Вкус вишнёвой лжи - 2

Ложь 1. Костя

Вкус вишнёвой лжи – 2.

«Все истинно — и все ложно!» (Оноре де Бальзак. Шагреневая кожа)

Apashe – I'm A Dragon

Ложь 1. Костя

Драка всегда начинается неожиданно. Вот ты спокойно с кем-то разговариваешь, а вот харя собеседника превращается в кусок мяса. Кровища пропитывает снег, сбиваются костяшки, выбитые зубы теряются под ногами. Адреналин перекрывает кислород, мозги отключаются, есть только ты и твои противники. А ещё злость, ненависть, задетое самолюбие и жажда убивать.

Причин может быть много. Косой взгляд, оскорбление, резкое движение в твою сторону. Стоит сделать один удар, и остановиться невозможно: либо ты, либо тебя. Таков закон улиц.

И правил у них нет.

- Заходи сзади!

Сегодня морозно. Лёгкие горят, кислорода не хватает. Хочется вдохнуть полной грудью, но нет времени – один из отморозков заходит со спиты и хватает меня за куртку. Оборачиваюсь, с размаху заезжаю чуваку в челюсть кастетом. Бедняга заваливается в сугроб.

Их пятеро. Я один. В этот раз всё началось не по моей вине. Ну… Практически.

- Сука, - с рыком оборачиваюсь, сплёвываю, осматриваю парней.

Один валяется в стороне, кажись, со сломанной рукой, второй позади. Осталось трое.

- Тебе хана, Костян, - на выдохе хрипит один из них. 

Всё вокруг кружится, адреналин зашкаливает, губа саднит, а под глазом, скорее всего, вскочит фонарь. Похер. Не успокоюсь, пока не добью этих мразей.

На меня наваливаются сзади, и я падаю на колени. Остальные как по команде бросаются вперёд: меня пинают в грудь, от перелома рёбер спасает лишь куртка. Пока пытаюсь вырваться из захвата, очередной удар приходится в челюсть, дальше в нос и по почкам. Заваливаюсь на землю и группируюсь. Меня пинают ногами – чей-то ботинок заезжает по лицу, и, когда я понимаю, что выбраться из положения будет чертовский проблематично, решаю воспользоваться козырем.

Всё происходит машинально: я достаю из внутреннего кармана пистолет и нажимаю на курок. Выстрел оглушает даже меня. Пацаны отшатываются в разные стороны: кто заваливается в сугроб, кто умудряется слиться за гаражи.

- Стоять!!! – кричу я, рывком поднимаясь на ноги. В ушах звенит, выстрел дезориентирует. Один из них пытается драпануть, но я снова стреляю. – Я сказал, замерли на месте, твари!

- Костян, ты че? – зырит во все глаза.

Нервно направляю оружие то на одного, то на другого. Их осталось двое – остальные успели ливнуть, последний валяется в сугробе без сознания.

- Стоять, - повторяю уже тише.

Перевожу дыхание, делаю небольшой шаг вперёд, почти оступаюсь на кочке, но не падаю. Куртка порвалась в драке, змейка слетела, шапка вообще затерялась в сугробе, и вряд ли я смогу её найти. Но это мелочи, мне не привыкать.

- Убери ствол, - пятится парень, готовый стартануть при любой возможности. – Костян…

- Завались, блять, - постепенно успокаиваюсь, но пушку не убираю. – Какого хуя? Чё… - нога вязнет в сугробе, и пацан нервно дёргается, наверное, боясь, что я случайно пристрелю его. – Совсем страх потеряли, уроды? – перевожу оружие на второго.

Тот, что в сугробе, начинает шевелиться, и я мельком смотрю в его сторону.

- Назар, спокойнее, - поднимает руки Дрон, когда я перевожу на него ствол. – Нам заплатили, усёк? Мы бы никогда…

- Кто? – рычу на него.

В этой шайке всем заправляет Дрон. Ещё один местный упырь, кореш Рябы. На башку совсем отмороженный, раз на меня решил полезть, да ещё и по заказу.

- Не ебу, блатные какие-то, не с нашего района, - на выдохе сознаётся. – Просили припугнуть. Мы, это… не ради бабла. Нас заставили…

- Я тя умоляю, - сплёвываю, оставляя на снегу кровавые слюни. – Есть инфа, че за перцы?

Трясёт головой, смотря на меня исподлобья как побитая шавка. Морщусь, неопределённо взмахивая рукой с пистолетом.

- Могу узнать! – тут же взвизгивает. – Пробью у пацанов, может, кто в курсе.

- Умничка, - криво улыбаюсь. – Я буду очень ждать, - шмыгаю носом. – Валите на хер, пидоры. Ещё раз нарвётесь, пристрелю.

Не опускаю пистолет, пока пацаны не забирают покалеченного дружка и не сваливают восвояси, только после этого прячу оружие во внутренний карман куртки и кое-как застёгиваюсь. Бегло осматриваюсь по сторонам, но шапки так и не нахожу.

Прелестно.

Надо валить, а то мало ли, какой-нибудь дебил мусоров вызвать успел. Попасться с незарегистрированным стволом хочется в последнюю очередь.

Итак, что я имею?

Какие-то уроды натравили на меня местную шайку, надеясь припугнуть. Не получилось. Более того, теперь не успокоюсь, пока не выйду на заказчиков. Умолял меня Стасян не влезать в неприятности, но те сами меня находят.

Кстати, о Стасе. Я, быть может, не гений, но в байку про «каникулы за границей» не верю. Заныкался он куда-то после всей этой херни с родоками и не высовывается. Обидно, что мне ничего не сказал, даже не позвонил. Я такой, значит, смотрю телик, а там по новостям «погиб Артём Скворецкий, а его отец в коме». Как дебил самый последний узнаю обо всём. Звоню Стасу, а он трубу не берёт. Пишет, мол, ливнул за границу, вернётся, наберёт. Ирка тоже темнит, по любому в курсах. А с его бывшей-шлюхой даже связываться не хочу.

Ну, ладно-ладно. Надумает, сам покажется.

До дома добираюсь только спустя часа два. Приходится тащиться по морозу через все подворотни, лишь бы не спалили мою бомжацкую физиономию. К счастью, зима. Темнеет быстро. Но это единственный плюс: к тому моменту, как я переступаю порог квартиры, коченею окончательно. Без шапки в порванной куртке бродить по закоулкам Москвы не самое приятное, что может случиться в этой жизни.

Ложь 2. Стас

«Ложь – важный инструмент выживания. И ужасная привычка». (Доктор Кто)

Гречка – Люби меня люби

Ложь 2. Стас

Следующим утром, уходя от Иры, я будто покидаю убежище. Никакие стены не смогут защитить меня, как это делала квартира Ольханской. Я полностью открыт, уязвим и беспомощен, но смысла прятаться больше нет.

Всё то время, пока торчал в комнате Иры, я думал.

О времени, проведённом с Элли.

Об отце, которого нафаршировали всевозможными приборами, лишь бы поддерживать в нём жизнь.

О брате, матери и всём, что случилось за последние месяцы.

Такое чувство, что жизнь решила добить, вывалив на голову столько испытаний. Мало мне предательства Макеевой, так ещё и брат. Я думаю о нём и злюсь, сам не знаю, почему. Я всегда его недолюбливал, презирал за то, что Тёма вечно строил из себя идеального папенькиного сыночка.

И вот теперь его нет.

Что я испытываю? Какую-то опустошённость, растерянность и... Ничего. Я не знаю, что нужно чувствовать, когда умирает твой старший брат, с которым вы постоянно грызлись как кошка с собакой и от которого умудрилась залететь твоя бывшая подружка.

Это всё ненормально.

Мне просто нужно пережить это, спокойно доучиться и свалить. Как я и планировал с самого начала. Осталось только вытерпеть ближайшие полгода, а потом уехать куда-нибудь на накопленные деньги и исчезнуть. Раньше я сомневался из-за Элли, никогда не думал, что она согласится сбежать со мной за компанию, но теперь меня ничего не держит. Ни отец, ни брат, ни фальшивая любовь. Ни даже Костян, который не сможет рвануть со мной из-за матери.

Всё просто. Я лишний. В этой золотой жизни, среди этих людей. Я даже родиться не должен был, меня не планировали, не хотели. Просто очередная жертва порванного презерватива.

Ещё ни разу студия не казалась настолько пустой и одинокой. Такое чувство, что я возвращаюсь после долгого путешествия домой, где меня никто не ждёт. Лишь воспоминания и отвратительные мысли.

Закрыв за собой дверь, осторожно кладу ключи на тумбочку, расстёгиваю куртку, но не раздеваюсь. Противное чувство начинает скрестись когтями по лёгким, заставляет морщиться и глубоко дышать.

Я думаю о маленькой невзрачной комнатке Иры, и вдруг понимаю, насколько там было комфортнее, чем в этой огромной студии. Может быть, стоит переехать в квартиру поменьше?

Разобранный байк всё ещё валяется в дальней части, пустые стаканы с бутылками на барной стойке, какие-то коробки из-под еды на полу. Стаскиваю ботинки, снимаю шапку, сжимая её пальцами.

Медленно иду вглубь студии, бросая взгляд в сторону кресел, словно надеясь, что в одном из них сидит отец или же брат, дожидаясь меня, как они обычно любят делать: приходить без спроса. Но везде лишь пустота.

Душно. Не из-за жары, а из-за чувств. Я думал, что дней, проведённых у Ольханской, будет достаточно, чтобы справиться со всем этим дерьмом, но теперь понимаю, что ни хрена. Я держался лишь благодаря присутствию Иры, она будто батарейка, заряжающая меня. А теперь её нет, и я медленно разряжаюсь, опускаясь куда-то в бездну темноты.

Бросаю шапку на диван, стаскиваю куртку – та падает на пол. Подхожу к мотоциклу, чтобы оценить масштаб работы. Может, отдать её в салон Костяна и не запариваться?

Провожу рукой по металлу, смахивая накопившуюся пыль. Ну, что, мой верный конь. Я дома.

Но я не успеваю даже переодеться, как раздаётся настойчивый стук в дверь.

Неохотно добираюсь до выхода и смотрю в глазок. Охрана. Скорее всего, матери. Какого чёрта им надо? Следили за квартирой?

Медлю, прежде чем открыть дверь и взглянуть на двоих мужчин в чёрных идеальных пальто. Ну, прямо киллеры, мать их. Если бы не знал, решил бы, что меня заказали.

- Станислав Максимович, - официально обращается ко мне тот, что слева. – Ваша мать ждёт Вас.

Так и знал. Следили. Я планировал поговорить с мамой позже, но, в принципе, можно и не тянуть. Выслушаю её жалобы на счёт моего побега, утешу и всё такое, а потом свалю. Не хочу, чтобы трагедия послужила поводом для тесного общения с ней, пусть лучше всё останется, как и было.

- Ага, только оденусь, - бурчу я, захлопывая прямо перед их носом дверь.

Смотрю в глазок: стоят, не уходят, прямо как статуи.

Ничего не остаётся как одеться и в сопровождении личной охраны матери проследовать к чёрной затонированной иномарке, припаркованной рядом с подъездом. Едем молча, и чем ближе подбираемся к дому родителей, тем сильнее во мне зарождается отвращение. Не хочу я туда. Не хочу.

Но выбора нет. Авто останавливается – охранник открывает дверь и просит следовать за ним. Мы поднимаемся в пентхаус на лифте и заходим в до дикости тихую квартиру. Последний раз я был здесь, когда узнал об измене Элли, - это ещё одна из причин, по которой находиться здесь – сущее наказание.

Мужчина забирает куртку и рукой показывает, что я могу пройти дальше. То же мне, дворецкий нашёлся. Без него разберусь, что нужно делать.

Прячу руки в карманах и опускаю плечи, неохотно направляясь к кухне. Здесь пусто: одинокий стол, позади которого открывается красивый вид на город из огромных панорамных окон, навевает воспоминания. Вот здесь сидел отец со своей надменной ухмылкой на лице, здесь Элли, а рядом брат. Рисую в воображении их силуэты, пытаясь прокрутить все происходящие в тот день события.

Мать подобно привидению выходит из соседней комнаты. Как всегда красива и идеальная, вот только теперь её губы плотно сомкнуты, а лицо не выражает ничего, кроме отвращения и печали. Или мне только кажется: я впервые вижу маму в таком непонятном состоянии. То ли она недавно плакала, то ли кого-то убила.

Ложь 3. Костя

«Фокусник превращал печаль в радость на глазах у изумленной публики, жонглируя их чувствами, при этом балансируя на грани безрассудства». (Роман Подзоров)

Ocean Jet – Weak

Ложь 3. Костя

Резким движением паркую пикап недалеко от бара. Забираю ключи и выхожу из машины, негромко хлопая дверью. Ставлю на сигнализацию, решительно иду в сторону входа.

Возвращаться домой после работы – последнее, что я хочу, так что принять приглашение Максона затусить в «Cernovar» было неплохой идеей. К тому же Макс – один из немногих, кому я доверяю. Если уж он воткнёт мне нож в спину, то этот мир должно быть в конец превратился в дерьмо.

Это брутальное место с черепами на стенах, готическими статуями и мрачной музыкой больше подходит для байкеров и рокеров, чем для такого уличного пацана как я. Но мне здесь нравится, и некоторым приятелям тоже.

- Костян! – Макс замечает меня первым.

Бросив взгляд на одного из охранников, иду к парням, устроившимся в дальнем углу. Их четверо: Макс, его младший брат Тим, Дима и… парень, что помог мне вытащить Стаса из передряги.

- Ого, Колян, здорова, - устраиваюсь рядом с ним, по-братски обнимая.

Осматриваю остальных. Стукаюсь с каждым кулаками.

- Не знал, что вы знакомы, - замечает Макс.

- Да так, были общие дела, - брат Иры не собирается вдаваться в подробности, да и я тоже.

Заметив проходящую мимо официантку, я кричу:

- Эй, пива принеси, плиз! Безалкогольного! – сегодня смена Ани: она показывает большой палец, даже не останавливаясь. – Чё по чём? – киваю на карты, разложенные на столе.

Рядом с каждым парнем стоит большая кружка со светлым.

- Те не понравится, Назар.

Максон старше меня на год – это он подогнал мне работёнку в мастерской. У него пидорская причёска: сбритые виски и светлый ёжик на макушке. Раньше волосы были длиннее и выглядели ещё ужаснее. Всегда подкалывал его, мол, не хватает подворотов и вейпа. В левом ухе кольцо, на шее татуировка в виде акулы.

- Я не спрашивал, понравится или нет, раздавай, - откидываюсь на спинку.

Тим совсем не похож на брата. Шире в плечах, щетина, карие глаза. Если не знать, можно подумать, что старший из них именно он. Парень собирает разбросанную колоду и начинает перемешивать. В это время Дима облокачивается на стол и заговорщически тянет:

- Слышал, на тя Дрон наехал.

Дима самый старший из нас – ему двадцать шесть, но выглядит парень как школьник. Тощий, невысокого роста, всегда идеально побритый.

- Ага, - кривлюсь. Не до конца расстёгиваю куртку, потому что змейка опять слетит. После драки на соплях держится, сколько не чини, бесполезно. – Ему заплатили, и, по ходу, неплохо так, раз он на меня попёр.

- Известно, кто? – Макс.

Качаю головой.

- Без понятия, - Тим раздаёт карты, и я беру свои, просматривая. Хрень попалась. – Кто-то с другого района.

Коля толкает меня в бок, привлекая внимание, но я продолжаю пялиться в карты.

- Может, опять те двое?

Говорит про богатеньких упырей, что Стасяна похитили. Медлю, прежде чем положить карты на стол лицом вниз.

- Ну, хуй знает. Может, и они, - бормочу я.

- О ком речь? – заинтересованно смотрит на меня Дима.

- Да так. Были летом разборки с парочкой золотых мальчиков, - вытягиваю под столом ноги.

Заметив приближающуюся официантку, довольно улыбаюсь. Почему-то вспоминаю Ирку и её начальника, которого я отделал прямо в его офисе за то, что руки распускал. Интересно, как она? Достаю мобилу, проверяя на наличие звонков и сообщений, но там штиль.

- Спасибо, - бросаю я, когда Аня ставит рядом со мной большую кружку пива.

Девушка улыбается и уходит – блокирую экран, кладу сотовый на стол и делаю два жадных глотка.

- Кстати, Костян, - Макс. – Чё там со Стасяном? Давно о нём не слышно.

Кривлюсь. Никто не знает, «чё там со Стасяном». Он как сквозь землю провалился. И, как только появится, я точно надеру ему зад.

- За границей.

Коля хмыкает, но я не обращаю на него внимания. Ребята начинают переговариваться на тему, какая херовая ситуация в семье Стаса и что нужно будет его поддержать. Закатить тусу по его возвращению, подбодрить и всё такое. Воспользовавшись моментом, подсаживаюсь ближе к Коле и тихо спрашиваю:

- Как там Ира?

Парень пожимает плечом.

- Да живая, вроде, - теребит кружку, прежде чем допить пиво. – Я её в последний раз видел перед каникулами. А че?

- Да ниче, - бурчу. – Играть будем, нет? – привлекаю к себе внимание, снова хватая карты. – У кого шестёрка?

И понеслось. Раздача за раздачей, пиво, шуточки и местные районные новости. Кто кого крышует, кто где продаёт и подрезает. А вот новость, что у Рябы батя с зоны откинулся, – это уже интересно. Может начаться какая-то движуха, и мне нужно быть в курсе, чтобы не нарваться на неприятности.

Где-то через пару часов мой телефон оживает. Схватив сотовый, надеюсь, что Ира, но это не она. Разочароваться не успеваю: входящий вызов от Стаса.

Я прокашливаюсь, сначала не поверив своим глазам. Может, мне вместо безалкоголки обычный пивас подсунули? Хотя, вроде бы нет.

Неужели, Скворецкий решил всё-таки показаться? Или с его номера звонит кто-то другой?

- Алло.

- Костян, - нет, голос Стаса. – Встретимся?

Медлю.

- Бар «Cernovar».

- Сейчас буду.

- Погоди, где ты…

Сбрасывает. Вот засранец! Какого чёрта происходит?

Ложь 4. Ира

Ложь успевает обойти полмира, пока правда надевает штаны. (Уинстон Черчилль)

The Moth  – Young

Ложь 4. Ира

После ухода Стаса, квартира превращается в восьмой круг Ада. Работающий телевизор в комнате бабули сводит с ума, соседи сверху периодически устраивающие скандалы, а после громко занимающиеся любовью лишь сильнее вгоняют в депрессию.

Чтобы не оставаться наедине с мыслями, я беру дополнительные смены в магазине, но даже во время работы умудряюсь впустить Стаса в голову. Воспоминания о проведённых рядом с ним днях съедают изнутри, а отчаянный червяк лишь сильнее извивается от осознания, что всё это вряд ли когда-нибудь повторится.

За последние полгода столько всего успело навалиться, что голова идёт кругом.

Лучшая подруга оказалась предательницей.

Я по уши влюбилась в её парня, и растеряла былую хладнокровность. Теперь мир кажется неустойчивым, а мои поступки глупыми и неправильными.

К тому же, лучший друг этого самого парня всё ещё испытывает ко мне симпатию, и обманывать его – самое отвратительно, что я когда-либо делала.

Плюс скоро экзамены и выпускной, а дальше настоящая пропасть.

Так что моя жизнь – огромный знак вопроса.

А первый день в школе после зимних каникул – очередная запятая.

- У вас остаётся всего несколько месяцев, чтобы подготовиться к ЕГЭ, - напоминает нам Лариса Андреевна на классном часе. – К кончу следующей недели жду списки экзаменов, которые вы будете сдавать. У нас есть те, кто ещё не определился, поэтому я настоятельно прошу поторопиться, - кажется, что её взгляд задерживается на мне, прежде чем двинуться дальше. – Так же нужно заняться программой для последнего звонка. Каждый четверг после занятий будем оставаться на классный час, чтобы обсудить это.

Некоторые одноклассники начинаю стонать из-за несправедливости, Петька с задней парты громко матерится, и учительнице приходится повысить голос, чтобы вернуть в класс спокойствие, однако, это не помогает: некоторые продолжают шушукаться и перешёптываться.

- И ещё. Наша милая Элли с этой четверти переходит на домашнее обучение.

- Что? Почему? – начинают верещать Нина и Крис, девчонки, что сильно сдружились с Макеевой, после того как блондинка опозорила меня на всю округу.

Лариса Андреевна, поправляет короткие вьющиеся волосы и поджимает тонкие губы. Её красный костюм смотрится слишком контрастно и режет глаза, а юбка открывает обзор на небритые ноги, спрятанные под капроновыми колготками.

- Как вы все знаете, жених Элеоноры погиб в ужасной аварии, так что её мама решила оставить Элли на домашнем обучении, пока та не оправится от шока…

Ага. Как же. Небось, живот уже начинает расти, вот Макеева и прячется. Стыдно, наверное, показываться на глаза людям в таком виде.

Бросаю взгляд на пустую парту, за которой я когда-то сидела вместе с блондинкой, и странная тоска пробирается под кожу. В последнее время я часто думаю о том, что было бы здорово вернуться в то время, когда я ещё дружила с Макеевой, когда не знала ни Стаса, ни Костю, а в моей жизни была лишь работа.

Но потом я вспоминаю, какой лживой была моя жизнь, и сразу становится тошно. В первую очередь от самой себя.

В любом случае, в ближайшее время нужно придумать, какие два дополнительных мне придётся сдавать, помимо основных. Скорее всего, это будет биология и химия. Мечты поступить в медицинский никто не отменял.

А ещё у меня продолжает нарастать дополнительная проблема, которую я всё-таки не могу оставить без внимания. Марина и её новый ухажёр. Как поступить – без понятия, так что нужен совет заинтересованного, но проверенного человека.

Я пишу брату с просьбой о встречи – Коля обещает забрать меня после школы и заодно подбросить до работы. Понятия не имею, в курсе ли парень об измене матери, но прояснить ситуацию всё равно нужно.

После уроков я фотографирую расписание на завтра, кутаюсь в шарф и в куртку и только после этого выхожу на мороз. Зима уже приелась: яркое солнце заставляет щуриться, снега почти нет, зато на дорогах гололёд, да пар вырывается изо рта. Натянутый на нос шарф не помогает, в сапогах холодно и даже две тёплые кофты не греют. В этот раз, прежде чем замёрзнуть, я успеваю добраться до припаркованного авто брата (у кого он в этот раз его одолжил, понятия не имею) и забираюсь в тёплый салон.

- Здорова, - бросает Коля, отъезжая от школы.

- Привет, - шумно выдыхаю, поправляя съехавшую шапку. – Как дела?

Пожимает плечом. Он в расстёгнутой куртке и без шапки: лишь посидев пару минут в тепле, я понимаю, насколько сильно жарит печка.

- Нормально, - тянет брат. – Назара видел недавно. Про тебя спрашивал.

Ничего не отвечаю, потому что говорить о Косте последнее, что мне хочется. После появления Стаса, я всячески избегала встреч с Назаровым, опасаясь, что он прознает про обман. Учитывая, как остро парень отреагировал на то, что я скрывала измену Элли, в этот раз он сожрёт меня с потрохами.

- Так, о чём ты хотела поговорить? – напоминает Коля, видимо, не собираясь спрашивать, как у меня дела.

Я медлю, недолго смотрю на проносящийся мимо город, а потом неуверенно говорю:

- Про Марину.

Парень заинтересованно смотрит в мою сторону. На заднем плане играет тихий рэп, и я прислушиваюсь к словам, пытаясь разобрать смысл песни, но мысли витают в совершенно другом направлении. Как-то стрёмно говорить Коле, что его мама изменяет моему отцу.

- И чё с маман?

- Ну… Блин, я даже не знаю, как объяснить.

Коля кривится и тормозит на светофоре. Поворачивается ко мне боком, кладя предплечье левой руки на руль, и выжидающе впивается в меня взглядом. Из-за этого становится ещё неуютнее.

Ложь 5. Стас

В свою ложь верят, как в правду, а в правду других верят, как в ложь. (Евгений Витальевич Антонюк)

ЛСП – Маленький принц

Ложь 5. Стас

Машина останавливается напротив главного входа – я медлю, прежде чем открыть дверь и выйти на улицу. Водитель терпеливо ждёт, охрана тоже. Теперь я без неё даже носа из дома высунуть не могу прям как маленький ребёнок под присмотром родителей. Каждый шаг, взгляд, мысли. Всё на виду будто открытая книга.

Тошнит от самого себя. Поверить не могу, что согласился разгребать семейное дерьмо и так просто подписал договор. Каждый раз, думая о том, что мог бы отказаться, вспоминаю брата. И злюсь. Потому что в глубине души знаю, что поступил бы так снова.

Снова, и снова, и снова.

Скользнув взглядом по зданию, наконец хватаюсь за дверную ручку.

- Объект выходит из машины, - докладывает охранник в рацию.

«Объект» - это я. Они всегда меня так называют, чтобы не спалиться в случае, если нашу частоту перехватят.

Понятия не имею, зачем такие предосторожности. Я не значимый политик, не депутат, не президент. Никому не захочется тратить время на подростка. Это же смешно. Какой дебил решит напасть на меня средь бела дня?

Олег говорит, лучше перестраховаться. После назначения появятся недовольные, кто-нибудь да и захочет убрать меня с пути и захватить компанию.

Охрана из второй авто поспешно выбирается на улицу и, прежде чем я захлопываю дверь, закрывают меня массивными телами. Никакого личного пространства.

Чёрное пальто не застёгиваю, и мороз пробирается сквозь рубашку до самой кожи. Давненько я так официально не одевался, но даже дорогой костюм не в силах спрятать все татуировки. Выгляжу как мафиози, только пушки не хватает.

Не обращая внимания на охрану, иду в сторону дверей. Один из бугаев открывает её, но внутрь я захожу лишь третьим. Напряжно. Надо попросить Олега убрать половину охраны, мне и парочки человек хватит.

В холле тепло – сотрудники здороваются, некоторые перешёптываются, абсолютно все провожают меня взглядом до самого лифта. С парочкой бугаев я поднимаюсь на нужный этаж и плетусь в сторону кабинета брата. Не знаю, почему именно туда, наверное, по привычке. Так-то Олег сказал, что я могу занять офис отца: он ближе к залу совещаний и намного просторнее.

Сотрудники пялятся. Прекращают работать, стихают, шушукаются. Какая-то девка в красной блузке улыбается. Так и хочется огрызнуться, мол, чё я вам экспонат что ли?

Возле кабинета приходится замереть и позволить охране проверить обстановку, только после этого я приказываю им ждать снаружи. Дверь закрывается, и я наконец-то остаюсь наедине с собой. Шумно вздохну, осматриваю пространство.

Повсюду идеальная чистота, кожаные кресла и диванчик, окна в пол, стол из белого дерева. Ноутбук, какие-то бумаги, рамка с фотографией. Никогда не видел снимок: брат постоянно опускал его вниз, как только замечал мой заинтересованный взгляд.

Прохожу дальше, на ходу снимаю пальто и бросаю на диван. Огибаю стол и небрежно сажусь в белое офисное кресло. Взгляд тут же падает на фотографию – замираю, словно кто-то дико близкий неожиданно вонзает острый нож мне в живот.

Я ожидаю увидеть на снимке всё, что угодно. Элли, отца, мать, самого Тёму, но только не себя. Кривлюсь то ли из-за отвращения, то ли из-за злости, хватаю рамку и откидываюсь на спинку стула, рассматривая фотографию.

На ней изображён я и Тёма. Мелкие совсем, мне лет одиннадцать, а ему около семнадцати. Может быть, даже меньше. Мы стоим закинув руки друг другу на плечи и улыбаемся.

Мама была права, когда говорила, что я мечтал занять место отца в компании. Пока Артём погружался с головой в учёбу, пытаясь впечатлить родителей, я всё свободное время проводил в офисе. Наблюдал за тем, как отец проводит совещания, отдаёт приказы подчинённым, выдаёт одну гениальную идею за другой. Я наблюдал за ним и восхищался. Его умом, властью, умением контролировать ситуацию, держать всё под контролем и с достоинством отвечать на выпады конкурентов, акционеров и партнёров.

Отец мог бы захватить мир, если бы захотел. И в детстве я мечтал стать таким как он. Слушал его сказки о том, что когда-нибудь именно я унаследую компанию и буду таким же охрененно-крутым.

«Тебя ждёт великое будущее, Стас. Когда-нибудь ты превзойдёшь даже меня».

Я грезил этим. Дышал. Буквально жил мыслями, что смогу стать таким, как папа.

Но в один прекрасный день отец уничтожил меня, оторвал крылья и заставил разбиться всмятку. Тогда он объявил, что его преемником должен будет стать Артём. Якобы, он старше, рассудительнее и умнее.

Я злился. Долго и упорно скрывал возмущения, несправедливость и обиду. Зачем надо было лгать о «великом будущем», если изначально оно предназначалось не для меня? Постепенно я начал отдаляться от брата, родителей и всего, что с ними связывало. В какой-то момент накопившаяся хрень разорвала меня на куски: дальше я поссорился с Тёмой, перестал контактировать с отцом. Моё поведение и без этого было проблемным, а стало совсем неконтролируемым. Отец забил на моё воспитание, у него не было на это времени, и я делал всё, что пожелал.

А затем решил съехать. Долго пытался избавиться от клейма «Скворецкий», сбежать от папарацци и залечь на дно. И мне это удалось. В центре внимания постоянно был Артём, и все забыли о существовании его младшего брата.

А теперь я сижу в его кабинете и смотрю на фотографию, сделанную ещё до «коронации» Тёмы. Хрен знает, что я чувствую. Отвращение? Злость? Обиду? Вину?

Я был злым тупым ребёнком, ожидания которого разбил его любимый папочка.

Ложь 6. Стас

ВНИМАНИЕ! Я переделала 6 главу, потому что она мне не нравилась. Так что не удивляйтесь, что начало одинаковое. Эта глава полностью от имени Стаса!))) Не забывайте про лайки и комментарии, мне будет приятно)) 

Жизнь — шулерская игра, на её вершине самый отъявленный жулик. (Eugene Ryabyi)

Logic & Rag'n'Bone Man – Broken People

Ложь 6. Стас

- На конференции в «Бигарро» младший сын знаменитого бизнесмена Максима Скворецкого выступил с заявлением, что до полного восстановления отца он лично возглавит компанию, - оживлённо рассказывает ведущая новостей. - До этого момента все акции и права на бизнес официально переходят к нему. Напомним, несколько недель назад в ужасной аварии погиб Артём Скворецкий. Сам же основатель «Бигарро» до сих пор в больнице, подробности его состояния неизвестны. Многие акционеры против назначения Станислава Скворецкого на должность директора, ссылаясь на его возраст и отсутствие опыта. Вот, что говорит сам наследник.

Дальше интервью.

- Каково это: за один миг стать владельцем крупной маркетинговой компании в России?

- Я никогда не хотел этого. Место отца должен был занять мой брат. Но в связи с последними событиями я обязан взять ситуацию в свои руки и доказать не только конкурентам, но и всему миру, но ничто не сможет сломить «Бигарро». Я планирую вывести компанию на новый уровень и сделаю всё возможное, чтобы не подвести семью. Когда отец вернётся, он не разочаруется.

- Стас Скворецкий, только летом достигший совершеннолетия, ещё не окончивший школу и мало что смыслящий в таком масштабном бизнесе, - продолжает ведущая. – Сможет ли он осуществить эти рискованные заявления и как долго протянет «Бигарро» с новым владельцем?..»

Дверь кабинета отца открывается. Я резко перевожу взгляд от экрана телевизора на гостя.

- Началось, да? – усмехается Олег, уверенно подходя ко мне. – Теперь они только об этом и будут говорить.

Не присаживается, держит в руке свой излюбленный чемоданчик, с которым, наверное, никогда не расстаётся, несколько секунд выжидает.

Меня же вот-вот стошнит. Лишь одна мысль, что спокойной жизни пришёл конец, навевает панику. От журналистов и папарацци не отделаешь, фанатки понабегут, начнут названивать, писать, просить обо всякой чепухе. Так всегда бывает, когда ты красив и знаменит, и необязательно быть суперзвездой, крутым певцом или сниматься в сериале.

В новостях я выгляжу увереннее, наглее и нахальнее, как учил Олег. Тот Стас, что смотрит на меня с экрана, полностью убеждён в своих словах. На самом деле я понятия не имею, что делать дальше и как «поднять бизнес на новый уровень». Я блефую, рискуя проиграть всё.

- Кто та женщина, что была на конференции? – спрашиваю я, выключая телевизор.

- А, Екатерина Власова. Она наш главный спонсор. У неё больше всех акций. После тебя, конечно. Можно сказать, у неё огромное влияние на остальных акционеров. Повезло, что она на нашей стороне, - Олег чуть расслабляет галстук.

Задумчиво чешу нос, вспоминая одну единственную женщину, оказавшуюся среди стада обезумевших баранов. Кручусь на стуле, сползая чуть ниже, будто собираясь заползти под стол и спрятаться от проблем. Может быть, я просто посижу здесь, а всю работу за меня сделает кто-нибудь другой?

- Не время расслабляться, Стас, - мужчина смотрит на часы.

Словно почувствовав его нетерпение, двери вновь открываются и в кабинет заходят несколько сотрудников, неся огромные стопки папок.

- Это чё за дерьмо? – кривлюсь я, наблюдая за тем, как мужчины аккуратно раскладывают макулатуру на столе.

Олег усмехается, когда я беру в руки одну из папок и открываю. Внутри много непонятных цифр, таблиц и формул.

- Ты должен изучить это. Данные компании, конкурентов, все сводные таблицы о доходах, информация о проектах и филиалах, короче… - на секунду замолкает. – Всё, что тебе понадобится в дальнейшем. Пока у тебя есть свободное время – посвяти его бизнесу. Насчёт школы не волнуйся, я уже договорился с директором, ты переходишь на домашнее обучение, а экзамены сдашь отдельно в конце года.

- Сколько времени у Тёмы ушло, чтобы разгрести это?

Олег лишь улыбается. Вот говнюк. Да я в школе уроки через раз делал, а тут до конца жизни читать придётся. Да ещё и большую часть не пойму. Я слишком гиперактивный, чтобы сидеть на одном месте. Наверное, поэтому отец выбрал не меня, а брата. Тот мог днями и ночами проводить за обучением.

- Пока СМИ разжёвывают твоё назначение, займись делом, - советует Олег. – Я попытаюсь оттянуть твой выход в свет как можно дольше, но не думай, что получится прятаться вечно.

Звучит так себе.

Мужчина кивает, снова смотрит на часы, а потом уходит, даже не попрощавшись. Ну, что ж. Похоже, другого выхода у меня нет, если не хочу опозориться на всю страну. Снова вспоминаю Стаса из телевизора и морщусь. Говорить словами Олега – сущее наказание. Это он написал речь для журналистов и убедил меня заявить о «новом уровне». Типа, по-другому не прокатит.

Чувствую себя пешкой, что стоит на пути у королевы. Одно неверное движение, и меня сожрут с потрохами, даже не подавившись. А играет мной глупый наивный ребёнок.

С грустью осмотрев кипы бумаг, я разворачиваю кресло лицом к панорамным окнам, открывающим вид на зимнюю Москву, и вздыхаю. Серый безжизненный город напоминает палитру серо-белых красок, неумело перемешанных художником-новичком. Настроения не прибавляется, желания разгребать документы тоже. Оттянув до невозможного свидание с бумажками, я всё-таки принимаюсь за дело: эта информация поможет всплыть, когда моя шлюпка налетит на скалы прожорливых СМИ.

Ложь 7. Костя

Напоминаю: я переделала предыдущую главу, поэтому сцены, где Костя общается с Колей не было. Всё будет развиваться немного в другом направлении. И ещё. У меня появилось чуть больше времени, поэтому (ВОЗМОЖНО, но не точно) проды будут выходить чаще :) 

Когда начинаешь врать, потом ложь оживает и начинает жить своей жизнью, а потом ты и сама начинаешь в нее верить.  (Юная / Молодая (Younger)

Lorde – Biting Down

Ложь 7. Костя

Мороз. И солнце. День хреновый. И мне явно не до сраных стихов. Пытаюсь застегнуть куртку, но змейка в конец отлетела. Пора выбрасывать. Закончу чинить очередную развалюху, куплю себе куртец, а там и до весны недалеко. А солнце слепит так, словно пытается испепелить всё к чертям. Вышел, блять, покурить, называется.

Нервно затягиваюсь, осматриваясь по сторонам. Сегодня на работу притащили хренов мотик, а его даже святой отец божьим чудом собрать не сможет. Хотя в любом случае у меня больше шансов, чем у святоши. Какой-то я богохульный в последнее время, да и чё уж там… Бог точно не на моей стороне.

Особенно не в тот момент, когда в мою сторону направляется компашка Рябы. Пистолет остался дома, а последние дни без его тяжести я чувствую себя слабаком. Как Гарри Поттер без сраной палочки. Моя-то трость всегда при мне, да и… кхм. Ладно. Опустим подробности. Я даже у себя в голове не могу без пошлостей обойтись.

Вернёмся к Рябе. Его видеть хочется меньше всего. Идёт себе такой вразвалочку, совсем страх потерял.

- Назар, здорова! – тянет парень, подходя ближе.

Щурюсь из-за солнца, затягиваюсь.

- И тебе не хворать, - неохотно отвечаю на рукопожатие.

Остальные двое мнутся в стороне. И правильно делают: я в последнее время дёрганный, как что, так сразу в драку.

- Чем обязан? – смотрю на главаря шайки.

Действительно, чем? У нас с ним не особо дружеские отношения. Вспомнить только, как они меня порезали перед Ирой. И, кстати, теху с видео я Рябе так и не вернул. Обижается, наверное. Да и похер. Они продажей краденной техники занимаются, так что достать парочку левых мобил для них не проблема.

- Тема есть, - тушуется. – Слышал, тебя Дрон пресанул.

- Было дело, - затягиваюсь в последний раз и выбрасываю под ноги окурок. Не тушу. – Тебе какой интерес?

Ряба прячет руки в карманах, но продолжает пялиться на меня исподлобья словно провинившаяся шавка. Разминаю пальцы, сжимая в кулаки. Начинаю замерзать – настроения болтать на улице нет, но тащить их в мастерскую так себе идейка. Уж лучше тут наспех побазарить и забить.

- Я ваще лезть в это дело не хотел. Мне проблемы ни к чему, - продолжает мяться. – Но… Дрон предлагал мне тему, поднять лёгкого бабла. Типа, пресануть нужно кой-кого. Припугнуть, все дела. Я отказался. Мусора меня пасут, так что лишний раз не высовываюсь. Я к тому, что только потом узнал, что пресануть тебя хотели, - понижает голос. – Какие-то персы с соседнего района. Из Бескудниково, кажись. Слух пошёл, что они на местного барыгу пашут. Пол района о стычке с тобой перетирает. И про то, что у тебя пушка. Кто-то грит, что кольт, кто-то, что калаш. Один петуш про базуку плёл.

Кротко смеюсь. Если бы у меня был гранатомёт, я бы пол квартала расхерачил. Тоже мне, умники. Только и умеют, что языком чесать.

- Пневматика это, - сплёвываю. – Так им и передай.

Нечего слухи распускать, а то и до мусоров инфа дойти может. А мне проблемы с нелегальным оружием ни к чему. Тем более, что оно не моё.

- Бескудниково, гришь… - хмыкаю. – И чё? Имя-то нарыл для меня? Чё там за барыга такой?

Хотя плевать. Я знаю, чё это за барыга и с чем его едят. Потому что единственный дилер в Бескудниково, которого я знаю: Руслан. Русланчик. Или просто Чик. Именно его я пресанул с Коляном, когда искал Стаса. Вот только с какого хера этот придурок полез на меня спустя полгода? Больше шести месяцев о нём ничего слышно не было, а теперь… План мести вынашивал, чёртов ублюдок?

- Не знаю. Говорят, просто левые чуваки ходили по району и предлагали всем бабла, чтобы тебя подрезали. Никто с тобой связываться не хотел.

- Кроме Дрона, - чешу нос замёрзшим пальцем.

- Ну, - переступает с ноги на ногу. – Не нравится мне, шо по району всякие мутные типы ходят. Могут в наши дела полезть. Если чё, прикрою, только свистни.

- Ага.

Задумчиво щурюсь. Свистнуть чуваку, чьи типы меня порезали? Заманчивое предложение. Я уж как-нибудь сам.

- Будет ещё инфа, звони.

Ряба кивает. Непонятно дёргается. То ли хочет протянуть руку, чтобы пожать, то ли ещё что, но я уже разворачиваюсь и ухожу. Холодно. Продрог как собака. А ещё на работе до семи пахать.

Значит, Чик. Догадывался. Вот только до сих пор понять не могу, какого хера именно сейчас? Из-за Стаса? То, что он теперь важная шишка, уже весь мир знает. Только вот… Только вот инфа про Скворецкого пошла уже после моей стычки с Дроном. Не вариант.

В чём здесь подвох? На что я, блять, опять нарвался? Обычно в таких ситуациях Стасян думает, а я просто беру и…

Но у Стаса своих проблем хватает, ему с компанией разбираться надо, а не с какими-то барыгами. Я сам ввязался в это дерьмо, как-нибудь выкарабкаюсь.

В мастерской тепло. Пахнет машинным маслом и старыми драндулетами. Сюда и новые пригоняют, но мне почему-то достаются лишь ржавые корыта. Главный, видать завидует, что я единственный не рукожоп. Остальные только и делают, что бухают двадцать четыре на семь, но с работой вроде бы справляются. Возвратов мало, клиенты довольные. Что ещё нужно автомеханику? 

Ложь 8. Стас

Индустрия бриллиантов — самый величайший обман, придуманный не мной. Тысячи долларов за куски древнего угля. Невероятно. (Люцифер (Lucifer)

Fall Out Boy – Stay Frosty Royal Milk Tea

Ложь 8. Стас

- Мне обязательно туда идти? – кривлюсь я, после того как Даша зачитывает список сегодняшних дел.

Остался глупый вечер в честь филиала, что открыли в Китае. Старания отца не прошли даром, не зря он пробыл в Гонконге несколько месяцев. И вот теперь важные шишки прилетают в Москву, чтобы отпраздновать наше сотрудничество. Хоть Олег и пообещал, что возьмёт всё на себя, но жопой чую, развлекать инострашек придётся мне.

- Это важный вечер, Станислав Максимович, - девушка поправляет очки. – Вы – директор «Бигарро» и обязаны присутствовать…

- Да-да, - отмахиваюсь, скучающе развалившись на диванчике.

Хочется, чтобы этот проклятый день уже закончился. Мне пришлось подписать кучу проектов, а ещё больше отсеять, отправив на доработку. Я так себе разбираюсь в бизнесе, но даже я вижу кучу промашек, которые в упор не замечают остальные. Тупицы.

- Не нравится мне, что я директор, - бурчу. – У нас в компании куча директоров, а я что? Директор директоров что ли? Хрень полная. Хочу, чтобы мою должность заменили на «Президент компании». Не знаю, кто этим занимается, но организуй по-быстрому.

- Будет сделано, - Даша что-то помечает в блокноте. - И, да… Через двадцать минут начнётся собеседование. Вам нужно выбрать нового директора. Надеюсь, Вы не забыли.

Вообще-то забыл. Совсем из головы вылетело. В прошлый раз я бегло просмотрел резюме кандидатов и забил, а потом всё времени не было для этого дерьма. Так что я понятия не имею, как именно буду выбирать чувака на место брата.

- Где хотите провести собеседование? Здесь или в зале для совещаний?

- А Олега не будет? – кривлюсь.

- Он уехал встречать китайскую делегацию. Сказал, что будет ждать Вас на вечере.

Блин, придётся самостоятельно разбираться. И ведь не спихнёшь никому…

Шумно вздыхаю, потирая лицо.

- Ладно, запускай всех в зал. Через десять минут после этого зови меня, - зеваю. – Я пока вздремну.

Даша что-то бурчит себе под нос. Я закрываю глаза – слышу стук удаляющихся каблуков, хлопок двери. Тишина обрушивается стремительно и неприятно – улыбка тут же сползает с лица, а на место позитиву приходит усталость и странная опустошённость. В последнее время всегда так, когда я остаюсь наедине с собой. На людях весел, а в одиночестве унылое говно.

Надоело. Не думал, что быть главой компании так трудно. И совсем не круто. Постоянные бумажки, совещания, встречи. Вечно кто-то дёргает, что-то спрашивает, чему-то учит. Я свою-то жизнь не могу контролировать, не то что целую компанию и все её филиалы. Это же больше тысячи людей. Дохера, короч.

Погорю я, сгорят и все остальные.

Не знаю, умудряюсь я подремать или же нет, но стоит только прикрыть глаза, как цепкие пальцы настойчиво начинают трясти меня за плечо.

- Станислав Максимович, - с нажимом тянет Даша. – Все собрались. Только Вас и ждут.

Отмахиваюсь. Поворачиваюсь к ней спиной.

- Станислав Максимович!

- Да понял я!

Шумно вздыхаю. Медлю. С трудом сажусь, затем встаю с дивана. Дико хочется спать: из-за кучи ненужной информации и плохих снов я совещено не высыпаюсь. Прежде чем покинуть кабинет, вонзаюсь взглядом в собственное отражение в зеркале: волосы растрёпаны, рубашка помялась, вид заспанный. Как будто только после бадуна.

Позади нетерпеливо маячит секретарша, заглядывая мне через плечо. Нелепо поправляет очки, прижимает к боку записную книжку. У неё русые волосы и зелёные глаза, тощее телосложение, длинные ноги, каблуки и совершенно нет задницы. И сисек, кстати, тоже. Она поджимает тонкие губы, неодобрительно прищуриваясь.

- Да иду я, - скалюсь.

Поправляю воротник, заправляю рубашку в брюки. Пытаюсь пригладить волосы, но те продолжают топорщиться. Ладно, фиг с ним. Быстро выберу нового директора и пойду спать дальше. До проклятого вечера есть ещё пара часов.

Зал для совещаний находится практически рядом с моим кабинетом. Я всего лишь выхожу в коридор, прохожу мимо рабочего места Даши, дальше выхожу в коридор и, поздоровавшись с парочкой сотрудников, останавливаюсь перед большими дверьми. Ну что ж, пора.

Даже не заботясь о том, как выгляжу и что обо мне подумают, толкаю двери и захожу в зал. За большим лакированным столом сидят семеро. Все в идеальных костюмах, статные, важные такие. Подготовились к собеседованию в крупной офигеть какой охрененной компании. Все они куда старше меня, восемнадцатилетнего мальчишки, и уже сейчас я вижу на себе их неодобрительные взгляды. Как так-то, подчинять какому-то школьнику.

Резюме, которые дал мне в прошлый раз Олег, напрочь вылетают из головы. Как кого зовут и кто из чего сделан – понятия не имею. А ещё мне дико лень общаться с каждым из них и задавать вопросы, которые придумал для меня помощник отца. Нудно всё это.

Пересекаю расстояние и останавливаюсь во главе стола, осматривая каждого присутствующего. Даша неуверенно топчется позади. Я же небрежно смотрю на наручные часы, словно показывая, что у меня нет времени возиться с собеседованием. Хотя в любом случае придётся выбрать кого-то, иначе Олег с меня все шкуры сдерёт.

Ложь 9. Ира

Лучше лгать, чем видеть, как тебя жалеют. (Лия Флеминг. Ласточки)

Halsey – Bad At Love

Ложь 9. Ира

Поверить не могу, что стою недалеко от работы, кутаясь в шарф и пытаясь посильнее натянуть его на лицо, чтобы мороз перестал жалить щёки, и при этом нервно достаю телефон, проверяя время. Сердце трепещет словно ненормальное, голова идёт кругом лишь от одной мысли, что вот-вот сюда должен приехать Стас. О чём мне с ним говорить и как вообще реагировать на его присутствие? Последний раз мы с ним виделись в моей квартире, пока дверь за ним не закрылась, а парень не превратился в воспоминание.

На улице темно и жутко холодно, но огни ночного города не позволяют мне потеряться. Я жду долго. По крайней мере, мне так кажется: мороз пробирается под одежду, заставляя дрожать и подпрыгивать на месте. Чёрт меня дёрнул согласиться на встречу со Стасом. Сейчас бы уже домой ехала, в тепло. Разогрела бы картошечку и приняла бы душ. И под одеялко. А не вот это вот всё.

Скворецкий опаздывает: уже начинаю думать, что меня нагло динамят, пока неподалёку не тормозит чёрная затонированная тачка, после чего открывается задняя дверь, и я вижу улыбающегося Стаса. Медлю. Оглядываюсь по сторонам, словно подозревая, что за мной могут следить, и только после этого забираюсь в авто.

- Привет, - улыбка невольно трогает губы.

Я осматриваю салон из чёрной точно не дешёвой кожи, замечаю небольшой телевизор и даже бутылки с алкоголем. Пахнет вкусно, чем-то сладким словно выпечка, а ещё здесь очень тепло: я позволяю себе расслабиться и отогреться. Водитель трогается с места и плавно ведёт авто в сторону главной дороги, мужчина на переднем пассажирском, видимо, охранник, смотрит на меня в зеркало заднего вида.

- Извини за опоздание, пробки, - откидывается на сидение, смотрит на меня.

- Ничего, - отмахиваюсь. – Выглядишь здорово.

Разглядываю Стаса, скользя взглядом по его костюму и слегка небрежной причёске. В распахнутом чёрном пальто Скворецкий выглядит чертовски привлекательно, и с трудом можно узнать в этом человеке того бунтаря, который развлекался на вечеринках и гонял по городу на мотоцикле. Сейчас передо мной не просто школьник с богатыми предками, а действительно статный бизнесмен. Даже звучит смешно.

- Ага. Если бомжа в костюм нарядить, он тоже будет выглядеть здорово, - коротко смеётся. – Я только что со скучного вечера в честь открытия филиалов в Китае, думал, никогда оттуда не свалю.

- Важная шишка, - улыбаюсь. – А как вообще у тебя дела?

Пожимает плечом, начиная постукивать пальцами по обивке сидения. Облизывает губы и бегло осматривает салон, наверное, пытаясь подобрать подходящие слова.

- Нормально, - вздыхает. – Постоянно в офисе торчу. Встречи, контракты, проекты и прочая ересь. Дома редко бываю.

Киваю.

- Да у меня тоже не весело, - улыбаюсь. – В основном работаю, а в свободное время готовлюсь к экзаменам. Конечно, никаких светских вечеров, как у тебя, но…

Мы оба смеёмся, а потом я неловко замолкаю, потому что понятия не имею, о чём вообще можно говорить с человеком, с которым ты прожила в одной квартире больше недели, но так и не призналась в своих чувствах. Теперь же всё это кажется невероятным сном, не более.

- Да… - Стас задумчиво чешет нос. – Сейчас особо не повеселишься. Я даже скучаю по вечному нытью Тёмы, когда я вел себя слишком антисоциально.

Парень замолкает – я смотрю на его профиль, пытаясь понять, о чём Стас думает. Во мне просыпается жалость, смешанная с тёплыми душевными вибрациями, словно Дьявол нашёптывающими мне, что нужно как-минимум взять парня за руку, чтобы приободрить.

- Как там Костян-то? – вскидывает голову – не успеваю отвернуться и встречаюсь взглядом с его синими пронзительными глазами.

- Да чё с ним будет, - фыркаю. – Живой, вроде. В последнее время мало с ним общаемся. Он работает, я учусь. Всё такое.

Умалчиваю о том, что Костя сейчас решает какие-то проблемы, после которых ждёт от меня ответа: захочу я быть с ним или же нет. Я стараюсь не думать об этом, потому что каждый раз в голове взрывается Везувий, уничтожая всё на своём пути. Надеюсь, всё само как-нибудь разрешится…

- Понятно, - медлит. – Здесь кафе есть неподалёку, там всегда народу мало, - нагибается, высматривая яркие вывески. – Тормози здесь, - хлопает водителя по плечу, и мужчина послушно сбавляет скорость, паркуясь у обочины.

Охранник первым покидает машину, открывает дверь с моей стороны и позволяет выбраться наружу. Мороз тут же вонзается в щёки, и я вздрагиваю, пытаясь скрыть внутреннюю дрожь. Да уж, погодка не из приятных.

Стас выбирается следом, небрежно запахивая пальто. Не застёгивается. Оказавшись рядом со мной, кивает на ближайшую кафешку и, не дожидаясь, пока охранник проверит обстановку, решительно направляется внутрь. Придерживает для меня дверь, прежде чем переступить порог заведения, а через пару минут мы уже сидим за дальним столиком, пытаясь скрыться от присмотра охранника. Стас настоял, чтобы наш спутник занял место как можно дальше, но, видимо, два столика для этого мужчины предел.

- Не обращай внимания, - кривится Скворецкий. – Меня первое время человек семь сопровождало. Та ещё была морока.

Смеюсь, осматриваясь по сторонам.

Здесь уютно. Стены в тёмных тонах, дубовые столики, позади Скорвецкого полки с декоративными изделиями. Свет приглушён, тихая музыка заполняет пространство, и почему-то сразу становится невероятно спокойно и хорошо.

- Заказывай, что хочешь. Покормлю. Ты ведь не ужинала?

Ложь 10. Костя

Постоянно имея дело с сознательными лжецами, трудно оставаться человеком. (Эрин Харт. Земля призраков)

Veorra – Not Yet

Ложь 10. Костя

Магазин выскальзывает из пистолета в руку. Проверяю патроны, возвращаю на место. Сдвигаю затвор. Ставлю на предохранитель. Прячу оружие во внутренний карман куртки, небрежно застёгиваю змейку. Не до конца: сломана, не позволяет.

На кухне вытряхиваю из пакета хлеб, заворачиваю в целлофан шприц, убираю в карман. Звонок в дверь заставляет замереть и насторожиться. Трель ещё долго вибрирует в голове, пока я бесшумно иду к выходу. Меня штырит: мир сужается до узкого коридора и меня, смотрящего в глазок. Соседка. Наконец-то. Поворачиваю ключ, снимаю цепочку, открываю.

- Здрасте, тёть Люб, - хмуро бурчу я: притвориться позитивным не получается, учитывая происходящее.

- Костя, - удивляется, словно ожидала увидеть кого угодно, только не меня. – Что за спешка? Случилось что?

Нагло заходит.

- Нет, - отмахиваюсь. – Точнее, да. Мне уйти надо. За маман присмотрите. Потом вам телик починю.

Лыбу давит. Довольна. Конешн, без первого канала сидеть две недели, потому что у чьего-то мужа руки из жопы растут. Все уши соседям прожужжала на счёт своего несчастного ящика.

- Не волнуйся, я за ней присмотрю, - оживляется.

Из-за улыбки её пухлые щёки раздуваются сильнее, а глаза превращаются в щели. Противная родинка на носу неприветливо подрагивает, лицо блестит от пота. Тётя люба будто марафон пробежала, а на деле спустилась с этажа выше. Всё её сраный лишний весь и громадные сиськи в половину меня. В любому случае, она – единственный адекватный вариант, с кем я могу оставить маму.

- Пошёл, - обуваюсь.

Тётя Люба что-то говорит, но я уже не слушаю. Мысли вертятся вокруг матери, шприца и грёбанного Чика. Я готов разорвать его на куски, вонзиться в плоть и разодрать в клочья.  Я так взбешён, что меня сейчас лучше не трогать. Один неверный взгляд, слово, прикосновение, и я вгрызусь в глотку первого попавшегося придурка.

Сейчас нужно сделать две вещи: отвезти Паше – корешу Макса – шприц, чтобы тот проверил содержимое, а потом поехать на встречу с ребятами и решить, что делать дальше. Не могу сосредоточиться: не помню, как спускаюсь на первый этаж, не чувствую дьявольского мороза, не слышу телефонный звонок.

Всё внутри меня кипит, бурлит и готовится к взрыву. Я как бомба замедленного действия: одно неверное движение, и всем в радиусе сто метров кранты.

Тачка припаркована напротив подъезда: руки не слушаются, и открыть её получается не сразу. В холодном салоне отвратительно тихо. Пикап стонет из-за сильного хлопка дверью, двигатель заводится не сразу. Даже не прогреваю: резкий рывок, сдаю назад. Выезжаю на дорогу и несусь в сторону районной больницы, забив на все правила дорожного движения.

Не помню, как добираюсь до неё. Оставляю машину открытой, поспешно иду в сторону здания. Паша сказал, чтобы я зашёл с заднего входа: он оставит дверь незапертой. Я так и делаю. Внутри мерцают тусклые засаленные лампы, освещая узкий пустой коридор. Я иду до первого поворота, а после захожу во вторую дверь слева. Через служебное помещение вплоть до лаборатории.

Ненавижу больницы. Здесь всегда воняет лекарствами и старостью. Вычищенной хлоркой смертью. Её запах ничто не спрячет.

В лаборатории не лучше, чем в коридорах. Склянки, пробирки и тошнотворный аромат смешанного с лекарствами ссанья. Я представлял Пашу тощим задротом-наркоманом в белом халате с самокруткой, но парень в углу совсем не оправдал мои ожидания.

Невысокий в спортивном костюме и редкой щетиной больше смахивает на решалу, чем на работника больница. Белый халат небрежно висит на спинке стула, на столе ноутбук. Кружка с разводами от кофе, пара банок энергетиков.

- Костя? – уточняет, оборачиваясь на звук моих шагов.

- Ага.

Без лишних вопросов протягивает руку ладонью вверх – медлю, а Паша выжидающе смотрит тусклыми зелёными глазами. Наконец достаю из кармана пакет со шприцом и отдаю корешу Макса. Внимательно наблюдаю за тем, как спокойно парень открывает пакет и достаёт содержимое. Делает глубокой вдох, нюхая. Медлит.

- Похоже на морфин, - пауза. – Проведу пару тестов. Когда будут результаты, позвоню.

И всё. Ни слова больше. Ничего лишнего.

Больше нет смысла здесь оставаться: разворачиваюсь и ухожу. Теперь нужно добраться до бара и встретиться с Максоном. Не хотелось бы втягивать его в наши проблемы, но парень всё равно не отстанет, так что придётся решать вопросы при нём. Нужно обсудить с Коляном проблему Чика и придумать что-нибудь разумное, потому что у меня в голове крутится лишь кровожадное дерьмо.

Всё вокруг кружится в злобе и ненависти, в какой-то момент внутри меня что-то щёлкает: я замираю и со всей силы ударяю кулаком в стену. Боли почти не чувствую, и для разрядки требуется ударов шесть. Только когда сбитые в кровь костяшки начинают пульсировать, я прихожу в себя.

- Блять…

Встряхиваю раненой рукой, разбрызгивая выступившую кровь, шмыгаю носом и поспешно покидаю больницу. Осматриваюсь, прежде чем забраться в тачку и рвануть к бару. Надеюсь, парни уже приехали, не хочу ждать их. Боюсь, не выдержу и отправлюсь на поиски Чика, а дальше пушка, выстрелы, кровь. Никак не получается избавиться от навязчивых мыслей, злость берёт верх.

Я часто думал о том, смогу ли убить человека. Сначала это был мажор, из-за которого погиб отец и сестра, дальше ублюдок, с котором трахалась Юля. После остановиться уже было невозможно. Я думал, и думал, и думал, но затем злость стихала и всё вставало на свои места.

Ложь 11. Стас

«Если усложнить ложь, она всё равно не станет правдой». Бэкстром (Backstrom)

camille dalmais - pale septembre, izzamuzzic x james franko rmx

Ложь 11. Стас

Губы немеют – я курю четвёртую сигарету за последние двадцать минут. Пытаюсь найти себе место, но квартира кажется до дикости маленькой. Несколько раз собираюсь набрать номер Назара, передумываю. А в голове продолжает прокручиваться поцелуй с Ирой, будто на повторе. Зацикленное до бесконечности видео.

Это ошибка. Мимолётный соблазн. Момент подходящий был. Она сама.

- Чёрт, - сажусь на кухонный диванчик, откидываюсь на спинку.

Думаю.

Я сам её позвал. Хотел с ней встретиться. Вообще не понимаю, что за дерьмо происходит. Костян влюблён в Иру, а ей, по ходу, нравлюсь я. И уже давно. Что за сумасшедший треугольник?

Я пообещал, что разберусь с этим, но сам понятия не имею, что делать.

Ира мне нравится. Как девушка и как человек, но после Элли внутри меня хренова дыра. В отличие от Макеевой, Ольханская не кружит мне голову. Я рассуждаю до жути здраво, прекрасно понимаю ситуацию. Костян и без этого на меня в обиде, если прознает, что я клеюсь к его… к его пассии. Не простит. Друзья так не поступают. Но почему-то именно сейчас мысль о том, что Ира может оказаться в объятиях Назарова, чертовски злит. Даже нет, не так. Нагнетает. Вгоняет в панику. Ужасает.

Но ведь Ирка не маленькая, может сама выбрать. Сможет ли?

Как же всё сложно.

Даже если я отвечу на чувства Ольханской, Олег с меня все шкуры сдерёт. Она попадёт под прицел папарацци. Долго скрывать наши отношения не получится. Назаров в любом случае узнает.

А Ире лишнее внимание ни к чему.

Не могу перестать думать об этом. Полночи метаюсь по квартире, с трудом засыпаю. Даже на работе, пока перебираю бумажки, выбросить Иру из головы не получается. Такого просто быть не может. Невозможно запасть в душу всего за один вечер после парочки несчастных поцелуев. Я же Ольханскую больше полугода знаю и ещё ни разу не смотрел на неё как на возможную партнёршу. Недотрах что ли?

- Ты вчера сбежал от охранника? – Олег подкрадывается незаметно.

- Настучал уже? – бурчу, не глядя подписывая документ, отмеченный парочкой розовых стикеров.

Медлит.

- Я понимаю, что тебе надоел постоянный присмотр, но это ради твоей безопасности. Конкуренты…

- Да, да, конкуренты могут попробовать убрать меня, чтобы заполучить компанию, - перебиваю.

Закрываю стопку документов и откидываюсь на спинку кресла. Мозги забиты чем угодно, но только не работой, даже вчитываться в проекты нет никакого желания. В миллионный раз проверяю телефон на наличие звонков или сообщений, но там тишина. От кого я жду весточки больше всего? От Назара или всё-таки от Иры?

- Ты ведь понимаешь, что крутить роман в твоём положении не самая лучшая идея?

Блин. И про Ирку настучал. Предатель. Охранник, называется.

- Я ни с кем не кручу роман, - отмахиваюсь. Олег выжидающе смотрит на меня, и под его пристальным взглядом всё внутри начинает закипать. – Даже если и так, то что? Срать я хотел на СМИ и всех остальных.

Снова молчание.

Цокаю. Отвожу взгляд в сторону.

- Я не запрещал тебе с встречаться с девушками, просто сказал, что это не лучшая затея. По крайней мере, на данный момент. Пока акционеры молятся на то, чтобы ты облажался.

- Пусть бомбят сколько влезет. Надо будет, новых найду.

Коротко смеётся.

- Ты ещё такой ребёнок…

- Что?!

Мне щас послышалось? Он меня ребёнком назвал?

- Я хочу, чтобы ты сходил в маркетинговый отдел и проведал нашего нового директора, - как ни в чём не бывало заявляет Олег.

Игнорит?

- Чё? Это ещё зачем?

Возмущённо скрещиваю на груди руки. Делать мне что ли нечего, как следить за сотрудниками. Я, между прочим, в раздумьях.

- Ты сам его выбрал, тем более таким… своеобразным способом. Дарья до сих пор жалуется на тебя. Так что сам следи, чтобы этот парень не накосячил.

Вот ещё. Переться на другой этаж в отдел маркетинга, чтобы заценить чувака, что занял место брата.

- Это обязательно? – ною.

Молчит, и я сдаюсь.

- Как хоть его зовут?

- Вершинин Алексей Михайлович.

Лёха-картоха, значит.

- 28 лет. Два высших образования. Дизайнер и маркетолог. Несколько лет работал в «Прим Девелопмент», затем уволился, год занимался дизайном квартир, тоже уволился. И вот он здесь. Признаться, не думал, что ты выберешь именно его, хотя отзывы о нём впечатляющие.

Хмурюсь.

- Это… «Прим Девелхерня» - это же компания конкурентов, не?

- Именно, - улыбается.

Интересно.

- Ладно, схожу, так уж и быть, - небрежно поднимаюсь на ноги, хватаю сотовый и прячу во внутренний карман пиджака. – Уговорил…

Потягиваюсь. Спина хрустит, морщусь. Олег провожает меня взглядом, пока я не покидаю кабинет. Вот же зануда…

Медленно направляюсь вдоль по коридору, киваю парочке сотрудников. Незаметно проскальзываю к лифту мимо Даши, а то опять увяжется. Хорошо хоть охранник за мной по компании не шатается, здесь и без него всё оборудовано на высшем уровне.

Спускаюсь на пару этажей ниже, задумчиво всматриваясь в собственное отражение. Оно смотрит на меня с обратной стороны зеркала, практически осуждает. В этот момент я кажусь таким жалким и двуличным. Такое чувство, что Назар был прав: я перестану быть прежним Стасом, если увязну в бизнесе отца. Уже в моём бизнесе… Пока что. Может быть, так оно и есть? Нет больше хулигана Верховского, гоняющего под градусом на байке и размахивающего кулаками направо и налево. Вместо него глава «Бигарро». Статный, в костюме. Совсем чужой.

Ложь 12. Ира

«Счастье и радость лишь миражи

В мире, что полон грязи и лжи». (ШАРЫ, Селадон & Армида)

Анастасия Приходько – Мама

Ложь 12. Ира

Снег крупными хлопьями оседает на каменные надгробья, пряча фотографии и имена под слоем плотной массы, словно оберегая души умерших от чего-то плохого. Ветра нет, и кажется, что всё вокруг замирает. Время останавливается, и лишь я продолжаю пробираться по заснеженной тропинке между рядами изгородей, вглядываясь в могилы незнакомых людей.

Вокруг тихо и спокойно: мёртвые спят, и нарушать их сон запрещено. Голые деревья, холодный ослепительно-белый снег, старые спрятанные под ним «лежаки». Небо, укрытое тёмно-серыми тучами, словно океан написает надо мной, и кажется, что вот-вот оттуда вынырнет кит и так же внезапно исчезнет.

Нужное место ищу долго. Давно сюда не приходила, и у меня не сразу получается сориентироваться в бескрайнем просторе кладбища. Здесь сотни, если не тысячи людей, и мысль о том, что все они когда-то дышали, улыбались, любили, пробирает до дрожи. Когда-нибудь среди них окажусь и я.

Неожиданное желание прийти сюда посетило меня, как только я проснулась. Я открыла глаза и вдруг жутко захотела бросить всё, забить на проблемы и оказаться здесь, словно это как-то сможет помочь разобраться с беспорядочными мыслями, пронзающими мозги.

Сегодня теплее, чем вчера, и я даже не успеваю замёрзнуть, когда останавливаюсь возле неприметного надгробия, огороженного старой изгородью. Краска на ней облупилась, и цвет превратился из синего в грязно-серый. Маленький железный столик полностью покрыт снегом, фотографии почти не видно, имени тоже. Я узнаю это место лишь по кривой рябине, нависающей над могилой.

Долго вглядываюсь в тёмно-серый камень, словно он должен вот-вот ожить и поприветствовать меня. Тишина плотной массой окутывает пространство, слышно лишь редкое карканье ворон, облупивших берёзу как ёлочные игрушки.

Наконец, справившись со ступором, подхожу ближе, с трудом открываю калитку, расчищая ногой снег, захожу внутрь. Сугробы выше щиколотки, но высокие сапоги не позволяют рыхлому снегу пробраться внутрь. Присев на корточки напротив надгробия, аккуратно смахиваю белую массу с верхушки камня, затем расчищаю фото и имя.

Из овальной рамки на меня смотрит женщина с тёмными небрежными волосами, карими глазами и с полуулыбкой на губах. Это фото старое, было сделано за несколько лет до смерти. Здесь она ещё такая… живая.

- Привет, мама.

Голос вздрагивает, и я замолкаю.

«Елена Александровна Ольханская».

Мама. Мамочка…

Опускаю голову, отрывая взгляд от фото, и прикрываю глаза. Шумно вздыхаю.

- Мне так тебя не хватает.

Выжидаю долго, затем вновь поднимаю голову, смотря на фото, и в этот самый момент горло больно сдавливают невидимые тиски. Не могу дышать, лёгкие отказывают, отсутствие кислорода долгие несколько секунд медленно убивает.

Дико хочется обнять надгробие, чтобы хотя бы частично почувствовать близость родного человека, но от понимая того, что это просто чёртов камень с приклеенной фотографией, на глаза наворачиваются слёзы. Она там, внизу, под ногами. И от неё остались лишь кости.

- Я устала, - не выдерживаю: моргаю, и слёзы противно скатываются по щекам. – Не хочу больше быть сильной. Решать все эти сраные проблемы… Зачем ты умерла?..

Закрываю лицо ладонями, размазывая слёзы.

- Вернись… Пожалуйста… Мам… - фото расплывается, голос не слушается и дрожит. – Ненавижу! – ударяю рукой по камню. – Ненавижу!

Колени затекают, и я падаю на пятую точку прямо в снег. И плевать! На всё насрать. Я больше так не могу. Не хочу быть взрослой, не хочу решать проблемы, выбирать, следить за всем этим дерьмом, работать и думать, как бы не помереть с голоду. Хочу быть просто ребёнком, переживающим из-за платья на выпускной и экзаменов, думать, куда бы поступить и что делать дальше, а не это всё.

Если бы мама не умерла, всё было бы нормально. Я бы не подружилась с Элли, не познакомилась со Стасом и с Назаровым. Всё было бы… Лучше?

- Я скучаю, - тихо бормочу я, немного успокоившись. – Перед кем я распинаюсь… Всё равно ты не слышишь.

Обнимаю колени руками, вглядываясь в фотографию. Сижу так долго, пока задница не намокает и не замерзает. Приходится собраться с силами и подняться на ноги. Снова смахиваю прилипший на надгробие снег, нагибаюсь и дрожащими губами целую фото. С рябины, шумно хлопая крыльями, улетает ворон, и снег большими кусками падает недалеко от меня.

- Я справлюсь, - обещаю ей. – Ты ведь всегда говорила, чтобы я была сильной, - медлю. – Ещё увидимся.

Последний раз скользнув рукой по камню, я ухожу. Закрываю калитку, осматриваю могилу и иду прочь. Признаться, решение навестить маму не улучшило моей ситуации, зато я поплакала, и мне стало легче. Спокойнее. Тяжесть, заполняющая душу, исчезла, и теперь можно жить дальше. Вот только проблемы никуда не делись, и в любом случае их нужно как-то решать.

До дома добираюсь к вечеру, когда город погружается в темноту, а наши подворотни начинают освещать лишь редкие фонари и окна домов. Несмотря на темень, во дворе всё ещё бродят прохожие и жители ближайших корпусов, слышен шум машин, доносящийся с главной дороги, чей-то редкий смех и голоса.

Я прохожу через детскую площадку, пряча руки в карманах и вслушиваясь в хрустящий под ногами снег, ёжусь от холода. Промокшие джинсы давно дают о себе знать: надо поскорее добраться до дома и принять горячую ванную, а то заболею. Этого мне для полного счастья только и не хватает.

Ложь 13. Костя

«Только дети, с чьих губ еще не слетела их первая ложь, имеют право считаться невинными». (Кристиан Мёрк. Дорогой Джим. Фиона Энн Уэлш)

Би-2 - Волки уходят

Ложь 13. Костя

Шум воды заглушает голоса на кухне, кран открыт практически на полную, раковина в кровавых разводах и отпечатках, руки не отмываются, рана над глазом продолжает кровоточить, сколько бы я её не промывал. Голова трещит. Дерьмовое ощущение пустых страниц злит и обескураживает.

Такое уже было: ярость так сильно затмевала разум, что воспоминания терялись где-то на пути к мозгу. Признаться, последний раз это случилось со мной в период расставания с Юлей. Давно. Настолько, что вряд ли могло быть правдой.

Ополаскиваю лицо, смотрю в зеркало. Покоцанный, дикий и злой. Вот она, вся моя сущность. И дело не машине, даже не в ненависти к нерусским. Дело во мне. Я бешенный. Сумасшедший. Отмороженный. И ничто не сможет этого изменить.

Веко слипается из-за крови, снова промываю. Уже меньше, но всё ещё сочится. Беру полотенце, подставляю под ледяную струю, выжимаю, прикладываю ко лбу. Лучше. Выключаю кран, и тишина обрушивается на меня будто потолок. Становится тошно смотреть на собственное отражение – сплюнув в раковину, выхожу в коридор и ковыляю на звуки голосов.

Мы у Макса дома. Я и Колян. А ещё пистолет, который у меня отобрали.

Как только появляюсь на пороге, парни замолкают. Пялятся, словно я ненормальный. Бесит.

- Живой? – Макс.

- Угу.

Всё ещё прижимаю ко лбу полотенце – ровно три шага, и я уже сижу за столом.

- Дай, гляну, - Макс оказывается рядом, настойчиво отбирая импровизированный компресс. Неохотно, но всё-таки позволяю другу оценить моё состояние. Тот кривится, разглядывая рану. – Зашить бы…

- Похер, - откидываюсь на спинку стула. В последний раз меня зашивала Ирка, и из этого ничего хорошего не вышло. Хотя, бровь – не ножевое, сама как-нибудь заживёт.

- Ща, погодь, - Макс уходит, а потом возвращается с аптечкой.

Достаёт перекись и пластырь.

- Да не надо!.. – начинаю возмущаться, но получаю смачный пинок по ногам.

Замолкаю. Кошусь на Колю, что притих в стороне. Видок у него потрёпанный, и я вдруг думаю: если Ирка его увидит, начнёт расспрашивать. Заподозрит, что я к этому причастен. Сразу же поймёт всё, а потом и не отвяжется. Блин. Втягивать Ольханскую – последнее, чего я хочу.

- Ай! – шикаю, забывая про Макса, без предупреждения начавшего дезинфицировать рану.

Друг не обращает на меня внимания. Обрабатывает, смывает остатки крови и грязи, а после, осторожно сдвинув края раны, прилепляет медицинский пластырь.

- Готово. Почти как огурчик, - улыбается.

- Спасибо.

Кивает.

Мы молчим. Долго, пока закипает чайник. Но как только долгожданная кнопка щёлкает, оповещая, что вода вскипела, Максон открывает нижний шкаф и со стуком ставит на стол бутылку водки. Смотрит на то на меня, то на Колю: и говорить ничего не приходится. Пятьдесят грамм после такой переделки лишними не будут.

Три почти полные стопки, не чокаясь, залпом. Обжигает. Не закусываем.

- Я так чувствую, нам всем пизда, - Макс присаживается на табурет. – И нахера вы полезли на этого Чика? И скажи мне, блять, откуда у тебя ствол?

Смотрю на Колю, впервые за пребывание на кухне встречаясь с ним взглядом. Тот хмурится. Будто читает мысли.

- Это же их, да?

Медлю.

- Да.

Макс смотрит то на меня, то на брата Иры. Вскидывает брови, мол, и чё молчим?

- Мы, когда Стасяна вытаскивали… у тех мажориков пушка была. Если бы не Ирка, мы бы, наверное, не выбрались, - вспоминаю тот день.

Пистолет, привязанный к стулу Стас, Коля на мушке. Я на коленях и занесённая бита.

 - Ствол был в руках у моей сестры, - подхватывает Коля, будто оправдываясь. – Мы не могли его оставить. Случись че, по отпечаткам бы всё на Иру показало, а времени убирать следы не было. Элли вызвала мусоров. Мы тогда с Костяном решили прихватить пистолет с собой, а потом избавиться от него. Видимо, кто-то так и не сделал этого.

- Это же пушка! – злюсь. – Без серийника. Без всего. Думаешь, я бы не перестраховался.

Молчит. И правильно делает. Только с пацанами цапаться сейчас не хватало.

- То есть, в этой истории замешаны ещё и бабы? – упрекает нас Макс. – Они, получается, тоже под прицелом.

Тишина.

- Короче, - хозяин квартиры разливает водку, а после убирает бутылку под стол, чтобы не было желания притронуться к ней.

Не говоря ни слова, залпом осушает стопку, но ни я, ни Коля к своим порциям не притрагиваемся.

- За блондинистую сучку не волнуйся, у неё и без нас полно охраны, - произносить имя бывшей Стаса язык не поворачивается. – А вот за Ирку я переживаю. Не хочу её втягивать.

- Я тоже, - подхватывает Коля. – Поэтому надо разобраться с этой проблемой, прежде чем Чик решит до неё добраться. Помниться, она в прошлый раз поцапалась с чуваками из его шайки.  

Точно. И это ставит её в ещё большую опасность. Вот только вопрос в том, как избавиться от дилера, что пытается добраться до каждого из нас. Получается, все, кто в этом замешан, находятся в его списке.

Я.

Коля.

Теперь ещё и Макс.

Ирка.

Макеева.

Стас.

И те двое.

А, следовательно, каждый, кто имеет к нам отношение.

- Проблема в том, что мы не можем просто собрать народ с района и пойти пиздить шайку Чика. Это так не работает. Нам нужен более действенный план, - Макс вырывает нас из задумчивости. – Остаюсь того же мнения, что и в баре. Подставить его, конкретно так, чтобы наверняка. Нужно придумать план. Проработать до мелочей, поняли? Так что пушка останется у меня, Костян. А ты сидишь тихо и не лезешь на рожон. Я всё сделаю.

Ложь 14. Ира

«Есть два вида лжи: ложь, ранящая человека и ложь ради счастья». Врата Штейна (Steins;Gate)

Монеточка - Нимфоманка

Ложь 14. Ира

У лжи нет оправданий. И не важно, какие цели ты преследуешь: ложь остаётся ложью при любом раскладе. Обман – гниль. Слабость. Порок, распространяющийся подобно опухоли, что поглощает организм. Ты думаешь, что врёшь во благо, пытаясь уберечь кого-то от неприятностей и боли, но на самом деле просто поддаёшься собственному страху.

Лгут все. И, к сожалению, с этим ничего не поделаешь. Мир погрузится в хаос, если люди будут говорить только правду. Он вспыхнет и уничтожит сам себя. И среди этого отвратительного противоречия нам приходится жить. В страхе, вранье и собственной желчи.

И я не исключение.

Противоречивое создание, ненавидящее обман, но в тоже время лгущее при каждом удобном случае. Виноваты ли обстоятельна или моя собственная слабость, я не знаю. И, признаться, даже думать об этом не хочу, потому что нахожусь в самой запутанной ситуации, которая когда-либо происходила в моей жизни.

Стас ответил на мои чувства, и мне бы прыгать от радости, но есть две большие непреодолимые преграды.

Видеться мы можем лишь тайно, чтобы не попасть под прицелы папарацци и, самое главное, моего любимого папочки, который, кстати, притащился ко мне на ночь глядя и, кажется, даже не собирается уходить.

А ещё Костя ждёт ответа на своё признание, и мне в любом случае придётся рассказать ему про Стаса. И парочкой сообщений здесь точно не обойтись: такое решается лично при встрече. И почему-то уверена, что сделать это должна именно я, а не Скворецкий.

- Ир, это соль, а не сахар, - замечает папа, когда я ставлю перед ним солонку. – Хватит в облаках летать, спустись на землю.

Блин. Я так задумалась, что не заметила, как вместо сахара дала отцу соль. К чаю. Молодец, что сказать.

- Может, это намёк на то, что я не рада тебя видеть? – шучу.

Всё-таки забрав солонку, ставлю перед гостем сахарницу, а после небрежно кладу пакет с печеньями. На часах десять вечера, и я как раз собиралась принять ванну перед сном, а тут нежданчик в лице папочки.

Папа вздыхает, но ни к сахару, ни к печеньям так и не притрагивается. Делает глоток несладкого чая, смотрит в окно на дом напротив, молчит.

Думаю о Марине, невольно вспоминая случайно уведенную сцену. Уже прошло достаточно времени, а Коля так и не разобрался с проблемой. До сих пор продолжает отнекиваться, что у него всё под контролем. Не знаю, чего он тянет. Может быть, мне самой стоит поговорить с отцом?

- Как у тебя дела дома? – как бы просто так спрашиваю я, параллельно решая в очередной раз отправить Коле сообщение.

«Привет. Ты придумал, что будем делать с Мариной?».

- Нормально, - вздыхает. – Правда, с работой совсем дома не бываю.

Прислоняюсь спиной к холодильнику, словно боясь, что папа встанет и начнёт искать еду, но тот продолжает сидеть на стуле и лениво пить чай. Либо он действительно устал из-за работы, либо чего-то не договаривает. Может быть, он сам догадался об измене Марины? Тогда почему до сих пор живёт с ней? В прошлый раз наличие ребёнка не остановило его от ухода из семьи.

«Привет. В процессе. Сейчас других проблем хватает».

Что может быть важнее Марины и её нового ухажёра? Небось просто решил заднюю включить, потому что она его мать. То же мне.

«Если ничего не сделаешь, я сама всё расскажу».

- А с Мариной как? Бесится, небось, что ты дома не бываешь, - бросаю взгляд на отца.

Он пожимает плечом, устало поджимая губы. Размышляет о чём-то своём, и мне вдруг дико хочется залезть к нему в голову, чтобы со всем разобраться. Хотя мне бы для начала свои мозги почистить, а потому уже за окружающих браться.

- Тоже нормально, - всё-таки отвечает папа.

Одним глотком выпивает половину кружки.

«Ир. Решай сама. Мне ваще сейчас не до матери. Если хочешь ворошить этот улей, жги».

Ворошить улей. Ну, да, если папа узнает про измену жены, то такой кипишь поднимется. Хотя, с другой стороны, чем дольше тянем, тем больше упускаем момент. Уж лучше сразу всё решить.

- Слушай, па, - неуверенно бормочу я, теребя в руке телефон.

Телевизор за стенкой на несколько секунд начинает громко верещать, а после стихает. На кухне душно, несмотря на открытую форточку и морозный воздух, медленно проникающий с улицы. Мерно тикают часы над дверью – их как-то притащил Костя, заявив, что они у него всё равно валяются без дела.

- М? – смотрит таким уставшим замученным взглядом, и сразу становится тошно от самой себя и т того, что я собираюсь сказать.

Когда я стала такой трусихой? Раньше у меня никогда не было проблем с подобным. Выпаливала всё, что хотела, и плевать было на мнение и причины. А сейчас… особенно после проблем с Элли. Даже не знаю.

Но отец здесь, уставший и замученный, даже не подозревает ни о чём. Возможно, прямо сейчас Марина кувыркается со своим усатым любовником. Аж, бесит. Нет. Не могу молчать. Пусть будет, что будет.

- Марина тебе изменяет, - получается не очень убедительно. – Я случайно застала их вместе. Не знала, как тебе сказать…

Папа молчит. Мы смотрим в глаза друг другу, ожидая, что кто-то из нас взорвётся. Судя по спокойному выражению лица отца, психовать начну именно я. О чём он думает? Почему не возмущается, не обзывает Марину, не злится? Какого черта он просто пялится на меня? Не верит, что ли?

- Я знаю, - спокойно говорит он.

Ложь 15. Стас

«Маленькая ложь лучше, чем большая драма». Банзай! (Banzaï) (1983)

Boy Epic - Kanye's in My Head

Ложь 15. Стас

Это настоящее безумие. Ещё вчера я и подумать не мог, что пара встреч с Ирой обернутся круговоротом сумасшедших страстей. Забив на осторожность, я приезжаю к ней с утра пораньше, чтобы перехватить перед учебой. И меня даже не пугает возможность спалиться перед соседями и её отцом. Либо это работа в компании на меня так влияет, либо я просто спятил.

С Элли было иначе. Я ослеп от любви и не хотел ничего замечать, а Ольханская, наоборот, открыла мне глаза. Чувства обострились, разум стал яснее. Не знаю, как это работает, но даже Олег заметил, что я начал трудиться усерднее: желание развивать «Бигарро» усилилось раза в три.

Или, может быть, мне всё это только кажется. В любом случае, мир может превратиться в иллюзию, пока я жадно целую сладкие губы Иры, чьи холодные пальцы зарываются в мои волосы. Мы на заднем сидении моей машины рядом с главным входом офиса, стёкла затонированы, водитель и охранник вышли покурить. И единственное, что может нам помешать: совещание директоров, которое уже, кажется, началось.

Поцелуи рваные, страстные, дикие будто противостояние, в котором никто не хочет уступать, но, если я сейчас же не остановлюсь, будет чертовски неловко.

- Мне нужно идти, - сквозь поцелуй бормочу я, нагло скользя рукой по бедру девушки.

Та лишь хватается за моё пальто, притягивая ближе. Облокачиваюсь на окно, чтобы не придавить Ольханскую. Всё-таки отстраняюсь.

- У меня совещание, а тебе пора в школу, - коротко смеюсь из-за нелепой фразы.

Ира хохочет, откидывает назад голову и прикрывает глаза. Я разглядываю её лицо и с ужасом понимаю, что нет ничего прекраснее этих светящихся карих глаз и ямочек на щеках. Не выдерживаю, снова приникая к губам девушки, затем резко отстраняюсь. Поправляю пальто, приглаживаю волосы.

- Харэ, вали на учёбу, школьница, - издеваюсь.

- Слышь, - толкает меня в бок. – Тебе, между прочим, экзамены тоже придётся сдавать.

- Ага, - отмахиваюсь. – Зато у меня уже есть работа, учиться не придётся. В отличие от некоторых.

Ольханская шмыгает носом, притихая. Я вспоминаю, что девчонка не хотела никуда поступать из-за бабушки и отсутствия денег, и только после этого понимаю, что задел её чувства.

- Если хочешь, я могу помочь с поступлением, - предлагаю.

- Нет, - отрезает. – Иди давай. Тебя давно ждут, мистер президент.

Улыбается. Толкает меня в плечо, подгоняя. Ничего не остаётся, как смириться с участью предстоящего нудного сборища.

- Ладно, - вздыхаю. – Напишу позже.

- Ага.

Ира сама приближается и целует, а потом нагло открывает дверь с моей стороны и практически силой выталкивает из машины. Вот же…

Делаю непринуждённый вид, бегло взглянув на собственное отражение в стекле, медлю. Хочется покурить и успокоиться, потому что от таких страстей у меня встал. Запахиваю пальто, осматриваюсь: даже мороз с трудом охлаждает пыл.

- Отвези её, - бросаю водителю, уже порядком продрогшему на улице.

- Будет сделано.

Мужчина поспешно забирается в авто, а я, бросив взгляд на охранника, уверенно направляюсь в сторону входа. Не оборачиваюсь. Слышу звуки уезжающей машины.

Так, нужно оставить мысли об Ире и сосредоточиться на предстоящем совещании. Наверное, меня уже заждались. Достаю сотовый, проверяю его. У-у-у-у. Семь пропущенных от Даши. Кажись, уже паникует.

Захожу внутрь, пытаюсь ещё сильнее запахнуть пальто. Попутно здороваясь с сотрудниками, добираюсь до лифта. Пишу секретарше, что уже поднимаюсь. Олег как-то сказал: «Ты здесь и пары месяцев не пробыл, а уже ведёшь себя как будто настоящий бизнесмен».

Ну, да. Есть такое. Я мало что понимаю во всём дерьме, что происходит в «Бигарро», но зато у меня хорошая интуиция. В отличие от бесполезных директоров, я даже без опыта знаю, что для компании лучше, а что дерьмо помойное.

Двери открываются, но я даже не успеваю пройти парочку метров, как из «ниоткуда» появляется взволнованная Даша. Её волосы растрёпаны, глаза за очками дикие и нервные, руки так сильно сжимают планшет, что белеют костяшки.

- Станислав Максимович! – чуть ли не плачет.

- Да спакуха! – бурчу, быстро направляясь в сторону зала для совещаний.

- Уже все ждут! – девушка не поспевает за мной, поэтому ей приходится чуть ли не бежать. – Где Вы были?

- Дела, - не могу скрыть улыбки, вспоминая поцелуи с Иркой.

Киваю парочке сотрудниц, проходящих мимо. Улыбаюсь.

Даша громко цокает, совершенно не скрывая раздражения. Что-то ищет в планшете, а затем начинает верещать про какие-то темы, прогнозы, презентации. Даже не слушаю: взгляд падает на стекло, за которым находится зал для совещаний, и цепляется за ярко-рыжие волосы.

- А она что здесь делает? – возмущаюсь.

Екатерина Сергеевна восседает за столом рядом с новым директором маркетингового отдела и что-то увлечённо ему рассказывает. Её изящная нога игриво покачивается рядом с Алексеем, который, кажется, совсем не против такого внимания. Расстояние между ними желает лучшего.

- Екатерина изъявила желание присутствовать на совещании, - тут же отзывается Даша. – Это нормально, когда акционер хочет участвовать в процессе развития компании.

- Мне это не нравится, - вспоминаю наш последний разговор с Власовой. Что она задумала? Не просто ж так притащилась сюда. – В следующий раз утверждай список присутствующих у меня.

Ложь 16. Костя

«— Не может любить тот, кто так лжёт!

— Это похоже на фразу из поваренной книги для гадалок». Цветок кактуса (Cactus Flower)

Луна – Jukebox

Ложь 16. Костя

Фонарь у подъезда разбит. Мрак стоит плотный как слой грязной непроницаемой воды в заброшенном сельском пруду. Хотя даже там можно хоть что-то разглядеть. На крыльце гололёд – поскальзываюсь, но не падаю. Где-то лает собака. Звук эхом проносится по двору и исчезает где-то между домами.

Холодно.

Кто-то зовёт своего пса, ругается. В другой стороне громко взрывается петарда. Смех.

Подсвечиваю мобилой, чтобы открыть домофон. Пиликает. Пропускает. В подъезде теплее, чем на улице, зато воняет каким-то дерьмом. Опять кто-то насрал под лестницей, заебали.

Поднимаюсь по ступеням, на третьем этаже останавливаюсь, чтобы покурить. Огонь на несколько секунд освещает пролёт, обжигает пальцы и щёки. Окно засалено, но не выбито. Сквозь слой грязи даже видны неясные огни соседнего дома.

Затягиваюсь.

Дым заполняет лёгкие, но не успокаивает мысли. До сих пор не могу перестать думать о разговоре с батей Иры. Какие у неё могут быть дела со Стасом? Он даже со мной не общается, почему с ней связался? Хочет на меня выйти? Или Ольханская забеспокоилась и рассказала о нашем разговоре Скворецкому? И теперь они пытаются разузнать, во что я вляпался… Плохо. Если это действительно так, мне нужно быть осторожным.

Не сразу замечаю в темноте два светящихся глаза. Даже дёргаюсь от неожиданности. Кошка. Сидит в углу и пялится как на ненормального. Жрать что ли хочет?

- Кис-кис-кис.

Не двигается. Еле сдерживаюсь, чтобы не шугнуть. Тушу окурок о подоконник – искры как мини фейерверки исчезают в темноте, гаснут и умирают. С трудом оторвав взгляд от зверья, поднимаюсь ещё на парочку пролётов, затем открываю ближнюю дверь запасным ключом и захожу в квартиру Макса.

Слышу голоса в гостиной, сбрасываю ботинки, курку оставляю на вешалке.

«Присмотри за Ирой». Так и крутится в голове. Крутится и крутится, как грёбанный барабан стиральной машинки. Присмотреть… не того Вы просите, Антон Юрьевич.

Макс с Коляном сидят на диване и треплются как бабы. Даже не хочу вслушиваться в разговор, по любому перемалывают по сто раз одну и ту же тему. Максон хочет привлечь ребят Рябы, Колян против. Я воздерживаюсь. Хотя, уже скопляюсь к позиции брата Ирки. Нечего нам втягивать посторонние лица.

Заваливаюсь на диван между парнями, те шарахаются. Холодный.

- Чай поставлю, - хозяин квартиры поднимается и уходит.

Смотрю ему вслед, разваливаясь на его половине. От чая точно не откажусь, а ещё неплохо было бы чё-нить захавать. Сквозь помехи на старом телике различаю ТНТ. «Реальные пацаны». Бред полнейший. В жизни всё по-другому. Тебя за подобные выходки либо порежут, либо отмутозят так, что встать не сможешь. Но, признаю, в реале мне попадались персонажи похлеще «Вована».

- Слышь, - решаю поговорить с Колей до того, как вернётся Максон.

- Чё?

- Хуй через плечо, - пауза. – Слышал че про Ирку и Стаса? Они мутят какую-то хрень.

Краем глаза вижу, как парень поворачивает ко мне. Молчит. Удивлён?

- Нет, - настороженно. – Откуда знаешь?

Пожимаю плечом.

- Батю её встретил. Грит, связалась со Стасом. Приезжает к ней, всё такое.

Напряжённое молчание заставляет меня оторвать взгляд от телика и посмотреть на парня. Ничего говорить не нужно: мы понимаем друг друга без слов.

- Ты же не хочешь, чтобы я следил за ней? – скорее не вопрос, а надежда. Ничего не отвечаю, потому что именно этого я и хочу. – Не в курсах, что у неё за мутки с твоим другом, - отворачивается. – Если так припёрло, попробую че-нить нарыть.

- Мерси.

Молчание. Начинается реклама, на кухне что-то падает, но не разбивается. Звонит мобила Макса. Пока он базарит по техе, проходит ещё пара минут.

- Может, они это… - вдруг говорит Коля. – Трахаются?

Хрюкаю, не в силах сдержать смех. Стас и Ира? Да ни за что на свете. Эта настолько бредовая мысль, что я даже думать о ней без смеха не могу.

- Ахаха, - ржу. – Нет. Это точно отпадает. Ты сам подумай, Ирка и Стас. Хуета-муета какая-то получится.

- Ну, не знаю, - Коля даже не улыбается. – Может, ты и прав.

- Да конечно прав, - отмахиваюсь. – По любому под меня роют. Стасян это любит: контролировать чужие жизни.

Друг непонятно хрюкает, мол, как скажешь.

Макс заканчивает базарить по телефону и через пару минут возвращается к нам. В руках ловко держит три кружки с горячим чаем: две ставит на тумбочку, третью оставляет себе. Заваливается в кресло. Я не стесняюсь: тут же беру одну порцию, делаю шумный глоток. Коля к чаю не притрагивается.

- Че, какие планы? Мы здесь торчим уже больше недели, но так ничего и не придумали, - смотрю на хозяина квартиры.

Тот поджимает губы, упорно игнорируя мой взгляд. Вид у парня помятый, заспанный. И я не знаю, что мне хочется больше: оставить его в покое или же хорошенько встряхнуть. С другой стороны, чем дольше засиживаемся, тем выше вероятность, что Чик решит сделать следующий шаг.

- У нас есть план, но нам нужна помощь.

- Рябы? Да он нас кинет при первой же возможности, - кривлюсь. Друг с упрёком смотрит на меня, мол, других идей всё равно нет. – Ладно, допустим, - вздыхаю. – Ряба выступит в качестве приманки. Думаешь, этот урод согласится подставить свою жопу под огонь? Никогда. Плюс засветимся с ним. Чик по любому в курсах, что Ряба наш кореш. Не поведётся.

Ложь 17. Костя

«Ложь летит, а истина, хромая, приходит после нее». Джонатан Свифт

Максим Свобода – Соль

Ложь 17. Костя

У меня чувство, словно я опаздываю на чертовски важный поезд, хотя до его отправления есть ещё куча времени. Но, вдруг, часы неправильные или расписание изменили, а я об этом не знаю. Что-то дышит в спину, так и норовит схватить за шкирку и остановить. И хочется ускориться, сорваться с места и рвануть на всех парах, лишь бы не опоздать.

Поэтому я здесь: сижу на скамейке на площадке незнакомого двора и жду. Курю, мёрзну, но домой уходить не собираюсь. Надеюсь, информация Рябы точная, иначе я с него все шкуры сдеру. Ведь именно звонок от него заставил меня прийти сюда и сидеть как дурак в ожидании, когда же эта тян соизволит выйти прогуляться.

- Костян, инфа сотка, - заверяет Ряба. – Брателло нашёл заяву в архиве, но дело у нас в районной не пошло. Его отправили в соседнюю…

Ну, конечно. Преступление-то произошло не на нашей земле. Заявление должно пылиться в участке, где работает Антон Юрьевич. Либо его уже закрыли за отсутствием улик, либо оно в подвешенном состоянии. Я должен был сразу догадаться.

Какая ирония. Всюду меня преследует батя Иры, а сама она лишь отдаляется.

- Но есть имя, - успокаивает Ряба. – Наташа Клинько. Даже адрес нарыл и фотку. Её мои кореша знают, приходила с кем-то из наших девок тогда. Скину сообщением, дальше сам.

- Ага. Спасибо.

И вот я здесь. Курю чёрт знает какую сижку и периодически смотрю на фотку в телефоне, чтобы случайно не пропустить жертву. Чёрные волосы, зелёные глаза. Родинка на скуле. А кожа белая как у трупа. Хотя, может, просто фотка такая. Где только нарыли?

Холодно пиздец. Рук уже не чувствую, мозгов тем более. Есть хочется, горячий душ тоже не помешает. Пару раз ухожу, чтобы купить чай в местном ларьке, но эта срань не помогает. Уже думаю послать всё к херам и прийти сюда завтра, как двери подъезда открывается и на улицу кто-то выходит. В синей куртке, в шапке и с сумкой на плече. Сначала и не узнаю вовсе: на фотке девчонка пухленькая, даже очень, а здесь щёки впалые, осунувшиеся. Из-под шапки торчат не чёрные, а красные волосы. А вот родинка на скуле всё такая же.

- Наташ, - окрикиваю я, надеясь, что не обознался.

Девушка удивлённо впивается в меня взглядом, а после отворачивается и ускоряется. Я собираю все силы, чтобы заставить замёрзшее тело шевелиться. Поднимаюсь на ноги, вязну в снегу, с трудом выбираюсь на дорожку.

- Натах, погоди!

Ещё сильнее ускоряется, того и гляди на бег сорвётся. Блин. У меня ноги ватные, я ж так замёрз, что и не догоню.

- Да не буду я приставать, дубак на улице! Подожди! – твою мать, что за баба пугливая. – Я поговорить хочу! На счёт заявы! – ноль реакции. – Я знаю, кто они.

А вот это уже срабатывает. Наташа останавливается и оборачивается, но по её предостерегающему взгляду понимаю, что близко лучше не подходить. Останавливаюсь в нескольких метрах, сжимаю челюсть, стараясь, чтобы зубы не стучали.

- Поговорим? – спрашиваю.

Она медлит, затем кивает. Уже собираюсь предложить пойти куда-нибудь в тепло, но девушка, видимо, не собирается играть по моим правилам.

- Давай здесь, у меня дела.

- Хорошо, - соглашаюсь. – Пошли, сядем.

Жду, пока Наташа соизволит сдвинуться с места и сесть на расчищенную от снега скамейку. Кладёт на колени сумку и впивается в неё пальцами, наверное, готовясь сорваться с места при любой опасности.

Я присаживаюсь рядом, но на достаточно расстоянии, чтобы соблюдать личное пространство.

- Короче, мне нужна твоя помощь, - с ходу начинаю я.

- Ты сказал, что знаешь их, - перебивает.

Медлю.

- Знаю. Более того, в курсе, как их зовут и где они живут, - чуть привираю.

Я был лишь в загородном коттедже у одного из мажоров, и не факт, что этот дом всё ещё принадлежит им. Они могли замести улики и продать всё к херам.

Она вздыхает, но спрашивать имена не торопится. Думает.

- В любом случае, дело закрыли. Не факт, что это поможет.

- У меня есть знакомый следователь, он может с этим разобраться, - думаю об Антоне Юрьевиче. – Плюс свидетель, который слышал, как эти двое говорили об изнасиловании. Дело можно возобновить, - кривлюсь из-за дрожи, скользнувшей по телу.

Дышу в ладони, пытаясь согреться.

Наташа замечает это, достаёт из сумки термос и молча протягивает мне. Даже забываю поблагодарить: жадно набрасываюсь на горячий чай и, наверное, выпиваю почти половину.

- Мерси… - ух, хорошо. – Короче. Дело к ночи… Суть в том, что эти уроды при деньгах. Они могут отмазаться, если ты решишь их обвинить. К тому же это было прошлым летом, не факт, что всё пройдёт гладко. Нужно повесить на них что-то потяжелее, понимаешь?

Наташа качает головой. По её лицу сразу понятно: лезть в это дерьмо она не хочет. Ворошить прошлое, снова вспоминать всё, что произошло на вечеринке. Даже я знаю, что это тяжело. По любому её до сих пор кошмары преследуют. Хотя, она выходит из дома – это уже хорошо.

- У меня с ними личные счёты, - продолжаю я. – Могу упечь их далеко и надолго, вот только мне нужна твоя помощь. Две статьи они точно не потянут, выкрутиться не смогут.

Девушка провожает взглядом женщину с ребёнком, прячет руки в карманах, натягивая на подбородок шарф. Недолго молчит. Я терпеливо жду её реакции, мысленно умоляя поторопиться. Жесть как холодно.

- И что мне нужно сделать? – решается Наташа.

- Записать видео, - так с ходу. – Ты обратишься к ним по имени, скажешь, если они не сделают то, что я хочу, ты пойдёшь в ментовку и сдашь их. Всё. Дальше дело за мной. Как только я разберусь с ними, можешь прямиком в районку и писать новую заяву. Или можно сразу туда, где твоё дело висит, я попрошу чела помочь.