Весеннее

Пальто нараспашку, ветер тёплый, холодный, снова тёплый. Волосы рассыпаются яркой блестящей волной, пахнут цветами, карамелью и немножко аммиаком — сложное сочетание запахов салонных средств. Майя останавливается, заправляет неоново-оранжевую прядь за ухо, широко улыбается, глядя на свое отражение в витрине. Теперь не страшно.

Ладно, нет, неправда.

Страшно. Но уже чуть меньше. Новая прическа даёт почувствовать себя свободной и смелой. Другой.

Майя достает из глубокого кармана пальто тюбик помады, и обводит губы темно-вишневым. Вдруг забывается, говорит, глядя в глаза отражению, словно она не в центре города, а репетирует перед зеркалом в ванной:

— Привет, ты... Привет, Кость, я шла мимо, решила зайти. Знаешь, ты... Привет. Я давно хотела сказать. Ты мне... Ты...

Она представляет его светло-серые глаза, колкий прищур, острый кадык, горбинку на тонкой спинке носа.

Университетская повариха называет его не иначе как "Харя ты бандитская", а он неизменно отвечает, что вообще-то художник.

Майя неосознанно улыбается — она слышит его голос, видит собственное крохотное отражение в его зрачках.

Машина проносится за спиной, размазанной желтой молнией отражается в витрине, выдергивает в реальность. На секунду Майя жмурится от неловкости — совсем сбрендила. Но потом передергивает плечами, встряхивается. Отворачивается и идёт дальше.

***

Помещение художественной мастерской старое, беленое, выходящее высокими арочными окнами в университетский парк.

Рассохшиеся деревянные рамы поскрипывают, белая краска, наляпанная поверх шпингалетов, мешает открыть окно, но с третьей попытки удается.

Стекло дребезжит и чуть не вылетает, а внутрь врывается март, мгновенно вытесняя запах жженой пыли от батарей.

Теперь пахнет холодной корой деревьев, просыпающимися почками, едва-едва просохшей землёй.

Костя садится на низкий подоконник, чиркает колесиком пластиковой зажигалки, с наслаждением закуривает.

Парк прозрачный, серо-коричневый, с длинными мазками ярко-синего неба между стволами.

Сначала Костя видит ярчайший всполох ультра-рыжего, настолько насыщенного, что бликует розовым, желтым и красным одновременно. Затем — полы черного пальто, хлопающие крыльями при ходьбе, обтягивающее коричневое платье под ними.

Он узнает Майю по походке.

Стремительная, слишком быстрая, словно ей нужно разрезать сам воздух и успеть проскочить между его пластами, пока они не схлопнутся опять. Костя улыбается, затягивается снова.

Скоро придет позировать Александр, но время немного поболтать ещё есть.

Майя останавливается на перекрестке аллей. Из-за деревьев не видно, почему именно. Вроде бы кого-то встретила? Спрашивают который час, или как пройти к геологическому факультету?

Костя отщелкивает яркую головешку горящего пепла с кончика сигареты. Видит, как она пролетает дугой, гаснет на влажной земле. Он отходит от окна. Надо поставить чайник.

***

— Девушка, здравствуйте. Простите, я, кажется, влюбился. Только что. В вас.

— Очень смешно.

— Я не шучу.

Парень сдувает со лба кудрявую светлую прядь и улыбается так, что на щеках выступают две симметричные ямочки.

— И если вы мне дадите свой номер, я это докажу.

— Каким образом? — Майя оглядывает его скептически. Без любопытства. Почти.

— А вот тогда и узнаете.

— Простите, я тороплюсь.

— Ладно, но, может, я вас провожу? Не хочу быть навязчивым, но я просто не могу так легко упустить свой шанс. Вы выглядите как сама весна. И ещё как моя судьба. Понимаете?

— Нет.

— Это не страшно. Вам куда?

Он улыбается так располагающе, выглядит так искренне и открыто, что сопротивляться невозможно.

— В художественную мастерскую.

— Я же говорю, сама судьба.

— Почему?

— Я тоже туда.

— О, так это вы.

— Хм?

— Мой друг сегодня работает в мастерской. Он говорил, что нашёл натурщика. Видимо, речь была про вас. Он собирается писать древнюю Грецию на большой конкурс, и никак не мог найти подходящий типаж.

***

Они вваливаются в мастерскую, хохоча до упаду, Майя прислоняется спиной к распахнувшейся двери, и пытается отдышаться. Платье гармошкой собирается на животе, запредельная рыжина волос полыхает костром в скучной белизне стен.

— Привет. Уже познакомились?

Костя чувствует что-то странное, наблюдая их вдвоем. Александр помогает Майе снять пальто, вешает его на крючок у двери так, будто делал это сотню раз.

— Ага. Случайно встретила твою Древнюю Грецию.

— Ты покрасилась.

— И подстриглась. Шла к тебе поболтать, но, похоже не успела.

— Мы начинаем минут через двадцать, время есть.

— Нет. Думаю, я вообще не успела. Совсем.

Майя улыбается незнакомой улыбкой. Темная помада красиво подчеркивает изгиб губ.

— Встретила по пути свою судьбу, понимаешь?

Костя понимает сразу всё. В конце концов, он ведь не идиот.

Он медленно переводит взгляд на прототип будущего Аполлона. У того желто-карие, почти янтарные глаза, и долгий внимательный взгляд. В котором мелькает что-то эдакое. Интерес? Вызов? Приглашение?

И думается вдруг, что планы судьбы на них троих могут быть самыми неожиданными.