Ветер

ЧАСТЬ 1. СКАЗКА ВЕТРА

Когда врата восприятия будут очищены, мы все увидим мир таким, какой он есть.

Уильям Блейк

ПРОЛОГ

Волны с шумом обрушивались на берег. Свет заходящего солнца косыми лучами озарял фигуры в темных плащах с капюшонами. Трое мужчин задумчиво смотрели на море, не произнося ни слова. А волны все не унимались, тучи сгущались.

— Будет дождь, — мрачно промолвил один из них.

Другой покачал головой.

— Вы прекрасно понимаете, что это необычный дождь.

— Говорю же, у нас нет выбора, — сказал третий, лет пятидесяти, самый молодой из них, продолжая какой-то ранее начатый разговор.

Первый устало потер виски.

— Крайние меры не всегда спасительны.

— Но мы перепробовали все, — продолжал настаивать третий. — Это наш последний шанс уничтожить темные силы, иначе погибнет весь мир, по крайней мере наша страна точно.

— Значит, пусть будет так, — решил второй. — Захар, конечно, несколько драматизирует, но темные силы с каждым днем продолжают расти. Медлить больше нельзя.

— Итак, созываем магов Стихий, — подытожил первый.

— Они не собирались вместе вот уже семь лет, — напомнил второй.

— Семь лет в этом не было необходимости, — заметил третий, которого назвали Захаром.

— Но у нас проблема, не забыли? — сказал первый. — Мы позовем магов Огня, Земли и Воды, но, не забывайте, у нас нет Ветра. Пять лет прошло со дня его смерти.

— Может, справимся без Ветра?

— Во Владивостоке-то? — усмехнулся первый. — Никто не силен здесь так, как Ветер.

— Но Егор мертв! — воскликнул второй. — А его сын погиб раньше его самого.

— И у его сына не было детей? — вмешался Захар.

— Возможно…

— Если были, мы должны их найти. Как можно скорее. Нам необходим новый Ветер.

— Нам нужна победа…

ГЛАВА 1

24 сентября

Наверно, у всех бывает странное чувство, будто вы делаете совсем не то, что нужно, идете совсем не по той дороге. И что же делать? Ясное дело — искать свой путь. Я его нашел, но не факт, что так мне стало проще жить.

Да, именно двадцать четвертое сентября и началась эта история. Тогда-то моя жизнь круто изменилась, а я, так сказать, сошел с тропы, по которой идут миллионы. Тогда, в ту роковую — или счастливую? — пятницу я и подумать не мог, что что-то должно произойти, жил себе и жил и ни о чем не подозревал. А жизнь тем временем приготовила мне сюрприз…

Ладно, пожалуй, начну по порядку. Для начала, поясню, кто же такой «я», о котором пойдет речь. Меня зовут Денис Ветров. На тот момент мне было двадцать лет, и я учился в ДВГУ на факультете журналистики. Не пил, не курил, женат еще не был и пока не собирался.

Итак, я учился журналистике. Писать всегда было моей страстью. Готовил в школе стенгазеты и критические статейки, рисовал карикатуры на учеников и учителей с забавными надписями, как-то даже пробовал писать роман… Короче говоря, вопроса «кем быть» после школы у меня не возникло. Я пропустил мимо ушей дружеские советы стать инженером и подался исполнять мечту детства.

Конечно, вы можете не поверить, что в нашем испорченном деньгами мире можно чего-то добиться без денег и без связей. Но дуракам, как говорится, везет. Я пошел сдавать экзамены на бесплатное обучение и — представляете? — поступил с первого раза. Меня после сочинения так сразу и взяли. Так что в плане обучения проблем у меня не было. А что касается отсутствия денег и влиятельных знакомых, это тоже чистая правда.

В финансовом плане шиковать мне не приходилось по вполне понятным причинам: детей нас двое, я и моя сестра Светка, на семь лет младше меня, а родители наши разбились на машине практически сразу после Светкиного рождения. Из родственников у нас остались только папины родители, Валентина Александровна и Георгий Иванович Ветровы, они-то и взяли нас к себе. Бабушка занималась нами, а дедушка постоянно менял места работы и вечно пропадал в командировках. Так что богато мы никогда не жили, а потом еще, когда мне было пятнадцать, умер и дедушка, и тогда дела пошли совсем туго: подрабатывали то я, то бабушка, а Светка старательно экономила. Поэтому мне всегда приходилось во всем рассчитывать только на свои силы.

А с учебой мне продолжало везти, преподаватели любили, половина экзаменов мне выставлялась автоматами, а преподаватель ОЖМ (для несведущих поясняю: основ журналистского мастерства) так собрался посылать одну из моих работ на краевой конкурс. Так что, сами понимаете, моя жизнь била ключом, и я вечно был занят, то работая, то учась, ходя на свидания и скандаля с сестрой.

В ту пятницу я как раз одевался, опаздывая в университет, когда зазвонил телефон (благо на его оплату мы еще как-то выкраивали деньги). Бабушка была на кухне, Светка плескалась в ванной, поэтому, опаздывай — не опаздывай, трубку пришлось брать мне.

— Да?! — крикнул я в трубку, прижав ее подбородком к плечу, одновременно пытаясь надеть рубашку.

— Денис Ветров? — осведомился глухой мужской голос.

— Ага. А вы кто?

— Друг.

— Своих друзей я знаю в лицо, — схамил я, и в ту же секунду у меня подвернулась нога, хотя я стоял на одном месте, и я вместе с телефоном грохнулся на пол. — Вот черт!..

— Кажется, что-то упало, — любезно подсказал мужчина в трубке, и у меня создалось неприятное впечатление, что этот «друг» видел падение века.

— Упало не «что-то», а «кто-то», — обиженно проворчал я, потирая ушибленную коленку. — Говорите скорее, что хотели, мне некогда.

— Нужно встретиться.

— С чего бы? — начал я злиться. — Я вас не знаю.

— Я знал твоего деда, — заявил тот.

Тут я даже обрадовался.

— Так вам бабушку позвать?

— Мне нужен ты, — ответил дедов знакомец.

Я глянул на часы: стрелка подошла к опасной отметке.

— А мне нужно образование! — напыщенно заявил я и повесил трубку. Тратить время на незнакомых мне не хотелось, с кем бы они там не водили дружбу.

— Кто звонил?! — крикнула бабушка из кухни, когда я обувался в прихожей.

Я хотел честно сказать, что это какой-то дедов друг, но вместо этого словно со стороны услышал собственный голос:

— Ошиблись номером.

С чего это я соврал, сам не понял, все получилось настолько непроизвольно, что я совершенно растерялся. Может, переучился, что мозги дали сбой?

Я напялил куртку и выскользнул за дверь.

Погода уже несколько недель стояла просто отвратительная: дождь и словно с цепи сорвавшийся ветер. Некоторые законченные пессимисты уже начали вспоминать, что перед концом света дождь должен лить сорок дней и сорок ночей. Бр-р! По-моему же, еще немного, и у людей просто-напросто вырастут жабры.

Когда я вышел на улицу, погода оказалась еще хуже, чем в последние дни, в воздухе летали мелкие противные капли, и было довольно холодно. Проснувшись, я смотрел в окно, и тогда ветер лишь слегка колыхал верхушки деревьев, но, едва я вышел на крыльцо дома, мощный порыв чуть не сбил меня с ног, я даже закачался. Мне показалось, что такого сильного ветра я еще не видел, только по телевизору.

ГЛАВА 2

Что если вам вдруг объявят, что вы не такой, как все? Как вы себя будете чувствовать? Как минимум странно, это точно.

Я сидел на диване и слушал Титова Захара Петровича, мага второго разряда. После того как я пришел в себя, то даже пожалел, что по-прежнему не нахожусь в беспамятстве — слишком уж много на меня обрушилось. Хотя, надо признать, мое самочувствие значительно улучшилось, голова, конечно, кружилась, но умирать я пока не собирался.

Поначалу я отказывался верить словам Захара, но он с легкостью доказал мне, что является магом. Захар произнес короткое заклинание, и прямо на его ладони запылал огонек. Это был, как он пояснил, самый простой «фокус».

Дальше меня убеждать не пришлось. Действительно, после смерти деда в нашем доме многое переменилось. Например, перестала стучать по ночам посуда, больше не пропадали вещи… Это, сказал Захар, домовые затаились. Кроме того, сбежал обожаемый всеми очень умный кот. Оказывается, он был не обычным животным, а котом-хранителем, который должен быть у каждого мага, так как чувствует нечистую силу.

Да, мой дед был волшебником, магом Ветра. Я долго не мог понять, что же это значит и кем теперь предстоит быть мне. И тогда Захар начал с самого-самого начала…

Магов в мире немного — около одной тысячной простого населения. Существует два вида магии: черная и белая. Белые маги следят за порядком и черными магами, которые с самого начала мировоздания стремятся править всеми. Среди белых магов есть своеобразная элита — маги Стихий: это маг Огня, маг Воды, маг Земли и маг Ветра. Во всех крупных государствах есть свои четыре мага Стихий. И вот пять лет назад Россия потеряла Ветра…

Маги Стихий могут практически все: им подвластно врачевание одним прикосновением, возможность общаться с животными, повелевание своей стихией усилием воли, ну и, естественно, любое чудо через заклинание.

Я внимательно слушал Захара, пытаясь все запомнить. Еще бы! Решалась моя судьба.

Иерархия черных магов оказалась проще, и запомнить ее легче: на вершине — Темный Властелин, остальные — посредственные маги, кто-то могущественнее, кто-то слабее.

Сейчас в Приморье появился новый Темный Властелин, который решил начать деятельность по захвату и порабощению мира с провинции.

— Считай сам, — говорил Захар, — Приморье, Дальний Восток, Россия, Объединение всех Темных Властелинов мира и… конец. Мы должны остановить это. Магам Стихий необходимо вместе прочесть одно заклинание и объединить свои стихии в нечто одно смертоносное. Но Егор мертв, а нам нужен Ветер. Поэтому мы разыскали тебя. Дар у тебя в крови, но обычно он спит, поэтому его нужно было разбудить. Сегодня утром я дотронулся до тебя в автобусе, в тот миг твоя магия проснулась.

Я устало потер лоб.

— Неприятненько она просыпалась.

Захар пожал плечами.

— Не ты первый, не ты последний. Чем сильнее дар, тем хуже носителю при его пробуждении. Так что суди сам о своей силе.

Ох, и не понравилось мне слово «носитель». Даже мороз по коже пробежал. И вот что меня задело — обо мне говорили как о вещи. Но не успел я возмутиться, как Захар продолжил:

— Ты еще слаб и неопытен. Думаю, за месяц из тебя можно сделать мага. Значит, еще месяц черные силы будут расти… Ты готов учиться?

На такой прямой вопрос я так же прямо ответил:

— Нет.

Захар удивленно распахнул глаза.

— Что значит «нет»? Ты единственный Ветер, который может нам помочь, другого у нас нет. Был бы, мы не стали бы тратить время на твое обучение.

Я переварил эту мысль и поинтересовался:

— А как же университет? Я что должен бросить учебу?

— Совсем нет, пропустить немного, сразу после уничтожения черных сил, все вернется на свои места. Вот только с подработкой придется завязать.

Мне вдруг стало так обидно, что за меня все решили, что я саркастически поинтересовался:

— И кто же меня будет кормить? Вы?

На что Захар спокойно ответил:

— Мы. Деньги будут приходить в конверте еженедельно. Именно на эти деньги вы и жили при деде… Ну, так ты согласен обучаться?

— Нет, — повторил я. — Но, кажется, у меня нет выбора.

— Хорошо, — решил старый маг. — Начнем завтра, принесу тебе кота-хранителя и свод правил.

— Правил?! — изумился я.

— Ну конечно, — Захар посмотрел на меня как на умственно отсталого. — Мы не кучка колдунов-самоучек. Мы целостная, слаженно функционирующая организация. И у нас есть правила. Много. И вот главное: не рассказывать простым людям о магии.

— А если я проговорюсь? — тут же уточнил я, а то ведь уже умудрился наговорить Уху про загадочного типа в автобусе.

— Кто узнает, умрет.

После этих слов Захар поднялся со своего стула, прошептал что-то, сделал шаг вперед и исчез.

Я остался один. В голове была полная каша. Я маг! Маг! А вот хорошо это или плохо, я еще не понял.

ГЛАВА 3

25 сентября

Ну кто из нас не мечтал о бессмертии и вечной жизни? А что оно нам дает? Пожалуй, просто лишает шанса жить полноценной, счастливой жизнью. Может быть, я жестоко ошибаюсь, но я глубоко уверен, что несколько лет нормального существования стоят всей бессмысленной вечности.

— Давай подробно, — попросил Захар, ведя машину, — что ты делал, чтобы лампочка разбилась?

Я задумался.

— Да я, вообще-то, ничего не делал. Я вытянул руку и пожелал.

— Пожелал, — задумчиво повторил он. — Ты хоть понимаешь, что сила твоего магического дара не исследована, ты мог как создать заказываемое пламя, так и разнести вдребезги всю квартиру, а может, и дом.

— Знаю, — поморщился я. — Мне домовой уже лекцию прочел.

Захар даже отвлекся от дороги и уставился на меня.

— Что? — не понял я.

— Ты уже видишь домовых?!

— Ага, а еще мой домовой познакомил меня с холодильным и подъездной, — похвастался я.

— Ну, самоучка, — произнес он таким тоном, будто послал меня куда подальше, — может, ты еще и со зверьем разговаривать начал?

Я смутился.

— А это плохо?

— Плохо? Шутишь? Это поразительно. Я таких скоростных впервые вижу. Мы вообще за твою психику боялись, не ребенок ведь, двадцать лет, беспокоились, разговоры о магии могут и рассудка лишить. А он, гляди-ка, тому, что дар имеет, обрадовался, да еще и сам практиковаться начал.

Теперь я уже точно ничего не понимал. Известие о магии меня, конечно, поразило, но не до такой же степени, чтобы свихнуться. И, вообще, все это казалось чертовски интересным.

— А что моя реакция необычна? — спросил я.

— О да, — Захар глянул на меня со смесью восхищения и ужаса во взгляде, отчего мне стало не по себе. — Мы одному парню так же дар разбудили и все выложили, так он орать начал, что все мы психи. Чуть сам не свихнулся. Повезло, недели через две поверил, наконец учеником стал по собственному желанию. А ты? Ты ж, только я тебе огонек показал, сразу поверил, да еще и иерархию магов попытался запомнить. А теперь вот с домовыми познакомился.

Я сидел, уставившись в окно, и пытался прочувствовать свою неординарность.

— Может, я фантастики много читал? — предположил я после недолгого молчания.

— Не знаю, — откликнулся Захар. — Кто ж тебя знает, может, у тебя доверчивость в крови.

И вдруг я неожиданно для самого себя спросил:

— А у моего отца был дар?

— Нет, он через поколение ходит.

— Значит, следующим Ветром будет мой внук?

— Или внучка. Пол не важен, сила переходит старшему ребенку.

— Ясно, — протянул я, хотя было вовсе даже ничего не ясно. — А у тебя есть дети?

Захар покачал головой.

— Я бессмертен.

Я, не понимая, посмотрел на него, совершенно не видя связи между бессмертием и бездетностью.

— Сейчас на месте все объясним, — пообещал Захар.

Я как раз собирался спросить, что за место он подразумевал, как мы остановились.

Я выглянул в окошко — мы были в центре города, и «Волга» затормозила у одного из старых жилых домов.

— Пошли, — лаконично сказал Захар.

— Пошли.

Мы выбрались из машины и вошли в подъезд.

— А где подъездный? — поинтересовался я, когда мы поднялись на пятый этаж, но так никого и не встретили.

— В отпуске, — невозмутимо ответил Захар. — Москву захотел повидать. Ну как не отпустить? Ведь второй век дорабатывает.

— Так у них и отпуска бывают? — отвалилась у меня челюсть.

— А как же, они же живые, а отдых всем требуется.

Мы остановились у деревянной полированной двери, ничем не отличающейся от остальных.

— Вот тут я и живу, — провозгласил Захар. — Сегодня собрание у меня, — он прикоснулся к двери, и она медленно открылась. — Заходи, — я послушно вошел. — Разуваться не надо, проходи. А вот это, на, надень.

Я уставился на длинный темный плащ с глубоким капюшоном, который он мне протягивал.

— Это еще зачем?

— На собрании положено, — ответил Захар.

— Кем положено? — прицепился я к слову.

— Традицией, — пояснил он и натянул на себя такой же плащик, предварительно сняв свой светлый повесив его на вешалку. — Ну? Чего время тянешь? Одевайся скорей.

Делать было нечего. Я решил на первый раз сдаться, но потом во что бы то ни стало покачать свои права.

Я нарядился в плащ и тут же почувствовал себя полным идиотом, тоже мне, джедай! Правда, торчащие из-под полы плаща белые кроссовки меня порадовали. Захар, оглядев мой наряд, только хмыкнул и натянул капюшон себе на голову.

ГЛАВА 4

26 сентября

Ваше слабительное когда-нибудь мяукало, говорило вам гадости и норовило цапнуть? Если нет, вам повезло…

Я проснулся оттого, что кто-то дотронулся до моего плеча. Я тут же распахнул глаза и увидел над собой бабушкино лицо.

— Что ж ты будильник не слышишь? — укоризненно сказала она.

Я, не понимая, огляделся. Последнее, что я помнил, это ворс Захарова ковра под своей щекой. И вот я дома.

— Какой будильник? — собрался я с мыслями. — Сегодня же воскресенье, выходной. Зачем мне вставать?

— Температура, что ли? — изумилась ба. — Ты же вчера сам сказал, когда пришел, что утром с Сашкой договорился встретиться.

— В смысле пришел? — не понял я. — Сам пришел?

Теперь в ее взгляде мелькнул испуг.

— Да что с тобой? Конечно сам. И не пьяный же был…Что, правда ничего не помнишь?

Вот именно, что ж это я забыл, что связался с магами? Но они-то молодцы: я отключился, а они меня своими ногами домой привели, да еще и умудрились бабуле про Ухо наврать.

— Так встаешь? Опоздаешь, будильник еще десять минут назад прозвенел, я думала, ты одеваешься, а ты спишь.

Я провел рукой по лицу, пытаясь проснуться, и тут посмотрел на свою ладонь и увидел… Вернее, нет, странность не в том, что я там увидел, а в том, что я как раз ничего не увидел. На ладони не было даже покраснения!

— Встаю, — механически пообещал я и сел на кровати.

— Поторопись, завтрак готов.

— Спасибо.

И бабушка вышла из комнаты. А я вздохнул с облегчением. Теперь можно было впасть в панику в одиночестве. А паника была вызвана полным непониманием того, что со мной происходило. Наверное, человек вообще такое существо, которое начинает паниковать, попав в полосу изменений.

Интересно, зачем мне понадобилось вставать в такую рань в воскресенье?

— Чего сидишь, ушами хлопаешь? — раздалось откуда-то снизу, и Иосиф Емельянович выбрался из-под кровати. — Хочешь, чтоб учитель тебя дожидался?

Я вытаращил на него глаза.

— А ты откуда знаешь, что у меня завелся учитель?

— Да чего уж там, — домовой махнул своей маленькой ручкой. Слухами земля полнится. Всем уже известно про начинающего Ветра и про мага, которому выпала честь его обучать.

— А что это такая большая честь? — удивился я, натягивая на себя джинсы.

— Большая? Шутишь, что ли? Огроменная!

— Да ну?

— А то. Это обычных магов и их учеников полно, а ты ж стихийный, редкость то есть, один ты у нас на черт-те сколько кило.

— Килограммов? — прицепился я к недосказанному слову.

— Километров! — Емельяныч выпятил грудь колесом, а потом авторитетно добавил: — Ну, если хочешь, можно килобайтов.

Я хмыкнул.

— Дед, ты хоть раз компьютер видел, что о байтах заговорил?

Емельяныч надулся.

— Где ж я его увижу, коли у тебя на него денег нету? — и тут раздухарился: — А не хочешь, чтобы я умными словами пользовался, вообще вести с тобой бесед не стану.

Домовой полез под кровать, а я бросился за ним, но, когда я приподнял свисающее до пола одеяло, под кроватью никого не было. И куда он провалился?

На кухне я съел бутерброд, отказавшись от кучи харчей, навязываемых мне бабушкой. Я сам не понимал причины, но почему-то во мне росло волнение. Что же сегодня будет за день? Каковы будут мои первые шаги по магическому пути, и будут ли они достаточно успешны, чтобы за ними последовали вторые?..

***

Я еще не допил свой черный кофе без сахара, когда зазвонил телефон. Бабушка направилась к нему, но я быстро вскочил и бегом помчался мимо нее к аппарату. Она покачала головой, пробормотала что-то о прыти молодежи и скрылась на кухне.

— Да? — почти прокричал я в трубку.

— Как себя чувствуешь? — спросил Захар.

— Порядок.

— А рука? — продолжался допрос.

— Тоже.

— Хорошо, — в его голосе послышалось облегчение. — А как энергия? Не возникло желание бегать без перерыва или что-то в этом роде?

Я решил опустить свой забег до телефона и твердо ответил:

— Ничего.

— Хорошо, — повторил мой учитель. — Сейчас подъеду. Ты готов?

— Вполне.

— Обойдешь свой дом, — распорядился Захар. — Буду ждать тебя там, чтобы твои в окно мою машину не увидели.

— Отлично. Пока.

Я повесил трубку и бросился обуваться.

— И не доешь? — испугалась бабуля.

— Мне некогда, — бросил я, открывая дверь.

— Денис, — окликнула она меня уже на пороге. Я обернулся. — Ты ведешь себя странно. Во что ты ввязался?

ГЛАВА 5

27сентября

Никогда не думали, что ветер живой? Что он тоже все чувствует и все понимает? Если быть честным, то до этого дня я действительно об этом не думал. Не думал я и о том, что этот самый ветер может подчиняться мне одному…

Проснулся я оттого, что по мне кто-то прыгает. «Может, снится?» — была моя первая мысль. «Нет, не снится, — уже через минуту понял я. — Пурген, я тебя ненавижу!»

Я открыл глаза. Здоровенный котяра, задрав хвост трубой, с самым воинственным видом скакал по моему одеялу.

— Проваливай, — пробормотал я. — Рано, будильник еще не звонил, — и повернулся на другой бок. Но не тут-то было.

— Вставай! — заорал мне Пурген в самое ухо. — Начхать я хотел на будильник. Есть хочу! Хочу есть! Есть! Есть! Есть! Завел зверюшку — корми. А то уйду. Уйду! Что за дом, где порядочного кота не кормят?! Что за маг?!

— А я еще и не маг, — сонно напомнил я.

Котяра презрительно фыркнул.

— Кому хошь, ври, но не интеллигенту Пургену. Вон у тебя какая магическая аура. Как факел пылаешь.

Я аж подскочил и уставился на свои вытянутые руки. Да нет, ничего нового и уж тем более напоминающего факел я не обнаружил.

— Чего врешь, гад? — обиделся я.

— Кто врет? Я вру? Я? — в свою очередь заверещал кот. — Да ты только посмотри в мои честные глаза. Посмотри!

— Да видел я твои глаза.

— А я видел и вижу твою магическую ауру. Она у тебя яркая-преяркая, ярче, чем у Захара. И белая-белая. Короче, чистая, как у младенца.

— И что это значит? — не понял я.

— Как — что? То, что ты белый маг. А насчет ауры не боись, наверняка, потом научат, как ее глядеть. Это мы, животные, высшая раса, с рождения ее видим, ну то есть, знаем, как смотреть, чтобы проверить, маг человек или не маг. Сам посуди, если видеть ауры все время, в глазах зарябит… — он вдруг замолчал, будто вспомнил нечто важное. — Есть давай! Есть!

Я задумчиво почесал затылок.

— А что тебе есть-то? «Вискаса» у нас нет.

Он посмотрел на меня как на полного идиота.

— Какой еще «Вискас»?! — заорал Пурген. — Мясо! Хочу мяса!

— Мясо, — передразнил я, встал, всунул ноги в тапки и в пижаме поплелся на кухню.

Было так рано, что еще даже бабушка спала, а она неизменно вставала раньше всех.

— Мясо! — продолжал орать Пурген и для вида пару раз мяукнул.

— А чего Светку не попросил?

— Разве ж ей объяснишь, что я хочу мяса? Мяса! Мяса! Мяса-мяса-мяса! — и он принялся подпрыгивать, стоя у холодильника. — Давай мяса!

Я распахнул холодильник, и на меня тут же уставился сидящий на полке Костик. Он заулыбался мне.

— Спасибо за пряник.

— Не за что, — отмахнулся. — Слушай, у нас мясо есть?

— Какое? — посерьезнел Костик.

— Копчененькое! — заверещал Пурген.

— Момент! — и Костя начал рыться в холодильнике. — Нету, — через минуту сообщил он. — Никакого мяса нету.

У Пургена были такие глаза, что мне показалось, он сейчас заплачет.

— Зато колбаса есть, — сказал холодильный.

— Давай! — заорал кот.

Костик протянул мне палку колбасы, и я отрезал Пургену сразу грамм двести.

— Мало, — пробурчал он и набросился на еду, будто не ел по крайней мере недели две.

Я поблагодарил Костика за помощь и захлопнул холодильник.

— Не любят, не кормят, не ценят, — бурчал Пурген, не переставая жевать.

Я сделал вид, что не заметил его оскорбленных речей, и пошел собираться на занятия. На сегодня Захар мне встречи не назначал, и я решил, что вполне могу пойти в университет. Получить образование, к которому столько стремился, мне все-таки хотелось.

***

Весь день я старался избегать Уха, потому что знал: он начнет задавать вопросы. Конечно, он мой друг и я его ценю. Но, во-первых, где гарантия, что он не примет меня за психа, во-вторых, если поверит, что я волшебник, это может быть для него опасным. А подвергать друга опасности я отчаянно не хотел.

А вообще, день прошел из рук вон плохо. Мне показалось, что все окружающие так далеки от меня, что нас с ними вдруг разделила упавшая невидимая, но ощутимая стенка, что эти люди не знают и половины того, что делается в мире.

Да, денек начался поганенько, к тому же я успел поцапаться с Писой, которая после того, как стала новой любимицей ОЖМщика, все время была со мной излишне любезной, так как заняла мое место. Да еще и сам Родион Романович подпортил настроение, напомнив, что я должен ему сказку. Ну какую сказку? О какой сказке может идти речь, когда у меня самого жизнь превратилась в сказку? Но преподавателю я, естественно, ответил, что тружусь в поте лица. Не знаю, поверил ли, да мне, в общем, было все равно. К сроку обязательно напишу эту сказку-мучительницу…

ГЛАВА 6

1 октября

Огонь, Вода, Земля и Ветер — четыре всесильные стихии, равных которым нет. Так что же будет, если собрать их вместе? По-моему, будет большая буча…

Я никогда не был зациклен на одежде, но в этот раз просидел еще около получаса, думая, стоит ли надевать костюм с галстуком.

Маги Стихий… О них Захар говорил с каким-то благоговением. Но я ведь, по сути, один из них. Или нет? Что мне делать? Попытаться произвести на них впечатление? Зачем? Какого черта? Им нужен маг Ветра или расфуфыренный франт? Но ведь нарядить можно любого…

Иосиф Емельянович настаивал, чтобы я послушался Захара и оделся официально. И все-таки, для чего? Может, чтобы казаться солиднее и взрослее? Ну, двадцать лет мне, и что? Какая кому разница?

Короче, посидел я так, подумал, разозлился сам на себя, наплевал на весь мир, пошел и нацепил свои любимые джинсы, кроссовки и куртку.

Емельяныч молча следил за мной, осуждающе качая головой. А потом вздохнул:

— Молод еще, — и полез под кровать.

— Стар уже, — из вредности передразнил я и вышел из комнаты.

***

С Захаром мы договорились встретиться на главной площади. Встреча с магами Стихий должна была состояться у него дома, а он хотел проинструктировать меня перед этим еще разок. Наивный, он еще не понял, что я все сделаю по-своему.

Прошлой ночью я не выспался, зубря заклинания на древнегреческом, зато сейчас поспал в автобусе. Как ни странно, греческое произношение далось мне даже легче английского. Но я ведь должен знать все языки мира! Ясно, что со своей памятью мне не справиться, поэтому Захар пообещал мне ее улучшить магией. И, если я буду добросовестно учить, то, что я выучу, я никогда не забуду.

Когда я проснулся, оставалось ехать еще две остановки, и я сидел, тупо пялясь в окно на дорожные лужи.

Хотя я освоил заклинание Короткого пути, Захар запретил мне им пользоваться без него, чтобы я случайно не закинул себя на Камчатку. Я, естественно, не послушался и уже раз десять попробовал перемещаться. Но переместиться на площадь и продемонстрировать то, что не подчиняюсь, — это слишком. И для сохранения нервных клеток Захара, а также Красова и Сырина, поехал старым добрым способом — на автобусе.

Вообще-то, даже Захар, в совершенстве владеющий заклинанием Короткого пути, никогда не злоупотреблял своими способностями и чаще ездил на «Волге». Кроме того, магия забирала силу, и профессионалы использовали ее строго по необходимости. Правда, я решил, что до профессионала мне далеко, и уже несколько дней использовал все выученные заклинания. Это раньше, когда мои действия были несанкционированны, руководство могло меня поймать, почувствовав выброс энергии. А теперь я официально числился учеником Захара Титова и имел полное право на практику. А Захар в день по три раза напоминал мне про ту разбитую лампочку и про неписаный смертный грех — глупость. Да, если бы он узнал, что я колдую без его ведома, он бы меня придушил или вообще зажарил на медленном огне.

Я вышел из автобуса под мелко моросящий дождик. И зачем черные силы играют приморской погодой? Того и гляди, у людей скоро жабры вырастут.

Захар ждал меня у памятника Борцам за власть Советов, как и было условлено, ровно в 18:00. Он критически осмотрел мой наряд и чуть улыбнулся уголком губ.

— Это ты из вредности?

— Нет.

Захар посверлил меня взглядом еще секунд десять.

— Ладно, — вздохнул он, напомнив мне Емельяныча. — Что ж с тобой делать? Пойдешь так… Ну что, сможешь продемонстрировать им, чему научился с Ветром?

— Да, я напрактиковался на Пургене.

Захар приподнял брови, но комментировать не стал.

— Покажи-ка, — полупопросил-полуприказал он по-настоящему учительским тоном.

— Ладно.

Я сосредоточился, и… шляпу Захара сдуло с его головы. И, хотя мы стояли посреди площади, люди, привыкшие к владивостокскому ветрюгану, ничего не заметили.

Зато заметил Захар. Он сразу же понял, что шляпа улетела не случайно и вовсе не потому, что ей вдруг захотелось полетать, а именно из-за того, что я это и планировал, вызывая ветер.

— Быстро учишься, — процедил он сквозь зубы. — Засранец.

Я улыбнулся и поднял его шляпу.

— Я старался.

Он снова нахлобучил свой любимый головной убор, потом подумал и спросил:

— Ты всегда такой?

— Какой? — не понял я. — Засранец, что ли?

— Ну да, — кивнул он, а потом вдруг подошел ко мне вплотную и угрожающим шепотом произнес: — Одна такая выходка при НИХ, какое-нибудь дурачество или несерьезное отношение — и тебе конец. И угрожаю тебе не я, а три — понимаешь: три! — мага Стихий. Они могут тебя уничтожить за одно неверное слово.

— А как же черные силы, для борьбы с которыми я нужен?

— В гневе они забудут обо всем.

— И что же мне делать? — поинтересовался я. — Молчать в тряпочку? Ладно, без проблем. Только я никак в толк не возьму, как же мне себя вести. То я должен быть самостоятельным и не поддаваться ничьему влиянию, то я должен валяться в ногах у магов Стихий и притворяться дорожным камнем.

ГЛАВА 7

3 октября

Не знаю, отчего так получается, но наша жизнь с каждым днем становится все сложнее и сложнее. Мы заводим новых друзей и теряем старых. Господи, как же больно их терять…

Скажу без бахвальства, я оказался действительно хорошим учеником, потому что схватывал все на лету. А схватывать приходилось много. Дома эти дни я появлялся только на ночь. Бабушка мне все время говорила, что я какой-то странный, но я по возможности уходил от ответа. Зато с сестрой отношения у меня установились просто замечательные. Спросите почему? Да потому, что я ее вообще перестал видеть. Она то гуляла, то спала, когда я возвращался, и еще не вставала, когда я утром убегал. Красота!

Мне несколько раз звонил Ухо. Я начал врать про свою загадочную Александру. Закончилось тем, что он бросил трубку.

А так все шло хорошо. Только вот слова Воды прочно засели у меня в голове. «Магия — это смерть». Смерть близких людей, ясное дело. Я не испугался того, что я волшебник, что у меня живут домовой, холодильный и подъездная, что слышу животных, что повелеваю ветром… Но я до жути боялся того, что может за этим последовать. Мой дар проснулся всего ничего, чуть больше недели. А вдруг черные силы ударят по мне? То есть не по мне конкретно, а по бабушке, Светке или друзьям? Что тогда?

Да мне было страшно, но я старался не думать о худшем. И этот панический страх засел у меня глубоко в душе.

А так я все учился и учился…

А учение было не слишком легким.

В тот день мы с Захаром переместились на какую-то поляну, как я понял, где-то в Сибири. Места было полно, и я вдоволь потренировался с ветром. Захар смотрел на меня и что-то записывал в свой блокнот. Этот человек… Такой лаконичный и сдержанный в общении, стал для меня настоящим другом Вот именно, что не наставником, а другом. Как ни странно, он понимал меня. И, хотя я все время трепался без умолку, а он почти постоянно молчал, мы очень сблизились за эту неделю. Только я очень хотел побольше узнать о деде, а Захар почему-то не рассказывал, и я ума не мог приложить почему. С Егором или Георгием Ветровым была связана какая-то тайна, о которой мне пока никто не собирался говорить. Но я мысленно дал себе обещание, что это «пока» будет скорым.

Итак, мы были в Сибири. Мне здесь нравилось. Ветер тут был довольно сильный без всяких приказов, и я сразу же почувствовал себя в своей тарелке.

— Так-так, — сказал Захар, подойдя ко мне. — Ясно, что ветер вызывать ты умеешь, а что насчет трансформации готового?

Я слегка удивился, оглядывая желтую траву, клонящуюся от ветра.

— А что, я и это могу?

— Теоретически, — напомнил Захар, — ты можешь все, потому что ты маг Стихии. А практически… Пробуй, я могу научить тебя правильной работе с заклинаниями, но не с твоей стихией.

Я пожевал губу.

— И как же, по-твоему, я должен проводить эту «трансформацию готового ветра»?

— Откуда я знаю? Дерзай. Как ты вызываешь ветер?

— Ну… — я задумался, пытаясь подобрать наиболее точное слово. — Я с ним общаюсь, зову, и он приходит. А этот… как с этим, не знаю.

— С каким — этим? — не понял Захар. — Прочисть врата восприятия! Ветер везде один. Он уже подчиняется тебе, тебе нужно только научиться с ним работать во всех его проявлениях.

— Только, — передразнил я. — Вы все так склонны преуменьшать трудности.

— А ты — преувеличивать.

— Просто я реалист. А ты садист!

Захар же отошел, повторив:

— Дерзай.

Ветер шевелил мне волосы.

Итак, мне нужно научиться направлять порыв, уже летящий на меня, а еще лучше — и одновременно усиливать его.

— Ну, ветерок, приступим, — пробормотал я, зачем-то разминая пальцы. Он сам по себе пахнул сильнее. Вот вредина, почти как я.

Но как к нему подступиться? Мне даже показалось, что на Облачной было проще.

Наконец, мне надоело думать. Поразмышлял — и хватит. Пора действовать.

И я протянул руку, схватил ветер, размахнулся и швырнул его в обратную сторону, одновременно призвав новый.

Эффект получился сногсшибательный. Причем в прямом и переносном смысле. Меня-то, как Повелителя Ветра, не тронуло, а вот остальное… Часть травы вырвало с корнем, а Захар… Захара отбросило метров на пятьдесят.

— Уп-с!

Я тут же отослал ветер и бросился к своему другу и учителю, лежащему в ужасающей позе с неестественно вывернутой рукой.

— Захар! — я присел возле него. — Ты жив?!

Он открыл глаза и подумал.

— Если я скажу «нет», ты обидишься?

— Еще бы! — я попробовал его поднять, но он закряхтел. — Эй! Ты же бессмертный!

— Чего орешь? — поморщившись, осведомился он.

— А чего стонешь, как умирающий?! — еще громче заорал я.

— Ничего-то ты не знаешь, — вздохнул он. — Бессмертие защищает от болезней и от вот таких случаев. Но бессмертие не неуязвимость. Не надо путать понятия. Не будь у меня бессмертия, я бы был уже мертв.

ГЛАВА 8

11 октября

Кто такие герои? Спасающие других и рискующие собой, скажет каждый. Но тогда выходит, что я самый настоящий герой... Если честно, не верю. Я — это я.

Мой первый магический экзамен я сдал блестяще. Присутствовали все четыре Стихии. Эти бессердечные экзаменаторы потребовали, чтобы я продемонстрировал им исцеление. Гады бесчувственные! Хоть бы чему-то научили, подсказали или хотя бы малюсенький советик соблаговолили дать. Так нет же. Учи, мальчик, все сам с учителем, который во многом помочь просто не может, а мы потом тебя проверим.

Экзамен проходил опять где-то в Сибири, так хотя бы просмотр для действий мне предоставили. А может, простор для позора? Стихийные, несмотря ни на что, все четверо были уверены, что я ничему не научился и, следовательно, ничего не сумею продемонстрировать. Но лицом в грязь я не упал.

Ветром я теперь управлял просто автоматически, и он беспрекословно меня слушался. Лечить тоже научился, добрую сотню заклинаний выучил, а благодаря улучшенной Захаром памяти освоил французский, итальянский, латинский, греческий, древнегреческий и древнеславянский языки. На большее меня просто не хватило. Хотя я знал, что обязан выучить все языки, в том числе и азбуку Морзе, и язык жестов. Но за неделю я не успел. Но, судя по выражению лиц экзаменаторов, этого за такой короткий срок было достаточно. По правде говоря, я уже начал сомневаться в способностях большинства магов. Если я, по их мнению, учусь с огромной скоростью (хотя я обучался со скоростью улитки), то как же тогда познавали магию они? Когда я как-то спросил об этом у Захара, он велел мне заткнуться по этому поводу, потому что у магов Стихий на это могут быть «неадекватные реакции». Ну еще бы! Скажи я подобное при них, это было бы равносильно обзывательству дураками.

Итак, экзамен я сдал хорошо, но, несмотря на успехи, я должен был продолжать заниматься. Черные силы затаились, но могли объявиться в любой момент, я должен был быть готов к встрече с ними. Пока же мне обещали мелкие задания, как любому начинающему магу.

Было уже темно. Мы с Захаром, Сыриным и Красовым перенеслись в центр города, а дальше, как обычно, чтобы не злоупотреблять силами, следовало добираться транспортом.

Захар вызвался меня подвести, чему я обрадовался, потому что толкаться в автобусе не хотелось.

— Я тобой горжусь, — сказал он мне по дороге.

— Да брось ты, — отмахнулся я, рассматривая в темноте ярко горящие вывески.

— Нет, я серьезно. Я даже не предполагал, насколько маг Стихии учится быстрее обычного, но, честно говоря, ты переплюнул все Стихии.

— Я заметил, — хмуро ответил я.

— Да что с тобой? — не отставал Захар. — Пока мы занимаемся магией, ты весел, глаза блестят, и ты все время откалываешь свои шуточки. Но только пора ехать домой, ты замыкаешься. Что с тобой?

— А с чего мне веселиться? — пожал я плечами. — Пока я колдую, мне интересно, а потом я остаюсь один. Я рак-отшельник, ни с кем не общаюсь.

— А мы?

— Вы… вы другое. Ну с кем я общаюсь? Ты, Красов, Сырин, иногда Стихии. С простыми магами мне до полного становления Ветром не положено, а простым людям мне ничего рассказать нельзя…

— Кто-то что-то заподозрил? — забеспокоился Захар. — Бабушка? Или сестра?

— Нет, — ответил я. — Никто ни о чем не подозревает, никто ничего не знает, я никому ничего не рассказывал.

— Тогда в чем проблема?

— Мне не хватает друзей, друга. Нет никого, с кем бы я мог поделиться.

Захар закусил губу, о чем-то задумавшись. Повисла пауза. Я пялился в окно, чувствуя, что начинаю сходить с ума.

Наконец он заговорил снова.

— Это все из-за того, что ты еще слишком мало времени провел среди магов. Ты привыкнешь. Просто ты пока слишком сильно привязан к бездарным.

— Не уж-то эта привязанность с годами может исчезнуть? — усомнился я. — Не думаю. Я порву отношения с людьми без дара, но из своего сердца я их не выкину.

— Тебе слишком поздно сообщили, что ты маг, — признал Захар, — ты слишком сжился с людьми.

— А когда сказали тебе?

— В восемнадцать. Тоже поздно.

— И ты привык? — не поверил я. — Привык, что, кроме магов, ты ни с кем не общаешься? И тебе не хочется?

Захар глянул на меня и отвернулся.

— Хочется, — признал он. — Но, ты прав, я привык. Долг превыше всего. Я привык, и ты привыкнешь.

Наверное, в тот день у меня было чересчур плохое настроение, потому что в этот момент мне показалось, что для меня настал конец света.

— Останови, — попросил я.

— Ты что? — испугался мой учитель.

Я помотал головой.

— Ничего. Тут уже близко. Три остановки. Дойду, не переживай.

Он затормозил.

— Ты не будешь делать глупостей?

— Нет, не беспокойся, пройдусь, проветрюсь, а завтра все будет в порядке.

Я вышел из машины, и «Волга» уехала. В этой части города цветных неоновых вывесок не было, фонари не горели, и на тротуары попадал лишь тусклый свет из окон жилых домов. Но темноты я не боялся. Или, вернее сказать, мне было не до темноты.

ГЛАВА 9

12 октября

По-настоящему узнать человека можно лишь в длительной беседе один на один. Ведь иногда люди просто не могут раскрыться в шумной компании.

Спать на полу я не привык, тем более на кухне, где все время жужжал над ухом противный холодильник. Так что спалось мне несладко. Даже Костик высовывался, спрашивал, чего это я все время верчусь.

Короче говоря, я толком и не спал и сразу услышал движение около себя.

— Кто тут? — шепотом спросил я.

— Я, — откликнулся Емельяныч. — С докладом. Хорошо, что не спишь.

Я сразу сел.

— Что-то с Ленкой?

— Тебе решать, что с ней или не что. Плачет она, в угол кровати к стенке забилась и ревет. Второй час, как успокоиться не может. Я думал, подожду, посмотрю, а девчонка скоро весь дом затопит.

Я сидел в задумчивости, не зная что делать.

— Чего сидишь? — удивился домовой. — Сходи, что ль, посмотри, чего она потоп там развела. Ноя, что ли, ждет?

Я усмехнулся. Это нормальные девушки ждут принца на белом коне, а Писа не от мира сего, поэтому логично, что ждать ей надо Ноя с ковчегом.

— Ну что? Пойдешь? — допытывался Емельяныч.

— Не знаю, — признался я.

— Твоя гостья, твоя комната, так и разбирайся ты, — вывел домовой. — Логичненько?

— Логичненько, — вздохнул я и поднялся. Пришлось одеваться. Сперва джинсы, потом майка… Как понадобилось куда-то идти, мне даже спать захотелось. — А Пурген там?

— Где уж там! Сбежал. Сказал, к Свете жить уходит, в тебе разочаровался.

— Ну, дурацкое высочество у меня еще подскочит, — мстительно пообещал я и вышел из кухни.

Дверь моей комнаты закрывалась изнутри, поэтому я решил постучаться.

— Это я. Можно войти?

— Это же твоя комната, — раздалось в ответ, — открыто.

И я вошел. В комнате было темно.

— Я включу свет, ты не против?

— Как знаешь…

Я включил настольную лампу, чтобы не ослепнуть от яркого света.

Писа действительно сидела на кровати в углу, а по ее щекам пролегли влажные дорожки.

— Ты как? — я сел на стул у стола напротив нее. Она не повернулась ко мне, а, наоборот, уставилась в стенку. — Обои понравились? — не слишком удачно пошутил я.

— Послушай, — она так и не повернулась в мою сторону. — Я не хочу тебе навязываться. Вам. Вообще не хочу никому навязываться. Ты привел меня сюда, потому что чувствуешь себя виноватым, раз я попала в передрягу, разыскивая тебя?

— Второе — да, первое — нет.

— Не поняла, — вяло произнесла Ленка, продолжая изучать стенку. Ее руки нервно мяли край простыни.

— То, что да, я виноват. Нет, я притащил тебя к себе не только из чувства вины, а потому, что тебе нужна была помощь. И сейчас… нужна.

Она криво улыбнулась.

— Не утруждай себя.

— Почему? — не отставал я.

— Потому. Со мной неинтересно, когда я в нормальном состоянии, а сейчас…

— По-моему, сейчас тебе необходимо успокоиться, а для этого тебе нужно с кем-нибудь поговорить.

— Зачем тебе это?

От этого вопроса я, честно говоря, растерялся. Как это — зачем? Помочь хочу — вот зачем! Но ответил я почему-то совершенную глупость.

— Потому что я хороший человек.

Ее губы дернулись в некоем подобии улыбки.

— Всем известно, что по-настоящему хороший человек сам себя никогда хорошим не назовет.

— Ну вот, — я сделал вид, что обиделся, — один единственный раз себя хорошим назовешь, тебя уже во всех смертных грехах обвиняют.

Но надежды не оправдались, моя «гневная» тирада ее не разговорила. Черт! Да так и свихнуться недолго. Многие девушки после таких нападений обращаются к психологу, чтобы прийти в себя. В том, что Писа этого не сделает, я не сомневался. Поэтому ей было необходимо с кем-то поговорить. Моя бабушка — надо отдать ей должное — пыталась, но сквозь Ленкину замкнутость не пробилась. Нет. Здесь нужен не совет старшего, тут необходима дружеская поддержка. Чья, интересно? Я так понял, у Писаревой и друзей-то не оказалось, одна Машка чего стоит.

А Ленке нужна была простая человеческая помощь, кто-то, с кем можно было бы поговорить. Не сказать что меня к Писе тянуло или мне хотелось бы вставать посреди ночи — хоть и бессонной — и трепаться с ней, но не мог я почему-то не вмешаться. Все-таки что-то хорошее во мне было, бабушка с воспитанием постаралась.

— Слушай, — сделал я очередную попытку, — мне тоже не хочется никому навязываться, у меня с чувством такта все в порядке. Но когда кому-то требуется помощь, а в моих силах ее оказать, я не могу сидеть на месте.

— Ты уже помог мне. Спасибо. Дальше я справлюсь.

ГЛАВА 10

12 октября

Я никогда не верил в то, что шила в мешке не утаишь. А жизнь, как известно, любит тыкать людей носом в то, во что они не верят. Так что теперь я знаю: сколько веревочке ни виться…

Я проснулся оттого, что кто-то держит меня за руку. Нет, даже не держит, а нагло вертит. Вертит и вертит… А мне какое дело? Спать хочу! И вдруг меня обдало холодом, мозги проснулись достаточно, чтобы начать хоть немного соображать, и я понял, ЧТО происходит. Кто-то рассматривал не мою руку, то есть не просто руку, а именно левую, как раз ту, на которой было магическое кольцо с рубином.

Я открыл глаза и резко вскинул голову, аж в шее что-то хрустнуло. Бабушка тут же отступила на шаг и выпустила мою руку. Я заметил, что мое кольцо, повернутое вечером вовнутрь, теперь было с внешней стороны.

«И что же мне теперь делать?» — пронеслась в голове совершенно бестолковая мысль.

Я огляделся, беспомощно моргая, и понял, что я, как сидел, разговаривая с Писой, так и уснул, облокотившись на стол.

— Привет, ба, — выдавил из себя.

— Здравствуй, — от ее голоса потянуло таким холодом, что у меня мурашки по спине пробежали.

«Пожалуйста, поздоровалась и уйди, — взмолился я. — Пусть ты не посчитала кольцо чем-то необычным. Пусть ты не будешь задавать вопросов!»

Но она не ушла.

— Во-первых, — строго изрекла бабушка, — неприлично спать в одной комнате с особой противоположного пола, если она не является твоей родственницей или женой…

— Да мы… — хотел я возмутиться, но она погрозила пальцем, и я осекся.

— Мне нет до этого дела, — продолжила бабушка, — и не смей меня перебивать, я сегодня не склонна сюсюкать. Ты сейчас пойдешь, умоешься и проводишь эту милую девушку, а потом придешь и спокойно поведаешь, куда ты все время пропадаешь, зачем притащил кота, почему не посещаешь занятия, откуда у тебя это кольцо и каким это, интересно, образом у Лены на лице прошли синяки за одну ночь.

— С чего ты взяла, что я не посещаю занятия?! — неужели Писа проговорилась?

— Сережа, твой однокашник, звонил вчера, справлялся, серьезно ли ты болен и скоро ли вернешься в университет, — пояснила ба. — Я сказала, что болен. Серьезно. На голову… Так, остальное обсудим позже, и не вздумай, как всегда, сбежать. Этого разговора тебе не избежать.

Я почувствовал себя загнанным в клетку зверьком, маленьким таким, беззащитным-беззащитным, которому сейчас придет конец, и никто не сможет ему помочь.

— А где Ленка? — спросил я, расправляя плечи.

— Чай пьет. Сейчас допьет, и проводишь.

***

Умывался я долго, потому что одновременно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Но он не находился. Я был в тупике. Что делать? Что сказать бабушке? Как выкрутиться? Мне захотелось стать страусом и спрятать голову в песок, лишь бы никому ничего не отвечать. Но даже если я бы и нашел заклинание, чтобы превратиться страуса, мне бы пришлось долго драпать до ближайшей пустыни, а это ой как не близко.

Когда я смотрел на бегущую из крана воду, мне в голову пришла потрясающая мысль — утопиться.

Да что же это?! До меня вдруг дошло, О ЧЕМ я думаю, и я ужаснулся. Парень, как же ты дальше жить будешь, если у тебя в двадцать лет подобные мысли в голову лезут?

Я наконец умылся и вышел из ванной. Ленка с бабушкой сидели на кухне. Я отметил, что Писа прислушалась к моему совету и оставила волосы распущенными. А вообще, вид у нее был самый что ни на есть цветущий. Я подумал, что никогда не видел Писареву такой. Похоже, наш вчерашний, нет, сегодняшний ночной разговор, подействовал на нее положительно.

— Привет, — улыбнулась она.

— Привет, — отозвался я не слишком радостно. Мне снова захотелось стать страусом.

— Ну все, — Писа поставила кружку на стол. — Спасибо вам огромное за гостеприимство, но мне пора.

— А где Светка? — совсем не кстати спросил я. Просто я привык к утренним крикам сестренки, разыскивающей в лабиринте нашей крохотной квартирки школьные принадлежности и одежду. А сегодня я ничего не слышал.

— В школу уже ушла, — ответила бабушка, хмурость из ее взгляда не исчезла.

— У тебя очень милая сестра, — высказалась Писа, — мы с ней познакомились.

— Милая, — пробормотал я, — когда спит зубами к стенке…

Интересно, чего это я сегодня эту «милую» не слышал? Это ж надо как вырубило. Говорил, говорил и бессовестно задрых, как сидел.

Я поплелся за Ленкой в прихожую, заметил, что свои джинсы и свитер она тщательно вычистила, так что никаких следов вчерашних приключений у нее не осталось.

Она обулась, и я вызвался проводить ее до автобуса. Мы спустились по лестнице в молчании. Я думал об упавшей мне на голову с утра проблеме, о чем думала Писа, меня в тот момент не интересовало.

— Я опять лезу не в свое дело, но что-то случилось? — осторожно спросила Ленка, когда мы вышли из подъезда.

— Нет, — я заставил себя улыбнуться. — Просто не выспался.

ГЛАВА 11

13 октября

До этого дня я почему-то никогда не задумывался, какими судьбоносными могут оказаться новые знакомства.

Итак, я решил идти на занятия. Но, увы, студенческая жизнь не так проста, как хотелось бы. Нельзя прогулять две недели, а потом просто прийти, улыбнуться и сказать: «Привет! Я вернулся». Конечно, наш куратор ко мне неплохо относится, но ведь он не самая большая шишка университета. Рейтинговая система хороша всем, но, чтобы тебе исправили «нули», выставленные за прогулы, нужно быть чертовски убедительным.

Я проснулся рано и не знал, что делать. Выход у меня был один единственный, и его еще на прошлой неделе предложил мне Емельяныч. Как странно, тогда мне даже думать об этом противно было, а теперь я уже решил воплотить эту идею в жизнь. Я решил использовать магию.

В конце концов, из-за этой самой магии я и пропустил занятия! И я решился

Нашел небольшое заклинание На восполнение утраченного, прочел его на латинском и — вуаля! — в моих тетрадях появились все те лекции, которые я пропустил. Затем последовало заклинание На получение желаемого, и у меня появилась медицинская справка, что я проболел все две недели. Конечно, я мог бы добиться всего этого простым человеческим путем, но на это ушло бы черт-те сколько времени, а мне его катастрофически не хватало, потому что после учебы еще предстояло ехать к полоумной художнице.

Итак, выполнив задуманное, я собрался и отправился в универ Коротким путем, потому что провозился слишком долго и на автобусе просто-напросто не успел бы.

Только, оказавшись в родном учебном заведении, я понял, как же мне не хватало привычного круга общения. Словом, я сразу же почувствовал себя как дома, нет, даже лучше, в тысячу раз лучше!

— Привет, Денис! — тут же посыпалось со всех сторон, я только и успевал отвечать. Как же мне это все нравилось!

А вот на вопросы на тему: «Где это ты пропадал?» — я не отвечал, а только отшучивался, а потом быстренько направился к Родиону Романовичу. На кафедре мне сказали, что он в аудитории ОЖМ.

— Здравствуйте! — торжественно поздоровался я, но улыбка быстренько скочевала с моего лица, потому что на меня обрушилась волна глубокой боли. Я от неожиданности так и впал в ступор.

— А, Денис! — преподаватель мне обрадовался. — Где пропадал?

— Болел, — соврал я и серьезно добавил: — У меня и справка есть.

— Чем болел-то?

— Фолликулярная ангина. Температура, уколы… Ну, вы понимаете.

— Ясно, — протянул Родион Романович. — Давай тогда мне справку, передам секретарю.

Я с готовностью достал листок и протянул преподавателю. Я надеялся коснуться его, чтобы исцелить, но он взял справку в нескольких сантиметрах от моей руки. Я аж зубы сжал от досады. Боль Родиона Романовича была сильной, очень сильной. Я чувствовал себя ужасно, а у него-то боль была сильнее в несколько раз — мне досталась лишь ее уменьшенная доза.

К тому времени я уже начал разбираться в боли и болезнях, вызывающих ее. Поэтому безошибочно определил, что у моего любимого преподавателя рак желудка в последней стадии. Господи, жуть-то какая! И какое дьявольское везение! Ведь, не приди я в ближайшие дни, и Родиона Романовича вынесли бы отсюда ногами вперед еще до конца недели.

Так, нужен был предлог дотронуться до него. Но как? Броситься обниматься с криком: «Как же я давно вас не видел!» Нет, слишком глупо, хотя на крайний случай сойдет и это. Не пропадать же человеку из-за моей дурацкой гордости?

И тогда я пошел по обходному пути.

— Родион Романович, — я для вида опустил глаза, демонстрируя свой стыд. — Вы дали мне месяц на сказку, но из-за болезни… Сами понимаете… Не могли бы вы дать мне дополнительно время? Иначе я не успею.

Препод задумчиво помолчал.

— Не люблю делать исключения для кого-либо, — сказал он затем. — Но ты как один из моих самых лучших студентов, пожалуй, заслужил поблажки. Но, имей в виду, даю тебе только две недели сверх срока. К этому времени сказка должна быть готова.

— Будет, — заверил я.

— Только вот… — Родион Романович запнулся и продолжил с видимым усилием. — Через месяц, скорее всего, тебе придется сдавать работу другому преподавателю.

— Почему? — я сделал вид, что искренне удивился, хотя мне давно все было ясно.

— Разболелся я что-то, — признался преподаватель. — Возможно, очень скоро уйду на больничный.

«Не уйдете!» — мысленно пообещал я, понимающе кивнул и собрался уходить.

— Ну, спасибо вам огромное за понимание и продление срока сдачи работы.

— Да не за что. Главное, чтобы сказка твоя вышла не тяп-ляп, а достойной.

— Конечно, — кивнул я и протянул ему руку, — еще раз спасибо.

Он пожал протянутую руку с печальной улыбкой, и я выпустил из себя целительную силу. Надо сказать, с силами я несколько не подрассчитал. Как всегда, когда я кого-то лечил, ветер усиливался. И сейчас мой ветерок выбил оконную раму, окно распахнулось.

Родион Романович охнул и бросился закрывать окошко, даже не заметив, что постоянно преследующая его боль пропала.