Волчья книга

Пролог

Я сидела в маленьком доме, где закрыты окна и двери. Это место, где я чувствовала запертой сама в себе, как в тюрьме. Вокруг темно и сыро, и я не могла услышать ничего, кроме звука собственного дыхания.

Боже, дожила, я чувствовала клаустрофобию, которая постепенно нарастала, и вот она – паника. А может это от того, что за дверью, которую я припёрла невесть чем, каким-то элементом мебели, начали рычать крупные звери.

Я знаю!

Знаю, что там собрались самцы-оборотни. И они – Дикие! То есть ждать от них хоть каплю человеческого не стоило.

В этом доме забиты наглухо окна. Неспроста так сделали бывшие хозяева. Не было света и свежего воздух. Я заключена в этом маленьком пространстве, которое начинало казаться мне все более и более тесным. Но это единственное укрытие, что встретилось мне на пути в тёмном лесу.

Я пыталась вспомнить, как здесь оказалась, но моя память туманна. Это всё колдовство. Выкрали из мира людей.

Кажется, голова начинала кружиться, затрудненное дыхание. Я хотела кричать, но моего голоса неслышно.

А это не сон?

Нет-нет, я ещё в своём уме. Просто не полностью «уснула», и теперь мне придётся «просыпаться»

Такое одиночество! Я брошена. Чувство отчаяния преобладало над моим разумом. Я сидела в темноте, окруженная стенами, которые казалось падали на меня.

Я пряталась в доме, что встретился на моём пути, а за дверью дикие звери. Сейчас разберусь. Но их рычание все громче и громче, сбивали мысли. Они хотели ворваться внутрь и схватить меня, но передрались. За самку.

А самка – я.

Дрожа от страха, не зная, что делать я пошла по каменному полу. Дом выбит частично в скале.

Внезапно наткнулась на стол и увидела перед собой книгу, её страницы излучали мягкий свет. Не светилась ещё минуту назад, а теперь… И запах колдовства, как перед грозой пронизан воздух озоном. Даже звуки дерущихся зверей уже не беспокоили.

Вернулась в мир оборотней из мира людей, и не могла прийти в себя. Колдовство здесь – дело обычное.

— Просыпайся, — попросила я свою волчицу, что спала внутри уже много лет. — Иначе погибнем.

Она услышала, но пробуждение будет медленным, ещё долго придётся существовать в этом месте простой женщиной.

Я аккуратно взяла книгу в руки, полистала её. Крупная, переплёт надёжный, но каждый лист, чуть светящийся, был пуст.

В темноте найти свет – это чудо. Волчьего зрения у меня тоже не осталось. Я – Спящая волчица.

А за дверью продолжал гудеть устрашающий рёв, вопли почти человеческие. Там битва, драка. Кого-то явно замочили. И мне жутко.

Я шмыгнула носом, вытерла слёзы и залезла в свою походную сумку, которую предусмотрительно взяла с собой. Там лежала ручка. Сняв колпачок, я нагнулась над столом и начала ровно писать на первой странице:

«Меня зовут Дарья Петровна Сумерла. Я взрослая волчица-оборотень, мечтающая «уснуть» и остаться человеком навсегда. Меня выкрали из мира людей и выпустили одну в глухой Лес. Я нашла этот дом, спряталась. Что будет со мной дальше, я не знаю, за дверью ревут Дикие. Они не оставят меня в живых. Мне страшно, потому что я не могу обернуться и постоять за себя. Возможно, это последние минуты моего…»

Книга засветилась ярче, оранжево-красным пламенем. Но пламя не жгло, не грело, только излучало свет. Я сделала шаг назад, глядя на странную книгу. Сердце замирало от страха и тревоги. Скоро в той потасовке за дверью найдётся победитель, и он меня откопает. Не приходилось в этом сомневаться.

И тут под текстом, что я написала, начали появляться буквы.

У меня мурашки по коже и волосы дыбом!

Я, с замиранием сердца, уже не обращая внимания на вой и треск за стенами дома, смотрела, как появляются целые предложения.

«Привет, меня зовут Волчья книга, я знаю, что будет с тобой дальше».

Я нервно рассмеялась, опять вытерла слёзы. С ручкой подошла ближе и написала:

— «Что со мной будет?»

— «За тебя бьются самцы, победитель будет с тобой спариваться».

— Ужас какой-то, прямо капитан очевидность, — заныла я, всхлипывая, приготовила ручку и написала:

— «А кто выиграет?»

— «Альфа всех волков».

— О, нет, — выдохнула я и вдруг воцарилась полная тишина.

И тишина эта пугала до ужаса даже больше, чем недавние рыки зверей.

Я в страхе резко оглянулась на дверь.

Сердце билось в груди, я слышала стук его, и тяжёлое своё дыхание.

В дверь постучали.

Сорвала со стола Волчью книгу, чтобы не отсвечивала в буквальном смысле этого слова. А потом, в испуге, метнулась в темноту, наткнулась на стул и упала, стала отползать в угол.

Книгу спрятала под плащ, и почувствовала, какая она нежная и тёплая.

От автора: Волчья книга читается вкупе с циклом. Если начало будет относительно понятно, то дальше будут идти сказки, рассказывающие о том, как волки возвращали свои земли. Внимание! Тёмное фэнтези! Насилие, бои, жестокость. ХЭ для Альфа-пары.

Возвращение Спящей волчицы

— Не хотите подискутировать о военных преступлениях Васко да Гама? — спросила я, с усмешкой, у студента Петрова, который с наглой физиономией смотрел на меня.

Может университет ценил меня именно за то, что я не пропускаю вот таких, взятки не беру, и знания мои невероятные. Я может на два мира самый знаменитый историк.

У Петрова светлые глаза, выжженные паскудством, внимательно рассмотрел меня и натянул улыбку. Взгляд мерзко похотливый. А я развалилась на своём стуле, оглядела пустую аудиторию.

— Слышишь, Даша, давай решим по-любовно? — усмехнулся он.

Я чуть расставила свои ноги, потом сложила их, с любопытством изучила парня.

— Нет.

— А я тебе много чего могу предложить, — сладострастно прошептал он и облокотился на мой стол, став ближе ко мне.

— Нет, — спокойно ответила ему.

А потом собралась с духом и рыкнула, сделав рывок вперёд, чуть не столкнувшись с ним носом. Парень с ужасом отшатнулся и упал.

На всю аудиторию мой смех.

— Петров! — заливалась я, — даю тебе последний шанс, в четверг придёшь, пересдавать.

Швырнула его зачётку.

— Иди отсюда.

— Ну, ты пожалеешь! — удалялся от меня обиженный мажор.

Видали таких, не очень-то и страшно.

Я собрала свои вещи в сумку и вышла в коридор. Когда закрыла аудиторию, наткнулась на Машеньку, преподавателя статистики.

— Здравствуй, Дарья Петровна, пойдёшь с нами сегодня в бар? — поинтересовалась она, ведя бровями, намекая на что-то горяченькое. Видимо, опять будут сватать.

— Почему нет, — пожала плечами.

— А насчёт договора? — Машенька взяла меня под руку. — Ты будешь продлевать договор?

— Вот этого я не знаю, но скорее всего да, куда мне ещё идти, только преподавать, — вздохнула я.

Всё-таки жизнь человека прекрасна и спокойна. Не этого ли я хотела? Почему же так страшно моё одиночество?

Я жила в достатке. По обычаю волчьему не гуляла, с человеческими мужчинами не спала. Возможно, когда начну забывать прошлое, а пока я – одиночка.

И машина у меня, и квартира, и работа неплохая, как я мечтала.

А жизни не было. Тоскливо.

Не трахана видно.

От университета я выехала в обед, в самый час пик. По душному городу в машине домой. Вокруг меня много людей, все куда-то спешили. Солнце светило ярко, но в машине работал кондиционер, поэтому мне комфортно. Я слушала музыку и смотрела в окно. Город казался таким живым и энергичным. Видела здания, магазины, кафе и рестораны. Мало деревьев.

Скучно от этого.

Я проезжала мимо парка, где люди отдыхали на скамейках, играли дети. Но это не лес. Останавливалась на светофоре и заметила, что рядом со мной стоял старенький автомобиль. В нем сидела пожилая пара, они улыбались друг другу и держались за руки. Это так мило! У людей тоже бывает истинная пара и настоящая любовь.

Продолжала свой путь в нарастающей тоске. Если решила стать человеком, то мне нужен человек в пару.

Я чувствовала себя немного уставшей от жары и шума города. Но скоро оказалась дома, где меня ждала прохлада и тишина.

Однокомнатная квартира открытой планировки без жестких перегородок, где гостиная, спальня, кухня и обеденная зона сочетались в одно целое. Такие квартиры очень популярны в нашем доме, почти у всех такое пространство, было в этом что-то от простора и уютной атмосферы. В мегаполисе ценилось всегда. И два окна у меня панорамные на всю стену. Балкона не было.

Мебель я выбирала компактной, чтобы не загромождать пространство. Перегородки только в совмещённом санузле. До такой роскоши, чтобы горшок и душик были открытыми, ещё не дошла.

Я завалилась на свою широкую кровать и посмотрела в потолок.

Нет, я ни о чём не жалела. Там, откуда я ушла, ничего не осталось, только единственный выживший сын. Прохор приезжал ко мне не так давно. Уговаривал вернуться, но я отказалась, потому что волчица без истинной пары беспредельно одинока, и у неё только два выхода – либо стать человеком навсегда, либо стать Дикой. Я не могу стать Дикой волчицей, я культурная женщина… Частично. И у меня тяга к знаниям. А где так разовьёшься, если не в мире людей? Здесь пару месяцев и хай-тек журналы трубят о тысячи новых открытий. Интересно.

Интернет – наше всё. И я зависала, копаясь в прошлом и настоящем, заглядывая в технологии будущего. А чтобы форму не терять, бегала на беговой дорожке, что компактно стояла у окна. Не всегда.

Перекусив, ответила на сообщение Машеньки и собиралась отдохнуть в баре. Короткое чёрное платье, высокий каблук. Моя внешность незаурядная: серо-голубые глаза, светло-русые волосы с рыжиной. С веснушками, особенно после весны, тяжеловато. Но вроде они мне шарма придавали. Маленькие солнышки на белой коже. Ещё я высокая и достаточно плотного телосложения, и чем меньше я бегала, забывая о тренировках, тем шире мои бёдра, поэтому каблук высокий обязательно.

А ещё я всегда любила следить за собой , вот, чтобы был маникюр приятный, неброский макияж и одежда по фигуре. Можно собираться долго, уделять время своему лицу, своей коже, отмачиваться в самых дорогих лосьонах и гелях, заглушая свой естественный запах. Но нет-нет да проскочит какая-нибудь волчья привычка, допустим, не дожарить мясо и руками его съесть.

Но нужно отвыкать, раз решила похоронить в себе оборот. Читать книги, повторять бесконечно исторические даты, готовиться к лекциям и забывать, забывать прошлое. На последнее требуется очень много времени.

— «Ты едешь?» — пришло от Маши.

Сегодня настойчива, как никогда, видимо, жениха очередного подгонит.

— «Уже», — отправила я, и закрыла дверь в свою однокомнатную уютную квартиру на восемнадцатом этаже.

Ночной бар работал до раннего утра. Потом выходные, и в понедельник нужно продлить трудовой договор, если Петров со своим богатым папочкой не влезут. Меня могут уволить. Вполне в духе богатенького мальчика.

А пока атмосфера веселья и отдыха. Яркая неоновая вывеска, и пульсация музыки, доносящейся из открытых дверей. Заглушающая стук моих каблуков. Смех компашек, свист и неприемлемые предложения в мой адрес. Лишь бы в баре был широкий выбор алкогольных напитков. Выпью и забудусь хоть на сколько-нибудь.

Альфа всех волков

Луна, словно серебряный глаз, проглядывала сквозь густые кроны деревьев, освещая узкую тропинку, по которой я бежала. А потом луч света пропадал, в несущихся по черному небу, в таких же, черных облаках.

Ветви деревьев, словно когтистые руки, тянулись ко мне, а шелест листьев под ногами звучал как рычание хищника. Ночь в лесу была живой, полна невидимых глаз и шепотов. Вдали слышались глухие рыки, и я ускорила шаг, сердце колотилось в груди, как бешеное. Я не знала, что меня преследовало, но чувствовала его дыхание на шее, слышала его шаги, приближающиеся с каждым мгновением. А ещё знала, что оно не одно.

Ветви цеплялись за мои волосы, царапая кожу, но я не останавливалась. Бежала, как никогда раньше человеком не бегала, молясь о том, чтобы найти выход из этого кошмара.

Вдруг, в густых зарослях увидела свет. Сквозь дрожь в руках я достала телефон, экран слабо мерцал, освещая дорогу. Теперь бежала к свету, надеясь, что это не очередная ловушка в этом лесу теней.

Вот как в воду глядела!

Кучей сбились крупные оборотни, это их глаза светились в темноте. Они были Дикими, покрытые грязью и кровью. И это были не волки! Ничего хорошего всё равно.

Поняла, что бежать уже поздно. Попала в ловушку, в объятиях ночи и зверей. Впереди эти, что бежало за мной, страшно представить.

Я погасила экран телефона, сунула в сумку и метнулась в другую сторону строну.

Ночь была густа, как чернила, и луна, спрятавшись за тучами, не светила. Лишь редкие вспышки молний освещали путь, превращая лес в жутковатый лабиринт. Я бежала, ноги словно сами двигались, подталкиваемые страхом, который сковывал меня, как ледяная цепь.

За спиной я слышала их шаги, тяжелые и неумолимые. Рычание, глухое и угрожающее, доносилось из темноты, заставляя меня ускорять бег. Я слышала когти, клацающие по камням, хруст ветвей, что ломались.

И опять свет впереди. Не яркий, а тусклый, мерцающий, словно экран телевизора в чужом окне. Я выскочила к очередной скале этой чащи леса и наткнулась на заброшенный дом. Строение было старым, обветшалая деревянная часть, но вот остальная часть пряталась в скале. И свет лил между досок.

Я бросилась к дому, сердце колотилось в груди, как птица в клетке. Дверь была распахнута, словно звала меня войти. Я не раздумывая переступила порог… А света не обнаружила.

Включила фонарик на телефоне, осветив тяжёлую дверь. Закрыла её срочно, на засов железный. Потом увидела ящик, навалилась на него и подвинула, упираясь в каменный пол ногами. Со всех сил, лишь бы дверь припереть.

Задыхаясь, решила оглядеться.

Запах пыли и гнили висел в воздухе, смешанный с чем-то еще, чем-то, что заставило меня замереть. Это был запах крови и мяса. Я оглянулась, пытаясь найти источник света, но он исчез. И медленно гас экран моего телефона, потому что заряд закончился.

Но я вроде уловила: в доме я одна.

Хорошо, что окна тоже были закрыты. Наощупь прошла глубже в дом. Вокруг меня темно и сыро, и я не могла услышать ничего, кроме звука собственного дыхания.

Боже, дожила, я чувствовала клаустрофобию, которая постепенно нарастала, и я впадала в панику. А может это от того, что за дверью, которую я припёрла невесть чем, каким-то элементом мебели, начали рычать крупные звери.

Я знаю!

Знаю, что там собрались самцы-оборотни. И они – Дикие! То есть ждать от них хоть капли человеческого не стоило.

Я не видела света, и не было свежего воздуха. Заключена в этом маленьком пространстве, которое начинало казаться мне все более и более тесным. Но это единственное укрытие, что встретилось мне на пути в тёмном лесу.

Выкрали из мира людей, бросили на верную смерть. Кажется, голова начинала кружиться, затрудненное дыхание. Я хотела кричать, но моего голоса неслышно.

А это не сон?

Нет-нет, я ещё в своём уме. Просто не полностью «уснула», и теперь мне придётся «просыпаться»

Такое одиночество! Я брошена. Чувство отчаяния преобладало над моим разумом. Я стояла в темноте, окруженная стенами, которые, казалось, падали на меня.

Где я? Что со мной?

Я пряталась в доме, что встретился на моём пути, а за дверью дикие звери?

Сейчас разберусь.

Но их рычания все громче и громче, сбивали мысли. Они хотели ворваться внутрь и схватить меня, но передрались. За самку.

А самка – я.

Дрожа от страха, не зная, что делать, я прошла вглубь дома.

Внезапно увидела перед собой книгу, её страницы излучали мягкий свет. Это она светилась, давая мне знак, когда бежала по чаще леса!

Она лежала на столе. Не светилась ещё минуту назад, а теперь… И запах колдовства, как перед грозой, пронизан воздух озоном. Даже звуки дерущихся зверей уже не беспокоили.

Вернулась в мир оборотней из мира людей, и не могла прийти в себя.

К такому не сразу привыкнешь.

— Просыпайся, — попросила я свою волчицу, что спала внутри уже много лет. — Иначе погибнем.

Она услышала, но пробуждение будет медленным, ещё долго придётся существовать в этом месте простой женщиной.

Я аккуратно взяла книгу в руки, полистала её. Крупная, переплёт надёжный, но каждый лист, чуть светящийся, был пуст.

В темноте найти свет – это чудо. Волчьего зрения у меня тоже не осталось. Я – Спящая волчица.

А за дверью продолжал гудеть устрашающий рёв, вопли почти человеческие. Там битва ни на жизнь, а на смерть. Кого-то явно замочили. И мне жутко.

Я шмыгнула носом, вытерла слёзы и залезла в свою походную сумку. Там лежала ручка. Сняв колпачок, я нагнулась над столом и начала ровно писать на первой странице:

«Меня зовут Дарья Петровна Сумерла. Я взрослая волчица-оборотень, мечтающая «уснуть» и остаться человеком навсегда. Меня выкрали из мира людей и выпустили одну в глухой Лес. Я нашла этот дом, спряталась. Что будет со мной дальше, я не знаю, за дверью ревут Дикие. Они не оставят меня в живых. Мне страшно, потому что я не могу обернуться и постоять за себя. Возможно, это последние минуты моего…»

Вернись, Сумерла!

Так. Соображаю. Он – волк, закрепивший истинную пару. Если он нормальный, а не порочный, то он никогда мне не причинит вреда. Был бы порочный, уже бы грохнули. А изнасилование значит, что мы слегка одичали.

Ничего так слегка… Отомстить бы за всё, но это невозможно, а значит сейчас во славу всего волчьего племени буду страдать и любить это животное.

Я могу не справиться. Для него я сейчас Дамка, волчицы во мне не чувствует.

— Дамиан, я голодная! Меня надо накормить!

Пальцем в рот показывать побоялась. Кто его знает, может поймёт неправильно. А его дубину в рот я точно не хотела брать. Он меня разорвёт. И так-то пострадать пришлось.

Он не двигался. Смотрел, закинув голову, круглыми удивлёнными глазами. Потом вроде понял чего-то там, посмотрел по сторонам, прислушался, нахмурился.

У него такая мимика!

У него такие эмоции отображались на лице, что если он не говорит, то я в любом случае пойму.

Альфа был ошарашен, удивлён, восхищён. Брови прыгали, улыбка мелькала. Отвернулся и ушёл. В лес.

На охоту?

Чёрт, это было тяжело.

От пережитого кошмара я заплакала и , обессилев, села на зелёную траву. От плаща остались лохмотья, его я сняла. Расстегнула сапоги. Взяв ручку, подтянула к себе Волчью книгу.

Выбрала середину её и написала:

— Купаться безопасно?

— Да, — появились буквы.

Ну, я тогда искупаюсь.

Оголившись полностью, я оставила вещи на берегу, и, раскрывая руками заросли кустов, медленно стала входить в реку.

Оглянулась по сторонам. Тишина. Никого не было. Тогда выгнулась, чтобы на попку свою упругую глянуть. Остались от шрамов розовые полосы. Тоже неплохо регенерировала, но нужно лучше.

Я оборотница, с длинными светло-русыми волосами. Готова дальше сражаться за жизнь. И за Альфу. Вот бы познакомиться с ним, как с человеком. Но судя по всему, он застрял конкретно в звере. Провела по своему телу с тонкой кожей цвета слоновой кости, оно было гибким и грациозным, как ветка ивы, склонившаяся над водой. Не сломил меня мир людей, хороша.
Опустилась в воду, которая была прохладной и прозрачной как хрусталь. Вода обнимала мой стан , смывала усталость и уносила тревоги. Я оттолкнулась от каменистого дна и поплыла, легко и свободно, наслаждаясь тишиной и красотой мира оборотней. Я забыла о людях, о своих заботах. Сейчас я лишь часть природы, часть этого волшебного места.

Нырнула, и там тишина и полёт в невесомости.

Всплыла на поверхность, и лицо осветило золотыми лучами солнце. Лёжа на глади реки, я смотрела на небо, чувствовала себя счастливой, полной покоя и гармонии.

А казалось бы, должна была сходить с ума после произошедшего. Так бы и было, но я точно знала, что будет дальше. И природа благосклонна к разумным волчицам, мы зрим в будущее.

Вышла из озера, тело было мокрым, волосы спадали на лицо. Так обсохла в лучах солнца. Тепло здесь, к обеду даже жарко стало.

Попив воды, натянула платье.

****

Закат окрасил небо в багряные и золотые тона, прогоняя последние лучи солнца сквозь густую листву. В тишине леса, где только шелест листьев нарушал спокойствие, я насобирала веток. Лицо немного жгло, кажется, я на этом солнце перегрелась. Загорелой буду как Альфа наш.

Куда унесло?

Нашла подходящее место, укрытое от ветра на берегу реки и принялась за дело. Сначала разложила сухие ветки и листья, затем наложила на них несколько более толстых палочек, и наконец сосредоточилась.
Рукой водила, выбивая из себя колдовство. Нити внутри были, но двигаться отказывались. А нельзя было «спать» дальше. Сумерлу необходимо было вытаскивать.

Промучившись около часа, я достала зажигалку и подожгла свой костерок.

— Плохо, — ругала сама себя. — Очень плохо, дорогая. Альфа придёт, пожалуюсь на тебя.

Сумерла вроде шевельнулась где-то внутри меня, и я усмехнулась.

Пламя, сначала слабое, постепенно разгоралось, превращаясь в яркий костёр. Я улыбнулась, глядя на огонь, который танцевал в моих рук, как живой зверь.

Шел. Альфа возвращался. Человеком в сгущающемся сумраке, нёс на плече здоровую тушу оленя, и клыками рвал с кости сырое мясо.

Улыбнулся широко, светились белизной зубы на окровавленной грязной роже. За ним шли волки, они обычные звери. Прицепились за старшим.

Я достала небольшой нож и поманила своего охотника. Деян Весеньевич подошёл ближе и скинул тушу оленя передо мной. Поморщился, заметив нож в моей руке, и начал когти выпускать и тушу оленя разделывать.

— Другое дело, — строго обращалась к нему. — Сейчас поем, поговорим.

Я нанизала на ветку небольшой кусок, филейную часть, помягче и подвесила над огнем. Мясо медленно прожаривалось, наполняя воздух своим аппетитным ароматом.

Я наблюдала за пламенем, слушала треск дров, и чувствовала, как тепло огня проникает в моё тело. Дикие звери и Альфа, рядом с которым чувствовала себя надёжно укрытой, под защитой, и этого не отнять. Создавалась какая-то домашняя атмосфера.

В лесу было тихо, только ветер шелестел в листьях, и иногда можно было услышать крик ночной птицы.

Когда мясо было готово, сняла его с колышка и ела, наслаждаясь вкусом. Соли не хватало, так я её с собой взяла.

Ну, полный кайф!

Пила чистую воду из бутылочки, и чувствовала, как силы возвращаются.

Посмотрела на небо, которое было уже усеяно звездами.
— Просыпайся, Сумерла! — тихо попросила я. — Ты же так хотела, чтобы я осталась волчицей. Ты же всё для этого делала, и до конца оставляла меня такой.

Я смотрела на своего истинного, на своего Альфу. Не бросался на меня. С каждой минутой он нравился мне всё больше. Седина его нисколько не портила. Даже солидно. Кроме того, волосы его начали темнеть. Это от присутствия истинной пары. Он менялся и получал силы, как собственно и я. Мне нужно было сейчас сделать последний рывок, чтобы Сумерла хоть немного начала проявляться. У Дамиана Весеньевича красивые черты лица – острые и хищнические. Мне всегда нравились такие. И не только потому что я волчица, возможно это было ещё и с детства, считала, что острый вытянутый нос, выпирающие скулы , большие рты – это что-то классическое и приятное мне.

Альфа в мире людей

Жил в глубоких лесах, где ветви шумели, а звери доминировали, дикий человек. Он знал каждый уголок своего леса, каждое дерево и каждое животное. Его домом была пещера, где он спал под звездами и слушал пение птиц.

И тут такое!

Сколько лет он не видел мир людей? И не спросишь, в ответ матерщина на старославянском.

Ему неожиданно стало любопытно, что же такое это за место, где живут люди. Альфа сам вступил на дорогу, ведущую к городу, и начал идти вперед. Потом присел у обочины, трогал асфальт и попробовал его на вкус. Вот в таком положении поднимал исподлобья глаза, диким зверем глядя на проезжающие машины.

Люди в машинах пугались его внешности – грязный, волосатый, с хищным взглядом. Но оборотень не хотел никому навредить. Он просто был удивлен и зачарован этим новым для него миром.

— Дамиан Весеньевич, это машины ездят. Повозка, закрытая коробка. Нам придётся на них прокатиться. Ты как?

Не понимал слов, но он чувствовал доброту и тепло, которое исходило от меня. Я ему знаками объясняла, что к чему.

Господи, у меня материнский инстинкт проснулся! Я ещё и преподаватель. Это моё!

— Ты мой, — усмехнулась я, не сомневаясь в том, что он запомнил мои слова, а поймёт потом. — Да тут сразу с тобой в психушку загремишь! Я тебя умоляю, только мотыгу свою никому не показывай. Ладно?

Он походил на какого-то солиста рок-группы или вообще: смесь бомжа, психически ненормального и косплеера. Альфа настолько колоритный, что естественно все смотрели на нас. Я отводила взгляд людей и он, кстати, тоже это делал, но всё равно нет-нет да кто-нибудь уставится.

И хорошо, что мы у трассы, не так много народа. Но сейчас поедем в город. А это! Это его впечатлит. И так мой лохматенький подрагивал от звуков и запахов.

Я, взяв Дамиана Весеньевича за руку, тащила за собой, а он опасался всего. Как волк в цирке. Не освоился.

Мимо нас проехал небольшой автобус, с занавесками на окнах. Жёлтый, с надписями какой-то группы, по всему корпусу гитаристы нарисованы.

— Ну, конечно, — фыркнула я. — Подобное притягивает подобное.

Из автобуса прямо на поле, там, где уже растаял туман-портал, из которого мы вышли, вывалила группа неформальной молодёжи. Кочевой народ с восторгом смотрел на нас.

— Здоров! Вы откуда такие нарядные? — посмеялся молодой человек, внешне мало чем отличающийся от Альфы всех волков. Джинсами в основном. Босоногий, невысокий, тощий, весь в каких-то фенечках и бусах.

— С вечеринки, — ответила я. — В город хотим попасть. Подвезёте?

— Похоже, дед твой упоротый, — хохотал парень, глядя, как Дамиан колёса автобуса трогает. — Если запрещёнки нет с собой, то довезём.

— Отлично, осталось дедушку уговорить, — я взяла Дамиана Весеньевича за плечи и попыталась поднять. — Надо в автобус.

Решили попытаться уговорить дикого человека с ними поехать. Это группа бродячих артистов, среди них были девушки и парни, все молодые. Им по приколу такое чудо, как мой Альфа.

— А он здоров?

— Не совсем. Ребята, только не трогайте его, у него гаптофобия. Я одна могу касаться.

Они предложили ему сесть в автобус и показать, что это за странное средство передвижения. Дамиан Весеньевич после некоторых уговоров все же поднялся в салон.

Я первая забежала туда и улыбнулась.

Салон автобуса бродячих артистов наполнен яркими красками и необычными деталями. От потолка свисали разноцветные лампочки, которые создавали атмосферу праздника и веселья.

На стенах висели картины с изображениями цирковых артистов и музыкантов. На полу ковры, половина кресел переоборудовано в кровати. Кресла и диваны обиты мягкой тканью в красных, синих и зеленых тонах.

Между сиденьями стояли цветочные горшки с яркими растениями, а на столиках расставлены кукольные фигурки и еда плохого качества.

Поначалу волк сильно напрягался и издавал странные звуки от страха, но постепенно начал привыкать к скорости и движению. Полез исследовать салон, забрался к водителю. Добрый парень с радостью показал ему, как пользоваться рулем и педалями, и дикий человек начал медленно, но уверенно вливаться в тему.

По пути удивлялся всему, что видел на дороге – другим машинам, людям, домам. Его лицо преображалось от изумления и удивления. И над ним смеялись. И он смеялся в ответ, пряча клыки.

Когда Вечерь впервые увидел город, он был поражен. Огромные здания, множество людей, шум и суета – все это было для него странным и непонятным. Из окон смотрел на прохожих, на магазины, на машины.

Явно город оставил в его душе отпечаток. Дамиан понял, что большой разнообразный мир людей изменился до неузнаваемости. Под песни и смех, Альфа переставал улыбаться, всё внимательно сканируя своим взглядом.

Я знала, что сейчас шёл тяжёлый процесс адаптации. Но шёл очень быстро! Это самый великий из колдунов, он впитывал, как губка, происходящее вокруг, ещё немного и начнёт ориентироваться.

— Ребята, чем мне вас отблагодарить?! — кричала я сквозь шум, и тут же попросила водителя, — на остановке нас.

— А деньжатами? — улыбнулся он.

— Не вопрос.

— Да я пошутил.

— А я нет, мне надо деньги скинуть, давай, диктуй номер.

Реально, денег было много, а жить я здесь не собиралась.

Весеньевича ещё вытаскивать пришлось. Ухватился за поручень одной рукой, а я за другую тянула его на остановку. Под раскатистый смех, всё же вырвала его и обняла тут же. Обвила руками за шею и прижала к себе.

— Дамиан, я рядом, всё будет хорошо.

— Хорошо, — окая, протянул он, из-под моих волос дико оглядываясь по сторонам.

И смех, и грех!

Но счастье во мне! Во мне радость безграничная! Мне очень много лет не было так легко!

До моего дома шли по парку. Хорошо, хоть никто не приставал.

— Восемнадцатый этаж, — предупредила я, заводя его в подъезд. — Давай поедем на лифте.

У кабинки лифта простояли полчаса. Он смотрел, как она открывается, как закрывается. Кабинка наверх поднималась, Альфа принюхивался.