Влюбиться в Март

1. Март

Меня отговаривали жениться на девчонке младше меня на шестнадцать лет. Но Лика была прекрасной женой.
До сегодняшнего дня.

Или я ошибался с самого начала? Когда это все началось? Прежде я просто не приходил домой посреди ночной смены.

Стою на пороге. В форме, как придурок, пока она, голенькая, показывает фокусы с заглатыванием хрена. Не на мне показывает. Какого-то прыщавого пацана обрабатывает. Такого же студентика, как и она сама.

Внутри все кипит. Хочется разнести здесь все в крошку, но я никогда бы не стал спасателем, если бы моя импульсивная половина побеждала.

Ухожу на кухню. Стараюсь дышать по квадрату, но сбиваюсь на втором вдохе.

Какая-то часть эмоций просачивается на волю, потому что дверью шарахаю так, что она слетает с петель. Так и висит перекошенная.

Поправляю, чтобы никого не прибила. Если эта… Поранится, придется ее спасать, а я не уверен, что хочу.

Как ее теперь называть-то? Не женой уж точно.

— Сокол, миленький... — Лика бежит за мной.

На вид вроде все та же, что была утром. Перед сменой целовал сонную. Ей было приятно. Чего не хватало? Размазанных слюней и следов от пощечин на лице?

— Это не то, о чем я подумал. Ага, — с выражением декламирую стандартную речь. — Его змея укусила, а ты яд отсасывала. Так спешила поскорее спасти придурка, что одежда слетела. Молодец, Лик. Горжусь.
— Ну милый. Давай сначала поговорим, — тянется ко мне, но я делаю шаг назад. Противно.
— Руки при себе держи. Лика, самое время включать взрослую.
— Я взрослая! — топает ногой, наступая на край простыни, оголяя плечо и грудь. Взрослая…
— В спальне сейчас видел. Хорошо получалось. Но я о другом. Постарайся сама организоваться. Потому что я спасать и помогать больше не стану. У тебя неделя собрать вещи и найти жилье. Я пока в части перекантуюсь.
— Как собраться? — невинно хлопает глазами. — Сокол, да это же все ерунда, — машет в сторону прихожей, откуда слышится хлопок двери. Сбежал пацан. — Просто случайность. Если бы ты через час пришел ничего бы не изменилось между нами.

Смотрю на нее и искреннее не понимаю, как я мог не замечать, насколько она лживая тварь. А еще глупая и наивная девочка. Злая. Неужели, если бы не случайность, она бы так и продолжала?

Глушу порыв спросить, сколько это все продолжается. Потому что… А что мне эта информация даст? Ничего абсолютно.

Прячу руки в карманах и сжимаю кулаки. Вдох-выдох.

— Неделя, Лика. Скажи спасибо, что вот так как есть, с голой жопой, из своей квартиры не выставляю. Постарайся, чтобы я пришел восьмого числа, а здесь не осталось никаких следов твоего прибывания. На развод сам подам. Не утруждайся.

Она еще что-то пытается мне сказать, но я глохну от того, как бомбит от эмоций. Сбрасываю с себя ее грязные руки и выхожу из квартиры. От греха.

На улице закуриваю. Вдыхаю дым вместо еще холодного, но уже весеннего воздуха. Погода портится, бьет по щекам порывистым ветром, а я затягиваюсь никотином так сильно, что печет легкие.

В кармане зудит телефон. Молча беру трубку, потому что знаю, что пока не отвечу, звонки не прекратятся.

— Братец мой. Что-то мне неспокойно. У тебя все в порядке? — за столько лет вместе, уже не удивляюсь, что сестра чувствует мое состояние на каком расстоянии друг от друга мы бы ни находились.
— С Ликой - все. — отвечаю коротко, закуривая вторую.
— Ну наконец-то! — радостно визжит. — За это нужно выпить. Жаль, что я уже в аэропорту, но сейчас обязательно найду чем отметить. Надеюсь, она дала тебе повод, чтобы ты выкинул ее шмотки на помойку? — голос счастливый, будто выиграла миллион. Хотя…

Только прознав о том, что у меня появилась девушка сильно младше, сестрица устроила среди знакомых тотализатор. Ставки принимались даже на скромной свадьбе, которую мы устроили примерно через полгода после знакомства.

— Нет. Сказал, чтоб сама собирала. Не хочу прикасаться к этой… В общем, в части пока поживу.
— Сокол ты мой ясный. Всех убогих жалеешь… Стоп. Зачем в части? Езжай ко мне. У меня там, правда, девочка комнату сняла. Она немножечко не от мира сего, но тебе понравится.
— Варь, иди-ка лесом, а? Не до девочек мне.
— Что? Не слы-ы-ш-у-у-у! У меня посадку объявили, — ее дыхание сбивается, будто бежит. Не удивлюсь, если ее последнюю ждут. Как всегда, в магазинах застряла. — Короче, ключи от моей квартиры у тебя есть. Большая спальня твоя. Я вернусь только к концу марта, но, надеюсь, ты свою Лику выпрешь раньше.

Нутро противится. Протестует. Не моя она. Больше нет. Такое я простить никогда не смогу.

— И девочку мне там не напугай! Она нежная фиалка, а тут ты в своих берцах и пожаром воняешь! Не дави! Все! Полетела!

Не успеваю ничего возразить, как Варвара бросает трубку. Зараза.

Пока дохожу до машины, снова начинает звонить телефон. Начальник караула вызывает подкрепление на пожар.

Возгорание сложное, долго не можем подобраться к очагу, но в итоге побеждаем. Чудом умудряюсь прихватить кошку, которая от страха забилась под стеллаж.

— Может, в баре посидим после смены? Сокол, ты как?
— Да никак он. Опять к своей зазнобе полетит, — мужики в машине ржут, подкалывают меня, пока едем на станцию.

Адреналин все еще пляшет в крови и хочется его выпустить на волю, почесав кулаки. Но нельзя. Они семья. Вот только делится тем, какой Лика оказалась на самом деле, пока не хочется.

— Я сегодня к сестре. Варвара улетела. У нее там квартирантка, нужно присмотреть, — отмазываюсь как могу, а они начинают свистеть и улюлюкать. — Придурки, — смеюсь вместе с ними, и на душе становится немного легче.

Сдаю смену и подъезжаю к дому Варвары. Трижды звоню в звонок, чтобы не напугать девчонку, которая снимает комнату. Мнусь как школьник десять минут, но никто не торопится мене навстречу.

Открываю своим ключом. В квартире меня ждет только тишина и тонкий аромат каких-то цветов. А еще записка на кухонном столе. Буквы ровные, красивые. Бумажку конфеткой придавила. В уголке листочка нарисован маленький цветочек. Боже, что за няша.

“Привет. Варвара сказала, что мы будем жить в одной квартире, но как-то не представлены, а я убегаю на работу. Меня зовут Марта. Я тихая, спокойная, хлопот со мной не будет, если вы не будете пить чай из кружки с лисичкой. Но на самом деле, даже если будете - ничего, я не жадная.
В общем, рада познакомиться.”

Марта в марте, значит. Девочка-весна. Этого мне еще не хватало.

Забираю конфету и падаю спать. Только проваливаюсь в сон от усталости, как гребаный телефон снова начинает трезвонить.

— Сокол, сгоняй за меня на объект? Живот скрутило. Не могу, — подвывает в трубку Осадчий. Он у нас в этом месяце штрафник. Поэтому отправили отрабатывать инспекцию по району.

Мысли сонно начинают ворочаться в голове. Почему в чужой постели и какой сейчас год? Открываю один глаз. За окном закат, а мне изменила женщина, которая была женой.

Охренеть пробуждение. Можно мне другую реальность?

— Я сплю, — хочу бросить трубку.
— По-братски…
— Ты опять нажрался какой-то дряни, а страдать мне? — рявкаю, а Осадчий горько вздыхает. —Ладно, пришли адрес. Но учти, это в последний раз!

В ответ сыпятся благодарности, но я сбрасываю вызов и прямо с кожей отрываю себя от подушки.

Вот не повезет сейчас хозяину объекта если там есть нарушения. Потому что настроение — крушить.

Выходя из комнаты, на секунду замираю, держась за ручку двери. Надеюсь, няша, которая здесь живет, еще не вернулась. Потому что сейчас будет не только запах пожара и берцы, но и еще кое-что похуже. Моя хмурая рожа.

В квартире, оказывается, все еще пусто, а вот на объекте меня ждет интересный сюрприз.

2. Марта

— Давно здесь работаете?

Устало вздыхаю, не отвлекаясь от сборки букета. Покупает цветы будущей невесте и ее маме, а все туда же.

Хорошо, что меня всегда-всегда от таких вот мужланов защищают братья. Зимние месяцы - сильные и суровые. Летние - ой как могут ударить в голову. Осенние - пугают людей одним своим появлением.

Только апрель у нас такой же ветер в поле как и я. Молодой, зеленый. Но если что-то случиться, всегда станет на защиту.

— Три по пять, — улыбаюсь, вспоминая, что нужно ответить. Стараюсь быть вежливой.

Может это и не подкат вовсе, а он просто нервничает и решил занять паузу болтовней?

— Это как?
— Пять дней стажировки, пять недель по графику и сегодня с пяти утра. Или со вчера… Праздники! Я немного запуталась.

Голова и правда идет кругом. Не успели мы отойти от четырнадцатого февраля, как Восьмое марта подкралось незаметно.

Нужно успевать собирать заказанные букеты, обслуживать клиентов, которые приходят в магазин “с улицы”, успевать принимать заявки онлайн, не забывая сверять с количеством закупленных цветов к Восьмому марта.

И все это на мне одной, потому что начальница слегла с отравлением.

Благо уже вечер. Еще немножечко и я останусь одна в тишине и прохладе павильона с цветами. Мое самое любимое время.

Поменять воду, перебрать, освободить от тесной упаковки, подрезать. Иногда кого-то привести в чувства или попробовать придумать новый вид цветов…

Вот так, пока все спят, наступает настоящий Новый год. В каждый город, на каждую улицу, незаметно прихожу я. Весна. Убираю за натворившим дел февралем сугробы, пробуждаю ото сна деревья и цветы. Дарю людям надежду и приношу тот самый ветер перемен.

Отправляю последнего клиента и пользуюсь крошечной передышкой, чтобы выпить чаю с печеньками. Внимательно слежу за часами. Еще пять минуточек и можно закрывать входную дверь для посетителей.

Разгребаю онлайн-заказы, отвечаю посетителям. Прихватив ключи, закидываю в рот последнюю печеньку и только собираюсь встать, чтобы закрыть магазин, как на пороге, абсолютно бесшумно, появляется мужчина.

Не успеваю ничего разглядеть, кроме его огромного роста, потому что пугаюсь. Вскрикнуть с полным ртом песочного печенья сложновато. Давлюсь крошками, которые забиваются в легкие.

Горло беспощадно дерет. Пытаюсь откашляться, но ничего не выходит.

Мужчина, в отличие от меня не теряется. Успевает и по спине похлопать, и воды налить из кулера.

Вытираю слезы появившиеся в уголках глаз от удушающего кашля и поднимаю на мужчину глаза. Это у меня голова кружится от кислородного голодания или потому что он такой высокий стоит рядом и крепко обнимает за талию?

В форме. На синем кителе золотыми буквами вышита эмблема МЧС. Спасатель…

Темная щетина, упрямые губы, нос с небольшой горбинкой, неровный шрам на щеке, хмурая складка между бровей. Красивый.

Пауза затягивается, становится неловкой, но никто из нас не решается оборвать объятий.

— Простите. Вам букет? — подаю признаки жизни.
— Нет… — будто опомнившись, что все еще держит меня в руках, отступает на несколько шагов. — Нет, Ольга Вячеславовна. Я к вам.
— Но я… — я не Ольга Вячеславовна, но он, не слушая, продолжает. Тоже рабочий день у человека на исходе. Торопится.
— Майор внутренней службы МЧС Кудеяров.

Стою. Хлопаю глазами и не знаю, что ответить. У меня такого роскошного титула нет.

— Пожарная инспекция, — добавляет, чуть наклоняясь. Думает, что с его высоты мне слышно плохо? — Подготовьте документы пока я проведу осмотр помещения.
— Ой.
— И правда “Ой”. Потому что я, не заходя, насчитал парочку нарушений. А у вас еще вот, — показывает пальцем на небольшой цветочный холодильник в зале, который затянут в плюшевое нечто. Выглядит эффектно! Все делают фото, но… — Это как сочетается с пожарной безопасностью?
— Не знаю насчет таких вот сочетаний, но у нас с вами несколько проблем, — наконец решаю вставить свои пять копеек.
— Думаю, у вас их намного больше, — открывает папку, собираясь что-то записывать.
— Что? — злюсь, хотя мне это не свойственно. — Во-первых, я не Ольга Вячеславовна. Хозяйка на больничном. Во-вторых, рабочий день уже все! — показываю на часы и нагло захлопываю папку в его руках. Подхватываю маленький букет из вазочки на столе. — Вот. Женщине своей подарите. Вас наверняка дома ждут.

Смотрит на меня с высоты роста и, кажется, начинает всерьез злиться. В его зрачках начинает бушевать настоящее пламя. Где там наш огнетушитель?

— Завтра я приеду к восьми, — отбирает у меня папку и букет. — И только попробуйте не открыться вовремя, — рык по помещению прокатывается эхом, а по моему телу мурашками. Он, не оборачиваясь, уходит.
— Мы работаем с десяти! — кричу вслед, но он не слушает.

Пу-пу-пу. Кажется, я попала…

3. Цветы

Я не замечаю, как пролетает ночь за любимым делом. Только присев выпить чаю, засыпаю прямо на стуле, пока закипает чайник.

Рано утром приезжает хозяйка и отпускает меня домой поспать.

Еще раз ей рассказываю про визит пожарного. Она растерянно хлопает глазами, но обещает разобраться.

Ольга тот еще нежный цветочек. Ей главное, чтобы было красивенько, а эти ваши взрослые бумажки она не умеет. Зато ее муж… Вот он точно все решит. Не сомневаюсь.

Забираю свой рюкзак и убегаю. С грозным пожарным пересечься я не успеваю, и, наверное, это к лучшему.

Я южная птица, но когда одному из месяцев плохо - чувствуют это все. Прячусь от зорких камер в переулке и отправляюсь вовсе еще выстуженный Петербург.

На часах начало шестого, а роскошная Маргарита, ссутулившись на подоконнике усталыми глазами, вглядывается в черные воды Невы. Судя по количеству чашек кофе и полной пепельнице, она не спала.

Она стала февралем нечаянно. Все еще не может принять ни все произошедшее, ни свой дар.

— Лед тронулся, — водит пальцем по стеклу, будто срисовывая карту трещин на Неве. — Ты только сутки как за рулем, а уже все меняешь.
— Люди устали. Им нужна весна, чтобы продолжать жить.

Касаюсь горшка с фиалкой. Ее увядшие листья поднимаются, оживая, и распускается нежно-лиловый цветок. Я больше сотни лет март, но каждый раз удивляюсь как ребенок.

— Очередная иллюзия. У нас столько власти, но по факту ничего сделать не можем.
— Иногда надежда - это все, что нужно, чтобы начать путь вверх.

Протягиваю руку, и на моей раскрытой ладони появляется цветущая веточка миндаля. Дарю ее Маргарите. Дарю вместе с весной в сердце. Пусть ей хоть немного станет легче.

Ухожу из ее гостиной сразу в свою прихожую. Первым делом опираюсь спиной на дверь. Выдыхаю. Наконец, дома. Спать, спать, спать.

Эта комната съемная. В отличии от большинства месяцев я не держу недвижимость по всему миру. Люблю менять квартиры. В эту я влюбилась, как только увидела на фото. Потому что…

Черт! Дергаюсь, ударяясь головой о полотно двери. Хозяйка улетела в отпуск, но должен был приехать ее брат. Как я могла забыть и появиться здесь… Вот так как любят месяцы. Перенестись через всю страну, а не войти через дверь!

Пытаюсь прислушаться к звукам в квартире и своим ощущениям сквозь грохочущее от страха сердце. Придерживаю руками грудь, чтобы оно не выпрыгнуло и хоть немного успокоилось.

В квартире никого. А я напугала сама себя до дрожи в коленках.

В коридоре все еще темно, но я это быстро исправлю, щелкая выключателем. Смеюсь своей неожиданной глупости, но, войдя на кухню, подпрыгиваю от испуга.

— Божечки. Я заработалась настолько, что уже и дома цветы мерещатся…

Машу рукой, чтобы прогнать видение, но вместо этого еще нераспустившиеся бутоны альстромерии, которые я вчера собственноручно вручила одному пожарному, расцветают во всю мощь.

В голову лезут дурацкие мысли по поводу того, как он забрался в мое жилище. Подхожу к окну и дергаю ручки. Закрыто. Вариант с пожарной лестницей и правда слишком фэнтезийный, но как это возможно?

Аккуратно, поддевая двумя пальцами, поднимаю записку. Он дописал ответ на моем листке. Мы будто школьники и записку через парту передаем!

“Рад знакомству.
За безопасность вашей кружки отвечаю головой.
Майор внутренней службы МЧС Финист Кудеяров. К вашим услугам.
Можно просто Фин. Надеюсь, до скорой встречи, Марта.”

От такой записки можно растаять, как шоколадка на палящем солнце. Но как он может быть таким милым в тексте, но при этом таким грубым в жизни?

Ну сейчас я тебя научу с девочками вежливо общаться…

***

Промо

s4WUKMOy

fKIa-ATe

4. Товарищ майор

Еще при жизни, мне казалось, что все высшие существа наделены не только своим даром, который нужно использовать во благо людей, но и не нуждаются в пище и отдыхе. Должны же быть у бессмертия хоть какие-то привилегии?

Оказалось, показалось.

За последние дни я так устала на работе, что кое-как проснулась неизвестно от какого по счету будильника.

В холодильнике не оказалось ничего, кроме хрустящего снега, равномерно покрывающего площадь морозилки.

Пришлось по пути на работу забежать в магазин за булочкой и кефиром. И вот со всем этим добром я, уже хорошо опаздывая, вламываюсь в наш цветочный.

На пороге поскальзываюсь, падаю и зажмуриваюсь, чтобы не видеть, как встречусь с кафелем на полу. Но в самый распоследний момент меня вздергивают в вертикальное положение сильные руки.

Ладони крепко обхватывают талию, уже знакомый аромат сурового мужского парфюма, перебивающий сырой запах гари с каждым вдохом все глубже пробирается в легкие.

Приоткрываю один глаз, чтобы осмотреться. Ну да. Опять он. Опять злой и неприветливый. Хотя у него есть повод хмуриться...

Хранителям времени, это самое время использовать против людей категорически запрещено. Зря. Очень зря.

Потому что прямо сейчас на меня набрасывается пламя, пляшущее во взгляде моего пожарного. Огонечки вгрызаются в плоть и, кажется, готовы сжечь меня на месте. А все потому, что…

Мое восхитительное фуэте не прошло бесследно. Булка улетела в потолок. К нему и прилипла. Мужчина, который держит меня в руках, покрыт равномерным слоем кефира, стекающего с его волос прямо на безупречно выглаженную форму.

Вишенкой на торте становится главная героиня этого вечера. Спойлер - не я. Булка. Крем отлипает от потолка и со смачным звуком шлепается Фину прямо на голову.

Вот теперь мне точно капец.

Венка на его лбу начинает биться быстрее. Чувствую, как его пальцы сжимаются на моей талии. Сейчас еще и синяков понаставит, гад!

Но мне терять уже нечего. Гордо глядя в его злющие глаза, забираю булку и откусываю кусочек.

— С вишней. Очень вкусно. Хотите?

— Хаос — ваше второе имя. А может и первое? — не успеваю ответить, как он продолжает опять хамить! — Хочу, чтобы вы стремительно исчезли из моей жизни. Это возможно?

Так, стремительно в моих глазах никто и никогда так быстро не падал.

Люди говорят, что весна — это время, когда все плохое отступает. Приходит ветер перемен, а с ним и уверенность, что все непременно изменится к лучшему.

— Товарищ майор, пока что это вы вторгаетесь на мою территорию, — освобождаюсь от капкана его захвата. Для надежности отхожу на несколько шагов. — Может, уже покинете помещение. Все проинспектировали?

— Увы, все.

Хочу спрятаться от него за стойкой, чтобы больше не давил своей мощью, но обнаруживаю там Ольгу. Все это время она не следила за нашим шоу, а сидя на перевернутом поддоне, тихонечко плакала.

— Это вы сделали? — поднимаю взгляд на пытающегося стереть с себя кефир Фина.

— Это правила пожарной безопасности. Сутки вам на исправление всех нарушений. Пока закрываю магазин для поситителей. Если к завтрашнему дню ничего не исправите — закрою насовсем.

Все очарование, которое подарила мне его записка, куда-то улетучивается.

Товарищ майор уходит, хлопая дверью. Так сильно, что колокольчик с противным скрежетом врезается в стекло. А Ольга начинает плакать еще сильнее подвывая.

Поднимаю листок со всеми нарушениями. М-м-мать... Проще построить все заново, чем исправить это безобразие.

— Оль, ну не плачьте. Может, мужу позвоните? Он быстро такие проблемы решает. Нам работать нужно, а тут список пунктов тридцать. Не управимся за сутки. У нас заказы горят. А если этот... Опечатает магазин, то у нас и те что есть цветы погорят и поставки...

— Не получится ничего-о-о. Мусик меня бро-о-оси-и-ил...

О-хо-хо. И как же мне ее спасать?

*****
Промо на Февраль

LYNGqTEa

5. Записки на салфетках

— Сокол, пока ты час плескался, у тебя телефон трезвонил, не затыкаясь. Вот опять, — ржет напарник, когда выхожу из душевой.
— Это Лика развлекается со вчерашнего вечера. И как не устала еще, — прохожу к своему шкафчику, не прикасаясь к телефону. Пусть жужжит себе на здоровье.

Сева парень неравнодушный и спокойно пережить такое мое безразличие не может. Когда один звонок сбрасывается и начинается следующий, его терпение лопается. Он берет телефон со стола, но я сразу же перехватываю трубку, чтобы он случайно не ответил.

— Три сотни пропущенных. Может случилось, что, — оправдывается.
— Если бы что-то случилось, она бы уже всю часть перевернула, чтобы меня найти.
— А если ей плохо? Она же жена, Сокол. Любимая женщина.

На эту реплику у меня случается острая аллергическая реакция. Потому что скулы сводит, а кулаки сами по себе сжимаются.

Не моя она женщина и, по всей видимости, никогда ею и не была.

Наш роман случился исключительно по ее инициативе. Она всегда “случайно” появлялась на моем пути.

Ее влюбленность оказалась одержимостью, которая прошла… Когда? Да в сущности неважно.

Я бы мог винить себя в том, что она изменяет. Я редко бываю дома. Мало уделяю внимания. Служба. Вот она и нашла себе развлечение по вкусу.

— Если бы ей было плохо, она бы прибежала еще быстрее. Чтобы очень драматично показать всем вокруг, какая я сволочь.

Лина королева драмы. И если раньше ее слегка театральное поведение мне нравилось, то сейчас…

— Описываешь какую-то маньячку, а не любимую жену.
— Оказалось, жены могут быть еще хуже. От них просто так не сбежать.

Теперь побег прячется в настройках Госуслуг, а любовь стоит очень дешево.

Только сейчас я начинаю понимать, что она всегда была такой. Ветреной, капризной. И если с капризами поначалу даже нравилось справляться, то чужого мужика в нашей постели это не уберегло.

Моя смена почти закончена. Но есть еще одно важное дело. Забежать домой за документами и опечатать цветочный магазин, в котором работает та мелкая нахалка. Не девка, а сплошная неприятность.

Список нарушений у магазина такой, что проще снести и построить новый, чем все исправить.

Дома меня ждет еще одна девушка. Точнее, не совсем ждет. Вернее, не совсем она.

Переписка с неуловимой Мартой превратилась в настоящее приключение. Записки, которые она мне оставляет каждый день наполнены концентрированным теплом и нежностью.

Каждый день я жду от нее новое послание, и сегодняшний не исключение. С порога иду не за документами и на выход, а на кухню.

Сегодня на столе меня ждет новый сюрприз. Необычный. Небольшой горшочек, под крышкой которого меня ждет ароматное жаркое.

— С ума-а-а сойти, — оседаю на стул, подхватываю вилку и сразу же начинаю есть. Живот подвывает мне в тон. — Да-а-а. Давно мы с тобой таких деликатесов не видали.

Лика предпочитала заказывать еду из доставки, а верхом ее кулинарных способностей были пельмени.

“Доброе утро, Фин.
Надеюсь, смена прошла отлично и тебя ждет не менее прекрасный день.
Кстати, сегодня очень необычный праздник. День добрых дел. Каждый сегодня должен сделать минимум одно доброе дело для другого человека. Так у каждого день станет чуточку лучше. Подумай об этом."

С добрыми делами у меня сейчас сложно. Потому что я сам нифига не добрый по сути своей.

В кармане в очередной раз начинает звонить телефон. Начну делать добрые дела прямо сейчас. Вот тем, что я не отвечу, как минимум двум людям будет лучше.

Оставляю записку с благодарностями для Марты и выхожу из дома. Только переступив порог подъезда и понимаю, что нужно возвращаться. За те полчаса, что я провел дома, на улице начался настоящий ливень. Как назло, оставил машину в части. Нужно идти за зонтом.

Возвращаюсь в лифт, вдавливаю кнопку своего седьмого. Но лифт не едет. Потому что в последний момент в кабину влетает девушка. Та самая пигалица из цветочного.

Вся мокрая насквозь. Продрогшая. Отряхивается, забрызгивая меня с головы до ног.

— Ой, простите, — поднимает смущенный взгляд.

Я вижу, как крутятся шестеренки у нее в голове, и она очень быстро со смущения переключается на злость.

— Вы что, меня преследуете?!

6. Соседи

В девице роста метра полтора от силы. Выглядит как маленький, злой, взъерошенный воробушек. Мокрый.

Волнистые волосы влажными лианами прилипли к лицу. Куртка от капель дождя стала пятнистой, как далматинец. Уставшие глаза загорелись злостью.

Ловлю за хвост, даже не мысль, скорее ощущение, что вопреки всей нашей истории общения, прямо сейчас, в тесноте лифта, хочется ее схватить! Заткнуть вечно пищащий рот поцелуем. Утащить в свою квартиру и любить так, чтобы даже мыслей в ее дурной головушке не осталось.

Но трогать ее, увы, нельзя, а вот напугать на всякий случай не помешает.

— Я? Это вы ко мне вломились, — пытаюсь выжать из себя притворное удивление и тут же показательно хмурюсь. — Часто людей преследуете? Что делаете в моем доме? Хозяйка послала взятку дать? Девушка, вы бы повнимательнее работодателей выбирали. Оно вам надо потом срок сидеть за нее?

Вопреки моим ожиданиям девчонка не начинает бояться и искать выход, а планирует еще сильнее бодаться. Глаза зло сощуриваются. Загораются яростным огнем.

— Я смотрю, вы не только наш салон к своим рукам прибрать решили, но и думаете, что и лифт можете в собственность подгрести?

Пока мы препираемся, этот самый лифт после долгого ожидания вызова, закрывает двери. Запирает нас в кабине на один квадратный метр и гасит свет.

Стоять с этой капризной красотой в запертом помещении, без света становится еще острее. Хочется попробовать ее на вкус, и я делаю шаг вперед, почти хищно облизываясь.

Ей отстраняться некуда, но и в двери лифта она вжиматься не спешит. Даже начинает казаться, что прижимается сама. Хочет обнять. Интересно…

Она совершенно точно не против моей близости. Поэтому стою и чувствую как капли, падая с ее волос, тарабанят по жесткой ткани кителя.

Она мокрая и холодная. Дышит часто-часто. Тянусь, чтобы согреть, но… Опять это чертово “но”.

— Я живу в этом доме, а значит, отчасти лифт и мой тоже, — наклоняясь, несу полную чушь, но ей на ушко.

Она дрожит так сладко, что отстраняться от почти больно. Но приходится нажать на кнопку своего этажа.

Свет в кабине вспыхивает, и я замечаю, как кончик ее языка юрко облизывает губы, ее щеки заливает румянец. Она быстро прячет от смущения глаза.

— Вам какой? Подвезу, — пытаюсь продлить нашу близость, но не язвить не получается.
— Сама справлюсь! — фырчит, отворачивается и всем своим полутораметровым ростом, едва дотягиваясь, жмет кнопку двадцать четвертого этажа.
Отворачивается спиной, проезжаясь своей аппетитной попкой по моему бедру. Яркая вспышка возбуждения вспыхивает и выжигающей болью начинает ныть в паху. Дрянная девчонка. Знает же, что делает.

Соседи, значит.

Дышу глубоко, чтобы не придушить заразу. В легкие впивается ее аромат.

Она пахнет подснежниками и чем-то сливочно-сладким. Хочется сожрать ее, но предатель-лифт, останавливается на моем этаже. Распахивает свои двери и вроде бы как нужно выйти, но никто из нас не спешит.

После неловкой паузы, девушка, имени которой я так и не знаю, отходит, пропуская меня.

Выходя, нарочно прижимаюсь ближе, чтобы подразнить нахалку. Но получается только себя. Потому что ее аромат словно опиум впивается в мои легкие, а касание тел высекает искры.

Стоя на лестничной площадке, оглядываюсь. Она не спешит нажимать кнопку закрытия дверей.

Эти несчастные секунды близости нас зачаровали и не спешат отпускать. Смотрим в глаза друг другу, пока закрывается лифт.

Она уезжает на свой двадцать четвертый, а я никак не могу понять, что это было.

Сбрасываю морок, вспоминая, что уже опаздываю. Дома приходится взять цветастый зонт сестры, но выходя на улицу, я даже слов происходящему подобрать не могу.

— Что за чертовщина…

От ливня остались лишь звонко капающие с крыш капли и ручейки в водостоках. Солнце светит вовсю, подсушивая асфальт. Китель приходится расстегнуть. Слишком жарко.

Благо цветочный за углом. Тут вовсю кипит работа. Фешен-холодильник стоит ободранный, в полосах монтажного клея. На полу валяется его гламурная розовая шубка.

Исчезли удлинители между вазами с цветами, появились огнетушители в каждом углу.

— Вот! — торжественно ставит на стол ящик хозяйка салона. — Самосрабатывающие огнетушители, — подхватывает один и подбрасывает в руке шарик. — Разложу в самые опасные места. Довольны?!
— Нет.

Отрезаю, но тут же вспоминаю записку Марты. Девчонка влезла мне в голову своими глупостями.
Чувствую, что именно сейчас могу сделать доброе дело. Я хочу свой подарок судьбы! Но только так, чтобы это никому не вредило.

— Нарушений все еще очень много. И это я еще не был в подсобке…

Хозяйка напрягается, а я пытаюсь придумать, как можно в этой ситуации стать добрее, но так, чтобы мои ошибки не стоили крупного пожара. Цветочный на первом этаже девятиэтажки и если что-то пойдет не так, полыхнет здесь не слабо.

— …но я даю вам отсрочку. Неделю.

Хозяйка пытается не показывать радость, но я замечаю, как она облегченно выдыхает. Вот-вот бросится мне на шею обниматься, но я подсовываю между нами необходимые бумажки для подписи.

На одной из витрин замечаю подарочные кружки. Одна из них в виде лисички. Копия той, из которой запретила мне пить Марта.

Покупаю вторую. Она чуть больше и с еще более придурочной мордой у лисы.

Дома вешаю на нее торжественный бантик и сажусь писать новую записку для Марты. О том, что выполнил план на день хороших дел, и что у меня теперь тоже есть кружка, которую нельзя трогать, но меня отвлекает какой-то протяжный вой.

Я не верю в потустороннее, но сейчас у меня возникают некоторые сомнения. Потому что звук доносится из глубины квартиры.

Встаю, чтобы проверить, закрыл ли я дверь, но тут же падаю на стул обратно.

Дверь в ванную медленно открывается, а из нее, совершенно ничем не прикрываясь и не обращая на меня внимания, выходит девица из цветочного.