Визуальный контакт

Глава 1. Stuck in the Middle with you

Take a look around the room,

Love comes wearing disguises.

Saint Motel - My Type

Коп нагнул ее над капотом машины, и она рефлекторно попыталась ударить того локтем в живот. Не вышло, и коп вжал ее щеку в пыльный металл.

— Эй, как насчет того, чтобы зачитать мне права? — Прошипела она.

Коп защелкнул наручники у нее на запястьях так туго, что ладони мгновенно начали неметь, она чувствовала это.

— О, у тебя есть право хранить молчание. Но не думаю, что у тебя получится.

Он дернул ее на себя, втолкнул в патрульную машину, к остальным. Она не сопротивлялась. Больше.

Из открытого окна остающейся на обочине “хонды” все тише и тише слышалась “Today I Met The Boy I'm Gonna Marry” сладким голосом Дарлин Лав.

— Говорил же, среди нас крыса, — сказал Люк. — Иначе как легавые пронюхали...

— Крот, хотел ты сказать, — отозвалась она, не глядя на него. Он ей это припомнит, она не сомневалась. — Конечно, это нас кто-то сдал, утешь свое эго. Это не твоя излишняя самонадеянность…

— Милая, — прошипел Люк. Их колени были плотно прижаты друг к другу, и он толкнул ее ногу своей. — Не начинай снова. Не то время, чтобы показывать коготки. Если выберемся, оставь свою строптивость для постели.

Она не стала отвечать. Два копа впереди их слышали, несмотря на пуленепробиваемое стекло, и ей не хотелось лишний раз напрягаться, чтобы сообразить, говорит она то, что стоит озвучивать, или нет.

Чертова песня так и звучала в ее голове, совершенно неуместно-веселая. “Сегодня я встретила парня, за которого выйду замуж. Парня, с кем я хочу разделить мечты, любовь и всю жизнь.” Разухабистые ноты крутились в ее сознании до самого того момента, пока за ее спиной не закрылась дверь ангара.

Внутри было холоднее и темнее, нежели снаружи.

Копы вели их с Люком почти плечом к плечу. Где-то позади двое подоспевших уже из управления полицейских тащили сопротивлявшегося Барнаби. Люк матерился себе под нос, но шел, за неимением лучшего выражения, почти добровольно.

Она тоже.

— Дамы вперед. — Произнес полицейский, толкнув ее к огромной капсуле, о назначении которой и думать-то не хотелось. Но даже те, кому не доводилось побывать внутри, прекрасно знали, что тебя ждет, как только дверь закроется. Можешь молчать, можешь нести любую чушь, что придет в голову, но все секреты, которые ты хранишь, ты сдашь.

Я готова, я готова, повторяла она мысленно, чем ближе коп подталкивал ее к двери.

“Я не готова!”

— Эй! Не имеете права!

Рука полицейского нырнула в ее задний карман, выуживая телефон. Она пыталась сопротивляться, но не слишком буйно, чтобы коп не перестал вести себя с нею, как джентльмен. Если считать джентльменством то, что он втолкнул ее в холодное жесткое кресло и прицепил наручники к припаянной к полу цепи.

— Я могу выбрать стоп-слово? — Она с подначкой улыбнулась.

Коп не отреагировал, но глаза, единственное, что было видно над желтой маской, метнулись влево. Она тоже повернула голову: в капсулу вошел еще один человек. Мало кто назвал бы даже его прозвище, несмотря на то, что слухи о нем распространялись по всему городу, как и об остальных “особых полицейских”. И еще меньше людей сопоставили бы этого человека, Зеркало, с Уэйдом Тиллманом, обычным — казалось бы — горожанином. Хотя кто-то наверняка мог иметь подозрения, переходящие в уверенность.

— Один мужик в форме и маске фиксирует мне руки в закрытой комнате и оставляет наедине с другим мужиком в маске. Явно какая-то кинк-сессия. Так что там по стоп-словам? — Девушка снова улыбнулась.

Несколько нервно, отметил Уэйд. Коп проскользнул мимо него на выход, дверь закрылась. Уэйд и подозреваемая остались вдвоем.

— Процедура простая, миз. Отвечаете на вопросы и можете вернуться к Вашим делам. Итак: Ваше имя.

— Какой ты скучный.

Он занял место напротив нее.

— Лет сто назад эта ситуация могла бы меня бесповоротно скомпрометировать.

Девушка откинулась на жесткую спинку кресла, отчего топ, и без того обнажавший верх груди, пополз вниз, едва оставаясь на грани приличия. Кружево лифчика и так торчало наружу.

— Ваше имя, — терпеливо произнес Уэйд, глядя подозреваемой в лицо.

— Аризона Браун, — скучающим голосом ответила она.

— Возраст?

— Двадцать шесть лет. Ладно, двадцать семь. Мы можем это пропустить? Или будешь пытать меня, Ганс Ланда? Я не из вашей тупой “Кавалерии”, отстаньте.

— В городе хватает других проблем.

Взять, к примеру, кило чистой “новы”, найденной в багажнике машины, на которой ехали Люк, Аризона и Барнаби. Кому-то можно было предъявить за хранение наркотиков, но “нова” была не просто новым видом “торчева”. Эффект от нее колебался между “кайфом” и “смертью от чумы”. Пока что спускать распространение на тормозах помогала жадность самих дилеров. Те бодяжили “нову” нещадно, больше, чем того требовал даже здравый смысл — насколько это выражение вовсе применимо в подобной профессии. Люди подсаживались на эту дрянь, но редко дохли от передоза — так что рынок процветал, особенно в интернете.

Аризона, судя по ее свежему румяному виду, не употребляла. Что ж, ей даже действительно можно было дать названные двадцать семь лет. Максимум, двадцать восемь.

Включилась пленка на экранах по стенам, и Аризона вздрогнула, моргая. Обычно тут Уэйд начинал давить на подозреваемых, но на эту девушку продолжал просто смотреть. Она охотно говорила сама, хотя пока, казалось бы, исключительно не по делу.

— Я разве не должна была до всего этого действа подписать какую-нибудь бумагу, что у меня нет эпилепсии? А то вдруг у меня сейчас пена изо рта пойдет?

Она нервничала. Не так, как обычно переживают преступники, которым есть, что скрывать, хотя спектр у этого, как точно сказал бы Уэйд, был широкий. Но мисс Браун выбивалась из общей картины, он просто пока не мог сообразить, чем и почему.

Глава 2. In Love With A Camera

I would like to choose what is best, but I have no idea what to say, so I give you the choice; do as you like. Whatever you wish, I put it in your hand. My body and goods, heart and every part of me is all your own to buy and sell, I vow before God.

The Wedding of Sir Gawain and Dame Ragnell

Хотел бы я выбрать лучшее, однако не знаю, что и сказать, так что вверяю выбор Вам, делайте, как Вам угодно. Мое тело и состояние, сердце и каждая часть меня всецело Ваши, в полном распоряжении, клянусь перед Господом.

Бракосочетание сэра Гавейна и дамы Рагнелл

Распространяя запах свежесваренного и свежевыпитого кофе, Дженни зависла над столом Уэйда, наклонилась, но голоса не понизила:

— Тебя там спрашивала какая-то дамочка у входа. Очень фривольного вида.

— И что хотела?

Дженни пожала плечами.

— Сказала, ей есть, что сообщить, но, между нами…

— Да, ясно. — Перебил ее Уэйд. Вспышка воспоминания оглушила его: Аризона, отстраняющаяся после поцелуя. И за секунду до того, как она поняла, что сделала, что он сделал, оттолкнув ее, она на миг была настоящей.

Не должно это было цеплять его на крючок, но зацепило. Уэйд встал из-за стола, поправил маску, хотя в этом не было нужды, и подумал о том, что помада с ткани второй, сменной, так пока и не отстиралась.

Он видел ее через дымчатые двери парадного входа: она курила, глядя вниз, на лакированный носок туфли, точно любовалась на свое отражение. Или переживала из-за него. Ей не двадцать восемь, понял Уэйд, рассматривая ее теперь при ярком дневном свете. Даже не тридцать. Давно.

Эта мысль должна была бы его порадовать — как будто он стремился оказаться в ее лиге. Но даже если б — неожиданно — выяснилось, что ей сорок, он был бы за адекватными пределами шансов.

Я просто хочу посмотреть, когда она снова станет настоящей, сказал он себе, оправдываясь, что вообще подорвался на встречу с ней. И понимая, что оправдание недопустимое. Нельзя позволять кому-то настолько тебя заинтересовать. Особенно человеку незнакомому. Особенно подружке наркоторговца. Да, Лакнора они отпустили, за недостаточностью улик. Но Уэйд не сомневался, что “нова” на деле была его. Аризона выгораживала бойфренда, он сам изворачивался, однако главной причиной, почему их не задержали, было, конечно, напряжение из-за “Седьмой кавалерии”. Наркота всегда с тобой, как гребаный герпес, никто не питает иллюзий, что однажды от нее выйдет навсегда избавиться.

Но время Лакнора и его бизнеса рано или поздно должно было прийти.

Он толкнул дверь, в которую ворвались по-июльски жаркий сентябрьский воздух, дым аризониной сигареты, оглушающий запах ее духов и припев “Der Kommissar” After The Fire из кофейни напротив. Аризона повернулась к Уэйду с таким видом, точно знала, что сейчас он выйдет к ней. Точно могла видеть его через одностороннее стекло двери. Сигарету она растоптала скругленным носком алой, как у кубриковской Лолиты, туфли.

— У тебя действительно есть какие-то новые сведения?

Он уже понял, что нет: по тому, как она закусила губу, отвела глаза. Но читать лица не то же самое, что читать мысли, в конце концов, так что он не имел понятия, зачем Аризона на самом деле пришла.

— Я не собиралась этого делать, но, вообще-то пришла извиниться. Не знаю, о чем я думала. В любом случае, я сожалею.

На этот раз на ней было оранжевое платье с широким лаковым поясом в стиле семидесятых.

— Не знаю, что это было за наваждение.

Оно закончилось, только когда она снова увидела его. Хороший знак. Наверное.

— Вам не предъявлено никаких обвинений, мисс. — Уэйд развел руками. — Дополнительных, я имею в виду.

— Мне? Обви… О Боже, сексуальное нападение. Это было сексуальное нападение! — Она поняла это только сейчас. — Кошмар! Я не хотела… То есть, хотела, в том и проблема, но не в смысле… Блин…

Она закрыла лицо руками, наклоняясь и поднимая плечи. Со стороны могло показаться, что девушка намеревается заплакать или же ее душит смех, но она просто прятала выступивший на щеках румянец.

— Слушайте, я, Боже… — Она вынырнула из-за ладоней все еще пунцовой от смущения, задыхаясь от раскаяния. — Могу я… в качестве извинения пригласить Вас в бар “Пьяный страус”? У них неожиданно хороший кофе и рождественские печеньки круглый год. О боже, не стоило мне… делаю только хуже.

Она коснулась застежки перекинутой через плечо сумки и тотчас отдернула руку, точно обжегшись. Выдавила очередную смущенную улыбку, не дошедшую до глаз.

— Пойду, пока не сделала еще чего-нибудь глупого сгоряча.

Уэйд не стал ее останавливать. Аризона развернулась на каблуках и едва не столкнулась с идущей через дорогу Лори Блейк. В руке федералки была кружка кофе в бумажном стакане. Кто-то в кафе по-новой запустил “Der Kommissar”.

Аризона смотрела на Блейк затравленным кроличьим взглядом. Это длилось едва ли секунду, но Уэйд успел подметить. А Блейк смотрела…

— В хороший цвет волосы красите, — небрежно и чуть надменно уронила Лори и отвернулась от Аризоны, потеряв к той весь интерес.

Уэйд распахнул перед нею дверь. Он хотел, чтобы Блейк скорее зашла внутрь. И ему самому следовало вернуться за стол, но пока что он стоял, продолжая смотреть на Аризону.

— Это “клубничный бурбон”, — сказала та, уже пятясь по тротуару прочь. — Могу подсказать парикмахерскую. Вон у того есть мой телефон.

Она ткнула пальцем с длиннющим ярко-зеленым (наверняка, накладным) ногтем в Уэйда и повернулась, чтобы дальше идти нормально. За секунду этого разворота, когда всполох рыжих волос взметнулся огнем на сухом ветру, Уэйду показалось, что она была настоящей.

Блейк приложила свободную ладонь к двери, намекая, что ее не нужно пропускать вперед, и дождалась, пока Уэйд первым шагнет назад, в холл управления.

Глава 3. Песня о Пина-коладе

'Cause you hold me like a woman

In a way I've never felt before

And it makes me wanna hold on

And it makes me wanna be all yours

Hey Violet - Guys My Age

Кофе в “Пьяном страусе” действительно оказался приличным, но не настолько, чтобы тратить на него слишком много… времени, во всяком случае. Уэйд отставил кружку и откинулся на спинку диванчика, осматриваясь. Он пару раз заезжал в эту забегаловку, но ему обычно было не по пути: “Страус” стоял на отшибе, еще чуть-чуть и окажешься за городом. Но от нехватки клиентов бар не страдал. Тут было и караоке, и бильярд, и танцплощадка, хотя и скромных размеров. Бог знает, что тянуло посетителей именно сюда. Можно было предположить, что “нова”, но доказательств у Уэйда не было. Он просто предположил это, подумав о том, что о “Страусе” ему напомнила Аризона. Значит, она с дружками тут часто тусила.

Во всяком случае, сейчас их компашка облюбовала бильярдный уголок. Лакнор орудовал кием с таким прилежанием, что вдоль позвоночника у него проступила сквозь футболку темная полоса. Уэйд задался вопросом, не находит ли притулившася рядом Аризона это сексуальным. Она прислонилась бедром к оставленному без внимания второму столу и прихлебывала что-то из кислотно-оранжевого стакана, не понять, лимонад или алкоголь.

Остальных Уэйд не знал. Вертлявая девчонка на вид лет двадцати, возможно, была под кайфом, и ее вялый долговязый дружок тоже. Парень пытался играть с Лакнором, но без особого успеха: кий неохотно поддавался его большепалым рукам.

Автомат играл “When She Wants Good Lovin', My Baby Comes to Me” The Coasters, похрипывая и потрескивая, однако Уэйд напряг слух и все-таки уловил, о чем говорили в интересующей его компашке.

— Почему мы тут зависаем? — Спросила Аризона. — У нас тут с кем-то встреча?

— Нет, — ответил Люк. — Мы просто вышли погонять шары.

— Мне казалось, этим ты и дома занимаешься без устали.

Лакнор прервался на полудвижении, выпрямился и смерил Аризону суровым взглядом.

— Держи свой хорошенький рот на замке, детка. А не то я куплю настоящую молнию и собственноручно пришью тебе к губам.

— Люк, твои кристиан-греевские штучки на меня не действуют. — Аризона вытянула ноги, глядя на накрашенные кислотно-розовым ногти — на ней были туфли в стиле семидесятых: просто подошва и ремешки, оставляющие ногу вопиюще голой. — Когда ты познакомишь меня с родителями? Мне не терпится войти в семью.

— О, Папаше явно не до этого. Слышала? — Чонси порылся по карманам в поисках мобильника. — Ты не можешь не быть в курсе, я думал, она твой кумир…

Аризона недоуменно вскинула брови, да так и не опустила их, когда Чонси показал ей экран сотового, растащив изображение пальцами так, что было видно фото, но не текст. Впрочем, текст статьи он и так пересказал:

— Лайя Гилани, самая завидная невеста Европы, последняя нефтяная принцесса, звезда Инстаграма.

— Первая нефтяная принцесса, ты хотел сказать? — Встряла Дирди. — Ну, в смысле… она же первая во всяких рейтингах? Инстаграм-дива, благотворительница, галеристка и все такое…

— Я не слишком в теме искусства. — Отмахнулась Аризона, так и не поняв, зачем ей рассказывают про эту Лайю.

— Она пропала несколько дней назад. Последний раз ее видели на роскошной яхте, владельца которого знаем только мы, здесь присутствующие, — Чонси поднял палец. — И недовольной Лайя не выглядела. В общем, все уверены, что она сбежала с новым любовником, чтобы наслаждаться текилой, лимонами и лайфстайл dd|lg.

Дирди метнулась к бару и вернулась с напитками для парней. Чонси хватнул больше, чем мог удержать во рту, закашлялся и забрызгал футболку. Дирди принялась стучать его по спине. Аризона поймала себя на том, что смотрит слишком внимательно, пытаясь понять, есть ли в вылетавших из носа Чонси брызгах капли крови.

— Дай мне сделать пару ударов пока, — сказала она, но стоило ей двинуться вдоль стола, как кий Люка преградил ей дорогу.

— Мы с Чонси серьезно играем, ты помешаешь.

— Вы даже счет не ведете!

Чонси поднял палец, протестуя, но ему все еще не хватало воздуха для слов.

— Понимаешь ли, милая Аризона, дело девушки — украшать своим присутствием компанию мужчин. И вы с Дирди прекрасно справляетесь.

Аризона покачала головой, отводя глаза. Не в том было дело, что она не могла смотреть на Люка. Она не хотела. Она давно перестала воистину изумляться грубостям Люка, и все же каждый раз что-то в ней недоуменно спрашивало: это взаправду? Это настоящий мужчина действительно позволяет себе так с кем-то обращаться?

А вот Дирди, казалось, ничего не смущало. Она весело хихикала над шутками парней. Действительно ли ее устраивало такое отношение? Или она притворялась, боясь потерять Чонси? Выпасть из компании? Три года назад Аризона вела себя точно так же. И про себя она точно знала — это было притворство. Даже не слишком умелое. Но Люк повелся, даже больше, на той корявой личине “девочковой девочки” он сам намалевал еще более грубую карикатуру на женственность. И пытался убедить Аризону, что она именно такая, а ее искренние порывы — наигранное следование моде.

— Я действительно хочу сыграть, — упрямо повторила Аризона, на деле, уже говоря неправду. Она хотела настоять на своем. Желание именно гонять шары истаяло.

— Брось, детка, если твои руки жаждут сжать что-то длинное, у меня есть вариант получше. — Люк подмигнул. Аризона не ответила. После вчерашней киноночи она не знала, что чувствует. Мысли крутились, как в калейдоскопе. — Ты что, шутку не поняла?

О Боже, он ждал, что она засмеется. Аризона стиснула локти пальцами, пытаясь сдержаться и не сделать чего-нибудь непоправимого.

— А я могу сыграть?

Аризона улыбнулась еще до того, как обернулась на голос. Ее глаза встретились с глазами — ровно на том же уровне, что и ее собственные. Мужчина в бейсболке стоял в паре шагов от нее, глядя на Люка. Но на мгновение он перевел взгляд на Аризону, будто спрашивал ее мнения.