Влюблена в мучителя

Глава 1

— Отпусти, не трогай меня! Кто-нибудь, на помощь! Умоляю, помогите мне!

Мне было очень страшно! Голос срывался, переходил на хрип, я вырывалась из сильных мужских рук, царапалась и кусалась, но умом понимала, что я гораздо слабее этого высоченного верзилы, прижимающего меня к себе. Я все равно не смогу одолеть его.

Когда я все-таки смирилась с этой мыслью, я обмякла, повалилась на пол, и тут же мое обнаженное тело насильник бросил на грязный, пропахший мочой матрас, и приковал меня наручниками к ржавой батарее, торчащей из пола. Скинув с себя одежду, он встал передо мной абсолютно голый. А потом началось это…

***

Впрочем, не буду забегать вперед. Начну с самого начала.

Меня зовут Валерия, мне двадцать один год. Возможно, кому-то может показаться, что я слишком молода и наивна, но за последний год я столько пережила, что порой мне кажется, что меня уже ничем не удивить.

Бывают такие дни, которые делят жизнь на “до” и “после”, разрывают нашу сложившуюся, цельную личность на две совершенно разные субличности. Даже странно порой от осознания того, что еще вчера ты была одной, а сегодня ты уже совершенно другая. Странно! Или может быть страшно?

Год назад, в такой же теплый, ветреный июньский день, я прогуливалась с подругой Лизой в парке. Был вторник, но народу повсюду было много. Все хотели насладиться первыми, по-настоящему летними, деньками.

Мы с Лизой шли и беззаботно болтали. Я уже даже не помню, о чем конкретно шла речь. Теперь это кажется такой ерундой, но в те минуты было важным. Маникюр, последняя прочитанная книга, актер-красавчик из нового турецкого сериала, свадьба однокурсницы - наверное мы, как обычно, обсуждали все эти девичьи глупости.

Мы шли и ни на кого не обращали внимания - обе красивые, смеющиеся, беззаботные. Обе высокие и худые, как топ-модели. Мы даже не могли представить, что в такой прекрасный день с нами может произойти что-то плохое.

Точнее, не с нами, а со мной. Жуткая история, которую несколько месяцев потом обмусоливали вдоль и поперек журналисты больших и малых журналов и газетенок, произошла со мной. Это моя личная страшная история. И она началась посреди бела дня в самом людном месте города - центральном парке!

Когда мы с Лизой вышли из тенистой аллеи и остановились, чтобы доесть мороженое, из припаркованной рядом машины вышел человек. Я заметила краем глаза темную одежду - он остановился неподалеку, в тени деревьев.

Мы смеялись над очередной забавной историей, которую, активно жестикулируя, рассказывала мне Лиза. Вот это я точно помню - это была история про то, как Лизин, пьяный в стельку, бойфренд, уснул в туалете бара, и она прождала его за столиком два с половиной часа, так как у нее не было денег, чтобы расплатиться по счету.

А потом подруга нашла выход из ситуации - она утащила официанта в туалет и прямо там, в тесной кабинке, расстегнула его брюки, стянула вниз и, встав на колени, начала сосать его член! На этих словах я выпучила глаза и прижала ладонь к открытому от изумлению рту.

— Лиза! Ты серьезно? — выдохнула я.

Лиза передернула плечами, откинула за спину свою рыжую гриву и дерзко взглянула на меня.

— Ну а что? Секс без проникновения - не измена! Рот не в счет! — дерзко сверкнув глазами, сказала она, — Зато я доставила парню такое удовольствие, что, наверное, после такого, он не смог больше работать!

Я, смеясь, пожала плечами. Признаюсь, меня слегка завел ее пошлый рассказик. Лиза - та еще распутница! Не стоило и удивляться такой истории. Вот я - совсем другая: скромная, сдержанная, стеснительная. Но иногда я сама себя раздражаю и меня берет зависть, вот как сейчас.

Мне вдруг остро захотелось испытать подобные эмоции. Спонтанный секс в туалете бара! Мерзко и очаровательно одновременно! Я на секунду представила себя на месте Лизы - как будто это я стою на коленях на грязном полу и ритмично двигаю губами, сложенными в трубочку по члену незнакомого парня, заглатываю его до предела, затягиваю в себя, массирую языком головку. Руки мои у него на ягодицах, и я с силой притягиваю его к себе и отталкиваю обратно, при этом я смотрю на него дерзко и распутно, как будто делаю это каждый день.

Между ног стало влажно, я сразу почувствовала это. Я затрясла головой, чтобы прогнать этот дикий, возбуждающий морок. Нет, я не такая, как Лиза! Я сама бы так в реальности никогда не поступила. Да к тому же, я совсем недавно рассталась с парнем, которого любила, я все еще страдала по нему.

Хотя, зачем было страдать? Занимаясь с ним сексом целый год, я ни разу так и не кончила. Теперь я понимаю, что он не стоил моих слез и страданий. Но тогда я была уверена, что любовь - это нечто большее, чем оргазм.

— Ой, Лизка, ну ты даешь! — воскликнула я, в надежде, что подруга не обратит внимание на мои пунцовые от возбуждения щеки.

— А что тут такого? Подумаешь, минет! — удивленно уставилась на меня она, — Знаешь, я бы его еще хорошенько трахнула вдобавок к минету, так мне понравился его маленький, толстенький дружок. Но… Тогда бы мне не удалось сбежать без последствий. После секса я ужасно ленивая, мне нужен отдых.

Я улыбнулась и обняла Лизу на прощание.

— Мне пора бежать! Увидимся на следующей неделе? — прошептала я Лизе на ухо.

— Да, давай! Созвонимся! — тут же отозвалась Лиза.

Она торопливо поцеловала меня в щеку, поправила свои пышные рыжие волосы и побежала в сторону автобусной остановки. Я достала телефон, чтобы вызвать такси, и в этот самый момент мужчина в темной одежду, притаившийся в тени, сорвался со своего места, преодолел расстояние, разделяющее нас, в два больших прыжка, и ткнул мне в бедро острую иглу.

Я ничего не успела сообразить, я даже не испугалась, просто смотрела в злые, черные, как ночь, глаза, изумленно раскрыв рот. Ни убежать, ни закричать не додумалась. Слишком уж все это напоминало сцену из дешевого боевика.

Никогда бы не подумала, что подобное может произойти посреди бела дня, да еще и на глазах у десятков людей. Когда мой мозг, наконец, послал сигналы незамедлительного действия телу, было уже слишком поздно - снотворное начало действовать, парализуя каждую клеточку моего тела.

Глава 2

Не знаю, сколько часов (а, может быть, дней?) я провела в отключке...

Но проснулась я то ли от жуткой жажды, то ли от того, что сильно хочу в туалет. В горле пересохло, голова болела так, будто по ней сильно ударили. Мышцы затекли от долгого пребывания в лежачем положении.

Ощущения были такие, как будто из тела молодой девушки меня перенесли в тело дряхлой старухи.

Тихо застонав, я открыла глаза и ужаснулась тому, что увидела вокруг себя.

Обшарпанные стены с остатками мутно-зеленой краски, высокий потолок, грязный пол и вонючий, замызганный до черноты матрас, на котором я лежала. Здесь стоял ужасный, сырой и затхлый запах. Я зажала нос, но к горлу все равно подкатила тошнота.

Я встала, брезгливо отряхнулась, разгладила помявшееся платье, попыталась привести в порядок свои спутанные кудри. Не знаю, зачем. Наверное, чтобы отвлечься от страха, который нарастал внутри с каждой секундой. Еще чуть-чуть, и он поглотит меня.

Еще раз оглядев свою мрачную тюрьму, я подошла к деревянной двери и дернула за ручку. Дверь была заперта. Ну конечно, она была заперта! Меня похитили посреди бела дня. На что я надеюсь? Что похититель оставит дверь открытой?

Я судорожно вздохнула.

Туман, наполняющий голову, начал рассеиваться. Я остро осознала все, что со мной произошло. Это осознание было шокирующим, физически ощутимым, страшным. Будто кто-то взял и резанул лезвием по коже - так стало больно.

Я затряслась всем телом, заметалась по этому склепу, принялась колотить руками по стенам.

— Помогите! — закричала я, задрав кверху голову.

Я не знала, что делать, но именно там, под самым потолком, располагалось единственное зарешеченное окно, сквозь которое в темное помещение попадало немного света.

Я с надеждой кричала хриплым, срывающимся от страха голосом, но в глубине души знала, что меня здесь никто не слышит. Человек, который похитил меня, наверняка, позаботился о том, чтобы разместить меня там, где никто не будет искать, там, где никто не придет мне на помощь.

Устав кричать впустую, я прислонилась спиной к холодной стене и попыталась вспомнить, как выглядит тот, по чьей вине я оказалась здесь.

Я вспомнила высокую фигуру в черной одежде. Но лица мужчины я не помнила, оно представлялось сплошным черным пятном. Что-то было на нем, что закрывало лицо: балаклава или кепка с козырьком, отбрасывающим тень на глаза.

Я смотрела много сериалов про маньяков, но никогда не думала, что в реальной жизни могу встретиться с маньяком вот так - лицом к лицу. Дело в том, что никто не думает об этом. Мы просто живем, не думая, а потом это случается с нами... Со мной...

— Помогите мне хоть кто-нибудь! — в отчаянии прошептала я, закрыв лицо руками.

И тут на узкой железной двери лязгнул замок. Дверь медленно распахнулась.

Тук-тук-тук... Я слышала, как стучит мое собственное сердце - гулко, где-то высоко в горле.

Мужчской силуэт замер в дверном проеме. Из-за его спины внутрь проникал желтый электрический свет, но он не помог мне разглядеть его. Мужчина смотрел на меня, но лицо его, по-прежнему, было скрыто под черной балаклавой.

Темная водолазка обтягивала крепкие мускулы. Он был чуть ли не вдвое больше меня. Высокий, мощный. С таким верзилой мне точно не справиться! Я попятилась к стене, прижалась к ней лопатками, мечтая исчезнуть с лица земли. Мое лицо скривилось так, будто я сейчас расплачусь, но слез не было, был лишь животный ужас от происходящего.

— Кто вы? Что вам от меня нужно? Зачем вы меня заперли здесь? — пискнула я тонким, испуганным голоском.

Мужчина ничего не ответил и стал медленно подходить ко мне. Я задрожала, сердце замерло, все внутри будто оборвалось и рухнуло вниз, внизу живота запульсировало от нехорошего предчувствия.

Маньяк... Он же ненормальный! Выкрал меня! Сейчас он сделает со мной что-то плохое...

— Нет! Не подходите! Я буду кричать! — завопила я.

Он остановился, склонил голову набок, взгляд его был темен, холоден и пронзителен. Вся жизнь пролетела у меня перед глазами, пока он вот так, молча, смотрел на меня.

— Кричи, если хочешь. Тебя все равно никто не услышит, — проговорил он хрипло.

Этот его голос, низкий, грудной, внушал ужас. Мне с ним не справиться... Он слишком огромен. Я судорожо думала, что мне делать, а потом просто зажмурилась и завопила изо всех сил.

Он подошел ко мне, зажал огромной ладонью мой рот и прижал своим телом к холодной стене так сильно, что я подумала, что он меня сейчас раздавит.

Я пыталась отбиваться, упиралась руками в его грудь, колотила по ней, даже пыталась сжать пальцами его толстую шею, но он ловко схватил меня за руки и крепко сжал запястья, легко удерживая их одной рукой.

Я чувствовала его тяжелое дыхание на своем лице, ощущала бедром его твердый, набухший от возбуждения, член. Я знала, что он хочет со мной сделать и билась в его руках, всеми силами сопротивляясь этому.

— Нет! Нет! Я не хочу! Отпусти! Отпусти меня! — кричала я ему в ухо.

Лицо мое покраснело и скривилось от боли, из глаз потекли слезы. Меня всю трясло, но его ничуть не трогало мое состояние.

Он легко, словно куклу, развернул меня лицом к стене, задрал вверх подол легкого платья и резко потянул трусики вниз. Кружевная резинка лопнула под натиском его мощных пальцев, и трусики упали на пол.

Я посмотрела на них - кусок алого кружева лежал на бетонном полу и был похож на растекшуюся кровь.

Я изо всех сил дернула головой и ударила насильника затылком. Видимо, удар пришелся в кадык, потому что он отпустил меня и какое-то время не мог дышать, сильно кашляя.

Воспользовавшись этим, я бросилась к двери, распахнула ее и выбежала в темный коридор. Но далеко убежать у меня не получилось - он догнал меня, схватил в охапку и понес назад, в мою тюрьму.

Я кричала, кусалась, царапала ногтями его руки, вырывалась, но все было тщетно.

Прижав меня лицом к стене, он прижал ладонь к моей промежности, коснулся лобка, провел указательным пальцем по половым губам, коснулся клитора, нащупал вагину и замер. Меня передернуло от отвращения, я затрепыхалась в кольце его рук с новой силой.

Глава 3

Время в заточении тянулось медленно. Плен - это тоже пытка. Минуты в неволе тянутся, будто целая вечность. Отвратительная, мерзкая вечность, наполненная болью и страданиями. Даже день, и то тяжело пережить.

Поначалу я сидела на полу, прижавшись спиной к стене. Тут казалось почище. Но бетонные плиты были такими холодными, что вскоре я замерзла до такой степени, что, забыв о брезгливости, уселась на выпачканный неизвестно чем матрас.

Поджав под себя ноги, я раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь согреться.

Странно, но мыслей в голове не было. Я не думала, как мне выбраться отсюда, что делать дальше, не думала, ищут ли меня, или пока никто не заметил моего отсутствия, я не думала о насильнике. Я не думала ни о чем. Я будто впала в какой-то транс, мне было безразлично все, что происходит.

Прозвучит смешно, но тогда меня интересовало лишь одно - мои кружевные трусики, валяющиеся на полу. Теперь они выглядели жалко - нелепая, порванная тряпица. А в магазине они эффектно красовались на черном манекене и стоили немалых денег!

В какой-то момент я поняла, что сильно хочу в туалет.

Осмотревшись, я заметила в углу ржавое ведро с крышкой.

— Да ну… Нет… — вздохнула я и еще раз обвела взглядом свою, не такую уж большую, тюрьму.

Других вариантов справить нужду у меня не было. Я подошла к ведру и, открыв крышку, зажала рукой нос - на дне ведра были остатки чьей-то мочи. Кто-то был здесь до меня. Наверняка, это была какая-то девушка, и насильник тоже мучил ее.

И куда же делась эта предыдущая жертва?

Меня затрясло. Жуткие мысли стали роиться в голове, точно пчелы, перед глазами поплыли страшные, мерзкие картинки.

Если фантазия обычного человека такая многогранная, можно представить себе фантазию маньяка...

Мне было страшно, но я больше не могла терпеть! Справив нужду, я закрыла ведро крышкой и, вздохнув с облегчением, вернулась на матрас. Без нижнего белья было некомфортно, я натянула на бедра подол платья и села, поджав под себя ноги.

— Не хочу ни о чем думать. Не хочу, — прошептала я.

Чтобы отвлечься, я замычала первую пришедшую на ум мелодию. Это была старая песня Мадонны, слов я не знала, а вот мелодия всегда была на слуху. В пустом помещении с голыми стенами и высокими потолками голос звучал красиво, легкое эхо придавало пению шарма.

Я так увлеклась, что не услышала приближающихся шагов. Вздрогнула и затихла уже тогда, когда насильник отодвинул засов и вошел внутрь.

— Из этой комнаты доносились разные звуки. Но пение - никогда, — проговорил он низким, спокойным голосом.

Я смотрела на него снизу вверх и сидела, не шевелясь. Он подошел ко мне, дотронулся до моих волос, а потом грубо намотал их на кулак. Я взвизгнула от боли. Какое-то время насильник смотрел мне в лицо. Его черные глаза были холодными, лицо было скрыто под темной балаклавой. Я никогда не видела такого ледяного взгляда у людей.

— Меня зовут Валерия, — тихо сказала я.

Зачем я это сказала? Сама не знаю… Дура! Как будто пришла на свидание с красивым парнем…

— Это неважно, — ответил он.

Наверняка, его губы растянулись в улыбке под плотной черной балаклавой, потому что глаза в этот момент лукаво прищурились.

— Здесь нет имен. Я твой хозяин, а ты моя рабыня. Все поняла?

Он резко потянул меня за волосы.

— Поняла? — прошипел он еще раз, склонившись надо мной своим широким, мощным телом.

Я вновь почувствовала его запах - чужой, незнакомый, мужской. Пот, сандал, цитрус - все это в горячем смешении. В другой ситуации этот запах мог бы мне даже понравиться, но не сейчас.

— Поняла, — прошептала я, глядя на него снизу вверх.

Рабыня… В голове моей повторялось снова и снова это слово. Рабство давно отменили, но рабыни, оказывается, существуют по сей день. Например, я…

— Вот и хорошо, что поняла. Люблю понятливых и покорных, — медленно сказал он, — Пожалуйста, не ори, как в прошлый раз!

Я предчувствовала, что случится дальше. Мне стало нехорошо - по спине пошли мурашки, руки ослабли, к горлу подкатила тошнота.

— Мне плохо, — прошептала я, еле слышно, — Я сейчас потеряю сознание.

Маньяку было плевать на мое состояние. Расстегнув ширинку, он высунул наружу огромный, набухший член и коснулся потемневшей от напряжения головкой моих губ. Я сжала рот, закрыла глаза и меня передернуло от отвращения. Если он заставит меня взять его “хозяйство” в рот, меня точно стошнит. Я стояла на коленях, пытаясь удержаться и не упасть, а он водил членом по моему лицу, тяжело дыша.

— Ты красивая, — сказал он.

Я не знала, как реагировать на это. Никогда не знаешь, как вести себя с сумасшедшими. У них своя, искаженная реальность, которая видоизменяется каждую минуту. Поэтому я молчала, терпела очередное унижение, изо всех сил стараясь не закричать.

“Сожми зубы. Перетерпи. Скоро все закончится”! — говорила я себе мысленно.

— Давай же, возьми его в рот, будь хорошей девочкой, — хрипло сказал он.

Сжав губы еще сильнее, я яростно помотала головой. Он так сильно потянул меня за волосы, что я закричала от боли, и тут же между губами оказалась круглая, гладкая, соленая на вкус головка его пениса.

Сперва меня и вправду чуть не вырвало - он держал меня за волосы и двигался хаотично вперед и назад, засовывая член глубоко в гортань, заставляя меня задыхаться и страдать от рвотных позывов.

Но потом я сложила губы трубочкой, обхватила руками его бедра и принялась сосать так, как было удобно мне. Я решила сделать так, чтобы он скорее кончил и оставил меня в покое.

Мужчина, не ожидав от меня такой инициативы, застонал от наслаждения и ослабил свою хватку, а потом и вовсе отпустил мои волосы. Я принялась сосать старательно, заглатывая его твердую плоть так глубоко, как только могла, попеременно лаская ее языком.

Его член становился все тверже, он стонал громче, и это даже воодушевило меня.

У меня было мало опыта в минете, моему парню не нравилось, когда я сосала ему. Поэтому я всегда считала, что минет - это не моё. Увы, не каждой женщине дано овладеть искусством оральных ласк, наверное, это искусство - так я для себя решила. Но при этом не могла смириться со своей бездарностью в этом деле! Я бывшая отличница, я привыкла быть лучшей во всем, а тут такой провал...

Глава 4

Спустя несколько часов засов на двери снова лязгнул. Я подняла голову и уставилась на дверь сонным, непонимающим взглядом. А потом вспомнила, где я, и отвела взгляд в сторону. Последняя наша встреча теперь казалась мне отвратительной.

Насильник вошел внутрь и бросил возле меня бумажный пакет, пахнущий едой. Только сейчас я поняла, как сильно хочу есть. Я вопросительно взглянула на него, он едва заметно кивнул. Тогда я потянулась к пакету, развернула его и увидела пиццу, роллы и пластиковую бутылку воды.

— Спасибо, — тихо сказала я, не глядя на мужчину.

Он стоял рядом и, казалось, не собирался уходить. Я, не в силах больше терпеть, достала пиццу и откусила огромный кусок. Отвернувшись, я стала жадно есть, ощущая на себе его тяжелый взгляд. Поев, я вытерла губы салфеткой и еще раз поблагодарила его.

— Ты красивая, — внезапно заговорил он, — ещё красивее, чем была раньше.

У меня от его слов все внутри сжалось.

— Раньше? — прошептала я, отодвигаясь подальше от него.

Он кивнул, взгляд его темных глаз как будто смягчился. Или, может, мне это лишь показалось?

— Раньше у тебя были короткие волосы. Ты была похожа на мальчишку. Но длинные тебе тоже идут.

Меня затрясло. Я, и вправду, какое-то время стриглась под мальчика. Но это было давно, я тогда была совсем юной, училась в девятом классе. Сколько же лет этот ненормальный за мной наблюдает? Кто он такой вообще?

— Мы знакомы? — спросила я.

Он неоднозначно покачал головой и усмехнулся под маской.

Страх вдруг отступил, вместо него душу заполнила озлобленность. Как-будто что-то переломилось внутри меня, внутренние швы разошлись и нутро наполнилось яростью. Я сжала кулаки.

— Кто ты такой? Кто? Отвечай! Кем себя возомнил? — закричала я, как ненормальная, выпучив глаза, — Ты что, думаешь, что можешь вот так просто взять и сделать меня своей рабыней? Ты думаешь, тебе все можно? Никто не вправе порабощать другого человека!

Честно, я не знаю, что на меня нашло. Можно было сидеть и помалкивать, но мои нервы, видимо, в тот момент окончательно сдали. Я кричала во весь голос.

Мужчина слушал меня, а потом заговорил:

— Ты поела и почувствовала силу? Не забывайся! Слышишь?

Голос его прозвучал строго и властно.

Не дожидаясь больше каких-либо действий с его стороны, я подбежала, напрыгнула на него и попыталась стянуть с его лица эту противную балаклаву. Пускай убивает! Но я хотя бы увижу его лицо.

Но разоблачение не удалось, балаклава плотно облегала его голову, ее не так-то просто было стянуть.

— Кто ты такой? Кто ты? Прячешься под чертовой маской, не показываешь своего лица! Гребаный трус! — кричала я, вцепившись в насильника, словно дикая кошка.

Он скинул меня на пол, потом поднял резким движением, развернул и скрутил мне руки.

— Здесь я твой хозяин! А ты моя рабыня! Запомни и больше не открывай рта без надобности! — рявкнул он.

Мне было больно, но я не закричала, терпела, сжав зубы. Он достал из кармана наручники и пристегнул мне руки.

— Что ты делаешь? Подлец! Урод! Выродок! — закричала я.

Но он заставил меня замолчать, сильно хлестнув по щеке ладонью. Голова закружилась, кожу зажгло огнем.

— Если не заткнешь свой рот, я вставлю тебе в него кляп!

Сказав так, он вышел, заперев дверь, а я опустилась на пол и тихо заскулила. Проплакав несколько часов подряд, я ненадолго заснула. Мне снилась моя обычная жизнь - моя квартира, знакомый вид из окна, универ, снились подруги и даже бывший...

Я проснулась и хотела протереть опухшие от слез глаза, в которых будто насыпали песок, но не смогла - руки были скованы за спиной наручниками. Я протяжно вздохнула.

Запястья затекли и болели. Мне было холодно и мерзко.

— Чертов урод! — сказала я, задрав голову к потолку.

Хорошо, что насильник меня не слышал…

А может быть и слышал. Потому что спустя час он зашел и молча снял с меня наручники…

***

Наверное, я слишком строптивая жертва. Вместо того, чтобы молчать и склонять голову перед мучителем, я спорила с ним. Вместо того, чтобы покориться, я изо всех сил сопротивлялась.

Я хотела вырваться из заточения, хотела вернуться к прежней жизни, хотела все забыть, как страшный сон.

Вот только это было невозможно.

Пережив такое, человек уже никогда не будет прежним. Забыть тоже невозможно. Это ломает и изменяет человека, а еще это навсегда остается с ним.

И, тем не менее, ради того, чтобы вернуться домой, я была готова к борьбе.

“Я не сдамся! Ему меня не сломать!” — так я сказала себе.

***

Когда мой мучитель вновь открыл двери моей тюрьмы, я уже была наготове. Я напрыгнула на него сзади и, ухватившись руками за мускулистые плечи, укусила в шею. Во рту тут же появился вкус крови, отдающий ржавчиной.

Мужчина попытался сбросить меня, хватал за руки и за ноги, но я крепко держалась. Тогда он с размаху навалился на стену, прижав меня к ней. Мне стало трудно дышать, легкие сдавило под тяжестью крупного тела, а он все сильнее придавливал меня.

Мне ничего не оставалось, как расцепить руки. Мои губы были в крови, отдышавшись, я вытерла их краем платья. Он смотрел на меня, точно зверь - страшным, диким взглядом. Это был взгляд сумасшедшего.

Еще секунда, и он набросится и раздерет меня на куски. Но даже этот взгляд меня не напугал. Я готова была биться до конца, заранее зная, что проиграю…

Я закричала:

— Ты мне не хозяин! Ты насильник, ненормальный маньяк.

Я знала, что эти слова разозлят его, но зачем-то все равно произнесла их. Адреналин ударил в голову, и я не подумала, чем может закончиться мой очередной дерзкий выпад.

Я была уверена, что он ударит меня. Но он вдруг стал медленно раздеваться. Я содрогнулась всем телом, поняв, что он намеревается сделать со мной.

— Нет! Я не твоя рабыня! Хватит! — всхлипнула я.

Глава 5

Он не подходил ко мне неделю. У меня начались месячные, и он не трогал меня, даже не смотрел в мою сторону. Как будто ему было противно это.

Ну еще бы! Все мои ноги были испачканы в крови, я и себе-то была противна. Раз в сутки он отпирал дверь, ставил на пол пакет с едой и снова запирал дверь.

Ни одежды, ни прокладок он мне так и не принес.

Я была голая и жутко грязная.

Я пыталась заговорить с ним, но он не реагировал на мои слова, не отвечал мне. Я даже не успевала рассмотреть выражение его глаз, так быстро он уходил.

Это было невыносимо! Хотелось плакать, кричать, биться головой об эти холодные стены! Но кто услышал бы меня здесь в этом холодном склепе? Никто!

Поэтому я молчала, сидела на грязном матрасе, подтянув к себе колени и положив на них голову.

Там, где я сидела, матрас постепенно пропитывался кровью, и я пересаживалась на другое место, и вскоре мое “ложе” стало кровавым. Кровь засыхала, покрывалась твердой коркой. Но я уже ничем не брезговала.

Я дрожала, никак не могла согреться, платье было разорвано, да и куски розового шифона, которыми я пыталась накрыться, нисколько не грели. А больше укрыться было нечем.

Я перестала стесняться своей наготы, меня впервые в жизни не волновало, плоский ли мой живот, упругая ли моя грудь. Я даже перестала распутывать пальцами волосы. Мой вид был просто ужасен. Хорошо, что я не могла посмотреть на себя в зеркало.

Когда человека помещают в дикие условия, он адаптируется к ним, превращаясь в животное.

От меня ужасно пахло: грязью, потом, кровью, собственными испражнениями. Немытые волосы повисли вдоль лица засаленными сосульками. Зубы покрылись налетом, изо рта кисло пахло, кожа зудела, а губы засохли и потрескались.

Никогда я не чувствовала себя настолько грязной.

Я была противна себе, но выбора у меня не было. Я больше не принадлежала самой себе. Теперь я была собственностью какого-то ненормального мужика в черной балаклаве. Я была его куклой, которой он играет, когда сам того пожелает.

***

Когда безвылазно сидишь на одном месте, начинаешь теряться во времени и пространстве. Постепенно мысли из головы исчезают, воля слабеет, некогда сильное тело превращается в бесформенное растекающееся по полу желе.

В какой-то момент мне показалось, что еще чуть-чуть, и я сойду с ума. Возможно, это и случилось бы со мной, но однажды он распахнул тяжелую дверь и сказал:

— Вставай, иди за мной.

Я открыла глаза, безразлично посмотрела на своего мучителя. Он стоял в дверном проеме, одетый в черные брюки и черную футболку, очерчивающие крепкие мускулистые руки. Сил исполнять его приказ не было, поэтому я снова закрыла глаза.

— Эй! Вставай! — строго повторил он.

В голосе его слышалась хрипотца, которую я не замечала раньше. Я не ответила, даже не пошевелилась. Тогда он подошел ко мне, сел рядом и провел кончиком пальца по моей руке.

— Эй… — низким, глубоким голосом проговорил он.

Возможно, это было ошибочное ощущение, но мне почудилось искреннее сочувствие в его тоне. Как будто до этой минуты ему было ничуть не жаль меня, а теперь он резко раскаялся и сжалился надо мной.

И тут мне стало стыдно за себя, за свой вид, за свой ужасный запах. Мое лицо некрасиво сморщилось, из глаз покатились горячие слезы. Я уткнулась в вонючий матрас и разрыдалась.

— Я хочу умереть! Я хочу умереть! Оставь меня! — повторяла я.

Он гладил меня по вздрагивающей спине, по плечам, по спутанным волосам. Прикосновения были такими ласковыми, что мне хотелось рыдать еще сильнее.

— Ну чего ты, а? Чего ты раскисла? Лер, ты чего?

Я внезапно перестала рыдать, подняла зареванное лицо и взглянула на него. Удивительно, но он назвал меня по имени! Он смотрел на меня, и его глаза были живыми, не такими, как прежде. Сегодня в них не было того холодного безразличия, как будто он был не маньяком вовсе, а обычным мужчиной, которому стало жаль измученную женщину.

Жалость и любовь стоят где-то рядом, в одной плоскости.

— Ну? Ты как? — снова спросил он.

Я села рядом с ним, вытерла ладонями лицо и опустила голову на его плечо. Не знаю, почему я так сделала, наверное, меня подкупила эта самая жалость в его голосе.

Я прекрасно знала, что люди не меняются по щелчку пальцев, но в тот момент мне хотелось наивно верить в то, что этот ненормальный извращенец может измениться.

— Взгляни на меня. Посмотри, во что ты меня превратил… Мне очень плохо, я хочу умереть… — еле слышно прошептала я.

Он обнял меня без капли брезгливости, прижал к себе - голую, грязную. Я уткнулась лицом в его шею, вдыхая уже знакомый мужской запах: цитрус и сандал. Его тело было чистым, не то, что мое собственное!

И мне вдруг стало так тепло, так спокойно и так хорошо в его крепких объятиях, что захотелось, чтобы это ощущение не заканчивалось. Как же я истосковалась по нормальному человеческому общению!

— Не раскисай. Это тебе не идет! — прошептал он мне на ухо.

Руки его скользили по моей спине вверх и вниз. Прикосновения были то властными, ощутимыми, то едва заметными, отчего моя кожа покрылась мурашками. В каморке было темно и тихо, я слышала его дыхание.

Он отстранился и снял с головы балаклаву.

Вот так просто, одним движением!

Мое сердце забилось часто и глухо, я коснулась рукой его щеки, но в темноте невозможно было по-хорошему рассмотреть его лицо. Я лишь почувствовала колючую щетину на его подбородке и щеках, мягкие ресницы, густые брови.

Кто он?

Мне очень хотелось узнать, кто этот человек!

Но он наклонился ко мне и стал целовать - долго, нежно, покусывая нижнюю губу. Я инстинктивно раскрыла губы навстречу поцелую, не задумываясь о том, что не чистила зубы уже много дней.

Ему как будто было все равно, что я грязная и плохо пахну. И это придало мне уверенности в себе.

Он впивался пальцами в мои волосы, покрывая поцелуями лицо и шею. А потом положив меня на матрас, обхватил губами сосок на правой груди, с силой сжав при этом левую грудь.

Глава 6

Последний раз...

Этих его слов я не услышала. Точнее, услышала, но не придала им значения. Тело было слишком возбуждено, и мозг отказывался нормально работать. Все-таки инстинкты бывают настолько сильны, что затмевают разум.

Я хотела этого человека, кем бы он ни был, что бы он ни сделал со мной после этого “последнего раза”.

Я хотела его здесь и сейчас. Каждая клеточка моего тела жаждала его прикосновений и умелых ласк. Черт возьми, он трахался, как супермен, а не как насильник!

Он открыл мне новый мир, открыл новую меня. Пусть путь к этим открытиям был тяжелым и мучительным, но теперь, сгорая от страсти, истекая влагой от нестерпимого желания, я ни о чем не жалела.

Дура?

Называйте, как хотите. Вы не были на моем месте. И, возможно, не испытывали никогда ничего подобного.

— Я жду!

Я вздрогнула, подняла на него глаза.

— Проси меня трахнуть тебя. Проси! Умоляй!

Его голос был низкий, властный. Я какое-то время мялась, не в силах высказать эту пошлую просьбу вслух. Все-таки, последние капли моей былой скромности еще не иссякли.

Тогда он взял меня за волосы и грубо потянул к себе.

— Ну же, проси меня, умоляй, гадкая, вонючая шлюха!

Меня как будто окатили ледяной водой. Мне казалось, что он уже не сможет удивить меня грубостью и жестокостью. Его настроение менялось стремительно, и я уже привыкла к этим частым переменам. Изнемогая от нежных ласк, я всегда была готова к удару.

Но сказать такое после нашего первоклассного секса… Он только что облизал каждый сантиметр моего тела, а теперь говорит такое. Да и где мне мыться? Он сам запер меня здесь!

Его грубые слова так сильно ранили меня, что все в груди болезненно сжалось, а к горлу подступил комок.

— Ты же хочешь трахаться? Ну же, проси меня, шлюха! Проси, и я оттрахаю тебя так, что мало не покажется.

Он так больно дернул меня за волосы, что я всхлипнула. А потом покорно прошептала:

— Трахни меня…

— Что? Не слышу! — заорал он мне в ухо и ещё сильнее дернул волосы.

— Трахни меня! — закричала я, чувствуя, как по лицу текут слезы.

— Умоляй! Умоляй меня трахнуть твоё грязное, вонючее тело! — снова завопил он.

— Умоляю! Умоляю! Трахни меня!

Мой крик перешел в рыдания. Это было ужасно противно и унизительно!

Он ломал меня каждый день. Он сломал меня и сегодня.

Я знала, что когда он уйдет, и я останусь одна в этом холодном склепе, мне будет очень больно, я буду рыдать и корчиться от отвращения к себе. Нет, это был не путь к новой мне… Я обманываю саму себя.

Он просто берет и грубо ломает меня. И скоро сломает окончательно. Тогда от меня просто ничего не останется…

Между тем мой мучитель расстегнул ширинку, снял брюки и вошел в меня сзади мощным толчком.

Вагина резко расширилась, когда в ее влажное нутро проник его пенис, и мне стало больно. Я вскрикнула, вцепилась пальцами в матрас.

В этот раз он двигался яростно и неистово, держа меня за волосы, как будто хотел пронзить насквозь своим членом. Я кричала от боли, но потом он дотронулся рукой до моего лобка и стал постукивать пальцами по половым губам и клитору. Грубо, небрежно, но не больно. Возбуждающе.

Я перестала кричать, шумно дыша в такт его движениям, положив руки ему на грудь. Но он был все так же зол - намотал мои волосы на кулак и потянул их к себе.

— Грязная сука, кричи! Кричи от боли! Хочу, чтобы ты орала!

Он стал двигать бедрами так яростно, что у меня внутри все зажгло.

— Кричи, тварь! Или тебе не больно?

Мне было не больно! Я уже чувствовала знакомые нарастающие волны жара, идущие с низа живота и знала, что скоро кончу. Эта бешеная скачка была потрясающей! Он был тот еще жеребец!

— Больно! Отпусти! — закричала я, чтобы возбудить его.

И он стал двигаться еще быстрее, еще яростнее.

Я ненавидела себя, но не могла ничего поделать со своим телом, которое откликалось на каждое прикосновение этого ненормального, жестокого, полного злобы, урода.

Я пребывала в плену маньяка, но еще и в плену собственной похоти.

Он ударил меня по бедру, а потом изо всех сил ударил по лицу, не переставая яростно двигаться внутри меня, снова схватил за волосы и ударил головой об стену.

Я не почувствовала боли, это лишь усилило ощущения, приблизило очередной оргазм. Его удары добавили нашему бешеному сексу яркости, накатывающие волны были невероятно мощными. Сердце отчаянно стучало в груди.

— Еще! — прохрипела я, — Молю, еще! Еще!

— Сука! Вонючая грязная сука!

Он рычал от возбуждения и трахал меня так неистово, так сумасшедше, что мне казалось, я умру от этого бешеного соития.

Голова металась, груди подпрыгивали вверх и вниз, точно круглые мячи. Я кричала. Нет. Я вопила, как ненормальная!

Я нигде такого не видела. Ни в одном порно-видео. И мне казалось, что теперь я точно круче всех этих грудастых порно-звезд, у которых даже оргазм не настоящий.

Перед глазами все плыло и мерцало, будто звезды сошли с небес прямо к нам.

А потом я с криком кончила - струей, обмочила своей влагой матрас. Сквирт, тут было без вариантов. Другого оргазма здесь просто не могло быть.

Он кончил сразу же после меня, обмяк, повалился на мою грудь. Какое-то время мы оба лежали неподвижно, приходя в себя.

Мы были мокрые и липкие от общей интимной влаги. Она смешалась и объединяла нас, будто мы вдруг стали парой - двумя возлюбленными, которые никогда не расстанутся, всегда будут вместе.

А потом он резко вскочил на ноги, дернул меня за руку и потащил за собой из грязной, вонючей каморки.

— Куда? — спросила я, дрожа от страха.

Он же говорил, что трахнет меня в последний раз. Говорил! Но я не придала значения этим словам.

Что же будет сейчас? Убьет?

— Нет, нет, пожалуйста, не надо… — заплакала я.

Но насильник ничего не ответил, он молча вел меня куда-то по узким, тёмным коридорам, крепко держа за руку. Мы оба были голыми, и это выглядело довольно странным.

Глава 7

Я предчувствовала нечто плохое. На меня навалилась такая тяжесть, что стало трудно дышать, тело одеревенело, ноги не шли вперед.

— Куда ты ведешь меня? — то и дело спрашивала я, но ответа не получала.

Насильник крепко сжимал мое запястье и тащил за собой по темному, обшарпанному коридору. В голове вертелись разные мысли, в основном, жуткие.

Вдруг он решил убить меня прямо сейчас? Вдруг эта смерть будет страшной? Вдруг мне будет очень больно?

Перед глазами проносились разные безумные картинки. Я не знала, что от него можно ждать. Судя по тому, как резко меняется его настроение, он точно страдает от психического расстройства.

Долбаный псих! И почему он выбрал именно меня?

В какой-то момент я увидела, что в конце очередного длинного коридора горит свет.

Свет? Неужели мне это не кажется?!

Я замедлила шаг, но мужчина тут же сильно дернул меня за руку. Мы дошли до двери, за которой было светло. О боги, это реально был электрический свет, от которого я уже успела отвыкнуть, сидя в своей темной каморке.

Он толкнул скрипучую дверь, и я зажмурилась от яркого света, глазам стало больно. В нос ударил запах сырости и плесени. Мой мучитель затащил меня внутрь, и я, жмурясь и ничего не видя перед собой, непроизвольно задрожала - здесь было влажно и холодно.

Было слышно, как где-то рядом капает вода. Сразу захотелось пить, я не пила со вчерашнего дня, вода в бутылке кончилась, а новую он не принес.

Открыв, наконец, глаза, я вздрогнула. Передо мной был он. Он стоял близко, я могла протянуть руку и коснуться его щеки.

Наконец-то я увидела его. У моего мучителя было бледное, худое лицо с квадратными скулами, прямым, мясистым носом и квадратным подбородком . Его толстые губы были приоткрыты, как будто он был удивлен.

Я не могла оторвать взгляд от холодных черных, нечеловеческих глаз. Лишь потом я заметила, что у него такие же темные волосы, брови и ресницы. Лицо его сложно было назвать приятным - глаза были слишком маленькими, а нос и губы - слишком большими. А еще по всему этому непропорциональному лицу шли жуткие шрамы от ожогов.

Мне стало неприятно смотреть на него. Честно говоря, занимаясь с ним сексом, я представляла его другим - мужественным, красивым. Поэтому теперь меня настигло огромное разочарование.

Полные губы мужчины приоткрылись сильнее, обнажив крупные желтые зубы, и я брезгливо отвернулась. А ведь недавно он доставил мне этими самыми губами неземное блаженство!

— Не узнаешь меня? — презрительным тоном спросил он.

Я вновь посмотрела на него, снова обвела вгзглядом его лицо и крепкую, подтянутую фигуру. Нет, я не была знакома с этим человеком, никогда раньше не видела его - в этом я была уверена.

— Нет. Я вижу тебя впервые, — тихо ответила я.

Его взгляд скользнул по моему лицу, спустился ниже. Он смотрел на мое голое, грязное тело с презрением, даже с отвращением. Толстые губы скривились в неприятной усмешке.

Я инстинктивно прикрыла грудь рукой. Мне тоже был неприятен его взгляд.

Еще пять минут назад мы были близки, занимались жёстким сексом, он был так глубоко во мне, я была его частью, его рабыней, готовой на все ради мгновений этих плотских утех, ради неземного оргазма.

Мы были с этим человеком одним целым, но сейчас все по-другому: мы чужие друг другу люди. Мы друг другу ничуть не нравимся. Он маньяк, а я - его жертва.

У меня защемило в груди, захотелось убежать из этого холодного склепа, прийти уже наконец домой, в свое уютное гнездышко в панельной многоэтажке и выплакать все свои сумбурные чувства. Жизнь была бы невыносимой, если бы люди не умели плакать…

Но шанса на побег у меня не было. Да и сил уже тоже!

— Прошу, отпусти меня. Я не знаю тебя. Я о тебе никому не расскажу, клянусь, — прошептала я дрожащими губами.

Наивная! Все еще продолжала надеяться на какое-то дурацкое чудо!

Он усмехнулся и ответил:

— Нет, даже не надейся.

— Что ты собираешься сделать? Ты убьешь меня? — дрожащим голосом спросила я.

Он помолчал, а потом произнес с задумчивым видом:

— Когда ты мне надоешь, скорее всего убью. Я уже говорил тебе это.

Я не унималась. Мне нужно было знать точно!

— Ты сказал мне, что это у нас в последний раз… Ты убьешь меня не сейчас?

— Сейчас или не сейчас - это тебя не должно волновать! Мало ли что я тебе сказал!

Я опустила голову, проглотила комок, подступивший к горлу. Как же он меня бесит! Как же хочется вцепиться в его толстую шею и прогрызть ее насквозь зубами! Пусть его дурная кровь зальет тут все! Ненормальный урод!

Вот дура! Во время секса этот ублюдок реально казался мне привлекательным. Как же женщины любят романтизировать всех, у кого есть член. Какими же мы бываем дурами, когда нас хорошо трахают…

Мне стало противно от себя самой, от собственной слабости. Хуже нет чувства, когда бесишь саму себя. А со мной это происходит все чаще и чаще.

Я сильно замерзла, меня бил озноб. В этом помещении было еще холоднее, чем в моем склепе.

Интересно, какая погода сейчас стоит на улице? Я так давно не видела солнечного света. Наверное, уже совсем тепло, и Лиза сейчас щеголяет на свидания с красивыми парнями в коротких платьях с голыми ногами. Как всегда, без трусиков. Как-то я спросила у нее - почему она всегда без белья. Она удивленно уставилась на меня и ответила:

— А как же спонтанный секс с первым встречным красавчиком?

И тут уже я выпучила на нее глаза. Таких, как Лиза, не крадут маньяки… Странно, они бы хорошо поладили с этим мрачным, непредсказуемым верзилой!

Пока я размышляла, уставившись в пол, мужчина подошел к стене, снял с нее шланг и включил воду. Меня окатило ледяными брызгами, и я закричала. Он как будто нарочно, направил струю на меня и принялся обливать с ног до головы.

— Тебя давно пора помыть! Ты жутко воняешь! — прокричал он.

Глава 8

Он смотрел на меня, приоткрыв рот.

— Ну же, давай. Ты же знаешь, как это делается!

Я знала.

Я встречалась с парнем, чей маленький, вялый член ни разу не довел меня до оргазма.

Я его искренне любила и поначалу паниковала, считала себя фригидной, нездоровой, не такой, как все. Думала, что у меня что-то не в порядке с внутренними органами, что вместо матки у меня внутри - кусок камня или ледышка…

Я даже ходила к врачу, чтобы успокоить себя. Но врач сказал мне, что с женскими органами у меня все в норме. А об оргазме я спросить постеснялась.

На самом деле, проблема-то была не во мне! У меня все было хорошо, а вот у парня в голове явно жили какие-то тараканы…

Может, в детстве его била мать или сильно обидела какая-нибудь девчонка. Он мне ничего не рассказывал.

Я почти ничего о нем не знала, и поэтому винила во всем себя.

Мы занимались сексом однообразно - я ложилась на спину, а он, слегка помяв мои груди, забирался на меня и, повозившись у меня между ног, неуклюже входил в меня. Часто я совсем не возбуждалась, вагина была сухой, и его движения доставляли мне лишь боль. Он никогда не ласкал мой клитор, даже не касался его, как будто боялся дотронуться.

Интересно, он вообще знал, что у женщины именно там, на кончике клитора, находится источник высшей степени наслаждения? Он знал, что, правильно массируя клитор влажными пальцами или языком, он мог довести меня до оргазма, даже не засовывая в меня свой маленький, никчемный член? Наверное, нет. По-моему, он занимался со мной сексом только потому что все взрослые этим занимаются.

А я, дура, терпела этот ужасный, однообразный секс, сжав зубы, смотрела в потолок, когда он пыхтел, лежа на мне, но продолжала любить его и наивно убеждала себя, что у нас более высокие отношения, не основанные на физической похоти.

Но когда моя подруга Лиза с упоением рассказывала мне об очередном сексе с новым смазливым дружком, она в красках описывала мне свой оргазм. И я страшно завидовала ей. Она еще все время спрашивала, было ли у меня такое. Не со зла, Лиза и вправду была уверена, что все женщины способны быть страстными, ненасытными кошками в постели. Она была уверена, что достичь оргазма проще простого.

"Я кончила с этим жеребцом три раза! Было ли у тебя такое?"

"Этот жеребец был ненасытен! Я думала, что умру от оргазма! Было ли у тебя такое?"

"Я хочу трахаться с ним круглосуточно, постоянно! Было ли у тебя такое?"

Признаю, это бесило меня. Мне казалось, что она хочет доказать мне, что она вся такая опытная женщина, а я - наивная, ничего толком не умеющая девчонка. Но у Лизы, конечно, и в мыслях такого не было. Она просто делилась со мной эмоциями и ощущениями, которые доставлял ей секс (неважно с кем!).

Я назло ей кивала головой, улыбалась загадочно, как будто я тоже знаю, что такое оргазм, что у меня бывает первоклассный секс, и что все вышеперечисленное у меня тоже бывает.

Конечно, я врала! Я всегда завидовала Лизе, ее неприкрытой, откровенной сексуальности, сводящей с ума всех парней в радиусе двадцати метров. Я завидовала ее раскрепощенности, ее чувственности, ее умению получать удовольствие от любого мужского члена - маленького или большого, крепкого или вялого.

Моя подруга была не разборчива в своих половых связях. Но именно Лиза была для меня примером истинной женщины. Она сводила с ума мужчин и умела получать удовольствие с помощью их членов.

Я хотела быть такой же чувственной и легкодоступной, но характер не позволял. Я всегда была очень серьезным, ответственным и верным человеком. А еще в голове были с детства вбиты установки о том, что мы созданы для одного-единственного человека, как Ева для Адама…

Часто любовь - это не про секс, ну и, соответственно, секс - это часто не про любовь. Мне в тайне хотелось второго, но я верила в любовь. Я дорожила любовью.

Может, я и сейчас все еще такая…

Хотя вряд ли. Слишком меня изменил и переломал насильник.

Так вот о самоудовлетворении.

Я узнала об этом не в подростковом возрасте, как многие, а значительно позже, уже будучи в отношениях с моим первым и единственным парнем. Опять-таки от Лизы!

Мой возлюбленный тогда уехал к друзьям, и мы с Лизой сидели у меня, пили вино и болтали о всякой чепухе. Ближе к полуночи, когда музыка в колонке зазвучала слишком громко, мы стали танцевать, прыгая по комнате, как ненормальные.

Пустые бутылки от вина катались по полу, а мы визжали, как дикарки и кружились по комнате до тех пор, пока соседи не застучали нам по батареям. Тогда, выключив музыку и забравшись под одеяло, я попросила Лизу научить меня оргазму.

— Ты что же, Лерка, никогда не кончала со своим принцем? — удивленно спросила она.

Я покраснела и порадовалась тому, что мы лежим в темноте, и Лиза не видит моего смущения.

— Да кончаю я с ним, — не очень правдоподобно ответила я, — просто не так, как ты. Не так… мощно.

Лиза как-то странно, жалостливо, взглянула на меня. Как будто все поняла. И тогда я добавила, пытаясь скрыть свое смущение:

— Если, конечно, ты не преувеличиваешь эти свои радужные ощущения.

Она засмеялась и натянула одеяло до самого подбородка.

— Никакого особенного секрета нет, Лер, — засмеялась подруга, — Просто если мужик не очень умело трахается, я довожу себя до оргазма сама. Как говорится, сама о себе не позаботишься, никто не позаботится. Они ведь думают только о себе, о своих алмазных жезлах и золоченых бубенцах. Ну а нам, в свою очередь, надо любить и нежить свои сладкие пирожочки.

Я захохотала, запрокинув голову. Лиза забавная, во всем может найти нотку юмора. Даже в половых органах! Сладкий пирожочек - надо запомнить!

— То есть, ты… — несмело спросила я.

— Да-да, ты все правильно поняла, — зевнув, проговорила Лиза, — частенько я все делаю сама. Мне надо поставить памятник за то, что я умело компенсирую мужскую лень и недальновидность.

— А как ты это делаешь? — глупо улыбнувшись, спросила я.

Глава 9

Мой мучитель смотрел на меня, опустив голову и приоткрыв большой рот. Взгляд из-под густых нависших бровей казался голодным и бешеным. Он облизнул языком свои толстые губы, как будто и вправду собирался сожрать меня. Но я не боялась его.

Я принялась гладить себя между ног - медленно, ласково, по кругу. Другой рукой я провела по своему животу, скользнула выше и обхватила пальцами грудь. Закусив губу и закрыв глаза, я при этом томно застонала.

Мне хотелось, чтобы он возбудился от моих движений, от моих стонов. Мне хотелось, чтобы он дрожал от желания и стонал от похоти, поэтому я старалась трогать себя максимально сексуально - так, как делают это стриптизерши, шлюхи и порно-актрисы. Я знала, что для него это зрелище очень важно.

Как-то Лиза сказала мне, что мужики, как зеркала, и если считать саму себя сексуальной и привлекательной, то и они будут видеть тебя именно такой. А если не нравиться себе, то и они будут считать тебя серой мышью.

Вроде бы все просто, но иногда так сложно принять и полюбить себя, смириться со своими недостатками, комплексами и страхами! Тем не менее, я это сделала. Я любила себя, я восхищалась собой в этй минуту, и мой мучитель тоже смотрел на меня с восхищением.

Глядя насильнику прямо в глаза, я мысленно говорила себе, что я секс-богиня, что я прекрасна и притягательна. Я массировала то одну грудь, то другую, постанывая и облизывая губы языком. Влажные губы так и манят мужчин!

Мои пальцы обхватывали упругую мякоть груди, массировали ее, потом я брала пальцами пухлый сосок, сжимала его, одновременно массируя и свой клитор.

Я так увлеклась, что не на шутку возбудилась сама. Смазка текла из вагины, моя рука стала липкой и влажной. Это возбуждало еще сильнее. Иногда я подносила пальцы ко рту и облизывала их, страстно глядя на мужчину.

От собственных ласк я была на пределе и уже готова была кончить. Голова моя запрокинулась, рот приоткрылся, я прижалась спиной к стене, согнув одну ногу в колене. Ноги мои были широко разведены в стороны, я хотела, чтобы он видел все, каждый сантиметр моего разгоряченного тела. Я знала, что выгляжу сейчас очень пошло и возбуждающе, но еще я знала, что он дико хочет меня.

Он рычал от возбуждения, двигая рукой по своему огромному, стоящему члену. Он не мог отвести от меня глаз, пожирал меня взглядом. Наверное, ему очень хотелось вонзить в меня свой член и трахать, трахать, трахать меня без остановки...

Но он сдерживал себя. Видимо, хотел увидеть яркий финал моих сексуальных утех. Но в его глазах при этом горел огонь. Это было похоже на нечто большее, чем просто дикий секс. Это было похоже на… любовь… Да-да, его взгляд был жуткий и влюбленный.

— Я хочу тебя! — хрипло выговорил он.

И в этот момент я вдруг почувствовала свою власть над ним.

— Подойди ближе! — властно приказала я.

И о чудо! Он послушался! Маньяк подчинился своей жертве!

Он подошел ко мне вплотную, и я почувствовала, как головка его члена уперлась мне в бедро, а сам он склонил голову и тяжело дышал.

Я подняла ногу выше и с громким стоном стала двигать пальцем внутри себя, продолжая массировать соски.

На самом деле, я тоже была готова к настоящему сексу. Я хотела ощутить его мощный член внутри себя, хотела, чтобы грудь подскакивала кверху от его мощных толчков. Я хотела его...

Но мне нравилось его безответное желание отыметь меня, и я решила помучить его подольше. Он терся об меня своим горячим членом, но не касался меня руками. Я делала вид, что мне совсем не хочется, чтобы он вошел в меня прямо сейчас!

Выгнув спину, я задыхалась от возбуждения. Я положила на клитор всю ладонь и принялась неистово тереть его и полвые губы. Чтобы не упасть, я держась второй рукой за стену. Попеременно с этим я погружала два пальца в свою истекающую влагой узкую, теплую дырочку, и принималась быстрыми движениями удовлетворять себя, тяжело дыша.

— О, да… да… да… Еще! — вздыхала я

Вскоре мои стоны превратились в крики, я изгибалась от мощных волн подступающего оргазма. И тут он схватил меня за плечи, впился губами в мою шею и уже хотел было войти в меня, но я не дала этого сделать. Почувствов его горячий член между своих ног, я толкнула его в грудь и заорала, как ненормальная:

— Отойди от меня, урод! Я сделаю это сама! Ты ничтожество, я тебя ненавижу!

Попятившись от него, я села на пол, не чувствуя больше холода от текущей по бетонным плитам воды. Широко раздвинув ноги, я снова принялась ласкать всей ладонью клитор, трахать себя пальцами, яростно сминать груди.

Я кричала от удовольствия и пристально смотрела на насильника диким взглядом. Ощущения были непередаваемыми! Мне нравилось, что он так смотрит на меня.

Я видела, как он кончает - брызги его спермы разлетелись в разные стороны, а сам он согнулся, схватившись рукой за стену, чтоб не упасть.

Следом за ним кончила и я, истошно закричав. Надо мной как будто бы вспыхнули тысячи звезд - они разошлись во все стороны по потолку.

Клитор жгло, соски болели...

Я легла на мокрый пол, ощущая, как все мое тело наполнилось легкостью.

Мне было плевать, как я выгляжу со стороны. Мне было плевать, что я лежу в каком-то жутком, заброшенном помещении. Мне было плевать, что, возможно, теперь насильник убьет меня.

Я тяжело дышала, глядя в потолок. Мой мир был прекрасен. Я была прекрасна. Все вокруг было прекрасным! Это было истинное блаженство.

Оказывается хороший секс, как наркотик. К нему быстро привыкаешь, и вскоре его становится мало, хочется больше - еще и еще.

Я поднялась на ноги, подошла к мужчине и наклонившись к его лицу, хрипло проговорила:

— А теперь трахни меня по-хорошему, чертов ублюдок. Я хочу еще…

Глава 10

Мужчина взглянул на меня снизу вверх и улыбнулся. В его глазах мелькнуло удивление.

— Тебе хочется еще, Лера? Неужели?

Я уверенно кивнула.

Теперь, когда передо мной открылся этот удивительный мир оргазма, я не желала останавливаться. Я хотела этого ощущения еще и еще. Раз уж он все равно меня убьет, то я хотя бы получу максимум плотского удовольствия, я хотя бы умру удовлетворенной… Так я думала.

Дикие, нездоровые мысли, не так ли? Но и сама ситуация была дикой и нездоровой. Мне кажется, люди сходят с ума не сами по себе, а под влиянием подобных обстоятельств, ломающих сознание.

Мой мучитель смотрел на меня своими маленькими темными глазками и не шевелился.

Раньше я бы никогда не подумала, что во мне таится столько похоти. Я ничего не знала о ней, считала себя холодной и бесчувственной. Конечно, я возбуждалась, как и все молодые девушки. Иногда возбуждалась просто так, от одного взгляда незнакомого красавчика! Но это возбуждение было таким призрачным и мимолетным, что я не успевала раскрыть его, прочувствовать. Рядом не было того человека, который мог разбудить мою истинную похоть.

Но она была во мне, таилась где-то глубоко-глубоко, и внезапно раскрылась при таких вот жутких обстоятельствах. Говорят, все в жизни человека случается не просто так. Может быть, мне нужно было пройти через все это, чтобы понять, какая я на самом деле?

Может, я, как и он, ненормальная? Может, меня надо лечить? Возможно, но теперь мне все равно никто не может помочь. Я здесь, один на один с этим насильником. Я держусь, как могу. Я пытаюсь сохранить в себе то, что еще осталось от меня прежней.

Но в эту самую минуту я хочу его. Я хочу его. Хочу его руки, губы, его член… Мне глубоко безразлично, что он не красавец, он трахается лучше всяких смазливых мальчишек.

Я скользила жадным взглядом по крепкому мускулистому телу, облизывала губы, и желала его всей своей плотью.

— Ах ты, дрянная сука, — зло проговорил он, — Я-то думал, ты аленький цветок, девочка-недотрога, милая скромница…

Почему-то меня не обидели и не разозлили его слова. Я горько усмехнулась.

— А я и была такой до того момента, пока в моей жизни не появился ты и не изнасиловал меня! Я и была аленьким цветком, недотрогой и скромницей! А потом ты отымел меня своим огромным членом! Помнишь, как мне было больно? Я готова была умереть от стыда и ужаса! Но не умерла! Аленький цветок умер, а я не умерла! Недотрога сдалась, но я не сдамся!

Мой хриплый голос превратился в крик.

— Это же ты изменил меня. Ты сам! И твой огромный член! Как видишь, я изменилась в худшую сторону!

Мужчина удивленно поднял брови и рассмеялся. Его лицо, покрытое шрамами, некрасиво скривилось, толстые губы растянулись в злорадной улыбке, обнажив желтые зубы.

— Ты ведь привёз меня сюда, чтобы насиловать? Так давай, насилуй еще! Хочешь, свяжи меня, надень снова наручники! Трахай меня, чертов извращенец! Бери, трахай меня, урод! Я могу кричать и звать на помощь, если тебе так больше нравится. Могу плакать! Если тебя лишь это возбуждает…

В моем голосе звучал вызов. Я стояла перед ним - голая, доступная. Он мог развернуть меня и отыметь так, как ему хотелось. Но он не делал этого, член его безвольно повис между ног, он не был возбужден так же, как и я. Наверное, я помешалась на сексе больше него самого, потому что у меня между ног уже все было мокрым от выделившейся смазки, клитор снова увеличился, пульсируя и ожидая ласки.

Я чувствовала это возбуждение, оно жгло меня!

Он стоял молча, рассматривая мое тело. Я была уверена, что нравлюсь ему, поэтому стояла, подняв голову и выпрямив спину. Груди мои были красивыми, высокими и упругими. Я обхватила их руками и сексуально сжала, пытаясь вызвать его эмоции.

Моя грудь мне нравилась, и к тому же, она была объектом зависти даже для Лизы, чьи огромные буфера свисали вниз под собственной тяжестью. Она часто клала ладонь на мою грудь, ощупывала ее и говорила обиженным голосом:

— Я хочу поменяться с тобой титюшками! Отдай мне их! Зачем тебе такие классные? Ты все равно ими не пользуешься особо! Походишь с моими буферами!

Я смеялась, отталкивая ее руку, а она произносила, мечтательно закатив глаза:

— Я уже представляю, как бы я скакала на моем новом парне с твоими титюшками. Они бы не болтались во все стороны, а мягко подпрыгивали бы вместе со мной! Он бы сразу кончил, как только увидел эти упругие яблочки…

Так вот, сейчас я нарочно выставила свою грудь вперед, соски возбужденно стояли, живот был плоским, а бедра округлыми и широкими. Черт возьми, я была идеальна! Грязь смылась водой. Волосы уже почти высохли и распушились у лица неровными завитками.

Он несколько раз скользнул по моему телу оценивающим взглядом и отвернулся.

— Не хочу. Ты меня больше не привлекаешь! — небрежно бросил он.

Меня будто обожгло огнем. Что он сказал? Это как вообще?

Я задохнулась от ярости и открыла рот от возмущения.

— Ты ублюдок! Вот так, значит? — закричала я, выпучив глаза, — То есть голые, доступные бабы тебя не возбуждают, да? Прости, я забыла, что ты конченый маньяк, и твой член стоит только на тех, кто тебя боится до смерти. Тебе не интересны женщины. Тебе интересны жертвы! Те, которые не хотят тебя. Ты маньяк, тебе не нужна взаимность. Ты хочешь брать силой, насиловать, упиваться страхом!

Мне стало тошно, противно! Иллюзорный любовный морок рассеялся, возбуждение в миг иссякло. Ну и хорошо!

Я почувствовала озноб и страшную усталость. А еще мне очень хотелось попасть домой! Я ненавидела всем сердцем этого злобного озабоченного выродка. После того, как возбуждение уходит, реальный мир кажется вдвойне ужасным. Я окинула взглядом обшарпанные стены и взглянула на урода, стоящего передо мной.

— Как же ты противен! — прошептала я, скривив побелевшие от холода губы, — Ты не человек. Ты выродок, дерьмо собачье.

Мне хотелось задеть его так же сильно, как он задел меня. О чем я думала в тот момент? Где были мои мозги?

Глава 11

Следующие несколько дней прошли тихо и спокойно.

Слишком спокойно.

Подозрительно спокойно.

Мои боли в заднем проходе постепенно стихли. Но воспоминания этого мучения все еще терзали меня. Нет, такой пытки я больше не хочу!

Мой мучитель приносил мне раз в день еду и воду и уходил.

Я научилась распределять воду так, чтобы мне хватало и попить, и хоть немного обтереться. Я смачивала свое порванное платье, которое превратилось в грязную, замызганную тряпицу, каплями воды и обтирала им грудь живот, подмышки и в самом конце - протирала между ног. Это была не ахти какая гигиена, но так я чувствовала себя относительно чистой.

Я пыталась подсчитать, сколько дней я уже провела в заточении, но вечно сбивалась. Все эти дни мой мучитель не трогал меня, но приносил мне еду, а однажды оставил на полу какие-то объемные пакеты.

Я с опаской заглянула внутрь и ахнула от удивления. В одном пакете лежала подушка, а в другом - одеяло. Я достала и то, и другое и легла на грязный матрас, положив голову на новую, идеально белую подушку, накрывшись с головой мягким, теплым одеялом. Это было похоже на рай. Неземное блаженство.

Оказывается, чем больше у нас есть, тем больше мы хотим для счастья. От избытка мы становимся ненасытными. Если забрать все - мы снова начнем считать за счастье самое малое.

Без одеяла и какой-либо одежды я уже так привыкла к холоду, что даже не дрожала по ночам - спала, как собака, свернувшись калачиком.

Моя кожа приобрела синюшный оттенок и постоянно была холодной. Днем я несколько раз делала зарядку, физическая активность на какое-то время дарила благодатное тепло. Теперь, с одеялом, холод был мне не страшен. На меня внезапно накатило ощущение уюта. Странно было его испытывать в этом месте.

Я поймала себя на мысли, что рассуждаю так, будто планирую прожить здесь, в этом страшном склепе, всю оставшуюся жизнь. Обрадовалась какому-то одеялу, как будто оно - предел моих мечтаний. Докатилась… Совсем потеряла надежду на спасение…

Увы, так и было. Я уже давно не вспоминала свою уютную квартирку, пошлую дурочку Лизу и других подруг. Интересно, обо мне хоть кто-то из них вспоминает? Хоть кто-то потерял меня?

Люди эгоистичны, они мало кого искренне любят, мало по кому тоскуют так, что болит сердце. Мы общаемся друг с другом в повседневной жизни в основном из какой-либо выгоды. Вот я сама бы искала Лизу, если бы она вдруг исчезла? Вряд ли…

Мой мир сузился, замкнулся, ограничился четырьмя бетонными стенами, одним вонючим, чем только не перепачканным матрасом.

В моем мире остался всего один-единственный человек. Его мощная фигура, каждый раз на долгое мгновение замирающая в дверном проеме, по-прежнему внушает мне ужас. Как бы я не храбрилась, он маньяк, и он страшен. Как бы я не считала себя сильной, я была всего лишь хрупкой девушкой. Ударь меня как следует по голове, и я упаду замертво.

И тем не менее он - маньяк, насильник, мой мучитель - стал тем человеком, от которого зависит мое будущее.

Он стал центром моей вселенной.

Сколько я ещё проживу - это тоже зависит от него. Когда ты близок к смерти, жить хочется очень сильно - даже в тюрьме, в заточении, даже подвергаясь пыткам и насилию. Жить хочется всегда.

Я усмехнулась и сказала сама себе:

— Не все так плохо, детка! Ну чего ты раскисла? Зато ты несколько раз за последние недели умопомрачительно кончила! А то все думала - что это такое, как это - кончить с мужчиной! Теперь вот знаешь…

Честно говоря, это не слишком сильно меня взбодрило

***

Еще через несколько подозрительно спокойных дней мой мучитель замер у раскрытой двери. Видимо, сегодня он не собирался уходить.

Я сидела, завернувшись одеяло, и его пристальный взгляд показался мне странным, напряженным. Похоже, он опять что-то задумал. Внутри неприятно похолодело, к горлу подступил комок.

Как же я устала вечно ждать и вечно бояться!

— Прошу, не трогай меня, у меня до сих пор все болит! — заныла я, хотя никакой боли уже не чувствовала.

— Не волнуйся, сегодня будет не больно, — поспешил ответить он, — Я лишь хочу, чтобы ты стала такой, какой была раньше. Я хочу увидеть ту прежнюю Леру, в которую я когда-то влюбился.

— Влюбился? — медленно, нараспев произнесла я, пытаясь справиться с новым потрясением.

Просто потрясающе! Он еще и влюблен в меня! Конечно, его любовь мало напоминает любовь обычного человека, но все же…

— Знаешь, Лера, у маньяков ведь огромный выбор жертв, — сказал он, заметив мое замешательство, — Я тоже мог выбрать кого угодно. Хоть твою рыжую сучку-подружку. У нее, кстати, классные буфера!

Он подмигнул мне, и его некрасивое лицо расплылось в неприятной улыбке.

— Но любой маньяк выбирает ту, которая ему по душе. Мы тоже люди, мы идем по велению сердца, — закончил он как-то чересчур эмоционально.

Я прижала руки к пылающему лицу. Это звучало ужасно. Маньяки тоже люди… “Да не люди вы! Вы звери!” — прокричала я мысленно.

— Как ты уже знаешь, я выбрал тебя очень давно. Хотя нет. Это ты выбрала меня. Ты заставила влюбиться в тебя поуши!

Я покраснела и вытаращила на него глаза. Что он такое говорит, этот псих? Он не смотрел на меня, говорил, глядя в стену:

— Долгие годы я в красках представлял себе, как доставлю тебе такую боль, какой ты прежде не знала. И вот, этот момент настал. Я счастлив! Да-да, вот оно счастье - видеть твою боль, упиваться ею. Ну и, конечно, обладать тобой. Это мне тоже доставляет радость.

Он раскинул руки в стороны, обезображенное лицо исказилось в широкой улыбке. Он и вправду выглядел безумным и… счастливым. Таким я его еще не видела. Снова что-то новенькое.

— Но для полного счастья мне не хватает кое-чего, — сказал мужчина, медленно подходя ко мне.

— Чего? — по инерции спросила я, хотя совсем не хотела слышать ответ.

Он подошел ко мне и погладил по волосам. Потом присел, и рука его скользнула по шее и ниже - на грудь.

Глава 12

— Что ты делаешь? — закричала я, резко дернувшись.

Но было поздно. Исправить сделанное было уже невозможно.

Схватившись за неровно остриженные, короткие концы волос, я завыла от обиды.

— Ну давай, облей меня вдобавок кислотой! — всхлипнула я.

— Этого вполне достаточно. Теперь ты почти такая же, как раньше, — спокойно сказал он.

Волосы были моей гордостью, я любила их и не состригала длину, только подравнивала кончики…

Я подняла глаза и взглянула на его волосы - темные, почти черные, коротко стриженные.

И тут меня будто ударило током - мощный электрический разряд пронзил тело от макушки до пяток. Я поняла, кто это. Я была почти уверена, что это он…

Внимательно всмотревшись в лицо насильнику, я тихо спросила:

— Альберт? Неужели это ты?

Он смотрел на меня в упор и недобро улыбался.

— Вспомнила, наконец?

— Не может быть… — выдохнула я, — Это, правда, ты?

Он кивнул, провел рукой по моим изуродованным волосам, висящим неровными сосульками вдоль лица. И все мои внутренности сжались в один тугой узел.

***

Альберт когда-то был моим одноклассником.

Почему я не вспомнила его сразу и не узнала? Да потому что он проучился с нами всего несколько месяцев, перешел из какого-то лицея в наш обычный десятый “Г”. Тогда он выглядел совсем иначе.

Мы всем классом невзлюбили странного толстяка, чье лицо покрывала алая россыпь мерзких прыщей. К тому же, он был очень умный. Обычные люди не любят слишком умных, а подростки - тем более!

Над Альбертом стали издеваться - сначала парни, а потом к ним присоединись и девчонки. Я особо не участвовала в этом, но и не защищала его. Он был мне безразличен.

Но однажды кое-что заставило нас общаться друг с другом целый месяц. Мы защищали проекты по обществознанию, работа должна была быть в паре. Учительница выбрала мне в пару Альберта. Вот сучка! - прошипела я себе под нос.

Спорить с ней я не решилась, хотя мне стало неприятно, что остальные засмеялись надо мной. Как будто мы с этим мерзким толстяком объявили себя парой.

Сначала я всячески избегала общения с Альбертом, но в одиночку искать информацию было трудно. И я решилась остаться со своим напарником после урока.

Как же я была удивлена, когда узнала, что у Альберта уже почти все готово! Он проделал работу и за себя, и за меня! Он выполнил в одиночку огромную работу, и даже провел и проанализировал все необходимые исследования.

Когда он объяснял мне суть, я внимательно слушала и поражалась его уму и эрудиции. Когда он рассказывал тему, в которой хорошо разбирался, лицо его менялось, начинало светиться изнутри. Даже прыщи, и те казались не такими заметными.

За две недели Альберт окончательно очаровал меня своим умом. Знаете, есть выражение, что женщину по-настоящему возбуждает не размер члена, а размер мозга. Это на самом деле так. Я, на тот момент будучи девственницей, сексуального возбуждения не испытывала, но в моей душе поселился восторг, похожий на влюбленность.

Да, наверное, я была влюблена в этого умного, но жутко некрасивого парня.

Доделывали проект мы у него дома, так было удобнее - там никто нам не мешал. У себя дома Альберт был другим - веселым, разговорчивым. Он наливал мне чай, кормил печеньем и казался просто милашкой.

И вот однажды, в ранних зимних сумерках, когда он еще не включил настольную лампу, я взяла и поцеловала его. Прямо в его толстые губы, над которыми едва-едва проклюнулись черные усики. Не знаю, что на меня нашло. Просто захотелось поцеловать.

Поцелуй был коротким, и я тут же пожалела, что сделала такую глупость. Но… Что сделано, то сделано, заново не переиграешь.

Видимо, с этой минуты Альберт решил, что мы пара.

Не знаю, что и кому он про нас рассказал, но уже на следующий день я шла по школьному коридору под смешки и улюлюканье одноклассников. Со всех сторон слышались ехидные насмешки: Лера трахается с толстяком, Лера сосет толстый прыщавый член, Лера дает во все дыры, и все в этом духе. Подростки безжалостны.

Со мной никогда такого не было. Меня будто облили свинцом, я не могла пошевелиться от шока, унижения и позора. За несколько перемен меня облили такой грязью, что я не выдержала. Вскочила на парту и заорала:

— Это не правда! Он… Он хотел меня изнасиловать! Этот толстый урод хотел меня изнасиловать!

Это меня реабилитировало в глазах одноклассников. А Альберта наоборот…

После школы мои одноклассники избили толстяка до полусмерти, и оставили его лежать в какой-то заброшке. Его нашли там через сутки - переломанного и без сознания. Но виноватых почему-то среди нас не искали.

Больше Альберт в нашей школе не появлялся. И вскоре все забыли о нем, в том числе и я. Свою симпатию к нему я сочла гормональным бредом. Невозможно же влюбиться в такого урода! Это просто немыслимо!

Я никогда бы не подумала о том, что когда-нибудь встречусь с ним снова. И вот… Встретилась…

***

Альберт склонился к моему лицу и тихо сказал:

— Все эти годы я мечтал изнасиловать тебя - сделать то, в чем ты меня тогда обвинила.

— Твое тело сильно преобразилось! — неуверенно выговорила я, не зная, что сказать в ответ человеку, который сошел с ума по моей вине.

— Да, я хорошо поработал над собой. Теперь я сам бью слабых.

Он нервно рассмеялся.

— А шрамы? Откуда шрамы на лице?

Мужчины ухмыльнулся, и воскликнул, дико улыбнувшись:

— Лучшее средство избавиться от прыщей! Залить их кипящим маслом.

Я содрогнулась от ужаса.

Я уже ждала от него что-то нехорошее, очередную порцию адской боли, но…

Он склонился к моему лицу и поцеловал меня. Просто поцеловал! Я остолбенела от неожиданности, напряглась.

Он никогда прежде так не целовал меня - нежно и трепетно. А потом мой рот обмяк, раскрылся навстречу его влажному, настойчивому языку. Поцелуй был долгим и чувственным. Перед глазами у меня стоял тот прежний Альберт - прыщавый толстяк, который сумел вызвать во мне первые чувства.

Глава 13

Сначала он просто гладил мой анус головкой пениса. Я чувствовала, какая она твердая и горячая. От этого ощущения я непроизвольно сжималась, не давая ему проникнуть внутрь. Я помнила, как еле вынесла боль в прошлый раз, мне не хотелось снова испытать ее.

Но у меня не было права голоса. Я была пленницей, живой куклой.

Со мной можно было делать все, что душе угодно. А я должна была терпеть и быть покорной. Даже если он решит убить меня…

На меня навалилась безысходная тоска. Я закрыла глаза и снова сказала себе: “Просто перетерпи. Сожми зубы и перетерпи все это, Лера.”

После этого я покорно расслабила мышцы, и он это тут же заметил. Нежно погладив пальцами задний проход, он осторожно, очень медленно вошел в меня.

Я выдохнула, в этот раз было не так больно, как прежде.

Странное, конечно, ощущение. Как будто его член распирал меня изнутри. Не больно, но и не приятно. Я стояла на четвереньках и не видела его лица, но по его стонам можно было догалаться, что ему очень хорошо, что он доволен.

Альберт… Это Альберт сейчас держит меня за волосы. Альберт трахает меня в задницу. Тот самый Альберт, с которым мы когда-то делали общий проект по обществознанию… Тот самый Альберт, в которого я как будто влюбилась, но никогда бы в этом никому не призналась, потому что любить некрасивого, вечно потного, толстяка - это совсем не круто! И вот теперь этот самый Альберт, самый добрый парень, стал моим хозяином, моим мучителем.

Уму непостижимо! Разве такое бывает?

Бойтесь обижать людей. Они могут затаить злобу и вынашивать план мести годами…

Альберт двигался нежно и неторопливо, как будто старался не причинить мне боль.

Притянув меня к себе, он зарылся лицом в остатки моих волос, его горячее дыхание обжигало шею. Обхватив мои груди ладонями, они сильно сжал их, схватился за соски. Потом одна его рука вцепилась мне в горло, сжав его, а второй он нащупал клитор, и стал гладить его ладонью.

— Не нравится? — спросил он.

— Нет, — ответила я.

Мне не хватало воздуха, он слишком крепко сжимал мою шею, я задыхалась. Он вновь упивался моей слабостью и моими страданиями.

Он крепче прижал меня к себе, заставив захрипеть от удушья, и в это же время стал яростнее двигаться во мне. Тело его покрылось потом, я прилипла к нему, и это тоже было ощущение не из приятных.

Когда я вцепилась руками в его запястье, чтобы глотнуть хоть немного воздуха, его рука скользнула ниже, и он резким движением вставил в мою вагину два пальца. Теперь я дышала свободно, и это было блаженством.

Его член двигался в моем заднем проходе, пальцами он трахал мою вагину, а ладонь лежала на клиторе и ритмично терла его при каждом движении.

Возбуждение было острым, внезапным и мощным. Мне вдруг представилось, что я трахаюсь с тем потным толстяком, каким Альберт был в десятом классе. Это сильно завело меня. Видимо, у каждого свои "заморочки".

Мне даже показалось, что я прямо сейчас кончу, что я уже кончила, Я издала протяжный стон и слегка ослабла, почувствовав, как между ног стало тепло и влажно, но он продолжал движения, добавив ко всем своим активным манипуляциям массаж груди. Я почувствовала, как внизу живота снова расходятся во все стороны горячие волны.

Неужели я снова кончу? Да нет, это невозможно, мне нужна передышка! Глубоко вздохнув, я сосредоточилась на ощущениях.

Он мял мои груди одной рукой, трогая то одну, то другую, сжимая соски, а сам трахал-трахал-трахал меня везде, во все отверстия - членом и пальцами.

Потом он оставил в покое мои соски и коснулся пальцами моего рта. Я приоткрыла губы, и он вложил туда влажные и теплые пальцы. Я облизнула их языком, они были слегка кислыми на вкус.

Закрыв глаза, я принялась сосать его пальцы - жадно, неистово, из уголков губ текла слюна, Альберт стонал от растущего возбуждения, и я вторила ему. Мне нравилось стонать от удовольствия, но еще больше мне нравилось слушать собственные стоны. Это было так … пошло и возбуждающе!

В конце концов, он оттолкнул меня, и я снова встала на колени. Схватив меня обеими руками за талию, он принялся неистово двигать бедрами, трахая меня в зад изо всех сил. При каждом его толчке слышался мощный шлепок - наши тела сталкивались друг с другом. Я кричала.

Но я кричала не от боли. Мне было не больно, мне было приятно. В анальном сексе была своя изюминка, член массировал вагину изнутри, и это тоже доставляло немалое удовольствие. Просто я не сразу раскусила это ощущение!

Вдобавок, я добавила красок - положив два пальца на клитор, я терла свой заветный бугорок сама - сильно, страстно, яростно, в такт движениям Альберта. Когда волны внизу живота стали горячими, как кипяток и мощными, как цунами, они принесли мне такой оргазм, который я никогда не забуду.

На несколько секунд мое дыхание прервалось. Мне показалось, что даже сердце - и то остановилось! В это время я билась в сладком экстазе, закатив глаза. Это был нереальный секс!

— Аааа, — высоким голосом закричала я и рухнула на матрас.

Альберт тоже кончил, массируя член рукой и разбрызгивая сперму на мою потную спину.

Тяжело дыша, он лег рядом со мной, перебирая пальцами мои короткие спутанные волосы.

Я повернула к нему лицо, и он коснулся кончиком пальца моей щеки. Это было слишком нежно. После такого от него всегда следует удар, физическая боль. На всякий случай я вся напряглась, подтянула ноги к груди. Но удара не последовало, он просто смотрел на мое лицо.

Взгляд его был задумчивый и странный, я никогда прежде не видела его таким. Но представить, что творится в голове маньяка - это невозможно сложная задача. Вряд ли он вдруг стал добрым и решил отпустить меня домой…

Скорее всего, придумывает новую пытку для меня.

— Альберт, знаешь… — сказала я, — Тогда, давно, в юности, ты мне и вправду нравился.. Мне искренне жаль, что все так вышло. Прости.

Я не могла не сказать это. Потому что это было чистой правдой.

Глава 14

Никто не рождается маньяком. Человек может стать таким, в силу определенных болезненных событий или под влиянием собственных разрушительных наклонностей.

Альберт превратился в чудовище из-за меня. Его изувечили. Он не выдержал, сломался, и после этого целью своей жизни сделал месть. Он носил в себе свою ненависть годами, лелеял ее, строил планы возмездия.

Счастье для каждого очень разное. Для одних оно в любви, для других - в карьере, для третьих - в страшной мести заклятому врагу.

Альберт сломался, но сумел выжить, перекроить, переделать себя полностью.

Он изменил свою внешность, но его переломанное нутро не поменялось - оно было черным, страшным и непредсказуемым.

Теперь, когда я узнала, кто он такой, сомнений не оставалось - он не позволит мне остаться в живых. И неважно, какой я буду - покорной или бунтующей, тихой или громкой, доступной или строптивой. Может быть, что-то может помочь мне потянуть время и отложить расправу, но финал, в любом случае, будет такой - он меня убьет.

Поимеет еще какое-то время, поизвращается, поиздевается разными способами, а потом пресытится всем этим и убьет.

Наверное, это и станет для него высшим счастьем - возмездием за все его страдания.

Интересно, месть, действительно, приносит человеку чувство удовлетворения? Я не знаю ответа на этот вопрос, так как никогда никому не мстила. Наверное, месть может облегчить душу, если конечно, не сожрет ее раньше времени.

Так думала я на следующий день, глядя в потолок.

А потом лязгнул засов, и Альберт замер в дверном проеме. Он, как всегда, был одет во все черное. Я не сразу заметила сверток в его руках.

— Привет, — зачем-то сказала я.

Голос после сна прозвучал резко и хрипло.

— Оденься, ты поедешь сегодня со мной.

Он кинул на матрас сверток и встал, прислонившись спиной к стене.

— Куда? — спросила я, пытаясь не выдать волнение в голосе.

Я была не просто удивлена. Я была шокирована его фразой! Может, мы поедем в город? Интересно, зачем? Если мы, действительно, поедем в город, тогда у меня будет шанс спастись.

Господи, да у меня будет куча шансов на спасение, если мы даже просто будем проезжать какое-нибудь людное место. Я начну кричать, звать на помощь, я буду вырываться, кусаться и брыкаться. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы освободиться.

Люди увидят, в каком я состоянии и помогут. Люди ведь всегда помогают друг другу, да?...

Видимо, в моих глазах все-таки блеснул тревожный огонек надежды, потому что Альберт поднял вверх правую руку и строго сказал:

— Ты не сбежишь, Лера. Не сможешь сбежать. Ты никуда от меня не денешься, запомни это. И лучше не тешь себя пустыми мечтами, а то наделаешь глупостей. Некоторые твои действия могут стать непоправимыми. Поняла?

Я опустила голову и покорно кивнула. А про себя подумала:

“Пусть угрожает хоть чем. Я все равно пойду на любой риск, если у меня будет хотя бы малейший шанс освободиться!”

— Одевайся! — скомандовал он и указал взглядом на сверток, лежащий на кровати.

Я удивленно развернула пакет и ахнула - внутри лежал трикотажный спортивный костюм и кеды. Конечно же, и то, и другое, было черного цвета. Но о, боги! Это была настоящая одежда! Причем новая. Костюм был очень мягким.

Я с огромным удовольствием оделась, обулась и впервые за долгое время почувствовала себя человеком. Можно было даже представить, что я пошла на прогулку. Но этого я сделать, увы, не смогла - Альберт связал мне руки за спиной, а потом завязал глаза плотным платком.

“Вот черт! Так я даже не увижу, где мы едем!” — подумала я.

Он довел меня до машины, держа под руку. Несколько раз я споткнулась и чуть не упала, мы преодолели несколько лестниц, и только после этого оказались на улице.

Когда я вдохнула свежий воздух, у меня на несколько мгновений закружилась голова. Как же давно я не была на улице! Было прохладно и свежо, как будто после дождя. Как же мало приятных вещей мы ценим в повседневной жизни. Оказывается просто идти по улице и дышать воздухом - это тот еще кайф!

Мне хотелось надышаться вдоволь, но Альберт открыл передо мной дверцу авто и, нагнув мою голову рукой, усадил на сиденье.

— Прошу, оставь открытым окно, мне хочется подышать воздухом, — попросила я.

На самом деле я думала, что сквозь открытое окно могу услышать людей и начать звать на помощь. Видимо, он раскусил мой нехитрый замысел, поэтому резко ответил:

— Нет.

Потом он сел за руль, завел мотор и включил на полную громкость классическую музыку.

Что это была за музыка - я не знаю, я совсем в этом не разбираюсь. Но за тот час, пока мы были в пути, она едва не доконала меня своей заунывностью.

Во время той поездки я окончательно поняла. что тупые люди не становятся маньяками. Как правило, это очень умные, образованные и эрудированные люди. Присмотритесь к своему окружению на всякий случай.

***

Когда мы вышли из машины, вокруг было очень тихо. Пока я прикидывала, стоит ли мне кричать или нет, он снял с меня повязку. Все сразу стало ясно - кричать здесь не было смысла - мы были в лесу, никаких людей рядом не было. Был лишь домик, в окнах которого горел свет.

— Где мы? — спросила я.

Его ответ был просто исчерпывающим.

— В лесу.

Не дав мне как следует осмотреться, он завел меня на крыльцо домика и подтолкнул в распахнутые двери. Можно было и не толкать, я бы и сама вошла, потому что уже с порога меня окутало приятное тепло и аромат еды.

В уютной, чистой гостиной горел свет, мебели тут почти не было, зато на полу была разложена теплая звериная шкура.

Я прошлась по комнате, осматривая все кругом, а потом присела на шкуру. Мне здесь нравилось. Хотя теперь мне бы понравилась любая обстановка, отличающаяся от того склепа, в котором я жила.

— Здесь очень уютно, — зачем-то сказала я.

Альберт не ответил. Видимо, сегодня он не был настроен на разговоры. Поставив на столик две тарелки с горячей едой, он развязал мне руки. Я инстинктивно покосилась на дверь.