Влюбишься! Жена на девять месяцев

Пролог

- Согласны ли вы, невеста…

- Нет, - перебиваю патетичную речь ведущей, и рука с невероятно тяжелым, вычурным свадебным букетом повисает вдоль тела.

В стеклянном иглу ресторана воцаряется гробовая тишина. Слышно, как снежинки падают на прозрачный купол. Как рвется мое дыхание. Как удивленно кашляет отец в толпе высокопоставленных гостей. И как от злости скрипят зубы Глеба – моего жениха.

- Что ты сказала, Тая? – забыв снять с лица неестественную улыбку, цедит он.

- Нет, - повторяю тихо, но твердо. Опустив взгляд в кристально чистый, сияющий пол, я усмехаюсь своему отражению в плитке и продолжаю шепотом: – Ты мне изменяешь. Регулярно.

- И что? Это же было до свадьбы, - невозмутимо отмахивается он, берет меня за руку, чтобы не сбежала, и громко приказывает опешившей регистраторше: - Продолжайте! Невеста перенервничала, все в порядке. Не отвлекайтесь.

Не успеваю открыть рот, чтобы возмутиться, как она бойко тараторит:

- Согласны ли вы, жених…

- Да-да, - без энтузиазма повторяет Глеб.

Мимо нашего иглу с ревом пролетает снегоход, на секунды заглушая бешеный речитатив ведущей. Она старается выслужиться сразу перед двумя богатыми семьями, которые сегодня решили объединить капиталы и закрепить сделку самой прочной, по их мнению, печатью – союзом своих детей. Прошлый век? Нет, меркантильная необходимость и желание перестраховаться.

Расслабляю ладонь, которая вспотела в липкой хватке Глеба, и прекращаю вырываться. Нет смысла. Я борюсь с ветряными мельницами.

Брачный договор заключен и проверен юристами вдоль и поперек, свидетельство тоже готовили заранее, как и штампы в паспортах. Мы с Глебом должны быть расписаны еще вчера. Все, что происходит сейчас под свадебной аркой с фамилией «Макеевы» - не более чем торжественная часть. Другими словами, фарс для гостей.

Мой отказ ничего не решает. Ведущая игнорирует его, уткнувшись в папку, и, как робот - голосовой помощник, пафосно зачитывает готовый текст.

- Семье присваивается фамилия… Салтыковы, - радостно объявляет она, а наши лица синхронно вытягиваются в удивлении. По залу разносятся недоуменные шепотки и нервный смех. - Поздравляю!

С приклеенной улыбкой регистратор вручает нам свидетельство о браке, словно хочет скорее сбросить с себя непосильную ношу, и смачно захлопывает папку, с трудом подавив вздох облегчения.

Музыка становится громче, объявляют первый танец жениха и невесты, но Глеб впивается хмурым взглядом в текст на бланке.

- Не понял. Это не моя фамилия, - сообщает очевидное и яростно косится на меня. – Когда ты успела выскочить замуж за владельца этой базы?

- Что? Я? – прижимаю букет к груди, оскорбленная его обвинением. – Да я его в глаза не видела! Салтыков так ни разу и не появился на работе. Понятия не имею, как он выглядит и почему…

Глеб оглядывается в поисках группы поддержки в виде своей обожаемой маменьки. Я невозмутимо стою на месте, лениво обрывая лепестки белых розочек.

- Объявляю вас мужем и женой, - спохватившись, добавляет ведущая, пытаясь перекричать звуки свадебного вальса. - Поздравьте друг друга поцелуем!

- Стоп! – гремит со стороны дверей. – Слюни прочь от моей жены! У нас рокировка, - долетает насмешливо, и я мгновенно узнаю этот тон.

Сердце совершает кульбит в груди под тугим корсетом – и замирает.

Он что здесь забыл?

Осторожно оборачиваюсь.

Взгляды всех собравшихся направлены на алую дорожку между рядами. Совсем недавно мы шли по ней с Глебом к алтарю, а сейчас по нашим следам вразвалку шагает бугай в лыжном костюме, пачкает пол талым снегом и беспощадно топчет ботинками нежные лепестки роз. Половина лица прикрыта тугим шарфом, светлые волосы взъерошены и усыпаны мокрыми снежинками, хитрые, прищуренные голубые глаза устремлены на меня.

Он победно улыбается – вижу это по дьявольским огонькам на дне его зрачков – и подходит ближе, пользуясь всеобщим замешательством.

Шаг. Еще один.

Становится вплотную ко мне. В нос проникают запахи еловых шишек, острого перца и машинного масла. Будоражат неуместные воспоминания, которые я лихорадочно отгоняю от себя.

Как его вообще охрана пропустила?

- Что ты… - шиплю на него, в то время как расстояние между нашими лицами стремительно сокращается.

Усмехнувшись, он спускает с лица шарф, грубо притягивает меня за талию и врезается в мои губы поцелуем. Как завоеватель.

- Горько? – неуверенно лепечет ведущая, окончательно потеряв нить событий. – Горько!

Гости со стороны жениха оскорбленно ахают и ругаются, а наши – шокировано молчат.

Грядет большой скандал, но я ни о чем не могу думать, кроме мужских горячих губ, терзающих меня у всех на виду. Жадно, неистово, на пороге пошлости.

Сгораю то ли от стыда, то ли от животного напора. Прикрываю глаза, чтобы его не видеть, и не замечаю, в какой момент сдаюсь и сама ему отвечаю. Поцелуй становится глубже, стирая грани всех норм и приличий. Я задыхаюсь, а он пьет меня вместо кислорода.

- Салтыков, мать твою! Это как понимать? – грозно ревет мой отец.

Широко распахиваю глаза, мычу в пожирающий меня рот и упираюсь ладонями в напряженные плечи.

Салтыков? Хозяин курорта?

Здесь явно какая-то ошибка!

Этот мужлан - обычный разнорабочий лыжной базы, с которым мы случайно провели ночь в одном домике. Нас ничего не связывает, кроме жгучего чувства стыда. Он не может оказаться тем самым боссом, который должен был присмотреть за мной по папиной просьбе и помочь на работе, но даже не соизволил со мной познакомиться.

Или все-таки…

- Салтыков, отойди от моей дочери!

Ох, нет…

Я кусаю его за губу – и он нагло отвечает мне тем же. С неприличным причмокиванием отрывается от меня, перекладывает руку на мою талию, по-хозяйски прижимая к себе, и лениво окидывает равнодушным взглядом толпу гостей.

- Влас Эдуардович, - поворачивается к моему отцу, а на дне его зрачков пляшут черти. - Па-апа! – тянет с широкой улыбкой.

Глава 1

За месяц до свадьбы...

Таисия

Говорят, красные трусы на люстре – к деньгам. Но что если это чужие женские стринги, задорно повисшие на зеркале в коридоре?

Брезгливо поморщившись, я заглядываю в ванную и тут же захожусь в кашле от удушающего запаха приторных духов, которыми пропитался воздух. Неудачная реплика.

Переступаю через разбросанные по полу лабутены. Тоже подделка, как в старом пошлом клипе. А вот и те самые "офигительные штаны". Правда, принадлежат они, судя по всему, моему будущему мужу.

- На выставке Ван Гога, - напеваю себе под нос, шагая дальше, не разуваясь, - я главный экспонат…

Я толкаю дверь в спальню, и женский смех обрывается.

Немая сцена. Глеб без штанов, которые потерял в коридоре, и незнакомая девица в неглиже, зато с бокалом. В романтической обстановке они вместе встречают рассвет (правда, в час дня) на брачном ложе. Но есть нюанс – жених перепутал невесту с другой.

Роковая случайность? Жестокая подстава от конкурентов? Бес попутал?

Интересно, как он будет оправдываться на этот раз?

- Ох, черт, Тая! – сдавленно выругавшись, Глеб бесцеремонно спихивает любовницу с постели, будто ему ее подкинули.

- Ой, - пищит она, подавившись вином. В полете опрокидывает бокал, заливая шелковые простыни красным полусладким. Укутавшись в одеяло, гусеницей отползает к выходу.

- Это совсем не то, что ты подумала, - бросает жених дежурную фразу, в то время как за его очередной бабой захлопывается дверь. – Я все объясню.

- Избавь меня от своих очешуительных историй, сказочник, - отмахнувшись, я невозмутимо направляюсь к шкафу. – Давай отцу твоему позвоним, и ты ему все расскажешь? Уверена, он с интересом послушает о постельных подвигах своего сына…

- Окей, а потом наберем твоего, - нагло парирует он, утопая в залитых алкоголем подушках. – Откроем Власу Эдуардовичу твой маленький секрет, после чего он проверит все переводы, заблокирует кредитки, обрубит финансирование, а напоследок отправит тебя в ссылку за границу. И ты больше никогда ее не увидишь…

- Уел, - не оборачиваясь, я грубо осекаю его на половине фразы.

Судорожными, нервными движениями перебираю зимнюю верхнюю одежду на вешалках. Достаю норковую шубу, понимаю, что это слишком пафосно для лыжной базы в богом забытом месте, и прячу обратно в чехол. Наверное, лучше купить что-нибудь проще, удобнее и теплее. Но времени нет… До вылета осталось несколько часов, а я даже чемодан толком не собрала. Кстати, где он?

– Глеб, но ты ведь знаешь, что в брачном контракте будет прописан пункт об изменах, - размышляю вслух, наклоняясь к нижней полке. - И нарушу его точно не я…

- И не я, - усмехается он, поднимается с постели и крадется ко мне сзади. Укладывает руки мне на талию, но я с отвращением сбрасываю их. – После свадьбы я стану идеальным, верным супругом.

- Верится с трудом, - выпрямляюсь, почувствовав его ладонь сильно ниже спины.

- Таюша-а, - рокочет он мне в затылок. – У нас же целибат. Ты хранишь невинность до свадьбы. Мне нельзя тебя трогать без штампа в паспорте, иначе Влас Эдуардович обещал яйца оторвать. На альтернативные способы… кхм-кхм… ты не соглашаешься. Спасаюсь, как умею. Тебе будет легче, если я скажу, что всегда представляю тебя? – его дыхание учащается. – Правда, я тебя даже голой никогда не видел… Та-ая…

Резко разворачиваюсь, и мы оказываемся лицом к лицу. Глеб наклоняется, тянется ко мне. Могу поспорить, он собирается поцеловать меня. После этой на лабутенах…

- От тебя разит дешевыми женскими духами. Единственное, что я могу показать тебе при таких вводных – содержимое моего желудка.

- Обойдусь, - закатывает глаза и отшатывается. - Зачем приехала?

- Во-первых, этот дом купили наши родители, - кидаю с вызовом. - Для нас! Мы должны переехать сюда сразу после свадьбы.

- Ну, и? – равнодушно тянет он.

- Что «и»? Дом предназначен явно не для того, чтобы ты сюда своих грязных баб таскал. Мы готовимся к заселению, начали перевозить вещи, а ты…

- Больше не повторится, обещаю, - пылко заверяет. Опять лжет. – У тебя нюх, Тая, или женская интуиция. Ты всюду меня находишь.

- Фигово скрываешься, - бубню себе под нос, вытаскивая большой чемодан. На автомате хочу бросить его на постель, но в последний момент вспоминаю, чем там только что занимался мой жених, и оставляю на полу. - Во-вторых, у нас сегодня самолет.

- Куда?

- В Магадан…

- Шутишь?

Встречаемся взглядами. В его полупьяных глазах – искреннее недоумение, в моих – горькая насмешка. Похоже, я лечу одна.

- Я сама не в восторге, но мой отец инвестирует в новый проект в области. Какой-то современный лыжный курорт… Кстати, именно там мы с тобой будем отмечать торжественное бракосочетание, - транслирую информацию, полученную от папы, как старый телевизор с помехами.

Глеб кривится, превращаясь в засохший сморщенный лимон, и лениво прохаживается по комнате.

- Свадьба нескоро. Что нам делать на этом Магаданском курорте так рано? – выплевывает с пренебрежением. – В день регистрации и полетим.

- Отец решил, что мне пора приобщаться к труду и немного поработать на благо семьи. Так что пока в институте каникулы, я буду проходить практику на лыжной базе.

- Пф, какой из тебя работник? – хохочет он издевательски. – Паспорт только недавно получила, а туда же… Бизнес-леди, - закатывает глаза. – Вот поженимся, и… - осекается на полуслове, так и не договорив, что со мной будет потом.

Глеб старше, опытнее. Наследник крупной компании, которая достанется ему от богатых родителей. Завидный жених, к ногам которого девушки падают штабелями. Одна из них недавно выползла из спальни.

Я – единственный ребенок в семье, совершенно не приспособленный к жизни. Так считает отец, который с восьми лет воспитывает меня один. Он был идеальным папой, заботливым и внимательным, но полгода назад его будто подменили. В экстренном порядке он переписал на мое имя все имущество и активы, а теперь одержим идеей пристроить меня в хорошие руки, как породистого щенка. Миссия практически невыполнима, если учесть мои генетические особенности, которые я тщательно скрываю, в том числе и от Глеба.

Глава 2

- У меня чемодан, – цежу сквозь зубы, не успев скрыть стервозные нотки.

В ответ – ноль реакции. Редкостный мужлан. Между нами вспыхивает неприязнь с первого взгляда.

- Рад за вас, - издевательски тянет он, не двигаясь с места. - Очень правильное решение, особенно если вы использовали его по назначению и сложили туда теплые вещи. Зима здесь холодная, суровая… Впрочем, - косится на мои каблуки, чтобы продолжить: - Если в чемодане такая же непрактичная одежда, как на вас, то можете смело оставить его на парковке. Он тупо не пригодится. Здесь не модельный подиум, дефилировать будете разве что перед белыми медведями, а они зрители неблагодарные.

- Мой гардероб не должен вас беспокоить. Вам платят не за это, - надменно осекаю его.

Вижу, как взлетают его светлые густые брови, и, могу поспорить, что слышу гневное поскрипывание зубов. Какой ранимый водитель мне попался! Секунду спустя, как по щелчку пальцев, он возвращает себе самообладание, спрятав эмоции под маской невежи.

- Я спокоен, как удав, а вам пора бы начать тревожиться, - хмыкает он. – Если через минуту вы не сядете в машину, то начнется необратимый процесс отмерзания вашей пятой точки. А еще через три я устану ждать и просто уеду. Время пошло…

Я вежливая, воспитанная, тактичная, но сейчас мои манеры дают сбой. Впервые в обычном таксисте меня раздражает все: бесстыжий взгляд, небрежная прическа, расхлябанный внешний вид, глубокий бас, который вряд ли может транслировать что-то, кроме грубости и мата, расслабленная поза, будто весь мир должен пасть к колесам его «Патриота».

На дух не переношу хамов! Дело не в его профессии, которая накладывает свой отпечаток, и не в социальном положении. Можно не иметь больших денег, но оставаться человеком и… настоящим мужчиной. А этот ленивый экземпляр, похоже, проспал ступень эволюции и застрял в первобытнообщинном строе.

- Неандерталец, - фыркаю себе под нос.

В сердцах я слишком резко дергаю чемодан за ручку, и колесики западают. Приходится тащить его за собой по снегу. Тяжело, но на поклон к таксисту не пойду. Принципиально. Надеюсь, мы пересеклись в первый и последний раз, а потом его уволят. У моего отца такие горе-работники долго не задерживаются.

- Подожди, - летит мне в спину вместе с жестким порывом ветра, который чуть не сбивает с ног.

Позади хлопает дверь, хрустит снег под тяжестью мужских шагов, раздается тяжелое, рычащее дыхание, будто меня преследует зверь.

Неужели одумался? Или испугался выговора, в случае если я напишу на него жалобу? А может, в недрах его души, под шкурой австралопитека наконец-то проснулся мужчина?

Поздно! Я завелась, включила турбо-режим «Я сама» – и теперь мчусь наперегонки с ветром, не оборачиваясь. Поскальзываюсь на островке льда, подворачиваю ногу – и меня уносит назад. Не остановиться, словно еду с горки. Выпускаю чемодан, взмахиваю ладонями в воздухе, но вряд ли меня это спасет.

Готовлюсь встретиться с асфальтом, приложиться затылком и лежать, считая звездочки перед глазами, а напоследок захлебнуться под очередной волной отборного сарказма от водителя, но вместо этого оказываюсь в теплых мужских объятиях.

Я впечатана спиной в твердый торс, зафиксирована и обездвижена. Под грудью скрещены его руки. В замок. Амбарный.

Не выбраться.

Поймал… Почему не отпускает?

- Цела? – жаром обдает макушку. Меховой капюшон слетел с головы во время падения, и сейчас чужое горячее дыхание бесцеремонно треплет мои разметавшиеся по плечам пряди.

- Угу, - бурчу, балансируя на каблуках, а ноги будто болтаются в воздухе, в то время как тело заковано в крепкой хватке.

Восстановив равновесие, оглядываюсь на большого Йети. Наши лица слишком близко. Мне это не нравится. Ему – тоже.

Отстраняемся друг от друга, как по команде. Я оттряхиваю шубу. Он оставляет на мне свой горько-острый запах, который впитался в волосы и будто проник под кожу. Теперь будет преследовать меня, пока не приму ванну.

Боже, я только прилетела, а уже хочется домой! Под душ и в теплую постельку. Но вместо этого меня ждет адская практика. В какой момент моя жизнь совершила поворот не туда?

- Понабирают по объявлению, - выплевывает он с сарказмом, будто подслушав мои мысли. Придерживает меня одной рукой за талию, а свободной - подхватывает мой чемодан и легким движением закидывает его в багажник. - Ты как работать у нас собралась, чудо? – тяжело вздыхает, с показным сочувствием покачивая головой.

- Не ваше дело, - рявкаю ему в лицо.

- Не шипи, принцесса, - ухмыляется, облокотившись о машину. - Согласен, я немного перегнул палку. Воспитатель из меня так себе. Педагогика не мое призвание. Представляешь, как сложно нам с тобой придется?

- Нам? – выгибаю бровь. Не понимаю, к чему ведет этот мужлан в потертой куртке. Что у нас вообще может быть с ним общего?

Он чокнутый? Отвезет меня в лес – и оставит там под елкой. Прикопать бездыханное тело не сможет – земля замерзшая.

Отмахиваюсь от буйных фантазий. Папа же сказал, что Салтыков пришлет своих людей. Значит, ему можно доверять. Правда, мог бы кого-нибудь поприличнее выбрать…

- Признай… тебе же самой это не надо, - на удивление мягко убеждает меня таксист, пока я растерянно хлопаю ресницами. - Давай договоримся так. Завтра берем тебе билет на самолет, и ты возвращаешься домой. Скажешь, что не справилась. И волки сыты… и одна белобрысая овца целая, - ехидно подмигивает, намекая на меня.

- Что вы себе позволяете? – сама захлопываю багажник, едва не перебив ему пальцы. В последний момент он успевает отдернуть руку. Хмурится, с опаской косится на меня, потирая кисть. – Вы кто такой? Извозчик? Вот и везите, куда приказали!

- Чего-о? – ревет возмущенно.

Жаль, что не вижу его вытянутого, оскорбленного лица в этот момент, потому что разворачиваюсь и гордо шагаю к передней пассажирской двери. Сама открываю, больше не надеясь на галантность этого вышедшего из леса Йети, ныряю в салон и, нахохлившись, вжимаюсь в спинку кресла.

Глава 3

Ранее…

Ярослав

- Ярослав Владимирович, сексом надо с девушками заниматься, а не со снегоходами, - насмешливо грохочет сверху, отвлекая меня от ремонта, и я запрокидываю голову в поисках источника звука. Заранее знаю, кому принадлежит этот ехидный голос. - А ты опять все перепутал. Элементарным вещам тебя учить приходится, младший босс.

Смазав гусеницы, отталкиваюсь от снегохода и ловко подскакиваю на ноги. С улыбкой поворачиваюсь к гостю, который кажется пришельцем среди бардака в нашем старом, пыльном гараже. Он в пальто с иголочки, слегка припорошенном снегом, идеальных брюках и сияющих ботинках, а я одет как рабочий. Босс из народа. Впрочем, так и есть. Не привык я к пафосу и лоску. Наверное, горбатого могила исправит.

Другое дело - Арсений Высоцкий – крупный московский бизнесмен, владелец сети отелей и по совместительству муж моей сестры. Именно он поверил в меня шесть лет назад, когда я еще был зеленым студентом, взял мой проект в работу и спустя годы помог построить горнолыжный курорт. Слишком громкое название для того, что имеется на данный момент, но перспективы у нас грандиозные. Я обязан Арсу всем, что у меня есть. Сам бы я не справился. Конечно, впереди еще много работы, планов и задач выше горы, но начало положено.

- Ну, здравствуй.

Он переступает детали и инструменты, разбросанные по полу, вразвалку шагает ко мне и протягивает ладонь.

- Арс? Привет, – машинально пожимаю ему руку, пачкая маслом.

Поморщившись, он снисходительно качает головой, хватает тряпку с верстака и, небрежно промокнув свои пальцы, с размаха бросает ее мне. Ловлю на лету, усмехаюсь и сосредоточенно стираю темно-коричневые следы с огрубелой кожи.

- Как у тебя дела на базе, чумазый?

- Туристы есть, курорт растет, стройка идет… Но ты ведь и так об этом знаешь – я присылаю подробные отчеты и сметы каждый месяц. Явился ты не за этим, - прищуриваюсь с подозрением. - Какими судьбами в наших богом забытых краях? Ты оставил Славку с дочкой в суровой столице одних. Примчался без предупреждения. Подшучиваешь с порога, - размышляю вслух, чтобы с обреченным вздохом сделать единственный верный вывод: - Пахнет какой-то глубокой задницей.

- Поприветствовал ты родственника, Яр! От души! Обложил комплиментами, - смеется он, но тут же принимает серьезное выражение лица. – Надо поговорить. Надеюсь, у тебя наконец-то появился кабинет? Или ты совещания по-прежнему на складе с лыжами проводишь?

- Идем, - хмуро бурчу, взмахнув рукой.

Вспомнив о тряпке, оборачиваюсь и запускаю ее в Арса. Она пролетает четко над его плечом, ложится на край столешницы, как будто там и была. Лениво проследив за ее траекторией, Высоцкий цокает, закатывая глаза, похлопывает меня по спине и нагло выталкивает из собственного гаража.

- Итак, что случилось? – нервно тороплю его, когда мы оказываемся в кабинете.

Арсений по-хозяйски осматривает небольшое помещение с минимумом мебели, прохаживается по деревянному полу под аккомпанемент скрипа половиц, подходит к окну, откуда открывается вид на лыжную трассу. Спрятав руки в карманы, смотрит вдаль, будто специально нагнетает обстановку и испытывает меня на прочность.

- Арс? – напоминаю о себе, приближаясь к нему со спины.

- Без этого никак нельзя? – он кивает на террариум в углу, где за стеклом ползет по коряге птицеед.

- Это Саныч, знакомься.

Приоткрыв крышку, я насыпаю пауку специальный корм. Высоцкий передергивает плечами и отшатывается, едва не перекрестившись.

- Воздержусь, - закашливается и садится за стол. - Лучше бы ты, как раньше, муравьев разводил в формикарии.

- Совсем нет на это времени. За ними уход нужен, а этот товарищ самостоятельный. Если забуду накормить, он сам себе еду найдет. Благо, база не пустует, - говорю невозмутимо, наблюдая, как его брови ползут на лоб. - Шутка. Саныч безобидный… когда сытый, - добавляю зловеще. – Говори, зачем приехал, Арс! – не выдержав, повышаю голос.

- Что-то ты дерганый, - победно ухмыляется он. Доведя меня до точки кипения, откидывается на спинку стула, который жалобно стонет под ним. – У меня есть две новости…

- Начинай с плохой.

- Хочу с хорошей, - упрямо отмахивается. – Помнишь проект отеля стеклянных иглу?

- Хм, ты еще спрашиваешь, - с интересом подаюсь вперед. – Я же его и предложил. Это моя мечта. Жаль, что стеклянные домики слишком дорого нам обойдутся.

- Мы сможем реализовать эту идею уже в этом году, - бросает, как кость собаке, и умолкает в ожидании моей реакции. Тем временем у меня слюни в два ручья, но… я мысленно подбираю их, чувствуя подвох.

- Арс, ты ограбил Мировой банк?

- Лучше. Я нашел инвестора, - и по слогам чеканит: - Влас Воронцов согласен спонсировать твой проект. Ему он понравился.

- Что ж, - делаю глубокий вдох, подавляя рвущиеся из груди эмоции. - По закону подлости, сейчас ты должен озвучить плохую новость.

- Я бы не сказал, что она ужасная. Так, мелкие неудобства. Уверен, ты справишься, - спотыкается о мой напряженный взгляд и выпаливает: - К нам прилетит его дочка.

- Супер, дети – цветы жизни. Но у нас нет бэйби-комнаты и аниматоров, - показательно развожу руками.

- Ей почти девятнадцать, Яр.

- М… - дергаю кадыком. – И что мне прикажешь с ней делать? Жениться?

- Разбежался. Если хоть пальцем ее тронешь, Воронцов тебе яйца отрежет и скормит Санычу, - подмигивает пауку, но тут же кривится с брезгливостью, когда тот ставит волосатую лапку на стекло.

- Да я как-то не претендую, - зеркалю его выражение лица, только причина не в птицееде, а в загадочной фифе, которая скоро к нам нагрянет. Лучше бы ревизор – от него откупиться можно.

- Ей уже нашли выгодную партию. Кстати, если все пройдет нормально, то свадьба состоится здесь, на курорте. Желание Воронцова.

- А она сама чего хочет? – зачем-то уточняю.

- Смеешься, Яр? У нее отец - миллионер. Будущий муж – золотой мажорчик. Она хочет платьице и на Мальдивы, - прыскает от смеха Арс, а мне как-то невесело. – На самом деле, хрен ее знает, но это нас не касается.

Глава 4

Самое легкое задание? Как же!

Наверное, в прошлой жизни Арс был ведьмой, сожженной на священном костре инквизиции, но тоже об этом забыл, а в этой – ненароком проклял меня. Иначе я никак не могу объяснить череду неудач, которую принесло за собой его «благословение».

По дороге в пункт назначения у надежного, как танк, «Патриота» спускает шину, так что «замерзнуть в снежном лесу» рискую как раз я. Благо, вспоминаю, как менять запаску, и на автопилоте решаю проблему.

Грязный, злой и уставший, топлю педаль газа до упора. Опаздываю, хотя по жизни я пунктуальный, и из-за этого психую.

В аэропорту меня встречает не Сама Невинность, обещанная Высоцким, а настоящая белобрысая стервозинка.

Правда, красивая… Очень… Как модель с обложки мужского журнала, только упакованная в шубу, которая не становится преградой для моей буйной фантазии. Долгий взгляд-сканер – и богатое воображение лихо дорисовывает все, что скрыто.

Кажется, прав был Арс по поводу секса со снегоходами. Но на девушек у меня сейчас совсем нет времени и сил. С тех пор как началась стройка, я общаюсь только с потными рабочими и лешим Тихоном, целыми днями пропадаю на объектах, потому что все хочу контролировать лично, а ночью отрубаюсь, едва голова коснется подушки.

А тут… Девочка-картинка… Правда, смотрит на меня, как на кусок собачьего дерьма. Гаденькое ощущение. Родом из прошлого.

Стоит ей открыть рот – и весь животный магнетизм мгновенно улетучивается. Это плюс. А вот то, что она не закрывает его даже после моего предупреждения – огромный минус, тем более в дороге, когда снег метет в лобовое стекло, а под колесами – бескрайнее белое покрывало, под которым кроются неприятные сюрпризы.

- Вы не представились, - бросает Воронцова с укором после нескольких минут благодатной тишины. Ненадолго ее хватило. – Как вас зовут?

- Ярослав Владимирович, - привычно говорю, не отвлекаясь от вождения. Гребаная механика! Не заглохнуть бы опять.

Пока борюсь с коробкой передач, я не замечаю, что пауза затянулась. Надеюсь, моя пассажирка уснула и не будет больше задавать лишних вопросов.

- Владимирович, значит, - растерянно звучит тонкий голосок. Странная. Чему удивляется? – Я Таисия… Власовна. Но вы наверняка и так это знаете.

Закатываю глаза. Самонадеянная особа! Разумеется, у нее же на лбу золотом выбиты фамилия, имя, отчество и сумма на банковском счету отца. Никак иначе. Все должны мгновенно узнавать ее и падать ниц.

На деле, Арс мне даже информации подробной о ней не дал, отправил меня вслепую. Я узнал Воронцову исключительно по одежде, не соответствующей нашей суровой зиме, безупречной осанке, будто ей кол через попу в позвоночник вбили, и надменному взгляду королевы. Сложно проехать мимо такого памятника современному искусству.

- Не могли бы вы ехать помедленнее? – не унимается она. – Меня укачивает.

- В таком случае мы доберемся на базу к утру, а я боюсь не пережить с тобой столько времени в одном замкнутом пространстве, - выдыхаю с дикой усталостью.

Делаю радио громче, хотя у него появился серьезный конкурент, и давлю на газ.

- Вы опять хамите, - Таисия обиженно надувает пухлые губы. Неосознанно цепляюсь за них взглядом. Интересно, настоящие? Вряд ли… Естественность сейчас не в моде. - Лучше бы боялись, что я вашему начальству пожалуюсь.

- Кому? – хрипло уточняю, поперхнувшись слюной, которую невольно пустил на нее.

- Да хотя бы этому… - щелкает пальцами, вспоминая. - Салтыкову.

Нога слетает с педали. Глохнем. Пока я судорожно завожу двигатель под неодобрительный вздох Таисии, программа в моей голове дает сбой.

- Ты сейчас серьезно? – поворачиваюсь к ней и понимаю, что она реально приняла меня за таксиста.
Впрочем, на биг босса в старой робе я тоже не похож.

Да и черт с ней! Так даже веселее.

- Вполне, я… все ему расскажу, - лепечет уже не так бойко, когда я нависаю над ней.

Она округляет темно-синие глаза так широко, что я вижу границы линз, медленно, шумно сглатывает. Срывается в эротичный шепот, и теперь тушуюсь я. Рядом с этой девчонкой отказывают тормоза. Причем во всех смыслах.

- Дерзай! – выпрямляюсь и наконец-то трогаюсь с места. - Можешь приступать прямо сейчас.

- Не тыкайте мне, - фыркает, чуть почувствовав свободу. – Везите… молча! – возвращает мне мою же фразу.

- Безбашенная, - усмехаюсь себе под нос.

Съезжаю с главной дороги, на свой страх и риск срезаю путь через лес. Тихон проложил мне самый короткий маршрут. И если в аэропорт я торопился, чтобы вовремя встретить Воронцову, то сейчас спешу избавиться от нее.

- Куда мы? – испуганно спохватывается она. Подбирается вся, вжимается в кресло, мелко дрожит, будто угодила в лапы маньяка.

Я, конечно, не Яр Потрошитель, но рядом с такой занозой в заднице за свою психику не ручаюсь. Тем не менее, принимаю серьезный, строгий вид.

- Так быстрее приедем, - поясняю спокойно.

- Вы уверены, что это хорошая идея? Вдруг застрянем?

Стоит ей произнести это, как перед нами на тропинке из ниоткуда появляется рысь. Выкручиваю руль, буквально в последний момент мастерски огибаю ее, даже не зацепив. Хочу выдохнуть с облегчением, но мы вдруг налетаем кочку, подскакиваем – и нас заносит в кювет.

Вот леший!

Кажется, колесо опять пробито. Если не сразу два.

Двигатель глохнет. В который раз. И как бы не на прощание.

Супер! Доставил дочку инвестора с комфортом. Уверен, такой трансфер она запомнит до конца дней, а если не заведемся, то наступит он уже скоро.

- Ты в порядке? - протягиваю руку, касаюсь ее щеки и успеваю обжечься, прежде чем она отобьет мою ладонь.

Дерется – значит, живая. Осталось выбраться из леса.

- Я же говорила, застрянем, - бесстрашно шелестит сбоку, и я понимаю, что в дикой природе из нас двоих выживет кто-то один.

Глава 5

Таисия

- Я же говорила, застрянем, - в отчаянии лепечу я, не думая о последствиях.

В салоне что-то угрожающе рычит. То ли заглохший двигатель завелся, то ли… Ярослав Владимирович. Искоса поглядываю на него, на всякий случай вжав голову в плечи и отодвинувшись к заблокированной дверце. Меня будто заперли в клетке со зверем, который в любой момент может напасть на меня, покусать и заразить бешенством.

Владимирович пыхтит, как старый паровоз, но ничего мне не отвечает. Молча опускает стекло, и ледяной порыв ветра бьет ему в лицо, обдавая колючими снежинками. Пробурчав что-то нечленораздельное, он проводит пятерней по волосам, сильнее взъерошив их, и со скрипом выбирается из покосившейся машины.

- А?.. – напоминаю о себе, дергая ручку пассажирской двери. Не поддается.

- Молчать! – рявкает так злобно, будто это я была за рулем и чуть не угробила нас обоих. Типичный мужик, у которого во всем виновата женщина. – Сидеть! – дает команду, как собаке, и захлопывает дверь.

Меня встряхивает вместе с машиной, которая угрожающе кренится вбок. Надеюсь, таксист не забудет меня в лесу? Завез как можно дальше, а теперь выбросит, как надоевшую кошку, которая ходит мимо лотка и портит хозяину тапки. Но если животное на инстинктах может вернуться домой, то у меня нет шансов. Я понятия не имею, где находится эта чертова лыжная база, а в Москву идти долго, мягко говоря.

- Эй, подождите! – вскрикиваю, на секунду потеряв Ярослава из вида. Он хоть и хам, но лучше с ним, чем одной.

В панике чуть не вырываю ремень из крепления, переползаю на водительское место – и буквально вываливаюсь из высокого внедорожника в сугроб.

- Да что за… - сверху прилетает приглушенный мат, а потом меня хватают за шкирку и грубо поднимают, как шелудивого щенка. - Я же тебя попросил оставаться в салоне. Там хотя бы тепло.

- Хм, это была просьба? – сплевываю снежинки, забившиеся в рот.

- А надо было с поклоном? – бухтит, но в то же время оттряхивает мою шубу. От каждого его действия меня шатает, как тряпичную куклу.

Я никогда в жизни не встречала таких отталкивающих мужчин! Чувство собственной важности зашкаливает, навык хамства развит до предела, тестостерон плещет из него, как из рога изобилия, манеры Маугли, воспитанного белыми медведями. При этом он ворчит, как старый дед.

Натуральный Владимирович.

- Да что вы злой такой? – шмыгаю замерзшим носом. Зима здесь и вправду суровая – за пару секунд я превратилась в сосульку. Однако в страхе продолжаю язвить. - Не выспались?

Острый, пронзительный взгляд пробирает до мурашек, а мне и без него дико холодно. Зубы стучат, отбива чечетку, а плечи неконтролируемо содрогаются.

Потрепав меня по макушке и смахнув снег с растрепанных локонов, Владимирович вдруг опускает широкую лапу мне на лицо, небрежно проводит от лба к подбородку, заставив меня зажмуриться, стирает холодную влагу. Кожа горит от его грубых прикосновений.

Неловко отбиваюсь, а угрюмый таксист срывает с себя теплый шарф, насквозь пропитанный пряным мужским запахом. Не успеваю увернуться, как он накидывает его на меня и по-отечески обматывает вокруг шеи, а колючий шерстяной край натягивает до самого носа.

- Уберите от меня свои грязные руки! – хлопаю по его запястьям, когда он заботливо заправляет мокрую прядь мне за ухо.

Ярослав не отходит, внезапно включив режим гиперопеки, будто отвечает за меня головой. Цыкнув, накидывает мне на голову капюшон, надвинув его чуть ли не на глаза, и запахивает шубу. Укутывает, как ребенка, так что пошевелиться не могу. И плевать ему на мои протесты. Мельком оценив результат своего труда, удовлетворенно кивает.

- Почему сразу грязные? – лениво прячет ладони в карманы потертой куртки. - Я их мыл, - усмехается, выдыхая клубок пара. - Вчера.

- Очень остроумно, - фыркаю и чихаю от ворса, который забирается в рот. - Что с машиной? Там дымится или мне кажется? – прищурившись, всем корпусом поворачиваюсь к капоту.

Проследив за моим взглядом, Ярослав срывается с места и ругается, как сапожник.

- Испустила дух…

Он активно машет руками, разгоняя пар, и буквально ныряет в самую гущу. Из-под капота доносится приглушенное рычание, перемешанное с кашлем.

- Исчерпывающий ответ, - машинально выдаю, не надеясь ни на что хорошее.

Звездная ночь, и это ни капли не романтично, а, наоборот, пугающе. Снежный лес, жгучий мороз, пронизывающий до костей, сломанная машина, бьющаяся в последних конвульсиях. Поблизости нет никого, кто мог бы нам помочь. А этот… скорее добьет, чем спасет.

Что ж, выбора у меня нет. На безрыбье и Йети – мужчина.

Бесшумно подхожу ближе, заглядываю через его плечо, но ничего не могу разобрать в густом тумане.

- Вернись в салон, не стой над душой, - грозно раздается в непроглядной мгле. - Иначе скормлю тебя волкам.

- Здесь волки?

Я вздрагиваю и инстинктивно жмусь к Ярославу, вцепившись в его рукав. От неожиданности он бьется головой об крышку капота, что-то роняет, шипит и матерится, пока я в ужасе смотрю по сторонам.

- Тц, черт! Обжегся, – отшатывается от машины, хватает с земли ком снега и охлаждает пальцы. - Уйди с глаз долой, говорю! – ревет в отчаянии.

От страха у меня отключается инстинкт самосохранения, а вместо него развязывается язык. Это защитная реакция, из-за которой я обычно страдаю еще больше.

- Послушайте, вы сами виноваты! Не надо было меня пугать, я с этим и сама прекрасно справляюсь, - не уступаю ему в громкости и злости. Вместо того чтобы расплакаться, я веду себя как бешеная фурия. - И хватит на меня орать, как неудовлетворенный бизон в брачный сезон, я просто хочу вам помочь!

- Мне даже интересно, чем? – повышает голос, хотя, казалось бы, уже некуда. Если поблизости и были волки, то этот ревущий зверь наверняка их уже распугал. – Ты даже элементарные команды выполнить не в состоянии.

Снег в его руках превращается в воду, едва не закипает – и он зачерпывает еще. Обтирает покрасневшее от гнева лицо, дышит жарко и сбивчиво. Кажется, еще одно слово – и у него глаз от меня дергаться начнет.

Глава 6

Ярослав

Я закипаю вместе с заглохшим внедорожником. Пар валит из ушей, крышу сносит от злости. Пока я не взорвался, отворачиваюсь и быстрым шагом иду к багажнику.

Как можно дальше от нее!

Не девчонка, а прыщ на заднице. Тронешь – и сделаешь только хуже, потому что зараза мгновенно распространится по всему организму. Игнорировать тоже не получается – зудит и мешает. Вроде бы, мелочь, а раскорячит так, что ни о чем больше думать не можешь.

Горю от злости, а мысли все равно прикованы к Тае. Несмотря на то что отдалился от белобрысого исчадия ада на безопасное расстояние, я продолжаю искоса наблюдать за ней.

- Далеко от меня не от отходи, - рявкаю, доставая ее чемодан из багажника.

Конечно же, Тая не слушается. Насрать ей на меня королевской радугой. Кто я такой? Магаданский таксист, спустившийся с гор, как она считает. Только вчера оленя запрягал, а сегодня впервые за руль сел. Тварь дрожащая и прав не имею.

Зато если что случится, ко мне жмется. Кто еще ей в лесу поможет? Да и мозг ковырять больше некому, а она без этого не выживет. Вампирша. Без еды и воды не погибнет – ее худющее тельце решит, что его посадили на очередную диету, без тепла тоже обойдется, ведь даже в вечной мерзлоте эта ледышка будет чувствовать себя как рыба в воде, но без подкормки в виде свежих чужих мозгов – и минуты не протянет.

- Там озеро... В некоторых местах лед тонкий, провалишься, - предупреждаю ее. Не слышит.

Оставив чемодан, я хмуро слежу, как она дефилирует по замерзшей водной глади, будто прогуливается по проспекту. Дурная или отчаянная? Девчонка мелкая, весит немного, но какого черта приключения на пятую точку ищет? Как специально, лишь бы мне назло.

- Есть контакт! – вытягивает руку с телефоном, будто ждет звонка от самого президента, и вдруг подпрыгивает на месте.

Каблуками. В лед. На озере.

- Воронцова, чтоб тебя!

Стартую, как гребаный болид, еще до того, как Тая закричит. Хотя она даже это нормально сделать не может! Ее тонкий, испуганный писк едва уловим в шуме ветра, но метко бьет мне под дых, выламывая грудину. Сердце сжимается. Я с этой пигалицей инфаркт получу!

Она по пояс уходит в воду, барахтается, пытается схватиться за край проруби, но лишь усугубляет свое положение. Шуба намокает и, превращаясь в тяжелый якорь, тащит свою хозяйку на дно. Тая сопротивляется все слабее, однако не прекращает паниковать.

- А-а-а, Яр-р-р! – зубами отстукивает ритм.

- Тише, дурында, я рядом, - окликаю ее, ложась на лед. – Утонешь только через мой труп! Давай руку!

Протягиваю ладонь, чувствую касание ее ледяных, мокрых пальцев, почти ловлю, но они выскальзывают из моей хватки. Сжимаю воздух в кулаке. Слышу сдавленный всхлип и плеск воды.

- Не бойся, здесь не глубоко, - успокаиваю Таю.

- Х-х-х… - хрипит она в ответ.

- Хреново? Понимаю, - тяну, подползая ближе к ней.

- Х-холодно, - наконец-то, выговаривает она, цепляясь за меня, как за спасательный круг.

В экстренной ситуации от ее дерзости не остается и следа, да и мне не до шуток. Сначала я должен спасти ее, а заслуженную порцию отборного мата и ремнем по мягкому месту она получит потом.

Черт! С каждой секундой девчонка становится все тяжелее и неповоротливее.

Дергаю за шубу, которая висит на ней, как камень на шее, одним движением грубо распахиваю ее, вырывая пуговицы из петель, и снимаю с хрупких Таиных плеч. Заключив девчонку в капкан, вытаскиваю ее из воды, а мокрый мех уходит на дно.

- Почти без потерь.

Не разжимая рук, перекатываюсь на спину, и она оказывается сверху. Уткнувшись лицом мне в грудь, часто, сбивчиво дышит, всхлипывает надрывно. Обнимаю ее крепче и откидываюсь назад, ударившись затылком об лед. Взгляд упирается в звездное небо.

За что мне это? За какие грехи…

- Ну, чего разлеглась? – похлопываю Таю по содрогающейся спинке. - Отдохнула – теперь ползи к берегу.

Она поднимает голову, устремляет на меня полные слез глаза, которые будто стали другого цвета, с фиолетовым оттенком. Пока я всматриваюсь в алеющее от кусачего мороза лицо, неудавшаяся утопленница размыкает дрожащие губы.

Наверное, поблагодарить меня хочет за спасение. Не самый удобный момент, но я этого заслужил. Пусть.

- Я телефон потеряла, - внезапно выдает.

- Хочешь, я брошу тебя обратно в прорубь, чтобы ты поискала? – выплевываю, чувствуя, что тоже замерзаю. Я привык к местной зиме, суровой и беспощадной, но такие прогулки под луной - слишком даже для меня.

Если Воронцов решит мне что-нибудь оторвать за свою драгоценную дочь, то не получится - я все отморозил заранее. Сыграл, так сказать, на опережение. И все благодаря невезучей барышне, лежащей на мне.

- Не хочу, - шмыгнув красным носом, она отрицательно качает головой.

- Впредь слушай, что тебе говорят! – гаркаю на нее.

Выбираемся из озера на твердую землю. Тая трясется и плачет, едва стоит на ногах. Мокрая, растерянная, беззащитная. Не могу на нее злиться, хотя следовало бы.

Снимаю с себя куртку и укутываю в нее дрожащую фигурку. Метаю взгляд на каблуки, мокрые джинсы… Поразмыслив, подхватываю девчонку под бедра и закидываю себе на плечо.

- Так быстрее будет, - бросаю небрежно, придерживая ее за ягодицы.

Лечу как угорелый, не чувствуя ноши. Она и пикнуть не успевает, как я запихиваю ее на заднее сиденье внедорожника, который пока еще хранит тепло.

- Давай раздевайся, - приказываю строго. – Полностью, до трусов. Я тебе сейчас что-нибудь из твоего чемодана принесу.

Гардероб у принцессы и правда не для наших мест, но мне удается отыскать в ворохе брендового тряпья несколько адекватных вещей. Случайно наткнувшись на белье, беру и его тоже. В машине переоденется.

- Так, трусы тоже снимай, - командую без задней мысли, распахивая пассажирскую дверь.

Стоит мне заглянуть в салон, как в меня летит мокрая тряпка и смачно шлепает по лицу.

Глава 7

Таисия

Увидеть Магадан – и умереть. Не о таком я мечтала…

- Крыса! – визжу что есть мочи, когда из темноты на меня набрасывается неопознанный комок с хвостом. Увернувшись, я пулей вылетаю из старой, покосившейся избушки, которую Ярослав гордо зовет домиком лесника.

Я попала в сказку, только очень страшную, где Красную шапочку застрелили охотники, а Спящую Красавицу в коме отключили от системы жизнеобеспечения.

Без зазрения совести ныряю в объятия Йети, с которым препиралась всю дорогу. Впиваюсь обледеневшими пальцами в его дедовской тулуп, будто это пальто от Армани, утыкаюсь лицом в клочковатую овечью шерсть на воротнике, как в дорогие меха, и судорожно дышу его островатым, пряным мужским запахом, словно пробую селективный парфюм.

- Что?

Слышу, как он смеется в мою макушку. Небрежно проходится рукой по спине, то ли поглаживая меня, то ли похлопывая. Пытается отстраниться, но я держусь крепко, буквально повисаю на нем и сильнее зарываюсь носом в его шею. Оторвать меня сейчас можно только с мясом.

Протяжно вздохнув, Яр сдается и обнимает меня.

Он по-прежнему все тот же неотесанный мужлан, который нахамил мне в такси, но с ним мне тепло и безопасно. Лучше быть глупой в его глазах, но живой и невредимой, чем гордой, но надкусанной неведомым и наверняка бешеным зверем.

- Ты совсем одичала в своем городе? – шепчет с насмешкой и укором, накрыв лапой мою голову. Его бархатный голос согревает и успокаивает, если не вникать в смысл слов. - Ну, какая это крыса? Сама ты…

Цокнув, осекается на полуслове и приседает вместе со мной. Продолжает придерживать меня одной рукой, потому что я все равно не отцеплюсь, будто приросла к нему намертво, а вторую – протягивает к открытой двери.

Вскрикиваю и приземляюсь попой на крыльцо, когда жуткий крысеныш выскакивает из темноты, прыгает на его ладонь, карабкается по рукаву и забирается на плечо. Яр широко улыбается, как Веселый Роджер, и поворачивается ко мне.

- Это… что? – лепечу, фокусируя взгляд на зверьке, но картинка плывет.

Черт, кажется, я линзы в проруби утопила.

- Не что, а кто, - отчитывает меня Яр, будто я живого человека обидела. – Знакомься, это Гайка, домашняя белка. Ее Тихон в тайге нашел полумертвую, вылечил и выходил. Теперь она здесь живет, - довольно сообщает. – Ты бы лучше с хозяйкой поздоровалась, Тая, а не обзывалась. Неужели вас в столице совсем правилам этикета не учат?

Заторможено моргаю, рассматривая Гайку. Пушистый хвост, на ушках кисточки, острые коготки врезаются в ткань тулупа, а глаза-бусинки направлены на меня. Никогда не употребляла алкоголь, но сейчас на себе испытала, что значит «поймать белочку». Буквально.

- Вы все тут ненормальные, - растерянно качаю головой, поднимая взгляд на Яра.

- Хочешь обратно в Москву? – уточняет он с надеждой.

Каков наглец! Разве я ему мешаю? Мы расстанемся, как только нас вытащат отсюда, и не вспомним друг о друге. Если я и стану чьей-то проблемой, то исключительно Салтыкова, который вынужден будет показать мне курорт и всему меня научить. Но я уверена, что он человек адекватный, грамотный и воспитанный, в отличие от этого невежи. Мы найдем с боссом общий язык.

- Хочу, но… - прищуриваюсь, чтобы порывисто выдохнуть ему в лицо: - Я остаюсь здесь.

- Наказание, - закатывает глаза и поднимается, бросая меня на холодном крыльце, зато бережно обнимая белку.

Я встаю и отряхиваюсь, осторожно бреду в домик. Надеюсь, вторая попытка будет более удачной, чем первая. Стоит мне переступить порог, как раздается жуткий рев. Если бы Яр остался на улице, то я опять бы бросилась наутек, под его крыло. Но он внутри, так что бежать мне некуда.

Дверь захлопывается за спиной. В помещении вдруг зажигается свет, тусклый и желтый. Одинокая лампочка мигает, как в фильмах ужасов. В полумраке видны лишь очертания обстановки – и романтической ее точно не назовешь.

- Так, генератор я запустил, до утра должно хватить, - заявляет Яр, выходя из сумрака. Останавливается напротив меня, всматриваясь в мои глаза. На мгновение выражение его лица меняется, но я слишком паникую, чтобы понять причину. – Осталось разжечь камин, - кивает на кривую каменную кладку в углу, перед которой валяется медвежья шкура. – И будут вам апартаменты, как в лучших домах Лондона, принцесса, - с сарказмом заключает он, скидывая тулуп.

- В смысле, до утра? – испуганно икаю я. – Разве нас не заберут отсюда?

- Конечно! - Он дарит мне огонек надежды и тут же топчет его грязными сапогами. – Но не сегодня... Тихон на рассвете владенья обходит. Он обязательно заглянет в домик, чтобы покормить Гайку и проверить, не застряла ли здесь одинокая заблудшая душа, - небрежно подшучивает, а мне совсем не до смеха. – С ним ты поедешь на базу, а я вернусь за брошенным внедорожником, иначе Тихон меня пришибет лопатой.

Никогда не понимала черный юмор, а в интерпретации Яра он и вовсе звучит зловеще. Отгоняю от себя леденящие кровь образы загадочного лесника с садовым инвентарем через плечо, нервно сглатываю и с тоской осматриваю тесное, неуютное помещение.

- Мы будем ночевать прямо тут?

Я перевожу взгляд со шкуры на маленький диванчик и обратно. Так себе перспектива. Как кандидаты на местных выборах. Иллюзия ассортимента, а на деле… какое бы койко-место мне ни досталось, я проведу ночь в пыточной камере.

- Соображаешь в правильном направлении, хоть и туго, - ехидно тянет мой спутник, у которого тоже нет альтернатив.

- Вдвоем?

- Если моя компания тебя тяготит, то есть еще туалет. На улице, - напоминает он, взмахивая рукой в сторону двери, а я на автопилоте, наоборот, делаю шаг к нему. - Вэлком, короче.

- Спасибо, я лучше потерплю ваше общество, - произношу срывающимся шепотом, запрокидывая голову.

- Воздержание вредно для здоровья, - ерничает он, а взгляд при этом внимательный и серьезный.

- Вы слишком грубый, - с трудом выдавливаю из себя, и былой запал улетучивается, когда мы с Яром оказываемся лицом к лицу.

Глава 8

- Я не буду, - упрямо поджимаю губы.

В следующую секунду чихаю прямо в чашку. Рука Яра дергается, и несколько капель неопознанной жидкости выплескиваются ему на предплечье. Утробно прохрипев, он свободной рукой подцепляет мой подбородок, чтобы я не отворачивалась.

Неужели силой заливать станет?

- Надо, Тая, надо.

- Может, у вас тут принято пить всякую дрянь и иммунитет выработался, но у меня организм слабый, - сопротивляюсь, а он пальцами сжимает мои щеки. - Вдруг мы отравимся? – пыхчу невнятно.

- Я даже не знаю, что меня больше пугает: риск умереть с тобой в один день или попытка выжить в твоей компании до утра. Боюсь, при любом раскладе меня придется отпевать.

- Сами глотайте свою бражку! – бью его по запястью. - Судя по запаху, вам после нее потребуется не священник, а врач-инфекционист. Если что, туалет на улице, - ехидно возвращаю его же фразу.

- Пей, не вредничай, - отдает мне кружку, которую я добровольно принимаю. Я привыкла к давлению Яра, поэтому когда он перестает напирать, я теряю сцепление и, наоборот, подчиняюсь. - Тихон сам делает настойки от всех болезней. Он у нас вроде местного знахаря

- Что? Боже, куда я попала, - причитаю, заглядывая в омут мутной зелено-коричневой жидкости, который засасывает меня на дно. - Меня будто в дремучее средневековье на машине времени закинуло…

- Вряд ли, - усмехается он, отступая от меня и даря иллюзию свободы. - Тебя бы там в первые секунды сожгли…

- Из-за внешности? – обижаюсь.

- Из-за дурости и длинного, острого языка. Да, и отчасти из-за внешности. Красивых баб тогда ведьмами считали, - выплевывает грубо. Вроде бы, и комплимент сделал, но таким тоном, что я не знаю, благодарить или обтекать. Предпочитаю промолчать, будто не заметила. – Так что радуйся, ты еще легко отделалась. Всего лишь искупалась, да и то по собственной глупости, - хмурится, когда я снова чихаю. - Если не хочешь пневмонию подхватить, пей. Профилактика.

Задерживаю дыхание, зажимаю нос и зажмуриваюсь.

Что я делаю?

Здравый смысл машет ручкой на прощание, кукушка улетает, не успев отсчитать мне оставшиеся годы жизни… или минуты… Мысленно помолившись, а я заливаю в себя чертову огненную воду Магаданских индейцев.

Кружка выскальзывает из рук и катится, звякая железом по деревянному полу.

Из глаз брызжут слезы. Горло горит огнем. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

- Запей, что ли, - растерянно тянет Яр, вкладывая в мои трясущиеся руки стакан. – Не думал, что ты вот так... залпом, как заправский алкоголик. А строила из себя…

Похлопывает меня по спине, пока я жадно пью воду, пытаясь погасить пожар внутри.

- Фу, гадость, - первое, что срывается с уст, когда я обретаю дар речи.

- Терпимо.

- Где я могу умыться? – прошу жалобно, но спотыкаюсь о его загадочный, хитрый взгляд. - Только не предлагайте на улице снегом обтереться

- Опередила, - хмыкает и тыльной стороной ладони как бы невзначай смахивает слезы с моих щек. Кожа жжется в местах его прикосновений. - Там за перегородкой. Бери тазик, я тебе воды нагрею.

Пока я размышляю, посмеяться над его шуткой или впадать в глубокую депрессию, он на полном серьезе отходит к камину, ставит железный чайник на некое подобие плиты, подбрасывает дров.

- Не утруждайтесь, обойдусь влажными салфетками, - хватаю пачку из чемодана, а заодно и домашние вещи. - Пожалуй, переоденусь там. Придержите своего зверя и не подглядывайте.

- Чего? – резко оборачивается.

- Гайку заберите, я ее побаиваюсь, - повторяю, опуская конец просьбы.

- Это взаимно, - смеется он, подзывая белку. Она дрессированная, как в цирке. - Дуй давай. Постарайся не натворить ничего.

Некоторое время завороженно наблюдаю, как Йети с Гайкой на плече готовит чай и разогревает консервы. Сервирует нехитрый ужин прямо на полу у камина, возле медвежьей шкуры. На секунду мне кажется, что я сильно пострадала на озере – и все, что мне мерещится сейчас, не более чем бред. Утром я проснусь в больничной палате, меня осмотрят квалифицированные врачи – и вылечат. А пока что… Досмотрю этот страшный сон.

Ныряю за перегородку. Остаюсь одна в крохотном пространстве, облокачиваюсь о шершавую, неровную стену из бревен и чувствую, как меня ведет. Зря я пила. Очень зря.

- Та-а-ая, ты там уснула стоя? – бархатно зовет Яр, а я вдруг понимаю, что уже несколько минут стою, прижавшись к бревнам, будто язычница, поклоняющаяся деревянному идолу, и смотрю в одну точку. - Лечь в том закутке, мягко говоря, проблематично, особенно такой принцессе на горошине, как ты... Тая! – гаркает так, что я подскакиваю на месте.

- Не-а-а…

Встрепенувшись, я стягиваю с себя два свитера, в которые упаковал меня суровый Яр, безжалостно топчу джинсы, путаюсь в прилипших к коже колготкам. Я как капуста, решившая самостоятельно подготовить себя к голубцам. Снимаю одежду по листику – и это невероятно муторно.

С меня несколько потов сходит, прежде чем я наконец остаюсь в белье. Вспоминаю, как небрежно Йети скомкал эти самые трусики, что сейчас на мне, закинул прямо в салон внедорожника, где я переодевалась, и снова злюсь.

Мужлан бестактный!

- Уф-ф!

Шумно вздохнув и смахнув испарину со лба, тянусь за махровой туникой, которую оставила на небольшой табуретке в углу. В полумраке цепляю что-то – и раздается такой грохот, будто посудная лавка взорвалась. Откуда-то сбоку на меня падает тазик, которым пугал меня Яр.

Значит, не шутил…

- Тая! Да чтоб тебя!..

Пячусь назад, спотыкаюсь о ковшик. Не замечаю, как перегородка заканчивается – и я во всей красе предстаю перед опешившим Яром. Точнее, сначала его поприветствовала моя пятая точка, потому что отступала я, согнувшись, чтобы больше ничего мне в голову не прилетело. Затем разворачиваюсь я сама.

Встречаемся взглядами. Мой растерян, его – медленно соскальзывает по моему телу вниз, а потом так же тягуче поднимается к лицу.

- Помощь нужна? – хрипло, почти шепотом.

Глава 9

Просыпаюсь от стойкого ощущения, что под ухом жирные бобры грызут дерево. Звуки настолько громкие, четкие и чавкающие, что не могут мне мерещиться. Пока вокруг меня не построили плотину, я приоткрываю один глаз, будто подмигиваю, потом второй.

Насупив брови, пересекаюсь взглядами с… белкой, что сидит на моей подушке. Она замирает с грецким орешком в лапках, прекращает жевать. Я тоже на всякий случай не шевелюсь. Некоторое время смотрим друг на друга и не моргаем, будто играем в гляделки.

- Я-а-а-р! – зовут тихо и протяжно, не разрывая нашего зрительного контакта.

Гайка бросает в меня орех, то ли желая задобрить, то ли накормить, то ли рот мне заткнуть… Я инстинктивно зажмуриваюсь, а она разворачивается ко мне пушистым задом и, хлестнув по лицу хвостом, сбегает.

- И тебе доброе утро, - бурчу без энтузиазма, перекатываюсь на спину и столбенею, уставившись в потолок.

Что произошло этой ночью?

Я пытаюсь восстановить нить событий, но мысли путаются. На медвежьей шкуре невероятно твердо и неудобно. Под пледом холодно. Огонь в камине погас, угольки едва тлеют.

«Принцесса на горошине», - шелестит в сознании.

Однако в таких спартанских условиях я умудрилась проспать до утра. Видимо, анестезия в виде настойки смягчила неприятные ощущения. Только побочные эффекты у нее убийственные. Голова раскалывается, в горле першит, как если бы я в караоке несколько часов подряд орала, нос заложен, тело ломит, словно меня в ледяной проруби по доске для стирки елозили. Я помята и разбита, а еще живот тянет – застудила в озере.

Официально заявляю: это была самая ужасная ночь за все мои девятнадцать лет! Чудо, что я вообще выжила, лишь отделалась легким испугом.

Вроде бы, вчера ничего непоправимого не случилось, кроме… поцелуя с таксистом.

Кстати, где он?

- Яр? – нервно сглатываю, приподнимаясь на локтях.

Проснуться в объятиях первого встречного и не помнить, что было между нами, – одна из моих фобий. На такое способны только девушки с низкой социальной ответственностью, а у меня строгое воспитание и нерушимые принципы.

- Только не я. Только не с ним, - повторяю, как мантру.

Ощупываю себя, потом с опаской осматриваюсь вокруг.

На мне по-прежнему туника, в которую я переоделась перед сном, правда, вывернута наизнанку… Но это мелочи. Главное, что поблизости – никого.

Не успев выдохнуть с облегчением, я опять напрягаюсь…

Где его черти носят? Он же не мог уехать, оставив меня здесь одну? Хотя от него чего угодно ожидать можно!

- Ярослав! – рявкаю в панике, откидываю плед. – Владимирович!

Судорожно натягиваю джинсы прямо под тунику. Руки трясутся то ли от страха, то ли от холода. Накидываю тулуп Яра, забыв о брезгливости.

Странно… Йети раздетый от меня сбежал? Может, ему в туалет приспичило? После настойки с олениной – закономерный исход… Или он за дровами для камина вышел?

В моей голове роятся здравые мысли, но ни одна не в состоянии угнаться за мной. Я быстрее, особенно когда боюсь.

Распахиваю дверь, а путь мне преграждает огромная мрачная фигура, занимающая весь проем.

Хагрид, вышедший из волшебного леса.

Первое, что бросается в глаза, - мощные лапы, облаченные в черные шерстяные перчатки. Левая зловеще сжимает капкан, а правая… вдруг тянется ко мне.

- А-а-а! По-мо-ги-те!

Я кричу что есть мочи, как выдернутая из земли мандрагора. Сама чуть не глохну от собственного голоса. Широкая ладонь затыкает мне рот – и я, пикнув на прощание, теряю связь с реальностью.

***
Пробуждение. Дубль второй. Надеюсь, удачный.

- Таюш-ш-ш, - хриплый шепот ласкает слух.

Улыбаюсь, не открывая глаз. Легкий ветерок проносится по коже, я вздрагиваю, будто по самым эрогенным зонам невесомо ведут перышком. В нос проникают запахи древесной стружки, зимнего леса и… настоящего дикаря. Смутные ассоциации будоражат кровь.

Если это сон, то мне не хочется просыпаться. Но лица касается неровное, жаркое дыхание, на щеку ложится ладонь, а после - вдруг шлепает небрежно.

От неожиданности и искреннего шока я судорожно хватаю губами воздух.

- Воронцова! – гремит строго, как в армии. – Я тебя от силы минут на пятнадцать оставил! Ты чего буянишь и на хозяина орешь?

- Какого… - сипло произношу, проталкивая колючий комок в воспаленном горле, - хозяина, - с трудом заканчиваю и кашляю, чувствуя, как все внутри колет и дерет.

Глаза снова закрываются и горят, будто в них битого стекла насыпали.

- Таисия!

Меня небрежно трясут за плечи, как тряпичную куклу, и я задыхаюсь от возмущения. Нахожу в себе силы прийти в себя и, собрав волю в кулак, отбиться от навязчивых, хоть и приятных, мужских прикосновений.

- Хватит на меня голос повышать, - фыркаю растерявшемуся Яру в лицо.

Инстинктивно хватаюсь за его одежду, заглядываю за спину, но никакого Хагрида поблизости не вижу. Протяжно выдыхаю. Наверное, приснился кошмар, ведь сейчас я сижу на диване в тунике, а ноги прикрыты пледом. Ни тулупа, ни великана - только Йети напротив.

– И вообще, ты где был?

- Ничего себе заявочка, - ехидно выпаливает он, выгибая бровь. – Еще даже не жена, а пилишь профессионально. Тебе детальный отчет или общий? Алиби мне могут обеспечить разве что медведи…

- Не смешно, - нервно сглатываю. – Я испугалась.

Черты его лица смягчаются, кривая, насмешливая ухмылка превращается в добрую улыбку. Таким Яр мне нравится больше, и я сама невольно тяну уголки губ вверх. Почти сразу же осекаю себя, возвращаю с небес на землю, в грязную сторожку, и принимаю надменный вид. Не хватало еще с магаданским таксистом флиртовать.

- Под утро огонь в камине погас, а я пропустил этот момент, - объясняет он без сарказма, и это непривычно. – Когда проснулся, была такая холодрыга, что зуб на зуб не попадал. Пришлось идти за дровами, - кивает на связку, брошенную рядом с медвежьей шкурой. - Ты не замерзла? – тихо уточняет, заправляя прядь волос мне за ухо.

Глава 10

Горячая пенная ванна с ромашкой после ледяной проруби – это особый кайф. Я откидываюсь затылком на бортик, прикрываю глаза и блаженно улыбаюсь, чувствуя, как вода ласкает усталое, ломящее тело.

Я почти в раю, если бы не нюанс – женские дни, которые пришли раньше срока. Наверное, мой организм сбоит от стресса – и я его не осуждаю. Мы слишком много пережили за эту ночь. Испачканная одежда крутится на самой низкой температуре в стиральной машинке. Звук барабана убаюкивает.

Цивилизация! Как мне тебя не хватало!

Даю себе еще несколько минут, чтобы понежиться в целительном тепле, и спускаю воду. Сполоснувшись под душем, кутаюсь в пушистый халат, который взяла из дома. Я не надеялась на сервис пятизвездочного отеля, поэтому все предусмотрела заранее, вплоть до полотенец.

Впрочем, следует признать, мне выделили очень уютный домик. Небольшой, но чистый и теплый, что в условиях местной суровой зимы немаловажно. Здесь всего одна спальня, большая кухня-гостиная и раздельные туалет с ванной. В тесноте да не в обиде. Главный плюс – на ухом не зудит Йети, пытаясь больнее уколоть меня и поиздеваться всласть.

- Таисия Власовна? – доносится из небольшого коридорчика, и я, нырнув на ходу в тапки, бреду на звук. – У вас открыто…

- Я не разобралась с замком, - признаюсь, встретив на пороге девушку с термосумкой, будто из службы доставки. – Здравствуйте, - вежливо улыбаюсь ей, украдкой втягивая носом запахи еды.

Надеюсь, это одна из тех «девчат» из ресторана, о которых говорили Яр и Тихон, и она пришла не с пустыми руками. У меня сосет под ложечкой, а голод оказывается сильнее гордости и каких-то глупых капризов. Я в таком состоянии, что готова убить за чашечку кофе и круассан.

- Не порядок, - хмурится незнакомка, спуская на пол сумку, которую я провожаю жадным взглядом. – Сейчас разберемся, - дергает защелку. - Вы закрывайтесь обязательно, иначе какой-нибудь зверек заберется или кто-то из лыжников номер перепутает. У нас всякое бывает. Босс приказал за вами проследить.

- Салтыков? Он уже на базе?

- Да, но вы не торопитесь. Раньше обеда он вас не ждет. Отдыхайте, - успокаивает меня с улыбкой. – Я Инга, официантка из иглу, - представляется, делая неопределенный жест рукой, и тут же спохватывается. – А в сумке ваш завтрак, плавно перетекающий в обед. Надеюсь, выберете себе что-нибудь по душе. Мы старались.

- Конечно. Спасибо большое, - искренне благодарю.

Дышу глубже, пытаясь насытится ароматами блюд. Если бы не воспитание, я бы набросилась на сумку, как дворовая собака, и разорвала бы ее в лохмотья.

Сдерживаюсь. Но силы неравные.

Кажется, проведя ночь с Йети, я и сама одичала. Лишь бы не обратиться в магаданскую дикарку и не завыть на луну. Я на грани.

- И телефон с новой сим-картой, - протягивает мне коробку. – Босс поручил самый дорогой взять, но… что нашли, - виновато пожимает плечами.

- Глупости! Я на любой согласна, лишь бы связь была, - искренне выпаливаю. – Салтыков всегда такой внимательный? Или только к особым гостям?

- Всегда, - широко улыбается она, будто меда наелась. Главное, чтобы нигде у нее не слиплось. – Он у нас очень классный! Добрый, вежливый к персоналу, без короны на голове, как часто бывает у начальства, а еще статный, спортивный, красивый…

- Кхм-кхм, - перебиваю восторженную фанатку кашлем.

Понимаю, что если не остановлю этот поток восхищения, она начнет в любви боссу признаваться и закапает слюной весь пол. Любопытно, что же там за гибрид Робина Гуда и мачо. Не исключено, что он типичный ловелас по типу моего Глеба, однако нас ждут исключительно деловые отношения. Не хочу слушать о его любовных подвигах и героических взятиях официанток.

- Ну, скоро вы сами с ним познакомитесь, - многообещающе произносит Инга и пятится к двери. – Всего доброго. Приятного аппетита, - тараторит, спотыкаясь на пороге. – Закрывайтесь! – напоминает строго.

Поворачиваю защелку, как показала Инга, на всякий случай подпираю дверь табуреткой, опасаясь диких зверей. Сегодня я проснулась с Гайкой, а завтра с кем? Не хочу экспериментировать.

- Уф-ф, - протяжно выдыхаю, будто ящики всю ночь грузила.

Сумка отправляется на стол, а я включаю телефон. Прежде чем расслабиться и позавтракать, звоню папе, который за ночь успел поднять на уши всю лыжную базу. Объясняю ему, что потеряла телефон, разумеется, при этом опускаю подробности, но он и не спрашивает - просто переводит крупную сумму мне на счет.

- Купи новый, - отчеканивает сурово. – И будь на связи, чтобы я не переживал!

- Слушаюсь и повинуюсь, - шутливо выкрикиваю, а потом добавляю тише: - Пап, я люблю тебя.

Отключается, оставив мою фразу без ответа. Он хронически занят. Его время стоит денег. Слишком больших, чтобы тратить на сентиментальные глупости. В последнее время отец с головой зарылся в бумаги, подбивает все дела. На меня не обращает внимания, почти не общается со мной по душам, разве что по поводу учебы, бизнеса или... свадьбы. Папа одержим идеей поскорее сплавить меня Глебу, будто ему самому надоело возиться с не приспособленной к жизни нахлебницей.

Мы отдалились в этом году особенно сильно, и я не понимаю, чем провинилась перед ним. Зато в финансах он мне по-прежнему не отказывает, словно откупается.

Но есть в этом мире человек, который всегда меня выслушает…

Вздохнув, по памяти набираю дорогой сердцу номер. По привычке говорю шепотом, будто я дома и меня могут подслушать.

- Привет, мам. Как у вас дела?

- Здравствуй, Таюша, - произносит мама нежно и с любовью, как умеет только она, и сердце вздрагивает.

«Таюш-ш-ш», - звучит в унисон хриплый мужской баритон из моих ночных воспоминаний.

Это ласковое обращение – запрещенный прием, особенно в устах мужчины. Цепляет за живое, выкручивает душу и выбивает воздух из легких. Вчера я сама не заметила, как поддалась слабости. Дезориентированная, уставшая и слегка нетрезвая, я на мгновение увидела в Ярославе не грубого таксиста, а родного человека. Потянулась к нему – и случился поцелуй.

Глава 11

На холеном лице расплывается улыбка Чеширского кота, глаза лукаво прищуриваются, устремляясь на меня. Небрежным жестом поправив пиджак, мужчина прячет руки в карманы брюк и вальяжно шагает ко мне. Вид у него официально-деловой, но в то же время расхлябанный, будто хулигана по духу насильно упаковали в строгий костюм.

- Высоцкий, - самодовольно ухмыляется он, - Арсений Геннадьевич. Из центрального офиса, - лениво представляется, давая мне время перебрать в голове все, что рассказывал отец об объекте и его руководстве. - Владелец московской сети отелей - к вашим услугам, - слегка наклоняет голову в знак уважения, однако выглядит это как насмешка.

Вспомнила! Высоцкий - родственник Салтыкова, который помог ему основать лыжный курорт. Если не ошибаюсь, муж его сестры. У них что-то вроде семейного бизнеса. Ядро в Москве, только аппендикс каким-то чудом занесло в Магадан.

- Вы главный босс? – повторяю папину формулировку.

- Можно сказать и так, - хмыкает Арсений. – А тебя, наверное, прислали прямиком из рая на эту грешную Магаданскую землю, чтобы ты озарила всех своих ангельским сиянием.

Хмурюсь, передергиваю плечами, сбрасывая с себя липкую патоку, которой меня щедро полили с порога. Мне не нравится, как Высоцкий пытается задобрить меня комплиментами. Это значит лишь одно – для него я тоже не более чем папина принцесса, бесполезная и недалекая. Он уверен, что я ни в чем не разбираюсь, кроме модных брендов и ювелирных изделий.

- Таисия Воронцова, - перебиваю его строго. - Приятно познакомиться с партнером моего отца. Я здесь, чтобы вникнуть в курс дела и по возможности помочь вам с проектом. Между прочим, я будущий инженер и иду на красный диплом. Мне, конечно, еще учиться и учиться, но я способная и хватаю все на лету.

- Серьезная леди, - мягко улыбается. На этот раз искренне. – Но не переживай, сильно загружать тебя здесь никто не будет.

- Я не брезгую никакой работой, - огрызаюсь, вскидывая подбородок. - В пределах своей компетенции, конечно, - добавляю на всякий случай, чтобы меня не отправили снегоходы драить или по тайге браконьеров ловить.

Не хочется снова попасть к Яру или Тихону. Я только немного отошла от ночных приключений. Тело до сих пор ломит, а голова как муравейник. Новых испытаний я не выдержу.

- Знаешь, ты мне нравишься. Смышленая и дерзкая, - смеется Арсений. – Располагайся, грамотный инженер нам пригодится, - отодвигает кресло руководителя и приглашает меня присесть. – У младшего босса, то есть Салтыкова, как раз серьезные проблемы с туалетами, - выдает с сарказмом.

- Хм, что? – запрокидываю голову.

- Я имею в виду коммуникации. У нас с ними сложности - золотыми выходят, как ни прокладывай.

Высоцкий достает толстую папку из шкафа, тяжело опускает ее на стол передо мной и раскрывает на рисунках. Хочу возмутиться, что он снова воспринимает меня как ребенка, но залипаю на прозрачных куполах, сквозь которые видно небо. Наяву это будет выглядеть волшебно и красиво, как в сказке.

- Мы планируем построить отель стеклянных иглу, однако есть нюансы, в том числе связанные с инженерными работами. Более подробно тебе младший босс объяснит. Это полностью его детище.

- Когда он будет? – лепечу, не отрывая глаз от проекта.

- Леший его знает, - недовольно цедит Арсений, и я вздрагиваю при упоминании лесничего.

Я лихорадочно отмахиваюсь от травмирующих психику ассоциаций и компенсирую пережитый стресс созерцанием прекрасного. Представляю, как в ближайшем будущем останусь на ночь в одном из таких иглу. Среди бескрайних снегов. На природе. Под открытым небом.

- Романтика, - мечтательно выдыхаю себе под нос.

- О-о-о, вы точно найдете общий язык. Салтыков так же своей идеей восхищается. Одержимый, - босс цокает языком и закатывает глаза. – Таисия, ты пока полистай проект, чтобы не скучать, а я его потороплю. Дождись, пожалуйста. Сам я вынужден откланяться…

- Как? Уже? – на миг оторвавшись от бумаг, с тоской поглядываю на Высоцкого.

Он первый адекватный человек среди всех, кого я успела встретить в Магадане, и мне не хотелось бы так скоро с ним прощаться. Как жаль, Москва забирает лучших.

- Да, приятно было познакомиться, но у меня самолет. Я и так опаздываю на рейс из-за этого оболтуса, где его только черти носят, - пыхтит себе под нос, покосившись на часы. - Меня дома жена и дочка ждут. Не обессудь, Таисия.

- Семья - это святое, - горько улыбаюсь, вспоминая о родителях. Сердце снова рвется.

У них не получилось построить семью, да и я иду по их стопам, выходя замуж за нелюбимого. Вряд ли я буду сидеть у окна в ожидании Глеба. А он? Как скачет сейчас по бабам галопом, так и будет дальше адаптировать супружеское ложе под ипподром. Единственный плюс – пока он ходит налево, я смогу беспрепятственно помогать матери и сестре. Не надо будет скрываться, выуживать деньги и придумывать оправдания непомерно большим тратам. Свобода, которую я заслужила. На большее не стоит и рассчитывать.

- Держи мой номер, - оставляет Арсений визитку. – Если Салтыков будет тебя обижать, звони.

- Я не маленькая, не стоит меня недооценивать, - вспыхиваю от возмущения. – Салтыкову на всякий случай тоже номерок свой запишите. Вдруг ему скорее понадобится. Я не подарок.

- Очар-р-ровательный ребенок, - рокочет он, выходя из кабинета, а я даже не обижаюсь на его обращение. Звучит мило, по-отцовски.

Улыбнувшись, погружаюсь в проект. Внимательно изучаю его, рассматриваю чертежи, а воображение дорисовывает все остальное. В голове мелькают картинки, как в калейдоскопе, и соединяются в настоящую зимнюю сказку. Не верится, что нечто подобное может появиться в этом богом забытом месте. Но если идея выгорит, то отбоя от туристов не будет. Да я первая займу очередь! Надеюсь, мне выделят лучший иглу по блату.

- Фу-ух, - выдыхаю устало, отвлекаясь и от бумаг, и от собственных фантазий.

Время идет, а Салтыков не появляется. Неуловимый босс.

Глава 12

Ранее…

Ярослав

С трудом и старческим кряхтением я выбираюсь из «Патриота» на свежий воздух, захлопываю дверь – и от ее грохота в голове будто взрываются петарды. Едва не взвыв от острой, невыносимой боли, агрессивно массирую виски. Облокотившись о капот, на доли секунды опускаю свинцовые веки – и в сознании тут же вспыхивают образы белой ведьмы с сиреневыми глазами. Меняются, как в калейдоскопе, закручивают меня в адский водоворот безумия, будто я этой ночью на балу Воланда тусовался, где вместо Маргариты была другая обнаженная королева.

Воронцова, мать твою, уйди! Ты как рак головного мозга с метастазами в сердце!

Вспоминаю ее в идиотском брендовом белье, которое тонкими полосками едва прикрывает идеальные девичьи формы, потом почему-то без него… и в моих объятиях. Яркие вспышки, треск дров в камине, срывающийся шепот. Все какое-то нереальное, кроме ее запаха. Я насквозь им пропитался – не отмыться, хоть в озеро ныряй. Сейчас я бы не отказался от освежающих процедур. Бошка трещит, и мне сложно понять, где правда, а где игры разума и мои эротические фантазии.

В здравом уме я бы никогда не полез на дочку инвестора, с которой знаком меньше суток. И дело не в предостережениях Арса и даже не в проекте мечты, который всецело зависит от гребаных денег ее отца. Нет. Главная причина – в моих личных установках. Я не привык таскать в постель кого попало, а уж тем более я бы не воспользовался неадекватным состоянием и беззащитностью девушки. Разве что… если я сам был в таком же неадеквате.

Нет! Бред! На черта мне такие приключения на задницу?

В конце концов, у меня алиби. Когда я проснулся, Тая была одета и мирно сопела мне в грудь. Правда, обниматься полезла, да и я был не против, но все это исключительно из чувства самосохранения. Мы оба замерзли под утро, ведь огонь в камине погас и домик быстро остыл. Всего лишь согрелись немного, а остальное – галлюцинации.

- Ч-черт! Чтоб тебя!.. – ругаюсь вслух, когда вместо моих правильных установок перед глазами снова кружится голая Тая.

Мне как с ней общаться в таком состоянии? В курс дел вводить? Босса из себя строить?

Зачерпнув пригоршню снега, я беспощадно растираю горящее лицо. Меня жестко лихорадит. Может, и прав был Арс по поводу секса со снегоходами. Нормальных отношений у меня давно не было – сплю со своими идеями и планами. Вот и результат.

- Э-э, плохо, хозяин? - беспокойно протягивает Тихон, слегка хлопает меня по спине, а я от неожиданности чуть не улетаю в сугроб.

Выпрямившись по стойке смирно, я часто моргаю и фокусирую взгляд на лесничем, который появился из ниоткуда. Впрочем, я сам позвал его на базу, чтобы вернуть машину, спасенную из снежного плена.

- Все нормально, - хрипло произношу и не узнаю собственного голоса. - После ночи в лесу простудился, - демонстративно покашливаю в кулак.

- Немудрено-о-о, - протягивает с ухмылкой. - Я бы порекомендовал что-нибудь из своих настоек, но пока меня в сторожке не было, какие-то туристы-алкоголики все бутылки приговорили. Даже те особые, которые я для старого товарища отложил, - резко осекается, хмурит густые брови и, почесав бороду, хитро выдает: - Вы, случайно, не видели?

Дыхание перехватывает, я давлюсь морозным воздухом и надрывно кашляю. На этот раз по-настоящему.

Что на эти бутылки смотреть? Мы пили, не глядя. Чисто в лечебно-профилактических целях. Правда, эффект оказался неожиданным…

- Я же не пью, Тихон, - бросаю невозмутимо, сделав лицо кирпичом.

- Да знаю, Ярослав Владимирович, поэтому и злюсь, - ворчит он, как дряхлый дед, хотя ему слегка за сорок. Если побрить и сменить имидж, будет туристок соблазнять и штабелями в лесной сторожке укладывать. Но он предпочитает жить затворником.

- Вот и разобрались, - подаю ему ладонь для прощального рукопожатия и собираюсь позорно слиться, пока мою ложь не рассекретили, но Тихон медлит.

- Для тебя мне ничего не жалко, а эти воришки… - грозит кулаком в пустоту. – Надеюсь, им все боком выйдет. В таких-то дозах, - многозначительно хмыкает.

- Кхм-кхм, - прочищаю горло в сотый раз, рискуя выплюнуть гланды. - А что там хоть было? В этих твоих «особых» зельях для товарища?

Я настороженно замираю в ожидании ответа. Не о себе думаю, а о девчонке, которую вчера «полечил». Надеюсь, я не отравил ненароком дочку инвестора? Неловко получится, негостеприимно… С другой стороны, утром она выглядела бойкой и энергичной, в отличие от меня. Еще и нахамить успела. Определенно выживет, зараза московская.

- Тебе такое точно не надо, Ярослав Владимирович, молодой еще, здоровый, - смеется Тихон, отмахиваясь. - Проблем с девчатами быть не должно.

- В смысле? – выгибаю бровь. - И все-таки…

- С женой у него проблемы, ну… по мужской части. Так что я решил ему помочь. Полистал литературу, вспомнил некоторые свои знания из прошлой жизни, и…

- А ничего, что настойка спиртовая? - кривлюсь скептически. - Разве не будет побочек?

- В любом случае, мы уже об этом не узнаем.

Как сказать... Я бы не был так уверен...

- Завязывали бы вы со своим шаманством, - сплевываю зло.

- Обижаешь, Ярослав Владимирович, это народная медицина, - разводит руками лесничий, а меня не покидает ощущение, что он надо мной издевается.

Что ж, зато теперь понятна природа моих галлюцинаций. Я в норме, ничего не было - всего лишь временное помутнение рассудка. Можно со спокойной душой возвращаться к снегоходам, как только из меня выйдет эта дрянь.

Интересно, а какая реакция у Таи?

- Приятно было с вами пообщаться, Тихон, но дела не ждут, - протягиваю ему ладонь, звякаю ключами от машины и возвращаюсь к теме, ради которой мы встретились. - Забирайте своего зверя в целости и сохранности. Я проследил, чтобы эвакуатор отработал максимально бережно. Ребята машину в автосервис отвезли, все посмотрели, мотор подшаманили, еще и помыли «на сдачу», - усмехаюсь, хлопая внедорожник по крылу. - Теперь как новенькая. Лучше, чем была.

Глава 13

Таисия

Грубый толчок в спину, громкий хлопок двери и злобный шепот: «Поздно». Кан-кан по моим нервным окончаниям.

Какой же он все-таки неотесанный мужлан! Опять хамит и лапает, еще и Салтыковым пугает. Я бы послала наглого таксиста обратно к лешему, но инстинкт самосохранения бросает меня в его объятия. Это становится нашей традицией, и мне она категорически не нравится. Снова врезаюсь в его торс, прокручиваюсь в больших лапах, которые не упускают случая пощупать меня, дергаю и без того растянутую ткань серой, простой толстовки на себя. Держусь крепко, будто Яр - моя последняя соломинка, а тем временем по всему телу разливается жар, смутно напоминая мне что-то такое, отчего мне было хорошо.

- Прежде чем сдать меня Салтыкову, будь добр, поймай это чудовище, - произношу негромко, чтобы паук нас не подслушал. Мой приказ звучит как мольба.

- Тц, сама ты… - оскорбленно цокает он, хватая меня за запястья и отрывая от себя, как прицепившуюся к одежде колючку, а после обреченно протягивает: - А-ай! Стой на месте!

Пригрозив мне пальцем, Яр медленно направляется к столу, выверяя каждый шаг и внимательно рассматривая пол под своими ногами, чтобы ненароком не наступить на насекомое. Видимо, жуткий паук действительно очень важен и ценен для босса, если подчиненный так печется о нем. Что ж, умом магаданских миллионеров не понять.

- Я, конечно, благодарна за то, что ты решил помочь мне с моей маленькой проблемой, - произношу шепотом, а он издает какой-то непонятный звук в ответ: то ли хрип, то ли смешок, то ли тяжелый вздох со стоном. – Но что ты забыл в кабинете босса? Мне казалось, ты просто водитель, разве нет?

Снова этот странный звук. Он возмущается или смеется надо мной? Не могу прочитать эмоции Яра, потому что не вижу его лица.

- Я на все руки мастер, - бубнит он тихо, не оборачиваясь. Наклоняется, становится на колено и заглядывает под стол. – Вот ты где! Иди сюда, Саныч, - зовет так ласково, будто там пушистый котенок, а не огромный волосатый паучище.

Пока Яр ползает по пыльному полу, не беспокоясь о своем внешнем виде, я имею честь лицезреть его зад, обтянутый потертыми джинсами. Закусываю губу, на секунду забывая об опасности. Перед глазами вдруг возникает голый по пояс Йети. Мышцы притягательно бугрятся, кубики пресса заигрывают со мной, светлая дорожка волос спускается от пупка к греху. Вспышка огня – и мы уже в объятиях друг друга. На шкуре у камина. Обнаженные.

Зажмуриваюсь до светящихся мушек, чтобы прогнать странные фантазии.

Окно нараспашку, ледяные сквозняки гуляют по кабинету, а мне жарко, как на Мальдивах. Неистово пылаю, дышу чаще, но от поступающего кислорода костер внутри меня разгорается еще ярче.

Надо отвлечься.

- Разнорабочий? – продолжаю допрос.

Яр бьется головой об стол, сдавленно матерится и протягивает руку, чтобы достать паука.

- Будешь много болтать, я тебя сюда затащу, - ворчит из темноты. – Вместе Саныча поищем.

- Воздержусь, - морщусь, делая шаг назад. - Кем надо быть, чтобы завести ядовитого тарантула и мило звать его Санычем? Этот Салтыков какой-то… ненормальный.

- Он безобидный, - ворчит Яр, выбираясь из-под стола.

- Кто? Босс?

Он все-таки оборачивается и смотрит на меня, как на идиотку. Долго. Пристально. Будто размышляет, как со мной поступить: в смирительную рубашку меня упаковать или пожалеть, как ребенка.

- Саныч, - протягивает ладонь, на которой важно расположился паук, обняв пальцы волосатыми лапами. Я передергиваю плечами. – Всего лишь птицеед. Они отличаются окрасом и формами, смотри…

- Поверю на слово! – вскрикиваю, отчаянно взмахивая руками.

- Трусиха. Людей надо бояться – они самые жестокие и опасные животные, - поучительно тянет он, неторопливо шагая к окну. Закрывает его свободной рукой, приседает, осматривает разбитый террариум. – Таюш, найди в шкафу прозрачный пластиковый контейнер для документов. Бумаги вытряхни, а его сюда неси. И захвати пакет с наполнителем. Будем временное жилище ваять бездомному Санычу, пострадавшему от урагана Тая.

Я впадаю в состояние ступора. Нежное «Таюш» дезориентирует, пробуждая в груди теплую волну дежавю. Сознание плывет – и на секунду я вновь возвращаюсь в горячие объятия голого Йети.

- Тая?

Часто моргаю, пытаясь сфокусироваться на Яре. Он хмурый, недовольный моей медлительностью, но главное – одетый.

Шумно выдыхаю. Что со мной не так? ПМС в голову ударил?

- А, да, сейчас…

На автопилоте исполняю все команды, помогаю спасать паука и не замечаю, как страх отступает. Не такой Саныч и противный, если присмотреться. Спокойный, неагрессивный, пушистенький. Отдаленно напоминает мне самого Йети. Я его тоже сначала боялась, а теперь привыкаю…

- Так, ну, готово, - заключает Яр, оставляя контейнер с пауком на специальной подставке у окна. – Закажу новый террариум, все равно собирался купить побольше, - осекается, поглядывает на меня и добавляет: - Точнее, босс хотел.

- Когда он будет?

- Кто?

- Салтыков! – фыркаю, внезапно осознав, что даже не знаю его имени и отчества.

Не помню, рассказывал ли мне отец что-нибудь о нем? В тот момент я витала в облаках, не воспринимая всерьез его слова о ссылке в Магадан. Не хотела забивать голову лишней информацией. Кто бы мог подумать, что папа не шутил…

- Тая, а ты чего так боишься босса? – с хитрым прищуром интересуется Яр. Наступает на меня, спрятав руки в карманы, а я пячусь назад.

- Никого я не боюсь! – упираюсь бедрами в край стола. – Мне нужны от него хорошие рекомендации, чтобы отец наконец-то увидел во мне личность и успокоился. Он следит за каждым моим шагом, контролирует, будто я все еще школьница, и чересчур опекает меня.

- Не могу его осуждать, - укоризненно покачивает головой Яр, многозначительно косится на мусорное ведро, куда мы сгрузили обломки террариума, и протяжно вздыхает. – Уехал твой Салтыков по делам, сегодня его не будет.

Глава 14

Ярослав

Тая останавливается посередине ресторана, совершенно по-детски запрокидывает голову и с легкой улыбкой наблюдает, как пушистые снежинки падают на прозрачный купол, а мороз рисует витиеватые узоры на стеклянных стенах.

Ее широко распахнутые глаза горят, жаль, что линзы преломляют и сжирают их сиреневое сияние. Естественная красота Таи скрыта под макияжем и краской. Дорисовываю остальное в воображении. Мысленно смываю с нее всю маскировку и раздеваю донага. Языкатая мажорка, на удивление, гармонично вписывается в окружающую обстановку.

Зимний дворец дождался свою Снежную Королеву.

Она с неподдельным интересом рассматривает каждую деталь, как дикарка, неприкрыто восхищается дизайном и атмосферой. Зовет Салтыкова гением и тешит мое самолюбие, сама того не подозревая.

Логично было бы признаться, что я и есть тот самый «блудный босс», ведь нам с ней работать вместе, но в какой-то момент здравый смысл улетел в теплые края вместе с моей кукушкой, помахав крылом на прощание. Вместо того чтобы поговорить с дочкой инвестора по-взрослому, я тайком отправляю официантке сообщение с просьбой подыграть мне.

Идиот? Клинический…

Но меня так цепляет настоящая Тая, которой плевать на слова обычного таксиста и хочется быть собой, что я не в силах отказать себе в маленькой мистификации. Наше общение ни к чему не обязывает обоих. Воронцовой не надо добиваться хороших рекомендаций босса и можно смело высказывать собственное мнение, а мне нет смысла лебезить и пресмыкаться перед ней, опасаясь, что ее отец перекроет кислород моему проекту.

В общем, я встрял в вязкое болото. Барахтаться бессмысленно – только быстрее уйду на дно.

Разумеется, я открою Тае правду, но чуть позже. Вместе посмеемся над ситуацией.

- Что скажете, Таисия Власовна? Достаточно пафосно и дорого-богато для вашей будущей свадьбы? – выплевываю ревниво. Хотел поддеть ее, а завелся сам.

Тая меняется в лице, как если бы ее окатили ледяной водой, хмурится и устремляет взгляд в пол. Потеряв интерес к интерьеру ресторана, молча идет к дальнему столику, будто хочет забиться в угол и спрятаться от всего мира.

- Неужели у всех таксистов есть эта удивительная черта – совать свой нос в чужую личную жизнь? Заводские настройки или обязательное условие при приеме на работу? - ядовито цедит после паузы. - Эффект случайного попутчика со мной не действует, уймись.

- Да нет, это не праздное любопытство, а профессиональная необходимость, - галантно отодвигаю стул, приглашая Таю присесть. Она косится на меня как на полоумного, ждет подвох. Медлит, и мне приходится насильно надавить ей на плечи, чтобы наконец припечатать эту упрямую попку к сиденью. - Персоналу предстоит обслуживать вашу свадьбу и на задних лапках перед вами бегать. Нам надо понимать, к чему готовиться.

- Если все будут бегать так, как ты, Яр, то вас ждет только один исход, - делает паузу, пока я бесцеремонно и вальяжно падаю на свое место. - Увольнение с волчьим билетом, - фыркает с угрозой.

Зараза!

Как назло, мы сидим четко напротив, яростно мечем друг в друга молнии. Маленький круглый столик между нами выполняет функцию барьера, но надолго его не хватит.

Мы, как два дуэлянта, собираемся стреляться. Вместо пуль – слова. Оружие заряжено. У меня с первой встречи полный барабан. У Таи, судя по недовольному личику, тоже. Не вовремя подошедшая официантка сыграет роль секунданта или попадет под шальную пулю.

- Иногда лучше есть, чем говорить, Таисия, - холодно протягиваю ей меню.

Небрежным жестом приказываю персоналу удалиться и откидываюсь на спинку стула, уткнувшись взглядом в перечень блюд, которые знаю в совершенстве, как и все здесь… в своем ресторане.

- Взаимно, Ярослав, - степенно произносит она, отзеркалив и тон, и позу.

Перемирие. Или передышка перед боем.

Некоторое время сидим в тишине. Черт возьми, становится скучно!

Посматриваю исподлобья на Таю, то и дело пересекаясь с ней взглядом. Барабаню пальцами по чашке с остывающим кофе, не притрагиваясь к нему. Я ничего не заказывал, потому что у меня жуткое похмелье после зелий Тихона, зато завороженно наблюдаю, с каким аппетитом поглощает все блюда моя спутница. С каждой калорией она становится добрее и счастливее.

Усмехаюсь. Мне импонируют девчонки, которые не изнуряют свое тело жесткими диетами, чтобы протиснуться в дверную щель. Леди должна быть… вкусной. И Тая именно такая.

В моей голове она снова обнажена, как модель из мужского журнала. Красивая, аппетитная, горячая…

- Кхм-кхм.

Отдышавшись, я делаю глоток холодного кофе, пока не захлебнулся слюной.

- Спасибо, я заплачу за себя, - заявляет Тая, отодвигаясь от стола. Одной высокомерной фразой портит весь образ. Залепить бы ей рот скотчем – цены бы ей не было. Идеальная девушка, хоть завтра женись! Если бы не этот длинный, юркий язык...

- Не надо, Тая, все в порядке, - сдержанно перебиваю ее и подзываю официантку.

- Не обсуждается, Яр! Я сегодня проела твою годовую зарплату, - Воронцова скептически осматривает пустые тарелки, будто ей их подкинули. Если честно, я тоже обескуражен.

- Мда уж, - выгибаю бровь. Изучаю сначала стол, а потом и саму девчонку, румяную и довольную. - По тебе и не скажешь. На вид – Дюймовочка, которой хватает ползернышка, а на деле… то оленину Тихона за вечер приговорила, то кухню ресторана в один присест опустошила.

- У меня стресс и акклиматизация, - надувает губы обиженно, трясет кошельком. – Поэтому я сама! Если тебе неудобно, когда платит девушка, я могу передать карту под столом. Незаметно, - заговорщически подмигивает мне.

Забавная…

Рассмеявшись, я украдкой кидаю официантке эсэмэску с инструкциями. Когда она подходит к нам, то убедительно выпаливает:

- За счет заведения, Таисия Власовна. Как и все последующие обеды. Салтыков приказал. Он у нас такой щедрый, - добавляет от себя, подобострастно хлопая ресницами и преданно мне улыбаясь.

Глава 15

Деньсвадьбы

Таисия

Самый счастливый день в моей жизни воняет гремучей смесью женских духов и удушающими парами лака для волос. Жестом прошу открыть окно, потому что меня начинает тошнить. Подаюсь вперед, и прическу тянет так сильно, будто с меня скальп снимают.

- Ослабьте, - приказываю, взяв со столика стакан воды.

- Уверены, Таисия Власовна? – с нажимом говорит стилист, вызванная в нашу глухомань из лучшего московского салона красоты. – Погода здесь отвратительная, влажность высокая. Ваша укладка может не продержаться до вечера.

- В противном случае не доживу я…

- Корни пора закрасить, - задумчиво продолжает она, проводя острым хвостиком расчески по моему пробору.

Поднимаю взгляд на зеркало, встречаюсь с собственным отражением – и не узнаю себя. Красивая, идеальная, но ненастоящая, будто меня в куклу превратили. Лишь проступающее у корней волос белое серебро напоминает мне о том, какая я на самом деле. Хрупкую связь с внутренней «Я» безжалостно обрывают, когда наносят спрей-краску, в одну секунду затонировав позорные отростки.

«Поздравляю, доченька. Жаль, что не могу быть рядом», - приходит на телефон сообщение, которое я зачитываю до дыр, запоминаю и скрепя сердце стираю.

- Как я рад, что дожил до этого дня, - гремит за спиной глубокий хрипловатый бас.

- Папа! – подскакиваю с места, игнорируя недовольное цоканье стилиста. - Папочка! – разворачиваюсь и бросаюсь ему на шею, как маленькая девочка, которую наконец-то забирают из детского сада от злой, вечно ворчащей воспитательницы. Я целую отца в шершавую щеку, оставляя след от помады. - Давно прилетел?

- В три утра, но решил тебя не тревожить, - он отстраняется, чтобы посмотреть на меня. – Какая ты у меня красивая. У тебя сегодня важный день. Я счастлив и спокоен, потому что передаю тебя в надежные руки.

- Как котенка? – фыркаю, потому что его фраза коробит. Да и руки Глеба надежными назвать сложно.

Вспоминаю его, и на душе становится еще противнее. Он прилетел ко мне только после того, как получил нагоняй от обоих отцов. Первое время изображал верного, безгранично влюбленного жениха, однако я, разумеется, не повелась. Мы обитали в разных комнатах, как квартиранты, вынужденные снимать одну жилплощадь. Через недельку Глеб сорвался – и затащил в туалет официантку. Ту самую, которая однажды вздыхала по Салтыкову. Правда, через пару дней ее уволили, и этот позор не разлетелся по всей базе. Иначе мой папа сейчас бы рвал и метал.

- Таечка, милая, все что я делаю – исключительно для твоего блага. Потому что я люблю тебя больше жизни, - произносит он сдержанно и четко. - Помни, пожалуйста, об этом.

Наклонившись, он целует меня в лоб. Неожиданно обнимает, словно поддался внутреннему порыву, покачивает в руках и гладит по голове.

- Я тоже люблю тебя, папа, - сдавленно всхлипываю, размазывая макияж.

- Плакать ты должна только от счастья. Не только сегодня, но и всю жизнь, - отступив назад, щелкает меня по носу.

Я шумно шмыгаю, по-детски вытираю лицо тыльной стороной ладони и ловлю на себе неодобрительный взгляд стилиста. Заметив наши переглядывания, отец взмахом руки просит ее уйти. Мы остаемся наедине и можем свободно говорить без свидетелей.

- Чем ты занимался все утро?

- Еще раз проверил брачный контракт, который вы подписали с Глебом, пообщался с юристами, убедился, что все на месте. Свадьба пройдет без сучка и задоринки, я уверен в этом. Только сотрудница ЗАГСа местная, но ее проинструктировали – не должна подвести. Все документы до вечера закрыли в сейфе... в кабинете Салтыкова.

- Ты так доверяешь ему? – выгибаю бровь.

За все время, что я живу на этой базе, таинственный Салтыков ни разу не объявился. Больше месяца мы общались исключительно эсэмэсками. В целом, довольно дружелюбно, кроме момента, когда я показала проект отеля стеклянных иглу одному профессору из московского института, где учусь сама, а замечания выслала ему на почту. Босс разозлился, несколько дней не отвечал мне, но потом так же внезапно остыл. Поблагодарил меня, а напоследок пообещал дать мне самые хорошие рекомендации и похвалить перед отцом. Хотя я не просила его об этом – постеснялась...

- Во-первых, там остался мой охранник, так что все под контролем, - убеждает меня отец, а в глубине души мне так плевать. Я была бы рада, если бы свадьба сорвалась, но чудес не бывает. - Во-вторых, Ярослав не самоубийца, чтобы играть с такими людьми, как мы. Он слишком много потеряет, если облажается. Яр славный малый и прекрасно понимает, с кем имеет дело.

Ярослав… Когда я слышу это имя, то мозг вместо образа босса Салтыкова рисует… грубого таксиста Йети. После того поцелуя мы пересекались всего пару раз, причем я сама искала встреч, а он будто избегал меня. Казалось бы, надо выдохнуть с облегчением, ведь хамоватый Яр перестал преследовать меня, задевать дурацкими шутками и пытаться поцеловать, но… я поймала себя на мысли, что скучаю. С ним все было как-то необычно, по-новому – и мне теперь не хватает всей этой экзотики. Гайка, Саныч, домик в лесу – все это было будто во сне. А наяву из удивительных тварей есть только мой жених.

- Где Глеб? – уточняет папа, и мое настроение падает ниже плинтуса. - Я хотел бы переговорить с ним перед торжеством.

- Лучше позвони предварительно, - советую хмуро, чтобы отец не застал его на очередной бабе.

Когда он уходит, я покорно возвращаюсь на место своих предсвадебных пыток, украдкой пишу маме: «Спасибо, люблю» - и высылаю еще немного денег. Через несколько минут надо мной вовсю колдует стилист, а я прикрываю глаза. Мне уже все равно…

***
Вечером к алтарю меня ведет отец. С улыбкой передает в те самые «надежные» руки Глеба, что пахнут чужими духами, а сам занимает почетное место в зале вместе с остальными гостями.

Церемония бракосочетания начинается как театральная постановка. Бросаю оценивающий взгляд на жениха, замечаю свежий засос на его шее, который он тут же прикрывает воротом рубашки. Закатываю глаза и отворачиваюсь.