Волчий дурман. Не моя луна.

Глава 1

«День дает человеку пищу, ночь — голод».

Глава 1

Пинок под столом пришелся мне в колено.

— Неприлично так пялиться на чужую невесту!

Я отвел глаза. Но лишь на секунду.

Чтобы глотнуть еще водки и поставить пустую рюмку на стол.

Всё это бред.

Полный бред.

От начала до конца.

Мы были любезно приглашены на свадьбу того, с кем даже друзьями не были.

Ладно. Предположим, что здесь были только волколаки.

Только те, кого среди людей называли бы аристократами и голубой кровью, и неважно, что порой между собой мы совершенно не могли найти общий язык. Даже если были из одного рода — черных волков.

Да и само торжество… Еще неделю назад Дарк трахал по нескольку женщин за ночь в стенах нашего закрытого клуба, куда были вхожи только нам подобные и где было похоронено столько тайн, что людям не привиделось бы и в самых страшных снах.

А потом он резко решил с этим завязать?

Он!

Чертов маньяк Дарк, чей извращенный вкус и пристрастия обсуждали даже мы — волки, в принципе питавшие особую страсть к сексу и крови как таковой!

И с кем!

Я снова посмотрел на девушку в белоснежном одеянии, которая за всё время торжества не посмотрела на новоиспеченного мужа ни разу: совсем молоденькая, с огромными испуганными глазами, без макияжа!

Ее словно выдернули прямо из кровати, напялили это платье и вывели в свет, не объяснив ровным счетом ничего.

Это была какая-то шутка?

Дарк прошел бы мимо нее и даже не оглянулся!

Она была для него слишком чистая.

Слишком хрупкая.

Слишком неприметная.

Без намека на прическу и макияж даже в такой торжественный день, где она явно должна была сиять ярче всех девушек, а не сидеть цыпленком, которого принесли на блюдечке самому опасному хищнику на планете — волколаку рода черных!

А еще она была человеком.

И это было совершенно немыслимо, потому что Дарк был представителем одной из пяти самых влиятельных семей, которые и составляли основу рода черных.

Какой была и моя семья.

Семья, где чистота волчьей крови стояла превыше всего, а это означало, что женой могла быть только такая же чистокровная волчица!

Но никак не человек!

— Кил, я серьезно. Завязывай с этим.

В этот раз меня пихнул плечом Дилан, который сидел рядом и был не просто другом детства, но и сослуживцем, с которым бок о бок мы прошли через дерьмо и смерть во время службы в рядах армии.

И остались живы.

Хоть и не совсем здоровы.

— Скоро это начнут замечать остальные.

— Пусть замечают, — пробурчал я и резко поставил на стол пустую рюмку под смешок Ская, который тут же наполнил ее и подмигнул мне.

Друг был уже порядком пьян и выглядел разомлевшим и довольным, а это означало, что скоро его обязательно понесет на подвиги, после которых чаще всего мы всей компанией оказывались в полиции.

Скай был бедой на наши головы.

И единственным в нашей компании из рода полярных волков. Белый волк.

Белокурый. И с необычными глазами, из-за которых сам себя называл бракованным.

У друга была гетерохромия.

Поэтому глаза были не чисто голубыми, а с карим вкраплением.

Но он был другом детства.

Частью нашей маленькой безумной стаи, где смешались все волчьи роды́: черные, серые, полярные.

Что бы он ни творил и как бы затем ни огребал от нас самих, он был нашим другом, а значит, мы были там, где был и он, что бы ни случилось дальше.

Таков закон стаи: своих не бросать, чего бы это ни стоило!

— Отцепитесь от него, парни! Кто может запретить Килу смотреть на красивую девушку?

— Может, ее законный муж? — сухо и, как всегда, многозначительно дернул бровью Воланд, который сидел по другую сторону от меня.

Много лет назад он приехал со своей семьей из России и поселился в одном из самых богатых и именитых особняков.

Из клана серых волков.

Самый странный и замкнутый из нас.

Но он был тем, кому я доверял наравне с Диланом. Я мог повернуться к нему спиной во время любой заварушки, потому что знал: он никому не позволит ударить меня и пронзить сердце.

Пару лет назад его отец умер, и на похороны приехали две дамочки, которые заявили, что они тоже часть семьи и поэтому имеют право претендовать на огромное и богатое наследство.

С того времени он был единственным мужчиной в бабьем царстве, где, помимо его младшей родной сестры и матери, стали жить еще и любовница отца со своей дочерью.

Глава 2

Друг докурил и кивнул в согласии, потушив сигарету о собственную ладонь и даже не содрогнувшись от раны. Очередной.

Сотой раны на его теле, которые он наносил сам себе, словно хотел этой боли.

Черт, да, мы все были странными!

У каждого из нас были свои тараканы в голове, но иногда мне казалось, что душа Воланда настолько темная и загадочная, что лучше не знать всего, чтобы не тронуться умом.

— Мы с тобой, дружище.

Он сжал мое плечо, чуть подмигнув и улыбаясь лишь кончиком губ, а я понял, что больше не хочу думать о том, что девчонка может достаться Дарку.

— Идем обратно.

— Да, — кивнул я, зашагав вперед в полной сумасшедшей уверенности, что эта ночь изменит не только жизнь девчушки. Но и мою.

А еще выльется в огромные проблемы для рода черных волков, потому что такой наглости еще никто не творил и последствия на данный момент было тяжело даже просто представить!

Но к черту всё!

— Будем решать проблемы по мере их поступления, — отозвался за моей спиной Воланд, словно прочитал мои мысли, на что я только кивнул.

Мы молча поднялись пешком и вошли в зал, где всё так же гудели довольные и уже изрядно пьяные гости одного из самых влиятельных волков нашего клана.

Градус явно повышался.

В ход пошли танцы и иногда не самые приличные зажимки.

Но меня всё это не волновало, даже если я отчетливо ощущал на себе достаточно пронзительных и жадных взглядов девушек и женщин.

Таких, как я, называли смазливыми.

Это родители наградили меня такой внешностью, которая почему-то была слишком притягательной для противоположного пола.

И не только для человечек, но и волчиц, которые и сейчас проводили меня томными взглядами, надеясь на более тесное знакомство.

А я снова смотрел только на невесту.

Чужую.

Но слишком отчаянно желанную, чтобы вот так оставить это дело.

Она не поднимала взгляда и смотрела только в тарелку, в которой лежал нетронутый кусочек торжественного торта, пока Дарк улыбался и премило общался с каждым желающим, раздражая своей наглостью и высокомерием.

Чертов ублюдок!

Он был всегда уверен, что в любой ситуации именно он хозяин положения, потому что был богат, красив, молод и рожден в семье, власть которой передавалась из поколения в поколение.

Это я был чистокровным и чертовски сильным по этой причине.

Но Дарк. Черт бы его побрал! Дарк был уникальным даже для таких, как мы, потому что его родословная шла от того самого первого Волколака, который и породил наш род! Всего четыре семьи обладали такой кровью.

— Идем, Кил, — Воланд легко подтолкнул меня вперед к друзьям и нашему столику, давая понять, что я снова засмотрелся на девушку, выдавая себя с потрохами.

Впрочем, когда меня волновало, что обо мне думали другие и как смотрели?

Дилан улыбнулся широко, тут же утягивая меня к себе на диван и обнимая рукой за шею. Только если бы я знал его не сотню лет с самого детства с пеленками и походами под стол, то поверил бы, что друг успел напиться со Скаем и теперь собирался травить мне какой-то анекдот.

Только дело было не в этом.

Конспирация!

— Я скачал все планы этого здания, — начал Дилан, пока я привалился к нему, тоже натянув улыбку и подыгрывая этому спектаклю, уже сейчас понимая, что Умник зря времени не терял и уже продумал план до мелочей.

Со стороны мы выглядели слегка опьяневшими, довольными и ничем не отличающимися от других таких же гостей.

— Планировка типовая. Охранная система не самая навороченная. Видимо, Дарк считает, что его крутости и имени достаточно, чтобы никто не лез куда не следует.

Дилан усмехнулся, а я вслед за ним, стараясь хотя бы сейчас не смотреть на девушку, что давалось с большим трудом.

Потому что меня тянуло к ней.

Влекло.

Привораживало.

И противостоять этому было почти невозможно.

— Рано или поздно девушка захочет отлучиться в туалет. Ей невыносимо это общество и само мероприятие. Шанс забрать ее будет только один. И только так.

Я коротко кивнул, заглядывая теперь в телефон Умника, на котором был скрин плана здания с красными чертами, показывающими направление движения.

— Туалет мужской и женский на этом этаже почти в конце коридора. Вот здесь. Есть небольшая проблема: именно в этом углу расположены камеры, поэтому выйти из дверей и пройти незамеченным не получится. Заранее поднимешься этажом выше и по балконам переберешься до нужной точки. Только в окне не застрянь, Птичка.

Я пихнул друга в бок, на что тот хохотнул и продолжил:

— Уходить придется тем же путем — через окно и гостиничный номер этажом ниже и левее. Рядом с ним проходит запасная лестница. Вот она.

Глава 3

— Что вы себе позволяете?!

В этот раз девушка не сдерживалась и заехала не просто ладонью, а кулаком.

Удар получился хоть и слабым, но попал точно в цель, заставив мою челюсть клацнуть.

— Классный удар, Дева. Папа научил?

— Не смейте вспоминать моего отца! — зашипела девушка, и в тот момент я с удивлением понял, что она стала первой на моем пути, кто оттолкнул и не поддался чарам смазливого лица и наглого обаяния истинного паршивца. — Уйдите с моей дороги и запомните раз и навсегда: Я ЗАМУЖЕМ!

Дьявол!

Лучше бы в этот момент она мне заехала по наглой морде битой, обмотанной колючей проволокой!

Потому что эти ее слова, сказанные громко и уверенно, выбивали из моей поганой души все самые светлые намерения, которые еще могли быть.

Она меня буквально оглушила этим.

Выбила из легких воздух, наполняя их вместо этого ядовитой желчью и просто одуряющей жаждой обладать.

Упрямая, значит.

Так просто не сдастся мне.

А это даже интереснее!

Возбуждало так, что яйца начинали звенеть от нетерпения!

Я улыбнулся широко и хищно, стараясь сдержать свои слишком откровенные порывы, чтобы не переходить ту черту, за которой я сам уже не смогу остановиться.

Но от себя не отпускал, показывая, что ничего не будет просто и легко.

— А если не уйду, м-м-м? Что сделаешь, красивая? Будешь своего мужа звать на помощь?

— Кил, полегче! Сбавь обороты, брат! — раздался взволнованный голос Дилана из кармана брюк, куда я запихал телефон, не выключая его, как мы и договаривались.

К счастью, человеческому уху было не расслышать этих слов.

А Дева смутилась и быстро моргнула, явно размышляя над тем, что делать дальше.

Ее губы были влажными и припухшими от моего поцелуя.

Даже если она вернулась бы сейчас обратно к Дарку, он бы ощутил всё это, а там было сложно представить его реакцию.

— …Он убьет вас, не задумываясь!

Я только вскинул брови, снова уставившись на губы девушки, и облизнулся, чтобы вобрать в себя ее аромат, который действовал на меня словно дорогой забористый наркотик.

Дева это заметила и напряглась, тут же шикнув:

— И правильно сделает!

— Ну так почему молчишь тогда, сладкая, и не зовешь своего мужа? — прищурил я хитро глаза, потому что ощутил в ней волну страха.

Но явно не за мужа, что отозвалось во мне вихрем эмоций.

Она поджала губы и тяжело сглотнула, потому что действительно не знала, как поступить сейчас.

— Вам жить надоело?

— Предположим, что так.

— Просто отпустите меня и уходите, пока не случилось ничего страшного!

Я только сжал руки сильнее, давая понять, что ни черта я не собираюсь поступать верно, и склонился над Девой снова, едва касаясь ее губ, чтобы прошептать:

— Пусть случится. Но ты пойдешь со мной.

Дилан смачно выругался на другом конце связи, но он знал меня лучше, чем кто бы то ни было, а потому понимал, что я не отступлю.

Или Дева пойдет со мной сейчас, или я умру в этом гребаном туалете от рук Дарка.

Иного не было.

— Внимание, Птичка. В вашу сторону направляется группа людей. Меняй позицию.

Я только скрипнул зубами и услышал, что фон и помехи в телефоне сменились, потому что друг, конечно же, кинулся на подмогу.

Как бы меня ни крыло от близости девушки, а армейская выправка была выше, поэтому я подхватил ее удобнее, шагнув упрямо и твердо к окну, чтобы перелезть в соседний туалет. Мужской.

Та еще романтика, черт побери!

Но Дева этого, конечно же, не подозревала, испуганно вцепившись в меня и распахнув свои голубые глазища в страхе.

— Что вы творите?!

Я только подмигнул ошарашенной девушке:

— Высоты боишься?

— Нет!..

— Уверена?

Дева до последнего не верила, что я серьезен и действительно вылезу с ней на руках на карниз двадцать шестого этажа. Но, когда поняла, что бежать больше некуда, и ее ножки повисли над пропастью, она вцепилась в ужасе в мои плечи, прильнув всем телом.

Хорошая девочка.

Давно бы так.

— Вы сумасшедший!

— О да. Поэтому, может, стоит прислушаться к моим словам и перестать сопротивляться?

Это был запрещенный прием.

Как игра в плохого и хорошего копа.

Только обе эти личности сейчас были исключительно во мне.

Но я не был настолько безумен, чтобы рисковать жизнью девушки.

Глава 4

Хотела Дева или нет, а ей всё равно придется касаться меня. Сейчас и в будущем. Еще больше и горячее. Даже если сейчас она совершенно не горела желанием делать это.

Радовало одно: я не был ей противен.

Просто сейчас злость на ситуацию и растерянность затмевали собой все прочие чувства.

Она вспомнит, как хотела меня раньше.

И я сделаю всё, чтобы это случилось как можно быстрее.

Я поднял ее на руки, прижимая к себе, с колотившимся от восторга сердцем, когда Виола подошла к Воланду соблазнительной раскованной походкой, неожиданно взяв его под руку, и промурлыкала:

— Давай, братишка, выведи меня из мужского туалета с видом того, что мы делали здесь что-то очень греховное и непозволительное!

Друг зарычал, готовый, кажется, просто свернуть шею этой бестии, но одно я ощутил в нем так же явно, как и ярость, — возбуждение.

Воланд ненавидел и презирал себя за эту слабость и пытался бороться, но, когда Виолета вела себя именно так, делать это становилось практически невозможно.

Хуже всего было только то, что сама Виола это прекрасно понимала и старалась задеть его за живое от души. Уколоть как можно больнее.

Она и сейчас не собиралась останавливаться, совершенно не смущаясь присутствия меня и Дилана, когда провела двумя пальцами по своим губам, испачкав их в яркой красной помаде, а затем провела по губам Воланда, оставляя такие же красные следы.

— Ты с ума сошла?!

— Ш-ш-ш, братишка. Зачем столько эмоций, родной? — Карие глазища девушки прищурились и искрились от осознания своей гребаной власти и того, что Воланд никогда не допустит боли в отношении девушки, какой бы она ни была и как бы ни хотелось ее опустить на землю. — Идем давай! Дарк ждет меня.

Я только сокрушенно покачал головой, выскакивая снова на карниз с Девой в руках, которая сейчас притихла и больше не сопротивлялась происходящему.

Она была раздавлена и уничтожена внутри. И это задевало меня куда сильнее, чем всё остальное.

Лучше бы она злилась, кричала, отбивалась, а не принимала свою судьбу так, словно уже была мертва.

— Я никому не позволю причинить тебе вред, Дева. Чего бы мне это ни стоило, — прошептал я бледной потерянной девушке, с трудом удержавшись, чтобы не поцеловать ее легко и ненавязчиво.

Сделал бы это, если бы мы не находились на высоте двадцати шести этажей.

— …Ты уже столько причинил его, что больше никто не сможет, — отозвалась Дева едва слышно и отвернулась от меня, не видя и не чувствуя, как я сбился с размеренного дыхания.

Нужно было сосредоточиться и доставить Деву в целости и сохранности в безопасное место, а потом я знал, что дам себе возможность обо всём подумать и решить, как завоевать ее доверие.

— Птичка, одна минута.

Раздался голос Дилана из телефона, давая понять, что скоро камеры заработают снова.

Мои длинные ноги уверенно несли только вперед по скользкой узкой запасной лестнице.

— Вы что так долго? Я уже стал переживать! — ахнул Скай, когда я распахнул дверцу подогнанной машины и осторожно усадил продрогшую Деву на заднее сиденье, а сам достал из заднего кармана телефон, чтобы проговорить Дилану:

— Умник, мы на месте.

— Принято. Выдвигайтесь в нужную точку. Я останусь здесь, чтобы присмотреть за ситуацией.

— Принято, Умник.

Я отключил телефон и, секунду подумав, занял место рядом со Скаем на переднем сиденье, потому что понимал, что Деве нужно больше личного пространства сейчас.

Ей и без того было тяжело, чтобы еще выносить мое такое близкое присутствие рядом.

Пусть винит во всём меня сейчас.

Придет время, когда она поймет, что мы поступили верно.

— Чья машина? — покосился я на белокурого друга, который, кажется, за время напряженного ожидания даже слегка протрезвел.

Скай улыбнулся, как всегда, широко и очаровательно.

— Какой-то девушки.

— Какой-то? Ты даже имени ее не узнал?

— Не-а. Зачем мне? Классная тачка, да?

Я только сокрушенно покачал головой.

— А сама девушка где?

— Отправил ее в магазин за презиками, — хохотнул неугомонный похотливый друг и нажал педаль газа, отчего машина тут же рванула вперед. — Куда едем? Я знаю неплохие мотели за городом, где можно остановиться.

— Домой.

Скай быстро моргнул, покосившись удивленно на меня.

— Что?

— Едем ко мне домой.

— Ладно, как скажешь. А папа в курсе?

Я молча покачал головой и пока не мог представить реакцию отца на то, что на пороге он скоро увидит жену Дарка.

Похищенную жену Дарка прямо с его свадьбы.

— У нас ведь будут проблемы, да?

— Будут. И очень много. Но немного позже.

Глава 5

Это я похоронил все самые чистые и светлые чувства, о которых даже не мог мечтать.

Сам. Своими грязными руками.

Своей гребаной высокомерной головой, когда решил, что слова отца ничего для меня не значат.

И вот я стоял посреди коридора перед закрытой у носа дверью, глотая горечь и стыд от того, что сделал и с чем столкнулся сейчас лицом к лицу.

Последние слова Девы звучали и звучали, забираясь под череп и вызывая адскую боль.

Не в голове.

В душе.

«Всю свою осознанную жизнь я провела рядом с волколаками, и никто никогда не упрекнул меня в том, что я человек. В том, что я недостойна находиться в этом обществе. Какая ирония в том, что это сделал мужчина, которого я боготворила с малых лет…»

Каждое резкое слово Девы, каждая ее фраза, произнесенная сегодня, навсегда остались в моей душе жгучей раной, оттого что я обидел ее. Незаслуженно и так мерзко.

Я хотел быть для нее героем, но начал с того, что разрушил ее жизнь дважды.

— Мы всё начнем сначала, Дева, — проговорил я с полным осознанием того, что мне предстояло сделать и насколько тяжело это будет осуществить. — У нас всё получится.

Пока я не знал, как именно, но понимал только одно: я исправлю всё то, что натворил, и верну дни, когда девочка будет улыбаться мне и смотреть в глаза с тем восторгом и восхищением, как смотрела раньше, много лет назад.

Хотелось снова ворваться в комнату и обнять Деву крепко-крепко.

Пусть кричит.

Пусть вырывается.

Пусть проклинает меня.

Но лишь бы ее сердце стучало рядом с моим!

Почему я не сделал этого?

Мне было стыдно… возможно, впервые в своей дурной жизни.

Когда я спустился вниз, парни уже были здесь в полном составе, рассевшись в большой гостиной на трех диванах, расставленных буквой «П» вокруг низкого стеклянного стола возле большого камина, над которым висел огромный телевизор.

На столе стояли многочисленные тарелки, контейнеры с едой и несколько опустошенных бутылок пива.

Скай развалился и уже вовсю храпел, закинув одну ногу на спинку дивана.

Дилан, как всегда, был весь в своем телефоне, тыкая во что-то быстро на экране, и при этом хмурился.

А Воланд занимал последний свободный диван, растянувшись на нем с сигаретой в зубах, на что я кивнул, тихо проговорив:

— Если Мэгги увидит тебя или учует запах дыма, то твоя задница будет еще долго дымиться от ее скалки. Она даже папе не позволяет курить внутри дома — только на веранде.

Мэгги была нашей домработницей по документам, а фактически той, что вырастила меня и двух моих младших сестер после смерти мамы много лет назад.

Душой нашего большого дома, которая заправски управляла абсолютно всем, кроме разве что семейного бизнеса.

Друг что-то хмыкнул себе под нос, но благоразумно потушил сигарету о ладонь и выкинул бычок в камин.

— Кажется, мы слегка опустошили твой холодильник, Кил.

— Слегка — это значит осталось только два банана и сырые продукты, — лаконично и, как всегда, информативно отозвался Дилан, оторвавшись от своего девайса лишь на пару секунд, чтобы стрельнуть взглядом по моему лицу, тут же понимая, что дела идут из рядя вон паршиво.

Я устало стек на диван рядом с Воландом и только пожал плечами:

— Мэгги будет рада. Она всегда ворчит, если мы что-то не доедаем за прошедший день.

Воланд смотрел на меня своими зелеными глазами, не моргая, когда тихо проговорил:

— Совсем хреново?

— До хрена как безрадостно, — поморщился я в ответ, тяжело помассировав гудящие виски с мыслью о том, что если я не выпью сильнейшие обезболивающие в ближайший час, то наутро буду выть от боли и обниматься с унитазом.

Друг подался вперед, положив ладонь на мое плечо.

— Ты торопишь события, дружище. Дай девушке немного времени…

— …Согласно исследованиям психологов, душевные травмы могут тревожить людей от трех до восьми месяцев. У лиц с особо ранимой психикой — больше года, — вставил Дилан, продолжая увлеченно заниматься своим телефоном, и потому не увидел мой убийственный взгляд, брошенный на него.

— Ты ранил ее и сам знаешь, что любые раны не затягиваются сразу, — Воланд кивнул на мою грудь, где за тканью тонкой кофты красовались три уродливые раны, которые рассекали грудь и торс почти до бедра.

Они так и не заживали, какой бы сильной ни была моя кровь.

Напоминание о последней нашей операции группы «Альфа» в дебрях и лесах у Байкала, когда мы решили спасти берсерка.

— …А если учитывать статистику за прошлый год о количестве пар, обратившихся за помощью в вопросе недопонимания и обид к психологам, то число помирившихся равно три к восьми…

В этот раз и Воланд бросил предупреждающий взгляд на Дилана, но снова продолжил мягко и уверенно, чтобы вселить эту уверенность и в мою душу, где всегда были бури и волнения:

Глава 6

Я бы сказал, что папа был даже доволен тем, что всё так вышло.

Может, только немного переживал, чем всё в итоге обернется, но его можно было понять.

— Ложись спать, Килан. Придет новый день, и придут новые мысли. Завтра решим, что делать с вещами Девы, которые остались у ее семьи или Дарка.

Папа похлопал меня по плечу, давая понять, что разговор окончен, а я поставил опустошенный бокал на стол, тихо выдохнув:

— Ты расскажешь Вольтеру?

— Нет. Пусть всё узнает сам.

У нас была своя система устройства.

Свои правила.

Свои устои, которым обязаны были подчиняться все.

Не было никого выше совета клана, в который входили старшие мужчины пяти самых сильных, чистокровных и именитых среди семей волков.

Такой совет клана был у каждого из четырех родов волколаков: у черных, серых, белых и малочисленных красных.

Наша семья была одной из таких.

Наравне с семьей Дарка.

И у совета был тот, кто вел дела.

Раньше его называли глашатай.

Суть этой своеобразной должности заключалась в том, чтобы организовывать сами собрания, собирать старших семей для определенных вопросов, поддерживать связь с пятью семьями и вести записи, которые затем передавались из поколения в поколение.

Он следил за порядком ведения дел и за порядком во время советов.

Таким глашатаем и был Вольтер.

Слегка высокомерный. Немного заносчивый… Но разве мы не были такими же?

— Спокойно ночи, пап.

— И тебе, сынок.

Когда я вышел из кабинета отца, то был относительно спокоен.

Он был на моей стороне, а это уже было весомым плюсом. Оставалось только убедить Ридли и команду, что я не сошел с ума и был в здравом уме, когда шел на похищение девушки.

А вот с парнями так просто всё вряд ли пройдет.

Но папа был прав: лучше подумать обо всём остальном завтра на свежую голову!

В гостиной остался один Воланд, который бездумно тыкал на пульт, переключая на телевизоре канал за каналом.

— Где эти черти? — кивнул я на пустые диваны, где до этого лежали Дилан и Скай.

— Поднялись наверх, чтобы лечь спать.

— А Виола?

— Сказала, что мы зануды и с нами скучно, а потому уехала гулять дальше.

При упоминании о своей так называемой сводной сестре глаза Воланда сразу менялись, даже если на лице оставалось прежнее скучающее выражение.

Она задевала его за живое.

И, черт бы ее побрал, делала это настолько успешно, что можно было бы открывать школу юных стерв!

— Хочешь, поговорим?

— Не сейчас, Кил.

Я только криво улыбнулся, понимая, что не полезу в душу друга, если он сам не готов к этому:

— Говоришь, сначала решим твои глобальные проблемы, а потом приступим к моим?

Воланд поднялся с дивана, хлопнув меня дружески по плечу:

— У меня нет никаких проблем, дружище. А вот с твоими придется изрядно повозиться.

Друг накинул на плечи куртку, а я кивнул на лестницу, ведущую на второй этаж:

— Оставайся. Знаешь же, что комнат на всех хватит. Передохни от твоей бабской анархии в доме.

Улыбка Воланда на мои слова была нервная и кривая, когда он отрывисто хохотнул:

— Кажется, ты всё еще не понимаешь, Кил, что если в одном помещении остаются две ненавидящие друг друга волчицы, то орудием зверского убийства может стать даже невинная зубочистка! Возможно, я приму твое предложение в следующий раз, но пока мне нужно домой.

Мы обнялись, похлопав друг друга по спине.

— Спасибо тебе, Воланд.

— Пустяки. Мы же одна стая.

Он подмигнул мне и, как только вышел на порог, сразу же затянулся своей любимой ментоловой сигаретой.

Я смотрел, как он скрывается во тьме ночи, до тех пор, пока высокий стройный силуэт друга не скрылся в темноте, и лишь тогда поднялся на второй этаж, затормозив у комнаты Девы.

Нас разделяла всего лишь дверь.

Тонкий кусочек дерева, который под моим напором был не больше, чем тетрадный лист, сжатый в руке. И сердце заколотилось жарко и несдержанно от желания войти и снова увидеть девушку.

Она спала.

Я ощущал это по тому, насколько ровно и спокойно она дышала сейчас.

Но я слишком боялся не сдержаться и прикоснуться к ней.

Боялся испугать своим слишком настойчивым присутствием, а потому сжал руки в кулаки и одной лишь чертовой силой воли заставил себя прошагать немного вперед. В свою комнату.

Не знаю, специально или нет, но папа выбрал такую комнату для Девы, которая была максимально близко к моей.

Глава 7

Черт!

Как он сюда вошел?!

Не призрак же Килан, чтобы вот так ходить сквозь стены!

Несмотря на то что из воды у меня торчали только колени, хотелось спрятаться под воду с пеной полностью, чтобы избежать этого обжигающе огненного темного взгляда.

Я прикрылась руками, смутившись слишком сильно, чтобы он мог этого не заметить, когда увидела, что сам Килан был в одних тонких домашних штанах, которые едва держались на его стройных бедрах, обнажая чертовски сексуальные бедренные изгибы. И темную дорожку из волос, которая шла от пупка и ниже.

— Как ты здесь оказался? — буркнула я, стараясь держаться хотя бы внешне спокойно, хотя чертово сердце предательски заколотилось в груди от дьявольской красоты этого мужчины.

Сонный и слегка помятый после ночи, он казался еще более очаровательным, пока его чернющие волосы торчали в беспорядке, свисая прядками на хитрые искрящиеся эмоциями глаза, а улыбка была такой открытой и радостной.

— Вошел через дверь, — пожал широкими плечами Килан, а я тяжело сглотнула, потому что он направился прямиком ко мне расслабленной походкой.

— Моя дверь всё еще закрыта!

— Мне не нужна твоя дверь, чтобы войти. У меня есть своя, — Килан кивнул на противоположную стену, где я увидела дверь. Еще одну такую же, через которую я вошла с другой стороны. — Разве папа не сказал тебе?

Его темные глаза полыхнули и чуть прищурились, когда Килан вероломно уселся на край ванны, уставившись на мои мокрые голые колени, которые я почему-то тут же свела.

— Что не сказал?

— У нас с тобой одна ванная комната на двоих.

Он плохо действовал на меня.

Совершенно сбивал с мыслей, и мне это не нравилось.

Я часто думала о том, каково это будет — оказаться рядом с ним. Обнаженной.

Прижиматься кожей к его коже.

Знать, какая она на вкус.

Раньше эти мысли доводили меня до такой эйфории и стыда, что я не могла уснуть ночами, представляя его красивое лицо над собой.

Представляя, как я стану его.

Мне казалось, что я видела его настолько реалистично и правильно, что сейчас была немного в шоке, увидев Килана полуобнаженным в реальной жизни.

А он оказался куда мощнее, чем я представляла.

Совсем не таким худощавым.

Да, Килан был стройным, но обладал прекрасным телом с весьма развитой мускулатурой.

Грудные мышцы выпирали, а на прессе можно было сосчитать пресловутые кубики.

И плечи были широкими и мощными.

А еще от плеча по всему торсу до самого бедра проходила страшная рана, словно кто-то располосовал его звериными когтями.

Тремя глубокими полосами.

Вероятнее всего, еще какое-то время назад эта рана выглядела просто ужасно и приносила много боли. Хотя и сейчас в горле вставал комок при мысли о том, что она могла быть смертельно опасной.

Килан, конечно же, заметил мой быстрый взгляд, брошенный на его торс, и тут же улыбнулся:

— Рассказать, откуда взялась эта красота?

— Нет.

Несмотря на свой шок и смущение, мило беседовать я с ним совсем не собиралась.

— Даже не интересно, как это случилось и почему я остался жив?

— Не интересно.

— А то, что это сделал самый настоящий берсерк, — тоже?

Берсерк?

Так легенды не лгали и в нашем мире действительно жили не одни волколаки?

Пока эти слова укладывались в моей слегка ошалевшей голове, Килан опустил руку в воду, словно проверял ее температуру, касаясь легко кончиками пальцев моей ноги.

— Помочь тебе вымыться? — выдохнул он слишком хрипло и чувственно, не отводя взгляда от воды, отчего мне казалось, что он видит меня обнаженной даже сквозь густую пену.

— Я вполне уже взрослая и самостоятельная, чтобы вымыться самой, — сухо отозвалась я, пытаясь убрать его руку от себя одной ладонью, потому что второй старалась прикрыть грудь. Но сердце дрогнуло и заколотилось быстрее от его слов и этой интонации.

Килан и не пытался скрыть свое возбуждение.

Вернее, даже если бы и пытался, то едва ли это получилось бы, если учесть его наряд.

И пускай легкие штаны были довольно широкими, но слишком тонкими, чтобы скрыть мое постыдное положение в этой ситуации.

Он улыбнулся и неожиданно облизнулся, а я застыла, задержав дыхание, потому что понимала слишком отчетливо, что Килан вовсе не тот мужчина, который благоразумно последует отказу. Скорее, он всё сделает наоборот.

Только как в этой ситуации быть мне?

Кричать и звать на помощь, опозорив себя этим еще больше?

Он коснулся меня снова, но ненавязчиво и осторожно.

Провел пальцами по моей ноге, а сам дрогнул, словно не ожидал от себя такой реакции, и неожиданно поднялся на свои длинные ноги, улыбнувшись мне криво, но широко:

Глава 8

Дал свободы от себя!

Подержался в стороне, чтобы девочка привыкла!

Так дал, мать твою, что до сих пор сам едва мог дышать!

Не выдержка, а гребаный сопливый платочек!

Я покосился на собственные трясущиеся руки, которые сжимались в кулаки, потому что останавливаться я никак не хотел, даже оказавшись в своей спальне в присутствии Ская, который неторопливо одевался, разгуливая в трусах.

Член торчал так, что на него можно было положить сверху плиту красоты ради.

И настроение это никак, блин, не поднимало!

— Ты какого хрена выперся, когда тебя не просили? — рыкнул я другу, на что тот только усмехнулся, полыхнув глазами:

— Меня с кровати снесло от твоего возбуждения, Кил.

— Пошути мне еще!

— Я серьезно! Сам подумай, когда я вставал в такую рань?

Черт, а он был прав.

Скай всегда спал до обеда.

А уж если возвращался домой только утром, то в принципе продирал глаза лишь к вечеру.

— Завтракать пойдем?

Друг хоть и выглядел помятым, но был в хорошем настроении, покосившись весело и задорно на меня своими каре-голубыми глазами.

Пришлось откашляться, чтобы начать говорить, а не хрипеть:

— Ты иди. Там папа готовит свой фирменный суп от похмелья.

— О! То, что нужно! А ты?

— Оденусь и тоже приду.

— Одевайся, одевайся, — хмыкнул понятливо Скай, добавив уже у двери: — Только руки потом не забудь помыть!

Я в злости швырнул в него подушкой, но тот успел вылететь с хохотом из двери раньше, чем она огрела его белобрысую голову.

— Не увлекайся, чернявый!

— Да пошел ты!..

Вот ведь гребаный день.

Я со стоном сполз в кресле, откидывая от себя полотенце и оставаясь теперь совершенно голым.

Член торчал и был крайне недоволен тем, что его вероломно оставили без должного внимания.

Он к такому, черт побери, совсем не привык!

— …Тяжко нам придется, — пробормотал я сам себе, обхватив его рукой, и сжал до хриплого стона.

Дьявол!

Я себе сотру, на хрен, все ладони в мозоли, если каждое утро меня будет так вштыривать, а Дева убегать от меня как черт от ладана!

С этим нужно было что-то делать. Определенно.

И чем быстрее, тем лучше.

Перед глазами были ее глазища и приоткрытые влажные губы, пока я работал усердно рукой, пытаясь сбросить это чертово напряжение, от которого сводило мышцы.

У меня мозги плавились от ее присутствия рядом!

Когда я входил в ванную, то не собирался делать ничего подобного.

А потом увидел ее обнаженной в ванне и понял, что планировать с таким стояком свой день — беда и полный провал.

Мой мозг, мое тело, все мои звериные инстинкты вставали на дыбы, когда девчонка была рядом! Мысли просто покрывало дурманом, и я становился похожим на кота, который учуял валерьянку!

Какие там, на хрен, добрые намерения, когда я имени собственного не помнил, глядя на ее кожу и больше всего на свете желая попробовать ее на вкус!

Попробовал и теперь знал точно.

Вот только стало ли мне от этого легче?

Нет!

Потому что теперь я хотел повторить это еще сильнее!

Кончил я бурно, кусая губы, чтобы случайно никто не услышал моих стонов, и содрогаясь всем телом.

Пожалуй, даже чересчур бурно, потому что на груди разошелся шов и потекла тонкая струйка крови, стекая по прессу.

Лола меня угондошит, когда узнает.

Пришлось еще раз принимать быстрый душ, и в горле пересохло, когда я снова вошел в ванную комнату и увидел на душевой кабине, которая еще не успела остыть, отпечатки ладоней Девы. И ее ягодичек, которыми девушка прижималась, чтобы я умело и жадно вылизал ее.

Я бы делал это круглосуточно, пока губы не онемели бы!

Но когда она созреет, чтобы позволить мне это по своему желанию?

Утро вышло воистину бодрым!

На всякий случай я подошел к двери с ее стороны, подергав за ручку.

Закрыто.

А чего я, собственно, хотел?

Чтобы после случившегося Дева вела себя так же, как прежде?

Я криво усмехнулся, решив, что это ее совсем не спасет, но решил, что об этом подумаю немного позже, а пока реально нужно было торопиться на завтрак. Чтобы застать там ее.

Откинув от себя свободные любимые штаны, я нацепил узкие, но очень плотные джинсы на тот случай, если члену захочется снова проявить себя, чтобы не светиться им так откровенно при всей семье.