Во власти клыков

1. Письмо

Районный почтальон, низкий плюгавый мужик, кряхтя и покашливая, выбрался из пыльного УАЗика и пошёл по узкой тропинке средь зарослей Иван-чая к подвесному мосту, разделившему глухую северную деревушку на две неравные части.

Местные то и дело шептались, что новые жители старого дома обладают нечеловеческими способностями и чуть ли не знаются с самим дьяволом, и от этого почтальону было не по себе вдвойне. Вдруг перед ним будто из-под земли вырос высокий стройный юноша с тёмно-каштановыми растрёпанными волосами и бледной, будто даже просвечивающей кожей, ярко выделяющейся на фоне чёрной футболки и таких же брюк. Мужичок вздрогнул, чуть не выронил письмо и хотел громко выругаться, но парень закрыл ему рот своей холодной ладонью и зашептал:

— Тш, папаша, не шуми. Ты ведь письмо принёс? Гони его сюда, и можешь идти обратно.

— Оно заказное, расписаться требуется, — почтальон, хоть и напугался до чёртиков, мигом вспомнил про должностную инструкцию. — И вообще, документ нужен. Может это не для тебя письмо. Паспорт покажь!

— Какой паспорт, ты чё? Если написано Майкл П., то это я, других нету в округе. Дай сюда письмо, говорю! — начал злиться парень и потянулся к руке почтальона. — Ты бабкам пенсию без росписи выдаёшь, а передо мной залупаться вздумал?

Он силой выдернул конверт, улыбнулся на прощание неровным клыкастым оскалом и в мгновение ока умчался в лес, исчезнув так же внезапно, как и появился. Мужичок выдохнул, округлив глаза, снова перекрестился, развернулся и быстрым шагом отправился обратно к спасительной машине,подальше от этого странного места и его обитателей.

Темноволосый юноша расположился под раскидистым деревом в самой глубине лесной чащи, где царили тишь и полумрак, вынул из-за пазухи письмо, быстро пробежал его глазами и радостно разулыбался, обнажая свои необычной формы клыки. Перечитав заветные строки ещё пару раз, он свернул бумагу, положил обратно в конверт, задумался и так увлёкся, что не заметил бесшумно подкравшегося сзади парня, тоже высокого и бледного, немногим младше его самого.

— Попался, Мик! — заорал тот, мгновенно выхватил письмо, показал язык, сверкнув ослепительно-белыми коротенькими клыками, и унёсся прочь. Майкл вскочил и быстро рванул вслед за братом, на ходу выкрикивая угрозы и красочно расписывая, какие изощрённые издевательства ждут младшего после поимки.

— Лекс, если не отдашь по-хорошему, я специально для тебя притащу сюда парочку оборотней, пусть порезвятся, — в очередной раз пригрозил Мик, почти уцепив парня за край чёрной рубашки. — Верни немедленно письмо, чтоб тебе пусто было!

Алекс на проклятия в свой адрес никак не реагировал и продолжал бег, легко перескакивая поваленные деревья и раздвигая сросшиеся перепутанные ветки. Мягкий зеленоватый мох приятно пружинил под его ногами, ветер ласково трепал прямые волосы, и Лекс мог бы бежать так бесконечно долго, но ему не терпелось узнать, кто же это пишет Мику, поэтому парень свернул к бурной речке недалеко от водопада, встал посередине на жердь, что была перекинута через неё, и вынул из конверта листок.

— Лекс, а тебе не говорили, что читать чужие, твою ж мать, письма нехорошо? — Майкл чуть не догнал брата на берегу и, ступив на узкую жердь, пошёл, балансируя, к нему.

— Нет, зато мне говорили, что нам нельзя общаться с людьми, — откликнулся, чуть дрожа от азарта и каплю от страха, Лекс, отступил назад и, не успев прочитать и строчки, неосторожно свалился в холодную воду, подняв столп брызг.

— Придурок, не вздумай намочить письмо, иначе тебе хана.

Алек, хоть и любил подшучивать над братом, особенно в моменты его рассеяности и задумчивой мечтательности, грани дозволенного никогда не переходил, поэтому сейчас, несмотря на своё неудобное положение, честно пытался держать вытянутую с письмом правую руку как можно выше от воды. Грести одной левой получалось плохо, и Лекса быстро несло вниз по течению, а Мик бежал вдоль реки по берегу и на ходу пытался придумать, как же побыстрее вытащить из ледяной воды брата, не испортив при этом письмо. Сколько Мик не напрягал мозги, по всему выходило, что малой кровью отделаться не получится, и он, вздохнув, закричал, стараясь перекрыть шум воды:

— Лекс, да брось ты этот конверт и греби нормально, тебя к водопаду несёт. Грохнешься о камни, и привет! Слышь?

Лекс, отплёвываясь и фыркая, повернул кое-как голову и увидел, что обрыв, с которого, грохоча, река летела вниз, уже совсем близко. «О, дьявол», — подумал парень и даже слегка испугался. Разбиться он бы не разбился, всё-таки имея гены бессмертия, пусть пока ещё и дремлющие, но падение с такой высоты, да ещё и в толщу воды, в любом случае грозило ушибами, переломами и одной-двумя неделями постельного режима, чего допустить было никак нельзя. Лекс бешено замолотил руками и ногами, уже не думая о письме и стараясь плыть вверх по течению, но ничего не получалось: поток был гораздо сильнее.

Мик, переживая за непутёвого братца, рывком отпрыгнул в лес, с корнем выдернул высокую, тонкую гибкую берёзку, вернулся обратно, протянул Лексу, но пенящаяся вода закручивалась водоворотами, и тот никак не мог уцепиться за деревце, а его относило всё ближе и ближе к обрыву. Мик совсем отчаялся и, матерясь, стал спешно скидывать с себя штаны и футболку, чтоб броситься в воду и попытаться вытащить Алекса самостоятельно, как вдруг, будто по щелчку или мановению волшебной палочки, вода замедлила свой стремительный бег, а через секунду и вовсе замерла и застыла, но не как лёд зимой, а будто её течение вдруг поставили на паузу.

— Мик, это что такое? — удивлённо спросил оглушённый внезапно наступившей тишиной Лекс и завис на одном месте.

— Не знаю, — помотал головой Мик. — Да ты не тормози, вылезай скорее, пока она стоит!

2. Трапеза

— Давай высушим? Может, получится? — виновато посапывая, предложил Лекс.

— Где?

— На верхней поляне, там очень солнечно сегодня.

— Ага, и сами все иссохнем. Забыл, что было в прошлый раз, когда мы решили позагорать? Тебе не хватило ледяного купания, хочется ещё экстрима? — иронично заметил Мик, стараясь скрыть за небрежным тоном истинное беспокойство.

— Ну, я не знаю тогда, что делать, — развёл ладони Лекс и тихо прибавил. — Извини.

— Ладно, проехали, — махнул рукой Мик и сел на поросший мхом валун.

— А что там, в письме-то? — никак не мог усмирить своё любопытство Лекс и пристроился рядом, через плечо Мика заглядывая в бумаги.

— Приглашение, — буркнул тот, отодвигаясь от насквозь мокрого Лекса, — на учёбу в Город. Только тихо, никому не слова!

Лекс округлил глаза, приложил руки к щекам и прошептал:

— Микки! Ты всё-таки решил сбежать? Зачем? Тебе же совсем чуть-чуть до обращения осталось, Днюха твоя через две недели!

— А я не хочу обращаться, — заявил Мик, чем вверг Лекса в ещё больший шок, чем до этого. Отец всю жизнь готовил сыновей к полному превращению в истинных вампиров, и Алекс считал эту цель истинным смыслом их существования.

— Почему?! — обескураженно спросил он, непонимающе моргая. — Это же так круто! Мы станем бессмертными, обретём сверхспособности! Ты прикинь, будь я уже сейчас полноценным вампиром, я б сам влёгкую выплыл из этой реки!

— А ещё нам придётся убивать людей, — мрачно заметил Мик, — бычьей кровью не обойдёшься.

— Ну и что? — пожал плечами Лекс. — Все так делают. Люди убивают животных, чтоб питаться мясом, а мы убиваем их, чтобы насытиться кровью. Всё логично.

— А я так не хочу! И жить вечно я тоже не хочу, это бред. Скукота, — категорично сказал Мик. — Я хочу уехать в город и стать обычным человеком. Ну, почти. Клыки свои я ни на что не променяю.

— А зачем они тебе, если ты никого не собираешься кусать? — почесал в затылке Лекс. — Они даже толком не вырастут больше, если ты не пройдёшь обряд инициации.

— Для красоты и антуража, — рассмеялся Мик. — Я хочу играть вампиров на сцене и в кино, и показать всем их настоящий облик, а не вот эту сопливую муру, что я по телеку однажды видел.

— Играть? Это приглашение из театрального? — решил угадать Лекс и ошибся.

— Нет, это из художки. Запасной вариант. Они меня уже приняли, надо только явиться, подписать документы и показать вот это приглашение, которое ты мне испортил! — грозно прошептал Мик и потряс письмом.

— Погоди, какая художка? Ты же рисуешь как курица левой лапой? — изумился Лекс, уводя тему подальше от намокшего приглашения.

— А я деревенскую бабку попросил, знаешь, которая самогонкой торгует? У неё внук в Городе учится, как раз в этой академии искусств. Он за меня и нарисовал всё, что было нужно, — хмыкнул Мик.

— Чё за внук? — поинтересовался Лекс, не припоминая среди деревенских жителей никакого художника.

— Не знаю, он к ней один раз приезжал, и быстро свалил, мы даже не пересеклись.

— А попросил ты как?

— Ну, как, как… Припугнул, клыки показал, она сразу и согласилась, чуть коньки не отбросила, пришлось её сбрызнуть водой из целебного родника, — заржал Мик. — Короче, хватит вопросов, думай, как письмо сушить будем. Оно мне нужно, чтоб побыстрее свалить отсюда.

— Что я слышу, Микеланджело хочет уехать из нашего уютного мирка? — раздался знакомый насмешливый голос, и из чащи выбрался высокий длинноволосый паренёк, скорее всего, ровесник Лекса.

— Завались, Санни. Чёрт бы побрал твой сверхчувствительный слух! — огрызнулся Мик, кляня себя за то, что так глупо спалился.

— Ты как с сыном Хозяина леса разговариваешь, вампир недоделанный? — сделал вид, что обиделся, юноша. — Я твоего брата, между прочим, только что спас.

— Санни, так это ты, что ли, речку затормозил? — воскликнул Лекс и подал ему руку. — Спасибо. Ой, а можешь помочь письмо высушить? Нам нельзя на солнце соваться, а ты ведь можешь?

— Могу, — важно кивнул Санни, — но не просто так.

— Чё ты хочешь, вымогатель мелкий? — прищурился Мик, тоже слегка преисполнившись благодарностью.

— Вашу гитару, — хитро ответил Санни, вычёсывая пальцами из волос мелкие ветки и листики. — Буду учиться играть.

Мик призадумался, не желая отдавать какому-то взбалмошенному пацанёнку с таким трудом добытый инструмент, а Санни меланхолично добавил будто вникуда:

— Нет, ребят, конечно, можете мне ничего не давать, но, думаю, вашему отцу будет любопытно узнать о том, где вы её прячете, да и о письме этом тоже. Как думаешь, Микки?

— Вот ты жук. Ладно, бери, хрен с тобой. Тем более знаешь, где она лежит, — пробурчал Мик, переглянулся с Лексом и сказал ему, не понижая голоса. — Хороший у тебя приятель, нечего сказать.

— Наглость — второе счастье, — засмеялся Санни и указал вглубь леса. — Не надо никакого солнца, пойдёмте в пещеру. У меня там один тайный химический раствор есть, всё высохнет за пять минут.

— Вот видишь, как ему хорошо, — обратился к брату Лекс, пока они пробирались через широкие разлапистые папоротники вслед за Санни, — родился сразу магом, и никаких проблем. А мы какие-то ущербные полукровки.

— Нормальные мы, — возразил Микки, задумчиво покусывая сорванную травинку. — Меня всё устраивает.

— Почему отец не обратил маму после свадьбы? — вдруг задал Лекс вопрос, вновь поднимая тему, которую предпочитали не обсуждать.

— Я не знаю, — после недолгого молчания отозвался Мик. — Не смог, наверное.

— А где она теперь, так и неизвестно? Знаешь, я сперва подумал, может, это от неё письмо… — вздохнул Лекс и повернулся к Мику.

3. Жажда

Одним тёплым и тёмным летним вечером Мик, дождавшись, когда отец уедет из дома на своём любимом вороном жеребце, чёрном, как смоль, пробрался в более населённую часть деревни, встретился там со своими приятелями, Дэном, Грегом и Димом, и сейчас самозабвенно дрался с ними на кулаках. Грег называл эти тренировки боксом, но Мику было плевать на название, ему нравилась сама атмосфера азарта и выплеска энергии.

Отец много раз просил Мика не связываться с местными и вообще как можно реже появляться среди людей, но парня было не остановить. Года два назад он пошёл искать себе приключений на пятую точку в первый же день, как только их семья переехала в этот край от океана, и быстро нашёл, сцепившись с пацанами, что мирно распивали пиво у плетёного забора, сначала словесно, а потом и всерьёз.

С чего именно начался конфликт, теперь уже не мог вспомнить никто, а тогда они здорово разодрались, повалили Мика в дорожную пыль, и в нём, как всегда бывало в моменты эмоционального гнева, на миг проснулись силы чуть более мощные, чем человеческие. Вскочив, он легко несколькими точными движениями раскидал не ожидавших такой прыти противников в разные стороны и гордо удалился, не обращая внимания на перешёптывания за своей спиной. С тех пор Мика побаивались, на рожон не лезли и даже слухи про вампиров при нём не обсуждали, хотя порой и пялились на неровные странные клыки.

Мик тоже больше ссор не начинал, а с тремя пареньками, что приезжали в деревню на лето, сошёлся даже ближе, чем с остальной деревенской шпаной, и считал их почти что друзьями.

Возможно, ребята могли бы стать и настоящими друзьями, но между ними лежала пропасть гораздо более серьёзная, чем хлипкий подвесной мост и зимовки в городах. Люди подсознательно, на уровне древних инстинктов, чувствовали в полувампире Мике некую одичалость и глубоко скрытую враждебность, боялись довериться и сойтись с ним открыто, поэтому всё общение с пацанами было поверхностным, мало что значащим и сводилось к лёгкому трёпу ни о чем, лишь бы развеять скуку. Микки хорошо понимал это, но не унывал, наслаждаясь тем, что имеет.

— Мик, блин, опять со всей дури бьёшь? — возмутился Дим, потирая плечо, по которому ему жёстко заехал слегка потерявший контроль над своей силой Мик. — Какая же это тренировка? Слушай, вроде с виду ты такой дохлый, а силищи немерено, как так?

Мик, ничего не ответив, отступил на шаг, склонил голову, исподлобья глянул на Дима, чувствуя, что в самом деле переборщил с ударом, и подумал, что не помешало бы найти в себе рычаги, дёргая за которые, можно будет прицельно управлять своей мощью, доставшейся в наследство от отца.

— Ладно, пацаны, всё, хватит на сегодня, — быстро сказал Грег, заканчивая свой спарринг с Дэном и пресекая возможные конфликты. — Пошли по домам, поздно уже, а мы с утра на рыбалку собирались. Мик, пойдёшь с нами?

Микки сперва согласился, но потом живо вспомнил, каким ослепительно жарким бывает в конце июля только что вставшее солнце, передёрнулся и отказался. Ночь он любил гораздо больше дня, и ничего не мог с этим поделать, да и не хотел.

Пацаны, пожав плечами, мол, дело твоё, разбрелись по домам, а Мик решил вернуться в свой лес, чтобы в одиночестве полюбоваться звёздами, мерцающими среди тёмно-зелёных сосновых макушек. Он направился к мосту, но неожиданно встретил у околицы вертлявого кудрявого Якки, который жил в пшеничном поле, и был то ли анчуткой, то ли полевиком, в общем, маленькой уличной нежитью, шутником и пакостником. Парнишка быстро прилепился к Мику и, встретив в деревне, частенько таскался за ним, будто хвостик.

— Мик, Мик, а пошли девок пугать? Они там на лавке сидят, семечки щёлкают, гадать собрались. Устроим переполох? — зашептал Якки, улыбаясь и потирая руки. Не дожидаясь согласия, он потянул Мика за собой и остановился в густой тени у плетня. Хитровато подмигивая, Якки застучал зубами и стал издавать разные утробные звуки, похожие на подвывания. Две деревенские девчонки отвлеклись от раскладывания карт, насторожились и прислушались, а Микки тихо засмеялся, потешаясь их видом, и тоже испустил гортанный полурык.

— Дарь, это чё там такое воет? — подозрительно спросила одна девушка у другой.

— Не знаю, — отозвалась та и от греха подальше спрятала игральные карты в коробочку. — Собака, наверное. А вообще, Насти, мне мамка говорила, что неподходящее сейчас время для гадания. Вот и мерещится всякое.

Пацаны, недовольные произведённым эффектом, снова затянули свою унылую тягучую песню, как раз в тот момент, когда на окраинную улицу вывернула незнакомая Мику девушка. Он резко оборвал рычание, уставился на неё, сходу заметив миллион отличий от местных скандальных девок, и чуть прищурился, окидывая внимательным взглядом.

Незнакомка тряхнула светлыми пшеничными волосами, что струились по её плечам лёгкими волнами с рыжеватым медным отливом, одёрнула белую футболку с мультяшным лисёнком, нарисованным на груди, и весело сказала:

— Привет, девчата!

— И тебе не хворать, — не очень-то любезно отозвалась Дара и тихо-тихо зашептала подружке: — Смотри, как вырядилась, сразу видно, городская. Её ж комары сожрут.

— Ага, — согласилась Насти, глядя на голые ноги девчонки, лишь немного прикрытые короткой джинсовой юбкой, и громко спросила. — А ты куда?

— Погулять. Красиво тут у вас, — с улыбкой отозвалась девушка, поправила лямки объёмного рюкзака и заинтересованно прислушалась. — А это кто воет? Волки?

— Они летом не воют, — заметила Насти, — если не полнолуние. Это так… Ветер поди завывает, аль собака скулит. Да, Дарь?

— Наверное, — неуверенно пробормотала Дара, потому что Якки не унимался и голосил всё сильнее. — Пойдём-ка отсюда, Насть. Скоро полночь, что-то страшно мне.

— Ты бы тоже домой шла, — посоветовала девчонке Насти. — По ночам в наших местах кого только не встретишь!