Вкус чужого мира.

Глава 1.

Глава 1.

Вкус, которого не было

Утро пахло корицей и безнадёжностью.

Роксолана встала на пятнадцать минут позже обычного, проиграв в молчаливой схватке с будильником. Потянулась, зевнула, прокляла собственную щедрость на ночное чтение, натянула свитер — с катышками, но любимый — и пошла на кухню варить кофе.

Молоко было на грани, хлеб — суховат, настроение — тоже. На автомате включила радио, где кто-то говорил о пользе ментального детокса, и выключила его через десять секунд. Не помогло.

Её утро было слишком… предсказуемым. Как всегда.
Как последние семь лет.
Как вся её взрослая жизнь, разложенная по полочкам: работа, кофе, книги, редкие переписки, редкие улыбки, редкие — как хорошее вино — моменты, когда казалось: я не зря здесь.

---

Кафе, в котором она работала, называлось «Лис и Лаванда». Маленькое, с облупленным фасадом и душой. Там пахло не только кофе — там пахло уютом, привычкой, утонувшей мечтой.
Роксолана делала лучший «Пряный закат» в районе — авторский латте с кардамоном, щепоткой корицы и каплей апельсинового сиропа. Он согревал даже самых вечно недовольных офисных манагеров.

— Рокси, у тебя вкус как у ведьмы, — говорила Инна, хозяйка кафе, широкая женщина с тремя детьми и левой бровью, вечно в удивлении.
— Только без метлы, — добавляла Роксолана. — Я на транспорте.

Она улыбалась, как умела: губами. Не глазами.

---

Кофемашина дёрнулась.

Буквально. Дёрнулась, закашляла паром, пискнула как кролик под давлением и… сдохла. Прямо посреди самого напряжённого часа.
На панели мигнули лампочки, будто прощаясь.

— Господи, только не сейчас, — прошептала Роксолана, приседая к ней, будто к умирающему другу. — Дыши. Пожалуйста. Мы же с тобой столько пережили.

Она умела разговаривать с техникой. Иногда это помогало.
Сегодня — нет.

---

К полудню она спасала заведение вручную: старым способом, по-баристски — кипяток, взбитое молоко, фильтр. Очередь бурчала, но никто не уходил. У Рокси была репутация. Люди верили: даже если день идёт наперекосяк, у неё всё будет на вкус — правильно.

Но вечером... она осталась одна. Без клиентов, без грохота кофемолки, без фона.
Села на высоком стуле, сняла фартук и обхватила чашку с чаем. Чай, кстати, был посредственный — остатки сухого пакетика.

«Что ты вообще делаешь со своей жизнью?» — вдруг подумалось.

Мозг, как всегда, был любезен — подкинул внутренний голос.
Съязвил: Ничего. Ждёшь, пока сдохнет ещё и тостер — и тогда ты точно поймёшь, что пора завести кота и закончить как полагается: с вязанием и сериалом на пятом круге.

— Спасибо, мозг, — пробормотала она. — Всегда приятно услышать мнение эксперта.

---

На следующий день, вернувшись домой, она нашла турку.

Старая, медная, с потёртым горлышком и узором — словно чешуя. На стенке была выцарапана фраза, почти стёртая:
«Для тех, кто заварит судьбу».

«Блошиный рынок тебя никогда не подводит», — подумала Роксолана.
И решила попробовать. Просто так. Из вредности. Из скуки. Из...
...вкусовой тоски.

---

Она залила воду.
Положила ложку молотого кофе — остатки хорошей смеси.
Добавила щепотку кардамона. Корицы. Сахар.
Поставила на плиту.

И тут...

---

Плита мигнула.
Кофе вспыхнул ароматом, будто бы настоялся тысячу лет.
Пар поднялся густой, серебристый, свернулся клубочком и...
заговорил.

— Контракт заключён, хозяюшка. Время заплатить — местом.

— Чего? — сказала Роксолана.

Мир потемнел.
А потом вдохнул.
И выдохнул её — в другое место.

---
Роксолана пришла в себя не сразу.

Сначала — тишина. Настоящая. Не как в наушниках, не как в три часа ночи. А такая, которая пахнет — сырой землёй, древесной корой и прелыми листьями.
Потом — щекочущее тепло где-то на щеке. Солнце?
Да, определённо. Мягкое, не городское, не жёлтое, а какое-то… зелёное. Как будто сквозь листву.

Она открыла глаза.
И замирает.

---

Перед ней — сад.
Не просто сад — пейзажная открытка с налётом безумия ботаника-сказочника.
Высокие кусты со стеблями, похожими на канделябры. Цветы в форме чайников. Огромная лаванда с сиреневыми пчёлами. Струйка воды льётся в каменный таз откуда-то из... кувшина на дереве?

А вот и оно: кофейное дерево. Настоящее. Плоды — спелые, красные, блестят.
Рядом — какао, склонившееся к земле как старик, обнявший грядку мяты.

— Я либо умерла, либо мне наконец сделали кофе, которого я заслуживаю, — прошептала Роксолана.

Тут же — крик феи. Неизвестно откуда.
Пронзительный, писклявый:

— Не трогать какао! Оно ещё обижено после прошлой осени!

— Что?.. — Роксолана оглянулась.

Феи.
Их нельзя было спутать. Миниатюрные, словно сделанные из ткани, бликов, зёрен кофе и лепестков. Кто-то был с венчиком, кто-то с маленькой грабелькой, кто-то таскал за собой крошечный чайник.

Одна из них села ей на плечо и заявила:

— А ты кто такая и почему у тебя турка активная?

— Эм… я? Просто… варила кофе, — Роксолана почувствовала, как щёки предательски разгорелись. — И… как бы… это произошло.

Фея смерила её подозрительным взглядом.
— Мда. Новая. С контрастной энергетикой. Пропитана недоверием и сарказмом. Звучишь как попаданка.

— Простите, как?

— Да не волнуйся. Раз в сто лет такое происходит. Дом сам тебя выбрал. Значит, заслужила.

И… исчезла. Как будто испарилась.
А дом…

---

Дом стоял за спиной.

Невысокий, в два этажа, с широким крыльцом, полувитражными окнами, облупленной краской на ставнях и… чем-то живым. Он будто дышал. Дерево скрипело не ветром, а ленивой привычкой. Плитка на крыльце «вздохнула», когда она ступила на неё.
А входная дверь… открылась сама.
Без скрипа. С ноткой принятия.

— Спасибо? — Роксолана заглянула внутрь.

Глава 2.

Глава 2.

Дом, который помнил

Город, где тени подписывают контракты

Роксолана проснулась рано. На этот раз — не от звука, а от чувства: как будто её мягко, но настойчиво тормошили за плечо.
— Вставай, хозяйка. Мы опаздываем к утру.

— К чему? — прошептала она, ещё не открывая глаз.

— К началу. Сегодня мир готов рассказывать. Слушай.

Она поднялась. В доме царила тишина — не мёртвая, а глубокая, как дыхание перед фразой. Воздух был прохладным, пол сухим, и только в уголках окон шевелились занавески: будто дом наблюдал, не привлекая внимания.

На кухне уже кипел чайник. Запах был новый — базилик и лимонник.

— У тебя есть время, — раздался голос Мериссы из ниоткуда. — Но не вечность. И если ты хочешь выжить в Мэрэлае, придётся понимать, на чём тут держится всё.

— Слушаю, — вздохнула Роксолана. — Начинай с начала.

— Сначала не было ничего. Потом кто-то заварил первый чай. И появилась магия.

Она закатила глаза, но колдунья хмыкнула.

— Шучу. Но магия и правда здесь заваривается. Контрактная. Мы не бросаем заклинания — мы договариваемся.

---

Мир Мэрэлай. Основы.

Мэрэлай — это не страна. Это устойчивая зона, созданная на узле древней силы. Её ядро — город-государство Яргас, где духи, феи, люди и иные расы живут на основании магических договоров. Мир техномагический: одни ездят на лошадях, другие — на хрустальных платформах или самоходных повозках, у кого какие контракты и финансы.

Здесь не воюют за территорию. Тут соревнуются за контракты с духами. Чем могущественнее дух — тем выгоднее маг. Но духи капризны: они выбирают не силу, а вкус, стиль, достоинство.

Магов зовут контрактниками. Чтобы получить право заключать договора — нужно сдать экзамен и получить браслет. Браслет — это не просто пропуск. Это банк, документ, паспорт, щит, ключ к порталам и уровень допуска. Потеря браслета — хуже изгнания.

Попаданцы случаются раз в сто лет. Обычно они появляются в живых домах, которые спят столетиями, выбирая новых хозяев. Эти дома — артефакты, хранящие память, силу и... характер. Почти всегда — сложный.

---

— Ты, кстати, выбрана не мной, — мурлыкнула Мерисса. — Дом тебя впустил. Значит, ты ему подошла. Я всего лишь... прежняя. Остаточное явление. Можешь звать меня Мэгги.

— Это имя колдуньи?

— Это то, что проще выговорить за завтраком.

---

О феях

Феи — не существа, а духи функции. Они не рождаются — их создаёт магия места и привычка. В этом доме:

Фея кухни — невидима, но цокает каблуками, если не убрать за собой. Любит булочки, ненавидит сахарные заменители.

Фея белья — шарфик, витающий по коридору. Складывает одежду, если её поблагодарить.

Фея сада — похожа на сверкающий бутон с ножницами. Разговаривает шепотом, поёт растениям. Влюблена в лимонник.

Фея пыли — маленький воробей в пыльной фате. Считает, что старые вещи — душа дома. Вытаскивает из кладовки неожиданные находки.

Фея мусора — немного злопамятна. Считает, что воспоминания тоже можно утилизировать. Иногда забирает не то.

Феи не служат. Они живут. И если им не нравится — уходят. Тогда дом начинает портиться.

---

— У тебя редкий бонус, — сообщила Мэгги. — Дом ожил. Полностью. Ты можешь разбудить даже то, что я не смогла. Например, дверь в Пятое Крыло. Её нет. Но она есть. Если почувствуешь, иди.

— Звучит как начало беды.

— Беда здесь — формат жизни.

---

О законах и порядке

Контрактники делятся на ранги, в зависимости от количества и сложности договоров. Каждый новый контракт требует условий — и приносит ограничения. Маг, связавшийся с духом Воды, может лечить, но будет бояться огня. Маг, заключивший союз с феей Гнева, может влиять на эмоции — но сам рискует сгореть в порыве.

В городе есть Совет Контрактов. Это не правительство — это суд, банк и архив. Все сделки хранятся там, а духи следят за соблюдением. Обмануть контракт — невозможно. Это музыкальный инструмент: соврал — и фальшь слышна.

Есть профессии:

контракт-пекари,

контракт-исцелители,

контракт-информанты,

и даже контракт-писатели: их книги нельзя сжечь, если в договоре прописан «огнестойкий абзац».

---

Герои носят ожерелья с нотами, перчатки-артефакты, очки для чтения скрытых условий, свитки на коже, браслеты с эмоциями — в зависимости от стиля магии.

И, конечно, чашки. Почти у каждого мага есть своя посуда, заключённая в контакт. Она запоминает магию и вкус хозяина.

---

Роксолана сидела в кресле у окна. На коленях лежала книга с пустыми страницами. На ней — чернильная капля.

— Что это?

— Журнал контрактов, — ответила колдунья. — Пока пуст. Но ты уже вписана — в дом, в город, в игру.

— Что дальше?

— Дальше ты можешь выбрать: жить, как все, и пытаться понять правила...
Или жить по-своему — и стать той, о ком напишут в будущих главах.

---

В окно влетела фея в чепчике и с клочком бумаги. На нём было приглашение:

> Добро пожаловать в квартал Зерна и Корицы.
Регистрация проведена. Вам предоставляется торговая лицензия — временная.
Ваше присутствие желательно на встрече владельцев малых контрактных заведений.
Место: Площадь Звона, Дом лавочников.
Время: завтра, по третьему колоколу.

Подписано: Фаргис Торелль, маг-куратор попаданцев.

---

Роксолана долго молчала. Потом подняла взгляд на шкаф.

— Ты правда хочешь, чтобы я выжила?

— Нет, — вздохнула Мэгги. — Я хочу, чтобы ты наконец сделала тут что-нибудь интересное.

Она усмехнулась. И пошла на чердак. У неё был день, чтобы обустроить чайную.
И вечер — чтобы придумать, какой она хочет быть в этом мире.

---

— Ты серьёзно пойдёшь так? — колдунья звучала как совесть, которую никто не звал.

— А что не так? Джинсы, футболка. Удобно.

— В Яргасе так одеваются... ну, дети. И то, если родители заключили контракт на стиль «свобода без вкуса».

Глава 3.

Глава 3.

Коттедж, что дышал магией

Вечер с привкусом гвоздики

Дом встретил их странным… мурчанием. Не звуком — ощущением. Как будто стены были довольны.

Саймон стоял на крыльце, глядя на входную дверь с лёгкой настороженностью.
— Он... живой?

— Почти, — ответила Роксолана. — Но характер у него, как у уставшей кошки — сначала шипит, потом ложится на грудь.

— Прекрасно. Люблю, когда здание может высказать мнение.

Дверь приоткрылась сама. Внутри — полумрак, аромат гвоздики и свежего теста.
— Это ты готовила? — удивился Саймон.

— Нет. Это он, — кивнула она в потолок. — Видимо, решил произвести впечатление.

Из глубины кухни вылетела фея в пыльной накидке, швырнула на стол миску с печеньем и пропела:
— Гость! Печенье! Заходите, пока не остыло настроение!

Саймон поднял бровь:
— И они всегда так?

— Это ещё культурно. Обычно она комментирует мой кофе.

---

Пока феи загружали покупки (корзины по воздуху вплывали в кладовую), Мэгги появилась в зеркале.
— Привела кавалера? Или сразу телохранителя?

— Он просто… знакомый.

Саймон усмехнулся:
— Неужели не хочешь быть моей обязанностью по протоколу?

— Только если меня можно будет сдавать в аренду.

Фея в шляпке прыснула, уронив ложку.
— Брак по контракту с обратным выкупом! Новинка сезона!

Мэгги закатила глаза.

— Достаточно. Лана, тебе надо отдохнуть. Завтра, скорее всего, будет проверка. Маги не упускают новеньких, особенно если они живут в доме с... прошлым.

— Что за прошлое? — спросил Саймон, насупившись.

— Ходят слухи, — тихо проговорила Мэгги, — что прежняя хозяйка, колдунья пятого круга, умерла не своей смертью. А часть её силы осталась в доме.

Роксолана почувствовала, как что-то пульсирует в полу, как будто отозвалось на слова.
Дом слушал. И запоминал.

---

После ужина Саймон ушёл, оставив ей камень-связь.

— Если вдруг решишь, что хочешь кого-то раздражать в свободное время — я рядом.

Она закрыла за ним дверь и уселась в кресло. На коленях — блокнот. На столе — чашка. На стене — зеркало, в котором лениво отражалась колдунья.

— Ну? — спросила она.

— Я, кажется, начинаю понимать, что мне здесь нравится.

— Мир?

— Нет. Печь. Она сама разогревает булочки.

Фея кухни гордо фыркнула.

---

За окнами

Ночь в Мэрэлае была не тёмной, а бархатной. Небо — сиреневое, с мерцающими пылинками. Летали феи-курьеры, за домами переливались кристаллы фонарей, чей свет следовал за прохожими, подстраиваясь под настроение.

Сад дышал. Травы качались без ветра, цветы приоткрывали лепестки, как будто ждали слов.

Роксолана вышла босиком на крыльцо.

— Вы ведь... меня выбрали, да?

В ответ — только лёгкий скрип ставни. Но она поняла: да.

---

Утром

Её разбудил звонок. На пороге стоял мужчина с глазами, как зеркала, и фиолетовой печатью на ладони. Он молча протянул конверт и исчез.

Внутри было:

> Контрактница Лана,
Вас ожидают в Доме Контрактов, зал испытаний.
Вы прошли предварительное сканирование: тип магии — эмоционально-вкусовой канал,
Рекомендовано явиться с чашкой и свежим напитком собственного приготовления.
Время: третий звон.
Ответственность за неявку — аннулирование статуса.

Подпись: Фаргис Торелль
Маг-куратор попаданцев.

---

Роксолана посмотрела на кухню.
Фея уже кипятила воду.

— Ну что, — сказала она, — экзамен, значит?

— Не бойся, — отозвалась Мэгги. — Ты же не только варишь кофе. Ты дышишь им.

Она усмехнулась.
— Надеюсь, у экзаменатора хорошее чувство вкуса.

---К утру в доме пахло… ванилью и опасностью.
Феи снов суетились, наводили порядок, чистили ковер, полировали ложки. Одна даже выстирала кеды Роксоланы — и теперь они лежали на пороге в ореоле магической свежести.

— Они сошли с ума, — пробормотала Лана, разглядывая отражение в зеркале.
Жилет, светлая рубашка, тёмные брюки, мягкие сапоги. Прическа — собранные волосы и пара выбившихся прядей. Уверенный вид. Почти.

— У нас гость, Лана, — раздался голос Мэгги.

---

Во внутреннем дворике её ждал... не человек.
Высокий, чуть изогнутый силуэт. Кожа — как дымчатое стекло, волосы — серебристо-лавандовые, глаза без зрачков, мерцающие. Пальцы тонкие, ногти — будто из капель обсидиана.

Он кивнул:

— Фаргис Торелль. Маг-куратор. Давайте пройдём — портал уже открыт.

— Можно хотя бы кофе?

Он моргнул.
— Вы хотите варить его до экзамена?

— Я хочу жить.

Он едва заметно усмехнулся:

— Тогда берите турку.

---

Дом Контрактов

Он был вырезан из дерева, что не росло в этом мире. Чёрные, глянцевые стены, символы, переливающиеся от дыхания. Огромные часы, где стрелки двигались назад, вперёд и иногда — вбок.

Зал экзаменов — круглый, с девятью наблюдателями на возвышении. За спиной — флюн.

— Контрактница Лана, — произнёс один из магов. — Проявите свою способность.

— Я… — она сглотнула, — я приготовлю напиток. Для того, кто устал быть каменным лицом.

— Кандидат вправе выбрать одного испытуемого.

Лана повернулась.
Фаргис. Он стоял, как тень. Но… ей было любопытно.

— Вы.

Он чуть приподнял бровь.
— Считайте это вызовом.

---

Она подошла к магической плите, поставила турку.
Насыпала кофе. Добавила порошок сушёных лепестков, щепоть кориандра. Каплю сиропа из светлого фрукта — того, что купила вчера. Аромат был мягкий. Пряный. Не уверенный, но... тёплый.

Флюн за её спиной наклонился чуть ближе. Зафиксировал.
Она сняла с огня, налила в фарфоровую чашку.

— Прошу.

Фаргис подошёл. Взял чашку.

— Что я должен почувствовать?

— Желание… улыбнуться. Хотя бы уголком губ.

Он отпил.

Тишина.

Маги не дышали. Флюн слегка затрепетал.

Глава 4.

Глава 4. Приключения зовут.

Я думала, что уже видела всё. Говорящие чайники, скандальные модницы в перьях, стража с причёсками под флюоресцентного павлина. Но утро в доме Колдуньи снова решило удивить меня.

— Подъём, девочка, — раздалось прямо в ухо. — Сегодня ты идёшь в чаевые земли.

Я попыталась притвориться трупом, но призрачный чайник (не шучу, он буквально светился и парил в воздухе) не оценил мою драму и бодро плеснул на меня паром. Не обжёг, но лицо увлажнил, спасибо, конечно.

— В смысле "в чаевые земли"? — буркнула я, подтягивая на себя плед и оглядываясь. — У меня были планы. Спать. Завтрак. Выгулять свои новые брюки. Быть ленивой.

Колдунья материализовалась у порога, закутанная в фиолетовый халат с золотыми пиявками.

— Нужен свежий лист пантарии. Только собранный в полнолуние. Только руками новенькой. А у нас, как ты понимаешь, только одна такая.

— И если я откажусь? — спросила я, уже прекрасно зная ответ.

— Браслет заблокирует доступ к ресурсам, к кухне, к ванной и — особенно подчёркиваю — к гардеробной, — сказала она с ледяной вежливостью. — Ты хочешь снова ходить в своих джинсах?

Я вздохнула трагично, но поднялась. Ладно. В конце концов, если в этом мире и есть что-то хуже кофе без кофеина — так это маги без чая.

---

Через час я стояла на краю города, рядом с заколдованной калиткой, ведущей в чаевые леса. Саймон был рядом — подозрительно бодрый и раздражающе красивый, как обычно.

— Ты уверена, что справишься? — спросил он, сверкая глазами цвета мха.

— Я же не в джунгли иду, — сказала я, проверяя карту, выданную феями. — Хотя подозреваю, что джунгли здесь — это просто кусты, которые умеют разговаривать.

— Не разговаривать, а спорить, — поправил он. — Один может читать стихи. Неудачные.

— Великолепно. Если куст начнёт цитировать декадентов, я просто брошу ему заварку и убегу.

Он усмехнулся. Видимо, я его всё же развлекала. Это приятно. Особенно когда кто-то вроде Саймона смотрит на тебя так, будто ты первая новость дня.

---

В чаевых лесах пахло мятой, дымом и чем-то... тревожным. Воздух дрожал, листья шептали, как будто обсуждали новенькую. Меня. Чудесно.

Я уже почти нашла нужный куст с пантарией, когда заметила странную фигуру — силуэт в полупрозрачном плаще. Призрак?

— Эй? — позвала я, но тот исчез.

Я подошла ближе и вдруг услышала шёпот:

> «Ты не та, кого мы ждали…»

Я застыла.

— А кого ждали, мать вашу? Курьера с молоком?

Тишина.

Шёпот растворился. И только листья пантарии легонько затрепетали. Я срезала веточку, сжав зубы. Хватит приключений на сегодня.

---

— Видишь, справилась, — сказала я Саймону на обратном пути. — И даже не проклята. Наверное.

— Не проклята, — подтвердил он, взглянув на браслет. — Но... что-то было. Я чувствую искажение магии. Ты кого-то потревожила.

— Да я даже на гриб не наступила, — возмутилась я. — Я вообще нежная, экологичная и вежливая.

— Будь осторожна, Лана. В чаевых землях редко бывает один призрак.

Он посмотрел на меня серьёзно. А я, неожиданно для себя, поняла — мне немного страшно. Но и чертовски интересно.

---Дом Колдуньи встретил меня гремучим коктейлем запахов — имбирь, лаванда, что-то подозрительно напоминающее карамелизированного феникса и… дым. Прямо из-под двери лаборатории.

— Мы дома! — крикнула я, вбегая внутрь.

Саймон шёл следом, спокойный как шкаф. Он-то уже ко всему привык.

— Уберите огонь с кухни, — крикнула одна из фей, пролетая мимо. — И кто разрешал закручивать временные воронки в кладовке?!

Я замерла. На всякий случай — это была не я. Кажется.

Колдунья уже ждала в центре зала, с лицом, которое обычно бывает у бухгалтеров в период налоговой проверки.

— Ну? — спросила она, сложив руки на груди. — Где пантария?

Я вручила ей аккуратно завёрнутый свёрток. Она развернула его, провела пальцем по краю листа — и её глаза на мгновение вспыхнули золотом.

— Хорошо. Идеально. Но…

Она подошла ближе и ткнула меня в грудь пальцем. Точнее, в браслет.

— Что это?

На браслете горел бледный символ, похожий на два полумесяца, сливающихся в точке. Он медленно пульсировал, словно сердце.

— Я… может, аллергия на кусты? — неловко пошутила я.

— Нет, — прошептала одна из фей, приземлившись на плечо Колдуньи. — Это след. Она привела за собой… нечто.

Феи зашептались, летающие чайники начали нервно крутиться на месте.

Саймон подошёл ближе, взглянул на браслет — и его привычно-ироничное лицо потемнело.

— Это метка Древа Сумерек, — сказал он. — Оно давно спит. Или должно было спать. Но если кто-то разбудил один из его корней…

— Я просто шла за листиком! — возмутилась я. — Я не копала, не жгла, не обнималась с призраками, честно!

— Призраки сами выбирают, к кому прийти, — задумчиво сказала Колдунья. — А если пришли к тебе, значит, ты… им интересна.

Прекрасно. Я — магический магнит для проблем. Это официально.

Браслет снова пульсировал. На этот раз — быстрее.

— Что это значит? — прошептала я.

— Это значит, — сказала Колдунья, — что скоро кто-то откроет дверь. И это не почтальон.

Саймон обнажил заклинательный клинок.

Я — затаила дыхание.

Феи взлетели ввысь и зашептали в унисон:

> «Сумеречный след пробуждён. Печать сорвана. Пора узнать, кого он приведёт...»

И дверь… тихо скрипнула.

Глава 5.

Глава 5.

Лес, что дышит тобой

В доме колдуньи пахло травами, запылившейся кожей древних книг и чем-то неуловимо сладким, вроде засахаренного корня лунника. Лана впервые проснулась без паники — не потому что привыкла, а потому что чувствовала: здесь, за этими узорными стенами, её пока никто не тронет.

Она потянулась, щёлкнув плечом, и прикусила губу, глядя на рукав футболки.
«Надо что-то делать с гардеробом. Я похожа на случайность, попавшую в фэнтезийный глянцевый кошмар», — пробормотала она, поднявшись.

По лестнице её спустили феи. Не буквально, конечно — но их стрекот, шепот, лёгкие толчки в спину создавали ощущение, будто она находится в доме, где мебель живёт своей жизнью, а двери открываются с настроением.

В зале за столом уже ждала колдунья. Сегодня её мантия была насыщенного сливового цвета, и в волосах поблёскивали живые кристаллы.

— Доброе утро, Лана. — Голос мягкий, но с оттенком испытания. — Готова заработать свой первый чай?

Лана моргнула.
— Это угроза или приглашение?

— Зависит от того, как ты относишься к прогулкам в лес, где шепчутся деревья и иногда можно услышать своё имя от тех, кто давно умер.
Она улыбнулась, подливая себе в чашку ярко-зелёный настой.

— Очаровательно. Я как раз хотела взбодриться, — буркнула Лана, подтягивая на бедро джинсы, которые уже начали сдавать позиции перед местной влажностью и магией.

Колдунья протянула свиток.
— Лес у северного склона. Нужен цветок тенеброса. Он растёт в тени, у корней старого дерева, но собирать его можно только если дерево позволит. Да, оно… живое. Почти. Не трогай лишнего. Не пей воду из ручья. Не отвечай, если позовут по имени.

Лана криво усмехнулась.
— Ну теперь точно захочу остаться жить.

Лес начинался сразу за домами. Как будто кто-то просто поставил палисадник, и за ним — разверзлась другая реальность. Ветви здесь росли не вверх, а в стороны, образуя сложные плетения, как будто сами себя обнимали. Воздух был густым, влажным и будто чуть гудел на низких частотах.

Лана шагала осторожно, прислушиваясь к шорохам, не столько страшась, сколько… пытаясь понять, дышит ли лес вместе с ней.

И он, чёрт побери, дышал.

Птиц почти не было. Только порхающие, похожие на перламутровых мотыльков создания — ни то насекомые, ни то заколдованные духи.

— Ну здравствуй, хоррор из сказки. Где там твоя лавочка с чаём и пирожными? — пробормотала она, заглянув за дерево, где шевелилась тень.

В этот момент она услышала щелчок. Затем другой. Не то ветка хрустнула, не то кто-то специально наступил на сухую траву.

— Я вооружена сарказмом, и он смертелен, — сообщила она в пустоту.

— Это успокаивает. А ещё есть у тебя зелье от самоуверенности? — отозвался голос сзади.

Лана развернулась и почти выронила мешочек. Из тени вышел мужчина в тёмно-синем плаще. Высокий. Глаза — насыщенного зелёного цвета, волосы — фиолетовые, в беспорядке, как у того, кто только что вылез из ветра.

— Саймон, — сказал он, наклоняя голову. — Маг. И, как оказалось, твой временный сопровождающий. Колдунья попросила проследить, чтобы ты не утащила с собой половину леса или не подружилась с болотным духом.

— Лана, — хмыкнула она. — Безумная тётка, вторая ступень, ношу джинсы с гордостью.

Он рассмеялся. Легко, без напряжения.
— Мне уже нравится. Пошли? Если нас не съедят духи, может, даже успеем на чай.

Они шли молча минут десять, пока тропа не начала сужаться, будто лес с подозрением разглядывал нежданных гостей. Лана чувствовала, как с каждой минутой становится тяжелее дышать — не от страха, скорее от… ожидания. Как будто воздух сам был в предвкушении.

— Ты всегда такой молчаливый? — спросила она, ловко перешагивая корень, извивающийся поперёк тропы.

— Нет. Просто слушаю. Этот лес говорит — если знаешь, куда смотреть.

— И что он сейчас говорит?

Саймон чуть повернул голову и с лёгкой усмешкой сказал:

— Что ты злишься, хотя стараешься казаться спокойной. Что тебе надоело делать вид, что ты контролируешь всё, хотя у тебя под ногтями дрожат пальцы. И… что дерево, к которому мы идём, уже знает твоё имя.

Лана приостановилась.
— Великолепно. Значит, оно сможет сразу отправить меня к чёрту по имени.

— Или наоборот. Позвать.

Саймон не стал объяснять, и она не стала спрашивать. Просто шагнула дальше.

Вскоре деревья начали расходиться, будто уступая место чему-то. Прогалина открыла перед ними старый ствол — огромный, морщинистый, с дуплом, в которое мог бы поместиться человек. Кора на вид была мёртвой, серой, но по ней ползли проблески зелёного света — едва заметные, как дыхание под кожей.

— Это оно? — спросила Лана шёпотом.

— Оно. Не подходи сразу. Почувствуй сначала.

Она сделала шаг вперёд. Дерево не двигалось, не шевелилось, но в груди у неё что-то дрогнуло. Мысль, вспыхнувшая в голове, была не её. Чужая. Глухая. Старческая.

Ты носишь имя живое. Ты чужая, но с корнями. Ты пришла — зачем?

Лана вжалась в себя. Ей казалось, что дерево действительно смотрит на неё.

— За цветком, — сказала она вслух, не зная, услышат ли.

— Цветок не для всех. Цветок помнит боль. Ты — не боль?

— Я — выбор. Я — тот, кто остался, — вырвалось у неё раньше, чем она поняла, что говорит.

Дерево затихло.

Саймон смотрел на неё уже без шуток.
— Ты умеешь говорить с ними.

— Да ни черта я не умею, — выдохнула она, утирая лоб. — Это оно со мной говорило. Я просто… ответила.

— И оно тебя приняло.

У корней медленно появился цветок. Чёрный, как пепел, но со светящейся синей серединкой. Он пах… дождём и перцем. Лана опустилась на колени и аккуратно срезала стебель.

— Не рви лишнего, — прошептал Саймон. — Даже воздух.

Когда они шли обратно, лес молчал. Но Лана знала: он слышит. И… помнит.

— Ты знал, что так будет? — спросила она, не оборачиваясь.

— Я знал, что ты — не случайная гостья. И лес это понял первым.