Во власти Змея

Пролог

- У тебя были мужчины? - звучит хриплый голос из темноты, и я сглатываю подступивший к горлу ком, чувствуя, как сердце заходится в беге. Свет расположен так, что прямо надо мной лампа, в его же части комнаты сумрак.

Меня привели сюда, как наложницу, толкнув в тёмный проём, потому что последний шаг я сама так и не решилась сделать.
Комната - клетка. Не для него, для меня. И сейчас придется заплатить собственным телом за ошибки отца.

- Нет, - звучит мой голос сквозь пелену. Он настолько робкий и тихий, что меня не слышат.

- Громче, Лиса, - требует Горячев, - дома с папочкой ты такая же скромная?

Раньше мне казалось, что мой отец - самое страшное чудовище. Тот, что ступает по головам, не смотря на то, чьи они. Беру свои слова назад. Он ни в какое сравнение не идёт с тем, кто сейчас раскинулся в кресле у горящего камина. Вальяжно, будто всё здесь принадлежит ему, даже я.
Мой самый жуткий кошмар - Змей.

Я - идиотка, верившая, что отец печётся за мою невинность, как за архаичные устои. Считала его старомодным, только причина оказалась в другом.

- Если я спросил - ты ответила, - лязгает металл в его голосе. - Приказал подойти - подошла! Сказал на колени - ты тут же садишься.
Во мне поднимается волна негодования. Я никогда не подчинялась! Была послушной дочерью, возможно, но не выполняла беспрекословно приказы. Мне страшно и вместе с тем мерзко. Интересно, что он сделает, если я откажусь?

В голове тут же проносятся заголовки: "Дочь Алиева найдена убитой в загородном особняке". "На дне реки обнаружено тело молодой девушки. Следствие разбирается". "Алисия Алиева задушена в собственном автомобиле".

Новости разлетятся на все голоса, и каждый будет вворачивать новую подробность,о которой не писали ранее.

- Это понятно? - задаёт вопрос Змей, и я выплываю в реальность. Несколько секунд между его словами, а я уже нарисовала себе не лучшую картину развития событий.

Набираюсь храбрости, вспоминая мать. Часть своей жизни она училась не отсвечивать. Как только отец возвращался, она тут же уходила в свою комнату или кабинет, как любила его называть. На самом деле ничерта она не работала, а просто сидела со стаканом, оплакивая свою жизнь. Почему не ушла?

Лет с тринадцати я задавалась этим вопросом, но никогда не спрашивала, понимая, что мать просто сломанная кукла в чужих руках, плывущая по течению.

Но я - не она! И сделаю всё, чтобы выбраться из этой тюрьмы!
- У меня не было мужчин, - говорю спокойно, продолжая стоять почти у самой двери, хотя внутри дрожит страх. Голос стал увереннее, а вот движения подчинить себе не в силах.

- Знаешь, что делают с маленькими лгуньями? - понижает голос до шёпота, и мне становится не по себе.

- Нет, и не узнаю. Потому что говорю правду! - смотрю в его сторону, не различая глаз. Только выдержать бы я этот взгляд?

- Ко мне! - новый приказ, но продолжаю стоять на месте в дурацком платье, выданном его помощницей. - Раз, - считает он, как полагаю, до трёх. - Два.

Мои нога всё же делает шаг навстречу, прямиком к монстру, от которого можно ждать всё, что угодно.

Переступив черту, я перестану быть той, кем была, потому что очевидно одно: он убьёт во мне всё, что мне так дорого.

Добро пожаловать в книгу. Перед вами история Алисии Алиевой. Она выросла, ей 19.

Буду рада звёздам, добавлению в библиотеки, комментариям. Для этого историии и создаются.

Приятного чтения

Визуалы. Алисия Алиева и Александр Горячев

Дорогие друзья. Хочется представить вам главных героев. Они даже не могли представить. что судьба сведёт их вместе.

Алисия Алиева - 19 лет. Дочь одного из представителей клана Алиевых, кто ещё недавно был не последним человеком в городе. Студентка Балетной школы.

Даже не могла представить, что отец способен дать её на откуп самому страшному человеку, потому что иного пути нет

.

А вот так Алисия выглядит в танце

Горячев Александр - Змей, Ксан, Гор. У него много имён, но за всеми ними скрывается властный. жесткий, надменный человек, который считает, что “Мир зиждется на деньгах и власти”.

32 года. Владелец крупной финансовой организации займов под залог имущества. Начинал с микрокредитных организаций, быстро поднялся на “мусоре”, которым окрестил людей. Кстати, о мусоре. Ему так же принадлежит большой мусороперерабатывающий завод. Поговаривают, что он приглашает сюда на переговоры, и порой неугодные люди просто исчезают. Байки? Кто знает, но глядеть ему в глаза не каждый сможет.

Глава 1

В каждой семье свои традиции.

В нашей, видимо, продавать женщин.

Алисия Алиева

Они снова кричат, вернее, не только отец. Мать обычно молчит, сидя на диване и напиваясь, потому что это единственное, что ей помогает. Зачастую это виски или коньяк, но, кажется, она не побрезгует ничем, главное, чтобы пойло было дорогим.

Раньше была другой, хотя я не помню этого. Теперь у неё бар в восточной части дома, где отец почти не появляется, а у него бесконечные любовницы моего возраста. Однажды я даже подозревала свою подругу, с которой больше не общаюсь, хотя каждый из них уверял меня, что я параноик. Не пойман – не вор, так ведь? И мои догадки так и остались на уровне предположений.

- Адиль, пожалуйста, - впервые мать стоит на коленях по своему желанию, - она ещё ребёнок!

Застываю в дверях собственной комнаты, боясь пошевелиться и сделать вдох. На плече сумка со сменкой. Кидаю взгляд на часы – почти опаздываю, но появиться сейчас внизу не могу. Мне надо знать, о чём они говорят?

- Не лезь, куда не следует! - по голосу понимаю, что отец пьян. По обыкновению, наоборот. Он всегда собран, мать же плавает в прострации. Даже на собрания в школу она иногда приходила не в лучшей форме. От неё разило не только духами, а мне было стыдно. Может, ещё потому я старалась сделать всё, чтобы её не было там. Оценки на отлично, поведение в рамках приличия.

Стыжусь ли я своей матери? Гордо подняв голову, заявлю, что нет. На самом деле не понимаю, как можно так опуститься.

- Встань! - звучит приказ, и мать нехотя поднимается. Всё не как обычно, странно, и я отказываюсь верить в то, что речь обо мне.

- Продашь её так же, как меня отец? - звучит горькая усмешка матери, и она падает в кресло, раскидывая руки. Выглядит так, будто сейчас отключится. И это её нормальное состояние. Он даже лечил её от зависимости, но каждый раз, возвращаясь, через время она говорила, что её жизнь настолько дерьмова, что нет смысла держаться за неё.

Синдром жертвы на закланье, которая считает всех виновными в своих бедах. Я не обеляю деда, тем более, даже не помню его. Но и с таким, как отец можно держать нейтралитет, быть изворотливее и умнее. Они ненавидят друг друга, но продолжают жить, будто не веря в то, что можно просто разойтись и сделать друг друга куда счастливее.

Признаться, если бы я не была их дочерью, подумала бы, что это пересказ турецкого сериала. Брат деда стал виновником гибели кого-то из клана отца. Трёхлетнее противостояние закончилось свадьбой, на которой был закопан топор войны.

У матери был другой мужчина, но она принесла себя в жертву, как любит повторять, чтобы спасти своего брата и будущее поколения от мести. Например, Амира, которому повезло, что он Алиев. Будь у моего младшего брата другой отец, всё могло быть иначе. Я думала, меня минует эта учесть, но у женщин в этой семье незавидная судьба.

- Адиль, - на этот раз мать называет отца по имени без отвращения. Обычно она делает так на людях, дома же позволяет себе другой тон. Ненавижу, когда он поднимает на неё руку. Не при всех, конечно. Однажды он не сдержался и ударил её при мне, но тут же ушёл, будто именно мой молчаливый укор мог как-то на него повлиять. – Уверена, он страшный человек, - мать почти шепчет.

- Монстр! – его улыбка настолько кривая, что больше похожа на какую-то страдальческую. – Ты же так нас всех называешь, да? Думаешь, я бы так поступил с единственной дочерью, имей другую возможность?

Мне страшно. Потому что они говорят обо мне.

Мне чертовски страшно, ведь я считала своего отца всесильным. Теперь выходит, что есть кто-то ещё, кому он не в силах противостоять, что готов откупиться мной.

- Что ты ему пообещал? – требует мать ответа.

- Заткнись, Лера – он закрывает уши руками, будто это может его спасти.

Последнее время было заметно, что отец изменился. Стал более дёрганым, неопрятным, постоянно кому-то звонил. Я не придавала большого значения, потому что почти не бывала дома. Полным ходом шла подготовка к балету, где у меня была довольно значимая роль. Я надеялась, что действительно талантлива, а не причина в моём папочке, который прилично спонсировал институт. Многие думали, что быть дочерью Алиева – почётно. Что теперь? Что скажут теперь все те, кто мне так сильно завидовал?

- Наше имя будут полоскать на каждом углу, - продолжала мать. И я не знала: она боится за меня или себя? Между нами никогда не было той близости, какая бывает между родными. Будто я была виновата в том, кто мой отец. Порой казалось, что через меня она ненавидела его. Человека, сломавшего всю её жизнь. Только сейчас она всё же пыталась меня отстоять.

Звонит телефон, но я тут же сбрасываю. Привычка ставить на вибрацию сейчас спасает. Родители не знают, что я здесь. А вот я не понимаю, о ком они говорят.

Глава 2

\Люди делают деньги,

Деньги делают людей.

Баста

Чёртова сумка падает с плеча, привлекая внимание.

- Алисия дома? – отец тут же поворачивает голову в сторону лестницы, и я вовремя отскакиваю.

- Она на репетиции-, - неуверенно отвечает мать, поднимаясь с кресла.

Намеренно громко захлопываю свою дверь, прислоняя телефон к уху, и показываюсь, делая вид, что ничего не слышала.

- Да, Рита, случайно проспала, скоро буду, - говорю первое, что пришло в голову, сбегая со ступеней. Только не показывать им, что знаю. Хотя мать на моей стороне, уверена, с радостью бы спрятала меня, зная, что из-за этого будут проблемы у отца. – Привет, - убираю телефон, смотря на неё, как обычно. – Что-то случилось?

Интересно посмотреть на себя в зеркало, как выглядит лицо лгуньи. Только это порой полезное качество, особенно в нашей чудесной семье.

Она оборачивается назад, будто спрашивая, имеет ли право рассказать жертве о том, что касается именно меня. Отец напряжён, кажется, он не был готов к такому. По крайней мере не сейчас. Если требовался серьёзный разговор, он приглашал в кабинет. Я этого не любила, чувствуя себя каждый раз будто на экзамене.

- Мне сказали, что ты ушла, - вместо правды говорит Адиль Алиев.

Наверное, это была горничная, которая видела, как я выходила на улицу, правда, потом вспомнила, что забыла телефон, потому вернулась. Получается, не зря. Только что меня приговорили к смерти.

Горячев Александр. Он же Ксан. Он же Змей, как его называют многие. На фуршетах, где мне приходилось бывать из-за отца, разговоры вели не о благотворительности, которой зачастую прикрывались те, у кого были деньги. Отец зарабатывал грехи, мать отмаливала их, направляя в дома-интернаты для инвалидов. Несколько раз меня брали с собой, и это была показушность для прессы, потому что нас с Амиром ставили рядом с самыми искалеченными детьми, чтобы сделать глянцевые фотографии. Наверное, показать, насколько у семьи Алиевых большая душа и бездонный кошелёк.

Я ненавидела такие поездки, потому что после ловила себя на мысли, что жизнь состоит не только из развлечений и удовольствий. Но ещё из страданий тех детей. Без родителей, ущербных, не имеющих возможности иметь то, что было у меня. И от этого становилось стыдно.

Уверяла, что не виновата в том, кто, где и каким родился.

- Лисёнок, - мать вырывает меня из задумчивости. Она часто называет меня Лисой. Не потому, что я рыжая или хитрая. Это сокращение от Алисии. Сколько раз просила её так не делать на людях, но порой всё же проскакивает.

- Да, я уходила, но забыла телефон, - трясу гаджетом в воздухе. – Идти надо, - тут же спохватываюсь, боясь, что меня сейчас не выпустят. – Опаздываю. Покааа, растягиваю беззаботно слово, пытаясь выглядеть обычной. Только ума не приложу, что теперь делать. Бежать? Но куда?

Втягивать одногруппников не хочу, зная отца. Он всё равно найдёт, только за то, что искал, кому-то придётся ответить.

К родственникам отца даже не подумаю, они первые, кто позвонят, чтобы выдать меня с потрохами. Бабушка по матери умерла три года назад, а деда я почти не помню. Остаётся дядя Стас.

- Ты когда вернёшься? – звучит голос в спину, но я в несколько шагов преодолеваю гостиную, хватаясь за ручку входной двери. Конечно, слышу и могу ответить, но не хочу. Вместо этого сбегаю с крыльца, пытаясь нашарить в кармане ключ от машины, и быстро сажусь, косясь в сторону выхода.

Ключ никак не хочет находиться, и я злюсь на чёртов кусок железа и себя за то, что так часто происходит.

- Ну давай же, давай, - шепчу себе под нос, как мантру.

Наконец, нахожу ключ в кармане сумки и тут же проворачиваю в замке зажигания. Мотор благородно урчит. Авто подарил на День Рождения отец. Это было три месяца назад. Я догадывалась, что подарок будет серьёзным, но реальность была даже лучше ожидания.

Отъезжаю, чувствуя, как бешено колотится сердце. Постоянно смотрю в зеркало заднего вида, боясь, что сейчас меня остановят. Нет. Ворота отъезжают плавно. Киваю Денису, одному из охранников, симпатичному парню, который однажды получил выговор за то, что мне улыбался. Теперь всегда будто сердится.

Жму газ на полную, потому что свобода. Кажется, только что я решила сбежать из дома.

Глава 3

Моя свобода больше мне не принадлежит

Алисия Алиева

- Антон, - дёргаю рукой, пытаясь сбросить цепкий захват отцовского охранника. Я давно придумала ему прозвище Питбуль, и ни разу не усомнилась в том, насколько они похожи. – Пусти!

Папочка не идиот, сразу понял, что я могу не вернуться, а потому отправил вслед конвой. Даже не заметила, где брюнет припарковал машину, а вот схватил меня уже у подъезда Ритки, и её слабые попытки отбить меня спортивной сумкой со сменкой не увенчались успехом.

Мощным рывком он оттаскивает меня от подруги, когда дверь открывается и какой-то парень выходит, говоря по телефону.

- Помогите! – кричит ему почти в лицо Ритка. Он быстро оценивает ситуацию и ускоряет шаг. Да уж, в наше время рыцарей можно по пальцам пересчитать.

- Успокойся, - говорит с сильным ударением на «о» Антон, будто это добавляет брутальности его виду.

Вообще он неплох: короткий ёжик волос, которые, будто, отмеряют по линейке, потому что, кажется, они одной высоты каждый месяц. Может, просто не растут? Лицо всегда гладко выбрито, внимательные карие глаза и ямочка с одной стороны щеки. Кажется, правой.

Когда-то я даже была влюблена в него, около пяти лет назад. В его обязанности входило отвозить меня в школу и забирать оттуда. И я ловила мимолётные взгляды через зеркало заднего вида, считая, что так выражается симпатия.

Сейчас он снова смотрит на меня в зеркало, но я понимаю, что это другое. Он боится, как бы не выпрыгнула на полном ходу, потому что его задача: притащить мою задницу домой.

- Каково быть палачом? – решаю высказать ему свою обиду. Будто именно он виноват в том, что я хреново прячусь, а он хорошо находит.

- Мы не в лес, Алиса, - усмехается, прожигая меня глазами. – И не на гильотину.

А вот этот взгляд знаю. Он уже из разряда «я бы её трахнул». Нарочно расстёгиваю медленно куртку, и вжик молнии привлекает его снова. Антон поправляет зеркало, но я понимаю, что теперь он настроил его на мою грудь. Тут грех жаловаться, потому что, как теремок: они не низок, не высок. Так и моя двоечка.

Но я для него – кукла на витрине. Смотреть можно, трогать нельзя. И это определённый вид власти, который имею.

- Антон, - кричу, потому что он настолько отвлёкся, что медленно стекал на встречку, и летящая в лоб машина активно сигналила фарами. Он вовремя выворачивает руль вправо, а я чувствую, как сердце адреналинит от случившегося. Только что мы чуть не попали в аварию.

- Адилю Керимовичу не говори, - просит, смотря на сей раз прямо. Только что на руле была одна рука, теперь две. И неясно, что для него хуже: авария или мой отец.

Остаток пути больше в гляделки не играем. Он смотрит на дорогу, я на горящие вывески закрытых магазинов. Рабство отменили как бы, но Алиевы не в курсе. А я у них, как живой товар. Только даже боюсь представить, что от меня потребует этот Змей.

Кажется, последний раз мать с отцом меня встречали на пороге дома никогда. Они вообще старались не пересекаться здесь, потому что на территории можно было не скрывать истинных чувств.

- Спасибо, Антон, - кивает отец, держа руки в карманах. Кажется, из него выветрился весь алкоголь, потому что выглядит он трезвым. А вот мать, наоборот, набралась. То ли для храбрости, то ли оплакивала мою участь.

Не дожидаюсь, пока Питбуль обойдёт машину, чтобы открыть мне дверь, потому что здесь так заведено. Плевать на всё. Резко распахиваю и выбираюсь, не утруждая себя тем, чтобы захлопнуть.

- По какому поводу собрание? – интересуюсь, сложив руки на груди и широко расставив ноги. Стойка ни разу не балетная, это больше танцы улиц, которые увлекли меня в последнее время.

Я не такая вообще. Привыкла подчиняться отцу, потому что иного выхода у меня нет. Он – власть в доме, а до недавних пор и на территории, и я принимала эти правила. До сегодняшнего момента. Пока этот мудак не захотел меня продать!

- С каких пор нельзя пойти в гости к подруге? – нарочно ломаю комедию, потому что интересно, что он ответит.

- С тех самых, когда часы пробивают десять вечера, - говорит на это.

Да, конечно. Это одно из правил, которое должно соблюдаться. И по этому поводу ребята часто шутили. Только знали бы они, каково это иметь такого отца! В мою сторону боялись смотреть обычные парни, как только узнавали, чья я дочка. Хорошо ещё, что не заставляет носить платок, как некоторые из семьи.

- Подойди, - требует властно, и моя уверенность тут же исчезает. Ёжусь под его тяжёлым взглядом, который заставляет молчать многих. И повинуюсь, делая несколько шагов, но тут же останавливаюсь.

- Ближе, - ласковее говорит отец, и я сглатываю комок в горле, потому что даже не могу представить, что он задумал.

Глава 4

Меня никогда не бил отец. Он просто прожигал взглядом, от которого физически становилось больно. Так и теперь.

- В комнату, - не требующий возражения голос звучит в сумерках.

До чёртиков страшно. Только, если боюсь родного отца, что говорить о другом? Нехотя прохожу мимо: в арку родителей, где мать по правую руку, а он по левую. Оборачиваюсь, различая Питбуля. Антон отчего-то уводит глаза, будто стыдно. Может, боится, что расскажу о том, что он чуть нас не угробил?

Меня.

Для отца важна только я, и не потому, что он желает мне счастья. Он просто прикрывает свою старую задницу. Я как капитал, в который он вложил, а теперь собирает проценты.

Говорить бесполезно. Должна придумать другой способ. Закрываюсь в комнате, бросаясь к шкафу с одеждой, и хватаю первое попавшееся. Нет времени думать, просто любые вещи, которые пригодятся. Слышу робкий стук в дверь и замираю. Чёрт. Кому ещё что от меня надо?

Засовываю сумку под кровать, закрывая шкаф, и быстро осматриваюсь. Вроде не заметно. Стук повторяется, потому открываю. На пороге мать, подпирающая косяк, а к руке приклеился стакан.

- Пустишь? – говорит так измученно, будто её настолько заколебала жизнь, что она еле держится.

- Хочешь дать наставления, как раздвигать ноги перед тем, кто противен?

Моя голова откидывается в сторону, и я хватаюсь за горящую огнём щёку, смотря с ненавистью в мутные от алкоголя глаза. Это третья пощёчина от неё.

Первую я заслужила, когда в седьмом классе сказала, что презираю её за слабость, насмотревшись фильмов про женщин-эмансипе. Сильные духом, смелые и отважные. Я хотела равняться на них, а не на мать.

Вторая прилетела два года назад, когда у меня вырвалось, что ненавижу её за то, что она не может вступиться и отвоевать мне хотя бы час времени после десяти. Я была зла, и сказала это в сердцах. Потом мы не говорили какое-то время. И вот Бог любит троицу.

- А теперь успокоилась и впустила, - отклеивается от косяка, чуть отстраняя меня от дверного проёма. Чуть не падает, но вовремя ухватывается за моё плечо, восстанавливая равновесие, и я подавляю желание толкнуть её или вернуть оплеуху.

- Закрой дверь, - то ли командует, то ли просит, почти падая на кровать, и остатки алкоголя выплёскиваются на любимое бело-серое покрывало.

Всё еще стою, прижимая ладонь к щеке, раздумывая, не вылететь ли отсюда пулей. Прислуга разъехалась, не считая Аню, нашу повариху, которой просто некуда идти. Дети забрали квартиру, оставив её на улице. А мне она больше, как бабушка. Всегда добрая и ласковая. Она точно останавливать не станет.

Антон? Этот может. Надеюсь, уже уехал, если у отца не будет других распоряжений. Охрана? С ними проблема. Выйти с территории легально можно только через ворота. Камеры на доме, садовой дорожке, выезде. Везде! Раньше я считала это мерой безопасности, потому что отец понимал, что дом должен быть именно крепостью. Помню даже покушение, за которое пришлось кому-то жёстко заплатить.

Нас с Амираном увезли в Америку, якобы, показать Диснейленд. Но я подслушала разговор, что на самом деле вопрос стоял иначе.

- Лисёнок, - звучит из материнских уст, и она хлопает несколько раз ладонью по кровати, призывая сесть. Это моё домашнее имя. Лиса’ или Ли’са – Алисия. И нет во мне ничего рыжего или хитрого, просто сочетание букв.

Толкаю дверь, поворачиваясь и убирая с лица ладонь. Что она мне скажет после всего?

- Это только на месяц, - язык заплетается, но она пытается говорить как можно чётче.

- Что? – не до конца понимаю.

- Твой переезд. Потом ты вернёшься.

На долю секунды чувствую облегчение. Это, оказывается, не навсегда. Меня не убьют, не скинут в озеро, а вернут через месяц.

Всего лишь месяц. Только нет.

Мать его, месяц!

Да за это время можно так сломать человека, что он не сможет голову поднять! На что они вообще договорились?

- Ты в курсе, что мать из тебя хреновая? - смотрю с вызовом.

- Как и жена, как и человек, - скользит горькая усмешка по лицу. – Ты знаешь, что я сделала?

- Слила свою жизнь в унитаз? – через грубости чувствую себя более уверенной в себе. Будто, унижая других, становится куда проще, что я сама в полной заднице.

Она пропускает мою колкость мимо ушей и пытается пить из пустого стакана. Вижу скатывающуюся каплю по внутренней стенке, падающую в горло, и она с раздражением швыряет на ковёр злополучную посуду.

- Помнишь Стаса? – откидывается на кровати, укладываясь на мою подушку, и мне почему-то мерзко видеть её здесь.

- Который дядька? – прикидываю, кого я вообще знаю с таким именем.

Глава 5

- Где тёлка? – смотрю на помощника, который должен был просто забрать девчонку и доставить её сюда. Играю стаканом виски. Кубики успели подтаять, но приятно перекатываются, отчего кайфую.

- Нет, - вижу, как дёргается кадык, и становится мерзко, протирает взглядом пол.

С одной стороны должны боятся, с другой – иметь яйца, иначе я не буду уважать. А если не буду уважать, на кой хер мне такой дебил?

Опрокидываю залпом в себя остатки вискаря, алкоголь обжигает гортань, но от этого охренительно хорошо.

- Говори, - позволяю исповедаться.

- Забрал её от дома, посадил в тачку, - монотонно читает монолог Бык. Кликуха в тему, и по фамилии, и по внешности. Тот случай, когда совпадение полное. – Повёз.

Хватаю бутылку, хрустя крышкой, и бульканье заполняет тишину.

- Да, блять, ты родишь сегодня? – теряю терпение, смотря на него исподлобья.

- Она поссать попросилась.

- Пффф, - шумно выдыхаю воздух. – Кусок дебила.

- Сказала, что салон обгадит! – пытался защищаться Бык. – У меня кошка как-то в машине…

- Сука, - вплёскиваю содержимое в придурка, затыкая воспоминания. Сорокалетний вискарь впитывается рубахой, оставляя пятна. Да одна капля дороже его чёртовой одежды.

- Воняло, - всё же добавляет, будто, не скажи, его разорвёт.

- Какая, твою мать, кошка, Арсений? – кошусь в сторону вискаря. Брат у него куда сообразительней. Хуева протекция. Подкинул хер пойми кого, а Бык, как тупая собака, но верный. Потому и держу. Надо было Пику доверить, тот бы вместо одной тёлки двух притащил. Но даже не мог подумать, что этот может так тупо повестись.

- Дальше! – прикрикиваю.

- Я с ней вышел, хотел пасти, попросила отвернуться.

- Ясен хуй, - согласно киваю. – Она ж по своему желанию сюда ехала, - вставляю сарказм. – Хотела с порога отсосать.

- Не, ехать не хотела, - не соглашается Бык, и я рычу от бессилия, смотря на него, как на идиота.

- А потом она не вернулась, правильно? – задаю вопрос.

Он кивает, пожимая плечами.

- Ходил искал, там темно, как в жопе.

- По ходу, ты из неё и выполз, - сжимаю зубы и кулаки. Охота кого-то ёбнуть. Вот как раз того, кто тёлку проебал. Если спуститься в зал, груша удовлетворения не принесёт. Можно в клуб, но не сейчас, потому что следует как можно быстрее найти сучку.

- Набери Пика, - обращаюсь к телефону, и искусственный интеллект отыскивает нужный номер, подчиняясь с первого слова. Так бы все. Ставлю на громкую, укладывая на столешницу, и снова наливаю алкоголь. После ответа прошу найти дочку Гудини, и Пика просит координаты.

Смотрю на Быка, сдвинувшего брови, будто о чём-то задумался.

Щелчок, и его взгляд прикован ко мне.

- Где толчок? – интересуюсь.

- Какой? – не сразу понимает. – Ааа, - тут же тянет. – В лесу.

- Таааак, - становится интересно, и поворачиваю голову в сторону окна. Девочка испытает много радостей, если реально ломанулась через лес. Такие не привыкли к ёлкам. Только к палкам, которые им будут кидать.

- Короче, бери Быка, Горбатого и валите искать, - даю распоряжение.

Вторая линия, на которой проглядывается Алиев. Ну и какого хера ему надо? Наебать меня хочет? Может, там тачка ехала, чтобы тёлку забрать? Типа, выполнил договор, а, если она свалила, так спрос уже не с Гудини?

- Сукааааааа, - тяну, размышляя, что именно так всё и было. Небось, ещё и не целка. – Да, - отвечаю спокойно, и слышу, как он интересуется, добралась ли дочурка.

- А не ты ли надоумил её свалить?

Секундная пауза, и он продолжает.

- Где именно?

Хер знает, играет или реально не в теме. Проговариваю то, что сказал Бык.

- Отправлю парней.

- Надеюсь, чтобы вернуть её мне?!

- Я держу слово.

- Хочется верить. Иначе, ты знаешь, что будет. Кстати, если на ней клейма негде ставить…

- Сам к врачу возил, - представляю, как для него это унизительно, только время клана прошло. А я люблю нагибать таких, как Алиев. – В расчёте?

Надо же, как боится за свою жопу, что набрал.

- Часы пока не закончили тикать, - отвечаю на это, показывая Быку, чтоб свалил. – Не будет тёлки, не будет тебя, понял?

И мне не нужен ответ, потому что каждый из нас знает его.

Глава 6

Из двух зол выбираю меньшее.

Бегу по лесу, не разбирая дороги, надеясь, что погони не будет. Повезло, что достался этакий увалень, которого легко обмануть. Для чего Змею такие охранники, подрывающие авторитет? Надеюсь, из-за меня его не закопают где-нибудь в лесу. Или какие у бандитов санкции?

Резко останавливаюсь, потому что не слышу звуки трассы. Грудь вздымается, и дышу учащённо. Луна подсвечивает немного, и мне повезло не напороться на торчащий сук.

Куда бежать? В полицию? Сказать, что родной отец собственноручно продал какому-то уроду? Или вырыть себе где-то землянку и поселить здесь? Или же найти того, кто сделает женщиной, чтобы Змей отказался от меня?

Телефон сразу отключаю, потому что иначе найдут в два счёта. Единственный фонарь гаснет, чтобы дать возможность мне сбежать.

Вообще плохо представляю себе лес. Лишь тот, что на территории дома. Но там он слишком вылизан и ухожен.

Из диких животных - отец, который стоит троих волков. Будто услышав мои мысли, кто-то вдалеке начинает выть, и мне становится страшно. А если реально тут кто-то водится? Принимаюсь озираться по сторонам, уговаривая себя, что это просто собаки. Слышу, как кто-то идёт, и замираю за деревом.

Слишком темно, чтобы хоть что-то разглядеть, но луч скользит рядом. Если он решит пройти дальше – прятки закончатся не в мою пользу. Но мне везёт, если можно так выразиться, и увалень возвращается обратно, чтобы разочаровать босса.

Ха. Их уделала девчонка! Только сбежать мало, надо ещё оставаться не пойманной.

Интересно, кто выбирал время? Это для того, чтобы я ничерта не разглядела? Тогда проще было надеть мешок на голову, чтобы везти так.

После разговора с матерью, меня заперли в комнате. Точнее, не сразу, как она ушла. А когда поймали с сумкой у ворот. Я не идиотка, чтобы пробиваться в центральные, но чёртовы камеры меня выдали. И под конвоем отправилась дожидаться казни, которая состоялась на следующий день.

Меня отдали какому-то мужику, и мать для чего-то кивнула, будто благословляя. Ну да, конечно, осталось помахать платочком на прощанье. Это же всего на месяц.

- Когда он захочет тебя взять, не сопротивляйся, - говорила она в моей комнате, а меня выворачивало наизнанку от одного осознания, что кто-то станет касаться меня против моей воли. Хотелось реветь и проклинать всех, но я сцепила зубы, потому что во мне текла кровь Алиевых. Только и отправлюсь туда именно по этому же поводу.

- Отличная рекомендация, - кривлюсь, ощущая омерзение от ситуации. – Подожди, запишу в блокнот с пометкой: советы любимой мамочки.

- Не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней, - говорит на это, устало закрывая глаза. Движения плавные, речь замедленная. Она пытается быть здесь, но по ощущениям, что где-то далеко.

- Совет номер два будет? – нарочно громко выдвигаю стул, приподнимая его на пару сантиметров, и тяжело опускаю, отчего мать тут же распахивает глаза. – Лекция продолжается, или можем расходиться?

Злюсь. Неимоверно злюсь на происходящее. И не могу понять, как она так спокойно может реагировать, что меня подложат под какого-то мужика. От одной мысли воротит и потряхивает.

- Ты девственница? – интересуется, и я закатываю глаза.

- Вот с тобой ещё не обсуждала такие темы!

- Как хочешь, - прислоняет ладонь к глазам. – Слушай, выключи свет, невыносимо.

- Иди к себе в кабинет, там ты лучше смотришься!

- Маленькая идиотка, - она пытается подняться. – Я пришла не для того, чтобы плясать на твоих костях. Я лишь пытаюсь хоть как-то помочь.

- Рассказывая, что следует быть проституткой?! – не могу сдержать эмоций.

- Эти спят со всеми, - слишком спокойно отвечает, махнув рукой. – У тебя другая ситуация.

- Какая же? – чуть ли не кричу и тут же кошусь на дверь.

- Ты не пойдёшь по рукам. Может, ему не понравится, и он оставит тебя в покое после первого же раза.

Стону от бессилия, будто слушаю, как меня будут убивать: понемногу отрезая кусок за куском. И кто я буду после всего? После того, как вернусь.

Если вернусь, - добавляю.

- Уди отсюда, не хочу тебя видеть! – за пару шагов отказываюсь у двери, дёргая её на себя.

Да, с матерью я могу переборщить. Возможно, всё идёт от неуважения отца, который вытирает об неё ноги. Мы с Амираном смотрим и зеркалим. Если отцу можно, нам, выходит, тоже? А вот с ним уже другие отношения.

Да, сегодня я пыталась показаться самостоятельной и крутой, но он слишком быстро поставил меня на место.

- Ему нужна девственница, - будто даёт мне подсказку, проходя мимо, и скрывается в длинном коридоре.

Глава 7

Потеряла счёт времени, блуждая по лесу. Удалось выбраться на трассу, только даже не могу представить, куда идти. В сознании бьётся мысль, которую подкинула мать. Чтобы не передумать, включаю телефон, выискивая Артура.

Высокий брюнет, получивший мастера спорта по боксу, за телом следит, достаточно симпатичный. Брат Жанны, бросающий на меня многозначительные взгляды. Она говорила, чтобы в мою сторону даже не смотрел, иначе может лишиться яиц, а она всё же переживает за ближайшего родственника.

Уверена, узнай отец, что его дочка имела связи с каким -то плебеем, как он любит выражаться, тому бы не повезло.

Знаю троих, кто гипотетически хочет меня. Возможно, список больше, но сразу приходит на ум Антон, водитель отца, Артур и Самвел. Последний - сын его компаньона, или бог знает кем там отцу приходится Геворгу. Иногда мы встречались на благотворительных мероприятиях, скрашивая минуты нахождения там.

Он знает, как нравиться, и я часто вижу фото в его профиле с разными девчонками. Внешность и деньги способны открыть многие двери, не буду говорить, что любые. Это обман.

Принося мне сок, он намеренно касался руки, и, когда смотрела на него, слегка прокусывал нижнюю губу. Делал комплименты и раздевал глазами.

Скрывать не буду, мне нравилось ощущать себя желанной, да и то, что видела в зеркале, вполне устраивало.

Внешность моя была немного восточной: светлые волосы матери не перешли в наследство, вместо этого воронье крыло отца. Глаза карие, как доминантные, припухлые губы. Но не дурацкий клюв, который любят многие.

Мать грешила ботоксом, надеясь обмануть природу, только сочетание с алкоголем давали отвратительный результат. Смотря на неё, я не желала выглядеть так же.

Итак, Артур. Сглатываю ком в горле и нажимаю вызов, чтобы не передумать. Надеюсь, он ответит быстро.

- Привет, - слышу немного озадаченный голос. Ну конечно, я прежде ему не звонила. Единственный раз, когда не могла найти Жанну.

- Хочешь меня трахнуть? - спрашиваю без обиняков, и тут же зажмуриваюсь от неловкости.

Всегда с гордой головой, чистая и непорочная. Я не так представляла свой первый раз. Не хранила себя для будущего мужа, но и не планировала ложиться под первого встречного. Сколько раз я видела Артура? Пять? Восемь? Пара фраз, хищный взгляд. Надеюсь, после него я не разочаруюсь в сексе, и он в курсе, что надо делать.

Артур тянет какую-то букву, а я понимаю: чем дольше говорим, тем больше вероятность того, что меня найдут люди отца.

- Ладно, забудь, - намерена положить трубку, потому что на кой чёрт мне такой неуверенный парень.

- Постой. Конечно, хочу.

- Тогда приезжай сейчас за мной.

Легко сказать, только как объяснить, куда именно. Цокаю языком, понимая, что следует включить gps и скинуть ему локацию.

- Ты сейчас не шутишь? - представляю, как он там офигел от услышанного.

- Я серьезна, как никогда.

- Это проверка, да? Отец твой так решил...

- Чёрт, Артур. Или да, или я найду кого-то более уверенного в себе.

Не стану же я называть ему истинную причину.

- Да я могу! - тут же пытается убедить меня в своей мужественности. - Кидай адрес.

Слышу, как что-то упало. Наверное, побежал собираться. Разрываю связь, скидываю ему локацию, сообщение, что телефон будет недоступен, но я жду. И тут же отрубаю гаджет, потому что всё это время на второй линии висел «Папочка». Ну да, как же, так я и ответила. Зажимаю кнопку выключения, и прячу гаджет в карман куртки, стоя за деревьями, пока по трассе катают машины.

Желания заниматься сексом с Артуром нет. Наоборот, настолько неприятие, что подташнивает. Надеюсь, он подумает о презервативах. Написать?

Достаю телефон, но тут же прячу. Не совсем же он идиот. Бьёт нервная дрожь, и пытаюсь себя успокоить. Что будет, если меня найдут? Хотя вопрос стоит задавать иначе.

Что будет, КОГДА меня найдут?

Не знаю, сколько проходит времени, и даже кажется, что Артур не приедет. Но вижу, как паркуется машина, выхватывая фарами часть дороги. Наконец-то. Выбираюсь из укрытия, открывая дверь, и усаживаюсь сзади, когда слышу голос.

- Ну, привет.

Водитель оборачивается, только это не Артур.

Глава 8

На меня смотрят глаза незнакомца, и я испуганно распахиваю свои. Хватаюсь за ручку, но двери тут же блокируются, и я остервенело дёргаю её несколько раз, надеясь, что она отомкнётся.

- Да ладно, ты же только пришла, - усмехается он, будто каждый день занимается тем, что крадёт девчонок.

Мотор ревёт, и тачка срывается с места, а я понимаю, что сама притащила себя в лапы какого-то маньяка. Шарю руками по тёмному салону, пытаясь выискать что-то, чем можно его огреть.

Зачем он вообще тут остановился? Может, это человек Зме’я? Отцовских всех знаю в лицо. Да и не стал бы он меня пугать каким-то мудаком.

Или стал бы?

Может, он нашёл меня и решил проучить?

Немного отпускает, потому что появляется надежда, что это просто игра.

- Есть 18? – интересуется водитель, но продолжаю молчать.

Нащупываю в органайзере какую-то пластиковую небольшую бутылку, и тут же зажимаю в руке. Сомнительное оружие, но лучше хоть что-то. Больше ничего не находится.

– Целка? – опять задаёт вопрос водитель.

- Нет, - нагло вру, чувствуя, что рядом с ним неимоверно страшно. Могу нагрубить, но разум говорит, что не стоит. Таких не следует злить.

- И похер, - он начинает снижать скорость, сворачивая куда-то в неприметный поворот направо. В отличие от меня, знает местность, и я включаю телефон, чтобы отец нашёл. Его следует прятать до последнего, потому что это – возможное спасение.

Только быстрее, пожалуйста. Меня колотит, и пластик хрустит в руке, потому что сжимаю его сильнее.

Мудак притормаживает и поворачивается, а я бью, как можно сильнее ему по лицу, легковесной полупустой бутылкой. Идиотизм, но тяжело справиться с эмоциями.

- Сука, - вырывается из его горла, и я вцепляюсь в его лицо ногтями, пытаясь сделать ему, как можно больнее. Машина медленно катится, он не успел поставить её на нейтралку, и фары выхватывают деревья, которые быстро приближаются. Давлю на глаза, так учил Антон. Глаза, кадык, пах. Три кита.

Он сидит полубоком, и я в более выгодном положении. Подскакиваю на кочках, потому что машина начинает съезжать по небольшому склону, и пальцы сползают, и он успевает вывернуться. Быстро переключает скорость на нейтралку, выскакивая из машины, и готовлюсь к худшему. Ни один охранник отца не стал бы со мной так. Значит это кто-то другой.

Озираюсь, предполагая, с какой стороны зайдёт, и выбираю неправильную. Звук со стороны спины, и тут же боль в голове, и он тащит меня за волосы, а я пытаюсь ухватиться за сиденье, слыша, как рвутся волосы. Резко дёргает, чуть ли не снимая скальп, и разжимаю руки, вываливаясь из салона. Пытаюсь помогать себе ногами, пока он тащит куда-то дальше, а потом боль уходит с головы, зато резко пронзает рёбра, от чего сгибаюсь пополам.

- Чёртова сука, ты чуть нас не убила!

Нас. А что он собрался тут делать со мной? Изнасилует, понятно, а что потом? Понимает же, что молчать не буду. Значит…

Хватает за куртку, и ощущаю шлепок по лицу. Невыносимо больно, и горит щека. Мать не умеет бить, в отличие от этого. Резко переворачивает, заводя руки за спину, и я упираюсь лицом в траву, чувствуя привкус земли. Сладковатый запах бьёт в ноздри, подсказывая, что здесь кот-то уже нашёл последнее пристанище. Надеюсь, не моя предшественница. И от этого окатывает ледяным страхом.

Рёбра ноют, руки заломлены так, что не в силах двинуться, и прижаты коленом, пока он пытается стянуть с меня джинсы. Стараюсь вывернуться, но безуспешно, и он побеждает, потому что я чувствую воздух на коже и чужие ладони, больно сжимающие ягодицы.

Внезапно он напрягается, прислушиваясь, и я различаю шелест шин.

- Помоги… - напрягаю голосовые связки, и тут же мой рот накрывает грязная вонючая ладонь. Чувствую его страх, пока он восседает на мне, и понимаю, что спасена. Не могу повернуть голову, она впечатана в грязь в сторону от дороги, но вижу, как появляется больше света. Становится проще дышать, потому что тяжесть уходит. Он поднимается, намереваясь сбежать, и я слышу его шаги, пока сама лежу, боясь привлечь к себе внимание.

Полчаса назад я уже спутала машину, захлопнув мышеловку.

Стараюсь даже дышать тише, ожидая развязки событий, когда внезапно вздрагиваю, потому что в воздухе раздаётся звук выстрела.

Глава 9

- Ну, - смотрит на меня Антон, пока второй, даже не знаю его имени, вдавливает в землю того, кто только что это делал со мной. Насильник извивается и скулит. Конечно, ему больно. Ему должно быть неимоверно больно. Может, стоит отрезать член и засунуть его в…

– На, - протягивает мне резиновую биту Антон, не переставая жевать жвачку, и я неуверенно принимаю. – Алиса, втащи этому козлу, - тянет лыбу, а я в прострации. – Егор, - окликает второго, будто призывая к действию.

- Ты даже не понял, чья это дочка, сука? – черноволосый отрывает от земли водилу так, что тот хрипит от боли, выгибаясь гортанью. – Гудини! В курсе, кто такой?

Взмах кулака вместо ожидания ответа, и фары выхватывают красные слюни. Но даже не морщусь, смотря на это, потому что он заслужил, как никто другой. Ветер смешивается с его шумным дыханием, и я неторопливо подхожу ближе. Уже в штанах.

Когда прогремел выстрел, лежала со спущенными джинсами: дрожа и не зная, чем для меня это всё кончится. Антон помог подняться и натянул одежду, пока я стола, боясь смотреть ему в глаза. Сам застегнул и пуговицу, и ремень, будто мне три года.

Было стыдно, что меня застали в таком положении. Но боюсь даже представить, чем бы всё кончилось.

Пальцы сжимают плотную резину. Наверное, для неё это не в первый раз, а вот для меня – да. Несколько раз переступаю с ноги на ногу, будто пытаюсь устаканиться.

- Да бей уже!

Черноволосый держит мужика за волосы, пока тот закрыл глаза. Невыносимо смотреть, только причина не во мне, а в фарах, слепящих его. Размахиваюсь и слегка задеваю лицо. Простой чирк, даже сама понимаю, что ему не больно.

Слышу шаги, и Антон оказывается рядом. Грудь упирается в мою спину, и он обхватывает мои ладони вместе с дубинкой. Замахивается. Чувствую, что на этот раз вложена сила, и не сопротивляюсь. Даю дубинке лететь, куда её направил человек отца, и тут же слышится стон, голова мудака откидывается, а черноволосый отпускает его, плюнув на спину.

Ощущаю, будто теперь нет ограничений, вырываюсь из объятий Антона и вбиваю носком белого кеда удары в бок лежащему. Не так, как он мне. Только опять чувствую, что не хватает чего-то. Слышу, как усмехаются рядом. Наверное, это реально смешно, только я плачу негативом за негатив, а потому перемещаюсь на ухо, понимая, что здесь куда больнее.

Он уже не держится за простреленную ногу, потому что должен укрывать голову. Будь я одна, никогда бы мне не позволил такого сделать, но за моей спиной два мужика с пятью доводами в обойме.

- Ну ладно, хорош, - снова ощущаю, как меня кто-то обхватывает, и пытаюсь вырваться.

- Пусти, - рычу, потому что кажется, будто я должна отплатить не только за себя. – Пусти, сказала!

Сколько ещё тех, кого он привозил в лес? Сразу сориентировался, заблочил двери. Не прохожий. Всё отработано. Накатано. Даже место, где пахнет слишком сладко.

Останавливаюсь, принюхиваясь, и говорю тише.

- Успокоилась.

Антон пускает, иду на запах, дрожа от того, что сейчас могу увидеть. Перед глазами представляется труп девушки. Чёрные волосы, красивая, примерно девятнадцать лет. Лежит со спущенными светлыми джинсами, упираясь лицом в землю.

- Алис, - зовёт Антон, думая, что сбегу, но мне просто необходимо узнать, чем так отвратительно пахнет. Слышится свист и разговоры между собой. А потом будто снова звуки приближающейся машины.

Темно.

Я отошла в сторону от машины, не имея с собой фонарика. Луна полная, только и с ней плохо видно. Вставляю руки в карманы, телефона нет. Чёрт, где его обронила? Или в салоне мудака, или, когда его грязные руки лапали меня.

Оборачиваюсь, смотря, как останавливается ещё одна машина. Не много ли? Уже три на крошечной поляне, где я чуть не лишилась девственности и жизни.

Передёргивает от омерзения и пережитого. Сажусь за куст, чтобы меня не увидели. И смотрю, как выбирается какая-то фигура из новой тачки. За ней вторая, с водительского. Отсюда не различить, кто это, хотя и нахожусь достаточно близко.

Антон светит в мою сторону фонарём, только я спряталась хорошо. И в нос ударяет настолько тошнотворный запах, что тут же прикладываю руку ко рту, пытаясь сдержать рвотный рефлекс.

- Алиса, - слышу крик и торопливые шаги в сторону. Если он упустит меня, отец его убьёт. Стараюсь не дышать, чувствуя ступор. Вот сейчас повернусь, и на меня смотрят стеклянные глаза. – Лиса, - снова зовёт, пробегая мимо, и я смотрю, как за ним следует ещё кто-то.

Внезапно свет выхватывает меня из темноты, и я не вижу, кто наклоняется надо мной, потому что рядом лежит то, что источает тошнотворный запах.

Глава 10

Снова сидела в чужой машине, только знала, куда везут. Остальное оставалось загадкой, ну, кроме того, что мои родители выдали разрешение на изнасилование.

Пассажир рядом с водителем поправляет зеркало, но я нарочно не смотрю в его глаза. Слишком красивые для того, кто их носит. Нежно-голубые, окаймленные тёмным контуром.

- Да, Ксан, она у нас, - звучит приятный голос, и я сжимаю зубы, чувствуя себя экзотическим зверьком, которого везут на потеху хозяину. Может, с экзотичностью загнула, всё же не мулатка или азиатка. В остальном - верно. - Не успел, - продолжает отвечать на вопросы, а я вспоминаю огромную тушу коровы, рядом с которой меня вырвало.

Не девушка. Животное. Я всё же нашла причину. Только от стеклянных глаз, проеденного живота и тошнотворного запаха не смогла сдержаться. А тот, кого назвали Пикой, держал волосы, чтобы не испачкала. Совсем как я однажды Жанке, когда она решила узнать, что такое вино. Передозировка красным, и личный опыт, что вливать такое количество - чревато.

Я пробовала несколько раз, и то лишь потому, что было интересно, как мать постоянно сидит на пойле. Оно такое же мерзкое, как она, когда напивается.

- Бык, воды принеси, - кричит кому-то, и я вижу ботинки Антона рядом с собой. Не поднимаю головы, потому что невыносимо стыдно. Сначала натягивал на меня штаны, теперь видит рядом с жижей. Поднимаюсь, чувствуя, что мужчина тянет за локоть вверх, и принимаю протянутую бутылку с водой и бумажные салфетки. Крышка заботливо откручена, и я ощущаю себя девочкой из детского сада с кучей нянек, только они все мужчины.

Прополаскиваю рот, сплёвывая на землю, и вытираюсь салфетками.

- В порядке? - интересуется блондин, и только сейчас замечаю его невероятные глаза, потому что второй светит фонарём.

- Да убери, Бык, - тут же толкает его руку голубоглазый. - Сетчатку спалишь.

Слышится свист с того места, где остался человек отца с неудачливым насильником.

- Разберись, - одно короткое слово, и увалень отправляется выполнять приказ, запуская руки за пояс, а я понимаю, что блондин тут главный.

- Дальше сами, - говорит Антону, и теперь уже хватка довольно сильная. Какая быстрая смена поведения, будто два разных человека. Меня бесцеремонно тащат к машине, задевая плечом водителя. Уверена, это не случайность. Тут даже припевалы друг перед другом красуются, доказывая, что они круче. Если себя так ведут люди Змея, то что говорить про него?

Выплескиваю на ходу воду из бутылки на себя и землю, потому что не успела перехватить тару другой рукой. О манерах речи не идёт, меня силой тянут, куда надо.

Хлопок, и я испуганно оборачиваюсь в сторону выстрела.

- Да не на что там смотреть, - стоит грудью блондин, и теперь его лица не видно. Какой-то блеск в области уха. Замечаю серёжку: круглое небольшое кольцо с какой-то висюлькой. - Давай в тачку, - подталкивает, куда ему надо. - Как тебя?

Это он про имя спрашивает?

- Алиса, - отвечает вместо меня Антон, подходя ближе. - Ты с девчонкой поаккуратнее, не Машка из подворотни.

Блондин дёргает дверь на себя, бесцеремонно запихивая меня внутрь, и тут же хлопает дверью.

- Поговорить хочешь? - доносится до моего слуха.

- Ты не газуй, - осаживает его Антон. - И не таких ронял.

Прилипаю к окну, боясь, как бы сейчас разборки не стали серьезнее. Ничего не видно. Зато фары выхватывают двоих, что несут третьего. Сглатываю ком в горле, потому что понимаю, чем закончилось моё бегство.

Смертью.

Только уверяю себя, что лучше избавиться от такого мудака, чем потом читать новости, что пропали девушки. И кто знает, может уже не одна.

Открываю дверь, и тут же чувствую, как ее толкают обратно.

- Она не вещь, - заявляет Антон, и о машину ударяется тело.

- Охерел?

Блондин делает выпад, и теперь они перед машиной, будто бойцы на подсвеченной сцене.

Пока двое пытаются скрыть последствия, ещё двое выясняют отношения, и мне льстит внимание Антона, пусть он и мудак, забравший меня от подруги. Но теперь на моей стороне.

Не знаю, какая школа у блондина, а отец своих отбирал тщательно. Помнится, Антон отменно владеет Самбо, и сейчас доказывает, что это не пустые слова.

У меня есть возможность сбежать, пока все заняты делом. И я даже перетекаю на другую сторону, чтобы незаметно открыть дверь, когда вижу нож у блондина. Дергаюсь всем телом в сторону водительского сиденья, упираясь обеими руками в клаксон. Пронзительный гудок прорезает воздух, и оба тут же оборачиваются ко мне.

Вижу, как показываются и другие. Бык и черноволосый, но эффект достигнут. Момент упущен, гнев начинает стихать.

Глава 11

Впервые была рада тому, что позвонил Змей, потому что к Камбале меня так и не повезли.

Пика бросил гневный взгляд в сторону водителя, будто тот передал мысленно сигнал хозяину, и оставшуюся часть дороги молчал, о чём-то раздумывая. А я пялилась на проносящиеся мимо деревья, пытаясь осознать, где именно теперь буду жить.

Судя по тому, что мешок мне на голову не надели, это не было тайной. А мне предстоит выяснить, кто такой Александр Горячев, а потом сбежать, потому что в данный момент уже не выйдет. Тот, что сидит за рулём ещё мог допустить ошибки, но второй, увы.

Коттедж стоит среди леса, и я не понимаю, как водитель вообще находит дорогу в темноте. Ни одного фонаря, ни соседей поблизости, и потому неприятно сосёт под ложечкой. Это же не просто так, что здесь никого больше нет.

Высокие чёрные ворота с пиками распахивает охранник, и я вижу кобуру и дубинку на его поясе. Отец так же относился к своей безопасности, и теперь я выбралась из одной клетки, перейдя в другую.

Мощённая белым камнем дорожка проходит прямо через лес. Сосны тянутся верхушками ввысь, и я ощущаю приятный хвойный дух через приоткрытое окно. Никаких немыслимых фигур из деревьев, садовых скульптур, фонтанов, вычурных ландшафтных решений, которые разместились на нашем участке.

Особняк довольно большой. Этакий космический корабль из стекла и бетона, приземлившийся в середине леса. И моё сердце ухает вниз, потому что я вижу того, кому предназначена.

Змей сидит за панорамным окном, не шевелясь, и я уверена, он изучает взглядом машину. Я доставила хлопот, потому что должна была прибыть около двух или трёх часов назад, и теперь придётся прочувствовать его гнев на себе. Интересно, какие договорённости между ним и отцом? Связывать? Бить? Морить голодом?

Сглатываю избыток влаги в горле, потому что страшно. Вся моя уверенность в том, что я – дочь Алиева, померкла от одной его позы.

Массивное кресло полностью заполнено его телом. Причёска – короткий ежик, взгляд исподлобья, брови нахмурены, желваки играют на лице. Ворот рубашки расстёгнут, и я вижу, что его шею покрывают татуировки, уходя дальше по телу. Пиджак брошен на небольшой диван из того же комплекта.

Змей держит подбородок правой рукой, упираясь в подлокотник локтем. Вторая покоится по другую сторону, то сжимаясь, то разжимаясь. Нога закинута так, что щиколотка лежит на колене. И, да, чёрные туфли в доме говорят о том, что он всегда к чему-то готов.

Хлопок заставляет вздрогнуть. Пика выбирается из салона и потягивается, не собираясь открывать мне дверь. Чёрта с два я сама отсюда выйду. Только всё же ощущаю ветер на своём лице, и передо мной водитель, которому явно досталось за мою самоволку. Насуплен, но выглядит довольно безобидным, в то время как от блондина можно ждать всего, что угодно.

Бык ухватывает меня за локоть, задавая направление. И сама понимаю, куда надо идти, только ноги будто приросли к земле. А через витрину за мной наблюдает хладнокровный. Да успокойся, - пытаюсь урезонить саму себя, когда ощущаю не просто толчок, а как меня тянут в сторону дома.

Несколько ступеней, и мы внутри, в террариуме с королевской анакондой. И будто настолько тяжело дышать, что воздух втягивается лёгкими с шумом. Только я не имею права показать ему, что боюсь. Иначе перестану уважать саму себя.

- Ну, привет, - вырываюсь, складывая руки на груди, и вижу отражение Быка через стеклянный шкаф. На лице недоумение, да я и сама шокирована тем, что сказала. Это мне не свойственно, просто сейчас, когда эмоции зашкаливают, могу делать глупости.

Голова медленно поворачивается в мою сторону, и такое чувство, что я слышу тихий треск. Он не человек – будто робот с застывшей однотипной маской.

Молча изучает меня, как товар, и я ёжусь, ощущая себя голой. Нарочно опускаю глаза вниз, чтобы убедиться: джинсы всё ещё на мне. Только его сканирующий взгляд слишком тяжёл.

- Где была? – смотрит, не отрываясь, на меня, только ответ берёт Пика.

- В лесу блевала.

Чувствую, как лицо заливает краской. Не лучшая часть биографии. С другой стороны, может именно это и отпугнёт его от меня. Только сейчас замечаю, как перекатывает в руке какие-то шарики. Беглый осмотр стола подсказывает, что это орехи. Грецкие. Будто нарочно, он сжимает кулак, и ни один мускул не двигается на лице, а скорлупа хрустит, и тут же он чуть подаётся вперёд, высыпая на поднос расколотые орехи.

Это демонстрация силы? Тогда мне до чёртиков страшно, потому что эти ладони могут сомкнуться на моей шее и не разомкнуться.

- Кто с ней был? – продолжается допрос.

- Того уже нет, - снова Пика.

Взгляд в его сторону задаёт следующий вопрос, но он понятен лишь блондину, который снова отвечает.

- Хотел, чтобы Камбала проверил, только ты сказал срочно сюда.

Глава 12

Комната, которую мне отвели, была обычной. Просторная кровать, шкаф, стол, тумбочка, какие-то безделушки на полках. А чего я ждала? Плёток и наручников, развешенных по стенам? Шестов и откровенных фотографий?

Водитель ставит у стены чемодан с вещами и слышу, как сбегает вниз по лестнице. Телефон изъят, несмотря на мои возмущения.

- Туалет и ванная здесь, - провожатая ступает на мягкий белый ковёр, приминая пушистый ворс. Добирается до двери с левой стороны и толкает её, доказывая правоту. – Голодная? – поворачивается ко мне, смотря исключительно в глаза.

- Нет, - нагло вру, хотя мой ужин остался в лесу. Вспоминаю корову и сжимаю зубы.

- Тогда всего доброго.

Она уверенно пересекает комнату и выходит, закрывая за собой дверь. А я продолжаю стоять, ожидая, что сейчас она вновь распахнётся и влетит брутал в ботинках. Бросаю робкий взгляд на кровать. Он здесь намерен меня насиловать? Сердце глухо ухает в груди, пока представляю, что именно будет со мной делать. Как тот в лесу? ррясу головой, прогоняя мысли.

Отсчитываю тридцать секунд и приоткрываю дверь, выглядывая в коридор.

- Александр Леонидович не любит, когда по дому ходят его гости, - женщина делает ударение на последнем слове. – Что-то подсказать?

У меня теперь личный надсмотрщик? Она будет дежурить неподалёку?

- Нет, - тут же закрываю дверь со своей стороны, ощущая себя зверем в западне. Ищу замок, чтобы запереться, но тут он не предусмотрен. Ну конечно, было бы удивительно, если бы он тут был.

Быстро окидываю взглядом потолок. Видимых камер нет. Только это не значит, что нет вообще. Отец обычно маскировал их в идиотских статуэтках или вазах с искусственными растениями. Подхожу, снимая с полки странное животное. Кажется, это кошка. Сейчас такое современное искусство, что один видит дом, другой девушку. Фарфоровое тело гладкое и приятное на ощупь. Никаких шероховатостей. Ставлю на место, и беру на этот раз пузатую вазу. Пусто.

Спустя полчаса сажусь на кровать и откидываюсь на ней звёздочкой. Меня просто оставят в покое? Живот напоминает, что я лгунья. И что мне стоило сказать, что не откажусь от ужина? Пытаюсь найти телефон, шаря по карманам, но вспоминаю, что теперь его нет. Чертовски неудобно и пусто. Хочешь уточнить время – гаджет. Написать сообщение – он же. Узнать новости – опять без него не обойтись! Звонки, калькулятор, календарь, фото!

Пытаюсь припомнить, нет ли у меня там чего-то неприличного, и обмираю. Тут же сажусь на кровати, понимая, что нее стёрла сообщение от Артура. Чёрт. Что, если его накажут лишь за то, что он был намерен переспать со мной? Но немного успокаиваюсь. Это был разговор, а не текст. Откуда им знать, что именно мы собирались делать?

Прикидываю, сколько сейчас времени, и получается около двух ночи. Примерно так, точно всё равно не узнать.

Обычно перед сном иду в душ, но сейчас протестую. До последнего уверяю: если придёт Змей, он побрезгует моим телом, и будет шанс оттянуть время. Или нет? Откуда мне вообще знать, что для него нормально? О таком в интернете не пишут.

Сворачиваюсь калачом на чужой кровати, чувствуя себя неимоверно одинокой. Будто жду утра казни. А потом не выдерживаю и тащусь в душ. Меня касался покойник. Вспоминаю, как тащили того мужика, и невольно ёжусь. Не формально покойник, на тот момент он был живее всех живых. А теперь.

Не хочу о нём думать.

В ванной снова занимаюсь поиском камер, и становится спокойнее. Пусто. Быстро принимаю душ, переодеваясь в короткие шорты и футболку, и забираюсь под тонкое одеяло, пахнущее лавандой. Обожаю эти саше. На какое-то время забываю, где именно, и что в террариуме вообще может быть уютно. Но лежу без сна. Не привыкла укладываться голодной.

Чертыхаюсь, поднимаясь с кровати, и осторожно подхожу к двери. Тихо. Радует, что она не скрипит, как иногда бывает. У отца в кабинете нарочно такая, чтобы он слышал, если кто-то захочет туда забраться. Мне доставалось, а вот к Амирану он более лоялен. Ну оно и понятно: мальчик против товара, который можно продать. Например, мерзкому Змею, от одного вида которого меня тошнит.

Осторожно ступаю, боясь привлечь внимание. Свет приглушён, но горит в настенных бра. Делаю несколько шагов к лестнице, слыша оглушительный щелчок. Сердце трепыхается внутри, а надо мной ярко загорается лампа. Раньше я считала сенсорные включатели благом, теперь - злом.

Замираю, прислушиваясь к звукам. Тихо. Спускаюсь по лестнице, но не затем, чтобы попробовать сбежать. Бросаю взгляд на свои голые ноги. Надо было выбрать штаны, а не шорты, которые уж слишком коротки. Останавливаюсь внизу, понимая, что даже не представляю, где кухня. Прикидываю планировку, отправляясь налево. Она точно должна быть на первом.

По запаху ориентироваться не удаётся, потому открываю несколько дверей не туда. Когда, наконец, нахожу желаемое, дёргаю дверцу холодильника, намереваясь схватить первое попавшееся и сбежать. Радуюсь мясной нарезке и молоку, тут же закрывая холодильник. Беру со стола бананы, открывая один и откусывая. Какая же я голодная. Намереваюсь сбежать отсюда, как можно быстрее, и оборачиваюсь, чувствуя, как кусок застревает в горле.

Глава 13. Алисия

Змей смотрит на меня слишком спокойно, и от этого становится страшно: не ясно, чего ожидать от него.

- Я просто взяла немного еды, - говорю уверенно, пока он опускает взгляд всё ниже и ниже, упираясь в мои голые ноги. – И это пижама, - продолжаю строить из себя девчонку, которой вообще не страшно. Кафель холодит голые ступни, и мне совершенно не хочется, чтобы мой первый раз запомнился разбросанными продуктами и мужиком в трусах. Хотя с последним я погорячилась. Здесь как раз всё в порядке. Только меня воротит от этого человека, и я отдала бы всё, чтобы это был кто-то другой.

Но моя девственность - цена выкупа.

Змей продолжает молчать, а я делаю несколько шагов навстречу, сохраняя безразличное лицо. Только бы знал он, как колотится внутри сердце. И он знает.

Татуировка бороздит грудь: широкую и мощную. Уходит на плечо, а там, видимо, расползается по спине. При беглом взгляде не выходит разглядеть змею, а она должна быть. Такое тело задаром не даётся: годы тренировок и сбалансированного питания. Отец так и не смог держать себя в форме, а мать никогда не старалась. Я же знаю, что это такое, потому что балет не терпит лишнего веса.

Заставляю себя держать глаза на уровне его лица, максимум грудной клетки, но на долю секунды опускаю их ниже, чувствуя, как краска заливает лицо. Там у него точно всё в порядке, и мне в скором времени предстоит это узнать на практике.

Понимаю, что отходить в сторону не намерен, а потому пытаюсь, как в игре «Паутинка», не дотронуться до натянутых линий. Сейчас это дверной проём и Горячев. Прикидываю, что должно выйти, когда чужая рука обхватывает меня за талию, прижимая к себе, и я чувствую, насколько он горячий. Обычно змеи холодные. Только у него вразрез идёт. Фамилия говорит об одном, прозвище о другом.

- Я ненавижу, когда кто-то незнакомый ходит по дому, - говорит негромко, но голосом, не требующим возражений.

Банан свалился, а скоро за ним последует и остальное, которое сейчас мерно плющится между нашими телами.

- Просто…, - начинаю, надеясь оправдаться, но он тут же перебивает.

- Это понятно?

Сглатываю, сжимая зубы. Следует промолчать, но гордость, маленькая горошина, скачет в груди, не давая просто кивнуть.

- Может ещё посадишь меня на цепь? – заявляю с ненавистью глядя ему в глаза.

- Хорошая идея!

Сердце тут же ухает в пятки и не торопится возвращаться назад. Горячев не моргает, а я пытаюсь разглядеть горизонтальный зрачок, который есть у змей. Идиотизм, только не контролирую мысли, которые проникают в голову.

Он всё ещё держит, и понимаю: если ему вздумается взять меня прямо здесь, он так и сделает. Кричать? Есть ли в этом смысл? Таким, как он, должно нравится это. Наверное, ощущает себя хищником, загоняющим добычу. Каждому хочется быть первым, это заложено природой. Только у мужчин изначально первым, а у животных в спаривании.

Ощущаю большую ладонь, которая забирается в мои короткие шорты, сжимая ягодицу, и я испуганно округляю глаза. А он?

Готова поспорить, упивается своей властью и моей беспомощностью. Только просто так просто не сдамся. Обломаю ногти, оставлю отметины. Пусть помнит, откуда они.

Хватка ослабевает, и я не успеваю ничего даже сказать по этому поводу. Ступор длился несколько секунд, как и его касание, а теперь он что: готов отпустить? Выскальзываю вбок, задевая что-то твёрдое в его боксерах. Ну да, конечно. Что-то. Будто мне пять лет, и я не в курсе. Но почему от осознания, что у него встал, ощущаю не только страх, но и чувство внизу живота?

Спешу спастись бегством на втором этаже. Интересно, его спальня в какой части дома? У лестницы оборачиваюсь, встречаясь снова с ним взглядом. Пожелать спокойной ночи? Чёрта с два!

Буквально взлетаю наверх, закрывая за собой дверь, и держу её, будто это может помочь. Он вынесет её с одного удара. К тому же логика подсказывает: если бы Змей хотел взять меня, не стал бы отпускать. Удобный момент был как раз на кухне. Только, может, он предпочитает спальню?

Бросаю взгляд на незаправленную постель и снова прислушиваюсь. Тихо. Или он умеет летать, или его комната на первом этаже.

Успокаиваюсь немного, отправляясь на постель, и там быстро поедаю то, что удалось взять с собой. Первая ночь сносная. Если и дальше так пойдёт, жить можно. Только я прекрасно понимаю, что здесь не за тем, чтобы таскать колбасу из чужого холодильника.

Глава 14. Змей

Девчонка оказалась с гонором, но так даже интереснее. Тёлки, которые покорно раздвигают ноги, надоели. Как там спит Алиев, зная, что теперь я могу иметь его дочурку? Но удовольствия позже, сперва следует разобраться, кто на моей территории хочет меня же подставить. Пика занимается вопросом, только следует проверить ещё один вариант. Но тут я уже сам.

- Едешь обратно за тёлкой, везёшь её к Амине, - даю поручение водителю. Вчера был косяк, за второй – прощание славянки. Идиот понимает, что сейчас на нём великая ответственность, даже вижу, как лицо побледнело.

- Какие-то проблемы? – задерживаю взгляд, но он тут же быстро качает головой. Хорошо. Не хватало повторять несколько раз. Мне не нужны дуболомы.

- А вы, Александр Леонидович? - звучит в догонку.

Дверь уже открыла, намерен выбраться в сучье пекло. Лето в этом году охеренно жаркое.

- Что я?

- Ну вас как забрать?

- Большой мальчик, сам доберусь. Выполняй!

Толкаю дверь, и она мягко сцепляется с корпусом. Обожаю свои тачки: быстрые, мощные, тихие. Делаю шаг в сторону ресторана, где назначил встречу, и тут же прямо передо мной ложится на землю приличная плюха. Сраный голубь чуть не испортил новое поло. Смотрю на себя. В поле видимости всё чисто. Грёбаные птицы, засрали весь мир.

- Добрый день, - начинает очередная девчонка, и киваю, тут же перебивая.

- Меня ждут?

- Уже минут двадцать.

- Мяса принеси с картошкой и лимонада какого-нибудь, - делаю заказ тут же, отправляясь в нужную комнату. Хозяина знаю, можно сказать выкупил у него одну из приваток. Да и кормят тут хорошо.

- Деловой ты человек, Горячев, - усмехается Роберт, поднимаясь с места. Хрен его знает, рад видеть, если морда сияет, или делает вид. Он всегда умел держать лицо, потому единственный, с кем ещё общаюсь после школы.

- Здорово, - жму руку, внимательно рассматривая рожу напротив. – Чего за пустым столом?

- Успел перехватить, - хлопает себя по животу, усаживаясь обратно, и я занимаю место напротив. Успел он.

- Слышал про Рубцова? – не намерен ходить вокруг да около.

- Да, - спокойно отвечает, понимая, на кой ляд я ему тут аудиенцию устроил.

- Ну, - задаю вопрос.

- Что ну?

- Кто его подрезал, Роб?

Он смотрит на меня спокойно, будто нихера не боится, а я даже немного разочарован. Я держу район. Моё имя знают многие, а уж смотреть в глаза боятся. Я – закон. Власть. И какого-то хера он не дрожит здесь, а тупо пялится мне в глаза? Думает, что я всё ещё Сашка, которого он знал? Только я гоню. Сам бы перестал его уважать за такое. Пялится – борзый и слишком уверенный.

- Почему вопрос ко мне? – поднимает брови, откидываясь на диване.

- Напомнить, откуда я знаю этого дурика?

- И что? – пожимает он плечами. – Поблагодари за бабки. Мне это зачем?

- А вот и я понять пытаюсь. Может, затем, чтобы ко мне пришла тёлка, намекая, что я причастен к этому говну?

- Ты о ком?

- Жена Рубцова, не знаю имени.

- И что хотела?

- Обратно всё хотела, что ещё? Он её с голой жопой оставил!

Роберт барабанит по столу пальцами, будто думая над чем-то.

- И сказала, что думает на тебя?

Шумно выдыхаю, укладывая руку на спинку дивана.

- Удобно, да?

- Это не я.

Смотрю на того, кто когда- то был другом. Он умеет лгать, отлично это знаю, сам не раз просил. И вообще у них это семейное. Взять хотя бы сестру. Красивая тёлка и продуманная, хорошо устроилась. Ради неё он, возможно, и старается.

- Как Лолита поживает? – решаю зайти с другой стороны.

- В больнице.

- Да уж видел, - кривлю рот. Устроила Санту-Барбару, давит на жалость. Сейчас начнут проверять Рубцова, выйдут на меня. Не могут не выйти, тут всё слишком прозрачно. Только и мне скрывать нечего.

Бизнес чистый. За жопу никто не поймает. Я не Алиев, чтобы терять всё ради пары миллионов долларов. Тише едешь – меньше русский. Потому и подогнал мне дочку. И пусть засунет в задницу свою гордость. А я засуну кое-что другое в тёлку и заставлю повторять своё имя.

- Нахера она вообще вылезла? – интересуюсь у Роберта.

- Ты же знаешь, у неё свои планы.

- Нет ничего страшнее планов тёлок. Жила себя в шоколаде, захотелось славы?

Глава 15. Алисия

Клетка не такая уж и маленькая. Комнату не закрыли на ключ, могу ходить, пока нет хозяина. Лиза не улыбается, может, это прописано в её договоре? Повар мужчина, с ним тоже лишним словом не перекинуться. Да и быстро сбежал после звонка. Но кормит вкусно.

Телефон мне оставили. Оповестить полицию и повеселить их? Уверена, у таких, как Змей, везде свои люди. Да и я не совсем из ума выжила. Сегодня пропустила занятие, потому что говорить по этому поводу надо с Горячевым. Таков закон. Только и мне не звонили. Наверное, отец подсуетился. Недаром раздавал деньги. Интересно, сейчас у него с этим делом как?

Несколько раз пишу сообщение Артуру и стираю. Пусть для него буду динамо, потому что он для меня уже никогда никем не будет. А вот Жанка жаждет фактов, братец уже успел слить всю инфу.

- Ты колёс наглоталась? – ахает в трубку.

- Если бы, - лежу, смотря в чужой потолок, который ничем не отличается от того, что у нас дома.

- Ты реально хотела переспать с моим братом?

- Да, - отвечаю честно.

- Подробности! – требует она.

Становится неимоверно стыдно то того, что должна рассказать. Меня хотят подложить под мужика, который старше меня почти в два раза. Так я должна сказать? А ещё, что видела его вчера почти голым, и он лапал меня.

От воспоминаний становится жарко, и я запрещаю вообще думать о нём в этом ключе. Потому что ненавижу! Потому что не желаю! Потому что он не может быть моим первым мужчиной!

- Была пьяная, - нагло вру. Это единственное, что можно сейчас сказать. – Нашла у матери бутылку, решила попробовать.

- Ты ненавидишь алкоголь.

- Ну да, - пытаюсь выкрутиться. – Просто он был вкусный.

- Ты даже от ликёра отказывалась.

- Не знаю, что за штука, но реально классная.

- Скажи название.

Вот же Жанка. Чего пристала? Неужели, нельзя просто поверить на слово?

- Не помню, сейчас не дома.

- А где? Явно не на хореографии. Иначе я бы заметила.

- Заболела.

- И не дома?

- Ой, отстань! – негодую, ненавидя её за приставучесть, себя за то, что взяла трубку. – Мне пора.

Отключаюсь, не дожидаясь дальнейших слов, и размышляю, о чём теперь врать остальным. Не могу и не желаю рассказывать о том, что предстоит. Не хватало мне ещё, чтобы все смотрели косо, как на шлюху.

Пробирает озноб от осознания, что я и этот тип…

Бррр. Какая мерзость. Сглатываю излишнюю влагу, подскакивая с кровати. Бежать.

Быстро одеваюсь и спускаюсь с лестницы. Не крадусь, просто свободно иду в сторону выхода, надеясь, что прокатит. Как только вижу Лизу, говорю невидимому абоненту.

- Да, я поняла, выхожу.

Экономка складывает руки на груди, наблюдая за мной спокойно, и даже не бежит в мою сторону.

- Мне ваш босс звонил, - решаю уточнить, чтобы выглядело правдоподобно, и она согласно кивает. Надо же, удалось. Трогаю дверную ручку, надеясь почувствовать на лице воздух свободы, но дверь закрыта. Быстрый осмотр подсказывает, что ключа рядом нет.

- Тут заперто, - говорю, будто она сама не видит.

- Да, - тот же беспристрастный тон. – Должно быть как-то иначе?

- Конечно! Открыто! – слушаю собственный оглушительный стук сердца, понимая, что мне ничерта не поверила. И в её глазах я – маленькая врушка.

- Меня ждут, - пытаюсь гнуть свою линию.

- Всех кто-то ждёт, - она не моргает. Вот же змеюка. Змеева хранительница.

- Когда хозяин узнает о том, что вы меня не пустили…

- Поблагодарит за хорошую работу, - перебивает меня, подходя к креслу и усаживаясь в него. Закидывает ногу на ногу, и отмечаю короткие стильные белые брюки и красивую щиколотку. Что ж, со стилем у неё всё отлично.

Только сейчас замечаю малюсенькую чашку кофе на стеклянном журнальном столе. Как раз для её раздвоенного языка.

- Если вы… - снова пытаюсь, но она поднимает палец вверх, потому что её телефон принимается звонить.

- Да, - отвечает, слушая, что ей скажут. – Уже готова, - произносит, тут же отключаясь. Поднимается с места, направляясь в мою сторону, и становится страшно. Смотрю на неё, гордо подняв голову, потому что…

- Я вас не боюсь! – выпаливаю, и она, огибает меня. Тут же слышу хруст замка и шум улицы.

- Бояться надо других, - говорит, снова проходя мимо, а я оборачиваюсь, понимая, что добилась своего. Но почему она изменила решение? – Дверь закроешь, - доносится из кресла, и не понимаю, как она так быстро оказалась там.

Глава 16

Уворачиваюсь от мощного удара, который летит прямо в челюсть, и выбрасываю правый кулак в сторону чужого живота. Бах.

Кайф. Роб отступает на пару шагов, но не сдаётся. Таких уважаю. Вместо этого работает ногами, после третьего маха добирается до моего уха, и слышу профилактику канала.

Пиииииииииииииииииии.

Зверею, будто почуяв первую кровь, и принимаюсь молотить воздух, пока не добираюсь до рёбер соперника. Костяшки ощущают кости каждый раз, когда достигают цели, и он группируется, норовя уйти от удара. Отскакивает, сучий потрох, и вот уже сбоку намерен атаковать. Только это мой ринг. Мой бой.

Блокирую удар, отвечая левой. Нежданчик?

Только Роб знает меня давно, все приёмы, но попадается каждый раз на один и тот же. Грёбаный правша.

Слышу раздающиеся сбоку хлопки и отвлекаюсь глянуть, кого принесло, когда получаю удар в челюсть, и тут же чуть не падаю.

- Хорош, - толкаю в грудь Роба, который нихрена не отвлёкся. – Перекур.

Он нарочно прыгает передо мной кузнечиком, а я сплёвываю на канвас, внимательно смотря на Белого.

- Может, к Кощею? – усмехается нахал в который раз. Маленький доморощенный ублюдок. Сынок вседозволенности. Когда отец перестанет занимать пост, вынесу ему мозги в первую очередь. – Глядишь, станешь одним из его гладиаторов.

Резко перелетаю через канаты, оказываясь почти около него, и улыбка с морды стирается.

Нас всего семь. Как подземных королей в ебучей сказке Волкова. У кого он там её слизал? Да не похер ли? Главное, стащил так, что в стране круче оригинала пошло. Даже я по детству зачитывался. А теперь сам король. И могу нагнуть мэров, губернаторов, полицию. А вот ебучего сосунка просили не трогать, только он нарывается знатно.

Делаю обманный замах и хреначу его в дышло так, что принимается сипеть.

- Папке привет передавай, - приходится немного нагнуться, чтобы не кричать. И хлопаю по плечу, как брата. Он передаст, уверен. Только и я не позволю так себя вести. Он дерьмо на палке, а я сам себя сделал. Без родительских соплей.

Не зря один из семи.

Раз. Север. Занимается траншами тёлок на экскорт. Продажная любовь и всё такое, только нет у нас ничего общего. Каждый по своим берегам.

Два. Доктор. Прибрал к рукам игорный бизнес, лечит души развлеченьями, прикрываясь благотворительностью. Верить в такое выгодно тем, кто имеет с него бабки.

Три. Кощей. Тот самый, кто прикрывается спортивными клубами, имея подпольник с боями без правил. Бывал там пару раз, адреналин нереальный. И куда круче на канвасе, чем за его периметром. И готовит киллеров в стрелковых клубах, конечно же, нелегально.

Четыре. Князь. Этот торгует лесом и обрабатывает ресурсы. Держит свою часть, как надо. Как каждый из нас.

Пять. Барон. Владелец заводов, газет, пароходов. Министр ночных клубов, где можно накачаться до умопомрачения. Элитный алкоголь – это к нему. Кажется, ещё банки, авиакомпания, недвижка. Король королей в бабках с амбициями Абрамовича. Сучий сын прикупил даже футболистов.

Шесть. Эмир. Каланча в два метра ростом. Этот сосредоточился на цацках и аукционах тёлок с ювелиркой. Нехеровый подарок можно подогнать кому-то.

Семь. Ваш покорный слуга.

Протираю зеркало в душе, когда уже смысл пот. Приложил-таки, мудак. Усмехаюсь, разглядывая лицо в отражении. Время прилично, можно и в клуб.

Для элиты, для избранных, для королей.

- Жду на улице, - заглядывает Роб, тут же закрывая дверь. И я переодеваюсь, уверенный в том, что сегодня кого-нибудь трахну.

Вспоминаю про девчонку, которую должны одеть для меня. Точно. Маленькая дочка Алиева. Воинственная целка. Жопа, что надо. Успел оценить. Как и страх, что колотил её, когда я сжимая ягодицу.

Усмешка такая, что больше похожа на оскал. Я не силён в улыбках. Они нужны тем, кто желает понравиться. Мне ни к чему. Я хочу лишь подчинения и страха, который ощущаю вибрациями в воздухе. И это лучшее из ощущений.

Глава 17. Змей

Добираемся до клуба, когда уже темно.

Табличка «Золотое пекло» моргает неоном. Призывно приглашает внутрь, только не каждому дано войти. Это место для избранных.

Охрана пропускает, кого велено, Министр знает своё дело. Здесь нейтрал, где можно обсудить дела. Посидеть за столом, забыв прошлые обиды, забыв то, что мы постоянно делим этот мир.

Но это для нас, тех, кто короли. Тех, кого можно пересчитать по пальцам. Целый этаж в распоряжение, остальным тусить на первом: среди бухла, тёлок на шесте и громкой музыки. Есть бабки – добро пожаловать, но тут ещё и статус стоит учитывать.

Выбираемся с Робом из тачки, направляясь в сторону входа. Прикидываю, что народа уже пресс. Охрана тут же расступается, будто швейцары открывают нам двери. Хорошие пёсики. Музыка влетает в грудную клетку заставляя остановиться. Нихера себе бомбит, так и оглохнуть можно. А уж душу выбивает знатно. Слышу призывный голос, опять какая-то программа, потому решаю глянуть. Порой бывает интересно.

Сидеть среди прыщавых подростков и тёлок, выставляющих напоказ прелести, зачастую весело. Вспоминаю, как тоже только и думал, что трахнуть каждую. Пожирал глазами, раздевал, уводил в толчки и там приходовал, задавливая сверху пойлом.

Сегодня почти битком. Прохожусь взглядом по стойке, где в ряд зубцами расчёски сидит народ, и отправляюсь правее, где небольшие ниши с диванами. Народ беснуется, прыгает в небольшом квадрате, по которому скользят мечи джедаев, пока на платформе с шестом пусто.

- Ну что, готовы? – звучит раскатисто чей-то голос, и я выхватываю взглядом свободный диван. Подхожу ближе, как тут же туда приземляется чья-то мажористая жопа. Крашеные волосы, большие тоннели в ушах, джинсы в облипку и растянутая майка.

- Съебнул, - киваю парню, который смотрит на меня поверх чёрных солнечных очков. Он ещё быстрее принимается жевать жвачку, оценивая меня, потом бросает взгляд на того, кто за моей спиной, и решает не выёбываться. Поднимается с места, сваливая в закат, а я грузно падаю на место, чувствуя, как рядом прогибается диван от жопы Роба.

- Эльма-а-а-аа-! – снова играет на публику ведущий, и кидают подсветку на пилон, а около меня останавливается официантка. Короткие шорты, сиськи навыкат, белые подвязки и херова куча татух. Губошлёпка, но такими отменно сосать будет. Мягонько. Проходили.

Делаем чисто мужской заказ: мясо и вискарь, и пялюсь на сцену, где, виляя бёдрами, выходит умопомрачительная сучка. Отсюда она вообще кажется идеальной, а вблизи, уверен, там яма на яме, надутые шары силикона и сделанный нос. Но представляю, как она скачет на моём члене, и завожусь.

- Как делить будем? – толкает в бок Роб, перетягивая на себя внимание.

- Кого?

- Тёлку. Может, на двоих? Молодость вспомним.

Смотрю на него, как на дебила. Что несёт? Никогда не шпилил баб на двоих. Нет такого фетиша, и бабок всегда вдоволь. И дебил принимается ржать.

- Иди на хер, - закидываю ноги на пуф, укладываясь удобнее. Выхватываю в толпе хозяина. Министр – бывший депутат, уже полтинник на подходе, только по нему вообще не скажешь. Худой, тяжёлый взгляд, блондин. У меня политика чётко с Жириновским ассоциируется или пузачами.

Он что-то говорит ведущему, и теперь понимаю, какого хера так музыка орёт. Нагибаторы в казематах. Кто-то провинился, ему там яйца режут, видимо. Ох, Министр-Министр, как же всё продумано.

Девка извивается, раскидывает ноги, и вообще двигается зачётно. Блондинка, только отчего-то становится брюнеткой с лицом дочки Алиева. И представляю, как она будет танцевать для меня. Посмотрим на её балетную растяжку. Не всё ж мужикам в лосинах ноги закидывать, можно вертеться и на чём-то другом.

Ближайшие сорок минут проводим внизу, смотря на беснующуюся молодёжь и красивых тёлок. Жрём мясо и активно закидываемся алкоголем. Роб какого-то хера глядит на часы.

- Торопишься?

- Надо?

- Пошли.

Поднимаюсь с места, проходя мимо Аэлиты. Короткая стрижка, длинные серьги до самых плеч, кожаный белый комбинезон. Она уже знает, что мне нужно, потому просто кивает, провожая взглядом.

Глава 18. Змей

Поднимаемся по лестнице на второй, откуда можно наблюдать за происходящим внизу. Этот этаж для людей боссов, и он часто полон народа. А третий для избранных, и уже четвёртый год имею право и на третий этаж.

Монету давно не ношу, каждый знает в лицо. Это раньше приходилось доказывать, что один из немногих. Сейчас светить драконом ни к чему. Золотой кругляш, выданный Министром, в сейфе дома с моим именем, а у меня тут личные охренительные апартаменты.

Прохожу по длинному нескончаемому коридору в свой сектор. Делю его с двумя другими. В дальнем конце Кощей. Этого ещё на дух переношу, иногда имеем общие дела. Но лишний раз светиться вместе не стоит.

Вторая дверь скрывает Севера. Не в данный момент. Судя по тишине, мы с Робом тут одни. Было лишь пару раз, когда встречались, будто соседи. Кивок головы, и каждый скрыт за распашными дубовыми дверьми. Надо поговорить – зал с круглым столом, где мы будто рыцари Артура. Там и базарим по делу, реже о всякой херне. Мне не нужны подружки, бизнес – вот основа застолья.

Размещаемся с Робом в моём номере на длинном диване, бегущем гусеницей по кругу. В центре шест. Только с разницей, что лишь для меня и гостей. В люксе несколько комнат, где можно уединиться, и обычно я привожу сюда тёлок. Иногда Роба, как сегодня. И будет два в одном.

Спустя пять минут в дверь стучат, и Аэлита вводит свой товар. Она знает толк в работе. Подходит максимально грамотно. Среди пятерых – на любой вкус: блондинка, брюнетка, шатенка, рыжая, короткострижена с немыслимым цветом волос. Помню, как в самом начале она привела мне толстенную бабу, думая, что у меня фетиш. Я чуть не послал её, но потом исправилась. Сейчас только молодые и подтянутые жопы, уверенные позы и блестящий похотью взгляд.

Быстро наделяю вниманием каждую, выбирая ту, что похожа на дочку Алиева. Отдалённо, у этой не такие красивые и длинные ноги. Да и лицо совсем не то. Только какая в жопу разница. Вечером одна, ночью вторая. Меня на всех хватит. И я буду трахать Лису, чтобы она на всю жизнь запомнила эти дни.

Роб уверяет, что сегодня пас.

- Если эти не нравятся, есть пышнее формы, - опять продавливает свою фишку Аэлита, и я принимаюсь ржать.

- Да, Гиль, может тебе пожирнее тёлку? Ты не стесняйся, все свои.

- Не увлекаюсь, - спокойно пожимает плечами. – А можно тебя? – смотрит в упор на мамку, и та подкидывает вверх брови. Кажется, ей чуть больше тридцатки, сама была когда-то среди стоящих. Но теперь отошла от дел. Уже на пенсии.

Аэлита изучает партнёра, и я знаю, что она может послать. Только соглашается, потому что и сама хочет его трахнуть. Признаюсь, удивлён. Потому что при мне она многим отказывала. Не мне. Я никогда её не выбирал.

Когда за невыбранными закрывается дверь на магнит, расходимся по комнатам.

- Классика, минет, элементы БДСМ, анал, фистинг, золотой дождь, доминирование? – перечисляет девка, как по учебнику.

- Заткнись, - кривлюсь от этого её изобилия, пока она не добралась до извращений, от которых блевать охота. – Рот тебе не затем, чтобы речи толкать.

Она делает шаг в мою сторону, тут же оказываясь прижата спиной к моему торсу, и принимается покачивать бёдрами, скользя вниз. Даю полную свободу, просто наблюдая за мотыльком. Что выберет?

Садится до конца, а потом поднимает жопу, всё ещё касаясь руками пола, и укладываю ладони на прохладные ягодицы, вжимая их в свои бёдра. Шорты слишком короткие, чтобы скрывать много тела, и эта легкодоступность в последнее время загребла. Хочется чего-то более закрытого.

Интересно, как там дела у Роба? Аэлита профи. Наслышан.

Девка оказывается передо мной на коленях, расстегивая ремень, а я просто смотрю на красные губы, которые скоро примут мой член, и провожу по ним большим пальцем. Она тут же обхватывает его, принимаясь посасывать, а руки продолжают своё дело, вытаскивая в неоновый свет то, что имеет каждый мужик.

- Ого, - делает мне комплимент, и я в курсе, что она реально впечатлена, потому что размер у меня что надо. Не льщу себе, другие льстят, как и сама природа. – Обожаю большие члены, - горят её глаза. И тоже не врёт. По тому, как облизывает и заглатывает, видно, что работа ей нравится. А я знаю, что чистая. У Министра они чуть ли не после каждого клиента по врачам таскаются. Потому что тут не народ с улицы. За такие дела и выставить ему можно счёт, где на кону жизнь.

Слышу, как из соседней комнаты поёт Аэлита. Всё же трахнул её Роб. И от этого завожусь ещё сильнее, а девка знает толк в причмокиваниях. В этом и есть вся сущность тёлок. Правильно брать в рот. В остальном – это мир мужиков.

Визуал Роберта Гиле

Мне всегда нравилось видеть героев, хочу поделиться с вами ещё одним. Одноклассник Змея - Роберт, который заслужил право быть "другом", когда Горячев уже поднялся. Уверен в себе, амбициозен. Знает, что ему нужно.

Глава 19. Алисия

Чувствую себя наложницей, ожидая, пока султан отдаст приказ привести к себе. Только его нет дома.

Выбираюсь на лестницу, чувствуя себя проституткой. Ещё бы, на мне такой наряд, что впору встать на трассу.

Амина знает толк в шмотках, это было ясно сразу. Когда меня привезли к шикарной блондинке в трендовых вещах, она сразу взяла в оборот.

- Привет, - определила два поцелуя по каждой из щёк, будто мы были старыми подругами. – Неплохо выглядишь, - решила похвалить, критически осматривая мои джинсы и топ. – Но у меня есть кое-что получше.

Дальше я была отправлена в кабинку, где принялась мерить одежду, а она говорила с собой вслух, размышляя, что лучше. Моего мнения не спрашивал никто, и, когда она отложила немыслимую вещь, которую впору надевать лишь эскортницам, я возмутилась.

- Позволь каждому делать свою работу, - мягко опустила на плечи руки, и я ощутила внутренний стержень. Она всё равно сделает так, как положено. Не я первая, не я последняя. Видно, что её услугами Змей пользуется не в первый раз и уверен в качестве. – Я одеваю, - указала на себя, - ты снимаешь, - улыбнулась в ответ. – Вот и всё, что надо знать.

Резко закрываю дверь, принимаясь снимать с себя всё чужое. Не хватало, чтобы каждый говорил мне, что следует делать.

- Ты же дочка Алиева, да? – слышится её приглушённый голос.

- Не твоё дело, - грублю, сгорая со стыда. Все кругом знают, к чему меня готовят. Пусть ещё включит камеру и снимет процесс на видео, чтобы рассылать всем знакомым. А лучше пустить по федеральному. Уверена, у этого гондона есть люди везде.

Поправляю топ, смотря на себя в зеркале, и натягиваю поверх рубашку. Укутаюсь в одеяло, пусть идёт к чёртовой матери.

Только бунтовать приходится недолго. Как только выбираюсь, вручают несколько пакетов, а девчонка нагло лапает мою грудь.

- Охренела? – отмахиваюсь от неё.

- Ты же не будешь больше ничего мерить? – изгибает она бровь. – А мне надо выдать тебе несколько пар белья.

Выдать. Будто я в казённом заведении.

- Если не хочешь выглядеть идиоткой, а чтобы у него встал, лучше сама скажи размер чашки.

- Да пошла ты, - делаю несколько шагов в сторону.

- Ладно, - слишком спокойно заявляет. – Ксан любит строптивых тёлок. Будешь просто голая. Запомнись ему идиоткой, а не той, от которой может рвать крышу.

Не знаю почему, но меня это останавливает. Как бы я ненавидела, но она права. Пусть я буду хотя бы в одежде, которая меня скрывает, чем вообще безо всего.

- Умница, - тут же отправляется Амина к стойке с лифчиками, а я зло буравлю её взглядом. – Не первая, кто так смотрит, - вытаскивает нежно-голубой комплект, направляя в мою сторону, но тут же бракует. За ним достаёт бордовый. Терпеть не могу этот цвет, но она отчего-то она решает, что мне пойдёт.

Когда в руках оказывается несколько вариантов, подходит ко мне, протягивая вешалки и глядя в глаза.

- Девственница? – интересуется.

- Похоже? – отвечаю с вызовом, и она прищуривается, задумчиво рассматривая меня, а я чувствую себя не в своей тарелке. По сравнению с уверенной Аминой - нервная, психованная идиотка. И мне совершенно не хочется быть такой, но я боюсь, что спокойствие могут принять за покорность. Где эта грань?

- Сейчас можно больше одного раза быть девственницей, - подталкивает снова к примерочной. – Слышала про капсулы? – она начинает мне нравиться хотя бы тем, что ведёт себя не как стерва. Довольно доброжелательна и совсем не похожа на грымзу в доме Змея.

- Да, - решаю ответить. Обсуждали это с девчонками. Маленькие капсулы с искусственной кровью, которые используют за 15 минут до полового акта. Вуаля - эффект испачканной простыни.

- Какую херню только не придумывают, чтобы порадовать мужиков, - делится она мнением. – То курсы минетов, - принимается перечислять, - то эти идиотские капсулы. Немыслимые игрушки, - будто изливает мне душу. - Ну что, подошёл?

Дверь дёргается в сторону выхода, но я не тороплюсь открывать.

- Ладно, смотри сама. Не маленькая, - соглашается Амина. – Будут претензии, скажу, что с гонором. Ксан поймёт.

Почему она называет его так странно?

Трогаю грудь, удобно разместившуюся в прозрачных чашках, и обвожу пальцем сосок, представляя, как сегодня меня будет касаться этот негодяй. Омерзение пополам с желанием, и я страшусь собственных мыслей. Это неправильно и ненормально. Пусть у него красивое тело и большие ладони, способные ласкать. Но он монстр, который заставляет идти меня против воли.

- Не покажешься? – настаивает Амина. – Уверена, тебе подошло. Просто хочу глянуть.

Глава 20. Алисия

Прихожу в себя, когда солнце уже высоко. Чёрт, снова прогуляла занятия. Только меня всё равно никто туда не пустит. Вспоминаю, что так и не переоделась, и подхожу к зеркалу. Очарование вечернего гардероба прошло, и я кажусь себе неимоверно ужасной, быстро стягивая чулки так, что они чуть не рвутся в моих руках.

Завтрак снова в одиночестве, потому что Змей или не вернулся, или уже ушёл. Интересоваться об этом не намерена. Ещё подумают, что расстроена, будто мы не встретились.

- Можешь выйти в сад, - звучит голос, и с удивлением смотрю на гарпию.

- Туда ходят по талонам? – тянусь за яблоком, тут же откусывая его.

- И твой на сегодня аннулирован, - разворачивается она, отправляясь куда-то по своим змеиным делам, а я показываю вслед средний палец.

- Я бы не советовал, - подаёт голос Ник. Уверена, повара зовут Коля, но он переиначил на иной манер. Потому что в нашем веке Колей быть стрёмно.

- Есть яблоки? – делаю вид, что не понимаю.

- Хамить.

- Она первая начала, - пожимаю плечами.

- А ты первой закончи. Вижу, девчонка с мозгами. Устройся удобно, а не пичугой в клетке.

В его словах есть логика, только и лебезить перед прислугой не стану. Грымза ведёт себя, будто вершина айсберга, пока Змея нет дома. Терпеть не могу таких, кто выполняет беспрекословно команды. И сама никогда не буду такой. По крайней мере постараюсь.

Поднимаюсь в комнату, не зная, чем убить день. Звонит мать. Не хочется отвечать, и я позволяю себе игнорировать. Вместо этого включаю кино, дожидаясь вечера, и явно слышу, как хлопает дверь, и припевала разговаривает с кем-то.

Привстаю, ощущая быстро бегущее вскачь сердце, и шаги, поднимающиеся по лестнице, всё ближе.

Стук быстрый, но тут же дверь распахивается.

- Через сорок минут тебя ждут, - оповещает Нагайна.

- Кто? – задаю идиотский вопрос, но она не улыбается. Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся. Она из этих?

- Сделаю вид, что не расслышала, - отзывается на это, закрывая дверь. Но тут же снова вижу её физиономию.

- Не забудь принять душ, - и на этот раз оставляет меня в одиночестве, и шаги отдаляются от моей двери.

Вот оно. Сглатываю излишнюю влагу, усаживаясь на кровати, и обхватываю голову руками. Тише, тише. Сорок минут? Чёрт. Хватаю телефон, будто пытаясь засечь момент моей казни. Если не пойти?

Магомет сам придёт к горе?

И дальше что? Какая разница где и как? Главное – итог. У нас будет секс, потому что именно затем меня сюда и послали. Выполнять чужие прихоти.

Надо лишь думать, что это не конец света. Что я выживу после. Что изнасилования можно избежать, если немного завестись. Только одна мысль об этом – будто я сама себя предаю.

Вытираю потеющие ладони о плед. Даже не думала, что будет столько волнения. Отторжения. Я не хочу.

НЕ ЖЕЛАЮ!

НЕНАВИЖУ!

Вскакиваю с места, снова оказываясь у окна. Фонари подсвечивают газон, но я знаю, что там охрана. Стоит только сунутся, как меня тут же скрутят и приведут обратно. Унизительно… К чему делать глупости, зная заведомо, чем они закончатся? Не хочу выглядеть идиоткой.

Подхожу к шкафу, смотря на купленные вещи. То, что было вчера? Но тут же передумываю, потому что внутренняя стерва вопит и ерепенится. Выбираю совсем другое, словно это мой бунт, и натягиваю на себя. Тридцать минут. Чёрт.

Провожу по ноге рукой, чувствуя, как колется щетина. Вчера утром сбривала, а она уже снова тут. Делаю шаг в сторону ванны, но останавливаюсь. Обойдётся. Пусть будет так.

Сажусь на кровать, немного раскачиваясь. Представляя, какие последствия могут повлечь за собой мои действия. За непослушание хватают за волосы, связывают, бьют? Господи. Только не это. Я так старалась не быть матерью, и становлюсь ей. Меня заставляют ею стать.

Двадцать минут. Снова вытираю потные ладони и подхожу к зеркалу. Выгляжу просто. Может, то, что надо? Он просто не захочет, и разойдёмся по комнатам? Или же озвереет, и будет хуже…

Когда остаётся пять минут, лечу в ванную. Он возьмёт то, что нужно. А я буду чувствовать омерзение от своей несвежести. Обязана помыться не для него. Для СЕБЯ! Закалываю волосы, которые были в душе с утра. Быстро намыливаю пену, принимаясь себя тереть. В конце прохожусь бритвой везде, где есть растительность.

Для себя. Но не для него. Я уверена в этом на все 100 процентов!

Остаётся минута, и я меняю одежду полностью на ту, что была вчера. Минус три минуты. Наношу макияж, чувствуя, как дрожат руки. Будто сейчас меня поведут на экзамен, после которого решат, что делать дальше.

Глава 21. Алисия

- У тебя были мужчины? - звучит хриплый голос из темноты, и я сглатываю подступивший к горлу ком, чувствуя, как сердце заходится в беге. Свет расположен так, что прямо надо мной лампа, в его же части комнаты сумрак.

Меня привели сюда, как наложницу, толкнув в тёмный проём, потому что последний шаг я сама так и не решилась сделать.
Комната - клетка. Не для него, для меня. И сейчас придется заплатить собственным телом за ошибки отца.

- Нет, - звучит мой голос сквозь пелену. Он настолько робкий и тихий, что меня не слышат.

- Громче, Лиса, - требует Горячев, - дома с папочкой ты такая же скромная?

Раньше мне казалось, что мой отец - самое страшное чудовище. Тот, что ступает по головам, не смотря на то, чьи они. Беру свои слова назад. Он ни в какое сравнение не идёт с тем, кто сейчас раскинулся в кресле у горящего камина. Вальяжно, будто всё здесь принадлежит ему, даже я.
Мой самый жуткий кошмар - Змей.

Я - идиотка, верившая, что отец печётся за мою невинность, как за архаичные устои. Считала его старомодным, только причина оказалась в другом.

- Если я спросил - ты ответила, - лязгает металл в его голосе. - Приказал подойти - подошла! Сказал на колени - ты тут же садишься.
Во мне поднимается волна негодования. Я никогда не подчинялась! Была послушной дочерью, возможно, но не выполняла беспрекословно приказы. Мне страшно и вместе с тем мерзко. Интересно, что он сделает, если я откажусь?

В голове тут же проносятся заголовки: "Дочь Алиева найдена убитой в загородном особняке". "На дне реки обнаружено тело молодой девушки. Следствие разбирается". "Алисия Алиева задушена в собственном автомобиле".

Новости разлетятся на все голоса, и каждый будет вворачивать новую подробность, о которой не писали ранее.

- Это понятно? - задаёт вопрос Змей, и я выплываю в реальность. Несколько секунд между его словами, а я уже нарисовала себе не лучшую картину развития событий.

Набираюсь храбрости, вспоминая мать. Часть своей жизни она училась не отсвечивать. Как только отец возвращался, она тут же уходила в свою комнату или кабинет, как любила его называть. На самом деле ничерта она не работала, а просто сидела со стаканом, оплакивая свою жизнь. Почему не ушла?

Лет с тринадцати я задавалась этим вопросом, но никогда не спрашивала, понимая, что мать просто сломанная кукла в чужих руках, плывущая по течению.

Но я - не она! И сделаю всё, чтобы выбраться из этой тюрьмы!
- У меня не было мужчин, - говорю спокойно, продолжая стоять почти у самой двери, хотя внутри дрожит страх. Голос стал увереннее, а вот движения подчинить себе не в силах.

- Знаешь, что делают с маленькими лгуньями? - понижает голос до шёпота, и мне становится не по себе.

- Нет, и не узнаю. Потому что говорю правду! - смотрю в его сторону, не различая глаз. Только выдержать бы я этот взгляд?

- Ко мне! - новый приказ, но продолжаю стоять на месте в дурацком платье, выданном его помощницей. - Раз, - считает он, как полагаю, до трёх. - Два.

Мои нога всё же делает шаг навстречу, прямиком к монстру, от которого можно ждать всё, что угодно.

Переступив черту, я перестану быть той, кем была, потому что очевидно одно: он убьёт во мне всё, что мне так дорого.

- Ближе, - требует, когда останавливаюсь около, не зная, что делать дальше. – На колени.

- Я не буду стоять перед тобой на коленях, - вырывается у меня, и он смеётся над словами.

- На МОИ колени, - уточняет, и чувствую себя идиоткой, которая не так всё поняла. Хотя уверена, когда захочет, - поставит.

Сажусь спиной к нему, ощущая под задницей выпуклость в паху. Она не давит. Пока. Уверена, что скоро у него встанет, потому что мы тут не в шахматы играть будем.

- Лицом ко мне, - хриплый голос, от которого разбегаются мурашки, и грациозно меняю позу. – Так вот нахера нужен балет!

Смотрю в его лицо, видя каждую чёрточку. Высокий лоб, густые тёмные брови, сдвинутые на переносице, чёрные глаза. Или такими они кажутся сейчас. Чуть смещённый нос, наверное, был сломан. Может, и не раз. Не удивлюсь. Губы. Добираюсь взглядом до них, тут же сглатываю и поднимаю глаза до уровня его глаз.

- Хочешь, чтобы я трахнул тебя жёстко, или предпочитаешь очень жёстко? – буравит меня, и внутри всё закипает, будто его взгляд около 100 градусов по цельсию.

Ягодицы сжимают две огромные лапищи, и я упираюсь в уже твёрдый бугор в его брюках.

- Всегда есть выбор, Лиса, - дразнит он меня хрипотой голоса и предложениями, от которых нельзя отказаться. – Ну, так что выберешь ты?

Глава 22. Алисия

Он явно ждёт ответа, потому что смотрит в мои глаза. Даже в полутьме комнаты без окон вижу его похотливый взгляд. Уверена, что пил, потому что такие не могут без градуса, и от этого становится ещё более мерзко.

Вдыхаю аромат, пытаясь уловить запах алкоголя. Нет. Он чист, по крайней мере я ничего не ощущаю. Удивлена сильно.

- Уже не такая смелая? – кривая усмешка скользит по его лицу, и я сглатываю подступивший к горлу ком.

- Трахаться обязательно? – решаюсь на вопрос.

- Трахаться говоришь? – растягивает слова, сжимая мои ягодицы в своих ладонях, и несколько раз притягивает меня к себе, а потом отводит обратно. – Скажи, если не хочешь…

Он хищник, играющий с жертвой. Позволяющий ей подумать, что всё может закончиться не так, как должно.

- Не хочу, - вкладываю уверенность в голос. – Ты мне противен, - добавляю, чтобы он не сомневался в моём решении. Может, это спасёт меня от Змея? Или же, наоборот, распалит его гнев?

Чувствую, как сердце принимается учащённо биться, и тут же голова запрокидывается назад, потому что он тянет за волосы.

- Осторожно со словами, Лиса, - говорит вкрадчиво. – Мужики такие обидчивые.

Перемещает руки на талию, а потом выше, добираясь до моей шеи. Вторая пытается совладать с пуговицами, а потом слышу хруст одежды и звук прыгающих бусин по полу.

Рубашку жаль, но понимаю, что это часть игры, которая его заводит. Меня заводит. Ожидала, что и пяти минут не пройдёт, как меня оприходуют и выбросят. Но он не так прост, как думала, и знает, как пробудить желание даже у той, кто его ненавидит.

- Теперь ты, - командует.

- Что я? – не понимаю, и он оттягивает ворот своей рубашки.

Подчиняюсь, медленно расстёгивая пуговицы. Рвать одежду – не моё амплуа. Шаг за шагом открывается красивое тело с татуировкой на всю грудь. Ожидаю увидеть змея, только вместе этого какие-то непонятные завитки и буквы. И мне приходиться коснуться тела, ощущая под ладонями упругие мышцы.

- Делай всё, что хочешь, - позволяет он, и я смотрю в его глаза.

- Убить? – выгибаю бровь.

- Можешь попробовать, - его губы хищно расползаются в стороны, и он впечатывает в свою грудь мои ладони.

Все, кого знаю, мальчишки на его фоне. Юнцы, которые просто пытаются понравиться. Змей же точно знает себе цену, и как продать себя подороже.

Застываю, не зная, что делать с мужским телом. Потому что я здесь не по своему желанию, а по его прихоти. Он чувствует это.

Рубашка долой, и Горячев ласкает мои груди через тонкую сетку ткани. Сжимаю зубы, намереваясь не показывать, что мне приятно. Только чёрт пойми что такое, потому что соски предательски отзываются его ласкам.

- Надо же, - будто удивлён. – Оказывается, ты всё же лгунья, - хватает меня за шею, притягивая к себе так, чтобы уха коснулись его губы, - потому что лишь и мечтаешь о том, чтобы я тебя трахнул, - шепчет горячо, разнося по телу жаркие слова, и тут же до боли сжимает сосок, что я невольно вскрикиваю.

- Мне больно! – пытаюсь высвободиться, но каждый из нас знает, что так не выйдет, а я лгу. Боль на грани с возбуждением, и он точно знает, что делает, потому что я вижу, что не верит мне. Спокойно снимает лямки бюстгалтера, освобождая грудь, и мягко принимается скользит языком, добираясь до соска, а я пытаюсь думать про что-то плохое, чтобы не показать, что мне нравится.

Его рука скользит между моими бёдрами, быстро нащупывая нужную точку, и палец за несколько простых движений соединяет пах и груди единой линией желания.

Он знает. Этот чёртов сукин сын всё знает, и я надеюсь, что он не будет со мной груб, и что это всё быстрее закончится.

- Хочешь, чтобы я тебе трахнул? - снова звучит вопрос, и я категорична.

- Нет, - качаю головой, сидя на нём полуголой. Лишь его брюки и тонкая ткань моих танго разделяют нас.

- Уверена? – снова бархатный голос и ладонь, ласкающая моё тело.

- Как никогда, - гну свою линию, и он слегка играючи поднимает меня, ставя на пол. Тут же встаёт рядом, расстёгивая штаны, и я громко сглатываю, чувствуя себя в западне. Сейчас он меня изнасилует!

- Дай руку, - протягивает свою большую ладонь, и моя тонет в его лапище. Брюки падают к ногам, и я боюсь опустить глаза, чтобы он не решил, будто мне интересно. Чувствую в ладони твёрдый и горячий член, и по телу пробегают мурашки.

Его ладонь держит мою, и он несколько раз скользит членом внутри, наблюдая за моим выражением лица. Затем поднимает мою юбку, быстро отодвигая танго, и чувствую, как перебирает пальцами, зная, как и что делать.

- И снова ложь, - негромко оповещает нас обоих. – Ты мокрая. Уверена, что меня не хочешь?