки, все цветники во дворе были разбиты при её участии. Даже к изготовлению кормушек для птиц она прилагала свою руку. В общем, баба Таня была негласным комендантом двора.

День начинался чудесно. Все было спокойно, а главное, во дворе не стояло ни одной машины: ни чёрной, ни белой, ни зеленой. Умывшись и перекусив, я позвонила Коршуновой и попросила конспекты. Через полчаса Ирина была у меня. Всегда спокойная, как танк, она воспринимала все события без лишних охов и ахов. Третья посвященная, которая знала о моем даре. От неё я услышала причину молчания Макса и Лизы. Оказывается, они поссорились, и причиной была опять я.

- Хорошо, что ты не слышала как Макс орал на Лизу - сказала Ира.

Я удивленно смотрела на неё. Чтобы Макс повысил голос, для этого нужно было сделать что-то сверхнеобыкновенное.

- Ну, когда Лиза ляпнула про тебя, а потом хвалилась, Макс орал: «Ты не Куницына, ты Курицына и, причём, без мозгов. Если с Никой что-то случится, я тебе лично голову откручу». Лизка стояла не живая не мертвая. Но все, кто был рядом, подумали, что у тебя с Потаповым роман.

- Да не роман у меня с ним, а статья скоро будет, причем из уголовного кодекса. А с Лизой конечно нехорошо вышло. Все знали, что она на язык слабая. Ну ладно, будем думать, обойдется без потерь. А С Максом я поговорю - ответила я, подумав, что ещё чуть–чуть, и сама прибью Потапова.

- И ещё. Философ наш, зачем-то, просил твой номер телефона, я дала домашний, в целях конспирации, потому, что он у тебя почти все время отключен. Но не исключаю, что он раздобыл и мобильный.

Я вспомнила о пропущенных звонках.

Проводив Ирину, я села переписывать конспекты. Да так и провозилась, с ними, почти до самого вечера.

К вечеру решив сходить в магазин, я выглянула в окно – никого и ничего.

Слава Богу! Закрывая дверь, я услышала, как баба Таня ругает алкашей за скрученную в подъезде лампочку. Быстренько купила в магазине, всё что нужно и вернулась домой.

Машина стояла во дворе, напротив моего подъезда. Тонированные окна были закрыты. Я не знаю, что на меня нашло, но проходя мимо, я постучала в окно. Стекло поехало вниз, и я увидела молодого человека.

- Молодые люди, не подскажете, где здесь двадцать седьмая квартира? – поинтересовалась я. Парень растерялся, не зная, что ответить, а я пошла дальше к своему подъезду, словно ища нужную мне квартиру.

Зайдя в подъезд, я услышала за спиной топот ног, и, не успев опомниться, была кем-то прижата к стенке в нашем темном, длинном коридоре подъезда. Я стояла, боясь дохнуть. Но тот, кто прижал меня, шепнул «Тихо!».
Мог бы и не напрягаться, от страха у меня и так перехватило дыхание. В подъезд забежали двое, и помчались по лестнице наверх. Покрутившись немного, тихо переругиваясь между собой, они спустились, и вышли. Через время раздался шум отъезжающего автомобиля. Меня отпустили. Я обернулась, и от увиденного начала очень медленно и красиво сползать по стене.

Передо мной стоял Философ. В черной, кожаной куртке и черных джинсах, до умопомрачения красивый, он поймал меня, не дав завершить приземление.

Я просто уже не могла сдерживаться. Столько всего навалилось, за какую-то неделю, за год не разгрести. Уткнувшись лицом в его свитер, я молчала, а вернее мочила его слезами. В этот миг мне хотелось быть обнятой, прижатой к себе, зацелованной, да все что угодно, лишь бы не оставаться одной, лишь бы он не исчезал. Я все время врала себе. Я уже сотню лет любила и ждала его, встречаясь с ним только в своих снах. А увидев наяву, не смогла поверить в его реальность и стала избегать. Детективная ситуация сразу отошла на задний план.

- Вероника! Не надо!- сказал он тихо.

Что-то в его голосе насторожило меня. Я подняла голову. Он просто стоял, сжав руки в кулаки. Глаза были закрыты, а челюсти сжаты до такой степени, что проступали желваки.

Ясно. С таким успехом я могла прислониться лбом и к стенке подъезда, ожидая от нее сочувствия, ласки и объятий. Он немного отодвинулся от меня, потом шепнул: «Прости!» и вышел из подъезда.

Все. Чуда не произошло.

Радуйтесь, Феи сновидений. Мой сон сбылся.

Ждать нечего. Надеяться тоже.

Он ушел.

Поднявшись к себе, не раздеваясь, я упала на диван. Лежала и анализировала ситуацию.

В том, что сейчас со мной происходило, мне надо винить только себя. Я сама посеяла семечко любви в своем сердце, и за неделю, с успехом, вырастила пальму. И еще я нарушила божью заповедь «Не сотвори себе кумира…» и теперь жестоко расплачивалась за это. Мысли в голове роились как пчелы в улье.

Что делать? Как вести себя дальше?

Стоп. Я стояла с ним рядом, касалась его, и он мне глубоко не безразличен.

Почему я его не «видела»?

Но ответа не было. Накрыв голову подушкой я попыталась сосредоточиться на другом. Я пыталась рассуждать здраво и жестко. «Ника, ты ему не нужна. Он знает о тебе что-то, ведь неспроста появился здесь, но ведет себя как-то странно. Он показал тебе свое настоящее лицо, при этом ничего не объясняя, и если бы ему было что-то надо, он нашел бы способ встретиться с тобой. Остуди свое сердце и успокойся. Подумай, о другом: кто и зачем следит за тобой. Надо попробовать это выяснить. Может тебе самой встретиться с этими людьми?»

Так ничего не решив, я заснула, что бы опять очутиться в своем кошмаре.


Только теперь я была дичью. На меня охотились из-за моего дара. Я не видела того, кто пытался поймать меня. Но он вел себя как-то странно, словно уверенный в своем успехе. И в какой-то момент я почувствовала, что не могу сопротивляться, не могу бежать, не могу даже крикнуть. Словно была опутана липкой паутиной. Я повернулась лицом к, преследовавшему меня, пропитанному ненавистью человеку. В этот миг страшные, незнакомые слова какого-то заклятья полетели в меня, словно град камней, и от них я чувствовала, что растворяюсь, рассыпаюсь, исчезаю, превращаясь в ни что. Вероники. Больше. Не было.

Я проснулась от своего крика. Мне было страшно, очень страшно. Зачем мне этот дар, если от него одни неприятности. Из-за него, я не могу вести нормальную жизнь, нормально спать, влюбиться в нормального парня. От моей правды люди будут шарахаться. Ведь не зря раньше оракулы и пифии жили отдельно от нормальных людей. Надо, что-то придумать, чтоб находиться в обществе. Или надо просто держать язык за зубами. Пусть жизнь идет, как шла. Я ни кого не буду больше предупреждать. Если суждено погибнуть, пусть гибнут, если заболеть, пусть болеют, а влюбиться - то любят. Я буду видеть, но буду молчать. А вот вопрос:- смогу ли я с этим жить? Вряд ли.

Если бы Макс погиб, Я бы себе этого никогда не простила.

Так что нет, пускай думают обо мне, что хотят. А я буду выполнять то, что на меня возложено, ведь Господь не зря наделил меня этим Даром.

А Сергея Викторовича закопаю, очень–очень глубоко, в своем сердце.

Глава 6

Воскресенье нас порадовало солнцем после недельных дождей. Открыв на кухне окно, я стояла и с наслаждением вдыхала холодный, осенний, воздух. Я с удовольствием проводила здесь время.
Кухня у меня была очень уютная, нам сделали её на заказ и когда установили, нашему с Зиной восторгу не было предела. В нашей кухне поместилось всё, даже холодильник, только стиральная машина теперь переехала на ПМЖ в ванную. В ванной комнате тоже были перемены. Вместо огромной ванны стояла изящная душевая кабинка.

Чёрный «Ланос» заехал с утра, и занял свое место. Закрывая окно, я заметила идущую через двор Лизу. Я распахнула дверь перед её носом, не дав даже дотронуться до звонка. Если честно, я соскучилась за ней. Лизка, была какаято серая, и подавленная.

Заходи, «Павлик Морозов»! Бить не буду! - сказала я. Повесив пальто в прихожей, она прошла на кухню.

Ника, я так виновата перед тобой. Я даже подумать не могла, что так получиться. Теперь я и для Макса первый враг. Ведь я же ни чего такого не сделала.

Подожди-ка! Первый враг. А ну, расскажи, с самого начала, что там произошло, только подробно.

На выходе ко мне подошел какой-то мужчина, лет тридцати. Спросил, знаю ли я тебя, попросил адрес и номер телефона. Сказал, что твой дед из деревни, тебе посылку передал. А найти тебя не могут. Ну, я и продиктовала. А потом, уходя, он спросил: « А что, правда, она у вас ясновидящая». Я ответила: « Бывает». И все.

Ясно. Сколько лет ты меня знаешь? Ты, когда-нибудь, слышала от меня про деда? Нет! Потому что, никакого деда у меня нет. Теперь помолчи. Дай подумать. Выходит, в лицо они меня не знают, раз спрашивали. И ты ничего определенного не ответила. В крайнем случае, можно сказать, что вы не поняли друг друга. Вот так-то. Ладно, Лиза, я не злюсь. Кто мог подумать, что из-за меня, у вас возникнут проблемы. А насчет Макса не переживай, все наладится. Я знаю.


Посидев немного, Лиза засобиралась домой, и я, решив её проводить, вышла с ней во двор. Баба Таня срезала сухие ветки хризантем. Прохор развалился на лавке. Я положила перед ним кусочек колбасы.

Ника! Не балуй его. Он же уже скоро в двери проходить не будет. Жрёт и жрёт, меры не зная - сказала баба Таня.- Вот соберу ему чемодан и отправлю жить к тебе.

Я улыбнулась. Прохор был кот солидный и весил килограмм десять, не меньше.

Проводив Лизу до ворот, я вернулась и нагло подошла к чёрной машине. Постучала. Стекло поползло в низ. Те же парни, что и вчера. Хорошо.

Мальчики! Кого ждем? - поинтересовалась я.

Ясное дело, не тебя – нахамили мне в ответ. У меня отлегло от сердца.

Козлы! - прошипела я и пошла.

Дверь в машине приоткрылась, и парень крикнул мне вслед:

Эй! Погоди! Можно тебя на минутку?

Я остановилась.

Ты Ленку Лебедеву знаешь?

Знаю! Тогда, не возле того подъезда стоишь. Она в первом живет.

Да это я знаю, но не хочу светиться. Может, сходишь к ней, передашь, что я её жду.

А «я» - это кто? - полюбопытствовала я.

Саня - ответил он.

А что, Саня, сегодня день Рассыльных?- съязвила я. Парень стушевался. Я сменила гнев на милость: - А позвонить слабо?

Телефон у неё отключен.

Ленка Лебедева, десятиклассница, дворовая красавица – вертихвостка, старшая
дочь Наташкипарикмахера, по всей вероятности за «хорошее» поведение сидела в выходные дома. Идти на четвёртый этаж было лень, и, достав мобильник, я набрала номер Наташи.

Наташа! Здравствуйте! Это Ника. А Лена дома? Пригласите, пожалуйста.- Наталья передала трубку Лене.

Ленка! У тебя три минуты. Крутись, как хочешь - сказала я ей и передала телефон Сане.

Тот начал чтото быстро говорить в трубку, а я стояла и разглядывала его. Молодой, лет семнадцать, ровесник Ленки. Ленка, наверное, вовремя не пришла, раз наказанная сидит?

Закончив разговор, Саня вернул телефон.

А ты смелая. Телефон незнакомому человеку даёшь. Спасибо. Ника, кажется?

Кому кажется, тот крестится - ответила я и пошла.

Он догнал меня:

Подожди. Вчера тут тобой два мужичка интересовались, а потом, шарились в Ленкином подъезде. Нам с Димычем, из машины хорошо видно было. Только ты, зашла в подъезд, они стартанули следом, но потом быстро вышли. Их «Ланос» стоял с другой стороны дома. Мы еще решили, странные какие-то.

Спасибо Саня – сказала я.- Так ты у нас Ленкин кавалер?

Не-е!- протянул Саня,- Это слово у нас Димыч, брат мой старший, а я вроде как прикрытие. Мы с ней учимся вместе.

Заходя в подъезд, я думала о том, что мне рассказал Саня. Значит, всетаки, я кого-то интересую. Хорошо хоть с ребятами из машины разобралась. Нормальные ребята, но легче от этого не стало.


Поднимаясь, по ступенькам наверх, я услышала в квартире моих соседей, какойто шум. Открылась дверь и на площадку вышел, хромая и кляня, на чем свет стоит, бабу Таню, Яковлевич. А следом, плачущая от смеха, виновница. Дед, прихрамывая, пошел вниз, на лавочку, покурить. А баба Таня осталась стоять рядом со мной.

Что у вас за погром?- спросила я.

И баба Таня рассказала.

Яковлевич ездил к своему брату, помочь на даче. Они там хорошо поработали, потом так же хорошо выпили, и закусили. И дед, весёлый, добрался домой. Еле угомонился, и утром долго спал. А бабе Тане показалось, что дед с гостинцами привез мышонка, потому что в коридоре, чтото шуршало. И хозяйка поставила, на всякий случай, мышеловку. Не современную, бескровную, а ту, старинную, конкретную. Благополучно забыла про неё, и пошла на улицу, заниматься хризантемами. А дед выспался и решил пойти покурить. Глянул, тапки стоят в коридоре. Ну и сунул одну ногу в тапку, а другую, в мышеловку. И попался. В общем, наш Яковлевич обул мышеловку.

Я стояла, и рыдала от смеха рядом с соседкой. И деда было жалко, и уж очень курьёзный случай произошел.

Вскоре позвонила Зина, узнать новости. Поговорив о том, о сем, я рассказала ей о незадачливом Яковлевиче, передала привет от отца, и спросила о существовании деда в деревне. Поскольку мне, якобы, была передана посылка.

Узнав об этом, Зина забеспокоилась:

Ника! У тебя всё в порядке. Ничего необычного не произошло?

Да вроде нет - расстраивать любимую тетку не хотелось.

Если вдруг возникнет, какая-нибудь, неприятная ситуация, сразу сообщи мне в любое время суток.

Хорошо - ответила я, зная, что Зину, ни за что, беспокоить не буду.


К обеду позвонила Ирина, и мы договорились встретиться. Она как раз гуляла с братом. Погода была хорошая. Мы бродили по аллеям парка, болтая обо всем, а потом зашли в кафетерий супермаркета. Мы пили кофе с пирожным, а Ильюшке купили коробку печенья и машинку. Илья начал клевать носом и сделав ещё некоторые покупки, мы разошлись по домам. Я собиралась приготовить котлеты, чтобы несколько дней не стоять потом у печки. Котлеты меня научила делать Зина, да и не только котлеты. Вообще Зина была на кухне виртуоз. У неё был талант к приготовлению пищи. Этот дар передался ей от бабушки. Зина рассказывала, что её бабушка варила знатные борщи. А, уж, какие пекла пироги.
Когда погибли родители Зины и отца, бабушка стала обучать внучку всему, что знала сама, всем тонкостям домоводства. Наша Зина, умница, быстро усвоила науку, а кое в чём даже перещеголяла бабушку. Вареники у тётки получались мировые. К великому сожалению Фея Кулинарии перепрыгнула через меня, даже не задев подолом платья. Я готовила, потому, что надо было готовить. Зина хорошо мне прочистила мозги лекцией о вреде питания всухомятку, и о вреде чипсов и сухариков. Поэтому хоть я и не любила кухню, но при приготовлении строго придерживалась рецептов, надиктованных Зиной, которые были записаны в толстой тетради. Поэтому сделав котлеты и сварив суп, я с чувством выполненного долга, открыв окно, вышла из кухни.

Посидев немного за компом, я просмотрела конспекты, чтобы у некоторых не было повода ко мне придраться на завтрашней лекции. Вообще в последнее время мне очень хотелось стать невидимкой.


В этот вечер у меня было еще одно дело. Я позвонила Максу и попросила его прийти. Он согласился. Как всегда, не задавая лишних вопросов. Эх, Макс! И чего я не в тебя влюбилась? Честное слово, горя б не знала. С Максом у меня предстоял серьёзный разговор, и поэтому я сразу поставила чайник на печку, и открыла коробку «Вечернего Киева». Макссладкоежка, и если с ним надо серьёзно поговорить, то его необходимо сначала задобрить. Макс пришел, а я, как ни в чем не бывало, стояла на кухне и резала рулет с джемом.

Присаживайся, Максик, угощайся, - подлизываясь, сказала я. – Разговор есть.

Сама ешь разговор. А я буду конфеты.

Ну, а кто не даёт? Правда, вкусные? Слушай, а что у вас с Лизой?- как бы невзначай, спросила я.

Я её не видел - коротко ответил он.

Я не выдержала:

Слушай, Макс, но нельзя же так, ты мне друг, но и Лиза не чужая. Если вы решили расстаться, то только не из-за меня. И ещё, Лиза ни в чём не виновата. Если бы к тебе подошел кто-нибудь, и, попросив адрес, сказал, что привез мне посылку от деда, ты бы дал? Дал! Еще бы с ними поехал, чтоб показать, где я живу. Потому, что вы не знаете, что деда у меня нет. Они с бабушкой погибли в автокатастрофе, когда меня еще и в помине не было. И Лиза точно не сообщила о моем даре, а просто ответила «бывает». А мало ли, что у людей бывает. Так что, нечего изображать из себя попранную справедливость, вали к ней и мирись. Мне в рядах моей армии раскол не нужен. И девочка страдает.

Ладно, пусть ещё до завтра пострадает, я же не могу конфеты бросить – улыбаясь, ответил он.- За что я люблю тебя, Исаева, так это за то, что ты делишь людей на хороших, и очень хороших. Может тебе и не нравится человек, но ты ни когда не навязываешь свое мнение другим.

Я просто пытаюсь не связываться, с кем попало - ответила я.

Ника, а чем это у тебя так пахнет?

Котлетами – ответила я.- Хочешь? Возьми в кастрюльке, а то у меня руки мокрые, и помидор из холодильника себе достань, если хочешь после сладкого - продолжила я, стоя у раковины и споласкивая чашки.

Макс вилкой подцепил котлету из кастрюльки и переложил себе на тарелку, потом нырнув в холодильник, достал помидор и нарезал его дольками. Отломив вилкой, кусочек котлеты он понюхал его, потом положил в рот и прожевал. Котлета исчезла быстро.

Ника! А можно ещё?

Да ешь, сколько хочешь. Мне только оставь, чтобы завтра не готовить - ответила я.

Скажи, а из чего ты их делаешь?- спросил Макс, доедая третью котлету.

Из мяса, хлеба, лука - ответила я, вытирая руки. - А что?

А то, что я теперь меняю конфеты на котлеты. Твои котлеты - подчеркнул он.- Расскажи Лизе, как ты их делаешь…

Ой! Оставь уже в покое Лизу с котлетами - перебила я его.- Может она, что другое умеет делать лучше и вкуснее чем я. А на котлеты будете ходить ко мне.


Неделя началась удачно. Макс помирился с Лизой, и они оба ходили счастливые. Нет, всетаки ругаться им, иногда, полезно. Лизка тогда ходит, прижав ушки, и прикусив язычок. И ещё, с понедельника к нашей троице присоединилась Ира Коршунова со своим парнем. Женька Малышев учился с нами, и ходил с Максом вместе на тренировки. Так что, нас стало пятеро. Филин не приставал. Он опять надел свой маскарадный костюм «зануды», а я старалась не попадаться ему на глаза. Вернее я думала, что не попадаюсь. На его парах моя команда садилась подальше от кафедры, сидели тихо, стараясь не привлекать внимания. Никто мной больше не интересовался, но я по-прежнему ходила в чёрных очках.

Глава 7


В среду от Зины пришло сообщение. Она выложила карандашный рисунок и подпись: «это рисунок со старой фотографии. Портрет твоей прабабушки». Рисунок был выполнен тщательно, особенно были выделены глаза. Я долго и внимательно рассматривала его, что-то в этом рисунке было уж слишком знакомое. Потом сдернула с волос резинку, распустила их, и подошла к зеркалу. Сомнений быть не могло, я - точная копия моей прабабки. Только прическа другая. Ну, ничего. Мы это исправим. План созрел в голове моментально. Позвонив Наташке, я напросилась к ней домой, на стрижку.

В субботу взяв с собой скопированный рисунок, я пошла к Лебедевым. Глядя на рисунок Наталья заявила:

- Ника! Зачем ты носишь этот бабский, немодный хвост? Тебе же так хорошо, когда волосы только прикрывают шею и цвет тебе изменить надо на светлый.

Она так и не поняла, что на рисунке была изображена не я. В общем, из темной шатенки, волшебница Наташа превратила меня в платиново-русую и сделала модную стрижку. Результат был ошеломительный, потому что её Ленка смотрела на меня глазами бешеного удава.

Придя домой, я долго изучала себя в зеркале, а потом, взяв косметичку, оттенила глаза, и подкрасила ресницы и нанесла блеск на губы.

Да! Теперь я из невзрачной превратилась в …, в общем, в то, на что можно было смотреть. Сфотографировавшись, я переслала фотку Зине.


Всё воскресенье я привыкала к новой прическе, но рука так и тянулась к затылку, туда, где раньше был хвост. И чтобы не было соблазна собрать оставшиеся волосы в пучок, я подальше спрятала резинку.
Зина, получив мою фотку, сильно расстроилась и написала в ответ целое письмо.

«Вероника! Знай, что в нашем роду ты не первая носишь это имя. Так звали бабушку, младшую сестру моего деда.
Дед часто рассказывал мне удивительную, грустную сказку о любви. Но я никогда не могла подумать, что была не сказка, а горькая правда. И касалась она нашей семьи. Дед рассказывал, что в нашем роду часто рождались люди со способностями. Сам дед мог лечить людей, животных, разбирался в травах, был знахарем. А его сестра Вероника могла видеть будущее. Но в возрасте восемнадцати лет сестра пропала, пошла в лес и не вернулась. Её долго искали, но нашли только камешек из ее амулета. Вероника носила на руке кожаный шнурок с тремя синими камнями-сапфирами.
Для моего деда пропажа сестры была большим горем, ведь он заменил ей рано умерших родителей. Конечно, были догадки, что это дело рук одного человека, но доказательств не было. В этой же деревне жила семья, старейшина которой люто ненавидел наших родственников, потому что сам занимался черной магией. В общем, делал гадости. Но Вероника со своим даром все видела и могла предупредить людей. Дошло до того, что члены его семьи сами уже не могли общаться с ополоумевшим стариком. Как не банально, но внук этого деда и наша Вероника полюбили друг друга. Когда эта новость дошла до старика, он страшно разозлился, и целый день ходил по двору, выкрикивая проклятья. А через день Вероника пропала. Когда твою прабабку не нашли, парень, её жених, тоже исчез. Вскоре их дед умер, а остальные члены семьи выехали куда-то. Больше о них ничего не было известно. Осталась только история.
Когда тебе было два года, мы с твоим отцом ездили в деревню, проведать деда и взяли с собой твою фотографию. Дед, увидев твой снимок, заплакал и сказал, что ты, как две капли воды похожа на его пропавшую сестру. И еще дед строго - настрого приказал отцу, чтоб в деревне он никому не говорил, о своем ребенке. Твой отец не придал этому значения, потому что ни во что не верит. Но я хорошо запомнила слова деда: «Зина береги её, в этом ребенке и твоё счастье. Когда придет время, она расскажет тебе твою судьбу».
Это по требованию деда тебя держали в неведении относительно нашей родни, чтобы обезопасить. Я не знаю, кого и что он боялся, но о твоём существовании, в деревне не догадывался никто. Дед наш был не бедным человеком и оставил мне, кой какие сбережения для тебя. Подумав, я купила квартиру в таком месте, где бы ты чувствовала себя уютно всегда.
С рождения я принимала участие в твоём воспитании, а потом ты переехала жить ко мне. Я заботилась о тебе, чувствуя, что ты не простой ребенок, хотя родители твои этого не понимали. А твоя мать считала, что у тебя врожденные фантазии. Откуда она могла знать, кто ты. Этим летом твои родители были в деревне, и все соседи с удивлением узнали от твоей матери, что у них взрослая дочь, похожая на прабабку. Я очень боюсь за тебя Вероника, и прошу, если ты вдруг почувствуешь опасность, иди туда, где много людей. И ещё постарайся, попробуй развить свой дар, что бы видеть и себя.
У тебя на антресолях лежит коробка со старыми фотографиями нашей родни, там же в маленьком футлярчике и камушек бабушки Вероники, переданный мне дедом, незадолго до своей кончины. Я думаю, ты разберешься, что с ним делать. Ты не знала о своём прадеде ничего, но он знал о тебе всё и любил тебя. И ещё, дед говорил, что бабушка, единственная из всей родни, была светловолосой.
Три года назад деда, заменившего мне и Диме отца, не стало. И я считаю, что ты должна знать хотя бы часть семейной истории, потому что, никто не ведает, как может повернуться всё в жизни, и с чем тебе придётся столкнуться».

Я снова и снова перечитывала письмо. Так вот откуда у меня дар.

Так кто же ты, Вероника - ясновидица, знахарка, ведьма?
Неужели душа моей прабабки возродилась во мне, потому что ей не дали закончить свою миссию?
Неужели мои сны - это мои воспоминанья о прошлом, о моей любви и гибели?

И какое отношение имеет наш Филин к моему прошлому?

От вопросов заболела голова. Права Зина, мне действительно надо развивать свой дар. Теперь я знаю, кто я, и что могу. И теперь я сама буду хозяйкой своей жизни.

И я решила играть по-крупному. Сначала нужно было выводить Филина на чистую воду. И вытянуть из него информацию.


Налюбовавшись вдоволь на свое отображение в зеркале, я решилась на дополнения. В моем шкафу, благодаря Зине, было три отдела вещей: «Ношу», «Может и одену», и «Не одену никогда». В этот, третий, я и залезла. Вытащив из пакета черную с прозрачными вставками кофточку. Достала черные брюки и полусапожки на высоком каблуке. Приготовив все это, я легла спать, решив, что утро вечера мудренее.

Вот этим мудрым утром, я и проснулась на полчаса раньше. Умывшись, стала претворять в жизнь свои идеи. Во-первых, тщательно нанесла макияж, оделась. Потом, закрепила кожаный шнурок с камешком у себя на запястье. Внимательно осмотрела себя в зеркале, шапку можно не одевать, у меня капюшон. Надела курточку и пошла.

Моя команда стояла на ступеньках. Я подошла, капюшон на голове, очки на глазах. Не выдержав, сняла капюшон и очки, чтобы проверить реакцию. У Лизки округлились глаза, а у Макса отвисла челюсть. Одни Ирка с Женькой никого кроме друг друга не замечали.

- Привет!- сказала я.

- Ну, ты и партизан!- выдохнула Лиза, а Макс застонал.

Философия в понедельник первая. Зайдя в кабинет, мы сели впереди. Я опустила голову, и по возможности, попыталась спрятаться за Макса, чтоб не привлекать к себе внимания.

Филин вышел, мазнув взглядом по аудитории, заметил, что задние места, где всё время обитали мы, пустые, расслабился и начал лекцию. Он ходил по кабинету туда, сюда, и не догадывался, что граната лежит у него под носом. И этой гранатой была я. Когда он остановился возле нашего стола, оперся об него руками, и стал что-то усердно доказывать, я не выдержала, и выдернула чеку, то есть сняла очки, подняла голову и посмотрела холодным, безразличным взглядом ему в глаза.
Филин замолчал на полуслове, потом покрылся красными пятнами, судорожно вздохнул, словно ему не хватало воздуха и, извинившись, ушел в подсобку. Мне даже показалось, что у него запотели очки. А я сидела, с невинным видом, скромно опустив глаза, и притворялась, что пишу конспект. Макс толкнул меня локтем:

- Слышишь ты, Медуза Горгона, ты хоть видишь, что у тебя написано в конспекте?- спросил он, заглянув мне в тетрадь.

Я прочла. В конспекте повторялось два предложения: «Я тебя люблю» и «Я тебя ненавижу». Пара закончилась, мы вышли из кабинета. Вряд ли кто смог теперь меня остановить, задержать, и назначить мне аудиенцию.

А еще, мне очень нужно было сделать одно дело. Но я не хотела, чтобы мои друзья знали об этом. В конце занятий я подошла к нашему руководителю, что бы отпроситься на завтра.

- Олег Станиславович! Меня завтра не будет. Мне надо писать заявление об отпуске?- спросила я.

- Ника! У тебя какие-то проблемы? Тебе нужна помощь?- поинтересовался он.

- Нет, Станиславович! Мне просто необходимо сделать одно дело, и повидаться кое с кем. Но для этого мне надо уехать.

- Тебе одного дня хватит?- с сомнением спросил он.

- Хватит. Я завтра к вечеру уже буду дома - ответила я.

- Хорошо! Тогда ничего не надо. Друзья твои знают, куда ты собираешься?

- Нет! Так мне будет спокойней.

- Когда вернёшься, перезвони, что бы я знал, что все в порядке. Удачи - сказал мне он напоследок.


На следующее утро я поднялась пораньше. Мне предстоял не легкий день. Когда я вышла на улицу только начало светать. Такси, которое должно было отвести меня на автовокзал, уже стояло под домом. На автовокзале я пересела в автобус, отключила мобильник и поехала. Мне необходимо было повидать одного человека.

Через четыре часа я уже подходила к нужному мне зданию. Открыв двери, ведущие в офис, я увидела невысокую, красивую, белокурую женщину, сидящую за столом и заполняющую бланки. Это ради неё я приехала сюда.

- Здравствуй, мама!- сказала я.

Женщина подняла голову и посмотрела на меня расширенными от удивления глазами.

- Ника! Это ты? Что случилось?- в её голосе сквозило волнение.

Ещё бы, дочь, с которой она практически не общается, вдруг приезжает к ней.

- Мама! Мне нужно с тобой поговорить. А если ты не захочешь со мной разговаривать на эту тему, и не ответишь на мои вопросы, я пойду дальше. Я найду вашу, Богом забытую, деревню и там уж точно получу все ответы.

- Нет!- вдруг крикнула испуганно мать. И добавила: - Только не это. Я расскажу тебе всё, что знаю. А ты уже сама делай выводы.

Я присела на стул. Она немного помолчала, а потом тихо начала говорить.

- Ника! Прости меня! Когда я была беременная тобой, мне сказали, что тебя ждет прабабкина судьба. А это значит, моему ребенку суждено было жить всего до восемнадцати лет. Какая мать согласиться на это, зная, что ты лелеешь, ласкаешь, растишь своего малыша, а за порогом его ждет смерть. Когда ты родилась, твой прадед подтвердил это, он считал, что чем меньше людей в деревне будут знать о твоём существовании, тем будет лучше для всех. А он был очень мудрый. Если бы ты знала, сколько защитных амулетов, изготовленных дедом, было в твоей кроватке. Можно ни во что не верить, но зло существует вокруг нас, как существует и добро. Проклятие, нанесенное Веронике, было таким сильным, что от него пострадали и родители моего мужа. Погибнуть могла вся семья. Но, благодаря счастливому случаю, твой отец и Зина остались живы.
Дед говорил, что чем дальше ты будешь от родного дома, тем лучше для тебя. Конечно, я тебя любила, ведь ты была моим ребенком, моей девочкой, но зная, какая тебя ждет участь, я решила потихоньку отдаляться, чтобы в конце было не так больно потерять тебя. А тут еще у тебя начались, какие- то глупые фантазии, от которых прямо мороз шел по коже. Ты, бывало, говорила такие жуткие вещи, что хотелось взять тебя за руку и отвести к психиатру. Так ты очутилась у Зины, как и хотел дед. А сейчас, ты пережила уже возраст своей прабабки, хотя лицом стала очень похожа на нее. Ты стала красавицей. А я с каждым днем задумываюсь все чаще и чаще, о том, что сделала большую, непоправимую глупость, отдалившись от тебя. Хотя возможно этим и спасла тебе жизнь. Мы с отцом старались скрывать от тебя все, что связанно с деревней, поэтому ты не знаешь ни её названия, ни родственников, живущих там. А этим летом я, случайно проговорилась твоей тётке, троюродной сестре отца, что у нас уже взрослая дочь, похожая на прабабку. Я думала, что в деревне, из семьи, которая виновата в гибели твоей прабабки, ни кого не осталось, и нам уже нечего бояться. Так что девочка, можешь осуждать меня, винить, но я хотела для тебя лучшего, а получилось…

Я сидела и переваривала услышанное. Да, нашей судьбе не позавидуешь. А потом сказала:

- Мама! Когда дед говорил, что меня ждет участь прабабки, он имел в виду не раннюю смерть. Он говорил о том, что я буду видеть, как его сестра. Буду ясновидящей.

Теперь мать смотрела на меня, как на диковину, ей было трудно понять, что тот ребенок, которому восемнадцать лет назад она подарила жизнь, не такой как все. Она подошла ко мне и обняла, за талию.

-Прости нас! Дочка!- просто сказала она.- Ты оказалась умней меня и дальновидней.

-Мама! А почему вы не родили еще одного ребенка, раз со мной так вышло?- спросила я.- Вы же ещё молодые.

-Ника! Я боялась. А потом не получалось - ответила она. - А теперь уже, вроде, как и поздно.

- И напрасно. Все было бы просто замечательно.

Я знала, что после сегодняшней встречи, тот лед непонимания, который был между нами, начнет потихоньку таять. Мама провела меня немного. Когда мы выходили из кабинета, одна из сотрудниц поинтересовалась у матери, не новый ли я консультант

- Нет! – ответила мама. - Это моя дочь. Моя взрослая, мудрая дочь Вероника.
И женщина с удивлением посмотрела на нас.

Возвращаясь, домой, я думала о словах своей матери. Нет, у меня не было обиды на неё, ведь я её практически не знала, поскольку редко видела. Но поставив себя на её место, я была уверенна, что со своим ребёнком так бы не поступила никогда.


Когда я вернулась в свой город, на улице было темно. Чтобы не ехать на маршрутке, я взяла такси и уже через полчаса была у своего дома. Баба Таня вышла на площадку.

- Наконец-то!- сказала она.- Ника, что случилось? Я уже устала отвечать твоим друзьям, что не знаю где ты. Ника, где ты была?

- Я исправляла ошибки своих родителей - ответила я.

- А чего на звонки не отвечала? Телефон-то с тобой?- спросила соседка.

- Не звонил ни кто - сказала я. И вспомнила, что еще утром сама отключила мобильный, от того и чувствовала себя весь день спокойно.

- Бабушка! Мне нужно отдохнуть, о многом подумать. Я прошу вас, никому не говорите, что я дома. Телефон я не буду включать до завтра. Я не буду делать ни чего. Просто пойду и лягу.

- Тогда зайди ко мне, мы с тобой хоть чаю попьём. Дед уехал к родне, так что я тоже одна.

Я зашла к соседке на чай. Присела. Прохор сразу устроился у меня на коленях.

Повернув ко мне свою наглую, рыжую морду, он начал попрошайничать, и я отломила ему кусочек ватрушки. Бабе Тане я сказала, что была у родителей, а поскольку уехала рано, то не смогла предупредить. Соседка моя старушка не любопытная, ей хватило и того, что я вернулась живая и здоровая. Зазвонил телефон. Я вздрогнула. Бабушка сняла трубку.

- Нет! Не вернулась! Не знаю!- ответила она, и, положив трубку на рычаг спросила:- А может, все-таки, ответишь?

- Нет! На сегодня ни каких рассказов. Мне и так предстоит завтрашний отчет перед друзьями.


Утром, кода я пила чай раздался тихий стук в дверь. Я открыла, думая, что это моя соседка. В комнату влетел злой Макс.

- Исаева! Ты, вообще-то, знаешь, зачем придуман телефон? Где ты была? Ты что самая умная или красивая?

- Макс! А можно я буду и то и другое - ответила я и обняла своего друга, прижавшись щекой к его плечу. После вчерашнего, мне казалось, я не видела его сто лет. Макс сразу оттаял.

- Ника! Ты невозможный человек! – он обнял меня в ответ. - Мы чего только не передумали. Неужели нельзя было сказать, куда ты собираешься. Нам было бы спокойней.

- Макс, я сделала вчера одно очень важное для меня дело. Я не знала, чем оно закончится, а телефонные звонки отвлекали бы меня и не дали бы сосредоточиться. Но сейчас все в порядке.

- Ну если у тебя «все в порядке», может, тогда найдется свободная секунда - включить свою мобилу? Если ты не посеяла её, где-нибудь- ехидно сказал Макс.

- Ой, Макс! Правда! Я про неё и забыла - вскрикнула я, включая телефон и сразу переводя его в беззвучный режим, для своей же безопасности.

- Ну ладно - сказал Макс. - Я тебя сильно грызть не буду. Тебе ещё от Иры с Лизой получать. Так что собирайся, пошли.


Всю неделю мы ходили вместе. Никто за мной не следил и не приставал.
Я успокоилась. Почти.

До четверга.

В четверг день прошел как обычно. После занятий мы разбрелись по домам.
Я переоделась в футболку и спортивные штаны и только вошла на кухню, как раздался звонок в дверь.

Это был Макс.

Проводив Лизу, он зашел ко мне: «поговорить о своем», как я наивно подумала.

Такое бывало часто. Макс, сняв курточку, прошел следом за мной на кухню и сел на табурет. Я зажгла газ под чайником и достала чашки из шкафа. Потом уселась за стол напротив Потапова и сделала вид, что готова выслушать его, хотя, на самом деле, в моей голове была сплошная каша. Я поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях.

- Ника! – раздался негромкий голос Макса. - Я не уйду отсюда, пока не узнаю всю правду. У меня уже в печенках сидит твой маскарад. Ты на себя не похожа. Где та Ника, что была раньше? Её нет. Словно свою доброту и человечность ты сменяла на красоту. Ты стала нервная, злая, жестокая. Я боюсь даже заглядывать тебе в глаза: там то боль, то пустота, от которой хочется выть. Что тебя так терзает?

- Макс! Ты не обижайся, это моя тайна, и я не хочу вас впутывать. Потому что, не знаю, чем все это кончится.

- Да мы и так впутаны в твои тайны, по самое не хочу. Ты просто этого не замечаешь. Мне страшно за тебя - со злостью сказал Макс.

- Мне тоже - вставила я.

- Тогда давай бояться вместе - предложил он.

- Ладно, Потапов, ты есть будешь? - спросила я, переводя разговор на другую тему. Заглянув в холодильник, достала салат из помидоров, сыр, котлеты, а внизу увидела начатую бутылку водки, которую покупала, когда приезжал отец.

- Ну что? По сто грамм?- спросила я Макса, доставая бутылку.

- Давай! – ответил он и стал нарезать батон.

Я нагрела котлеты в микроволновке. Мы сели. Макс налил в рюмки водку. Я взяла свою рюмку, залпом выпила, посидела пару минут. Сильно закружилась голова, я закрыла лицо руками … и больше ничего не помнила.


Проснулась ночью от того, что мне было очень жарко. И еще от того, что меня кто-то крепко обнимал, прижимая к себе.

Стараясь не шевелиться, я попыталась вспомнить вчерашнее. Но ничего не помнила. Кроме своего сна.

Мне приснилось, или это было на самом деле, что пришел Он, но я не видела его лица и это меня терзало. Мы выясняли отношения, потом мирились, а потом он остался у меня. И тут мне стало дурно потому, что на самом деле меня обнимали крепкие мужские руки. Не в силах больше сдерживаться я повернула голову. Рядом со мной на подушке спал… Макс.

ВОТ КОГДА МНЕ НА САМОМ ДЕЛЕ СТАЛО ТОШНО И СТЫДНО.

Чего я только не передумала. Боже! Как же мне смотреть в глаза Лизе?

Я приподняла одеяло. Ух! От сердца отлегло. Я оставалась в футболке и спортивках. Футболка задралась, и рука Макса лежала у меня на животе. Почувствовав, что я шевелюсь, Макс открыл глаза.

- Очнулась!- сказал он и встал с кровати… в трусах.

Его джинсы и свитер лежали на стуле. Мне опять стало не хорошо. Макс не спеша оделся и сел рядом со мной.

- Ну, Исаева,- сказал он с серьезным выражением лица.- Утром пойдем в ЗАГС, заявление подавать. Такие ночи бесследно не проходят, я не хочу, чтоб мой ребенок рос без отца. Поэтому, ты, как честная девушка, должна выйти за меня замуж. С Лизой я сам поговорю.

- Нет! Макс! Нет! - только и смогла выдавить я.

- Странно! Всю ночь говорила «да»!- с удивлением сказал Макс.

Как в каком-то быстром кино перед глазами понеслись картинки. Я и Макс. Мы женаты. Он любит Лизу, но живет со мной из чувства долга. А я… я теперь точно знаю, что люблю другого. И мы, как две части от разных разбитых чашек, из которых пытаются склеить одну посудину.

Прощай мой Призрак. Прощай.

Я не могла выдавить ни слова.

Я, как обреченный на смертную казнь, которому отказали в помиловании, смотрела на Макса. Я чувствовала, что от ужаса, у меня немеет лицо, руки, ноги. Да, я любила Макса, но любила как брата. И то, что произошло ночью, было какой-то чудовищной, глупой, непоправимой ошибкой.

- Ника! Ника! Успокойся! - крикнул Макс, испугавшись выражения моего лица.- Ничего не было. Прости за глупый розыгрыш. Ты же мне, как сестра, что ж, я, по-твоему, самоубийца.

Я с сомнением посмотрела на него.

- Тебе стало плохо,- спешил объяснить мне Макс.- Ты, кажется, потеряла сознание, от того, что не ешь, и не спишь нормально. У тебя же все на нервах. Я перенес тебя на кровать. А самому что, сидеть целую ночь на стуле? Бросить тебя в таком состоянии я не мог. Взял плед и простыню, и постелил себе на диване, разделся, чтоб не мяться. А ночью ты так кричала, что мне пришлось лечь рядом, обнять тебя. Тогда ты только успокоилась.

- Что я кричала?

«- Повернись! Я хочу увидеть тебя» - ответил Макс.- Эх! А уж теперь как я хочу его увидеть, - продолжал он, вздохнув,- чтоб набить ему морду.

Я поднялась с дивана, подошла к компьютеру, открыла Зинино письмо и жестом пригласила Макса подойти. Он читал долго и внимательно. А когда закончил, я выложила перед ним рисунок с фотографии моей прабабки и рядом свою фотку. Потапов вздрогнул. Он не был слабонервным, но это его поразило. Испуганными глазами он смотрел на меня.

- Ника! Ты знаешь, в какой семье я вырос. Дед, бабка, мать, отец - все врачи, атеисты. Но глядя на тебя я теперь верю в переселение душ, и теперь сомневаюсь, что нет ведьм и оборотней. И что раньше мне рассказывали не сказки, а красиво описанную правду. Ты хоть знаешь где искать зацепку, чтобы распутать этот клубок?

- Я догадываюсь. Один человек знает очень много о прошлом моей родни, но он молчит и ведет себя странно. Он отказывается общаться со мной.

- И кто этот козел?

- Наш Филин.

- Ника! Господи! Ну почему из всех парней ты выбрала самого замухрышного? Тебе, что, других мало? Посмотри на себя в зеркало. Да за тобой сотнями мотаться будут.

- Мне не нужны сотни. Мне нужен только тот, кто сможет мне все объяснить - ответила я. Мы замолчали. Макс обнял меня за плечи:

- Ника! Ты не обижайся, но тебе придётся это рассказать Ирине. У нее голова светлая, она не болтливая, и вдобавок очень переживает из-за тебя.

- Как скажешь, Макс – на данный момент мне уже было все равно, одним знающим больше или меньше. Остаток ночи мы провели: я на кровати, а Макс на диване, закутавшись в плед.


Утром прошло в молчании. Позавтракав, мы с Максом отправились на занятия.

- Привет! Где ты был? - подбежала к нам Лиза.

- С Никой спал! - не моргнув ответил Макс. Я похолодела, а Лиза, хихикнув, не поверила.

- Вот видишь, правду иногда полезно говорить – шепнул мне Макс. - Не верят.

Я улыбнулась. День прошел, в общем-то, спокойно. Макс переговорил с Ириной и после занятий, сплавив Женьку на тренировку, она отправилась со мной.

- Ника! - сказала она, заходя в комнату. - У меня есть подозрения, что Философ не тот, за кого себя выдаёт. И еще, я, понаблюдав за ним, и заметила, что он постоянно следит за тобой. Меня это беспокоит.

Я выложила перед ней тёткино письмо и рисунок, а потом рассказала о своих снах, о кафетерии, и аудиенции. Умолчав только о произошедшем в подъезде. Ира была поражена не меньше Макса.

- Да! - сказала она - теперь все ясно. Филин в этом замешан по самые перья на макушке. Но вот как из него вытянуть информацию - вот вопрос. Попробуем давить на психику. У меня есть, кой какие, соображения. Кстати, чуть не забыла. Тебе в понедельник на первую пару не надо. Сделаешь рентген в поликлинике. А я, за выходные, придумаю что-нибудь.


За выходные ничего не произошло. Только в воскресенье открывая, на кухне окно я увидела «Ланос» и помахала рукой. В ответ мне посигналили фарами. О! У меня появились новые друзья. День прошел нормально, и я уже стала привыкать к такой жизни.

«Завтра первое декабря. Первый дань зимы. Первый день недели. И я не хочу тащить свои неприятности за собой в новый месяц» - давала я себе установку.

Но они переползли сами.

Глава 8


Утро понедельника было пасмурным и холодным. По небу ползли свинцовые тучи, и непонятно, чего можно было ожидать: дождь или снег. Я не стала рисковать, надела теплый пуховик, а в сумку положила зонт и поехала в поликлинику. Рентген сделала быстро. Но у меня еще оставалось полчаса, и, зайдя по дороге в «Сладкоежку», я купила своим друзьям по шоколадному батончику в честь первого дня зимы.

Лекция должна была скоро закончиться, и, поднявшись на третий этаж, я стала в конце коридора, ожидая свою команду. Прозвенел звонок. Дверь открылась. И моя четверка, вся в чёрных одеждах, медленно, с печальными лицами вышла в коридор. Я заволновалась. Что случилось? Вроде бы ничего плохого ни про кого не видела. Почему мне никто не позвонил вчера?

Заметив меня, Ирина махнула рукой, чтобы я скрылась с глаз и не подходила к ним сейчас. Так же печально они прошли через весь коридор и спустились по лестнице. Я догнала их внизу.

- Что случилось? - испуганно произнесла я. - Ничего плохого я не видела. Что произошло?

Макс заулыбался:
-Не боись, Глазастик. Это все Коршунова придумала. Психологическая атака. Мы зашли в кабинет – продолжил он, - прямо «Люди в чёрном». Сидим тихо и печально, а меня на смех пробивает. Приходиться сдерживаться, потому что Лизка-зараза, под столом своим каблуком мне ногу дырявит. А Ирка еще между собой и мной, там, где сидишь ты, темно-красную розу положила. Филин глянул, роза лежит, тебя нет. Задергался. Мы сидим. Никакой реакции. В конце пары он подходит к Ирине и спрашивает:

« - Где Исаева?». А Ирка-мастер дурных розыгрышей, глянула на него большими, печальными, глазами коровы, вздохнула, и ничего не объясняя, вышла с нами.

- Люди! Вы что? Ну, у вас и шутки детские! Вы что, меня живьём хороните?- не выдержала я.

- Спокойно! - сказала Коршунова, - Пусть подергается. Не хотел по-хорошему, теперь пусть готовится к сюрпризам. Вечером получишь результат. И по коридору, как угорелая, не носись.


Если и был, какой результат вечером, то я его не заметила. На тот момент я уже знала, что весь вечер проведу у соседки.

У бабы Тани сильно подскочило давление, и мне не хотелось оставлять её одну. Когда я увидела, что бабушке стало легче, и ничего не угрожало, я пошла домой. Открыв дверь, прошла в ванную, разделась, стала под горячий душ. «Да, нужно развивать свои способности» - подумала я. Не включая свет, прошла в спальню и легла.

В полудреме я попробовала смотреть. Вот соседка, с ней все нормально. Вот Макс, с ним тоже. Лиза, Ира. Я перебрала и пересмотрела всех. Потом попробовала про себя. Ничего. Но потом, перед лицом мелькнул образ какого-то пожилого мужчины. И все исчезло.

Я махнула на это дело рукой и заснула.

Спала без сновидений.

Среди ночи, словно от толчка, я проснулась. Что-то подсказывало мне, что нужно посмотреть еще. Я опять просмотрела соседку, Макса, потом перевела мысли на себя и вдруг отчетливо увидела комнату. За столом сидел пожилой человек и что-то писал. Вдруг он поднял глаза и посмотрел на меня…
Я вздрогнула - у него были точно такие глаза, что и у призрака-красавца из моих снов. Глаза моего преподавателя философии Сергея Викторовича. Я сначала подумала, что сплю. Нет! Я не спала. Мое подсознание выдало такую картинку, от которой стало не по себе. Я была уверена, что этот старик очень хочет со мной встретиться. Но зачем?


Утром я с друзьями пошла на занятия, стараясь не забредать на третий этаж.
Лично для себя я уже все решила. Если Философ не хочет общаться, не хочет давать никаких объяснений, я навязываться не буду. Просто сделаю вид, что ничего не было, и я ничего не знаю. Пусть играет сам в свои игры дурного пошиба.


На следующее утро, как ни странно, за мной ни кто из друзей не зашел. Я вышла из подъезда и столкнулась с Игорем Ильичом, отцом Макса.

- Здравствуй, Вероника! – сказал он. - Я хотел бы поговорить с тобой. Я обещал Максу не делать ни чего, но то, что произошло три месяца назад, не даёт мне покоя. Я разговаривал со своим племянником, и он подтвердил, что есть люди со способностями. Вероятно, и ты относишься к их числу. Я думаю, Ника, ты сделала неправильный выбор, поступив учиться в техникум. Возможно, ты могла бы принести больше пользы, став хорошим медиком или учителем. Почему твои родители не подумали об этом?

- Игорь Ильич! Мои родители никогда не спрашивали, чего я хочу, а чего не хочу, но, тем не менее, старались не менять моих решений. За что я им и благодарна. Вот Вы смогли Макса, до паники боящегося крови, заставить учиться на хирурга? Нет! А Вы думаете со мной не так? Когда я «вижу» горе, я ощущаю его каждой клеточкой своего тела. А это, поверьте мне, не очень приятно. И я не «вижу» всех подряд, а только тех, к кому чувствую симпатию. Если бы я видела всё и всех, то уже давно бы свихнулась. А вы предлагаете мне заняться медициной. Сейчас точно нет, а что будет дальше, я не знаю.

- Ника! Но у тебя могли быть такие перспективы! Такие возможности! - продолжал он.

- Мне не нужна слава и перспективы. Я еще сама толком не разобралась со своим Даром. Но знаю одно, что Творцом дано, то может быть и утрачено. И я не хочу на этом делать деньги. И не хочу усложнять себе сейчас этим жизнь. И Вас попрошу, Игорь Ильич, никому об этом не рассказывать. Мне не нужны неприятности. Ведь люди всякие бывают.

- Хорошо! Я тогда извиняюсь, что потревожил тебя. Но если у меня вдруг будет сложный больной, ты не смогла бы тогда помочь мне? - спросил он.

- Я не знаю, а там посмотрим. До свиданья - ответила я, и побежала на остановку, мысленно ругая себя: зачем я потащилась с Максом в ту больницу. Мать Тереза нашлась. Благодетельница хренова. Хоть бы в своей жизни разобралась, а то полезла другим помогать. Хотя хорошо, что Павла спасли. А Макс, тоже мне, друг, не мог чего-нибудь придумать для отца. Теперь будут дергать меня по каждому случаю.

Обещал же…

На остановке меня ждал Макс. Он был взволнован.

- Ника! Ты прости, я не успел тебя предупредить. Я сегодня немного задержался, а когда подошел к твоему двору, то увидел, что ты уже разговариваешь с отцом. Я же его просил не беспокоить тебя.

- Послушай, Макс! Как хочешь и что хочешь, говори отцу, но в больницу к нему я не пойду, разве что меня туда принесут. Вы думаете, что те страшилки, что я вижу, забываются? Ничего подобного. Маленькие эпизоды откладываются в памяти. А это не очень приятные вещи для воспоминаний, потому что плохого я видела намного больше чем хорошего.

Макс молчал, я тоже. Так мы добрались до колледжа. Возле входа нас ждали девчонки во главе с Женькой Малышевым.

- Чего опаздываете? - спросила Лиза. - Сейчас пара начнется. Что случилось? - продолжала интересоваться она, глядя на моё нахмуренное лицо.

- Все вопросы к Максу, и на перемене. Я больше никому, ничего говорить не буду
- ответила я, снимая перчатки и засовывая их в сумку.
Ира пожала плечами, на перемене, так на перемене и не стала меня теребить вопросами. На пару мы прошли в жутком молчании. Лекция тянулась вечность.

На перемене мы отошли в вестибюле к окну. Ирина сразу начала пытать Макса. И он поведал о том, что мы ездили ним в сентябре в больницу, и о том, что он вынужден был рассказать про меня отцу, и о том, что его отец приходил сегодня ко мне и «сватал» смотреть больных.
Женька вздохнул и покрутил пальцем у виска.

- Макс! Ты дебил! - не выдержала Ирина. - Ты что, ничего соврать не мог. Господи, где твои мозги были? А ты не подумал о том, что узнав про неё, - она кивнула в мою сторону- какому-нибудь ненормальному, навороченному дяденьке захочется иметь личного оракула? Где ты тогда её будешь искать, как спасать, и как объяснишь что твой папа тут не причем?

Макс оттянул ворот свитера, словно ему стало душно. А я сначала и не поняла, о чем это она. А когда дошло, то в голове начали вырисовываться такие картинки, от которых по коже поползли мурашки.

- Ирка! Правда, я об этом не подумал - сказал Макс.- В общем, я сегодня дома поговорю с ним и объясню ему ситуацию. Я–то думал, что он уже и забыл о том случае. Ника! - сказал он, обращаясь ко мне. – Если бы знал, что так все обернётся, честно что-нибудь придумал бы для отца.

- Думай, думай, что говорить будешь! У тебя еще время до конца занятий есть - сказала Лиза.- А то значит, я - предатель, а сам хорош, такую фигню отмочил.

- Да ладно, ребята - не выдержала я.- Честно, не могу смотреть, как вы ругаетесь, тем более из-за меня. Может все обойдется. Плохо, что я про себя ни черта не вижу, хотя и хорошего тоже.


Вечером Макс переговорил с отцом, объяснив ему мои страхи. Отец заверил, что о моих способностях он не расскажет никому. Он просто не думал, что его приход так меня встревожит. И Макс прискакал ко мне с этой новостью мириться и успокоить, что бояться мне нечего.


Прошла неделя, все было нормально. Мои страхи потихоньку улеглись. И действительно, меня никто не беспокоил.
Как-то, возвращаясь с занятий, я заметила, что во дворе стоит машина ребят, Сани и Димы, с работающим двигателем. Под Ленкиным подъездом крутились двое незнакомцев. Я дошла до машины, незнакомцы двинулись к моему подъезду, а из подъезда навстречу мне, вышел Философ.
Не соображая, что делаю, я открыла заднюю дверь, запрыгнула в салон, и попросила:

- Мальчишки! Поехали! Только быстро.

Машина рванула с места. Саня повернулся, и, глядя на мое испуганное лицо, произнес:

- Ника! Ты что, кого-то замочила, что на тебя охотятся?

- Да! Таракана тапочкой - попыталась пошутить я.

Отъехав, ребята поставили машину в соседнем дворе.

- Я пройдусь, посмотрю, а ты посиди тихонько - сказал Саня.- Димон тебя развлекать будет.

Но развлекаться мне не хотелось. Я просто молчала и думала, с какой стороны ко мне могла прийти неприятность. Отец Макса отпадает. А кто эти двое и что там делал Филин в моем подъезде?

- Куда же ты влезла?- спросил Дима.- И, по-видимому, конкретно.

- Не знаю, а ты бы завтра посидел дома, и не мотался по городу - предупредила я его. Дима внимательно посмотрел на меня. - Я серьезно.

- Хорошо – ответил он. Странно, мне поверили без всяких уговоров и объяснений.

- Слышишь, Ника, а у тебя парень есть? – спросил вдруг Дима.

- А это важно? – переспросила я, подумав, разве у ненормальных бывают парни.

- Важно, не важно. Но надавал бы он по шеям этим козлам, что бы жить спокойно дали. Я бы так и сделал. Может тебе помочь, поставить их на место?

- Спасибо, Дима. Это у нас вроде как игра в казаки-разбойники, с участием всех жителей близлежащих домов.

- Ясно. Я смотрю, с юмором у тебя всё в порядке. Но если что будет надо, обращайся, помогу, чем смогу.

Вскоре вернулся Саня.

- Никого и ничего - сообщил он. Я обошел все подъезды. Можем смело возвращаться. Ленка уже выходит.

Мы заехали в мой двор. Поблагодарив ребят, я вышла из машины, и забежала в подъезд. Если бы кто знал, как мне начали надоедать эти детективные игры.


Утром, проснувшись, я заметила, что что-то изменилось. На улице все звуки стали как-то глуше. Я выглянула в окно. Выпал первый снег. Он лежал на клумбах, на дорожках, на подоконниках, на не оборванных гроздьях калины, росшей возле первого подъезда, под окнами Чумаковых. Белое покрывало снега на площадке ещё не было потревожено и смято следами людей и машин. Я открыла на кухне окно и впустила морозный воздух. На клумбе под окнами, Прохор уже оставил свой автограф, а моя соседка, веником, разметала снег возле подъезда. Я крикнула:

- Бабушка, что вы делаете? На днях пластом лежали, а сегодня с веником.

- Это видно на погоду было деточка, а сегодня мне уже хорошо.

Закрыв окно, и позавтракав, я стала собираться на занятия. Одевая курточку, подумала: «Сегодня точно будет обстрел снежками. Наша дворовая мелкота этого не упустит». Да мы и сами в детстве любили этим заниматься, приходя домой с промокшими штанами и варежками.

До Нового года и сессии оставалось совсем немного, и надо было подтянуть хвосты. Теперь всё свободное время у меня уходило на учёбу. А ещё я решила последовать совету тётки и попробовать развивать свой Дар. Если с первым было нормально, то со вторым были зацепки, и не малые. Но это меня не огорчало. Мне больше не снились кошмары. Зато в моих снах присутствовал странный старик. Я подумала и решила, что причин для волнений нет. Филин мне тоже снился, Ну и что? Обошлось. Может и с этим обойдётся. Я уже приучила себя ходить на занятия Филина, не поднимая глаз. Слушала лекции, внимательно конспектировала, но глаза были прикованы к кончику ручки, и никакая сила в мире не могло меня заставить посмотреть на него. Теперь чёрные очки мне были совсем не нужны.


В один из дней, перед Новым годом, мы с друзьями собрались пройтись по магазинам, в поисках подарков. Я решила забежать домой, оставить сумку. Зайдя во двор, я заметила возле подъезда машину. Но я уже до такой степени привыкла к присутствию этого автомобиля, что даже не обратила внимания на номер, подумав, что это Димка.

Я прошла к подъезду. Мои друзья стояли у входа во двор. Задняя дверь у машины открылась, и из неё, опираясь на трость, вышел высокий, худощавый, седой мужчина и подошел к дверям подъезда. Мне нужно было пройти, и я попросила:

- Дедушка! Разрешите, пожалуйста?

Мужчина обернулся. В последнее время, я так часто видела это лицо во сне, что даже не испугалась.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги