Воин 2. Новый бросок

Пролог

 Москва. Лубянка. Кабинет начальника Отдела Технической оснащенности войск специального назначения ФСБ, генерал-лейтенанта Змеева, Андрея Борисовича.

Большой кабинет генерал-лейтенанта сейчас находился в полумраке. Длинные зеленые шторы плотно изолировали помещение от солнечного света. Сам хозяин сидел в своем шикарном кресле у правой стены напротив окна, подперев голову рукой в области лба и прикрыв глаза. Его мозг, относившийся без сомнения к лучшим умам России, сейчас напряженно работал, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, в которую он сам себя и втянул. 
В дверь постучали. Секунду спустя, приоткрыв ее, в «резиденцию» начальника заглянула голова заместителя Змеева, Антона Викторовича Швыдько. Был он высок и худ, но глаза всегда были насмешливы и немного вульгарны, чем он не раз раздражал своего шефа. Но не оценить его организаторские способности Андрей Борисович не мог и доверял своему подручному порой самые сложные дела и поручения. 
- Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? – спокойным, серьезным голосом произнес Антон Викторович.
- Входи, друг дорогой, - не поднимая головы пригласил его Змеев. – Проходи и располагайся как у себя дома.
- Так я не могу, Андрей Борисович, - проходя быстрыми шагами по красной ковровой дорожке, раскинувшейся от дверей до большого красивого стола, за которым восседал генерал-лейтенант. 
- Это почему? – недоуменно поднял на заместителя глаза хозяин помещения. 
- Тогда мне нужна сигара и пара девочек, - улыбнулся тот, удобнее усаживаясь за длинный стол, который был небольшим продолжением основного хозяйского и служил местом, где рассаживались во время заседаний другие чины управления, когда Змеев созывал их для переговоров, дачи поручений и прочих необходимый мелочей. 
Подождав, когда зам развернет в его сторону стул и присядет, Андрей Борисович отнял руку от лица и положив ногу на ногу, уставился долгим взглядом в глаза своей «правой руки». Швыдько, стоит признать, с достоинством выдержал взгляд работодателя и выдержав приличествующую паузу, спросил:
- Что-то случилось, Андрей Борисович? – пальцы молодого подручного непроизвольно скользнули по лацканам его шикарного пиджака.
- Случилось, Антоша! – хозяин кабинета порывисто встал и прошел к своему столу. – Скажи мне, милый мой, ты в курсе того, что лаборатория под номером 3453 уничтожена?
Взгляд Андрея Борисовича с еще большим напором начал сверлить лицо Швыдько. Антон буквально чувствовал, как быстро стал накаливаться воздух вокруг него, и поэтому не стал медлить с ответом:
- Да, я был в курсе этого происшествия. И я направил достаточные силы для ликвидации последствий! – полковник постарался что бы его голос прозвучал холодно и бесстрастно, но получилось у него плохо.
- В лице всей базы № 432115 принадлежащей спецназу ГРУ??? – срываясь на визг заорал генерал-лейтенант. – Да ты хоть соображаешь, что теперь будет?
- Ничего не будет, - нахмурил брови Антон Викторович. – Всем, кому необходимо, я позвонил и все уладил! Проблем быть не должно! Взрыв бытового газа в казарме из-за его утечки и не вовремя возникнувшего замыкания. Все просто.
- В туалете у тебя все просто, ясно? – красный как рак, Андрей Борисович стал расхаживать по кабинету, меря ее быстрыми шагами. – Почему я узнаю об этом не от тебя, а от личных информаторов? Выше меня, думаешь, забрался, да?
Начальник остановился перед подчиненным и склонившись над ним и уперев руки по разные стороны от собеседника в стол, приблизил свое лицо к лицу отшатнувшегося на спинку стула Антона Викторовича:
- Одно место выросло, да? – дыхание Змеева, смесь коньячных паров и старого сала, забило нос заместителя и он невольно зажмурился. – Так я тебе его вмиг ножницами отсеку, понял? ПОНЯЛ МЕНЯ???
Последняя фраза дико громким криком вонзилась в уши Швыдько и тот изо всех сил начал кивать головой в знак понимания и согласия, старательно отводя нос от рта начальника.
- Вот и отлично! – генерал-лейтенант прошествовал за свой стол и наконец-то сел. – А теперь слушай, в какую выгребную яму ты загнал себя и меня в придачу! 
- Мне звонили вчера, сказали, что все будет сделано к сегодня... - зачастил было полковник, но его оборвали.
- Цыц, малявка! Слушай старших по званию! – хлопнул рукой по столу Змеев.
Его заместитель втянул голову в плечи и смиренно затих. Начальник еще немного посверлил его взглядом, вздохнул, что бы успокоить нервы и более-менее спокойно произнес:
- База практически уничтожена. Некоторое количество спецназа успело укрыться в полуразрушенной лаборатории, но наши силы их смогут быстро нейтрализовать. Плохо другое. Заместитель начальника базы, полковник... э-э-э... Шиков, вроде, успел вовлечь в нашу игру еще одного человека. Очень опасного человека, - генерал – лейтенант тяжело покрутил головой, осторожно ощупал рукой шею. – Чертов остеохондроз! И сейчас жить не дает.
- Кто он? – уже по деловому осведомился Швыдько, чувствуя, что все еще нужен начальству. 
- Имя мне не удалось узнать. Досье его лежит глубоко в Архиве ГРУ, куда не каждому армейскому чиновнику не то что бы заглянуть, а даже войти не позволят. 
- А что известно? – тело Антона пробрала небольшая дрожь. «Если Змеев прав, то у нас и в самом деле очень большие проблемы!» - горячечно пронеслось в голове молодого офицера. 
- Известна только какая-то категория. Я так и не понял, что это такое... - разочарованно оттопырил нижнюю губу Андрей Борисович. – Ты хоть в курсе, что это такое? 
- Категория? – призадумался полковник. – Слышал о таком. Вроде, после прохождения службы в спецназе, перед отставкой, каждому сотруднику присваивается особая категория. Степень мастерства, то есть. Их пять: Категория «Д» - самая низкая. Такая присваивается всем рядовым сотрудникам. 
Заместитель примолк, а заинтересовавшийся данной темой Змеев раздраженно поддакнул:
- Так! А дальше? – глаза его горели неестественным огнем крайнего интереса.
- А дальше еще интереснее, - пожал плечами Швыдько. – Категория «Г». Присваивается офицерскому составу до лейтенанта. Более опасные противники, нежели под категорией «Д». 
- Это ежу понятно, - отмахнулся от занудства Антона генерал-лейтенант. – Давай дальше рассказывай. Комментарии в конце будешь излагать!
- Так точно! – покривив губы в презрительной улыбке, полковник продолжил. – Категория «В». Бойцы спецназа от лейтенанта до полковника. Элита. Прирожденные солдаты. Категория «Б». Истинные воители. По званиям не сортируется. Выдается за личные заслуги и умения. И наконец-то категория «А». Абсолютные военные. Убийцы до мозга костей. И так, какая же категория у нашего противника? 
Теперь уже Швыдько уставился заинтересованным взглядом в начальника. Тот как-то странно двигал бровями, морщил лоб и наконец смог выдавить из перехваченного, как будто чьей-то рукой, горла:
- Больше никаких нет?
- Чего? – не понял заместитель.
- Категорий больше никаких нет? Или тех, что приняты только в ГРУ? – генерал-лейтенант еще раз опустил глаза на бумажку, возникшую у него в руке, которую тот вытащил на свет божий из-под стола.
В полумраке Антон Викторович не смог рассмотреть что за знаки были начертаны на ней карандашом и замедленно ответил:
- Бытует легенда, среди спецназовцев, что существует еще две категории. Но это лишь солдатские байки.
- Рассказывай, - тихим осипшим голосом велел Змеев.
- Первая, это категория «АА». Она выдается больше высшему офицерскому составу или тем бойцам, которые дважды представлялись к Герою России. 
- Та-а-ак, а вторая? – поторопил Антона Андрей Борисович. 
- А вторая категория – это «АА++». Настоящие Воины. Чаще всего одиночки. Либо в паре. Они могут быть хоть генералами, хоть сержантами и даже рядовыми. Без разницы. Они работают там, где «опускает руки» даже «Альфа». Но это все сказки. Про таких людей нет даже рассказов, не то что бы кто-то их видел в реальной жизни, - махнул рукой полковник и вновь посмотрел в глаза начальнику. – Так что там у Вас? Какая категория?
Вместо ответа генерал-лейтенант молча протянул подчиненному листок бумаги, от которого сам пять минут назад не мог оторваться. Приняв клочок, Швыдько, одолевая мрак, пригляделся и сразу же отпрянул. На полетевшей на пол бумаге черным по белому было выведено всего лишь четыре символа: «АА++».
Бешеные округлившиеся глаза Антона Викторовича остановились на улыбчивой физиономии Андрея Борисовича. Тонкие синие губы начальника отдела технической оснащенности спецназа ФСБ дрогнули, излагая слово за словом:
- Свяжись с Греком. У него есть работа...

Глава 1

Дир уверенной походкой двигался в переплетениях коридоров бывшей советской лаборатории, расположенной в недрах города Архангельск – 79, давно заброшенного «почтового ящика». Нет, выучить карту местности он не успел. Двигался на интуиции. Вход в лабораторию, где Петр последний раз видел отца, был завален грунтом и огромными кусками расколовшегося бетона. В таком же состоянии прибывала не только одна центральная лаборатория. Взрыв, которой спровоцировал Григорий Боровицкий, отец Дира, похоронил под собой едва ли не половину всего комплекса. В распоряжении спецназа ГРУ, прибывшего на помощь к своему бывшему бойцу под предводительством лично начальника базы, генерала Сивушова, и его заместителя – полковника Шишкова, остались лишь жалкие крохи. Пара лабораторий, многочисленные коридоры, да десяток кабинетов, один из которых был сразу занят начальством. В ситуации, которая складывалась вокруг сотрудников армейской разведки, данные действия были в крайней степени правильными. База ГРУ, полуразрушенная недолгой осадой затуманенных на голову десантников, была превращена в руины прибывшими новыми танками противника, а личный состав из раненных в ходе штурма бойцов и медбратьев – уничтожен.
Такие вопиющие действия неопознанного противника наводили на мысли о предательстве и координации подобных операций очень высокостоящими людьми. Можно с уверенностью сказать, что жалкие остатки личного состава базы под предводительством Сивушова были обречены на полное истребление. У Дира же были иные планы. Он знал, что времени на подготовку и осуществление его замыслов у него не так уж и много. Можно сказать – вообще нет. В разговоре с фантомом бывшего руководителя этих лабораторий, профессором Сергеем Головачевым, Петру дали зацепку, а генерал Сивушов смог дать точное направление нового удара – Змеев. Андрей Борисович. Контрразведка КГБ. Сейчас, предположительно генерал и курирует научные отдел, раз эта лаборатория вместе со всеми этими тварями подчинялась только ему. Либо, Головачев думал, что ему. И верил в это безропотно. 
С такими мыслями ветеран спецназа ГРУ вышагивал все новые и новые сотни метров по лаборатории, стараясь отыскать оборудованный под оружейную кабинет. Но, при всей своей задумчивости, услышав за спиной торопливые шаги, Петр обернулся так стремительно, что поверг бывшего наставника в небольшой шок. Тот постарался его скрыть, но получилось плохо:
- Ты чего, охренел? Я тебя ищу бегаю, а ты прогулки выписываешь! – нервно проговорил Лев Николаевич, вздрогнув под острым взглядом ученика. Правая рука его попыталась потянуться вверх, в сторону сердца, но вовремя остановилась и немного изменив курс, с силой потеребила мочку уха полковника. Петр скрыл легкую улыбку.
- Оружейку ищешь? – поняв его без слов, Шишков взял бойца под руку и повел дальше по коридору. – Вот что я тебе скажу, дорогой мой...
Петр почувствовал, как в ладонь к нему скользнул маленький клочок бумаги. В полуха слушая Льва Николаевича, который порол какую-то чушь про опасность и безнадежность нового дела, которое вознамерился совершить Дир, ветеран скосил глаза к правой ладони, не склоняя головы, и прочел криво написанные карандашом слова: «Беги! Силуйка, Спартанская, 32».
Проносившиеся мимо спецназовцы не обращали внимания на Шишкова и Боровицкого, изредка кивали, приветствуя полковника. Кого-то видимого полковник не боялся, это точно. Но что-то заставило его написать на бумаге эти странные слова. С такими мыслями шел по коридору бывший боец спецназа ГРУ, увлекаемый своим бывшим наставником куда-то вглубь лабораторий. Когда они проходили рядом с большой, обитой дерматином дверью с надписью «Заместитель начальника охраны», Лев Николаевич сильно толкнул витавшего в облаках Дира на дверь. Та, жалко всхлипнув давно не смазанными петлями, отворилась быстро, обнажая взорам ветеранов свое нутро. Ничего лишнего. Большой советский стол был придвинут к левой стене. Судя по квадрату на полу, нетронутому пылью, шкаф был вынесен. Сейф оставался на месте. И все. Остальное пространство кабинета было под завязку набито оружием. Петр быстро прошел к груде сваленных в правом дальнем углу спецкостюмов и начал быстро снимать с себя пропитавшуюся кровью и потом тельняшку.
- Эх, сейчас бы в душ, - с сожалением протянул Дир.
- Ага, и как говорил уважаемый Папанов: «Какава с чаем выпить», - буркнул себе под нос полковник. – Ты запомни: времени у тебя мало! А если среди наших бродит крот, то вдвое меньше!
- Не дурак, понимаю, - покривил губы Боровицкий.
- Понимает он, - Лев Николаевич сердился все больше и больше. – Оружие какое возьмешь?
- Помаленьку, - улыбнулся Петр, быстро и ловко облачаясь в новенький, чистый костюм. – Стечкина с глушителем вполне хватит.
- Как добираться до Москвы планируешь? – сощурился полковник, оглядывая свое чадо с головы до ног, словно надеясь отыскать слабые места.
- Вертолетом, - без даже секундной задержки выдал Дир.
- Чего? – изумился Шишков, распахнув глаза.
- Кто меня в ресторанчике хотел поймать, выяснили? – игнорируя вопрос, осведомился лейтенант, застегивая молнию легкой куртки.
- Не понятно, как этот ресторанчик вообще работал! – цокнул языком Лев Николаевич. – А встретили тебя ребята из «Ключа». Боевая группа киллеров, состоящая из бывших сотрудников...
- ... входивших в состав частей специального назначения, - за учителя докончил Дир. – В общем, ясно. Концов нет. 
- Именно, - утвердительно кивнул полковник, скрещивая руки на груди и прислоняясь спиной к холодной бетонной стене, наблюдая за тем, как тщательно его подмастерье выбирает оружие. 
Петр с явным удовольствием рассовал по карманам метательные ножи, его самые любимые «поющие птички». На поясе висели его неразлучные друзья: армейский нож, который боец экспроприировал у армии пять лет назад и новенький – нож таймырских воинов, выточенный из кости древнего дракона!
Почти новенькая кобура спустя пять минут опоясала своими «ручками» правое бедро ветерана, а в неё мягко и приятно лег Автоматический пистолет Стечкина – оружие, особенное место занимающее в сердце спецназовца. Балаклаву Дир не любил, но признавал ее полезность в отдельных ситуациях, и поэтому без раздумий аккуратно свернул одну в рулон и вложил во внутренний карман куртки. 
Лев Николаевич Шишков с наслаждением смотрел на творение рук своих. Высокий, голубоглазый блондин в полной силе и с опасным опытом за плечами – образ для настоящего голливудского боевика и смертоносная тень для всех, кто покусится на спокойствие страны, а которой служат такие бойцы. Жесткий взгляд пронзительных, как небо, глаз уперся в бывшего наставника и тот непроизвольно вздрогнул. Дир производил впечатление разгневанного Бога Войны, ищущего тех, кто решился осквернить Его святыни. Да низвергнется огонь на головы тех, кто решится встать на пути спецназа ГРУ!

Спустя пару минут ученик и учитель стояли перед ступенями, которые вели на поверхность и дальше в город. Прохладный ветер рассвета сменился на знойное дыхание полдня, и приятно согревал порывами тела продрогших в холоде бетонной коробки людей. Стоявшие друг против друга бойцы, спецназовцы разных поколений, не могли смотреть друг другу в глаза. Особенно тяжело было полковнику. Ведь это он втянул почивавшего на лаврах Отставника Петра Боровицкого в эту новую авантюру, приведшею всех их к черте, за которой слышалось только холодное дыхание Смерти.
- Да ладно тебе, командир, - прочитав мысли Шишкова, растянул рот в улыбке лейтенант. – Что свершилось, то свершилось. Ничего уже не изменишь!
- Эх, Петя – Петя... - тяжело вздохнул Лев Николаевич. – Если бы я мог...
- Ты сделал то, что требовалось, - голубоглазый гигант похлопал седеющего командира по плечу. – Дальше, уже моя работа. Авось, не убью.
- Мы еще встретимся, Дир? – Шишков смог-таки поднять глаза на своего протеже. 
- Прощай, Лев Николаевич, - улыбнулся боец, крепко обнимая бывшего наставника. 

Новый путь для Петра Григорьевича Боровицкого начался довольно-таки быстро. Запрыгнув на БТР, ожидавший его у выхода, Дир кивнул пятерым бойцам сопровождения, которые должны были в случае чего прикрыть ветерана, и стальная машинка покатила прочь от города в сторону черневшего невдалеке леса. 
Боровицкий все же поморщился и отвел глаза, когда резина шин «коробочки» захрустела дробящимися под тяжестью техники костями гниющих трупов, коими были завалены близлежащие к центру Архангельска-79 улицы. По всей видимости, как только «Пирамида Анубиса» прекратила свое существование, все эти существа, не получив нового сигнала, просто свалились как покошенные там же где и стояли и превратились в обычные трупы, которых принято хоронить на кладбищах. Возможности провести данный ритуал сейчас не было никакой возможности, потому что противник, собравших все силы в кулак и мечтавший насадить на свои копья головы последних защитников базы не будет покорно ждать, пока не предадут земле несчастных жителей это проклятого города. 
- Слушай, капитан, - Петр обратился к сидевшему на броне слева от него бойцу спецназа, - гэбиста поймали?
- Кого? – не понял парень, но довольно быстро вспомнил. – А-а-а, это ты про того хлюпика? Не-е-ет, не поймали его. Утек, сволота.
Капитан с досады сплюнул на проносившуюся под колесами БТР-а землю, а Петр постарался запомнить данный факт. Гэбисты разные бывают. Один простит даже ранение из огнестрельного оружия, а другой за отдавленную случайно ногу может и голову проломить кочергой. 
Проскочив мимо старого блокпоста, в помещении которого недвижимо покоились четыре трупа, бронемашина, утробно «рыча», остановилась возле кромки леса, приглашающе шелестевшего от налетевшего внезапно ветра. Поблагодарив бойцов и водителя за помощь, Дир спрыгнул с брони и помахал рукой отъезжавшей коробочке. Спецназовцы подняли зажатые в руках автоматы к небу, в знаке прощания, и изрыгавшая из своих внутренностей густой черный дым бронетехника направила свои колеса в направлении города. Развернувшись к лесу лицом, Петр был вынужден почти сразу обернуться.. БТР, дав задний ход, сокращал дистанцию до ветерана. Остановившись в десятке метров, с брони соскочил командир отряда и подбежал к бывшему пассажиру, ненавязчиво опустив ладонь на автомат. Дир не стал напрягаться. Видимо, его подозрения подтвердились. 
- Товарищ лейтенант! – утирая с разгоряченного от волнения лица пот, приблизился к Боровицкому молодой капитан, и сразу понизил голос. – Там, в распадке, засада. Вам помочь огневой поддержкой?
- Нет, служивый, не надо, - улыбнулся Дир. Замаскированную по всем правилам засаду он засек еще проезжая мимо блокпоста. Снаряжение на противнике было отличное, вот только белки глаз замазать было нельзя ничем и никогда. Поэтому, засада, которая думала что являлась таковой, в мгновение ока превратилась в приговоренной к растерзанию жертве. 
- Но... - попытался было возразить молодец, но Петр его осек:
- Молчать! Я сам со всем разберусь! – состроив сердитое лицо, ветеран кивнул на бронемашину, - А ну марш отсюда! Быстро!
- Есть! – не став более спорить, капитан вытянулся в «струнку» и развернувшись как на плацу, щелкнул каблуками и проследовал к «коробочке». 

Глава 2

4 часа назад.
Дир в хорошем темпе «нарезал» уже десятый километр пути. Ноша, лежавшая на плечах, начинала давить на плечи, сбавляя удаль ветерана. Проложив по шикарному лесному массиву километров пять, Петр все же решил вернуться к окраине и двигаться прочь от советского «почтового ящика» по траектории параллельной дороге. Нет, пятьдесят километров до разрушенной базы ГРУ Боровицкий преодолел бы с легкостью, даже с таким грузом на шее, но растрачивать силы попусту он тоже не хотел. Да и сломанные ребра, преодолевая лечебный эффект фармацевтики, которую Дир заглотил еще перед выходом из лаборатории, все равно медленно, но начинали давать о себе знать. Поэтому боец решил все же лишний раз не рисковать и сделать небольшой привал. Как раз и Якут начал подавать признаки пробуждения после удара. 
Устроив бойца Внутренних Войск под ближайшим деревом, спиной к стволу, сам Дир вытащив АПС, пристроился под другим деревом, напротив бывшего товарища по оружию. Положив руку с пистолетом на бедро, ветеран с наслаждением вытянул ноги, позволяя новому притоку крови выгнать из них усталость. Прикрыв глаза, Петр все же четко следил за звуками исходящими из-под дерева напротив. Стрелял он отменно и Якутов это знал.
Открыв тяжелые веки, подполковник с удивлением обнаружил почти не болевшую голову и отсутствие стягивающих руки и ноги пут. Оружие тоже присутствовало, нещадно коля затвором под правую лопатку. Бывший товарищ, служивший некогда в ГРУ, сидел напротив, с закрытыми глазами, и отдыхал. На ноге его покоился Стечкин со взведенным курком. Делать резких движений Якут даже не подумал. Он хорошо знал этого человека. Даже слишком хорошо. 
- Ты так думаешь? - раздался неожиданно сильный голос Дира прямо в голове подполковника. 
- А? Чего? - вздрогнул было Василий, но его испуг быстро стерла волна боли в левой ноге. - Ух, ё-ё-ё-ё-ё...
Подполковник схватился за раненую конечность, тихонько подвывая от мучительных ощущений. Напротив него коротко шелестнуло и Якута обдала волна жара, исходившая от Боровицкого. Петр глубоко вздохнул и провел над поврежденной ногой ладонью. Боль мгновенно прекратилась. Изумленный до глубины души боец Внутренних Войск размотал искусно наложенный бинт и ойкнул от неожиданности. На месте пулевого попадания серел небольшой бугорок, который, медленно опадая, превращался в обычный шрам от выстрела. Подняв круглые, по пять рублей, глаза на Дира, Якутов тихо произнес:
- Как?
- Каком к верху, - буркнул ГРУшник, садясь вновь под деревом напротив и проводя ладонями по поверхности своего тела в тех местах, где расположены были ребра. 
«Сломаны, видимо, - быстро пронеслось в голове ВВешника, - Досталось ему хорошо! Зуб даю»
Вслух же он произнес:
- Спасибо!
- Было бы за что, - оскалил зубы в улыбке Петр, пережидая приступ острой боли в сращивавшихся ребрах. - Я же тебя сам и подстрелил!
- Тоже верно, - кивнул в знак согласия Якут и, не вставая с колен, переполз к бывшему товарищу и сел рядом. Петр возражать не стал. Василия он не боялся, тем более что делить им было нечего. Подполковник ждал, когда начнет говорить сам Дир, но пауза затягивалась. Вершинки деревьев еще горели закатным огнем, но с каждой минутой свет полз все выше и выше. Поерзав, Якутов, все же, не выдержал:
- Слушай, Петь. У меня к тебе претензий нет! На группу, что ты уничтожил, мне плевать с высокой колокольни. Они все равно были под крылом ФСБ...
- А ты? - сквозь зубы выдавил лейтенант, чувствуя, как ребра начинают плавиться от нестерпимого жара, что окутал их и начинает сжирать своим огненным чревом.
- Нет, я до сих вор во Внутренних был. Совсем недавно, вчера еще, к нам приехали какие-то высокие чинуши из госбезопасности и предложили большие деньги за участие в контр-террористической операции где-то в глуши страны. - Якут стянул с себя автомат и расстегнул ворот своей легкой куртки.
- И ты решил поучаствовать в «сафари»? - улыбнулся уголками рта Петр, стискивая руками живот.
- У меня трое детей, если не знаешь! - огрызнулся подполковник. - И жена четвертым беременна! А тут десять тысяч долларов в руки сами прыгают! Да и обещали задействовать только в разведке! Я не знал, что мы будем работать против вас...
Жар стал нестерпим даже для стальных нервов ветерана разведки. Он сам не помнил, как закрылись его глаза, а сам он медленно завалился на левый бок. Последние слова товарища потонули во мраке... Дир уже был в нем...

- ПЕТР!!!
Страшный крик разорвал голову, расплескал ее на тысячи кусочков и снова собрал все воедино. Чья-то сильная рука легла на грудь, прижимая ветерана к теплому боку БТР-а. В ухо тут ударил чей-то горячий шепот:
- Лежи тихо! Мы на «коробочке» разведки! 
Петр благоразумно захлопнул отвисшую было челюсть. Просканировав все тело, Боровицкий удостоверился в том, что ребра вновь целы. По всей видимости, нагрузку, что он создал для своих новых способностей, его мозг не выдержал, и перегревшись отключился, если так можно выразиться. 
«И на том спасибо! - облегченно выдохнул ветеран, лихорадочно размышляя о том, почему Якут его не выдал. - Наверное, вину чувствовал? Таких офицеров как Василий осталось кот наплакал. Но слава всем богам они есть!»
Далее Петр не стал нагружать голову лишними мыслями и сосредоточился на главном - своей миссии. Как добраться до Москвы в кратчайший срок? Да никак! То, что он ляпнул полковнику про вертолет - это полнейший бред. Нет, вертолет он худо - бедно пилотировать умеет, правда практика в последний раз у Дира была еще в спецшколе Главного Разведывательного Управления, но все же... Поезд? Глупость. Три дня - это слишком долго! Лабораторию уже уничтожат, а вокзалы крупного города хоть и огромны, но Боровицкому на них не скрыться. 
Отсортировывая вариант за вариантом, Дир начинал потихоньку погружаться в чувство безысходности. А БТР как раз в этот момент уже въезжал на территорию выжженной до основания базы. Переведя взгляд на погрузившийся в сумерки мир, Петр вздрогнул. Все вокруг представляло собой кадры хроник времен Великой Отечественной войны. Разрушенные до основания здания, остовы танков и БТР-ов, две самые настоящие горы трупов. Неподалеку, за местами существующей стеной, ограждавшей базу, разместились палатки штурмовых отрядов. Рядом стояло не менее двух десятков танков, БРТ-ов, БМП и БМД. Точно определить их число для Дира пока не представлялось возможным. В дыме пожарищ, затмившего небо, острый взгляд ветерана отделил от темно-зеленой завесы леса и черные фигуры огромных цистерн с горючим. Все это говорило о том, что нападавшие на базу не учли того фактора, который имел место случиться. Почти вся база снялась с места дислокации и отправилась на выручку своему, пусть и бывшему, но бойцу. А как все мы знаем, бывших ГРУшников не бывает. И поэтому, технике хватило горючего только до базы, но не дальше. И пришлось грузовым вертолетам приносить на крыльях «пищу» для железных монстров. Данный факт Дира подбодрил, ибо играл на руку и спецназовцам ГРУ, которые успеют за это время хорошенько подготовиться к обороне и Диру, предоставляя множество идей для совершения диверсий, которыми боец неприминул воспользоваться.
Бронетранспортер, в это время успешно протиснувшийся между «телами» сородичей, подкатил к большой палатке с большим красным крестом на боку. Судя по тому, что изнутри никаких звуков, криков и мольбы о помощи не поступало, было ясно, что раненых либо нет, либо они получили легкие ранения и сейчас блаженно дремлют под действием болеутоляющего. Рядом спрыгнул на землю Якут, приподнимая подмышки Дира и стягивая того с БТР-а. Рядом мелькнули тела двух крупных ребят, с перемазанными гуталином физиономиями и страшно серьезными глазами. Петр почувствовал, как его быстро, но осторожно сняли с брони и поставили на ноги.
- Спасибо, пацаны! Дальше мы сами! - судя по тону, улыбнулся Якут, отмахиваясь от помощников. 
- Вы уверены, товарищ подполковник? - с, отнюдь не напускным, беспокойством уточнил один из мордоворотов. 
- Точно, Сева! Идите, отдыхайте! - Василий получше устроился рядом с Диром, поправляя закинутую на шею руку «раненого».
- Так точно! - вытянулись бойцы и развернувшись отправились вглубь лагеря. 
Палаточный городок жил своей вечерней жизнью. Откуда-то издалека неслась удалая солдатская песня, сопровождаемая плохо попадающей в ноты гитарой. Тут и там виднелся дым костров и их красноватые всполохи, разрывающие густеющий мрак. Дир почувствовал, что озяб. А налетевший ветерок лишь подтвердил этот диагноз. Мазнув еще раз взглядом по округе, Боровицкий остановил пытавшегося затащить его в палатку Якута и кивнул в сторону заинтересовавшей его палатки:
- Это чьи такие хоромы, не знаешь? - в стороне, куда указал лейтенант, красовалась шикарная, если так можно выразиться, палатка. Утепленная, с тремя окнами, она представляла собой отличную защиту от ветра и дождя, а поговаривали, что и от стрелкового оружия. Обычно, как помнил Петр, в таких жилищах обитали генералы, либо местное начальство. Василий проследил за взглядом товарища и пожал плечами:
- Не знаю. Говорю же, я здесь со вчерашнего дня. Если хочешь, сейчас узнаем! - делая вид, что тащит из последних сил раненого, проговорил подполковник, затаскивая Дира в медпалатку. 
- Хочу, - успел шепнуть Боровицкий, обвисая на плече Якута.
Навстречу им поднялся с небольшого стула-раскладушки очень странный человек. Нет, третьего глаза на лбу, пальцев на пузе и волос на ногтях у него не было, за последнее Петр ручаться не мог, ибо руки у эскулапа были в перчатках, но его глаза показались видавшему многое бойцу весьма неадекватными. Распахнув руки в приглашающем жесте, врач приблизился к бойцам и, подхватив Боровицкого под другую руку, повел его к ближайшему операционному столу. Их, как непроизвольно отметил для себя Петр, в палатке стояло аж три штуки. Все три перепачканы кровью. Но опять же как-то странно. 
- Что с этим голубчиком? - «чирикнул» воробьиным голоском доктор, помогая Якуту погрузить массивное тело лейтенанта на стол.
- Травма ребер! Обширная, вследствие тяжелого удара! - пропыхтел Василий, пытаясь отдышаться. Дир навалился на него со всей добросовестностью «раненого» и основательно намял шею бедного ВВешника.
- Где же его так угораздило? - всплеснул руками хирург, меняя перчатки, попутно протирая руки спиртом.
- Сам не пойму, - осторожно ответил подполковник, оглядываясь на товарища. - Наверное, от взрывной волны отлетел, да неудачно приземлился! У нас тут неподалеку бой был, слышали, наверное?
- Слышал, - отмахнулся от подробностей эскулап, разбирая завалы лекарств в своем чемоданчике. - Тут что не час, так обязательно стрельба!
- Я пойду, прогуляюсь, жратвы найду, - в пространство произнес Якут, знаками давая понять Петру, что будет ждать того за первым от леса танком. Боровицкий кивнул и, откинувшись на холодную поверхность стола, стал ждать момента, что бы тихонько вырубить доктора. 
Якутов вышел из палатки и позволил себе передернуть плечами. «Этому персонажу еще кожаные рукава и будет готова новая версия ССовского маньяка медицины!» - стройно сложились в голове ветерана страшные мысли и он отправился не спеша искать первый от леса танк.
В это время Дир уже начинал беспокоиться. Врач где-то за его спиной притих и не производил ни звука, а чутье опытного военного начало давать первые сигналы тревоги! И только теперь Петр понял, что ему не понравилось как только он шагнул на порог медицинской палатки: койки были пусты! И мысли этого самого Гиппократа современного лейтенант никак не мог прочитать...
Боровицкий быстро сгруппировался и бросил себя со стола. Тут же по столешнице скребануло лезвие скальпеля, а раскрытый в немом крике рот военного хирурга издал первые звуки:
- Не убегай! Давай поиграем! - и псих в белом халате бросился на распластавшуюся на земле жертву.
Дир мгновенно подтянул ноги к груди и выпрямил их, руками помогая себе оттолкнуться для более сильного удара. Подошвы тяжелых берц с невероятной мощью вонзились в живот обезумевшего врача. Дальнейшего ветеран видеть не мог. Перекатившись через голову, Дир быстро оказался на ногах, а в руке его блеснул острым лезвием шаманский нож, получивший от нового хозяина кличку Дракон. Противник уже не пытался броситься в новую атаку. После удара спецназовца, доктор улетел метра на три по прямой траектории, снеся походу дела три кровати и в данный момент, скорчившись в позе эмбриона, пытался унять силой мысли жуткую боль в животе. Переступив через перевернутые раскладушки, Дир медленно наклонился над сменившим роль с Охотника на Жертву человеком. Практически сразу левая рука матерого бойца спецназа парировала выпад руки со скальпелем и Петр, недолго думая, вонзил свой нож в висок маньяку. Тело в белом халате дернулось, выпуская последние капельки жизни из своих вен и артерий, и затихло. На выходе из палатки, Дир все же рубанул лезвием по проводу освещения и все помещение погрузилось в темноту. Далее, все оказалось проще пареной репы. В сумерках до персоны Боровицкого никто не домогался с вопросами и, сделав угрюмое лицо, Петр дошел до места встречи с Василием. 
- Ты чего так долго? - злобно шипела темная фигура, отделившаяся от тени бронемашины. - Я уже мерзнуть начал!
- А ты меня почаще к докторам-мясофилам отправляй! В другой раз, авось, и не приду! - пробурчал ГРУшник, вместе с товарищем вновь отступая к танку в тень и пропуская мимо двух караульных солдат. 
- Ты чего мелешь? - снова зашипел Якут. - Какой, к черту, мясофил?
- Проехали, - отмахнулся от глупых вопросов Дир. - За спасение - спасибо! За то, что не сдал - еще одно спасибо! Отплачу, как только окажусь на Большой Земле.
- Верю, - серьезно кивнул Василий. - Вот, смотри! 
С этими словами подполковник протянул Боровицкому рюкзак. Большой, цвета «хаки», он показался Петру весьма легким. Но напарник начал деловито загибать пальцы.
- Тут новая одежда, патроны к твоему оружию и пара корочек с буквами «ФСБ». Как доберешься до города - сделаешь фотографии в любом фотоателье и наклеишь. Кто знает, где могут пригодиться. - Подняв глаза на товарища по оружию, Якут добавил:
- Всё это я делаю только для того, что бы ты знал, что я не знал куда иду и зачем! И смертей всех этих я не хотел и к ним не причастен! - палец Василия уперся в зловещие очертания двух гор трупов на территории бывшей базы. 
- Я знаю, дружище! - пожимая сильную мозолистую руку подполковника произнес Дир. - Те, кто все это организовал - уже трупы или скоро ими станут! 
- Не сомневаюсь, - улыбнулся Василий. - Да, кстати, ты просил узнать кто в шатре большом живет. Там не кто иной, как сам генерал-лейтенант Терехов обитает!
- Ого! - даже присвистнул Петр. 
Терехов, Иван Кузьмич, был знаком ветеранам еще по войне в Чечне. Перечислять его «заслуг» ни времени не хватило бы обоим бойцам, ни желания. Поэтому Боровицкий, тихо вздохнув, хлопнул товарища по плечу:
- Слушай, иди на другой край лагеря и не беги особо быстро, когда начнется заваруха!
- Ты чего, Дир? Не доверяешь? - даже обиделся, было, Якут.
- Нет, дружище, нет! - повертел головой в жесте отрицания лейтенант. - У тебя трое детей, забыл? Тем более, это теперь только моя война! За то, что в лагерь провел - отдельное тебе спасибо! Но дальше я сам.
- Как знаешь, - тихо сказал Василий, растворяясь среди танковых силуэтов. 
Оглядевшись вокруг, Петр прильнул к брюху танка и закрыл глаза, стараясь своим чутьем охватить каждый сантиметр вокруг своего тела. Стать с пространством окружавшим его одним целым. Впитать в себя звуки и запахи, каждую «жилку» времени пропустить сквозь тело. Мир почти сразу напитался красками и запахами. Боровицкий чувствовал зверем. Сильным, выносливым и смертоносным, словно сам всадник Апокалипсиса, под именем Смерть, вселился в его земное тело. 
Спустя минут пять, могучая фигура Дира уже незаметно приблизилась к огромным цистернам с горючим, мерцавшими мокрыми от своего же топлива боками в свете высунувшейся из-за тучи Луны. Пара бойцов, уже тихо дремавших на своих постах, особой опасности для матерого ветерана-спецназовца не представляли. Три самых больших цистерны, как видно под завязку наполненных топливом были для ВДВешников не видны, так как они спинами опирались в малые цистерны, десяток которых был разбросан на территории разрушенной базы. Укрывшись за ближайшими деревьями, Боровицкий глубоко вдохнул-выдохнул и обернулся к емкостям с горючим и вытянул вперед руку с растопыренными пальцами по направлению железного бока. Сжав пальцы, Дир потянул руку на себя и... ничего! Ветеран в недоумении попробовал произвести подобные манипуляции и... снова ничего! Обругав себя последними словами из-за того, что слишком быстро привык к «хорошему», позволявшему ему двигать многотонные изделия человеческого гения и швырять, подобно мячику, в этих самых гениев. Прислонившись спиной к дереву, Петр в бессилии сполз по нему вниз и прикрыл глаза, отдаваясь странной теплой волне, накатившей на его разум. Короткие молнии, разноцветные вспышки и пустота...

- А ты быстро учишься, Петр-Воин! - довольно выпустив дым изо рта, улыбнулся Белый Ворон.
Сам ветеран, покрутив головой и стараясь восстановить свою ориентацию в пространстве, пробурчал сквозь стиснутые зубы:
- Чего... тут происходит? - голова говорившего отчаянно отказывалась идти на мировую с хозяином и продолжала болеть и кружиться.
- Как что? - даже удивился шаман, откидываясь на сантиметр назад. - Ты сам только что ввалился в мою обитель, а теперь еще и вопросы задаешь о проблеме, о которой вообще думать не должен!
Старик важно покачал в воздухе рукой с трубкой, испускавшей ароматный дым и, придвинувшись к гостю, опустил ему на лоб свободную ладонь. Дир почувствовал, как боль сразу начала утихать, а неустойчивость земли начала сходить на нет. Боец, когда Белый Ворон соизволил убрать руку, щурясь от игравшего перед глазами огня, оглядел юрту старого знакомца. Все было, как обычно. Ворохи шкур, приятный запах трав и сам шаман, только не в шкурах оленей и писцов, а во вполне современной куртке. Синей, с белыми полосами и глубоким капюшоном, возлежавшим на спине старика. Штаны на нем под стать верху, из одного комплекта. А на ногах... валенки! Самые настоящие русские валенки. Шаман заметил удивление гостя и выпустив очередную струйку пара, заговорил:
- Чему ты удивляешься, отрок? - глядя в огонь вопросил старик. - Мы тоже люди, и ничто человеческое нам не чуждо! Тем более если оно согревает ноги не хуже небесного пламени!
Боровицкий смутился. Горячая кровь прилила к щекам, сделав бывалого военного похожим на свеклу. Спохватившись, лейтенант сел в позу полулотоса и, откашлявшись, произнес:
- Здравь буде, старче! Извини за вторжение без приглашения...
- Ой, хватит! - поморщился Белый Ворон, перебивая гостя. - Говорить ты начал, словно из семнадцатого века вылез на белый свет! Рассказывай, что случилось? Одно лишь явление тебя ко мне говорит о том, что у тебя что-то приключилось!
- Извини, старик, - понурил голову спецназовец. - Слишком много событий произошло за несколько дней, вот и заговариваюсь.
- Азм есмь так, - кивнул шаман. - Сказывай без утайки, Воин.
Описав все, что произошло с ним с момента их последней «встречи», если так можно выразиться о том, что у шамана побывало только астральное тело ветерана ГРУ, Дир поднял глаза от огня на Белого Ворона и с немым вопросом продолжил сверлить того взглядом. Заметить это было не трудно, тем более, что ответ для «отрока» был у старика уже готов:
- Ты удаляешься от эпицентра своих страхов и это успокаивает тебя, делая бесполезными твои новые силы, - тихо, но вкрадчиво протянул старик, забивая трубку новой порцией табака. - Только ощущение смертельной опасности будет активизировать твои приобретенные навыки колдовства!
- Колдовства? - не понял Петр, потирая вылеченные им же самим ребра. - А-а-а, телекинез?
- Называй, как хочешь, - отмахнулся от современных слов шаман-затворник.
- Понятно... - покусывая губу, произнес Боровицкий. - Значит, меня должен обуять страх, что бы я смог воспользоваться им?
Вопрос никому в частности не адресовывался. Разведчик лишь пытался осознать, или вспомнить, каково это чувство, страх? В лаборатории, он наверняка просто не осознавал, что чувствовал и все получилось само собой. Сейчас же все наоборот. Вызвать у себя чувство страха было делом почти невозможным. Впрочем...
- А почему мысли, - внезапно вспомнил боец, - людей я могу слышать? Разве для этого не нужен страх?
- Абсолютно, - выпятил губу старик, беря голыми пальцами уголек из костра и прикуривая трубку.
При взгляде на ТАКОЕ Диру едва не стало дурно. Правда, Белый Ворон быстро развеял его неоднозначные мысли:
- Отморозил давным-давно, - потягивая в себя воздух, раскурил трубку шаман, своими поблекшими глазами глядя на Дира. - Понимаешь, для того что бы слышать других, твой разум, получивший сильнейший психологический удар и раскрывший свой потенциал, использует ноосферу - информационное поле Земли...
- Но? - приподнял бровь Боровицкий. 
- Но для того, что бы привести в движение энергию и воздействовать на нее в физическом плане ты должен точно знать и представлять то, чего хочешь! Когда ты сможешь делать это - ты станешь воистину непобедимым!
Петр надолго задумался. Он, как никто другой, знал, чего хотел. Но сейчас... сейчас все смазалось в какую-то непонятную субстанцию, которую вылили на его тело и стали сильными уверенными движениями втирать в его голову. Белый Ворон, старый знакомых Петра, вдруг начинает сыпать фразами какого-нибудь ученого-любителя, подкрепляя их псевдонаучной информацией о Духах и некой энергии.
На этой мысли ветеран осекся... Энергия! А не она ли, переполнившая все «чаши», давила на грудь ему там, в городе? Не она ли выплескивалась из него ручьями, уничтожая все вокруг? Тогда, перед ним, Петром Григорьевичем, встает одна очень непростая проблема: научиться использовать эту Силу! 
- Не ломай голову лишними думами и сомнениями, Воин! - не отрывая глаз от огня, прошелестел вокруг Дира голос главы племени. И последнее, что успел услышать боец перед тем как очнуться, были затихавшие в тишине слова старца: «Знай, чего хочешь и иди к своей цели!»

Спецназовец открыл глаза. В этот раз он не почувствовал ни чувства полета, не увидел внутренним взором улетавшей вдаль юрты. Просто взял и... проснулся. Петр сидел все там же, под деревом, неподалеку от складированных рядом друг с другом цистерн с топливом для тяжелой техники противника. По ощущениям спеца, времени прошло от силы минут двадцать. Тысяча двести секунд была потеряна на встречу с наставником, так Дир решил называть про себя Белого Ворона, и их уже было не вернуть. Глубоко вздохнув, Боровицкий осторожно выдохнул, поглощая в себя звуки и запахи мира, в котором ему предстояло начать схватку с новым врагом. Лес тихо скрипел стволами, склонявшимися под несильным ветром то в одну сторону, то возвращаясь в свое исходное состояние. Лагерь десанта погружался в сон, разрываемый одиночными пьяными выкриками бодрствующих гулён. И только небо, усыпанное звездами безмолвствовало. 
Раз... Два.. Три... Дир погружался в своей сердечный ритм, входя в состояние боевого транса... И спустя ровно двенадцать секунд, тело ветерана начало сокращать свои мышцы. Раздвигая траву, могучее тело спецназовца неслышно приблизилось к позиции первого часового, тихонько дремавшего на своем посту, самом ближайшем к лесу и дальнем от лагеря и случайных глаз. Встав в полный рост, словно вырастая из-под земли, Петр накрепко зажал рот молодому мальчишке, ударил под колено ногой и с силой свернул тому шею, буквально разворачивая к себе лицом. Жалости не было ни капли. Перед глазами Дира плавала только одна картина - гора трупов таких же солдат, которых угораздило попасть в армейский спецназ и сложить здесь голову из-за очередного подковёрного сговора тщеславных и чванливых чиновников. До них Дир еще доберется, а пока зуб за зуб. Чем больше он сможет положить здесь под дерновое одеяльце, тем меньше придет по душу его товарищей к городу и лаборатории. 
К приятному удивлению Боровицкого, у убитого обнаружились сразу две гранаты Ф-1 и одна РГД-5, что увеличивало шансы на успех замысла Петра. Но все же, этого было недостаточно. Поэтому, ветеран с завидным энтузиазмом, ликвидировал еще три поста. Сложнее дело обстояло с караульными. Они прохаживались рядом друг с другом, по освещенному пространству на противоположной от леса стороне, а значит хорошо просматриваемой со стороны лагеря тропинке, постоянно слыша и наблюдая друг друга, при движении навстречу. Но и это разгильдяйство молодых и наглых десантников пришлось на руку матерому диверсанту. Оттолкнувшись спиной от холодного бока цистерны, Дир вышел на маршрут солдат противника в тот момент, когда они разминулись и спина к спине двинулись в разные стороны. Заученное движение, короткий полет похожего на серебристую рыбку лезвия, и один дозорный, скрытый от лагеря спинами двух бойцов, с ножом в спине плашмя рухнул на землю лицом вниз. Шедший по правую сторону от Дира боец, успел обернуться и прикоснуться ладонью правой руки к висевшему на плече левой автомату, но клинок шаманского Дракона уже рассек теплую плоть солдата прямо под сердцем. Для большего эффекта, который должен был произвести неизгладимое впечатление на противника, Петр перерезал обоим шеи от уха до уха и, усадив обоих дозорных рядом с одной из цистерн, заминировал их тела двумя «эфками». 
Теперь, в распоряжении разведчика, пребывал десяток гранат, две мины, которые ждали своих жертв на самом краю леса, рядом с самой ближайшей к нему цистерной. Зачем они там находились - не понятно. Кто мог осмелиться воровать топливо, находясь неподалеку от зловонных гор трупов? Дир ломать над этим голову не стал. Но один факт, ободривший Боровицкого, все же присутствовал. На одном из трупов были свежие грязные разводы от машинного масла. Но не предназначенного для тяжелой техники, а значит... в лагере имеется машина!
Быстро обследовав цистерны, ветеран без труда смог отыскать вентили и толстые шланги, позволявшие наполнять «живительной силой» технику быстро и «не отходя от кассы». Открыв краны, Дир с удовольствием наблюдал, как обладавшая резким запахом солярки жидкость начинает растекаться по выженной боем траве. Внезапно для самого себя, Петр хлопнул себя по бокам, по бедрам, по груди и только теперь понял, что... у него нет спичек! Нет, Дир мог претворить в жизнь возгорание и без этой мелочи, но у него было не так много времени, что бы тратить его на изготовление источника пламени. Поэтому, недолго думая, разведчик пошарил по карманам трупов десантников и выудил из кармана одного китайскую подделку фирмы «Zippo». Большим пальцем правой руки откинув крышку зажигалки, Боровицкий ощутил себя одним из героев какого-нибудь второсортного голливудского боевика, который так же взяв в руки зажигалку, готовится сжечь облитого бензином какого-нибудь мафиози, убившего до этого семью бедного детектива из Нью-Йорка...
Мотнув головой и выбросив из нее всякий бред, мешавший думать о деле, Петр чиркнул колесиком, вызывая из металлических недр всепожирающий огонь и широко размахнувшийсь, запустил ее прямо в самый центр разливавшейся под цистернами лужи с горючим. Одновременно с этим, диверсант сорвался с места, и со всех ног бросился в сторону лагеря, всеми порами кожи ощущая, как позади него вспыхивает пламя. Как упругая волна жара стремится разлететься во все стороны, обхватывая каждый уголок, утоляя свой голод, который невозможно погасить ничем и никогда. Спустя секунд пятнадцать, Дира в спину догнал оглушительных взрыв, почти сразу - второй. А еще через секунду поджигателя обвеяло горячей ударной волной, ушедшей вглубь лагеря, и сорвавшей с земли три палатки, открывая взгляду диверсанта сонных бойцов противника, вытаращивших глаза и сейчас больше похожих не на солдат, а на больших сов. 
- Чего лежите, остолопы???!!! - заорал что было мочи Петр. - Вставай, и тушить! Тушить, вашу мать!
- Ага! Так точно! Есть! - всполошились «зелёные» голубые береты, начиная носиться туда-сюда по лагерю в поисках средств для тушения пожара. В считанные секунды лагерь ожил. Туда-сюда носились полуголые пацаны, стараясь найти хоть что-нибудь... правда, не понятно «что». То ли шинели, то ли лопаты, ведра и воду. Петр в это время зря возможности не терял и уже был поблизости от «шатра хана» генерал-лейтенанта Терехова. Вход в палатку охраняли двое бойцов-сержантов, зверского вида и недвусмысленно читаемых во взглядах мыслях об устранении любого, кто приблизится к ним. Медлить было опять же-таки нельзя. Проверив Стечкин и, накрутив на него прихваченный из лаборатории «почтового ящика» глушитель, Дир вышел из-за укрытия, состоявшего из краев двух палаток расположенных рядом друг с другом, и без церемоний выпустил две пули в сторону охраны генерала. Пули, пробив височные кости молодых ребят, не пожалели и полотна палатки по другую сторону голов солдат, обильно запачкав материю кровью, мозгами и мелкими кусочками костей невезучих парней. 
Боровицкий знал, что внутри палатки находятся еще как минимум один охранник и сам генерал и оба уже догадались по звукам, пусть даже приглушенным паникой в лагере, что к ним намеревается проникнуть гость явно с недружественным визитом. А значит, они готовятся встретить незваного убийцу в два ствола. Ветерана такой расклад не устраивал. Подойдя вплотную к палатке, Петр на автомате пригнулся, и сразу над головой прозвучал свист разрываемых ткань пуль. Перекатившись пару раз по земле и выбрав более-менее удобную позицию для стрельбы, Дир переключил АПС в режим автоматической стрельбы и не целясь изрешетил шатер на уровне ног. Сменив опустевший магазин, Боровицкий подполз к палатке и прислушался. Ни стонов, ни матерных речей наружу не звучало. А время уходило...
Пристроившись глазом к одному из пулевых отверстий на матерчатой стене, Петр смог ухватить взглядом все пространство палатки. Большой стол перевернут на торец, обеспечивая укрывшимся за ним отличное укрытие, в направлении выхода из палатки. Небольшой диван расположился вдоль левой стены, пол устилает небольшой ковер. Сейф, столик с алкоголем и фруктами, прикрытый салфеткой. Монитор компьютера, полностью разбитый валяется на полу, посверкивая изредка всполохами замыкания. А вот требуемых Диру людей в помещении... нет! Лишь в задней стене обителя генерала зияет огромная дыра, проделанная отличным стропорезом. Холодная волна мурашек прокатилась по телу разведчика из ГРУ. Мышцы шеи сократились, пригибая голову к земле, и почти сразу с правой стороны прозвучал тихий щелчок затворного механизма и над затылком Дира просвистела свинцовая смерть диаметром в 9 миллиметров. Правая кисть сжимавшая пистолет извернулась, а локоть распрямил руку в ту сторону, в какую направила её избитое жизнью чутье бывалого военного. Палец мгновенно нажал на курок, отдаваясь в конечность отдачей мощного пистолета, и шумную темноту пронзил тихий крик. Взметнувшись на ноги, Петр сильным ударом выбил из рук охранника генерала АС «Вал», краем глаза отмечая два пулевых попадания в теле несчастного в области груди. Молодой парень, лет 25, старший лейтенант, захлебывался своей собственной кровью. Наблюдать агонии Боровицкий не любил и поэтому, двинув рукой, помиловал неопытного противника контрольным в голову. Конвульсии уже мертвого тела Дир уже не видел. Невдалеке взвыл мотор автомобиля, а значит генерал решил покинуть место дислокации своих войск как можно скорее. Ругая себя последними словами за то, что позволил себе расслабиться и принизить возможности врага, ГРУшник мчался через лагерь словно обезумивший от боли олень, который убегал от охотников. Шум машины начал удаляться все быстрее, и так же быстро на Дира снова начало накатывать чувство обреченности. Внезапно, рев мотора остановился, а разведчик, оставив позади еще десяток палаток, выметнулся на окраину лагеря, прямо к стоявшей на обочине дороги машине. Вскинув к плечу «Вал», который на автомате Дир подобрал возле последней жертвы, когда сорвался в погоню за генералом, ветеран внезапно обнаружил возле почти нового УАЗ-а «Патриот» Якута, деловито начавшего перерезать глотку Генерал - лейтенанту Терехову. 
- Стой! - рявкнул Боровицкий, подскакивая к товарищу и стараясь выбить у того нож. 
- Да успокойся, Дир! - отшатнулся от бойца подполковник, примирительно выставляя ладони вперед. - Попугать его только хотел! Попугать! 
- Ага, а кто его потом, обделывавшегося, допрашивать будет? Ты? - сварливо буркнул Петр, прикладом автомата отправляя генерала во внеочередной «отпуск». Терехов дернулся, закатил глаза и мешком завалился навзничь. 
- Не за что, - пропустив мимо ушей тираду Боровицкого, Василий быстро наклонился, подхватывая жертву спецназовцев подмышки. - Помогай давай! Нечего тут светиться, аки Ленину в Мавзолее!
Вместе, они быстро упаковали генерал-лейтенанта обратно в машину, но уже на заднее сиденье, и закрыв дверь, прислонились к прохладному боку машины спинами. Петр облегченно выдохнул, и искоса глянул на Якута. Тот взгляд поймал, но говорить ничего не спешил. У него времени было много, в отличие от его товарища из ГРУ. Лейтенант еще раз вздохнул и не поднимая взгляда с земли, произнес:
- Спасибо. 
- На здоровье, - усмехнулся уголками губ Василий. - Куда теперь лыжи направишь свои?
- На Булгаковск, - подумав секунду, ответил разведчик, проверяя наличие на теле ран или ссадин, а так же оружия, ножей и рюкзака за спиной. Вроде, все было на месте. Только вот патронов для «Вала» как не было, так и не появилось. Разочарованно цокнув языком, Петр оттолкнулся от уже теплой поверхности автомобиля и протянул руку Якуту:
- Авось, свидимся еще, подполковник? - пытаясь растянуть губы в улыбке, пожал кисть товарищу диверсант. 
- Может... Все может быть, Дир! - утвердительно кивнул головой отец троих детей. - Ты давай, береги себя!
- Постараюсь. 
Якут с неясной грустью смотрел вслед уезжавшей машины. Подсвечиваемый сзади всполохами пожара, объявшего весь топливный "склад", подполковник казался Диру, мельком глядевшего в зеркало заднего вида, ни кем иным, как самой Смертью с огненными крыльями. Только вот Косы у неё не было...
Боровицкий усмехнулся. На его долю она еще не выкована...