Влюбись в книголюба

Пролог, в котором прошлое дышит в спину

Для тех, кто не верит в настоящую любовь.

Пролог, в котором прошлое дышит в спину

Аня

Я не любила людей. Я не сторонник шумных тусовок, неожиданных вещей и нелогических действий. И я всегда знала, что буду чужой среди своих, меня никогда не примут, не поймут. Да кто вообще поймет книголюба? Наверное, только безумец, ведь он не зациклен на постоянном анализе действий людей, как это делают остальные, когда видят меня. Меня считают странной, потому что я предпочитаю современной попсе классику, что восхищаюсь Достоевским и Толстым, будто они живут в наше время. Я странная только потому, что не знаю большинство современных артистов и звезд в лицо, не болтаю о всякой ерунде, не обсуждаю с подругами парней, а вместо этого читаю Остен.

Я слишком странная для этого мира. Я слишком странная для людей. Порой мне кажется, что я родилась не в свое время, что сейчас я должна быть на каком-нибудь балу в ужасно тяжелом платье с корсетом, из-за которого тяжело дышать. Но я потерплю, ведь меня должен пригласить на вальс потомственный граф, в дальнейшем изъявивший желание просить моей руки, так как он не смог забыть глубину моих глаз.

Но, к сожалению, я ни графиня из девятнадцатого века и ни Плисецкая, которая могла красотой своих рук вызвать восторг у всего зрительского зала. Я просто Аня. Нет, Анна Аврахова, дочь лучшего адвоката города Дмитрия Константиновича Аврахова, и это единственное, что спасает меня от постоянных издевок со стороны одноклассников, с которыми мне осталось проучиться один год. Один год. Я заканчиваю одиннадцатый класс и поступаю на литературоведа, открою свое дело и буду помогать начинающим авторам. Конечно, если я все же сумею отучиться этот год. Конец десятого класса сложно забыть…

Черт, может, все-таки попросить папу перевести меня на домашнее обучение? В конце концов, я смогу писать диагностические и контрольные в школе. Это лучше, чем все эти девять месяцев видеть лица своих любимых одноклассников. Особенно Захуриной… Конченая стерва. Ей мало хватило прошлого раза, она, кажется, только этого и ждет, чтобы в очередной раз доказать всем, что Аврахова слабачка и ботанка. В одном она все же права, я слабачка, но физически, не морально. Помню папин отчаянный взгляд, когда он отправил меня на урок самообороны в двенадцать. Я не выдержала и десяти минут и разревелась. Папа был готов засудить моего тренера, думая, что он как-то психологически воздействовал на меня, но дело не в этом. Правда заключается в том, что я даже если захочу, то не смогу ударить человека. Никогда.

Нет. Нет, Анна Аврахова, ты не слабачка, черт возьми! Ты еще посмотришь Захуриной в лицо без капли страха в глазах. Завтра. Завтра первый учебный день. Я опять буду ощущать себя странной, вновь буду не на своем месте. Я буду чудной девочкой из параллели одиннадцатого, над которой не стебутся только из-за влияния отца. Протерпи этот год, Аня, эти люди вскоре исчезнут из твоей жизни, никто не будет смеяться над тобой. Ты не будешь странной!

Мой кофе, который принес мне Женя, давно остыл. Но мне было все равно, я никогда не признаюсь, что пью холодный кофе с карамелью, которая оставляет неприятную сладость на языке. Слишком приторно. Ненавижу такое.Но я спокойно сижу в кафе и читаю, наверное, раз двадцатый «Гордость и предубеждение». Впервые я прочла этот роман в тринадцать, с тех пор перечитывать его каждый год стало уже традицией. Кому-то, возможно, не нравится мистер Дарси, но я считаю его поистине благородным мужчиной, который ради своей любимой помог избежать настоящего скандала. Большинство парней, приняв отказ от девушки, строили из себя обиженок, пытаясь подкрепить свой авторитет за счет репутации и чести этой бедняжки. Осуждаю ли я мужчин? О, нет, я не считаю себя таковой, но в душе каждой женщины, по правде, сидит та самая маленькая судья, которая проявляет себя тогда, когда речь идет о понятиях морали и жизни.

Я останавливаюсь на моменте, когда мистер Коллинз делает предложение Элизабет Беннет, и как раз вовремя, так как меня всегда пробирает до дрожи на этой сцене. Брр… Бесит! Кто-нибудь удалите мистера Коллинза, прошу!

–– Анна Дмитриевна, вы пьете холодный латте! –– в привычной манере заявил Женя с хмурым лицом. Полярный медведь сегодня был не в настроении.

–– А может, я так хочу? –– для убедительности я отпила закарамелизированную жидкость, стараясь не корчить лицо от просто отвратительного вкуса, но Женю, кажется, моя актерская игра не убедила.

–– Сомневаюсь, –– Женя нагло забрал мой кофе, ну или то, чем оно называлось, и выкинул в мусорное ведро.

–– Эй, изверг, ты выкинул мой кофе! –– я состроила недовольное лицо.

Я, конечно, не собиралась его допивать, но выкидывать столь божественный напиток даже для меня было слишком…

–– Дмитрий Константинович будет недоволен, если у вас будет несварение от этой… бурды!

–– Легче будет сказать дряни.

–– Кхм! –– Женя вновь нахмурился, он не любил, когда я говорила в такой манере, но мне давно уже не пять лет, чтобы держать язык за зубами. –– Насчет вашего отца, он просил отвезти вас домой.

–– Уже?! –– я мучительно взвыла. Мне опять придется дома торчать?! –– Что случилось, Жень, почему так рано?

–– Я не располагаю данной информацией, Анна Дмитриевна!

–– Анна Дмитриевна… Черт возьми, Жень, у нас разница в двадцать пять лет, ты меня на руках пятилетнюю носил, когда я с дерева грохнулась и колено разбила! А ты до сих пор обращаешься ко мне с официозом!

–– В двадцать четыре, –– ухмыльнувшись, поправил он меня, а я еще больше сбесилась. –– И не выражайтесь, вы же молодая культурная девушка!

–– Да уж, культурная до мозга костей! –– я закатила глаза, но вновь спросила: –– С ним все в порядке?

–– Да, он в норме. Нам нужно ехать!

Быстро закрыв книгу, я встала и вышла из кафе, сев в машину, пока Женя заводил ее. Что-то мне это совсем не нравится… Ох, как не нравится! Папа никогда не просил заехать за мной, если не намечалось ничего серьезного, значит, что-то все же произошло. Черт! Женя молчит, как рыба, меня это бесит! Я люблю рассудительность и сдержанность, но не в таких ситуациях, блин!