Во власти мужа

Глава 1

Когда я перестала любить мужа?

Я стою перед дверью его кабинета и перевожу дух. Знаю, что он там. Не помню, когда последний раз мы разговаривали. Вытираю запотевшие от страха и нервов ладошки об ткань домашних штанов и тихонько сглатываю перед тем, как схватиться за дверную ручку.

Ты сможешь, ты должна … Другого выхода нет и не будет, Таша.

Медленный бесшумный поворот дверной ручки, и через небольшую щелку приоткрывается обзор в логово мужа. Но этого достаточно, чтобы увидеть и услышать самое главное.

Я замираю. Не дышу.

Богдан работает, пот на его лбу и теле говорит о том, что он старается. Очень старается. Его мощные сильные руки крепко удерживают девушку, подчиняя ее и тем самым принося удовольствие им обоим.

Мне надо бы закрыть дверь и убежать в слезах, но я замираю, смотря правде в глаза. Муж не стесняется водить любовниц в наш дом. И он не скрывает этого факта. Сейчас это стало нормой. Для него.

А я хочу сбежать из этого кошмара. И начать новую жизнь. Мне нужно лишь одно – развод и «благословение» мужа. Без этих двух факторов мне не выбраться из клетки, в которой нахожусь последние два года.

Муж замечает меня, мой всматривающийся глаз в щелке, а я бегу. Как трусливый заяц бежит от опасного сверкающего волчьего взора. Спешно поднимаюсь босыми ногами по лестнице и закрываюсь в своей комнате.

Падаю на кровать лицом в подушку и начинаю всхлипывать.

Потерпи еще чуть-чуть. Когда-нибудь это все закончится, Таша.

***

Тем же вечером, спустя некоторое время, я иду на кухню выпить воды перед сном. Возвращаясь с полным стаканом воды, пересекаюсь с Богданом на лестничной площадке.

Он глядит на меня в упор, перекрывая своим мощным телом дорогу в комнату. Не могу смотреть ему в глаза. В них стало много темноты.

Волнение подкатывает к горлу, и от дерганого движения вода выплескивается за края, обливая мою руку.

— Зачем ты приходила? – спросил он, застегивая часы.

Его рубашка не заправлена и расстегнута, а черная копна волос хаотично взъерошена – видимо, только что закончил «работать». От него пахнет потом и любовницей.

Слабо морщусь.

— Мне надо с тобой поговорить, – пытаюсь сказать уверенно, но не думаю, что получилось.

Для моего мужа это сродни невнятному писку потому, что он усмехается на мое заявление.

— Решила закатить скандал? – слышу издёвку в его голосе. И насмешку.

— Нет.

— Тогда что же?

Я делаю глоток воды, потому что в горле мгновенно пересыхает. Хватаюсь одной рукой за перила, желая почувствовать хоть какую-то поддержку.

Успокоив внутреннюю дрожь, говорю ему в лицо то, что давно должна была сказать. Очень отчетливо и ясно. Без тени сомнения.

— Я хочу развестись.

В ответ – тишина. Осмеливаюсь поднять на него глаза и вижу… Он мрачнеет и начинает давить на меня своим тяжелым взглядом.

— Повтори, – стальной голос разрезает тишину, и я замечаю, как его кулаки сжимаются, напрягая костяшки.

Он дает шанс на исправление. Чтобы взяла свои слова обратно. Но я не отступлю.

Моя грудь сильно вздымается от волнения, а ногти вонзаются в темное дерево перил. Нельзя показывать, что боюсь – для него это, как сигнал о том, что он заведомо выиграл.

— Я не люблю тебя, Богдан. Отпусти меня.

Никаких истерик, никаких криков… Я по-человечески прошу его о малом и надеюсь на понимание с его стороны.

— Никогда. Ты слышишь меня? – его низкий голос набирает мощь с каждым словом. – Ты никогда не получишь развод.

— Но почему? Ты не имеешь права так обращаться со мной!

Вижу, как он жесток ко мне, и срываюсь, не могу сдержаться.

— Потому, что ты моя, Таша. Только моя.

Я хочу возразить, но его палец быстро прикрывает мне рот.

— А захочешь сбежать, знай… Я тебя из-под земли достану.

Я вздрагиваю от этой угрозы – его слова электрошоком ударяют по мне, заставляя стонать от боли.

Он решает, что разговор окончен. Разворачивается и уходит прочь, оставляя после себя шлейф дурно пахнущей хладнокровности и бездушия.

— Когда ты стал таким жестоким?! – голос срывается, а глаза застилает слезная пелена.

Мои слова выстреливают прямо ему в спину, и Богдан замирает на лестнице. Взгляд горящих темно-карих глаз устремляется на меня – он прожигает и испепеляет.

Смотрю и еще раз убеждаюсь, что прежнего Богдана, которого я знала когда-то, больше нет.

— Не заставляй меня вспоминать, Таша, – муж с трудом выговаривает каждое слово и угрожающе направляет на меня указательный палец. – Ты сама все знаешь.

— Нет… Не правда, – судорожно мотаю головой, голос начинает дрожать. – Не смей обвинять меня.

Жар охватывает все тело, мне не хватает воздуха – от этого начинаю обрывочно ловить его ртом.

Богдан обхватывает мои осунувшиеся плечи, и внутри все сжимается, закрывается. Он давно не был так близко, поэтому сейчас мое тело реагирует на его прикосновения как на что-то чужеродное и опасное.

— Иди спать.

— Пожалуйста… – умоляю и осторожно дотрагиваюсь ладонью до его груди.

— Я все сказал, – холодно отрезает муж и выпускает меня из рук.

Ноги подкашиваются, падаю на колени, крича вслед черствому мерзавцу:

— Я не твоя, Богдан! Давно не твоя!

Глава 2

Два года я пребывала в темноте, но недавно увидела тусклый свет и пошла на него. Пошла, ни на что не надеясь, со страхом внутри и дрожащими коленками.

Хочу выбраться отсюда, из этой клетки.  Хочу снова дышать. Хочу чувствовать себя живой. Ведь сейчас я лишь безликое пятно, мечущееся из одного угла в другой.

— Ташенька? – слышу ласковый голос Валентины, возвращающий в реальность из пучины моих мыслей. – Неужели запеканка сегодня не получилась?

Я отстраненно ковыряю вилкой в тарелке – аппетита совсем нет, хотя в животе пустота.

— Все очень вкусно, дорогая Валентина, – как можно шире улыбаюсь, хотя догадываюсь, что больные уставшие глаза выдают меня.

Знаю, как она старается и хочет угодить, готовя мои любимые блюда. Но сегодня кусок в горло не лезет.

Тяжелый осадок, оставшийся после разговора с мужем, не дает спокойно спать, есть или заниматься другими жизненно необходимыми делами. Голова забита мыслями о том, когда же все это закончится…

Порой мне кажется, что я застряла в кошмаре и не могу из него проснуться. Хотя призрачная надежда витает в подсознании, но скоро и от нее не останется и следа.

— Вам надобно поесть, – охает моя заботливая домработница. – К одиннадцати часам придет господин Бурно …

Вилка летит из рук на ковер после этих слов. Для чего психотерапевту наведываться в гости без моего ведома?

— Андрей Евгеньевич? С какой стати?

— Ваш муж распорядился, – коротко отвечает она и кладет на салфетку новую вилку.

— Ясно, – услышав, что к этому причастен муж, сразу понимаю мотивы приезда доктора Бурно.

Выхожу из-за стола и направляюсь к себе в комнату. Самоизоляция – то, к чему я привыкла и от чего пытаюсь всеми силами избавиться.  Но пока у меня плохо получается. Нет места роднее, чем мои знакомые надежные четыре угла в спальне, где чувствую себя в безопасности.

Когда-то я уже имела дело с господином Бурно, но эффект его практик, подкрепленных «чудодейственными» препаратами, был временным и низкопробным. Мой организм не оценил его стараний, но, видимо, моему мужу плевать на это.

***

— Итак, я правильно понимаю, что вы прекратили принимать прописанные мною таблетки?

Доктор выглядит почтенно: ему около сорока пяти лет, неглубокие морщины покрывают лицо, часть которых перекрывается легкой бородкой и усиками. На голове блестит небольшая залысина, которую он уже два раза протер хлопковым белым платочком с того момента, как переступил порог моей комнаты.

— Что вы здесь делаете? – спрашиваю в лоб, игнорируя не волнующие меня вопросы.

Голос доктора очень спокойный и размеренный, но от этого его фразы ничуть не меньше раздражают. Потому что он, как и я, решает не прислушиваться к моим словам.

— Богдан Олегович беспокоится о вашем самочувствии, Наталья. Никто вам не желает зла.  Мы все хотим вам помочь.

Жалкое вранье. Каждое слово пропитано проплаченной заботой, за которой скрывается желание поймать меня в ловушку. Но больше я не позволю ему это сделать.

— Я знаю, что мне может помочь, и мой муж знает. И если бы он по-настоящему хотел этого, то давно сделал бы то, о чем я прошу.

— Не будьте так агрессивно настроены. В последнее время вы чувствовали перепады настроения, вялость, апатию?

Как же хочется съездить по его холеной морде, лишь бы убрался с глаз и из моей жизни. 

— Сколько заплатил вам мой муж?

— Какое это имеет значение…

— Я заплачу вам больше, но чтобы вы больше никогда не появлялись в этом доме. Своим отсутствием вы действительно поможете мне.

— А вот хамить не стоит, – журит меня взглядом как маленькую провинившуюся девочку.  – Богдан был прав, вас накрывает новая волна затяжной депрессии, и все из-за того, что не следуете моим предписаниям.

Мое терпение лопнуло. Я встаю с кресла и указываю рукой на дверь.

— Выход вон там.

— Успокоитесь и глубоко вдохните…

— Убирайтесь.

— Но…

— И не возвращайтесь.

Вот так бесцеремонно я прогоняю самого высокооплачиваемого психотерапевта в округе. Надеюсь, он сильно оскорбился и его самолюбие задето настолько, что никогда больше не увижу его лица и не услышу его голоса, способного проникнуть в твой мозг и завладеть им… не всегда в твоих интересах.

Когда его машина отъезжает от дома, я задергиваю плотными шторами окно и с чувством облегчения устраиваюсь на кровати и закрываю глаза.

Я сделала это – дала отпор выходке мужа. И это только первый шаг на моем пути к свободе, за которую теперь собираюсь бороться до последнего вздоха. От осознания этого факта к рукам и ногам приливают силы.

Пора выходить из темного угла, Таша. Время пришло.

Я достаю из тумбочки запылившийся телефон и включаю его. Экран засветился, как надежда в моей голове, и я лезу в список контактов, выискивая имя своей подруги.

Когда после продолжительных гудков слышу знакомый женский голос, на лице невольно появляется улыбка.

— Алло, Лера? Привет, мне надо с тобой встретиться…

Глава 3

Сидя за одним из столиков кафе под открытым небом, мы с Лерой молчим. Такое бывает, когда долго не видишься с человеком. Какое-то чувство дискомфорта и неловкости витает между нами, но обе понимаем, что это лишь временное недоразумение, которое развеется через разговор.

Лера – моя лучшая подруга. Мне не хватало ее. Сейчас вижу в ее карих глазах ответы на все мои немые вопросы. Она скучала по мне, как и я.

— Я рада, что ты позвонила мне, Таша. Признаюсь, это было очень неожиданно.

— Да. Я наконец-то «проснулась», – использовала метафору, от которой в груди закололо.

— Ты молодец. Я верила, что это произойдет, – Лера накрывает своей теплой ладонью мою, передавая телесно свои искренние чувства. – Ты сильная и знаешь, я всегда поддерживала тебя и переживала. Если бы ты не закрылась от меня…

— Я все понимаю, – прерываю ненужные объяснения. – Все это в прошлом. Больше не хочу оборачиваться.

— Да. Ты права. Так будет лучше.

Смотрю на Леру и чувствую, как в ней бьется жизнь и энергия. Она красивая, как и прежде. Легкая и воздушная, сегодня подруга облачена в платье небесного цвета, а ее блестящие каштановые волосы мягкими волнами лежат на пышной груди. Легкий шлейф приятных духов доносится до меня, когда она откидывает прядь волос на спину.

Когда-то я была похожа на неё – также привлекательна и женственна. Но все изменилось…

Я поправляю ворот своей бордовой кофты, отгоняя шарф от шеи. Оделась не по погоде, больше ориентировалась на настроение. Наспех завязанный хвост, любимая кофта, которую бы не снимала век, джинсы, кеды и никакого макияжа. Да я и не помню, когда последний раз в зеркало смотрелась. А если и посмотрела бы – то только бы расстроилась, увидев в отражении бледную моль.

— Как у вас с Богданом?

— Никак. Мы разводимся. Точнее… Я хочу развестись.

Лера не удивлена этой новости, но я замечаю, как тень беспокойства ложится на ее красивое лицо.

— Все так плохо?

— Невыносимо. Но он не хочет отпускать меня. Что ему надо, Лер?

Я вздыхаю и припадаю к кружке с остывшим чаем. Конечно, это риторический вопрос, потому что на него никто не знает ответа, возможно, включая и моего мужа.

— Ты же знаешь, Богдан – жуткий собственник. Но с его стороны жестоко поступать так…

— Да пошел он, – вспыхиваю и со звуком ставлю кружку на блюдце. Оттягиваю рукава кофты так, чтобы они скрыли полностью ладони и вместе с тем легкий тремор пальцев. – Он развлекается со своими любовницами у нас дома, но сейчас мне на это глубоко плевать, я уже ничего не чувствую к нему, понимаешь?

Лера прикрывает рукой рот, открывшийся от изумления. Да, по сравнению с их отношениями со Стасом, добропорядочным любящим мужем, сказанное мной кажется ей выдуманным кошмаром. Но для кого-то это быль, а для кого-то правда жизни.

—  Я хочу, чтобы он отпустил меня, не мешал строить новую жизнь. Без него. Без воспоминаний, терзающих меня, которые не отпустят, пока я живу с ним в одном доме.

— Вам надо поговорить, Таша – пытается найти возможный выход из положения подруга. – Как взрослым людям. Попытаться понять друг друга… Вряд ли получится полюбовно разойтись, если между вами остались нерешенные проблемы.

— Мы поговорили. Знаешь, что он мне сказал? – я протяжно втягиваю носом воздух, успокаивая нахлынувшие эмоции.  – Что достанет меня из-под земли, если вздумаю сбежать… И хочешь скажу, что самое страшное?

Лера с опаской тихонько кивает головой.

— Он не врал и не преувеличивал. Богдан не успокоится и не оставит меня, я прочитала это в его диких глазах… Он сильно изменился, Лера, я не узнаю своего мужа. И уже никогда не пойму его.

Лера откидывается на спинку стула и барабанит своими пальчиками с красным маникюром по столу. У нее идет мыслительный процесс. Ей требуется меньше минуты, чтобы сложить воедино все факты и высказать собственное мнение:

— Таша, возможно, ты не согласишься со мной, но просто выслушай. Я видела, как ты страдала, но поверь, плохо было не тебе одной. Когда ты закрылась ото всех – было очень больно и сложно смотреть, как убивается родной человек, просто невыносимо… Богдан терзался, я помню это, ведь он любил тебя, и ты не можешь этого отрицать.

Не могу и не буду. Но это было так давно. Будто в другой жизни, не со мной.

— Мы все за тебя переживали. И это не просто слова. Я не знаю, что произошло с Богданом, только он знает свою правду.  Но как ни крути, два года – это срок. Сейчас ты «проснулась» и надеялась увидеть, что все осталось, как прежде? Я не защищаю Богдана: то, что он творит, вышло за границы приличия. Но, Таша…

Голос подруги срывается на болезненной ноте, проникает в глубины моей души и касается ее нежных чувствительных струн. 

— Дорогая моя, очнись, наконец. Ты говоришь, что не узнаёшь своего мужа, но узнаёт ли он тебя? Даже я не узнаю, Таша. Чтобы начать новую жизнь, нужно начать с себя… Давно ли ты смотрелась в зеркало?

Вздыхаю и опускаю глаза. Для меня стало не важно, как я выгляжу.

— Надо начать любить себя, Таша. Так любить как прежде, начни с этого.

Кажется, что это так второстепенно, да и никак не решит моей главной проблемы… Но я соглашаюсь.

— Наверно, ты права, – встряхиваю головой и склоняю ее на выставленную руку.

Когда-нибудь прыгающие, хаотично бегающие мысли найдут правильное место в моей голове, в ней воцарится порядок, позволяющий мыслить здраво.

Сейчас я вся в сомнениях. Не знаю, правильно ли поступаю, пытаюсь выверять каждый шаг, чтобы не обжечься о раскаленные угли, если оступлюсь. А я могу, потому что во мне больше нет прежней уверенности.

— Я думала насчет того, чтобы устроиться на работу, – делюсь своим недавним решением. –  Как думаешь, у меня получится?

— Конечно, дорогая, у тебя все получится. Это хорошая идея и отличный способ отвлечься от домашних проблем, хотя бы на время. Тебе сейчас это просто необходимо.

Глава 4

К ужину я готовлюсь основательно. Сама выбираю меню, делая акцент на предпочтениях Богдана. Но это всё – подстраховка, подушка безопасности, дополнительный бонус, не знаю, какое слово лучше подойдет, если хочу задобрить мужа?

Богдана еще нет дома, и я измеряю гостиную шагами, поглядывая то в окно, то на часы.

– Во сколько он обычно приезжает?

– Всегда по-разному, – отвечает Валентина, сервируя стол. – У вас сегодня особенный ужин? Вы прекрасно выглядите.

— Спасибо. Можно и так сказать.

Комплимент Валентины заставляет меня мельком глянуть в зеркало, поправить волосы и пригладить естественные складки на платье. Пришлось перерыть весь шкаф, чтобы найти подходящий наряд, ведь почти вся одежда сидела не по фигуре. В последнее время я похудела и стала более костлявой, поэтому подобрать что-то годное было крайне трудно.

Я остановилась на платье с запахом сливового цвета: оно очень женственное, и его струящийся низ удачно скрывает угловатость форм.

Совет Леры подвигнул меня посмотреть на себя со стороны и привести в порядок все, что запустила. Чтобы не уводить грустные глаза от собственного отражения, а наоборот, чувствовать себя увереннее. Я даже нанесла легкий макияж: подкрасила ресницы и придала цвет губам.

Когда ждешь, время тянется очень долго. Минуты превращаются в часы. От этого захлестывает большее волнение, хотя я и пытаюсь успокоиться. Выходит плохо, и я начинаю перебирать в голове заготовленные фразы для предстоящего разговора. 

— Приехал, – говорит Валентина, выглядывая в окно, и улыбается мне. – Можно подавать ужин?

— Да...Да. И вино, пожалуйста, – голос выдает волнение, и я тут же прочищаю горло, чтобы собраться духом.

Невозможно найти себе место – располагаюсь то на диване, то у стола сажусь и потом снова встаю. В итоге, я устраиваюсь в проходе со сложенными ладонями у живота.

Все будет хорошо… Пытаюсь успокоить себя и делаю вдох полной грудью, но воздуха слишком мало.  Он кажется мне спёртым, и от этого я чувствую легкое головокружение.

Слышу звуки в холле – это зашел он. Снимает обувь, бросает ключи на тумбочку, шаркающие звуки по полу становятся все звучнее и приближаются к гостиной.

Первое, что вижу – его тень, затем его силуэт, который останавливается в дверном проходе. Я замираю и выдавливаю легкую улыбку. Богдан удивленно приподнимает бровь и скользит по мне озадаченным взглядом с ног до головы.

Тишина становится невыносимой, и я обрываю пытку ожидания.

— Ужин готов. Ждем только тебя.

Богдан наваливается спиной на стену и засовывает руки в карманы брюк. Он осматривается и не понимает, что происходит. Хочет уловить подвох.

— Я не голоден.

— Валентина постаралась на славу, я попросила приготовить твое любимое блюдо… – начинаю паниковать и тараторить, ведь все пошло не по плану.

— Я. Не голоден, – повторяет муж и уже давит своим стальным тоном.

— Ясно, – вытираю вспотевшие ладошки и хватаюсь за бутылку. – Вина?

Не дождавшись ответа, я наполняю бокалы красной жидкостью, а руки предательски дрожат. Богдан это замечает, но никак не комментирует, по-прежнему оставаясь на расстоянии от меня.

— Выпьешь со мной?

— Есть повод?

— Да.

— Интересно… – Богдан отталкивается от стены и двигается ко мне.

Когда он оказывается настолько близко, что чувствуется его дыхание и терпкий аромат парфюма, превращаюсь в осиновый листочек и начинаю трепыхаться на ветру.  Порывы у меня внутри, они передаются от Богдана, смотрящего в глаза и пытающегося прочитать в них истинные мотивы моего поведения. Начинает казаться, что он читает меня, как открытую книгу, и давно знает, чем все закончится. Я отгоняю надуманные мысли и начинаю нести чушь, за которую могу поплатиться. Сильно и без права на оправдание.

— Сегодня у меня был сеанс с доктором Бурно.

— Так…

— Он похвалил меня. По его словам, у меня наблюдается прогресс, также он высказался насчет необходимости моей постепенной социализации… – на последнем слове речь обрывается, потому что глаза Богдана сверкают огнем.

Я делаю паузу и сглатываю.

— Да что ты говоришь… – муж делал глоток вина и облизывает губы, как хищник, готовый наброситься на жертву. – Это очень хорошо.

Сердце бешено стучит в груди, в висках пульсирует. Что-то здесь не так. Жар приливает к шее и поднимается на лицо. Я пылаю, но отступать уже поздно. Никогда еще я не врала так нагло.

Я повторяю за мужем и смакую вино. Богдан терпеливо выжидает, не отрывая от меня вострых глаз.

— Да, его главной рекомендацией было занять свое время интересными для меня вещами. Например, хобби или найти работу по душе. Мне кажется, он прав…

— Хватить врать, Таша! – резко обрывает мое лепетание муж и ударяет о стол кулаком.

Богдан психует, не в силах выслушивать мою ложь. Хватает меня за запястье и сильно сжимает его. Я зажмуриваюсь от обиды и боли, начинаю стонать.

— Что ты творишь, ненормальная? Чего добиваешься?

— Отпусти меня! – пытаюсь вырваться, но Богдан сильнее сжимает руку.

— Принимаешь меня за идиота? Повсюду мои люди, следящие за каждым твоим шагом, на что ты надеешься?

— Что у тебя есть сердце! Вот на что, – шиплю, поджимая дрожащие губы. – Не надо подсылать ко мне проплаченных докторов и говорить, что я сумасшедшая, безумный здесь только ты!

— Прекращай, Таша, – с угрозой говорит муж, сжимая челюсть. – Для чего ты вырядилась, – небрежно откидывает мои волосы, а затем переворачивает лежащую на столе тарелку. – Для чего устроила весь этот цирк со званым ужином, думала, поведусь?

— Во-первых, я вырядилась не для тебя, а, во-вторых, этот цирк, продолжающийся уже два года – наша жизнь. Сколько можно, Богдан? Пора сдавать билеты, все очень дёшево и пошло!

Муж обхватывает одной рукой мое лицо, сдавливая подбородок и большим пальцем стирая с губ помаду. Его холодный взгляд скользит по моему напряженному лицу, а потом Богдан резко отпускает руку, определяя причину моих эмоций:

Глава 5

Семь лет назад. Родительский дом.

— Таша…

Я ворочаюсь в кровати, не в силах заснуть. Дождь барабанит по крыше и ударяет в стекло деревянного окна, отыгрывая на нем ритмичную барабанную дробь.

Раньше я быстро засыпала под звуки дождя, но сейчас даже глаз не могу сомкнуть, ведь не перестаю думать о НЕМ, а ЕГО голос слышится мне повсюду. Наверно, я схожу с ума.

— Таша! – чуть громче звучит за окном, а удар от камешка заставляет открыть глаза, которые я усердно зажмуривала.

Я быстро вскакиваю с кровати и подбегаю к окну, открывая шторы. За окном темнота, лишь тусклый свет соседского фонаря позволил разглядеть знакомый силуэт. Это Богдан.

Что он здесь делает? Сердце в груди волнительно бьется, быстро открываю окно нараспашку, загоняя ветер и капли дождя в комнату.

Насквозь промокший, но со счастливой улыбкой до ушей Богдан стоит около окна, цепляясь руками за его карниз, и смотрит на меня пьяными от любви глазами.

— Таша, любимая, пошли гулять, – протягиваю ему свою руку и наши пальцы переплетаются.

— Ты сумасшедший, на улице ливень… – полушепотом восклицаю. – Что ты здесь делаешь?

— Это ты свела меня с ума, я так соскучился, ты не представляешь!

— Не кричи, – строго говорю и тут же хихикаю. – Родители спят, потише…

— Я люблю тебя, Таша, – не перестает признаваться в чувствах Богдан, чем заставляет мое сердце трепетать. – Спускайся ко мне. Хочу обнять тебя.

Он тянет меня за руку, а дождь льет на голову и голые плечи. Я ахаю.

— Перестань. Я вся вымокну.

— Тогда поговори со мной…

— О чем?

— О чем угодно… – выдыхает Богдан и начинает гипнотизировать мое лицо. –  Только не молчи. Знаешь ли, какая ты красивая, Таша?

Его комплименты до сих пор вгоняют меня в краску, но мне приятно. Очень. Я касаюсь своих длинных волос, заправляя их за уши, и обнимаю себя руками. Ветер с дождем нагоняют на плечи дрожь и легкие мурашки. Хотя не факт, что их появление обусловлено лишь непогодой.

— Где же твоя гитара, раз ты решил петь мне серенады под окном? – решаю подшутить я.

— Она всегда со мной, – выдает Богдан. – Тебе просто не видно, любимая, ночь на дворе.

Этот безумец начинает петь во все горло незнакомую мне песню на исковерканном французском, ужасно фальшивя и наводя на меня панику.

— Сейчас же замолчи, –  мне смешно и неспокойно одновременно, я озираюсь по сторонам, но в кромешной тьме ничего не видно.  – Если соседи или родители услышат, мне не жить. И тебе кстати тоже.

— Напугала. Перестану, если спустишься и поцелуешь меня, – Богдан проводит пальцем по губам. Щеки мгновенно вспыхивают.

— Нет. Даже не надейся. Пока, – специально решаю подразнить его и начинаю медленно закрывать окно.

Ловким движением Богдан останавливает мои манипуляции и, ухватившись за карниз, начинает залезать в окно. Я прикрываю рот, из которого вырывается протестующее восклицание.  Богдану понадобились секунды, чтобы пробраться ко мне в комнату и заставить отвечать за свои слова.

— Повтори еще раз.

Сейчас он сидит на подоконнике и прижимает меня к своему промокшему телу, испытывая взглядом.  От волнения я вцепляюсь в ткань его мокрой футболки и закусываю губу.

—  Я хотела сказать, что … – отвожу взгляд, придумывая на ходу оправдание.

— Что хочешь поцеловать. Сильно и страстно.

Я сглатываю.

— Может быть, – шепчу, смотря на его красивые губы, которые приоткрыты и расслаблены.

— Так скажи.

— Не хочу говорить… – завожу пальцы в его отросшие мокрые волосы и тянусь к нему. – Хочу сделать это.

Когда прижимаюсь к его груди своим телом, пижама моментально становится сырой. Но это так неважно…  Жаждущие близости губы сливаются в поцелуе, я полностью отдаюсь процессу, пытаясь вкусить всю его сладость.

— Я люблю тебя, Богдан.

Его руки, желая тесных объятий, проникают под майку, изучая мою нежную кожу.

— Ты моя девочка, – шепчет на ухо, согревая меня поцелуями.

— Весь мокрый… – мои руки спешно начинают снимать с него футболку.

— Ты уверенна?

— Иначе ты заболеешь, – поясняю, хотя прекрасно понимаю, о чем спрашивает меня Богдан. В его взгляде, как и в моем, читается желание.

— Тебя беспокоит только это?

— В остальном я абсолютно уверена.

— Понял.

Наша одежда мокрыми тряпками валяется на полу. Мы лежим в кровати под одеялом и греем друг друга своей любовью.

Я устраиваюсь головой на его груди и ласково вожу по ней пальцами, вырисовывая замысловатые узоры. Богдан одной рукой обнимает меня, а другой играет с моими волосами. Сейчас мы молчим, обмениваясь чувствами через язык прикосновений, и наслаждаемся моментом.

Если бы не тишина, в которой мы пребывали, я бы не услышала осторожных шагов за дверью моей комнаты.

— Прячься под одеяло, – паникую.

— Зачем?

— Быстрее! – я чуть ли не силком накрываю его одеялом и замираю в ожидании.

Так и есть, кто-то из родителей проснулся. Дверь в комнату тихонько открывается, и из-под полуприкрытых глаз вижу маму, освещающую себе путь ночником.

— Что такое, мам? – изображаю сонный голос.

— Я услышала шум.

Мамин ночник освещает небольшое пространство возле нее… Главное, чтобы не подошла слишком близко, иначе вляпается в мокрую одежду и заметит внушительный бугор под одеялом. А если это случится, то… То все. Таши Тереховой больше не будет на этом свете.

— Видимо, соседи… – озадаченно говорит мама. – А почему у тебя окно открыто?

— Я… проветривала, – вру и краснею. Слава Богу, в комнате темно.

Пока мама закрывает окно и поправляет шторы, чувствую, как губы Богдана начинают целовать мой живот… Именно в том месте, где мне щекотно.

Я начинаю ёрзать и толкать его локтем, чтобы перестал. Но этот бессмертный даже не думает останавливаться.

— Хватит… – шиплю и щипаю его.

Глава 6

Те времена беззаботной юности прошли, поменялись мы и наше отношение друг к другу, да и к жизни в целом. Больше не могу и не хочу признаваться в любви к мужу и страстно целовать его, пока родители не видят…

Тогда мама с папой были категорически против того, чтобы я водилась с Богданом.  Они были простыми людьми и мыслили по-простому, все свое детство слушала от мамы, что такое хорошо, а что такое плохо. У нее были свои критерии на этот счет. А я слушала и не запоминала, потому что уже тогда была по уши влюблена в парня, который готов был носить меня на руках и шептал обещания о нашем совместном светлом будущем.

«Если человек – не учился, он ничего в этой жизни не добьется», – говорила мама, сельская учительница начальных классов.  А результатом учебы должен был стать красный аттестат, на который надо молиться… Что собственно я и делала: сначала школе, а потом и в универе.

Богдан был другим, отвязным и неудержимым, он, конечно, забросил учебу после первого года обучения. Парень был старше меня на три года и уже работал, когда я только поступала в универ. Разве могут заботливые родители отдать свое невинное дитя этому безалаберному, безголовому, живущему одним днем парню? Сколько же криков, ссор и слез было по этому поводу!

«Это моя жизнь, и я буду распоряжаться ей сама, как захочу!»  – хлопнула я дверью, покидая родительский дом.

С мамой долго еще не разговаривала, нам нужно было время, чтобы отойти и понять друг друга. Родители увидели, как дорожу парнем, заметили в Богдане настойчивость и упорство, помогающие ему раскручивать собственный бизнес, и в итоге смирились с моим выбором и перестали изводить звонками с просьбой одуматься и вернуться. А когда Богдан поднялся и начал зарабатывать огромные деньги, то не упускали возможности похвастаться перед знакомыми и соседями, какой же завидный жених у их дочери, какой шикарный дом он им купил, ничего не попросив взамен.

А что же сейчас?

Я хочу сбежать от мужа и, подобно блудной дочери, прошу убежища у мамы. Но она категорична и непреклонна. Снова учит меня жизни.

— Наташа, не дури! – слышу через телефон ее отчитывающий голос и представляю ее хмурое лицо. – Он твой муж, понимаешь? Сколько всего он сделал для нас, где ты еще такого найдешь?

Я терпеливо молчу, ведь ее замыленные ценности не имеют для меня никакого веса. А опускаться до истерик с мамой не хочу. Родители вместе уже около тридцати лет, и в их сознании сидит неискоренимая мысль: если брак – то на всю жизнь, если муж – то единственный.

— Надо быть мудрее, дочка, а не рубить с плеча! Мы с папой тоже не раз ссорились, но у меня ни разу не возникало мысли все бросить и сбежать… Мужчине нужно угождать, Наташа, делать все, чтобы он понимал, как его ждут и любят… Тогда он не посмотрит на другую и будет ценить тебя, а надуманных ссор и конфликтов станет гораздо меньше. Ты слышишь, меня?

—  Да, мам, – сжав зубы, отвечаю, сдерживая волну возмущения, подкатывающую к горлу.

Я завершаю разговор и отключаюсь. Медленно скатившись по стене, к которой прижималась спиной во время разговора, приседаю на корточки и беглым взглядом проверяю собранные чемоданы.

Тяжело вздыхаю. Я знала, что мама будет отговаривать меня, поэтому у меня есть запасной вариант. А теперь он единственный. Переехать на время к Лере. Я разговаривала с ней вчера, и она без всяких объяснений согласилась приютить у себя, оговорившись, что через неделю она с семьей улетает в отпуск. У меня будет время снять какую-нибудь недорогую квартиру и побегать по вакантным рабочим местам.

Быстрые утренние сборы были закончены через два часа после того, как муж уехал на работу. Надо действовать оперативно и ничего не забыть, чтобы не возвращаться сюда. Документы, деньги, карты, одежда и прочие вещи собраны и погружены в такси, стоявшее под окнами дома.

Я последний раз окидываю взглядом свою опустевшую комнату и мысленно прощаюсь с этим местом. Отбросив навязчивые тяжелые мысли, быстро спускаюсь по лестнице и замечаю Валентину, провожающую меня обеспокоенным взглядом.

— Вы надолго в гости?

— Я не знаю, – слабо улыбаюсь, не в силах успокоить ее чем-то большим.

Валентина недоверчиво смотрит на меня, чувствует что-то неладное. Я решила не говорить о том, что бегу от мужа, сказала ей, что Лера позвала погостить.

Попрощавшись с Валентиной, я спешу к такси.  Водитель уже начинает ворчать, что простой полчаса и придется заплатить сверху приличную сумму. Мне б его проблемы…

Я сажусь в машину в обнимку с сумкой, водитель заводит двигатель, тронувшись с места по направлению к распахнутым воротам.

Закрываю глаза и резко вспоминаю, что забыла одну очень важную вещь.  Как такое могло вылететь из головы?!

— Подождите… Остановите, пожалуйста, машину… – водитель, психуя, заглушает двигатель и просит не задерживаться. – Я только туда и обратно.

Забежав домой, поднимаюсь на второй этаж в бывшую спальню и начинаю перебирать ящики с вещами.  Точно помню, что она была где-то здесь…

Маленькая коробочка мелькает между папок, и я радостно хватаю ее.

— Вот ты где… –  открываю ее, чтобы убедиться в целости содержимого.

Облегченно выдохнув, сжимаю коробочку в руках и направляюсь на выход.

Но я не успеваю открыть дверь, потому что совершенно неожиданно она сама распахивается передо мной, и я замираю, врастая ногами в землю и роняя коробочку на пол.

На пороге стоит Богдан. Его взбешенный убийственный взгляд заставляет вздрогнуть и не дышать.

— Далеко собралась?!

— Я ухожу от тебя, Богдан.

Голос дрожит, но взгляд не отвожу. Смотрю прямо в глаза, испускающие искры недовольства.

Богдан захлопывает за собой дверь и закрывает ее на ключ, который затем кладет в карман своих брюк. Из окна слышатся возмущенные крики таксиста, которого быстро выпроваживают охранники Богдана. Вероятно, все чемоданы, какие я загрузила, уже вернули домой, потому что машина с ревом покидает наш двор.

Глава 7

Прошло уже минут сорок с того момента, как я поднялась на этаж рекламного агентства «Mediascope». В красивом современном офисе меня встретила улыбчивая секретарь Жанна и благополучно отправила на красный диванчик ожидания, потому как Глеб Сергеевич, ее босс, на тот момент был занят.

Пока я терпеливо жду своего приема, мимо суетливо проходят сотрудники агентства, кто-то из них бросает заинтересованные взгляды в мою сторону, а кто-то и вовсе не замечает, будучи погруженным с головой в свои дела. Секретарь Жанна быстро стучит по клавиатуре и изредка посматривает на меня, улыбаясь и кидая сочувствующий взгляд, потому как ее «подождите пять минут» прилично затянулось.

Чем больше времени проходит, тем больше начинаю волноваться от навязчивых мыслей: «я ничего не помню и не умею», «что я тут забыла», «это место не для меня».

В студенческие времена я училась на кафедре менеджмента и маркетинга, и мне нравилось, но так и не смогла закончить обучение, о чем сильно сожалею. Но прошлое уже не вернуть, а настоящее показывает, что, будучи женой влиятельного человека с желанием работать, свободные места в элитных офисах находятся очень быстро. Но я не намерена просто просиживать штаны и настроена заявить о себе как о старательном работоспособном сотруднике.

Смотрю на часы – стрелка приближается к двенадцати – к обеденному перерыву. Кажется, про меня забыли, а я из соискателя превратилась в предмет интерьера, как фикус, который молча стоял поблизости и грустил, что его забыли полить.

Прочистив горло, решаю исправить недоразумение и напомнить о себе. Как только встаю с дивана, открывается дверь кабинета, с которого я не сводила глаз последний час.

—  Жанночка, – статный мужчина в белом костюме проходит мимо к столу секретарши, оставляя после себя свежий, легкий, еловый аромат.  – Я убегаю, буду через час.

Судя по всему, это и есть Глеб Сергеевич, который вместо того, чтобы принять меня, дает указания Жанне, собираясь отъехать на время.

Сейчас мой потенциальный босс стоит ко мне спиной. Он высокого роста, широкоплеч, крепкого телосложения, на его фоне я превращаюсь в дюймовочку.

Растерянно хлопаю глазами, думая, что резко встрять в их разговор будет верхом неприличия и признаком наглости, поэтому просто выглядываю из-за спины генерального директора и умоляюще смотрю на Жанну.

— Глеб Сергеевич, у вас было назначено собеседование на одиннадцать… – мягко напоминает девушка, – Наталья Дмитриевна подошла… Перенести встречу на завтра?

Секретарша кивает в мою сторону, и мужской взгляд синих проницательных глаз устремляется на меня. Я неловко улыбаюсь, машинально поправляю блузку и хватаюсь за сумку – волнение окатывает меня с новой силой.

— Наталья… – он в секунду оценивает меня с ног до головы и приветливо улыбается. – Добрый день, конечно, как же у меня вылетело из головы?.. Надеюсь, вы простите мне мою рассеянность?

— Ничего страшного, – поджимаю губы я и, кажется, краснею.

Филлипов Глеб Сергеевич – симпатичный мужчина лет тридцати пяти, излучающий силу и энергию и очаровывающий свой широкой открытой улыбкой.

— Раз напрасное ожидание случилось по моей вине, то мы не будем откладывать встречу… У меня есть идея получше, – его светлые брови подпрыгивают вверх, а ключи от машины в боеготовности гремят в руке. –  Скажите, Наталья, вы голодны?

От такого неожиданного вопроса я слегка торможу ответом, сомневаясь, неужели его интересует такая подробность. С утра я не завтракаю, а чашка утреннего кофе давно уже переварилась.

— Эм, я еще не обедала… – неуверенно пожимаю плечами.

— Отлично, тогда приглашаю вас на деловой обед – совместим приятное с полезным. Я знаю хороший ресторан неподалеку, если вы не против, конечно?

—  Хорошо, можно и так, – киваю в знак согласия и получаю в ответ одобрительную улыбку Глеба.

Глава 11

Ресторан действительно находится недалеко от офиса, и в нем царит приятная атмосфера уюта и спокойствия. Тихая мелодичная музыка расслабляет, и я уже не так волнуюсь.

Сижу напротив Глеба Сергеевича, изучающего меня любопытным заинтересованным взглядом. Словно я товар, к которому он приценивается, чтобы не прогадать, и от этого на моих щеках появляется румянец.

Когда мы сделали заказ, Глеб Сергеевич начинает задавать вопросы:

— Итак, Наташа… Могу я вас так называть? –  хочет снять рамки официальности и перейти на дружественный тон.  – Расскажи о себе, пожалуйста.

— Да, но мне привычнее, когда меня называют Таша, – добавляю, теребя салфетку в руках. – Я училась в столичном университете по направлению маркетинг почти четыре года, но, к сожалению, не закончила его.

Тут обрадовать нечем, но навыки и знания никуда не делись, а учеба шла на отлично. Я лезу в сумку за документами, подтверждавшими мои слова – все подготовила и резюме написала…  С чистой совестью кладу папку на стол перед носом Глеба, но он даже не смотрит на нее, продолжая пристально смотреть в глаза.

— Почему не доучились?

— По личным обстоятельствам, – бросаю дежурную фразу, давая понять, что не хочу обсуждать это.

— Ясно. Работали где-нибудь?

— Нет…

Я опускаю глаза, и взгляд падает на его руки, сложенные в расслабленном замке. На пальце нет кольца… Не знаю, по какой причине я цепляюсь за этот факт, но в итоге сама начинаю крутить свое обручальное кольцо.

— Вы замужем, я правильно понимаю? – он смотрит на мои руки. – Дети есть?

— Замужем, детей нет. – отчеканиваю, желая перейти к какой-нибудь другой теме.

Понимаю, что начальника интересуют эти подробности лишь в деловом ключе, но мне все-равно не по себе… Мысли о муже вызывают один негатив, который не хотелось бы чувствовать при устройстве на работу.

Глеб, конечно, замечает мою нервозность от задаваемых вопросов и решает больше не мучить меня.

— Я знаю вашего мужа, Таша. Мы разговаривали с ним насчет вашего трудоустройства.

Глава 8

Опаздываю…

Как же так, первый раз в жизни! Не прошло и недели, как я умудряюсь проспать, проигнорировать будильник и впопыхах мчаться на работу. Вот тебе и ответственный сотрудник.

В моей жизни появилась работа, обязанности, новые эмоции и знакомства, поэтому мой график резко перестроился, и с непривычки к концу дня я сильно устаю и, как только кладу голову на подушку, сразу засыпаю… Этой ночью спала очень крепко, скорее всего отсыпалась за те два года, которые мучилась бессонницей.

Вбегаю на нужный этаж и на ходу снимаю плащ, на поверхности которого остались капли дождя, ведь погода второй день не радует солнцем. Быстро смотрюсь в зеркало, прохожусь пару раз расческой по волосам и убеждаюсь, что Лера была права, настояв на покупке этого кремового делового костюма, в котором сегодня пришла на работу.

Я не могла скрыть радости от подруги и в первый же день сообщила о том, что устроилась на работу. По этому поводу Лера вывела меня на шопинг в выходные и записала в парикмахерскую, с ее слов «когда женщина меняет прическу, она начинает новую жизнь».  Именно этого она мне и пожелала.

Пока мне до сих пор не привычно смотреться в зеркало, ведь только вчера обрезала свои длинные волосы, которые растила с пятого класса… Теперь ношу удлиненное каре с челкой. Единственное, что не поменяла – это цвет, он остался по-прежнему естественным каштановым.

Сейчас не увожу взгляд от своего отражения, мне нравятся изменения… Да, я начинаю приходить в форму.

— Привет, красотка! – оценивает мой обновленный образ Жанна, судорожно перебирая бумаги на столе. Видимо, завал с самого утра. – Классно выглядишь, тебя и не признать сразу!

—  Спасибо, – скромно принимаю комплимент и задаю главный вопрос. – Меня искали?

— А то! – прочерченные брови Жанны подпрыгивают вверх и глаза стреляют в сторону кабинета Глеба. – Топай давай, организуй кофе, а то я совсем зашиваюсь сегодня.

— Ага… хорошо, кофе, – начинаю раскидывать мозгами и включаться в работу.

С подносом в руках, на котором стоит красивая кофейная чашка, вхожу в кабинет генерального. При виде меня Глеб Сергеевич отвлекается от работы и, пробежавшись удивленными глазами по мне с ног до головы, встает с кресла и раскрывает руки навстречу.

— Таша, великолепно выглядишь, – в подтверждение своих слов кивает и делает акцент на прическе. – Всегда считал, что челка делает девушку более женственной…и сексуальной.

— Спасибо, – чуть улыбаюсь, щеки мгновенно реагируют, меняя цвет, и внутри все ликует от таких приятных слов. – Ваш кофе.

Я ставлю поднос на стол и делаю шаг назад, ожидая дополнительных распоряжений и… выговор за опоздание.

— Благодарю, – его взгляд падает на кофе, в сомнениях задерживается на нем на пару секунд, затем шеф опускается на кресло и устремляет свой взгляд на меня.

По-моему, я где-то прокололась, а он уже придумывает наказание…

— Сливки? – его бровь вопросительно изгибается, он вздыхает. – Признайся, Таша, ты хочешь поскорее избавиться от меня, чем же я тебе так насолил?

— Что? Я не… – теряюсь и не могу подобрать слов.

Вот черт, он что не любит сливки? Ну спасибо, Жанна, могла бы и предупредить… Когда готовила кофе, я машинально плеснула сливки, как делаю это себе и Жанне… Блин.

— Запишите, дорогая моя, – он пальцем начинает водить по ладошке. – У меня аллергия на всю молочку.

Я ахаю и начинаю извиняться и тараторить, что больше такого не повторится.

— Сейчас я все поменяю, одну секунду…

Сегодня не мой день, нет.

Я хватаю поднос со стола, иду на разворот и на скорости, в суете запинаюсь, проливая на себя кофе со сливками.

Мало того, я еще и разваливаюсь, как корова, проклиная свою неуклюжесть и излишнюю торопливость.

— Таша…Бог мой, – Глеб помогает мне подняться и усаживает на диван. – Осторожнее, пожалуйста…Да что с тобой сегодня такое?

Он достает из пиджака платок, встряхивает его, чтоб расправить, и начинает промачивающими движениями касаться груди и живота, на которых появились кофейные кляксы.

— Не знаю, наверно, не с той ноги встала, – морщусь и начинаю тереть ушибленную ногу. – Простите меня, пожалуйста, я правда не знала, что у вас аллергия…

— Да черт с ней, – отмахивается он. – Что с ногой, нормально все?

— Просто ушиблась, зря я надела каблуки, – смотрю на новые желтые лодочки и с сожалением вздыхаю.

— Нет, не зря. Они тебе очень идут, – Глеб приседает на корточки, ровняясь своим лицом с моими коленками. – Давай посмотрю, что там…

— Не надо, всё нормально…

Я не успеваю продолжить, потому что у меня перехватывает дыхание, ведь его рука прикасается к голени и медленно скользит вниз.

— Стрелка пошла… – замечает, проводя пальцем по светлой полоске на колготках.

Я вжимаюсь в диван, крепко цепляясь пальцами в его мягкую обивку, и слежу за каждым движением Глеба. Когда последний раз меня касался мужчина? И делал это так нежно и трепетно?

И почему я не могу возразить, отвесить пощечину и покинуть с истерикой его кабинет? Но ведь все пока в рамках приличия или уже нет?

Глеб снимает туфлю и берет в руки стопу, надавливая на разные точки.

— Тут больно? – полушепотом и с хрипотцой спросил он.

— Чуть-чуть.

— А здесь? – он поднимает голову и бликующие глаза устремляются на меня. На губах играет улыбка.

— Совсем малость… – сглатываю я.

— Что ж… – задумчиво выдает он и обратно надевает лодочку на ногу. – Мои рекомендации следующие: раздеться, снять вот это все…испачканное… и колготки.

Со взглядом профессора биологических наук он смотрит на объект своего изучения, то есть на меня, и даже не улыбается, давая понять, что это все не шутка.

В этот момент в дверь стучатся, и голова Жанны заглядывает в кабинет.

— Глеб Сергеевич, все собрались, ждут вас, – она озадаченно смотрит на шефа, сидящего на корточках возле меня.

Глава 9

Звоню в третий раз, но опять слышу прерывистые гудки. Рабочий день подошел к концу, а мой водитель куда-то без вести пропал и не отвечает на телефон.

За окном небо плачет ливнем. Сверкает молния, где-то вдали гремит гром…

Я отхожу от окна и прислоняюсь к стене, провожая уставшим взглядом уходящих сотрудников рекламного отдела.

— До завтра, дорогая, – прощается Жанна, покидая офис.

— Пока.

Телефон пиликает, предупреждая о том, что заряд телефона вот-вот иссякнет.

— Черт, еще этого не хватало…– трясу его в воздухе, словно таким образом смогу реанимировать.

Конечно, это не помогает, а уровень заряда снижается до трех процентов. Я протяжно выпускаю воздух через рот, вкладывая в это действие все разочарование, переполняющее меня.

В коридоре появляется знакомая фигура, облаченная в черный плащ – Глеб тоже собирается домой…Про себя замечаю, как ему идет этот цвет, но тем не менее делаю вид, что не замечаю мужчину, погрузившись в экран телефона.

Уверенным шагом он приближается, и я уже чувствую, как его тень заслоняет меня… Не знаю, что происходит со мной, когда он рядом: грудь наполняется волнением, а живот напряжением. А воспоминания сегодняшнего «бодрого» утра в кабинете лишь подливают масла в огонь моей впечатлительности.

До последнего не поднимаю голову, пока он сам не обращается ко мне:

— Еще не собираешься домой? – вопрос риторический, ведь я сижу в плаще с зонтом в руках и сумкой на коленях.

— Водитель застрял где-то, звонила – не отвечает, – коротко говорю и поджимаю губы.

По-прежнему стараюсь не смотреть ему в глаза, они слишком проницательные… Боюсь попасть под их гипноз.

— А муж?

— Он занят. У него много дел… – быстро вылетает из меня… Но по сути – это правда.

— Ясно, – Глеб задумывается и расставляет руки по бокам, решая мою проблему, словно я просила о помощи. – Я тебя отвезу. Без проблем.

Сразу оживляюсь и начинаю отпираться. Только этого еще не хватало… Нет, если я соглашусь, ничем это хорошим не закончится – нутром чую.

— Спасибо, но не надо… Я вызову такси, – категорично заявляю и залезаю в список контактов.

— Мне не сложно, Таша. Что в этом такого?

— Нет, нет… Все, нашла, – нажимаю на номер телефона такси и прислоняю телефон к уху.

Глеб хмурым озадаченным взглядом смотрит на меня и, бог мой, ждет, пока поговорю с оператором.

Но он так и не дожидается разговора, будто знал, что ничего не выйдет… Телефон окончательно разрядился, а темный безжизненный экран стал тому подтверждением.

— Вот блин… – с досадой ругаюсь и закидываю сотовый в сумку.

— Да… – протягивает Глеб, понимая, что теперь все карты в его руках. – Мое предложение еще в силе.

— Мне правда очень неудобно вас просить…

— Поехали, – твердо обрывает мои сомнения и подхватывает под локоть, помогая встать с кресла.

Машина Глеба трогается с парковки в направлении моего дома. В салоне еще прохладно и пахнет цитрусом, корицей и кожей, которой обтянуты кресла в машине.

Я устраиваюсь поудобнее и наблюдаю за тем, как стекают капли дождя по стеклу, периодически ловя их пальцами.

— Грустишь?

— Думаю, это из-за погоды…

— Уверена? – с беспокойством смотрит на меня он. – Я подумал, что из-за меня…

— Вовсе нет… С чего бы?

— Возможно, я напугал тебя. Если так, то знай, что я не хотел этого, – припоминает Глеб про сегодняшний инцидент в кабинете.

Я вспоминаю его скользящую руку на моей ноге и машинально поджимаю бедра.

— Если бы не моя неуклюжесть, то ничего бы не произошло, – заявляю сомнительную теорию лишь бы прекратить эту тему, которая вызывает беспокойство во мне.

— Ты так считаешь? Почему тогда отказывалась ехать со мной, словно я опасный человек или преступник

Опасный… Да, точно. Глеб опасен для меня, а я для него. Все, что закручивается тонкой нитью между нами… одна сплошная опасность, которую я четко вижу, а Глеб даже не подозревает.

— Тебе не следует подходить ко мне слишком близко, Глеб, – резко перехожу на «ты», потому что разговор уходит из официальных рамок в личные, откровенные.

Он скользит по мне напряженным взглядом, а потом переводит его на дорогу, крепко сжимая руль руками. Мужчина прекрасно понимает, о чем я говорю.

— Ревнивый муж? – уточняет он.

— Тебя это так волнует?

— Наверно, сильно любит... Будь я твоим мужем, я бы тоже тебя никому не отдал, – он начинает сравнивать, а мне становится не по себе…

В сознании на секунду я представляю Глеба своим мужем и тут же выбрасываю эту мысль из головы… Это сумасшествие, зачем он провоцирует меня думать о нем в таком ключе?

— Это неважно, – решаю закрыть тему и переключаюсь на дорогу. – Здесь лучше налево…

— Думаешь, меня возможно чем-то испугать? – усмехается Глеб.

— Ты спрашиваешь, словно тебе угрожали.

Мы останавливаемся на светофоре, он поворачивается ко мне, дотрагиваясь до моего плеча и проникая в самую глубь души.

— Угрозу я вижу в твоих глазах, как и страх. Никакими словами и улыбками это не перекроешь, – серьезно говорит, а я затаиваю дыхание.

Что я могу ответить, и надо ли это делать? Глаза хаотично бегают по машине в поисках пути выхода и ответа.

— Скажи мне, Таша… – его ладонь накрывает мою, а на коже моментально появляются мурашки. 

Я хочу вырваться из теплого нежного плена, но Глеб не дает мне такой возможности, переплетая наши пальцы в замок.

— Почти приехали, – тихо говорю, проезжая знакомый перекресток.

Сердце уходит в пятки, когда сквозь дождь вижу знакомую машину, пропускающую нас. За рулем сидит Богдан. Даже издалека я отмечаю его сосредоточенный хищный взгляд, устремленный прямо на меня…а потом переключающийся на Глеба.

Мы первыми заворачиваем на нашу улицу, а следом за нами едет машина Богдана.

— Это мой муж, – голос срывается на последнем слове.

Глава 10

Четыре года назад

Светло-голубое платье – самое нарядное из моего гардероба и самое подходящее для приема, на который мы приглашены с Богданом. Именно его надеваю вечером и кручусь перед зеркалом в ожидании своего будущего мужа.

Я была уже почти готова, остается только завершить прическу… В такой особенный день хочу быть особенной. Это наш первый запланированный совместный выход в свет – в общество успешных людей, к которым всегда стремился Богдан. Меня переполняет гордость за него, за достижение им поставленных целей.

— Я готова, любимый. Можем ехать, – свечусь от переполняющей радости, когда Богдан переступает порог квартиры.

Висну у него на шее и целую в губы.

— Ты пойдешь в этом? –  смотрит на меня с сомнением во взгляде. – Нет, Таша, это не годится…Посмотри что-нибудь другое.

— Но почему… – искренне не понимаю его недовольства и кидаю взгляд в зеркало. Вроде бы все хорошо сидит и смотрится красиво.

— Понимаешь, там будут богатые люди и жены под стать им…

— То есть я не соответствую критериям… И тебе, – голос наполнился обидой. – Извини, но у меня нет ничего лучше.

Я отворачиваюсь от него, подавляя в себе нахлынувшую тоску и неприятные ощущения в области груди. Богдан глубоко вдыхает и протяжно выдыхает… Опять будет винить меня в излишней истеричности и сложном характере.

— Иди ко мне, – обнимает меня со спины и целует в плечо. – Не обижайся, слышишь?

Разворачивает к себе и обхватывает руками лицо, изображающее глубокое расстройство.

— Мы купим тебе много одежды, какой только захочешь, обещаю. Платья, юбки, блузки… Ты будешь у меня самой красивой.

— А сейчас не самая красивая? – спрашиваю я.

— Самая, –  целует меня в нос и вздыхает.

Я стряхиваю пылинки с его дорогого костюма и, поджимая губы, заявляю:

— Ты иди один, ладно? Я не пойду.

— Расстроилась из-за платья? Я дурак, Таша, оторвать мне мой длинный язык…

Мы прислоняемся друг к другу лбами.

— Люблю тебя, малышка, ты же знаешь. 

— Знаю, – слабо улыбаюсь. – Иди, а то опоздаешь.

— Ты права, уже пора, – он поцеловал меня в лоб и потом запечатлел короткий поцелуй в губы.

Он ушел, а я осталась одна... Сначала поревела от досады и обиды, а затем взяла большие портные ножницы и изрезала платье на лоскутки, утирая ими же свои горючие слезы.

После этого случая прошло уже больше четырех лет, но я до сих пор все отчетливо помню... Может именно с него начались наши постоянные  ссоры и недопонимания, которые росли большим снежным комом, и удар которого мы не смогли пережить в самый ответственный момент нашей семейной жизни...

Глава 11. Глеб

Она откидывает телефон и плачет, сдерживая всхлипы рукой, чтобы никто из сотрудников не услышал.

Только что я стал случайным свидетелем эмоционального разговора между Ташей и ее мужем. Он наорал на нее. Даже я, стоя за приоткрытой дверью кабинета, слышал, как громкий властный бас вырывался из динамиков телефона.

Сейчас ее спина содрогается, и она пытается успокоиться, делая частые глубокие вдохи. Хочу зайти, обнять ее, успокоить, вытереть слезы с её красивого лица и открыть ей глаза на то, что она слишком хороша для такого, как Богдан.  Но останавливаю себя…  Еще не время, могу спугнуть эту хрупкую малышку, как сделал уже однажды.

Богдан – урод. Редкостный ублюдок, каких поискать надо. В этом я убедился в тот день, когда его жена переступила порог моего офиса. Когда Богдан сказал мне о том, что хочет пристроить жену в мою компанию, я думал, он прикалывается… Для чего жене богатого бизнесмена работать простой секретаршей?

Но когда Жанна на следующий день сообщила мне о том, что на собеседование пришла Титова Наталья Дмитриевна, я сначала не поверил своим ушам… а затем решил слить ее. Для чего мне в команде человек-балласт, который ради прихоти решил попробовать поработать, так сказать вкусить простой человеческой жизни. Без образования, без опыта работы, имея только желания и определенные связи для их осуществления… Знаем мы таких, и мне подобных людей точно не надо.

Я сделал вид, что забыл про нее, надеялся, что оскорбится и уйдет, наорав на секретаря, громко хлопнув дверью… Представлял ее типичной женой миллионера, искушенной роскошью, расфуфыренной красоткой с завышенным самомнением.

Так сильно я еще никогда не ошибался.

Хрупкая, скромная и не уверенная в себе она стояла в углу, я даже не заметил ее поначалу… Не смотря на внешнюю простоту, в ее больших зеленых глазах я увидел упорство и настойчивость. Она далеко не пустышка и просто так не сдастся.

Она мне показалась интересной, и я начал присматриваться…  Ох, зря я это сделал…

В ней была красота и внутренняя сила, которая притягивала с каждым взглядом, словом и жестом. Нежное создание, нуждающееся в защите и ласке. Очень женственная и очень сексуальная…

Чего не хватает Богдану? Его жена – ангел во плоти… Я сразу понял, что она ему не нужна – сотни сук в его постели были тому подтверждением. Он   просто издевается над ней, как последний гад…

Я не понимаю одного – зачем все это терпит Таша? Заметил, как ее маленький носик морщился, когда я говорил про мужа… Она не любит его. Ей противна даже мысль о нем. Это точно.

А как она дрожала, когда я сорвался и коснулся ее гладких точенных ног… Муж не прикасается к ней. Возможно, они вообще не видятся, за исключением моментов, когда Богдану надо сорваться на ком-то беззащитном и слабом, чтобы поднять свое чертово эго.

Но он ошибается. Таша – не слабая, а сильная женщина, если до сих пор выносит такого тирана, сохраняя при этом внутренний стрежень. Я не сомневаюсь: совсем скоро девушка найдет выход из этой клетки, в которую заточил ее муж, а я ей в этом помогу…

***

Я вызываю ее к себе.

Таша заходит в кабинет, прижимая к груди папки и выдавливая из себя улыбку. Глаза до сих пор красные, а в их глубине – грусть.

— Как дела?

Она думает, что я пекусь об отчетах и начинает раскладывать бумаги на столе.

— Все готово, осталось только подписать и поставить печати.

— Присядь, Таша, – взглядом указываю ей на рядом стоящее кресло.

Она вздыхает и аккуратно приседает на край… Смотрит под ноги, не на меня. Я подкатываюсь к ней ближе и через силу сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться к девушке, хотя моя кожа каждой клеточкой жаждет физического контакта с ней.

— Посмотри на меня, ты ревела?

— Что? Нет, – врет и ... краснеет.

Ее пухлые губки поджимаются, а длинные пушистые ресницы быстро хлопают от волнения – ей неловко говорить о семейных проблемах. И вдвойне паршиво, что я мог стать объектом их последнего скандала.

— Он взбесился, когда я подвез тебя? Со мной Богдан держался спокойно, может, высказал все тебе в стенах дома? – обеспокоенно спрашиваю.

— Нет, все нормально, – шмыгает носом и добавляет. – Ему плевать на меня.

Наверно, поняла, что нет смысла скрывать правду.

— А тебе?

— Зачем ты спрашиваешь? – настораживается девушка, а ее ключицы напрягаются.

— Я хочу сказать… – останавливаюсь, чтобы удержать свои чувства.

Черт подери, нет, не могу молчать.

—  Ты безумно красивая женщина, Таша, просто невероятная, и… – делаю паузу, смотря в ее удивленные глаза, и сглатываю. – Ты мне нравишься. Очень.

Невероятное облегчение охватывает после того, как сказал, что чувствую.  Но вот Таша реагирует не так, как я рассчитывал. Она пугается. Судорожно трясет головой, отрицая услышанное, и резко встает с кресла, определяя дистанцию между нами.

— Нет. Не говори это. Зачем? Ты знаешь, что у меня есть муж. И вы с ним друзья! – она выставляет против меня иголки, хотя понимаю, что это обусловлено лишь страхом перед мужем и последствиями, если он узнает про нас.

— И что с того? – встаю и приближаюсь к ней. Ненавязчиво, чтобы не спугнуть. –  Знакомые – не друзья. Он тебя не любит, как и ты его… Или это не так?

— Какая разница…

— Большая разница, – обхватываю ее плечи и заглядываю в бегающие глаза. – Скажи, что любишь его, и подобного разговора больше не повторится.

Она молчит. Ей нечего сказать против. Потому, что не любит. Сомневается и боится… Словно, если скажет вслух что-то, то муж сразу услышит. Моя маленькая запуганная пташка.

Я обнимаю ее, прижимая к себе и не прерывая зрительного контакта. Поддается, не сопротивляется… Нежно глажу её по щеке, и она закрывает глаза и выдыхает.

Ее губы так и манят. Сглатываю, борясь с желанием… Но в итоге, срываюсь.

Обхватив одной рукой ее подбородок, целую ее, страстно и ненасытно, словно всю жизнь об этом только и мечтал… Она сладкая и приятная. Расслабляется, позволяя проникнуть языком ей в рот.

Глава 12

Что же я творю?

Первая мысль замужней женщины, у которой появился любовник.

Разве я не достойна счастья? Разве не могу я снова полюбить?

Это следующие вопросы, возникающие в голове, но они не требуют ответов, они требуют решительных действий.

Постепенно страх, смятение и сомнения уходят на второй план, потому что в ход идут чувства, которые не слушают никого и ничего. К черту совесть, к черту стеснение... Я снова улыбаюсь, вновь радуюсь каждому дню, в груди шалит прыгающее чувство эйфории, а в мозгу главенствуют фейерверки.

Глеб безумный, бесстрашный и просто невероятный. Рядом с ним я чувствую себя настоящей женщиной. Любимой женщиной. Он называет меня «своей малышкой», от этого внутри все загорается, хотя еще недавно я была уверена, что уже нечему гореть...

Он разбудил меня, позволил снова дышать полной грудью, стряхнул холодный пепел с моего сердца и разжег его своей любовью и страстью, заставил вновь биться.

Словно маленькая девочка, я засыпаю, думая о нем, просыпаюсь с мыслями о том, что сегодня вновь увижу его и почувствую вкус его нежных губ своей кожей.

По вечерам, когда возвращаюсь домой, вспоминаю о суровой реальности, которая окружает меня... О муже, который не появляется дома который день. Говорят, он вылетел в другую страну по делам. Так что сейчас я предоставлена сама себе, без колких взглядов и замечаний Богдана, которые участились в мою сторону, как только вышла на работу.

Разве я не достойна счастья? Разве не могу снова полюбить?

***

Забегаю на этаж нашей компании и обнаруживаю… тишину, вокруг ни души. Сегодня выходной?

Да нет же, вон и сумка у Жанны стоит, где обычно. Не раздеваясь, прохожу сразу в кабинет Глеба, если и его нет на месте… Значит за туманом мыслей пропустила какое-то важное мероприятие, на котором они сейчас заседают.

Выключенный свет уже не сулит ничего хорошего, я открываю дверь и переступаю порог кабинета.

Свист, громкие поздравления и внезапно включившаяся музыка чуть не выносят своим напором мое тело обратно в приемную. Вокруг надутые гелием шарики и цветы, на девчонках надеты смешные праздничные колпачки, все орут и улыбаются от удавшейся задумки.

— С Днем Рождения! – троекратно в голос скандируют они, а парни выпускают пару хлопушек надо мной.

Еще несколько секунд я пребываю в небольшом шоке и потом понимаю… Боже, у меня же, действительно, сегодня день рождения. Я совершенно забыла об этом, и если бы ни мои новые друзья и коллеги по цеху, то для меня это был бы самый обыкновенный день. Хотя нет, подождите…

Я знаю, кто все это устроил… Глеб. Он стоит с большим букетом цветов и позволяет мне искупаться в поздравлениях девчонок. Конечно, это он все устроил, вижу маленькую довольную интригу в его глазах.

Когда все разошлись, в кабинете остаемся только мы, и это наше время…

— С днем рождения, малышка, – ласкает меня словами, а затем его руки обвивают мою талию.

— Ты все устроил, да?

— Тебе нравится? – от него невозможно оторвать глаз, его взгляд просто гипнотизирует и обволакивает.

— Конечно. Спасибо большое.

Я обхватываю его шею и двигаюсь вверх по волосам… Приятнее любого массажа. Я сама тянусь к его губам, а Глеб впивается в мои, терзая их своей страстью.

— У меня есть подарок для тебя, – шепчет мужчина, не отрываясь от моей шеи, которую покрывает поцелуями.

Он усаживает меня на колени, а сам выдвигает верхний ящик рабочего стола – наверху красуется черная бархатная коробочка, перевязанная бантом. Глеб вручает ее мне и улыбается.

— Что там?

Я развязываю бант и открываю крышку – красивая подвеска с большим дорогим камнем сверкает на подложке … Восхищенный вздох вырывается из легких, прикасаюсь к украшению.

— Она невероятная… Спасибо, – чмокаю Глеба в щеку, а затем закрываю крышку коробочки и с грустью добавляю. – Правда надеть мне её некуда… В офисе в таком не походишь.

— Сегодня твой День Рождения, Таша…

— Да, но я и не планировала отмечать, по правде говоря, вообще забыла про праздник, – удивленные глаза Глеба заставляют глубоко вздохнуть. – Да, знаю, ничего не говори… Видно, витаю в каких-то облаках.

— Я даже знаю, в каких. Мы с тобой соседи по облакам, – усмехается Глеб и притягивает к себе.

Он утыкается носом в ложбинку между грудей, приоткрытую блузкой, и вдыхает мой запах, смешанный с ароматом духов.

— Ты сводишь меня с ума, малышка.

Его рука скользит по ноге и забирается под юбку…медленно, не спеша, словно спрашивая разрешения и узнавая новые границы дозволенного. И с каждым днем они становятся все шире и шире.

Я всегда была правильной девочкой, но когда в моей жизни появилась первая любовь, я поняла как же приятно быть неправильной… Сейчас сижу на коленях у друга своего мужа и тихонько постанываю от наслаждения, которое приносят его прикосновения.

Нам мешает одежда, как раздражающий барьер, которые надо немедленно сорвать… И мы бы сделали это, если бы не моя осторожность.

— Не здесь, Глеб…– слабо протестую, когда одна его рука залезает под лифчик, сжимая мой отвердевший сосок, а другая ласкает между ног. – Зайти могут в любой момент.

— Я закрылся, – хрипит возбужденный мужчина.

Я сижу на нем и отчетливо чувствую, как он хочет меня. Внизу живота все наливается свинцом и ноет от желания.

— Ты же хочешь, Таша… – его пальцы чувствуют влажность моих трусиков и дразнят меня ласками.

Хочу ли я Глеба?

Да, безумно. Как и он меня.

— Подожди, – удерживаю его руку, которая умело работает под моей юбкой. – Глеб, я не могу…

— Можешь, Таша.

Он настойчив: его губы льнут к соску, и я, прикусив губу, начинаю стонать.

Что меня сдерживает? Я не знаю…

Вру.

Будучи полностью влажной и разгоряченной от ласк другого мужчины, я не перестаю думать о своем муже. Его лицо появляется в сознании, как только я закрываю глаза в наслаждении.

Глава 13

Вечером я подъезжаю к ресторану, в котором запланирована встреча с Лерой. Я слегка опоздала, так как долго выбирала подходящее платье. В итоге решила не скромничать и надела красное платье на бретельках, выгодно подчеркивающее все достоинства фигуры. На груди красуется украшение, подаренное Глебом.

— Вау, Таша, выглядишь просто обалденно! – громкими возгласами встречает меня Лера, вводя в легкую краску. – С днем рождения, дорогая.

Мы обнимаемся и нежим друг друга щечками, чтобы не стереть у обеих старательно нанесенную помаду.

— Пойдем скорее, а то все уже заждались, – подруга тянет меня за руку.

— Не поняла… Кто все? – с опаской спрашиваю.

— Сама увидишь.

Ее интрига совсем не радует, а лишь настораживает. Не хочу идти за ней, предчувствуя неладное.

Когда двери в главный зал распахиваются перед нами, Лера радостно пищит:

— Сюрприз!

От увиденного один каблук моментально подкосился. Пошатнувшись, хватаюсь за Леру.

— Вот спасибо…

Сюрприз удался, добавить нечего.

Сейчас на меня устремлены десятки любопытных взоров приглашенных гостей. Здесь все знакомые, родные, часть сотрудников с работы, включая Глеба, который стоит рядом с мужем и о чем-то разговаривает…

— С Днем Рождения, дорогая, – рука Богдана устраивается на моей талии, и он целует меня в щеку.

Щетина колет кожу, а его неожиданный ход – мое впечатлительное сердце.

Нет, все не то. Фальшь.

Я знаю причины такого обходительного поведения. Сейчас на нас смотрят наши родители, а они должны быть уверены, что в семье снова царит мир и гармония. Такая вот игра. До тошноты противно.

Нахожу в себе силы поблагодарить всех за такой «приятный» сюрприз и Лерку, в частности.

— Пора выбираться из темного угла, Таша, – так подруга аргументирует свое решение устроить праздник. – С родственниками ты давно не виделась, а с коллегами надо налаживать дружеские отношения. Кстати, у тебя симпатичный босс… Глаз с тебя не сводит.

— Не начинай, – отмахиваюсь и смотрю в сторону Глеба.

И как он согласился пойти сюда, зная, что тут будет моя семья? Вместо расслабления, на которое надеялась, сейчас получаю дозу напряжения, которое растянется на весь вечер.

— Он женат?

— Нет. То есть не знаю… Кольца нет.

Лерка посылает мне многозначительный взгляд.

— Это очень хорошо. Как он в работе?

Мозг отказывается думать о рабочих отношениях, и я вспоминаю горячие поцелуи в его кабинете.

— В каком смысле?

— В прямом, – усмехается на мои заторможенность. – Не сильно гоняет?

— Да нет, нормально.

Я подношу к губам бокалу, желая завершить разговор про Глеба. Ни к чему хорошему он не приведет.

— Смотри-смотри, идет сюда… – шепчет Лера и отходит в сторонку, позволяя Глебу подойти ко мне и погреть уши неподалеку.

Зачем? Зачем? Зачем? Зачем ты идешь ко мне?!

— Привет, – останавливается в полуметре от меня, а его взгляд падает на декольте, где красуется его подарок. – Прекрасно выглядишь. Не ожидала, да?

— Не то слово, – машинально подправляю камень, который загорелся на груди.

Я разговариваю с Глебом, а сама озираюсь на Богдана… Сейчас он мило общается с приглашенными гостями и не обращает на нас внимания.

Глеб смотрит на меня, и в глазах мужчины я вижу желание сказать и сделать намного большее, чем ему сейчас позволено – от этого его губы сжимаются, а пальцы начинают барабанить по бокалу, наполненному вином.

— Когда он приехал?

— Не знаю… Вероятно, только с самолета. Дома его не было, – вполголоса докладываю.

Глеб ведет бровью, удивляясь этому факту. Кажется, заявляясь в ресторан, он надеялся на то, что мужа здесь не будет. Не тут-то было…

— Внимательный муж, – колко замечает Глеб и усмехается.

— Хочет таким казаться перед родителями. Не более.

— Занимательное представление, – говорит Глеб с иронией и косится на главного актера. – Я смотрю, он любит блондинок…

Богдан нашел компанию в виде Юленьки, молодого специалиста из отдела креативщиков в нашей компании. Она хорошая девчонка, наверно… Невольно замечаю, как мой муж касается ее волос и заводит прядь за ухо. Да, она ему понравилась. И судя по кокетливой улыбке Юленьки, ей тоже по душе мужское внимание.

— Мне плевать, – сквозь зубы отвечаю, тщетно пытаясь отвлечься на что-нибудь другое.

Конечно, со стороны в их беседе нет ничего вызывающего. Но я же все понимаю, и Богдан это прекрасно осознает. В мой день рождения мог бы потерпеть и приструнить свои кабелинские повадки…

Говорят, человек чувствует, когда его обсуждают в нехорошем ключе,  наверно, есть в этом доля правды. Потому что Богдан отвлекается от своей новой зазнобы и, подхватив еще одни бокал с вином, двигается ко мне.

Сейчас на его лице играет полуулыбка, но в глазах мерцает напряженность и усталость.

— Я вам не помешаю? Любимая, – смотрит на меня и протягивает бокал с вином. – Выпей.

От его обращения плечо нервно дергается. Неловкость и смятение возникают от этих фальшивых фразочек. Если они с Глебом знакомы, то мог бы и не переигрывать так, но, видно, муж решил держать лицо до конца без всяких исключений.

Когда Богдан устраивает свою руку на талии, я автоматически отшатываюсь от него. Но он лишь ухватывает меня крепче, и даже без слов я понимаю, что рыпаться бесполезно.

Он целует меня в плечо, отчего я вздрагиваю, и озабоченно спрашивает:

— Все в порядке, дорогая? Тебя шатает…

— Нормально… Каблуки… – невнятно отвечаю и начинаю гореть изнутри.

Для чего он это устроил?

Глеб все это видит. Что у него творится в голове в эту секунду – одному Богу известно. Но я замечаю, как он сильно сжимает в руках бокал, а потом залпом опрокидывает его содержимое в себя.

— Скажи, Глеб, как моя жена? Старается?

От этого вопроса мне становится не по себе, почему он спрашивает это с такой провокационной интонацией?

Глава 14

После разговора с мамой я поднимаюсь на второй этаж ресторана, где никого нет. В полутемноте стою около окна и смотрю на город. Какая-то тоска и грусть появляется в душе. Мама всегда могла задеть за живое.

Она тысячу раз не права. 

Но почему тогда я прокручиваю ее слова вновь и вновь?

Осторожные приближающиеся шаги отвлекают от размышлений. Кто-то ищет меня.

Я оборачиваюсь. И выдыхаю… Силуэт Глеба показался в проеме комнаты.

— Что ты здесь делаешь? – полушепотом спрашивает и обнимает меня со спины, обвивая руками талию.

— Прячусь, – смешливо отвечаю и склоняю голову ему на плечо.

— Тогда «туки–туки», я тебя нашел, – стучит костяшками пальцев по подоконнику и смеется на ушко.

Тело Глеба мгновенно согревает мою спину, а губы – оголенные плечи… От его поцелуев внутри все вспыхивает и разжигается. Тысячи мурашек вскакивают на коже, когда он доходит до шеи и заставляет выгнуться ее от удовольствия.

— Знаешь, какая ты сладкая? – хриплый шепот касается уха, а когда Глеб оттягивает его мочку зубами, я издаю неконтролируемый вздох.

Он разворачивает меня к себе и накрывает мои губы поцелуем, глубоким и жадным, словно это не поцелуй, а глоток воды для странника в пустыне.

Я вся горю, щеки пылают от страсти. Он останавливается на секунду, удерживая в руках мое лицо.

— Хочу, чтобы ты была моя, – Глеб пристально смотрит мне в глаза и сглатывает. – Только моя.

— Я и так только твоя, Глеб.

И хочу я только его… В висках стучит адреналин. Знаю, что этажом ниже моя семья и муж, где мне одиноко и скучно, где меня не понимают.  Но рядом Глеб – такой сильный и заботливый, такой же бесстрашный и, вероятно, чокнутый, как и я. Но он единственный, с кем мне хорошо.

Пока его язык детально изучает мой рот, руки уже нащупывают самые пикантные части тела… Запретные зоны. Но для его рук все пароли тут же спадают.

Он плавно лезет под низ платья и скользит вверх по бедру. Когда ткань заканчивается, он оттягивает резинку чулков и со звуком отпускает ее.

— Ох… – вздыхаю и сильнее вцепляюсь в его широкие плечи.

— Будь моя воля, я стянул бы с тебя это очаровательное платье и посмотрел бы на голую в одни чулках.

Я визуализирую и сглатываю. Внутри все натягивается струной, а между ног сжимается… Чувствую, как стало влажно в трусиках, и Глеб это чувствует, потому что его пальцы начинают ласкать меня там.

Нет, это невыносимо. Невыносимо приятно.

Его колено раздвигает мне ноги пошире, а пальцы забираются под трусы.

— Тс-с-с… Потише, малышка, – шепчет, потому что мои вздохи становятся все громче.

Он умело воздействует на клитор, а потом медленно вводит два пальца в меня. В этот момент смотрю ему в глаза, и мой рот открывается от наслаждения, которое волной окатывает все тело.

Я прикусываю клатч, чтобы сдержать стоны. Глеб знает, как доставить удовольствие женщине. Он безошибочно находит чувствительную точку и воздействует на нее. Его пальцы глубоко внутри и двигаются быстро и ритмично, принося приятно-болезненные ощущения.

Влажным языком он касается уха, передавая судорогу, которая заводит еще больше.

— Ты такая сексуальная, хочу трахнуть тебя прямо здесь. Но для начала ты должна кончить…

— Нет, я не смогу…

— Сможешь.

Его глаза горят страстью и желанием, а пальцы сжимают и давят, отчего я вся дрожу и изгибаюсь.

— Давай, Таша…

Волна наслаждения накрывает меня, и я вскрикиваю. Глеб прикрывает мой рот ладонью, сдерживая стон. Он сделал это – довел меня до оргазма… Когда последний раз я чувствовала что-то подобное? Это невероятное чувство. Мгновенная слабость в ногах заставляет обвить шею Глеба руками.

— Таша? – голос Богдана слышится на лестничной площадке.

Вот черт… Паника охватывает разум. Я поправляю платье и со страхом смотрю на Глеба.

— Скройся куда-нибудь, – шепчу Глебу, а сама иду к дверям.

С Богданом мы сталкиваемся в дверном проеме. Я пытаюсь унять панику в своих глазах, но не уверена, что получается хорошо.

«Зачем он ищет меня?» – бьет в висках вопрос. Надеюсь, он не заметил, что, помимо меня, пропал и Глеб.

Увидев, что я нахожусь в темном зале, он удивляется:

— Что ты здесь делаешь?

— Ничего, – прочищаю горло, чтобы звучать правдоподобнее. – Отдыхаю от шума.

Я специально выхожу на балкон, который висит над первым этажом, чтобы не провоцировать мужа заходить в зал, где прячется Глеб.

Богдан усмехается на мою отговорку и начинает задумчиво барабанить пальцами по подарочной коробке, которую я замечаю только сейчас.

Он смотрит вниз на отдыхающих гостей и слегка морщится.

— Да, действительно, шумно.  Может, пройдем в твое укромное место? У меня есть подарок для тебя.

Подарок? Я теряюсь. Но Богдану не нужен мой ответ. Он уже уверенно шагает к залу и включает там свет.

— Пойдем, – кивает, когда видит, что я приросла к полу и не двигаюсь с места.

— Да…

Передвигаясь на ватных ногах, я переступаю порог зала и начинаю озираться по сторонам – Глеба нигде не было.

— Ищешь кого-то? – замечает муж мое странное поведение.

— Нет, – отмахиваюсь и нелепо улыбаюсь. – Просто здесь так уютно и … красиво.

Боже, какая дура. Ладно, спокойно, может Глеб вообще успел выйти… Через окно? Никогда не прыгала со второго этажа… это реально?

— Садись, – приказывает Богдан и выдвигает для меня стул.

— Ладно, – прочищаю горло и с тревогой внутри присаживаюсь на край. – Ты меня пугаешь…

Мохнатые брови Богдана взмывают вверх в удивлении, он склоняется ко мне:

— Поэтому ты такая красная? – от его вопроса щеки алеют еще сильнее.

—  Я? Нет, конечно. Должно быть, это от вина… – начинаю обмахивать себя ладошками.

— Расслабься, – советует он и ставит передо мной подарочную коробку, перевязанную лентой.

Усаживаясь напротив меня, он выбрал позицию, с которой будет удобнее смотреть за моей реакцией.

Глава 15

Когда все гости разошлись, мы с Глебом поехали в его загородный дом.  Я знала, что Богдана не будет до вечера завтрашнего дня, поэтому была спокойна: его мало заинтересует, где я и с кем.

От переизбытка алкоголя, выпитого в последний час вечеринки, у меня развязывается язык, и, пока мы едем к Глебу, болтаю без умолку, но потом я незаметно для себя засыпаю, наверное, укачало от плавной езды.

Просыпаюсь от перепада температуры и от того, что Глеб берет меня на руки и несет в дом. Холодно как. Голые участки тела мгновенно покрываются мурашками, а я замерзающим котенком прижимаюсь к Глебу.

Мягкий плюшевый диван и махровый плед быстро помогают согреться. Но теперь сна нет ни в одном глазу.

— У тебя очень уютно, – осматриваюсь.

— Да, но все равно не хватает женской руки, – не без намека отвечает мужчина.

Глеб стягивает с себя пиджак и бабочку. Расстегивает верхние пуговицы рубашки и смотрит на меня с легкой улыбкой на губах. На вечеринке он не пил, в отличие от меня, поэтому во взгляде нет пьяной развязности, а лишь усталость.

— Иди ко мне, –зову его, приоткрывая плед и маня пальцем.

Он пристраивается рядом и обнимает мои колени, предварительно поцеловав каждую из них.

— Щекотно… И приятно, – хихикаю.

Сейчас его голова лежит у меня на груди, Глеб закрывает глаза, предварительно издав облегченный вздох, пока я задумчиво перебираю пальцами его волосы.

— Не верю, что ты здесь…  У меня дома, ночью, рядом. Наверное, я сплю.

— Почему же?

—  Я видел, как ты вела себя рядом с Богданом. Ты играла по его правилам, Таша…

— Нет, я сделала так, чтобы он думал, что играю по его правилам. Чувствуешь разницу?

— Получается, ты хитрая или смелая женщина, м? – подкалывает меня одним приоткрытым глазом и усмехается.

— Да ну тебя…

Я откидываюсь на подлокотник дивана и гипнотизирую потолок, на котором висит красивая люстра в форме цветка.

Нет, я не обижаюсь, просто… а может, он прав? Давно я не анализировала свои поступки… Очень давно.

— Да я же пошутил, Таша.

— В каждой шутке есть доля шутки…

— Скажи, сколько вы с Богданом вместе?

Я поднимаю голову Глеба на себя, чтобы заглянуть ему в лицо и понять мотивы. Он посмеивается.

— Что? Обычный вопрос. Я где-то читал, что через определенное время наступает привязанность в отношениях, хотя чувств давно нет, но люди уже не представляют своей жизни без другого человека.

— Интересную ты литературу читаешь, однако. У тебя точно нет дополнительного образования, например, семейного психолога? – усмехаюсь.

— Ладно, проехали, – отмахивается Глеб. – Не хочешь, не рассказывай.

Ну вот, по-моему, его это задело. Я обнимаю его и шепчу на ушко:

— Я же пошутила. Боюсь, тебе не понравится мой ответ.

— Почему?

— Потому, что Богдана я знала всю свою жизнь. Мы жили в одном квартале и пересекались почти каждый день… То в школе, то в магазине, то у общих знакомых, то просто на улице. И сказать по правде, он не слыл хорошей репутацией в отличие от меня.

— Плохой мальчик и хорошая девочка?

— Да-да, точно… Противоположности притягиваются. Наверно, получше мы познакомились, когда оказались в одной компании. В то время как раз меня захватил юношеский максимализм, и я выдвинула протест против родителей и их законов дурацких… Короче, в голове были прыгающие тараканы, которые мешали учиться и мыслить здраво. Я влюбилась в самого крутого парня, как мне казалось… Просто погрязла в чувствах с головой.

— А он?

— Мне казалось, что тоже. Наверно, так оно и было. Просто этот запал и искры из глаз прошли… И я поняла, что мне уже не хватает его.

— В каком смысле?

— Понимаешь… Когда полностью отдаешься человеку, ты должен получать что-то взамен, в нашем случае – это любовь, элементарная забота и внимание. В определенный момент мне стало жутко этого не хватать. Получается, что просто опустошала себя ради него. Сохраняла то, что давно уже остыло…. А может, и вовсе перестало существовать.

— У него тогда уже появились другие женщины, да?

— Я не знаю… правда. Не буду скрывать, что я бесилась и устраивала истерики… Но лишь потому, что мне было не все равно, что между нами происходит. А он говорил, что все хорошо, но я чувствовала, что это не так…

Глава 16

Три года назад

Я тушу праздничные свечи, выдувая из себя обиду и горечь. Остывший ужин, над которым с энтузиазмом трудилась несколько часов, не убираю. Он также одиноко покоится на кухне, ведь к нему никто не притронулся.

Я снимаю с себя красивое платье, стираю макияж, который старательно наносила, и собираю в пучок волосы, которые укладывала ради НЕГО. Все для того, чтоб ему понравилось. Чтобы он оценил. Чтобы сказал, какая я красивая.

Смотрю на себя простую в домашнем халате, и слезы ручьями льются из глаз. Что не так со мной, не понимаю? Нет, он просто не любит меня.  Ему все равно.

Сегодня с утра мы договорились с Богданом, что проведем этот вечер вдвоем. Только он и я. Я давно уже об этом просила, но его все время удерживали дела и работа… И вот сегодня он дал «добро» и сказал, что полностью посвятит время мне. А что в итоге?

На часах уже одиннадцатый час. Его телефон выключен. Пару часов назад он еще был включен, но вместо его голоса я слышала противные длинные гудки… Один раз взяла женщина, передала, что Богдан Олегович занят… Но какого черта??? Почему его телефон не с ним, или он завел личного секретаря по входящим звонкам?

Устаю ждать и на что-то надеяться, поэтому гашу в доме свет, заворачиваюсь в одеяло и смотрю в мелькающий экран телевизора, не понимая смысла.

В первом часу ночи он приходит. Свет в прихожей загорается, донося раздражающие лучи в зал, где я сижу. Он разувается, выкидывает ключи и неспешной походкой и с осмотрительным взглядом заходит в зал. Я слышу, как он виновато вздыхает и опускается на корточки, чтобы обнять и поцеловать. Но я не даю ему этого сделать… Да, во мне закипает лава возмущения.

Обычно, когда была обижена на Богдана, просто не разговаривала с ним. Чтобы не сболтнуть лишнего в сердцах и молча принимала извинения, но сегодня… Нет, я не могу молчать. Слишком многое накопилось.

— Привет, малыш, – он подбирает свисающую прядь волос и заводит ее за ухо. – Не дуйся, а?

— Где ты был? – металлическим голосом спрашиваю, до сих пор пялясь в экран.

— Я работал, детка. Остынь…– чувствует, что я не в себе, и начинает предостерегать меня от истерики.

Но уже поздно.

— Давно уже все остыло! – киваю в сторону кухни.

— Прости…

— Каждый раз одно и то же, Богдан! Мои уши устали, может, сменишь пластинку? – с упреком смотрю на него.

Он в недовольстве сжимает челюсть, правильно… А чего он хотел, чтобы я как всегда промолчала и все было как прежде, не считая моих внутренних обид, которые держу в себе и которые съедают меня.

— Я правда хотел успеть, но…

— Но? Но что? Не обещай того, чего не сможешь выполнить, раз так. Иначе окончательно потеряешь доверие!

Я не сдерживаюсь. Не хочу выглядеть женой, выносящей мужу мозг, но… Но срываюсь. Вот опять я про себя оправдываю его, опять ищу причины в себе. Почему так?

— Ладно, – Богдан кивает и встает, засовывая руки в карманы. – Я учту твое пожелание. На будущее.

— А разве есть у нас будущее, Богдан? Хочешь ли ты будущего со мной, вот такого?

— А ты, я смотрю, не хочешь? – сужает глаза и смотрит на меня.

Он переводит стрелки на меня. Снимает с себя ответственность. Конечно, так же проще. Я сказала то, что у меня на душе.

— Такого будущего, нет, не хочу.

— Ясно…– вот он уже покачивается и делает свои выводы, о которых не говорит. А я хочу, чтобы говорил. Мы ведь с ним так мало общаемся в последнее время… Чтобы просто так, не о чем.

— По-твоему, это нормально, что, когда я тебе звоню, отвечает какая-то женщина? – вспоминаю.

— Это Людмила. Она мне передавала, что ты звонила… Но потом у меня сел телефон, – для меня все звучит, как нелепые отговорки.

— Может мне тоже завести своего «Людочку»? – подкалываю я, и он хмуриться еще больше.

— Чего ты завелась, а? Я же все объяснил, чего ты еще хочешь от меня?

— Хочу чувствовать тебя рядом, Богдан. Твоей любви и заботы, понимать, что я нужна тебе, – мой голос дрожит, а слезы наворачиваются на глаза.

Неужели он сам этого не понимает.  Я накрываю лицо ладошками, скрывая свою слабость и сентиментальность.

— Ну прости меня, малыш, – опускается на колени и обнимает мою спину, которая подрагивает от всхлипов. – Я люблю тебя.

Да, я получаю то, что мне нужно. Он сожалеет, просит прощения и говорит те самые «волшебные» три слова, которые открывают замки к сердцу женщины.

Но со временем, когда сценарий повторяется из раза в раз, а после слов не следуют действия, которые доказывают их… Ты перестаешь верить словам.

— Нет, Богдан. Ты не любишь меня, – скидываю его руки и смахиваю следы слезных ручейков с щек.

Да, больно и обидно, но я считаю это правильным решением.

— Не решай за меня.  Постой… Или ты уже меня не любишь? Хочешь уйти? – спрашивает он с вызовом. – Не устала бегать?

— Я не знаю… Может быть да, а может быть нет…

— Отлично. Проще сказать правду. И не мучиться.

— Когда я узнаю ее, то обязательно скажу. 

— Только запомни. Ты это начала…

— Обвиняешь меня?

— Ведь тебя что-то не устраивает. Ты живешь в сказке, Таша? Я не принц и никогда им не был. Я пашу и зарабатываю деньги для нашей семьи, чтобы у нас все было, чтобы ты себе ни в чем не отказывала.

— В самом главном я уже себе отказала! В любви к тому, кто ради этой любви старается… Это нормально?

— Попробуй взглянуть на это с другого угла.

Мы не понимаем друг друга. Или, может, не хотим понять…

После этой ссоры, Богдан уходит в неизвестном направлении, сильно хлопнув дверью… Возможно туда, где ему не будут выносить мозг, а полюбят и обогреют, а я на следующий день собираю свои вещи и переезжаю к родителям.

Глава 17

— Но ты вернулась, – догадывается Глеб и вздыхает.

Легко рассуждать, а может, и осуждать, когда уже знаешь финал «сказки».

Моя голова лежит на его коленях, Глеб приглаживает мои волосы. Это успокаивает. В доме стоит тишина, лишь наши тихие голоса звучат в откровенном разговоре.

— Он меня вернул. Говорил, что все будет иначе, а я поверила. Достоин ли человек шанса на исправление?

Я задаю вопрос больше себе в оправдание моим прошлым слабостям по отношению к мужу и нашим отношениям.

— Видимо, да.

— Да. Я дала нам шанс, потому что… – делаю паузу и задумываюсь.

Глеб смотрит на меня и выдвигает свое предположение.

— Любила?

Я примеряю это слово к своим чувствам. И сомневаюсь. Возможно, ли так сильно любить человека, а потом разлюбить его? Или мне все привиделось? Девушки имеют свойство додумывать то, чего нет. А потом страдают от своего развитого воображения.

— У меня были к нему чувства, и я хотела в них разобраться. А как это сделать, если не испытывать их на прочность? Этим мы и занимались.

— И что сейчас?  Разобралась, наконец? – спрашивает Глеб, и я понимаю, что ему важно услышать, что я больше не люблю мужа.

— Мои чувства к нему уснули. По итогу, ничего не осталось.

— Больно?

— Скорее печально.

— Знаешь, порой мне кажется, что своими выходками, он хочет разбудить их… Чтобы я, как и раньше, остро реагировала на них. Не знаю, закатила скандал, начала выяснять, хоть что-то…Все эти его любовницы… Но меня это не трогает, я понимаю, что всё – пусто. Остались лишь воспоминания о чувствах, не более.

— Тогда что же тебя еще держит, Таша?

Его рука перестает ласкать мои волосы, и он поворачивает меня к себе, чтобы встретиться глазами.

— Держит? – переспрашиваю.

— Ты до сих пор его жена.

— «Жена» – это лишь формальность, но я давно уже не его. И он это прекрасно понимает. Но все равно не отпускает меня, я не знаю, на что надеется, – встряхиваю волосами и снова опускаю голову на колени Глеба.

— Не хочешь разорвать эту формальность? Чтобы мы не прятались больше…

— Если человек не успокоится, то ему не важно, есть штамп в паспорте или его уже нет. Порой, мне кажется, я боюсь его. Не знаю, что от него можно ожидать, что движет этим человеком? Последние два года мы пребывали в параллельных реальностях, при этом живя под одной крышей. Я не в курсе, чем он жил все это время. Но в Богдане стало много жестокости, которую я не понимаю и опасаюсь…

— Тебе не стоит его бояться, ведь я рядом. Ты не одна, Таша, – целует в висок и задумчиво добавляет. – Но ты ошиблась, когда сказала, что он понимает тебя – просто так он тебя не отпустит.

— Почему ты так считаешь? Ему просто нужно время, он же не сумасшедший, в конце концов… Это не может продолжаться вечно.

Глеб усмехается и начинает водить пальцем по ожерелью, которое подарил мне Богдан и собственноручно надел на меня.

— Судя по его подаркам, он рассчитывает на твое расположение. Может, ты вновь ему дала шанс, м?

— Не говори ерунды, – с легким раздражением отвечаю. – Было бы странным, если бы муж пришел на день рождение жены без подарка, родные бы не поняли.

— Да, но…– Глеб прочищает горло и добавляет колкое замечание. –  Подарил он их тебе, когда вы были наедине. Так что показуха тут ни при чем.

В гостиной повисает молчание. Я перебираю в голове момент нашего разговора с мужем и его последнюю фразу: «С чего ты взяла, что я играл?». Поведение Богдана и впрямь казалось очень странным… В этот вечер было слишком много внимания ко мне с его стороны. Да, мой день рождения, но его попытки тронуть меня любимыми духами… Для чего это?

— Его подарки не способны заполнить пропасть, образовавшуюся между нами, – выдаю я, желая закрыть тему, которая наводит на меня грусть.

— Я знаю Богдана и знаю, что он добивается поставленных целей. Не важно, бизнес это или семейная жизнь. Он ищет лазейки…

— Думаешь, я поведусь? –  хмурюсь. – Нет, Глеб, его приемы уже не действуют на меня, а слова – словно белый шум. Возможно, он просто хочет искупить свою вину, которую до сих чувствует, а совесть давит на плечи…

— Какую вину?

— Которую я ему навязала, – отстраненно бормочу. – Но по факту никто не виноват в том, что произошло.

— Таша, о чем ты?

Поджимаю губы и отворачиваюсь. Нет, я не готова сейчас все заново вспоминать. Только перестала об этом думать и корить всех в произошедшем. Глеб имеет право знать всю правду, но он даже не представляет, как же тяжело рассказать её.

Телефонный звонок становится удачным отвлекающим моментом и способом переключиться с тревожной темы. Мне звонит Лера.

— Таш, что-то срочное? Вызов пропустила, телефон на беззвучном был, – тараторит Лера, смешивая слова.

— Лера, если что я сегодня у тебя ночевала.

— В смысле? – голос подруги мгновенно трезвеет.

— Вот так. Я позже объясню, хорошо?

— Ну, смотри… Без глупостей только ладно?

— Договорились, – усмехаюсь и чмокаю телефон. – Все тогда, спокойной ночи.

Я закидываю его обратно в сумку и с интригующей улыбкой на лице сажусь на колени к Глебу, обвивая руками его шею.

— Подруга предупредила меня о возможных глупостях, – с иронией уведомляю Глеба.        

— М-м-м… Например?

Он целует меня в шею, а я смеюсь.

— Например, не напиваться, не садиться в машину к своему боссу… и точно уж не ездить к нему домой.

— Да что ты? Какое безобразие… – наигранно цокает Глеб и качает головой, продолжая целовать меня.

Губы Глеба усыпают поцелуями мое тело, обдавая горячим дыханием кожу, покрывшуюся мурашками. Они нежно ласкают и страстно терзают всё то, что не скрывает платье, лямки которого спущены с плеч, а низ – приподнят и демонстрирует ноги, обтянутые сеткой чулков.

Мои же губы искусаны от вожделения. Я обрывочно хватаю воздух ртом, чтобы привести разум в чувства и не потерять самоконтроль.

Глава 18. Богдан

Жена изменяет мне…

Сука!

Я сильно ударяю кулаком в стену, так, что с цветочной полки падает горшок и с треском разбивается на моих глазах. Ровно так же, как и наша семейная жизнь, давшая трещину и сейчас расколовшаяся на части.

У меня были подозрения, ну конечно… Как она изменилась в последнее время: сменила прическу, стала носить красивые платья и юбки, красивое нижнее белье и чулки, чтоб их! Да, она всё заказала через интернет, но курьер прошел через меня, а я не удержался, чтоб не заглянуть в коробки.

Но это не самое главное… Ее наглый блядский взгляд. Вот что! Как она смотрит на меня. Раньше во взгляде было благоговение, когда-то в нем даже была влюбленность, потом раздражение и упрек, потом ненависть, за которой последовала отчужденность и пустота, а сейчас… Сейчас в них громко написано, что ее трахает другой мужик, а на меня ей плевать с высокой колокольни.

Говорят, не пойман – не вор. И вот я, наконец, поймал эту маленькую шлюшку. После ее дня рождения приехал домой ночью и кого я увидел в ее спальне? Никого! В том-то и дело, что моей жены до сих пор нет дома, хотя в ресторане все давно разъехались.

Я специально ей сказал, что не собираюсь ночевать сегодня дома. Чтоб расслабилась… И она, молодец, не растерялась.

Что я с ней сделаю?

Первые мысли были – придушу, убью, закопаю вместе с ее же любовником.

Потом остыл… и решил не рубить сплеча, а посмотреть, как же умело она научилась врать. Чтоб потом самой стало противно от своего вранья.

Таша, Таша… И кто же этот ублюдок, который посмел засунуть свой член в мою жену. Он, по-любому, знает меня. И потому он – безмозглый осел и не понимает, что я сделаю с ним, когда узнаю его имя.

На ее работе… Да, именно там она и познакомилась с ним. Сука! И я сам устроил ее в эту компанию, буквально положил на рабочий стол, какого-нибудь озабоченного кретина… Может и так, но ноги я ей не раздвигал и трусы не снимал. Это ее выбор. Какая же шлюха, а…

Только пришла в себя и сразу пустилась во все тяжкие.

Когда она умоляла о работе, я и не думал, что будет задирать юбку перед первым, кто пустит на нее слюни. Я вспылил, отвесил пощечину, когда Таша начала истерить, что отказываю ей в такой малости как работа… После чего сильно пожалел о содеянном и договорился со знакомым о ее трудоустройстве, но видно… Та пощечина была на будущее.

Я изверг? Да, именно таким она меня и считает. Возможно, так оно и есть на самом деле.  Но есть одна пометка – она меня сделала таким. Понимает ли она это? Вряд ли. Но я прекрасно помню, как носил эту женщину на руках, как упивался ее словом, взглядом и запахом. Она была для меня целой вселенной и даже больше.

А сейчас она хочет развода и, не получив его, трахается втихую с любовником.

Почему не отпускаю ее?

Это моя женщина. Точка. Она. Блядь. Моя. И я вдолблю это в ее глупую шальную голову, если до нее до сих пор это не дошло.

Люблю ли я эту женщину?

Пока мне хочется ее только придушить и подчинить… То, что она и заслужила. Но все может поменяться, просто во мне еще не успокоились эмоции.

Да, уже больше двух лет имею других женщин, но это не отменяет вышесказанного правила. Я жуткий собственник и не собираюсь делить свою жену с кем-либо еще. А шлюхи, они на то и шлюхи, чтоб их иметь во все щели, пока та, которую ты по-настоящему хочешь, закрылась от тебя и выпустила огромные защитные шипы и, что уж таить, «поехала с катушек».

Пиздец, я тогда за нее перепугался. Нашел хороших докторов, сменил персонал на специализированный, на людей, которые каждый день следили за ней и передавали по вечерам мне доклад о ее самочувствии и новых закидонах.

Она в прямом смысле закрылась от меня. Наш большой особняк разделился на две части: мою и её. Не дом, а дурдом, в котором я тоже потихоньку сходил с ума. Помню, как однажды мы пересеклись с ней в день ее эмоциональных всплесков, и она кричала как сумасшедшая, била меня костлявыми кулаками и плевала в меня слова ненависти… Понимал, что она не в себе и ей надо успокоиться, поэтому просто молчал, сдерживая ее как мог.

Ей понадобилось два года, чтобы прийти в чувства. Чтобы боль притупилась, а мозг смог трезво оценить ситуацию и заглянуть в возможное светлое будущее. Но в ее будущем уже не было меня. И об этом она четко, хоть и неуверенно заявила мне.  Что я почувствовал в этом момент?

Что она вновь сошла с ума.  Хоть в ее глазах уже и не было той дикости. Она все обдумала и решила так. Но черта с два! Я не согласен с этим. Так легко вычеркнуть меня из своей жизни, словно ничего не было.

Да, я стал жестоким, черствым, не ласкаю ее, не говорю приятных слов… Потому, что в ответ увижу ее презренный холодный взгляд.  Я просто не мог оставаться все тем же, она не оставила мне шанса.

Единственное, что не изменилось – это чувства к ней, которые пришлось посадить на сотни замков.  До сих пор не могу смотреть на неё равнодушно, как делает это она. Заебало…

Пусть буду помешанным, но не отпущу. Никуда и никогда. Быстрей убью, чтоб не мучиться.

Я развалился на кресле в своем кабинете и открыл верхний ящик стола. Сверху лежит семейная фотография трехлетней давности, на которой обнимаю Ташу сзади, а она радостно улыбается, удерживая мои руки на себе. Тогда мы еще не знали, что впереди нас ждет счастливое событие, которое перевернет нашу жизнь с ног на голову… Никто не ожидал, что именно так все произойдет.

Эта фотография вызывает во мне радостную грусть и нескончаемую печаль, напоминает, с чего все начиналось и что мы имеем сейчас… В груди по-прежнему неприятно саднит и колет. Мог ли я что-то изменить? Может, Таша права и это только моя вина в том, что произошло?

Я резко задвигаю ящик обратно и задумчиво опираюсь головой на сложенные в замок руки. Пальцами сминаю череп, который трещит из-за боли, мучающей меня второй год. Хоть бы секунду ни о чем не думать… Даже сны не позволяют мне такой роскоши, проецируя на экран кошмары, после которых желание засыпать резко отпадает.