Волчье безумие

Глава 1

ВОЛЧЬЕ БЕЗУМИЕ

Книга 5

Ульяна Соболева

Аннотация:

В мрачном и беспощадном мире, куда попадает Лана, любовь и надежда становятся роскошью, недоступной обычным смертным. Оказавшись в плену у Высших, она превращается в бесправную игрушку, развлечение для рабов, чьи судьбы не имеют значения перед лицом своих повелителей. В этом мире, где каждый день – это борьба за выживание, Лана находит того, кто для нее дороже собственной жизни, её Вахида. Но встреча становится разрушительным откровением – перед ней больше не тот мужчина, которого она любила. Изменённый жестоким миром, Вахид превратился в жуткого зверя, беспощадного и опасного. И…он ее не узнал. Кто он теперь?

Глава 1

Когда черная машина, подобная склепу на колёсах, остановилась, я ощутила, как в последний раз касаются меня лучи умирающего света. Воздух был пропитан запахом забвения, а под ногами шуршали выжженные пески, словно пепел из прошлых жизней тех, кто остался здесь навсегда. Я вышла на безжизненную землю, где каждый шаг напоминал о том, что надежда здесь умерла задолго до моего прихода.

Вокруг меня тянулись обнажённые скелеты деревьев, возвышающиеся в своём вечном молчании. Их ветви, подобно костлявым пальцам, тянулись к серому, беспощадному небу, будто пытаясь в последний раз попросить о милосердии. Но милосердие было чуждо этому месту, где даже ветер казался лишь потерявшимся призраком, заблудившимся среди забытых душ.

Кружащие надо мной вороны орали мрачным хором, их карканье заполняло пространство, словно ноты погребального гимна. Они были единственными свидетелями моего прибытия, хранителями тайн этого места, где жизнь казалась лишь далёким воспоминанием. С каждым шагом я всё глубже погружалась в атмосферу отчаяния, которая витала в воздухе. Место рассортировки "живого товара", куда меня привезли, было лишено всякой живости – здесь царила лишь смерть и разрушение. Я стояла на пороге преисподней, где каждый из нас, попавших сюда, лишался своей судьбы, становясь не более чем тенью, размытой в бездне забвения. Я не знала, что меня ждёт дальше, но чувствовала, что этот путь будет тяжелым испытанием, возможно, самым тяжелым в моей жизни. В этой безнадёжности, среди выжженных песков и мёртвых деревьев, я должна была найти в себе силы столкнуться лицом к лицу с моим предназначением.

Оглядываясь вокруг, я вижу, что не одинока. Вокруг меня – лица, израненные судьбой, глаза, полные отчаяния и боли. Каждый из нас стал частью этого мрачного рынка душ и тел, и каждая душа здесь имеет свою историю.

Среди "товара" я замечаю молодого парня, чьи глаза еще хранят искру бунтарства. Он говорит, что попал сюда за то, что восстал против несправедливости в своем мире, убил себе подобных. Слова о свободе и сопротивлении звучат из его уст, но здесь они кажутся лишь эхом прошлого. Здесь о свободе нельзя даже мечтать. Слишком пусты были бы эти мечты.

Рядом со мной стоит женщина средних лет, в ее глазах – глубина пережитого горя. Она рассказывает мне о своей семье, которую она потеряла в один роковой день, она влезла в долги, начала употреблять красный порошок, а потом убила своего поставщика. В попытке найти путь к выживанию она оказалась здесь, в ловушке, из которой нет выхода. Потому что ее схватили и приговорили.

Неподалеку стоит девушка, чья красота даже в этих условиях сверкает очень ярко. Она была выдана замуж за человека, которого никогда не любила, и когда она попыталась бежать от навязанной судьбы, ее поймали…она убила мужа который ее бил и насиловал. Клан серых ликанов, неизвестный мне. Ее глаза полны молчаливого обвинения миру, который разбил ее мечты.

Среди нас есть и старик, его лицо исписано морщинами, каждая из которых – свидетельство прожитых лет и потерь. Он шепчет о своем сыне, которого он пытался защитить, но вместо этого сам оказался в этой бездне. Старик ведьмак, нарушил законы и промышлял черной магией…создавал красный порошок, чтобы продать и выкупить своего сына у жестокого хозяина вампира, который использовал мальчишку и сделал своей секс-игрушкой.

Стоя вместе с ними, я понимаю, что каждый из нас несет свою историю боли и потерь. Но в этом месте, где даже надежда кажется чем-то недосягаемым, наши истории стираются, превращая нас в лишь очередные номера в каталоге "живого товара". Мы все здесь, в этой пустыне забвения, стали частью торговли душами, и каждый из нас ищет способ вырваться из этих оков, мечтая лишь о том, чтобы снова стать свободными.

Процесс рассортировки начался неожиданно и без предупреждения. Жесткие руки схватили меня и протолкнули вперед, где ждали другие, такие же запуганные и растерянные, как и я. Вокруг царила хаотичная суета, наполненная криками и стонами, а в воздухе витал запах страха и отчаяния. Первым этапом был осмотр. Грубые, безжизненные глаза надсмотрщиков скользили по каждому из нас, оценивая состояние кожи, волос, зубов – словно мы были не людьми, а скотом на рынке. Я постаралась скрыть свое возмущение и страх, но чувствовала, как каждый взгляд, каждое прикосновение лишали меня человеческого достоинства.

Затем последовало взвешивание. Мы становились на большие, холодные весы, где цифры на экране решали нашу судьбу в этом мрачном месте. В моем уме всплыли воспоминания о детстве, когда весы были лишь игрушкой, а сейчас они определяли мою ценность как "товара".

После этого было измерение роста и других физических параметров. Каждое движение, каждый замер добавляли новую грань унижения в это испытание. Я ощущала себя лишенной любых прав, превращенной в объект для измерений и оценок. Как кусок мяса.

На последнем этапе нам выдали номера – метки, которые теперь определяли наше существование в этом мире. Мое тело, мой ум, моя душа – всё было сводимо к цифрам и записям в чьих-то планшетах. Стоя в очереди, ожидая следующего этапа своей судьбы, я ощущала, как от меня как теряю остатки прошлой жизни. Я была лишь тенью самой себя, превращенной в безликую часть темного механизма этого мира. Но в глубине души я крепко держалась за свою волю и решимость найти выход, вспоминая о том, кто я на самом деле и почему я здесь.

Глава 2

С первыми лучами утреннего света, который едва пробивался сквозь тучи, нас начали загружать в транспорт. Это было нечто вроде кареты, но лишенной всякой романтики и изысканности прошлых веков. Её мрачные, почерневшие боковины были высокими и непроглядными, лишь узкие щели в верхней части позволяли догадываться о том, что происходит снаружи.

Воздух внутри был тяжелым и душным, наполненным страхом и отчаянием моих спутников по несчастью. Каждый из нас, погруженный в свои мысли и страхи, старался найти в этой тесноте хоть каплю личного пространства, хоть крупицу уединения. Но это было невозможно. Мы были стянуты вместе, как товар на распродаже, каждый из нас лишь единица в партии, отправляющихся на рынок.

Поездка была томительной. Колеса мрачной кареты бесконечно стучали по каменистой дороге, а каждый толчок проникал прямо в кости. Звуки цепей, были постоянным напоминанием о нашем положении. В моей голове крутилась лишь одна мысль – кто же станет моим новым "владельцем"? Какой ад ждет меня впереди?

С каждой минутой моя тревога нарастала, усугубляясь неизвестностью того, что меня ждет. Страх перед будущим, перед тем, что меня купят на этом рынке, лишал меня покоя. Мне казалось, что каждый вздох, каждый шепот внутри кареты – это эхо моих собственных страхов.

Внезапно карета остановилась, и это мгновение неподвижности показалось мне более ужасающим, чем все предыдущие часы пути. Мы прибыли на рынок, место, где наши судьбы должны были решиться. Сердце мое замерло в ожидании того, что будет дальше. Впереди меня ждал новый этап моего плена, новая глава в моей жизни, которую я не выбирала, но которую теперь должна была принять. Утешали только мысли о том, что я все ближе и ближе к Вахиду. Я где-то рядом и я обязательно его найду.

Как только двери кареты распахнулись, передо мной предстало зрелище, о котором я пыталась не думать всю дорогу, но которое теперь стало моей реальностью. Рынок рабов. Это место, где человеческая жизнь теряла свою ценность. Атмосфера здесь была мрачной и угнетающей. Воздух пропитан был отчаянием и страхом, которые словно въедались в кожу, оставляя на ней свой немой отпечаток. Гомон торговцев и покупателей заполнял пространство, создавая фон от которого мурашки бежали по коже. Они торговались, смеялись и кричали, словно на обычном рынке, но товаром здесь были живые люди. Взгляды покупателей скользили по рядам, оценивая, выбирая, отвергая. Каждый такой взгляд вызывал во мне новую волну отвращения и гнева. Как могло такое место существовать? Как люди могли так безразлично относиться к судьбе других?

Вокруг стояли клетки, в которые нас должны были поместить для демонстрации. Стальные прутья этих клеток казались мне холодными и безжалостными, словно сама судьба, которая нас сюда привела. Мое сердце сжималось при мысли о том, что скоро меня поставят на показ, словно экспонат на выставке. Я старалась держаться, напоминая себе, кто я на самом деле, и что моё прошлое и будущее не могут быть проданы за какую-либо цену. Но в глубине души я не могла избавиться от тяжелого чувства, что с каждым шагом по этому рынку я теряю кусочек себя.

Стоя среди других, обреченных на ту же участь, я чувствовала их страх, их безнадежность. Их глаза были полны молчаливого вопроса: "Что будет дальше?" И я знала, что этот вопрос мучил не только их. Нас всех объединяло это чувство неопределенности и страха перед лицом неизвестного будущего на этом рынке страданий. Когда пришло моё время стать на торги, моё сердце замерло. Страх, который я пыталась подавить в себе, вдруг вспыхнул с новой силой. Я оказалась на подиуме, под пристальными взглядами толпы, где каждый мог стать моим новым "хозяином". В этот момент я ощущала себя более беззащитной, чем когда-либо.

И тут, среди лиц, оценивающих меня, как товар на витрине, я увидела Его. Высокий, сильный мужчина с каменным лицом, на котором не отражались никакие эмоции. Его взгляд был холодным и непроницаемым, и когда он остановился на мне, моё сердце ушло в пятки. В его глазах не было ни жалости, ни доброты, лишь расчет и, возможно, легкое любопытство. Он поднял руку, сделав ставку, и никто не осмелился перебить её. Меня охватило ощущение, что я попала в ловушку хищника, который выбрал меня своей добычей. Моё будущее решалось здесь и сейчас, и я не могла на это повлиять.

Когда аукцион закончился, и меня подвели к новому "владельцу", я почувствовала, как моё тело наполняется тяжестью. Хотя я старалась сохранять внешнее спокойствие, внутри меня бушевала буря эмоций – отчаяние, страх и упрямая решимость каким-то образом изменить свою судьбу. Он взял меня с собой, не произнеся ни слова. Его молчание было угнетающим, и я не знала, чего от него ожидать. Шагая рядом с ним, я чувствовала себя пешкой в чужой игре, чьи правила мне неизвестны.

Мои мысли вертелись вокруг возможности побега, но я понимала, что сейчас это невозможно. Я должна была подождать, подготовиться и только тогда искать возможность вернуть себе свободу. Но до тех пор мне предстояло выяснить, что этот мужчина задумал для меня, и какова будет моя жизнь.

Мужчина с каменным лицом подошел ко мне, и в его холодных глазах я не смогла прочесть ни капли сочувствия или раздумий. Моё сердце замерло от страха и неопределенности, когда он молча кивнул одному из помощников.

- Я Ти Бэк. И я главный надсмотрщик. Я повезу тебя к твоему хозяину, которому в принципе насрать на твое существование. Ты просто ничто. Запомни это сразу и навсегда. Ты даже не дерьмо, потому что им удобряют почву. Ты ноль! И я могу оторвать тебе голову в любую секунду потому что стоишь ты копейки. Давай руку!

Прежде чем я успела понять, что происходит, меня крепко схватили за руку и притянули к металлическому столу. Помощник Ти Бэка вытащил из своего кожаного кошеля маленькое устройство, напоминающее зловещий печатный станок из прошлых веков. Мое дыхание участилось, когда я поняла, что собираются сделать.

- Тихо, это не займет много времени, – прошептал помощник, его голос звучал безразлично, как будто он делал это каждый день. Он приложил устройство к моей коже, и я почувствовала, как его холодные металлические части касаются моего плеча.

Глава 3

Пробуждение пришло неожиданно, как будто меня вырвали из глубокой бездны кошмаров и бросили в другую, не менее мрачную реальность. Темнота вокруг была абсолютной, непроглядной, словно я оказалась в самом сердце ночи, лишенной звезд и луны. Любого освещения. Мрачность закрадывалась внутрь моей души и окутывала ее черными щупальцами страха, подрывая уверенность и решимость. Воздух в этом тесном пространстве был насыщен запахом страха и отчаяния, и каждый вдох наполнял меня тяжестью неизвестности. Плач, стоны, крики – звуки, которые эхом отдавались в темноте, заставляли мое сердце замирать от ужаса. Они были настолько живыми и настоящими, что я могла почти ощутить их на своей коже. Сквозь эту картину отчаяния пробивалась дробь чужих сердец, каждое из которых, как и мое,трепыхалось от неизвестности и панического ужаса. Мне казалось, что я потерялась в этом мраке, став лишь одной из множества несчастных душ, запертых здесь, на краю отчаяния. Мои мысли кружились, пытаясь найти выход из этой ловушки темноты, но каждый раз сталкивались с невидимыми стенами моего временного плена.

Пытаясь адаптироваться к этой новой реальности, я осторожно приподнялась, чувствуя, как мои руки и ноги касаются холодного, неприятного пола и стен клетки, в которой я оказалась. Ощупывая их, я ощущала некое чувство отрыва от реальности. Мне вдруг ужасно захотелось, чтобы все оказалось сном, и я проснулась на брачном ложе в объятиях моего волка, моего императора.

Но глубоко внутри я понимала, что это не сон. Это мой новый кошмарный мир, где каждый звук стона или плача становится частью моего собственного страха, где каждая тень, пробегающая мимо моих закрытых век, кажется предвестником новых кошмаров. И в этот момент, сидя в абсолютной темноте, я начинала понимать, что моя борьба за выживание только начинается.

В темноте, рядом со мной, едва уловимо дышит молчаливая фигура. Я надеюсь, что может быть найду в ней союзника, или хотя бы пойму, кто она, но мои попытки завязать разговор теряются в мрачной тишине этого места.

- Эй, ты слышишь меня? – шепчу я, надеясь на какой-то ответ. Но в ответ – лишь молчание, которое кажется громче любых слов.

И вдруг, когда я уже начинаю терять надежду на какой-либо контакт, женщина резко поворачивается ко мне. Её движение настолько неожиданное и стремительное, что я вздрагиваю. И тогда я вижу их – её глаза, светящиеся в темноте ярким желтым фосфором, как у ночного хищника. Они пронизывают меня насквозь, заставляя мое сердце замереть от страха.

Когда она шипит на меня, её звук пронзает тишину, словно острие ножа. Это звучит угрожающе и дико, и моя собственная реакция меня удивляет. Вместо страха я чувствую, как моя звериная сущность откликается на этот вызов. Мои зубы сжимаются, а в глубине души я чувствую, как мои инстинкты пробуждаются к жизни.

Мы стоим друг против друга в этой мрачной клетке, как два зверя, готовые к бою. Но разум во мне борется с этим первобытным порывом.

- Ты тоже здесь пленница, – шепчу я сквозь стиснутые зубы, пытаясь найти в себе слова, которые смогли бы пробудить в ней чувство солидарности, а не агрессии. Это не то место и не то время когда стоит грызть и рвать друг друга. – Доставим удовольствием и перегрызем друг другу глотки?

Но женщина не отвечает, она вновь погружается в молчание, ее фосфорящийся взгляд так и сверлит меня, дразня мою волчицу, которая готова в любой момент прорвать мои оболочки и вырваться наружу. Этот момент напряжения между нами висит в воздухе, как тяжелая завеса, и я понимаю, что наша борьба за выживание здесь, в этом месте, может сделать из нас не союзников, а врагов. К этому я не была готова и не могла понять причин агрессии. Они откроются для меня позже…

А сейчас мне приходится отступить обратно в свой угол темной клетки, где я сижу, обхватив колени руками, пытаясь успокоить в себе проснувшегося зверя. Я понимаю, что каждый из нас здесь оказался не по своей воле, и каждый встречает это испытание по-своему. Кто знает, какие чувства испытывает эта кошка и как она здесь оказалась, сколько боли вытерпела. Но я точно знаю, что если бы она напала моя волчица впилась бы клыками в ее горло и жадно разорвала голосовые связки, сожрала бы ее мясо.

Внезапно дверцы распахнулись и в клетку вошел охранник. Его присутствие наводило мрак и ужас, и каждый его шаг казался наполненным угрозой. В его руках были два маленьких флакончика с зельем, искрившимися ярко-красным огнем.

- Время принимать ваше лекарство, – его голос был лишен всяких эмоций, словно он просто выполнял очередную рутинную задачу. Он протянул по флакону каждой из нас, и его взгляд заставил меня понять, что отказываться не стоит.

Я взяла флакон в руки, ощущая холод стекла. В глубине души я боролась с мыслью о том, что сейчас произойдет. Слова Ти Бека, о том, что это зелье подавит нашу сущность, эхом отзывались в моем сознании. Я не хотела становиться более покладистой, не хотела терять ту немногочисленную свободу воли, которая у меня еще осталась. Но я знала, что у меня нет выбора. Под прицельным взглядом охранника я прикоснулась к флакону к губам и медленно выпила его содержимое. Зелье было горьким, и его вкус надолго остался у меня во рту, как неприятное напоминание о моем бесправном положении. Когда я закончила, охранник кивнул и, не проявив ни малейшего интереса к нашему состоянию после приема зелья, покинул клетку. Я смотрела ему вслед, чувствуя, как странное тепло начинает распространяться по моему телу. С каждой минутой я чувствовала, как моя внутренняя сущность как бы отступает, уступая место неведомому покою. Это ощущение было столь непривычным, что на мгновение я почувствовала себя потерянной. Как будто принявшей наркотическое вещество. Моя звериная сторона, которая еще мгновение назад бунтовала, словно уснула, оставив после себя лишь тишину.

В этот момент я поняла всю глубину своего положения. Ти Бек и его слуги могли не только контролировать мое тело, но и влиять на мою сущность, мои инстинкты, делая меня послушным инструментом в их руках. Это осознание наполнило меня новым страхом и отчаянием, но я знала, что должна сохранять силу. Несмотря на все, я не должна позволить им сломать меня окончательно. Это только начало пути и сломаться в самом начале означало проиграть. Стать безвольным куском мяса. Тогда все будет напрасно.

Глава 4

Сидя на холодном полу огромной комнаты, окруженная другими женщинами, я впервые с момента нашего пленения ощущала в руках что-то, что можно было бы назвать настоящей едой. Перед нами разложили простые, но питательные блюда. Я медленно переворачивала в руках кусок хлеба, всматриваясь в его пористую структуру. Свежий, мягкий. После гадости которой нас кормили в дороге, это было чем-то особенным.

Поедание этой пищи, хоть и было первым приличным питанием за долгое время, не приносило удовольствия. В воздухе витала напряженность, которая заставляла многих из нас есть в молчании, не решаясь заговорить или даже встретиться взглядами. Каждый кусок пищи, отправленный в рот, не лез в глотку, являлся напоминанием о том, что наша свобода и право выбирать давно позади. Кто-то решил, что мы будем есть именно это и именно сейчас.

Вокруг меня женщины все, казалось по разному воспринимали это неожиданное пиршество. Некоторые, казалось, пытались найти утешение в этих маленьких порциях пищи, в то время как другие ели механически, словно их мысли были далеко отсюда, в местах, которые мы уже, возможно, никогда не увидим. Были и те кто жадно набросились на еду и пытались отнять дополнительную порцию еще у кого-то, но надсмотрщик быстро успокоил особо алчущих хлыстом с шипами.

Я смотрела на свою порцию, и мне становилось ясно, что каждый кусок этой еды - это не просто питание для тела. Это было напоминание от наших хозяев о том, что теперь они контролируют даже самые основные аспекты нашего существования - наше питание, наш отдых, наши тела. Каждый глоток и каждый кусок становились символом нашей безвольности. Примерно то же самое я ощущала, когда попала в дом к Вахиду…Но тогда все было иначе. Я увидела его и пропала, попалась на крючок сумасшествия. И могла даже голодать лишь бы увидеть его.

Я старалась не думать о том, что будет дальше. Но глубоко внутри я чувствовала, что этот момент затишья перед бурей, эта пища, которую мы потребляли, лишь предвестник нового этапа нашего пути в этом темном и непонятном мире рабства. Мы все знали, что этот относительный покой скоро закончится, и нас ждет следующий этап нашей участи, о котором мы могли только догадываться. После того как мы поужинали, нас подняли и погнали куда-то дальше. Мы шли коридорами, где холодные, голые стены отражали эхо наших шагов. Наконец, нас привели в помещение, наполненное паром и звуком льющейся воды. Это были душевые комнаты, и я ощутила, как внутри меня просыпается жажда чистоты, так долго мне недоступная. Мы все грязные, провонявшие потом, выделениями, кто-то мочой и кровью остро нуждались в душе.

Мы вошли в комнату, и на мгновение я забыла о своем страхе и неопределенности будущего. Желание смыть с себя грязь плена, испытания переезда было непреодолимым. Я подошла к одному из душей, и когда потоки теплой воды коснулись моей кожи, я почувствовала, как с меня смываются не только физические следы плена, но и часть моих страхов и переживаний.

Стоя под душем, я закрыла глаза, позволяя воде течь по моему лицу, моему телу, унося с собой тяжесть последних дней. На мгновение мне показалось, что я могу начать все сначала, что еще есть шанс на свободу и надежду. Это было кратковременное облегчение, но я пыталась впитать в себя каждую секунду этого момента, чтобы сохранить его в памяти как напоминание о том, что даже в самых темных временах можно найти источник света. И мой источник света – это Вахид. Я найду его. Это вопрос времени. Мне нужно адаптироваться и тогда я начну действовать. Если есть вход есть и выход и я его найду.

Когда время в душе подошло к концу, я ощущала, как часть моей усталости ушла вместе с потоками воды в сток. Хотя я знала, что это только временное облегчение и впереди меня ждут новые адские испытания, я была благодарна за этот момент чистоты и покоя. Это был драгоценный перерыв в моем путешествии через тьму, маленький оазис, который я постаралась сохранить в своем сердце, прежде чем вернуться к реальности моего плена.

После того как вода смыла с нас тяжесть и грязь, нас повели дальше. Следующим этапом нашего унижения стало переодевание. Нам выдали комплекты одежды, которые больше напоминали костюмы для какого-то странного и извращенного представления, чем настоящую одежду. Тонкие, яркие ткани едва прикрывали тело, а нелепые украшения только подчеркивали наше беспомощное положение. Видны голые ноги, едва прикрыта грудь. На боках разрезы так что видны бедра. Вместо нижнего белья, какие-то лоскутки ткани на завязках. Лифчика нет совсем. Голые груди свободно колыхаются под полупрозрачной тканью.

Стоя перед зеркалом, я встретила взгляд собственного отражения и едва узнала себя. Та женщина, что смотрела на меня оттуда, казалась чужой и униженной. Одежда, в которую меня нарядили, вызвала во мне мощный всплеск стыда и возмущения. Я почувствовала, как краска стыда заливает мои щеки, а сердце наполняется гневом. Как они посмели так нас одеть? Кто мы? Зачем мы здесь? Что это за маскарад?

Вокруг меня другие женщины также переодевались, и я видела в их глазах то же самое чувство унижения. Некоторые пытались закрыться руками, другие бросали на охранников и слуг полные гнева и отчаяния взгляды. Но все мы были бессильны изменить что-либо. Эта одежда была предназначена не для нас, а для тех, кто смотрел на нас как на развлечение, как на живой товар на витрине.

Мы стали частью шоу, которое они устраивали для своего удовольствия. И каждый раз, когда я пыталась поднять глаза и встретить взгляд кого-то из нас, я видела лишь страх и унижение. В тот момент я поняла, что наше пребывание здесь - это не просто физическое пленение. Это попытка сломить нас морально, уничтожить нашу волю и превратить в безвольные куклы в руках наших хозяев.

Но в глубине души я клялась себе, что не позволю им победить. Я буду бороться за свою гордость и достоинство, несмотря на все препятствия и унижения. И хотя сейчас мне приходилось носить эти тряпки, я знала, что внутри меня живет сила, которую они никогда не смогут сломить.

Глава 5

Глава 5

Как только двери арены широко распахнулись, мое внимание немедленно приковали фигуры, выходящие на свет. Мужчины, первые участники зрелища, были так красивы, что на мгновение мое дыхание перехватило. Они напоминали античных богов, спустившихся с Олимпа: каждый мускул, каждая черта лица казались высеченным из мрамора совершенством.

Их тела блестели под ярким светом арены, и я почувствовала, как мое сердце бьется чаще при виде их пронзительных взглядов, которые скользили по толпе зрителей. Они выглядели уверенно и явно были готовы к предстоящему испытанию, несмотря на варварский сценарий, который предстояло им исполнить.

Зрители вокруг меня встретили их аплодисментами и возгласами восхищения. В воздухе витала электрическая атмосфера предвкушения и экстаза, как будто каждый ожидал, что сейчас развернется нечто великолепное и захватывающее. На мгновение мне показалось, что я стала свидетельницей древнего ритуала, где герои собираются сразиться за славу и почет перед лицом страшных чудовищ гораздо более страшных чем они сами.

Но моя иллюзия быстро рассеялась, когда я вспомнила, что эти красивые, похожие на богов существа скоро будут бороться не за мифы и легенды, а за жестокое развлечение толпы. Они будут рвать друг друга клыками, пить кровь своих соперников, предаваясь насилию, которое так восторженно ждали все здесь собравшиеся.

Именно в тот момент я осознала, что величие и красота могут быть лишь маской для жестокости и варварства, скрытыми за блестящим фасадом арены. С каждым шагом мужчин к центру стадиона мое сердце сжималось от страха и жалости к ним, зная, что скоро эта красота будет осквернена кровью и болезненными криками агонии. С незначительным, едва уловимым звуком, который служил сигналом к началу боя, арена взорвалась действием. Мужчины, которых мгновение назад я могла считать полубогами, превратились в зверей. В одно мгновение они атаковали друг друга, и стадион погрузился в хаос жестокости и насилия.

Я стояла, прижавшись спиной к холодной стене своей клетки, и не могла отвести глаз. Клыки, которые блеснули в рту одного из вампиров, словно жемчуга, окрашенные в кровавый цвет, рассекали воздух и плоть. Когти, острые и неумолимые, оставляли на телах страшные, кровоточащие раны. Вампиры пили кровь своих противников, с ужасающим аппетитом и жадностью, которая могла быть свойственна только существам их рода.

Вокруг меня зрители встречали каждый новый момент кровопролития криками и аплодисментами. Они радовались виду мучений и смерти, словно это было величайшее развлечение, которое только можно было себе представить. Я же чувствовала, как мой желудок сжимается от отвращения и ужаса.

В этой схватке не было ни милосердия, ни пощады. Вампиры боролись до последнего вздоха своих соперников, каждый из них стремился стать единственным победителем, последним стоящим на этой арене крови и боли. И хотя я пыталась закрыть глаза, отвернуться, внутри меня что-то ломалось при виде каждой новой жертвы, при каждом новом вопле, который раздирал воздух.

Я понимала, что все они, эти вампиры, были когда-то людьми. У каждого из них была своя жизнь, свои мечты и надежды, которые были безжалостно превращены в эту жуткую реальность. Их сущности были искажены и обращены против них же, превратив их жизни в бой на арене вечного страдания.

С каждой минутой, каждым действием на этой арене, часть меня умирала вместе с теми, кто уже пал. Я чувствовала, как страх и отчаяние заполняют мое сознание, и я молила о том, чтобы найти в себе силы и возможность вырваться из этого кошмара. Но в то же время, я знала, что каждый момент здесь лишь приближает меня к возможному концу, который теперь казался неизбежным.

Зал словно ожил, наполнившись диким восторгом от разверзшихся перед ним жестоких сцен. Воздух дрожал от криков и аплодисментов; зрители улюлюкали, стуча ногами и махая руками в такт сумасшедшему ритму на арене. Каждый новый удар, каждый всплеск крови вызывал новую волну громких одобрений. Люди переживали эйфорию, словно находились во власти какого-то мрачного, кровавого транса.

Атмосфера в амфитеатре была пропитана жаждой насилия и желанием увидеть еще больше разрушений. Это было похоже на какой-то древний ритуал, где кровь и боль становились пищей для масс, жаждущих зрелищ и удовлетворения своих самых темных инстинктов. Всюду вокруг меня лица были искажены страстью к этому безумию; глаза горели, рты были раскрыты в криках.

Мне становилось тяжело дышать от этой наэлектризованной, насыщенной адреналином атмосферы. Я чувствовала, как с каждой минутой мои надежды на спасение угасают, растворяются в этом вихре жестокости и мрака. Люди вокруг не видели меня, не замечали моего ужаса; они были слишком поглощены кровавым представлением, которое развертывалось перед ними. Да и не люди это…По привычке назвала людьми тех, кто никогда ими не был. Это Деусы. Пожиратели плоти, крови и мыслей, пожиратели души. Теперь я многое о них знала.

Это было похоже на какую-то забытую картину ада, где каждый из зрителей становился участником темных ритуалов, а арена превратилась в алтарь для жертвоприношений. В моих ушах звучал их смех и вопли, и каждый звук был как удар, напоминая о безысходности и отчаянии, которое теперь было моим единственным спутником в этом ужасающем месте.

В момент, когда в арене разгоралась новая волна жестокости и кровопролития, женщина, стоявшая рядом со мной за тяжелыми металлическими решетками, наклонилась ко мне. Ее голос был едва слышен на фоне криков и гомона толпы, но каждое ее слово врезалось в мою память с неизгладимой четкостью.

- Ты видишь их? — шептала она, указывая на бойцов в арене. — Победители этого кровавого пира получат нас в качестве призов. Мы станем их собственностью... их игрушками.

Она повторила слова той сучки с которой я сцепилась в дороге. Кстати неизвестно куда она пропала.

Женщина огляделась, чтобы убедиться, что надзиратели не слушают, и продолжила: