Внутри ветра

Глава 1

Никогда в жизни Альнери не видела столько военных самолетов одновременно. Истребители с узкими хищными носами, плоские беспилотные разведчики, тяжелые пузатые транспортники, внутри которых скрываются грузы и техника, надежно закрепленные цепями. Некоторые из них были столь огромными, что люди рядом выглядели букашками. С трудом верилось, что такие штуки вообще могут летать.

Военный аэропорт Ахары, страны-сателлита ее родины. Север Ахары вместе со столицей пару недель как захвачен шахом Риованта.

Ходили слухи, что перед ночью захвата шах звонил королю Ахары. "Все вопросы завтра, уже собираюсь ложиться спать". - "Лучше бы тебе проснуться в какой-нибудь другой стране", - намекнул шах в ответ.

Он надеялся, что тот бежит, бежит куда угодно. Ведь его приняли бы многие державы. Но король не побежал ни в тот день, ни на следующий. Этого Альнери понять не могла - никто не счел бы бегство позором. Кто его знает, гордость или дерзость удержали короля маленькой Ахары, да только он остался, и вышел к врагам, и был убит вместе со своим сыном, жрецом старинного святилища. А само святилище - огромный храмовый комплекс, гордость всей страны - было разбомблено в ноль по приказу шаха...

Альнери не могла бы сказать, что поразило ее больше. Вот так запросто убивать глав государств в наше время - это, конечно, моветон. Но уничтожать храмы считалось преступлением намного более тяжким. Причем и в юридическом смысле тоже: это уже область не уголовного, а сакрального права. Даже во время войн запрещено храмы не то что разрушать - входить в них! Весь цивилизованный мир стоял на ушах, не в силах придти в себя от ошеломляющих новостей.

Ни облака на небе, а само небо не голубое, а желтовато-серое. Она пробыла здесь всего несколько часов, а в носу и глазах уже какой-то песок. Надо было закрыть лицо, а теперь уже, пожалуй, поздно.

Спрятавшись от зноя двойной звезды под крыло ближайшей махины, Альнери наблюдала за суетой. Это уже зона боевых действий, повторяла она себе. Скоро все начнется. Как только Лавран вступит в войну, специальные самолеты начнут создавать помехи, выводя из строя все подряд - радары ПВО, радиостанции и телевещание.

Только с главным ракетным комплексом у Риованта связь не по воздуху, а под землей - через оптоволоконную сеть. Поэтому-то Альнери и топталась на военном аэродроме в ожидании транспорта до тренировочного лагеря, и вместе с ней топтались двести бойцов ее подразделения.

Обычно генетически модифицированные действовали небольшими группами. Впервые за долгое время они собрались здесь почти полным составом, все отряды - морской, горный, пустынный и воздушный. Только антитеррористический корпус остался дома.

В то время как весь Лавран обожал своих модифицированных сверхлюдей, солдат будущего, которых больше не было ни в одной стране, глава военной коллегии был настроен скептичнее. "Что такого может сделать ваш биоспецназ, чего не могут мои бомбардировщики?" - обычно ворчал он.

Но тут даже он был вынужден признать, что они ему нужны. Нужны, чтобы повредить подземные линии кабелей связи и тем самым помешать шаху кошмарить соседей.

Рука привычно скользнула к карману за смартфоном и тут же остановилась. Альнери тихонько ругнулась. Смартфон, конечно, остался на базе в общежитии. Таковы правила: устройствам с выходом во всемирную сеть не место в зоне боевых действий. Для связи генмоды пользовались другими средствами.

Сквозь гул и свист пробились чьи-то шаги за спиной. Она обернулась за мгновение до того, как он с силой хлопнул ее по плечу.

- За мной! - бросил верзила. Как и многие здесь, он носил защитную каску и бронежилет.

Альнери поспешила за ним, не задавая вопросов. Ей хотелось окунуться в какую-нибудь деятельность. Суетливая задерганность верзилы подсказывала ей, что он снабженец.

- Бардак, - ругался верзила по дороге. - Тебе в лагерь?

- Да.

- Короче. Нам не хватает водителей. Считай, что твой транспорт уже прибыл и ты же его поведешь.

Альнери кивнула.

Они разминулись со стайкой жрецов и жриц, следующих на посадку. Было заметно, что все они туда, а не оттуда: они не были ни загорелыми, ни усталыми, в их движениях чувствовалась расслабленность городских людей, привыкших к удобствам. Они были похожи на выдернутые из земли и брошенные на пыльную дорогу цветы. Оторванные от привычной среды, но пока сохраняющие свежесть и энтузиам.

Альнери проводила их взглядом. Она надеялась, что их функция будет чисто декоративной. Пусть излучают моральную поддержку своим присутствием около границы, не пересекая ее.

- За мной идем, не тормозим! - гаркнул верзила. - Понаберут детей в армию...

Альнери улыбнулась краешком губ. Она ничуть не обиделась. В сотни раз более обидные вещи кричали им инструкторы на отборе. Старшие в отряде называли их, новичиков, "зеленые сопли". Да и сами они друг с другом не церемонились. Когда Квинтор, приятель Альнери, вернулся из медблока после травмы, его встретили фразами наподобие "А мы думали, ты там уже сдох". Это означало, что его рады видеть.

- Права-то есть? - вдруг спохватился снабженец. - Какие?

А вот это уже, пожалуй, обидно! За кого он ее принимает? В их полку все умеют водить что угодно. Даже "зеленые сопли".

Они - универсалы. Они должны уметь все. И даже чуть больше.

А он еще сомневается, сможет ли она повести дурацкий грузовик! Возмущенная Альнери заверила его, что вполне сможет.

- Жди здесь, никуда не уходи, - бросил ей верзила у края огромного ангара.

Альнери покорно остановилась и приготовилась ждать. Рядом с ней стоял человек, которого, казалось, никто не замечал - все проходили мимо, занятые своими делами. Лицо его было закрыто плотным платком цвета хаки, лоб - каской, и видно было лишь глаза. И это были глаза человека, который очень давно не спал.

В пустыне многие закрывали лица платками для защиты от ветра, солнца и песка. Видны оставались только глаза, и Альнери открыла для себя, что по глазам, движениям и манере держаться можно многое сказать.

Глава 2

Они прибыли в лагерь уже ночью.

— Ваше расположение в палатках за тем ангаром — на сегодня, — сказал ее спутник. — Завтра переедете в ангар, но пока там техника. Жду на тренировке!

Они обменялись рукопожатием на прощание. Пока Альнери разбиралась с бумагами и логистической бюрократией, инструктор исчез.

Она пыталась вспомнить, что же напрягало ее с утра и днем. Ах да, Квинтор! Они были в серьезной ссоре всю последнюю неделю перед отъездом. Его нигде не было слышно — видимо, как Альнери и предполагала, он выдохся по дороге. Или кто-то все-таки не выдержал и заклеил ему скотчем рот. Хотя, конечно, скорее первое — нелегко одолеть Квинтора, когда он в своем воодушевленном настроении.

Другим тревожным моментом было то, что война могла стать химической. Официальная религия Лаврана и еще нескольких соседних стран признавала химическое оружие нечистым, и его использование строго запрещалось. Однако риоты так не считали. Альнери не боялась смерти как таковой, но «нечистая» газовая смерть ужасала ее.

Миновав бесшумные, последнего поколения, электрогенераторы, Альнери пробралась к палаткам. Палатки, великие боги! А впрочем, какая разница. Когда начнется война, скорее всего, им придется спать на земле. А грунт тут негостеприимный, с россыпью камней.

Альнери сориентировалась по звездам и повернулась лицом туда, где должна была быть граница. Вспомнила слова попутчика про духов.

Дома, на своей земле, можно пренебрегать ритуалами. Здесь они становятся частью техники безопасности. Духи могут отнять удачу, мешать, подталкивать к ненужной опасности, пугать снами и видениями. Чужаков, конечно, с особым усердием.

Духи довольно могущественны, но привязаны к одной местности. В этом и состоит лазейка — принести им, любопытным, что-то из других краев. Тогда можно рассчитывать на снисхождение.

И здесь у Альнери было преимущество. Она родилась очень далеко — почти у полюса, где земля скована льдами, а в небе днем и ночью полыхает сияние от горизонта до горизонта. Жаль, что она не в силах показать им снег или зачерпнуть волшебного небесного огня. Но все же кое-что в подарок имеется.

Озираясь, она достала перо хищной северной птицы. Для человека это просто звериные запчасти, но духам оно расскажет многое. Про охоту, полет, постоянную бдительность, потоки воздуха и ледяные вихри...

Ветер подхватил перо и увлек его за собой. Альнери представилось, как духи передают его друг другу. Понравится ли им? А почему нет? И в конце концов, она пришла освобождать их землю.

Она запрокинула голову, рассматривая звезды. Никогда не знала, что они могут быть такими яркими...

Духов он, значит, видит. Интересно. Если, конечно, не соврал, пытаясь произвести впечатление.

Откуда у него эта способность? Духов видят жрецы и маги, хотя и не все подряд. Иногда — члены королевской семьи, ибо им дано больше, чем обычным людям. Остальные — почти никогда. Разве что в состоянии крайней слабости, перед самым концом жизни. Надо бы обдумать это потом. Но сейчас — спать.

Она достала фонарик и коснулась его лучом выстроенных в линию машин. Сердце забилось сильнее. Те самые, на которых они забросятся в тыл. Вот огромные, неповоротливые грузовики снабжения. Далее боевые машины с установленными на них пулеметами. Все пока что накрыты брезентом для защиты от песка.

Интересно, попадут ли они с Квинтором в одну группу? Даже если и так, она знала, что они смогут нормально сосуществовать, невзирая на размолвку. Если бы не могли, их бы здесь не было.

Пробравшись в палатку, Альнери тут же споткнулась о ноги Длинного (на то уж он и был Длинным, чтобы нигде не помещаться). Длинный в ответ лягнул ее сквозь сон.

Палатка была просторной, но все равно приходилось протискиваться: везде в беспорядке валялись рюкзаки, сапоги, с потолка свисала форма особо аккуратных — не приведи боги помнется! Довольно рискованно с их стороны, отметила Альнери. Ибо открывает простор для розыгрышей... Да что такое, будто пробираешься внутри шкафа! Чей-то пояс с тяжелой пряжкой задел ее по лбу, заставив ойкнуть от неожиданности.

Слева приподнялась, шурша и скрипя, темная гора. Альнери узнала его даже без света — Железный Ларк. Его глаза буравили ее из темноты с нездоровым интересом.

— Стой! Носки! — драматично прошептал он, старательно артикулируя.

— Лишних нет, — инстинктивно замотала она головой. И тут же рассмеялась. — Какие носки, мои? Ты дебил?

Для наглядности она потрясла могучую ступню Ларка и двинулась дальше. Она понимала его — как не собирайся в дорогу, а по приезду начинает казаться, что всего мало.

Дома, на базе они делились всем подряд, хотя бы и последним. Но здесь даже новички жадничали.

Альнери долго ворочалась, взбудораженная близостью границы. Противник! Так близко! Уже совсем скоро...

Едва Альнери закрывала глаза, чтобы попробовать уснуть, как они тут же открывались. Над собой на брезентовом потолке она видела белеющий лист с инструкциями. Оказывается, военным нужны инструкции даже о том, как жить в палатках...

Да где этот инструктор, потерялся он, что ли? Шагов снаружи рядом с другими палатками он тоже не слышала. Только далекие невнятные голоса.

Конечно, он взрослый человек и сам разберется. На самом деле все, кто мог бы потеряться, давно отсеялись на отборе. Не то что бы Альнери так уж за него переживала. Просто это бесило, как мелкий камешек в ботинке. Вошедший в приграничный режим мозг требовал, чтобы все было согласно порядку.

Затем она вспомнила, как он сказал «ваше расположение», а не «наше». Интересно, почему? Отдельно размещали только штабных.

Наконец она не выдержала, тихонько оделась и, крадучись и получая новые пинки от Длинного, вышла наружу. Затем двинулась к ангару вдоль рядов палаток и машин.

Проем ангара изливал яркое сияние ламп дневного света. У входа стояли трое. Альнери замедлилась. Это как выходить из темноты к костру: тебя не видят, зато тебе все прекрасно видно и слышно. Ветер уносил их слова, но когда они смеялись, звуки далеко разносились в пустынной тишине.

Глава 3

Длинный зачем-то взял с собой консервированные морские деликатесы и, конечно, немедленно за это поплатился. Почуяв аппетитный запах, генмоды окружили его жужжащей толпой. Начиналось то, что они называли «ходить в гости».

Быстро расправившись со своей порцией, Альнери утащила кусок морского гада у Ларка, пока тот нудновато разглагольствовал о том, как он никогда не обгорает, несмотря на свою белокожесть. Альнери готова была поспорить, что завтра он будет краснее рака.

После еды они еще пару часов зависали, веселясь и рассказывая истории. Наконец веселье начало приобретать несколько придурочный характер. Когда Длинный принялся демонстрировать морские узлы на детонационном шнуре, Альнери решила, что пора возвращаться к себе.

По дороге она заметила Квинтора в его захламленном логове и осознала, что весь вечер его было не видно и не слышно.

Вид у Квинтора был оглушенный и потерянный. И хотя они были в ссоре, Альнери не смогла пройти мимо.

— Что случилось?

Квинтор хмуро посмотрел на нее.

— Лесник тут сказал мне... Помнишь операцию «Возмездие»?

Альнери не ответила. И так было понятно, что она помнит. Операция не самая важная, но очень распиаренная в медиа. Конечно же, ее героем был Кводон — правитель, надежда нации, любимец богов и людей.

— Хочешь прикол? Его там не было. Кводона. Все, что он делал по легенде... Это на самом деле был Лесник.

— Какая дичь. Я смотрю, Лесник дохуя воображает о себе.

Они разговаривали, не понижая голоса. Все вокруг заглушалось шумом музыки вперемешку с новостями и галдежом «гостей» Длинного.

— Да если бы. По ходу, это все старшие знают. Это, по их мнению, в порядке вещей.

— Но зачем? — спросила Альнери. Даже отсылка к старшим не особо поколебала ее сомнения.

— Как я понял, в тот год было мало военных событий, а нужно было что-то преподнести. Ну такое, громкое, победоносное. Кводон на самом деле был на каких-то других заданиях, но они то ли несущественны, то ли слишком секретны, хрен поймешь. Поэтому сделали так.

— А остальные? Красавчик, Волх?

— Не знаю.

Квинтор запрокинул голову, словно хотел посмотреть в небо и искать там справедливости. Но над его головой был только потолок ангара с невозможно яркими лампами.

— Я думал, пункт в контракте о неразглашении помешает мне только настрочить гребаные мемуары, когда я стану старым и знаменитым... А, похуй, я все равно расскажу, а потом могут хоть застрелить меня.

— Квинтор! — Альнери подалась вперед и взяла его ладони в свои. Лицо у него было серое и злое. — Хорош бредить! Не ломай свою жизнь из-за ерунды. Оно того не стоит. Даже если завтра выяснится, что он вообще нихрена не умеет, а управляют нами инопланетяне из другой галактики, мы останемся здесь, и пройдем все до конца. А биографии наши пусть напишут журналисты.

Квинтор молчал. Снаружи перекрикивались, слышался шум моторов. Альнери захотелось на свежий воздух: в ангаре постоянно витал неотвязный запах топлива.

Но Квинтора оставлять в таком состоянии ей было стремно.

— Я ведь только из-за него стал генмодом. Тренировался как одержимый, мечтал стать круче остальных, чтобы он выделил меня, заметил. А потом узнать все, что знает он, стать хотя бы немного похожим...

А кто, в общем-то, не хотел. Альнери могла бы сказать о себе ровно то же самое.

— Как можно украсть чужую победу? — Квинтора передернуло.

— Крадут же они чужие мысли.

Квинтор приподнял брови.

— Правителям ведь пишут речи, — пояснила она. — Разница в масштабе.

— Я не знаю. Политика, война, это конечно все мерзотно, но не до такой же степени. Это уже какой-то запредел.

— Ну ты заплачь еще, — фыркнула Альнери.

Она хорошо знала Квинтора и чувствовала, что пора переходить к насмешкам для нужного терапевтического эффекта. Он в ответ слегка ткнул ее кулаком в плечо, усмехаясь, но глаза все равно оставались мрачными.

А с другой стороны, подумалось Альнери, кто вообще знал о подвигах конкретных генмодов? Пока они были живы — никто. Исключением были правитель и его братья, и то это считалось вопиюще диким. Правило было таким: никаких подробностей, ни о чем, никому, даже семье.

Так ли уж обидно Леснику в этом случае? Его все равно наградили и выделили. Почет и деньги у него будут в любом случае.

— Если бы не он... — тоскливо повторил Квинтор.

— То что? Ты так и сидел бы в своем захолустье? Не верю.

— А ты, типа, не из захолустья, да?

— Я хотя бы из известного.

Мериться отдаленностью родных мест было их привычным ритуалом. В этом у Альнери было некоторое преимущество. Хоть ее родной город был далеким, холодным и малолюдным, но имел и некоторую славу. В нем находились предприятия по производству компонентов ядерного оружия (против которого, в отличие от химического, жрецы не возражали), а также знаменитая ледяная крепость, куда могли попасть только генмоды. Кроме того, в нем находилась усыпальница правителей — не всех, правда, но все же, разве не круто?

Город Квинтора не был известен ничем. Крошечный клон таких же безликих, неотличимых друг от друга городков, нанизанных на шнурки дорог. Шнурки и ниточки сплетались в канаты, канаты образовывали сеть. По одной из таких дорог, эволюционировавших из древних торговых путей, Квинтор и прибыл в столицу, чтобы остаться в ней навсегда. Как и Альнери, он не собирался прозябать в безвестности.

Просидев с Квинтором до заката в пессимистичных разговорах, Альнери вышла из ангара. Ночь в этих широтах наступала очень быстро, без плавного сумеречного перехода. Альнери хотелось побродить вокруг лагеря, перебирая мысли и впечатления дня.

Она успела сделать лишь несколько шагов, когда послышался нарастающий гул. Альнери обернулась на звук, и у нее перехватило дыхание. Небо заполнялось бомбардировщиками, летящими к границе.

Несколько минут они прибывали и прибывали, не заканчиваясь, стремительные, неотвратимые, черные на фоне звезд. Альнери почувствовала себя и свои новообретенные беды очень маленькими и незначительными. Какая разница, кто выполнил то или иное задание? И не все ли равно, сколько и чего им удастся подгрызть в тылу противника? Какой будет выхлоп от их возни?

Глава 4

Ящер, глава квесторов, не любил спецподразделений. Это все знали. Он считал, что они поглощают огромное количество ресурсов и в мирное, и в военное время, а фактической пользы от них не так много, как можно было бы после этого ожидать. А уж он в этом разбирался, да и во всем разбирался, везде совал свой нос — недаром его прозвали Ящером. Наполовину оттого, что скользкостью напоминал ящериц, а наполовину из-за того, что обретался он в правительстве так долго, что сам стал похож на ископаемое.

Генмоды были нужны ему не для противников. Они были нужны для своих. Символ неуязвимости, бесстрашия, прогресса. Мечта и цель для юного поколения.

Их боготворили гражданские и сдержанно не любили другие войска. Было за что не любить: они имели право спорить со своими командирами, у них всегда был наименьший процент потерь и космические для вооруженных сил оклады. Возможность видеть самого правителя, наконец, и общаться с ним запросто.

Благодаря модификации они не страдали от холода или жары и очень быстро восстанавливались после травм.

Слишком много преференций, но соответствует ли выхлоп? Некоторые военные в этом сомневались даже тогда, когда полк еще был обычным спецназом.

С внедрением технологии генной модификации их статус поднялся до заоблачных высот. Они стали буквально сверхлюдьми. Сверхлюдьми, присоединиться к которым есть шанс у каждого.

Если, конечно, выдержать отбор.

***

— Ныряем спиной назад, головой вниз. Показываю один раз.

Инструктор по прозвищу Красавчик, чья мрачная рожа была изрезана шрамами, подошел к краю скалы, сложил руки крестом на груди и с небесным спокойствием на суровом лице упал в озеро с головокружительной высоты. Спиной назад, головой вниз.

«Конечно, ему-то легко, он же генмод!» — подумала Альнери. После процедуры люди прочнее, чем до, и легче заживляют полученные повреждения.

Но они, толпившиеся около озера, пока что были обычными людьми. Альнери оглянулась на остальных. Напряжение проступило преимущественно у юных кандидатов, вроде нее самой. Старшие, отслужившие в других войсках, стали просто сконцентрированней. Они явно считали, что надо — значит надо. Но Альнери к такому готова не была.

Как и множество подростков по всей стране, она старалась тренироваться перед отбором — длительные пешие прогулки с тяжелым рюкзаком, ориентирование на местности, навыки выживания в горах (ради последних она совершила в одиночку свое первое дальнее путешествие, не уведомив родных). Все это были упражнения понятные, с долей оправданного и осмысленного риска.

Тут же, на взгляд Альнери, явно предлагалась какая-то дичь.

Она ведь просто умрет или покалечится тут, не успев ничего доказать! Будь здесь еще не так высоко...

Один за другим они подходили и повторяли показанное инструктором. Вид у каждого перед прыжком был какой-то предсмертный, даже у старших.

Очередь дошла до Альнери очень быстро. Все вообще происходило как-то несправедливо быстро. Ни подготовиться, ни настроиться. Она повернулась спиной к озеру, и ей почудилось, что она смотрит на мир живых в последний раз. Сейчас она закроет глаза и сама, по собственной воле отправится в темноту, к умершим предкам, и застывшие, погруженные в себя лица остальных кандидатов будут последним, что она увидит.

Красавчик подошел к ней, заслонив собой остальных. Ей показалось, что они остались одни во всей вселенной.

— Ты в сознании? — спросил он.

— Да. Все нормально, я в порядке, — тихо сказала Альнери, борясь с желанием вцепиться в Красавчика и завизжать.

— Сложи руки на груди. Держи голову прямо. Отлично, идеальная позиция идеального бойца.

Альнери нервно засмеялась. И вдруг мелькнуло в сознании: Красавчик участвовал в боевых действиях. И еще поучаствует в будущем.

— Я сейчас сосчитаю до трех, и после «три» ты прыгнешь. Договорились?

«Это не прыгать, это — падать», — подумала Альнери. Бледная, сосредоточенная, она посмотрела в безжалостные глаза Красавчика и кивнула.

Красавчик досчитал до трех, но она слышала только собственное тяжелое дыхание. Увидев, что губы его перестали шевелиться, Альнери закрыла глаза и упала назад. В последний момент оттолкнулась ногами, выравнивая тело до вертикали и нырнула, подняв фонтан брызг.

Вода перевернула и вытолкнула ее назад. Альнери вдохнула ледяной воздух и заорала. Красавчик качнулся вперед, не понимая, от стресса эти вопли или что-то пошло не так. Но Альнери уже подняла вверх руку со сжатым кулаком — жест, обозначающий полный порядок.

Это был последний раз, когда от инструкторов кто-то слышал слова ободрения. Кроме того, позже Альнери узнала, немало удивившись, что Красавчик не одобрял присутствия женщин в армии, и особенно — в своих отрядах. Но, как видно, считал непрофессиональным позволять своей неприязни влиять на отбор.

Отбор был не просто данью традиции. Чем сильнее, выносливее и прочнее тело человека и его психика, тем легче оно перенесет изменения, тем меньше вероятность побочных эффектов модификации. Не говоря уже о том, что нет смысла тратить столь дорогую штуку на людей с изначально слабыми параметрами.

Еда раз в день, недосып, тяжелые изнуряющие задания, марш-броски с жестким контрольным временем — или вовсе без оного. Альнери надолго запомнила ужас, в который ее повергла эта задача: придти вовремя, не зная точно этого «вовремя». Опоздал хоть на секунду — выбываешь. Добро пожаловать на отбор!

Выбывали также из-за травм или по собственному желанию. Но чаще потому, что инструкторы сочли кого-то неподходящим. Причем объявляли об этом не после маршей, а утром, на построении. Альнери ненавидела этот момент и леденящее ощущение в животе, с которым ожидала его.

Ей казалось, что каждое утро она даже не просыпается, а, скорее, воскресает. Столь любимые лавранцами энергетики, как и любые стимуляторы, на отборе были строго запрещены. Они собирались, одевались, чистили оружие, стараясь не думать о том, кому повезет остаться. Никто не строил предположений вслух, ибо пессимисты, сеющие панику, выбыли в первые же дни.

Глава 5. Сады богов

Кводон и Альнери завели привычку после отбоя уходить за дальние дюны и беседовать там в темноте.

Она очень дорожила этими полуночными разговорами. Днем ор Красавчика высасывал всю душу, а неопределенность ожидания утомляла. Зато ночью, когда вокруг не сновали скучающие беспокойные генмоды, Кводон казался ей другим. Каким-то по-особенному близким.

Ночью пустыня наполнялась шорохами. Появлялись животные и насекомые, которые днем прятались из-за зноя. Скользкими тенями шевелилась нечисть. Альнери не видела ее, но ощущала по странному дрожанию воздуха. Нечисть не пугала ее — эти сущности сопровождали человечество всю его историю. Они боялись стали, огня, пряностей, горьких трав и почему-то науки.

Читая о жизни кочевых племен, Альнери открыла, что они очень любили эту бесплодную землю. А вот она свою малую родину, такую же однообразную, с удовольствием бы забыла. Что там помнить — царство снега, льда, сверхнизких температур и депрессий. И здесь та же монотонность ландшафта. Разве что звезды были прекрасны.

Кводон расспрашивал, как ей понравилась природа средней полосы, и она вспоминала свои впечатления. Особенно ее поразили поля хищных желтых цветов. Они цвели ночью и светились в темноте нежным золотым светом. Мотыльки и всякая ночная мелочь слетались на этот свет, а хитрые цветки закрывали свои липкие пасти.

Конечно, все это было знакомо по фото и видео, но увидеть вживую — совсем другое. Странно было, что облака и правда могут быть такими яркими, а солнечный свет — настолько ослепительным. Море, на берегу которого лежала столица, оказалось насыщенно лазурным, полным движения. По нему плыли яхты и лайнеры, а по рекам — баржи. Фрукты и овощи, оказывается, стоили совсем дешево, когда не обрастали бешеной наценкой за логистику.

Все было неизведанным, и все же Альнери ухитрялась не чувствовать себя отставшей. Наоборот, она считала, что тут скрываются преимущества. Во-первых, то, чего остальные не замечали, привыкнув, было для нее источником каждодневного счастья.

Во-вторых, те погодные условия, которые будущие генмоды на отборе считали кошмарными, ей представлялись вполне терпимыми. Всем было холодно, и ей тоже, но она-то к холоду привыкла. Может, потому и оказалась в финале единственной девушкой в этом году.

Все это было как будто очень интересно Кводону. Глаза его становились теплыми, понимающими. От этого взгляда Альнери чувствовала себя особенной.

Да она и была особенной! Все было не зря — изнурительные марш-броски, грубость инструкторов, недосып и голод... Кто еще из лавранцев может вот так отнимать время у правителя? Только генмоды.

Однако то, что поведал Лесник Квинтору, мучило Альнери и мешало наслаждаться моментом.

В одну из таких бесед она решила все выяснить у него самого.

— Слушай... Я ведь практически выросла под твои речи. Ты дал мне мечту, и я решила посвятить этой мечте жизнь.

— Я так чувствую по твоему тону, что теперь это меня к чему-то обязывает, — насмешливо ответил он. Но взгляд у него был мягкий, заинтересованный.

— Да. Хотя бы к ответу на один вопрос. Почему всем врали о тех заданиях, на которых ты якобы был?

— Ага. Лесник сдал меня подрастающему поколению? — усмехнулся Кводон. Альнери отметила, что он совсем не смутился, словно они говорили о чем-то обыденном.

— Ну так почему? — настойчиво переспросила она, не отводя глаз.

— Я объясню, если ты постараешься вдуматься в ответ. Сначала скажи: стала бы ты биться честно с противником?

— Ну, до некоторых пределов. А вообще, зависит...

Он приложил палец к ее губам.

— А теперь подумай и ответь еще раз.

Альнери недовольно отодвинулась.

— О чем я должна подумать? При чем тут противник?

— При том, что правильный ответ бойца спецподразделения — «Никогда». Времена чести и сражений по правилам прошли безвозвратно. Тебе простительно иметь некоторые иллюзии на этот счет, так как ты даже обучение не закончила. Раз Лесник такой разговорчивый, спроси его, на каких заданиях он бывал и что делал. Будет познавательно.

— Мой вопрос был о другом, — напомнила она.

— Верно. Так вот, это тоже часть сражения с врагами. Где-то же я должен набрать для этого людей? Я не могу просто позвать их, они мне не принадлежат. По-моему, это скорее я им принадлежу. Раньше правитель владел людьми и армией безраздельно, он приказывал — и они шли, куда он велел. Сейчас и времена другие, и люди. Они свободны. Кроме того, они умнее, сложнее, чем раньше, а главное — им и без меня есть, чем заняться. Приходится ораторствовать, создавать образ человека, за которым хотелось бы идти. Это включает в себя и преувеличения, и подмену одного другим, и порой обман. Но в данном случае обман несущественный. То, что исполнил Лесник, я бы тоже мог сделать, но не довелось.

— Значит, на самом деле ты воевал меньше?

— Больше. Только не все, что приходится выполнять, так уж красиво и героически выглядит, чтобы это преподносить общественности. Риска при этом не меньше, просто это для среднего человека стремно. А мне нужно, чтобы они восхищались, а не ужасались.

— Понятно.

— Вот и хорошо, что понятно. А то — «зависит»! «До некоторых пределов!» Прямо пансион благородных девиц. Поверь, через несколько лет, когда тебя забросят в страну, о которой ты даже не слышала, в форме без знаков различия и со стертыми серийными номерами на оружии, ты будешь отвечать на этот вопрос по-другому. Причем не словами.

Альнери тихонько вздохнула. Но ведь объяснил, и причем подробно! Мог бы просто сказать «не твое дело».

Видимо, эти мысли отразились на ее лице, потому что он добавил:

— Я это говорю не для того, чтобы оправдаться в твоих глазах. Просто чем раньше ты это запомнишь, тем больше у тебя шансов выжить. Нельзя быть честным на войне, вот и все. И то, что тебя это волнует, тоже хорошо — ярче запомнится. Ты бы и сама поняла, но чем раньше, тем лучше.

Он положил ей руку на плечо и заглянул в глаза, словно готовясь к какому-то признанию. Но глаза его были жесткими.