Вирус леса

Вместо предисловия

Дом, к которому я подошел, был обычным жилищем простого горожанина. Середняка при деньгах, со счетом в одном из городских златохранилищ. Однако при этом, без какого-либо особого положения в обществе и излишней пышности происхождения. На это указывали добротно сделанные стены, надежно выглядевшая крыша и ограда внутреннего дворика. При этом не было ни герба, ни вычурных лепнины, вензелей и прочей мишуры, присущей, выделяющимся из толпы, горожанам.

Меня встретили серые стены с кирпичной облицовкой, а местами и оштукатуренные белой мелью. В отделке же фасада было использовано много дерева и стекла. Окна, помимо самих рам, имели резные ставни и наличники, украшенные завитками и фигурками деревьев, цветов и животных. Первый этаж был выполнен целиком из каменных блоков с окнами-бойницами, как и принято у горожан Запада. Второй этаж – древесный сруб с обычными окнами, откуда, в случае чего, можно даже вылезти наружу. Сверху здание накрывала мансардная крыша, как у «людей с большой буквы» - зажиточных горожан. В довершение всему дом окружал забор из блоковых башенок-столбов с каленой вертикальной решеткой, покрытой кованными завитушками и острыми шипами. Вроде декор, а на деле – защита от желающих проникнуть внутрь воров.

Очутившись возле калитки, я постучал по ней свисающим массивным кольцом. Оно тут явно служило и рукояткой для отворения, и одновременно заменой звонку. На это указывало не хитрое приспособление, в виде небольшого металлического выступа, по которому следовало ударить самим кольцом, чтобы показать хозяевам свое присутствие. Если же тебе соизволят открыть, за кольцо следовало потянуть, чтобы массивная дверь распахнулась и впустила тебя внутрь. По всей видимости, местные стремились вклинить старину и дух традиций во все, что их окружает. Иначе зачем еще использовать столь примитивное устройство?

От удара кольцом по выступу раздался глухой стук. Но все же недостаточно громкий, чтобы его услышали хозяева. Зато внезапно я уловил некую трель где-то в самом доме. И раздавалась она каждый раз, когда кольцо прикасалось к выступу под ним. Я улыбнулся: ай, да мастер! С виду и не скажешь, что столь бесхитростное устройство на самом деле окажется звонком, да еще с некой «магией Древних».

Меня явно услышали. Вернее, те трели, которые я вызывал, используя устройство и наслаждаясь эффектом. Кто-то произвел необходимые манипуляции с удаленным замком, чтобы калитка отворилась, и я мог войти.

Внутри столба-башенки что-то скрипнуло и щелкнуло: значит, и древность конструкции – только оболочка для современной начинки. Конечно, это еще не уровень магических приблуд Империи, но все же достойно уважения. Калитка, меж тем, отошла в сторону, освобожденная запиравшим её замком. Путь во внутренний дворик был открыт и меня приглашали внутрь.

Я немедля вошел во двор и поспешил к массивной деревянной двери, покрытой лаком и стеклянными вкраплениями, в виде мозаики. Еще одно отличие от селян в пользу городских жителей. Там декору предпочитают простоту и функциональность.

Снова стучать не пришлось - хозяин сам распахнул передо мной дверь. На пороге стоял ничем особо не приметный мужчина с уставшим лицом. У него были не по-городскому отпущенные волосы, пышные борода и усы. Взгляд выдавал в хозяине дома натуру смельчака и авантюриста, умудренного жизнью в деревне, в лесу и прочих местах его обитания. Не смотря на отсутствие некогда прибывавшей здесь лихой искры, его глаза все еще был живыми и полными надежды. Однако я также уловил и какой-то намек на глубокую скорбь и пустоту.

- Как меня нашел? – только и спросил он.

- Заметил на рынке, - ответил я. – Проследил. Вернулся только сейчас.

Не говоря более ни слова, он кивнул, отошел в сторону и приглашающе повел рукой. Входи, мол. Я проследовал внутрь жилища.

Прихожая оказалась богато украшена коврами, дорожками из растительных тканых материалов и дорогой обивкой. Здесь были диванчики и шкафчики. Все, как принято, - для оружия, внешней одежды и разного рода предметов ношения на улице – масок, очков, зонтов, тростей и прочего. Город все-таки. Цивилизация.

- Голоден? – по-свойски спросил хозяин.

- Ел днем, - ответил я.

- Закусим?

- Если есть, что выпить, - пожал плечами я.

Хозяин задумчиво кивнул.

Я разулся, скинул плащ и широкополую шляпу. Хозяин принял одежду из моих рук и убрал в шкафчик. Оружие забирать не стал. Когда я протянул ему перевязь с мечом и жнецом в кобуре, он только небрежно отмахнулся - доверяет, мол.

После этого мужчина гостеприимно предложил мне плед и домашнюю обувь, помог переобуться и сопроводил в комнату. Это оказалось довольно богатого вида помещение, где всё было устроено так, словно его специально обставили для приема гостей. Все двери, ведущие в другие комнаты, имели дорогие наличники и занавесь с не менее дорогой тканью. В центре, на полу, красовался не дешёвый ковер с высоким ворсом. На нем стоял резной стол с диванчиками вокруг, накрытых зеленой бархатной тканью. Я сел на один из таких диванчиков, после того, как хозяин предложил мне присаживаться и чувствовать себя, как дома. Вот ведь незадача – дома-то у меня как раз никогда и не было.

Здесь было тепло и уютно. Ощущалось, что я пришел в дом не к какому-то равнодушному заказчику, а именно к доброму другу.

- Ну, здравствуй, Курт, - просто сказал я. – Вот я и вернулся.

Глава 1.

** Посвящается Екатерине Юркиной, автору идеи **
 

Ты всего лишь игрушка в отцовских руках.
Не имеешь возможности в чём-то перечить…
Его голос – приказ. И опять впопыхах
Он решил твою жизнь навсегда искалечить…
(с)Катерина Аркис

Говорят, «возбудители болезни» зачастую селятся в пригодной для себя среде. При этом вытесняя всех подобных, чтобы владеть ею единолично. Лекари даже использовали это свойство для лечения сложных недугов. Они просто заражают организм хорошо знакомым им «возбудителем болезни». Затем ждут, когда тот уничтожит заболевание и займет главенствующую роль. А потом истребляют его заученными действиями.

Ведь если лечение болезни невозможно, то всегда можно использовать особое свойство заразы – уничтожать конкурентов. Все равно используемый «возбудитель» впоследствии будет уничтожен.

А если не будет?

Что если, эта зараза изменится и приспособится? Что если станет сильней и перестанет быть излечимой? И что если она станет реальной угрозой для больного, пусть даже и локально?

Возможно, в этом случае надо просто оставить её в покое…

Я расскажу тебе об одном человеке, которого однажды встретил в лесу. Человеке необычном и многообразном? Чего-чего, а образов у неё хватало. И одна круче другой. А если ты решишь разобраться в ней – сойдешь с ума от завихрений собственного мозга.

Звали её Белла. И по странной игре слов, было образовано то ли от "белка" – древнем зверьке, проживающем в лесу, то ли от растения «белладонна», что ядовито и коварно своим соком. Тоже, кстати, произрастающем всё в том же лесу.  А в последствии её прозвали «Приторной Белл». На то была причина. И причина неприятная. Подруги же звали её «Зелёной Княжной». Но это после. Много после.

Сейчас же вернемся к самому началу.

Итак, имя. Да-да, как в девичьих сказках из древнего эпоса. Того самого, когда вампы были не как сейчас - восставшими из мертвых и сосущими кровь нежитью, а смазливыми юношами, терзаемыми муками любви. Оно было ей под стать. С какой стороны ни посмотри. И это если знать ее сложившийся характер.

Когда я впервые её увидел, то, в силу сложившихся обстоятельств, ждал самого худшего. Однако она отнеслась ко мне по-доброму. И даже со всей ей присущей заботой и добродетелью, скрываемой в глубине её души.

Где-то очень глубоко.

Был я тогда ранен. Тело мое терзала физическая боль, а душу – обида, ярость и жажда мести. Мне и в голову прийти не могло, какого извращенного монстра я обнаружил. Точнее, человека с начисто измененной психикой и вывернутым набекрень сознанием. А потому доверял лишь своим глазам, ушам и отношению ко мне данной особы. Слухам я в те времена не доверял, да и не слушал их, если быть честным. Лишь много позже, в каком-то из городов я узнал легенду о Приторной Белл. И все эти эпитеты услышал от рассказчика. Хотя сам я в этом человеке ничего такого не обнаружил. Разве что легкое неудовольствие. Ведь провела меня, как простачка, использовав истории моих похождений, как руководство к действию, а описание таинственных знаний - как способы решения своих задач.

Но в целом...

Это был настоящий человек. Пусть со своими обидами, чувствами и жаждой расправы над обидчиками. Всё равно. Главное, что она хотела справедливости к себе и к тем, с кем сводила её судьба. А ещё - с кем были определенные, не сведенные вовремя счёты. К иным же относилась, соответственно их заслугам.

Родилась она в семье придворного вельможи. По титулу – барона, а по факту - лакея. Не простого, конечно. Простолюдином-то он точно не был. Но, как известно, при большом Дворе, все вельможи - лакеи. В той или иной степени. К их негласным обязанностям относится: постоянно улыбаться королевской особе, кланяться более знатным и Высокорожденным, уважать их статус, и... много чего еще. Представил и самому мерзко стало.

Однако, за это дают некий чин и определенное положение в Свете. Вернее, было бы сказать - Расположение. Неких лиц к лакею. Ведь всё для того и строится, чтобы получить, а вернее заполучить, внимание и расположение нужных лиц. Или даже – нужного человека. Большого человека. В данном случае Его Величества, Короля Западного Региона, нашей, без сомнения - Великой, Империи. Человека, хоть и подчиненного Императору, но все же, на Западе, – фигуре величественной. Потому «лакей» этот, со временем, получил титул графа, кое-какие начисления и даже денежное содержание. Возможно, он и владел каким-то баронским наделом до этого, а может ему даже пожаловали графство к титулу. Мои источники об этом умалчивают, а я – в душу не лезу.

По крайней мере, кроме этого, ничего не знаю.

Ясно только одно: жил он в столичном доме, расположенном в центре города. Недалеко от Королевского Дворца. Ближе ко Дворцу жили только аристократы и самые Высокие. Дом его был огромен и шикарен.

Неплохо для придворного лакея, да?

Вот только все эти блага дались ему не так уж легко, как это могло показаться со стороны. Он ежедневно отрабатывал их своей приветливостью, невозмутимостью, общительностью, остроумием. Лакей был известен всем как довольный жизнью человек, который может поддержать любую беседу и дать хороший совет.

А вот дома эта маска слетала с него.

Для своей семьи он был сущим деспотом. Ведь манера держать себя при знати давалась ему нелегко. Всё недовольство собиралось и скапливалось внутри. Пытаясь заглушить свой гнев в алкоголе, он, сам того не замечая, давал ему свободу, вымещая на жене и единственной дочери. Любая мелочь в их действиях вызывала у него неудовольствие и понуждала к немедленному наказанию – жестокому избиению. Хотя бил с умом: ни один сосед или знакомый никогда не видел синяков на лицах или руках этих женщин. Следы побоев надежно скрывала одежда, которую в условиях холодного Запада на улицах снимать не принято.

Глава 2.

Ты когда-то была молодой и наивной,
В своем сердце лелея простые мечты.
От разбитых надежд только крик беспрерывный.
Вот и все, чем сегодня утешишься ты
(с) Катерина Аркис

И вот наступил сей торжественный день. Каждая девушка с волнением относится к такому событию – подумать только, она уходит из семьи, чтобы создать новую, свою собственную, с таким же молодым парнем, который будет любить ее всю жизнь, посвящать ей стихи и совершать во имя ее подвиги!

Ах, ах, ах…

Но так получается только в разговорах незамужних девочек, действительность часто оказывается совсем иной. Хотя случалось всякое. Иногда, чья-то мечта сбывалась, но таких случаев было один на многие сотни тысяч.

И все же соединение двух молодых людей, либо не очень молодых, либо, как правило, молодой девушки и далеко не молодого мужчины, было всегда волнительным и торжественным. Правда только для женщин и только первый раз. Ведь не редки были случаи, что женщины заключали союз не раз и не два в жизни. Их избранники, именуемые таковыми весьма условно, так как избирали в основном женщин, а не наоборот, часто гибли. Гибли в междоусобных войнах, поединках, разного рода спорах и ссорах с соседями. А потому женщина, чтобы не быть выброшенной на улицу за ненадобностью, шла на всякие ухищрения, чтобы всегда быть «надобной». Из-за чего, кстати, порой и гибли их мужья, так как соседи или иные мужчины вдруг решали, что такие женщины «надобнее» им самим, чем кому бы то ни было.

И вот Белл готовилась стать одной из таких женщин. Стать «вестой», как называли девушек, узнавших точную дату своего первого таинства союза с мужчиной. После таинства их называли «ведами», а дальше как-то еще, но самой Белл так и не удалось познать, что там дальше. Не случилось.

Сам «процесс заключения союза», пронёсся одним большим потоком условностей. Неких обязательных действий. Пусть коротких, но многочисленных. При этом, переживаемых весьма волнительно. Возможно, потому, что это был её первый раз, а возможно из-за того, что является важным ритуалом для многих.

Одним словом - держалась она в постоянном напряжении.

Ожидание чего-то важного и большого - нового, по ощущениям, и шумного по размаху, - сменилось, пусть торжественным, но все же рядовым событием. Потому, как только оно произошло, сразу же осталось где-то позади, в воспоминаниях. Началось и закончилось, словно и не было. Вот тебе и «таинство»!

Всё, что девушка запомнила, так это строгое выполнение предписанных действий - произнесения слов и выполняемых движений.

А еще - там присутствовали совершенно незнакомые ей люди. В том числе и те, кто будет роднёй ей и её семье. Один из них - самым близким и родным человеком. Её мужем. Причем выбран он не по сердцу и взаимным нежным чувствам друг к другу, а по договоренности их отцов.

И виной всему - решение её отца.

Если в девушке любовь к родителю и была, то наверняка где-то очень глубоко внутри. Она не помнила от него ни ласки, ни доброго к ней отношения. Зато яркий след оставили иные события – тяжелые и болезненные. Одним из них был случай в детстве, когда девушка завела себе трогательного питомца с милой мохнатой мордашкой. Он всюду бегал за ней и поднимал настроение своим нелепым видом и невинным баловством. Но однажды, отец, будучи пьяным, в порыве гнева жестоко расправился с питомцем, лишив девочку единственного на тот момент близкого ей существа.

Может, перемены в её жизни были не столь уж и печальны? Хотя она уедет от мамы. Какой бы равнодушной та ни казалась, закрывая глаза на наносимые ей и её дочери побои, и тем самым поощряя безумства и тиранию мужа – это же мама…

С другой стороны, девушка будет в новом доме, с мужчиной, который богат и, наверняка, будет щедр. Который силен и будет ее охранять, который родовит, пусть и не из высшего света, но все же.

А главное, что он будет ее любить!

Не зря же его отец так настаивал на этом союзе.

Пугало само мероприятие. Оно представлялось долгим и грандиозным.

И не зря.

Оно и было – долгое и грандиозное. И еще противное. Вначале ее нарядили в пышные и тяжелые платья, закутали в полупрозрачную вуаль и повели в огромный храм местного небесного покровителя, что б пред его условным ликом зафиксировать союз молодоженов.

Кажется, там почитали не только Атома Неделимого, но и еще кого-то. Возможно это был один из Братьев-близнецов или некто более мелкий – мало ли во что верят жители Запада, после провозглашения Империи? В основном, это, конечно, богини. Но Запад велик! И огромен в широте взглядов на религии и личные почитания. Однако, каждый храм всегда приметен пышностью украшений и количеством ритуалов.

От сильного волнения девушка словно позабыла, как нужно шагать и двигаться. И если бы её не поддерживали, бедняжка, наверняка, не ступила бы и шага. Не преодолела бы она всего пути, споткнувшись об порог родного дома, подножку высокой кареты, храмовый пандус или ступеньки подъема к алтарю.

Служитель храма долго и на распев что-то зачитывал из книги, а она - дышала благовониями, распространяемыми чадящими свечами, и давилась тяжелым воздухом, ожидая, когда церемония закончится. Хорошо хоть, что вуаль покрывала ее лицо. Укрывшись за ней, как за стеной, девушка хоть немного чувствовала себя уверенно. Прозрачная материя словно бы отделяла ее от внешнего мира и чуть-чуть успокаивала, помогая держаться.

Глава 3.

Они попали в городские трущобы. Не лучшее место для ухоженных, полуголых девиц. Изнемогая от голода и холода, опомнившиеся красавицы не придумали ничего лучше, чем найти приют в первом же трактире. Там было тепло и хоть какая-то еда, которую в теории можно оплатить работой на кухне.

Но не тут-то было. Отработать еду и ночлег здесь можно, но трактирщик не был дураком и тайно сообщил куда следует. А следовало, по его мнению, сообщать тем, кто его прикрывает, и, по совместительству, решает все проблемы….

…Так я познакомилась с теневыми правителями подземки.

Хозяин отнесся к нам по-доброму: дал во что переодеться, накормил и напоил, предоставив комнату, где можно было отдохнуть и привести себя в порядок.

А потом пришли какие-то люди, силой связали и, накинув мешки на голову, утащили куда-то. Судя по всему, это был подвал или даже какие-то подземные этажи, так как спускались долго и постоянно вниз, а запах сырой земли и влага в воздухе постепенно стала давать о себе знать по ощущениям…

Девушки попали в обычный бардак, где мелкие черные дельцы, занимающиеся налаженной торговлей Блажью, поставляли особые молодые тела для утех закрытых клубов. И сначала накачали их чем-то, расслабляющим и лишающим воли, а потом все вместе беззастенчиво пользовали девиц по кругу. Позже, приведя девушек в «товарный вид», попросту продали их клубу высокопоставленных особ, развлекающих себя за закрытыми дверями всем, чем только сами себе позволяли - от извращенного соития до каннибализма. Ведь, а почему нет? Когда у тебя много денег и полномочия по чину, то всегда хочется чего-то более. И каждый раз это «более» все дальше и дальше заходит за рамки дозволенного. А дозволено им было о-очень многое.

Нельзя упрекнуть новых хозяев Беллы в расточительности, они распорядились девушками сугубо рационально – конечно же, сперва усладили себя их телами, поскольку нет ничего более вкусного, чем что-то новое, затем приковали девушек к стенам какого-то объемного помещения и принялись их истязать. Белла смутно помнила, как их били кнутом из женских волос, как их обливали то горячей, то холодной водой, как стягивали кожей руки и ноги, выворачивая в разные стороны и придавая необычные позы, после чего оставляли привыкнуть к положению, а потом все также насиловали, выбирая для этого все возможные места. Она и не предполагала, что такое вообще возможно.

Обе девушки, что были с Беллой, со временем лишились рассудка. Одна из них попросту выла и лила слезы все время, пока ее не освободили и не увели в неизвестное место. Вторая - постоянно закатывала голову и безумно хохотала, чтобы с ней не делали. В итоге ей вспороли живот, что правда тоже не успокоило девушку. Белла же, хоть внутри себя и сжалась вся в клубок от ужаса происходящего, но все же находила силы прятаться за маску презрения к мучителям и, не издавая ни звука, смотрела с омерзением в лица извращенцев. По странному стечению обстоятельств, те не спешили ее убивать. Возможно, мучителям хватило и первых двух, а возможно им нравилось такое необычное поведение их жертвы. И пленница продолжала тянуть свое ужасное и мучительное существование.

А девушек приводили новых. Все они были из сословий попроще, все разной степени красоты и привлекательности, но были молоды и стройны фигурой. Не удивительно, какой вкус был у хозяев этого места. Белла подметила это и старалась хоть как-то удерживать свое тело хотя бы в каком-то подобии формы.

Дело в том, что их хорошо кормили. Жевать лучшего оставляло лишь качество пищи. В основном это были мучные изделия, жирное мясо, вина, вода и овощи. Хозяева откармливали своих пленниц. Но как только те начинали толстеть, их сразу же утаскивали в неизвестное место, откуда уже не возвращались.

О необходимости бежать, не могло быть и речи. Бежать надо было непременно! Девушка жила одной лишь этой идеей. Она ждала момент. Нужный момент, когда побег будет максимально возможен. И такой момент настал.

Белла долго и упорно подмечала кому из хозяев что нравится, и стала понемногу идти на встречу, подыгрывая и подстраиваясь под их вкусы. Долгое и упорное действие в данном направлении принесло свои результаты. Ее перестали постоянно держать в подземелье и даже стали забирать в верхние комнаты. Она перестала быть куклой для развлечений в подвале, а стала наложницей посетителей закрытого клуба, проводя время в комнатах, где отдыхали гости, насилуя и истязая «девушек для развлечения». И хотя здесь ее били чаще и насиловали чаще и дольше, это все же были комнаты с окнами.

Случай представился, когда один из гостей недостаточно сильно связал ей руки, а потом перешел к тому, за чем, собственно, сюда и явился. Девушка поддалась ему и так усердствовала, что гость буквально выдохся. Обессиленный он уснул рядом с ней, после чего Белла высвободилась и, разбив окно, вырвалась на свободу. Ошибок она больше себе не могла позволить, и потому, оказавшись на крыше дома, не стала спешить спускаться, а пошла по ней, осторожно переступая по непрочным поверхностям скатов, держась хоть за что-нибудь более-менее прочное.

Таким образом она дошла до края крыши и перебралась на другую. После чего прошла по ней и перебралась на третью. Когда за спиной остался уже с десяток домов, девушка заметила очередной дом с небольшой башенкой. Перебравшись поближе, она увидела, что можно взобраться не только на крышу башенки, но и спуститься в ее чердачное помещение. Она выделялось на фоне позднего вечернего неба, и казалось таким надежным и уютным убежищем, что девушка немедля поспешила к нему.

Глава 4.

Новый круг начался для нее в тюрьме, куда девушку бросили «до выяснения».

Закон Ассоры суров, но другого нет. Хозяин дома требовал показательно наказать виновницу, а для него девушка однозначно была виновницей, как иначе? Украденное его мало интересовало, потому на отсутствие хоть чего-нибудь из краденных вещей у девушки, потерпевшего мало интересовало. Деньги и предметы для него не были важны, а вот потерять лицо перед другими представителями его клана и гильдии – это да. Такое не прощается. А значит – следовало максимально жестко решить вопрос.

Ведущий ее дело дознаватель рассчитывал допросить с применением гипнотических, ментальных и алхимических средств, а это требовало времени и кропотливой работы. Распорядитель Судеб же, ведущий такие процессы на всей империи, не зависимо от региона, был крайне далек от тонкостей, и заведомо решил осудить девчонку, как только с ней закончат. А там и закрыть дело, чтобы не висело тяжким грузом на его карьере. Чифа когда-нибудь все равно поймают, и все равно откроют новое дело, а потому какая разница – припишут ему эту кражу или нет. Парню и так хватит на долго, а там либо в боты, либо…

Впрочем, там и подумает, а пока – пусть сидит Белла.

Девушку бросили сначала в одиночку. Каменный мешок, без окон, непроветриваемый, с одной скамьей, засыпанной соломой, и одна единственная дверь, как источник информации о том - день сейчас или ночь. Снимите с себя хронометр, лишите себя средства связи с внешним миром, закройтесь в туалетной комнате хотя бы на пару дней - вы поймете, как ужасна жизнь в подобных ее проявлениях.

Беллу водили на допросы, истязали горькими алхимическими пойлами, от которых потом ломило голову, заставляли раз за разом вспоминать все, что касалось Чифа и рассказывать каждую подробность о нем. И вот уже у дознавателя полная картина: кто она и откуда, что делала в доме и конкретно на чердаке, а главное – что никакой вины ее нет. Но девушку все равно бросили в камеру, а позже – в общую, чтобы сломить перед судом. Сокамерникам пообещали, что, если девушка окажется на судилище сломленной – им упростят тюремную жизнь, а если нет – ухудшат на столько, что ботизация покажется им самой лучшей жизнью на воле. И сокамерники принялись за нее, уверенные в том, что тюремщики свое дело знают. Они не давали ей спать и пить, держали постоянно в напряжении и на пределе сил. В итоге девушка едва не тронулась. И лишь благодаря тем ужасам, что уже были в арсенале ее прошлого, она осталась вменяемой. Привычка, знаете ли. Ко всему привыкаешь со временем и адаптируешься. Если, конечно, твой рассудок останется с тобой.

Ничего не добившись, сокамерники продолжали ее истязать, но их время вышло и за девушкой пришли. Никто не собирался ждать, пока Белл сломается, ее надо было как можно скорее подвергнуть наказанию.
 

И вот настало судилище. Вершитель Судеб, долгое время выслушивал крики и причитания хозяина ограбленного дома, после чего дал слово защитнику, а затем вынес решение о заточении девушки на сверхдлительный срок. Ей было предписано отрабатывать долг перед регионом за соучастие в ограблении, как всегда бывает, случишь виновнику попасться.

Но также Вершителю Судеб следовало отработать полученную накануне внушительную сумму от ограбленного человека, являющегося не простым горожанином, а весьма обеспеченной особой при чинах и званиях, скорее всего полученных по наследству. Сумма эта была бы взяткой, если бы глава судилища ее принял. Но поскольку высшей меры добиться для виновницы не получилось, как не получилось у сокамерников Белл выбить у нее волю и подготовить к признанию вины, то деньги пришлось отдать обратно. Ведь если бы все пошло, как надо – ее бы казнили на площади. Показательно и со всем присущим надлежанием. Чего и хотел ограбленный.

Вместо этого её признали частично не виновной, но отказавшейся от сотрудничества с делопроизводством судилища. А потому - ей надлежало отбывать в Застенке приличный срок, заканчивающийся, когда Белла станет весьма немолодой дамой, потратившей всю жизнь на работах во славу империи.

Официально дело закрыли, виновницу упекли, а неофициально – передали дознавателю, который не любил испытывать муки совести и продал осужденную в один из Распределителей, благо у них там был недобор. Накануне, он встретился с Беллой и долго говорил с ней. Не потому что хотел убедить - это нужно было ему, а не ей.

Девушка как раз-таки смирилась с судьбой, в какой-то мере, а вот он… он чувствовал на себе груз и хотел от него избавиться. Ей должны были стереть память и отправить под новыми данными о личности в иную сферу управления людьми. При полном ее согласии, делать это было не обязательно. Дознаватель же не хотел лишать ее личности, так как знал, что такой товар менее ценен и не мог себе позволить расточительство. Именно это и терзало его, потому в ход шли уговоры и доводы.

А Белла просто слушала внятный человеческий голос - с ней не часто в последнее время вели беседы. Она думала о том, что вместо искомой свободы, она постоянно все больше и больше проваливается в неволю. Раз за разом ее положение только ухудшается. А тут – вроде бы предстояло нечто иное. Ее собирались учить и делать из нее слугу. Воинствующего слугу, что далеко не так плохо, учитывая альтернативу.

Конечно же она была согласна. Но хотелось еще немного побеседовать и послушать голос этого чудесного человека, который и был обучен вести подобные беседы, располагая к себе и настраивая собеседника на нужный лад.

Распределитель представлял собой некий человеческий торговый накопитель, куда в основном собирали детей. Но юноши и девушки постарше здесь тоже встречались, потому ей было относительно приемлемо здесь находиться. Тут хорошо кормили, упражняли, читали о правилах поведения, осматривали лекари и прочие наблюдатели, отвечающие за товарный вид и подготовку к распределению. Хорошее место после всех тех домов, что ей довелось посетить.

глава 5.

Так Белл стала изгоем. Что, впрочем, вполне ее устраивало. Белл решила охотиться на Благородных и Высоких, чтобы мстить им, как давно мечтала. Среди них не было достойных и порядочных, она не видела. А значит виновны все. Не перед ней, так перед теми, кто не смог за себя отомстить.

Она привела в порядок свои угодья, обустроив район обитания защитными ловушками и путями отхода, спланировала охоту и установила контроль над дорогой. Единственное, что не могла она себе позволить – это ближний бой в лесу, так как она была одна и ей тупо не хватало людей для атаки. Нужно было нечто, что позволило бы ей охотиться удаленно. И она вспомнила про Кул, оружие, которое позволяло убивать с расстояния, при этом не являлось огнестрелом, было относительно бесшумным и с легко пополняемым боекомплектом. Такие описывались в книгах Древних, но как-то не явно и вскользь, хотя общий смысл она уловила, увидев как-то рисунок. Времени было много, и девушка экспериментировала, потом упражнялась в стрельбе, совершенствовала свое оружие и совершенствовалась сама.

И вот однажды на дороге появилась карета. Вновь кого-то везли, или что-то. Девушка завалила ветками дорогу, которые смогла нарубить мечом, и спряталась в кроне ближайшего дерева. Карета не остановилась, так как возница почуял неладное, но скорость сбросила. Благодаря этому Белл смогла выцелить возницу и принялась расстреливать его, целя в голову, так как на нем была кираса. Но лишенная опыта прицельной стрельбы из Кул'а по движущейся цели, она так и не смогла выгодно попасть, хотя и перепугала того до смерти.  Пришлось спрыгнуть на крышу кареты и биться с помощью Анатак.

В тот раз она поняла, как слаба в бою с несущимися по дороге каретами. И хотя бой все же был выигран, девушка наотрез отказалась повторять подобную тактику снова. Она тщательно продумывала каждый свой шаг, жест и движение минувшего боя, разбирая ошибки и недочеты, сидя у костра и довольствуясь первой наживой. В карете тогда ехала какая-то графская семья, и Белл не задумываясь лишила их жизни. Это был граф с графиней, которые везли какие-то бумаги в город и были сильно возмущены остановкой. Мужчину она убила, а вот женщину хотела отпустить, но та с яростью в глазах бросилась на нее с ножом и – получила удар в область шеи, смертельный. Слуг и сопровождение Белл перебила еще до того, как увидела «груз». Свидетелей не осталось. И это было ей на руку. Отныне она решила всегда оставлять за собой лишь пустоту.

Прошло какое-то время.

Белл постепенно пришла в себя и, осознав свое новое положение, очень быстро осознала, как сложно и трудно жить, а точнее – выживать, в лесу. Первой проблемой было то, что в лесу постоянно сыро и холодно, второй – что здесь нечего есть, а третьей – здесь случаются мобы.

Сплетенное шалашеподобное строение из веток, листьев, тряпок карет и всевозможных веревок, тесемок и прочего барахла – сугубо не надежное, а тем более временное убежище. Да, оно создано в кроне дерева, но чем выше от земли, тем безопаснее, но продуваемее и оттого холоднее. А Белл не хватало только заболеть в добавок ко всем своим проблемам.

Нужно было настоящее жилье, а значит требовалось нечто более надежное. Но тогда ей нужен инженер, а где его взять? Хотя, где его взять, – придумать не сложно, а вот как его оттуда взять – задача сложная. Сойдет и простой деревенский плотник, но вот поимка его – целая военная операция для одинокой девушки с Кул'ом.

Вторая задача – это пропитание. И хотя вроде бы решаемый ребус, а все равно сравнительно не легкий. В лесу много фауны, да не вся она простая. Здесь водятся генноморфы -  приспособившиеся к дикой жизни необычные животные, выведенные Древними и брошенные здесь после Большого взрыва; механойды – железные механизмы с одичавшими искинами и бродящими в поисках активной протоплазмы; прочие мутанты, зачастую состоящие из металла и живой плоти, так называемые фреймы – созданные для каких-то нужд, но, как и все, брошенные без внимания и забытых всеми, потому как знания о них утеряны, а исследования приводят к смерти исследователя. Но! Большинство из них КРАЙНЕ несъедобны, а потому – рассматривать их, как источник пропитания, увы, нельзя.

Зато в лесу очень много флоры вполне возможной к употреблению. Это знает каждый, кто хоть что-то понимает в биологии в целом и в растениеводстве в частности, а тем более если ты знаешь о лекарственных растениях и растительных ядах всё!

Белла отважно прошла все окружающие ее дебри в поисках нужных ей трав. Большинство пошло ей в правую сумку, где лежали растения для приготовления ядов, но кое-что пошло и в левую, где она откладывала травы для безопасного употребления в пищу. Это были цветки, стебли, листья и даже корни. Она бережно разделяла полезное и нужное от пустого и бесполезного. Также в сумки шли и целые растения, приготовленные для посадки поблизости от ее временного жилища.

Сумки она сделала себе сама, все из тех же отделочных тряпок с внутренней обшивки карет. Не так уж и трудно, если иметь более-менее достойное происхождение, а ее папа, как-никак, был графом, и в таких семьях считается с давних времен, что все женщины должны сидеть дома и вышивать, ожидая из многочисленных походов свои мужчин, что было бы трудно осуществимо, не умей они шить. Вот почему навыку шитья девочек учат с раннего детства.

Таким образом девушка обеспечила себя едой. Ужасной, простой, безвкусной и зачастую противной, но все же с голода помереть не дающей.

Третьей задачей было обезопасить себя от мобов. И решение первой задачи, попутно третью не решало. Требовалось достаточно сильное оружие, или хотя бы достаточно эффективное. И Белл, неожиданно для себя, нашла решение. Дело в том, что жители многих сёл и деревень обносят свои земли рвами с едкой водой, частоколами и углублениями. Валы тут не помогут, так как мобы наоборот используют их как трамплин для прыжка в глубь поселения людей. Валы хороши от людей. А вот мобы не любят ям. Потому именно подобными ловушками Белла и решила оградить свое будущее жилище.