Волк из темного леса

Глава 1. О подозрительном женихе и царской милости

- А говорят, он старый, - Баженка накручивала на палец конец косы, то и дело привставая на носочки, словно надеясь что-то разглядеть на дороге. – И кривой, говорят. И горбатый.

Василина только вздохнула тяжело. Даже если так, выбора у нее все равно нет.

- Будешь болтать, тебе такого же найдем, - буркнула она.

- А мне-то за что? – Баженка даже на месте подпрыгнула, развернулась к княжне. В глазах разом сверкнули возмущение и ужас. – Небесная матерь! Что я сделала-то? Мне не надо!

Василина подняла бровь, изображая полнейшее удивление.

И Баженка смутилась, губу закусила.

- Ох, - дернула себя за косу. – Прости, княжна.

Василина, между прочим, тоже ничего плохого не сделала. Но если ей действительно подсунут такое чудовище, то сделает обязательно, терпеть не станет. Этот жених ведь не в наказание ей послан, а как раз наоборот. Он, говорят, приближенный царя, но не из родовитых, а то и вовсе из простых, потому что толком ничего не известно. Но сам всегда верно служил царю, за что царь решил отблагодарить. А у Василины… так вышло, что отец и братья погибли. Один брат в поход ушел и не вернулся, второй – здесь, в лесу… Отец прошлой зимой в горячке слег и не встал больше. А больше никого и нет.

Поэтому государь милостью своей послал Василине мужа, лучшего во всем царстве. Так и написал. И Василина еще радоваться должна.

А она вот не радовалась.

Впрочем, кривого и горбатого она бы пережила, это не главное. Да и не старый, Есиславу чуть за тридцать. Это Баженка девчонка глупая, ей все, кто старше двадцати – старики, самой пятнадцать только. Но Василина взрослая, ей как раз под стать будет.

Даже наоборот – ей не смазливый мальчик, ей сильный и опытный мужчина нужен, а то в лесах у них тут… ну, непонятно что в лесах творится. Нежить лесная подниматься начала. Ей жених для дела нужен. А любовь… Какая ей любовь? Она за людей отвечает.

Да и не в возрасте дело.

Только говорят, этот Есислав – сам тварь еще та. И царскую любовь не подвигами и честной службой заслужил, а доносами и кровавыми расправами над царскими врагами. А другие говорят, что вовсе и не любовь, что царь его как раз подальше в леса сослать решил, чтоб при дворе глаза не мозолил и не напоминал лишний раз, как трон был получен. А вспоминать там… как Есислав этот едва ли не самолично сдирал с врагов шкуры и сажал на кол, выжигал глаза, вырывал языки и много чего еще делал во славу государеву. Только правда это, или брешут люди, Василина знать не могла.

Но от одной мысли, что придется жить с таким человеком, пробирала дрожь.

Пусть только попытается здесь свои порядки устанавливать, она найдет управу. Леса вокруг темные, а в лесах волков много. Да и не только волков. Костей потом не соберешь, концов не найдешь. Матушка не одобрит, конечно, но матушке знать и не обязательно. Василина вон, воеводе Тихомиру намекнет, и сгинет царский ставленник в темных лесах.

А пока стоило на этого Есислава посмотреть.

Вот-вот приехать должен. Данька как раз с Волчьей балки прискакал, сказал, что в трактире Есислав остановился, в дне пути. А Данька как раз всю ночь скакал, чтобы им тут сказать, чтобы за день успели приготовиться к встрече. Сам-то Данька волков не боится, у него, говорят, в роду есть… хотя никто не видел, чтоб оборачивался. Далеко в роду, видать.

Но будущий князь, говорит, ему сразу не понравился. Про старого и горбатого, небось, тоже он Баженке наплел. Данька приврать любит… даже не приврать, приукрасить от души.

Вот сейчас на башне сидит, высматривает.

Совсем темнело уже, а все нет. Или Есислав решил не ехать сегодня? Кто знает, какие у него планы. Отдохнуть решил? В трактире погулять? Решил подготовиться к встрече? Что-то не нравилось это Василине. Не одна из версий не нравилась.

Она извелась вся. Хотелось уже посмотреть на него и все для себя решить.

Подготовились уже, а его все нет.

Данька там на вышке тоже нетерпеливо приплясывал, вытягивая шею.

Не приедут? Пойти в дом, что ли… Уже почти решила, что сегодня нечего ждать.

- Едут! Едут, княжна! – услышала вдруг.

Их было четверо.

Василина даже сначала подумала – это не они, кто-то еще. Не может такого быть. Есислав должен приехать с дружиной… ну, хоть десяток людей с ним быть должен. Тем более, что Данька говорил, они весь трактир заняли, их много. И куда делись остальные?

Будущий князь чуть впереди, кафтан расшитый золотом, так и блестит, словно на параде… только кровью заляпан весь.

На них напали?

Собаки залаяли, завыли со всех сторон. Кажется, все собаки в крепости решили подать голос. Что за…

- Волки, - мрачно сказал Тихомир, неслышно подошедший сзади. Василина даже вздрогнула.

- Что?

- Трое из них волки, - сказал Тихомир. – Четвертый… не пойму. Вам бы может зайти внутрь, княжна? Мы сами встретим.

Кивнул своим, чтоб подошли ближе.

Глава 2. О волках и раскрытых секретах

Как бы ни хотелось Василине поговорить с матушкой, но после ужина та подозвала к себе Есислава, обсудить наедине, на Василину шикнула только: «Потом, сейчас не время». А как с Есиславом закончила, велела к себе Тихомира позвать. И до глубокой ночи обсуждала что-то с ним. Впрочем, если дело серьезное, Василина вполне могла понять – не до нее.

А дело серьезное, это точно.

Только поделиться сомнениями не с кем, о таком не стоит болтать. Баженке только намекни, она тут же как сорока разнесет. Не умеет она язык за зубами держать.

Подумать самой? Тут она что угодно придумать сможет, но правда останется далеко.

Поэтому и решила сама к Есиславу постучать.

Хотя ведь не Есислав он, но как иначе называть, Василина пока не знала.

Под дверью видно было полоску света, свечка горит, значит спать жених еще не ложился.

Постучала осторожно. Но нет, никто не ответил. Тихо. Только вроде шорохи какие-то… Что там? Наверно, не стоило, но тут дверь приоткрылась сама. Василина чуть толкнула ее… или не чуть? И дверь приоткрылась, не заперта была.

Есислав стоял у стола, пытаясь сам себе перевязать бок какой-то тряпкой. На тряпке отчетливо виднелась кровь. Повернулся на скрип двери и так и замер.

- Прости…те… - осторожно сказала Василина. – Я только хотела поговорить, а дверь… открылась.

Он криво ухмыльнулся в ответ.

- Что ж, давай поговорим, княжна. Сейчас только…

Кое-как подоткнул бинты, чтобы уж совсем не сползали, потянулся за рубашкой.

Нет, не годится так.

- Подожди, - Василина быстро подошла. – Давай я помогу, завяжу, чтобы не падало. Надо сначала одно дело закончить, а потом уж…

Он напрягся слегка, хотя мешать ей и отказываться не стал. Если уж Василина пришла, от нее теперь никуда не деться. А полуголых мужиков Василина не смущалась. Ну, не настолько. И братьев приходилось лечить, они вечно куда-то лезли, и другим раны зашивать. У нее, говорили, рука легкая, и сила есть, если сама сделает, все быстро заживает. Так что сейчас Василина точно понимала, что делает, опыт был.

А у этого даже перевязано кое-как, наспех.

И вообще, что-то странное в его фигуре, что-то не вяжется. Крепкие плечи, хоть и чуть угловатые, ключицы выпирают, спина… нет, не горб, но как-то неуклюже выпирает…

Странно. И в то же время стоит он прямо, и наклон головы… Но если это личина, то и не удивительно.

На повязке кровь.

- Так не годится, - строго сказала Василина, и сама развязывать потянулась. – Водой хоть промыл?

- Промыл, - фыркнул он, не мешая, кивнул на миску с водой, которая вся красная стала.

Та-ак…

Василина нахмурилась.

- Сейчас посмотрю. А чего от лекаря отказался? Это ж точно не царапина?

Он засопел только. Не сразу ответил.

- Я же оборотень, - сказал тихо, со вздохом. – А ведь не должен. И любой нормальный лекарь это поймет.

Оборотень. Василина тоже понимала. На животе у него густые черные волосы, шерсть почти – свои. А на руках волосы совсем тонкие, Есислава, наверно. Личина хорошая, но не полностью покрывала, обычно это не и не нужно. Личина… И это все, в целом, ставило на места. Логично становилось. И волки с ним, и… остальное.

Интересно, как…

И матушка-то сразу поняла.

- А что стало с настоящим Есиславом? – спросила Василина, и вот где-то здесь развязала окончательно, открыла. – Ох, ты ж… Да как ты еще на ногах стоишь? Подожди, у меня мазь хорошая есть. И зашить надо, иначе это…

Губу закусила, покачала головой.

- Ничего страшного, - сказал он. – Я не человек, на нас быстрее заживает.

Но отказываться снова не стал, все-таки. Тут глупо отказываться.

- Сейчас принесу все, - сказала Василина. – Подожди.

Да и куда ему деваться, тут уж не сбежит.

По дороге успела подумать, что, наверно, и к лучшему все это, теперь оборотню точно скрывать нечего. Да и не похоже, чтобы он так уж хотел что-то скрывать. Не от Василины и не от матушки точно, раз сам у нее о поддержке спрашивал. А от кого прячется тогда?

Она прибежала быстро, велела этому Есиславу сесть. Как же его зовут на самом деле? Почему-то казалось, он куда моложе, скорее ее ровесник. Но кто же знает. Воды еще принесла. В воду несколько капель целебной настойки капнула, чтобы кровь вернее остановить и воспаление снять. Волк волком, но это не помешает.

Потом свечу поближе поставила, чтобы лучше видеть. Такую рану лучше зашить, потому что разошлось широко.

- Не дергайся, - сказала она, пальцами осторожно коснулась.

Удивительно вообще, как ничего не задето. Это след от клинка, не от когтей точно, не с волками он сражался.

Он напрягся, но не дергался. Кивнул. Пока она шила, только сидел выпрямившись, дышал рвано, иногда тихо шипел сквозь зубы. Терпел. Табуретку правой рукой сжал так, что костяшки побелели.

Глава 3. О мальчишеских драках и о любви

Утром, выйдя во двор, Василина застала Ульвара, который серьезно отчитывал своего младшего волчонка. Волчонок шмыгал разбитым носом, утирая капающую кровь, но держался гордо, словно отчитывали его крайне незаслуженно.

Рядом сидел Данька, серьезно наблюдая за всем этим. У Даньки тоже кровь и следы когтей видны на рукаве. Подрались, значит. Но ничего серьезного, похоже, просто как мальчишки.

А еще чуть дальше крутилась Баженка, делая вид, что усердно метет двор, поглядывая то на Даньку, то на волчонка, хотя раньше за таким занятием Василина ее ни разу не видела.

Та-ак… Все трое, значит.

Василина подумала, и первым делом к Даньке подошла.

- Ну? – сказала она. – Что тут у вас?

- А чего он? – буркнул Данька, кивнув на волчонка. – Сам полез!

- К тебе? Зачем?

Что-то подсказывало, что Баженка не зря тут крутится.

- К Баженке! – еще более сердито буркнул Данька. – Чего он?!

- И чего он? – уточнила Василина, на Баженку покосилась, но та выглядела так, что сразу ясно, никакого вреда ей не нанесли. И даже наоборот, скорее, не успели нанести чего-то ценного. Баженка усиленно мела двор, поглядывая на волчонка, чуть прикусив нижнюю губу. Так, словно из-за него переживала, надеясь в скором времени перехватить и разговор продолжить.

- Он к ней приставал! – сказал Данька, мрачнея все больше.

- А ты?

- А я увидел, и по морде. Нечего ему!

- Хм… - Василина покачала головой. – А Баженка точно против приставаний была?

- Да он… - тут у Даньки даже сказать нечего было, от возмущения даже дыхание перехватило. – Да как же… Нечего ему!

Угу.

Василина кивнула, в целом ситуацию поняв, и подошла уже к Ульвару, невольно улыбаясь, глядя, как оба они, с волчонком вместе, смущаются под ее взглядом.

- И что тут произошло? – громко спросила она.

Волчонок попятился за спину Ульвар, словно пытаясь поджать хвост и прижать уши, но в человеческом обличье они с трудом прижимались. А Ульвар наоборот чуть вперед шагнул.

- Недоразумение вышло, княжна, - сказал он. – Больше не повторится. Торин больше к девушке не подойдет.

- Как не подойдет?! – вдруг подала голос Баженка, забыв, что делала вид, словно не причем.

Василина не удержалась, заулыбалась, хотела было сказать, что не стоит так уж сурово, но Ульвар предостерегающе нахмурился, сам шагнул к ней.

- Поговорим, княжна? – немного мрачно и строго, так, что все веселье разом развеялось.

В сторонку Василину отвел.

- Что-то случилось? – тихо спросила она.

- Ничего не случилось, - покачал головой Ульвар. – Сейчас ничего, они дети и там… Как я понял, Бажена несла ведра с водой, Торин взялся помочь, а парень твой увидел и испугался, решил, что обижать Бажену никак нельзя.

- Разве ее обижали?

Ее попробуй, обидь! Баженка сама так коромыслом приложит, что мало не покажется.

- Твой парень просто знает, что произошло в трактире между людьми Есислава и местной девочкой. Между моими людьми… если не рассказывать правды. С моего позволения. И сейчас старается всеми силами повторения не допустить. Он все правильно делает, молодец. Я Торину объяснил, что очень аккуратно надо, не сейчас. Он и не хотел ничего плохого, и не обидит, можешь не волноваться, но…

Но все сложно.

И как-то тревожно заныло внутри.

- И что там, в трактире произошло?

Василина не знала.

И Ульвар тяжело вздохнул.

- Да там приставать начали к одной девчонке, она огрызнулась, ее и… ну, и прирезали.

Кольнуло в сердце.

Да, если смотреть на вещи так… И те же люди сейчас к Баженке пристают. Не те же, но Данька не знает, и ему пока не стоит знать.

Василина кивнула тоже.

- Я со своими тоже поговорю, - сказала она. – Не знаю только, как правильно сказать…

- Скажи, чтобы были осторожны, так разумнее всего. И скажи, что мы тут с тобой договорились, и что мои к твоим не сунутся, не стоит нас бояться. А иначе мать твоя всех проклянет.

Василина нахмурилась, с удивлением на него глянула.

А ведь матушка может. Сила в ней есть. Обычно она лечит больше, добром помочь старается, но и проклясть может тоже.

- Ты про матушку откуда знаешь? – чуть напряженно спросила она. О таких вещах здесь говорить не принято.

- А это тайна? – удивился он. – У тебя ведь ее кровь. Ее сила. А знаю… отец говорил.

- Не стоит здесь об этом говорить, - Василина строго посмотрела на него. – Здесь люди волшбу не любят.

- Так это ведь не волшба, это другое.

Глава 4. О княжеском пире и планах побега

Пир в честь дорогих гостей и нового князя вышел скромным. Своих собрали, чтобы все видели, знали, чтобы почтение царской воле показать. Чтобы у людей сомнений не возникало, будто что-то не так происходит. Не нужны сейчас такие сомнения, иначе раньше времени шум поднимут.

Ульвара посадили рядом с Василиной, как жениха. И он старательно делал надменный, слегка уставший и недовольный вид, чтобы поменьше вопросов к нему было. Старался поменьше говорить, почаще прикладываться к кубку с вином, хотя ему из отдельного кувшинчика совсем не вино подливали – на волков вообще плохо действует, а сейчас, чтобы никакой оплошности не допустить, и вовсе ясная голова нужна.

Василина видела, как он напряжен. Возможно, и не только Василина.

Но с Есиславом тут никто раньше не был знаком, поэтому раскрыть его сложно, тем более, что и выглядел как надо.

И все бы ничего, может и обошлось бы. Но тут Василина заметила, каких-то людей у входа. Чужие, не ее, но точно местные. И явно случилось что-то, потому как они оглядывались по сторонам, мялись у дверей. Обернулась к Тихомиру, он кивнул, тоже успел увидеть.

- Узнаю, княжна, - пообещал тихо.

Тихомир вышел. Он знал, кто это. По крайней мере один из троих, Богдан Длинный, при том трактире работает, остальные, видимо, сочувствующие. И даже понимал, зачем они пришли. Ради справедливости. И все трое чувствовали себя неловко, потому что справедливость поперек царских указов шла.

- Выйдем, - махнул он, за собой приглашая. К себе, в кабинет.

Они послушно и хмуро пошли за ним.

- Чего хотели? – спросил, когда наедине остались.

- Да вот… - Богдан руками развел, засопел тихо. – Рассказать тебе пришли, воевода. Про царского человека, что тут у вас. Думаю, тебе стоит знать. А уж как дальше, это твое дело, тут я не советчик.

Его. И Василины – она ведь наследница, ей решать. И как-то невольно Тихомир порадовался, что Есислава уже убить успели. И так, кончено, проблем хватит, а как правда выплывет, так и вовсе. Но что бы они делали с таким новым князем? Если бы самому против царского человека пришлось идти. Смог бы он?

- Это вы про девочку из трактира? – спросил Тихомир.

И мужики переглянулись.

- И про нее, да. Про нее тоже, - вздохнул Богдан. – Но, вообще-то из-за другого пришли. Помнишь, как вы с князем нашим Ярославом, охотников искали? Так вот, кое-кто из людей, которые с Есиславом прибыли, и раньше бывали здесь. Мы вот обсудили между собой… Да, видели их. Вот как раз тогда видели. Они уже были здесь, и, думается, те охотники…

И спросить бы тех людей лично, узнать, да уже не у кого. Но может и к лучшему. - Не осталось уже никого из тех людей, - сказал Тихомир. – На Есислава по дороге волки напали. Он сам остался, и еще трое с ним, но все мальчишки, вряд ли были тогда. Так что волки им уже, как могли, отомстили.

Те снова переглянулись, нахмурились.

Отомстили…

- Волки… Значит, у волков на них свой зуб. Значит, и правда замешаны, не показалось… Так выходит, у Есислава и людей не осталось?

Последнее вдруг с такой надеждой, чуть руки не потерли, так, что Тихомира даже передернуло. Невозможно не понять.

- Если с Есиславом что-то случится, - внушительно сказал он, бороду огладив, - царь нас по головке не погладит. Разбираться будут. Есислав сюда не по своей воле приехал сейчас.

Богдан вздохнул тяжело.

- Кто знает, по чьей воле он раньше приезжал?

И такие мысли тоже были. Но это совсем плохо выходит.

- Тогда тем более осторожно надо.

* * *

- Эй, ты чего здесь делаешь? – Баженка заметила волчонка на заднем дворе.

Не то, чтобы искала его, но поняла, что на пиру нет, и решила пойти пройтись… да так просто пройтись, воздухом подышать. Сдался ей этот волчонок?

Просто обидно стало, что его незаслуженно обидели, и он теперь на нее не смотрит, прячется.

Волонок и сейчас насупился и чуть отшатнулся, словно Баженка какая заразная.

- Ты чего? – спросила она.

Он засопел сердито.

- Мне запретили к тебе подходить. И вообще…

- Почему? – Баженка точно отступать не собиралась.

- Потому! – буркнул он. – Неприятности нам лишние не нужны. И так вон…

Ага. Про неприятности, в целом, Баженка и сама понимала. Волки на них напали, трое остались, и еще князь. Волчата остались только. Но если волки напали, то, наверно, своих, волков, тем более молодых, просто решили не трогать, пожалели. И Есислава этого… ну, наверно, тоже неприятностей не хотели. Или он хитрый такой, что ушел…

Про то, что в трактире было, Данька ей уже все рассказал.

Только Баженка что-то не верила, привирает Данька, ее пугает. И этот самый волчонок точно ни к кому не приставал. Ни здесь, ни в трактире тоже. Он не такой. И вообще, у волков свои принципы.

Глава 5. О проклятии из леса и том, что сбежать невозможно

Человек, въехавший во двор, буквально свалился с лошади, сполз, его подхватили, он слабо дернулся, даже хрипло что-то такое «не трогайте меня» - попытался. Но его уже усадили на ступени крыльца. Побежали воды принести. Он бледный совсем, дрожит, словно чуть не в себе, глаза бешенные, полные ужаса, руку левую неуклюже прижимает. И от людей все отодвинуться пытается, но молчит, всхлипывает только…

Василина подбежала почти одновременно с Ульваром и Тихомиром.

- Что случилось?! – громко спросила она, и хотела было к тому человеку подойти, посмотреть. – Ты ранен? Давай я...

Только Ульвар вдруг схватил за рукав.

- Не подходи, - отдернул резко, и потом, повернувшись уже к человеку, словно бы принюхался, вытянулся. – Откуда ты приехал?

- Почему не подходить? – удивилась Василина. – Ему точно нужна помощь. Что-то случилось.

Ульвар мотнул головой.

- Подожди, княжна, - соглашаясь, шепотом сказал Тихомир. – Разобраться надо.

- Из Нижних овражков, - хрипло всхлипнул человек. – У нас там… там… - и всхлипнул снова.

А потом вдруг зажмурился и резко поднялся на ноги, выбросил вперед левую руку, которую к себе прижимал.

- Вот!

И вот тут уже отшатнулись все разом. Кто-то даже вскрикнул. Кто-то из подбежавших волчат Ульвара зарычал у Василины за спиной. Ульвар и сам тихо зарычал сквозь зубы, почти неслышно, но…

Рука… Пальцы были серые, словно потрескавшиеся, чуть распухшие, почерневшие ногти.

Ох… Василина и сама зарычать хотела. Закричать. Она не видела такое никогда, но слышала, и не понять невозможно. Очень древнее лесное проклятие, серая гниль. Оно пожирает человека за несколько дней, лечение невозможно. Хуже того, в конце человек совсем теряет себя, превращаясь в голодного зверя, бросается на других. И тем самым передает проклятие дальше.

Нужно убить сразу, не прикасаясь. И сжечь. Иначе пострадают другие.

Человек стоял перед ней с вытянутой трясущийся рукой, сам весь бессильно трясся, всхлипывая… он все понимал… слезы в глазах, и размазаны по грязному лицу. Ничего не говорил больше. Но и что тут скажешь? Ему было до жути страшно. И умирать он не хотел.

Но иначе невозможно. Нужно убить. Иначе будет хуже.

Надо собраться и сказать… Но отдать такой приказ Василина никак не могла. Не выходило, слова встали поперек горла. Она смотрела в полные слез и ужаса глаза и не могла. Самой разреветься хотелось.

Все замерли. Как перед бурей.

Вдруг заорал и начал пытаться что-то невидимое смахнуть с себя человек, помогавший приехавшему дойти до ступенек. Он ведь дотрагивался тоже? И что теперь? И его убивать? На высокой ноте заголосила какая-то баба.

Надо что-то делать, но Василина чувствовала, как паника охватывает ее, сдавливая горло, захлестывает. Надо взять себя в руки и что-то сделать.

- Тихо! – страшно рявкнул вдруг Ульвар, со звоном выхватывая из ножен меч. – Тихо, не орать! Ты! – он мечом указал на помогавшего. – До левой руки, до кожи дотрагивался?

Тот испуганно замотал головой.

- Нет… вроде нет… да я… да так за плечи его… я…

- Хорошо! – так же рявкнул Ульвар. - Отвести его в подвал и запереть до утра. Если к утру никаких следов гнили не появится, то он чист и здоров, можно не бояться. Ночью лучше пару раз зайти проверить. Воды ему только оставьте. А ты… - он повернулся к приехавшему. – Что у вас произошло? Давно?

- Вечером вчера… - хрипло сказал тот, облизывая пересохшие губы. – Вечером человек к нам пришел… раненный… волки его подрали. Весь в крови. Или не волки… но тогда мы не поняли. Кровь же… полосы… В соседний дом его взяли, попытались помочь. Темно уже было, сразу не разобрали, что к чему. Раны перевязали. Там свежее было, гниль еще не пошла. А утром он проснулся и сам на людей кидаться начал. И… вот… Я предупредить, - у него подбородок дернулся, всхлипнул. – Меня теперь тоже, да? Я не хочу!

Последнее – так отчаянно.

Василина поняла, что сердце заныло. Он же не виноват ни в чем. Как же так?

На Тихомир глянула, тот кивнул.

- Иначе никак, княжна.

- Подождите! – остановил Ульвар. – Если только пальцы и зараза далеко не пошла, то еще можно спасти. Рукав закатай.

И сам вперед шагнул, стражников, готовых приказ исполнить, оттесняя.

Человек дрожащими пальцами принялся рукав закатывать, потом просто подтянул вверх.

- Выше, до локтя, - велел Ульвар, подошел ближе, рассматривая.

Внимательно так. Совсем близко, словно и не боясь.

- Ты видел такое? – спросил Тихомир.

- Видел, - сказал Ульвар. – Уже случалось. У него тут только пальцы и с тыльной стороны ладони. Пока только по коже идет, есть шанс, что по крови не разошлась еще зараза. Руку отрубить, повыше, почти по локоть, чтоб вернее. Перевязать. Потом запереть как-нибудь понадежнее, лучше в яму, чтобы если не поможет, потом было просто убить и сжечь. Или на цепь. И ждать… тут не до утра надо, дольше. Оно не сразу проявиться может. И лучше сразу пусть разденется по пояс, чтоб виднее было. Если пойдет дальше, то на коже пятна появятся.

Глава 6. О богах и защитниках

- Ты куда это собралась, княжна? – Тихомир с удивлением смотрел на Василину, одетую по-походному, с мечом на боку.

- Я с вами поеду, - твердо сказала она.

- Не стоит тебе туда. А если нападут?

- Я тоже драться умею, - ладонь на рукоять положила. – Я не могу просто сидеть и ждать.

- Тебе нельзя так рисковать, княжна. Кто еще останется?

- Царь вам и так нового князя пришлет.

- Княжна… - Тихомир со вздохом покачал головой. – Не стоит так.

- Знаю, - буркнула она. – Но это мне решать. После отца и братьев – мое право. И сидеть в тереме я не буду. В драку сама не полезу, но увидеть, что там происходит – должна. Не спорь.

Он вздохнул снова. Вздыхать он мог, но все же, не ему Василине указывать, пусть и выросла она на его глазах. Оставалось только быть рядом и следить, беречь. Только как уберечь, когда такое?

- Поспала хоть? – спросил тихо.

Василина покачала головой. Не вышло. Где уж тут поспать? И мысли всякие в голову лезут, даже глаза не закрыть.

- А… Есислав? – спросила она. Чуть Ульваром не назвала, но удержалась.

- На цепи пока. Мы с ним решили, что освободим в последний момент, чтобы больше на проверку было. Ты не думай, мы и поесть ему принесли, и парню из той деревни бульончика принесли, кашки… бинтов тоже.

На цепи…

- Сейчас едем уже. Так что пойдем освобождать.

Казалось бы, чего проще. Да и заклепку с кандалов Ульвар сам выбить мог. Сам забил, сам и выбьет. Ему только сигнал нужен.

Только как понять – нет опасности, или еще будет? Сколько времени нужно, чтобы все проявилось? Что если ночи мало? Даже представить страшно, что может пойти не так.

А если серая гниль на него попала? От таких мыслей у Василины все внутри скручивалось.

Ульвар спокойно сидел и ждал их.

Тот парень с одной рукой все так же лежал согнувшись, постанывал. Ульвар сказал, что у него жар, не сильный, может и выкарабкается. Сказал, что осмотрел его, новых следов нет, гниль дальше не пошла. Бульоном его напоил. Но остальные к нему подходить пока боялись, кто же знает, вдруг заразный еще. Никому не хотелось рисковать. Вот сейчас Ульвар уйдет и парень останется один.

- А сам-то как? – спросил Тихомир. Чуть издалека, хоть и не шарахаясь, но и близко не подходя.

- Вроде ничего, - сказал он. – Иди, сам посмотри, может я чего не заметил. А то нам ехать пора. Или ты думаешь, меня здесь оставить? Только там ведь целая деревня.

Чуть насмешки в голосе.

Тихомиру только совсем не до насмешек.

- Сначала руки и ноги покажи. А то ходишь тут босиком… балбес самонадеянный… Давай. Потом рубашку снимай.

Тихомир подошел и долго, вдумчиво, но не дотрагиваясь, рассматривал Ульвара со всех сторон. Тот стоял спокойно, не мешая, только нужным боком поаорачиваясь.

- Ладно, - Тихомир махнул рукой. – Снимай цепь и пошли. Нам до темноты все успеть надо.

Раннее утро, а дорога не близкая.

* * *

Письмо от Джарелда Доброслава получила еще поздно вечером, волчонок привез.

Тихомиру показала только, чтоб знал, больше пока никому. Даже Василине не стала. Потому что ничего определенного там, только волноваться лишний раз заставит. За Василиной Тихомир присмотрит все равно.

В том, что дочь поедет сама смотреть, Доброслава не сомневалась. Она такая же, как ее отец, не сможет сидеть и ждать. С этим ничего не поделать, не запретить, она взрослая уже. Сердце страшно болело, но не сделать ничего.

«О том, что Ульвар убил Есислава я знаю, - писал Джарелд. – И очень рад. Нельзя было эту тварь сюда пускать, тем более сейчас. На Старых могильниках за Черными скалами снова огни видели, и не только там. Неспокойно в лесу. Зверья меньше стало, подальше уходят. За Кабаньим оврагом деревья сохнуть начали, только стали распускаться по весне, и посохли. Я сейчас в лес еду, надо самому посмотреть, понять что происходит и откуда идет. А потом к тебе. Боюсь, мертвый Есислав и царский гнев – не главная из наших проблем».

Писал так, словно и не было тех лет молчания и разногласий. Словно добрый сосед.

Впрочем, Доброслава с Джарелдом никогда и не ссорилась, это Ярослав, не она. Да и не время сейчас для старых обид. Когда в лесу такое начинается, нужно вместе держаться.

Раньше думала, еще обойтись может, все само уляжется. Ведь почти улеглось, затихло немного со смертью Ярослава. И то, что Глеб погиб – почти случайностью казалось.

Только ведь не улеглось. И не уляжется само.

Боги гневаются. Небесная мать и Подземный отец. Отмщения и крови хотят, боги ничего не прощают, все помнят. Золоторогий олень хранитель этих земель… А в Доброславе его кровь. Очень дальняя, но кровь все равно. Никогда раньше Доброслава к этому серьезно не относилась, знала, что дар в ней ей, что детям может передать. В матери ее был. И в ее матери. По женской линии передается, но от того самого оленя, как говорят. Всегда думала, что сказки это…

Глава 7. О путниках и дорогих гостях

- Хозяин! Переночевать пустишь? Я отработать могу.

На пороге трактира стоял мужчина. Молодой, но довольно потрепанный, худой, осунувшийся, соломенная борода торчит клочьями. И все же видно, что сильный и крепкий.

- Нет у меня работы!

Связываться с бродягами не очень-то хотелось, да и вообще день такой… Жена снова слегла. И до этого еле ходила, стоило хоть что-то сделать и все, устала, не может больше. А тут и вовсе не встает. Лекарь травки какие-то сунул пить, а дальше только руками развел – на все воля Матери. А в голове только дурацкая мысль крутится – кто теперь будет грибы на зиму солить? Ведь у нее же свой рецепт, другие так не умеют. К ним ж местные вот только ради ее грибочков ходят…

Да провались они пропадом, эти грибы! Лишь бы встала. Как он без нее?

А тут этот еще… чего-то хочет. Не до того.

- А, может, кому поблизости работники нужны? – спросил мужчина. - Не знаешь?

- Не знаю, - буркнул трактирщик. – У других иди сам спрашивай.

- Ладно… - пожал плечами мужчина и уже повернулся было, собираясь уходить.

Не споря, не прося ни о чем, так, словно и не очень-то надо ему. Ему ведь не работа, ему ночлег нужен?

Какое-то время трактирщик смотрел ему в спину… плечи угловатые, костлявые, левую ногу чуть подволакивает, но шагает быстро, уверенно… и не выдержал.

- Эй! – окликнул он. – Куда идешь-то?

- Домой, - просто сказал тот.

Что-то было в этом… Издалека ведь идет, измотан весь, оголодал, вон – щеки ввалились. Башмаки все разваливаются.

- А откуда?

- Да… - мужчина как-то неопределенно кивнул за спину, ухмыльнулся криво, - из Илгара.

Трактирщик аж присвистнул. Далеко. Это ж надо!

- И как тебя туда занесло?

- Так война была, - сказал мужчина. Глаза у него синие-синие. – Я в плен попал. А теперь вот удалось сбежать, хочу домой вернуться.

- И далеко тебе до дома?

- На восток, за Оленец, до Синих холмов.

Это еще недели три так идти можно, если пешком. А то и больше.

- А у тебя денег нет?

Мужчина, поджав губы, покачал головой.

- И как же ты? – спросил трактирщик.

- Да ничего, как-нибудь. Иногда удается немного заработать.

И что ты будешь с ним делать? Ведь и не просит ничего, а так… Да еще на ночь глядя. Куда тут идти? Кто ж человека на ночь выгонит?

- Слушай… мне стойла надо прибрать, - сказал трактирщик. - Сделаешь? За это накормлю и пущу на конюшню переночевать.

Мужчина заулыбался, обрадовался явно.

- Сделаю, - кивнул он. – Да. Вон там у тебя конюшня? Если лошади стоят, могу лошадей почистить, у меня с ними хорошо выходит.

Трактирщик вздохнул только. Вот и откуда такая прыть?

- Пойдем, накормлю сначала. Как зовут тебя?

Тот задумался на мгновение, словно вспоминая.

- Наум. Спасибо.

Синие глаза сверкнули.

* * *

Постояльцев сейчас было немного, не сезон, весна, дороги развезло. Трактир полупустой. Местные выпить приходили, а так…

- Вон туда садись, - показал трактирщик на дальний столик. – Сейчас тебе принесу.

И только на кухню пошел было, как Глашка сверху кричит, зовет. Марьяне плохо.

Подхватился, побежал. Какие уж тут путники, не до них.

Марьяна лежала на кровати, тяжело дыша, липкий пот на лбу. Белая совсем… Даже у самого сердце прихватило. Совсем плохо ей.

- Марьюшка… Да как же…

И ведь что делать – не понятно. Чем помочь? Лекаря звать? Так он опять руками разводить начнет, никакого толка. «Молитесь», - скажет. Да разве он не молился?

И хоть плачь.

- Позволь мне, - тихий голос из-за спины. Трактирщик даже не сразу понял кто это.

Тот путник в дырявых башмаках.

- Что?

- Я могу помочь, - сказал путник. – Позволь? У нее с сердцем плохо.

Признаться, даже передернуло слегка. Да что ты можешь знать? Кто ты такой, чтобы лезть? Что ты можешь?

Но только кивнуть сил хватило. Если хоть какая-то надежда есть…

И путник подошел уверенно, сел на край кровати, Марьяну за руку взял, закрыл глаза.

- Это еще кто? – Глашка шепнула. Глашка на кухне помогает, да и вообще по хозяйству. А теперь и с Марьяной вот.

Кто это? Да что сказать?

- Пусть посмотрит. Хуже не будет, - так же тихо сказал трактирщик.

Колдун ведь? Как есть – колдун. Глаза такие… Не простой человек, сразу видно.