Видящая

1. Вещие сны

Осень окутала Армас непроглядным туманом и ливнями.

Гаспар придержал коня и посмотрел на темно-серое небо. Крепко сбитая женщина в полном кожаном доспехе, что ехала рядом, нехотя остановилась и глянула на инквизитора. Гаспар улыбался, мелкая морось колола и холодила его молодое лицо.

— Удивительное явление. Вышли за черту Сатеритта — и из лета окунулись в осень.

— Едем быстрее, — буркнула женщина.

— Но ведь ты, как Ищущая, должна указать путь, — Гаспар повернулся к ней, все так же мягко улыбаясь.

Крупное и угловатое лицо попутчицы было усеяно шрамами и порезами, правый глаз скрыла кожаная повязка. Волосы выбились из плотного зачеса, липли ко лбу и щекам.

Поняв, что ее рассматривают, Эйдит сильнее натянула капюшон.

— Старуха сказала, что это в городе.

Гаспар терпеливо настаивал.

— А если тот, кого мы ищем, уже скрылся в горах? Мы не можем знать наверняка.

Эйдит глубоко вдохнула и всмотрелась в черту скал. Перевела взгляд вдоль линии горизонта. Обширные пограничные земли усилиями погоды превратились в плато, размытое грязью.

Искатель закрыла глаза и сосредоточилась. Город был впереди. Плотный туман скрыл его стены, но Эйдит видела сквозь любые препятствия. Через опущенные веки она заметила вспышку мягкого голубого света, и светлые ленты, что клубились вокруг источника силы.

Гаспар внимательно наблюдал за ней, склонив голову. Его одеяния из плотных белых и серых тканей вымокли до нитки, но он не выказывал и малого признака холода. Эйдит была совсем рядом. Он поднял было руку и потянулся к ее лицу.

Над ними, совсем близко, прогремел гром. Сама земля задрожала, отзываясь на его зычный рык. Лошади задергали головами и тревожно заплясали, разбрызгивая грязь. Ветер вздул плащи наездников, даже поднял края тяжелой от влаги одежды инквизитора.

Гаспар натянул поводья и первым вернул контроль над черным, как ночь, жеребцом. Эйдит похлопала своего пегого по мокрой шее.

— Она там. В южной части города, совсем близко.

Гаспар кивнул и пришпорил коня.

— Ну, а ты что видела? — Закончив свой рассказ, спросила Улька.

— Там… Сложно вспомнить. Было, кажется, поле, все в цветах — фиолетовое, желтое, зеленое. Горы далеко-далеко.

Йена нахмурилась. Взяла стакан воды с табуретки, сделала несколько глотков. Улька сцепляла и разнимала пальцы, глядя на подругу с нетерпением.

— И юноша, всадник на черном коне. Ехал через поле, прямо на меня. А я не могла пошевелиться.

Улька взяла ее руки в свои.

— Страх-то какой! Значит, будем остерегаться конников…

— Ты в это веришь? — Йена подняла бровь.

Улька надулась.

— Конечно! Уж который сон твой сбылся. Если б ты мне про ту рыбешку не сказала, не видать бы тетке двух пальцев! Это ты меня предупредила, а я у нее из рук нож выдернула, кто ж знал, что соскользнет…

— Да все это выдумки твои. Для этого чутье нужно, магия какая.

— А что, на ведьму ты похожа, — прыснула Улька. — Вон какие космы, и лицо такое острое!

Йена расширила глаза и подскочила к зеркалу. Фыркнула. Собрала волосы в аккуратный низкий хвост, как обычно. С крючка у двери сняла передник и завязала на поясе.

Молчание продолжалось, и светленькая Улька ощутила его тяжесть. Она  жалобно смотрела подруге в спину.

— А что дальше то было, про всадника. Догнал тебя?

— Я не помню.

Улька поникла, русые волосы скрыли лицо. Йена увидела ее в отражении и вздохнула. Обе молчали, пока дождь барабанил в окно.

Снизу донесся оклик. Йена поправила фартук.

— Пора помогать, — обернулась. — Есть хочешь?

Улька вяло улыбнулась.

Хозяин таверны раскраснелся и тяжело дышал, когда Йена столкнулась с ним внизу. Получила нагоняй и равнодушно взялась за работу. Тем временем хозяйка вытащила Ульку из-за стола на кухне, не позволив добрать хлебом остатки похлёбки, и отправила в переполненный зал, развлекать гостей. Йена разносила еду и напитки, пока все наблюдали за пляшущей светленькой девушкой. Внизу стоял пожилой скрипач и выводил бодрый мотив, с усилием поспевая за певицей. Та с широкой улыбкой скакала на стойке и пела очередную эсменскую шутку:

Ехал воин через поле,
Не видал во тьме ни зги!
Лишь на утро, под сосною,
Белы косточки нашли!

Люди подпевали дружным хором, чокались и хохотали. Прикрываясь, дверь в кухню ненадолго заглушала гул. Снова и снова Йене приходилось нырять в душный зал с новой порцией пива и медовухи, изредка наслаждаясь мгновениями тишины. Она пробиралась среди людей невидимой тенью, подхватывала оброненную посуду и тут же исчезала с глаз. Народ, обычно беззаботный, сегодня был смирным. Никто не цеплял Йену за рукава, не ставил подножек, но она все равно была начеку.

Зато Улька отлично проводила время, купаясь в одобрительных возгласах. Раскрасневшаяся, бодрая, она прокричала во всю силу звонкого голоска:

Пусть умен ваш инквизитор,
Знает праведный закон,
По-любому он не ровня
Жаркой рубке топором! Эх!..

Люди шептались о чем-то, но Йена редко вслушивалась в чужие разговоры. Она обошла очередной стол и, забирая пустое блюдо, обратила внимание на затихших седоков. Трое мужичков смотрели не на Ульку, как все прочие, а куда-то в угол зала. Йена обернулась в ту сторону, но один схватил ее за руку и смотрел как-то потерянно и испуганно.

— Инквизиторы…

— Бред, что церковникам делать в Армасе? — возразил его сосед, но тут же заткнул рот выпивкой.

Йена плавно, но настойчиво высвободилась и отошла к кухне. Снова обернулась. За столом в углу сидел мужчина в серой накидке и крупная женщина в легком доспехе. За весь вечер они ничего не заказали. Йена нахмурилась. Она не помнила, как и когда они появились в харчевне, хотя никогда не пропускала ни единого стола.

Пение прекратилось. Скрипач вывел завершающие ноты и выдохнул.

2. Буря

Кузнец никак не мог уснуть. Сырой воздух проморозил его до костей, а сверкающая молния не давала сомкнуть глаз — он, весь дрожа и напрягая мышцы, все ждал оглушительного грома, но так ни разу его и не услышал.

Стараясь не разбудить жену, он слез с постели, проверил закрытое окно и подоткнул его тряпицей, чтобы не задувало. Уже отходя, он заметил краем глаза движение на улице — это неслась, сломя голову, девушка из харчевни. Луна хорошо освещала дорогу, но та бежала, держась теней. Он узнал ее только благодаря накидке — очередная вспышка молнии обрисовала мужской военный плащ. Такой был у ее деда, такой же был и у него самого. Мастер Риц тяжело вздохнул, вспомнив о былых лишениях и геройствах, как он, оседлав вороного, с мечом рук своих наперевес несся навстречу врагу. Вторя его мыслям, по дороге загремел стук копыт.

Он носом приник к стеклу, выхватывая глазами силуэт седока. Точь-в-точь вражеский распорядитель в легких доспехах, он крикнул что-то. Нет, это была женщина. Девушки из харчевни уже не было на улице, наверное, скрылась в переулках, пока он отвлекся на всадницу.

И на этот раз, совсем рядом, прогремел гром. Сама земля сотряслась, отзываясь на его зычный рык, стекла в доме задрожали. Риц не дышал, парализованный ужасом. Конь поднялся на дыбы. Совладав с ним, женщина осмотрелась, выбрала направление и помчалась дальше, в город.

Опомнившись от страшных видений, мастер Риц сморгнул. Кашлянул. Вернулся в теплую постель и обнял спящую жену, будто много лет ее не видел.

Йена бежала, не смея замедляться. Туфли то и дело проскальзывали по мокрым камням, туманная ночь мешала видеть улицы. Приходилось нестись, то и дело натыкаясь на стены, отталкиваться от кладки и бежать дальше. У нее кружилась голова, мысли путались, образы вчерашнего сна переплетались с недавними рассказами инквизитора и песенками Ульки. Ей казалось, что она в ужасе убегает от собственных фантазий, но никак не может отдалиться — а они неумолимо настигают ее.

Она выдохлась неподалеку от пустующего рынка, забежала под навес перед складом, села за прилавок и тяжело дышала. Горло сдавило, ноги ослабли. Йена силилась сосредоточиться, искала глазами хоть что-то, на чем могла бы заострить внимание. Ледяные руки сунула в карманы и вспомнила про кулон.

Сизый осколок сиял мягким голубым светом. Ей казалось, что он бесценный — такую безделушку тетя Лорна не осмелилась бы доверить простому почтальону, а потому передала через инквизитора. Но инквизиторы никому не оказывают услуг. Дед всегда ворчал на возвышенные россказни Лорны, и не верил ни единому слову. Он говорил, что слышал, как церковники похищали людей, да так всех запугивали, что никто не решался им мешать. Лорна высокомерно отмахивалась.

Тяжелый стук копыт совсем рядом. Конь замер и фыркнул из-за стены, Йена подскочила на месте.

«Елена».

Она твердо решила не отзываться.

«Я знаю, где ты».

Шаги по деревянной лестнице сбоку, под навесом.

«Прятаться бесполезно».

Голос позади, за стойкой.

Йена выглянула и встала, попятившись. Женщина не выглядела дружелюбной. Уголки губ опущены, шрамы располосовали скулы и переносицу, повязка чернела на лице.

— Ты поедешь с нами в Омнис.

Йена опешила, изогнула бровь. Все сразу показалось ей каким-то смешным, нереалистичным.

— С какой стати?

— Так полагает совет, и такова воля Праведника.

—  Я не верю в Праведника, — парировала, как ей показалось, Йена, но на лице женщины не пробежало и тени эмоции.

— Это не важно. Ты поедешь с нами в Омнис, немедленно.

— Могу я хотя бы собрать вещи? — Помедлила Йена, но тут же наполнилась решимостью. — Нет, я не поеду. Я не хочу ехать к тете. Она меня так принудить захотела, отправив телохранителей? Я никуда не поеду.

Эйдит не ответила. Она подошла, возвысившись над Йеной безмолвной скалой.

— Что вы делаете?! Отпустите! Я не поеду! Не поеду!

Она взвизгнула, пытаясь высвободиться. Руки Йены окоченели от холода и бессилия, ноги подкашивались, едва касаясь земли.

— Хозяин! Господин Барей не позволит, я у него работаю, он знал дедушку!

Эйдит издала смешок и потащила ее к лестнице.

Йена била туфлями по деревянному настилу, пытаясь зацепиться, чуть ли не прилечь наземь, и когда Эйдит остановилась, чтобы перехватить ее получше — вынырнула из накидки и бросилась к сложенным под навесом горам палаток.

Она отчаянно искала глазами, чем могла защититься, и в панике подгоняла себя, когда тяжелые шаги грохотали совсем близко. Длинный склад представлял из себя коридор, перегороженный досками, балками, тканью и опорными палками — помещение городской ярмарки. Позади то и дело грохотали опрокинутые навесы и прутья, один раз, судя по звукам, Эйдит даже споткнулась. Стараясь не шуметь, Йена пролезла под доски и замерла. Шаги безошибочно преследовали ее.

— Вылезай, девчонка. Ты поедешь, хочешь ты этого или нет.

Сильная рука схватила ее за запястье и выволокла из-под укрытия. Йена отчаянно шарила по воздуху, зацепилась за что-то деревянное и схватилась так крепко, как могла. Когда Эйдит двинулась в сторону, ближайшая гора досок обвалилась прямо на них.

Йена выкарабкалась, тяжело дыша и ломая ногти об пол, а когда подтянула тело, была схвачена за ногу. Она перевернулась на спину и сбила руку в кожаной перчатке каблуком, вскочила и, задыхаясь, натыкаясь на углы и балки, потащилась на улицу.

Глубокая ночь и никого вокруг. Конь Эйдит наскочил на нее и так заплясал, что Йена в ужасе бросилась бежать, не разбирая дороги.

Она отчаянным усилием заставляла себя думать. Вот бы ей это снилось. Да, она в любой момент проснется и едва ли вспомнит про инквизитора и эту ужасную женщину. Страшный сон всегда заканчивается в теплой постели, знакомой комнате, предутренней тишине.

Улька, конечно же, будет в восторге, когда его услышит.

***

Не найдя Йену в комнатах, Улька спустилась в зал, села за стойку и задумалась. Пожилой скрипач предложил ей выпить — медовухи, ее любимой. Она отказалась. Ей не нравилось, как он ее разглядывал, и она поспешила скрыться в кухне.