Во власти холода

1

Амелия крепко вцепилась в ручки своего кресла, когда одномоторный самолет подпрыгнул и задрожал, сотрясаясь на каждой оси.

"Как это могло случиться?"- подумала она, глядя вниз на быстро приближающийся пейзаж.

- Мэй дэй! Мэй дэй, - крикнул пилот по радио, когда самолет снова накренился, отчего у Амелии скрутило живот.

- Билли! - крикнула она, перекрывая грохот и скулеж двигателей. - Билли, что случилось?

- Мне очень жаль, мэм, - ответил он, глядя на нее широко раскрытыми глазами так, что они казались совершенно черными, - похоже, мы идем ко дну.

Выражение его лица сказало Амелии все, что ей нужно было знать. Она окаменела, вся надежда выжить исчезла, и если аляскинский пилот так напуган, она знала, что это плохо.

- Что же нам делать?- крикнула она, жалея, что не может сделать хоть что-нибудь, что дало бы им еще несколько минут побыть в воздухе.

- Приготовьтесь, - крикнул он, и мышцы его рук напряглись, когда он пытался удержать самолет в воздухе.

- И если вы верите в Бога, - добавил он, - молитесь за нас!

Амелия закрыла глаза, жалея, что не может еще раз поговорить с Дейлом. Рассказать ему все, что было в ее сердце, всю правду, которую она слишком долго держала при себе.

Билли издал леденящий кровь рев, когда самолет врезался в первое дерево, от удара левое крыло оторвалось от самолета, и он полетел вниз по склону горы. Амелия чувствовала, как сотрясается каждая косточка, ее тело тряслось, как тряпичная кукла. С каждым толчком она молилась, чтобы конец наступил поскорее. Медленно умирать в глуши Аляски было не тем, о чем она хотела думать. Если ей суждено умереть, пожалуйста, пусть это будет быстро.

К счастью, при следующем ударе она потеряла сознание и ударилась головой о переборку самолета. Она уже не чувствовала, как ее кресло отрывается от остова самолета, освобождая ее от горящих обломков, ныряя сквозь деревья и выступы скал, прежде чем скользнуть к основанию горы.

Придя в себя позже, Амелия обнаружила, что все перевернуто вверх дном, ее голова пульсировала, а тело болело. Она была в белой стране чудес, все еще пристегнутая ремнями к своему сиденью, то, что от него осталось. Холодными, ноющими пальцами она нащупала защелку, удерживающую ее, слезы выступили на глазах, когда она попыталась освободиться.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она смогла заставить механизм отпустить ее, заставив скользить дальше вниз по крутому склону, ударившись головой о несколько скрытых камней на пути вниз.

Увидев звезды, Амелия сумела подняться на ноги, волна тошноты захлестнула ее, когда она протянула левую руку, чтобы опереться на ближайшее дерево. Что-то было не так. Ее плечо излучало боль каждый раз, когда она пыталась пошевелить им. Прижав его к себе, она моргнула, отгоняя наступающую темноту, которая, казалось, пыталась заползти в уголки ее зрения.

Не видя ничего, кроме белизны во всех направлениях, она решила продолжить спуск с горы, подальше от обломков, надеясь, что это будет правильно.

После того, как Амелия шла, казалось, уже несколько часов, пытаясь справиться с усталостью и тошнотой, которые не раз вызывали у нее рвоту и сухость во рту, она увидела то, что больше всего походило на маленькую хижину посреди пустоты. Спотыкаясь, с горлом, слишком пересохшим, чтобы даже позвать, она добралась до двери. Из последних сил она распахнула ее и упала в холодное неосвещенное нутро.

Ошеломленная, Амелия сумела заползти внутрь, едва помня о том, чтобы закрыть дверь, прежде чем зарыться в кучу грязной ткани, сваленной в одном из углов, наконец уступив тьме, которая играла в ее периферийном зрении, взяв верх, отправив ее в сон без сновидений.

Глава 2

Калебу Дюлаку нравилось жить в горах Брука на Аляске. Их величественные заснеженные вершины, очертания мира, смягченные шаг за шагом белой красотой, и благословенная тишина.

Вместе с этой глубокой и неизменной любовью пришло понимание того, что, когда что-то идет не так, все идет совсем не так, и ему не к кому обратиться за помощью. Провести одиннадцать с половиной месяцев в дикой природе означало, что единственное, что отделяло его от верной смерти, - это его ум и готовность.

Он начал свой день как обычно: проверил и смазал свои ловушки, чтобы подготовить их к предстоящему зимнему сезону, убедился что у него было достаточно приманки для каждого из животных, которых он искал, проверил, чтобы его сарай был защищен от зверей, в общем, просто его обычная повседневная рутина.

Единственное, на что он не рассчитывал, так это на то, что лезвие его топора треснет в середине колки дров.

Что ж, здесь творилось всякое дерь....мо, и оставалось только одно. Понять и принять это.

Проводя в Анкоридже по две недели из года в год, Калеб научился эффективно закупать и хранить припасы. У него было лучшее место у озере, так что он мог иметь свободный доступ к воде, и самолет, который забирал его и его меха и высаживал его и его припасы дважды в год, мог спокойно здесь приземлиться. Вокруг долины стояло еще пять небольших хижин, каждую из которых он недавно заполнил и подготовил к охоте.

Благодарный за то, что он знал, где находится готовая замена для топора, но проклиная себя за то, что оставил ее там всего три дня назад, Калеб вздохнул. Это была прогулка в четыре мили и три хребта, и она должна была занять остаток того небольшого солнечного света, который у него оставался, чтобы добраться туда, и только примерно на полпути назад, прежде чем темнота опустится на долину, делая путь более опасным.

Он подумал, не отложить ли поход до утра, но у него уже был список дел, которые нужно было выполнить на следующий день, половиной из которого была рубка дров.

Войдя в свою хижину, Калеб схватил винтовку, револьвер и снегоступы. Он погрузил в сани кое-какие припасы, которые все равно нужно было перевезти, и вышел в полутьму ранней аляскинской осени. К несчастью, с каждым днем солнечного света становилось все меньше и меньше, и снег уже не таял, а становился все глубже и глубже.

Идти было не так уж плохо, потому что Калеб проложил тропу по свежевыпавшему снегу. Этого было недостаточно, чтобы стереть его прежний путь, но это добавило немного больше к его расчетному времени для выхода и возвращения.

Если все остальное не сработает, лагерь, в который он направлялся, был хорошо снабжен припасами, которые позволят ему легко остаться на ночь, если он слишком устанет, чтобы вернуться в свою главную хижину.

На полпути Калеб услышал оглушительный грохот, эхом разнесшийся по горному хребту, стряхивая снег с отягощенных ветвей сосен. Оглядевшись, он не увидел ничего, что могло бы издать этот звук. Несмотря на отличный слух, холмы искажали его направление, и он не мог точно определить, откуда он пришел. Что бы это ни было, он надеялся, что никто не пострадал. В этой местности они долго не протянут без посторонней помощи.

Пожав плечами, Калеб продолжил свой путь, намереваясь добраться до топора, но внимательно следя за тем, что могло вызвать этот шум.

После пяти часов пешего перехода Калеб поднялся на последний гребень и посмотрел вниз на свой лагерь. На первый взгляд все выглядело так, как он оставил несколько дней назад, но когда он подошел ближе, то начал замечать признаки того, что что-то двигалось вокруг маленькой хижины.

Бросив рюкзак и сани, Калеб вытащил свой охотничий нож и револьвер. Он начал медленно и тихо обходить периметр, ища признаки того, что нарушитель все еще здесь. Не видя никакого движения и не слыша звуков животных, он продвигался шаг за шагом, не спуская глаз с невидимого захватчика.

Он мог видеть, где снег был утоптан, и какие-то темные пятна, которые могли быть кровью, но он все еще не слышал никаких звуков. Что бы это ни было, оно двигалось таким образом, что не было видно никаких четких отпечатков. Возможно, это было раненое животное.

Дойдя до маленькой хижины, Калеб остановился, прислушиваясь, но так ничего и не услышал. Кончиком ножа он приподнял щеколду и медленно толкнул дверь. Ведя за собой револьвер, он шагнул в темноту, готовый встретить все, что там было. В тусклом свете, льющемся через дверь, он увидел еще больше крови, размазанной по полу, ведущей в дальний угол, где лежала куча заплесневелого брезента, в который он обычно заворачивал шкуры.

Не зная, что это за зверь, Калеб молча шагнул вперед, готовый ко всему. Убрав клинок в ножны, он держал пистолет наготове, когда добрался до холмика, осторожно используя свободную руку, чтобы оттянуть ткань назад, пытаясь обнажить существо под ней.

Не было никаких характерных запахов мускуса, которые указывали бы на медведя, росомаху или любое другое животное, которое он ожидал бы найти, но запах крови был сильнее.

Когда он наконец снял последний слой, то был потрясен, увидев под ним не животное, а избитую, покрытую синяками и кровью женскую фигуру. Не зная, жива она или мертва, Калеб опустился на колени и осторожно коснулся ее шеи, радуясь, что сердце бьется медленно, но ровно.

Полностью разоблачив женщину, Калеб приступил к полной оценке ее телесных повреждений-методу, которому он научился за много лет до переезда в Буш, когда служил в полиции штата.

С помощью всего лишь полевого осмотра он мог сказать, что ее левое плечо было вывихнуто, так как оно лежало под неестественным углом. Его нужно было бы вернуть на место и завернуть. На лбу у нее была большая рана, покрытая засохшей кровью, грязью и сосновыми иголками. Ее одежда, то, что от нее осталось, была изорвана и обуглена до такой степени, что если бы она не зарылась под одеяла, которые он оставил здесь, то замерзла бы насмерть в течение нескольких часов.

Глава 3

Вернувшись в свой главный лагерь, Калеб отнес все еще лежащую без сознания женщину внутрь и положил ее на свою кровать. Оставив ее на мгновение, он быстро разгрузил сани, убрал их, прежде чем вернуться к ней.

Ловкими руками, после многих лет ловли и снятия шкур, он использовал один из своих ножей, чтобы снять с нее одежду. При виде обнаженной женщины, впервые почти за пять лет, у него болезненно заныло в паху. Несмотря на порезы и синяки, которые пересекали ее тело, она была потрясающей...

Покачав головой от таких мыслей, Калеб подкинул дров в печку, поставил на нее чайник с водой, чтобы согреть, и взял запас медикаментов. Лицо женщины было покрыто мелкими порезами и царапинами, за исключением большой раны, которая тянулась от брови до линии роста волос, похоже, нуждалась в наложении швов.

Ее торс, руки и ноги были покрыты большими неровными синяками, и, как он и думал, ее плечо определенно было вывихнуто.

Переползая через нее, тщетно пытаясь не обращать внимания на мягкость ее тела, Калеб поднял ее руку в воздух. Поставив ногу ей под мышку, он одним мощным рывком вернул ее обратно в гнездо с отвратительным хлопающим звуком.

Женщина слегка застонала, когда он сделал это, но все еще не проснулась.

Перелезая через нее, он порылся в своих припасах и нашел несколько рулонов ткани. С их помощью он осторожно приподнял женщину и аккуратно прижал ее руку к груди, затем крепко перевязав ее.

Затем он начал осматривать остальную часть ее тела. Положив руки ей на живот, он осторожно надавил, чтобы убедиться, что живот мягкий и не наполнен кровью или жидкостью. После тщательного осмотра он не обнаружил никаких других серьезных повреждений, кроме большой раны на лбу и плече.

Калеб взял с полки большую миску и наполнил ее горячей водой. Затем он взял одну из своих немногих по-настоящему чистых вещей и немного мыльного порошка, чтобы взбить пену, прежде чем вернуться к женщине.

Осторожно, начиная с головы, он обмыл ее избитое и порезанное тело до самых кончиков пальцев ног. К счастью, его экстренная подготовка взяла верх, и он смог сделать это с отрешенностью. Когда она наконец была чистой, он взял два самых тяжелых одеяла и накрыл ее ими, убедившись, что края плотно подоткнуты.

Он тащил ее пять миль и работал так усердно, не для того, чтобы она умерла от переохлаждения. Теперь он обратил все свое внимание на кровоточащую рану на ее лбу.

Вылив грязную воду на снег, Калеб снова наполнил миску, добавил еще мыла и принялся зашивать рану. При ближайшем рассмотрении, когда он глубоко очистил отверстие, он послал благодарность тому Богу, который присматривал за ней, когда увидел, что все не так плохо, как он боялся. Хотя порез был длинным, он оказался не таким глубоким, как ему показалось вначале.

Взяв нитку и иголку из своего набора и открыв одну из своих драгоценных упаковок спирта, Калеб тщательно их обработал. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, он начал накладывать швы, стараясь быть уверенным, что после этого не останется ужасного шрама. К счастью, женщина оставалась без сознания и во время этой процедуры, что делало работу если не легче, то менее напряженной для него.

Когда все закончилось, Калеб позволил себе большой глоток виски, который обычно употреблял только в медицинских целях. Сделав второй глоток из бутылки, он посмотрел на женщину в своей постели и задумался, что же с ней случилось. На ней не было никаких отметин, указывающих на нападение животного, но это все еще не объясняло, как она оказалась здесь, покрытая порезами и синяками. Неужели тот грохот, который он слышал, был разбившимся самолетом или вертолетом?

Неужели ей каким-то образом удалось выжить и она случайно наткнулась на его лагерь? Это многое объяснило бы, но он знал, что ему придется подождать, пока она проснется, чтобы услышать от нее всю историю.

Нежно погладив ее по макушке, Калеб покачал головой. Что он собирается с ней делать?

Вздохнув над загадкой, которую она ему преподнесла, он устроился спать на полу рядом со своей кроватью. Если бы она проснулась ночью, он хотел бы иметь возможность остановить ее от блужданий. Он погасил все свои фонари, кроме одного, зная, что ему понадобится свет, если она очнется...

В течение следующих двух дней Амелия то приходила в себя, то теряла сознание, так и не осознав по-настоящему окружающий мир. Калеб проверял ее ежечасно, поправляя одеяла, если она их сбросила, ложкой поливая водой пересохшие губы и осторожно поправляя тело, чтобы предотвратить появление пролежней.

На третий день Амелия наконец проснулась, испытывая сильную жажду и смущение.

- Дейл, - прохрипела она, протягивая к кому-то руку.

- Тише, - произнес незнакомый голос, когда грубая мозолистая рука взяла ее за руку. - Тише, - повторил голос. - Ты в безопасности.

- Дейл, - всхлипнула Амелия, желая, чтобы он был рядом.

- Дейла здесь нет, - произнес голос тоном, каким говорят с ребенком. - Меня зовут Калеб.

- А где Дейл?- умоляла она, и слезы выступили у нее на глазах.

- Прости, - успокаивающе произнес голос, гладя ее по лбу, - когда я тебя нашел, с тобой никого не было.

Амелия посмотрела в ту сторону, откуда доносился голос, и увидела лицо незнакомца, скрытое густой порослью темных волос. В страхе она попыталась отодвинуться, но остановилась, почувствовав резкую боль, исходящую одновременно из левого плеча и лба.

- Нет, нет, - мягко предупредил Калеб, - не двигайся. Ты вывихнул плечо, и мне пришлось его вправлять.

- Я... - Амелия запнулась, чувствуя головокружение. - Я…

- Все в порядке, - сказал мужчина, снова пытаясь успокоить ее. - Ты отдыхай. Через некоторое время мы сможем поговорить еще.

Амелия кивнула в знак согласия, слишком утомленная их коротким разговором, чтобы спорить.

глава 4

Проснувшись снова, Амелия почувствовала себя немного лучше и медленно попыталась пошевелиться. Когда она застонала от боли, мужчина оказался рядом с ней, толкая за спину связки чего-то мягкого и довольно вонючего, чтобы она не упала.

- Вот, - сказал он, - позволь мне помочь.

Убедившись, что ей удобно, Калеб оставил ее на некоторое время, чтобы принести кружку воды.

- Последние несколько дней ты то и дело теряла сознание, - сказал Калеб, поднося деревянный сосуд к ее губам. -Я не был уверен, что ты справишься.

Амелия закашлялась, холодная вода обжигала ее пересохшее горло.

- Где я нахожусь? В какой больнице?- спросила она хриплым голосом.

Калеб усмехнулся.

- Ты находишься примерно в трехстах милях от ближайшей больницы, - объяснил он. - Я нашел тебя полузамерзшей в одном из моих лагерей.

Сделав еще глоток, Амелия попыталась понять этого неряшливого, неопрятного мужчину, сидящего на табурете перед ней.

- Что?- спросила она, пытаясь осмыслить то, что он говорил.

Взяв чашку и снова наполнив ее, Калеб вернулся.

- Я сломал свой топор несколько дней назад и не смог его починить, - объяснил он, снова усаживаясь на низкий табурет. - К счастью, в лагере, где я тебя нашел, у меня был запасной. Если бы не этот топор, - он помолчал, указывая на него, - я бы не нашел тебя несколько недель назад.

- Как я туда попала?- Спросила Амелия, все еще сбитая с толку.

- Черт возьми, если бы я знал, - сказал Калеб, пожимая плечами, - Так давай начнем с того, что я знаю. Я нашел тебя в четырех милях отсюда. Ты была изрядно потрепана, порез на голове, вывихнутое плечо, а твоя одежда была порвана и сильно подпалена.

Посмотрев вниз, Амелия вдруг осознала, что она голая, за исключением нижнего белья под одеялом, которое едва прикрывало ее грудь. Сунув чашку обратно в его руку, она подтянула одеяло повыше, ближе к плечам.

- Ты снял с меня одежду?- спросила она, густо покраснев.

- Там почти ничего не осталось, - сказал Калеб, поднимая изодранные остатки ее зимних штанов и куртки. - Похоже, ты прошла через мясорубку.

- Лопасти винта, - сказала Амелия, наконец вспомнив, что произошло. - Я направлялась в... Кажется, это называется Барроу. Я работаю на буровую компанию в Хьюстоне, занимаюсь экологическими исследованиями. Я была на пути, чтобы сделать исследование воздействия на новую буровую площадку природного газа, прежде чем они начали бурение.

- Я была в маленьком четырехместном самолете, и у нас начались проблемы с двигателем, - она замолчала, закрыв глаза, пытаясь вспомнить больше. - Самолет начал трястись, и пилот начал кричать, чтобы я держалась. Я помню ужасный грохот и хруст металла, а потом проснулась, все еще пристегнутая ремнями безопасности.

- Мне потребовалась целая вечность, чтобы отстегнуться, - продолжала она, и ее зеленые глаза расфокусировались, - когда я наконец выбралась, я поскользнулась и покатилась... я катилась целую вечность. Я встала и... я не знала, куда идти ... я пошла вперед, потому что не знала, что еще делать. Через некоторое время я нашла хижину, прямо там, в глуши. Наверное, я заползла внутрь и отключилась.

- Дейл был с тобой в самолете?- Спросил Калеб, сцепив руки перед собой.

- Дейл?- Спросила Амелия, смущенная тем, как он узнал это имя.

- Да, - ответил он, обеспокоенно глядя на нее. - Ты несколько раз звала его по имени, когда была в бреду.

- Нет, - сказала она со вздохом, - только я и пилот.

- Ну, это объясняет, как ты сюда попала, - кивнул Калеб. - Наверное, самый большой вопрос-что с тобой теперь делать.

- Что ты имеешь в виду?- Спросила Амелия.

- Сейчас октябрь, здесь, на Аляске, мы в самом начале зимы, - объяснил он. - Самолет, который доставит мои припасы, вернется только в середине июля следующего года, тогда я смогу попасть в город и продать свои меха. А это значит, что мне нужно придумать другой способ вытащить тебя отсюда.

- У тебя нет машины или чего-нибудь в этом роде?- Спросила Амелия.

- Послушай, - сказал Калеб твердо, но в то же время мягко, забирая чашку обратно. - Позволь мне кое-что прояснить... Ты находишься в горной цепи ручья на севере Аляски, тут нет ни дорог, ни машин, ни снегоуборочных машин, ничего. Я живу один, одиннадцать с половиной месяцев в году выживаю на суше. Если я голоден, я охочусь, если мне холодно, я иду рубить дрова, если хочу пить, то иду кипятить снег или воду из озера ... понимаешь?

Широко раскрыв глаза, Амелия кивнула, впервые заметив грубые деревянные стены вокруг себя.

- Ладно, - вздохнула она, - что будем делать?

- Во-первых, я думаю, что должен представиться. Меня зовут Калеб Дюлак, а тебя?- сказал он, протягивая руку.

- Амелия Гамильтон, - ответила она, неловко пожимая ему руку.

- Ладно, Амелия, - сказал Калеб, - теперь нам нужно решить, что делать, чтобы выжить. У меня есть припасы, но я не думаю, что их будет достаточно, чтобы прокормить нас двоих в течение следующих девяти месяцев. У меня есть немного сушеного мяса лося и медведя с прошлого года, а также несколько корнеплодов. Конечно, у меня есть галантерея и консервы, которые я купил в городе, но я еще не начал охотиться или ловить, так что свежего мяса нет.

- Я мало ем, - сказала Амелия, стараясь быть полезной.

- Много ты ешь или нет-не имеет значения, - объяснил Калеб, серьезно глядя на нее. - На холоде тебе придется есть, чтобы выжить. Твое тело будет использовать в два раза больше калорий в день здесь, чем в городе, просто чтобы поддерживать тебя.

- О, - выдохнула Амелия.

- Ну что ж, - сказал Калеб, приняв решение. - Пока мы будем жить на то, что у меня есть, и, может быть, когда ты окрепнешь, ты поможешь мне немного порыбачить.

- Хорошо, - согласилась Амелия, не уверенная, что у нее есть реальный выбор.

- Сейчас, - сказал он, вставая. - Давай посмотрим, сможем ли мы найти какую-нибудь одежду, которая тебе подойдет.

глава 5

Калеб усмехнулся ее смущению, он уже не раз видел ее обнаженной. После долгих лет одиночества он понял, как глупы люди в этом мире по поводу своей наготы. Летом он часто бегал голышом, пока не просыпались москиты...

Амелия тщетно пыталась одеться, но из-за прижатого к груди плеча и боли в голове и теле невозможно было даже натянуть штаны. Все усложнялось тем, что каждый раз, когда она наклонялась, комната начинала вращаться от головокружения.

- Хм, - сказала она, понимая, насколько беспомощна. - Думаю, мне не помешает помощь, если ты не возражаешь.

- Конечно, - сказал он, поворачиваясь к ней лицом, и улыбка заиграла на его губах.

Присев на корточки, Калеб сунул замерзшие ноги Амелии в носки, полюбовался ее ухоженными ногтями на ногах, затем встал и развязал ткань, удерживающую руку на месте. Как только он освободился и сделал все возможное, чтобы свести физический контакт с ней к минимуму, он помог ей надеть рубашку и свитер, стараясь не смотреть слишком долго на ее грудь.

Амелия застонала от боли, когда он перекинул ткань через ее руку, а затем через голову. Она знала, что он пытается быть нежным, но ее плечо ныло каждый раз, когда оно двигалось, заставляя ее задыхаться. Наконец все закончилось, и Калеб снова схватил ее за руку.

- Спасибо, - выдохнула она, слегка задыхаясь от напряжения. Все ее тело, от пальцев ног до головы, болело.

- Нет проблем, - сказал Калеб. - Давай наденем эти штаны, ладно?

Держась за плечо Калеба для равновесия, Амелия стояла, пока он продевал одну ногу, затем другую и подтягивал их к ее талии. Увидев, как свободно они висят на ней, Калеб схватил кусок веревки и затянул его через петли на поясе.

- Вот, - сказал он, помогая ей сесть на край кровати. - Ты сядь и сделай перерыв. Мы не будем надевать ботинки, пока ты не будешь готова выйти на улицу.

К тому времени, как она полностью оделась, Амелия была готова свернуться калачиком и снова заснуть.

- Калеб, - выдохнула она, - у тебя есть что-нибудь от боли?

- Немного, - признался он. - Я сварю ивовую кору и приготовлю тебе чай.

- Ивовая кора?- Спросила Амелия. - И что это даст?

- Это то, что раньше использовалось вместе аспирина, - объяснил он. - В ней есть салицин. Это должно помочь уменьшить отек. Это то, на чем основан главный ингредиент аспирина.

- О, - выдохнула она, - я этого не знала.

- Большинство людей этого не знают, - бросил он через плечо, работая у плиты. - Сейчас все бегут в аптеку на углу и хватают ближайшую пачку обезболивающего. У меня нет такой роскоши.

Пока Калеб готовил ей чай, Амелия медленно откинулась на спинку кровати, прижавшись спиной к стене. Благодарно прислонившись, она закрыла глаза и позволила своему усталому разуму блуждать.

Ее первые мысли были о Дейле и о том, как он воспримет новость о том, что ее самолет исчез в горах Аляски. Будет ли ему вообще до этого дело? Амелия уже давно знала, что их отношения закончились, она просто надеялась, что, может быть, у них есть шанс все исправить, вместо того чтобы выбрасывать последние два года на ветер.

Вскоре ее усталый ум вернулся к моменту, непосредственно предшествовавшему удару. С пульта управления донесся высокий сигнал тревоги, и самолет начал трястись. За этим звуком она услышала, как пилот по рации вызвал команду "S. O. S". Затем раздался резкий рывок, когда самолет врезался в склон холма.

Она проснулась, когда Калеб произнес ее имя. Это внезапное движение заставило ее вскрикнуть от боли, и на глаза навернулись слезы.

- О Боже, - всхлипнула она, прижимая к себе руку, - как же больно.

- Я знаю, - успокоил ее Калеб. - Я знаю, что это больно. Выпей это, а потом я помогу тебе лечь обратно.

Кивнув, Амелия взяла чашку и отхлебнула горькую жидкость, закашлявшись от неожиданного вкуса, который обжег ей горло.

- Извини, - печально улыбнулся Калеб. - Я должен был предупредить тебя.

- Что здесь?- Спросила Амелия, хватая ртом воздух.

- Я добавил немного своего собственного секретного ингредиента, - ответил он, показывая ей бутылку “Виски.”

- Ух ты, - выдохнула она, съежившись и сделав еще глоток. - В следующий раз просто предупреди меня.

- Хорошо, - улыбнулся он, убирая бутылку на полку.

Когда напиток был допит до дна, Калеб помог ей лечь и снова натянул на нее одеяло.

- Спасибо, Калеб, - тихо сказала Амелия, когда сон снова овладел ею.

Глава 6

После двух недель отдыха Амелия, наконец, пришла в себя настолько, что Калеб решил, что она готова выйти на улицу не только для прогулки в уборную. Он так хорошо заботился о ней, кормил ее бульоном, нежными кусочками мяса, овсянкой и кукурузной крупой, что она начала чувствовать себя более чем обязанной ему.

- Я подумывал немного порыбачить, - сказал он, освобождая ее руку от корсета.

- На рыбалку?- Спросила Амелия, слегка поморщившись, когда он начал двигать ее плечом по кругу, чтобы убедиться, что оно не потеряло подвижность.

- Я просмотрел свои запасы еды, и пока думаю, что они все еще довольно хороши, - объяснил он, прижимая ладонь к мышце ее плеча. Но, я бы хотел начать пополнять их, а не ждать, пока они закончатся. Обычно я не выхожу на лед в такую рань, но сейчас нам не помешает свежий белок.

- Ты хочешь сказать, что я могу выйти на улицу дальше, чем до уборной?- Спросила Амелия, засовывая ноги в сапоги.

- Да, - ответил Калеб, наклоняясь, чтобы завязать шнурки, и ухмылка заиграла на его губах. - Я не знаю, как много ты сможешь сделать, я не хочу, чтобы ты слишком много использовала свою руку, но пока мы не попробуем, мы никогда не узнаем.

Встав, он потянулся за своей пешней.

- Что это такое?- Спросила Амелия, разглядывая необычный инструмент в руке Калеба.

- Вот это?- Сказал Калеб, протягивая инструмент вперед.

- Это "пешня", традиционный инструмент для проверки толщины льда. Вот этот конец, - объяснил он, показывая ей заостренный наконечник на одном конце, - это для того, чтобы тыкать в лед, чтобы проверить, насколько он толстый.

- На этом конце, - продолжал он, поворачивая его, - есть крюк для извлечения вещей. Это также полезно, если ты когда-нибудь провалишься под лед.

- Ух ты, - сказала Амелия, разглядывая уникальный предмет. - Ты можешь показать мне, как им пользоваться?

- Я не думаю, что ты достаточно сильна, - сказал Калеб, глядя на нее сверху вниз. Калеб был крепким, высоким мужчиной, почти два метра ростом, а Амелия напротив, очень миниатюрная, чуть выше полутора метров, что заставляло его чувствовать себя гигантом, когда они были рядом.

- Пожалуйста, - сказала Амелия, умоляюще глядя на него. Ты и так столько делаешь для меня. Самое меньшее, что я могу сделать, - это быть полезной.

- Хорошо, - сказал Калеб, тяжело вздохнув.

Натянув тяжелый свитер, он протянул Амелии потрепанную, но все еще непромокаемую куртку. Когда он помог ей застегнуть ее, то открыл дверь, осматривая поляну, прежде чем позволить ей пройти.

Выйдя на улицу, и уже не в первый раз, Амелия была в восторге, увидев мир, который Калеб создал для себя в самом центре нигде. Это было просто потрясающее зрелище. Хижина стояла на вершине небольшого холма, возвышавшегося над покрытым льдом озером, окруженным густыми деревьями, и весь пейзаж был погружен в абсолютную белизну окружавших их со всех сторон гор.

Медленно идя к воде, используя Калеба для помощи на скользкой дорожке, она могла понять, почему кто-то решил жить здесь. Может быть, не все время, но это было прекрасное место для посещения.

- Ты держишь пешню вот так, - сказал Калеб, когда они подошли к ледяному краю, показывая Амелии, как надо держаться. - И со всей силы врезаешься в лед. В зависимости от того, насколько глубоко он ударяется и какой звук издает, ты должна быть в состоянии определить, достаточно ли крепок лед, чтобы выдержать тебя. Если конец проходит слишком легко или звучит неправильно, лед слишком тонкий, и значит нужно найти другой путь.

- Хорошо, - понимающе кивнула Амелия.

- Вот так?- спросила она, принимая ту же позу, что и Калеб.

- Почти, - сказал он, вставая у нее за спиной. - Раздвинь ноги еще немного, - продолжал он, используя свою собственную ногу, чтобы поправить ее положение. - И правую руку немного вперед, - продолжал он, обнимая ее, чтобы привести ее руку в правильное положение. - Вот так.

Хотя она знала, что он всего лишь пытается помочь, Амелия должна была быть слепой, чтобы не заметить, как крепко он прижимается к ней. Он был мужчиной, запах кожи и древесного дыма вторгся в ее чувства. Не в силах остановиться, она подумала, каково это, когда его руки соскользнут с пешни и окажутся под ее курткой.

- Я поняла, - ответила она, слегка задыхаясь, быстро высвобождаясь из его объятий, потрясенная собственными мыслями, ее щеки горели, несмотря на холод в воздухе.

Вонзив заостренный конец пешни в лед так сильно, как только могла, Амелия сумела только провести острием по покрытой инеем поверхности пруда и послать острый разряд молнии через плечо.

- Я не думаю, что ты готова к этому, - усмехнулся Калеб, качая головой.

Посмотрев вниз, он увидел Амелию, которая баюкала свою руку с выражением боли на лице.

- Извини, - сказала она, возвращая инструмент здоровой рукой, ее голос охрип от боли.

Понимая, что его смех причинил ей боль, но не такую сильную, как боль в плече, Калеб забрал у нее пешню.

- Ты не должна быть здесь, - хрипло сказал он, злясь на себя за то, что даже подумал, что она может быть ему полезна. - Возвращайся в дом.

Амелия покачала головой, изо всех сил стараясь скрыть боль.

- Ты просил меня помочь, и я помогу, - сказала она. - Просто скажи мне, что я должна сделать.

Увидев выражение решимости на ее лице, Калеб вздохнул.

- Хорошо, - согласился он. - Оставайся на берегу, пока я не проверю лед. Он довольно тонкий к середине, но нам нужно зайти как можно дальше, чтобы поймать что-то приличного размера на обед, и если нам повезет ужин. Когда я буду уверен, что это безопасно, я вернусь за тобой и снаряжением.

- Хорошо, - кивнула Амелия, благодарная за то, что ей позволили заниматься чем-то другим, а не лежать в постели.

Калеб начал пробовать лед вдоль кромки воды, прежде чем ступить на нее.

"Что же мне с ней делать?"- подумал он.

Она была бесполезна. Даже более того, она была обузой. Ему придется кормить ее и охранять, пока не прибудет его самолет с припасами. Покачав головой, он продолжал идти, рассеянно колотя по льду, не обращая на это должного внимания. Он едва успел заметить треск за несколько секунд до того, как лед под ним подломился.

Глава 7

- Калеб, - воскликнула она, - что мне делать? Я не могу поднять тебя, у меня не хватит сил.

Все еще пытаясь отдышаться, Калеб поискал глазами свою пешню.

- Пешня, - с трудом выдавил он.

Убедившись, что Калеб крепко держится за лед, Амелия отползла назад и схватилась за нее. Она потянула ее за собой, возвращаясь к нему, ее плечо горело от напряжения.

К этому времени Калеб уже отчаянно боролся за то, чтобы оставаться в сознании, холод воды проникал глубоко в его кости. Амелия двигалась так быстро, как только могла, пешня тащилась за ней.

Подойдя к Калебу, она развернула палку так, чтобы он мог схватить ее. Онемевшими руками он положил ее поперек отверстия, убедившись, что она надежно закреплена, прежде чем попытаться вытащить себя. Из последних сил он выбрался из воды, Амелия отчаянно хваталась за его одежду и конечности, за все, до чего могла дотянуться, чтобы помочь ему выбраться.

Вместе им удалось отползти по скрипучему льду к берегу. Когда ее ногти вонзились в мерзлую грязь, Амелия взяла Калеба за руку и, помогая ему встать, начала трудную прогулку вверх по холму к хижине, скользя и поскальзываясь на ледяном снегу, их мокрая одежда пробирала до костей. Это было мучительно и нереально...

Как же быстро все пошло не так.

Оказавшись внутри, она раздела Калеба и, покраснев, стянула с него нижнее белье, оставив его голым и дрожащим. Его тело было удивительно холодным, мускулы напряженными и четко очерченными под покрытой мурашками бронзовой кожей. Схватив с кровати одеяло, она завернула его в него, не обращая внимания на жгучую боль в плече.

Дрожащими руками, замерзшими от погружения в воду в поисках Калеба, Амелия помогла ему лечь на кровать, которой пользовалась до сегодняшнего утра.

Она быстро растопила печь, подкладывая в нее дрова так быстро, как только позволяли ее онемевшие руки. Затем, она взяла котелок, наполнила его водой и поставила на плиту, чтобы он нагрелся.

Стянув с себя мокрую одежду, она забралась в постель рядом с Калебом и распахнула одеяло, чтобы их тела могли согреться.

Амелия обернула свое замерзшее тело вокруг его ледяного и крепко обняла его, проводя руками вверх и вниз по его мускулистому телу, отчаянно пытаясь согреть его тело трением, единственное, что она могла придумать.

Каждый мускул его тела напрягся под ее прикосновением, когда она энергично растирала о его кожу.

Бессознательно Калеб уткнулся носом в ее объятия, наслаждаясь благословенным теплом, которое обеспечивала Амелия. Его собственные руки обвились вокруг тела Амелии, притягивая ее ближе.

Тепло ее тела опьяняло, он нуждался в большем. Он почувствовал, что возбуждается, прижимаясь к ее ноге, животная потребность глубоко внутри взяла верх. Его губы покрывали легкими поцелуями ее плечо, шею, ища ее рот.

Амелия заметила возбуждение Калеба и быстро попыталась высвободиться из его объятий, но он только крепче сжал ее.

- Калеб, - выдохнула она, борясь с собственным возбуждением. Разве она только что не фантазировала об этом?

Он едва слышал ее, слишком поглощенный ее теплом, ее близостью, ощущением ее мягкости рядом с собой. Он хотел большего, гораздо большего. Прошли годы с тех пор, как он держал женщину в своих объятиях, годы отказа себе в простых удовольствиях секса и общения.

Его руки начали искать, его рот нашел ее, сладкий и гибкий. О, как это чудесно - быть плотью к плоти! Амелия не могла найти ни слов, ни воли, чтобы остановить его.

И только когда она вскрикнула от боли, когда он забрался на нее сверху, они оба вернулись в настоящее.

Калеб резко остановился. Открыв глаза, он увидел боль на лице Амелии.

Амелия подняла на него глаза, влажные от слез, ее рука упиралась ему в грудь, пытаясь сбросить его вес со своего пылающего плеча.

- Прости, - выдохнул он, скатываясь с нее.

Амелия скатилась с кровати, волоча за собой руку.

- Пожалуйста, вернись, - взмолился он, чувствуя, как холод возвращается к нему. - Прости, я не хотел этого делать.

- Я не могу, - выдохнула она, ее плечо горело от боли.

- Ты мне нужна, - сказал он, дрожа всем телом от вернувшегося холода.

Увидев, что дрожащие губы Калеба снова посинели, Амелия поспешно схватила с вешалки сухую рубашку. Она с трудом влезла в нее, прежде чем скользнуть обратно под одеяло, используя другое одеяло как барьер между ними.

Осторожно обхватив ее тело руками, чтобы убедиться, что он не оказывает на нее ненужного давления, Калеб прижался к ней. Она все еще чувствовала, как его мужское достоинство, такое же напряженное, прижимается к ее бедру, но старалась не обращать на это внимания. Калеб был прав, он нуждался в тепле ее тела. Если он умрет от этого, она не выживет.

Амелия не сомневалась, что у нее нет необходимых навыков, чтобы жить в диких местах Аляски без него. Этот несчастный случай сделал это более чем очевидным. Если бы такой опытный человек, как Калеб, мог пострадать, она была бы обречена, если бы он умер.

Наконец его дрожь утихла, и он погрузился в глубокий сон, все еще крепко прижимаясь к ней.