Волчья Застава

Глава первая

Глава первая.

Всё началось с серой тени на кирпичной стене старой многоэтажки.

Нет, всё-таки с чемодана.

Или с мерзкого разговора в кафе?

Или со свадьбы.

Тень была серой и странной, чемодан – пронзительно-красным и на колесиках, кафе – дорогим, мороженое в нем — приторным, а свадьба – пышной. Как разноцветные части паззла. Разноцветные, разнокалиберные и разновидовые.

Платье маме творили на заказ. В лучшем ателье города. Теперь она может себе позволить.

Алиса еще помнила юную маму в синем джинсовом костюме – на старой фотке. Они там с папой такие молодые, красивые, счастливые, веселые. И вокруг – столь же юные друзья, студенты. И багряное зарево акации на заднем плане. Третий курс, ранняя осень.

На четвертом родилась Алиса — памперсы, бутылочки, бессонные ночи. И «испортила» всю дальнейшую жизнь мамы.

С тех пор та вечно отставала, догоняла и наверстывала. И отчаянно завидовала одиноким подругам-карьеристкам, родившим в тридцать пять. Кому это сейчас вообще надо? Зато лучшие годы жизни они прожили, а не поприсутствовали. Развлекались в ночных клубах, вволю путешествовали, радовались... сохраняли фигуру.

Свадебное платье в вип-ателье тоже шилось «вдогонку». Кипенное море белого шелка и кружев. Воплощенная мечта любой невесты.

Именно такой должна быть мамина свадьба. Самой лучшей, единственной в мире.

И теперь будет.

Можно точно сказать, что там было всего отвратнее. Всего хватало, конечно. Полный набор. Чего стоят напыщенные лица коллег мамы и новоявленного отчима. Или мамины диетически-высушенные заклятые подруги. А уж холуйски виляющие хвостами приглашенные официантки...

Но если спросить о главной мерзости, Алиса назовет жениха. А большинство «статусных» присутствующих – наверное, ее саму. Самую... пусть не отвратную, но откровенно там неуместную.

Натуральная блондинка Алиса появилась в вечернем изумрудном (в цвет глаз) платье, туфлях-лодочках, с макияжем, маникюром, клатчем, прической. Но всё равно логичнее смотрелась бы на той давней, «джинсовой» свадьбе. Среди веселых и небогатых сокурсников.

Туда бы она точно вписалась.

Не утешает даже, что попытавшемуся подбить к ней клинья нагловатому сыну конкурента-партнера холеный отчим небрежно дал отмашку. Парень даже был явно удивлен.

Дело вовсе не в заботе об Алисе. Просто она здесь ненадолго. Не вписывается. Пригласили, чтобы «сохранить лицо». Потом уберут. Насовсем и бесследно.

Чемодан ждал Алису уже по возвращении. Пока она торчала на свадьбе, кто-то покидал туда «самое необходимое». На свой взгляд.

И выставил его в коридор.

А с ним вместе теперь и саму Алису – усталую, в вечернем платье и туфлях-лодочках. В одиннадцать вечера.

- Смартфон давай сюда, – деловым тоном приказал отчим, мерзко ухмыляясь. Дверь в родную квартиру он загородил намертво. – И где твой ноутбук?

Алиса отступила на шаг. Но не в сторону лестницы. Падать спиной вниз — опасно.

- Будешь драться – загремишь в тюрьму, - еще откровеннее ухмыльнулся мамин безупречный избранник. – Ты же профи. Тебе нельзя.

- Попробуй отобрать, - вернула усмешку хорошая девочка Алиса, - и сойдет за самооборону.

- Черт с тобой. Расплатишься им с таксистом. Или еще чем – подешевле. У тебя это есть. Дешевка, но вдруг его даже столько устроит?

- Мам, - спокойно перевела взгляд на мать Алиса. – Это наш дом. Не его. Что ты делаешь?

- Тебе восемнадцать уже два месяца как, и ты всё еще здесь! – заорала вдруг мать. – А аттестат у тебя уже четыре года. А за девятку – все шесть. Ты уже шесть лет могла жить самостоятельно и кормить себя сама, а не тянуть из меня все соки!

- Кстати, - добавил отчим. – На твоей карте – ноль. Будет справедливо, если твоя стипендия хоть частично возместит затраты на твое содержание. А ты начнешь жизнь с нуля. С чистого листа.

Алиса действительно закончила школу в четырнадцать. Мама тогда так гордилась, что у нее «особенная» дочь. Так гордилась ее успехами. Алисе так казалось...

Больше ни у кого из маминых подруг не было подобной Алисы! Никакая другая мать и близко не достигла этой планки.

Только это уже прошло. Потеряло актуальность. Как любое надоевшее хобби.

И сейчас этот «статусный» урод подобрал время идеально. Для себя. Долго подгадывал.

И маме – плевать. Теперь — да.

- Ты хочешь сказать, что нанял хакера, чтобы под шумок украсть мою стипендию? - прищурилась Алиса.

Туда как раз вчера прыгнули деньги за все летние месяцы. Значит, их там больше нет.

- Я же сказал: пойдет как частичная компенсация. Ты ведь не готова вернуть сейчас всю сумму. Я уж молчу, какие проценты там набежали за восемнадцать лет – с учетом инфляции. Так что скажи спасибо, что тебе разрешили взять с собой купленные не на твои деньги вещи.

А иначе толкнули бы ее шмотки с Авито?

- Мама? – А та даже глаз не отводит. Только... одобрительно кивает. Своему избраннику. – Как ты могла?

- А вот как ты могла вертеть хвостом перед моим мужем?! – некрасиво взвизгнула мать. Так, что сквозь дорогущий салонный макияж проступили складки у рта.

- Значит, он именно так всё представил? – Алиса хотела сдержаться. Но вскипела против собственной воли.

- Да, я рассказал, какая ты бесстыжая и избалованная малолетняя дрянь! - откровенно усмехнулся он. - И не стоишь и мизинца своей матери.

- Он предложил мне спать с ним, - бросила Алиса, твердо глядя в глаза матери. – За деньги. Угрожал мне. Я не сказала тебе, потому что мне было противно.

И потому что мать любые намеки на неидеальность избранника обрывала сразу.

И не собиралась Алису слушать. Только не в последние месяцы.

И... вообще никогда.

Просто раньше дочь этого до конца не понимала.

Внизу ржаво щелкнула задвижка. Соседка с первого жадно прислушивается. Интересно же! Сериал в реале.

Потом столько можно рассказать всем знакомым...

Глава вторая

Глава вторая.

...Кафе – дорогое, тоже «статусное». Примерно как всё, что мама освоила три года назад.

Она долго к этому шла.

- Слушай меня внимательно. - Отчим выглядит, как всегда, безупречно. Безупречно-мерзко. - Я тебе – не сопливый пацан Вася из подворотни. И дважды не повторяю и не предлагаю. Ты намекала. Ты корчила из себя черт знает что. Хочешь и дальше хорошо жить и вкусно есть? Хочешь по-прежнему жить в тепле, учиться в универе – будешь разумной. Нет – отправишься в канаву. Где таких, как ты, быстро применят по назначению, но дешево, грубо и – кучно. Мозгами ты не блещешь, но когда-нибудь даже такая недалекая курица оценит, как ей повезло.

Алиса сумела не выплеснуть ему горячий кофе в лицо. Наверное, чтобы не терять собственное.

Или не загреметь отсюда прямо в полицейский участок. Никто ведь отчима сейчас не слышит. Зато все увидят ее нападение.

А мама никогда не поверит...

- Мне жаль маму, - ровный-ровный голос.

- А зря жалеешь. Ее я не брошу. Интересная баба с неплохим телом... для ее лет. Неглупа, умеет себя подать, можно представить деловым партнерам. И специалист вполне годный. А у тебя – только молодое, гладкое тело и смазливая мордашка. И больше ничего. Ты еще лет пять, как минимум, - просто кукла. А то и десять. И потому таких, как ты, такие, как я, берут и используют. А потом вышвыривают, как разовый презерватив. Но я умею ценить, что беру.

- Еще раз посмейте мне предложить что-то подобное — и огребете в морду. Вы меня поняли?..

Кажется, слово «огрести» Алиса произнесла вчера впервые в жизни. Разве вежливые, воспитанные девушки должны его знать?

Она даже не записала этот вчерашний омерзительный разговор. Просто не ожидала его. Чего угодно, любых угроз, но не этого.

Да и что тут предъявишь? Даже заявления об изнасиловании стараются не брать и откровенно ржут в лицо. А тут – что? Смотрел раздевающим взглядом? Пару раз задел плечо или бедро? Взрослой девице? Вроде бы, случайно?

Да случайно, вот и всё. Примерещилось. Или... придумала специально. Придумала же, да? Нафантазировала себе?

Ночь не спала, ворочалась, думала, как его вывести на чистую воду самой.. Днем попыталась заговорить с мамой... ничего не вышло.

А вечером просто пошла на свадьбу. Потащилась.

На что надеялась? Что он побоится ее угроз и отстанет? Ведь в морду-то Алиса способна врезать на самом деле.

Единственное, на что способна, в общем-то. Потому что во всём прочем — овца овцой.

Хорошо, что летом на улицах светло. И тепло. И дождя сегодня нет. Везет Алисе, как... как мужику из старого анекдота. «Парашют не раскрылся — не повезло. Рухнул в воду — повезло. Это оказалось болото — не повезло. Именно сейчас его вычерпывают экскаваторным ковшом — повезло...»

И даже серых теней на стенах больше не мерещится. Их там и не было никогда. Показалось — и всё тут. Нервы.

- Надя, - с боем отвоеванный смартфон соединил с лучшей и единственной подругой. Та взяла трубку сразу, несмотря на половину двенадцатого. – Я к тебе. Можно?

Та не удивилась. Алиса горько усмехнулась: этот лощеный урод просчитал не всё. Он слишком верит Алисиной матери. А та и сама знала лишь о боевых искусствах.

С Надей Алиса дружила с первого курса. Со своих четырнадцати лет. И день рождения они всегда отмечали в кафе – Алиса же получала стипендию. Повышенную, как отличница.

И откладывала деньги с первого курса. Потому что мечтала, получив диплом, наконец уехать подальше. Куда-нибудь за три-четыре области — не меньше.

И стипендия, и подработки – всё туда. Вкладом в будущее.

Жаль только, Надя будет далеко.

Жаль денег на стипендионной карте. Но, судя по приложению, до счета в совсем другом банке отчим не добрался. Да и счет там застрахован.

Про стипендионную-то мать знала давно. А значит, и ее новый муж теперь — тоже.

А еще наличная заначка хранится у Нади в квартире. Вместе с ноутом. Алиса оставила его там, когда переодевалась в вечернее платье. Так, на всякий случай. Чтобы в ее отсутствие не взломали переписку.

Этот козел со своей... козой думали, что выставляют на улицу без гроша посреди ночи тихую, домашнюю девочку. Неприспособленную к жизни. Без единого друга. И даже смартфон собирались отнять.

Сволочи, конечно... но, к счастью, туповатые.

Когда-то сразу после развода с отцом мама назначила Алису «лучшей подругой». «Единственным родным человеком». Той, кому можно в любое время изливать душу и горько плакать в жилетку. При этом у «жилетки» права жаловаться в ответ нет. Ее роль определена изначально.

Жаль, Алиса этого не понимала сразу. И ждала от матери того, что та дать не могла и не хотела. У нее этого просто не было.

Но зато и об Алисе мать знала ровно то, что видела сама. Верхушку айсберга. Лично придуманный, удобный образ.

Жаль, айсберг – недостаточно глубок. Алиса предпочла бы иметь за душой полную колоду козырей. Успеть накопить побольше.

Увы, того, что сумела сохранить, хватит, чтобы выжить. Но не отомстить. А Алиса прямо сейчас возжаждала именно этого. Она впервые за всю жизнь по-настоящему захотела отплатить. За весь сегодняшний день. И за то кафе — тоже. За себя. И за свое трусливое молчание.

Огромное серое пятно Алиса вновь заметила краем глаза. Неровное, в подступающих сумерках. Явно оставленное на боковой стене многоэтажки небрежностью строителей. На сейчас оно похоже на хищного зверя, затаившегося на стене в засаде. Громадную, жуткую, голодную мокрицу.

Ощущение, что вокруг осыпается привычный мир. И шагаешь вперед уже по бритвенно-острым осколкам. Чувствуешь, как они режут ноги.

Слышишь оглушительный звон в ушах.

Может, потому и мерещится... всякое. Грязь — даже на стенах окружающих домов.

Но сегодняшний вечер всё равно ни одна самая грязная клякса не переплюнет. По степени омерзительности.

Глава третья

Глава третья.

В универ Надя волосы укладывала, но дома предпочитала две короткие пепельные косы. Густющие — Алисиным подвитым на свадьбу локонам до такого далеко.

Надя сидела в привычном кресле, укутавшись в легкий плед. И читала... нет, не развлекательный роман. Учебник! Опять что-то из программы следующего года. А то уже и к госам готовится? В конце июня?

Алиса за пределами учебы предпочитала фэнтези. Но для Нади даже слово «отдых» означает «работать не сидя, а лежа».

Квартира подруги — будто застывший в стазисе мир. Ничего за четыре года не изменилось. Только немного добавилось.

Все вязаные игрушки на месте. Вышитые лебеди в рамке — на полстены. У Нади на них когда-то ушло полгода.

- Надь, лето же, - не сдержала улыбку Алиса. Несмотря на всё, что сегодня случилось!

- Вот именно, - серьезно заметила подруга. – Когда еще готовиться, если не сейчас? Потом опять времени не будет. Зашьемся. Госы — это тебе не шутка. И диплом еще сырой. Пошли чай пить. Я пироженок купила. Эклеры со смородиной ведь всё еще любишь?

Они оказались еще теплыми. Значит, Надя специально за ними бегала! В круглосуточную пекарню за поворотом. К приходу Алисы.

Вообще-то Алиса терпеть не могла делиться проблемами. Не любила и не умела. Другое дело – после, когда ты их уже решил. А не сразу, чтобы потом краснеть, какой была растерянной идиоткой.

Но сейчас Надя стала надежным якорем в бурном море, и промолчать не получилось. И Алиса — под травяной чай и эклеры - рассказала обо всём. Включая кафе.

- Это норм, что ты решила найти работу, - Надя переставила чашки в раковину, жестом отметя попытки подруги помочь. - У нас на курсе уже в прошлом году некоторые постоянно подрабатывали, помнишь?

Да, только они не были отличниками. И не шли на красный диплом.

Может, кому-то и не нужно готовиться совсем. Прочли на лекции — и навсегда запомнили. Бывают же такие гениальные таланты. Но Алиса к ним не относится.

Впрочем, сейчас всё иначе. Лекции – только до Нового Года. Потом госы и диплом.

Но даже первое полугодие нужно еще прожить. Если удастся достать место в общежитие – отлично. Но у Алисы городская регистрация. И даже если мать ее выкинет в судебном порядке – тоже проблема. За жизнь без регистрации штрафанут, если что, тоже Алису. В любых своих проблемах виноват в первую очередь ты сам.

Да и тренировки бросать жаль. Не исключено, что именно они спасли Алису – от куда более наглых и откровенных приставаний. Всё же реально огрести в холеную морду не хочет никто.

- Алис, тебе же не обязательно идти в официантки. У тебя ведь неполное высшее.

- Неполное высшее филфака, - Алиса реально оценила шансы.

Нет, можно, конечно, попробовать секретарем или администратором. Но не раньше января. Как такое совместишь с очной учебой? Какому работодателю нужен лишний головняк?

За окном — чей-то дружный веселый смех, шутки. Молодежь гуляет.

Алиса тоже могла бы так же — с Димкой. Если бы ее характер проснулся пораньше.

- А о школе ты не думала? – Надя невольно поежилась. – Конечно, там та еще палата номер шесть, но ты ведь – не я. Ты всегда была общительной. И практика у тебя прошла без проблем.

Чего? Общительной «рубаха-девицей» Алиса была разве что на фоне Нади. Не быть ни с кем в контрах – еще не значит заводить друзей направо и налево. Алиса вообще раньше была в шаге от того, чтобы не дружить ни с кем. Если бы во всём слушалась маму, конечно.

Если бы продолжала лезть из кожи вон, добиваясь недостижимого. Маминой любви и одобрения.

Да и «без проблем» вышло лишь потому, что на задней парте безвылазно сидела штатная русичка. Как в очередном анекдоте: «За моей спиной обнаружился охотник с настоящим ружьем».

В окно светятся огни соседнего дома. Там тоже не спят. Лето.

И... Алиса поморщилась. Да что ей сегодня без конца эта дрянь-то на стенах мерещится, а? Рваное грязно-серое пятно метр диаметром примерно - между двумя красными застекленными балконами. А сейчас ощущение, что очередная мерзкая «мокрица» еще и пошевелилась.

Алиса крепко зажмурилась, снова открыла глаза.

Правильно: нет там ничего — и не было.

- Надь, но у меня же еще диплома нет. А там своих хватает. Сейчас все за места держатся.

- Русисты везде нужны, как и математики. Ты же не химичка и не историк. И у нас в группе углубленный английский.

- Вот уж кого навалом, так это готовых выпускников ин-яза, - рассмеялась Алиса. – И английский сейчас не знают разве что древние старики в глухих деревнях.

- А вот это ты зря, - теперь смеется уже Надя. – Сразу видно: родом из крупного города. У нас, поверь, его толком не знали не только бабушки, но даже мои бывшие одноклассники.

- У вас же был иностранный...

- С пятого класса, а не со второго, как у тебя. И знала бы ты, как он велся... Меня чуть принудительно в немецкую группу не запихнули, потому что туда никто не хотел идти, а ставка нужна. Так что не «велось», а одно название. Но некоторые не брали даже ту малость, что им дают.

Какая же Надька все-таки молодец! У нее железная воля. А Алиса еще смеет ныть. Она хоть не выросла в глухой дыре, где нормальное образование себе зубами выгрызать нужно.

Немудрено, что Надя дополнительно занимается даже в летние месяцы. Она просто так привыкла! С детства.

И подумаешь, не будет красного диплома. Всё равно Алисе аспирантура вряд ли светит. Там уже места распределены. И Алиса — вне игры, хоть с красным дипломом, хоть с серо-буро-малиновым.

А в школу с любым возьмут, если место будет. Там всё равно главное — опыт.

Он главное — везде.

- У Катьки тоже не было еще диплома, но ее взяли. Она правда уже была на пятом, после госов, но это как раз неважно.

Да, Катька, Надина двоюродная, действительно отработала в школе два месяца – между госами и дипломом. Потом ушла.

Отличницей, в отличие от сестры, Катька не была никогда. Но, благодаря ей, Надя знала предметы и список литературы старших курсов заранее.

Глава четвертая

Глава четвертая.

Перезванивались с отцом они не чаще раза в месяц. А то и просто перекидывались эсэмэсками. Папа никогда не был особо разговорчив.

Лично они в последние три года виделись тайком — дважды, когда он приезжал на день в Алисин город. Однажды даже совпало с Алисиным шестнадцатилетием.

Раньше, с самого развода, просто не удавалось: мамины крики-истерики-угрозы-«скорая».

Даже переписываться прежде не получалось. Мама слишком часто и скрупулезно просматривала всю переписку Алисы и все звонки.

До университета Алисе и в голову не приходило ее ослушаться. Или завести второй, запасной телефон.

Единственным исключением стали боевые искусства. И то лишь потому, что маме хотелось, чтобы ее «уникальная Алиса» и в этом отличалась от других, «обыкновенных». Чтобы можно было похвастаться лишний раз. Небрежно так. Подчеркнуть, какая она сама замечательная мать.

Если бы когда-то Алису оставили с папой, какой могла бы стать ее жизнь? Совсем другой, это уж точно.

- Пап, как вы там?

Семь лет назад он снова женился. А спустя всего два года его жена умерла, оставив ему на воспитание дочку от первого брака. Карину.

- Дочка, я тут приболел...

- Пап... – Алиса растерялась.

«Пришла беда – отворяй ворота»? Почему бы бесконечным проблемам не обзавестись совестью? И честно не валиться по очереди, а?

- Да ничего серьезного, надеюсь. - У него даже голос непривычно слаб. - Пока даже в областной центр не направляют. Говорят, нет оснований. Только я тут под этими иголками шелохнуться толком не могу.

Что?!

Алиса не смотрит сейчас в окно, но почему ощущение, что там опять на стене напротив шевелится мерзкая серая клякса?

- Пап, что тебе дают? Диагноз какой?

- Говорят, гепатит. Да я желтый весь, двадцать кило сбросил.

И молчал! Сколько же времени?!

Будь Алиса рядом с папой, она бы такого не допустила!

- Пап, я еду. Завтра же.

Лучше бы прямо сейчас. Но ночных поездов туда не водится. Даже с пересадкой. Только вечерние.

И самолеты напрямую не летают. Даже в областной центр — не то что в папин район.

Почему ты так далеко живешь, пап? Потому что они с мамой тоже предпочли когда-то разбежаться за три-четыре региона? Когда она вернулась к своим родителям.

- Дочка, прости. Меня тут уже ругают, что ночью звоню. Но я испугался вдруг...

Разрыв связи.

Тишина. Пугающая, как серая клякса на стене. Как одиночество. Как предательство.

«Абонент вне доступа».

Папа испугался? Что же с ним там стряслось — еще?

И как назло доставшая уже сегодня серая «клякса» так и встает перед глазами — только уже не по ту сторону Надиного двора. Почему-то то ли мерзко колыхается на стене старого папиного дома, то ли ползет к окну унылой больничной палаты.

Да что это за глюки уже, в конце-то концов?

И... черт, Алиса даже не спросила, с кем осталась Карина, если папа в больнице? И уже явно не первый день.

Сколько ей сейчас? Тринадцать? Четырнадцать?

Алиса никогда ее не видела.

У Карины в Сети закрытый профиль. И сообщения могут посылать только друзья. А на попытку Алисы зафрендиться Карина так и не ответила.

Но почему папа молчал столько времени? Неужели... настолько был уверен, что от Алисы толку не будет?

Когда он в последний раз кидал обнадеживающую эсэмэс, ему уже было плохо.

- Ты бы сначала всё же заехала в Министерство образования утром, - осторожно предложила Надя. – Запишешься у них, координаты оставишь. У отца ты можешь застрять надолго — раз он серьезно болен. Все вакансии уже разберут.

Подруга абсолютно права. Надо завтра просто встать пораньше и...

Так, ближайший поезд завтра в семь вечера. Всё Алиса успеет.

А лишние вещи оставит у Нади. Или даже возьмет с собой. Тут брать-то нечего.

В чемодане Алиса не обнаружила даже ручной сумочки и зонтика. Не говоря уже о верхней одежде или обуви. Мама (или по ее приказу домработница Таня) напихала в чемодан своих старых, надоевших, вышедших из моды маек-блузок-летних брюк. Тех, что собиралась выбросить. Алиса их до этого как раз уже видела в соответствующем пакете.

Без запасного нижнего белья Алисе тоже в дальнейшем предполагалось как-то обходиться. Как и без зубной щетки и пасты.

Хорошо, что часть одежды была у Нади. Как и сумочка. И запасной зонтик. Иначе пришлось бы покупать с нуля абсолютно всё.

С того нуля, что предполагался на Алисиной взломанной стипендионной карте.

И — ни копейки до середины сентября.