Вкус запретного

Пролог

В этот вечер всё должно было измениться.

Я остановилась под покосившимся фонарём, его дрожащий свет отбрасывал на землю странные, длинные тени. Воздух вокруг казался густым, как сироп, напоённый ожиданием. Шорох за спиной заставил меня замереть. Сердце колотилось в груди так, будто пыталось вырваться наружу. Я сделала медленный вдох, обернулась — и встретила его взгляд.

Он стоял в нескольких шагах от меня. Высокий, словно вырезанный из самой ночи, в чёрном пальто, что почти сливалось с темнотой. Его глаза… они сверкали, как осколки тёмного стекла, в них было что-то неуловимое, манящее и пугающее одновременно.

— Ты наконец пришла, — сказал он, его голос обволакивал меня, тёплый и опасный, как глоток красного вина.

Мир вокруг исчез. Остался только он… и огонь, что медленно разгорался внутри меня, готовый сжечь всё дотла.

Я почувствовала, как дрожь пробежала по телу, но не от страха — от чего-то другого, более тёмного, животного. Его взгляд прожигал меня насквозь, медленно, лениво, как хищник, который не торопится насытиться.

Он сделал шаг вперёд, и воздух вокруг, казалось, стал горячим, густым, как мёд. Моё дыхание сбилось, я почувствовала, как тепло разливается по груди, спускаясь ниже, в самый центр моего тела.

Ты боишься меня, Сафина? — его голос был шелестом, шепотом, от которого кожа покрывалась мурашками.

Я не ответила. Не могла. Моё тело предавало меня — губы приоткрылись, дыхание стало тяжёлым, а колени дрожали.

Он подошёл ближе, его рука почти коснулась моей щеки, и я вздрогнула. Взгляд его был властным, полным обещаний, которых я боялась — и жаждала.

— Ты ведь знаешь, что ты принадлежишь мне, — он наклонился, его губы едва коснулись моей кожи у виска, дыхание обжигало.

Я не выдержала. Всё, что сдерживало меня, рухнуло. Огонь внутри меня разгорелся в пламя, и я почувствовала, как мои руки сами тянутся к нему. Я хотела его. Запретного, опасного, но своего.

Мои пальцы дрожали, когда я коснулась его груди.

Ткань пальто была холодной, но под ней я ощущала жар его тела, и от этого по моей коже пробежала дрожь. Он стоял так близко, что я могла различить его запах — тёмный, терпкий, с нотками табака и чего-то острого, возбуждающего.

Его рука скользнула к моей шее, мягко, но с намёком на власть. Большой палец едва коснулся моего подбородка, заставляя поднять взгляд.

— Ты не знаешь, во что ввязываешься, — его голос был низким, обволакивающим, как бархатная лента, сжимающая горло.

— Может, и знаю, — выдохнула я, сама не веря, что сказала это.

Мои губы дрожали от предвкушения. Он усмехнулся — эта тёмная, почти хищная улыбка, от которой у меня перехватило дыхание.

— Ты слишком сладкая, чтобы отпустить, — прошептал он, и в следующий миг его губы накрыли мои.

Поцелуй был властным, требовательным. Его язык вошёл в мои губы, и я почувствовала, как лёгкая слабость расползается по телу. Он был настойчивым, а я… я растаяла в его объятиях, чувствуя, как мои пальцы сжимают ткань на его груди.

Его рука скользнула по моей талии, притягивая меня ближе. Я чувствовала, как он дышит, как его грудь тяжело поднимается, как его желание пульсирует в каждом движении.

Мир исчез, остался только он — и эта жгучая жажда, готовая разрушить всё.

1. Сафина

Меня зовут Сафина. Я выросла в мире, где свет слишком яркий, а тьма слишком притягательна. С виду я обычная девушка: работаю в книжном магазине, веду тихую жизнь в маленькой квартире на окраине города. Я люблю читать книги по ночам, когда улицы затихают, а фонари бросают длинные, тревожные тени на асфальт.

Но то, что скрывается под этой оболочкой — совсем другое. Я — упрямая, сильная, иногда слишком резкая. Мне всегда казалось, что я могу справиться с любыми трудностями, что никто и ничто не сможет меня сломать. Я привыкла полагаться только на себя.

Мои глаза — зеркало моих тайн. Они видели слишком многое: предательство, боль, одиночество. Я не верю в простые истории про любовь. Я верю в борьбу, в огонь, что жжёт изнутри, в страсть, которая делает слабым даже самого сильного.

Моя жизнь — это вечный поиск. Поиск того, что прячется в тенях. Поиск ответа на вопрос, который я сама боюсь сформулировать: зачем я здесь? И стоит ли мне верить в то, что есть что-то большее, чем эта бесконечная пустота?

Но всё изменилось, когда я встретила Его.


Мои волосы тёмные, как ночь — прямые, тяжёлые, падающие на плечи. Иногда я собираю их в высокий хвост, но чаще просто распускаю, позволяя им скрывать лицо, как маску. Глаза карие, почти чёрные, взгляд прямой, но с отблеском усталости. На первый взгляд я выгляжу холодной — может, так и есть. Я научилась держать эмоции в себе, прятать боль под равнодушной маской.

Я не люблю толпы. Большие компании вызывают во мне тревогу, словно я попала в ловушку, где каждый взгляд обжигает, как клеймо. Мой мир — это книги, кофе по утрам, редкие прогулки под дождём и музыка в наушниках, которая заглушает шум мыслей. Я ношу простую одежду: джинсы, кожаная куртка, чёрные ботинки. Никогда не крашусь ярко — максимум немного туши и бальзам для губ.

У меня нет семьи. Родители погибли, когда я была подростком, и с тех пор я привыкла полагаться только на себя. Друзей немного, и даже с ними я держу дистанцию. Я боюсь привязанности. Боюсь потерять то, что важно.

Но больше всего я боюсь себя. Того огня, что горит внутри. Моих желаний. Моих страхов. Моей тьмы.

Я хочу быть свободной, но иногда мне кажется, что я сама себя заковала в цепи. И всё-таки… в глубине души я знаю: однажды эти цепи сорвутся.

Я живу одна, и, если честно, мне так проще. Родители ушли слишком рано — когда я была ещё подростком. Отец всегда читал мне на ночь, его голос был тёплым и спокойным, а мама умела своим взглядом согреть даже самый холодный день. Сейчас их нет, но память о них живёт во мне — тихая и горькая, как шёпот прошлого.

Друзей у меня почти нет. Я редко пускаю кого-то близко. Есть Марина — единственная, кто знает, что происходит в моей душе, и, несмотря ни на что, не уходит. Она словно свет в моём мире теней — яркая, громкая и беззаботная. Мы часто встречаемся в книжном магазине, где я работаю, и делимся мыслями между полками.

Ещё есть пару коллег и сосед — мужчина средних лет, который иногда приносит выпечку и говорит, что я напоминаю ему героиню из сказок. Я не знаю, почему, но эти маленькие жесты тепла кажутся мне чуждыми и одновременно дорогими.

Моя квартира — маленькая, простая, но это моё убежище. Стены здесь хранят истории из моих любимых книг, а я — в них. Иногда сюда заглядывают Марина или коллеги, но чаще я остаюсь одна. В одиночестве я слышу свои мысли яснее — иногда даже слишком ясно.

Я привыкла к одиночеству, но оно — не союзник, а скорее тень, которая следует за мной повсюду. Иногда мне кажется, что стены моей квартиры давят, что книги вокруг — это не спасение, а клетка. Я боюсь открыться кому-то ещё, боюсь, что меня снова предадут или оставят.

Марина — мой единственный свет, но даже с ней я часто держу дистанцию. Бояться близости — это мой способ защиты, и я не уверена, что когда-нибудь смогу снять эту броню. В глубине души я хочу свободы — свободы чувствовать, дышать, любить. Но эта свобода кажется мне слишком далёкой, словно недостижимой мечтой.

Всё, что я знаю точно — я не могу позволить себе быть слабой. Слабость — это опасность, это дверь, через которую может влезть тьма, от которой я всю жизнь пытаюсь убежать.

Я всегда была сильной — слишком сильной для этого мира, слишком упрямой, чтобы подчиниться чужой воле. В моей крови течёт огонь, который не погасить ничем. Я не ищу любви в розовых мечтах, я знаю: настоящая страсть — это борьба, это власть, это опасность, которая притягивает и пугает одновременно.

Мир вокруг меня — игра теней и света, где каждая встреча может стать началом или концом. И тогда появился Он — властный, холодный, как сама ночь. Его глаза горели неистовой силой, а прикосновения были одновременно ласковыми и жестокими. Он нарушил мои правила и заставил меня пересмотреть всё, что я знала о себе и о том, что значит быть свободной.

2.Сафина

Наш мир — тонкая грань между светом и тьмой, где повседневность тесно переплетается с древними тайнами. Города погружены в вечный сумрак — от тусклого освещения уличных фонарей до мрачных аллей, где тени кажутся живыми. В этом мире вампиры не просто легенды — они правят из-за кулис, манипулируя судьбами людей, оставаясьНаш невидимыми и загадочными.
Свет здесь холоден и искусственен, а тьма — живая и притягательная. Городские улицы — это арены для борьбы за власть, свободу и выживание. Магия и древние силы скрыты под слоем обыденности, но стоит только присмотреться — и ты увидишь их игру.

Вечер был обычным. Дождь шёл медленно и вязко, превращая улицы города в блестящие, отражающие огни реки. Я стояла у прилавка в книжном магазине, устало перелистывая страницы старого тома. Пахло кофе, старыми книгами и дождём, который просачивался сквозь щели в окне.
Я уже собиралась закрыться, когда дверь тихо скрипнула. Я не сразу обратила внимание — обычные посетители редко заглядывали сюда в такое время. Но когда он вошёл, воздух вокруг будто сгустился.

Высокий, в длинном чёрном пальто, с мокрыми от дождя волосами, которые падали на лоб. Его движения были размеренными, точными — будто каждый шаг выверен. Глаза… его глаза были как два кусочка ночи. Чёрные, блестящие, и в них — бездна. Мне показалось, что я утону в этом взгляде, если задержусь хоть на миг.
Он подошёл к прилавку, медленно скользя взглядом по полкам, и спросил:
— У вас есть книга «Проклятие крови»? Издание 1871 года.
Его голос — низкий, хрипловатый, будто скользящий по коже. Он говорил тихо, но в этой тишине каждое слово звучало как удар.Я почувствовала, как холод пробежал по спине. Это издание… я видела его когда-то, но оно было спрятано. Не для всех. Не для обычных людей.
— Откуда вы знаете об этой книге? — спросила я осторожно, стараясь скрыть волнение.
Он медленно повернул ко мне голову. Наши взгляды встретились. В этот момент я поняла, что его взгляд — это не просто взгляд. Это приговор. И вызов.
— Я знаю многое, Сафина, — сказал он, произнося моё имя, будто вкусил его на языке. — Вопрос в том, готова ли ты узнать больше.
Я замерла. Его голос обжигал, но в груди что-то сжалось от странного предчувствия. Казалось, что он знает меня насквозь, хотя я видела его впервые.
Мои пальцы нервно коснулись обложки книги, что лежала передо мной. Мир вокруг будто сжался в одну точку — я и он.
Я не знала, кто он. Но знала одно: эта встреча — не случайна.

Придя домой и приняв я душ я завалилась спать. Уснула тревожно, под мягкий шорох дождя за окном, но вместо привычного покоя ко мне пришёл сон... тёмный, дурманящий, как вино, оставшееся на губах после долгого вечера.
Я стояла одна посреди улицы — ночь, пустынный город, фонари мерцали, словно догорающие свечи. Из-за угла медленно вышел он… Его шаги были тихими, но весомыми, словно каждый звук, что он издавал, впивался в мою кожу.
— Ты снова одна, — его голос эхом прокатился в моей голове.
Он подошёл ближе. Я чувствовала его запах — смесь дождя, кожи и чего-то тягучего, едва уловимого, как кровь на холодном металле. Его пальцы коснулись моего лица — легкое, почти невесомое касание, но от него по спине пробежала дрожь.
— Твои губы, — прошептал он, и я почувствовала, как его ладонь ложится на мою шею, большой палец чуть прижимает вену, улавливая биение пульса. Его взгляд завораживал, гипнотизировал, тянул в бездну. — Они зовут меня…
И он наклонился — медленно, как охотник, смакуя момент. Его губы почти касались моих, дыхание горячее, влажное, как грех.
— Ты моя, Сафина, — хрипло выдохнул он, и в этот момент его губы накрыли мои.
Поцелуй был диким, голодным, властным. Его руки крепко обхватили мою талию, прижали к его телу, и я почувствовала, как он горяч и твёрд против меня. Я застонала, а он только сильнее вцепился в меня, словно хотел разорвать на части. Его зубы прикусили мою нижнюю губу, я почувствовала лёгкую боль, но она только разожгла во мне пламя.
Он отстранился на мгновение, глядя на меня с такой жаждой, что дыхание сбилось.
— Ты хочешь меня… — его голос был мягким, но ядовитым, как яд на кончике ножа. Даже если сама ещё этого не понимаешь.
И прежде чем я успела ответить, он снова накрыл мои губы поцелуем, и всё вокруг исчезло. Только мы.
Я проснулась с криком, как будто вынырнула из ледяной воды, захлебнувшись собственным дыханием. Грудь сжалась, сердце бешено стучало в ритме панической тревоги. Лоб был влажным от пота, простыни сбились в кучу, как после борьбы.
Мои пальцы дрожали. Я провела ладонью по губам… и замерла. Они пульсировали, как будто в них всё ещё горело тепло его поцелуя. Слишком ярко, слишком живо, словно сон был настоящим.
-Боже что это было?
Я чувствовала, как трясутся ноги, как в горле пересохло, и в груди — тяжёлый, рваный вдох, который никак не мог насытить лёгкие воздухом. Я зажмурилась, пытаясь стереть воспоминание, но оно прилипло к коже, к мыслям, к каждой клетке тела.
- Это был всего лишь сон...Я повторяла эту мысль, словно мантру, но даже в темноте комнаты, в слабом свете фонаря за окном, я знала: что-то изменилось. Что-то уже началось.
И в глубине души я боялась одного — что он снова придёт ко мне. И мне долго не пришлось ждать!

3.Сафина

Я проснулась от собственного крика. Горло болело, как после долгого крика, а губы… они пульсировали, горели, словно по ним скользили чужие, горячие губы.

Дыхание сбивалось, грудь сдавило невидимой рукой. На лбу — липкий пот, волосы прилипли к коже. Я закрыла глаза и снова увидела Его...

Его лицо — резкое, словно высеченное из мрамора, тёмные глаза, в которых плавился огонь. Этот огонь… он прожигал меня изнутри, оставляя за собой дрожь, страх, желание, которое я боялась назвать своим именем.

Это был просто сон, всего лишь сон…
Но мой мозг отказывался верить. Губы пульсировали, как от укуса, а кожа помнила его прикосновения, словно он касался меня наяву.
Я встала, шатаясь, как пьяная, подошла к окну. Холодный утренний свет хлынул в комнату, но мне стало только хуже. Мир казался размытым, нереальным. Улица внизу — как декорация к чужому спектаклю.
Телефон завибрировал на столе. Я вздрогнула, сердце ухнуло вниз. Смс.
Короткая. Без подписи.
Я ЖДУ ТЕБЯ.

-Кто это? Он?
Нет… этого не может быть. Это просто игра моего мозга, глупое совпадение…
Но тревога сдавливала грудь, в животе холодным клубком свернулся страх.
Я быстро оделась: джинсы, кожаная куртка, кроссовки. Волосы, спутанные, тёмной волной скрывали лицо. На губах — всё ещё этот пульс, это воспоминание о поцелуе. Чёрт, я же сама себе враг, что со мной не так?
Я вышла из квартиры, дождь моросил мелкими иголками. Шум машин, чужие лица, запах мокрого асфальта. И вдруг…
Я увидела его.

Он стоял у входа в кафе на углу, прямо под вывеской. Спокойный, неторопливый, как будто просто случайный прохожий. Но он не был случайным. Он был здесь для меня.
Мои ноги остановились сами собой.
Его взгляд пронзил меня насквозь, как нож. Чёрные глаза, в которых плескалась ночь. Они смотрели на меня так, словно я уже принадлежала ему. Его губы тронула легкая, опасная усмешка.
— Сафина. — Его голос был низким, бархатистым, с хрипотцой, от которой дрожь пробежала по позвоночнику.
Я сглотнула, попыталась сделать шаг назад, но он был уже рядом. Словно воздух вокруг меня стал плотным, липким, как мёд. Мои легкие отказывались дышать.

— Кто ты? — я выдохнула, но голос звучал тихо, как шёпот перед криком.
Он медленно поднял руку, и его пальцы коснулись моего лица — скользнули по скуле, вдоль линии челюсти, едва заметно, но от этого прикосновения всё во мне сжалось.
— Ты знаешь меня. — Его голос был почти ласковым, но в нём скрывалась угроза. Он говорил, как хозяин, который забирает своё. — Мы давно связаны, Сафина.
— Это… это просто сон… — я попыталась поверить в это, но сама знала — нет. Сон был реальным.
Он склонился ближе, его губы почти касались моего уха, горячее дыхание обжигало кожу.
— Это только начало.

Я почувствовала, как его ладонь скользнула вниз, к моей шее, обхватила её, мягко, но властно, и этот жест пробудил во мне что-то дикое. Я почувствовала, как моё тело предаёт меня: дыхание стало рваным, сердце билось слишком быстро, а между ног запульсировала острая, непрошеная жара.
Он посмотрел на меня с лёгкой насмешкой, как будто читал мои мысли, как будто чувствовал всё, что происходит со мной.

— Я заберу тебя. Не сразу… но заберу. — Его голос был обещанием, угрозой и искушением одновременно.
Он отступил.
Просто ушёл, растворился в толпе, как тень.
А я стояла, сжимающая куртку на груди, не в силах дышать, не в силах пошевелиться, и только холодный дождь стекал по щекам, как слёзы.
Почему я хотела чтобы он вернулся?

На следующий день я старалась убедить себя, что всё, что произошло — просто игра воображения. Бред. Сон, фантазия, переутомление… Как угодно, только не реальность.

Я надела свои любимые чёрные джинсы, кожаную куртку, сделала высокий хвост, чтобы волосы не падали на глаза.

Я хотела быть сильной, хотела спрятаться за этой бронёй. Но внутри — всё дрожало.

Утром я зашла в кофейню рядом с книжным. Бариста улыбнулся, принял заказ, а я рассеянно смотрела в окно, на серый город, на дождь, на людей. И вдруг — я почувствовала это. Взгляд.

Я обернулась.
Он сидел за дальним столиком. Его глаза — тёмные, как ночь, пристальные, острые, как ножи.

Он не пил кофе, он просто смотрел на меня. Его пальцы неторопливо касались чашки, словно в замедленной съёмке. Его улыбка была лёгкой, почти ленивой, но в ней было что-то дикое, что-то угрожающее.

Моё сердце стучало так громко, что я была уверена — он слышит его.

Я развернулась и выбежала из кафе.

Но когда я шла по улице, сквозь толпу, сквозь дождь, я знала — он идёт за мной.

Я чувствовала его взгляд на спине, как жар, как огонь, который обжигает даже сквозь одежду. Но все таки добралась до работы.

Проработав день я была сама не своя, все что происходило со мной не давало мне покоя. Я была полностью погружена в свои мысли.

В конце рабочего дня я стояла за прилавком, расставляла книги. Внезапно почувствовала холодок на затылке. Подняла глаза — и он стоял у двери. Высокий, одетый в чёрное, тень, которая вытягивалась от фонарей с улицы.

Он не двигался, просто смотрел.
Я прикусила губу, пытаясь дышать ровно, но всё тело напряглось, как струна.

Он медленно поднял руку и провёл пальцем по стеклу двери — медленно, вызывающе, словно оставляя невидимый след.

Я моргнула — и его уже не было.

На следующий день я ехала в метро, усталая, с тяжёлой головой. Люди вокруг казались серыми тенями. И тут, когда двери закрылись, я обернулась — он стоял у противоположной стены вагона.

Взгляд темнее ночи, неподвижный, как камень.

Моё дыхание сбилось, я вжалась в угол. Он не подходил, не говорил ничего — просто смотрел. Я чувствовала, как этот взгляд проникает в меня, как будто он забирает у меня что-то важное, что-то слишком личное.

4.Сафина

Я всё утро не могла выбросить его из головы. Его взгляд преследовал меня, его голос звучал эхом в ушах. Я не знала, что он делает со мной, почему моё сердце бьётся быстрее от одного воспоминания о нём.
А потом он снова появился.
Я стояла у витрины, поправляя книги, когда услышала, как открылась дверь. Сердце замерло.
Он подошёл прямо ко мне, его пальцы сжали моё запястье. Лёгкое, но властное прикосновение. Я вздрогнула.
— Не так быстро забыть меня, правда? — его голос тёплый, как виски, обжигающий. Что вы хотите? — спросила я, но голос дрогнул.
Он медленно наклонился ко мне, его губы прошептали почти у самого уха:
— Посмотрим, как долго ты сможешь убегать, Сафина…

Я стояла, прижавшись к стене, как дикая зверушка, загнанная в угол. Его взгляд был таким тяжелым, таким пронизывающим, что мне казалось, он видит меня насквозь — каждую мысль, каждую дрожь кожи, каждое моё желание, которое я сама боялась признать.
Он стоял слишком близко.
Его дыхание едва касалось моей кожи, а я... я едва могла дышать.
— Кто ты?.. — выдохнула я, чувствуя, как голос срывается на хрип. — От куда ты знаешь меня?
Он не ответил сразу. Лишь прищурился, и в его глазах мелькнул хищный блеск, от которого по моему телу пробежала дрожь.
Он поднял руку — медленно, будто давая мне время отшатнуться, но я осталась на месте. Пальцы коснулись моего подбородка, чуть приподняли лицо, чтобы я смотрела прямо в его глаза.
— Разве ты не чувствуешь, Сафина? — его голос был низким, обволакивающим, будто тьма, которая шепчет на ухо, обещая запретное.
Моё имя на его губах звучало... слишком интимно. Словно он знал меня всю жизнь, каждый шрам на моей душе, каждую тень в моём сердце.
Но я отпрянула, стиснув зубы, заставляя себя говорить:
— Ты... преследуешь меня? Кто ты такой? Откуда ты меня знаешь?
Его улыбка была медленной, опасной, словно он смаковал мою растерянность.
— А ты как думаешь? — Он снова приблизился, так что между нами почти не осталось воздуха, — Может, ты сама призвала меня, даже не зная этого?
Он наклонился ближе, его губы едва не коснулись моего уха, и я ощутила, как внутри всё сжимается, а грудь поднимается в резком вздохе.
— Или, может быть… ты просто забываешь, кем ты на самом деле являешься.
Я хотела закричать, ударить его, заставить замолчать. Но вместо этого стояла, парализованная, и чувствовала, как мои пальцы сжимаются в кулаки, а сердце стучит в висках, будто вырываясь из клетки.
И всё, что я смогла выдохнуть, это:
— Ты… сумасшедший.
Он рассмеялся — низко, хрипло, так, что дрожь прошла по моему позвоночнику.
— О, Сафина… — шепнул он, наклоняясь к моему уху, — ты ещё не знаешь, насколько сильно ты связана со мной. Сказав это он сного исчез!

Я попыталась отвлечься — взялась за книги, за работу, за всё, что только могла найти под рукой, чтобы заглушить этот зов внутри себя. Но всё было тщетно. Его присутствие преследовало меня в каждом отражении стекла, в каждой тени на стене. В его взгляде была какая-то невыносимая тоска, как будто он ждал меня столетиями.
А потом… я нашла старую книгу в дальнем углу книжного. Толстая, с кожаным переплётом, без названия на корешке. Я взяла её в руки — кожа обложки была шершавой, как будто с неё давно не сдували пыль времени. На первой странице — едва различимый, как будто выцветший текст на старинном языке. Латинском? Или это было что-то ещё?
Я полистала страницы и замерла — на одной из них было изображение. Гравюра: человек в чёрном, с глазами, полными ночи, и клыками, обнажёнными в хищной усмешке. Рядом — надпись:
«Даркус. Princeps Tenebris. Принц Тьмы.»
Сердце ухнуло вниз. Даркус… Его имя. Оно звучало так, как будто я всегда его знала, только забыла — как забывают что-то важное во сне, а потом, внезапно, вспоминают. Даркус. Оно шепталось, как проклятие, как клятва, как заклятие, которое нельзя произнести вслух. Его имя жгло меня изнутри.
Я дрожащими пальцами провела по строчкам, стараясь понять, что за книга это была. В тексте упоминались древние ритуалы, слова на языке, который я не могла прочитать. Фразы, которые леденили кровь:
«Он приходит, когда зовёт кровь.
Он связывает души, потерянные во тьме.
Он забирает тех, кто однажды посмотрел в его глаза…»
Мой взгляд скользнул вниз — на странице было странное пятно, похожее на… кровь? Или чернила? Я тронула его пальцем — и вздрогнула, словно электрический ток прошёл по коже. На полях были каракули — чужие почеркушки, как будто кто-то в спешке делал заметки. Там, на самом краю, мелким почерком было выведено:
«Не смотри ему в глаза слишком долго.
Не зови его по имени.
Не поддавайся желанию.
Он — забвение. Он — ночь.»
Но я уже посмотрела. Я уже назвала его имя в мыслях. И желание… оно жгло меня изнутри.
Позже, той ночью, я проснулась — и поняла, что стою у окна, босая, с открытой настежь створкой. Ночь была тёмной, как чернильное море, и в её глубине, прямо под фонарём, стоял он. Даркус. Его глаза светились, как угольки в тьме, а губы растянулись в хищной, мрачной улыбке.
Он смотрел прямо на меня.
И я знала — он ждал.
Меня.

5.Сафина

Я думала, что сумею его забыть. Но ночью — когда город засыпал, когда тени сгущались под потолком — он возвращался. Во сне. В каждой клетке моего тела.

И этой ночью… я снова почувствовала его.
Тяжёлый воздух, разлитый по комнате, сладкий и опасный, как запах раскалённого железа и меда. Я проснулась от ощущения — как будто к чьим-то пальцам тянутся мои запястья, мои бедра, шея. Тепло. Жар, словно губы скользнули по внутренней стороне бедра, чуть выше колена…

Я выгнулась на простынях, сердце бешено колотилось. Его голос — шепот в темноте, влажный и низкий, как раскат грома:
— Ты чувствуешь меня, Сафина. Ты помнишь…

Мои пальцы сжались в простынях, дыхание рвалось на обрывки. Я попыталась сказать нет, но язык не слушался. Вместо этого — стон, тихий, полный муки и желания, сорвался с моих губ.

Теплое дыхание скользнуло по моей шее, в самое чувствительное место за ухом. Губы, как тлеющие угли, обожгли кожу, и я задохнулась. Его голос шептал:
— Ты моя. Даже если ты отрицаешь. Даже если убегаешь. Я уже впитал твою кровь, Сафина…

Я замерла, холод сковал сердце.
— Кровь?.. — прохрипела я, а пальцы коснулись губ. Они пульсировали. И тут я вспомнила — след на подушечках пальцев. Кровь… моя кровь?

Я откинулась на подушки, а он, словно тень, навис надо мной — черные волосы, острые скулы, глаза, горящие в темноте.
Он медленно, мучительно медленно провел пальцем по моей шее, к линии ключиц, вниз… Я вздрогнула, когда его ладонь легла на грудь, скользнула по изгибам тела.

— Скажи моё имя, Сафина, — прошептал он, так близко, что я чувствовала вибрацию его слов, будто они входили в меня, под кожу.
Я не хотела, но губы сами шевельнулись.
— Даркус…

В этот момент его улыбка стала хищной, и я почувствовала, как его клыки скользнули по моей коже — лёгкое касание, от которого мурашки пробежали по позвоночнику. Его язык — тёплый, влажный — коснулся того самого пульсирующего места на шее.

— Теперь ты знаешь меня, — он скользнул вниз, горячее дыхание оставляло огонь на коже, его пальцы легли на внутреннюю сторону бедра, медленно сжали, и я… я застонала, не в силах сопротивляться.

— Теперь ты принадлежишь мне…

Он исчез, как тень, оставив меня в постели — разгорячённую, дрожащую, с влажной кожей и этим предательским стоном, который всё ещё дрожал в воздухе.

А на шее… на шее осталось красное пятно, как след от укуса.
Я встала, подошла к зеркалу. Кожа была горячей, губы припухли. А шея… да, там были две еле заметные точки, как следы клыков.

И я поняла — это не просто сон.
Это он. Это реальность.
И я хотела большего.
Хотела его.

Я едва держалась на ногах. Каждая клетка в моём теле пылала от его прикосновений во сне, от того следа, что оставил на шее, от невыносимого желания.
И я знала — он придёт. Не в снах. Не в шёпотах. А в эту ночь — сюда, в мою квартиру.
Когда дверь медленно открылась, я уже не могла выдохнуть. Его тёмные глаза горели в полумраке комнаты, а воздух вокруг него словно вибрировал, пропитан опасностью и обещаниями.

— Ты меня ждала, — его голос был бархатистым, но в нём сквозила сталь. Он сделал шаг вперед, и холодный поток ночи ворвался с ним в комнату.
Я сжала кулаки, пытаясь собрать волю. Но он уже был рядом, руки медленно опустились к моей талии, сжимая кожу сквозь ткань куртки.

— Твои губы, — он наклонился к моему уху, — они не врут, Сафина. Ты хочешь меня так же, как я хочу тебя.
Его дыхание обожгло шею, и дрожь прошла от корней волос до кончиков пальцев. Пальцы Даркуса скользнули по моему лицу, сжимая подбородок, заставляя встретиться с его взглядом.

— Я не просто демон из твоих кошмаров. Я — тот, кто живёт в твоих венах, в твоём сердце, в каждом желании, которое ты боишься признать.
Я попыталась отступить, но его руки не дали. Он поднёсся к моим губам, и их касание было одновременно нежным и жестоким, жадным и ласковым.

— Позволь мне показать тебе, кто я на самом деле, — прошептал он. — Позволь мне сломать твои страхи и занять место, которое всегда было моим.
Он резко повернул меня к стене, касаясь губами каждую часть шеи, оставляя горячие следы, которые горели дольше любого огня. Я сжалась, тело взвылось под его прикосновениями, а он… он взял меня в плен — не словами, а каждым движением, каждым поцелуем, каждым шёпотом боли и удовольствия.

— Ты моя, — сказал Даркус, когда его руки обвили меня крепко, не оставляя ни шанса убежать. — И ты это знаешь.
В этот миг я перестала сопротивляться. Погрузилась в этот тёмный, запретный мир, где нет места страхам — только желание и власть.

6.Сафина

Он не стал ждать моего согласия. Его руки мгновенно сжали талию, прижимая к себе так близко, что я почувствовала каждый ритм его сердца. Его губы спустились к моей шее, оставляя горячие, жгучие поцелуи, а пальцы — жадные и властные — скользили под куртку, обнажая кожу.

Моё тело сжалось от дикой смеси страха и возбуждения — такого, которого я не знала раньше. Его прикосновения будто разжигали огонь внутри, превращая каждую клетку в пылающее пламя.
— Ты моя, — прошептал он с такой уверенностью, что у меня захватило дух. Его язык пробежал по коже, оставляя следы, как будто он метит территорию.
Я попыталась вырваться, но он удерживал меня крепко, пальцы впились в бёдра. Его взгляд, полный тьмы и желания, проникал внутрь меня, не оставляя ни единого шанса на сопротивление.

— Ты хочешь это так же сильно, как и я, — его голос был низким, хриплым, с оттенком грубости, который заставил меня дрожать. — Признай это.
Его руки опустились ниже, касаясь самых интимных мест, не спрашивая разрешения, только чувствуя каждую мою реакцию, каждый вздох и стон. Мой мир сузился до тепла его тела и его губ, которые теперь сливались с моими в жадном, безудержном поцелуе.
Он водил языком по моим губам, погружая меня в бурю ощущений, и я уже не могла отличить сон от реальности.

— Ты принадлежишь мне, — повторил он, вплетая свои пальцы в мои волосы и притягивая к себе сильнее. — Навсегда.
Каждое его движение было властным и нежным одновременно, словно он одновременно разбивал и спасал меня. Я сдалась, отпуская страх и боль, позволяя себе раствориться в этом опасном, запретном танце страсти.

Его руки не знали жалости — пальцы скользили по моему телу, оставляя шлейф огня. Он прижал меня к себе так крепко, что я почувствовала каждую неровность его мускулов, его тяжёлое дыхание на своей коже.
Губы спустились ниже — по шее, к ключицам, и я едва сдерживала стон, когда его язык провёл тягучую дорожку по моей коже. Он легко расстегнул куртку, открывая грудь, и руки его теперь жадно исследовали, не оставляя ни сантиметра неприкосновенным.

Я чувствовала, как внутри меня разгорается пожар, а холодок страха перемешивается с жаждой. Его прикосновения были одновременно нежными и дикими, словно он хотел не просто владеть мной, а впитать меня целиком — тело, душу, страхи и желания.
— Ты принадлежишь мне, — прошептал он прямо в губы, его голос стал почти грубым от желания. — Ты — моя слабость и моя сила.
Он оторвал меня от стены и, не давая ни секунды передышки, прижал к себе ещё сильнее. Его руки спускались ниже, а мои пальцы цеплялись за его плечи, словно боялись потерять эту опасную связь.

Когда его губы нашли мою грудь, я уже не могла сдерживать шумных вздохов. Его язык жадно ласкал кожу, пальцы сжимали бедра, влекли меня ближе, в единое целое с ним.
Мир сжался до одного момента, одной мысли — я была его, и он был моим, и ничего другого не существовало.
Его руки не отпускали меня ни на секунду — они обвивали талию, заставляя тело тянуться к нему, словно магнитом. Его кожа была горячей, пульсирующей в унисон с моим сердцем. Я слышала, как он тяжело дышит, губы его касались моей шеи, оставляя жгучие поцелуи, словно подпалённые огнём.

Пальцы его осторожно расстегнули застёжку на моей блузке, с каждым движением открывая всё больше обнажённой кожи. Он будто изучал меня, как запретную книгу, каждая страница которой пылала страстью и страхом. Я сжалась под его прикосновениями, тело будто разогревалось изнутри, каждое движение отзывалось волной желаний.
Его ладони скользили по спине, опускаясь ниже, обнимая меня с новой силой. Его губы спустились к моим, их поцелуй был горячим, жестоким и одновременно ласковым — словно обещание и угроза, переплетённые в одном дыхании. Я ответила на этот поцелуй всем своим желанием, губы дрожали от волнения, а руки сами искали его тело, пытаясь унять пульсирующую страсть.

Он прижал меня к себе ещё плотнее, и я почувствовала его дыхание у самого сердца. Его пальцы пробирались под ткань, касаясь кожи, вызывая дрожь, которая быстро перерастала в пламя. Каждое его прикосновение было словно вызов — грани между болью и наслаждением стирались, оставляя только жгучее желание.
Мысли растворялись, оставляя только этот момент, эту опасную близость, в которой было всё — страх, страсть, и неизбежное притяжение двух противоположностей.

Он не спешил. Каждое его движение было продуманным, словно он хотел запечатлеть этот момент навсегда. Его руки ласково, но уверенно скользили по моему телу, изучая каждую кривую, каждую линию, как будто впервые видя меня настоящую.
Я чувствовала, как сердце колотится в груди — смесь страха и желания заполняла всё внутри. Его взгляд был глубже, чем я могла выдержать, словно он читал меня насквозь, знал все тайны, что я скрывала даже от самой себя.

Медленно, очень медленно, он опускался губами вниз, оставляя на коже огненные следы. Его дыхание касалось моей самой уязвимой части — там, где страх и желание переплетались в одно. Я дрожала, и в этот момент моё тело перестало принадлежать мне — оно было его.

Когда он впервые коснулся меня — нежно, но с такой силой, что я застонала — я поняла, что это не просто близость. Это было погружение в новую реальность, где боль смешивалась с наслаждением, а границы размывались.
Его пальцы исследовали меня, а я пыталась не потеряться в этом потоке чувств, который обжигал каждую клеточку. Он не торопился, уважал меня и одновременно пленял своей уверенностью. Я отдавала себя, раскрываясь перед ним без остатка.

Когда он медленно вошёл в меня, время словно остановилось. Было страшно и сладко одновременно — это новое чувство, новый мир, который рождался в нас двоих. Я задыхалась, сжимая его руки, чувствуя, как он становится частью меня.
В его объятиях я впервые ощутила, что могу довериться, что могу быть настоящей — хрупкой и сильной одновременно. Его движения были ритмичными, глубокими, каждый из них приближал меня к грани, которую я боялась переступить, но он нежно и уверенно вел меня туда.
В конце, когда волна удовольствия накрыла меня с головой, я поняла — это не просто страсть. Это начало чего-то, что изменит всё.

7.Даркус

Меня зовут Даркус. Я — не просто тень в ночи, не просто голос в твоих снах. Я — то, что скрыто за гранью света, то, что питается страхом и желанием. Я — охотник и пленник одновременно, хозяин и изгнанник. Я — проклятие и благословение, рождённое из пламени забвения.

Моя история началась задолго до твоего рождения, Сафина. Я — сын древней ночи, дитя запретных обрядов и забытых богов. Моя кровь — смесь тьмы и огня, вечности и разложения. В моих венах течёт древняя магия, способная разрушать миры и создавать новые.

Ты — моя половина, моё проклятие и спасение. Наши души связаны нитями, что не разорвёт ни время, ни смерть. Ты — пламя, что может прогнать мою вечную тьму, или сжечь меня дотла. Ты — наследница тех, кто однажды отвергнул меня, и сейчас я пришёл забрать то, что моё по праву.
Мы связаны древним обетом, заключённым задолго до того, как ты узнала своё имя. Этот обет — цепь, скованная кровью и страстью, и только пройдя через огонь вместе со мной, ты поймёшь истинную природу своей силы.

Ты боишься меня, и это естественно. Страх — мой союзник и враг одновременно. Но я не просто преследую тебя ради забавы или мести. Я ищу твоё согласие, твою веру в то, что мы созданы быть вместе — во тьме и в свете, в страсти и в битве, в жизни и в смерти.
Пока ты сомневаешься, я остаюсь тенями в твоём разуме, огнём в твоих венах. Но когда ты примешь меня — и себя — мы станем силой, с которой не сможет сравниться ни один мир.
Сафина, помни — я не просто часть твоей истории. Я — начало и конец. И ты — моя вечность.

Я чувствовал этот зов ещё задолго до того, как увидел её. Тонкую, едва уловимую вибрацию в эфире, как шёпот, раздирающий тьму. Многие пытались скрыться от меня, спрятаться в своих мирах, но ничто не ускользает от меня.
Когда я впервые увидел Сафину, она была просто тенью — незаметной, почти потерянной в шуме мира. Но в ней горело нечто иное — пламя, спрятанное глубоко внутри. Я видел это сразу, как будто она была зеркалом моей души, разбитым и снова собираемым воедино.
Я исследовал её — не как охотник, но как старый повелитель, что ищет потерянное наследие. Её кровь носила в себе древние знаки, следы ритуалов, которые проводились веками назад. Лишь избранные несут такую печать, и лишь с ней моя сила могла обрести полноту.

Её страх, её желание, её боль — всё было знакомо мне, словно я видел эти эмоции в тысячах других лиц, но никогда не ощущал так глубоко. Потому что она — часть меня.

Однажды, в снах, я увидел нашу встречу задолго до неё самой. В этих снах наши тела сливались, и я видел будущее, которое невозможно было остановить. Я знал, что она — ключ, единственный, кто может пробудить меня и связать нас навсегда.
Когда я коснулся её, почувствовал пульсацию крови, я понял: это не случайность. Это судьба, сотканная из страха, боли и запретной страсти.
И теперь, когда я рядом, она не сможет отвернуться от того, что принадлежит нам обоим.

Я помню тот миг, когда впервые почувствовал её запах. Это был не просто аромат — это была сама суть запретного желания и древней тайны, что пряталась в глубинах моей души. Ветер донёс её запах до меня сквозь стены реальности, тонкий и притягательный, как обещание греха.
Впервые я увидел Сафину в толпе, и мир вокруг словно замедлился. В её взгляде горело что-то, что рвалось изнутри — смесь страха, боли и неукротимой страсти. Это пламя вспыхнуло во мне, зажгло всю мою сущность.

Её кровь… я чувствовал её вибрацию, как ритм сердца, что бьётся в унисон с моим. Это была печать, древняя и запретная, оставленная на ней веками назад — печать, которая связывала нас на уровне, что нельзя объяснить словами.
Когда я приблизился, я почувствовал тепло её кожи, чуть дрожащей под моими пальцами. Её дыхание — то было дыхание жизни и смерти, смешанное в одно. Запах её кожи, сладкий и едва уловимый, пробуждал во мне самые глубокие и тёмные желания.
Я коснулся её губ, и в этот момент почувствовал, как наши души впервые соприкоснулись — хрупкий, но неудержимый союз страсти и боли. Она была и моей слабостью, и моей силой.

Сафина — это больше, чем просто человек. Она — ключ, который открывает тёмные врата моего прошлого и моего будущего. Она — часть меня, которую я искал в каждом изгибе тени и каждого шёпота ночи.
Когда я рядом с ней, я ощущаю, как кровь горит в моих жилах, и время превращается в пламя. Она — мой вызов и мой покой, моё проклятие и моё спасение.

И я знаю, что наша связь сильнее любой тьмы, сильнее любого страха. Она в моих венах. Она — в моём сердце. И я не отдам её никому. Даже если она этого не захочет!