Ветер Эрина

Глава 1. Древний чародей

– Вы уже слышали?! В Харлиат прибыл древний чародей! – Синни, как обычно ворвалась в кухню, громко хлопнув дверью, и впустив с собой морозец с запахом приближающейся весны.

– Опять дверь с улицы не закрыла, попрыгушка! – проворчала Бреа.

Синни ойкнула, метнулась обратно, послышался грохот, и шустрая девица, потрясая светлыми косичками, вновь оказалась на кухне.

– Чародей! – восторженно повторила она.

Девчонка успела скинуть по дороге плащ, демонстрируя новое тёмно-зелёное платье с широкой лентой под грудью. В Кири такие больше нигде не носили. Традиционно платье расширялось к низу и подпоясывалось. В Иртхаре, соседнем королевстве, на границе которого стоял Харлиат, придумали пришивать широкую вышитую ленту под грудью, концы которой завязывались на спине, а пояс чаще не носили. Харлиатские мастерицы сочетали и вышитые ленты, и узорчатые пояса. На волосах ещё блестели редкие снежинки, которые тут же растаяли от печного жара. Глаза восторженно сияли, а усыпанный веснушками нос дёрнулся, уловив запах сдобных булочек, – принюхиваясь, Синни шевелила носом точь-в-точь как мышка. Но новость про чародея была важнее, так что заманчивый запах остался без внимания.

Келия с тоской посмотрела на хозяйскую дочку, понимая, что та сейчас займёт свою тётку сплетнями на добрые полчаса, а те самые булочки из печи придётся вынимать ей одной.

– Тебя на мельницу посылали! Какой чародей? – Бреа упёрла руки в мягкие объёмные бока.

Тётка была крупнее тощей племянницы раза в два точно, но грозный вид девчонку ничуть не испугал. И мать, и тётка её всегда баловали, чтобы она ни творила, а тётушка Бреа ко всему прочему слыла такой же любительницей обсудить новости, которых всегда было недостаточно.

– Ой, да что там с мельницей! Маменька с мельником опять ругаются, только и всего, – протянула Синни, стягивая с головы шерстяной платок и присаживаясь, изящно скрестив ножки в новых меховых сапожках. Даром, что присела она на перепачканную мукой лавку. – Настоящий древний чародей в Харлиате, представляете! Говорят, сегодня утром приехал. Но толком его никто не рассмотрел. Он сразу к меару в замок отправился.

Харлиат был не слишком крупным городом. Достаточно большим, чтобы одинокая вдова с такой же овдовевшей сестрой и дочерью могли заработать выпечкой хлеба, договорившись полюбовно с мельником. Но недостаточно большим, чтобы принимать хоть сколько-то важных гостей. Причина, по которой сюда прибыл древний чародей – если он и правда прибыл – могла оказаться всего одна.

– Думаешь, в городе появились опалённые? – Бреа задумчиво почесала щёку, оставив на ней белый след.

– Так уж давно нашли бы их, если б они тут водились! – звонко возразила племянница.

Келия долго не могла привыкнуть, как спокойно здесь обсуждают людей, которых ещё до рождения обожгло волной магии. Даже в соседнем Феаморе люди начинали хватать вилы и факелы, едва заслышав это слово. Хватать мушкеты могло статься эффективнее, но они не у всякого в доме находились.

Из обеих печей уже ощутимо тянуло сдобой. Хлебные буханки ещё можно было оставить румяниться, а вот булочки уже точно пора было доставать. Но сплетниц сейчас отвлечь могли разве что те самые опалённые, ворвавшись на кухню. И то, возможно их бы пригласили присоединиться к беседе.

Пока тётка с племянницей обсуждали древность чародея, и не явился ли он, чтобы жениться на дочке главы города или чтобы её проклясть, хлеб поспел. Келия, нарочно гремя большущей лопатой, рассчитанной как минимум на двух пышнотелых женщин, вытащила из печи противень. Тётушка Бреа обернулась, когда она уже закончила раскладывать булочки и накрыла их клетчатым полотенцем.

– Келия! Дурнуля ты этакая! Зачем опять в одиночку тяжести ворочаешь? Ты ж болезная. А ну как потом с детками будут проблемы.

Келия скептично фыркнула и стала невозмутимо готовить следующую партию выпечки. У Бреа все разговоры обязательно сводились к деткам, сегодня она перешла на любимую тему даже раньше обычного.

– Пофырчи мне ещё. Мы, может, и далече живём, да и к нам добрые люди заезжают. Ещё приглянется кто. И бед со всякими лесными нет, не страшно и семью завести.

Фейри на Харлиат действительно ни разу не нападали, да и в лес люди ходили спокойно, и дети рождались тут нормальные, не изменённые магией. Беда, терзавшая всё королевство, обходила это место стороной. Войны крови забрали только две трети мужчин – не такая большая цена, если задуматься.

Тётка Бреа продолжала требовательно взирать, не торопясь помогать, пришлось ответить:

– Потому, видимо, чародей и приехал, – буркнула Келия и отругала себя за несдержанность.

Обычно она старалась просто соглашаться и с хозяйкой булочной, щедро приютившей её под своей крышей, и со всеми её родственниками. Когда две женщины принимались учить Келию жизни, ей это казалось даже по-своему трогательным. Но только до тех пор, пока речь не затрагивала вероятных детей и мужа. Которых, возможно, никогда не появится.

– Да мало ли зачем он приехал! – всплеснула женщина пухлыми руками. – Может, отдохнуть от столичной суеты решил.

– Как вам угодно. Лучше скажите, Бреа, можно я сегодня уеду?

– А что случилось?

Позади настороженно вытянулась Синни, она не теряла надежды, что однажды Келия перестанет быть скучным человеком и подкинет ей стоящую сплетню, но раз за разом разочаровывалась.

– Тётушка пишет, что неважно себя чувствует. Опять помирать собралась.

– Типун тебе на язык, бестолковая! Пусть святая Эльма хранит твою тётушку ещё сотню лет!

Добрых полчаса Бреа возносила хвалы святой, призывая её сохранить здоровье тётки Келии, которая стабильно собиралась испустить дух каждый год, но так до сих пор этого и не сделала. Возможно, она так старалась как раз для того, чтобы старуха, наконец, упокоилась, а Келия перестала её навещать и отлучаться. Девушка и без того собиралась уехать в конце недели, когда земля покажет свои нагие черные бока, но очередное письмо с подробным описанием недугов, заставило её сделать это раньше.

Глава 2. Лебединый замок

Девчушка даже не поняла, как ей повезло, что чародей услышал её магию. Как и у многих несчастливцев до неё, силы пробудились внезапно, она совсем не понимала, как их контролировать и что теперь делать. Лишь знала, что родные и друзья ей теперь не помогут. Есть ли у неё вообще теперь родные и друзья? Перепуганная и беспомощная, она убежала из города и укрылась в лесу. Зима ещё только подбиралась к своей середине, а в тот день вовсе случилась метель. Скорее всего, она замёрзла бы насмерть, затерявшись среди равно белоснежных холмов и укрытых пеленой деревьев. Но пробудившаяся в ней магия билась протяжным металлическим звоном с каждым ударом сердца. И этот звон услышал сохрадорса. Пройди он несколькими верстами южнее, как собирался, он бы её не заметил. Но в тот день Святая Эльма приглядывала за девочкой. А может, это был и Рогатый, раз уж она оказалась его отродьем. Ей уже было не так важно, какая из высших сил оказалась благосклонной. Главное, что она смогла выжить.

И даже больше. Чародей оказался настолько добрым, что помог обуздать её рвущуюся наружу натуру. Научил прятать под косами острые концы ушей. Помог отличать скрип снега от голоса дождя. И указал место, в которое нужно будет бежать, если вдруг её тайна раскроется. Чародей остался с ней до самой весны. Жил на соседней улице, а горожане, кажется, о том и не подозревали. Девочка уже почти вернула себе прежнюю жизнь, почти перестала бояться. Как вновь случилось страшное. Зима в этом году уходила неохотно, ни в какую не собиралась уступать весне. И голос дождя, который хотел родиться из снега звучал просто нестерпимо. Он плакал надрывно, впиваясь в уши, как кровососущая муха. И девочка не выдержала. Вместо снегопада над её домом прошёл дождь, сугробы вокруг освободились из морозного плена и утекли весёлыми ручьями. А у статуи Святой Эльмы в центре Харлиата загорелось навершие посоха.

Девчонка, конечно, сглупила страшно. Но Мерон не мог её в этом винить. Она была ещё соплюшка, а голос пробуждающихся стихий и взрослым тяжело игнорировать. И даже чародеям, что уж говорить о тех, кто унаследовал силу фейри, тогда как сам оставался смертным. Еле как уговорил он девчонку не плакать и убедил, что поможет со всем разобраться. Статуя загорелась ночью, а значит, у них имелся как минимум день в запасе до того, как прибудут сысковики-опалённые в поисках источника магии.

Он собирался решить всё просто. Укрыть девочку в заезжем доме на окраине, дождаться пока прибудут шавки Ронана и кубок отреагирует на его магию. Притвориться чаровником, одним из тех, что успешно затаились в глуши, и пойти с ними добровольно, а потом в удачный момент скрыться. Возможно, он бы даже смог вернуться в Харлиат через какое-то время, чтобы учить девчонку дальше. Но высшие силы, оберегающие малышку-опалённую, на его счет имели другие планы.

В Ночлег неожиданно пришла девушка, и её приход сопровождал далёкий звон колокольчика. Она весело поговорила с хозяином, которого, похоже, давно знала, небрежно окинула взглядом зал, поправляя растрепавшиеся тёмно-русые локоны. Хотя она постоянно скользила взглядом мимо, Мерон ясно понял, что она его видит, его настоящего. В её внешности не имелось совершенно ничего необычного. Впрочем, среди опалённых иногда такие встречались, хоть и крайне редко. Девушка явно не была ведьмой. Ведьмы звучали как дикая безудержная пляска, как яростная гроза или бешенная погоня. А от незнакомки разливались стройные переливчатые трели. Девушка прошла мимо, задев его крутым бедром, и он едва удержался, чтобы не оглянуться вслед. Но продолжил сидеть, укрывшись простеньким заклятьем отвода глаз. Как бы ни интересовала его эта девушка, ждал сегодня он не её.

Вскоре прибыли сысковики. И чародею снова не повезло. Одним из них оказался его старый знакомец Слоан. Вспыльчивый юноша, а скорее так и не выросший мальчишка, питал к нему лютую неприязнь. А жаль. Слоан мог бы добиться очень многого, если бы Ронан не задурил ему голову пустыми обещаниями. Переговорив с ним, Мерон пообещал выполнить все нелепые требования и даже сделал вид, что впечатлён бумажкой с подписью верховного правителя. Попросил только дать ему спокойно закончить вечерю. Он хотел попрощаться с девчонкой, но незнакомка в дальнем краю зала продолжала прожигать его взглядом, и в итоге он решил этого не делать.

Судьба вновь внесла свои коррективы. Второй сысковик остался стоять у дверей дома. А девчонка, очевидно насмерть перепуганная, не стала, как было уговорено, дожидаться утра. К добру или к худу, но вместе с ней заезжий дом покинула и таинственная незнакомка. Бодрым шагом девушка пошагала в сторону города, делая вид, что не понимает значения голубого пламени. А сысковик растворился в тени, потянувшись за ней. Мерон обещал защитить девчонку, поэтому пошёл убедиться, что внимание пёсиков Ронана занято другой фигурой.

А потом решил продолжить игру. Мальчик Слоан был так воодушевлён своей ролью лидера и так сильно пытался убедить самого себя в непогрешимости, что это почти вызывало смех. Чародей даже согласился надеть на себя ошейник, и эта придумка праховцев оказалась гораздо хуже, чем он слышал, на удивление действенной. Забавно, если бы в итоге таким нелепым образом его жизнь и закончилась. Но какую бы ненависть не питал к чародею Слоан, он слишком яростно следовал правилам. Мерон всё равно планировал посетить Лебединый замок, прийти туда под конвоем – способ не хуже прочих. Не очень, конечно, хотелось видеть претенциозную рожу Ронана, но даже эта встреча могла стать интересной.

Интересной оказалась и девушка Келия. Хотя, наверное, следовало называть её молодой женщиной. Выглядела она явно моложе своих лет, как и старалась себя вести. Порой старалась слишком сильно, но её выдавал цепкий вдумчивый взгляд. И музыка. Протяжные духовые ноты в те моменты, когда она смотрела в сторону леса. Пожалуй, Мерон пригласил бы её в Фианкайслин. Если бы только не давнее знакомство Келии с Ронаном и его выкормышами. Слоан сказал, что она сбежала, значит, была поумнее остальных. Но в деталях истории ещё следовало разобраться.

Глава 3.1 Сумережное

Комнату заполнял полумрак. Высокое узкое окно давало лишь крупицу света, недостаточного даже для того, чтобы толком рассмотреть гобелены, которыми сплошь завесили каменные стены. Не говоря уже о чтении. Покои, в которые поселили изобретателя, считались почётными, но он всё равно чувствовал себя неуютно. Пожалуй, это естественно. Как бы хорошо тебя ни принимали в гостях, всё равно будешь скучать по тому, к чему привык. По родине. Даже если родина тебя отвергла.

Ратвин Хейленд отпил глоток чая и недовольно поморщился. Травянистый вкус, разбавленный водой, ни намека на благородную горечь со сладкой фруктовой нотой. Приличного чая на острове не сыскать, приходилось довольствоваться тем, что есть. Хорошо ещё, что он сумел убедить арк-рига в несомненной пользе напитка и тот велел привезти и высадить несколько кустов. Чай из их листьев получался так себе, здесь не умели его ни правильно выращивать, ни готовить. Но лучше, чем ничего. Местные пили в основном пиво либо напиток из кислого молока, а ни то, ни другое не способствовало укреплению ума. Ратвин сделал ещё глоток и вновь скривился. Слишком уж он привык подстёгивать мысль таким своеобразным ритуалом, а ясный ум был ему необходим.

Академия наук не вступилась за него, когда тупоумные последователи Драконьего лика объявили исследования ересью и запретили приближаться к их святыне. Он не нашёл поддержки ни у Круга магов, ни у его величества Солнечного короля Талании, Эрика восьмого. А в итоге король и вовсе сослал его, запретив возвращаться под страхом смерти. Глупцы! Напыщенные идиоты, запуганные пережитками прошлого. У них под носом лежал неиссякаемый источник знаний, который вероятно содержал в себе тайны мироздания. А они не желали к нему прикоснуться, страшась мифической небесной кары.

К счастью, жители острова Эрин оказались умнее. Ратвину даже не пришлось рассказывать, какие выгоды сулит изучение останков древних драконов. Местные и сами это поняли ещё век назад и успешно приступили к делу. Все их изыскания основывались на собственных непонятных традициях и магии, но так было даже интереснее. О магии Ратвин знал не так уж и много. Маги, как и церковники, исследователей и изобретателей не особо жаловали. Они хотели, чтобы тайны мироздания для обычного человека оставались сокрытыми. Местные древние чародеи и чаровники сильно отличались от таланийских магов. Не только внешним видом и традициями, но и творимым колдовством. А особенный интерес представляли опалённые – совершенно обычные люди, которым внезапно досталась сила волшебных созданий. Эринцы считали это не то проклятьем, не то гневом богов. Но Ратвин незамутнённым предрассудками разумом видел, что тут кроется нечто иное. То, что его бывший друг и коллега назвал бы естественным развитием. То, что неизбежно случается с течением времени. Осталось лишь разгадать, почему это произошло именно сейчас и именно здесь.

– Прошу прощения, господин Хейленд, – на пороге возникла худощавая долговязая фигура, – чародеи уже прибыли и направляются на встречу.

Юджин, темноволосый растрёпанный мальчишка, походил скорее на бандита, чем на прилежного помощника. Он служил Ратвину уже много лет и был неизменно смышлёным и исполнительным. Без раздумий последовал за своим господином в изгнание, и лишь ему изобретатель полностью доверял. А потому позволял много вольностей. Он не стал отчитывать юношу за прерванное чаепитие и проследовал на собрание.

Просторный зал был намного светлее, чем выделенные покои, но стены всё также покрывали гобелены. Самый большой изображал остров Эрин. Остров почти ровно пополам разделяла река Бойн, слева от которой находилась Кири, а справа – Иртхар. Название соседнего королевства вышили чёрной нитью, название Кири – золотой, золотая же нить разделяла его на провинции.

Когда Ратвин вошёл, чародеи уже прибыли, стояли перед верховным правителем. С одним из них таланиец уже имел честь познакомиться. Риг Ронан, не изменяя себе, добродушно улыбался. На эту улыбку изобретатель сам чуть не попался, однако вовремя понял, что чародей отнюдь не так прост, как кажется. Второй, должно быть, знаменитый Повелитель Ветров, оказался чуть выше и шире в плечах своего друга, и в отличие от него, вид имел самый чародейский. Он слегка хмурился, глядя на арк-рига и словно чего-то ждал. Ратвин сообразил, что своим появлением прервал начатый разговор.

Верховный король, или же по-местному арк-риг, сидел на резном кресле за большим круглым столом, занимавшим почти весь зал. Стол находился на возвышении, чтобы король всегда был выше вошедших. По традиции арк-риг брил подбородок, но носил пышные усы, спадающие на грудь. Гриву светлых волос прижимал к голове обруч. Не корона, а обычный кожаный обруч с металлическими бляшками. Бляшки были выполнены из золота и украшены затейливыми узорами, но Ратвин всё равно никак не мог привыкнуть, что король не носит корону. О королевском статусе говорил также пурпурный плащ и золотая фибула с драгоценными камнями. Взгляд короля, направленный на гостей, оставался задумчивым.

Он поднял руку и махнул стражникам, те покинули зал, плотно прикрыв за собой двери.

– Я не сомневаюсь в чистоте ваших помыслов.

Повелитель Ветров едва заметно кивнул, взял у своего друга ошейник и защёлкнул на собственной шее. Верховный король кивнул в ответ и предложил гостям присаживаться.

Ратвин занял место по левую руку от короля. Обычно вокруг правителя сидели риги, правящие провинциями Кири. Но на неофициальных собраниях арк-риг предпочитал, чтобы изобретатель находился к нему ближе и мог при необходимости высказать своё мнение.

– Повелитель ветров! – звучный голос короля заполнил весь зал, в его глазах блестела сталь. – Долгие годы ты и твои последователи являлись врагами королевства Кири. Люди страшились одного упоминания, а твоё имя стало синонимом проклятья. Не счесть бедствий, которые ты принёс этой земле.

Арк-риг сделал паузу. Чародей, казалось, не проникся своими злодеяниями, лицо его оставалось бесстрастным. Король продолжил:

Глава 3.2 Сумережное

Элакайслин тонул в сумерках, пуская по склону длинные изломанные тени. До заката с рыжими брызгами ещё далеко, а солнечный день уже миновал. Пограничное время дышало серостью, ещё и тучи нагнало, то ли снег пойдёт, то ли дождь, то ли пронесёт мимо. Возвращались чародеи тоже пешком. И, к счастью, в молчании, так что прогулку можно было назвать даже приятной. Столица человеческого королевства и чародейский замок, который вполне можно величать последним оплотом магии, в нескольких часах пешего пути друг от друга. Не к добру это. И как бы арк-риг ни старался убедить его в своих добрых намерениях, Повелитель ветров ему не верил. Вот в то, что ему потребовалась сила, дабы приструнить других ригов – вполне.

Только глупец Ронан мог считать, что люди и опалённые могут остаться соседями и не пытаться убить друг друга. И он был таким искренним и убедительным в своём заблуждении, что когда-то Мерон и сам хотел ему верить. За это желание он сполна заплатил. Слишком многие отдали жизни, чтобы он повторил эту ошибку. Лебединый замок не должен погибнуть, как Воронья крепость. О чём думал сам хозяин замка, Мерон понятия не имел. Он вообще очнулся и вспомнил о существовании друга, когда перед ними уже выросли ворота, и стало не до расспросов.

Встречала их целая толпа, которая быстро увлекла Ронана по каким-то очень важным делам. Каким, Мерон не вникал, и остановить не пытался. Всё ещё погружённый в размышления, он отправился делать то, ради чего вообще терпел весь этот фарс – искать ответы.

Дойдя до нужного коридора, он нашёл знакомую нишу, едва отличающуюся от остальных, не зная точно – пройдёшь мимо. Прикоснулся руками к камню, он отозвался, чувствуя древнюю силу, и через пару мгновений, в стене проступила дверь.

Библиотека встретила его ярким светом и свежестью. Хотя здесь не было окон и вряд ли уборку делали хотя бы раз, внутри всегда оставалось светло чисто. Заклинание, наложенное века назад, задолго до старика Гахарита, работало исправно. Мерон прошёл вглубь, бегло осматривая стеллажи, не выцепит ли взгляд что-то полезное. То, что он искал, должно находиться намного дальше. Проблема в том, что он понятия не имел, что именно искал. А если он не найдёт ответа и здесь, то вовсе не знал, что будет делать. При одной мысли затылок охватывал липкий страх, совершенно недостойный умудрённого жизнью чародея, потому он об этом не думал.

Шкафы перемежались каменными нишами с мягкими подушками, обустроенными для комфортного чтения. Интересно, пользовался ли ими хоть кто-то. Старик учеников в библиотеку редко пускал. А если и пускал, то неизменно требовал сидеть за столом для письма, как приличные учёные люди. Их тут тоже имелось несколько. Набрав с десяток книг и ещё парочку тетрадей, могущих оказаться интересными, Мерон устроился в самом дальнем конце комнаты.

Спустя несколько минут, а может и часов поисков, дверь в библиотеку отворилась вновь. Сперва чародей решил, что это Ронан, но шаги звучали намного легче и тише. Отругав за себя за излишнюю увлечённость, Мерон обратился к замку, и тот услужливо подсказал, что пришла Келия. По тому, с каким постоянством она оказывалась рядом, впору заподозрить девушку в преследовании. Но сейчас она, похоже, не знала, что находится тут не одна.

Прокравшись мимо стеллажей до самого конца, она бросила кучу тряпья в одну из ниш и устроилась там с потрёпанной книжицей. Келия оказалась прямо напротив чародея, но увлечённая чтением ничего вокруг не замечала. Понаблюдав какое-то время за тем, как она сосредоточенно перелистывает страницы, Мерон поинтересовался:

– Интересно?

Девушка вздрогнула всем телом, едва не выронив книгу, и вскинула горящий паникой взгляд. Точь-в-точь кошка, застигнутая на хозяйском столе. Увидев Мерона, она немного успокоилась.

– Да…

Повисла пауза.

– Ты чувствуешь древнюю магию?

Келия непонимающе моргнула. Открыла рот, намереваясь ответить, но закрыла, так ничего и не сказав.

– Иначе сюда не попасть, – пояснил Мерон. – Дверь открывается лишь тому, кто способен её найти.

Поняв, что отпираться бесполезно, Келия призналась.

– Чувствую.

О том, что для входа в библиотеку нужно ещё и обладать древней магией, Мерон умолчал. Но теперь был уверен, что девушка не опалённая. Раньше он склонялся к мысли, что она всё-таки ведьма, из какого-то дальнего самобытного ковена. Теперь решил, что она вполне может оказаться дочерью или внучкой какого-нибудь фейри. Такое иногда тоже случалось.

– А Ронан знает, что ты пользуешься библиотекой?

Келия потупилась, на щеках вспыхнул румянец.

– Он же не запрещал сюда приходить…

Естественно, потому что ему бы и в голову не пришло, что кто-то сможет это сделать.

Келия задумчиво пошуршала страницей и вдруг радостно вскинулась:

– Я не скажу ему, что видела тебя здесь. А ты не скажешь, что видел меня.

Предложение, совершенно абсурдное по своей природе, настолько развеселило чародея, что он согласился. И подумал о том, что Ронан, хотя и обладает гораздо лучшим слухом, мог вполне не знать о том, что у Келии есть древняя магия.

Мерон вернулся к чтению, но успел пролистнуть лишь пару страниц, когда его вновь прервали. Девушка, поняв, что её не собираются выгонять, подобралась ближе, притащив стул, и с самым невинным видом поинтересовалась.

– Что ты читаешь?

Он развернул к ней книгу, в которой Келия, естественно, не поняла ни строчки.

– Ты знаешь древний язык? – удивилась она и тут же пробормотала, – ну, да, ты же древний чародей… – осторожно коснулась пальцем края страницы и тут же одёрнула, будто ожегшись. – Научишь меня?

– Древнее письмо использовали только сохрадорса, – произнёс Мерон. – Так они сохраняли знания для будущих поколений учеников.

– А-а-а… – разочарованно протянула Келия. – То есть, это секрет.

– Ну, почему же. Нет правила, запрещающего учить древнему письму не чародея. Почему бы тебе не попросить Ронана?

Глава 3.3 Сумережное

Ночь стояла такая ясная, что при желании можно было разглядеть каждое дерево в лесу вокруг замка. Или крыши отдельных домов в Друмкэйне, лежавшего у подножия холма с обратной стороны. В ту сторону чародей никогда не смотрел и старался забыть о существовании человеческого поселения. Там во внутреннем городе блестела ощетинившимися трубами фабрика механических стражей, перекрывая почти всю улицу. И скрывая пристроившийся неподалёку двухэтажный дом.

Командир О’Коннор сидел в кресле у камина. Он не зажигал свечей, но света от огня и без того хватало для небольшой комнаты. Вся штаб-квартира Ордена в столице была довольно скромной. На взгляд командора, слишком скромной. Но внук крестьянина не мог требовать от арк-рига чего-то большего. Даже в той должности, что он занимал сейчас.

Чад О’Коннор вытянул ноги и прикрыл глаза, от света они начинали слезится, руки мелко подрагивали. Проклятый недуг сразил его, когда он должен был ехать в Нимхонкрайт, главный замок Ордена у Лох-Ри, где дела требовали его непосредственного присутствия. Дела ордена всегда требовали его присутствия: то в замке, то в столице, то у моря на самой окраине острова. Всех капитанов Чад отбирал лично, все они являлись очень толковыми ребятами, но со многими делами не могли справиться без него. Когда утром, едва он собрался в дорогу, его настигла знакомая дрожь и резь в глазах, поездку пришлось отложить. Позже, когда стало известно о прибытии в столицу чародеев, он подумал, что возвратившаяся немочь могла являться божественным провидением. К сожалению, мерзкие служители старых богов сбежали раньше, чем он успел до них добраться.

Командор отпил немного молока с мёдом. Вкус, любимый с детства, всегда улучшал его настроение. Но не сегодня. Зубы стукнули о край чаши, он едва совладал с собственными руками.

Подобные приступы мучили его давно. Когда он решился принимать драконью пыль, то не знал, какими губительными окажутся последствия. Но командор не жалел. И даже если бы знал тогда, к чему всё придёт, ничего не стал бы менять. Без той мощи, что дарил человеческому телу порошок, орден никогда бы не смог взять Воронью крепость, и не смог бы прикончить шайку Пирана. Пиран был казнён, а Повелитель Ветров, пропавший почти десять лет назад, наконец обнаружился. И как бы не раздражал командора высокомерный таланиец, он был прав в одном – магическую погань гораздо легче давить, когда она собирается в одном месте. Следовало обождать, пока она вся соберётся в Лебедином замке, выманенная указом арк-рига. Вот только, командор О’Коннор не мог ждать. Все его друзья, вместе с ним решившиеся принимать драконью пыль, уже отправились к праотцам. И под конец жизни совсем перестали походить на самих себя, да и вовсе на людей. Воля командора О’Коннора оказалась сильнее прочих, но он чувствовал, что времени, отпущенного ему богами, уже почти не осталось. Медлить нельзя. Клонскиг не должен повториться.

– Командор? – в дверь осторожно постучала капитан Спир и нерешительно замерла на пороге.

Чад усмехнулся. Его воины, переживающие за своего командира, отправили разузнать обо всём женщину. Решили, что срываться на Эниде он не станет. В этом они были правы, но вовсе не потому, о чём любили посудачить. Эниде, смышлёная, рассудительная и смелая, пока что единственная виделась подходящей заменой в случае его преждевременной и неизбежной гибели. Он кивнул ей, позволяя войти. Эниде прошла широким размашистым шагом. Вместо положенных кос она стригла волосы чуть ниже плеч, как и мужчины, хотя обычно воительницы просто заплетали одну косу.

– Мой командор, какие будут указания?

– Я ведь не посылал за тобой, Эниде. Какие могут быть указания?

Она нахмурилась.

– Прости. Мы должны были отправиться в Нимхонкрайт утром. Хотелось бы знать, каковы дальнейшие планы?

– Отправимся завтра.

Женщина плохо скрывала свою тревогу, но ничего не сказала ни о его покрасневших глазах, ни о руках, в которых никак не удавалось унять дрожь. Она кивнула и ушла, обернувшись уже у порога.

– Если тебе что-то понадобиться, командор, скажи мне. Я ничего не расскажу другим воинам.

Следовало бы высечь её за подобную дерзость. Но жаль терять хорошего бойца из-за подобной глупости. Эниде всё же единственная не боялась говорить с ним в моменты приступов. И единственная после этого уходила целой.

***

Келия проснулась от громкого шума. Сквозь дрёму она различила два голоса: звонкий мальчишечий и вторящий ему девичий, и сообразила, что в её комнату наведались близнецы. Вообще-то врываться в чужие спальни считалось крайне неприличным, особенно среди опалённых, как никто ценящих уединение. Но неугомонным сорванцам всё было нипочём. Келия к тому же, на свою беду, успела показаться им совсем не страшной и не гневливой. И теперь они радостно носились вокруг, а ведь она только вчера сподобилась наконец расставить вещи по местам и избавиться от пыли.

Поняв, что девушка не просыпается, дети забрались на кровать и принялись её трясти, раздался испуганный писк, принадлежащий кому-то помимо близнецов. Келия проснулась уже давно, но разум отчаянно цеплялся за марево сна. С трудом разлепив веки, она поняла, что ещё даже не начало светать. Любительница поспать, она бы с удовольствием поднималась не раньше полудня. Живя в Харлиате, привыкла вставать с рассветом и помогать хозяйке, но это было уже через чур.

– Оторву уши всем! – пригрозила она, зевая, отвернулась к стене и закуталась поплотнее.

Близнецы громко зашептались. Вновь кто-то опустился на кровать.

– Ну, давай! – подначила Тара.

Раздалось неуверенное хмыканье, потом тявканье, потом кто-то оттянул край одеяла. Ног коснулись пушистые лапы. «Линет» – поняла Келия. Неизвестно, чего добивались близнецы, но в итоге лисичка просто забралась под одеяло и свернулась у её ног.

– Эй! – возмутился Руй спустя пару минут. – Эй, вы что, обе там уснули?! Линет, паршивка! Из лисьих хвостов отличные воротники получаются!

Глава 4.1 Весна

Келия сидела у грядки, касаясь ладонью земли, и старательно изображала сосредоточение. Чуть поодаль стояла целая толпа, большую часть которой она даже не знала, и заинтересованно внимала каждому действию.

Снег стаял за пару дней, словно его и не было вовсе. Проклюнулась из тесного плена, трава, всюду жужжали проснувшиеся насекомые, даже воздух потеплел. И когда Келия вышла утром из комнаты, её уже ждали подруги.

– Помолись нам на урожай, – попросила Риана, обнажая острые, словно кинжалы, зубы. – Как раньше.

«Как раньше» – когда в замке их жило восемнадцать. Девятнадцать, если считать рига Ронана, тогда ещё просто сохрадорса Ронана. Келия отдавала силу земле, когда никто не видел, а потом вот также сидела с умным видом, и первый урожай они получали уже через неделю. Нынче зима затянулась. И отдать земле она могла разве что собственные косы. Или же собственную жизнь, такая возможность тоже имелась. Келия попыталась отговориться тем, что вырастить урожай на двести человек задача совсем иного уровня, на такое её магии попросту не хватит. Да и огородом уже давно занимаются другие люди, и получается у них гораздо лучше. Что, кстати, являлось чистейшей правдой.

– Да какая магия! – фыркнула Айлид. – Ты помолись просто, как эльмианцы делают. Только настоящим богам, а не их святой.

– Душевный подъём очень важен, – согласилась Ланис.

А Риана добавила:

– Ты лишь поможешь всем ощутить радость от общего дела.

Отказаться не дали, в общем. Так что теперь Келия ощущала тепло нагретой солнцем земли и слышала пока ещё тихие голоса семян, готовых вот-вот проснуться. Перед тем, как подняться, она всё же пробормотала пару слов, обращённых к Матери-Природе. Келия уже давно не верила в богов. Она прочитала слишком много трудов натурфилософов и знала, что если порыться в истории, то можно откопать истоки любых верований, понять, что большая часть традиций появилась гораздо позже и не имеет ничего общего с реальностью. Всё же, к Матери-Природе она иногда обращалась. Иногда даже искренне. Порой приятно поверить, что за тобой приглядывает мудрое могущественное существо.

Келия выпрямилась, послушала радостные крики толпы, обнялась с подругами и по-тихому улизнула подальше. Весна наконец-то пришла. Весна пришла и к ней. Восприятие мира менялось, запахи чувствовались намного острее, менялись, приобретали новые тона, даже становились вовсе на себя не похожи. А ещё очень сильно начинали пахнуть люди. Мужчины. От большинства начинало разить так, что хотелось выбежать на улицу и долго дышать свежим воздухом. Но ещё хуже было находиться рядом с теми немногими, кто приобретал приятный аромат. От него кружилась голова и путались мысли, терялись остатки здравого смысла, а руки сами тянулись к вороту платья. Весна была к Келии неизменно жестока и в своей жестокой манере щедра.

Выбрался из добровольного заточения Каллен, задорно ухмыляясь в кудрявую бороду. От него пахло скошенной луговой травой. Келия даже вновь подумала рассказать ему, что с ней происходит. Он бы, по крайней мере, понял. Но так и не решилась. У Каллена и без того полно своих забот.

Так, избегая по возможности любого общения, она скрывалась в библиотеке, неожиданно получив не только разрешение рига Ронана, но даже просьбу. Она на самом деле сомневалась, что от неё будет большой толк, поскольку даже суть поисков ей толком не объяснили. Зато теперь можно отговориться от встреч с друзьями, не ожидая упрёков. Мерон выдавал ей стопку книг, велел прочитать и отметить всё, где упоминается строительство, замки и другое жильё чародеев. А потом пропадал. Обычно на целый день. Келия оставалась сидеть в одиночестве, чему безмерно радовалась. От чародея пахло свежим снегом, иногда с примесью запаха хвои, от его близости она переставала чувствовать землю под ногами. И уже не знала, чего ждёт больше, чтобы он наконец пришёл или чтобы ушёл поскорее.

Солнце понемногу набирало тепло. Последние дни стояла ясная погода, в саду даже расцвели ветреницы. Зима стыдливо уползла до следующего года, а её лучезарная сестрица вступила в свои права. Проклятая весна.

Келию уже ощутимо потряхивало, пальцы ног кололо, а руки нестерпимо чесались, и ей приходилось хватать себя за запястья, чтобы не расцарапаться до крови. Она старалась не подавать виду, но знала, что дальше сделается только хуже. Настолько тяжело ей приходилось, пожалуй, всего раз. Но тогда её спасали прутья клетки. Спасали или убивали, с какой стороны посмотреть. Все радовались наступающему теплу, дарили друг другу первоцветы с нежными лёгкими ароматами. Запахи. Повсюду. Чуть легче становилось в районе северной башни, где пахло свежестью и снегом. И от того она чувствовала себя только хуже.

Сколько ещё она продержится, прежде чем начнёт попросту бросаться на представителей противоположного пола? Келия понимала, что в этот раз переждать, запершись в комнате, не выйдет. Слишком она привыкла укрываться на время весеннего пробуждения в лесу, где справляться в разы проще. Четыре года назад здесь жило от силы двадцать человек. А теперь почти в десять раз больше. Слишком много для одного замка. Разумеется, многие помещения до сих пор пустовали. Но скрыться от чужого присутствия сделалось просто негде. Даже в библиотеке она чувствовала тех, кто проходил за её стенами. И сидеть тут безвылазно тоже не выйдет. С собственной природой нельзя бороться. Но можно её, по крайней мере, направить.

Весь день она изучала очередную стопку книг и выписывала то, что могло оказаться полезным, с указанием тома и страниц. Чародей так и не явился, что было даже хорошо. Теперь у неё появился повод наведаться самой. Украдкой она проскользнула в северную башню. К счастью, по дороге ей никто не встретился, даже вездесущий Дональд. Два пролёта по винтовой лестнице пронеслись незаметно. И тут Келии снова повезло – комната чародея оказалась не заперта, из щели падала в тёмный коридор полоса света. Беззвучно толкнув дверь, она прошла внутрь. Мерон сидел за столом у окна, изучая книги и поскрипывая пером, вокруг парило несколько свечей.

Глава 4.2 Весна

К себе Келия вернулась, когда звёзды уже начали бледнеть, прикорнула на пару часов и отправилась на утреннюю трапезу, совершенно не выспавшаяся, но очень довольная жизнью. Наконец-то шум оживленных разговоров и близость людей не вызывали желание сбежать поскорее и зарыться под землю. Спускаясь по широкой лестнице, она даже подпрыгнула пару раз. У входа в зал её нагнал Каллен.

– Келси! – он подскочил и поймал её за локоть. – Смотрю, сегодня ты танцуешь от радости. Твоя весна тебя отпустила?

Последнюю фразу он тихо проговорил ей на ухо.

– Ещё нет, но мне уже лучше. И перестанешь ты уже меня так называть?!

– Никогда! – хохотнул друг, отпуская её руку, чтобы она села, и устраиваясь рядом.

Завтрак состоял из обычных ячменных лепёшек с мёдом и простокваши, показавшихся невероятно вкусными. Шутник был тут же забыт.

– Эй! – возмутилась Айлид, когда у неё из-под носа увели последнюю лепёшку. – Мне-то хоть немного оставь!

– Правда, Келси, ей явно нужнее. А то вон какая тощая, даже подержаться не за что. Наверняка Мор поэтому не возвращается. Ждёт, пока она хоть немного в весе прибавит и станет похожа на женщину.

– Засунь свою тупую башку в зад, Каллен! Пока я её не открутила!

– Успокойся, Айлид, – нежно почти пропела Ланис. – Почтовый голубь прилетел вчера. Сегодня они уже должны вернуться.

Каллен хотел ещё что-то сказать, но получил тычок под рёбра от Келии и сдавленно охнул.

– Жестокие женщины! Я же о вас забочусь.

Не найдя сочувствия, он обратился в поисках поддержки к Слоану, но тот отвернулся, получив благодарный взгляд от жены. Дональд тоже отмалчивался, сидя на другом конце скамьи. Когда было выгодно, он вспоминал о своём возрасте и не влезал в разговоры взрослых. Зато подвинул к середине стола другое блюдо с лепёшками.

– Жестокие, – с чувством повторил Каллен.

– Вот вернётся Кенай – и отвесит тебе хорошего пинка, – пообещала фея.

– Нет уж! Это кобыла, а не женщина. Не подпускайте её ко мне.

Айлид не стала больше препираться, фыркнула и покинула зал. Слоан и Ланис вскоре последовали за ней. Дональд ещё какое-то время ёрзал на скамье, потом пересел за соседний стол, к Таджу.

– Ну, хоть ты со мной, Келси. Единственная моя поддержка.

Келия же раздумывала, стоит ли доесть две оставшиеся лепёшки или это будет слишком. И так большая часть еды досталась именно ей. Пока она размышляла, кто-то положил руку ей на плечо. В нос ударил запах соли и водорослей.

– Если ты закончила, Кел, то мне не помешает твоя помощь.

– Ну, вот, и последнего, способного на сочувствие, хотят украсть. Женская жестокость не знает границ.

– Ты тоже можешь пойти, – улыбнулась Риана.

Пойти Каллен не пожелал. Заявив, что его явно хотят заманить в тёмный угол с недобрыми намерениями, он ушёл страдать в другое место. Келия всё же решила, что оставлять еду не дело и, очистив тарелку, выползла из-за стола.

Подруга повела её вниз, к купальням, от них направо в узкий короткий коридор. Дверь справа вела в чулан, где хранились мётлы и тряпки, но Риана прошла дальше до самого тупика и ударила кирпич над ещё одной, почти что незаметной дверью. Послышалось журчание, и тяжёлые толстые доски со скрипом отъехали в сторону.

– Надо бы сказать Боуэну, чтобы механизм смазал, – пробормотала женщина.

Каменные ступени винтовой лестницы тянулись долго, света там не было вовсе, а стены и свод давили своей тяжестью. Компания требовалась хотя бы, чтобы не задохнуться в этом мешке. Келия, по крайней мере, сюда одна никогда не совалась, слишком уж неуютно. А ведь она шла почти свободно, тогда как широкоплечей и высокой Риане приходилось пригибаться. Стена, по которой Келия скользила рукой, спускаясь, стала влажной – значит скоро выход. И после ещё одного короткого тоннеля, они, наконец вышли наружу. Внешняя дверь оказалась даже не заперта.

Как любой уважающий себя замок, Элакайслин имел тайный выход. Он вёл в низкую пещеру у реки. Свет сюда едва проникал, под белой полосой, куда заглядывало солнце, блестела вода. Риана подошла к пристроенным у стены лодкам и стянула с одной из них кожаное покрывало.

– Помоги-ка мне её к воде подтащить. Пойду на рыбалку.

– Тебе для этого лодка не нужна, – улыбнулась Келия, пристраиваясь с другого конца.

– Так улов везти удобнее.

Подтащив лодку, Риана разделась, оставшись в одной короткой нижней рубахе. Подумав, скинула и её. На фоне яркого пятна виднелся лишь женский силуэт. Обмотала объёмную грудь плотной лентой, зацепила толстую косу на затылке.

– А ты не хочешь со мной искупаться?

– Нет уж, – мотнула головой Келия и даже попятилась от берега, хотя стояла и так не близко. – Это ты любительница холода. Я люблю на солнышке греться.

– Для той, кто вечно мёрзнет, ты слишком легко одеваешься, – хохотнула подруга, пробуя пальцами ноги воду.

– Это потому, что я ещё люблю свободу. А одежда очень сковывает. Тебя стоит ждать? Или сама управишься?

– Справлюсь. Иди.

Риана кивнула и спокойно шагнула вперёд, толкая перед собой борт лодки. Плавный берег длился всего несколько шагов, за ним следовал крутой обрыв, так что вскоре женщина уже плыла. Проследив за тем, как её голова скрылась за полосой света, Келия с тоской оглянулась назад. Идти по узкой без всякого освещения лестнице в одиночестве ей совсем не хотелось. Так ведь ещё и наверху надо ждать, пока дверь откроется. Лишние мгновения, за которые запросто может остановиться сердце.

Она тряхнула головой и поползла наверх. Каждый шаг давался всё труднее, на последней ступени даже ладони вспотели. Теперь нужно запустить механизм. Риана делала это без труда. Келии пришлось подпрыгнуть, и попала она не с первого раза. Наконец, проход открылся, и она вывалилась наружу, жадно глотая воздух. Постояла у стены, приходя в себя. Она ходила этим путём уже множество раз, но так к нему и не привыкла.

Глава 4.3 Весна

Во дворе Лебединого замка вокруг дуба кипела весёлая суматоха. Кенай присоединилась к ней вскоре после того, как Келия ушла. Пояснила, что несмотря на усталость, в комнате ей скучно. Чуть позже призналась, что не хочет находиться одна. А ещё чуть погодя под пристальным взглядом Ланис, хоть та ни о чём не спрашивала, поведала, что злосчастного фейри, которого она ловила последний месяц, в итоге пришлось убить. Беднягу, похоже, поразила та же болезнь, что сводила с ума народ холмов во время Первой войны крови, и заставила его пить кровь местных жителей. Из-за произошедших с ним изменений даже не удалось определить кем был фейри до своего недуга, лишь то, что он связан с лесом, и связь, к сожалению, не пропала, из-за чего лес тоже начал меняться. Сам фейри напоминал десятилетнего ребёнка с длинными острыми ушами и угольно-чёрной кожей, из-за чего спешившего на помощь Мора деревенские сперва приняли не слишком радушно. Но после горячо благодарили сысковиков-опалённых за то, что теперь могут спать спокойно. У опалённых же благодарность оставила на душе лишь гадость. Но исход, пожалуй, получился наилучшим для всех.

Кенай закончила историю и, выговорившись, совершенно спокойно занялась насущными делами. Мор же, как и сказал Каллен, был сам не свой. Айлид, против собственных правил, держала его за руку, натянув сразу две кожаные перчатки.

Костры на поляне постепенно собирались, народу, пожелавшего принять участие, набралось порядочно, так что складывали сразу четыре, по разным сторонам поляны. Здесь встретились и все, кого Келия знала четыре года назад, даже Брин пару раз выбралась из кухни, и те, с кем она познакомилась по возвращении, и те, с кем ещё вовсе не сталкивалась. Разношёрстные компании переходили с места на место и больше болтали, чем действительно занимались делом. Особенно неугомонные близнецы, без которых, разумеется, не могло обойтись ни одно событие. Рыжие негодники таскали ветки с одного костра на другой, потом со второго – на третий, и так далее, меняя порядок и уворачиваясь от затрещин. До заката оставалось много времени, так что раз появился повод отдохнуть от каждодневных забот, никто не торопился. Высокий дуб шелестел свежей, пока ещё ажурной, листвой, тоже радовался предстоящему веселью.

Постепенно солнце начало падать за стену, полноводная Инни должна была окраситься пламенеющими разводами, но со двора этого не получалось увидеть. Айлид, встрепенув крыльями, поднялась высоко, выискивая глазами Риану, и подтвердила, что река невероятно красива.

– Ну, и спускайся тогда! Нечего от работы отлынивать! – выкрикнул пробежавший мимо Руй, даже не обернувшись на ходу и тут же умчавшись.

Девушка рассмеялась и осталась порхать в вышине, пока последний рубиновый блек не утонул в тёмной воде. Она в равной степени любила и восхождение, и заход дневного светила. Приземлилась она в руки тёмному эльфу, раскрасневшаяся и счастливая, правда тут же отскочила в сторону, чтобы ненароком его не задеть.

Постепенно стемнело, и в небе высыпали звёзды. После заката поднялся ветер, не сильный, но по-весеннему холодный. Слоан степенно, даже с некоторой торжественностью, зажёг костры. Призванный им огонь горел жарче обычного и мог долгое время жить даже на тонких ветках. Риана и Тадж притащили целую гору рыбы.

– Ты в реке-то хоть немного оставила? – присвистнул Каллен.

Женщина, согнувшаяся от тяжелой ноши, шикнула на шутника и сообщила, что все недовольные могут не ужинать. Шутник, оскорблённый до глубины души, возразил, что он всем доволен, не забыв лишний раз упомянуть жестокосердных женщин. Вскоре над поляной потекли аппетитные ароматы.

Келия куталась в плащ, сидя на старом стволе, притащенном нарочно, чтобы не ютиться на стылой пока что земле, но вскоре отогрелась и откинула его в сторону. Рядом напевала незамысловатую мелодию Кенай, раскачиваясь в такт, светлые косы раскачивались вместе с ней, в тёмных больших глазах отражались пламенные блики. К её руке жалась Садб, Кенай была единственной, кто понимал её, и долгая разлука далась девочке тяжело. Обе девушки и по отдельности вид имели несколько потусторонний. Вроде и человек как человек, но мельчайшие отличия делали их непохожими, прекрасными и пугающими одновременно. А уж когда они собирались вместе, да под покровом ночи у яркого огня, впору вспомнить о празднествах народа холмов, вышедших из Сида. Чуть дальше устроилась Айлид, не оставлявшая попыток растормошить всё ещё немного потерянного тёмного эльфа. Он честно старался не волновать подругу и улыбался, но тёмные, точно ночное море, глаза оставались печальными. Слоан и Ланис скрывались где-то в тени дубовой кроны, вовсе не интересуясь никем, кроме друг друга.

Прошёл мимо Тадж, обменявшись со всеми парой мыслей, он кочевал от костра к костру. Следом прошёл Картак, тащивший за мохнатое ухо Руя, парень вырывался изо всех сил и обещал страшную расправу врагу волчьей стаи. Сестры по близости видно не было. С другого конца поляны донеслась тихая мелодия, кто-то достал деревянную дудочку.

Пришёл и плюхнулся рядом с Келией Каллен, предложил ей сочную жареную рыбину, наколотую на деревянную шпажку. Она поблагодарила за угощение. А когда друг расправился со своим, то принялся травить байки. Истории его, как правило, походили одна на другую и заключались в том, что какая-нибудь вдова приняла опалённого за своего почившего супруга. И если бы рассказывал их кто другой, то вполне могли бы сойти за трагедию. Каллен же умел преподносить случившееся так, что всем становилось весело. В этот раз, однако, он выбрал случай, когда они с Картаком поехали в далёкую деревню, забрать оттуда опалённого, свернули не на той тропе и умудрились заблудиться в лесу.

– Ну, ладно я, – вдохновлённо вещал Каллен, подбадриваемый кружкой пива в руке и внимательными взглядами собравшихся, – но этот парень добрые лет десять по лесам скрывался, он же со зверями говорит! Как нас угораздило только. И вот идём мы дальше – вокруг ни души, попадается на пути пара белок. Я уж обрадоваться успел, когда Картак с ними по беличьи застрекотал. А эти рыжие па… кхм, зверюшки, вдруг развернулись и удрали, задрав хвосты. А Картак стоит такой грустный и говорит, что первый раз в жизни встречает матерящихся зверей, пару слов даже новых узнал.