Вместо Ночного Дозора

Предисловие

Перед вами новая редакция романа-фанфика, ранее опубликованного на других сайтах. Теперь роман написан в двух стилях. В первой части романа автор подражает стилю Джорджа Мартина, а часть начальных глав даже беззастенчиво копирует его текст (точнее, перевод Ю. Соколова и немного мой собственный), но с изменениями, вызванными иной последовательностью событий, отличиями характера моего Джона Сноу от канонического и его отказом от вступления в Дозор. Однако, в дальнейших главах, когда читатель уже близко познакомился с героями и окружающей их обстановкой, преобладает динамичный стиль романа-хроники. Автор старается как можно более кратко описать события, совпадающие с каноном, и места, где происходят события романа, а также поменьше задерживаться на второстепенных эпизодах, однако не жалеет слов для размышлений и переживаний героев, в первую очередь Джона Сноу, главного героя фанфика.

Если вас не интересуют цифры и даты, то не обращайте внимания на сведения, приведенные ниже (за звездочками), просто поверьте автору, что он добросовестно рассчитал хронологию длинной и сложной истории. И читайте, не задумываясь об этом.

* * *

В основу временной шкалы событий положена Хронология, составленная в основном энтузиасткой с ником ЛедиЛёд, скончавшейся 4.11.2024. Светлая память!

Хронология, которую считают лучшей из всех русско- и англоязычных хронологий «Песни о Льде и Огне», написанной Джорджем Мартином, представлена на сайте "7Королевств: все о Песни Льда и Пламени Дж. Р. Р. Мартина". В этой истории она скорректирована мною под измененный ход событий. Я вслед за авторами хронологии принимаю, что почтовые вороны летят со скоростью 50 лиг (240 км) в сутки, армии, путники и всадники двигаются с явно завышенными скоростями, описанными Мартином в «Танце с драконами», в главах Квентин-2 и Аша-2. Армия с пехотой и обозами по летнему пути проходит 100 лиг (480 км) за 15 дней, т.е. скорость движения 6,7 лиг/день (32 км/день), гонцы передвигаются со скоростью 15 лиг/день (72 км/день). Наличие снежного покрова снижает скорость движения в 1,5 раза.

Также приняты и другие допущения, положенные в основу Хронологии, в первую очередь, лунный и календарный месяцы строго равны 30 дням, и, соответственно, в году из 12 месяцев ровно 360 дней. Корабли плывут круглосуточно, не приставая к берегу, и при наличии ровного ветра (если особо не оговорено обратное) и скорости кораблей составляют от 1 до 2 лиг/час, или от 5 до 10 км/час. Скорость больших торговых кораблей или флотов большей численности при отсутствии благоприятного ветра снижается до 0,4-0,8 лиг/час, или от 2 до 4 км/час.

Скорость драконов нигде указывается, но в моей истории принято, что в пикировании она может достигать 50-60 лиг/час или 250-300 км/час (как у орлов). За сутки дракон с всадником в среднем пролетает 100 лиг (~500 км), но из-за неблагоприятных условий или, наоборот, спешки его всадника может снижаться до 50 лиг в день (250 км) или, наоборот, возрастать до 150-200 лиг (~700-1000 км).

Арестант

Джон сидел на грубосколоченной койке, покрытой несвежей соломой, вглядываясь темноту каморки. Огонек свечи мерцал и качался, тени метались вокруг него, свеча догорала, в каморке становилось темнее и холоднее. «Сегодня я не усну, может быть, это вообще моя последняя ночь», — подумал Джон.

Узкое окно, в которое с трудом могла пролезть кошка, но для собаки уже не хватало бы места, было затянуто почти непрозрачным грязным и темным стеклом. Поэтому казалось, что уже наступила ночь, хотя неясное светлое пятно у нижнего края стекла показывало, что солнце еще не село. Время в его голове и медленно тянулось, когда он думал о предстоящей ночи, и быстро бежало, когда он со страхом ждал завтрашнего утра.

Свеча уже почти полностью догорела, лишь маленький остаток фитиля еще светился розоватым светом. В полумраке каморки он видел колченогий стол, большое белое пятно под ним, намертво прибитый к полу пень, заменяющий табурет, и вонючую поганую кадку со щербатой крышкой.

Каморка была как бы тюремной камерой, но в ней не было цепи, а дверь не была заперта, вместо запора около двери стоял охранник. Джон не знал, хороший это признак или плохой. С одной стороны, Лорд-коммандер не проявлял озлобления, даже пришел его проведать и разрешил оставить Призрака, заснувшего под столом, и, как казалось Джону, был склонен назначить ему мягкое наказание или даже вообще его помиловать. Но, с другой стороны, Аллисер Торн, которого он действительно хотел убить, явно был настроен не прощать, а сурово наказать добровольца, который вместо того, чтобы учиться, пытается убить своего наставника, одного из старших офицеров Дозора. И таким наказанием могла быть только смерть. Так, может быть, лишь потому его не отправили в настоящую камеру, не посадили на цепь, а оставили каморке в башне Лорда-коммандера, чтобы удобнее было завтра судить и тут же казнить в назидание остальным, за которыми, в отличие от него, числились настоящие или мнимые преступления, приведшие их в Ночной дозор.

Конечно, это оказывалось наказанием и для стражника, охранявшего его, ему надо было не спать всю ночь, следя, чтобы арестант не сбежал. Хотя куда Джону бежать? Он явится к Леди Старк с сообщением, что в Дозоре он напал на сира Торна, был посажен под арест и сбежал из-под ареста? Ей, наверняка глубоко переживающей из-за мужа и дочерей, только не хватало беглеца-бастарда. Он хорошо помнил, что она ему сказала в их последнюю встречу: «На месте Брана должен был быть ты», в лучшем случае она его просто выгонит, а в худшем и более вероятном – вернет связанного в Дозор, где его уж точно казнят. И Робб, переживающий за отца никак не меньше, чем он сам, не станет ему помогать. Им обоим, Кейтлин и Роббу надо собирать лордов Севера, готовить войска в поход, думать о том, как жить при короле Джоффри, а не возиться с бестолковым набедокурившим бастардом.

Вчерашний день

А как хорошо всё вчера складывалось. Аллисер Торн, вопреки их прежней вражде, внес его в список тех, кого в первую очередь примут в Братство. А после ему удалось придумать, как спасти Сэма от неминуемых издевательств, побоев или даже гибели на учебном дворе и при этом заслужить похвалу старого и мудрого мейстера Эйемона.

Джон мучительно перебирал в памяти мельчайшие детали прошедших дней. Он помнил, как Пип сказал ему, что он сделал для Сэма все, что мог, а Джон ему ответил: «Все то, что мы могли, но все равно было недостаточно».

После этого он ушел в глубоком беспокойстве. Призрак шел рядом с ним и, как казалось Джону, он не только вместе с ним идет к конюшне, но и решает проблему Сэма. Когда они вошли, некоторые из более пугливых лошадей лягались в своих стойлах и дергали ушами. Джон взял свою кобылу, неизвестно принадлежащую еще ему лично или уже перешедшую в собственность Дозора. Джон оседлал ее, и выехал из Черного Замка, направляясь на юг в лунной ночи. Призрак мчался впереди него, буквально летя над землей, и исчез в мгновение ока. Джон не держал его, волк должен охотиться.

Он ехал без всякой цели. Некоторое время он следовал вдоль ручья, слушая журчание поблескивающей ледяной воды по камням, затем пересек поля и выехал на королевскую дорогу. Она простиралась перед ним, узкая, каменистая и заросшая травой, но ее вид наполнял Джона глубокой тоской. За сотни лиг от него находился Винтерфелл, а за ним – Риверран, Королевская Гавань, и весь огромный мир – Орлиное Гнездо, где рос его отец, и другие края: белокаменный Риверран, окруженный рекой, утес Кастерли-Рок, Харренхолл, красные горы Дорна, сады Хайгардена, Красный замок и септа Бейлора Королевской гавани, сотня островов и Титан Браавоса, дымящиеся руины старой Валирии. Все места, которые Джон никогда не увидит. Мир был внизу по этой дороге... а он был здесь.

Он думал, что он еще не принес присягу, но, когда он ее завтра принесет, Стена навсегда сделается его домом или его тюрьмой, пока он не состарится, не сделается таким, как мейстер Эйемон, или, что более вероятно, не погибнет в схватке с одичалыми.

— Я еще не присягнул, — пробормотал Джон. Он не был разбойником, обреченным надеть черное или поплатиться за свои преступления. Он пришел сюда по собственному желанию, и тогда, всего днем раньше, еще мог по своему желанию и уехать... Достаточно было только поехать вперед, и он мог оставить Стену. Когда луна вновь станет полной, он уже окажется в Винтерфелле, около своих братьев.

«Около своих сводных братьев, — напомнил ему внутренний голос. — И рядом с леди Старк, которая вовсе не обрадуется тебе». Для него и вчера не было места в Винтерфелле, как не было места в Королевской Гавани, и, как выяснилось сегодня, для его отца там тоже не было места.

Но отец – лорд, Верховный лорд Севера, его нельзя просто так казнить без слова короля, а он бастард, для которого даже соб­ственная мать не нашла места в своей жизни. Мысль о ней каждый раз по­вергала его в скорбь. Он размышлял, кем она была, как выглядела, почему отец оставил ее. «Потому что она была шлюхой или прелюбодейкой, дурак. Существом темным и бесчестным, иначе почему лорд Эддард стыдился упоминать ее имя?» — говорил он себе. Но как мелки были вчерашние переживания по сравнению с сегодняшними. Оказалось, что и его отец объявлен предателем, и он сам не умеет держать себя в руках, несмотря на уроки Донала Нойе, и неизвестно, сможет ли стать братом Ночного дозора.

Усилием воли он заставил себя отвлечься от печальных раздумий об отце и матери и мысленно вернуться во вчерашний день. Тогда он съехал с Королевского тракта и поглядел назад. Огни Черного замка скрывал холм, но Стена оставалась на месте – бледная под луной, огромная и холодная, протянувшаяся от горизонта на западе до гори­зонта на востоке.

Он развернул лошадь и направился к Черному замку.

Призрак вернулся, когда он поднялся на возвышенность и увидел вдали свет лампы из башни лорда-командующего. Морда лютоволка была красной от крови, когда он бежал рядом с лошадью. На обратном пути Джон снова задумывался о Сэмвелле Тарли. К тому времени, когда он добрался до конюшни, он уже знал, что должен сделать.

Апартаменты мейстера Эйемона находились в крепкой деревянной башне под воронятней. Старый и дряхлый мейстер делил свои покои с двумя стюардами, которые заботились о нем и помогали ему в его обязанностях. Братья шутили, что ему достались два самых уродливых человека в Ночном Дозоре, а мейстер, будучи слепым, был избавлен от необходимости смотреть на них. Клидас был невысоким, сутулым до горбатости, лысым с уродливым лицом без подбородка и с маленькими бесцветными глазами, испещренными розовыми прожилками, почти как у крота. У Четта на шее была бородавка размером с голубиное яйцо, а лицо было красным от больших и малых прыщей. Возможно, поэтому он всегда казался таким злым.

На стук Джона открыл дверь Четт.

— Мне нужно поговорить с мейстером Эйемоном. — сказал ему Джон.

— Мейстер спит, как и тебе следовало бы. Приходи завтра, может, он тебя примет.

Он начал закрывать дверь, но Джон вставил ногу в щель.

— Мне нужно поговорить с ним сейчас. Утром будет слишком поздно.

Четт нахмурился:

— Мейстер не привык, чтобы его будили ночью. Ты знаешь, сколько ему лет?

— Достаточно стар, чтобы относиться к посетителям с большей вежливостью, чем ты. — сказал Джон. — Передай ему мои извинения. Я бы не стал беспокоить его сон, если бы это не было важно.

— А если я тебе откажу?

Джон крепко заклинил дверь сапогом.

— Я могу простоять здесь всю ночь, если понадобится.

Черный брат с раздражением хмыкнул и открыл дверь, чтобы впустить Джона

— Подожди в библиотеке. Там есть дрова. Разведи огонь. Я не позволю, чтобы мейстер простудился из-за тебя!

.

К тому времени, когда Четт привел мейстера Эймона, Джон разжег в камине весело потрескивающий огонь. Старик был одет в ночную одежду, но на шее у него висела цепь его ордена. Мейстер не снимал его даже во время сна. «Интересно, как она не впивается в его худое и слабое тело, — подумал Джон, — даже мне она мешала бы спать».