Волки Великой Войны

Глава 1. Есть ли жизнь за МКАДом?

Алексей проснулся с рассветом… Как всегда… Но ничего не увидел… Вообще… Потому что ставни избы, в которой он коротал зиму, оставались заперты, ибо тоскливо ему было смотреть вокруг: одни стволы да ветки. И узоры на стёклах его не радовали – окна Алексей тоже занавесил. Откинув одеяло и отыскав помятый коробок в кармане портков, которые с осени не менял, он чиркнул спичкой и запалил горелую лучину в нише у трубы над плошкой, чтобы осветить горницу. Потом нехотя спустился по голбцу[1] ещё тёплой печи, умылся из кадушки на ступеньке, кое-как расчесал пальцами всклокоченные кудри, бороду, решил: «Надо в баню сходить!», и тут же одёрнул: «Что б тебя! Размечтался! До ближайшей деревни целый день хода, а лыжи вот-вот надвое треснут! Да и нельзя тебе к людям, такому уроду! Надевай тулуп и шуруй в лес, пока добычу из твоих силков не растащили. Придёшь вечером – на углях зажаришь. Жрать-то нечего!».

Благо, говорить сам с собой вслух он ещё не начал…

Но действительно ещё вечером проглотил последнюю плошку пресной похлёбки…

Алексей выживал уже месяц. И отнюдь ни в каком-нибудь реалити-шоу. Совсем без запасов. Даже соли не взял с собой, уходя от цивилизации, чтобы поселиться в избе своего умершего деда, умелого охотника. Найдя сторожку по координатам ГЛОНАСС, Алексей выбросил спутниковый навигатор, обрекая себя на дикое существование.

Чтобы понять, кем теперь является…

В сенях было холодно.

На лавке валялся топор – единственное человеческое орудие, которое Алексей ещё использовал. Не считая ловушек, сделанных им собственноручно. Те нужно было проверить до заката.

Алексей с некоторым трудом, дёргая на себя резко, открыл дверь – сугроб, выросший за ночь у порога, будто не хотел пускать его наружу.

Белые хлопья медленно и тихо устилали крепкий наст.

Солнце пряталось за пегой пенистой плевой облаков.

Снег не искрился под золотистыми лучами…

Спрятав топор под тулуп, чтобы дрова наколоть в недалёкой роще, надев лыжи и рукавицы, нахлобучив ушанку, Алексей вернул дверь на место и, широко расставляя ноги, заспешил к далёкому яру[2].

Лишь там водились ещё зайцы. Беляки рыли глубокие норы в высоких сугробах и сидели там день. Кормиться выходили вечером.

Вчера Алексей поставил на тропе, ведущеё в чащу от обоих выходов из оврага силки. Длинный силуэт, похожий на жердяя[3], обещал богатую добычу. Одинокое гибкое деревце, которое он согнул недавно, чтобы приладить удавку над заичьей тропой, давно уже распрямилось и покачивалось от веса жирной тушки. Косой бесяк уже перестал трепыхаться. Петля из бечевы затянулась как надо. Радуясь своей большой удаче, Алексей улыбнулся. А потом испытал сильнейшее разочарование: следующие пять или шесть часов ему пришлось провасти в поисках, оказавшихся тщетными. Скользя на лыжах вниз по склону и расставляя ноги, чтобы забраться, он раз за разом размышлял зачем подверг себя добровольной изоляции…

Всё началось с обычной вроде бы вылазки на вражескую территорию. От разведки пришло сообщение о концентрации у границы крупного бандформирования. Командование приняло решение провести операцию десанта, названную условно «Упреждающий удар».

Вышли затемно. Несколькими взводами. Каждый имел свой чёткий приказ. Знали его только командиры отделений. Алексей получил распоряжение лично в руки. Слова, напечатанные мелким шрифтом на аккуратно сложенном им листке, недвусмысленно гласили: «Проникнуть вглубь сектора на двадцать километров. Зайти в тыл противнику. Ликвидировать!».

Под началом его имелось всего десять рядовых.

Их оказалось недостаточно, чтобы уничтожить целую роту – полсотни бойцов.

Бой был безумно быстрым и… болезненным.

Полные отчаяния глаза умирающих парней он пытался забыть! И не мог…

Вспышки выстрелов выхватывали из мрака испуганные лица… измазанные кровью и копотью лица… бледнеющие лица. Они не заслуживали такой участи… Но все погибли, как герои…

Его самого ранили дважды. В рукопашной: нож застрял в правой лопатке, а когда он развернулся – скользнул по груди к сердцу…

Алексей не заметил, когда перестал быть собой…

То ли когда лезвие со скрежетом вошло между рёбер, то ли когда едкий запах собственной крови резанул ему ноздри…

Его парализовало на миг, а потом он рухнул в сверхъестественный транс.

Красная поволока застила взор. Сломав большой палец бандиту, который усмехался, явно уверенный, что после такого удара падают на колени и не встают, он вонзил нож в живот нападавшему, повернул, вырвал, потроша, взревел, прыгнул к другому, рубанул наотмашь – обезглавил, кувыркнулся к следующему, вогнал погнувшееся лезвие в ногу – боец даже не успел отскочить, согнулся и… лишился достоинства… мужского…

После Алексей окончательно потерял себя…

А, очнувшись, с ужасом огляделся.

Растерзанные трупы валялись повсюду со всех сторон вокруг него.

В голливудских боевиках даже не видел он такого жуткого месива.

Ступая по жиже, бывшей плотью, ломая хрусткие кости, подскальзываясь, он искал своих парней, но никого не находил. Его мутило. И от отвращения, и от истощения.

Глава 8. Можно ли спастись из концлагеря?

Прежде, чем начать читать данно повествование, вы должны больше узнать о том, где оно происходило: обо всех местах…

Львов основан галицким князем Даниилом Романовичем – «Королём Руси» – и был назван тем в честь сына.

За всю свою историю этот город никогда не переименовывался.

На языках народов, оставивших заметный культурный след в городе, он звучит так: на украинском – Львів, на польском – Львув, на немецком – Лемберг.

Применительно к нему можно услышать разнообразные эпитеты, самыми известными из которых являются «Королевский город» и «Жемчужина Европы».

Львов был столицей Галицко-Волынского княжества, а в дальнейшем – столицей Королевства Русь и Украинского государства.

В 1939 году на основе соглашений между Советским Союзом и Германией (пакта Молотова-Риббентропа) стал частью Украинской ССР.

1 сентября 1939 года войска Германии вошли в Польшу.

Обороной города руководил Францишек Сикорский.

19 сентября к городу подошли советские войска и вскоре заняли его восточную часть для обороны.

Польской стороне было предложено сдать город.

Через несколько часов немецкие войска атаковали запад и юг города, и столкнулись с советскими войсками, но были отведены.

В результате переговоров 22 сентября 1939 года было подписано соглашение «О передаче города Львова войскам Советского Союза».

В 1939-1941 годах в городе дислоцировались советские войска, в частности, здесь находилось управление 6-й армии Киевского Особого военного округа Красной Армии.

Когда началось вторжения нацистов в СССР 22 июня 1941 года организация украинских националистов – ОУН – попыталась захватить город, но бойцов её оттеснили пограничники.

Перестрелки продолжались вплоть до 30 июня 1941 года.

Затем всё-таки город был занят нацистами.

В тот же день оуновцы провозгласили в Львове «Украинское государственное правление» во главе с Ярославом Стецько.

Но вскоре его арестовали захватчики.

После вступления в город основных войск нацистов 1 июля 1941 года украинские националисты-бандеровцы и местные жители участвовали в еврейском погроме, жертвами которого стали несколько тысяч человек.

Для их заключения немецкие власти организовали Львовское гетто, а также концентрационные лагеря Цитадель и Яновска.

Этим местам следует теперь уделить особое внимание.

Гетто организовали 8 ноября 1941 года. Евреям предписали собрать вещи и направиться туда до 15 декабря. В этот короткий промежуток времени было убито 5 тысяч старых и больных. К началу 1942 года в гетто насчитывалось более 100 тысяч человек. Еврейская полиция обеспечивала внутренний правопорядок, участвовала в облавах, осуществляла конвоирование при переселении и депортации евреев, обеспечивала выполнение приказов оккупационных властей и т.д.

Зимой 1941-1942 годов фашисты начали отправлять евреев из гетто в лагеря. Официально это именовалось действиями «против антисоциальных элементов».

Эта акция официально уменьшила население гетто до примерно 86 тысяч. Осталось некоторое количество «нелегалов».

Были созданы цеха, в которых евреи работали на вермахт, люфтваффе и немецкую администрацию.

8 июля 1942 года 7 тысяч евреев было вывезено в Яновский лагерь.

К началу сентября 1942 г. в гетто оставалось всего 65 тысяч человек, из которых приблизительно 15 тысяч были «нелегалами».

Некоторые евреи прятались в канализации города, где им помогали львовские поляки и украинцы.

Несколько тысяч детей вывезли активисты польской организации Жегота.

В ноябре ещё 5 тысяч было отправлено в Яновский лагерь.

Систематически уничтожались неработающие евреи.

Между 5 и 7 января 1943 года Львовское гетто официально стало лагерем.

20 тысяч, включая членов расформированного Еврейского совета, были расстреляны.

Немцы объявили, что в гетто позволено находиться только заключённые с «рабочей картой».

Во время зачисток гетто нацисты поджигали дома – многие сгорали заживо.

Рабочий лагерь в гетто просуществовал до 1 июня 1943 года.

В ликвидации участвовали подразделения СС и немецкой полиции, а также гитлерюгенд.

Около 7 тысяч вывезли в Яновский лагерь, большинство из них расстреляли в «Песках» – на равнине за лагерем.

3 тысяч было убито при ликвидации самого гетто.

Когда 27 июля 1944 г. Красная армия взяла Львов, в нём оставалось менее 300 евреев, прятавшихся в канализации…

«Цитадель» была лагерем, где содержались русские военнопленные. Для усиления охраны гитлеровцы возвели подавляющую систему небольших бетонных дотов, расположенных по кругу на склонах горы.