Вокзал мёртвых душ. Том 4. Там, где нас нет

ГЛАВА 1. Газеты и журналы

— Мистер Гудкайнд, что это? — Батлер бросил на стол секретаря газету и ткнул в неё пальцем. Издание всё ещё пахло свежей, хрустящей бумагой — не в пример всему тому, что он читал все пятнадцать лет жизни на Астории.

Гудкайнд осторожно опустил глаза на оказавшееся у него перед носом издание «Times». Он чувствовал, что ответ, каким бы он ни был, не сулит ему ничего хорошего, но всё же не терял надежды на лучшее.

— Газета, мистер Батлер.

— Ясно, что не туалетная бумага. Я вас спрашиваю, кому хватило ума подсунуть её мне?

— Простите, мистер Батлер, но вы всегда…

— Вы правда дурак или прикидываетесь?

— Правда, мистер Батлер, — Гудкайнд покорно опустил глаза.

— Вот здесь, — Батлер перевернул газету и ткнул пальцем в то место, где стоял логотип издательства «Armand-in-line».

Гудкайнд прокашлялся в кулак.

— Начинаю понимать, сэр.

— И?

— Мистер Батлер… мне очень неудобно, но я всё равно не понимаю, что должен делать. Вы больше не будете читать «Times»?

Батлер впился в него полным злости взглядом. Пару секунд он сдерживался, а потом, взяв в руку газету, смял её и ударил получившимся цилиндром по столу.

— Какое, чёрт бы вас побрал, отношение «Times» имеет к Арманд?

Гудкайнд снова прокашлялся.

— Я… не думал, что вас это заинтересует. Но «Armand-in-line» уже несколько месяцев боролась за право распространения «Times» на Астории. Вчера были подписаны последние контракты.

Рон скрипнул зубами.

— Вы же не хотите сказать, что я теперь буду читать это дерьмо каждый день?

— Но, мистер Батлер… Если рассуждать здраво, новая владелица не собирается менять политическую линию издания. Разница только в том, что теперь издание будет печататься здесь, на Астории.

Гудкайнд осторожно поднял взгляд на Батлера и тут же осознал свою ошибку — ни о каком «здраво» тут речь явно не шла.

— Выкиньте это, — Батлер ткнул на газету и повернулся к своему кабинету. Дверь за ним захлопнулась. Гудкайнд посидел недолго, приходя в себя. Затем взял в руки газету, принюхался к свежей краске. Пожал плечами и поднёс издание к измельчителю мусора.

Дверь в кабинет Батлера снова распахнулась, появившийся на пороге шеф вырвал из его рук едва успевшую пострадать газету и снова исчез.

***

— Мне тут нравится, — сообщила Жозефина, опускаясь бёдрами на подоконник. Она смаковала каждое слово, пытаясь осознать до конца — это место в самом деле принадлежит ей. Просторные залы, большие окна, редкие витрины. Два этажа в здании бывшей городской ратуши с видом на центральную площадь, которых удалось не просто снять, но и купить. Ещё два этажа над головой занимал музей Основателей, а ещё выше располагался её собственный офис. Никакой суеты и никакой деловой атмосферы. В эту часть города люди приходили отдыхать, очень редко — проводить деловые ланчи. Соседство с музеем Жозефину тоже вполне устраивало. Вместе с облупившимися колоннами оно создавало атмосферу уходящего прошлого, которое удалось поймать на излёте и облечь в новые формы.

— Ещё бы, — Дэрек обошёл её сбоку и повис на шее, прижимаясь к плечу. Жозефина поморщилась. Она не любила таких проявлений чувств в местах, которые у неё ассоциировались с работой, но не показать Дэреку новый магазин просто не могла — а Дэрек, в свою очередь, не мог вести себя прилично.

— Вот тут будет отдел исторической книги, — Жозефина выскользнула из объятий и двинулась к следующему залу, — его мы будем делать вместе с музеем. А вот тут… Это могло бы заинтересовать тебя. Когда-то. Тут я хочу устроить что-то вроде клуба. Знаешь, как в Старой Англии. Только для избранных.

Дэрек прошёл следом за ней и остановился, снова обняв за плечи.

— А при чём тут я?

— Я хочу, чтобы тут играла живая музыка. Классика, но такая, которая понравится современным деловым людям.

— Предлагаешь мне играть на корпоративчиках у толстосумов? — Дэрек фыркнул, а Жозефина лишь поморщилась. — Нет уж, это не для меня.

Жозефина развернулась и убрала его руки со своих плеч.

— А что для тебя? — она спросила это с улыбкой, но и сама чувствовала, какой натянутой она получилась.

Дэрек пожал плечами и потянулся к пачке сигарет в нагрудном кармане. Жозефина тут же вынула её из пальцев любовника и убрала обратно, разгладив напоследок карман рукой.

— Не здесь, — сказала она спокойно и кивнула к выходу.

Они прошли во внутренний двор, где между лип стояли повёрнутые друг к другу скамейки и сели каждый на свою.

Дэрек смотрел куда угодно, только не на Жозефину, всё ещё надеясь, что разговора удастся избежать. Как обычно, у него ничего не вышло.

— Что для тебя? — повторила Жозефина. — Стадионы, радио, ТВ?

Дэрек поморщился.

— Из твоих уст это звучит… пошло.

— Неужели? А я просто пытаюсь тебя понять.

Дэрек развернулся на сорок пять градусов, вытягивая ноги вдоль скамейки, прислонился спиной к подлокотнику и, нашарив сигареты, всё-таки закурил.

— Стадионы себя не оправдали, — сказал он задумчиво.

Жозефина кивнула, показывая, что готова слушать дальше, но Дэрек молчал.

— Клубы? — спросила Жозефина.

— Да брось, это всё равно, что играть в пивной. Там всем всё пофиг.

— Есть ещё идеи?

— Надо закончить альбом…

Жозефина изогнула бровь. Альбом записывался уже три года, но записан не был до сих пор.

— Вивьен всё не так, — развёл руками Дэрек.

— А может, что-то не так в Рюэль? — спросила Жозефина ехидно, тоже откидываясь назад.

— Есть предложения? — заметил Дэрек с изрядной долей яда. — Я теперь должен ей как родной матери. Она вложила в меня столько бабок, что расплатиться я смогу разве что…

— Разве что собственной задницей, — закончила Жозефина за него. — До тебя ещё не дошло, что ей это и нужно? Ей-то уж точно пофигу, что ты играешь. Она прогнала стандартную модель, прокрутила тебя пару раз по ТВ и ждёт отдачи. Я конечно в шоу-бизнесе не разбираюсь, но если бы я так рекламировала свой товар, то мне не окупилась бы и бумага.

ГЛАВА 2. Фотосессия

— Рон?

Батлер посмотрел на часы. Была ещё только половина шестого, и Линда по всем правилам этикета должна была бы ждать его в приёмной. Линда и правила этикета — были вещами несовместимыми.

Рон никак не мог понять, в самом деле девочка влюбилась или попросту слишком ревностно отрабатывает своё содержание, но Линда Уолтерс всегда приходила на встречи на полчаса раньше, после секса лежала в постели на полчаса дольше и говорила в два раза больше, чем хотел бы Рон.

Линда была милой девочкой. Она была изящной и утончённой, прекрасно смотрелась в вечернем платье и ещё лучше — без него. И всё-таки её было слишком много.

Рон встретил Линду на презентации нового вина, которую проводил Бёлер, и тем же вечером Линда абсолютно легко оказалась у него в постели. Рон думал, что наутро всё закончится, и девушка исчезнет — как и полагается вежливой девушке, но Линда снова попалась ему на глаза уже утром. Оказалось, она жила в том же отеле, что и Рон.

Батлер долго гадал, кто эта девушка — вела она себя скромно, как будто воспитывалась в приличной семье, отдавалась с душой и при этом ничуть не стеснялась тратить деньги своего случайного любовника — как оказалось вскоре, собственных денег у неё не было ни гроша.

Рон довольно быстро понял, что Линду интересуют серьёзные спонсоры, но окутавшая её тайна на некоторое время позволила девушке задержаться в поле зрения Батлера, а потом она как-то постепенно поселилась в нём насовсем. Рон, в принципе, был не против. Деньги Линда тратила со вкусом, но всегда знала, когда остановиться. Истерик не устраивала, всегда была готова «отработать». Рону казалось, что заниматься сексом Линда может везде — её не смущали ни лифты, ни рабочие кабинеты, ни общественные бассейны. При этом как Рон ни старался поймать её на связях с другими, так и не смог. Линда определённо знала, что такое самоотдача.

Как оказалось, Линда работала моделью — не слишком, впрочем, удачно. Несмотря на очаровательную внешность и абсолютную фотогеничность что-то в ней, видимо, было не так. Рон так и не понял, что. К более серьёзной работе у девушки не было ни интереса, ни способностей, но Рон всё же решил использовать её до конца — изучив портфолио, он подумал, что Уолтерс вполне подойдет на роль лица фирмы. Кое-кто в совете директоров смотрел на него как на психа, но Рон был спокоен как танк. Ему нравилась Линда Уолтерс, значит, она не могла не понравиться и его покупателям.

В преддверии запуска новой линии прогулочных яхт «для самых богатых» Рон договорился о тематической фотосессии в одном из лучших агентств на Астории, и теперь Линда не переставала третировать его просьбами посмотреть, как будут проходить съемки.

Рону не то, чтобы было не интересно посмотреть на девушку, которая в одной глубоко декольтированном красном платье будет изображать хозяйку яхты в кожаном пилотском кресле, — просто это он уже видел и даже имел. Фотосессия должна была занять слишком много времени, чтобы Рон мог позволить себе оторваться от работы, а Линда никак не хотела понимать, что её место в жизни покровителя вполне ограничено: Рон не стесняясь брал её с собой на приёмы, с ещё большей радостью в постель, но Линда не была тем, ради чего он стал бы переносить встречи. Видеть её с утра тоже не хотелось — Линда слишком много говорила. Этим она напоминал Дезире, но, вопреки ожиданиям самого Рона, сравнение работало не в пользу Линды.

— Линда, — Рон вздохнул, прикрывая ноутбук и посмотрел на стоявшего за спиной девушки Гудкайнда как на предателя. Тот лишь развёл руками — Рон и сам знал, что от Линды избавиться довольно трудно.

— Рон, ты ещё не собрался?

— Я и не собирался собираться, Линдси, — Рон проследил, как девушка приближается к нему и опускается на отставленное в сторону колено. Линда поёрзала, делая вид, что устраивается поудобней, и Рон ощутил, как тяжелеет в паху.

— Но ты обещал.

— Вообще-то я сказал, что подумаю.

— Но…

— Я договорился с Францем, разве этого мало?

Линда ощутимо обиделась. На самом деле Рону нравилось, когда её лицо принимало такое выражение. Оно казалось совсем детским и напоминало ему что-то, что он давно уже решил забыть.

Рон потянул Линду на себя и обнял за пояс.

— Я посмотрю фотографии.

— Знаю, — Линда вздохнула. — Просто… Это первая серьёзная фотосессия, и я надеялась, что ты будешь со мной.

— У меня ещё одна встреча, а потом я заеду за тобой в студию, договорились?

— М-м…

Линда хитро посмотрела на него.

— А ты умеешь фотографировать? — спросила она.

— Вряд ли мне кто-то даст фотоаппарат.

— Да брось, Рон. Я знаю, ты можешь настоять на своём.

Рон прокашлялся.

— Посмотрим, — сказал он и ссадил девушку на пол, получив в ответ разочарованный вздох.

Линда поправила бретельку платья и стуча каблучками двинулась к двери.

— А вот если бы у меня была машина, я бы не заставляла тебя отвозить меня всюду, — заметила она все также, будто бы невзначай.

— Я подумаю, — повторил Рон и окончательно погрузился в работу.

***

— Думаешь, это поможет? — спросил Дэрек, разглядывая изогнутые абстрактные фигуры по обе стороны коридора.

— Это первый шаг, — ответила Жозефина спокойно.

— Но у меня и так полно фотографий.

Жозефина остановилась и наградила его мрачным взглядом.

— Дэрек, как думаешь, что за человек станет слушать классику в современной обработке?

Дэрек молчал, и Жозефина двинулась дальше по коридору. Открыла одну из дверей и остановилась в ее тени.

— Я тебе скажу. Это человек, который ценит респектабельность, но хочет жить в современном ритме.

Дэрек фыркнул.

— Ты знаешь, что я думаю о толстосумах.

— А ты знаешь, что я думаю о сопливых девчонках, на которых работает Рюэль. Кстати, о девчонках, — она подтолкнула Дэрека к зеркалу и заставила взглянуть на отражение. Волосы музыканта были собраны в низкий хвост. Жёсткий крой костюма заставлял постоянно ёжиться — Адамс так и не научился носить пиджаки. — Замри и улыбнись, — скомандовала Жозефина. — Да не так, — Жозефина чуть поправила руки и пальцем растянула натянутую улыбку ещё шире, от чего Дэрек искренне захихикал. — Я думаю, что романтичные особы любого возраста будут в экстазе.

ГЛАВА 3. Презентация

Фотографии пришли спустя неделю. Интервью было уже готово, оставалось связаться с редактором в последний раз и дать согласие на публикацию.

Жозефина медленно листала файлы, рассматривая то, что могло бы понравиться ей самой и тем людям, которых она знала.

Снимки получились в самом деле неплохие. Куда лучше того, что видела Жозефина до сих пор. Мысли о том, что она смотрит на проблему субъективно, Жозефина не допускала — всё, что делала Рюэль до сих пор, результата не принесло, значит, нужно было делать нечто кардинально отличное.

Она уже отобрала несколько фотографий и почти досмотрела все снимки, когда после очередного щелчка мыши взгляд её замер, а глаза сузились.

Вместо шикарного во всех отношениях молодого брюнета, на фотографии почему-то красовался далеко не молодой, но всё еще на удивление сексуальный бизнесмен. Жозефина почувствовала, как сокращаются мышцы живота и привычно пробегает по телу дрожь раньше, чем осознала, что происходит.

Какого чёрта творил Франц? Если это ошибка, то такие ошибки могли стоить ему репутации. Тем более, что фотография была явно непубличная, — на шее у Батлера висела уже знакомая Жозефине блондинка. Смотрела на её бизнесмена абсолютно влюбленным взглядом, а Рон…

Даже не заметив того, как она мысленно назвала Батлера, Жозефина вгляделась в лицо Рона, пытаясь разобраться, что видит. Злые глаза. Нет, не яростные, не те, с которыми Рон смотрел на неё саму перед бурным сексом. Просто злые. Как будто зверь, наступивший на осколок стекла.

Жозефина торопливо пролистнула фотографию и резко выдохнула, обнаружив дальше ещё один кадр из той же серии. Здесь Рон ещё смотрел на свою блондинку. Смотрел… устало.

Жозефина откинулась на спинку стула, наслаждаясь этим взглядом, которым Рон никогда не смотрел на неё саму. На глянцевых страницах «Cosmo» у этих двоих всё было отлично — но блондинка глядела на Рона как на божество, а Рон… Рон скучал.

В груди кольнуло. Жозефина не была уверена, какой из этих взглядов сделал ей больнее. Вот так, вполоборота, когда почти не было видно лица, блондинка походила на неё саму. Только Арманд абсолютно не хотелось думать, что она могла бы так же заискивающе льнуть к мощной и безразличной фигуре.

Она долго сидела, разглядывая мельчайшие детали — положение руки Батлера, обхватившей талию подружки как дорогую вазу, будто тот опасался сжать её сильнее, наклон головы, изображавший небрежное превосходство, и милостивое поощрение…. Рон разрешал себя любить. Разрешал, но не любил. Жозефина знала его слишком хорошо, чтобы не суметь перевести в слова мельчайший его жест или движение губ.

Лишь бросив взгляд на часы, Жозефина обнаружила, что прошло почти два часа — прошло просто так, ушло в пустоту. А ведь звонок редактору так и не был сделан.

От мысли о том, что время пролетело настолько быстро, по спине Арманд пробежал холодок. Она торопливо достала мобильный и взялась за дело, полностью отключаясь от того непонятного чувства, которое накрыло её с головой.

***

Следующим планом программы по раскрутке начинающей звезды было выступление на презентации нового журнала, ориентированного уже на более молодую публику, который должен был появиться не без содействия издательских мощностей «Armand-in-line». Сложная череда взаимных услуг включала размещение Адамса на обложке пилотного выпуска, в обмен на что Жозефина обеспечивала презентацию присутствием журналистов. Выступление звезды первого номера устраивало обе стороны.

К началу презентации для Жозефины вся работа уже была закончена, и она спокойно сидела за одним из столиков, вслушиваясь в гитарные аккорды и чуть хрипловатый голос Адамса. Выступал он в итоге вовсе не с оговоренной классической программой, а с какой-то песней собственного сочинения, всё же куда более симпатичной Жозефине, чем те обрывки записей, которые остались от недописанного с Рюэль альбома. То, чего требовала Вивьен, больше походило на однообразные серии слов и аккордов, призванные давить на уши и врезаться в сознание. Так что прослушала запись Жозефина с большим трудом, и что сказать Адамсу о результате его трёхлетних усилий, придумала далеко не сразу. Именно после этого Жозефина боялась услышать со сцены что-то современное, но всё оказалось вполне прилично и даже приятно.

Жозефина прикрыла глаза, отпуская чувства на волю. Последние дни превратились в бесконечную череду беготни и переговоров, но она была этому даже рада — суета с раскруткой хоть немного отвлекала от вернувшихся внезапно, но прочно обосновавшихся в голове мыслей о Батлере.

Жозефина не вспоминала о Роне. Это имя и вся их совместная жизнь были закрыты на замок, ключ от которого хранился где-то на дне озера вместе со священным мечом древнего английского короля.

Иногда, правда, Жозефина видела сны. Они приходили внезапно и могли длиться несколько ночей подряд, заставляя Жозефину перебираться в гостевую спальню, чтобы не выдать перед Дэреком своих мыслей. В этих снах она видела Рона, то дремавшего на диване, то сидевшего за своим мощным дубовым столом в офисе. Жозефина подходила к нему и принималась медленно расстёгивать рубашку. Обводила пальцами стальные узелки мускулов и покрывал поцелуями шершавую кожу на груди. Продолжение было разным, но всегда долгим и приятным. Она не могла насытиться Роном и никогда не получала разрядки в этих снах, зато наутро просыпалась полная сил и тянущего чувства потери.

А иногда ничего такого не было. Во сне они с Роном просто шли куда-то, стояли на каких-то смотровых площадках и разглядывали незнакомые здания. Эти сны Жозефина запоминала плохо, от них оставалось только ощущение сильных рук, лежавших у неё на талии, горячего дыхания у основания шеи и всепоглощающего тепла, в которое Жозефина падала рядом с Батлером и о котором давно успела позабыть.

Фотография всколыхнула всё с новой силой, и теперь Жозефина всерьёз опасалась, что снова начинает падать в ту пропасть, из которой выбралась с таким трудом. Она ловила себя на том, что сидела и прокручивала в голове воспоминания, и лишь когда раздавался звонок телефона или рядом оказывался Дэрек, понимала, что прошёл уже час или два. Это состояние Жозефине не нравилось. Она ценила своё время. Она слишком многого ещё хотела добиться, чтобы вот так просто застрять в невесомости и утонуть в прошлом.

ГЛАВА 4. Симпозиум

«Мой номер у вас есть»…

Рон зло посмотрел на визитку, скрывшуюся в кармане у Линды. Если бы это было так… Или если бы по этому номеру кто-то отвечал…

Настроение, и без того не слишком радужное, стремительно падало. Рон не хотел быть тут. Вечеринка была вне сферы его интересов — здесь собралась в основном богема, представители прессы и телезвёзды. Его эти люди не интересовали, а тех из гостей, кто мог быть полезен, он знал и так.

— Рон… — позвала Линда обеспокоенно, но Рон только дёрнул плечом. Линда затащила его сюда, и обсуждать с ней что-то сейчас абсолютно не хотелось.

Рон опустился на стул, сложил руки на груди и сосредоточился на сцене. В то время, как сам он заметно постарел и обзавёлся парой седых прядей, чёртова Арманд за прошедшие два года только расцвела. Нет, расцвела, пожалуй, было не совсем то слово. Теперь уже даже Батлер не смог бы назвать её «девочкой» — что-то властное и холодное застряло в серых глазах. Прежняя ломкость движений больше не вызывала мыслей о хрупкости, скорее Жозефина походила на молодую хищницу, крадущуюся к цели. Это расстраивало. Рону было жаль расставаться с тем образом, который сложился у него в голове, но он не мог не признать, что стеклянная скорлупа дала трещину давным-давно, являя на свет что-то новое и незнакомое. И как тогда Рону было почти всё равно, потому что он давно уже привык выглядывать эту смутную тень под хрупким доспехом, так и сейчас он смотрел куда-то на дно дымчатых глаз, где, несмотря на напускную холодность, таился пожар, когда они смотрели в глаза друг другу.

Рон так и не понял, что произошло два года назад. Он много думал — в основном тогда, когда стало ясно, что Жозефина ушла окончательно. Иногда ему казалось, что он был слишком жесток. Иногда — что Жозефина сама стремилась пробудить в душе Рона всё самое тёмное и неуправляемое. Никто не мог вызвать в нём такой ярости. Даже сейчас, когда Арманд пыталась перекупить внимание его подружки, Рон не чувствовал и толики такой ревности по отношению к Линде. Линда был приходящим. С ней было хорошо, но Рон абсолютно не боялся её потерять. А вот тот факт, что Арманд ведёт себя столь спокойно и свободно, будил злость, которую с трудом удавалось удерживать в рамках.

Когда он увидел Жозефину за одним столом с Линдой, первым желанием было просто выдернуть Арманд из-за стола, прижать к стене и хорошенько приложить затылком об эту самую стену. Если бы не десятки журналистов вокруг, он, скорее всего, так бы и сделал.

Чёртова Арманд отлично знала, какие границы Рон не перейдёт. Выяснение отношений на публике стало для них табу в тот самый день, когда Рон приказал охране удерживать Жозефину. Они не говорили об этом, но после на Рона будто выплеснули ведро холодной воды. Он слишком хорошо понимал, чего боится Жозефина на самом деле. И сейчас, глядя на молодую красивую женщину, рассказывавшую со сцены о концепции нового издания, Рон пытался понять — остался ли в её глазах тот же страх? Сейчас Рону казалось, что нет. Жозефину больше не интересовало, что скажут люди. Она сама вела их за собой. От этой мысли в душе Рона просыпалась странная гордость, хоть Жозефина давно уже не была ему близка. Или всё-таки была? Как бы она ни изменилась, сейчас, когда Рон увидел её снова, ему казалось, что прошло не больше одного дня. Будто они и не расставались. Все чувства, которые казались давно умершими, стремительно занимали в его сердце прежние позиции, и от этого ярость становилась только сильнее.

Весь остаток вечера он вглядывался в Жозефину, мелькавшую тут и там, пытаясь поймать её взгляд и всё-таки понять — только ли она до сих пор помнит о том, кем они были друг для друга? Но Жозефина не посмотрела на него ни разу — не считая, разве что, торжествующего взгляда, которым она обвела зал во время выступления.

Всё это время Линда пыталась о чём-то говорить с самим Роном, но Батлер смог сосредоточиться на её голосе только поздно вечером, когда оба уже сидели в лимузине.

— Рон! — позвала Линда явно не в первый раз и давно уже без всякой надежды.

Рон сосредоточил на ней мутный взгляд, но Линда никогда не была достаточно проницательна, чтобы определить настроение Рона по глазам. Линда поняла лишь, что внимание спутника наконец сосредоточилось на ней.

— Рон, ты возьмёшь меня на Фобос?

Рон отвернулся к окну. Ежегодный симпозиум должен был в этом году проходить на Фобосе, и Линда не в первый раз просила взять её с собой, однако Рон не был уверен, что личным связям место на таком мероприятии. Одно дело — приёмы и торжества, туда Линду можно было взять без особого стеснения. Девушка отлично смотрелась в компании светских львов и львиц. Другое — деловые переговоры.

— Я подумаю, — сказал Рон привычно и обернулся к Линде, — о чём с тобой говорила Арманд?

В глазах Линды отразилось беспокойство.

— Она… просто предложила мне сняться для открыток. Ты против, Рон?

— Не знаю, — Рон опять отвернулся, — но я не хочу, чтобы ты с ней общалась. Чтобы ты вообще общалась с кем-то в моё отсутствие.

— Хорошо, — сказала Линда.

— Я отвезу тебя домой.

Девочка выглядела расстроенной, но Рон решил сделать вид, что ничего не заметил. Подбросив её до квартиры, которую снимал ей сам Рон, Батлер попросил водителя повернуть к офису. Однако, когда аэромобиль остановился, долго не мог решить, стоит ли выходить. С некоторых пор он ненавидел проводить ночи в пентхаусе. Ничего лучше, чем постель Линда, он придумать тем не менее не мог, но сейчас не хотелось видеть и её.

Рон взял в руки мобильный с непонятным чувством, сам не осознавая до конца, что хочет сделать, но заранее чувствуя, что желаемое получить невозможно.

Некоторое время он просто разглядывал экранчик, пытаясь осознать, чего же не хватает, а потом вошёл в «сообщения» и набрал номер Арманд. Он сделал это раньше, чем вспомнил, что номер давно удалён. Цифры всплывали в памяти сами, и Рон тут же понял, как наивно было думать, что простое отсутствие номера в памяти телефона остановит его, когда желание поговорить с Жозефиной станет невыносимым.

ГЛАВА 5. Номера

Проснулся Рон в абсолютном раздрае. За окном медленно падали снежинки. Огни города ещё не погасли — они вообще почти не гасли теперь, когда в Астории стоял сумрачный декабрь и солнце появлялось на небосклоне лишь для того, чтобы мелькнуть ненадолго и снова исчезнуть. Свет его был так слаб, что почти не отражался от металлических крыш.

Рон никогда не реагировал на смену времён года — ритм его жизни был таким, что зачастую он попросту не замечал, лежит ли за стенами офиса снег или распускаются первые почки. Только последние две недели настроение его на удивление совпадало с серостью зимнего города, до сих пор не облёкшегося белыми одеждами снегопада.

Две недели прошло с тех пор, как закончился симпозиум глав судостроительных корпораций. Две недели прошло с тех пор, как он последний раз говорил с Жозефиной.

Рон был уверен, что то, что могло болеть, давно уже отболело, но Жозефина на удивление талантливо нашла способ всадить ещё одну иголку в его истерзанную душу. Если бы они не встретились на презентации, если бы затем Жозефина не согласилась дать ему шанс — тогда, быть может, Рон никогда бы и не вспомнил уже о том, что существует такая боль. Но Жозефина всегда проникала глубоко до предела и только затем наносила удар — в самую цель.

Рон лежал какое-то время, силясь вернуться в мир живых и разобраться с чем-то, что навязчиво пульсировало на грани сознания, не давая ему снова утонуть в сером мареве сна, пока не осознал, что это звонок телефона, номер которого знало всего три человека. Ритмичный марш пульсировал в воздухе, давая понять, что звонил Танака.

Рон резко сел и взял трубку.

— Капитан, где вы?

Танака редко называл его подобный образом. Вернее сказать — почти никогда. Разве что что-то будило в нём воспоминания времён войны.

— Дома… В пентхаусе…, а что?

Танака молчал пару секунд.

— Наши счета заморожены. Сейчас к тебе придут из АНБ.

— У тебя уже были? — перебил его Рон.

— Да. Ночью был переворот в Эрхане. Ты знаешь при чём тут…

— Да. Догадываюсь.

— Плохо. Я не знаю почти ничего, о чём и сказал им, но теперь не уверен, что не наговорил лишнего.

Рон потёр висок. Он не успел сформулировать ответ, потому что тишину разорвал звонок другого телефона. На экране высветился номер Карлиты.

— Сидзу…

— Я слышу.

— Поговорим позднее.

— Мне приехать?

— Да, только осторожно. Жду.

Рон повесил трубку и тут же ответил на другой вызов.

— Да.

— Мистер Батлер… Рон…

— Да, Карлита.

— К вам… посетители. Простите, что отвлекаю, но…

— Я вас понял. Это из АНБ, да?

— Да.

После секундного молчания она добавила:

— Я могу чем-нибудь помочь?

Рон опустил веки и свободной рукой с силой надавил на глазные яблоки.

— Я пока не уверен.

— Мистер Батлер… по крайней мере, вы знаете… Из-за чего это?

Рон ответил не сразу.

— Да, Карлита, я знаю.

— Я могу чем-то помочь?

Рон колебался.

— Не знаю, — сказал он наконец. — Скорее всего, эта история закончится плохо. Если всё равно хотите помочь — приходите ко мне через час.

— Хорошо.

Карлита нажала отбой сама.

***

Рон не стал торопиться. По опыту он знал, что перед казнью вполне уместно принять душ и хорошенько позавтракать — торопить никто не решится. Поэтому он сделал яичницу с кофе, выпил и съел и то, и другое, затем привёл себя в порядок, тщательно выбрился и, выбрав среди висевших в шкафу костюмов достаточно официальный, но не слишком торжественный, стал спускаться вниз.

На верхних этажах царил хаос. Незнакомые молодые люди в голубых рубашках с чёрными галстуками, с нашивками АНБ на правом рукаве, потрошили ящики и письменные столы.

Рон испытал почти неудержимое желание взять за шкирку первого же из них и приложить мордой об стену, попутно напомнив о неприкосновенности частной собственности, а затем то же самое неплохо было бы сделать и с начальником охраны, который допустил их в офис.

Он, однако, отлично понимал бесперспективность борьбы с ветряными мельницами и потому просто прошёл в свой кабинет.

Гудкайнд сидел за письменным столом и был на удивление спокоен. Его рабочее место никто не тронул. Трое мужчин — один с офицерскими нашивками и двое рядовых — сидели на диване в приёмной. Сражение явно осталось за секретарём.

— Спасибо, — кивнул ему Рон и, небрежным движением достав из кармана ключ, отпер дверь, — господа, вы ко мне?

— Мистер Батлер?

Старший из особистов поднялся.

— Капитан второго ранга Рональд Батлер, — напомнил Рон, внимательно разглядывая погоны.

— В запасе, — ответил гость в тон ему. — Моё имя Вольфганг Гайер. Полковник внутренней безопасности.

Рон пожал протянутую руку.

— Это ваши люди сейчас вторгаются на мою частную собственность? Надеюсь, у вас есть ордер на обыск?

— Само собой. У нас многое есть, и я предпочёл бы обсудить всё это у вас в кабинете.

Рон хмыкнул и повернулся к Гудкайнду.

— Кофе, будьте добры. Мне и моим гостям.

— Мы воздержимся, — прервал его Гайер.

Рон пожал плечами.

— Тогда кофе только мне. Как обычно.

Гудкайнд кивнул и направился на кухню, а Рон прошёл в кабинет и опустился за стол. Начинать разговор он не спешил. Полковник тоже лишь неторопливо передвигался по кабинету и разглядывал мелкие детали интерьера. Рон внимательно следил, чтобы тот не касался ничего руками.

— Интересная модель, — Гайер указал на висевшую в небольшой нише в стене модель звездолёта.

Рон промолчал. Только когда на столе перед Батлером появился кофе, он сделал глоток и произнёс:

— Я вас слушаю.

Гайер покосился на него. Достал из нагрудного кармана фотографию и опустил её на стол перед Батлером.

Рон опустил глаза и сделал вид, что внимательно разглядывает сгоревший остов истребителя.

— Вам требуется консультация военного техника? — спросил он. — Я не специалист, но думаю, это М-7.