Волчье кафе

Глава 1. Растущая луна

«Прыжок… падение – несколько мгновений свободы перед неизбежной пустотой. Всего шаг отделяет жизнь среди людей от жизни во тьме,» – думал Дилан, сидя на крыше высотного здания и глядя на Централ-стрит. Под его ногами открывалась центральная улица города Верт со спешащими с работы людьми и длинной вереницей машин.

Город Верт часто называли новым Нью-Йорком, а Централ-стрит – уменьшенной копией Манхеттена. Однако, если верить историческим событиям, он больше был похож на Лас-Вегас – город греха и самоубийств. Именно этой статистикой Верт привлек Дилана. Это место выросло в его путешествие словно магическое дерево.

Это второй город, куда прибыл парень после побега из дома. Для таких как он, семья – нечто чужое и жестокое. Мать Дилана погибла во время родов от сепсиса, как выяснил он, проникнув в архив клиники. Изучая медицинскую карту матери, парень наткнулся на её фото: «такой молодой и такой красивой,» – подумалось Дилану. Со страниц анамнеза на него смотрела женщина лет двадцати трёх, с пышной огненно-рыжей завитой прической и насыщенно-голубыми глубокими, словно океан, глазами. Фото было сделано ещё до беременности и изматывающих событий, последовавших после встречи с его будущим отцом, поэтому женщина на ней светилась счастьем и радостью, что шло в разрез с той, кто смотрела на него с фотографий в газетах и фоторамок в доме над камином, которые он заметил убегая. Там отражалась побитая жизнью, измотанная и изрядно постаревшая дама, измученные глаза не выражали ничего, только пустоту и отстранённость, словно она витала в своих мыслях и грезила о свободе, желая отдать все, что у неё есть, лишь бы быть счастливой.

***

Вспомнив это, Дилан погрузился в глубокие воспоминания. Детство – совершенно заурядное и, местами, счастливое время. До тринадцати лет парень жил в Сан-Диего и воспитывался бабушкой Мари. «Святой женщиной» – считал Дилан. Да, жили они скромно, звёзд с неба не хватали, однако, у него было всё, что нужно для счастья: простенький велосипед, который скрипел на всю улицу, но все же исправно делал своё дело – уносил маленького проказника от разгневанного охранника гостиницы, после того, как тот воровал там яблоки с деревьев, растущих по периметру; небольшой черно-белый телевизор, по которому почти всегда транслировали какой-нибудь хоккейный матч, бабушка привила Дилану любовь к этому виду спорта, а потом отдала его в дворовую команду, гордо называющую себя «Пандами»; Дилана приняли в секцию на позицию правого нападающего; было нелегко, но вскоре у него появилась своя клюшка и полный комплект формы, что-то отдавали старшие ребята по команде, что-то покупалось на блошиных ранках.

После первых тренировок, у Дилана появились друзья – голкипер Люси и отчаянный защитник левого фланга – Эндрю. Отчаянным его называли не просто так, на поле Эндрю бился до последнего, отдавая всего себя, заразив этим чувством Дилана, они подружились.

Ребята каждый вечер, после основных тренировок, оставались вдвоём и тренировались отдельно. Каждый воспринимал такое состязание словно личный вызов. Задача нападающего – поразить ворота, а задача Эндрю – не дать Дилану оставить в них шайбу. Гудок сирены ознаменовывал поражение одного и победу другого.

Через месяц таких тренировок тренер Кристоф сжалился над друзьями. Переодеваться на улице было холодно и опасно, поэтому он выдал каждому по ключу от раздевалки и склада, где хранилось тренировочное снаряжение.

С тех пор, вечерние дополнительные тренировки частенько затягивались до полуночи. Ребята стали засиживаться в раздевалке, пересматривая записи своих игр, стараясь извлечь из них как можно больше пользы, выжать все, что только можно: свои сильные и слабые стороны, слабости противника и своих товарищей по команде, чтобы вовремя их прикрыть.

Профессионализм обоих возрастал. Вскоре они переросли дворовую команду, а на финальной игре сезона, за кубок дворовых команд Сан-Диего, их заметил представитель детской Сан-Диего Галз – профессиональной детской команды и предложил провести трансфер – переход игроков из одной команды в другую – заключив профессиональный контракт. Эндрю и Дилан без раздумий согласились.

Очевидно, что возможностей и опыта в новой команде им не хватало, что сразу сделало ребят аутсайдерами среди коллег по команде. Однако Эндрю и Дилан не сдавались, держались обособленно и молча доказывали своё – вместе им всё по плечу. На третий месяц вливания в коллектив, команда их приняла, тогда же в жизнь ребят из Сан-Диего Галз вошла новая традиция – выходные посиделки всей командой за кучей вредной еды и просмотром второсортных ужастиков, что сплачивало их всех.

***

Казалось бы, совершенно обычное и счастливое детство любого ребёнка, что могло пойти не так?

В тринадцать лет счастье оборвалось. Отец был выпущен из тюрьмы, потому что обвинение не смогло предоставить достаточные доказательства его вины, а он, судя по всему, решил вернуть себе ребёнка не совсем законным методом.

Дилан не помнил отца, но из газетных вырезок и новостных сюжетов он выяснил, что в криминальном мире его отца прозвали Королём волков. В страхе он держал часть страны от Нью-Йорка до Невады, а во всём мире он известен своими изощрёнными убийствами и расчленениями своих жертв, словно свиней. К убийству каждой своей жертвы он относился с особым вниманием, кому-то мог по суставу отделять части тела до тех пор, пока жертва в адской агонии не простится со своей жизнью; однако любимым методом убийства было разрубание человека пополам в подвешенном дыбой состоянии. Просматривая информацию в сети, Дилан сбился со счёта предполагаемых жертв, но последнее число, которое он помнил было восемьдесят семь.

Глава 2. Волчья луна

Прогулка по почти осеннему Верту доставляла мало удовольствия. Город находился в южной части страны, что обеспечивало ему знойную погоду, а расположенные рядом пустыни, которые Дилан заметил, когда проезжал пригород, говорят о часто засушливых периодах.

Августовский день стоял жаркий. Солнце плавно перемещалось по небу, на котором не было не единого облака. «Вот бы сейчас хотя бы небольшой ветерок,» – думал Дилан, проходя квартал за кварталом. Прибыв сюда, парень сразу оценил архитектуру города. Власти явно хотели внести позитивную нотку в этот суицидный и засушливый городок, потому что практически все дома и строения имели незатейливые, но красочные рисунки на своих стенах в стиле стрит-арт, даже офисные центры и высотки.

Проходя очередной дом, взгляд Дилана зацепился за довольно необычный рисунок. Стена дома была мрачной в черных и тёмно-синих тонах, в разных углах которой, словно попытки исправить положение, были оставлены белые пятна, только присмотревшись Дилан понял, что они доносили до прохожего. В правом верхнем углу величаво возвышалась над всей картиной полная луна, на поверхности которой, как у настоящей, были с особой тщательностью вытатуированы лунные реки и моря.

В левом верхнем углу располагалась огромная лапа зверя, какого именно Дилан не понял, но она выглядела угрожающе. Внизу же по всей стене дома были изображены волки в разных позах, какие-то в прыжке, словно нападали на свою жертву, а какие-то улегшись на лапы, будто отдыхали, но по напряжённым лапам Дилан понял, что это не так.

– Слушай, а не плохо получилось, так ведь? – послышался грубый мужской бас за спиной.

Парень отпрыгнул. Сердце резко подскочило к горлу. В голове завертелись воспоминания побега из Нью-Йорка, потому что прозвучавший голос напоминал нотки Аарона. На плечо Дилана упала чья-то рука, после чего парень пришёл в себя и снова смог вздохнуть.

– Эй, парень, тише, тише! Успокойся, я не кусаюсь, – успокаивал прохожий.

– Д-да, действительно, получилось неплохо, – промямлил Дилан в ответ и поторопился скрыться за поворотом, окинув взглядом прохожего.

Ростом, на первый взгляд, он был около двух метров. Глядя на него, Дилан вспомнил фильм «Люди в чёрном», его неудавшийся собеседник был абсолютно во всём черном. «Ненормальный» – пронеслось у Дилана, и правда, какой адекватный человек будет в такую жару ходить в чёрном худи, чёрных джинсах и берцах? Особое внимание парня привлекли его глаза. Они словно переливались сначала были янтарными, а через мгновение зелёными. Дольше всего он задержался, рассматривая лицо, вернее на конкретную его часть: широкий рубцовый шрам протянулся от уголка левого глаза до правой скулы, на которой он переходил в вычурный завиток. Дилан перевёл взгляд перед собой и потрусил в сторону «Волчьей луны».

В следующий раз, парень обратил внимание на архитектуру только после того, как чуть не врезался в замысловатое строение высотой в три этажа. Он поднял взгляд, а его сердце моментально ухнуло в пятки и в то же время резко набрало ритм. Парень оказался нос к носу с ледовым дворцом формы большой шайбы серого цвета. Стены здания были увешаны успешными спортсменами и легендами хоккея, обойдя арену вокруг, он заметил, что охраны всего человека три, а двери были снабжены довольно простенькими навесными замками.

В груди Дилана расцвело давно забытое чувство. Его душа всем сердцем желала снова ощутить прохладный лёд, который оставался на ногах после резкого торможения. Учащённый стук сердца, но не от ужаса, а от напряжения, отдавался в каждой клеточке организма. Что-то в его голове громко щёлкнуло, и Дилан уверенно заключил, что вечером он обязательно вернется.

Добравшись до места назначения, Дилан не поверил своим глазам. «В этой помойке подают еду?» – подумал парень. Кафе представляло из себя довольно маленькое отдельно стоящее одноэтажное здание. Обшарпанное, краска почти везде отвалилась, а в местах, где она ещё осталась – выцвела так, что с трудом узнавался цвет – желтый. Дилан не переживал примут его или нет, всю дорогу он старался гнать эти мысли от себя, переключаясь то на последние новости спорта, которые прочитал вчера перед сном, то на раздумья о лучшей жизни, пока не подошёл к кафе, но теперь парень почувствовал, как его руки немного вспотели и задрожали, лёгкий холодок пробежал по спине. Дилан глубоко вздохнул и шагнул внутрь.

В кафе стоял тошнотворный запах пережаренного мяса. Вентиляторы на потолке не улучшали обстановку.

– Ты так и не ответил. Красиво же получилось? – послышалось Дилану над правым плечом. Голос он узнал сразу – тот прохожий со шрамом, но как он смог так быстро добраться до этого места, учитывая, что шёл в совершенно другую сторону?

Дилан резко повернул голову вправо и случайно врезал официанту локтем под ребро. Окинув взглядом собеседника, Дилан сказал:

– В объявлении сказано, что Вам нужен работник, это так?

– А, объявление, да? Думаю, мы тебе не подойдём парень, поищи ещё что-нибудь, – протараторил сотрудник кафе.

– Сомневаюсь, что это твоё дело. Или ты как кофе два в одном: официант-администратор? – парировал Дилан.

– Хотя, ты знаешь, я ошибся. Думаю, ты вольешься в коллектив. Присядь за столик в углу. Я позову Лену. – бросил официант и потащил битком набитый поднос грязной посуды на кухню.

Дилан посмотрел на своего собеседника. Им оказался парнишка лет двадцати пяти со светлыми волосами и бледно белой кожей. Как и положено официанту, он был подтянутого телосложения, черная обтягивающая футболка, вероятно, при первой встрече спрятанная под худи, демонстрировала все достоинства его фигуры, а черный фартук дополнял образ. Дилан отметил, что официант немного прихрамывает на правую ногу, при этом она сгибается в неестественном положении, что, как заключил парень, является следствием давнего перелома и неправильно сросшихся костей.

Глава 3. Осложнения

Ночь – странное время, которое протекает для каждого по-особенному. Для большинства – восемь часов – стандартные восемь часов сна, но на это время Дилан будто переместился в параллельную вселенную, где восемь часов пролетели как восемь секунд. Будильник на прикроватной тумбе известил о начале нового дня – выходного дня. Осознание этой мысли привело парня в неистовый восторг.

Как только он потянул руку к выключателю «звонящего посланника ада на земле», он пискнул. Гудело всё. Несколько минут он под противный звон будильника старался совладать со своей рукой, но та словно отключилась от мозга. Гнев нарастал, и в конце концов старый звенящий цилиндр полетел в стену напротив, столкнувшись с ней в нескольких сантиметров от телевизора, он упал, но продолжил звенеть, раздражая ещё больше.

– Зачем я вообще его завёл! – прорычал парень в пустоту и постарался встать. Он всегда спит неспокойно: оплетает одеяло как осьминог – всеми своими конечностями, словно от этого небольшого кусочка тепла зависит его жизнь. Вставая с кровати, Дилан запутался ногой в пододеяльнике, с одной стороны, скачки на одной ноге и попытки выпутаться не привели ни к чему хорошему – он упал рядом с будильником, но с другой, появилась и хорошая новость – звенящий агнец был обезврежен.

Подняться на ноги с первой попытки у нового обитателя этого номера тоже не получилось, но здесь он сдался сразу, пополз на четвереньках и плюхнулся обратно в кровать, пытаясь снова нагнать сон, однако, после схватки с будильником, его словно ветром сдуло. Дилан перевернулся на спину, пытаясь понять, что у него не болит после вчерашнего дня. Голова всё еще раскалывалась от ночного падения на льду, глаза словно высохли, скорее всего от недостатка сна, руки, от гор перемытой и перетасканной посуды, все ещё немели. От остатков еды и засохших объедков всё ещё подташнивало. Лена была права, руки выше плеча он вряд ли сегодня поднимет, нет ни сил, ни, тем более, желания шевелить конечностями. Жизнь в бегах заставляла держать себя в форме. Не переедать и уж точно не терять массу закрепилось у него в голове, поэтому состояние ног было немного получше, чем всего остального, но лишь немного. Посмотрев на них, Дилан подумал, что, не помня он, чем занимался ночью, пришел бы к выводу, что учавствовал в массовом избиении себя: ноги от колена до стопы покрывали синеватые потеки и припухлости – очевидный результат неоднократного приземления на них. Стопы горели пульсирующим дискомфортом. «Видимо, вчера перетянул шнурки», – заключил Дилан.

Пролежав в кровати ещё минут тридцать, парень понял, что уснуть уже не получится. Идея принять душ казалась Дилану отличной, поэтому с излишней осторожностью и легкой ненавистью отпихнув одеяло от себя, он поднялся и поплёлся в ванную.

Душ немного расслабил напряжённые мышцы и привёл в порядок мысли. С утра Дилан не вспомнил вчерашнего подарка, а после душа, который начисто смыл не только грязь, но и все тревожные размышления, он вовсе перешёл к планированию сегодняшнего дня.

Желая держать всё под контролем, парень расписывал свою жизнь на день вперёд, при этом он всегда был готов всё бросить и ринуться в новое место, где его побитую душонку никто не будет искать. Вчера Дилан допустил большой промах – не позаботился о своей безопасности. Опрометчиво для того, кто находится в бегах – найти крышу над головой и не продумать пути отступления в случае, если его настигнут человекоподобные псы отца, поэтому после освежающего душа и перед размышлениями о завтраке парень решил исправить свой промах: обойти мотель, оценить номер и составить запасной план.

Как оказалось, территория мотеля была небольшой, размером где-то в две с половиной ледовой поверхности хоккейного корта. «Прятаться особо не где,» – сообразил Дилан. С одной стороны, это было неоспоримым преимуществом: контролировать открытое пространство намного проще, с другой стороны, самому скрыться тоже трудно, поэтому в случае малейшей опасности или непредвиденного нападения, оптимальным вариантом отступления парень посчитал выпрыгнуть на задний двор, через окно ванной и дать дёру в сторону шоссе на север города к аэропорту, а затем в другой город или страну.

Осталось одно – распределить финансы. Вернувшись в номер, Дилан забрался на кровать и выложил на неё содержимое своих карманов. Почти закончившаяся пачка жвачки, отмычки и швейцарский нож не привлекли его внимания, взгляд остановился на скрученной пачке купюр и связке полученной вчера зарплаты. В общей сложности, он насчитал около трёх сотен долларов.

– Не густо. Значит следующей остановкой будет, допустим Сиэтл, – задумчиво произнёс Дилан.

Двести долларов он скрутил снова и закопал на дне сумки. Взяв оставшуюся сумму, парень направился за завтраком на свою новую работу. Периодически он задумывался, что погода как-то взаимосвязана с его нестроением, так было и сейчас: на улице, как и на душе, шёл дождь. Размышляя об этом, Дилан и не заметил, что уже добрёл до кафе.

– Какие люди! Я не думал, что ты сегодня вообще сможешь шевелиться и поэтому проиграл пятьдесят долларов, – помахав, разразился Кристиан.

Парень, проигнорировав своего коллегу, прошел к свободному столику в углу «Волчьей луны», откуда просматривался весь торговый зал и все посетители. Через пару мгновений у стола материализовался официант.

– Кофе…– пробормотал Дилан.

– Вот, и снова минус десять баксов, – с горечью ухмыльнулся коллега.

– У вас где-то брокерская кантора под баром?

Глава 4. Зов луны

После ухода Клинтона, все стояли оцепенев. Первым от шока очнулась Лена.

– Так, не стойте как столбы! Поднимите его с пола и положите на диван у стола по центру.

Тони было двинулся в сторону безжизненно лежащего тела Дилана, но Кристиан рыкнул на него и оскалился, после чего поднял тело на руки и отнёс к указанному месту, попутно оттолкнув стол в сторону, чтобы обеспечить больше свободы. Лена погасила основной свет в кафе, оставив только тусклую лампочку внутри над входной дверью, мощности которой вполне хватало, чтобы озарить всё необходимое пространство. Тони опустил жалюзи на окнах «Волчьей луны», скрывая происходящее внутри от возможных любопытных глаз.

Кристиан всё это время нарезал круги вокруг дивана, на котором лежало тело. Увидев Дилана таким, в его голове что-то щёлкнуло. Официант винил себя в случившемся, потому что он всё знал, но кроме разговора никак не смог помочь парню. Теперь же он дал себе слово, что больше никто и пальцем не притронется к его новому товарищу.

Будучи брошенным, Кристиан подружился с сотрудником медицинской службы своего детского дома. Он постоянно пропадал там. Сначала молодой сотрудник лечебного отделения не приняла парня в серьез, считая просто любопытным подростком, но он был настойчив и сам рвался постигать азы диагностики и лечения.

Вскоре Лили, так звали девушку, которая работала в мед части, начала его обучать минимальным аспектам медицины.

Дети, особенно подростки, особенно одинокие и обозленные на весь мир, имеют дерзкий и жестокий характер, поэтому со временем Кристиан совершенствовал свои навыки, и через несколько лет Лили позволяла ему не только осматривать других детей, но и, под её присмотром, выдвигать диагнозы и лечить.

Кристиан осмотрел Дилана, прощупал пульс и проверил дыхание.

– Пульс слабый, но ещё есть, дыхание поверхностное. Не знаю долго ли он протянет. Судя по твердому животу, у него внутреннее кровотечение. Нужно решать, либо отвезти его в больницу, либо он умрёт.

– Ты помнишь, как он отреагировал на полицию? Не думаю, что к медикам он отнесётся лучше. Не знаю «что», но ему есть что скрывать, – задумчиво произнесла Лена.

В зале повисила тишина, каждый думал о том, как помочь Дилану.

– Лена, давай не будем отрицать очевидное? У нас не слишком много вариантов: отвезти его в больницу, дать ему умереть или… – подал голос Тони, облокотившись об угол в противоположном от расположения тела месте, но Лена резко прервала его.

– Даже не смей заканчивать свою мысль.

Дилан издал сдавленный стон, переходящий в хрип, ели уловимый для человека, но для стаи полулюдей это оказалось оглушительным криком. Кристиан метнулся к парню, и, дотронувшись до него, понял, что начался жар.

– Я обработаю ссадины и порезы. Может хоть получится дать ему больше времени, пока вы бодаетесь и сопротивляетесь единственному верному решению вопроса.

Он еще не закончил говорить, как Тони уже кинул аптечку. Как только перекись коснулась царапин на горле, парень весь съежился от боли. Руки дались проще. Отрезав содранные ошметки кожи и обеззаразив кровоточащие раны, официант наложил стерильные повязки. Всё это время Кристиан размышлял, но в итоге заговорил:

– Тони, оставь нас с Леной наедине, – обратился он к своему товарищу. Второй сразу понял, что лучше не спорить и, сказав: искать его на кухне – покинул зал.

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Я отказываюсь делать это. Мы найдём другой выход, – не унималась Лена.

– Лен, решение всё равно останется за тобой, но выслушай меня. Я понимаю твои мотивы. Клинтон пришёл к нам последним, кому ты доверилась, а сейчас ты просто боишься повторить ошибку с Диланом. Только стоит учесть одно: парень не такой как Клинтон. Он не родился в другой стае и не перегрыз в ней глотку каждому, в том числе и своим родителям. Разговаривая с нашим новичком, я пришел к тому, что ему есть, что скрывать, но ясно одно: он абсолютно одинок. Мы небольшая, но всё-таки семья. Стая, с которой считается весь округ. Твоя персона имеет значение, поэтому никто тебя не будет осуждать за то, что ты спасла его жизнь, обратив, – Лена вздрогнула от озвученного. Кристиан заметил это, но продолжил, – Можно предложить ему стаю вместо семьи. Я думаю в дальнейшем он может стать сильным игроком, и при том, в нём что-то есть. Он согласился работать за гроши, значит выхода у него нет. Ты же любишь помогать безнадёжным, таким как я и Тони.

– Я не могу это сделать. Ты не понимаешь. Когда Клинтон пришёл к нам, я с лёгкостью впустила его в семью, а теперь он угрожает не только нам и другим стаям, но и людям. Я не сторонник битв и убийств, особенно своего вида, – она глубоко вздохнула, – нас и так очень мало осталось. Но от него надо избавиться.

– У тебя есть выбор, который я приму не зависимо от своего мнения, но я не дам ему умереть, не поборовшись. Прошу, поторопись. Я дам тебе всего десять минут и это максимум, потом я отвезу его в больницу и пусть он, когда поправится, свернёт мне шею, но я не дам ему сгинуть, – заключил Кристиан.

С одной стороны, дело было в доверии. Лена боялась теперь довериться неизвестному человеку, но она является альфой стаи с принципом – помогать безнадёжным. Проблема заключалась в другом: уважением Лена пользовалась из-за силы своего духа. Она не обратила никого без их согласия. Альфа ни разу не накинулась на человека, даже в целях защиты.