Во власти огня

Глава 1. Купальская ночь

В ночь на Ивана Купала на берегу реки сидели девушки, одна другой краше, и пускали по воде венки с горящими свечами в центре:

«Али любишь меня, али нет?

Пусть не гаснет в венке любви свет,

Приди суженный, вмиг отзовись,

Коли близко — сейчас же явись,

Коли далече — сердцем почуй...

Путь ко мне ночь волшбы наколдуй»

Девицы-красавицы знали, что именно в этот праздник особая магия спускается в наш мир и окутывает волшебством все растения, а огонь и вода и вовсе обладают невероятной силой.

Поэтому с самого утра, только-только начало светать, Оксанка со своими подружками отправилась в лес, где собрала вместе с ними полевые цветы и травы. Из цветов уже дома она смастерила венок, а травы разложила по всему дому как оберег от чёрной магии.

Часть трав, найденных в лесу, обладала также и особенными целебными свойствами, их уже впору было начинать заготавливать на зиму.

Позже девицы-затейницы вместе с остальными односельчанками сделали два чучела: Купалу из ветвей ивы, и Марену — из ветвей вишни.

Взявшись за руки, девушки ходили вокруг чучел, украшенных ленточками да бусами, и пели песни о любви:

«На Ивана Купала,

Я любовь свою искала,

Да в лесу цветок не спал,

То орляк* вдруг засиял.

Ты веди меня к нему,

К паренечку моему,

Он не нищий, не скупец,

Поведет пусть под венец.

А цветок откроет путь,

Чтобы сердца два столкнуть,-

Нити две связать в одну…

Встречу так свою судьбу»

Потом нужно было прыгать через костер.

И пока все скакали, Оксана сидела в стороне и наблюдала, как подкрались парни, схватили чучело Марены, лихо раздербанили, утащили на реку, чтобы его остатки утопить в воде.

– Оксана, почему ты не участвуешь в празднестве? – удивлялась соседка девушки, Ульяна.

– Не хочу! – просто ответила она, а про себя подумала о запасном плане. Иначе, если повременить с исполнением задуманного, так можно и любовь всей жизни проворонить. Девушка решила отвести от себя косые взгляды и подозрения, а потому лихо скомандовала, чтобы все девицы бегом бежали к реке, да доставали из воды части разорванной Марены. Ведь такой находке любой обрадуется – от самого малейшего спасенного сучка, огород отменно родить начнет!

– Какая ты хозяйственная! – восторженно проговорила на это рыжеволосая веснушчатая Глафира. – Вот для чего ты выжидала момент, когда остальные кострищем заняты были.

Как только стемнело, парни продолжили дежурить возле костра – поддерживать его, чтобы, как сказывает древняя вера предков, быть с хлебом весь год.

Девки ушли в лес.

Взявшись за руки, Оксана с тремя подружками, зашли в ближайшую чащу. Они надеялись, что им повезёт и они наткнутся на цветущий папоротник.

Поговаривали, что если посчастливится среди леса встретить перунов огнецвет, что с треском раскрывается, озаряя дивным светом всю поляну, то человеку, завладевшему подобным цветком, в тот же миг станут подвластны все тайные знания магии и доступны скрытые в недрах земли богатства.

Однако, поиск цветущего папоротника не увенчался успехом.

Девушки вместе со сплетенными накануне днём венками, направились на берег реки, чтобы погадать на скорое замужество.

– Маринка, твой венок к берегу пристал. Стало быть, пока свадьбы не жди! – нахмурилась Оксана и затаила дыхание, глядя на венки Машеньки и Глашеньки.

Но их венки так и уплыли вдаль с не погасшими свечами.

Такая зависть Оксану взяла...

Сердце девушки вот уже как два года принадлежит одному Мирону. Парень видный на деревне, работящий.

Из сохнувших по нему — Маши и Оксаны, он явно Машеньку — дочь старосты заприметил брать в жены, хотя бросал многозначительные взгляды и на Оксану.

Девушка улыбалась ему в ответ.

Односельчанки шептались и хихикали за её спиной: мол, Мирон любит дочь простого лесоруба, а все равно женится на Машке.

Вынырнув из своих горьких раздумий, девушка увидела, как случилось непоправимое — её венок, достигший середины реки, начал идти ко дну.

«Разлюбил, – горько подумала она, – значит, Машка осталась в выигрыше!»

Сердце Оксаны вдруг ёкнуло, где-то в его центре она почувствовала жжение.

Мир вокруг прорезала мелкая серебристая сеть, превращающая насыщенные краски в угрюмую серость. Даже звезды начали тускло светить.

– Подруга, не кручинься понапрасну, стало быть не судьбинушка. На святцы соберемся с незамужними девчатами, да и нагадаем себе справных богатырей, – успокаивала её Маринка.

Глава 2. Последствия любовного обряда

Ещё баба Клава когда-то надоумила свою внучку Ксанку:

– Коли захочешь поскорее выйти замуж, да есть молодец на примете – надо в ночь на Ивана Купала трижды нагишом обежать ржаное поле.

А чтобы наверняка сработало, Оксана прочла ещё и заклинание, которому её когда-то ведьма местная научила. За просто так рассказала как навсегда приворожить к себе желанного мужчину.

Дело было так: Оксана в двенадцать лет случайно набрела на ветхую избенку в лесу, когда пошла по грибы да ягоды. Заблудилась она, и сколько не аукалась с подружками, но никто её так и не услышал.

После долгих блужданий вышла Ксана прямо к жилищу старой скрюченной ведьмы. Видать, Леший посмеялся над ней и запетлял дорогу, да так, что вывела она девушку в ту часть леса, в которой, по всей видимости, ещё не бывала нога простого человека.

Увидела ведьма в Оксане преемницу свою, но девушка — с хорошими задатками ворожбы, имела наглость ей отказать.

Старуха на то лишь с упрёком покачала головой и сказала, что как только Оксанка влюбится – в Купальскую ночь её венок пойдет ко дну.

– Разлюбит тебя молодец, помяни моё слово! – изрекла ведьма лесная. – Но я знаю путь, как можно всё изменить и переиграть на свою сторону.

– И как же, бабушка? – поинтересовалась любопытная Оксана.

Старушка лишь рассмеялась жутковатым скрипучим смехом в ответ, а после рассказала о словах заклинания.

– Нужно лишь вставить имя своего избранника, – прошептала Ксана, припоминая слова, которые навечно впечатались в ее память.

Сегодня девушка с готовностью их произнесла:

«Как на сладкое пчелы,

Ко мне лети -

Будь со мной по своей воле,

Не упусти!

Пламенем заклинаю,

Невесты огня,

Тебя лишь желаю,

Мирон, тебя!

Влагой речною,

Невесты воды,

Хочу лишь с тобою,

По жизни идти»

Также девушка помнила о строгом наказе старухи.

– Но до произнесения слов ни в коем разе нельзя проходить процедуры очищения огнем и водой! А после — обязательно, иначе постигнет беда: демоны придут в наш мир, – хриплым осипшим голосом напутствовала напоследок ведьма. А потом бросила на землю клубок, который покатился по тропе и вывел Оксану из леса.

Односельчане позже пытались отыскать тропу к избе лесной ведьмы, о которой поведала им нашедшаяся на вторые сутки девушка, но всё было без толку. Видать, хорошие чары чёрной магии защищали то нечистое место.

– Оксана, а может ты уснула под дубом, разморенная полуденным солнцем и тебе всё привиделось? – отшутился отец девушки и прекратил бесполезные поиски колдуньи.

После того, как произнесла заклинание, Оксана села в поле, чтобы отдышаться, да рядом её белая льняная рубаха не обнаружилась. Девушка точно помнила, что скинула одеяние именно здесь – под березкой.

Ей оставалось только со своего места озираться по сторонам, пытаясь понять куда запропастилась одежда. Прямо позади неё за кусточком на границе леса раздался хруст веток, за которым послышался мужской смех.

Оксана, вскочила на ноги и трижды перекрестилась.

– Чур меня, чур!

А потом яркий мягкий свет луны упал на вышедшего навстречу к ней незнакомца, в котором она узнала Мирона, держащего в руке её рубаху.

– Ты обронила! – вкрадчиво произнес он, а затем подошел к девушке вплотную и заключил её в крепкие объятия.

«Сработал обряд! Ай да баба Клава и ай да лесная ведьма!» – успела подумать девушка, прежде чем с головой окунулась в ласковые объятия любимого, устремляя свой взор ввысь безоблачного яркого звездного неба.

В ту же ночь Оксана узнала о том, что такое чудо-чудное и диво-дивное.

Однако, как только начали всходить первые лучи солнца, знаменующие собой начало следующего дня, Мирон попрощался с девушкой и ушел восвояси.

– До встречи любимый, свидимся ещё, сокол мой ясный! – бросила ему вслед Оксана. – Вечером будут сваты?

Парень неопределенно кивнул в ответ, и свернул в сторону посёлка.

«Видно, не хочет привлечь лишнего внимания. Главное, что люба ему!» – подумала девушка, надела рубаху, да и побежала домой.

Она светилась от счастья. По пути успела обмыться в реке. Да так и залюбовалась на своё отражение в зеркальной глади воды: раскрасневшиеся щёки, лучистые чёрные очи, распущенные косы цвета воронова крыла. Сегодня она стала женщиной и думала, что уж теперь любимый точно будет с ней.

С костром Ксанке на обратном пути не свезло. По еле тлеющим уголькам было видно, что он погас сравнительно недавно.

– Была-не-была! – проговорила Оксана, разбежалась и перепрыгнула через угли.

Придя домой, девушка перво-наперво нарядилась в лучший наряд, села возле окошка и стала ждать приход любимого за вышивкой, ни на что больше не отвлекаясь. Родители на причуды единственной дочери лишь пожимали плечами.

Глава 3. Проклятие ли виной

Свадьбу Мирон и Маша решили сыграть по осени – после сбора урожая, когда никаких дел в поле не будет. Венчание и празднество запланировали на ноябрь. Приглашены были все односельчане.

Прошло некоторое время.

Оксана, наряженная мамой, сидела на табурете и смотрела вдаль.

– Ох, доченька, что же с тобой стало... Ничего, сходим в церковь, за здравие свечу поставим, – приговаривала Любава, расчесывая густые косы Оксаны, – заодно на венчание посмотрим твоего одногодки. Помнишь Мирона?

Отстраненный, словно затуманенный взгляд девушки сменился растерянным выражением, она резко поднялась, выбила деревянный гребень из рук матери и, опрокидывая табурет, опрометью выскочила из избы.

– Оксана! – звала её недоуменная женщина, выглядывая на улицу, но дочки и след простыл — нигде её не было видно. Тогда Любава начала звать отца Ксанкиного:

– Емеля! – Но и тот не отзывался. Видать, ушёл уже с другими односельчанами со свадьбой помогать.

– Ой, что же делать! – схватилась за голову женщина. Надела она навершник шерстяной поверх нижней рубахи, да побежала искать свою дочь. Заодно Любава прихватила с собой душегрейку для Оксанки, ведь её дочь выбежала на улицу в одной лишь льняной рубахе, да юбке понёве, а на улице уже давно стояла холодная поздняя осень.

Любава обежала вдоль и поперек всю деревню, но никто не видел Ксаны.

– Найдется твоя дочь, по чем зря переживаешь! Ты лучше мужа своего бери да на свадьбу приходи, вот-вот начнется, – ответил ей староста, – скоро и жених пожалует на повозке с лентами, да колокольцами за невестой! Айда, погуляем! Вот увидишь — всё образумится.

– Петя, да как можно праздновать, когда с дитятей вдруг беда какая случилась, она же могла и в лес убежать, – схватилась за сердце женщина.

– Чай не дитятко несмышленое. Что с девахой рослой станется?

– Как что, али ты не помнишь, блаженной стала Оксанка моя.

Староста лишь отмахнулся, да и в дом пошел. Приготовления к свадьбе шли полным ходом — из избы доносились вкусные запахи. Некогда Петру лясы точить было.

На удивление сильный ветер стих, небо разъяснилось. Светило яркое солнце, но всё равно не грело.

Любава решила пробежать еще раз в конец деревни и глянуть не упустила ли чего.

Проходя мимо церкви, увидала она шумную толпу возле украшенной телеги — то ехали жених с дружкой и шафером, и его родственники. На обряд выкупа девичьей косы спешили, да возле церкви споткнулись о кочку, вот и колесо укатилось.

Остановились они приделывать колесо. Тройка коней в нетерпении била копытами на поляне у церкви.

А потом присмотрелась Любава и глазам своим не поверила, – в стороне от телеги рядом с хмурым Мироном стояла Оксанка её. Остальные находились поодаль от них и весело плясали под гусли и балалайки.

Дочь стояла боком к матери и держала руки в области живота.

Любаве резко поплохело.

«Что же это получается? У Ксанки моей дитятко в подоле, как же я не приметила? И от кого… – подумала она. – Стало быть, Мирон, окаянный всему виной?»

Женщина со всех ног бросилась бежать к дочери.

– Я тебе ничего не обещал. И что ты пузо выпятила и подпираешь?! Откуда мне знать, может ты с самим Лешим сношалась! – услышала Любава, как Мирон грубо ответил её дочери.

– Ты что такое говоришь?! – женщина от всей души оттолкнула парня от дочки.

– Пошли прочь, ведьмы! Женюсь я сегодня!

Любава обнаружила, как всё вокруг стихло. Балалайки и гусли боле не играли, родственники жениха не веселились. Тут стояло и много односельчан, подтянувшихся на праздник. Они гурьбой стояли подле ссорящихся и грели свои уши.

Раздался хохот. Кто-то начал выкрикивать оскорбления: «Ведьмино семя!», «Бесовское отродье!», «Гулящая девка!», «Нечистая!»

Любава наспех поверх плеч дочери телогрейку накинула, приобняла её, и начала тянуть в сторону дома.

Ксана вырвалась на полпути, и выкрикнула:

– Будьте вы все прокляты!

– Оксаночка, тише-тише, пойдем домой, дорогая, – уговаривала её Любава. Тут и Емеля появился откуда-то, и начал помогать супруге уводить дочь.

– Доченька заговорила! – поцеловал девушку отец в макушку. – Не страшно. Эка невидаль, понесла баба до брака. Не нужны нам проходимцы всякие и обманщики. Сами вырастим.

Не успели они отойти от церкви, как поднялся сильный ветер. Небо нахмурилось, потемнело — в гневе налилось свинцом. Раздался громкий раскат грома, а следом свинцовый купол пронзила и озарила вспышка молнии. Вот-вот ливень начнется.

А потом стали происходить невероятные вещи: одна за другой непрерывно били молнии, и целились они в Мирона и его сопровождающих.

"Верно слухи о том, что два раза молния в одно и то же место не бьёт – неправда!" – подумала издали наблюдающая за бушующей стихией Любава.

Телегу забросили ремонтировать, люди в панике с громкими криками начали разбегаться в стороны.

Наконец, яркая вспышка молнии осветила небо, и ударила в деревянную церковь, которая моментально вспыхнула и загорелась.