Везунчик

Глава 1

«То, что нас не убивает, делает нас

сильнее.»

(Ф. Ницше)

С самого детства я чувствовал силу, неведомую силу, которая спасала меня и губила одновременно. Моя жизнь - сплошь страдания. И эти страдания я выбрал сам. А может кто-то мне подсказал жить неправильно? Я всегда будто разрывался на части. Одна часть меня хотела уйти во мрак, погрузиться в грязную порочную часть нашего мира, и ей это удавалось. Но, когда я достигал фатального дна, то выплывал стремительно наверх. Что-то выталкивало меня или же тянуло к спасению. Тогда я начинал осознавать вторую часть себя, которая меня наставляла, уберегала от неприятностей, но свою силу и мощь эта сторона демонстрировала лишь тогда, когда я стоял у края пропасти. А стоял я там постоянно.

(воспоминания с Афгана)

— Ааааай! Блин! Ааааа! — кричал я от боли.

— Сколько до базы, Миш?! — спросил Виталик, водрузивший мою левую окровавленную руку на свою шею.

— Пятнадцать километров где-то! — ответил Мишаня, пытаясь держать меня с другой стороны.

— Блин! Он вообще дотянет? — спросил, запыхавшись от усталости, Виталик.

— Я почём знаю? Но вообще-то бывают чудеса. Одного протащили как-то, помнишь? Санька, — сказал Мишаня.

—Бывают чудеса, — произнёс я тихим голосом, теряя сознание.

— Эй, тихо, Вань, тихо, не засыпай, — занервничал Виталик, видя, что я отключаюсь.

— Давай его положим на землю! — предложил Миша.

— Ты с дуба рухнул?! Нам надо нести его на базу, а то крякнет! — эмоционально произнёс Виталик.

— Мы просто осмотрим рану, заодно передохнём пару минут. Если мы сами крякнем от усталости, ему от этого не легче станет! — справедливо заявил Мишаня.

— Ладно, только быстро, — сказал Виталик, снимая мою руку со своего плеча.

Виталик и Миша положили меня, еле дышащего, на пустынную афганскую землю. В радиусе того, что могли увидеть мои боевые товарищи, не было ничего, кроме редких сухих деревьев без всякой растительности и невысоких гор перед нами. В лицо мне светило жаркое Солнце, величественно демонстрируя свою красоту пустынной долине, благодаря отсутствию облаков. Я истекал кровью. Виталик и Миша, видя, как я подорвался на мине, были уверены, что я лежал и буквально смиренно прощался с жизнью в своих мыслях. Но они ошибались,…я ждал чуда.

— Русские! Русские! Сюда! — появился неожиданно вдали зазывавший нас пуштунский мальчик в обычной для афганского ребёнка сельской одежде.

Лёжа на горячей пыльной земле, я повернул голову в сторону источника этого крика. Мальчик весь светился, и не из-за палящего Солнца. Он сам был словно маленькое солнышко. Он бежал к нам очень быстро.

— Так! Назад! Не подходи! — крикнул на пацана Виталик, направив на него свой автомат.

Я почувствовал, что мальчик хочет помочь. Это чувство трудно объяснить. Такое уже бывало со мной в подобных ситуациях. Это ощущение просто появлялось, словно удар электричеством. Потом оно исчезало, не прощаясь, так сказать, уходило по-английски.

— Русские! Я хочу помочь! Идите за мной! — кричал мальчик на чистом русском без акцента.

— Откуда ты….? — спросил Виталик у мальчика, удивляясь его прекрасному русскому языку.

— Вам нужна помощь или нет?! Он может умереть! — тыча в меня указательным пальчиком, кричал мальчик.

— Нам надо идти за ним, — проговорил я через силу.

— Чего?! Нам надо донести тебя на базу! Там тебе помогут! А он неизвестно кто! Наверняка там, куда он нас зовёт, куча духов, мечтающих нас замочить! — кричал Виталик.

— Нет, нет, идёмте вместе с ним, — полусонным голосом возразил я.

— Виталь, он может не дотянуть до базы. И даже если дотянет, то не факт, что успеют ему помочь, — сказал Мишаня.

— А от этого мелкого Ахмеда какая помощь может быть? — спросил Виталик.

— Может, может, — снова произнёс я умирающим голосом.

— Пошли, Виталь, выбор не велик. Придётся рискнуть, — сказал Миша.

— Ладно, пошли. Говорила мне мама, в институт поступать. Теперь здесь с вами в пустыне за этим Ахмедом Сусаниным идти, блин! — возмутился Виталик, поднимая меня с земли.

Глава 2

Мы прошли несколько километров. Мне было, конечно, хреново…это, мягко говоря, но я держался. Мне даже стало хуже, но моё состояние держалось на одном и том же уровне. Это было похоже на состояние страдающего бессонницей, когда ужасно хочется спать, но не получается уснуть. Вот и я был на грани смерти, но не мог проститься с жизнью.

— Слышь, Ахмед Сусанин, долго идти нам? Он может не выдержать! — спросил Виталик у мальчика.

— Выдержит! Выдержит! С ним всё хорошо! — твёрдо заявил мальчик, даже не обернувшись в нашу сторону и продолжая идти вперёд.

— А ты откуда знаешь?! Ты врач что ли?! Хотя….ты и по-русски лучше моего шпаришь. Глядишь, и институт с красным дипломом в своём- то карапузном возрасте успел закончить! — продолжал болтать Виталик.

— Виталь, ты не устал говорить? Ты в курсе, что когда за физической работой болтаешь, то кислорода больше расходуется? — сказал Мишаня.

— И дальше что? Пускай расходуется, — с безразличием в голосе отреагировал Виталик.

— А то, что устаёшь быстрее от этого, — добавил Миша.

— Зато я знаю, когда болтаешь, то отвлекаешься! И время пролетает быстрее! — сказал Виталик.

— Мы пришли! — сказал мальчик, показывая указательным пальцем вдаль.

Впереди был виден кишлак, весь состоявший из каменных одноэтажных домишек. До него оставалось идти еще пару километров.

— Странно, ты помнишь, чтобы здесь был кишлак? — удивлённо спросил Миша.

— Я туда не пойду. Это однозначно засада. Там целая деревня духов теперь! Ты, значит, нас решил на съедение отдать, а! Ты, Ахмед Сусанин! — грозно обратился к афганскому мальчику Виталик.

Мальчик спокойно повернулся к нам лицом. Его большие карие глаза смотрели на уставшего и обозлённого Виталика, словно фары автомобиля.

— Вы можете оставить его здесь, а сами пойдёте на базу, — снова без малейшего намёка на акцент, произнёс мальчик.

— Ты меня удивляешь всё больше, пацан. Запомнил наш диалог про базу на чужом для тебя языке. Может, ты это….вурдалак? — спросил Виталик.

— Виталик, ты чего несёшь?! Какой вурдалак? — удивлённо спросил Миша.

— Ну, эти,....которые самые умные! — попытался вспомнить Виталик.

— Вундеркинд! — сказал Миша.

— Ага, точно, вот это он, видимо! — сказал Виталик.

— Я повторяю: вы можете оставить его здесь, а сами возвращайтесь на базу, — снова спокойно произнес мальчик.

— И что же с ним будет? — спросил Виталик.

— Я донесу его, — твёрдо ответил парень.

— Ага, метр с кепкой! Удачи тебе! Лучше мы его понесём на базу! — сказал Виталик.

— Он умрёт, — твёрдо сказал парень.

— А у тебя там, в кишлаке, его ваши духи казнят, да не просто казнят, а с выдумкой, по-садистски! — стал возмущаться Виталик.

— Виталь, у нас нет выбора, мы почти дошли. Ты помнишь, как нам объясняли про какой-то их афганский кодекс чести? Ну, про то, что к гостю надо относиться как к родному человеку? — спросил Миша.

— Ну, слышал что-то такое, но я бы не стал на это надеяться! — сказал Виталик.

— Виталь, мы и так рискуем, находясь в Афгане. Чего уж мелочиться? Пошли, — сказал Миша.

— Ладно, уговорил, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Веди, Сусанин Ахмед, блин, — сказал Виталя, поудобней закинув мою руку себе на шею.

Мы дошли до кишлака через два километра ровной пустыни, усыпанной многочисленными камнями. В афганской деревне нас встретили добродушные взгляды седобородых стариков в тюрбанах и толпы детишек, устроивших между собой что-то вроде игры в догонялки. Мы слышали о принципах афганского гостеприимства, но этот кишлак был очень странным. Обычно за гостеприимством в Афгане скрывалась некоторая ненависть местных по отношению к нашим военным. Причина была понятна. И всё гостеприимство соблюдалось лишь как строгий закон, который нельзя было отменить. Так нам объясняли в учебке спецы. Но здесь было другое, здесь была искренность. И это было странно, особенно для Виталика с Мишей. Я же чувствовал, что всё дело во мне. Не то, чтоб я считал себя пупом Земли, просто так ощущал.

— Вот, пришли! — крикнул сопровождавший нас мальчик и показал рукой на одинокий маленький домик.

Вход в дом преграждали мелкие камушки, рассыпанные вдоль дверного проёма. У дома не было никакой двери.

— Ну, что - заходим, — произнёс Виталя, перешагивая камушки.

— Нет, не надо! — крикнул мальчик.

Вдруг, невидимая взрывная волна отбросила Виталика и Мишу назад, а я остался стоять на месте, будто меня никто и не нёс.

— Что это было? Мина!? Духи?! Это засада, я говорил тебе! — закричал лежащий на земле Виталик, ощупывая себя на предмет возможных ран.

— Виталь, смотри, — показал рукой на дом шокированный Миша.

Я стоял возле дома, как ни в чём не бывало. На мне была кровь, но я стоял так, словно со мной всё было в полном порядке. Я даже спокойно мог выпрямить спину. Я чувствовал необыкновенный прилив энергии.

— Заходи! Заходи! Там тебя ждут! Заходи! — кричал мальчик.

— Куда ему заходить? Туда? Чтобы он там взорвался? Или что-то в этом роде? — продолжал недоверчиво возмущаться Виталик.

— Заходи! Заходи! — вдруг хором на чистом русском произнесли все жители кишлака, которые были на улице.

— Это что такое? Мишань, ущипни меня, — сказал удивлённый Виталик.

— Я тебе сейчас леща пропишу, если не замолчишь, — сказал Миша.

Я зашёл внутрь дома и увидел старого слепого бородатого афганца. Я понял, что он слепой, потому что у него были абсолютно белые глазницы без зрачков. Тем не менее, он повернул голову в мою сторону так, как слепые точно не делают.

— Салам алейкум, — поздоровался я со стариком.

— Ваалейкум салам, присаживайся, сынок, — по-отечески ответил старик без всякого акцента.

Глава 3

Я присел на тонкий белый ковёр на земле и скрестил ноги в позе лотоса, как у моего собеседника.

— Ты говоришь по-русски? — спросил я у старика.

— Странные вопросы задаёшь, Ваня, — неожиданно ответил старик на безупречном русском языке.

— Ты говоришь по-русски? Стоп, ты меня, откуда знаешь? — растерянно спросил я незнакомца.

— Ещё более глупого вопроса я никогда не слышал. Они у тебя один глупее другого, ха-ха-ха, — рассмеялся старик, показав свои вставные железные зубы.

— Я не понимаю, — в недоумении сказал я.

— Выпей чайку, Вань, — предложил старик.

— Я…не хочу, — ответил я отказом.

— Да ты аскет, — сказал старик.

— В смысле? — не понял я.

— В прямом, Иван, ты аскет. Сам себя ограничиваешь, сам себе запрещаешь, — сказал старик.

— Послушай, старик, я запутался! Я только что был смертельно ранен! Теперь со мной всё в порядке! На моей ноге ни следа крови! — закричал я.

— Тихо, тихо. Тебе в первый раз так везёт? Ты в первый раз так быстро исцеляешься? — спросил старик.

— Нет, но ты афганский старик, знающий моё имя и говорящий по-русски без акцента, потом ещё этот мальчик, который привёл меня сюда…меня и моих друзей….и какая-то странная деревня, — стал я перечислять вещи, удивившие меня за последнее время.

— Какой мальчик? Какая деревня? Ты о чём?! — громко спросил старик.

— Как это я о чём? Я о….., — попытался я объяснить.

— Подойди к входу! — громко перебил меня старик.

Я повернулся налево и увидел, что за дверным проёмом, в который я только что вошёл, не было никакой улицы, а было что-то непонятное, неописуемое. Я встал со своего места, осторожно подошёл к входу в дом и увидел какое-то пустое пространство мрачно-синего цвета. Конечно, я испугался.

— Что это за фигня? Я что сплю?! — взволнованно спросил я у старика.

— Вопрос философский, — ответил старик, лукаво улыбнувшись.

Я осторожно высунул голову наружу, и внимательно вглядевшись, понял, что за дверью была не совсем пустота: огромное количество каких-то светящихся, причудливо изогнутых ветвей неподвижно висели в воздухе. Сам дом тоже будто парил в пространстве.

— Я сплю, однозначно, — тихо произнёс я.

— Спишь, спишь, выпей чайку и проснёшься, — сказал старик.

— Ну ладно, — сказал я и снова сел на ковёр, скрестив ноги.

Старик взял простой ржавый кувшин и стал наливать из него какой-то травяной ароматный чай в небольшой стеклянный стакан, стоявший подле меня.

— Значит это всё сон, я не ранен, всё в порядке,…а может я и вовсе не в Афгане, а дома у себя в Ростове? — говорил я, пока старик наливал мне чай.

— Может и так. Смотря как посмотреть? Относительно Солнечной системы - ты дома, на планете Земля. А вот относительно планеты Земля - ты дома на Евразийском континенте, а относительно Евразии - ты в Афгане, Вань. И многие хотят тебя здесь убить, но не переживай за это, сынок, потому что ты всегда дома, и дом бережёт тебя, — сказал старик, наполнив мой стакан до краев.

— Старик, прошу тебя, не говори загадками, — попросил я уставшим голосом.

— Эхх, Ваня, Ваня, ты всегда внутри самого себя, и твои силы тебя оберегают, — сказал старик.

— Блин, ничего не понимаю. Я относительно Солнечной системы, относительно Евразии, относительно Африки, да хоть относительно племени Тумба – Юмба! Белиберда какая-то! Кто ты?! И где мы?! — завопил я во весь голос.

Старик сделал такое серьёзное лицо, будто именно мой нервный срыв повлиял на это, а затем слегка наклонился вперёд.

— Я это ты, Ваня, а это место – твой мозг, аха-ха! — громко рассмеялся старик.

— Что? — в недоумении спросил я.

— Ты пей, пей, тебе сразу полегчает, — сказал старик, показывая рукой на мой стакан с чаем.

Я взял стакан и посмотрел на хитро улыбающегося старика.

— Ты же не хочешь меня отравить, старик? Это харам. По вашим обычаям даже с врагом так нельзя, если он в гостях, — напомнил я пожилому афганцу.

— Пей, пей, Вань, — настаивал старик.

— Ну ладно, — сказал я и начал пить чай маленькими глотками.

Вдруг я обнаружил, что опять нахожусь в привычном ландшафте афганской пустыни, а передо мной стоят Миша и Виталик. Причем, последний изо всех сил трясет меня за плечи.

— Слава Богу, очнулся! — радостно произнёс Виталик.

— Что это? А где старик? Где мальчик? Кишлак где? — замешкался я.

— Сами не знаем, Вань. Чудеса какие-то. Вдруг раз и нет ничего, а место тоже, только без этой деревни. Главное, что с тобой всё в порядке, — сказал Виталик.

— Ага, мужики, спасибо вам, что помогли, — поблагодарил я ребят.

— Мы-то тут причём, Вань? Это чудо какое-то! Пацан этот, Ахмед Сусанин, блин, тоже вот, раз и….нет его. На базе лучше об этом молчать, — сказал Виталик.

— Это с чего это? — не понял Миша.

— А с того, что мы страна атеистов и чудес партия не приемлет! — громко ответил Виталик.

— Ой, успокойся, это тебе что как после гражданской войны? У нас перестройка в стране, всё теперь можно. Ладно, пацаны, идёмте на базу, жрать охота, — сказал Миша.

Глава 4

Мы довольно быстро дошли да базы. Во-первых, ребятам не надо было больше меня тащить, а во-вторых, база оказалась подозрительно близко, будто нас перенесло на несколько километров ближе к ней.

— Где вы шастали? — спросил наш командир- старший сержант Смирнов.

— Пришлось задержаться, товарищ командир, виноваты! — без особых подробностей отчитался Виталик.

— «Пришлось задержаться» - это не ответ, боец. Где вы шастали?! — громче спросил командир, глядя на нас волком.

— Вы не поверите, товарищ командир, мы…., — решил Миша изложить всё, как было в действительности.

— Я…меня прихватило, товарищ командир, диарея, видать, — вдруг перебил Мишаню Виталик.

— То есть понос? — уточнил командир.

— Да, товарищ командир, сначала не мог сходить, а потом как понеслась….., — сказал Виталик.

— Боец, ты, что забыл старое армейское правило? Не можешь срать, не мучай жопу, — улыбнувшись, сказал командир.

— Виноват, товарищ командир, — сказал Виталик, вытянувшись в струнку, как будто в карауле около Кремля.

— Хорошо, на первый раз прощаю. Что-нибудь узнали? — спросил командир.

— Мины-ловушки, товарищ командир, в пятнадцати километрах отсюда, — доложил я.

— Ну, раз вы вернулись с ногами, значит, на что-то годитесь, — сказал командир, снова натянув ехидную улыбку.

В момент фразы командира о наших ногах, Виталя и Миша посмотрели на меня.

— Вольно, бойцы! Отдохните, перекусите. Минами займёмся чуть позже, — сказал командир.

Мы зашли под навес и уселись за стол, Мишаня принялся открывать тушёнку тупым ножом, а Виталя ходил туда-сюда весь в раздумьях. Его явно тревожило то, что мы видели, то, что с нами приключилось. Сидящие рядом с нами сослуживцы смотрели на нас, будто ожидая какой-нибудь интересной истории о нашей вылазке. Ирония была в том, что история была, но она была слишком интересная и странная, чтобы её рассказывать.

На меня неожиданно нахлынули воспоминания о гражданке. Какое-то неясное тревожное чувство не давало мне полностью расслабиться и отдохнуть.

— Бах! — прозвучал громкий взрыв.

— Это был стингер, — угадал я по звуку.

— Пацаны! Духи! — закричал один из наших с улицы.

— Аллаху Акбар! — был слышен боевой клич духов.

— Бах! — прозвучал ещё взрыв из-за стингера, накрыв ударной волной наш брезентовый тент.

Меня вырубило на несколько секунд. Ребята лежали без сознания. Были плюсы в том, что тент был как тент…обычная палатка, по сути, ни чем тяжелым нас не завалило. Я стал выпутываться из пыльных сетей, которые только недавно прикрывали наши головы.

— Встать! — крикнул мне подбежавший душман, тыча автоматом Калашникова мне прямо в лицо.

Я с трудом встал, заранее подняв руки вверх. Ребята тоже выбирались из пыльного мусора, и их подгоняли угрожавшие им духи. Я чувствовал, что нам конец. Похоже, нас ждал расстрел. Все мы, кто был на базе, попали в плен. Нас застали врасплох. Десятки бородатых духов держали нас на прицеле. Вдруг к нам вышел из толпы душманов один крепкий, атлетичного телосложения афганец в беретке. Его карие глаза, налитые кровью, уставились, не мигая, на нас. Его взгляд был глубоким. Он будто каждому из нас хотел сказать, насколько он нас ненавидит. Он вытянул правую руку вперёд и выставил указательный палец, будто изображал пистолет. Потом резко поднял руку вверх.

Началась казнь. Автоматы выстрелили, но пули, вылетевшие из них, неожиданно резко замедлили свой полет. Что это? Я не понял. Замерли не только пули в воздухе, но и все, и всё вокруг: замерли душманы, замерли наши ребята, только я не замер. Я сделал шаг вперёд, поводил руками по воздуху над головой. Никто на меня не отреагировал…все стояли, замерев, как в известной детской игре. На лицах душманов застыла злобная кровожадная маска, а лица наших пацанов были перекошены от страха. Я подошёл поближе к одной из зависших в воздухе пуль и прикоснулся к ней указательным пальцем.

— Ай! — слегка обжёгся я.

Надо было действовать. Это очередное чудо было не случайным. Чудес, наверное, не бывает случайных. Я подошёл к Виталику и Мишане, и попробовал сдвинуть их в сторону от предполагаемой траектории движения пуль во время автоматного обстрела. Задуманное удалось мне сделать практически мгновенно, не прилагая особых усилий. Я сам не заметил, как переместил ребят за пределы базы. Это было интересно. Поэтому я ещё раз взялся руками за их шеи и переместил их еще дальше - за два километра от базы. Потом я сразу вернулся назад, пользуясь своей невероятной сверхскоростью, и перетащил всех своих боевых товарищей на то же безопасной место, где уже находились Виталик и Миша.

— Бах! Бах! — отдаленно послышались автоматные выстрелы с базы.

Время, похоже, вернулось в своё русло. Ребята стали щупать себя, не понимая, что случилось. Только Виталя с Мишей смотрели на меня с подозрением.

Глава 5

Этот случай в Афгане изменил мою жизнь….к лучшему, как я думал в начале после реакции нашего командира. Деваться было некуда: я, Виталик и Миша всё ему рассказали, прям сразу. Старший сержант отреагировал так, как отреагировал бы детсадовский ребёнок, впервые увидев Деда Мороза на утреннике, то есть он был впечатлён, он верил в тот самый пресловутый интернациональный долг, который мы выполняли в Афганистане. Я тоже верил, поэтому согласился на его предложение о том, чтобы он доложил о случившемся тем дядечкам, которые были выше, то есть офицерскому составу, чтобы те доложили другим дядечкам покруче, и в итоге я стал бы супероружием в руках пролетарской революции в борьбе против мирового агрессивного капитализма. Но не тут-то было. Приняли решение провести дополнительную медицинскую экспертизу всей нашей роты с целью обнаружения психических расстройств. Меня, так и вовсе, положили в дурку, практически, без выяснений, Виталика с Мишей тоже, и нашего командира. Вот такая ирония…рвёшь задницу, выполняя долг, а тебя в психушку…..

(конец воспоминаний)

Вот я и лежу в психиатрической лечебнице имени Волкова под Словенском. Лежу на жёсткой скрипящей кровати, пялюсь в обшарпанный белый потолок. Из такого же «привлекательного» окна с белыми рамами, от которых отвалилась половина краски, лучи Солнца освещают палату, в которой лежит пять человек, включая меня. А за стенами психушки - лето.

— Жара, жара, блин, жара, холод….где холод, а, холод, — не умолкая, повторял один из психов по имени Вадик.

Вообще, в дурке времён войны в Афгане, было не так уж много реальных психов…было больше симулянтов, косящих от армии и от Афгана, соответственно. Я смотрел на таких и замечал лёгкую хитринку в их глазах. Мол, они обвели вокруг пальца систему и теперь находятся ни на войне, ни в тюрьме, а просто в психушке. Я же не мог ценить своё пребывание в данном заведении. Я был идейным советским воином, и за свою идейную наивность я поплатился общением с теми, кого не уважал, считая их трусами, бежавшими от долга перед страной.

— Солдаты! Построиться! — вдруг вбежал в палату Максим, один из местных громких обитателей.

— Ага, — безразлично отреагировал я.

— Я сказал построиться! — снова прокричал Максимка.

— Слушай, Максим…., — обратился я к нему.

— Ты к кому обращаешься, солдат? Ко мне следует обращаться не иначе, как «ваше благородие товарищ адмирал Суворов»! Ты должен уважать меня! России бы не было, если бы не мой гениальный план по сожжению Москвы! — проорал полнейшую ахинею Максим.

— Во-первых, ваше благородие, товарищ - это уже советское обращение, во-вторых, вы не были адмиралом, так как были генералиссимусом, в – третьих, Москву сожгли не вы, а генерал-фельдмаршал Кутузов, и, в-четвёртых, Максимка, ты задолбал дуру гонять, ты не псих, и все это знают, — сказал я.

— Блин, Ваня, ну подыграл бы мне хоть раз. Я не хочу по возвращении от сюда, на войну попасть, — сказал Максим.

— Хотя, знаешь, Макс, ты псих, всё-таки….ты панически боишься того, что не случится. Ты уже отлежал в дурке, тебе инвалидность будут выплачивать. Кто тебе оружие доверит? Ты - псих! У тебя справка, — эмоционально сказал я.

— Да? — удивлённо спросил Максимка.

— Так точно, ваше благородие товарищ адмирал горе-симулянт, — сказал я, отдав рукой честь.

— Ну, чё, симулянты! У кого хавчик для меня сегодня? — появился в дверях палаты местный, как бы, рэкетир Олежка, играя своими мускулами.

— А вот и Наполеон нарисовался, — тихо пробубнил я.

Глава 6

— Ты что-то сказал, Ванюша? — видать Олежка расслышал мою тихую иронию.

— Классная погода, говорю, лето на дворе, — отшутился я.

Олежка сделал вид, что поверил мне и стал оглядывать запуганных мелких «рыбок» в нашей палате, которые даже стихаря боялись про него пошутить. Псих Вадик на некоторое время забыл словесную комбинацию своего психоза под названием «Жара, холод». Симулянт Вовик лежал на кровати и даже в летнюю погоду укутался одеялом, видать, с целью стать невидимым для такого грозного гостя в нашего палате, как Олежка. Симулянт Максимка предпринял попытку незаметно улизнуть из палаты.

— Максимка, дружище, ты куда? — резко схватил своей мускулистой рукой Максимку Олег.

— Я…мне на процедуру….., — нервно произнёс резко попятившийся назад Максимка.

— На какую такую процедуру? — ехидно улыбнувшись, спросил Олежка.

— На….мозго….колоскопию, — произнёс Максим какое-то бредовое название, первым пришедшее ему в голову.

— Это чё такое? Типа от скопления в мозгу кала? Аха-ха! Ты чего в проктологии, что ли находишься? Аха-ха! Ты реальный псих, Максимка, а я думал ты - симулянт! Аха-ха! — громко смеялся над Максимом Олег.

В палате все засмеялись в такт ржущему Олежке, будто пытались этим угодить ему, лишь бы не стать очередной жертвой его «больничного» рэкета. Смеялся даже сам Максимка, надеясь на милость держащего его за шею Олега.

— Максимка, ты ведь знаешь, что я спортсмен? — вдруг спросил у Максимки Олег.

— Да, Олег, к-конечно,….знаю, — заикаясь, ответил Максим.

— Ага, знаешь…..ну так вот, нам, спортсменам нужно много жрать, понимаешь? Жрачка даёт энергию. Намёк понятен? — спросил Олежка, посмотрев на Максимку с хитрым прищуром.

— Олег, ну отстань от него, он и так тебе всю колбасу отдал, которую ему мать прислала, — не выдержав, решил я заступиться за Максимку.

— Что ты сказал? Повтори, — убрав свою руку от шеи Максимки, повернулся Олежка в мою сторону.

— Ну, правда, Олег, тебя, что ничем не греют люди за пределами нашей дурочки? — спросил я.

— Встать! — крикнул Олег, со всей силы пнув ногой мою кровать.

— Олег, успокойся, — сказал я тихо.

— Встать! — повторил Олег, снова пнув по кровати.

Пока внимание Олежки было приковано ко мне, Максимка успел свалить подальше от этого неприятного эпицентра событий.

— Ну, встал я, и дальше что? — спросил я, поднявшись с кровати и посмотрев Олегу в его злобные глаза.

Олежка смотрел на меня злобно, стараясь не отводить глаз. Его будто злило моё спокойствие. А может, не просто злило, а, даже пугало. Где-то в подкорке его недалёкого ума, очевидно, хранилась мысль о том, что я был в Афгане и при этом попал в психушку…..не откосил от Афгана через психушку, а, наоборот, уже побывав там, оказался тут. Значит я – реальный психопат, побывавший на войне, и мало ли что могло бы родиться в моей голове во время такого экстремального события, как обычная драка?

— Не забывайся, Ванюша,….я тут главный, — произнёс Олег более спокойным тоном.

— Я не знал, что ты главврач, извини, — съязвил я.

— Когда-нибудь ты добазаришься, рожа автоматная, — злобно произнёс Олег, приблизившись ко мне на пару сантиметров.

—Олег, здесь не зона, а дурка, а значит и ты не пахан, а такой же псих, как и все остальные, — сказал я.

— Так, что здесь происходит? — спросил неожиданно появившийся санитар в белом халате.

— Да так….ничего….пригласили вот на обед, а я из вежливости отказываюсь, как могу…., — язвительно ответил Олежка.

— Ну, раз отказался, то иди в свою палату! — грозно произнёс санитар.

— Ага, ухожу, не прощаясь, — продолжая злобно смотреть на меня, сказал Олежка.

— А к вам скоро пребудет пополнение в палату, а то у вас тут слишком просторно, как я посмотрю, — сказал санитар.

— О, свежее мясо? — ехидно спросил Олежка.

— Иди, куда шёл! — крикнул на Олега санитар.

— Ухожу, ухожу, — саркастично произнёс Олег и пошёл дальше по коридору.

Непрошеные гости свалили, и в нашей палате, снова воцарилась дружелюбная атмосфера. Я лёг на свою кровать и задумался : да, давненько меня не посещало какое-нибудь чудо, я уже молчу о том, чтобы всё вокруг замедлилось, и я бы успел свалить из больнички, пока охранник открывал бы дверь, ведущую на улицу. Я ждал хотя бы маленького чуда, пусть самого малюсенького чуда.

— Так, смотри, вот там твоя кровать! Иди и располагайся! — прервал мои мысли тот же самый санитар, приведший в палату какого-то чудика.

Новенький выглядел тихим скромнягой, который всего боялся. У него были длинные темные волосы, взгляд, устремленный в пол и сгорбившаяся спина. После того, как санитар ушёл, новенький подошел к кровати, стоявшей в углу, на которую ему указал санитар. Чудик просто сел на кровать и замер в неподвижной позе.

— М - да, лёгкая добыча для Олежки, — подумал я.

Глава 7

Прошла неделя. Наш новый сосед вёл себя как мебель, то есть, не двигался, хотя если бы на него подул даже лёгкий ветер, то новоиспечённого психа бы сдуло мигом из-за явного недоедания. О, да, не доедать ему пришлось частенько за эту неделю по одной причине. И у этой причины есть имя: Олежка. «Больничный» рэкетир то и дело «вежливо» просил моего нового соседа по палате поделиться едой, а тот то и дело проявлял невиданную щедрость.

— Обед! Все на обед! — прозвучал громкий и бодрящий, как школьный звонок, голос санитарки тёти Вали.

Все мои соседи зашевелились на своих кроватях. Все стали собираться идти в столовую. Новенький псих сидел, сгорбившись, на своей кровати, будто не желая никуда идти.

— Эй, новенький! На обед пойдёшь? — спросил я у него.

В ответ тишина. Парень даже не кивнул и не помотал головой в ответ.

— Ну и хрен с тобой, сиди голодный, — попытался я в такой нарочито грубой форме хоть как- то расшевелить его, чтобы он вышел из палаты. Но все мои усилия были бесполезны.

Шаркая своими изрядно изношенными тряпичными тапками, я направился в столовую.

— Теть Валь, чё на обед? — спросил я у нашей полненькой санитарки.

— А тебе чего хотелось бы, Вань?! — громко спросила тётя Валя.

— Таранки с пивком да под Высоцкого, — ответил я, подмигнув.

— Гитару тебе не дать? — спросила она.

— Было бы классно,…спел бы так под гитару: «Чуть помедленнее кони! Чуть помедленнее!», — пропел я.

— Ага. Тебе за этих коней, Вань, пребывание тут удлинят, если будешь в столовке песни распевать, доктора решат, что тебе просто лошади мерещатся, ха-ха, — развеселилась тётя Валя.

— Ну и ладно, надо ж оправдывать как-то статус психа, а то надоело всем доказывать, что я нормальный, — сказал я, снова подмигнув, и пошёл дальше по коридору.

Дойдя до столовки, я взял поднос и стал в очередь за другими пациентами. Мои соседи, Максимка и Вадик, заняли очередь за мной, будто я их лидер. Вдруг неожиданно появилась робкая фигура новенького длинноволосого соседа. Он встал в самом конце за другими желающими поесть. Я подошёл к окошку больничной кухни, повариха налила мне в одну тарелку щей и положила в другую варёной картошки с двумя котлетами. Я отправился со своим подносом к столу, за которым обычно сидели пациенты нашей палаты, то бишь, «я и компания». Вскоре Максим и Вадим присоединились ко мне.

Пока мы уплетали еду, новенький, набрав еды, присел со своим подносом за самый крайний свободный столик в столовой, который, как правило, никто не занимал. Мой новый сосед будто чувствовал, что этот столик специально для него, такой же одинокий.

Вдруг в столовке почувствовалось какое-то оживление, даже, можно сказать, какое-то веселье: в большом дверном проёме в столовой нарисовалась атлетичная быковатая фигура Олежки. Мой новый сосед в углу столовой тут же весь сжался, как ёжик.

Олежка, разумеется, не стал дожидаться очереди и с лёгкостью растолкал остальных психов.

— Олежка, может, ты очередь будешь соблюдать? — справедливо заметила повариха.

— Ох, ох, простите, так за кем я стоял? Иди сюда, — подтолкнул к окну кухни Олежка одного из психов.

Дальше Олег начал тыкать в бок своим кулаком впереди стоящего парня и периодически бил указательным пальцем ему по ушам. Тот, не выдержав, отошёл в сторону. В итоге еда, предназначавшаяся для него, досталась Олегу.

— Не тебе накладывали! — грозно сказала повариха.

— А мы договорились с ним, правда, же? — подмигнув замученному тычками парню, спросил Олег.

— Да, — подтвердил парень.

Забрав полный поднос, Олежка повернулся лицом ко всей столовой и с любопытством окинул всех присутствующих взглядом голодного хищника, ищущего добычу. Разумеется, его взгляд остановился на нашем новеньком молчуне, робко сидящем в углу. Олежка направился в его сторону.

— А что ты тут сидишь один? Жрать чего мне не приносишь сам, а? — начал приставать к молчуну Олег.

Тихоня отдал весь свой обед Олегу. Тот взял утяжелённый поднос и отправился трапезничать за стол, стоявший посередине столовой.

Я смотрел на тихоню ровно минуты две, а затем, подождав, когда наши с ним взгляды на мгновение пересеклись, сразу же сделал подзывающий жест рукой. Он тут же начал вертеть головой в разные стороны, проверяя, не звал ли я кого другого. Я ткнул в его направлении указательным пальцем, чтобы он понял наверняка. Он в ответ вопросительно указал своей рукой на себя, как бы спрашивая, мол, «Ты меня зовёшь?». Я кивнул ему для полного взаимопонимания.

Тихоня робко поднялся со своего стула и торопливо направился к нашему столу, будто пытаясь присесть за него быстрее, чем это мог бы заметить жрущий, как не в себя, Олежка.

— Присаживайся, — сказал я подошедшему тихоне.

Тихоня робко приземлился на кухонную скамейку. В его взгляде читалось явное недоверие,….ещё бы.

— Вот возьми у меня картошки с котлетами. Щи не отдам, не обессудь, — улыбнувшись, протянул я ему тарелку с картошкой и котлетами.

Парень робко взял вилку и стал потихоньку кушать. Он два раза прожевал еду, затем на секунду остановился и посмотрел на меня своими грустными глазами.

— Спасибо, — произнёс он, слегка улыбнувшись.

— Не за что, меня Иван зовут, кстати, — представился я, протянув руку.

— Василий, — ответил он, робко протянув свою руку в ответ.

— А это Вадик и Максим, один реально кукухой поехал, а другой нет, — снова улыбнувшись, сказал я.

— Блин, не сдавай меня, — произнёс, сквозь зубы, Максимка.

— Ой, да всем насрать, — успокоил я Максимку.

Новенького Васю явно позабавила наша с Максимом перепалка, и он улыбнулся шире.

— Ты тоже симулянт? — вдруг спросил Вадик у Василия.

— А, нет, то есть,….я не знаю, — невнятно ответил Вася.

— Это как? — не понял Вадик.

— Ну, я не верю в то, что я псих, — произнёс Вася.

— О, прям, как я, я всем говорю, что я не псих, всем говорю, всем, прям всем, всем, всем, а…..мне не верят, — разговорился Вадик.

Глава 8

Прошла ещё неделя, а я всё думал, как мне начать разговор с новеньким Васей о его способностях, которые якобы у него были, или как мне поговорить с ним о потенциальном побеге с помощью его и моей сверх-силы. Я просто сидел и приглядывал за ним словно старший брат, несмотря на то, что мы с ним даже не успели толком подружиться. Но я чувствовал, что он мне нужен, поэтому всегда был неподалёку.

— Ааааа! Не надо! Пожалуйста! — услышал я крик посреди ночи в палате.

— Заткнись, чмо! — раздался голос Олежки.

Видать, Олег тайком проник в нашу палату и стал кошмарить Васька. В их общении, наверное, что-то не заладилось, вот Олежка и приложился кулаком.

— Бах! — Олег нанёс удар.

— Аааа! — снова вскрикнул Вася.

Я резко вскочил с кровати в темноте, подбежал к Олегу сзади и оттащил его от Васька, схватив за шею так сильно, что у ночного рэкетира перехватило дыхание. Олежка ударил меня локтём в живот, чтобы заставить меня отпустить его. Я отпустил Олега и слегка согнулся от его удара.

— Ванюша, ты, что ли на меня руку поднял? — спросил Олег.

— Неверная формулировка, Олег, ты поднял руку, а я тебя спас, — сказал я.

— Что ты несёшь? — не понял Олежка.

— Долго ли ты так сможешь всех избивать или отбирать у них еду? Кто-нибудь когда-нибудь это заметит и отправит тебя по назначению в места не столь отдалённые, — объяснил я.

— Это с чего это вдруг? — снова спросил Олежка.

— Да потому что уже всем давно понятно, что никакой ты не псих, а обычный фраер-уголовник, — ответил я.

— Чё ты несёшь, тупая ты рожа автоматная, всем насрать, и вся дурочка подо мной ходит, понял?! Подо мной! Все санитары! Вся эта шушера подо мной! А насчёт того, что я всех избиваю, так с приездом твоего тихого соседа всё изменилось, и теперь он благородно принимает удар на себя! — закончил Олежка свою пламенную речь, дав сильный подзатыльник Васе.

— Не тронь его! — сказал я строго.

— Не то что? — дерзко спросил Олежка.

— Так, что тут происходит? — услышав шум, в палату буквально ворвалась санитарка тётя Валя и тут же резко клацнула по выключателю, включив свет.

— Да, Валюх, ничего особенного не происходит: как всегда, пригласили меня сотрапезничать, удовлетворить ночной жор, так сказать. Как я мог отказать моим щедрым соседям? — отшутился Олежка.

— Охх, стоит только в туалет отойти, как ты уже по гостям шляешься. Давай, иди в свою палату, Олег, а? — с уставшим выражением лица, произнесла тётя Валя.

— Ухожу, ухожу. Теперь, Ванюша, гуляй по дурочке аккуратно, а то мало ли, случайно поскользнёшься или об дверь ударишься. Ну, знаешь, как это бывает, — ехидно улыбаясь, произнёс Олег и вышел из нашей палаты.

— Что с ним? — спросила тётя Валя, подойдя к Васе.

— Нормально всё, отстаньте, — отбрыкнулся Василий, прикрывая своё лицо.

— Да ладно. Хорош выпендриваться. Покажи, что там у тебя, — сказала санитарка, отдёрнув Васины руки от лица.

Губа Васи была разбита в кровь.

— Ага, ну хоть не сильно он тебя ударил, — сказала тётя Валя.

— Ага, как благородно с его стороны, надо же, — сказал я с сарказмом.

— Ваня, знаешь что? Ты бы не связывался с Олежкой, — заметила тётя Валя.

— Это почему это? Чего это его все боятся? Да он даже не псих, а обычный уголовник, и вы это прекрасно знаете, ведь так? — спросил я.

– Вот именно, Ваня, он - бандит, группировщик, понимаешь? Думаешь, бандиты поодиночке ходят? Их группировки состоят из сотен человек, а то и больше. Они директоров заводов под свой контроль ставят, заставляют долю платить, а у нас тут вшивая психушка. Я-то всё понимаю, Вань, я – обычная санитарка, а понимаешь ли ты? — спросила она у меня.

— И что теперь? Васю на съедение ему отдать? — спросил я, грустно ухмыльнувшись.

— Васе надо йоду приложить. Я сейчас вернусь, — сказала тётя Валя и пошла за аптечкой.

Вернувшись через минуту, тётя Валя стала заботливо прикладывать ватку с йодом к разбитой губе Васи.

— Всё я понимаю, Вань, понимаю. Ты пойми, что время такое сейчас. Этот Олежка, здесь, чтобы в тюрьму не сесть. Его братки уж как-то там договорились и с милицией, и даже с судьёй, и с нашим главврачом, чтобы Олег здесь лечился, лечился и ещё раз лечился. А это значит, что никто не должен замечать его скотского поведения, — продолжала наш разговор тётя Валя, всё так же прижимая ватку к губе Васи.

— Ага, максимум можно ему ласково замечание делать, как в детском садике, — сказал я.

— Ты видишь, я делаю, что могу, но ты не лезь, у тебя нет связей, как у этого кабана. Будь тише, Вань, иначе тебя или таблетками накачают до уровня овоща, или голову отобьют,— дала она совет.

— Я не терплю беспредел, — сказал я твёрдо.

— Подумай над моими словами, Вань, я тебя очень прошу, не лезь ты на рожон. Знаешь, как говорится «против лома нет приема»,— сказала тётя Валя.

Санитарка выключила в нашей палате свет и вернулась в коридор на свой пост.

— Ложись спасть, Вась, он больше не придёт сегодня, — утешительно сообщил я Василию и вернулся на свою кровать.

Настало утро. Санитары раздали нам наши «волшебные» пилюли для успокоения, которых явно не хватало отъехавшему полудурку Олежке. Я всегда потихоньку выплёвывал эти пилюли в унитаз, когда шёл в туалет. Я видел, какими становились другие от их потребления. Из буйных психов они превращались в тихих психов, но нормальными как-то не становились в итоге.

Итак, было время завтрака. Вася очень не хотел «идти в люди» с опухшей губой, но я его уговорил.

И вот, мы сидим в столовой, уплетая щи, картошку и котлеты. Олежка в этот раз не подошел ни к Васе, ни к нам, в целом. Даже странно. Но меня это особо не волновало, просто слегка удивило. Я думал о том, как бы завязать разговор с Васей о побеге.

— Вась, слушай, вчера, когда Олег, ну, как бы это…, — попытался я с чего-то начать.

— Когда он меня избил, — помог мне развить мысль Васёк.

Глава 9

Шли дни,…а мы с Васей всё никак не могли придумать план побега. Мы просто не знали, как могли бы помочь нам наши сверх-силы. Вернее мы представляли себе то, как они могли бы помочь, но не то, как их заставить проявиться в нужный момент. При этом необходимо было учитывать тот факт, чтобы мы сами не оказались в смертельной опасности. Поэтому мы перебирали различные бредовые идеи по побегу без привлечения наших способностей.

— Так, Вась, у меня такая идея: мы свернём простыни, свяжем друг с другом и получится что-то вроде каната, — подсел я к Ваську с очередной идеей.

— Ага, типа как побег из пионерского лагеря? Ха-ха, — рассмеялся Максимка, услышав мою идею.

— А что, думаешь не эффективно? — спросил я.

— Думаю, глупо, — ответил Максимка.

— Да, я тоже так думаю, если честно, — признался Вася.

— Да ладно вам, всё гениальное просто. Вадик, что ты думаешь? — спросил я.

— Зима, где зима, зима, — бубнил Вадик по своему обыкновению.

— Ох, голова раскалывается, — сказал я, потерев ладонями лицо.

— Эхх, хотел бы я, чтобы голова у кое-кого раскололась, — грустным тоном произнёс Вася.

— У Олежки что ли? Ну, давай уже продемонстрируй, устрой ему головную боль при помощи своей силушки богатырской, а то я уже заколебался придумывать тут всякое, — сказал я.

— Ну, не могу я, это надо, чтобы Олег меня убить попытался, а он даже просто ко мне уже несколько дней не подходит, — сказал Вася.

— Да, странно как-то, — сказал я.

— Я уже задумался, может и не стоит сбегать отсюда. Ну, сколько лечат в психушках? Год? — спросил Вася.

— По-разному, — сказал Максим.

— А как тебя вылечат? Здоровых людей разве можно вылечить? И от чего лечить-то, если они здоровы? — спросил я у Васи.

— Не знаю, ну, может, это я думаю, что я здоров, а на самом деле вдруг я ошибаюсь, — предположил Вася.

— Слушай, ты уверен в том, что из-за тебя может у кого-нибудь башка засвистеть как чайник? — спросил я.

— Да, вроде уверен, — неуверенно ответил Вася.

— Так вроде или уверен?! — спросил я настойчиво.

— Ну, я не знаю, это было всего раз, — ответил Вася.

— То есть тебя пытались убить, и вдруг у твоего мучителя заболела голова? — спросил я снова.

— Ну да, но она очень сильно у него заболела, он буквально свалился на землю, — сказал Вася.

— Может быть, это обычное совпадение, — предположил Максимка.

— Ну, мне тогда показалось, что нет. Я почувствовал, что это шло от меня, — сказал Вася.

— Ладно, буду перебирать ещё варианты побега, — устало вздохнул я.

— Да не надо, наверное, Вань. Это бессмысленно, — махнул рукой Вася.

— Бессмысленно думать, что ты псих, будучи абсолютно здоровым человеком. Если ты не хочешь бежать, то я один это сделаю, — сказал я.

— Эхх, — глубоко вздохнул Вася, видимо утомившись от моих бесконечных мыслей о побеге.

Глава 10

Я не мог ничего придумать вплоть до самого отбоя. Все в моей палате спокойно и тихо легли спать, будто и не слышали никаких разговоров о побеге. Особенно удивлял Вася, который сладко захрапел, явно ощущая себя в полной безопасности.
— Может, мне и, правда, стоит бежать одному, если уж Олежка Васю больше не донимает? — думал про себя я.
Настала тихая ночь, она была настолько тихой, что у меня появилось ощущение затишья перед бурей. Я не знал почему. Из-за этого чувства я не смыкал глаз, лежал в темноте на своей кровати и пялился на еле видимый потолок. Лишь полная Луна освещала нашу палату.
Наконец, сон взял верх, и я уснул, но ненадолго: какие-то странные звуки в палате разбудили меня. Я встал с кровати и стал бродить по палате, пытаясь найти источник шума. Я дошёл до противоположного конца палаты напротив входной двери, ничего не обнаружил и решил, что мне приснилось. Я повернулся назад и, оба-на- передо мной стоял Олежка.
— Привет, — сказал он, улыбнувшись, и вырубил меня прямым ударом правой руки.
Я очнулся от того, что кто-то бил меня по щекам. Разумеется, это был Олежка.
— Пора вставать, Ванюша, — сказал Олег.
Мы находились в туалете. Идеальное место для выяснения отношений во все времена, однако. Мои руки были привязаны чем-то к батарее, скорее всего это была толстая верёвка. Где этот урод достал её? Я сидел на заднице. Из носа капала кровь, и я мог дышать лишь ртом. Видать, бычара сломал мой нос. Напротив меня сидел привязанный к трубе возле выхода Вася. У него на лице крови не было.
— Чего ты хочешь, Олежка? Как ты нас сюда затащил? — спросил я у психопата.
— Помогите! Помогите! — рискнул позвать на помощь Вася.
— Заткнись, чушпан, — ударив ладонью Васька по лицу, произнёс Олег.
— Не патриот ты, Олежка, времена для страны тяжёлые, а ты тут деления устроил на чушпанов и пацанов, — сказал я.
— Тебе тоже советую заткнуться, — сказал Олег.
— Так чего ты хочешь от нас? — спросил я снова.
— Помогите! — снова рискнул позвать на помощь Вася.
— Бах! — в этот раз Олег ударил Васю по лицу кулаком.
Вася чуть не потерял сознание от такой оплеухи. Удар, не сказать бы, что был мощным, но для Васи этого было более, чем достаточно.
— Блин, не тронь его! Вась! Вась, послушай, санитары, видать, с ним в сговоре, поэтому не кричи, это бесполезно, — сказал я.
— Ты у нас решил просвещением заняться, а? Заткнись, — снова сказал Олег.
Олежка подошёл вплотную к Васе и начал его лупить то руками, то коленями, словно грушу в спортивном зале.
— Отстань от него! — то и дело кричал я.
— Ааааа! — вдруг закричал Олежка, схватившись за свою лысую голову.
Лицо Васи, превращённое в кровавое месиво, вдруг буквально на глазах стало стремительно заживать. Его искривлённый опухший нос постепенно выровнялся, залитые кровью глаза тоже стали принимать свой обычный вид.
— Вася, так это правда, — обрадовался я.
Вася был зол, он смотрел на Олежку с ненавистью, будто сам насылал на него эту головную боль. Видать, Олежке было настолько хреново, что он не мог крепко стоять на ногах. Он упал на колени, продолжая держаться за голову.
— Вот так, тварь! На колени, молодец! — злобно произносил Вася.
Олежке было уже настолько худо, что у него хватило силы лишь на еле слышимые стоны.
– Вась! Вась! Хорош! Ты убьёшь его! — пытался я словесно остановить своего друга.
Вася будто не обращал на меня никакого внимания и не слышал моих увещеваний. Его волновало только лишь то, насколько сильно он мог бы причинить боль своему недавнему мучителю.
Внезапно всё резко прекратилось. Олежка перестал стонать. Ему вроде бы полегчало. А Вася будто бы успокоился.
— Что это было? — спросил Олежка, с трудом поднимаясь с пола.
— У тебя, это, голова болела, — сказал я.
— Заткнись, — злобно оборвал меня Олег.
Вася снова почувствовал себя не в своей тарелке. У него даже заметно задрожали колени.
— Так, на чём мы остановились. Ты мне приказывал на колени стать? Или мне послышалось? — спросил Олег, сурово глядя на бедного Васю.
Олег нанёс удар в грудь Васе. Тот зашелся в надсадном кашле.
— Эй, группировщик! А кем ты у себя в банде числишься? Скарлупой? А может для тебя выделено место пониже? — решил я отвлечь на себя Олежку.
— Что ты вякнул? — развернулся ко мне Олег лицом.
— Ну, знаешь, на зоне бывают такие места. В уличных бандах такого не бывает, но, глядишь, у тебя там по-другому. Есть местечко такое, да? Специально для тебя, — продолжал я злить приближающегося ко мне Олега.
— Это ты на что намекаешь? — спросил Олег, вплотную подойдя ко мне.
— Ну, знаешь, место под шконкой, — произнёс я.
Олег нанёс мощный хук справа, я почувствовал во рту солоноватый вкус крови и понял, что лишился пары зубов.
— А, прости, я ошибся. У тебя там место не под шконкой. У параши? — продолжил я язвить дальше.
— Бах! — очередной Олежкин кулак прилетел мне в глаз.
У меня в голове всё закружилось. Инстинкт самосохранения подсказывал мне заткнуться, но моё чутьё говорило продолжать.
— Ой, я снова ошибся, у параши тоже нет. У вас отдельная подгруппа для петухов? — прибавил я жару.
— Бах! — Олежка нанёс самый мощный из всех ударов, что я когда-либо ощущал.
Что-то в голове явно треснуло. Вдруг, откуда не возьмись, засверкали молнии в туалете. Они сверкали, но не наносили никакого вреда ни нам, ни помещению. Сзади Олежки материализовался какой-то мужик в белом халате, прямо как доктор. Он подошёл медленно ко мне, опустился и развязал мне руки сзади. Потом вытащил меня из под застывшего в воздухе Олега. Тот стоял в позе разъярённого бойца, словно те боксёры на плакатах. Вася замер с удивлённым лицом, пребывая в шоке от моего избиения.
— Так, так, сейчас вправим, — сказал загадочный мужик, приложив руки к моей голове.
— Хрясть! — что-то хрустнуло у меня в башке.
Я снова почувствовал себя хорошо. У меня даже снова выросли выбитые зубы за пару секунд и нос залечился.
— Ты кто? — спросил я у мужика.
— Вот разве так благодарят? — спросил мужик, сделав недовольное выражение лица.
Мужик был похож на того старого пуштуна, которого я встретил в Афгане, только у этого не было бороды и одет был он не в традиционной афганской одежде, а в профессиональном врачебном халате.

Глава 11

— Ты тот самый афганский дедок, верно? — спросил я у мужика.

— Ваня, сколько раз ты будешь задавать глупые вопросы. Я - это ты, понимаешь? Твоя сила! Дошло? — спросил в ответ мужик.

— Не очень, — ответил я, сморщив свои брови.

— Я- это те проценты твоего мозга, которые задействованы в крайнем случае. Я – светлая часть тебя, скажем так, — объяснил мужик.

— А что, есть и тёмная часть? — поинтересовался я.

— Лучше тебе об этом не знать, — многозначительно произнёс мужик.

— Но, — попытался возразить я.

— Никаких «но», развяжи своего друга. Вам тут не место больше. Валите, ребята, — сказал мужик.

— Куда валить? — спросил я, подойдя к замершему во времени Васе и начиная развязывать ему руки.

— Тебе решать, Вань, ну и твоему новому другу тоже. Скажу тебе только одно: тебя ждут интересные приключения, но выбор будет всегда за тобой, не забывай, — предупредил мужик.

— Но перед тем как свалить, надо кое-что сделать, — сказал я.

— Хочешь поквитаться? Злопамятный ты, — сказал мужик.

— Скорее справедливый, с долей специфического юмора, — сказал я, улыбнувшись.

Освободив Васю полностью, я подошёл к застывшему Олегу, и стал отодвигать его назад, словно какой-нибудь шкаф на колёсиках или пианино. Я его вывел в коридор, приставил к окну, потом развернул его и, нажав ему на плечи, усадил на корточки. После этого я завёл руки Олежки за спину и привязал их к батарее под окном.

— Чего-то всё - таки в этом шедевре не хватает? — задумался я.

Недолго подумав, я, преодолевая отвращение, кое-как нащупал трусы Олега сзади и натянул их ему на голову.

— Вот теперь всё как надо, — произнёс я и пошёл обратно в туалет.

Загадочный мужик из моего подсознания куда-то исчез, но, главное, замедление времени продолжало работать. Но я не надеялся на «авось», а схватил Васю и быстро, увеличив свою скорость, побежал вместе с его неподвижной фигурой по лестнице вниз, до первого этажа.

— Хорошо, что их туши можно перемещать, а то были бы проблемы, — подумал «про себя» я.

На первом этаже, в холле, нас ждала проблема – закрытая парадная дверь. Я дёрнул толстую деревянную ручку, но было заперто. Оно было и понятно: двери запирали за ночь. Я забежал в комнату, где, наверняка, храпел охранник. Почему наверняка? Ну, потому что храп тоже замедлялся под воздействием моей силы.

На стене, прямо над диваном со спящим толстым охранником, висели ключи. К каждому из них прилагался наклеенный на стене кусок тетрадного листа с номером кабинета, либо с названием помещения или наименованием соответствующей двери, например, парадной. Бинго! Ключ у меня!

Взяв ключ, я «подлетел» к парадной двери, открыл её и вытолкнул на улицу Васю. Сам вернулся в комнату охранника и повесил ключ обратно.

— Тебе повезло, что я такой честный. Чужого мне не надо, а вот всякие там Олежки на всякое способны, потому держи ухо востро, не спи на посту, следи за ключами, — дал я напутствие спящему толстяку.

Я вернулся к Васе на улицу, положил руки ему на плечи и ускорился максимально. Я бежал так быстро, что реальность вокруг словно расплывалась, как неудачно нарисованная картина. Я остановился. Возле нас были какие-то пятиэтажки. Время снова вернулось в свой обычный ритм.

— Ой, где это мы? — спросил Вася, слегка согнув колени, чтобы удержаться на ногах. Видно, что у него было сильное головокружение.

— Мы,…блин, не знаю. Но точно далеко от горячо любимой психушки, — предположил я.

— Башка раскалывается, — пожаловался Вася.

— Непривычно, да? Обычно, наоборот, у других из-за тебя башка гудит. Как, например, вот у Олежки, — сказал я.

— Этот гад заслужил, — сказал Вася.

— Ладно, — махнул я рукой.

— А как мы здесь оказались? — спросил Вася, оглядывая серые дома вокруг.

— Ну, как-то оказались, — улыбнувшись, сказал я.

Вася остановил свой бегающий взгляд на мне и его глаза стали такими выпуклыми от удивления, что казалось, они вот-вот могли покинуть глазницы.

— Так это всё ты? — восторженно спросил Вася.

— Ну, да я, — не стал я скрывать.

— Ну, так и что дальше? — спросил Вася.

— Жизнь покажет, друг, жизнь покажет, — сказал я задумчиво.

Глава 12

Светало, и моя эйфория от удачного побега из дурки стала сменяться неожиданной грустью и, к тому же очень сильно стал донимать голод. Пока мой мозг радовался ощущению свободы, желудок протестовал от отсутствия в нём еды. И всё бы ничего, да вот только этот самый желудок не давал покоя моему счастливому мозгу, посылая в него тревожные сигналы о том, что его давно пора покормить. А тут ещё Вася-пессимист на этот самый мозг мне капал.

— Слушай, Вань, а может, мы вернёмся, а? — неожиданно выдал мысль Васёк.

— Ты с дуба рухнул или блинов объелся? — спросил я у Васи.

— Да если бы…это сейчас моя самая заветная мечта - хоть чем-то объесться! Мы с тобой лазим в одних комнатных тапках и домашней одежде по незнакомым нам улицам уже несколько часов, наверное! — пожаловался Вася.

Я окинул взглядом находящиеся рядом с нами обычные стандартные пятиэтажки, потом посмотрел на расстроенного Васю. Я был рад тому, что нашёл человека, который понимал, что я не сумасшедший. Более того, этот человек сам имел похожие «странности», но до меня стала доходить мысль, что Вася это тот типаж людей, про которых говорилось в старой поговорке: «С таким в разведку не пойдёшь». Я сам был голоден и расстроен, но нашёл бы выход со временем, даже без своих сверхспособностей, но первое о чём подумал Вася, испытав чувство голода, это сдаться и вернуться. И куда вернуться? В дурку! Даже тут он не подумал о последствиях такого мимолётного решения.

— Ну чего ты молчишь, шустряк? Скажешь хоть что-нибудь? — спросил Вася, видать, придумав для меня прозвище в соответствии с моей сверхсилой.

— Вась, послушай, вот мы вернёмся в дурку. И что дальше? Вот прикинь, что дальше? — спросил я у Васи.

— Что дальше? Ну, вдруг нас простят, — немного подумав, ответил Василий.

— Ах - ах! Ага, поймут, простят и отпустят, вручив тебе необходимую порцию хавчика на дорожку, да? Не смеши! — ответил я, откровенно насмехаясь над наивностью моего друга.

— Ну не так утрированно как ты говоришь. Ну, накажут как – нибудь, но зато мы хоть голодными там не будем! — высказал Вася то, что его волновало больше всего.

— Ты не будешь голодным Вася. Тебя встретит злой Олежка, который тебя накормит мощными оплеухами, — сказал я.

— Ну и что? Я его не боюсь, у меня есть сила, и ты это знаешь. Я заставлю его башку свистеть как чайник, — твёрдо заявил Вася.

— Ага, а ты готов перед использованием своей силы терпеть град ударов по голове, по почкам, в челюсть, так, что все зубы у тебя вылетать будут? — спросил я у Васи, серьёзно посмотрев в его глаза.

Моё грозное предположение явно заставило Васька задуматься и даже слегка вздрогнуть. Видать, вспомнил, насколько было неприятно терпеть тумаки Олежки.

— Плюс к этому, «добрые» санитары тебя накачают успокоительными, скорее всего, и неизвестно как твоя сила будет работать в таком состоянии, — продолжил я рисовать безрадостную картину.

— Ну, хорошо, а что ты предлагаешь? — спросил Вася.

— Я предлагаю, я предлагаю….пойти туда, — поразмыслив некоторое время, сказал я, когда заметил, что в конце улицы находился гастроном.

— У нас денег нет же, — сказал Вася.

— Нам они и не нужны, у нас есть дикое желание жрать, моя скорость и твоё умение вызывать мигрень, ну, это на крайний случай, — сказал я.

Глава 13

Пройдя расстояние примерно в полкилометра, мы дошли до этого гастронома. Он выглядел величественным, даже волшебным на фоне серых, унылых пятиэтажек вокруг. На той улице этот гастроном был единственным зданием, которое отличалось от всего остального, и в лучшую сторону, с виду, по крайней мере. Само здание было в два этажа высотой, по форме оно напоминало средневековую башню, только гораздо красивее , потому что было выкрашено в яркий зелёный цвет. Мы зашли внутрь.

— Вот оно, гнездо капитализма-то на земле социализма, — произнёс я, обалдев от изобилия еды на полках в разных отделах гастронома.

— Ну, социализм это государственный капитализм, как говорил Ленин, — сказал Вася, который так же внимательно рассматривал все вокруг.

— А капитализм тогда что такое? Анархический социализм? — спросил я у Васи.

— Ну, блин, да, кто успел ухватить кусок, тот и хозяин, — сказал Вася.

— Ну, вот давай и ухватим, — сказал я, подойдя к витрине с выложенной на ней большим количеством копчёной колбасы, которую от меня «жестоко» прятало прозрачное стекло.

— Вань, на нас все смотрят, — шёпотом произнёс подошедший ко мне сзади Вася.

Местные продавщицы уставились на нас с явным подозрением. Ещё бы, вид молодых мужиков в спортивных штанах и домашних тапках не мог вызывать других чувств. Тем более, что на моей футболке ещё и были засохшие пятна крови. Результат Олежкиной «работы» над «усовершенствованием» моей физиономии.

Я окинул взором весь интерьер гастронома, в надежде увидеть хоть какую-то «зацепку» для идеального грабежа. Вдруг я заметил стоящий в отдалённом углу красный огнетушитель. Я отвёл Ваську в сторону, подальше от навязчивых ушей продавщиц.

— Короче, расклад такой, берёшь огнетушитель и со всей дури бьёшь им меня по кумполу, — предложил я.

— Не, Вань, не могу, а вдруг я тебя убью? — замялся Вася.

— Именно, Васёк, убьёшь, а это значит, что я резко стану живее всех живых и быстрее всех быстрых, заодно, — сказал я.

— Нет, нет, я не могу, — отказывался Вася как мог.

— Послушай, сам я себя ударить не могу, у меня может плохо получиться, отделаюсь в итоге синяком или лёгкой травмой мозга, — продолжал я уговаривать.

— Ага, а я прям смогу. Да я не сильный, не смогу, — отнекивался Вася.

— Слушай, это вопрос выживания. Либо мы крадём хавчик, либо умираем с голоду. Всё, я тебе дал мощную мотивацию. Дальше решай сам, — сказал я строго.

— Так, молодые люди, пошли вон отсюда! А то я милицию вызову! — пригрозила продавщица средних лет.

— Видишь, Вань, давай лучше пойдём, — предложил Вася.

— Давай лучше решайся, нас уже заподозрили, значит назад дороги нет, — сказал я Васе.

Вася, кое-как, собравшись с духом, быстрым шагом направился в сторону огнетушителя.

— Парень, ты куда?! Стой! Милицию вызову! — кричала на Васю всё та же продавщица.

Вася быстро схватил огнетушитель и подбежал ко мне.

— Давай, бей! — приготовился я.

Вдруг входная дверь открылась и внутрь зашёл мужик в милицейской форме.

— Вот, спасибо, что зашли! И звонить не пришлось! Вот эти двое пытаются огнетушитель украсть! — сразу отчиталась милиционеру продавщица.

— Ребят, вы чего? В гастроном пришли огнетушитель стырить? Да уж, точно в стране перестройка. Даже ворюги уже не те, — сказал милиционер.

Глава 14

— Сейчас самое время, давай, — тихо намекаю я Васе на то, чтобы он огрел меня огнетушителем по башке.

— Нет, не могу, — также тихо отвечает Вася.

— Паренёк, положи огнетушитель на землю, — скомандовал милиционер, пригрозив Васе указательным пальцем.

— Давай! Бей! — крикнул я на Васю яростно.

— Ааааа! — крикнул Вася и, что было у него сил, врезал мне размашисто по роже огнетушителем.

Как бы странно это не было, но у Васька получилось: блюститель порядка замер в одной позе, вытаращив на нас свои большие глаза, которые наверняка от природы были гораздо меньше. Просто удивление поспособствовало их увеличению. Продавщицы замерли в разных позах: одна смотрела на нас с открытым ртом, другая, та, которая грозила милицией, застыла, нахмурив брови и открыв рот для крика, поэтому от неё исходила отдалённая звуковая вибрация.

На эти «статуи» можно было смотреть, конечно, очень долго, но я предпочёл это время провести с максимальной пользой для себя и Васька. Потрогав на всякий случай своё лицо и убедившись, что всё нормально, я подошёл к витрине с большим количеством колбасы, зашёл с той стороны, где стояла гневная, кричащая «статуя», которую я «про себя» прозвал «будни советской буфетчицы», открыл витрину и стал бездумно набирать колбасу. Что-то я затолкал в карманы штанов, да так, что они почти рвались, а что-то запихал и в штанины. Чем я думал? Не понятно. Всё это добро вываливалось из штанов. Еще одну палку колбасы я взял и подошел с ней к Ваську, застывшему в позе яростного исхудавшего красноармейца с красным огнетушителем в руках вместо боевого знамени того же цвета. Я забрал его «орудие смерти» из рук, поставил на пол, а взамен всучил колбасу. Зрелище, конечно, было то ещё: разъярённый Вася с глазами налитыми кровью, со злобным выражением лица, стоял, сжимая в руках докторскую колбасу.

— Эпично, и со вкусом, причем, в буквальном смысле, — произнёс я.

После этого я уперся обеими руками в Васю и оттолкнул его к входу. Выйдя на застывшую улицу с неподвижными облаками на небе, я ускорился и двинулся, куда глаза глядят.

Всё вокруг размазывалось, словно краски по полотну. Я не знал, где нужно остановиться. Мне надо было научиться управлять этим в будущем, но в тот момент я надеялся на то, что действие силы могло закончиться только в нужный момент.

И вот, наконец, я остановился. Снова эти пятиэтажки. Может весь город такой?

— Надо бы ускориться до Москвы как-нибудь, — сказал я.

— Ага, или до Сочи. Там тепло и море. Ух, как голова кружится после твоих этих «путешествий», — заметил Вася, слегка пошатываясь.

— Блин, а! — вскрикнул я, поняв, что выронил колбасу, которую запихал к себе в штанины.

— Что такое? — не понял Вася.

— Да уже не важно, — отмахнулся я.

— О, у меня колбаса в руке откуда-то, — сказал Вася, удивлённо посмотрев на колбасу.

— Ага, откуда-то, ха-ха, от верблюда — рассмешила меня его непосредственная реакция.

— Вань, смотри, там заброшенное кирпичное здание, — заметил Вася.

— Ну, есть где перекантоваться, — сказал я, направившись в сторону заброшки.

— Перекантоваться? Ты чего? Я спать там не буду, — сказал Вася.

— Эх, не был ты в Афгане, салага, — пробубнил я.

— Зато я был в психушке, — гордо и одновременно иронично заявил Вася.

Мы дошли до заброшенного здания. Внутри не было ничего, кроме песка и какого-то старого дивана, который можно было разложить при желании.

— Ого, это кто его оставил тут, интересно? — спросил Вася.

— Мне это как-то без разницы. Есть будешь? Хавчик у тебя в руке так-то, — сказал я.

— Разумеется, — сказал Вася и принялся жадно откусывать от колбасы, предварительно удобно устроившись на диване.

Я достал из почти порванных карманов свою колбасу, приземлился на диван рядом с Васей и тоже стал трапезничать.

— Блин, в «Гастрономе» нереально вкусная колбаса, — сказал Вася с набитым ртом.

— Согласен, — кратко ответил я, не прерывая процесс насыщения.

— Костёр тут разводили, — заметил Вася.

Рядом с диваном была небольшая горстка золы. Однако, на ней еще виднелись мелкие горящие угольки, будто кто-то здесь был совсем недавно.

— Наверняка, бомжи какие-нибудь живут тут, — предположил я.

— Это мы-то бомжи? — неожиданно прозвучал чей-то голос.

Мы с Васьком резко вскочили с дивана. Из-за угла появились двое каких-то крепких парней в спортивных костюмах.

— Пацаны, это наше место, — сказал уверенно один из них.

— А где на нём написано, что оно ваше? — спросил я.

— В уличных законах, — ответил он.

— Ты подожди втирать ему за элементарные правила. Мы не знаем, кто он по жизни-то есть, — сказал другой парень.

— Слушайте, парни, нам бы ночь тут переночевать и всё, — сказал я.

— Ночь переночевать? И это мы бомжи после этого? Ха-ха! — рассмеялся парень.

— Я вас конкретно бомжами не называл, — сказал я.

— Да, он прав, чего ты ржёшь над ним? — спросил первый парень.

— Ладно, — отмахнулся другой.

— Но, всё равно, пацаны, вам надо отсюда уйти, так как это место «Пашковских», — сказал первый парень, видно было, что из этих двоих он – главный.

— Это кто такие? — спросил я.

— Меньше знаешь, крепче спишь, дружище, — ответил он.

Глава 15

— А меня, всё равно, бессонница мучает, так что я могу послушать твой рассказ о пушках, пушковских или как их там? — дерзнул я.

— «Пашковских»! Ты за базаром следи! — грозно приблизился ко мне «второстепенный» член этого преступного дуэта.

— Не суть важно. Вы рассказывайте, а мы пока с приятелем вкусно поедим под вашу занимательную историю, — сказал я и вернулся к жадному поеданию колбасы.

— За неумение прилично вести себя в гостях на вас наложен штраф в виде конфискации докторской колбасы, — сказал «главный бандюк», вырвав у меня из рук колбасу.

Его «заместитель» тут же выдернул хавчик из рук не на шутку напуганного Васи.

— А теперь давайте всё остальное, что у вас есть, — сказал главный бандит.

— Это что? Трусами с тобой поделиться? Своих у вашей банды нет? — спросил я в шутку.

— Бах! — мне по бороде прилетел удар кулаком от главного бандита.

Меня слегка пошатнуло, и я сплюнул кровь изо рта.

— Деньги, козлина! Деньги давай! Тем более, что ты своей кровью осквернил нашу территорию. Так что с тебя пять рублей. Это, как бы, фиксированная сумма. А остальное давай прямо сейчас, — сказал главный бандит.

— У нас нет денег, — робко произнёс Вася.

— Вы здесь, на нашей территории и без бабок? Вы совсем охренели?! — разгневался главный бандит.

— Блин, Вань, ну почему ты именно здесь остановился? Нельзя было, что ли в Москву куда-нибудь переместиться а?! — эмоционально вскрикнул Васёк.

— Бах! — прилетел удар по Васиной физиономии от второго бандита.

— Погоди, не бей его. Куда переместиться? Откуда? Ха! Ты чего несёшь? — спросил, ухмыляясь, главный бандит.

— Ну, мы обокрали этот «Гастроном» и сюда прибежали, — вытирая кровь пополам со слезами, сказал Вася.

— Вась, заткнись, — попытался остановить его я, чтобы он не выдал ненароком лишнюю информацию.

— Бах! — прилетел и мне удар от второго бандюка.

— Погоди ты, не лупи их! — приказал первый бандит второму.

— Ну, ладно, как скажешь — покладисто согласился второй бандит.

— Какой «Гастроном» вы обокрали? Тот, что на Жукова находится? — спросил первый бандит.

— Мы не знаем, на какой он улице. Просто какой-то «Гастроном», — сказал Вася.

— У нас только два «Гастронома» в городе и ближайший находится на Жукова. Мы его крышуем. Вы попали конкретно, дебилы, — сказал первый бандит.

Глава 16

Как и предполагалось, на меня полетел град ударов со стороны главного из двух местных группировщиков. Я, разумеется, не стоял столбом, а отвечал взаимностью, но безуспешно. В драку вступил его верный «солдат», и бой получился неравный. А где был Вася? Ха! Вася стоял и смотрел со стеклянными напуганными глазами. Я на него и не в обиде. Что ещё было от него ждать? Я ожидал разве что появления своей суперсилы, но и она не спешила мне на помощь. Видать, эти быдланы не били меня по жизненно важным местам.

Авторитеты меня били, а я всё не падал, но вдруг мне прилетел какой-то удар, от которого я отправился в мир грёз.

Я открыл глаза и увидел какой-то деревянный дом, похожий на сельский. Он мне показался знакомым: стены, покрашенные в зелёную краску, белые рамы окон. Я дома? Я открыл калитку во двор и увидел крыльцо, с которого я так часто выбегал на улицу поиграть с друзьями. Я поднялся на крыльцо и зашёл в дом. Всё было знакомым: фотографии мамы и отца с их свадьбы, фотографии меня, сидящего в ползунках. И не только фотографии! Пройдя в зал, я увидел самого себя, сидящего в ползунках, как на фото! Со мной рядом сидел наш беленький кот Барсик. Он собирался меня поцарапать, но явилось ниоткуда какое-то существо, похожее на шаровую молнию, но меняющую форму. Из этого светового шара вытянулось резко некое подобие руки, которое протиснулось прямо между мной – ребёнком и лапой Барсика. Котик сразу же убрал от меня свои когти, но при этом это световое существо видел только я, вошедший в дом, а ребёнок с Барсиком не реагировали на него.

— Подъём, чушпаны! — раздалось в моих ушах.

Я почувствовал резкий холод. Я стал ощущать, что одежда на мне, будто слипалась. Точно! Меня обдали холодной водой из ведра, и я проснулся. Вокруг нас с Васьком было уже на пять человек больше бандитов, чем обычно. Все, как на подбор, здоровые, крепкие и в спортивных костюмах. Один так в особенности был крепок, стоял, рассматривая пистолет, который он держал в руке. Другие были без горячего оружия, будто этот вооружённый им запрещал носить его.

Что касаемо нас с Васей, так мы сидели на том самом диване. Было уже темно, поэтому бандиты, видать, и развели костёр, который освещал их криминальную сходку и нас заодно.

— Так, из вас двоих главный - ты, верно? — спросил у меня вооружённый качок.

— Ну, у нас не группировка, поэтому, наверное, нет, у нас коммунизм, все роли распределены поровну, — не сдержался я от очередной шутки.

— Так если у вас не группировка, значит вы оба – чушпаны, верно? А, значит, какого хрена вы посягнули на добро реальных пацанов, а? — спросил качок, наклонившись ко мне.

— А мы такими категориями не мыслим, говорю же, мы коммунисты, всё поровну, всё общее, и ваше тоже наше, и наоборот, — снова пошутил я.

— Бах! — прилетел мне удар от качка.

Я снова плевался кровью.

— Так, короче, чушпан, какие твои последние слова? — спросил у меня качок.

Глава 17

— Ещё раз спрашиваю, чушпан, какие последние слова? — спросил глава банды, направив на меня дуло пистолета.

Я повернулся вправо и увидел трясущегося от страха Васю.

— Чего ты трясёшься? Сейчас «Сим саласибим» будет, — сказал я Васе.

— Чё ты, там несёшь, чмошник? — спросил главный бандит.

— А, так это слова последние такие, сим салабим рахатлукум, вы, что не слышали раньше? — спросил я.

— Ахаха! Да ты реально больной на всю голову! — засмеялся главарь.

— Ха-ха! — подхватили его верные «шавки».

— Я избавлю тебя от психических страданий. Бах! — произвёл выстрел главарь.

Пуля остановилась прямо перед моим лицом. Повсюду сверкали молнии. Вся банда стояла, замерев. Вася застыл с напуганной рожей.

Вдруг среди бандитов появился мой старый знакомый дядька, который принимал то облик афганского старика, то врача из психушки. Он протиснулся между застывшими бандитами и подошел ко мне.

— Ну, здравствуй, баламут! — поприветствовал меня мужик.

— Ага, здорово, — ответил я, аккуратно вылезая из-под зависшей в воздухе пули.

В этот раз мужик был одет в форму милиционера, и имел на лице небольшие усы.

— А чего это ты в образе мента теперь? — спросил я.

— А оттого, Ваня, что милиции на тебя нет! Ты чего воруешь- то по «Гастрономам»? — спросил мужик.

— А ты откуда знаешь? — удивлённо спросил я.

— От верблюда! Хорош, тупые вопросы задавать. Я…., — отвечал мужик.

— У меня в голове! Я - это ты, и так далее! А что, собственно, произошло? Я бабушку старую обокрал что ли или инвалида какого-нибудь? — прервал я мужика.

— Ты людям жизнь попортил. Ты подумал о тех продавщицах, что там работают? У них могут из зарплаты вычесть за твою колбасу или, что хуже, девочек работы могут лишить, — сказал мужик, глядя на меня с осуждением.

— Да ладно! А они подумали, прежде чем с группировщиками добром делиться. Всё должно идти на благо советской родины, а уходит в карман всяким уркам! — возмутился я.

— Или в карман Ване, да? Да так, что он у него чуть не порвался, — с иронией произнёс мужик.

— Деньги я не крал, а еду, чтоб с голоду не сдохнуть! — я решил не сдаваться и продолжил спорить.

— Мог бы и в больнице остаться, если всё дело в еде, — сказал мужик.

— Чтобы Васька там Олежка до смерти забил? — спросил я.

— Да не забил бы он его. Ты ж знаешь, что вы с Васей похожи. Только ты спец быстро натягивать трусы на голову, а он спец по голове, — напомнил мужик.

— Да, у Васи есть свой странный иммунитет от смерти, как и у меня, но о других ты подумал? Именно моё мастерство натягивать трусы со скоростью света, и сделало теперь жизнь Олежки невыносимой. Теперь по-любому у него нет поддержки извне в нашей дурке после такого позора. Он теперь там ниже, так называемых чушпанов! — сказал я с гордостью за свои деяния.

— И ты гордишься тем, что ухудшил жизнь человеку? — спросил мужик.

— Человеку?! Это он человек?! — возмутился я.

— Конечно. Такой же, как и ты, и как Вася. И как эти ребята, — сказал мужик, указав рукой на замерших бандитов.

— Мы с ними не равны. Мы выше, понял? — возмутился я, вплотную подойдя к мужику.

— Я-то понял, Вань, что ты выше. А понял ли ты? Осознаёшь ли ты свою силу, свои возможности. Благодаря ним, у тебя всегда есть выход, в отличие от этих парней или в отличие от Олега. Его таким могла сделать жизнь. Так же как и тех несчастных ребят в больнице, которых он обижал. А вот вы с Васей имеете тысячи вариантов развития событий. Решать вам, — сказал мужик.

— Вот именно, решать нам! Но не тебе, — со злостью произнёс я.

— Хорошо, ну ты давай начинай уже решать дальше, пока не поздно. А мне пора, — сказал мужик и, пройдя через толпу бандитов, исчез совсем.

Я схватился за пистолет, который крепко сжимал в руке главарь «Пашковских», с усилием отогнул его пальцы и забрал оружие. Сразу после этого я взял за шкирку застывшего с напуганной рожей Васю и поднял его на ноги. Я оттащил «статую» Васи в сторону, подальше от «застывшего эпицентра событий», после чего направил пистолет на застывшую банду и стал ждать окончания действия моей силы.

Глава 18

Действие силы закончилось. Главарь «Пашковских» сжал свои пальцы в кулак, думая, что выстрелил из пистолета. Того самого пистолета, который держал я, направив на всю банду этих недоумков. Сами недоумки не особо поменялись в движениях: то они стояли, замерев, а после окончания действия моей силы стояли такие молчаливые, будто ожидали реакции своего «вождя». Пуля, летящая от главаря банды, мощно врезалась в спинку дивана, оставив небольшое отверстие.

— Это, это чё это, где…., — стал удивлённо бормотать главарь банды, глядя на пустой диван.

— Я здесь, дружок, я, мой кореш и твой пестик, которым ты больше не потычешь, — окликнув главаря, помахал я ручкой.

— Как ты? Как ты это…ты чё, фокусник, что ли? — спросил «вожак».

— Ага, фокусник. Мы тут с гастролями по всей стране ездим, вот потерялись, а вы тут нам угрожаете, хулиганы, — пошутил я в ответ.

— Слышь, ты это, отдай мой наган то, — попросил главарь, протянув мне руку.

— Отдать тебе твой пистолет? Чтобы ты снова в меня выстрелил? — спросил я.

— Так я ж не стрелял в тебя, я ж убил бы тебя! Или…стрелял? Я стрелял? – спросил он, повернувшись лицом к своей банде.

Шокированные бандиты лишь пожимали плечами в ответ, да чесали свои затылки.

— Стрелял, стрелял. Попортил своё имущество, вот смотри дырка в диване, — сказал я.

Главарь повернулся ко мне лицом. Он был напуган. От его блатной крутизны не осталось ни следа.

— Слушай, дружище, ладно, наган можешь оставить себе, только ты это……перестань его на нас-то направлять. Можешь взять его себе, дарю. Бери, забирай, мы тебе, то есть вам обоим прощаем то, что вы нашу точку обнесли, только уйдите отсюда, пацаны, — резко расщедрился главарь.

— Ого, как ты заговорил. Знаешь, а мне тут нравится, тут диванчик удобный, костёр горит. Уходить как-то не хочется, — сказал я, продолжая направлять на всю банду пистолет.

— Слушай, друг, ну я же отдаю тебе наган, можешь его использовать в случае чего, с ним тебе, где угодно можно будет прикорнуть, — сказал главарь дрожащим голосом.

— Ага, или обнести ещё одну вашу точку, например, да? — съязвил я.

— Ну, не надо, дружище, ты чего? Мы ж к тебе по-доброму, и ты ответь тем же, — аж дрожал от страха главарь.

— Слушай, а ты сейчас не нарушаешь ваши эти понятия, а? Стоишь тут меня умоляешь, унижаешься. Это ж поведение этого, как его, чушпана, да? Не соответствуешь ты статусу главаря преступной группировки, однако. Поэтому у меня идея есть, — сказал я, задумавшись.

— Какая? — заикаясь, спросил главарь.

— Вась, готов к серьёзным переменам? — спросил я у Василия.

— К каким? — робко спросил Вася в ответ.

— К повышению своего социального статуса. В группировке «Пашковских» прямо сейчас пройдут выборы, только не как в Верховный совет СССР, а как в Америке, с лёгким различием. У них там два кандидата на пост президента, а у нас один против двоих. Маргинальная власть в лице действующего главаря «Пашковских» против конституционной монархии, где я буду царём-батюшкой, а ты будешь премьер-министром с конституцией, сглаживающим мой острый и вспыльчивый имперский характер, — сказал я.

— Слышь, братан, ты о чём? — спросил у меня напуганный и ничего не понимающий главарь «Пашковских».

— Братан? Я уже и братан. Сначала чушпан, потом дружище, теперь я братан, как у вас из грязи в князя можно вырасти-то, а. Сам, небось, так и поднялся, э…как тебя зовут? — спросил я у главаря.

— Дёма, то есть…Дима, Дмитрий, — ответил главарь.

— Ага, ну теперь будешь Лжедмитрий. Не за тем вы шли, наивные простачки! — обратился я ко всем бандитам.

Бандиты стали робко переглядываться между собой, будто следили за реакцией друг друга на мои слова.

— Так, фильмы про войну все смотрели? — спросил я у банды.

Бандиты снова стали переглядываться.

— Ещё раз спрашиваю, фильмы про войну все смотрели? — спросил я, подойдя к ним ближе и направляя на них оружие.

— Да, да, смотрели, — испуганно отвечали они.

— Значит, хенде хох, — сказал я по-немецки.

Бандиты опять начали недоуменно переглядываться, не понимая, чего я от них хочу.

— Не, ну вы издеваетесь, тут всю банду менять надо, а не одного главаря. Руки вверх - я сказал! – приказал я более точно.

Бандиты подняли руки вверх.

— Итак, проведём голосование, кто за то, чтобы мы, с моим партнёром Васей возглавили данный коллектив? Поднимите руки! — спросил я.

Бандиты переглянулись, продолжая держать руки вверх. Я поднял руку и повернулся к Васе. Он не поднимал руку, но заметив мой строгий взгляд, тут же сделал это.

— А теперь поднимите руки те, кто за переизбрание Лжедмитрия! — сказал я, опустив свою руку.

Бандиты всё так же держали руки кверху, не успев сообразить.

— Так, товарищи или господа, кому как нравится, отнеситесь к голосованию серьёзно! — пригрозил я вновь пистолетом.

Они тут же опустили руки.

— Единогласно, товарищи! — широко улыбнувшись и раскинув руки в стороны, произнёс я.

Вдруг Дёма, воспользовавшись моментом, бросился на меня и повалил на землю.