Вокзал желаний

Глава 1

«Сапсан» тормозил. Я уставилась в окно — меня всегда завораживало, как из неясной размытости появляется железный мрачный мост, здания, больше похожие на тюрьму, чем на что бы то ни было.

Питер. Приехали. Обожаю этот город!

Особенно сейчас, когда я возвращалась домой победительницей. Обалденное чувство. Поездка в Москву не прошла даром. Контракт заключен — перевозки наши! Генеральный в восторге — намекал на повышение и щедрую премию.

Я была счастлива — это еще на несколько шажочков приближало меня к выплате ипотеки и… ребенку. Потому что мы с мужем решили, что появиться он или она должен в собственном жилье. В смысле мне кредитном, а именно своём. Да и какой-то денежный запас на первое время иметь надо.

Вышла из купе, встав в очередь желающих выйти пассажиров. Немалую такую очередь, всё же конечная.

Вот сейчас — ещё несколько минут и кинусь на шею любимому. Приятно когда тебя ждут, скучают. Сначала поцелую, а потом расскажу ему всё-всё-всё! Окунусь в нежный взгляд любимых глаз, и вмиг забуду о том, как устала, как меня трясёт до сих пор от волнения. Мы приедем домой, и…

— Да что же это такое! — ворчу, безуспешно дёргая ручку чемодана.

Он как-то уже привычно запнулся о щель в полу вагона. Почему-то в "Сапсане" всегда так: вот и сейчас колесики нырнули туда и выскакивать обратно не желали. Подергала. Не без труда всё же преодолела препятствие. Это уже прямо-таки традиция какая-то. Всё. Теперь наконец-то можно выйти из вагона.

Выбралась на перрон. На миг задержалась, подставляя лицо ласковым лучам солнца. Лёгкий порыв ветерка растрепал тщательно уложенные перед выходом волосы. Ну и пусть, так буду смотреться романтичнее.

Улыбка так и норовит наползти на лицо. Жизнь прекрасна!

Окинула взглядом спешащую куда-то по своим делам разношёрстную толпу, и влилась в поток приехавших из столицы. То тут, то там народ останавливается, приветствуя встречающих. Мы с мужем договорились, что в эту толчею он даже лезть не станет, а подождёт на выходе.

Миновала турникеты. Вышла на улицу. Ожидала, что он первым подойдёт. Но нет. Заозиралась.

Да вот же он — стоит, держась руками за решетку ограждения, со стороны города.

— Макс! — замахала я ему рукой, и поспешила навстречу.

Выглядел он как-то странно. Поникший. Услышав меня, отпустил прутья, засунул руки в карманы. Вот же я почти рядом! Почему обнимать меня не спешит? Даже шага навстречу не сделал. Тут всего то несколько шагов осталось…

Внутри всё напряглось, словно в предчувствии недобрых вестей. Может произошло что-то?

— Что случилось?

Я, добежав до него, остановилась, будто натолкнулась на невидимую, но вполне ощутимую преграду. Невесть откуда взявшаяся туча как назло закрыла солнце. С его лучами ушла вся лёгкость и радость. На душе стало муторно. Слова замерли на губах. Сердце застыло, а потом рвануло куда-то на бешеной скорости.

— Понимаешь… — едва слышно начал говорить он, при этом всё сильнее и сильнее втягивая голову в плечи, ещё и губы надул — ну точь-в-точь как ребенок, который вот-вот заплачет, но… Не заплакал — замолчал.

— Что? — не выдержала я.

Сердце у меня билось как заполошное, норовя вырваться наружу. Что случилось?! Может, что-то с родителями? Ни он со своими особо не общался, ни я. Его мама и папа не одобрили его выбора, когда он женился. Мои — то, что я вообще уехала из нашего маленького провинциального городка и не стала жить по принципу: «Где родился — там и пригодился».

— Понимаешь…

Мы были как два камушка в противоток большой реке людей, что торопились скорее попасть домой.

— Что встали?

— Придурки!

— … пройти…

Я вопросительно смотрела, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать: «Да говори уже скорее всё как есть!»

— Понима… — начал он в третий раз. И вдруг сорвался: — Я так больше не могу! В конце концов, я честный человек, и… Я тебя больше не люблю!!! У меня есть женщина! И я… Мы…

Женщина?!

Я замерла. Мир поплыл перед глазами. Звуки улицы, далёкие гудки клаксонов, шарканье множества ног, голоса… Всё слилось в монотонный гул. В висках набатом застучала кровь: "Бух… Бух… Бух…" Подняла руки, потерла уши, наивно надеясь что ослышалась, или что-то поняла не так.

Женщина… Мда-а-а-а…

Вот что тут скажешь, честному человеку, у которого, оказывается, при живой жене уже и любимая женщина есть?

Что вокзал — не место для подобных разговоров?

А какая, собственно, разница, где узнать, что твоя жизнь, которую ты так старательно холила и лелеяла — не более, чем фикция.

Солнце вновь вышло из-за туч, но теперь оно уже не грело.

— И это ты во всем виновата! — донесся извне голос ещё совсем недавно самого дорогого мне человека.

Слов не было. Звуков тоже. Одни эмоции. Вопросительно посмотрела на человека, которого любила, за которым была замужем, которому, и от которого так хотела родить ребенка…

Всё ещё не веря своим ушам, вслушалась в неимоверно эмоциональный, хоть и сбивчивый монолог стоящего напротив мужчины.

Глава 2

— Кто такая?

Что им всем надо?! Я лишь мотаю головой отрекаясь от всего и вся. Нет. Это неправда. Это всё неправда! Это всего лишь кошмарный сон. Сейчас я проснусь. Окажусь в «Сапсане», ровно в тот момент, как он начинает тормозить, подъезжая к Питеру. Пожалуйста! Кто-нибудь. Помогите! Боги, пусть будет так! Пожалуйста-а-а-а!

— Имя! Род! Звание! — раздается рядом.

Я зажмурилась. Крепко-крепко, чтобы не видеть этого мерзкого огромного детину, с кулачищами куда большими, нежели моя голова. Не видеть окружающих сырых стен подземелья, по которым что-то течёт и капает. Не видеть невесть откуда взявшийся мерцающий красноватый свет, резкими всполохами бьющий прямо в мозг.

А ещё хочется забыть, как меня выволокли из здания вокзала, попутно облапав всю с ног до головы. Это типа обыск был, ага, с задержками в особо интересных местах. Ничего не нашли. Ещё бы я понимала, чего именно они ищут… Документов у меня при себе никаких не было. Зато, как выяснилось, имелись монеты в той самой сумочке на цепочке. Вот же старуха! Вот подфартила!

— Говори!

Ужасный голос вернул меня в реальность. Реальность ли? Очень не хотелось в такое верить.

Отморозок навис надо мной, а я… Я просто задохнулась от ужаса. Нет, он меня не бил и даже не оскорблял — просто одним своим видом вызывал какой-то животный ужас на уровне инстинктов. Хотелось стать маленькой-маленькой, юркнуть прочь и забиться в какую-нибудь щель, чтобы не нашли.

— Ну, что же вы, Гарри! — раздался откуда-то совсем другой голос — мягкий, вкрадчивый. — Так же нельзя разговаривать с благородной дамой! Зачем?

Детина, ворча, словно отогнанный от кости пес, отошёл от меня.

Появление владельца этого голоса принесло облегчение, надежду и что-то граничащее с безумием.

— Гарри! — неожиданно для самой себя хихикнула я. — Как принца…

— Да-а-а-а… — с явным сомнением в моей адекватности, протянул незнакомый мне пока ещё мужчина.

Я распахнула глаза и уставилась на него. А хорош! Даже в столь жутком положении этот факт не ускользнул от моего внимания. Вот только эти совершенные черты лица, завораживающие темные глаза, что смотрели на меня с сочувствием и желанием помочь… Всё это настолько не вязалось с подземельем и Гарри, что в душе зарождалась неприязнь и острое желание оказаться от этого джентльмена подальше.

Как, впрочем, и от этого места. Или мира? Бррр…

— Понимаете, миледи, вам придётся дать какие-то объяснения.

Он говорил мягко, но жуть просто впилась в меня, как немногим ранее от вида его подручного. А в том что это здешняя шишка сомневаться не приходилось, не зря же этот детина столь беспрекословно ему подчинился.

— Пожалуйста, поверьте мне, — поборов страх, всё-таки смогла вымолвить. — Я ничего не понимаю. Я оказалась на перроне случайно. И никакого отношения не имею к тому, что там происходило. Да я даже не знаю, что произошло толком!

— Покушение на лорда-чародея. Члены организации «Против магов» пытались пронести бомбу на перрон. А когда это не удалось — сработали артефакты защиты — открыли стрельбу. А вы, милая моя, задерживали лорда-чародея! То есть вы, моя красавица — соучастница преступления.

— Нет! — я неистово замотала головой, всем своим видом доказывая, что совершенно непричастна, но кто бы меня послушал? — Он просто налетел на меня, — добавила я.

— Откуда же вы взялись? — резко спросил он, впиваясь в меня глазами-лезвиями. — Да так ловко, что оказались у него под ногами?

— Просто оказалась не в том месте не в то время, — выдохнула я и замолчала, не зная, как ещё можно донести до всех этих людей тот факт, что ни словом не лгу.

Рассказать ему о том, что я из другого мира? А что у них за это бывает? Может, в психушку сажают, может — ещё что… С другой стороны — вряд ли наказывают страшнее, чем за покушение на какую-то шишку. Вон как этот, лощёный, щеки надувает, когда произносит «Лорд-чародей».

— Похоже, я зря теряю время, — поднялся господин. — Гарри…

Я вздрогнула, зажмурилась и прошептала:

— Пожалуйста.

— Гарри отведёт вас в камеру. До утра посидите, подумаете. К утру жду полного отчёта о том, что же всё-таки произошло. И как вы оказались не в том месте не в то время, — процитировал мои же слова.

Он поднялся и исчез. Словно растворился в пространстве. Возникло желание глаза потереть.

— Пошли! — схватив меня за руку, рыкнул Гарри и потащил по бесконечным лестницам куда-то вниз.

Длинная юбка путалась под ногами. Шляпка давно уже где-то потерялась, волосы рассыпались по плечам. Как же мне захотелось оказаться в своем мире, спокойном и правильном. В своей квартирке на окраине города, в обнимку с подушкой, бутылкой коньяка и бумажными платочками… Можно даже без них, но подальше отсюда.

Звякнула связка ключей. Заскрежетал замок. Скрипнула, открываясь, дверь камеры. В нос ударила вонь сырости, тления и чего-то ещё, о-о-очень неприятного.

— Сядь!

Меня толкнули. Пролетев через камеру, я, больно ударившись локтями и коленями, рухнула лицом в охапку чего-то прелого и дурно пахнущего. Сбоку раздался возмущенный писк и цоканье коготков по каменному полу.

Глава 3

Ступени вверх. Из подземелья. С каждой ступенькой, с каждым решительным шагом мужчины мы приближаемся к глотку свежего воздуха — сладкому, свободному, и такому желанному…

Я запуталась в себе. Я запуталась во времени и пространстве. Я знала только одно — надо немного потерпеть, всего лишь один глоток свежего воздуха — и всё будет хорошо!

Вцепилась в своего спасителя словно утопающая, в последний момент выдернутая из-под толщи воды. Да, наверное, так оно и было. Он вытащил меня из жуткого подвала, где не было людей — лишь чудовища в человеческом обличии. Он подхватил на руки и несёт. Куда-то наружу. Туда, где есть воздух!

Он мой герой!

Тихонько смеюсь. Ловя на себе обеспокоенный взгляд несущего меня на руках мужчины. Кажется я сошла с ума и нахожусь в крайнем неадеквате.

Хотя… Какая разница? Ну, сошла. Ну, в неадеквате. И что?! Ведь уже не буйном, как там, внизу. А главное, мы уходим. И можно прижиматься к мощному тёплому телу — я даже через одежду чувствую его жар. Хочется урчать как довольной кошке, но зачем-то сдерживаюсь.

— Всё будет хорошо, — он прижимает меня к себе, — мы едем домой.

«Домой…» — странное слово. Тоже тёплое. И очень-очень желанное.

Скрип чёрной двери. Её открывает парень в странном колоколе на голове — и снова привет «Шерлоку Холмсу». Но теперь мне не страшно, я хихикаю — и тяну руки к головному убору.

— Тише-тише!

Сильные руки прижимают меня к тёплому мужскому телу.

— Плащ! — командует мужчина, с самыми красивыми синими глазами на свете и сводящим меня с ума квадратным волевым подбородком.

Меня заворачивают во что-то длинное и тёплое, пахнущее табаком.

— Апчихи! — невольно вырывается, и я глупо хихикаю.

В этот момент меня выносят наружу — под серое небо, так похожее на питерское. Но сладкого глотка свободы, которого я так жаждала не выходит: кругом стены. Высокие, черные, подпирающие небо. Они нависают надо мной и не дают дышать. Из горла вырывается стон. Больно! Как же больно! Неужели меня обманули?

— Потерпи, девочка, потерпи. Сейчас!

Меня доносят до кареты. С поклоном слуга открывает дверь.

— Сейчас… Потерпи немного, — раз за разом повторяет мужчина.

Миг — и мы внутри, он сжимает меня в объятиях.

Карета срывается с места.

И всё во мне ликует. Скорее! Скорее! Скоре-е-е-е-е!!!

Мы вылетаем из ворот, копыта коней грохочут в такт пульсирующей в голове крови. Я кожей ощущаю, как перестают морально давить стены тюрьмы. Восторг заливает меня бурлящими пузырьками шампанского!

— Открой окно! — кричу я.

— Это же невозможно, — шепчет он мне на ушко.

Я огорчаюсь, буквально на мгновение. Потом взмахиваю рукой. С мелодичным звоном окно осыпается наружу осколками, так похожими на мой любимый спасительный лед. А я… Я разворачиваюсь к мужчине. И вижу губы. Твердые. Такого красивого абриса, что невозможно хочется… А почему, собственно, невозможно?! Если хочется?

Первое прикосновение. Такое желанное. Сладкое, заманивающее… И такое… Неожиданное. Я решилась! А значит, будет так как я хочу! Пробую его на вкус, как изысканное лакомство. Пью, как драгоценное вино. М-м-м-м-м! Как восхитительно. И его хриплое и такое возбуждающее:

— Остановись… Ты же себя не контролируешь!

Эти слова воспринимаются как вызов.

Я не контролирую себя? О да-а-а, конечно. А зачем вообще контролировать? И он что, всё ещё контролирует?!

Ой, как нехорошо… Просто возмутительно! Срочно нужно это исправить…

Выпутываюсь из чужого плаща, провожу кончиками пальцев по его твердой щеке, повторяю этот путь губами. Вдыхаю запах: кофе, крепкий, горький, с капелькой коньяка. И океан — безбрежный, способный унести на край земли. Да и за край тоже… Как же он манит. Будоражит…

Простое прикосновение — а я уже горю. И с ликованием ощущаю пронизывающую его тело дрожь. К черту твой контроль, красавчик! Я чувствую, ты не железный, ты тоже этого хочешь. Без разрешения! Без контроля!!! Отключить тормоза! Только вперёд!

Он что-то шепчет мне на ухо. За бешеным биением сердца не понимаю, что именно. Потом слышу слово «завтра» — и смеюсь ему в ответ. Завтра?! Да какая разница, что будет завтра. И будет ли оно вообще… Зато есть здесь и сейчас. Есть он и я. Есть наше желание, и сносящая все преграды страсть.

— Успокоиться! Должна… — в его голосе слышится лязгание железа.

О, так ты у нас властный? Этакий темный властелин? И привык, что все будет по-твоему? На твоих условиях. По твоему приказу? А вот я сейчас тебя удивлю. И себя тоже! Вот увидишь!

Впиваюсь в его губы, но как только он отвечает, яростно, неистово, отстраняюсь. Смеюсь, слыша его протестующий стон. Его руки у меня на талии, он прижимает меня и не собирается отпускать. Как хо-ро-шо! Провожу языком по его нижней губе. Как же чувственно. Волнующе. Трепетно… Чуть прикусываю.

— Непристойно! — шепчет упрямец, а сам пробирается под одежду, вытаскивая блузку из юбки и стремясь добраться до моего тела.

Глава 4

Какой интересный и насыщенный событиями, приключениями и эмоциями сон… Макс и его немыслимое «прощай», старуха, другой мир, камера и… Лучший секс в моей жизни. Такой, что… О-о-о-о-о-ох! Стыдно, но волшебно. Даже всё тело ноет. Да так реалистично! И в некоторых местах особенно… Реалистично.

С этими мыслями я с трудом разлепила глаза, и…

Едва удержалась от крика.

Огромная спальня. Отделка и мебель цвета кофе с молоком и шоколад. Камин. Разожженный. Окно во всю стену.

А вон за той неприметной дверкой ванная комната, где даже вполне приличный бассейн имеется. И в нём мы, ага, то самое… Ну и даже поплавали в конечном итоге. С Шоном. Пока дурачились, и я делала вид, будто пытаюсь от него удрать. Удрала, ага! Поймали и отодрали!

Ой… Сон?! Это же был вовсе не сон! Вот совсем-совсем не сон!

Роскошная фигура. Синие глаза. И такая неукротимая жажда близости, словно у него такого никогда не было. И на монаха не похож, что на женщин смотрел только издали, ой, как не похож. Вспомнила некоторые моменты изумительно проведенной ночи. Ещё та спортивно-гимнастическая программа. До сих пор всё тело ломит. О-о-о-о…

А и я сама… Я же… Да-да, я сама… Ох! Щеки полыхнуло огнем от воспоминаний, а тело… Тело налилась жаром. И я поняла, что готова прямо сейчас, застонав, попросить: “Еще!” Хорошо, что в спальне никого, кроме меня не было.

Боги! Стыд-то какой!

Что это было? Что это было со мной? И что будет дальше?

Я соскочила с кровати, замоталась в простынь. Меня буквально обуяло какое-то дикое чувство страха. Что будет со мной… Даже не завтра? Через минуту? Через мгновение? Как отреагирует на нашу очередную встречу мужчина с которым я провела столь бурную ночь? Посмотрит ли на меня с желанием? Или?..

Заледенело тело, сердце заколотилось, норовя выпрыгнуть из груди. Я опустила глаза на свои руки и невольно вскрикнула. От кончиков пальцев по локоть они были затянуты, как перчатками, блестящими и острыми кристалликами льда. Этакий льдистый ёжик.

Тут же вспомнилась тюремная камера, и мерзавец, пытавшийся меня изнасиловать, что позднее корчился под бритвенно-острыми льдинками… Меня мгновенно кинуло в жар.

Что со мной?.. И… Где я? В другом мире? В коме? В психушке под препаратами? Меня затрясло. Я ощутила, в сердце заныл осколок льда. На секунду стало безумно больно, слезы брызнули из глаз, но сразу же превратились в льдинки. А потом… Стало все равно. Ни боли, ни тепла, ни холода. Ни жизни.

Стало страшно, до жути, до крика, который никак не мог родиться на губах.

Не хочу!

Вспомнила, как шептал мне Шон, ещё там — в камере:

— Надо глубоко-глубоко вдохнуть. И выдохнуть…

Просто вдох. И выдох. Это что получается? Когда я дышу спокойно и ровно — то есть не нервничаю — осколок в сердце не появляется? И я не превращаюсь в ледяную статую?

Вдох. Выдох… Вдох. Выдох…

Я очень-очень стараюсь. Потому что понимаю — если впаду в панику и в крайний неадекват, то проблем, которых у меня итак выше крыши, это не решит. А вот новых наверняка добавит.

Вот, например, мужчина, с которым я была этой ночью. Он будет проблемой? Или он будет решением моих проблем? Или… Просто никем? Случайным первым встречным, с которым мы хорошенько развлеклись?

От этой мысли защемило сердце, а лед с рук стремительно закапал, словно заплакав в унисон моим невесёлым думам.

Я старательно дышала, отгоняя мысли. Вообще — всякие мысли! Пока слишком мало информации и ничего непонятно. И раз я теперь не в подземелье, то паниковать точно не стоит.

Одеться бы. Но во что? Та груда тряпья на полу, что некогда была моим изысканным туалетом, уже ни на что не годится. Разве что на тряпки и полы ею мыть.

Вдруг мне стало смешно: вот старая карга, устроила. И я хороша. Изменить — так изменить. Всё — так всё. А про то, что к лучшему… Про то разговора же не было.

Хотя…

Вспомнила слова бывшего… Кем я там была в постели? Рыбой? Почти сдохшей? Аха, дааа! Снулой, вот! Вот уж точно мужчина, с которым провела эту ночь, так сказать не сможет. Потому что… Ох.

Даже интересно: я всегда такой была? В смысле такая необузданная, неуёмная, жадная до прикосновений, щедрая на ответные ласки… Невольно схватилась за полыхающие щёки. Это что — тоже я? Или, раз в этом мире есть колдовство, меня просто-напросто зачаровали. Лорд Чародей. Да еще и верховный. Он мог. Хотя… Отбивался он от меня, а не зачаровывал. А кстати, почему?

— Доброе утро, Тори, — раздался от двери голос, что свел меня с ума.

И я, несмотря на сумасшедшую ночь, почувствовала, как полыхнуло желание. Яркое и прекрасное — оно разлилось по венам и заполыхало, прогоняя лед, что пытался взять меня в плен. Не тут-то было. Огонь пронесся по телу и замер шаром внизу живота. Захотелось потянуться мартовской кошкой, отбросить простынь, сделать шаг к мужчине, которого я вожделела…

И уж точно не хотелось задаваться вопросом: а что это со мной. И лечится ли такое…

Шон был в халате и в пижамных штанах, свежевыбритый. О, этот его квадратный подбородок во всей красе! И его тело, к которому, до зуда в пальцах, хотелось прикоснуться. Любовник держал поднос в руках. Огромный, блестящий, уставленный разнообразной вкуснотой и красотой. Даже белоснежная роза там была в узкой вазочке. Делал он это настолько неумело, что сразу становилось ясно — такого ему испытывать еще не приходилось. Ну что же милый, всё бывает в первый раз.

Глава 5

О как. Неожиданно. И пафосно. А формулировка какая! Затейливая. Интересно, у него какое образование? Юридического случайно нет? А то, смотри, как красиво высказался: «Обязан предложить». Ну, прямо сразу хочется потерять тапочки, которых у меня нет, простынь — так вообще всенепременно. И заорать: «Да-а-а-а!» Еще громче, чем ночью вопила, задыхаясь от страсти.

— Ты всё ещё не совсем в себе, — продолжил гм-м-м как его назвать, чтобы не совсем матерно — лорд. — И плохо себе отдаёшь отчёт в том, что произошло.

Посмотрела на него с вопросом. Почему-то опасаясь раскрывать рот. Замужество. Как-то меня подтряхивает от этого. В принципе. Если даже не обращать внимание на изысканность формулировок. Была я там. Плавали, знаем. Хорошее дело браком не назовут.

— Ты провела ночь в моем доме. И я как честный человек…

Ну, что можно сказать о лорде-чародее, кроме того, что он потрясающий любовник, если не отбивается, и что он «честный человек»? У меня вон в том мире тоже остался один честный…

Произошедшее следом от меня совершенно не зависимо.

А у него потрясающая реакция. Повезло мужику. Ведь все мои льдинки, острые и смертоносные, впитались в блестящую, пронзительно-синюю, как его глаза, сферу, что возникла мгновенно. Я же в замешательстве смотрела на розу. Белоснежную, прекрасную. Теперь жалкой тряпочкой упавшую на поднос, рассеченную осколками.

— Тори, — осторожно протянул Шон. — Понимаю твой гнев. Принимаю его. Этой ночью я повел себя не так, как должен поступать джентльмен. Это было возмутительно. Я не сдержался…

Зажмурилась. В сердце было пронзительно пусто. Что ж меня окружают только честные люди-человеки. Один бросает поэтому, другой — предлагает быть вместе… Кто там он? Герцог? Значит — герцогиней. И никому в голову не приходит… Ладно, никому дела нет до того, чего хочу я.

Может быть, это и правильно? В смысле чего-то хотеть и это получать? Потому что я впервые в жизни, именно этой ночью, делала только то, что хотела. Жаждала. Исступленно желала.

Любопытно как… Во всем, что не касалось личной жизни, я всегда так и поступала. И свернуть меня с пути, как и заставить делать то, чего я делать не собиралась — это же было просто невозможно. А вот в отношениях с мужчинами… И с самой собой в этих отношениях… Было просто не разобраться. Аккурат до этой ночи. А этот мужчина говорит какие-то глупости…

— Я понимаю твою растерянность и готов взять ответственность…

— И понести наказание, — вырвалось у меня. Ядовито и зло.

— Что? — замер Шон, прекратив, наконец, себя обличать. — Тори…

Потянулась к нему, закрыла ладонью его рот. Губы тут же коснулись меня, приласкав, разослав по телу целый сонм мурашек предвкушения. И он тут же отпрянул, вспомнив, должно быть любимое слово: «Нельзя». Вернее, попытался, но кто же его отпустил?

— Шон, послушай, — произнесла я.

Лорд-чародей, как заколдованный, уставился мне в глаза, прикусил ладонь. Тут же языком приласкал укус. Я утонула в его взгляде-океане. Сразу и бесповоротно. Миг — и вокруг меня бурлит желание. Раскинув руки, беззащитная и возбужденная, ощущала его жадные прикосновения, как единственно сейчас важное, необходимое. А слова… Вот зачем они? Только всё портят.

Одним движением Шон оказывается рядом. Невозможно близко. Простынь исчезла, как и его одежда. Губы легко касаются моей щеки, едва-едва дотрагиваются до губ, которые тут же загораются. Я тянусь к нему за лаской, за другим таким же глухим беспросветным одиночеством, в объятиях которого становится чуть теплее… И не так беспросветно…

От него веет силой и надежностью. И как же хочется защититься ими от его диковатого мира. Да и от своего тоже…

Сейчас ни я, ни он не закрываем глаза. Словно нам необходимо убедиться в том, что я — это я. А он — это он. Что мы друг друга нашли. Что наши тела и наше желание оказались умнее — и просто совпали.

Он целует меня, как припадает к роднику измученный жаждой путник. Его руки, такие горячие, требовательные и восхитительно-нежные… Они повсюду. Я горю, я изнемогаю… Извиваюсь под его ласками, трусь о его тело, умоляю о пощаде, ожидая спасении. Я сгорю же, если…

Шон нависает огромной океанской волной надо мной – и закрывает собой целый мир, укутывая в свою безбрежную жадную страсть. Я вскрикиваю, когда его восхитительный, дарующий сумасшедшее наслаждение идеальный член проникает в меня. И, похоже, сразу кончаю, как только слышу его рычание:

— То-о-о-ри-и-и…

Содрогаюсь на его каменном замершем члене. Он прикусывает мое плечо, шепчет:

— Маленькая эгоистка…

И за этим следует… Первое движение. Мощное, неистовое, пронзающие насквозь. Дарующее сладкую боль, и ощущение заполненности. Он не сдерживается, его контроль летит ко всем чертям. И… Это заводит ещё сильнее. Хотя, казалось бы — куда ещё больше?!

Это не просто секс, это наш прекрасный танец. Томный, тягучий, сокрушающий все барьеры между нами. Глаза в глаза, кожа к коже. Мы летим — выше, выше, выше. Кричим, рассыпаясь осколками звезд — и нас подхватывает океан, над нами смеется небо, только нам светит солнце, и ветер поёт тоже только для нас…

И как хочется остаться в этой пучине навсегда. Но… Ничто не вечно. Приходит время прийти в себя. Самым большим изумлением с моей стороны было то, что поднос с завтраком не пострадал. Когда Шон успел его аккуратно поставить на пол — огромная загадка. Ну, там магия же. А верховным чародеем просто так не становятся. Наверное.

Глава 6

Я осталась одна в спальне герцога Рутланда. Сходила в ванную, плавала в бассейне. Вот и все развлечения. Чем себя занять? Без одежды даже из комнаты не выйти. Забралась с ногами в кресло возле камина, и задумалась о странностях бытия. А подумать, как не крути, было о чём.

— Миледи… — выдернул меня из размышлений незнакомый женский голос.

Я обернулась. В дверях неуверенно мялась женщина в летах — сухонькая, прямая как палка. Я бы сказала по английски чопорная, и явно чем-то жутко смущённая. Это её «миледи» было выдавлено как-то через силу. Иначе как «миледью» называть меня видимо не положено. Наверняка Шон так распорядился. И это слово по отношению к полуобнаженной мне, закутанной в простыню, явно мало подходило.

— Да! — я отогнала все мысли и повыше натянула простыню, с которой уже успела сродниться.

— Милорд приказал спросить: не угодно ли вам будет чего-то?

Я отрицательно покачала головой. По крайней мере сейчас ничего даже в голову не пришло. Завтрак был? Был.

— Портниха прибудет через час, — добавила женщина, явно не знающая, куда глаза деть.

— Замечательно, — отозвалась я.

— Пока могу предложить вам халат господина.

— И ножницы, — вспомнив о том, насколько Шон намного выше меня, попросила я.

— Зачем? — испуганно посмотрела на меня женщина.

Может подумала, что я агрессивна, и вооружившись острым предметом, могу нанести обитателям дома плохо совместимые с жизнью травмы? Или их господину какие-то стратегически важные места укорочу?

— По́лы подрежем. Шон… Эммм… Милорд…

Черт! Я забыла — как его там по титулам?

— Герцог Рутланд, — правильно расценив мою заминку, подсказала женщина.

— Герцог Рутланд, — послушно повторила я, стараясь на этот раз всё же запомнить. — Он же не будет против? И принесите мне кофе.

Тяжелый вздох был мне ответом. Чего именно он касался? Загадка. То ли кофе для меня жаль? То ли халат?

Вскоре халат принесли, и даже сразу подрезанный. И главное — какое счастье — кофе! Настоящий крепкий черный и ароматный! И на этот раз горячий. Впрочем, утром мы сами виноваты, что в кружке вместо пенки плавали крупинки льда. А сейчас я нюхала его и улыбалась. Как хорошо, оказывается, ощутить запах и вкус чего-то знакомого и родного.

— Может быть, стоит разбавить молоком? — с сомнение поинтересовалась по-прежнему остающаяся безымянной женщина.

— Ни в коем случае.

И я, блаженно зажмурившись, сделала первый глоток.

Кофе походил на поцелуй Шона — такой же огненный, жгучий, горьковато-сладкий. Такой же ароматный. Оно заставляло колотиться моё сердце как сумасшедшее. И точно так же не хотелось, чтобы оно заканчивалось.

Я очнулась от того, что женщина слишком внимательно буравила меня взглядом. Не самое приятное ощущение. Ну, не читала же она мои мысли в самом деле? Хотя, в этом мире я ничему уже наверное не удивлюсь.

— Портниха скоро будет, — сообщили она, и наконец-то удалилась оставив меня наедине с собственными мыслями.

М-да… И что мне делать? Наружу в таком виде по-любому не выйдешь. Я пометалась по спальне. И вдруг поняла: ни-че-го! Я привыкшая держать всё под контролем, планировать и просчитывать каждый шаг наперед, рассчитывая лишь на свои силы, впервые в жизни плыву по течению. В первый раз от меня абсолютно ничего не зависит. Я словно незадачливый путник, подхваченный бурной рекой. Вынесет? Притопит? Посмотрим…

Жутковато и необычно. Тут же вспомнилось всё, что происходило ночью. Хм… И что уж тут юлить? Безумно увлекательно! Страстно.

Картинки из воспоминаний застряли в сознании никак не желая уходить.

Вот Шон необычайно бережно опускает меня на кровать. Одежды на нас уже нет, словно она исчезла по волшебству.

Мужчина долго-долго смотрит на меня, словно околдовывая. Лаская взглядом. Постепенно его глаза из синих становятся практически чёрными от желания. Так много в этом взгляде: предвкушение для него, искушение для меня, обещания чего-то для нас обоих…

От его взгляда закипает кровь. Словно лава, неистовой огненной рекой несется по венам, стремясь утянуть за собой и обрушиться уничтожающим всё на своём пути бурлящим потоком… Всё тело покалывает иголочками — губы жаждут, чтобы их покрыли поцелуями. Грудь требует ласки. Живот — чтобы его коснулись кончиками пальцев, рождая по всему телу огненные вспышки, а чуть позже придавило тяжелым, подрагивающим от нетерпения мужским телом. А ниже… Там вовсю полыхает пожар! Словно и не было совсем незадолго до этого короткого, но неимоверно яркого единения в карете…

— Аа-а-а-ах… — вырывается всхлип, когда мужчина дарит мне первую ласку — острожную, изучающую.

И я… Раскрываюсь перед ним как цветок на заре. Каждым изгибом своего тела беззвучно говоря: посмотри на меня — я хочу этого не меньше, чем ты! Коснись меня — это ожидание невыносимо! Нет ни сожаления, ни смущения, ни мыслей. Только желание! Искреннее. Незамутненное. Сжигающее всё на своём пути.

Шон улыбается — неверяще и предвкушающе одновременно. И… Снова не торопится.

Медленно-медленно, мучительно медленно его ладони скользят по моему телу. Потом этот путь повторяют губы, с которых по-прежнему не сходит исполненная довольства улыбка.

Глава 7

Открыть глаза — это целый подвиг, если боишься того, что можешь увидеть перед собой.

Чего боялась я?

Ещё совсем недавно боялась осознать что всё ещё нахожусь в этом странном мире. А сейчас… Сейчас я боялась того, что вернусь домой, и проснусь в своей кровати.

Напичканная неведомыми препаратами пациентка психиатрической лечебницы. А как альтернатива… Брошенная жена.

Бр-р-р-р-р. Как отвратительно и жалко звучит это слово — «брошенная». Словно ты не человек, не женщина, а мусор, от которого поспешили избавиться, чтобы не залежался и не завонялся.

Или нет? Может, я всё же страшилась того, что проснусь в огромной шоколадной спальне с камином и в ней никого, кроме меня, не окажется?

Так и произошло.

Я с опаской покосилась на другую половину постели — несмятая. Внутри что-то болезненно сжалось.

Я не только брошенная жена, я… Брошенная любовница.

Смешно даже. Нет, секс был замечательный — невозможно сожалеть о подобном, как бы не опасался этого Шон. Но к чему тогда все эти «Приду ночью», «Ты — желанна»!

Тьфу! Вот и верь после этого людям. Одна ложь вокруг. Ну хоть из дома не выставили, и на том спасибо. А в остальном? В том мире я немалого успела достигнуть и здесь не пропаду!

Вот стану великой магиней, будут мне подвластны холод, снег и ветер… Воображение тут же нарисовало мне — сижу это я на троне! Такая вся из себя красивая — в сияющей бриллиантами короне. Кожа вся покрыта чешуйками-льдинками. Ну холодная, и что? Я от этого только прекраснее! Бело-голубое платье, длинный шлейф живописно струится по ступеням.

Этакая снежная королева!

Вокруг огромный зал, по которому бесприютно носится ветер… Выбитые окна… Ээээ! Стоп — вот это зачем? Картины постапокалиптической разрухи нам совершенно ни к чему! Пусть будут распахнутые настежь окна. И не важно, что за ними лёд и стужа — потому что я уже не чувствую холода, а моё сердце способно биться только размеренно и очень-очень спокойно.

И ко мне, в мои королевские покои, входит Шон.

Почему именно он? Потому что Макса я бы… Нет, может не убила бы. Всё же врождённый, или скорее воспитанный во мне гуманизм, не позволит лишить человека жизни. Но сразу приказала бы выгнать его взашей. Он же нашел себе любимую? Вот пускай и любит её на здоровье. Только подальше от меня.

А Шон? Его бы выгнать не удалось. Даже при желании. Он упорный. Пробился бы, снеся все преграды, и прошел. Сквозь ледяные пустоши и верную стражу. Если бы захотел, конечно…

В моих мечтах он этого хотел, да. И вот стоит он напротив, смотрит на меня. Синие глаза горят огнем и обещают что-то, чего уже нет в моей жизни.

— Тори… — тихо говорит он — и звуки его бархатного голоса разносятся по огромной зале тёплыми вихрями, разгоняя окружающий меня холод и лёд.

Но поздно. Уже ничего не отзывается во мне. Ни-че-го. Ни радости, ни боли, ни предвкушения, ни сожаления. Он опоздал.

И это до чертиков пугает меня нынешнюю. Я так не хочу!

Открываю глаза, вскакиваю с постели. Смотрю на себя в зеркало — и вижу, что розовая беззащитная кожа спряталась за ледяными чешуйками. Прямо как в давешней фантазии. Я слегка искрюсь и переливаюсь. Красиво, но жутковато. А ещё… Ещё холодно.

Бегу к окну, распахиваю шторы. Комнату вмиг заливает свет. Солнечные зайчики отражаясь от моей кожи весело скачут по полу, стенам и даже по потолку. Я застываю на месте, купаясь в солнечных лучах, словно надеюсь, что этот свет согреет, сотрет с моей кожи чешуйки, что превращали меня в кого-то другого — не меня.

Кидаю взгляд в зеркало. Я всё ещё переливаюсь, словно усыпанная бриллиантами. Это завораживает. Это приводит в восторг. Я кручусь вокруг своей оси разглядывая отражение, и понимаю: такая я — совершенна! Идеальна.

Длинные ноги, тонкая талия, красивая полная грудь. Выгибаюсь перед зеркалом, поддерживая аппетитные полушария — и представляю себе, как мной любовался бы Шон. Длинные каштаново-золотистые волосы струятся по спине — как хорошо, что я не остригла их в своё время, как планировала.

Красиво…

И приходит осознание — что в зеркале — это тоже я. Несмотря на лед. Он лишь даёт защиту и придаёт пикантности образу. Изюминку.

Чешуйки можно убрать, нужно всего лишь пожелать. И словно по волшебству… Хотя почему словно? Именно благодаря ему они и исчезают прямо на глазах. Я ещё немного покрутилась, теперь любуясь нежной розовой кожей, проявившейся на плече родинкой. А льдинки. Их можно нарастить, будь на то моё желание, можно убрать.

И — они появляются. А потом снова исчезают по моему приказу. Оказалось это совсем не сложно, если не паниковать.

Осторожный стук в дверь заставляет меня отпрыгнуть от зеркала. И снова замотаться в злополучную простыню. Как-то не успела я переодеться, хотя уже и есть во что.

В комнату заглянула уже знакомая служанка, имени которой я до сих пор так и не знаю. Похоже, она одна из всего дома решилась общаться с захватчицей хозяйской спальни.

— Доброе утро, миледи! Подавать завтрак?

Киваю. Разговаривать с ней желания нет.

Глава 8

Когда мы выехали к реке, я забыла как дышать… Это был истинный восторг! Такое впечатление, что это — не вода течет, а переливаются ленты драгоценных жемчужин: кремовых, розоватых и серых. А на противоположном берегу из легкого тумана возникает замок Фата-Морганы! Потому что камень, даже белоснежный и обработанный гениальными резчиками — не может быть таким невесомым и устремленным ввысь!

Башни пронзали небо.

— Нравится? — извозчик развернулся и довольно посмотрел на меня.

— Волшебно! — ошеломленно выдохнула я.

Он кивнул и сосредоточился на управлении лошадьми.

Книжный магазин был такой же, как и у нас. Тут же узнала курс местной валюты. Оказалось, что на большую монету из моей сумочки можно скупить полмагазина. Дать продавщице на чай. И еще немного останется себе на чай с пирожными. Из разговора я выяснила, что шестьдесят таких монет — это годовое жалование у продавщицы в книжном — милой общительной девушки с весёлыми тёмными глазами.

Ещё я узнала, что знаю местные буквы и умею читать. Ну, хоть букварём затариваться не надо — уже славно. Вообще-то я только в магазине сообразила, что всё это время говорю (да и думаю) не по-русски. Вот это бабушка-старушка меня приложила! Магия — сила!

Поменять жизнь… Радикально… Я бы сказала слишком радикально! Но за монеты спасибо. Теперь я хотя бы не буду нищей попрошайкой, если меня внезапно выгонят из дома Лорда-чародея. А учитывая его внезапное исчезновение всякое может статься. Как говорится, в сомнительной ситуации лучше готовиться к хучшему, а лучшему порадоваться всегда успеешь.

— Кофейня, миледи, — произнёс возница, останавливаясь возле утопающего в зелени небольшого одноэтажного здания.

Я неспешно шла по мощенной брусчаткой дорожке, любуясь картиной, которую создали местные кудесники-флористы. А посмотреть здесь было на что. Многоярусные чудесные клумбы, возле каждой из которых хотелось замереть и не дышать от восторга. Какие цветы! Буйные, пышные. Просто раздолье красок и форм. А декоративные кустарники, подстриженные в форме диковинных зверей, или пестрых спиралей, что причудливо огибали стволы деревья. Всё это так волшебно дополняло друг друга: вычеркнешь хоть один элемент и картина потеряет завершенность. Шедевр!

Наконец-то добралась до входа.

Едва приоткрыла дверь и чуть не заурчала от витающих в помещении ароматов! Кофе, корица, ваниль и что-то ещё, чему не удалось найти аналогии, но безумно приятное. Закрыла глаза, принюхиваясь. Как хорошо!

— Добро пожаловать, — услышала я приветливое, и поспешила войти.

Сама кофейня оказалась миленькой и уютной. Пространство поделено перегородками с полочками, заставленными живыми цветами в горшках. Услужливая улыбчивая официантка тут же проводила меня в одну из кабинок. Создавалось впечатление, что ты отгорожен от всех — хотя посетителей полно.

— Чего желаете? — поинтересовалась девушка, в симпатичном синем форменном платьице.

— Кофе со взбитыми сливками, — едва ли не скороговоркой выпалила я. — С корицей! И что-нибудь сладкое на ваш вкус.

— Могу порекомендовать наши фирменные пирожные «комплимент от шефа».

— Благодарю! Буду рада попробовать, — я не сдержалась и улыбнулась в ответ.

Девушка удалилась, а я, ожидая свой заказ, поглядывала на посетителей. Видимо, кофейня было царством местных дам. Шляпки, перчатки, положенные на край стола. Повторила это и я. Только шляпку снимать не стала, не уверена что потом сумею самостоятельно её закрепить.

Улыбки посетителей, и неспешно ведущиеся негромкие разговоры.

Приятное место. Хорошая атмосфера.

Осмотрелась вокруг. Потом перевела взгляд в окно. На далёкий тротуар и неторопливо прогуливающихся прохожих. Еще раз, на клумбы.

Как там говорил Шон? Королевство Ларфрин? Чудесное место. Для туризма — так точно. Ну, если тебе не демонстрируют подземелья и не делают участником шоу «Узнаем у Тори, кто покушался на лорда-чародея». Эту часть хотелось бы забыть поскорее. Но сейчас, светлым днем, в очаровательном месте, мирном, среди щебета барышень, об этом не думалось. Главное, что всё это прошло, как страшный сон, и ладно.

Хотя… Покосилась на газеты, которые купила. И… Отложила их. Наверняка, информация, с которой я там ознакомлюсь, будет ближе к башне замка, которую я разрушила, и ее страшным обитателям. Потом. Подождет. Не хочу портить себе настроение.

Кофе здесь варили превосходно! Выше всяких похвал! А «Комплимент от шефа» оказался нежнейшим бисквитом, с ягодно-коньячной пропиткой и невероятно вкусным, тающим во рту кремом. Сверху были темные фрукты в желе, чем-то похожие на нашу чернику. Надеюсь, язык у меня не станет синим?

Я ела не спеша, закрывая от удовольствия глаза и смакуя каждый кусочек. Волшебно! Уж не магию ли они используют, когда готовят? Надо будет запомнить адресок. Сюда я обязательно вернусь. И не раз.

Вдруг нервно звякнул колокольчик на двери. Я резко обернулась. Оказывается, бедную дверь рванули так, что она стукнула об стену. Не только я, все присутствующие вздрогнули. Все разговоры вмиг стихли. А в кофейню ввалился человек, который…

Нееет, не тот что меня допрашивал. Не Гарри, слава богу. Второй. Его начальник. Что показался мне ещё более жутким, несмотря на улыбки.

Глава 9

Тёплая ладонь медленно-медленно погладила меня по спине. От шеи до поясницы. Потом кончики его пальцев поднялись обратно, наверх. Скользнули по лопаткам. Пробежались по плечам.

Хотелось потянуться и замурлыкать. Прильнул к нему. Но я старалась дышать ровно. Будто бы сплю. Не то, чтобы боялась спугнуть… Спугнешь его, пожалуй. Нет. Просто это было… сладкое искушение. Почувствовать, что будет дальше. Насладиться тем, что мужчина так меня хочет, что… соблазняет, даже когда я сплю.

Сердце замерло, по телу прокатилась теплая волна сладкого предвкушения…

Ладони опустились ниже, погладили попку, настоятельно так погладили… Многообещающе. В этот момент я просто забыла, как дышать. И хотела возмутиться. Наверное, возмутиться. Конечно-о-о-о-о, возмутиться-я-я-я. Главное, не забыть, кто я вообще. Что я…

Что-то я должна делать… Злиться? Точно! Я же собиралась…

Нет, он решил свести меня с ума. Пальцы… Чуткие, нежные, какие-то безошибочно понимающие, чего мне хочется…

Я не выдержав всё же откинулась назад, прижимаясь к крепкой груди.

— Тори, — простонал он мне в ухо. — Я скучал…

— Я тоже, — вырвалось у меня.

Вот быстро же я забыла про свою злость и разочарование, когда он не пришел прошлой ночью. И потом просто бессовестно задрых.

Тихий смешок. Его зубы легонько прикусывают мочку моего уха. Едва ощутимо, словно дразня. Я замираю, дыхание сбивается и затихает, а сердце бьётся будто заполошное, норовя вырваться из груди. Как будто колдовство какое исходит от этого мужчины.

Лёгкое движение, и вот я уже оказываюсь лицом к нему. Как же жаль, что сейчас темно.

Вот бы увидеть выражение его лица. Затуманенный от желания взгляд синих глаз, которые темнеют в такие моменты. Увы, плотные шторы едва-едва пропускают в помещение смутный свет. Зато я отчётливо слышу его срывающееся дыхание, красноречиво говорящее о состоянии лежащего рядом мужчины. Ощущаю это самое дыхание на своём лице.

Упрямец старается держать себя в руках. Ну да мы это уже проходили. И в этот раз пройдём! Мимо!

Неожиданно робкое прикосновение губ к моей щеке. Поцелуй за поцелуем. Всё ниже. Ниже… Слегка влажная дорожка горит огнём. Сонм мурашек проносится по всему телу. Я хочу поцелуй! Чтобы его губы коснулись моих!

Шон угадывает моё желание. Едва слышно смеется. Его дыхание играет моими волосами, вызывая приятную щекотку. Невольно ежусь, и моих губ касаются в столь желанном поцелуе. Наконец-то… Не неистовом, а неимоверно нежном. Словно это в первый раз, и меня пробуют на вкус. Еще не веря, что происходящее реально, боясь спугнуть наваждение.

Тело млеет, отзываясь. Его язык уже изучил мои губы и с явной нерешительностью проник в рот.

Всё это совершенно не походит на спонтанный и жаркий секс в карете, и на то, что мы устроили позднее в доме.

Даже опасения возникли: "А это точно он?!"

Эта мысль обожгла будто пощёчина. Я слетела с постели, одновременно срывая с неё простынь и на ходу обернулась тканью на манер сарри. Подскочила к окну, резким движением раздвинула шторы, впуская в спальню лунный свет. И испуганно замерла, развернувшись.

— Тори, — тревожно поднялся он. — Что? Что случилось?

Шон. Это действительно он. Не наваждение. Не кто-то подло проникший в спальню. Он…

Выдыхаю. С трудом укрощаю рвущийся наружу лед. Отрицательно мотаю головой, не желая признаваться в своих нелепых страхах. Закрываю лицо руками. Что-то нервы ни к черту — мерещится всякая муть. Он тем временем подходит ко мне, обнимает, прижимает к себе. Крепко-крепко. Потом немного отстраняется, и из моей груди вырывается стон разочарования.

— Что? — поднимает он мой подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Прости. Нельзя было так на тебя набрасываться.

Злюсь на него — вот почему снова «нельзя»? Злюсь на себя — потому что не могу объяснить толком, что со мной. Потому что, наверное, нет таких слов. Есть ледяной страх, что никак не хочет отпускать. Страх снова остаться одной. Что предадут. Бросят. Что кто-то подставит разрушив хрупкое счастье.

Прижимаюсь к нему, говорить не могу. Хочу, чтобы меня защитили, спасли. От страхов, от тревог. От меня самой…

Шон подхватывает меня на руки. Несет. И спрашивается, куда?

Вода! Меня вероломно бросили в бассейн! Зараза! Холодно же… И мокро…

— Вода — лучший способ смыть негатив, — раздался надо мной голос лорда-чародея. Спокойный такой голос. Словно он сейчас лекции читал, честное слово.

Не без труда разобрав где тут верх, а где низ, шумно отфыркиваясь я вынырнула. Глотнула воздух. С языка рвались не самые пристойные слова. Но я сдержалась. Пелена мути и жути ушла, злость, правда, осталась.

Шон рассматривал меня. И я вдруг поняла, что он любуется. Мной. И что уж тут… Так же точно стала разглядывать его. Длинные крепкие ноги, гладкая кожа, мощный торс, с красиво очерченными кубиками к которым так и хотелось прикоснуться. И… ниже. Вздыбленный идеальный член… Мммм…

Хотелось попробовать его на вкус, изучить языком все линии и изгибы, ощутить гладкость кожи именно там. Услышать исполненный наслаждения стон…

Глава 10

— М-м-м-м! — проснулась и потянулась небывало довольная и отдохнувшая.

И вдруг поняла, что Шона рядом нет. Но в этот момент даже это не огорчило меня.

Может, он со своим внутренним джентльменом договаривается? Или завтрак организовывает. Вспомнила белую розу и улыбнулась. Или…

Прислушалась.

Или он с кем-то разговаривает. Недовольно. На повышенных тонах. Та-а-а-к. У нас что — гости?

Накинула халат, прокралась к двери. Слов толком не разобрать — только оттенки интонаций, а этого ма-ло! Открыла дверь.

— Мама! Отец! Вы не представляете даже, насколько вы не вовремя!

И столько возмущения, что я невольно улыбнулась. Не так невозмутим лорд-чародей, как хочет казаться.

— Но сынок, — в женском голосе столько ехидства!

Вот прямо-таки мне уже хочется познакомиться поближе с этой женщиной. Хотя… Может быть, мама Шона просто отвернется, когда меня увидит. Как те дамы в кофейне?

— Мы просто волновались после новостей о покушении, — вступил в разговор мужской голос, настолько похожий на голос Шона, что складывалось ощущение, что он говорит сам с собой.

— Со мной всё в порядке, — твердо произнёс хозяин дома.

— К тому же ты просто пропал для всех, — продолжил мужчина. — И общество просто кипит… Все теряются в догадках и предположениях. Ползут слухи…

— Отец, с каких пор вас волнуют слухи?

Раздалось многозначительное мужское «Гм».

— И ты, конечно же, предложишь нам войти? — проворковала его мать. — Прикажешь немедля подать чай и не будешь держать на пороге? Ну, и конечно же, переоденешься. Что за неподобающий вид?

Вот теперь в женском голосе издевка проявилась более чем отчётливо.

— Мама-а-а-а-а! — простонал Шон.

Это что же? Родители приехали его проведать, а он их и в дом не пускает? Трогательные отношения. Хотя… Не мне, с моими-то отношениями с "близкими", кого-то осуждать и чему-то удивляться. В другой мир вот свалила и ни на миг не расстроилась.

Я уже докралась коридором до галереи, что опоясывала весь второй этаж. Опустилась на колени, чтобы снизу меня не заметили — и выглянула из-за перил.

Холл внизу по площади больше походил на танцевальный зал. Только какой-то мрачноватый. Отделка, мебель, лестница — всё тёмного дерева. Полы из каменных квадратных плит, приглушенный свет. Я проходила там когда ездила в кофейню и возвращалась обратно. Но тогда была в смешанных чувствах, то мечтая вырваться из дома, то наоборот укрыться в нём от всего мира. И лишь сейчас смогла оценить обстановку.

— Шон, ты ведёшь себя просто неприлично! — между тем выговаривала лорду-чародею дама.

Высокая, рыжеволосая, стройная, очень красивая. Взглянув на неё, невозможно было бы предположить, что у нее есть такой взрослый сын.

— Прости, мама, но… — негромко, но настойчиво произнёс хозяин дома.

Шон, стоял перед родителями в совершенно непотребном виде: взлохмаченные волосы, чёрный халат и пижамные штаны. Смотрелся он презабавно, если учесть, что его родители были при параде. И даже в неизменных перчатках. Отец хоть снял цилиндр и неловко держал его в руках. А вот мама красовалась в восхитительной шляпке с перьями.

— Ему не до нас, дорогая. У него — барышня, которую он так романтично спасал, — со смехом сказал мужчина, который нежно приобнимал даму за плечи.

— И что с барышней? — как-то преувеличенно равнодушно проговорила дама.

— Мама! — закатил глаза Шон. — И ты туда же? Ты тоже считаешь, что мы должны пожениться, потому что провели несколько ночей в моем особняке!

— А что? — быстро спросила женщина. — Такая возможность есть?

Шон посмотрел на нее недовольно, на что его мама великолепнейшим образом не обратила никакого внимания. Чудеса самообладания!

— И кто так считает, — прищурившись, посмотрел на него мужчина. — Барышня?

Лорд-чародей зарычал.

— Мне тридцать пять лет! Мама! Отец! Да в конце-то концов.

— Именно, — подняла палец вверх мама. — Именно, что тридцать пять!

— Осталось, чтобы Тори решила, что нанесла моей репутации непоправимый урон и согласилась, — проворчал Шон.

Ситуация получалась презанятная. Мне показалось — или родители пришли его уговаривать… Не-е-ет! Они же не знают, что их сын уже делал мне предложение. И я отказала…

Дубль Шона, только постарше, важно кивнул, подтверждая мои подозрения:

— Хороший вариант. Я одобряю. Женись, сынок.

— Что?!!! — едва сдержавшись от крика, полупредушено просипела я.

Женщина широко улыбнулась и погладила мужа по плечу, явно его поддерживая.

— То есть вы готовы женить меня на первой встречной? — возмутился Шон.

Та-а-к. А вот с чего, а? Нет, я, конечно, первая встречная, но… Это еще не повод, чтобы говорить обо мне в таком тоне!

— Совершенно справедливо подмечено, — нежно улыбнулась ему мать. — Ты уже не молод. И не такой подарок, как себе льстишь.

Глава 11

Тикают часы. Блестят золотом золотые корешки книг — как насмешка. Я смотрю в напряженную спину, опускаю взгляд на как-то яростно сжатые кулаки. И понимаю — он не причинит мне вреда — ему самому сейчас больно. Очень-очень больно. Как же хочется броситься к нему, обнять, прижаться. Укусить! Куда? Да куда дотянусь! Вонзить ногти.

Да, я прекрасно понимаю, что за этим последует: дикая необузданная вспышка страсти, которая сметёт все недомолвки, обиды, традиции… Может быть, и правильные традиции, но мне решительно не подходящие.

Как жаль, что это всё будет ненадолго. Ровно до того момента, как мы очнемся в объятиях друг друга, и разум снова войдёт в свои права. Сразу вернётся его "нельзя", "должен", "неприлично". Рррр…

— Тори, — Шон разворачивается ко мне, делает шаг.

Его губы приоткрываются, чтобы сказать что-то… Возможно очень важное, столь сейчас необходимое. То, что я жажду услышать больше всего на свете. За что отдам всё, вплоть до собственной души. И всю себя впридачу.

— Шон, — шепчу. — Может быть — вот он, наш шанс? — последние слова произношу едва слышно.

А он… Он кажется напрягается пуще прежнего, хотя куда уже больше?

— Что за… — вырывается ругательство из уст Лорда-Чародея, и он, вмиг срываясь с места, уносится куда-то прочь.

Оторопело смотрю ему вслед. Вот чего угодно могла ожидать, но не такой реакции. Что произошло? Какая муха его укусила?!

Где-то внизу хлопает входная дверь. Невесть как долетевший до меня сквозняк роняет на щеку прядь волос и холодит влажные дорожки на коже. Провожу рукой по лицу, убирая непослушную прядь. Да, слёзы. Всё же предало меня показное спокойствие, я всё же плакала, хоть и сама того не замечала. А ведь так старалась скрыть свою боль, свои чувства.

Дом тем временем наполняется топотом десятков ног. Что-то грохочет, звенит. Делаю шаг назад невольно вжимаюсь в стену, стараясь слиться с ней воедино. Стать незаметной. Исчезнуть. Спрятаться от всего и всех. Откуда-то приходит понимание — эти люди явились по мою душу! И от осознания этого становится до одури страшно. Мысленно я оказываюсь в уже знакомых подземельях тайной канцелярии. Хотя нет, их уже нет. Благодаря мне.

— Назад! — раненым зверем ревёт Шон, и это сопровождается очередным грохотом, будто кто-то мебель швыряет… Или кого-то о мебель? — Стоять! — голос мужчины напоминает рык, в котором уже не осталось ничего человеческого.

Он так рычит, что все звуки в доме стихают. В его голосе практически невозможно узнать голос моего любовника. Такие звуки может издавать дикое чудовище. Не загнанный в угол раненый зверь, нет, это опасный хищник, защищающий свою добычу. Да, наверное так. Или… может быть, дракон, что защищает свое сокровище?

А он сам понимает что происходит? Если так, то… То его сокровище это… Я?

Приятно, если это так.

— Предупреждаю. Убью! Любого. Кто. Попытается. Пройти. Наверх, — как-то странно разделяя слова произнес он.

Становится тихо. Как в гробу. Мороз бежит по коже. И я не только ощущаю, я буквально вижу, как меня снова заковывает в броню льда. С немалым трудом сдерживаюсь, чтобы не выплеснуть его наружу. Уже без разницы на кого: на слуг, на тех, кто явился за мной. Или на Шона?

Дышу… Всё-таки дышу, стараясь взять силу под контроль. Потому что если и будет вспышка, если я и покалечу кого-то своей магией — так это только потому, что буду защищаться. А не потому, что впала в истерику.

— Где твоя девка?

Я слышу другой голос, настолько похожий, что снова кажется — Шон говорит сам с собой.

Хотя нет. Этот голос напоминает уже знакомого мне, ставшего почти родным Шона. А вот голос любимого сейчас пугает до озноба:

— Не смей, Гордон.

Как и чувствовала — кто-то явился по мою душу.

Я не вижу того, кто пришёл и привёл с собой людей. Но представляю, как два практически одинаковых брата смотрят друг на друга с ненавистью. Из-за меня. И это… Неправильно. Так не должно быть!

— Она всё же замешана в этом деле! — выпалил один.

— Бред! — хором выдохнули мы: Шон где-то на лестнице, а я в кабинете, откуда опасалась и нос высунуть.

И за что мне это? В каком таком деле опять я замешана? Ведь уже всё выяснилось! Имеются доказательства моей невиновности. Та же магия. Что за бред?!

— Она вчера была там, где на тебя совершили покушение!

Я? Вчера? Какое покушение? На Шона? Опять? И ведь даже не заикнулся…

Хотя да… Стоит ли ждать откровений от человека, для которого ты всего лишь первая встречная. Проблема. С которой следует разобраться. Сейчас с ней, вернее со мной, разберутся без него.

От всех этих мыслей горло вновь сковало болезненным спазмом. Даже воздух застрял на полпути, не в силах прорваться внутрь, наполнить собою лёгкие. Слёзы закрыли обзор. Да и на что мне смотреть? На обстановку кабинета, которую я больше никогда не увижу? На что мне она? На что мне жизнь… Без него.

Но я всё равно дышала. Через боль в горле, через спазм в лёгких. Не позволяя магии выплеснуться наружу без моего разрешения.

— Там, где на меня совершили покушение, брат, было половина столицы, — тем временем холодно отрезал Шон.

Глава 12

Внезапно его руки опустились, вынуждая меня цепляться за его шею в попытке сохранения равновесия, встать на ноги.

Мои губы обожгло жёстким поцелуем. Его ладони сжали мои плечи. Рывок. И вот я уже стою к нему спиной, упираясь щекой и руками в стену. Шон одной рукой обхватывает меня за живот, притягивая к себе. Второй надавливает на поясницу вынуждая призывно прогнуться, открыться ему навстречу.

— Аа-а-а… — вырвалось из груди, когда он резко вошёл в меня.

Ощущаю себя бабочкой, что безжалостно пригвоздили. Почувствовав его губы у себя на шее, невольно впиваюсь ногтями в обивку стенного покрытия. Что-то типа кожи. Или это и есть натуральная кожа? Да какая разница! Главное, крышесносно. При каждом вторжении в моё лоно возбужденные вершинки грудей ударяются об упругую поверхность добавляя ощущений. Сводя с ума. Лишая последних отголосков рассудка.

Как же сладко! Вот бы это никогда не кончалось!

Увы! Он взрывается во мне первым. Пульсация его члена доводит меня до верхней точки исступления. Бьюсь в экстазе, прижатая к стене его мощным телом.

— Люблю! — кричу взлетая в небеса на пике ощущений.

Вот и вырвалось наружу потаённое. Призналась.

Стою. Замерла ожидая реакции. Услышал ли? Хотя не услышать было сложно… Теперь это знает весь дом.

— Какая же вы прекрасная актриса, миледи, — всё ещё находясь внутри, и продолжая прижимать меня к стене, произносит мой любовник и резко покидает моё лоно.

Эти слова бьют словно пощёчина. Что он такое говорит?! Звуки этого отчужденного голоса окончательно приводят в чувство.

Миг, и его руки отпускают меня. Едва держась на норовящих подогнуться ногах поворачиваюсь лицом к этому невозможному мужчине.

И непроизвольно отшатываюсь прочь — обратно к стене, что стала невольным свидетелем вырвавшейся наружу страсти. Шон серьёзен. Даже холоден. На губах замерла кривоватая полуусмешка. Да что же такое с ним?! Как будто это не мы мгновение назад самозабвенно занимались любовью здесь, изливая друг на друга все скопившиеся внутри эмоции и чувства.

— Шон? — я словно очнулась при виде скользнувшей по его лицу грустной улыбки.

— Прекрати, пожалуйста, — мужчина отходит, на ходу подтягивая пижамные штаны.

Ощущение, будто только что меня спустили с небес на грешную землю.

— Что?.. — только и смогла выдохнуть я.

— Я идиот. Я почти поверил, — резко произносит, отворачиваясь и поплотнее запахивая так и оставшийся на нём халат.

— Ты о чем?

Радость, удовольствие, они исчезают, лопаются пузырьками — будто их никогда и не было. Стою у стены, возле лестницы. Обнаженная. Недоумевающая. Как можно так касаться — и следом говорить такие слова? Не понимаю…

— Но не переживайте, я выполню своё обещание. Когда я забирал вас, то поклялся, что Тайная канцелярия вас не тронет. Так и будет. Я всегда держу слово. К тому же вы… — он запнулся на полуслове, но всё же продолжил: — Вы изумительно умеете платить своим роскошным телом.

Опять на "вы". Заплатить… Вот как это теперь называется?

— Не надо, — у меня на глазах выступают слезы.

— Будем считать, что вы расплатились. За свободу. За безопасность. За то, что не будет последствий за покушение на меня.

Нет. Мне всё это снится. Не может быть. Глупость какая. Нелепость. Что-то в моей душе скулило малельким беспомощным брошенным щенком.

— Одевайтесь, — приказывает он.

— Шон…

Я протягиваю к нему руки.

— Герцог Рутланд, — перебивает он меня. — Будьте любезны.

— Шон, — все ещё не верю я.

— Если бы вы знали меня чуть лучше, милая, — он склоняется надо мной, касается указательным пальцем подбородка, поднимает его, заставляя смотреть себе в глаза, — то вы бы не боялись Тайной канцелярии. Вы бы страшились моего гнева.

Закрываю глаза. Не хочу этого видеть. Слезы катятся у меня по щекам. Горло сдавило от обиды.

— Какая прекрасная игра.

Пальцы ласково гладят мою щеку. Хочется потянуться вслед за ними, и услышать нелепое: "Прости. Я глупо пошутил".

— Ты представляешь, а я готов поверить. Действительно, глупец. Я же знаю, что ты лжешь. Знаю, что замешана. Знаю, что дважды покушалась на мою жизнь. И…

Я распахиваю глаза, желая истерично закричать: "Да что ты вообще знаешь?!" И всё же тянусь к нему. Это не совсем то, что я желала услышать, ну скажи же — ”верю”… Ну пожалуйста! Скажи! Умоляю! И я пойду с тобой куда скажешь. Хоть в Тайную канцелярию, хоть в храм. И даже замуж соглашусь…

— Дурость, правда? — вместо этого произносит он.

Меня как огнем опалило. Он смотрит на меня грустно, устало и чуть насмешливо.

— Собирайтесь, миледи. Я отвезу вас в безопасное место.

Его слова прозвучали до безумия обидно. Внутри словно замёрзло всё. Вот и кончилась моя недолгая сказка. Как нелепо. Мир другой — а поменять ничего не удалось. Я опять любила. Меня опять бросили. Обманула старуха.

Глава 13

Сидим. Молчим.

Не думала, что так скоро настанет момент, когда нам будет нечего сказать друг другу.

Пара томительных минут ушло на загрузку багажа. Я сидела словно на иголках. Буквально физически ощущая его присутствие. Разделяющее нас расстояние. И сковывающее этого кажется непробиваемого мужчину напряжение.

Ему не всё равно? Или попросту спешит избавиться от неугодной гостьи?

Спросить о подобном язык не повернется. Не потому что я столь стеснительна. Просто не хочу слышать честный ответ. Вряд ли он мне понравится.

Наконец-то мы выехали за ворота. Мимо проносились уже знакомые пейзажи. Деревья за минувшие сутки ещё больше подернулись золотом с вкраплениями огненно-рыжих и красных тонов. Ветер гонял опавшую листву. На удивление опрятно одетые дворники тщетно пытались бороться с сезонной напастью. Но осень входила в свои права и вносила свои коррективы.

По улицам, кутаясь в дорогие плащи, неспешно прогуливались прохожие. Изредка сновали туда-сюда посыльные и юркие мальчишки-разносчики. Жизнь города текла своим чередом. Никому не было дела до катящейся куда-то коляски, и её пассажиров.

И да, я искренне опасалась что вот-вот дорогу перекроют и потребуют выдачу одной особо опасной рецидивистки представителям властей или работникам Тайной канцелярии. Но время шло, и слава богам, ничего такого не происходило.

Собственно вообще ничего не происходило, помимо смены окружающих локаций. Замки и шикарные дворцы сменились особняками попроще, а позднее и явно многоквартирными домами в три-четыре этажа. Всё чаще стали встречаться магазинчики, пекарни и ремесленные мастерские.

Внешний вид обывателей этих районов тоже отличался. Одежда попроще. Нет того лоска и блеска драгоценных камней, что в окрестностях имения приютившего меня Лорда-чародея. Здесь было куда больше суеты, спешки. Один раз мне даже показалось, что я заметила, как какой-то сноровистый мальчуган подрезал кошель у прохожего. Однако мы свернули за угол, и чем всё закончилось, я так и не узнала.

Да и важно ли это для меня? Всего лишь сцена из чужой жизни. Какое мне до этого дело? Особенно сейчас, когда я не знаю и не понимаю что творится в моей собственной жизни. Эгоистично? Возможно. Но как не крути своя шкура роднее.

Пейзажи уже не радовали взор. Отсутствие лужаек, палисадников, не говоря уже про колеи и парки. Серость. Грязь. Камень, земля, посеревшая от времени древесина, пыль. Сюда даже солнце кажется не пробивается. Узкие улочки. Пусть и не откровенная нищета, но какая-то рутинная безысходность сквозила из каждого окошка, каждой двери.

С тоской я озиралась по сторонам, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на Шона. Хотя что скрывать, все органы чувств на взводе. Кажется, стоило ему взглянуть в мою сторону и я ощутила бы желание, но, увы. То ли не чувствовала, то ли и вправду меня за всю недолгую поездку ни разу не одарили даже мимолетным взглядом?

Ворота магической академии я приметила ещё издали. Да и сложно их было не заметить. Огромную территорию окружал высокий монументальный забор, сделавший бы честь неприступным крепостям: метров семи в высоту, и не сложенные из кирпича или камня, а словно вырубленные из монолитной породы, напоминающей гранит. Ворота же очень выделялись на фоне стен. Высокие две створки, вычурной ажурной ковки. Словно слабое место в защите этой цитадели. Хотя… Впечатление наверняка обманчивое, всё же это академия магии. А как я на собственном опыте успела понять — магия это сила!

Внутрь нас пропустили без каких-либо проволочек. Даже притормаживать возница не стал, и навстречу никто не вышел. Просто врата заблаговременно отворились и мы беспрепятственно въехали внутрь. Видимо статус Лорд-чародея давал подобные полномочия.

Мимо проносились парковые аллеи. Вдали сверкнула отражением солнечных бликов водная гладь водоема. И что удивительно — здесь оказалось на удивление тепло, деревья радовали зеленью, а ещё на пути нам ни разу не встретился ни один человек.

Вот сквозь кроны деревьев проступили очертания напоминающего дворец здания. Из-за его крыши на явном отдалении виднелись верхушки башен. Видимо где-то в глубине академической территории расположено нечто типа замка. Вообще интересное местечко.

Сколько же времени я проведу здесь? Как скоро начнется перезагрузка, и судьба сделает очередной виток. Это помнится как в картах Таро комбинация из башни и смерти. Трансформация.

В моей прошлой земной жизни я любила шалить такого рода предсказаниями. Окружающим нередко выпадали такие карты. А мне впервые выпали в поезде. В комбинации с фортуной, двойкой пентаклей и верховной жрицей — цикличность, судьбоносность, неизбежность и вмешательство эзотерического чего-то.

Что-то там было ещё на тему кармического урока в сочетании верховного жреца и правосудия или страшного суда. Точно уже и не помню. Слишком много высших арканов на небольшой фрагмент расклада. Я тогда отмахнулась от этих значений. Решила что всему виною моё взвинченное состояние. А зря… Тут не просто цикличность, и не банальная земная эзотерика, тут магия! Тут молниеносные перемены. Ну да прошлого не воротишь и соломку не подстелишь.

Тем временем коляска остановилась у парадного входа в какое-то здание, больше всего похожее на ту башню, которую я развалила в Тайной канцелярии. Надеюсь, меня не в подвал? Возница соскочил с козел, открыл дверцу. Шон спустился вниз, галантно протянув руку, чтобы помочь мне спуститься.

Глава 14

Стефан переводил взгляд с него на меня. Потом обратно.

— Прелестно, — проговорил он наконец. Уже спокойно. — Просто прелестно. И ведь не околдован даже.

Я возмущенно посмотрела на него. Околдован его братец. Как же!

— Нет. Просто болван, — резюмировал Стефан. — Что уж тут? Проходите.

И он отступил от двери, пропуская нас в башню. Холл, темное дерево, узкие окна, практически не пропускающие света. Антураж весьма подходящий для съёмок фильма ужасов. Прямо-таки всё, как я люблю. В кавычках естественно.

Бр-р-р-р. Может, попроситься обратно домой? Какая-то дверь, явно предназначенная для того, чтобы выдержать штурм, заскрипев, отворилась.

— Добро пожаловать в Академию магии, — при этих словах иронию в голосе Стефана можно было есть ложкой.

Хорошенькое начало. Предвещающее незабываемые впечатления в стенах этого храма знаний. И на краю сознания забрезжил вопрос: а выйду ли я вообще отсюда? В смысле своим ходом. Или исключительно вперёд ногами?

— Стефан, оформи, пожалуйста, документы на Викторию. Мне необходимо, чтобы она, как студентка, владеющая магией, получила защиту.

— То есть ты хочешь воспользоваться законом Эдуарда Слабого о магах и причисленных к ним категориях, против которого сам и выступаешь на королевских советах.

— Да, — при этом его губы скривились.

— Ты неподражаем! Просто великолепен, — кажется вполне искренне рассмеялся Стефан. — Что ни сделаешь, чтобы спасти своё сокровище, не так ли?

Лицо Шона стало совсем уж каменным. Но он разжал губы и обронил очередное шикарное:

— Да.

Тут я осознала — о чем они. Сокровище? Я?! Слух подводит? Может он сказал — проблема? Или я ослушалась и сказано было не "сокровище", а "чудовище"? Ну а что? Куда больше подходит к нашей ситуации. Чудовищная проблема.

Я непонимающе уставилась на привезшего меня сюда мужчину.

— Мы совсем забыли о манерах, — проговорил Шон.

Ну да. Как же. Лорд-Чародей и забыл о манерах. Как вообще подобное возможно?! Неподобающе!

— Тори… То есть Виктория. Позволь тебе представить моего среднего брата. Стефан — ректор Магической академии. Он имеет право оформить документы так, что до тебя не доберутся служащие Тайной канцелярии.

— Имею, — кивнул Стефан, в синих глазах которого клубилось недовольство и ничем неприкрытая неприязнь. — Другое дело, захочу ли.

— Я требую, — холодно проговорил Шон, включив режим Лорда-Чародея, — чтобы ты принял одаренную магией женщину. И она, таким образом, окажется свободна от своего прошлого. Как и написано в законе.

— И от прошлого, и от ответственности за свои поступки.

— Сделай это, Стефан.

— Младший, конечно, не подарок. И горяч излишне. Но это не отменяет того факта, что барышня участвовала в покушениях на тебя. Ты тоже… Не подарок. Но ты — мой брат. И… Я не буду этого делать. Честь и безопасность членов семьи для меня в приоритете.

— Воля твоя, брат, — поднялся Шон. — Но имей в виду: если Тори арестуют — я отправлюсь её освобождать. Чего бы это мне ни стоило, — уже тише добавил он.

— Ты помешался? Влюбился?

В моём сердце зазвенели колокольчики надежды. Скажи… Признай. Пусть даже в столь нелепых обстоятельствах. Не знаю почему, но я тебе за слово “люблю” прощу всё. Даже то, что ты так быстро, так безоговорочно поверил в то, что я — преступница. Что лгала. Что желала тебе зла.

— Я дал слово, — он холодно обрубил на корню все мои надежды.

И словно камнепад обрушился на мою душу…

Я уже не обращала внимания на то, как изменился взгляд Стефана. Даже не заметила как он позвонил в колокольчик, лишь услышала звук. Приглушённый. Словно доносящийся издалека. Или сквозь толщу воды.

Тут же перед моими губами оказался стакан с какой-то жидкостью. Сделала глоток, и поперхнулась. Воды ли мне дали? О нет! Жидкость была ничем не пахнущей, но какой-то горьковатой. Неужели…

Мысль промелькнула, шокировав догадкой, и…

Я взглянула сначала на одного синеглазого, потом на другого. Наружу так и рвался вопрос: "Вы меня что — отравить решили?"

Промолчала. Но мои сомнения явно более чем красноречиво отразились на лице.

— Успокоительные, — как-то обиженно проговорил тот из Рутландов, что являлся средним братом.

Да? Ну ладно. Поверю на слово. А там уж время покажет. По крайней мере выбора нет, я уже немного отпила, и я уже в этой клетке. Пути для отступления закрыты. Так что, была не была!

Зачем-то зажмурившись, залпом опустошила стакан.

Хм… А эффект практически мгновенный. Звуки обрели четкость, смысл происходящего — ясность. Чудодейственное средство! Хотя чего ещё ожидать в стенах академии магических наук?

— Брат, — снова пошёл в атаку Лорд-Чародей.

— Я даю возможность женщине, которую ты знаешь под именем Виктория, укрыться в стенах Академии, — торжественно проговорил Стефан.