Визерия. Путь на Север

Пролог

Сотворение мира — это сложный процесс, и вряд ли он под силу одному существу. Осознавая всю тяжесть своего замысла, Всеотец прибег к помощи своих детей, которые стали богами новорожденного мира. Энергия создателей пронзила его и напитала своей силой, что дало огромный толчок к росту и развитию маленькой вселенной, даруя рождающемуся миру свои уникальные черты, окрашивая его в яркие цвета.

Новорожденный мир пылал энергией и требовал изучить и использовать её. Всеотец, чувствуя лучше иных, потоки энергии своего детища, несколько долгих дней трудился над структурой мира, формируя его окончательную форму. В результате его трудов появился материк Визерия, который он населил первыми животными, а моря и океаны заполнил подводными жителями. Но он чувствовал – чего-то не хватает в этом мире и обратился к своим детям с просьбой, попросив их создать существ, которые населят новорожденный мир, будут познавать его и развивать.

Несколько долгих недель трудились новые боги над своими творениями, прежде чем представить их Отцу на справедливый суд. К сожалению, не все смогли создать что-то, стоящее внимания, раз за разом разрушая творения. Старший сын Всеотца, гордый Виазерон, оказался в их числе, со злостью во взгляде и завистью в сердце смотря на более успешных братьев и сестру.

Первым, гордясь своим первенством и превосходством над остальными, представил на суд отца своё творение Инвар. При помощи своего искусства он создал из твердой земли и мягкой глины высокое существо, повторяющее телесный облик самого молодого бога. Смотря на своё же отражение в кристальной воде, он сотворил лик существа, используя для него податливую глину, легкими движениями пальцев придав ему форму. Аккуратно и уверенно по образу и подобию своему сотворил он и тело своего последователя, гордо представив его отцу и назвав человеком. Всеотец одобрительно кивнул сыну и прошёл к следующему творению.

Любимые дети Всеотца, близнецы Гиарон и Ниария, сотворили высокого и длинноволосого мужа, назвав его эльфом. Черты лица их творения были вырезаны утончённо и с потрясающим стремлением показать красоту скульптуры. Они не стали брать доступные материалы, объединив свои усилия, брат и сестра создали эльфа из магии, беря силу из самого мира, неосознанно вплетая своё творение в ветку ещё только-только зародившегося мира, навсегда связывая судьбу целого народа с этим миром. Всеотец впечатлился их творением и дольше всех задержался у него, изучая то, что создали брат и сестра. Его удивила гармония магии и энергии, что смогли сплести вместе близнецы, их силы, такие разные и такие одинаковые, сплелись и создали удивительную гармонию, идеально дополняющую недостатки друг друга. Лишь изучив их творение и одобрительно кивнув своим мыслям, он перешел дальше.

Твердый камень и мягкий металл. Именно эти материалы, близкие по духу самому богу, использовал Зарутор, чтобы создать своё творение. Гном, так назвал он его. Кряжистый герой с каменным сердцем и железной волей. Несгибаем и силён. Резкими ударами кирки Зарутор очертил на его лице бороду и глубоко посаженные глаза, из-за чего, ранее казавшийся большим, нос перестал быть таковым, прячась в густой каменной бороде создания. Даже являясь лишь скульптурой, лишенной жизни, гном был суров и смотрел на богов с вызовом и усмешкой, сила и огромная воля шли от этой скульптуры. Всеотец прикрыл глаза, пряча смешинку внутри, и прошел дальше, одобрительно кивнув своему трудолюбивому сыну, он оказался сильно впечатлён работой Зарутора, бог-кузнец смог удивить его.

Младший из всех богов, Зарнеил, слепил из земли маленькое создание, небольшого роста, всего лишь чуть выше одного метра в высоту. К ногам этого создания прилипла трава, сам он получился толстоват, с добродушным лицом, которое воплощало в себе спокойствие и благоденствие. Над лицом особенно тщательно поработал Зарнеил, с помощью веточек и листьев делая его более округлым и четким. Желая придать своему творению большую красоту, Зарнеил сплел ему из сухой травы шляпу и нацепил на голову, поглядывая по сторонам, чтобы никто из других богов не подсмотрел его задумку. Он назвал своего последователя хоббитом и поклонился Отцу, ожидая от того решения. Всеотец осмотрел статую, что создал его младший сын, одобрительно кивнул ему и посмотрел на других своих детей, которые стояли в стороне и понуро смотрели на братьев и сестру.

- Дети мои, не нужно печалиться, вы ещё сумеете представить миру свои творения и да будут они не хуже уже созданных! – сказал Всеотец им и повернулся к созданным его детьми народам, что должны в скором времени населить новорожденный мир.

Взмахом руки он перенёс их ближе к себе и подошел ещё раз к каждой статуе, прикладывая к груди каждого из созданий свою правую руку, от которой так и веяло силой и мощью, что проявлялось внешне только в сильном свете и отпечатке ладони на груди созданий. Наклонившись к уху каждого создания, он шептал им слова, предназначавшиеся только для них, и даже самый чуткий слух не услышал, что он говорил им, ибо так желал Всеотец. Отойдя от последнего в ряду создания, маленького толстого хоббита, он взмахнул руками, воздев их к звездному небу, и с них сорвались разноцветные плети, которые ударили в оставшийся после его ладоней след на груди статуй, каждая из линий имела свой цвет, который окутал творения богов. Всеотец же молвил:

- Я даю вам своё благословление! Идите же в мир! Создавайте и творите его! Отныне он принадлежит вам!

Ещё один взмах его рук и все статуи размножились, до десятка каждая, и начали исчезать, чтобы через мгновения появиться на лесной поляне, окруженные шелестом зеленеющей листы. Они зашевелились, стряхивая с себя оковы долгого и первого в их жизни сна, который сковывал их тела и разум.

Глава 1

Немногие из живущих могут познать счастье полёта. То чувство, когда суровый ветер, сменяет гнев на милость и мягко обволакивает тебя сложно сравнить с чем-то иным. Переменчивость настроения этой стихии всегда восхищает и возбуждает, именно поэтому полеты так влекут смельчаков. Лишь такие смельчаки и оказываются в рядах воздушной стражи границ, число которых на все свободные королевства едва ли насчитывает пару сотен. И проблема не в том, что мало желающих, таких наоборот огромное количество, как среди людей, так и среди эльфов, но главная загвоздка в орлах, которые не готовы служить любому. Да и популяция орлов стремительно сокращается со времён войны богов, когда сотни величественных существ погибали в сражениях с Врагом. Множество достойных мужей и дев среди свободных народов погибли в сражении, но казалось, что враг был повержен и память о нём покинула эти земли на тысячи лет.

Но все же где-то в тени и снегах зло сохранилось. Последние десять лет границы королевств, что когда-то участвовали в свержении Темного Бога с его трона, стали подвергаться нападкам неизвестного врага. Казалось, что эти нападения никак не связаны между собой и просто появился очередной вождь среди выживших в снегах племён орков, который сумел на короткий срок объединить их и посылает неугодных ему под мечи и стрелы людей Фастрайда и Экритии, но когда взяли в плен нескольких орков и сумели разговорить их, то получили странные вести о некоем Владыке, которому поклоняются орки. Сказать же что-то подробное о нём захваченные не могли, либо не хотели, поэтому значения этим сведениям не придали и просто усилили посты на границах и ввели постоянные облеты орлиных всадников.

К сожалению в этот день вылет оказался не самым спокойным, отряды орков из пустошей снова решили попробовать на прочность границы союза, поэтому орлиные всадники Менелвагора и Лесного Королевства вынуждены были направиться на помощь своим союзникам на земле.

Патрульный отряд конницы Фастрайда оказался ближе всех к вражескому отряду и первыми заметили приближение врага. Сотник Ликар, статный мужчина в кольчужных доспехах, поверх которых было надето красное сюрко с гербом Фастрайда – два скрещенных меча - отправил гонца к основным силам союзников, а сам отдал приказ на разведку и сближение с вражеским отрядом из сотни орков и двух сотен гоблинов, вторгшихся на земли людей со стороны пустошей, уже достигнув одного из старых форпостов, где должны были сидеть дозорные, но видимо они прозевали орков и были убиты.

Орки заметили всадников уже давно, и самое странное было в их поведении, то что они не сбежали обратно в свои пустоши, а заняли позицию у старого форпоста, закрепившись в обороне на дороге рядом с ним. Гоблины сновали по дороге, выпуская стрелы в конный отряд Фастрайда, хотя до них было ещё далеко и это можно было считать напрасной тратой стрел, а сами орки, более крупные по своей природе, деловито выстраивались в три шеренги, размещая в первой шеренге ростовые щиты, обитые металлом и шкурами, во второй и третьей вставали же орки с длинными копьями, направляя их в сторону приближающихся всадников, стараясь создать частокол, но с таким малым количеством копий, это выглядело не сильно впечатляюще.

Командир дозорного отряда всадников не хотел давать оркам возможность закрепиться на этой земле и поэтому действовал решительно, он осознавал, что это может быть не единственный отряд орков, но и не мог дать этим оркам возможность создать базу на своей земле. Оценив ситуацию, сотник принял решение об атаке, не дожидаясь своих союзников из приграничного лагеря, или поддержки с воздуха от эльфийского отряда.

- Хэйааяя! Первая полусотня стройся клином! Копья вниз, вперед, разрушить их строй! – прокричал Ликар грубым, слегка хрипловатым голосом, он надел на голову свой шлем, по краям которого были стальные крылья и выхватил из ножен короткий клинок, указывая им в сторону занимающего дорогу отряда противника, - Вторая полусотня, луки к бою, стрелять по готовности, обходить с флангов, зажмём их в клещи! Хээйяя! За Фастрайд!

- За Фастрайд! За Фастрайд! – поддержали клич своего командира всадники, готовя оружие к бою.

Всадники сорвались с места, понукая своих скакунов, и первые стрелы сорвались в полёт, чтобы найти свои цели среди строя орков и гоблинов, но лишь малая часть из них поразили вражеского бойца, основная масса отскочила от брони и крепких щитов бойцов орков. Конные лучники отделились от основного отряда и объезжали строй орков с обоих флангов, продолжая обстрел. Сделав первый залп, они сразу же сделали и второй, а за ним и третий, стараясь выпустить как можно больше стрел во врага, пока их товарищи не сошлись с ними в рукопашной. Последние стрелы унеслись в сторону врага, пронзив нескольких орков, а следом за ними на уже ломающийся строй противника обрушились и бронированные конники Фастрайда, доламывая хлипкий строй орочьей пехоты, проходя сквозь него как горячий нож сквозь масло. Несколько коней оркам удалось сразить, так же они смогли подцепить и выдернуть из сёдел троих всадников, повалив их на землю и забивая своими ятаганами и щитами, но на большее они оказались не способны, а гоблины и вовсе отступили под напором ударивших с флангов конных лучников, которые сменили свои луки на одноручные мечи и баклеры.

Сотник остановил своего коня и осмотрел поле боя. Он с уверенностью прокричал, вскинув к темному небу свой меч:

- В бой, гоним их обратно в их пустоши! В бой, сыны Фастрайда!

Его клич был поддержан отрядом, и они насели на врага, раздавая удары пытавшимся сгруппироваться оркам и гоблинам. Но тут случилось то, чего страшился командир дозорного отряда и это отвлекло его взор, заставив отвлечься от славной сечи и отъехать чуть в сторону, под прикрытием своих воинов. На опушке леса в двух сотнях метров от места битвы, показался всадник в черных одеждах, он выглядел беззаботным и ехал медленно, внимательно рассматривая происходящее перед ним действо. Его можно было бы и не заметить в предрассветных сумерках, но вот тех, кто появился за ним пропустить было уже сложно. Десяток крепких на вид орков верхом на взлохмаченных варгах, которые порыкивали на своих всадников и порывались сорваться в бой, но те удерживали их, следя за человеком впереди, который лениво поднял правую руку и указал на разгорающуюся с новой силой битву, между людьми и орками с гоблинами, отдавая приказ к атаке.

Глава 2

Взмыленный конь нёсся по тракту к лагерю на границе двух королевств. Его всадник нещадно подгонял своего скакуна, зная, что от его скорости зависит то, как быстро подоспеет помощь к встретившему врага отряду всадников Фастрайда. Воин, молодой парнишка, лишь недавно поступивший на службу в гарнизон границ, боялся не успеть и подвести своих товарищей. Горячее сердце билось в его груди, а темные мысли все чаще лезли в голову, увеличиваясь с каждым пройденным его конём метром.

- Быстрее, Арит, быстрее! – шептал он своему скакуну, склонившись ниже к его шее и сузив глаза смотря вперед, туда, где за поворотом уже должен был появиться лагерь сил Фастрайда и через несколько минут, миновав поворот он увидел его, вздохнув с неким облегчением. Хотя до лагеря было ещё приличное расстояние, ведь весь лес в пределах одного километра от лагеря был вырублен, чтобы избежать внезапного нападения противника, и не давать ему возможность укрыться от обстрела лучников и катапульт лагеря защитников границ.

Сам лагерь находился на возвышенности, чтобы иметь преимущество над врагом, в случае его возможной осады противником. Деревянные стены, осыпанные землёй, высотой около пяти метров и шириной три метра, опоясывались широким рвом, в котором можно было заметить заточенные колья. Красные знамена с двумя скрещенными клинками развевались на дозорных башнях, где несли свою службу лучники, и над воротами лагеря. Ворота были закрыты, но ещё только выезжая из леса молодой посыльный увидел, как тяжелые деревянные створки отворяются и по обе стороны от них встают по паре бойцов, вооруженные копьём и щитом, а на дозорных башнях активизируются лучники-дозорные. Наверняка сейчас на него направлено уже несколько десятков стрел и все они ожидают лишь команды от начальника караула. Эта мысль бросила в пот молодого воина, но он отогнал её, напомнив себе про оставленных позади товарищей, что уже наверняка вступили в бой с орками.

Влетев в открытые деревянные ворота лагеря, воитель спрыгнул с коня, чуть пошатнувшись от этого действия и, не обращая внимания на приветствие со стороны стражников у ворот, которые несомненно узнали его, ведь прибыли на службу вместе с ним, побежал к палатке командующего местным гарнизоном.

К счастью, бежать далеко не пришлось, командующего Фолка уже уведомили о приближении всадника дозорные с башен, поэтому он и сам шагал к воротам, спешно поправляя свою растрепанную мантию. Мимо него сновали по своим делам солдаты, которые не были заняты на дежурствах и учениях, кто-то шёл из столовой, иные наоборот следовали на кухню, другие же шли чинить своё обмундирование у кузнецов и портных, либо послать весточки своим родным в городах. Лагерь кипел обычной жизнью, которую грозился нарушить спешно ворвавшийся в ворота юноша.

- Командующий! – воскликнул молодой солдат, затормаживая перед ним и ударяя в грудь, закрытую стальной пластиной, кулаком, обозначая общепринятое приветствие в армии союзников, - Я из третьего патруля сотника Ликара, мы столкнулись с орками у старого форпоста в полутора часах отсюда! Сотник вступил в бой и отправил меня к вам! Врагов около двух-трех сотен! Точного количества не знаю, сотник отправил меня обратно до сближения с противником!

- Вольно, боец! – кивнул командующий, он хлопнул воина по плечу и сказал, - Иди на кухню, перекуси после дороги, ты молодец, - молодой воин снова ударил в грудь кулаком и поспешил удалиться, а командующий, отвернувшись к сопровождающим его воинам, принялся раздавать команды, суровым голосом, не терпящим возражений, - Гонца к нашему магу, пусть свяжется с эльфами в небе, пусть пролетят в ту сторону и проверят, как дела у сотника, помогут, если необходимо. Собрать отряд из пяти сотен всадников ветеранов, пусть выезжают немедленно, отправить перед ними разведчиков, выслать в леса вокруг дополнительно три сотни разведчиков, усилить патрули на границах, возможны появления врагов в других частях, направить гонцов в другие гарнизоны, предупредите их о возникшей у нас ситуации, пусть будут готовы выслать подкрепления!

От командующего в разные стороны разбежались гонцы, сам же он направился к воротам, через которые и прибыл вестник от сотника Ликара. Поднявшись по приставной лестнице на башню к дозорным и, подойдя к ограждению и упершись в него руками, командующий устремил свой взор на дорогу, силясь рассмотреть либо отряды врага, либо возвращающихся патрульных. Он неплохо знал сотника, лично назначив его на эту должность несколько месяцев назад за хорошую и верную службу короне. Далекая вспышка и звук взрыва донеслись до командира гарнизона и в его душу закрались сомнения в том, что его люди живы. И так же нотка непонятного страха на миг пронзила его, быстро отступив, но не уйдя окончательно, затаившись где-то внутри.

Сборы в лагере начались через несколько минут после встречи с гонцом, который уже убыл на полевую кухню и быстро ел, желая успеть убыть вместе с отрядом, который поедет на выручку его командиру. Воины, которых выбрали для боевой операции, суетились у своих палаток, поправляли своё оружие, надевали доспехи и снаряжали своих коней.

Первыми свои сборы закончили полусотни следопытов, которые уже через пять минут после приказа начали покидать лагерь группами по десять бойцов, направляясь в сторону леса. Эти бойцы почти всегда находились в боевой готовности, патрули следопытов часто менялись и по мере необходимости выдвигались в дальние рейды на территорию пустошей, доходя зачастую даже до Могильников и старых гномьих шахт в заснеженных горах Карападхи. Темные плащи скрывали фигуры и вооружение следопытов, лишь виднелись небольшие рюкзаки за спиной и короткие луки, с длинными по лесу не походишь незаметно. Воины двигались быстро и единой группой, но на половине пути к лесу разделились на несколько направлений, держа между группами дистанцию. Вскоре они и вовсе скрылись в лесу, лишь два десятка следопытов шли открыто по дороге, сняв с заплечных креплений свои луки и готовые в любой момент вступить в бой, или скрыться в лесу. Они осматривали дорогу на предмет засады или ловушек для готовящегося к выходу отряда конницы.