Во имя порядка: на заре новой эры

Предисловие

«Война разгорелась во многих уголках Вина. Мир горит в огне, который лишь предвестник огня иного, инфернального пламени, что сожжёт сами души. Размах ужаса и безумия пересиливает всё виденное нами ранее. По всему миру племена гоблинов, арпов и прочих диких тварей выходят на свет, чтобы сеять разрушение и смерть. Болезнь, неведомая чума, делающая живых безумцами оскверняет земли цивилизованного мира. Магия стала ощутимее. И прибавьте к этому гражданские войны в Кире, Киле, Аразеале и Нериме. Маги-судьбочтецы и чародеи-провидцы сходят с ума того, что видят в будущем. Во истину, грядёт конец времён и если народы Вина не станут едины перед лицом надвигающейся тьмы, то несомненно сгинут».

- Гилиад «Мрачный» - аразеальский пророк, иерарх аразеальского канона культа светорождённых[1].

«Теалор, как… я… у меня просто нет слов. Во имя солнца, Сераф – это же просто титул! Титул! Как это же может быть важным для тебя больше чем ребёнок? О, я просто не могу поверить в это!...»

- Ирланда – Рождённая светом.

«Неважно, что ты сделаешь, найдутся люди, которые будут презирать тебя за твое решение».

- Калия Закареш.

«Сражайтесь ради мгновения, и только мгновения... Потому что, в отличие от всего остального, вы можете быть уверены в его истинности».

- Джеспар Даль'Варек.

Предисловие

Эта книга – часть постканноной серии «Во имя порядка». Она посвящена тому, как события могли бы развиваться с учётом определённых обстоятельств. Что было бы, если в действия основных героев вмешалась третья сила, направленная в первую очередь на страну, на бедствие народа и её спасение от «очистительного» похода западной державы.

Ко времени основных деяний «прорицателя» Эндерал находится не на пике военных и политических сил. Экономически он разорён, а духовно практически сломлен. На дворе 8234 год от звездопада, Эндерал, управляемый Святым орденом переживает медленную агонию, с каждым днём всё больше и больше утопая в конфликтах, распрях и нищете.

После ухода Великого магистра, и его заточения, Эндерал попал во власть Тручессе – Натаре Даль’Верам, которая пыталась сконцентрировать всю власть в своих руках и восстановить страну. Но ничего не вышло, так как из хранителей, призванных воевать, слишком плохие чиновники и управленцы, знать же не было заинтересована в преумножении блага для людей. Из-за отсутствия целого аппарата хозяйственного толка Эндерал всегда был слаб в плане управления экономикой, а во время кризиса — это стало для него смертельным фактором. Прока сохранялся мир на его землях витало и благоденствие, однако всему приходит конец. Смерть «богов», всеобщий хаос и вспыхивающие один за другим кризис веры, принудили страну отгородиться от остального мира во имя сохранения стабильности и безопасности.

Принятые акты, вроде Постановления Святого ордена «Об ограничении торговли и иных коммерческих сношений вне Эндерала» или Закона «О монополии Святого ордена на часть торговли» только усугубили ситуацию, лишив множество поселений и столицу необходимых товаров, необходимых для существования. Помимо этого, Главный банк и Золотой серп стали проводить всё более независимую политику, уже направленную на свои интересы. Подгород полностью был потерян для власти Храма, а Дюнное оказалось отрезано от Арка множеством налётчиков и кочевников. На севере, в горах Фростклифф Дикие маги и горцы вступили в союз и наконец-то выдавили солдат Святого ордена, отодвигая линию власти «цивилизованных» далеко на юг. На востоке кочевники постоянно организуют налёты на караваны и линии снабжения. Огромный кусок территорий на севере Пороховой пустыни стал принадлежать угнетённым народам и мародёрам, с которыми стража и ополчение вряд ли смогли потягаться. Весь Солнечный берег превратился в обиталище для варварско-бандитских орд, которые совместными действиями выбили Армию святого ордена с ключевых позиций, оттеснив их к Речному.

Политика Тручессы, чья цель – укрепление Арка, потерпела крах. Катастрофически не хватало пороха, пищи, стали, железа, камня и древесины. Экономика страны выскользнула из рук храмовников, став игрушкой для богачей и аристократов, в кругах которых всё отчётливей стала витать мысль о свержении власти Святого ордена. Тем временем Рождённые светом пали от руки ставленника хаоса и чемпиона губительных сил. Погиб и Мальфас – бессменный владыка и божество-покровитель Эндерала. Святой Орден понимает, что оглашение этой информации приведёт к такому общественному всплеску, что весь континент захлестнёт гражданская война.

Теперь Эндерал является слабейшей частью мира Вин. Эта страна никогда не была таким богатым, как Киле, Кира и не воевал столько, как Нерим, поэтому положение храма незавидно. Население Эндерала сокращается, налогов собирают все меньше, и все труднее становится содержать армию.

В это тёмное время возвращается Теалор Арантеаль. Легендарный гроссмейстер Святого ордена, его опора и последняя надежда, герой кирианской войны… возвращается с врагами. Вместе с ним в Эндерал приплыли и неримские маги, которые годами воевали против божественного миропорядка. Это решение вызывало шок и негодование, однако хранители смирились, ибо теперь они вместе должны выступить против инфернального врага – слуг губительных сил, что вознамерились пожрать сам мир.

Сильный правитель мог бы попытаться удержать границы от набегов горцев на севере и рассеять кочевников на востоке или хотя бы попытаться договориться. Сильный правитель мог бы даже попытаться снова объединить страну и править Эндералом из Арка, но Арантеаль оказался слабым владыкой. Все его мысли охвачены мание о пирийской машине и пророчестве. Эндерал со всеми бедами и страдающим народом для него будто бы перестали существовать. Агония вот-вот захлестнёт континент.

Пролог

Акт 1

Город Тысячи разливов. Пирийская империя[1].

Мир, на грани исхода и гибели, готовится встретить судный миг, что разнесётся от края до края вселенной. И начало будет ему дано из города, столицы могущественной Империи, ныне захлёбывающейся в агонии гражданских войн и поставленная к печальному итогу желанием спасти мир… предав его в руки новым инфернальными силам, либо отгородившись от них с помощью могущественной машины. Механизма, чьё имя проклянут в веках… имя которого – «светоч».

По широким ступеням бегут люди, их лица выразили всю глубину ужаса и страха. Вокруг них возвышаются светло-серые постройки и башни, впереди великолепный дворец, осквернённый пламенем и разрушением. Великолепный ансамбль камня, серебра и бронзы, устремляющийся в небеса стал подобен исполину посреди всеобщего хаоса. Город задыхается от смрадной вони ужасающий бойни и горького прогорклого дыма, и гари.

Позади испуганных людей, пытающихся найти спасение в залах просторной цитадели поднимаются воины, облачённые в багряных тонов доспехи и сжимающие окровавленные мечи. Со стен бастиона на них сию секунду обрушился ливень стрел, скосивший часть нападающих, но большая часть продолжает неумолимо двигаться, устилая путь свой телами мирных жителей и немногих защитников крепости. Апофеоз гражданской войны готов разрешиться здесь и сейчас.

- Джакал! – кричат нападавшие и кажется, что истошный вопль наполнил умирающий город от алых улиц до задыхающихся в дыму вершин града. – Слава освобождению! Да прибудет очищение!

Всё утонуло в войне, и никто не заметит незримых участников войны, смотрящих эфирными очами сквозь пространство на происходящее безобразие для одних и великолепие для других. Среди руин, среди войны и пожарищ ступает восхитительного вида латник. Его тело заковано в золотой доспех изумительной работы, которую никто из живущих ныне мастеров молота не в силах повторить, а на груди неестественно-ярким светом горит символ Грааля. За спиной распахнуты два ослепительно белых крыла, размах коих мог бы закрыть всё тело существа. Лик его светел и прекрасен и тем не менее он отягощён картиной, что взирают его пресветлые очи. Тёплое свечение лазури осияет глаза, с неистовой скорбью смотрящие на происходящее безобразие – они со страшной болью касаются и тел умерших, и с печалью посматривают на бегущих людей и с ещё большим сокрушением сердца на тех, кто преследует их.

- Опять люди пали и снова будет завершён цикл, - словом мерным обозначил всю суть происходящего незримый для зениц плоти воин.

Он медленно прошёл к концу высокой лестницы, уходившей под массивные ворота. Тут небольшая горстка храбрецов готовиться встретить наступающие орды, но существу они не интересны. Он проходит мимо них и в одном из закутков крепости находит плачущее, свернувшееся в комочек создание – рыдающий маленький ребёнок в изодранной тунике, закрывший лицо ладонями и зажавшийся в каком-то уголке. Неимоверное сострадание и желание оградить от происходящего охватило светлого воина, коснувшегося своей дланью её щеки, утирая слезу.

- Всё как мы планировали, всё как мы задумывали! – рядом раздался громогласный и до того мерзкий голос, что услышав бы его люди, они бросили оружие и зажали уши.

Возле воина света из потустороннего мрака выползло иное существо. Сияя противно-багровыми пересветами и извергая вокруг себя бугрящийся клубами смердящий туман, оно сделало пару шагов вперёд. Его внешность странна для обитателей подлунного мира – прозрачно, но тем не менее отчётливо видны его очертания – на плечах подобие латного доспеха, только всё помятое, покрыто сажей и копотью, лицо его похоже на исковерканную гримасу ненависти и боли, в глазах же пылает адский огонь неукротимой злобы, смешанной с отвратительным смакованием происходящего.

Прекрасный латник обернулся в сторону омерзительного существа и утвердительно произнёс:

- Проклятый отступник, питающийся гибелями мира, благодаря тебе и подобным твоему чёрному бытию, этот мир сгорит.

- Такова глубинная суть людей, - когтистая ладонь простёрлась и сквозь всякие преграды была дана возможность узреть суть души людей, как нападающих, так и держащих оборону… и картина была не из приятных.

«Светлый» вновь узрел прошлое, как народ развращается, он увидел в душах картины супружеских измен, оргий, фанатизма, насилия, упивания до смерти и то, как сосед вонзал нож в соседа; узрел он и неистовое желание захвата чужого и перед взором светозарного латника предстали картины краж, обманов и гнусной лжи.

- Вот что ведёт людей к гибели, они сами куют меч, который их убивает, - скривив губы в кривой улыбке заключила тварь и вновь устремила рдяную длань, указав когтем сквозь материю на одного человека, что со всех несётся к колоссальной монструозной машине, чей пик готов прорезать небеса. – Всё подходит к своему финалу.

- И тем не менее, это ты и твои братья разжигали в людях огонь тлена! – обвинил латник, показывая, что порождения инфернального огня нашёптывали роду людскому чёрные слова, возбуждавшие неистовые страсти, а целая свора «алых братьев» вела того, кто должен был стать спасителем сего мира к самой главной ошибке в истории, обрекшей всё население на смерть в огне очищения.

- Цикл должен быть исполнен, - с этими словами из небытия последовал голос и явилась фигура, похожая на женскую – осиная талия, её тело покрыто платьем цвета ночи, украшенным изысканной работы цветочным орнаментом, поверх которого туника, усеянная чёрными бриллиантами и сапфирами, голова покрыта широким капюшоном, а лик закрыт шарфом-палантином от которого исходит лёгкое благоухание.

Глава 1. Новая надежда

«Даже когда путь тернист, мы должны следовать ему не ради своего блага, а ради блага общего»

- Из книги «Благоразумный мальчик и праведный путь».

К северу от Эндерала. Утро.

Я смотрю на морскую гладь, которая стелется предо мной – неспокойные воды мирового океана волнуются, вздымаются волнами и бьются о берег под шипящий шум прибоя. Красное море, омывающее континент, сегодня неспокойно. Порывы холодного ветра колют моё тело, несмотря на то, что балахон и сапоги, перчатки и штаны покрыты плотным меховым плащом с широким капюшоном, от которого совсем никого тепла. Над головой плывёт плотный слой облаков – серые, тяжёлые и предвещающие скорый снегопад. Выдох и с полных нешироких губ срывается облачко густого пара, тут же скользнувшего от меня – ветер погнал его дальше на запад и моментально оно растворилось. Чувствуется песок и мелкие камни под ногами, которых множество на берегу – этот участок земли освобождён от снега. И пришёл сюда за запасами, и чтобы проверить почту, которая приходит с птицами на короткий столб из привезённой дубовой доски с утеплённым деревянным коробом, где ютится пернатый курьер. Но пока его нет, и я вынужден идти к небольшой «двери» - это несколько сколоченных деревяшек, закрывающих вход в маленькое подземное углубление. Ладонью чувствую, что кольцо, прикреплённое к древу, изъедено ржавчиной, которая крошится о мою грубую кожу. От одного движения руки мне подчиняется поднятый кусок дерева и спускаюсь по кускам досок, вбитых в землю, которые поставлены за место ступеней.

- Ну вот что за напасть? Я – бывший хранитель должен таскаться в грязный погреб за вином и вяленным мясом, - говорю в досадной обиде от ситуации в которую попал, но нет смысла горевать о том, что случилось, ибо это лучшее.

Взяв бутылку от которой «упорхнули» пылинки, и мясо, завёрнутое в ткань, я поднимаюсь прочь из этого тёмного промёрзлого места, и какое счастье, что всё нужное лежало прямо тут и не нужно лезть за этим далеко.

Поднявшись, снова чувствую морской запах, мне в лицо забил неприятный ветер, и я бы с радостью скрылся в Храме и приступил к своей любимой работе, но нет, мне ещё нужно вытащить сети с рыбой. Действительно, я ведь какой-то рыбак… но с другой стороны оставаться в Арке, где балом правит Арантеаль с его одержимостью циклом, и наплевавшим на всё остальное – ещё хуже. Как можно верить в какой-то конец света, очищение и прочую чушь, когда он может подтвердить это только своими видениями? Он даже не заметит, как город приступом возьмут орды нежити, ибо будет сидеть и размышлять над циклами. Что ж, это одна из причин почему и многие другие оказались здесь – банальное недопонимание и конфликт интересов… тогда ещё никто не знал, к чему может привести обычная ссора между великим магистром и одним из непримечательных хранителей.

Но об этом потом, сейчас я должен достать сети, крепление которых тут – на берегу. Оставив вино и мясо у столба рядом с большой сумкой, которую принёс сюда, лёгким шагом я подхожу к большому камню – в пол моего роста, который обмотан крепкими путами, тянущимися далеко в море. Крепко обхватив их руками, тяну – море и вес не позволяют мне сделать эту процедуру быстро, но всё же, движение за движениям подтягиваю к себе грузный улов и вижу, что на берегу оказываются сети, только на треть заполненные рыбой. То, чего должно хватить на тридцать килограмм, еле-еле заполнилось на десятку.

- Что ж, смерть от голода и переохлаждения не такая глупая, как от безумных увлечений и грёз великого магистра, - усмехнулся я, с горечью понимая, в каком положении сейчас находится Арк и чувствуя боль у сердца за то, что многим жителям придётся пострадать за его глупость не даёт мне покоя.

Сам родом из прекрасного столичного города, двадцать лет жил в нём и видел, как местность вокруг него превращается в кошмар, а Святому ордену, созданному в стародавние времена по заветам Мальфаса для защиты Эндерала, дела не было до этого – они только сдавали позицию за позицией. Потом пять лет прослуживший в статусе хранителя первого сигила и главы корпуса соглядатаев я понял, что и в самом Ордене дела обстоят не лучше – он медленно приходил в упадок, а лазутчиков соглядатаев никому не нужна. Конечно, лучше ведь ударяться в молитвы и махать мечами, да пускать молнии и огненные шары, но вот на «скрытые глаза» всем плевать, они же на так сильно прославляют Орден.

- Идиот, несчастный идиот, - подумал я об Арантеале, который прибыл сюда два года назад и решил всё взять в свои руки, но от этого всё стало только хуже.

Медленно погружаясь в раздумья, присаживаюсь на камень, уставляя взгляд глубоко в море. Всматриваюсь, наслаждаюсь морскими далями, чувствуя некую заворожённость от волнений воды, но всё же возвращаюсь к воспоминаниям.

«Ты – глупец и всех вас ждёт смерть, если не одумаетесь!» - именно с этих слов и так началось то, о чём никто не мог помыслить или предположить, что выбилось из общей колеи событий и стало неожиданным… речь идёт о расколе.

Сначала мы все встретили возвращение великого магистра с радостью, несмотря на то, что он привёл с собой неримских магов... предателей, восстававших ранее против «божественного» порядка. Да, это породило недоверие, подозрение и лёгкий ступор, но всё же мы чаяли большие надежды, связанные с его возвращением, но совсем скоро стало понятно, что он принёс с собой не только горькие новости, но и заразился какой-то формой безумия, навязчивое состояние о каком-то цикле пленило его рассудок, и он не мог думать не о чём другом.

Его рассказ о гибели Рождённых светом, живых богах, что правили нами тысячелетия, которым мы воздавали хвалу в молитве, вызвал волну горя в наших рядах, но не сломил нас. Я до сих пор по ночам слышу фантомные рыдания хранителей и гневливые речи неверия, которыми заполнялись залы Храма солнца, от новости о том, что те, кому мы служили долгие лета, те, кто были божествами и обладали бесконечным могуществом – пали от руки воплощённой тьмы. Но это ли самое трудное? Мы пережили боль утраты наших кумиров, отметили отход их в мир иной почитанием, но беды не ходят по одной. Теалор Арантеаль стал каким-то отчуждённым… возможно года заключения на него так повлияли, а возможно частое общение с неримскими магами сделало его безумным. Вскоре мы узнали о цикле и поняли, что великого магистра перестало волновать что-то кроме него и как его остановить… людей грабили бандиты, дикие маги выжигали имущество торговцев и дома мирных жителей, грабители совершали налёты на фермы и разоряли их, большая часть контента погрузилась в хаос. Эндерал медленно превращается в гниющий ад, но великому магистру дела не было до этого. А я? Умолял отправить в Нерим, на другой континент, соглядатаев, так как Арантеаль рассказал нам, что там теперь поднимает голову лютый безбожник, который всеми силами души ненавидит Орден и убивает священников, но идущая гражданская война не даст ему быстро получить власть. Да плевать на всё, можно было бы отдать часть богатств Храма ради ассасинов из Киры или Мили, чтобы те прикончили Коарека. Я говорил ему, что рано или поздно он пойдёт на нас войной, когда объединит свою страну. Для него «сокрушённый и уничтоженный оплот теократии» станет триумфом. Но меня не услышали. Решили, что сначала они разберутся с циклом, а потом подумают о войне. А как же! Посмотрел бы я не его физиономию, когда корабли Нерима штурмом возьмут порт и войдут в город, а он даже не удосужился проверить состояние городской артиллерии. Ох как главный пушкарь обрадовался этому, иначе бы его спина стала красной от плетей, ибо при нём количество списанных и перепроданных орудий составило колоссального количества, а запасов пороха не хватит на десяток залпов.

Глава 2. Посол железной воли

«Просите, и получите»

- Из книги «Предание».

Следующий день. Арк.

Вновь я стою здесь, в столичном городе. Надо мной простирается голубое полотно, приятный лазурный небосвод, который сияет и светится от того, что солнце торжествует на нём. Тут не холодно, как на севере, нет промёрзлого колющего ветра. Приятное лёгкое поветрие, прорывающиеся над стенами, дарит щекотливое ощущение и успокоительную прохладу. Это Арк, самый защищённый град во всём Эндерале… и единственный город, который остался, благодаря бездействию Святого ордена.

Стража меня не вспомнила. Сегодня утром, взяв самые необходимые вещи, нацепив лёгкий доспех, я телепортировался к границе Сердцеземья, центральных пышущих зеленью земель Эндерала, а оттуда шёл пешком до самого города. И всё бы хорошо, но приятная лесистая местность, где в зелёных густых ветвях поют птицы, а ветер трепещет листья могучих деревьев, буквально кишит бандитами и нежитью – оборванцы в мехах и кольчугах с железными топорами и ржавыми мечами, скелеты и иссушённые тела, именуемые заблудшими, – все они несметными ордами заполонили провинцию[1] и только стража из полков[2] ещё как-то отгоняет этих стервятников от путей, чтобы из последних сил поддерживать связь между регионами. Всё эта ситуация – радость для фазмалиста, ибо количество душ, которые он может насобирать – уйма… но с учётом количества кишащих врагов, скорее всего сам присоединится к легиону неупокоенных духов.

Я быстро миновал эти проклятые места. Благо лёгкая одежда – пластины чёрного кожаного доспеха, которые скрыли мой торс и грудь, вместе с плечами, да сапоги, а под ними штаны, и рубаха из светло-синей ткани пастельного тона, позволяют идти быстро. На поясе у меня закреплено несколько мешочков, в которых звенят медяки и покоится порох вместе со свинцовыми шариками. Голову же покрывает тёмный капюшон, отбрасывающий тень на мой чёрный волос и чуть округлое лицо. Как оказалось, свиток кинул меня довольно близко и быстро миновав фермерские угодья пред столицей, мне пришлось лишь объяснить страже, что я наёмник из Фермерского берега идущий в город по поручению лендлорда Борека. И в итоге я в Арке.

Придя с севера, оказался в квартале чужеземцев, миновав высокие ворота меня ведёт путь по широкая дорога по улицам древнего города. Всюду слышатся голоса – ругань, хохот, разговоры или крики торговцев – всего этого полным-полно здесь. Мне не привычно – год я уже не был в большом граде и от всех этих звуков мне становится неприятно, но всё же продолжаю путь. Слева от меня оказывается таверна, я уже не помню её названия, но вижу, как оттуда выбирается пьяный мужик в неброской одежде.

- В мире творится полный хаос, а они бухают, - возмущаюсь я, но тут же себя успокаиваю, чтобы не привлечь к себе внимание стражников – людей и аэтерна в красно-белых табардах, с изображением льва на груди, под которыми кольчуга… полуржавая и перекованная множество раз.

Ладно, пройдя дальше оказываюсь у ещё одной стены, которая отделяет квартал от квартала и прилагая усилие, приоткрываю под еле слышимый скрип деревянную дверь. И вот передо мной рынок – большая площадь, вокруг которой средней высоты строения, да и торговые лавки, накрытые кусками ткани, за которыми стоят купцы. Я вижу алхимика и колдуна, ведущих бойкую торговлю. Интересно, Поломатомый ещё делает мечи? Знавал он мою семью. Лёгкая радость меня посещает от того, что снова зрю знакомый любимый рынок, по которому бегал ещё ребёнком и помогал матери у прилавка, отрадно даже слышать пение аэтерн-менестрелей. Отец в своё время помогал Поломатому ковать оружие – всё было прекрасно в те времена, пока я не пошёл в Орден. Родители же, подумав, что теперь можно оставить меня одного, собрали вещи и уехали на Киле, чтобы начать новую жизнь. Лара и Тир, мои мать и отец… как же давно от них не получал письма… года два, наверное. Я могу только молить Творца о том, что они сейчас в наиболее безопасном месте, ибо далёкая южная страна, состоящей из группы островов и контролируемая могущественными торговцами[3], не самая спокойная сторона света. Доходят даже слухи, что её атаковали скарагги и не дай Боже, чтобы это стало действительностью.

Пройдя чуть дальше к центру торговой площади мне открываются ларьки с магическими товарами – книгами и томами с заклинаниями, посохами и сверкающими наложенными заклятьями зачарованными кольцами. Мне вспоминаются первые уроки по магии, где нас учили, что чародейская энергия есть порождение великого «моря возможностей» в котором переплетены бессчётные мириады путей развития событий и каждое заклятие — это воплощение той или иной реальности. Если маг захочет, чтобы человек загорелся, то он в этом «море» найдёт вероятность, где разозливший его враг пылает огнём и реализует её. Но не отнимая взгляда от красивых зданий и шпилей башен я думаю, что всё проще, и магия есть проявление душевной силы, возможность реализовать свою психоволю в материальном плане.

Возвращаясь к задаче, продолжаю путь, как мне встречаемся знакомая голова – седой волос отлично выделяет её на фоне остальных. Я смотрю внимательнее и даюсь диву – на мои глаза попались образы наёмника, который глядит на то, как некая неустановленная личность перед ним переодевается в пёстрые и золотисто-зелёно-пурпурные одежды.

«Переодеваться? Прям на рынке? Ну срам в чистом виде», - промелькнула у меня мысль.

У самого колодца, накрытого каменной конструкцией, всё это творится. Я помню этого наёмника – он носился на побегушках у Ордена, а характер его оставляет желать лучшего – наглость и эгоизм его оставляют желать лучшего.

«Зараза», - меня настигает понимание, что этот седовласый парень – мой ключ, и сейчас он мне нужен, ибо его изворотливость может помочь мне попасть в Храм солонца.

Глава 3. Возвращение

«Святой орден - он защищает и правит с начала времен до сегодняшнего дня, твердо и нерушимо»

- Из книги «Святой орден».

Следующие сутки. Храм Солнца.

Святое место прекрасно, только ныне не солнечное время, нет… это ночь, не беспроглядные и оттого противные мне потёмки, а освещённые факелами и лампами, приятные для меня сумерки – прохладный ветер бьётся о подножья главного здания Арка, а с неба льётся дождь – ледяная промораживающая вода. Мне нравится эта картина – тяжёлые густые облака, поливающие землю водой и холодный ветер, треплющий багровые знамёна, украшенные геральдическими лилиями и оком. Всё это слишком тускло, но не темно, и поэтично, вдохновляет меня чем-то. Не знаю, может я просто расположенный к хмурой погоде человек?

Ладно, оставив мысли я взираю на тяжёлые ворота Храма солнца и представляю, что с ними будет, если бы неримляне брали штурмом их… вряд ли бы они сумели даже повредить их. Слишком они толстые и массивные и тарану будет тяжело справиться с ними. Но ничего, надеюсь, что Нерим не станет угрозой для Эндерала, и мы должны поспособствовать этому. Велисарий, когда услышал, что Арантеаль готов их принять, не сказать, что был слишком рад, но всё же доволен результатом. И после того, как я вернулся он отдал приказ собираться в путь – мы возвращаемся, чтобы послужить Эндералу.

Рад ли этому? Да, ибо теперь есть шанс того, что великий магистр к нам прислушается, и мы сможем предотвратить гибель родины. Я ведь не могу её просто так оставить. Мною дана клятва защищать Эндерал, не оставлять в беде родных и друзей, слабых и нищих, оберегать обычный народ от всякого отребья и нечисти. И мне было тяжко смотреть на то, как Орден предаёт это призвание, превращаясь в группировку противодействия надуманному апокалипсису. Что ж, теперь то он вернётся хоть отчасти к своему истинному предназначению.

Я прохожу дальше и ступаю на первую ступень лестницы, ведающую к воротам, как слышу глас презрения от одного из хранителей:

- О, мятежник. До сих пор не могу поверить, что Арантеаль тебя и твою шайку так легко простил. Вас надо было вздёрнуть.

- И тебя рад видеть, - говорю я, чувствуя, что сейчас в меня может полететь меч, но он остаётся в ножнах, а вместо него только слова, ранящие сердце:

- Ты предал клятву хранителя, ты – паршивый мятежник и нечего тебе делать на святой земле, как и твоим дружкам.

- Тогда, почему ты меня терпишь?

- Так приказал Арантеаль. Если он считает, что вы нужны, значит так тому и быть… вас не тронут. Но только оступись, и мы будем рядом, чтобы покарать.

Я не обращаю внимания на это и иду дальше. Теперь для Святого ордена мы – собаки, которых можно пнуть. Иронично, мы всего лишь хотели выполнить роль защитников отечества, а нас за это обвиняют, потому что мы не стали слушать мифы и россказни, а хотели заниматься реальным делом.

И снова опустив голову, приложив максимум усилий отворяю эти ворота и прохожу за них, тут же уткнувшись в высокого роста девушку. Пылающий огонь факелов бросает на её слегка смуглую кожу, показывает из темноты одежду – плотно прилегающее к телу одеяние, состоящее из зелёной короткой обтягивающей куртки, выражающей её грудь, ремень с сумочками, высокие сапоги и несвободные штаны.

Остановившись возле неё, я подумал, что нужно как-то поприветствовать её. По крайней мере это будет культурно. Дрожащим от холода и лёгкого волнения голосом я заговариваю:

- Приветствую. О, как же вас… Лишари Пегаст, - вспоминаю имя девушки проходя мимо дамы, посмотрев в её слегка круглое лицо, обрамлённое чёрным промокшем волосом, - как поживаете?

Тут же услышал язвительное слово неприятности:

- Ох, сначала наёмники в Решенграде, потом вы... что за дерьмо творится вокруг? Кто же дальше к нам явится – чёрный страж? – явно девушка недовольна моим присутствием. – Только вашего возвращения для полной картины…, - я умело проступил нецензурную брань, вставленную под конец речи.

- Знаете, - я осторожно заговорил. – Может быть мы, велисариты, как вы нас называете, могли бы вам помочь. По крайне мере от нашей деятельности может зависеть то, что вас за исследованиями не порешили заморские гости.

- Вот шёл бы ты… к Арантеалю. Или Натаре и прочим религиозникам и мракобесам. Всё равно от вас пользы столько же сколько и от них. Ноль.

Сейчас ни хочу не с кем сориться. Смотря на неё я пытаюсь подобрать слова, чтобы хоть как- сгладить конфликт, что она конечно язвительно замечает:

- Ты что-то ещё хочешь или просто решил на меня поглазеть?

Мне вспомнилось, что вначале, когда она пришла вместе с Юсланом и Константином в храм негодовал и часто на совместных совещаниях высказывал своё недовольство по поводу их присутствия, называя дикими и противниками порядка, но разве кто-то прислушается к хранителю первого сигила, которого ещё поставили следить за парой агентов? Да и время, проведённое в изгнании за изучением Предания не может не изменить мыслей насчёт некоторых людей и явлений в жизни. Раньше думал, что эндеральцы это какая-то, заслуживающая признания нация, но что в итоге? Арантеаль, как великий магистр тронулся, хранители в его безумии последовали за ним, а люди – «богоизбранные» даже не почесались, чтобы хоть самую малость предотвратить тот ужас, который мягкой поступью приближается к Арку. И присутствие этих неримцев может нам помочь как-то… но это не отменяет того, что они невыносимые.

Глава 4. Зов долга

По соображению совести

«Если кто позабыл о заботе над домашними своими или же отрекается от родины, её защите, тот поступает хуже вора»

- Из книги «Предание».

Следующий день.

Мы уходим. Нам пора выйти в свою первую операцию и Велисарий с передовым отрядом уже выдвинулся к замку Златобород[1]. Утром он и пятеро братьев решили атаковать его… или занять руины, и обустроить там ставку Святого ордена в тех землях. Власть над этой территорией позволит нам взять местность под контроль – все земли, к западу от Речного.

Теперь наш выход. Вчера мы обсудили как будем действовать. Судя по донесениям разведки и стражи количество врагов в той местности резко упало, после того, как её прочесал тот, кого зовут прорицателем. Но осталась ещё одна банда – группа разбойников, из которых можно сделать хоть какое-то сносное подспорье… по крайней мере мы надеемся на это.

Пока мои товарищи готовятся к вылазке, решил пройтись по Храму и вспомнить его хоть немного. Приложив усилие, отворяя дверь, и выйдя на улицу из тёмного помещения, я оказываюсь на залитой солнцем главное площадке Храма и делаю пару шагов в сторону насаженных клумб с цветами. Тут на высоте чувствуется порыв холодного ветра, трепещущий мой короткий волос, несмотря на то, что в небесах торжествует яркий солярный диск. На мне привычный доспех – кольчуга поверх которой стёганка, только на этот раз шею прерывает платок цвета светлой пастели. На поясе покоится изобретение Гаспара, заряженное и не разу не использованное, пару зелий и средней длины обоюдоострый меч с притупленным острием и короткой рукоятью.

Я оказался возле небольшого фонтана, который украшен статуей крылатого существа. В отражении воды увидел своё лицо – чуть округлое и бледное, и взгляд глаз цвета нефрита. Подняв голову я увидел, как в этом же месте бродит и знакомая мне девушка – её тёмный длинный волос и выразительные формы, приятное лицо, почему-то отрадно видеть. Я решил к ней подойти, и за разговором скоротать время, пока Исаил, и братья готовятся.

- О, привет Лишари, - говоря я, медленно подходя. – Как ты? Успокоилась после наёмничьего налёта?

- Да, как-то легче. Я вчера наехала на тебя?

- Ничего страшного. Когда Арантеаль нас выгнал, я думал, что голыми руками готов придушить ватира.

- Он тоже потерял расположение духа. Представь себе старика великого магистра ещё мрачнее.

- Я думаю Константин «Огневспых» был рад.

- О-о, - её губы скрасила улыбка, - он пару раз отшучивался про то, как религиозники стали грызть друг друга.

- Это на него похоже, - я помню этого Константина – хороший учёный, отменный маг и чародей, но он до дрожи неприятен, всюду брызжет кислотой и пропитан ненавистью к Святому ордену.

- И всё-таки, вы вернулись, - говорит она.

- Да, вернулись, - я решил сменить тему. – Как ты? Справляешься с пирийскими текстами?

- Да, медленно, но верно. Старик Огневспых буйствует в последнее время, работая над сигилом.

Мне кажется, что без остроты её речь стала более тусклая, но всё же это лучше, чем холодная вражда.

- Кстати, всё хотел спросить, а откуда ты родом? Нерим всё же не маленький остров, а целый… континент.

- Не думала, что тебе до этого есть дело.

- Просто интересно, - мой взгляд уставился куда-то в сторону. – Не каждый день встретишь человека из Нерима, с не неримскими чертами.

- Я из Остиана. А о чём ты говоришь?

- Даже не подумаешь, что ты оттуда. Есть в тебе немного от… скарагга.

- Вау, ты второй кто осмелился мне это сказать. Да, моя бабушка плыла на скраггском корабле. Дед в неё влюбился, а потом они осели в Остиане. А почему ты сказал «немного»?

- Всё же ты больше напоминаешь прекрасную южанку из остианской страны. Но и очертания скаррага в тебе есть.

- Какие?

- Красивые, - говорю я, решив немного подбодрить её, и как только слова покинули губы, я ощутил что-то щекотливое в груди. – Да, несмотря на всё то, что мы проходим, ты неплохо выглядишь.

- Спасибо, - края чуть полноватых губах Лишари поднялись в улыбке. – Кстати, а ты сам откуда?

- Из Арка. Тут я родился, и жил. Мои родители, когда я ушёл в Орден решили уплыть на Киле, а я остался тут.

- Что вообще ты забыл в Святом ордене? Это сборище, - голос девушки стал непорядок тише, – параноидальных религиозников. Больше часть времени из жизни – чтение мифов, цирк ритуалов и правила… ненужные правила, правила, правила.

- Понимаю твоё… разочарование в нас, - я оглянулся, увидев множество хранителей, в которых всё ещё теплится долг, напоминая мне о том, почему и я стал хранителем. – Часто в детстве мне приходилось слышать истории, как бандиты грабили торговцев, как разрасталась тень над Эндералом. Даже мою тётку едва не убили на дорогах, а моих знакомых… завербовали в какой-то жестокий культ, где они и почили. И я дал себе клятву, что пойду в Орден, благо у меня показался дар магии. Небольшой, но всё-таки хоть какой-то, благодаря чему меня взяли в его ряды.

- А придя на службу ты столкнулся с ритуалами, бюрократией и приказами, которые ничего общего с долгом не имели.

Глава 5. Новая экономическая политика

«Но не осуждай меня, отец, нет ... осуждай свою жадность, ибо со временем она заставила тебя продать свою честь»

- Из книги «Жадность и честь».

Спустя день. Арк. Храм Солнца.

- А теперь услышь слово истины, сказанное в Предании, - такой фразой мы завершили общую молитву и перешли к изучению Предания, находясь в одной из комнат жилых помещений; тут помимо меня ещё и Гаспар, который нашёл в молитвенном времени покой и отдых от бесконечной работы.

Исаил открыл толстую книгу, поднеся к ней свечу, чтобы лучше видеть текст и стал читать:

- Предание, чтение Свитков о жизни зарождении. Когда создал Творец тварей земных, и насадил растение, то было решено создать и существ по образу и подобию Его, чтобы так же свободно творили и были крепки волей. И так появились первородные мужчина и женщина и ходили в кущах садового дворца они, не зная ни в чём нужды. Но вот пришёл в Его дворец отступник и мятежник великий – Тель-Имальтхаати и возненавидел творения рук Его. И искусил их через истоки воды, из которых запретил пить Творец, ибо познают тогда они тление и смерть и дадут начало цикличности – проклятию в родах вечных, когда все потомки будут умирать, а их жизненная сила станет «плотью» для духов-мятежных. Но стали противиться первородные мужчина и женщина, говорили – «к чему нам такой Отец, который воспрещает нам делать того, что захотим. Да ты и сам виноват, что сделал нас столь слабыми и дал жену мне – немощную, не способную меня и себя уберечь от искушения». И сказал тогда Творец – ступайте в мир, да будут периодов концы, когда на земле беззаконие переполнится. И станет залогом смерти – дух в вуали, в виде женщины, и будет она началом смерти для родов ваших. Но для исполнения спасения, да будут оставаться мужчина и женщина после вас, которые после того, как предыдущие падут, снова заселят землю и мир.

Прочитав Предание, Исаил закрыл его и потушил свечу, что означало конец маленькой службы. В тёмной комнатке, где мы еле как вмещаемся наступила полная тишина и Исаил решил добавить от себя:

- Благослови вас Всевышний. Ступайте с миром.

Я и Гаспар, чуть поклонившись вышли в коридор, оставив Исаила за личной молитвой.

- Ну, как продвигаются твои дела? Как наработки, Гаспар? – спрашиваю я, пока мы идём из комнат для жилья.

- Да не очень. Магистры не особо жалуют меня, Мерраджиль мало молвит. Да и пороху с железом недостаточно.

- Понимаю. Ничего, надеюсь, пройдёт достаточно времени, и мы снова заслужим их доверие. Пойми, все они служат Ордену, забыв о народе Эндерала. И наш уход все восприняли, как… личное предательство, как не желание противостоять приближающемуся апокалипсису.

- Это так.

- Так что там у тебя с оружием? – спрашиваю замедляя шаг, когда мы практически подошли к выходу. – Ты вроде собирался создать новый чертёж.

- Собирался. Да только материала не хватает.

- Верно… Орден перетащил столько кусков древнего устройства из пирийских руин, на мираде, а вот о порохе из Дюнном никто думать и не собирается. Да и металл тебе же нужен?

- Именно.

Гаспар, одетый в белую плотную рубаху, крепкие штаны и фартук, открыл мне дверь, и я вышел из здания, оказавшись на улице. Стоит прекрасная погода – прям радует глаз – светло, чуть тепло и ветрено. Я, облачённый в тёмного цвета лёгкую рубашку, с сумкой из кожи, кожаные брюки и сапоги под колено, ощутил всю прохладу от порывов воздуха и нежность солнечных лучей. Посмотрев на Гаспара мне стало немного тоскливо на душе. Все знают, что он родом из одного поселения на севере, которые ныне лежит в руинах. Он, минув все этапы до ключевого испытания посвящения в Орден, отказался его проходить, да и магический дар был его слаб. В итоге, он мог протирать скамьи в Храме, но из-за его инженерного таланта, парень быстро сдружился с магистрами. Немного нелюдимый Гаспар был на хорошем счету, несмотря на отстранённость в общении.

Мы никогда его не спрашивали, почему он так сторонится людей, но он сам однажды поведал нам эту историю. Однажды в детстве он вместе с родителями был на рынке, во время одного из праздников, посвящённых Мальфасу. Во время шествия толпа разъединила его с родителями… это была случайность, но Гаспар два часа пробыл без родителей в незнакомом месте, где всё страшно, где всюду незнакомые галдящие и страшные люди. И в итоге, после того, как его нашли, заплаканного и испуганного, он стал обходить стороной большие скопления людей, чувствуя в них не уют, так же как и я чувствую страх, оставаясь в полной кромешной тьме. Для меня это стало… побочным эффектом от испытания.

Испытание… для меня это стало чем-то жутким. Сначала, когда у тебя проявился дар магии, тебя заберут из родного дома, потом станут морить постами и вычиткой молитв, что именуется «хождением по воде»… что ж, стоит сказать, что это снимает крайне неприятный эффект от «дара» магии, когда сознание не справляется с потоками информации о возможностях – чародейскую лихорадку. А потом, чтобы стать хранителем, я прошёл испытание… пара километров ходьбы через шепчущий лес – место, где сама кора деревьев светится удивительным сиянием перламутра, испитие зелья на Посту – постройки, которую возвели первые люди Эндерала, восславив Мальфаса, а затем я испытал погружение во тьму…

- Эй, Фриджидиэн, - тряхнув меня, из раздумий вывел Гаспар. – Ты чего задумался?

- Да так… воспоминания. Не могу никак от них отделаться. Скажи, Арк сможет устоять перед Неримом? Эти стены и ворота. Мне кажется, что их ничто не возьмёт, если только на штурм города не бросить десять тысяч солдат.