Воин Сумрачных гор

Глава 1. Подарок

Планета Анлара, королевство Маитимэнн, 12 июля 2015 года по земному летоисчислению

Ниллин

В маленькую деревушку Бродино въехала длинная кибитка, запряженная парой белых лошадей внушительного роста и редкой для здешних глухих мест красоты. Их волнистые гривы развевались по ветру, а хвосты едва ли не подметали дорогу. Повозкой управлял рослый белокурый эльф в роскошном наряде: светлой тунике, словно жемчужина играющей в солнечных лучах, распахнутом золотистом камзоле, темно-зеленых облегающих штанах, заправленных в летние кожаные сапоги со множеством фигурных прорезей, как будто сплетенные из кружева.

– Далече путь держите, господин? – осведомился плотный бородач в стеганой куртке и пыльных шароварах, – Извольте представиться.

Он снял с плеча ружье и придержал коней под уздцы, любопытным взглядом сверля нежданного гостя.

– Эйлинан Иллиэль, винодел из Немейростэна. Я везу товар для праздничного пира во дворец правителя Умалнина.

Эльф напряженно смотрел на дорогу, по которой ручейком струился шумный народ. Жители деревни спешили поглазеть на удивительных гостей, оставляя распахнутыми настежь двери избушек и ворота приусадебных участков. Ручей скоро превратился в быструю реку, и та стремительно разлилась вокруг кибитки широким озером.

– Митрофан Шишмарев, страж деревни, – человек с ружьем озадаченно почесал затылок.

Немейростэн… В соседнем королевстве недавно произошло что-то из ряда вон выходящее. Только что именно, мужчина забыл после вчерашних именин шурина, а расспрашивать столпившихся вокруг кибитки односельчан было неудобно перед эльфом.

– Я обязан провести досмотр груза, – строго произнес Митрофан. – Время настало неспокойное.

– Прошу, – холодно отозвался Эйлинан.

Страж откинул полог кибитки и ахнул от изумления: на перине, которой были накрыты ящики с медовым и ягодным печеньем, клубочком свернулась девушка-эльф в голубом платье. Испуганно встрепенувшись, она широко распахнула бирюзовые глаза.

– Славную невесту вы украли, почтенный господин, – усмехнулся страж. – Красавицу!

– Это моя дочь Ниллин, – спокойно возразил эльф.

– Почему ваша дочка прячется в повозке как беглая рабыня? – не унимался страж.

– Мы проделали долгий путь, и сильно устали. Ниллин крепко заснула. Мне было жаль ее будить перед въездом в деревню. Я не ожидал, что люди поднимут шум.

– Простите, мы весьма удивились визиту знатных особ, – раскланялся толстый трактирщик. – Добро пожаловать на постоялый двор. Рад предложить вам уютные номера, постные блюда с пылу с жару. Лошадок мы отведем в чистые стойла и насыплем им отборного овса.

“Не вздумай здесь оставаться, Эйлан, – мысленно предостерегла Ниллин. – Лучше спать на жестких ящиках, чем на грязных постелях, в которых прячутся кусачие клопы”.

Перебравшись на козлы, она достала из бисерной сумочки карманное зеркальце и стала выпрямлять ленточки в золотистых волосах.

“Всегда называй меня отцом, – прогремел в ее голове сердитый голос Эйлинана. – Мысли тоже можно подслушать”.

“Хорошо, отец”, – покорилась Ниллин.

У невежественных людишек все просто. Кто вырастил, воспитал, тот и родитель. Примут человеческие мужчина и женщина в семью сироту, так он всю жизнь будет называть их папой и мамой.

У эльфов все должно быть точно, правдиво. Ниллин презирала ложь, даже в самых мельчайших ее проявлениях, легких искажениях действительности, но вынуждена была жить во лжи сколько себя помнила.

Эйлинан не ее настоящий отец, хоть и достоин этого почетного звания. Чужой по крови мужчина, безрассудно влюбленный в ее мать, спас ей жизнь и подарил настоящую отцовскую заботу. Когда над семьей правителя страны Немейростэн сгустились тучи дворцового заговора, придворный повар Эйлинан дал клятву королеве – уберечь ее новорожденную дочь от захватчика престола. Он тайно вывез малютку в соседнюю страну.

Но, как видно, старинные легенды верно гласят, что душа эльфа неразрывно связана с его родиной. Мучительно медленно тянулось для Эйлинана время в изгнании, месяцы проходили как годы. Захватчик, уподобившись своей разрушительной жаждой наживы худшим представителям рода человеческого, не смог силой удержать контроль над огромной страной. Неведомый убийца сразил его ударом меча на винтовой лестнице замка. Несколько раз власть переходила из рук в руки, пока общенародное собрание эльфов Немейростэна не избрало нового правителя. Им стал довольно молодой эльф по имени Ташлиим.

Удостоверившись в том, что соглядатаи нового правителя не ищут по городам и весям похищенную из королевского дворца малютку, и более того, никто и знать не знает о существовании наследницы древней монаршей династии, Эйлинан вернулся в Немейростэн, поселился в человеческом городе Тимасе и занялся виноделием.

Ниллин выросла в окружении людей, но панибратски общаться с ними, как поступал Эйлинан, ей было противно. Она с раннего детства знала о своем высоком предназначении и не желала перенимать дурные манеры переселенцев из другого мира. Люди Тимаса по иномирному происхождению были, в основном, грузинами. Они прозвали ее Нинель.

Теперь девушка радовалась возвращению собственного имени. Еще немного, и верные ей войска прогонят из королевского дворца засидевшегося там наместника. Эйлинан поведал приемной дочери строжайший секрет – они покинули родную страну и перебрались в государство Маитимэнн совсем ненадолго, чтобы встретиться с армией сторонников настоящей королевы и заручиться поддержкой правителя соседней страны.

Глава 2. Олень

Ниллин

Усталое солнце закуталось в одеяло низких ветвей. Огненно-рыжие лучики закатного светила весело отплясывали на подвижных листьях. Пестрые бабочки дремали, сложив крылья, на жестких и устойчивых к ветрам стрелках тоокша, голубовато-зеленого травяного великана.

Ниллин спугнула красную бабочку прикосновением к ее трону, позолоченному ярким лучиком света. В лесу было тихо и спокойно, певчие птицы самозабвенно насвистывали о любви. Но чуть дальше, около скалистой гряды, обозначенной на карте, как Сумрачные Горы, проявилось зло невидимой и бесшумной вспышкой. Поток враждебной силы врезался в сознание Ниллин, и ее нежное сердце дрогнуло.

Загнанный перепуганный олень метался среди острых скал и колючих кустов, не находя выхода из смертельной ловушки. С противоположных сторон к нему приближались двое вампиров. Тот, что был моложе, стремительно бежал, ориентируясь на стук копыт зверя, а другой, старый, вторгался в мысли жертвы, воздвигал иллюзорные преграды на ее пути. Несчастный олень почти не видел дороги. Он чуял преследователей и летел наугад, спотыкаясь об острые камни.

Ниллин лишила старого вампира ориентации в пространстве. Он перестал чувствовать жертву. Девушка глубже проникла в сознание оленя и увидела его прояснившимися глазами широкий утес по ту сторону обрыва.

– Прыгай, – ласково приказала она оленю. – Не бойся. Ты свободен.

Олень развернулся и побежал вниз. Пролетев в прыжке над головой приблизившегося молодого вампира, он еще за пару скачков достиг края пропасти. Не останавливаясь, олень в решающем полете вытянул гибкое тело, покрытое темно-серым мехом с белыми пятнами, и жилистые длинные ноги. С немалым запасом места для приземления, он опустился на безопасную сторону и убежал в лес.

Ниллин простилась со спасенным зверем и отпустила его мысли. Борьба разнополярных сил ускользнула от внимания Эйлинана. Заглянув в кибитку, Ниллин заметила, что ее защитник сладко спит, улыбаясь хорошему сновидению.

***

Алайни

Снова ему не повезло! Прекрасная дичь, которой он мог наесться до отвала, ускользнула прямо из-под носа!

Алайни, молодой вампир Клана Сумрачных Гор, падая от бессилия на песчаную россыпь среди камней, инстинктивно оттолкнулся руками и выпрямился. Если он позволит себе лечь, то уже никогда не встанет. Алайни прислонился к скале, хватая воздух открытым ртом. У него не хватит сил преследовать еще одно шустрое животное. Ему надо поймать любую мелюзгу – суслика или крысу. Если он в ближайшее время кого-нибудь не съест, его самого растерзают хищники. Олений рев привлек внимание геллерий, медлительных рыжих обжор, не брезгующих падалью. Утробным рычанием они переговаривались в лесу.

Юный вампир голодал слишком долго. За право жить в угодьях клана он платил непомерную цену. Его растущее тело нуждалось в гораздо большем количестве пищи, чем выделяемые остатки общей трапезы. Но пока он боялся уйти. В одиночку ему не защитить свои охотничьи угодья от пришельцев.

Чуткие уши Алайни уловили легкий шорох. Юноша обогнул скалу и замер в боевой стойке.

В узкой расщелине прятался его собрат – наемный убийца в человеческой маскировочной одежде: темно-зеленой майке и пестрых зелено-коричневых штанах, обшитых накладными карманами и заправленных в черные полусапоги с плотной шипастой подошвой. К кожаному поясу был прикреплен ободок для патронов и кобура для неизвестного, но точно запрещенного в этом мире оружия, похожего на пистолет с широким дулом. Оружие наемник держал в правой руке, пока не прицеливаясь.

Ярко-желтые глаза чужака бешено метались от угла к углу. Мокрые пряди его темных волос прилипли к широким плечам и груди. Некогда сломанный и неправильно сросшийся горбатый нос был пересечен глубоким шрамом. Множество мелких шрамов перекрещивались на неестественно мускулистых руках предателя. Его правая бровь и левый уголок губ также были рассечены.

Наемник был намного жирнее самого успешного лесного охотника. Его возраст Алайни не смог определить, так сильно предатель отличался от сородичей, которых он привык видеть. Если верить мудрым книжкам, лесные вампиры могут прожить три столетия, но из-за суровых условий они далеко не всегда доживают и до сотни лет лет – либо гибнут на охоте, либо их убивают соплеменники. Да и стареют они раньше, чем писали древние ученые мужи. Постоянная борьба за выживание изматывает силы и здоровье. А незваный гость, судя по его виду, давно пересек вековой возрастной рубеж.

Когти Алайни скрипнули по костяной рукояти охотничьего ножа. Юноша понимал, что драться бессмысленно: у него не хватит сил, чтобы убить предателя. Но недаром он с детства называл себя Воином Сумрачных Гор… Он сохранит воинскую честь и умрет в бою, как прославленный герой древней баллады.

Зловещая ухмылка начертала тонкие ямочки на мягких щеках наемника. Повторно усмехнувшись, он поднял страшное запрещенное оружие. По костлявой груди Алайни, прикрытой жилеткой из оленьей кожи, запрыгало красное пятно. Взгляд старого вампира стал еще безумнее. Алайни подумал, что лучше умереть, чем вот так лишиться рассудка после самого ужасного преступления – убийства совести.

Вместо пули к груди юноши полетел странный пистолет. Алайни инстинктивно поймал его. На стальной рукояти оружия, покрытой черной краской, мерцала серебристая надпись, сделанная вампирским когтем: “Норей. Во имя свободы”. Подняв глаза, Алайни увидел только серые каменные глыбы. Его старший сородич улизнул незаметно и бесшумно, как и положено наемнику высшего ранга.

Глава 3. Тихий вечер

Игорь

Величественный бурый орел в неспешном парении огибал одно дерево за другим, стараясь не запутаться в ветвях. Полет над горными долинами приносил Игорю Ахсарову больше удовольствия, но работа есть работа, к тому же он поклялся отдать последний долг боевым товарищам, зверски убитым в Немейростэне.

Вылетев на утрамбованную лошадиными копытами объездную дорогу, Игорь всем корпусом выгнулся вперед, остановив раскинутые крылья и вытянув лапы, словно для поимки мелкой птички. Нет, разумеется, он никогда не ловил бедных птах. Для удовлетворения потребности оборотня в сыром мясе ему вполне хватало недожаренных цыплят-гриль или дедушкиной бастурмы из говядины. Ухватившись за ветку, Игорь качнулся назад, упираясь в нее хвостом. Достигнув равновесия, он сложил крылья.

Кибитка, груженная бочками и ящиками, легонько поскрипывая рессорами, проехала под ним и остановилась у тропинки, ведущей на грибную поляну. Возницей был эльфийский мужчина средних лет. Хоть эльфы долгожители, стареющие очень медленно и не так заметно, как люди, но возраст и жизненные трудности сказываются и на их облике. Бледно-розовую кожу продолговатого лица мужчины не запятнали колото-резаные шрамы или следы ожогов. В тайных списках наемниках он точно не значился, как, впрочем, и в списках местных дворян. Шикарный наряд подозрительного субъекта, достойный королевского министра, окончательно спутал нити размышлений Игоря. Странствующие торговцы так не одеваются. Да и много ли встречали его местные коллеги странствующих торговцев эльфов?

Объект слежения распряг лошадей и отвел их попастись на поляну. Вернувшись к кибитке, он помог спуститься на землю юной эльфийке в длинном голубом платье, которую назвал дочерью.

Еще по-детски любознательный взгляд чарующих бирюзовых глаз, мечтательная улыбка кукольно маленьких округлых губ, чуть вздернутый носик. Тонкая изящная фигурка, благородная неторопливая элегантность движений. Прелестное создание!

Игорь представил, как строгий отец оберегает свое сокровище от назойливых женихов.

Когда семейство, достав из повозки термос чая и несколько ягодных печений, расположилось на пикник и завело пустой разговор о том, водятся ли здесь феи, о забавных человеческих привычках, лесных зверях и прочей ерунде, пернатый шпион временно решил оставить слежку и вернуться назад по дороге, откуда прибыла кибитка.

Напоследок Игорь не сдержал в себе желание подлететь ближе. Он сжал в когтях снятый с лапы маячок-фотокамеру, спикировал на поляну и, чудом не зацепив когтями ухоженные, слегка завитые волосы девушки, пролетел над ее головой. Эльфийка обернулась вслед удивительно крупному орлу. Ее милое округлое личико запечатлелось в цифровом формате наряду с картами иноземной местности.

Игорь устал от бесплодных поисков. Казалось, он провел не считанные месяцы, а долгие унылые годы в перелетах через горы и леса, в скитаниях от города к городу и от села к селу. Он был сам себе навигатором, очень ненадежным, то и дело тасующим маршруты, словно колоду карт, и не видящим расположения цели. Время от времени он, как сейчас, увлекался слежкой за крайне подозрительными персонажами, которые, несмотря на все их пороки, заморочки, а чаще – банальную придурь, не играли роли в интересующей его трагедии. А если и играли, роль эта оказывалась эпизодической, и сами ее исполнители не предполагали, что могут поплатиться жизнью за мелкий случайный грешок. Однако и им приходилось платить по счетам. Игорь видел немало таких примеров. От жутких картин, воскрешенных его памятью, во время полета под ясным полуденным солнцем он видел облака в красном цвете.

Пока ему с товарищами рано крушить подпольную систему. Тем более, еще неизвестно, какой вершины власти достигли ветви исполинского черного древа, сколько регионов планеты опутано ими и как глубоко залегли его корни. Он должен выполнять разведывательную задачу. Но зов отмщения повелевал Игорю денно и нощно, используя любую возможность для быстрого прочесывания территории, искать самую важную лично для него цель – вампира-наемника по кличке Ягуар.

Анларские ушастые кровопийцы, или “изначальная вампирская раса”, как их называют на Земле. Хищники из волшебного мира, в древности послужившие основой для выведения земных вампиров. Они устойчивее к солнечному свету, чем их производные, не могут обращать людей и живут не дольше трехсот пятидесяти лет. Великие темные маги древности немало поколдовали над своими творениями, не ограничились простым скрещиванием остроухих вампиров с людьми. Их нужна была раса беспощадных кровожадных убийц для покорения многих миров. Получилась… проблема для мира людей. Не столь масштабная, как мечтали те колдуны, хоть и неприятная.

Игорь начинал работу в секретном Отделе как охотник на земных вампиров. Он хорошо набил на них руку, прежде чем ему одобрили перевод в междумирную разведку. Его заклятый враг принадлежал к изначальной вампирской расе. Игорь предчувствовал, близится день, когда отмщение свершится. Но пока ему не оставалось ничего иного, кроме как продолжать поиски, и на этот раз путь его завел в очередное селение двулунного мира.

Прошел не один час с момента сделанного снимка. Смеркалось, и деревенские жители, привыкшие вставать на заре, позакрывали двери и окна.

– Неплохо. За язык тянет, и не горчит, – по-человечески заговорил орел, вытянув голову из наливного отверстия деревянной бочки, лежащей у плетня.

Решившийся сделать привал Игорь осторожно размял крылья.

В сельской местности, где каждый друг друга знает иногда лучше, чем самого себя, не выйдет прикинуться любовником Маринки из третьего подъезда, сбежавшим от ее вернувшегося с работы мужа. Разгуливающий по деревне голый мужик напугает крестьян не меньше, чем вампир в камуфляже, и он провалит секретную миссию.

Глава 4. Явление волчицы

Варя, Алайни, Игорь

Чарун, большой бурый пес лохматой пастушьей породы, разбудил хозяйку, ткнулся влажным носом в ее свесившуюся с кровати руку.

– Что там? Куница в погребе? – шепотом проворчала Варя, потягиваясь.

Тихо поскуливая, Чарун тронул лапой ее колено.

– Ну пойдем, – уступила девушка. – Веди. Прогоним куницу.

Чарун привел Варю в длинные сени, частично занятые хозяйственным инвентарем, и молча сел у ее ног. Из оконца сеней виднелся летний загон для скота, освещенный тусклой электрической лампой на столбе. Присмотревшись к желтовато-черному полумраку, Варя содрогнулась всем телом и едва сдержала крик.

Испуганные коровы сгрудились в углу возле поилки. Подрощенная телочка Конопушка, названная так из-за мелких рыжих крапинок на морде, лежала посреди просторного загона. На ее боку полулежало отвратительное лесное чудище, вгрызшееся в шею.

Боясь, что скрипнет половица, Варя осторожно потянулась за ружьем, висевшим на крючке у двери, и сняла его. Тварь зашевелилась, и девушка снова прильнула к окну. Пес робко заскулил. Лесной хищник повернулся в сторону дома, обвел его светящимися глазами и продолжил ужин. Варя узнала тварь, встреченную по дороге из города. Теперь синеглазый вампир не выглядел жутко тощим, его татуированный живот заметно наполнился. Будучи не в состоянии пить кровь, он оторвался от горла жертвы и, смачно облизываясь, еще раз посмотрел на темную избу. Варя застыла, подняла ружье. Стрелять сквозь двойную раму было глупо, а выйти во двор не хватало смелости. Наевшийся вампир присел рядом с убитым теленком на вытоптанную скотом дернину.

“Почему он не уходит? Что за наглость?” – мысленно возмущалась девушка.

Голубоглазый хищник, напряженно прижав остроконечные уши, осматривал двор, как будто составлял план дальнейших посещений, и не торопился убираться в нору.

В душе Вари поднялась взрывная волна. Девушка выбежала из дома и прицелилась в сидящего, как ни в чем не бывало, вампира. В ответ на угрозу лесной дикарь зашипел, показывая длинные клыки. Стреляла Варя посредственно. Знание о верткости противника не добавляло ей уверенности в том, что она сумеет попасть в цель. Да ей и не хотелось убивать зловредное живое существо. Она задумала его напугать, чтобы ему неповадно было давить скот.

Алайни, скалясь, припал к земле. Вместо прилива сил после обильной трапезы он ощутил еще большее расслабление. Порезанная рука слушалась его неохотно, остаток мышц едва удерживал ее, а ноющая боль мешала сконцентрировать внимание на оружии колдуньи. Правую ногу он сильно подвернул во время сражения с Рилманом, на ее быстрое исцеление не стоило рассчитывать. Он потерял свое главное преимущество в бою и на охоте – скорость.

Читать мысли людей у Алайни еще никогда не получалось. О чем думает стоящая на приступке девушка, он мог только догадываться. Но выглядела она очень воинственно.

Молодому вампиру оставалось надеяться на то, что страх перед ним не позволит девушке выстрелить. Дрожь ее рук собьет прицел. Щелкнув зубами, Алайни немного распрямился, показывая, что вовсе не напуган, и хрипло зарычал.

Свирепое рычание вампира побудило сторожевого пса встать на защиту хозяйки. Перескочив бревенчатый приступок, Чарун кинулся на врага с намерением вцепиться ему в горло. Алайни легко опрокинул пса. Его клыки едва не достигли лохматой шеи овчарки, как вдруг еще чьи-то клыки с невероятной силой пронзили его и без того поврежденную лодыжку, защищенную прочным сапогом. Визг отчаяния вырвался из глотки юноши. Пес разорвал его кожаные наручи, едва не сорвав повязку с плеча, а дымчато-рыжая волчица сильно ободрала ногу. Ударив овчарку правой рукой, Алайни встал на ноги и сделал молниеносный выпад в сторону волчицы, но та ловко увернулась. Припав на передние лапы, она изготовилась к новому прыжку. Алайни выхватил охотничий нож. Волчица и пес одновременно попятились к дому. Озираясь, Алайни увидел ночную рубашку девушки, лежащую на приступке, и упавшее на землю ружье. Об оборотнях он только слышал. Ему не приходилось с ними сражаться. Прихрамывая, он отступил к забору, выставив перед собой нож и не смыкая оскаленных челюстей.

“Не лай, Чарун. Иди домой”, – Варя едва успевала удивляться собачьей покорности.

Все произошло так быстро и столь велика была доля инстинкта в координации ее действий после внезапного перевоплощения, что она старалась не обдумывать произошедшей с ней перемены. Ее страх потерять лохматого друга пробудил доставшийся от отца дар. Обычно при сочетании силы ведьмы и оборотня, дети наследуют одну способность. Варе, как только что выяснилось, передались способности обоих родителей.

Подойдя к забору, вампир развернулся и прыгнул. Варя бесстрашно рванула за ним и с разбега преодолела высокое препятствие. Еще несколько прыжков – и она догонит убийцу Конопушки.

“Отпусти его. Не беги за ним. Если он сам не убьет тебя в лесу, это сделает его племя”, – в ее голове зазвучал успокаивающий мужской голос.

“Кто ты?” – Варя затормозила всеми четырьмя лапами.

“Твой ангел – хранитель”.

Варя замотала головой. Кружась на месте, она осматривала голубовато-серые деревья и кустарники. Ее зрение стало острее, она ярче и четче видела в темноте.

“Где ты?” – никого не заметив, спросила она.

“Рядом, но тебе меня не найти. Ангелы невидимы для своих подопечных”.

Глава 5. Хвост в кустах

Варя и Алайни

Варя не смыкала глаз до раннего утра, а на рассвете провалилась в невероятно крепкий сон. Она не услышала надрывных петушиных криков и мычания ожидающих утренней дойки коров. Пришлось ее тетке Пелагее хозяйничать в хлеву.

Проснулась девушка в послеобеденное время. Ее пробуждение было резким и тревожным. В груди всколыхнулся горячий виток нехорошего предчувствия. Наскоро одевшись, Варя не стала заплетать косу. Она подвязала волосы пестрой косынкой и пришла на кухню. Тетка немного поворчала на нее и собралась было поручить ей приготовление борща к ужину, но тут колокольчик над дверью легонько звякнул.

– Открой, погляди, кому понадобились волшебные услуги, – Пелагея подтянула фартук и приосанилась.

Варя распахнула дверь привычным рывком и отпрянула, увидев раскосые голубые глаза вампира.

– Заходи, Алайни, – сдержанно процедила девушка.

Вежливая улыбка, предназначенная для теткиных посетителей, острой молнией скользнула по ее губам.

Убийца Конопушки хорошенько вымылся и приоделся по случаю визита к деревенской ведьме. Чистую новую одежду: коричневые кожаные штаны, белую просторную рубашку и светлую замшевую куртку он, похоже, стянул из кибитки проезжего купца. На его темных сапогах из грубой свиной кожи перекрещивались желтые царапины, оставленные ветками и когтями зверей.

Непринужденно улыбнувшись в ответ, Алайни прошел мимо Вари и едва не угодил в объятия ее тетки, сиявшей от неподдельного восторга. Он, по привычке избегая прикосновений, ускользнул от цепких рук женщины.

– Давненько тебя не видала, милый мой, – щебетала Пелагея, обхаживая гостя. – Последнюю неделю я все гадала на тебя по десять раз на дню. Подкрепляла защитные заговоры. Боялась, как бы не случилось с тобой чего нехорошего. Вас очень трудно усмотреть в пространстве волшебством. У меня прямо сердце захолонуло, когда исчез ты с глаз моей души.

– Я уходил охотиться в темные края по ту сторону Сумрачных Гор, – напряженно прижав уши к голове, ответил вампир. – Там бессильны твои чары.

– Мои чары везде сильны, – грозно сказала ведьма, обиженная его сомнениями. – Иначе ты не вернулся бы живым из загорных краев.

Варя предпочла роль молчаливого наблюдателя. Из коридора хорошо просматривалась комната для магических ритуалов, в которую тетка пригласила вампира. Узкое оконце этой комнаты загораживала плотная темно-синяя штора, почти не пропускающая дневной свет. Пелагея зажгла свечу и поставила ее в центр круглого стола, высыпала горсть толченых трав на малиновую скатерть и лоскутные сиденья стульев.

– Моя защита стала бы надежней, если бы открыл мне сердце, а ты всегда хранишь тайны, – смягчившимся голосом произнесла ведьма, заняв широкое кресло и накинув на плечи цветастый платок. – Ты тратишь много сил на борьбу с моим даром ясновидения, чтобы я не узнала, что у тебя на уме, и не хочешь следовать по предсказанному пути. Какой помощи в таком случае от меня ждешь? Зачем приходишь, если не желаешь следовать добрым советам?

– Мне нужен заговор на удачную охоту, – вампир пристально посмотрел в ее мутные глаза. – Самый надежный.

– За сильные заговоры положено хорошо платить. На зиму новый меховой воротник у меня уже есть. Что еще ты можешь предложить мне, кроме звериных шкур и собственной крови?

Вампир молча высыпал на стол пять золотых монет. В свете пляшущего огонька они вспыхнули перьями жар-птицы. Ведьма схватила дрожащей рукой одну из монет, покрутила ее над свечой, разглядывая клеймо, и даже попробовала на зуб.

– Где ты их взял? – безжизненным голосом прошипела она.

– Заезжие эльфы обронили, – спокойно ответил гость.

Ведьма недовольно сжала тонкие обветренные губы. Она помнила вчерашних эльфов. Лесной проныра стащил монеты из их повозки, пока они спали.

– Хорошо. Есть проверенный способ привлечения добычи. Варвара! – громко окликнула Пелагея. – Подойди.

Варя приблизилась мелкими шажками. “Не так уж плохо то, что ночью погиб теленок, – думала она. – Алайни не был голоден на момент встречи с эльфами”.

– Нарисуй какую-нибудь зверушку у него на руке, – приказала тетка, достав из железной шкатулки старый электрический паяльник, переделанный в татуировочную иглу, – и заговори ее на быструю ловлю всякой животины. Я принесу цветной отвар и масло. А ты, герой, – она сурово посмотрела на Алайни, – ложись на кушетку и не вздумай пикнуть. Напугаешь коров – они назавтра молока не дадут.

Варя и Алайни посмотрели друг на друга с полнейшим недоверием и легким испугом.

– Послушай, тетя, я сомневаюсь, что мне удастся на живом холсте нарисовать хорошую картинку и наложить на нее сильный заговор, – Варя осмелилась возразить могущественной тетке. – По кожной росписи у нас есть мастер Тимофей. Я ему в подмастерья не гожусь.

– Пустяки, – усмехнулась ведьма. – Все у тебя получится. Ты в книжках вон каких малюешь зверей, того гляди соскочат с бумаги. Вспомни-ка обещание за лето овладеть всеми нужными заговорами. Так дерзай! Я покажу тебе, как держать иглу и что нашептывать.

– Мне некуда спешить, – решил вмешаться Алайни. – Я подожду Тимофея.

Кончик его правого уха слегка дрогнул.

Глава 6. Чудесный самоцвет

Игорь

Прошло несколько дней.

Вырвавшись из окружения бодливых пестрых козлят, Игорь чуть не споткнулся о развалившуюся в луже свинью и отступил. Тут весьма некстати ему под ноги бросились встревоженные гуси, и он все-таки угодил в коровью лепешку, риск столкновения с которой пугал его после проникновения на хутор гораздо больше, чем ожидаемая вражеская засада. Испачканный сапог был чужим, да к тому же нескладно сшитым из обрезков свиных шкур, его не жаль было выкинуть за плетень, однако Игорю надоело месить грязь босыми ногами. Старательно вытерев сапог о траву, он по узкой зеленой кромке доковылял бочком до маленькой глиняной хаты и громко постучал в дверь.

– Леночка, открой. Это я, Игорюня, – сквозь улыбку проговорил он слащавым голосом.

– Здесь я не Леночка, а Алена, – из дверей выскользнула молодая женщина в мешковатом сером платье. – Тише ты. Молча заходи.

Игорь разулся у порога и вошел в коридор. Под низким потолком витал пресный запах овсяной похлебки. Между крючками для одежды болтались связки трав, отпугивающих вредных насекомых.

Алена. От этого имени пахнет манной кашей. Фу! Детский сад! Надо же было так себя изуродовать! Добровольно исковеркать свое прекрасное имя, будто ластиком стереть яркую внешность и загубить жизнь в глухомани! Вот еще, нашлась отшельница!

Вспоминать Леночку – предпочитавшую яркий макияж длинноногую блондинку в мини-юбке и облегающей полупрозрачной блузке, Игорь не умел без неприличных фантазий. Он и сейчас хотел вкусить клубничную сладость ее соблазнительных красных губ, обнять ее стройную талию, почувствовать, как ее длинные красные ногти впиваются в его спину… Его желание не погасил унылый вид деревенской бабы с бесцветно-русыми волосами, загорелым веснушчатым лицом и бледными губами, как будто сдувшимися в тонкие полоски.

– Я ужасно соскучился. Давай, как раньше, а? – подхватив женщину, как будто завернутую в мешок, на руки, Игорь потащил ее наугад в первую комнату, где найдется кровать.

– Перестань! – воскликнула Елена, шлепая его по рукам. – Отпусти меня. Я замужем.

– Ты вышла за неандертальца - фермера? – возмутился Игорь, бережно поставив ее на ноги. – Я знал, что нельзя отправлять тебя на хутор. Нужно было подобрать тебе другое убежище.

– Но я люблю Матвея. Я вышла замуж по любви, и у нас скоро родится ребенок, – Елена положила руку Игоря за свой округлившийся живот. – Я сделала сознательный выбор. Не сердись.

– Значит, ты остаешься здесь навсегда?

– Похоже на то.

Скромная улыбка Елены окончательно выбила Игоря из колеи.

– Тут есть нормальная бритва? – он ощупал недельную щетину и заметался по коридору, открывая все двери подряд.

– Старый женский станок в ванной. Принесу тебе его позже. Ты сначала поешь, – Елена успокаивающе взяла его за плечо. – Я сварила овсянку с тертым сыром и гренками.

– “Доширак” нигде не завалялся? – у Игоря свело живот при мысли о пресной еде с неаппетитным душком.

– Нет, чипсы тоже давно съедены. Для тебя пожарю на второе баранину, – проводив гостя в тесную кухню, половину которой занимала огромная печь, Елена вытащила ушатом из духовки глиняный горшок и поставила в печь для разогрева залитую маслом сковороду. – Тебе сделать с кровью?

– Конечно. У меня тотальный упадок сил, – Игорь сел возле окна и уперся локтями в маленький стол, накрытый тряпичной скатертью. – И первого не надо, пожалуйста.

– Как скажешь, Игорек, – в брошенном искоса взгляде Елены проскользнула прежняя озорная искра.

– Чем ты занимаешься, кроме домашнего хозяйства? У тебя есть хобби? Я не имею в виду вязание крючком, – глотая слюни, Игорь слушал треск масляных пузырьков на сковороде и вдыхал долгожданный мясной запах.

– Я биолог по образованию, если ты не забыл, – напомнила Елена. – Изучаю редкие виды местной фауны, пишу соответствующие труды. Мне здесь нравится. В анларской миссии много плюсов. Тут безупречная экология, приветливые жизнерадостные люди. Никто друг на друга не кидается из-за пустяков. А в Москве, как бы тебе объяснить, сам воздух наэлектризован взаимной ненавистью. Всем как будто слишком тесно. Обязательно кто-то кому-то мешает.

– Разве ты не скучаешь по скорости ночной МКАД? Не хочешь порулить своей розовой козявкой?

– Лошадки, знаешь ли, душевнее. Они понимают слова, а не силу движений руля и педалей газ-тормоз, – Елена подала на стол полусырые ломтики баранины в глубокой белой тарелке. – Приятного аппетита, Игорек.

– Спасибо. Это то, что мне надо, – стремление Елены угодить Игорю вынудило его отказаться от чтения ей морали на тему: “Пропащая душа”.

– У тебя еще сохранился передатчик Отдела? – Игорь смог заговорить только после третьего куска баранины.

– Он лежит в сундуке с постельным бельем и ночнушками, – почувствовав его тревогу, Елена встрепенулась по-птичьи, хоть и была медиумом, а не оборотнем. – На самом дне.

– Сейчас же принеси его и сожги, – Игорь не донес кусочек мяса на вилке до рта, вернул его в тарелку.

– Зачем? Пусть лежит на всякий случай.

– Я сказал, что его нужно сжечь, значит, ты его сожжешь! Разве не слышала, Леночка?! Таких, как мы, убивают. На нас объявлена охота. Твари, идущие по нашим следам, чуют электромагнитное излучение.

Глава 7. Обманщик

Ниллин

Ссутулившись в дальнем углу трактира за столиком под лестницей, Ниллин старалась быть невидимкой. Она использовала гипнотический дар для отвлечения посетителей и долговязого кучерявого официанта, который не мог пробежать мимо с подносом, не заглянув в ее убежище. Темно-серое платье и зеленый платок, закрывавший не только уши, но и локоны до последнего волоска, были плохой защитой от людского внимания.

Жители небольшой деревни порядком наскучили друг другу. Чужаки вызывали у них нездоровый интерес. Так приятный в общении, еще не одряхлевший от старости и, думается, не бедный, торговец накрепко приковал к себе внимание малочисленных женщин, коротавших время за чаркой. Первой и главной поклонницей Эйлинана ввиду ее важного положения стала хозяйка трактира Матильда. Немного сторонясь дородной дамы, затянутой в тугой корсет, эльфийский винодел поддерживал с ней непринужденный разговор, искусно балансирующий на грани флирта. Острые кончики его ушей прижимала к голове широкополая фетровая шляпа, скрученные в пучок длинные золотистые волосы притаились под ней. С помощью придорожной грязи эльф изобразил на лице коричневатый загар, темную щетину, легкие морщины на лбу, подкорректировал форму носа, сделав его шире и налепив “бородавку” на правую ноздрю.

Ниллин, как и следовало ожидать, заинтересовала хмельных мужчин. Девушка побрезговала вымазать грязью лицо, к счастью, ее бледные щеки порозовели от волнения. Если не всматриваться в ее глаза, а она держала их сощуренными и никому не позволяла в них заглядывать, можно было назвать ее “наливным яблочком” – деревенской красавицей.

Пока Ниллин затуманивала и без того не очень ясную голову местного колесника, официант сумел-таки прорваться сквозь ее мысленный заслон и принести ужин на две персоны: телячьи голубцы со сметаной, салат из свежей зелени с помидорами и персиковый сок. Из голубцов Ниллин выбрала капустные листья и сметану, ей вполне понравился салат, но часть она оставила в тарелке, чтобы закопать туда мясные комки. Сок ей показался разбавленным водой. Нисколько не утолив голод, она решила позаимствовать немного тушеной капусты из порции Эйлинана.

– Стой, воришка. Немедленно верни даме ее деньги, – расслышав эльфийский акцент в повелительном возгласе приемного отца, Ниллин уронила на стол вилку с пойманным листом капусты.

Вор, изловчившийся вытащить из кармана фартука увлеченной беседой Матильды пачку бумажных денег, замахнулся ножом в грудь Эйлинана.

– О-о-о! Пу-у-с-с-ти! – рухнув на колени, немытый длинноносый коротышка скорчился в ужасной судороге.

Перевязанные шерстяной ниткой деньги и складной нож выпали из его одеревеневших пальцев.

– Иди прочь! – шикнул Эйлинан и почти равнодушно моргнул, отпуская вора, стонущего от вездесущей боли.

– Ты кто? – испуганная хозяйка трактира попятилась вниз по лестнице.

– Извините, что не представился с порога, любезная Матильда, – эльф снял шляпу. Его сверкающие золотистые волосы рассыпались по плечам, а светло-зеленые глаза игриво прищурились. – Нам наскучило быть в центре внимания. Мы устали от пышных приемов и блеска дворцовых залов.

Завсегдатаи трактира от удивления начали издавать различные междометия и совершать непонятные жесты.

– Меня зовут Эйлинан Иллиэль, – на прежней ровной ноте продолжил странный путник. – Я владею известной в Немейростэне винодельней “Лоза Изобилия” и являюсь главным поставщиком вин к королевскому двору. Со мной путешествует моя единственная драгоценная дочь Ниллин. Мы едем в Лийменн по личному приглашению тамошнего градоправителя, моего старинного друга. Вот решили несколько разнообразить маршрут посещением человеческих городов и сел для подробного ознакомления с укладом вашей жизни. О гостеприимстве и дружелюбии людей из дальних поселков слагают легенды. Нам хотелось удостовериться в их правдивости.

– Надеюсь, досадный случай с бродягой, который решил оставить меня без дневной выручки, не испортил вашего мнения насчет моего трактира, – Матильда на одном дыхании произнесла длинную, в тон его речи, фразу.

– Самое наилучшее мнение о вашем чистом уютном заведении у меня сложилось едва я переступил порог. А имев удовольствие познакомиться и побеседовать с вами, Матильда, я чуть не передумал выезжать завтра на рассвете. У меня возникло желание погостить у вас дня три, не меньше. Поверьте, – Эйлинан приложил левую руку к груди, а правой взял пухлые пальцы восторженной женщины, – это я должен испытывать неловкость из-за того, что вызвал переполох своим разоблачением. Я мог бы заставить вора незаметно положить деньги в карман вашего фартука, но решил проучить его и представить честным людям, чтобы ему неповадно было впредь заниматься гнусным ремеслом.

– Я точно знаю, как вас отблагодарить, господин Эйлинан, – Матильда прикрыла глубокую ложбинку груди ладонями и спрыгнула с нижней ступени лестницы. – На три дня бесплатно передаю в ваше с дочкой распоряжение двухместный номер для важных чиновников. К нему подведена горячая вода, в нем можно принять ванну. Питание также за наш счет. Лучший повар будет готовить для вас постные блюда. Надеюсь, вы согласитесь заказать на ужин крупяную окрошку с молодым лучком, картофельные вареники в сметане, медовую запеканку из тыквы, сырную булочку, зернистый творог, кремовые пирожки и сладкие фрукты на ваше усмотрение на десерт?

– Вы в самом деле считаете, что можно отказаться от вкусного предложения? – льстивые слова эльфа медленно вылетали из его широкой немеркнущей улыбки. – За вашу щедрость и доброту я просто обязан оставить в трактире не меньше пяти бочек.

Глава 8. Страшная тайна

Варя

Дни и ночи пролетали, а обитатели скотного двора ведьмы Пелагеи могли спать спокойно. Ничто их не тревожило, никто им не угрожал.

Юный вампир, жизнь у которого явно не была легкой, больше не приходил: ни за добычей, ни за магической помощью, ни хотя бы просто так, в гости. Варя часто вспоминала о нем. Ей хотелось бы узнать, как он там, у себя в горах, поживает. Но при отсутствии каких-либо известий от него, ей оставалось только утешать себя мыслями о том, что колдовство сработало как надо. У парня по имени Алайни теперь достаточно еды и он полностью здоров, быть может, даже счастлив. Не зря все же она при поступлении в Магическую Академию выбрала факультет народного целительства. Ей удалось вылечить первого пациента. Значит, у нее есть шанс в будущем стать хорошей знахаркой - травницей.

Стараясь не думать слишком часто про Алайни, мысли о котором по непонятной причине так и лезли в голову, особенно сегодня с утра, Варя решила уделить внимание своему деревенскому поклоннику, которого тетка, шутя, уже прочила ей в женихи.

– Пойдем на речку, – девушка теребила за плечи Петю, соседского чернокудрого парнишку. – Отложи летающие штуки на завтра.

Не будь ее друг сыном известного в деревне колдуна, Варя испортила бы при помощи заклятия поломки его любимую игрушку – старенький компьютер с игровой приставкой. Его подарили Пете родственники из мира людей.

– Научись терпению, Варя. Как пройду пятый уровень, так сразу пойдем гулять, – Петя шустро вертел джойстиком, сбивая вражеские самолеты. – Осталось совсем немного.

– Ты за неделю не пройдешь свой уровень. Я предвижу. Ты на нем крепко застрял.

– А ты помоги, если ждешь меня на свидание. Подколдуй, раз считаешь себя всемогущей.

– Так будет нечестно, – Варя зашла за его стол и заслонила руками экран. – И с чего ты решил, что у нас будет свидание?

– Потому что пора. Я ведь нравлюсь тебе? – Петин самолет сбили, и игрок скатился на четвертый уровень.

– Вероятно… Очень приблизительно, да… А тебе, выходит дело, нравятся летающие дрыгалки, а не я? – хихикнула Варя, перестав мешать ему вести воздушный бой.

– Не дрыгалки, а истребители, – сердито уточнил Петя. – Я же сказал, остался последний уровень. Пока мне не привезут новой игры, у нас будет достаточно времени для свиданий. Мы и на речку сходим, и в лес.

– В лес я не пойду, – побледневшая Варя махнула рукой на окно. Там вдали, за полем, виднелась зеленая полоска. – В темной чаще страшно.

На самом деле после удивительного превращения она стала мечтать о лесной прогулке. Ей хотелось насладиться скоростью волчьего бега, познать новые ощущения – исследовать звуки, запахи, увидеть поближе скрытных лесных зверей и птиц. В то же время Варя боялась встречи с одним, наверное, злопамятным вампиром в его владениях, хоть и часто переживала за него. Девушка хотела бы пожалеть о нелепом поступке, но едва она представляла свою татуировку на плече вампира, ее пробирал неудержимый смех. Но самым главным было то, что раз Алайни так и не пришел в деревню, значит, ее колдовство по наитию, даже проявившееся в такой странной и забавной зарисовке, все же безупречно работало. Выполняло свою роль – приводить вкусную добычу.

Вестей от “Ангела Хранителя” Варя не получала. Таинственный незнакомец исчез так же внезапно, как появился. Без его советов и защиты она видела себя слабой и беззащитной в темной чаще, полной диких зверей и прочих опасностей.

– Со мной тебе не будет страшно в лесу, – расхрабрился Петя.

– С тобой мне будет еще страшнее, чем одной, – заверила Варя. – Ты даже с нарисованным противником не можешь справиться.

– Я разобью врагов в пыль. Вот дойду до шестого уровня, и отметим победу.

Варя поняла, что сегодня ей не оторвать Петю от компьютера, и поспешила домой.

На подходе к теткиному дому Варя услышала тихий разговор в комнате для обрядов. Ведьма принимала очередного посетителя. Говорил он странно для человека, выдерживал неуместные паузы между словами, то и дело облизывался. Взобравшись на завалинку, Варя прильнула к оконному стеклу и поймала в зеркале напротив окна его четкое отражение.

Пелагея снова принимала вампира. Утренний гость не только не был похож на Алайни, он вообще ничуть не походил на типичного представителя своего народа: лицо белое, как свежевыстиранная простыня, округлые щеки, вздернутый кончик носа, длинные черные кудри… Самым странным Варе показалось в нем то, что его зрительный образ не откладывался в ее цепкой на лица памяти – как морок, как незавершенная картина, постоянно изменяемая художником.

Не боясь поссориться с теткой, подстрекаемая почти что научным интересом Варя пришла в ритуальную комнату.

– Интинай, правитель Сумрачных Гор, – ведьма с подчеркнутым раболепием представила вампира племяннице.

Гость смерил девушку пристальным недовольным взглядом и снова облизал длинные верхние клыки, мешавшие ему чисто говорить по-русски.

Варя бесцеремонно уставилась в его глаза. Мало того, что они были разного цвета – один бледно-серый, другой ярко-зеленый, так еще и посажены были под прямым углом к носу, как у местного человека.

– Будущая ведьма Варвара к вашим услугам, господин, – присборив платье на бедрах, девушка издевательски поклонилась.

Глава 9. Жертва

Алайни

“Алайни!” – жалостный зов испуганной юной вампирши остановил стремительный бег Воина Сумрачных Гор.

Слегка щурясь, парень осмотрел подсвеченные сверху желтыми лучами древесные кроны, сомкнувшие над ним объятия ветвей и укрывавшие его тенистым пологом.

“Алайни, где ты? Откликнись”, – зов повторился слабее.

Мысли девушки разбивала вибрация страха.

“Он не придет, – чужой голос пронзил объединявшее их пространство, голос Рилмана. – Ты не нужна ему”.

Алайни сложил уши и прижал подбородок к груди, но ему не удалось перестать их слышать и чувствовать.

Опустившаяся на четвереньки Миалайя пружинисто припала к земле, не спуская глаз с Рилмана. Он считался ее покровителем, заботился о ней, и все же девушке было трудно его полюбить. Рилман был сильным бесстрашным охотником. Но рядом с ним юная вампирша скучала, а с Алайни, любившим рассказывать ей долгие увлекательные истории о милостивых властителях и коварных тиранах, о выдающихся литераторах и отважных полководцах, о мудрых волшебниках и звонкоголосых менестрелях, о благородных рыцарях и капризных принцессах, она могла бы проводить дни напролет без сна – все слушать его убаюкивающий голос, и не засыпать, а представлять до усталости воображения чарующие пейзажи, драматичные сцены…

Немного помедлив, Рилман спрыгнул на лужайку и, очутившись перед оскаленной мордашкой Миалайи, предусмотрительно уклонился вбок. Ему надоело зализывать раны.

“Стань моей. Я позабочусь о тебе лучше, чем похититель скота. Со мной ты никогда не будешь страдать от голода”, – светловолосый вампир вытянулся на животе, демонстрируя мирное расположение духа.

“Алайни”, – девушка отползла к раскидистому дереву, надеясь укрыться в его ветвях.

“Он слышит тебя, но не ответит, – лежащий неподвижно Рилман уперся подбородком в сложенные руки. – Я чувствую его, и ты его чувствуешь. Ты знаешь, что он тебя бросил”.

Миалайя растерянно повела ушами. Ее пронизывала скорбь Воина Сумрачных Гор. Она понимала, что Алайни навсегда покинул охотничьи угодья родного племени, но еще не теряла надежды, что он позовет ее с собой.

Алайни не ответил, не позвал ее в дальнее странствие.

Миалайя огорченно потупила взгляд. Рилман прыгнул на нее как на добычу, сдавил в объятиях, из которых не выбирался живым ни один лесной зверь, и перевернул на спину. Взвизгнув, Миалайя щелкнула зубами, пытаясь укусить. Ее клыки наткнулись на зубы Рилмана. Давление сцепленных челюстей причинило обоим вампирам сильную боль, и они высвободили зубы.

– У тебя больше нет выбора, – Рилман со свистом втянул капающую изо рта слюну, надежно удерживая под собой Миалайю. – Ты будешь принадлежать мне.

– Да, мой повелитель, – сияние фиалковых глаз Миалайи померкло.

Девушка расслабила напряженные руки и откинула голову на кочку травы.

Перестав сдерживать ее движения, Рилман осторожно лизнул ее шею и прикусил кончик уха, готовый отразить внезапную атаку. Молодая вампирша лежала смирно, но ее частое прерывистое дыхание не позволяло ему ослабить бдительность. После короткого любования своей долгожданной жертвой, Рилман помял ее верхнюю губу своими губами и вновь отпрянул, позволяя ей убедиться в его безопасности. Миалайя робко взглянула на него, убедив себя подчиниться. Рилман ответил спокойной улыбкой, не показывая клыков. Он наклонился к девушке, вдавил свой жесткий нос с полустертыми осязательными волосками в ее бархатный носик. Потершись носами, они вновь посмотрели друг на друга – теперь с обоюдной надеждой на мир и взаимопонимание.

– Я – твоя на всю жизнь, – Миалайя лизнула подбородок Рилмана.

Стягивая с себя кожаные штаны, Рилман снова потерся носом о кончик носа девушки, и Алайни перестал их чувствовать. Связующая ниточка порвалась навсегда.

Так будет лучше для нее. Миалайя должна жить там, где ее дети будут под общей защитой. А его ждет долгий опасный путь. Ступая по наемничьему следу, он отыщет правду об исчезновении своих родителей и воздаст виновным по заслугам.

Алайни все сильнее верил, что трагедия его семьи не была роковой случайностью. Вспоминая скрывавшегося в горах сородича в пятнистой одежде, он пытался вычислить его убежище, думал о том, где искать его пахнущие резиной следы, и старался не тосковать по Миалайе. Втянуть девушку в рискованное путешествие значило ее обречь на смерть от наемничьих пуль или клыков лесных хищников. Если он останется в живых после отмщения, то однажды в далеких землях выберет для себя охотничьи угодья, пригодные для благополучной жизни его детей и внуков, и встретит там будущую жену. С Сумрачными Горами его больше не связывает ничего, кроме воспоминаний, которые он уносит с собой.

С плоского на вершине огромного камня, выраставшего из покрытого низкорослым лесом горного склона, Алайни осмотрел зеленую пойму медленной глубоководной реки. Обычно с утра на водопой приходило много животных. Пока лишь взлеты и приземления крупных птиц, занятых ловлей рыбы и лягушек, мелькали быстрыми пятнами на зелено-голубом фоне. Их резкие хриплые крики разбивали мерный листвяной шепот.

Последней добычей Алайни была злополучная Конопушка. Он еще не охотился после того, как ведьма-волчица изобразила на его руке позорный кошачий хвост. Свежую татуировку он стыдливо обматывал кожаной повязкой, и боролся с подозрениями, что заколдованный рисунок все больше влияет на его жизнь.

Глава 10. Магия крови

Алайни

Пугливых лесных пташек разогнал воинственный рев лотолма, мощного высокого зверя, одетого в полосатую рыже-коричневую шубу и увенчанного восемью гладкими рогами. Белая “корона” тянулась от затылка к носу животного. На морде рога были меньше, чем на голове, и представляли собой острые костяные лезвия. Сросшиеся в широкую пластину передние зубы верхней челюсти не умещались в пасти лотолма и, когда он перестал реветь, закрыли нижнюю губу. Подушечки его длинных лап скрывали под белыми очесами острые когти. В мягкой красивой шерсти хвоста и гривы прятались треугольные зубцы, которые удлинялись и вставали торчком при опасности.

Лотолм вызывал на бой равного по силе и росту соперника. Он очень удивился, когда ему на спину прыгнул кто-то небольшой, легкий. После попытки дерзкого существа укусить его за шею, изумление лотолма сменилось яростью. Высоко подскочив, зверь откинул голову далеко назад и едва не пропорол рогами собственный загривок. Маленький хищник отскочил на круп лотолма и вонзил мелкие, но острые зубы в его окорок.

Оглушая противника ревом, зверь смел его хвостом со спины и, встав на задние лапы, обрушил на него передние самые длинные когти. Перекатившись по корню дерева, хищник избежал смертоносного удара. Пригнувшись к земле, лотолм попытался ухватить его зубами, легко перемалывавшими огрубевшую кору старых деревьев. Но хищник извернулся, схватился передними лапами за рога на морде и, подтянувшись, вскочил на него.

Лотолм отчаянно замотал головой, и вдруг, к его полной неожиданности, что-то узкое и длинное, непохожее на коготь или клык, пронзило снизу его шею. Глубокий вдох зверя прервался, воздух со свистом вытек из разорванной трахеи. Задыхаясь, лотолм стал биться головой и холкой о деревья, наклоняя их и ломая нижние ветви. Враг укусил его за морду и спрыгнул. С безопасного расстояния он наблюдал за агонией зверя. Скоро ослабевший лотолм повалился на левый бок в заросли папоротника. Вздрагивая и хрипя, он скосил выкатившиеся глаза на приближающегося хищника. Тот придавил к земле его морду и погрузил клыки в пульсирующую жилку под мохнатым ухом.

Насытившись, Алайни выдернул нож из шеи лотолма и зализал глубокую рану. Вдруг падальщики явятся не скоро, и он поест еще раз. Маскируя свой запах, он потерся лицом и телом о пахучую звериную шкуру. Можно было раздеться догола и хорошенько поваляться на ней, но после долгого пиршества ему было лень, да и попросту тяжело совершать резкие движения. Алайни медленно отполз от звериной туши в прохладную тень и улегся на спину.

Ему не хотелось забираться на дерево. Пришедшие на запах крови хищники в первую очередь обратят внимание на его добычу. Он успеет от них сбежать прежде, чем они им заинтересуются.

Широко зевнув, Алайни щелкнул зубами и потянулся на сухой жестковатой траве. Певчие птицы вернулись в свои гнезда и продолжили насвистывать мелодичные трели. Гибкие ветки плакучего дерева, укрывшие молодого вампира словно королевский балдахин, тихонько поскрипывали и шелестели на ветру. Больше никто его не чувствовал, и он наслаждался одиночеством. Алайни, как настоящий герой книжных легенд, совершил великий подвиг и получил достойную награду. Полностью расслабленный, вдоволь напившийся крови, он пребывал на вершине блаженства и старался ни о чем не думать, чтобы не позволить воспоминаниям овладеть его разумом и лишить долгожданного покоя. Кошачий хвост в кустах, нарисованный на правой руке, был свободен от повязки. Так он выразил благодарность ведьминому заклятию за хорошую добычу.

Закрывая глаза, Алайни думал о сладком сне…

…Кап-кап-кап. Тяжелые, сочные капли крови, источающие терпкий запах, упали на его лоб и нос, потекли по щекам и подбородку. Слизнув каплю, Алайни почувствовал глубокий, вроде бы знакомый вкус. Он вытер нос ладонью и поднес ее к удивленно распахнутым глазам. Ладонь была чиста, не считая прилипших к носу коричневых шерстинок его добычи. Сверху не капало и воды, а крови вовсе неоткуда было взяться.

Кап-кап… Видение настигло его даже при открытых глазах. Кровь текла ему в рот, и он перехватывал ее языком. Зажмурившись, Алайни увидел над собой вырванное из чьей-то груди маленькое сердце, зажатое в бугристой от шрамов руке со сломанными когтями. Эта рука принадлежала другому вампиру, но кому?

Чужие ощущения все глубже проникали в его сознание. Дыхание участилось. Не пытаясь избавиться от наваждения, юноша старался понять, кого именно чувствует, и, самое главное – почему?

Сородич Алайни тоже недавно поохотился и насытился до отвала. Облизав губы, он равнодушно помял боковыми зубами сердце своей добычи и бросил его куда-то вниз. Он лежал на широкой удобной подстилке, над ним темнел серый пещерный свод, из-за его головы просачивались белые лучи солнца. Тщательно вылизав руки, он проскользнул быстрым взглядом вдоль стены. Алайни успел заметить сложенные одна на другую туши диких животных – запас еды на будущее, и странный пятнистый мешок. Этот мешок настолько заинтересовал Алайни, что он попытался внушить сородичу посмотреть на него повнимательней. Юноша помнил, что пока не умеет вторгаться в чужой разум, и не сильно надеялся на успех. Его ожидал сюрприз. Отчасти – приятный, отчасти – нет.

Не вставая с мягкой подстилки, его собрат подтянул к себе пятнистый мешок и достал удивительно знакомое оружие.

Наемник! Алайни встрепенулся и захлопал ушами, настраивая установленную мысленную связь.

Если наемник охотится так близко от угодий клана, ему рано покидать Сумрачные Горы. Не ошибся он, взяв с собой пистолет Норея вдобавок к отцовскому охотничьему ножу. Не раз Алайни думал выбросить оружие убитого наемника в лесу. Да, не напрасно он оставил чужое оружие при себе. Заговоренный пистолет помог ему почувствовать предателя. Теперь самое важное, чтобы тот так же ясно не почувствовал его.