Вкус запрета

ГЛАВА 1

ЕГОР

— Надолго вернулся? — друг вопросительно смотрит на меня поверх тумблера с алкоголем.

Руслан сильно повзрослел, когда-то был балагур и тусовщик, а сейчас нам уже лет немало. Как мы с ним снюхались — одной судьбе известно… Друг свой первый миллион заработал кровью и суровыми методами. Я тоже не святой, у каждого из нас за спиной маленькое кладбище… Но Исхаков кровожаднее меня. Если что не по его, ничто и никто не спасёт от гнева. Он с восемнадцати связался с криминалом и с нуля построил свой бизнес, мы с ним из разных миров. Но это не помешало нашему общению, у нас крепкая мужская дружба, проверенная годами. Мы друг другу в жизни обязаны. И спустя почти десять лет моего отсутствия в стране, мы встретились… Раньше я наездами бывал в России. Пока не понял, что меня больше ничего не держит на родине. С родителями связи похерил. Осталась только наша банда… ради которой я и притащил свою задницу на родину.

Развалившись на диване, закидываю руку на спинку и ухмыляюсь.

— На семейный праздник.

— Помирился с родителями? — удивлённо задрал бровь Рус.

— У меня другая семья… Правда, Ведьма недавно отлучила меня и из неё, — ржу.

— Поля? — догадывается он.

— Ага, удалила даже из нашей группы. Сказав, что не чувствует должного общения с моей стороны.

— До сих пор держит тебя на коротком поводке? — замечает друг.

— Это в прошлом, — отрицательно качаю головой. — Мне в какой-то момент стало скучно, они обросли детьми, семейными событиями… С ними неинтересно. Вит увлёк в новый виток жизни. Шлюхи, тусовки, мафия, — довольно лыблюсь.

— Понимаю, — посмеивается Рус, — разглядывать фотографии чужих детей с семейных мероприятий в тягость.

— Именно, — тянусь стаканом к его, и мы понимающе ударяемся кромкой.

Осматриваюсь по сторонам, хорошая смена поколения выросла… А ведь когда-то я крестил сопляка Усманова, сейчас вон — владелец самого крутого клуба в столице. Его тусовки у всех на слуху. Сын хорошего приятеля, золотой мальчик… впрочем, как и я когда-то.

— А прилетел то чего? Заскучал?

— Пф-ф. У меня замечательная жизнь за границей.

— От которой тебя, судя по всему, отвлекли, — Рус, посмеиваясь, жрёт взглядом голые тела на танцполе.

Устроив задницу поудобнее, пробегаю глазами по телам, бьющимся в танце под басы, что вибрируют в собственной груди. Ассортимент — на любой вкус. Горячие, раскрепощённые, голодные.
Сияющие и разодетые так, что не остаётся места фантазии.

Одни двигаются, предлагая себя без слов. Другие — слишком стараются, выгибаются, пожирают взглядом, призывают… Безликое мясо!

Смотрю и чувствую, как зевок срывается с языка.

Музыка не вставляет.

Алкоголь не заряжает.

Мне скучно! Всё предсказуемо. Одинаково…

Выворачивает от скуки так, что хочется свалить в гостиницу. Начинаю задумчиво водить пальцем по краю бокала, отвлекая себя от мрачных мыслей.

— Присмотрел цыпу на ночь? — сверкает зубами друг.

— Не особо впечатлился. — скалюсь в ответ.

— Зажрался… — хмыкает дружище.

— Залью, пожалуй, побольше вискаря, вдруг жабы в принцесс превратятся.

Снова скольжу взглядом по танцполу.

— Приглядись, какие нимфы… Молодые! Безотказные. Делай с их телами что хочешь! — искушает Исхаков. — Вон та… у бара… Фигура — космос. Точёная!

Проследив за взглядом друга, присматриваюсь. Ну-ну. Давай, валяй, цыпа, удиви меня. Ничего нового всё равно не выдумаешь. И так… Что мы имеем? Точёная фигурка. Глазки, разящие наповал. Ножки. Так ведь у всех одно и то же.

Глазки, ножки, фигурка.

Фигурка, ножки, глазки.

Иногда разные волосы, в смысле причёски и длины. У этой, естественно, кудри как шёлк. Разумеется, бурной волной по плечам. Умопомрачительная красотка. Но меня глазками наповал не сразить, это не гаубицы и даже не пулемёты. Хотя смотря какие они цветом… В моей жизни только одному цвету глаз я позволял очень многое. Но всё в прошлом, я вырос из юношеской пагубной любви. Теперь я только пользуюсь тем, что мне так щедро дарят. Следую долгим взглядом от кончиков острых шпилек по капрону к кромке платья. Торможу себя… Ножки как ножки. Нормальные. Не кривые. Правда, непонятно, чего так уж от них с ума сходить, ноги есть у всех. Поднимаю взгляд выше по обтягивающему чёрному платью. Замираю, глядя на то, как колышется полная грудь. Сглатываю слюну, которая в момент собирается во рту. Блядь, да я в мыслях уже вбираю сосок в рот и терзаю его зубами и губами.

— Впечатлился? — усмехается Рус.

— Было бы чем, — проговариваю, а сам, поднимаюсь и, следуя к ней, неотрывно слежу глазами.

Вот девчонка наклоняется к подругам, говорит одной из них что-то на ухо, и они весело смеются. Облизывает пухлые губы, блестящие от блеска. А у меня колом встаёт.

Охуеть реакция тела.

Неожиданно!

— Я так понимаю, на сегодняшний вечер мы прощаемся, — веселиться друг и кричит мне в спину.

— Не торопись с выводами, — оборачиваясь, отбиваюсь.

Расталкиваю горячие тела, раскачивающиеся под ритм так, будто их кто-то держит за тонкую нить. Кто-то проводит по мне взглядом, медленным, предвкушающим. Я же не обращаю внимания и следую к цели.

Моя нимфа, заметив меня, замирает. Её зрачки вспыхивают интересом, бликуют эмоциями. Она неторопливо облизывает губы, демонстративно настолько, что сглатываю вздох.
Демонстративно отворачивается, но в последнюю секунду во взгляде замечаю озорство. Интригует, зараза. Из-под опущенных глаз вполоборота головы за мной наблюдает. Проверяет, усёк ли я её… старание.

Дорогуша, я их впитал!

Пью атмосферу между нами: густую, как туман над морем перед штормом. Она пьянит похлеще алкоголя, размывая границы, стягивая меня к ней, как магнит.

Девчонка с глазищами Бэмби выдернула из безвкусной ночи одним лишь взглядом. Нежная потеряшка, которая и не подозревает, что будит во мне.