Внутри пузыря

1

- Попробуй расслабиться и представить себя в любом месте, где есть люди: в кафе, дома, на работе, с друзьями в караоке. В общем, где хочешь, рядом с другими людьми. Просто представь себе эту ситуацию во всех подробностях.

Губы растянулись в неловкой улыбке, а в голове появилось маленькое кафе. Из какого-то фильма. Узкое, стойка, баристы на входе, вдоль стены столики с диванчиками, наподобие американских забегаловок, только темного коричневого цвета. Стены цвета охры с какими-то смутными картинками. Я стою в очереди за кофе и тортиком, точнее, так: я стою за тортиком и кофе, в маленькой очереди, передо мной еще один человек.

- Представила?

- Да.

- Сможешь описать?

- Да. Это кафе. Маленькое. Я в очереди. Жду, чтобы заказать кофе.

- Ок. Отлично. Побудь там.

Я вертела головой во все стороны, разглядывая зыбкие стены выдуманного кафе, и улыбаясь старалась не замечать даже в кабинете психолога доносящийся гул взлетающего космокорабля. Такая чушь, конечно, эта терапия. Так, смешно и нелепо всю эту дурь, на серьезных щах представлять. Господи, вот бы Фитч посмеялся, будь он рядом. Наверняка покривлялся бы, изображая меня на этой дурацкой, кривой кушетке. Хотя она на самом деле не кривая, просто изогнутая.

Зачесался нос. Потерла его и ухо. Хотела посмотреть на психолога, но решила все же разглядеть бариста в моей голове, сначала его темный силуэт сливался с барной стойкой, но как только я обратила на него внимание, на нем появилась белая рубашка, безрукавка и галстук-бабочка. Смешной. Идиот.

- Хорошо. – Психолог медленно выдохнула, как бы невзначай напоминая мне про свободное дыхание без сцепленных челюстей, как я обычно дышу в похожие моменты. – Теперь представь, что почему-то, неважно почему, твое тело начинает увеличиваться в размерах. Увеличиваются бедра и живот, ноги и руки, пальцы становятся толстыми. Ты уже значительно больше ста килограмм. Ты огромна.

Я представила свой вес полгода назад, он как раз был примерно таким, широкие бедра, бока, но потом, оттолкнувшись от него, я буквально запузырилась жиром. На мне затрещала одежда, словно пуля отскочила в баристу пуговица с брюк, затрещали по швам джинсы, сдавливающий растущее тело, бюстгальтер треснул, а я все росла и росла, пузырилась жиром и пузырилась, пока не заполонила собой бо́льшую часть пространства. Стало смешно. Правда. Как только я доползла до потолка, заняв собой четверть всей свободной площади кафе, а моя шея стала размером с задницу, меня накрыло какое-то неуместное, совершенно непреодолимое веселье.

- Как ты себя ощущаешь?

- Афигенно... - Весело сказала я. – Прикинь?! – Мне было смешно и, продолжая лежать с закрытыми глазами, я потерла пальцами свои улыбающиеся губы, на мгновение я засомневалась, что улыбаюсь, это так странно и неуместно. Не совсем понятно, что меня так развеселило. – Так весело.

- Почему весело? Что ты сейчас чувствуешь?

- Веселье. Счастье. Дурь какая…не знаю. Это прикольно.

- Почему?

-… - Я умолкла на мгновение, и улыбка показалась искусственной. – Никто не дотянется до меня. Не прикоснется…

Я не успела закончить, как образ в голове немного переменился. Я скользнула вглубь своего раздувшегося до размеров кафе тела, оказавшись в нем, как в пузыре, в безопасном аквариуме, где я была маленькой, очень хрупкой. Я сжалась в позе эмбриона, обнимая себя руками и подтягивая колени к груди. Стало больно и страшно. Резко захотелось плакать. Губы задрожали, и я начала тереть в глаза.

- Что-то происходит там?

- Нет. Да…

- Расскажешь подробнее?

- Не знаю…

Говорить не хотелось. Хотелось просто плакать и закрывать лицо руками. Я маленькая, хрупкая, была внутри собственного тела, напоминавшего мне сейчас мембрану или странный безопасный аквариум, где не жир, а вода и никто не доберется до меня такой мелкой через эти воды, но там внутри почему-то совсем не было так же весело, как было весело, пока я толстела в кафе, заполняя собой все пространство, завоевывая его своим телом.

- Почему ты плачешь?

- Я не знаю… - Так это по-идиотски больно и непонятно. – Я просто хочу оставаться там. Внутри. Чтобы никто не достал до меня.

Мне потребовалось несколько бумажных салфеток и вся сила воли, чтобы прекратить плакать. Сеанс закончился. Опухшая от слез, я попрощалась с терапевтом, заверив, что со мной все в порядке, и вышла из здания, в уме, прикидывая, где ближайшая кофейня. Мне срочно требовалось затолкать все, что поднялось из подсознания обратно, и ничто не справляется с этим лучше, чем оглушающие все вкусовые рецепторы сладости, настолько приторные, что отвлекают вообще от всех мыслей в голове и ощущений в теле.

Кутаясь в куртку, которая мне теперь велика, я вышла из здания, перебежала дорогу и пошла по тротуару вдоль одной из типичных улиц этого спроектированного ИИ города. Несколько десятков метров и я свернула с дороги в небольшой сквер, за которым выстроились в ряд высотки, а сразу за ними шел живописный обрыв, на краю которого растянулась небольшая смотровая площадка. Периодически я прихожу сюда, чтобы посмотреть, как взлетают и стыкуются космические корабли на дне расщелины, укрытой плотным покрывалом сизого тумана. Я тут уже больше полугода. Мое нахождение здесь чудо и мечта, которая сбылась, но не только эта мечта сбылась, я также похудела, но почему-то радости мне это особой не принесло.

Я давно мечтала похудеть, где-то в тринадцать я начала набирать вес, пыталась сидеть на диетах, но ничего не выходило. Цифра на весах, упрямо ползла вверх, ввергая меня в отчаяние и депрессию, но тут…она почему-то поползла вниз. Я не знаю, что изменилось, я веду себя как и раньше, но я начала скидывать вес и если первые два месяца я была очень рада, то теперь почему-то нет…

Смотровая площадка была пустой, пока я на нее не пришла, стоило облокотиться на перила, как я почувствовала чье-то присутствие за спиной. Обернулась. Молодой мужчина. В форме. Так, неловко, когда оборачиваешься как бы невзначай и ловишь чужой заинтересованный взгляд, и еще более неловко, если он его не отводит сразу, как только вы «встретились» глазами. Я отвернулась почти сразу, но почему-то я была уверена, что он продолжал смотреть.

2

Дома было все привычно и в то же время не совсем. Маленькая, по контракту выделенная квартирка, с низкими потолками, вдоль которых тянулись коммуникационные трубы и провода, была моим и только моим убежищем. Жила я по сути, на чердаке. Изначально предполагалось другое жилье, в договоре, во всяком случае, условия были другие прописаны, но я согласилась бы и на худший вариант по комфорту, лишь бы уехать. Страшно было уезжать, но остаться было еще страшнее, поэтому никаких жалоб на квартиру я подавать не стала, да и не планировала, тем более к моему скромному жилищу бонусом прилагались восхитительные закаты и взлетающие в космос корабли. Когда-то я мечтала улететь на одном из таких, и вот, один из них на своих стальных крыльях принес меня сюда, став моим личным символом свободы и мечты.

Если бы не проблема с весом, я была бы абсолютно и по-идиотски счастлива. У меня был только мой угол, который мне удалось сделать уютным и красивым. На трубы я нацепила гирлянду со звездочками, недавно перекрасила стены, в тот же самый белый цвет, но теперь без разных странных полосок и грязи. В будущем я планировала, что-то сделать со своими полами, повесить гардину на кухне, докупить кое-какой техники и… ну, в общем, много еще дел и покупок предстояло, в любом случае даже сейчас было уютно. Когда я красила потолок, я нашла замурованный люк на крышу, и, конечно, я не успокоилась, пока не расколупала его и не выбралась наверх. Там я периодически валяюсь, когда погода хорошая или настроение подходящее. Хотя такой вид развлечения наказуем, потому что город патрулируют дроны, они обычно так высоко не поднимаются, но могут и подняться, тогда можно и на штраф нарваться, но мне пока удавалось избегать этих неприятностей.

По-хорошему можно было бы потребовать у организации другую квартиру, но я не любила ругаться и к этой коморке уже привыкла. Другую не хотелось.

Наняли меня в технический персонал. Поначалу работа заключалась в «сделай-то и сделай это, сбегай туда и принеси вот это», но в итоге меня перераспределили в центральную больницу планеты, там я прошла курсы, и я теперь не просто уборщица, а санитарка. Коллектив очень большой, но все вежливые и крайне профессиональные, я тоже старалась быть такой. Не сказать, чтобы тут совсем не было, каких-либо предрассудков и трудностей, но пока мне удавалось со всем справляться.

Сегодняшняя смена была непростой. Привезли пострадавших после аварии на неудачно приземлившемся корабле. Людей было под завязку, и медики метались как в пчелином улье, а мы едва успевали готовить очередные операционные для следующего пациента. На добровольных началах я также осталась и на утреннюю и дневную смену, потому что продолжали прибывать пострадавшие и чем позже их привозили, тем хуже было их состояние.

- Ты уже почти сутки на смене. – Замученный хирург выполз из операционной, я помогла ему избавиться от перчаток, халата и маски для лица. – Иди домой.

- Ну, смысла нет. У меня бы как раз сейчас начался рабочий день.

- ИИ подвинет тебе график.

- Вот как раз этого мне и не нужно. – Легкомысленно отмахнулась я. – Лучше накиньте мне сверху премию, и на этом достаточно.

Врач устало улыбнулся, кивнул и ушел в комнату отдыха, а мы взялись готовить операционную к следующему пациенту. Эта ночь была действительно долгой, и когда она, наконец, подошла к концу, я едва челюсть себе не вывихнула зевая. По домам нас развез транспорт больницы, и это была не любезность, а регламент, после таких экстремальных нагрузок руководство брало на себя некоторые обязательства по заботе о сотрудниках, в том числе после длительных смен, отдельно запрещалось пользоваться собственным транспортом, во избежание аварий. Поэтому нас всех погрузили в микроавтобус и в течение часа развозили по домам. Врачей пришлось будить, потому что некоторые отключились по дороге домой.

- Джини… - Темнокожий Фич, сидящий за рулем, махнул рукой. – Спасибо за помощь.

Я помогла ему разбудить всех засыпающих врачей и доставить их до дверей их домов, хотя многие, когда проснулись, неловко сопротивлялись и говорили, что сами дойдут, но мы их тыкали в несуществующие нормы регламента, которые они, конечно, не знали от и до. На родине я была обязана заботиться, иначе неодобрение окружающих сделает из меня козла отпущения и изгоя, поэтому я все равно как могла, саботировала принуждение к доброте, тут же все было иначе. Почти на все был свой регламент, и он был не пустым звуком для окружающих, а к нему постоянно обращались и ссылались в любых возникающих спорах. Удивительное ощущение, когда законы и правила написаны не для красоты и действительно работают. Очень непривычно. У нас все решалось через связи и деньги. Чувствую себя австралопитеком, перемахнувшим во сне пару столетий и оказавшимся в цивилизованном обществе.

- Пожалуйста. – Ухмыльнулась я, поднимаясь со своего кресла. – На самом деле это все из-за пончиков.

- Я так и знал! – Воскликнул он, хлопая себя по коленке и смеясь. – Тебе от меня только пончики и нужны!

- Так и есть!

Выбравшись из автобуса я помахала коллеге и дождавшись когда машина вольется в вечерний поток машин, развернулась к своему дому. Каждый раз, когда я заходила на аллею перед зданием, в котором живу, у меня немного перехватывало дыхание. Я что-то похожее, но чуть менее грандиозное видела только в столице, тут же таких домов, подпирающих небосвод, было много, но все равно, каждый раз, именно в вечернее время, я часто замирала в восхищении перед длинными ухоженными аллеями, аккуратным вытянутым фонтаном, меняющим цвета и направление движения воды. Огромный, мерцающий множеством огней вход, шикарный ресепшен. Я чувствовала себя кинодивой, заходящей в свои апартаменты, а потом на последнем этаже, чувствовала себя хомяком, забирающимся в свою уютную нору на огромной высоте, к которой я не сразу привыкла.