Видеть всё

Пролог

Меня иногда посещали мысли, как жестока порой бывает любовь. Отделение местной правоохраны огласил тогда протяжный гул сирены, предвещающей ещё одну «весёлую ночь». Едва закончился сигнал, по каменным коридорам зазвучали шаги дежурной группы. Я потянулась на стуле, стягивая ноги, затянутые в высокие кожаные сапоги, с тяжелого простого, но добротного стола, и рывком встала с тёплого насиженного места. Подойдя к выходу из кабинета, схватила с вешалки длинный чёрный плащ и накинула его на плечи, а на пояс застегнула ножны с коротким мечом. Его тяжесть отдалась приятным стуком по бедру. Закончив приготовления, я вышла в коридор.

В нашем отделении, располагавшемся во втором по величине городе королевства Айварс – Тароне, ночные смены проходили особенно примечательно. Что ни день так кража, что ни ночь, то драка или ограбление. Ну, а что вы хотели от торговой столицы? Где много денег, там и много проблем. Только вот «красные» сигналы, предназначенные для оповещения об убийствах, раздавались в торговом городе не часто, чаще всего смерть каралась смертью. И если сегодня, в день моего дежурства, прозвучал красный, значит работы хватит на неделю с лихвой, а то и больше.

На выходе из здания окликнул старший следователь.

-Лина, ты готова?

- Как и всегда, сэр, - с усмешкой ответила я, оборачиваясь к высокому, местами сухопарому, но жилистому седому старику.

Капитан Майерс улыбнулся мне одобрительно, по-отцовски, сделав вид, что не замечает моей иронии. Этот мужчина дал мне многое: тяжёлую, но любимую работу, стимул двигаться дальше, дом, какое-никакое признание среди почти всегда чванливых коллег аристократов.

Он подобрал меня на обочине жизни. Сироткой, которая перебивалась грошами у местного поисковика. Да какие там были заработки! Хватало лишь на булочку и чай, а потому росла я долговязой каланчой, в вечно коротких замызганных штанишках и рубашках. Последние были весьма удобными, чтобы отбивать желание поохотиться за беззащитной юбкой. Волосы пришлось коротко обрезать, чтобы не завелись незваные гости. В общем и не девочка, и не мальчик, так что-то среднее. Гадкий утёнок.

Однако, с появлением в моей жизни его, не всё, конечно, но многое изменилось. Дедушка окружил меня своей заботой, как мог окружить одинокий старик, потерявший семью. Хотя тогда он им не был. Просто пережитые травмы посеребрили некогда тёмные волосы, а вечно хмурое, недовольное лицо, разрезали линии морщин.

Под опекой деда я носила удобную, а иногда даже красивую и женственную одежду, ела вкусную еду, приготовленную нашей чудо-кухаркой, и училась за себя постоять.

Именно дед научил меня фехтованию и читать, и с тех пор я пропадала на тренировочном поле и в библиотеке. Именно дед вложил в меня осознание того, что мой ум должен быть также остёр, как и мой меч. И я вставала на рассвете и ложилась поздней ночью в окружении книг на своей кровати.

Он же разглядел во мне хорошего поисковика, по-крайней мере, сказал так, хотя я думаю, что он видел лишь зачатки, которые при правильном приложении силы стали бы талантом. И они стали, если быть честной и не совсем скромной.

Учитель приходил трижды в неделю до полного совершеннолетия, после этих занятий я выползала морально и физически истерзанная. Магия в общераспространенном смысле давалась мне с трудом. Зажечь огонёк света, левитировать предмет, создать боевое заклинание я могла лишь с большим трудом. Узкая направленность дара, сказал мне тогда учитель, и похоронил мою мечту о поступлении в Академию.

Дед поддержал его решение. Помню, что очень сильно обиделась, только капля благоразумия остановила меня от побега из дома.

Зато дед пристроил меня к себе в отделение – личной помощницей. По началу я воротила нос. Зачем хоронить себя, разбирая бумажки старшего следователя?! Однако, как минимум половина моих ожиданий не оправдалась. Да, там, где за дело бралась бюрократическая машина расследования, всегда было много бумаг. Отчёты, постановления, протоколы. Порой они сводили меня с ума, а порой помогали увидеть всю картину целиком. Но самой интересной всё-таки оказалась работа в поле.

Узкая направленность дара сыграла со мной хорошую игру. Дар считывал воспоминания предметов и их владельцев и словно не огранённый алмаз позволил мне засверкать. По крайней мере, в глазах капитана Майерса и группы. Дед, видя воодушевление своей подопечной, сказал тогда, что моё место среди них, а мой дар в том, чтобы помогать людям здесь и сейчас, не теша эго за стенами академии, которая не даст мне ничего, кроме бесполезной корочки.

И сейчас, стоя перед самоходной повозкой, я видела в его глазах надежду на то, что мы сможем распутать очередной сумбурный клубок чужих ошибок.

- Садись, расскажу всё по дороге. Мы в десяти минутах от места преступления, - капитан подтолкнул меня в карету и сам запрыгнул следом, кивнув водителю о готовности начать движение.

- Господин старший следователь, - я перешла на официальный тон, будто подводя линию между домом, где он мой дед, и работой, где я подчиненная. – Что нам известно?

- Как и всегда, Лина. Немногое. Несколько минут назад поступил сигнал по связующему амулету о том, что в доме у квартала мельников обнаружено два тела. Мужчина и женщина средних лет. Мужчина мёртв, женщина ещё нет. Ребята уже взяли территорию двора и дома в оцепление, ждут нас, - дед неторопливо излагал те малые крохи сведений, которыми мы располагали на данный момент.

Глава 1. Смерть в квартале мельников

Первое, что я увидела, когда вошла в комнату – алая дуга кроваво-красных брызг на стене. Некоторые из них были лишь мелкими точками-крупинками, другие – крупными подтёками капель, стремящихся вниз к плинтусу.

Спиной ко мне и лицом к злосчастной стене на боку лежало тело здоровенного детины лет тридцати пяти, почти в два метра ростом. Я аккуратно обошла его по дуге и взглянула на лицо. Безжизненные серые глаза смотрели будто с удивлением, а рот был сжат в жёсткую линию, так, что на челюстях остались желваки. На щеке красовалась глубокая царапина, а на шее… А на шее расположилась алая тонкая лента разошедшейся от глубокого пореза плоти. Под мужчиной растеклась уродливая кровяная лужа, часть которой уже начала впитываться в деревянный светлый пол. Ниже растекалась ещё одна, более неприятного содержания. Вероятно, приключившаяся от испуга. На сильных бугристых руках виднелись длинные царапины, а воротник рубашки и вовсе разорвали. Исподнего на жертве не было, что наводило на мысли, что пару застали врасплох в самый интересный момент.

Рядом, лицом к трупу, лежала среднего возраста миловидная женщина. Не смотря на бледный вид, и проступающие следы побоев на теле и лице, грудь её, не поддерживаемая ничем, редко вздымалась. Да и вся женщина была нага, как младенец. Возможно, когда-то до страшного инцидента на красивом взрослом теле была ночная сорочка. Я заметила неподалёку разорванные полосы цветастой материи.

Женщину недавно коротко остригли. И весьма грубо. Скорее всего ножом. За ухом клок был срезан под корень, кожа головы оцарапана. У кровати лежала длинная золотистая коса и короткие клочки отрезанных волос. На её лице повсюду была кровь. В таком количестве, что страшно было представить, во что превратилось лицо под кровавой запекшейся маской.

Штатный лекарь сидел поблизости, безуспешно водя над телом руками и что-то негромко шепча. Пытался привести единственную выжившую в себя. На большее моих знаний не хватило. В целительстве я не ноль, но и не единица. Могу обеззаразить небольшую ранку, остановить кровь, а на большее нужны специалисты. Дедушка всегда говорил, что мне легче и правильнее избежать раны, чем потом разбираться с последствиями.

Пока женщина без сознания, получить от неё видения произошедшего я не могу, придётся ждать, когда коллега приведёт её в чувства.

За мной в комнату залетела некромантка, чуть не сшибив зазевавшего офицера, и стремглав двинулась к телу мужчины, на ходу начиная подготовку к ритуалу посмертного допроса. И её торопливость можно было понять. Если прошло менее часа, душа, не прошедшая врата мертвых, может подсказать то, что важно для дела. Каждая секунда сейчас ценна.

Не отвлекая некроманта от главной зацепки, прошла дальше к кровати.

Небольшая, двуспальная она напоминала поле битвы: подушки и одеяло валялись на полу, простыня скомкалась и сбилась, на матрас местами впитались кровавые пятна. Прикроватная тумбочка валялась перевернутая, ночник разбит, осколки кристалла, заменявшего старые лампы, усеяли небольшой пяточек перед окном.

Из приоткрывшейся дверцы тумбы вывалились старые магоснимки, и я взяла тот, где у алтаря стояла счастливая улыбающаяся пара: гигант мужчина и миниатюрная, но довольно высокая девушка. Трудно не узнать в них взрослых мужчину и женщину, что лежали позади меня на полу. Я прикрыла глаза и сосредоточилась на снимке. Где-то словно на отдалении уловила шум редких аплодисментов и крики: «Целуй! Целуй! Целуй!». А вот картинка передавала сокровенный момент. Девушка прикрыла глаза и потянулась на носочках за поцелуем, а детина сграбастал её руками и смачно поцеловал, отчего толпа знакомых, судя по голосам преимущественно мужчин, заулюлюкала.

Женщина и мужчина женаты, и, судя по их счастливым лицам, брак заключили не по расчёту. Что большая редкость в наше время среди зажиточных слоёв общества.

У аристократов браки по любви не практиковались, уж совсем. Не страшно было влюбиться в человека низшего социального статуса, страшнее, как твоё обычное общество отреагирует на подобное.

У состоятельных торговцев мотивы были немного другие. Объединение капиталов. В условиях постоянной конкуренции приходилось находить способы давления на рынок. И браки между представителями крупных торговых предприятий решали часть проблемы.

Здесь же семья была не состоятельной, но и не бедной. Среднее финансовое состояние позволило приобрести собственный дом в квартале и обставить его с уютом.

Рука замерла, едва не коснувшись матраса. Стало стыдно. Сколько пикантных сцен, не предназначенных для чужих ушей и глаз, хранит кусок материи.

- Лина, - отвлек меня капитан Майерс, подзывая ближе к себе. Я выдохнула, получив отсрочку. Небольшую, но такую нужную, чтобы восстановить душевное равновесие. Есть что-то мерзкое в том, чтобы рыться в чужом грязном белье. Никому не может быть приятно такое. – Что узнала?

Я нахмурилась, осознавая, что узнала до чёртиков мало. Очевидные по сути вещи.

- Они пара, женаты и счастливы в браке. Я нашла свадебные магоснимки, которые выпали из тумбочки. Больше пока ничего.

- Женщина избита до полусмерти, - целитель подошёл к нам, оставив подопечную с помощником. – В себя не пришла и в ближайшие часы не придёт. Жизненно важные органы не повреждены, не смотря на большое количество крови на теле и лице. Однако, пока в себя не приходит. Не можем понять почему. Можно сказать, что она в очень глубоком сне, и у организма нет сил проснуться. Вывести её принудительно оттуда я не могу, если мы не хотим вместо потерпевшей получить овощ. Остаётся лишь только надеяться и верить, что она найдёт силу выйти из этого состояния сама. Хотя я понимаю, что ей на это решиться нелегко, - он понизил голос до полушепота, - Не при даме будет сказано, но бедная женщина грубо изнасилована.

Глава 2. Нежданные гости

Только к утру, сдав свою смену, я переступила порог дома, где сразу попала в объятия Линды. Кухарка помогла мне снять верхнюю одежду и настойчиво направила наверх, приговаривая:

- Совсем мою деточку измучили. Не берегут тонкую душевную организацию! Иди, отсыпайся. Увижу, что опять сидишь в библиотеке после дежурства, как есть выпорю!

Я хмыкнула. Мысленно, про себя. Только Линда думала, что у меня тонкая душевная организация. Хотя она не могла не знать, сколько я прожила на улицах города, и сколько грязи повидала. Но так трогательно осознавать, что эта женщина всё равно тревожится за совершенно чужую для неё девушку. А вот замечание про библиотеку не попало в этот раз в цель. Так устала физически и морально, что сил сейчас что-то читать не было.

Едва коснулась подушки, как провалилась в подсознание и мысли, которые словно мелкие летающие букашки роились вокруг головы, не давая их не замечать. Красочными картинками пролетали последние события, последние считанные мыслеобразы с предметов в чужом доме. Первые месяцы и годы счастливой семейной жизни. Огорчение и ссоры из-за собственнического отношения супруга к своей жене. Недомолвки. Отсутствие детей. Пожалуй, это било по чувствам женщины даже сильнее, чем внезапная холодность и постоянные задержки на работе мужа. С каждым просмотренным воспоминанием образ счастливой семьи таял, погружая невольного очевидца в непримечательный быт, редко разбавляемый букетами в чётко установленные даты.

Больше пока не далось. Точнее не осилила выудить из целого потока данных что-то ещё полезное. Стоило дождаться пробуждения единственного свидетеля и взглянуть на её воспоминания.

Я проснулась от нежного толчка в плечо. Это Линда. Только она будила меня так, после ночных смен. Значит, я проспала до обеда. Хотя до сих пор ощущала усталость. Мысли о деле не дали мне толком отдохнуть. Чашечка горького напитка поможет мне продержаться до вечера. И кажется, я чувствую, что моя чудо-женщина знает, чего я хочу гораздо раньше, чем это приходит мне в голову.

- Куда уехал дедушка? - я прошла вдоль кухонного гарнитура и села на высокий барный стул, пододвигая чашечку кофе и жаренный хлеб с пастой из ореховой крошки.

- Почему ты так решила? - удивленно посмотрела на меня Линда. - Может он у себя в кабинете.

- Ты накрыла мой обедо-завтрак на кухне, а не в столовой. Значит, сегодня мы обедаем одни. А это в свою очередь значит, что деда сегодня нет, потому что он никогда не пропускает приёмы пищи. Это привычка. Так, куда он поехал? - я проговаривала очевидные вещи, делая маленькие глотки из чашки. Ух, горячий!

- Действительно, весьма наблюдательно. Господин Майерс поехал на вокзал встречать столичного следователя.

- Что? Какой ещё следователь? - я опешила, чуть не вылив остатки жидкости из чашки себе на блузу. Обидно посадить пятно, едва проснувшись, на любимую вещь.

- А мне почём известно? Хозяин не отчитывается о рабочих делах, - она пожала плечами и подложила мне на тарелку немного фруктов. - Сказал, что вернётся к вечеру и попросил приготовить гостевую комнату. Думаю, временно, столичный гость поживёт у нас.

- Странно, что дедушка ничего не сказал об этом утром. Обычно, он делится со мной важным.

- Я думаю, он сам об этом узнал лишь час назад. Потому что очень торопился выехать, чтобы не опоздать к встрече поезда. Не хотел тебя будить, видимо, так что не расстраивайся, - она ободряюще похлопала меня по плечу.

- Что ж, - я встала и пошла в сторону выхода из кухни, - Мне всё равно надо немного размяться. Я возьму Грома и прогуляюсь немного по лесу. Вернусь к ужину.

- Только не опаздывай, детка. Господин этого не любит. Да и гости всё-таки в доме. Будет невежливо заставлять человека с дороги ждать ужин дольше, чем положено, - она догнала меня и сунула в карманы брюк пару яблок.

К конюшне я подходила в смешанных чувствах. Выводя из стойла Грома - моего верного спутника и друга, и перекидывая ногу через блестящий чёрный бок, я всё ещё не нашла точку спокойствия. Если судить по последним событиям, то к нам ехал ревизор из столицы. Пусть это и было замаскировано под тонким соусом практической помощи. На моём веку работы в Отделении такого не происходило, хотя дед и рассказывал, что раньше для расследования дел, имеющих особую общественную опасность, направляли для руководства специалиста из Управления.

Но мне было до жути обидно за деда. Он проработал несколько десятков лет в Отделении и его опыт сложно переоценить. А сейчас какой-то столичный хлыщ будет мешать ему делать то, что необходимо.

Гром разогнался с глухим звуком стуча копытами о лесную тропинку. Я едва успевала в очередной раз пригибаться под ветками, норовившими снести голову. Постепенно скорость и сокращение сильных мышц животного подо мной отвлекли от неприятных мыслей, и я азартно пригнулась к гриве и подгоняла Грома легкими похлопываниями по боку.

Не знаю, сколько мы плутали по лесным тропинкам. Но ощущение чувства времени меня редко подводило, потому я направила лошадь в сторону дома, надеясь не опоздать на ужин. Подъезжая к конюшне, я следила за тем, как к парадному крыльцу дома подкатил служебный автомобиль Отделения, из которого вылез дедушка и незнакомый мне мужчина. Лицо его увидеть не смогла, обзор перекрывала фигура деда, а потом оба они скрылись от моего взора, зайдя внутрь дома.

Я завела лошадь в стойло и, отдав распоряжение Эндрю хорошенько о ней позаботиться, побежала к чёрному входу на второй этаж. Прошмыгнув, как мышь, в свою комнату, я сняла пропахшую лошадью и потом одежду и быстренько освежилась под тёплыми струями в ванной комнате. Собрала светлые волосы в высокий конский хвост. Надела мягкое домашнее платье из тёмно-зелёного бархата. И, не дожидаясь, пока Линда начнёт собирать всех к ужину спустилась в столовую.