Водитель Папы

Глава первая

Когда мои родители погибли в авиакатастрофе, водитель отца взял меня под опеку. Он стал для меня всем, но однажды сказал, что я должна выйти замуж и уйти от него.

— Надень это платье и заходи! Все тебя ждут!

— Что, тебе это не нравится?!

— Это тряпка! — он указал на мою одежду. — Послушай, оденься нормально и заходи!

— Короткие майки и шорты — не тряпки. — Я сделаю тебе одолжение. — Я сняла с себя всё, оставив лишь нежное бельё, и вышла из комнаты. Пусть его друзья увидят меня такой. Не думаю, что захотят жениться на мне. Он не избавится от меня ни за что!
Я стала спускаться как он поймал маю руку и силой стал тащить меня в спальню.

—Пусти мне больно!

—Сейчас же одень эти тряпки и входи бистро!–сказал и ушел.Я понимаю почему он не пустил меня вниз такой виде,нет он не думал про мойей чести набарот,он просто не хотел чтобы они видели мой проклятый шрам в животе.

Авиакатастрофа

От лица автора

—Моя дочь! — вскричал мужчина. — Спасите мою дочь!

—Успокойся! Твоя дочь дома, она ждёт тебя. Очнись, это просто сон.

—Прости, — прошептал он, обнимая женщину, сидевшую рядом. — Знаешь, то, что я сейчас делаю, неправильно.

—Не понимаю, что ты имеешь в виду? — встрепенулась она.

Мужчина посмотрел на неё, взял её руку, поцеловал и, отпустив, произнёс:

—Я плохо поступаю с дочерью, с женой, которая ждёт меня на другом самолёте… а я…

—Ты со мной. Забудь и ребенка, и жену! — произнесла женщина, беря руку мужчины. Но он, сжавшись от внутреннего смятения, ответил:

—Я поступаю подло с Олегом, моим водителем. Он не раз выручал меня за пределами своих обязанностей, спасал мою шкуру, а я теперь вместо благодарности сижу в самолете с его женой. И после посадки мы будем в отеле, в одном номере, в одной постели.

—И все гости отеля услышат наши стоны! — воскликнула женщина, смеясь, но в ее голосе звенела дерзость и вызов.

—Ты с ума сошла, что ли? Говори тише! — прошипел мужчина, но это не помогло заткнуть рот женщины. Она лишь закричала ещё громче.

Потом случилось нечто странное: свет погас, появилась стюардесса и объявила, что самолёт скоро приземлится. Однако через час произошла авиакатастрофа, в которой был замешан известный наркобарон. Все пассажиры погибли, кроме женщины, бывшей с тем мужчиной.

Когда самолёт приземлился и люди попытались выйти, дверь открылась, женщина вышла, а за ней дверь снова захлопнулась. Оставшиеся внутри, включая Антона, кричали, требуя открыть её, но вместо этого самолёт взорвался.

Два часа спустя в аэропорту сообщили, что второй самолёт, также направлявшийся в Москву, тоже взорвался.

Олег

—Что мне с тобой делать, малыш ? — Она подняла на меня свои глаза, и взгляд её, пронзительный и умоляющий, словно безмолвно молил не оставлять её здесь. — Послушай, будет лучше, если ты останешься здесь, — с трудом выдавил я слова, чувствуя, как тяжесть правды давит на сердце. — Ничего уже не изменить, и я не смогу обеспечить тебя.

—Ты не можешь меня бросить! — Она обняла меня, слёзы катились по её щекам. — После родителей я не хочу остаться и без тебя.

—Малыш …

Я обнял её в ответ. Она была ещё ребёнком, и сердце моё разрывалось от мысли, что оставлю её здесь. В тот миг я хотел забрать её с собой, но знал: со мной ей не будет лучше. Ей было всего тринадцать, но она уже многое понимала. Её звали Марианой, но я всегда называл её по-своему — малышом. Это слово было только для неё. Когда её родители уезжали, она оставалась со мной, и я знал, что с ней ничего не случится. Теперь я не смогу забрать её, не смогу отвезти в школу, купить её любимое латте, которое она пила после уроков в машине по дороге домой. Мы вместе делали уроки, играли в баскетбол, смеялись, ссорились, решали проблемы. Она не хотела, чтобы я ей помогал, но я всегда был рядом.

—Не смей больше заступаться за меня! — эти слова она повторяла каждый раз, когда я защищала её перед другими. Но я видела её глаза в тот момент — они светились. Будто говорили, что она не против, наоборот, ей хотелось, чтобы её защищали, чтобы защищала именно я.

—Ладно, больше не буду! — ответила я.

—Только посмей! — кричала она, догоняя меня. — Останься со мной! Все забыли меня, даже не вспоминают. Только ты помнишь, что в этом мире есть кто-то, кто нуждается в тебе.

—Тебе говорили, что ты…

—Да, говорили, что я душка! — мы смеялись, дурачились. Кто бы знал, что нашей дружбе скоро придёт конец.

Мне позвонили через два дня после того, как я отвезла её детдом. Сказали, что она перерезала вену. Я не могла поверить, она не могла так поступить! Я приехала в больницу и увидела её. Слава богу, она была жива. Доктор сказал, что её можно забрать. Когда она открыла глаза и увидела меня, сразу начала кричать:

—Почему ты здесь?!

Похудела за два дня? Что я делаю с этой беднягой?

—Чтобы забрать тебя, — ответила я, глядя, как она крутит головой.

—Не верю! Ты хочешь избавиться от меня. Снова отправишь к детдом?!

—Я забираю тебя домой. Хочешь жить со мной?

—Но твоя фифа не будет против?

—У меня больше нет никакой фифы, так что?

—Ладно.

Я чувствую себя странно, будто не могу жить без неё, будто если с ней что-то случится, я умру.

Малыш

Мариана

Никогда бы не подумала, что однажды мои родители так рано уйдут из этого мира, оставив меня здесь одну. Хотя, если честно, я и сейчас не чувствую себя одинокой, ведь Олег рядом. Когда я увидела новости по телевизору, начала плакать и побежала из комнаты, а потом вовсе вышла из дома и увидела, как Олег стоял на пороге.

— Скажи, что это неправда! Они живы, ведь так?

— Малыш… — это слово, которое мне казалось чужим, словно я слышала его давно. — То, что ты услышала, правда. — Я видела, как он был хмурым и беспомощным. Он крепко обнял меня, а я не могла даже пошевелиться. Он долго работал с моим отцом, и я его уважала и любила. Да, я люблю его, хоть и молода для него, но это не меняет моих чувств. Когда он познакомил нас с женой, мне хотелось задушить её, но я сдержала гнев, а потом выместила его на Олега.

Баскетбол стал для меня миром, где каждый бросок в сетку давал надежду, что благодаря этому я могу жить и чувствовать себя нужной. Олег всегда спасал меня из неприятностей, и мне это нравилось, хоть я и упрекала его. У меня две причины: его жена Амелия и нежелание, чтобы он считал меня слабой. Она раздражает меня, и я уверена, что она догадывается о моих чувствах.

Он отвёз меня в детдом, а теперь стоит и говорит, что я должна остаться здесь.

—Что мне с тобой сделать, молишь? — спросил он, будто искренне искал ответ, будто действительно хотел знать, как мне будет удобно. Где оставить? Но я не хочу, чтобы он меня бросил. После всего, что мы пережили, он хочет от меня избавиться. — Послушай, будет лучше, если ты останешься здесь, — сказал он, опустив глаза.

Мир, казалось, рушился, а я стояла в эпицентре, наблюдая, как разрушение медленно приближается ко мне. Он не может так поступить! Он всегда был рядом, помогал, делал то, что делают только родители. Занимался со мной уроками, играл в баскетбол, делился любимым латте — мы никогда не покупали две чашки, всегда делили одну. Он заботился обо мне, а теперь стоит, всем своим видом показывая, что у него нет выбора.

— Ты не можешь меня здесь оставить! Ты не можешь меня бросить! — Он снова обнял меня, но не понимал, что объятия не помогут. — После родителей я не хочу остаться и без тебя. — Он крепко сжал меня, и я больше не могла сдержаться. В тот момент я поняла: первой обняла его я.

Я ждала, что он передумает и увезёт меня обратно, но он оставил меня здесь и ушёл, бросив лишь одно слово: «Малыш». Первый день в этом доме стал для меня адом: меня унижали, заставляли курить. Я никогда этого не делала, ведь кто-то всегда показывал пример, что даже в самые трудные моменты нельзя совершать то, что потом не исправить. Я бы никогда не подняла на себя руку, но после двух дней без Олега я больше не могла. Он защищал меня, как никто другой, и сейчас я нуждаюсь в нём. Хочу его увидеть. Очень хочу.

Я отрезала себе руки, боль была невыносимой, и я не заметила, как потеряла сознание. Очнувшись, увидела его глаза, смотрящие на меня. Все в палате исчезли. Он был злым, но в то же время нежным. Старше меня на двенадцать лет, но выглядел моложе пятнадцатилетних. Он был красавцем, моим другом.

— Почему ты здесь? — не хотела кричать, но вышло само.
— Чтобы забрать тебя.
— Не верю! Ты хочешь избавиться от меня?
— Я возьму тебя с собой. Хочешь жить со мной?
— А твоя фифа не против? — я знала, как он ненавидит, когда я говорю о ней.
— У меня больше нет фифы.

—Ладно.

Когда меня выписали, он отвёз меня домой. Его дом был большим, как наш, но стены казались темнее. Мне было плохо, но я не сказала ему об этом. Боль в животе, где дважды ударили ножом рядом с пупком, не утихала. Теперь там осталась царапина, и я надеялась, что шрама не будет.

—Садись. Будем ужинать, — сказал он, когда мы зашли в кухню.

—Я не голодна, — ответила я, отворачиваясь. Боль жгла, как огонь. Слёзы уже наворачивались, но я не хотела, чтобы он их видел. Мои тёмные волосы были собраны в хвост — я не любила распускать их, они раздражали. Рост у меня был высокий, но не такой, как у Олега.

—Я не спрашиваю, я приказываю: садись! — закричал он. Я заплакала тихо, и он заметил. Он шагнул ко мне, но я отстранилась, опустив голову.

—Где они были?

—Откуда ты знаешь? — я подняла взгляд и встретила его глаза.

—Воспитательницы говорили, что у тебя проблемы с ребятами. Они тебя заставляли что-то делать? Они тебя трогали?

—Да… Они заставляли курить и… — я хотела сказать про нож, но остановилась.

—Свитер подними на вверх!

—Что?

—Подними, чтобы я увидел твоё тело!

—С тобой всё нормально?!

—Я знаю, куда они ударили, — он приблизился ко мне, взял край свитера и снял его полностью. Он вообще понимает, что делает?

—Может, ещё штаны снимешь? — я усмехнулась, но заметила царапину на его руке, и выражение его лица изменилось.

—Почему?!

—Что?

—Почему не звонила, дура?! Ты вообще понимаешь, что натворила? Как ты могла поднять руку на свою жизнь?!

—Отдай свитер! Мне холодно! — он протянул его мне, я надела и, закончив, ответила на его вопросы.

—Ты сам сломал мой телефон! Потому что я разговаривала с парнем. Я сделала это, потому что не могу так жить, зная, что тебе наплевать на меня! Потому что мне не с кем поговорить по душам.

—Почему ты такая? Друзей найти не можешь?

—Ворчишь, как фифа! — сказала я, устремив взгляд к потолку. — Она тебя изменила в худшую сторону! Ты стал таким же, как она!

— Замолчи! — хмуро бросил он, тыча в воздухе пальцем. — Если хочешь, чтобы я тебя здесь оставил!

— Ты думаешь, я боюсь уйти от тебя?! Да, боюсь! Потому что пока не могу жить одна, но когда повзрослею — уйду!

— О, Господи! Буду молиться, чтобы этот день настал скорее!

—Я тоже буду молиться! — Чтобы ты развелась с этой фифой. Она губит твою репутацию!

— Замолчи! — Он шагнул ко мне, схватил мою руку и сжал так, что боль пронзила до костей. — Она была с ними! Амелия погибла вместе с твоими родителями!

Вернись в мой дом!

Возможно, я погорячился, да, но она сама виновата. Слово об Амелии разозлило меня. Я начал искать её, потому что она мне не безразлична. Да, она для меня лишь ребёнок, который до сих пор не умеет вытирать нос. Но иногда мне казалось, что она понимает больше, чем взрослые. Мы часто ссорились, но быстро мирились. Я сел в машину и стал её искать, но она словно сквозь землю провалилась. Куда она могла пойти? Думаю, к Роману, её другу. Она так же поступала несколько месяцев назад, когда родители были дома. Отец Мари был нормальным человеком, но его отношение к дочери оставляло желать лучшего, и она чувствовала себя лишней. Однажды она убежала, я нашёл её и вернул домой. У нас был неприятный разговор. Эти двое хотели целоваться, когда я вошёл, но поцелуй прервался, и она нехотя вернулась со мной. Родители уже спали, и их не волновало, где дочь. Мы зашли внутрь, и начался наш сложный разговор.

— Ну что, успели? — сказал я тихо, но с заметным гневом в голосе.

— Мы закончили, но ты всё испортил! — крикнула она. — Кто сказал, что ты мне нужен? Почему ты нашёл меня? У тебя дел нет?

— Не кричи, или узнаешь, что будет, если твой отец спустится!

— Мой отец знает, что меня не было дома! Я могу делать, что хочу. Ты мне не указ!

Она начала наглеть, приближаясь ко мне.

— Спать со мной?

— Да, если помнишь, мы так делали, и тебе это нравилось.

— Нет, я против, — оттолкнул я её. — Ты так храпишь, что соседи проснутся.

Она остановилась у лестницы.

— Спасибо, что пришёл за мной. Прости, что я ещё несовершеннолетняя.

— Простить?

— У меня нет шансов бороться за тебя с твоей фифой. Она идеальна.

— Ты с ума сошла? Спать, если хочешь, чтобы я закрыл на это глаза!

Она ушла наверх. Я не слепой и понимаю, что она воспринимает меня иначе. Я не педофил и не хочу ей нравиться. Но этот ребёнок сводит меня с ума. Я поехал туда, где она могла быть, и вспомнил прошлое. Мы играли в шахматы, она выигрывала.

Доехала туда, где живёт Роман, вышла из машины и зашла в подъезд. Его квартира была на втором этаже. Я позвонила в дверь, и, когда она открылась, увидела его бабушку.

— Ольга Антоновна, скажите, где ваш сын? — спросила я, заметив, как женщина стала серьёзнее.

— Олег, может, хватит уже нянчиться с этой девушкой? Раньше я думала, что ты её отец, но сейчас… — она не успела закончить, как я резко прервала её.

— Вам не касается, что между нами, Ольга Антоновна.

Она что-то пробормотала, а потом сказала:

— Я же сказала, не знаю, где они! Сама пришла к нему.

Я быстро зашла внутрь, осмотрела все комнаты — пусто. Перед тем как уйти, снова взглянула на женщину, которая, куря, смотрела на меня старыми, усталыми глазами.

— Если вы сейчас не скажете, где они, я обещаю, Роман сегодня не вернётся домой. Вам придётся идти в больницу в такой час.

— Да скажу, где они, только ничего не сделаете с ним, ничего! В центре города есть «Чёрный клуб», они там.

— Ясно. Спасибо большое, Ольга Антониновна! — Я вышла оттуда и села в машину. Блин! Когда она успела пойти туда и зачем? Я села за руль и поехала в «Чёрный клуб». Если мне придётся забрать её оттуда, даже голой, я это сделаю! Она даже не думает о том, что я могу злиться на него и искать её. Я бы всё отдала, чтобы меня хотели искать, бить рядом, заботиться, чтобы так же беспокоились обо мне, как я о ней.

Я уже стояла перед входом, когда дверь открылась. Этот Роман держал её за талию и хотел поцеловать, но не успел — закричал от боли в рёбрах.

—Отпусти меня! — кричит она. — Олег, отпусти! Мне больно, пожалуйста!

Я молчу, не в силах ответить. Злость клокочет во мне, и, если я открою рот, вырвется то, что она мне никогда не простит. Я лишь накинул её на плечо и унёс прочь. Сначала мы спорили, она кричала, потом успокоилась и уснула на диване.

Прошли годы. Сегодня её день рождения. Она наконец стала совершеннолетней. Мы сели за стол, ели то, что она приготовила. Да, мы помирились на следующий день — она не умеет злиться на меня долго, да и я на неё.

—Не могу поверить. Я уже совершеннолетня,— смеётся она.

—Да, поздравляю, молишь.

—Наконец-то закончил школу, теперь буду посвящать себя только баскетболу!

У нас всё было в порядке до тех пор, пока не прошло два года, и я случайно не увидела её в зеркале ванной. Она смотрела на меня. И это произошло не раз, не два — это случалось много раз. Я не хотела этого, но однажды переступила черту, поцеловала её прямо в губы, когда увидела, как она выходит из душа обнажённой. Как она ответила! Как двигалась её губами! Как она делала так, что я не могла думать ни о чём, кроме неё.

Наивная

Мариана

Я уже не та наивная девочка, какой была прежде, и теперь ясно понимаю, почему он возвращается домой так поздно. Но он ошибается, если думает, что это может изменить что-то между нами. Когда он впервые поцеловал меня, я поверила, что всё изменится, но нет — он остался холодным камнем, жестоким и равнодушным. И однажды вечером он сказал, что я выйду замуж за Романа.

—Не быть этому! Я замуж не хочу. Почему ты так со мной поступаешь? Роман мне неинтересен!

—Не будет Романа, будет другой, — сказал он, раздражённо смотря на меня. — Почему ты никак не поймёшь? Я не собираюсь содержать тебя до конца жизни!

—Я буду работать, — сказала я, поднимаясь с места. — Я буду работать, как все нормальные люди!

—Только не забывай, что ты не такая, как они!

—Ты про шрам?

—Не будь дурой, пожалуйста! Ты можешь жить достойно и без работы, так что можешь уйти отсюда.

Он намекал на состояние, оставленное моим отцом. Но я хочу быть с Олегом, иначе, кажется, сойду с ума.

—Не хочу жить одна, мне страшно, — призналась я. Я действительно боялась одиночества, мне казалось, я не смогу без него.

—Напомни, где я ошибся в тебе? — спросил он, намекая, что я слишком его достаю. Но что поделать, я такая.

—Когда стала играть со мной в баскетбол, — ответила я, смеясь. — Ты была в спортивных штанах, и твои руки были полностью открыты. Твои мышцы виноваты в том, что я не хочу уходить отсюда!

—Мари!

—Чего?! Я хочу открыть тебе душу, а ты лишь желаешь, чтобы я замолчала, ведь и ты жаждешь того же, что и я. Иначе зачем ты поцеловала меня в прошлый раз? Ты хочешь видеть меня замужем, потому что видеть меня и не прикасаться — для тебя невыносимо!

—Знаешь, в чем проблема?! — Он встал, начал обходить стол, затем остановился и, наконец, опустился на пол, потому что я заняла свое место на стуле. — Дело в том, что ты права! Но я не буду с малолеткой!

—Я уже не… — не успела я договорить, как он перебил меня.

—Ты для меня всегда малолетка. Хватит снова и снова поднимать эту тему — ничего не изменится. Я не собираюсь быть с тобой, молишь!

Он встал, намереваясь уйти к себе, но я остановила его.

—Я тебе не молишь! ! Я не выйду замуж!

—Увидим! — бросил он на прощание и ушел.

Я хотела встать и принять душ, как вдруг свет погас, и я оказалась запертой в темноте. Страх сжал моё сердце; казалось, что сейчас произойдёт что-то ужасное. Но, как всегда, мой спаситель появился вовремя.

—Ты там? — раздался громкий стук в дверь. — Всё в порядке?

—Нет! Мне страшно!

—Сейчас открою, только перестань кричать! — сказал он, пытаясь открыть дверь. Я решила немного пошутить.

—Олег, подожди! Я голая! Вдруг ты снова на меня нападёшь? — представишь лицо Романа, когда он об этом узнает!

—Я на тебя не нападала, это во-первых. Во-вторых, тебя смущает, что я зайду и увижу тебя голой? Успокойся, там нет ничего такого, что я могла бы увидеть! — Он начал смеяться, а я на него злилась. — И в-третьих, света нет, так что успокойся: изнасиловать балующуюся в голову мыслью я не собираюсь!

—Сам больной! — я уже собиралась уйти, как вдруг зажегся свет, и в этот миг он вошел.

—Упс! Прости, но, кажется, я снова увидела тебя голой.

—Ты настоящий индюк, Олег!

—А ты настоящая паразитка! — И, конечно, красивая. Заберу обратно слова , если скажешь, сколько парней было с моей красоткой?

—Ты всех от меня прогнал! Почему такие вопросы?! Неужели ты думаешь, что я что-то сделала с другими?

— Кто знает, может, ты хочешь меня обмануть?

— Если ты так думаешь, уходи!

— А если не хочу? — Только сейчас я заметила, что на нём нет майки, и он босиком стоит на полу. Слава Богу, хоть штаны остались, а то я бы не дожила до такого зрелища. — А если останусь? Предлагаю сыграть, ну согласись!

—Игра?Ты о чем вообще?—хорошо что вода уже теплая и я не умру от холода .

—Игра? О чем ты вообще? — Хорошо, что вода уже теплая, и я не умру от холода.

—Если ты сможешь удивить меня сейчас, я откажусь от мысли выдать тебя замуж.

—Ты хочешь сказать, что я должна…

—Именно.

—Ладно, согласна! — Он начал отступать спиной к стене, и, коснувшись холодной поверхности, остановился. Его глаза поднялись ко мне, полные интереса и томительной надежды на то, что я опозорюсь.

Но вместо того чтобы унизить себя и показать его представление, я взял свою чёрную резинку, оставленную рядом, и собрал волосы в хвост. Он, как и я, любил, когда волосы убраны, и я помню, как Олег часто ворчал, что его любимая Амелия никогда не собирает их. Наивно согласившись на эту игру с ним, я знала, что он всё равно избавится от меня. Амелия была красивой женщиной, умела держаться достойно, но лишь рядом с Олегом. Без него она была просто длинноногой блондинкой с пухлыми губами, не такими, как мои. У неё была большая грудь, и она знала, что красива, не зная комплексов. Меня тревожило, как часто она заходила к нам и смотрела на моего папу. Интересно, Олег тоже это замечал?

Я вышла из кабинки и направилась к нему. Он всё ещё стоял у стены, ожидая, что я устрою для него цирк, но цирка не будет! Когда я подошла ближе, он стал смотреть на меня внимательнее. Я сделала то, о чём никогда не думала, ведь, как видно, он не был равнодушен ко мне. Взяла своё короткое полотенце из сушилки, обернула им тело и поднялась до его уровня, чтобы не выглядеть глупо. Смотрела в его глаза, потом на губы, приблизилась к левому уху и прошептала…

—Играть с тобой я не умею, Олег,—мой голос звучал собранно, я говорила тихо, словно боялась, что нас кто-то подслушает.—Каждый раз я понимаю, что ты будешь победителем, а я буду жалеть, что отказалась играть с тобой в эти грязные игры.

—Вкусно пахнешь, Роман оценит,—сказал он, проводя языком по губам.

—Не думаю,—я отстранилась и произнесла холодно.—Возможно, у него не будет шанса быть со мной.

Горячая штучка

Сергей Лазарев—Сдавайся.

Когда я увидела её обнажённой, все мои сомнения развеялись, словно дым. Она стояла передо мной во всей своей красе, дразня и искушая. Я подумала, что стоит немного поставить её на место. Я знаю её чувства ко мне, но уверена: она не станет играть в грязные игры. Когда она подошла ко мне, я решила, что она хочет показать, что не боится меня. Но когда она заговорила, всё пошло прахом — её голос, губы, шея сводили меня с ума. Я всегда обожала, когда она собирает волосы в хвост, и она знала это, делая это каждый день, заставляя меня забыть, что она младше. Когда она собралась уходить, я не смогла отпустить её просто так. Поцеловала её шею, губы… Она сводит меня с ума, и я ничего не могу с этим поделать. Хочу, чтобы она ушла, вышла замуж, но она не хочет. Теперь, когда я заставила её делать мне массаж в холодной воде, она заболела, и это моя вина. Она лежала, когда мне позвонили с работы. Всё было как обычно, никаких проблем. Но потом мне сообщили, что она должна играть, а она плохо себя чувствует. Я не могла поверить, что она обманула меня. Пойду туда и разберусь с ней. Мне всё равно, откуда она узнала мой номер. Я разбила её телефон, когда она разговаривала с парнями. Помню, как она злилась тогда.

—Какое право ты имеешь! — кричала она, стоя со мной у ворот дома. — Даже отец никогда так не поступал!

— Вот именно! Если бы отец был с тобой строже, ты бы не была такой…

— Какой такой?! — Она смотрела на меня так, будто я был её злейший враг.

— Самовлюблённой дурой! — рявкнул я и отстранил её к воротам, заметив, как её отец вышел из дома.

Нам срочно предстояло отправиться в другой город по делам, и обстоятельства требовали от нас максимальной концентрации. Однако в течение последней недели между нами царила молчаливая неприязнь: она не разговаривала со мной, и я, в свою очередь, делал вид, что не замечаю ее. Эта напряженная обстановка вызывала у меня сильный дискомфорт и раздражение. Ночами я не могла уснуть, мучаясь мыслями как об отсутствии общения с ней, так и о вечных недовольствах Амелии, которая, казалось, всегда находила повод для критики в нашем взаимодействии после работы. Мысли о ней не покидали мой разум, и я осознавала, что надо что-то менять.

Когда Мари заболела, я решила немного смягчить свою позицию и придумала план. Я понимала, что нам необходима честная беседа, чтобы прояснить ситуацию и избавиться от напряжения, которое мешало нам обеим. Я надеялась, что смогу достучаться до ее сердца и вернуть прежние теплые отношения. Так и получилось.

Когда я вышла из машины, игра уже началась, и я стремилась попасть внутрь, чтобы присоединиться к команде. Однако два человека, стоящие у входа, не желали меня впускать, что вызвало во мне определённое раздражение. Я всегда добиваюсь того, чего хочу, и не собиралась сдаваться.

Когда я наконец увидела её, то почувствовала прилив нервозности. Было очевидно, что её мысли были далеки от игры, и это меня насторожило. Вспомнив, как она когда-то охотно играла со мной почти каждый день, когда я была свободна, я ощутила ностальгию.Мне хотелось вернуть ту атмосферу лёгкости и радости, в которой мы когда-то были.

— Хватит! Ты не сможешь уже бросать! Сдавайся!

— Нет, Олег, — произнесла она, повернув голову ко мне. — Я не могу сдаваться, не смогу.

Её страсть к игре была очевидна, и мне тоже нравилось наблюдать за тем, как она играет. Каждый её ход был наполнен энергией и азартом, и я понимал, что для неё это не просто развлечение, а нечто большее — способ выражения себя и борьбы с собственными внутренними демонами.

Когда она упала на пол, я чуть не осознала, что делаю, вышла и спустилась в игру. Когда она меня увидела, сразу поняла, что я её, возможно, убью, потому что лицо стало ещё хуже, чем было. Когда я была почти рядом, она снова упала, но я успела её подхватить. Из девушек сказали, что её заменят и что всё будет в порядке. Мы поехали к врачу, который выписал кучу лекарств от простуды, боли в горле и отёков. Бедная не могла даже говорить и дышать нормально, ей было тяжело. Когда мы зашли, она хотела принять душ, но я остановила её, сказав, что сначала нужно отдохнуть. Она послушалась, села на кровать, и я принесла ей чай с мёдом. Её глаза были полны благодарности, но я знала, что это только начало. Ей предстояло долгое выздоровление, и я была готова быть рядом. Она дома собиралась принимать душ.

—Нет, ты вообще не соображаешь, что делаешь?! — я правда не хотела кричать на него, иногда у меня так бывает, что поделать. Она отпустила голову, потом стала тихо плакать. Я крепко обнял её.

После того как она немного успокоилась, я заставила её немного поесть. День ушёл, и на улице стало темно. Она попросила, чтобы я сегодня осталась у неё в комнате, и я согласилась. Это не первый раз, когда мы так делаем, так что для меня, наверное, это не будет трудно..В комнате я почувствовала, как её дыхание стало ровнее, а руки крепче обняли меня. Её тепло смешивалось с моим, и в этой тишине, под покровом ночи, всё казалось возможным. Я не открывала глаза, боясь нарушить этот хрупкий момент. Её губы коснулись моего лба с нежностью, которая заставила моё сердце биться чаще.

—Спасибо, что не сердишься на меня,— её голос был едва слышен, но каждое слово отзывалось во мне.

—Я никогда не смогу на тебя сердиться,— прошептала я в ответ, чувствуя, как её руки сжимают меня ещё крепче.

Мы лежали так, словно время остановилось, и только звёзды за окном были свидетелями нашей тайны. Она была виновата, но я знала, что и я тоже. Мы обе знали, что это неправильно, но в этом мире, где никто не мог нас судить, мы позволяли себе быть собой.

—Спи,— тихо сказала я, гладя её волосы.

Но ни одна из нас не уснула. Мы просто лежали, слушая дыхание друг друга, зная, что утро принесёт свои вопросы, но сейчас, в этой комнате, мы были свободны.

—Ты такая…

—Какая ?Не говори знаю паразитка,—она стала ешё ближе мне и мои тормози снова дают заднюю.—Знаешь в тот момент кагда я упала во время игры я знала что в тот момент ты появишься потаму что ты мой спаситель.