Волослав

ПРОЛОГ

«Судьба взывает к каждому, и ждёт отклик. Если же индивид не реагирует, судьба затаивает обиду. Она не церемонится и как снежный ком обрушивается на индивида. Поэтому, услышав зов, лучше откликнуться…»

Из записей старца Тотона…

Дождь с грозой обрушились на землю-матушку. Порывы ветра сносили ветхие постройки, срывали крыши домов и загонов для домашнего скота, с корнем вырывали вековые деревья.

По размытой дороге разгуливала фигура в тёмном одеянии. Задумчивый человек в капюшоне бродил без какой-либо цели. Погода его совсем не смущала. Крестьяне, видевшие его в этот ненастный вечер, крестились.

– Кто ж это такой урагана не боится, не бес ли это явился из пекла?

– Да, точно бес, за Мелькой пришёл, душу его забрать. – перешёптывались крестьяне.

А фигура по-прежнему бесцельно двигалась по дороге. Животные попрятались. Птиц, не справившихся с ветром, уносило в небо. Тьма была не просматриваемая, лишь только молния раз в пол минуты освещала горизонт.

Внезапно фигура остановилась, старый маг что-то услышал. Слух его был гораздо острей человеческого. Раскаты грома не мешали ему слышать, как в домах на печи теснятся испуганные дети, как курица кряхтит, закрыв гнездо с потомством. Он услышал что-то, что его мгновенно заинтересовало среди множества других звуков.

Старик поморщился и недовольно повернулся. Такой внезапный интерес мог быть только зовом судьбы. А судьба, как известно, находит каждое существо от муравья до божественных созданий. Догма бытия гласит, что однажды и саму судьбу настигнет ранее написанный ею сценарий. Многие пытались уйти от судьбы, кому-то удавалась долго бегать от неё, но она всегда находила беглеца и била в сотню раз сильней.

Понимая это, старик отложил внезапно накатившую на него философию. Он двинулся к обветшалой хижине, из которой доносился звук. Дождь размыл тропинку, но мага это не смутило. Дорогим кожаным сапогом на твёрдой подошве с каменистой дороги он смело ступил в грязь. Старик прошёл развалины, которые раньше служили загоном для скота. Не ясно было, ураган уничтожил постройку или война, недавно бушевавшая на этих землях.

Приблизившись, старик понял, что слышит плач голодающей женщины. Подойдя к хижине, он увидел, что дверь едва держится на петлях. Ветер вот-вот сорвёт её. Это означало, что мужских рук эта хижина давно не видела, а домовой отрёкся и покинул дом. А может быть стал настолько стар, что просто не справлялся с обязанностями.

Он аккуратно открыл дверь и зашёл в хижину. Внутри была кромешная тьма, а в темноте слышен плач. Старик понимал, что означает этот плач – так могла звучать только безысходность. За тысячу лет накопленного опыта он отвердел и не реагировал на подобные людские слабости. Однако его распирало любопытство. Почему конкретно этот плач заинтересовал его. Что возможно умирающая женщина может дать ему? Из первого попавшего в руку предмета он материализовал свечу. Когда свеча загорелась, маг увидел, что плачущая женщина оперлась на давно погасшую печь. Склонившись над свёртком, она проливала слёзы. Её совсем не беспокоило, что в дом зашёл незнакомец.

На секунду он случайно эмпатически на себе ощутил её горе. Ощутил потерю любимого мужа, сгинувшего на войне за разорённое впоследствии княжество. Ощутил, как разрывается сердце любящей матери. Её ребёнок, сын её любимого, родился слабым и нежизнеспособным. Девичьи слёзы падали на свёрток, в котором угасала жизнь единственного дорогого ей человечка.

Почувствовав всё это, старик отступил на шаг назад и снял капюшон. Он явно не ожидал такого эмоционального удара. Старик, который бесцельно бродил от скуки был потрясён. Внезапно он осознал, какую выгоду он может извлечь из этого и почему судьба воззвала именно сейчас. Хриплым голосом он произнёс:

– Его можно спасти.

– Да что вы можете? – спросила молодая и голодная мать. Безысходность в её голосе эхом отразилась от стен и ударила по ушам старика.

– Я многое могу. – сухо процедил маг, прислушиваясь к сердцебиению ребёнка.

Женщина подняла голову и взглянула на незнакомца. Она поняла, кто перед ней. Несостоявшаяся ученица старой ведьмы понимала, что у ребёнка появился шанс, но этот шанс явно подразумевал магическую плату.

– Какой ценой? – быстро спросила женщина.

– Будь хорошей матерью этому ребёнку, подари ему благополучное детство, вырасти его славным молодцем.

– Ага, а затем ты придёшь и попросишь об уплате долга, а долг подразумевает его душу?

– С кем ты меня сравниваешь? С ведьмой? – усмехнулся старик. – Нет, обещаю, ни его, ни твоя душа не пострадают. Считай, что я делаю это бескорыстно.

– Ты врёшь! – всхлипнула женщина.

– Я никогда не вру. – сухо процедил старик. – И это знают все.

Он подошёл и вытянул белую, худощавую руку над свёртком. Свеча стала гореть ярче, тень его исказилась и приобрела ужасную форму. В окне сверкнула молния, а через пару секунд раздался раскат грома, от которого заложило уши у всей деревни. Старый маг опустил руку на свёрток и погладил его. Ребёнок внезапно громко заплакал.

– Корми. – хрипло скомандовал старик.

– Без обряда, без заклинания, что вы сделали?

ГЛАВА I: ЧЕЛОВЕК ИЗ ТЕМНОТЫ

«Неужели сейчас я умру?» – подумал школьник, привязанный к дереву. Глаза мальчика прослезились, когда тень ведьмы нависла над ним. Силуэты других девушек, участвующих в шабаше, замелькали на фоне костра, пламя от которого столбом уходило в ночное небо. Вот-вот ржавый нож войдёт в грудь, а душа будет разорвана на части. К такому невозможно приготовиться. «А ведь как хорошо начался этот день...» – пронеслось в голове у четырнадцатилетнего школьника...

***

Была ветреная погода. Май, трепетно любимый в школах, тянулся, как резина. Уставшие учителя с надеждой посматривали на календарь, мечтая о солнечном отпуске, но погода отстаивала свои права, как могла. Тучи угрожающе и ворчливо гремели над районом, иногда вдалеке показывая молнию, словно зверь оскал. Кирилл шёл из школы по знакомой асфальтированной дороге с тяжеленным рюкзаком на спине. Когда дождь его настиг, он спрятался под козырьком остановки. У мальчика был зонт, но идти под дождём всё равно не хотелось.

Промочив обувь, он обязательно получил бы люлей от строгой матери, которая воспитывала его одна. Признаться честно, воспитывала она не только его, но ещё и целое подразделение уголовного розыска, где была начальником.

Школьник был худощав. Рюкзак и одежда висели на нём как на вешалке. Хоть Кирилл был не глуп, взгляд выдавал ноту наивности. Отличался он от других школьников, что имел слишком длинные и густые для мужчины ресницы. Светло карие глаза на солнечном свете походили на жёлтые.

Дождь долго не заканчивался, и Кирилл уже думал пойти домой под дождём, как вдруг на остановку пришла вымокшая до нитки девушка. Возраст было определить сложно. «Примерно от пятнадцати до двадцати», – мысленно прикинул Кирилл. Девушка была раздосадована тем, что промокла. Она стояла в одном лишь светлом платье, её хрупкие плечи дрожали от холода. Сама девушка была худенькая, но высокая, примерно на пол головы выше Кирилла. Определить цвет волос, заправленных в хвост, Кирилл не смог, так как они были мокрые от дождя. Она небрежно схватила свой хвост и выжала его как половую тряпку.

Увидев это, Кирилл полез в рюкзак за кофтой, которую мать заставляет носить с собой, и протянул её незнакомке. Слегка нахмурившись, девушка настороженно посмотрела на Кирилла. Он увидел её голубые глаза с мокрыми редкими, но длинными ресницами, которые теперь недоверчиво хлопали.

– Она не кусается. – пояснил Кирилл, указывая взглядом на вещь. – Зато согреешься.

– А сам не мёрзнешь? – недоверчиво спросила девушка.

– Я сухой, а ты промокла.

– И тебе не всё равно на человека, которого видишь в первый раз? – девушка с интересом смотрела на мальчика.

– Ну я.… просто...подумал... – смутился Кирилл.

– Спасибо. – взяв кофту, перебила его девушка. – Я Ольга.

– Кирилл. – промямлил юноша.

– Сколько тебе лет, Кирилл? – спросила девушка и одарила школьника улыбкой.

– Четырнадцать. – выпалил Кирилл, подумав добавил: – Вчера исполнилось, а те…

– Пятнадцать! – прервала его девушка, а потом с улыбкой добавила: – Три месяца назад исполнилось.

– Ты так удивилась... – начал было Кирилл, но девушка его прервала.

– Раньше мне никто не помогал, а если и помогали, то не просто так...

– Сочувствую. – огорчённо промямлил юноша.

– Ты мне? Хм..., пожалуй, это забавно! – сказала девушка.

– Я что-то не то сказал? – спохватился школьник.

– Нет, всё хорошо. – загадочно улыбнувшись, заверила Ольга.

Ливень шёл ещё около полу часа. За это время, странное и неловкое знакомство перешло в милую подростковую болтовню. Когда дождь закончился, Ольга сняла кофту и вернула хозяину. Пожелав друг другу удачи, они разошлись в разные стороны. После чего, Кирилл побрел в сторону дома. Вот так в жизни и бывает, ты встречаешь человека, а через пол часа расходитесь как в море корабли, у каждой жизни свои приоритеты. Кто знает, вдруг это была та самая главная встреча в жизни для одного из них или обоих.

Придя с этими мыслями домой, Кирилл решил позвонить однокласснице, которая пригласила его на днях на пикник. Из-за дождя земля мокрая, на улице холодно. Кирилл подумал, что перенести пикник было бы категорически разумно, однако одноклассница Люба заверила, что пикник всё равно будет и погода совсем не проблема.

Положив трубку, Кирилл вздохнул, он чувствовал, что идти на этот пикник не стоит, но обещание нарушать нельзя. Да и в целом, как это будет выглядеть, если одноклассники придут, а он нет. С другой стороны, одноклассники могут вовсе не прийти. «И правильно сделают» – с досадой подумал Кирилл.

Причину, чтобы не идти, Кирилл не придумал, поэтому решил, что он появится из вежливости, а потом позвонит мама и он слиняет. Юноша покормил кота по кличке Матрос, сделал уроки. Несмотря на то, что была суббота уроки решил сделать сразу, чтобы в воскресенье о них не думать.

Через три часа погода стала чуть получше, но всё равно было пасмурно. Кирилл повесил на плечо гитару в старом чехле, вышел из дома и направился к магазину, где должны были собраться все ребята. Однако на месте были только шесть одноклассниц и одна незнакомая девушка, выглядевшая лет на двадцать пять. «Ну вот, как я и думал, один я дурачок печальный? Даже Хвостиков не пришёл. Акробаты, чтоб вас» – с досадой думал Кирилл. Сёма Хвостиков – лучший друг Кирилла, пару дней назад загремел в травматологию с переломом ноги в двух местах. А Саня Суворов – тоже друг Кирилла, месяц назад сломал руку при попытке выучить какой-то сложный фокус.

ГЛАВА II: ЧТО ЕЩЁ ЗА ВОЛОСЛАВ?

ГЛАВА II: ЧТО ЕЩЁ ЗА ВОЛОСЛАВ?

Екатерина Константиновна только приехала домой. Глаза не высыхали с того момента, как она час назад покинула место происшествия. При коллегах она не могла проявить слабость, но в пустом доме эмоции вырвались наружу. Закрыв дверь, не дойдя до коридора, она упала на холодный пол и рыдала.

Для матери нет горя сильней, чем потеря ребёнка. Возможно, это правило касается не всех матерей. Однако Екатерина Константиновна, несмотря на свою строгость и твёрдость, души не чаяла в своём сыне. Слёзы рвались наружу, силы покинули сердце матери, а душа кричала от нестерпимой боли. Словно её разорвали на две части. У матери не было сил даже сообщить родственникам. Она просто лежала на полу, смотрела в стену потерянным взглядом.

Как вдруг дверь тихо, медленно, будто виновато открылась. В дверь залезла рука с тщательно упакованным казаном. После чего дверь закрылась. Екатерина Константиновна вытерла слёзы, подбежала к окну и увидела, как её сын во дворе моет кроссовки от грязи. Но почему-то куртка на нём была не его.

Огромный груз спал с материнского сердца. Её сын дома, но минутное ликование прервалось, когда она увидела, что Кирилл вымыл кроссовки и направляется в дом.

Мать приняла строгую стойку и встретила сына:

– Не потрудишься ли объяснить, где ты был?

– Я эээ... Ну… – замямлил Кирилл.

– Рассказывай! – строго приказала мать.

Конечно же, Кирилл умолчал о том, что его пытались зарезать. Он рассказал, что когда был пикник, он отошёл от девчат и заблудился в роще. Потом добрый дядя его спас от дождя и накормил. К слову, в той роще действительно можно было заблудиться, за рощей начинался старый лес. Неаккуратная прогулка часто заводила людей в дремучий лес, особенно туристов. Мать внимательно выслушала сына, после чего сдержано заявила:

– Тебе, сынок, очень повезло.

– Повезло? – с идиотским удивлением переспросил Кирилл.

– Кирюш, на твоих одноклассниц напал дикий зверь.

– Что?

– Вчера в отдел приехал ответственный гражданин и сообщил, что слышал крики на дороге, которая проходит через рощу. Участковый панику поднял, когда явился туда. Туда явились все, мы нашли шесть человек. Бывалых криминалистов перетрясло прям там. В трёхстах метрах оттуда путём обхода нашли место вашего пикника и твою одноклассницу. Там были сумки этих девушек, Скворцова в тяжёлом состоянии, твоя гитара и твоя порванная куртка. Всё залито дождём, ни следов, ничего больше не нашли. Исходя из моего горького рабочего опыта, я не надеялась увидеть тебя живым.

Кирилл поморщился. Произошедшее для него явно было большим потрясением. Но спрашивать подробности он не захотел.

– А как ты поняла, что гитара моя? – с глупой интонацией спросил Кирилл. Он мог отличить свою гитару от любой другой, но то, что мать это смогла, его удивило.

– Это гитара твоего папы! Познакомившись со мной, он часто играл и пел для меня. Думаешь, я не отличу её от любой другой? – с облегчением ответила мать.

– Ты никогда об этом не говорила, – озадаченно пробубнил школьник.

Екатерина Константиновна крепко прижала к себе сына. С самого раннего детства мать так сильно его не обнимала. Отпустила только после того, как Кирилл начал кряхтеть и задыхаться. После этого она пришла в себя и, рассматривая, во что одет её сын, задала вопрос:

– А почему ты в футболке заблудился?

– Я лазил на дерево, куртка порвалась, Люба дала мне запасную кофту, а Волослав – куртку.

Мать этот идиотский ответ устроил, а Кирилл сам не мог поверить тому, как мастерски он врёт. За это школьника мгновенно начала мучить совесть. Через некоторое время, отзвонившись на работу и сообщив, что её сын жив и здоров, мать вернулась.

– Что за казан? – спросила мать.

– Это, мама, щи, – гордо заявил сын.

– Что?

– Щи, настоящие, русские, Волослав угостил.

– Порубленные овощи с куском мяса? – с недоумением спросила мать?

– Нет, рецепт слегка модифицирован, – важно повторил за Платоном мальчишка.

Кирилл распаковал казан и засунул в духовку. Стоит упомянуть, что с духовкой, как и с другой кухонной техникой, парень дружил. Из-за тяжёлой работы начальником уголовного розыска Екатерина Константиновна готовила редко. Бабушка научила Кирилла и Полину недурно готовить. Однако готовить хотя бы так же, как бабушка, уже не говоря о том, чтобы готовить лучше неё, внуки так и не научились. Когда Полина уехала учиться, вся домашняя работа упала на подросшего Кирилла.

Накрыв стол, Кирилл накормил мать стряпнёй домового. Как и ожидалось, мать осталась в восторге. За столом деформированная профессией Екатерина Константиновна совсем забыла о ЧП на работе. Она была счастлива разделить этот завтрак с сыном. Не хватало только его сестры, которая учится в Северной столице.

Поспав несколько часов или же несколько минут, Екатерина Константиновна задумалась. Да, для неё не было разницы. За двадцать лет работы в розыске женщина привыкла сутками не спать. Задумалась она об этом Волославе. Ей казалось, что она уже слышала это имя, когда была маленькая. Она бы и не вспомнила, где его слышала, если бы Кирилл не упомянул о давно заброшенном поместье. С трудом она вспомнила, что когда была маленькая, отец был в этом поместье и разговаривал со смотрителем, которого тоже звали Волослав. «Не может же это быть тот же самый Волослав? Ему должно быть не менее шестидесяти лет» – думала она.

ГЛАВА III: ОТШЕЛЬНИЦА

Марго внезапно проснулась. Она тихо и мирно задремала в кресле перед телевизором, висящем на стене. Она смотрела какую-то мелодраму. Ей хотелось то ли поплакать, то ли пожалеть себя, однако фильм оказался настолько скучным, что в ходе просмотра она уснула.

Марго провалилась в приятный сон, где светило солнце, пели птицы, а её старшая сестра плела венок из цветов. В тёплый летний вечер они гуляли на берегу реки. Играли в догонялки, делились секретами и радовались жизни. Этот хороший сон, отвлекающий Марго от забот и тяжести, что она в себе носит, прервала тень матери, нависшей над девочками.

Ведьма открыла глаза. Она сидела перед телевизором в пыльной комнате, заставленной всяким хламом. Хламом, который уже давно ей не нужен, а выкинуть жалко. Старые сапоги не выкидывались, потому что подошву можно заново приклеить. Сапоги ещё старше стояли рядом целые, но они давно вышли из моды. Даже привередливые бабули такие не стали бы носить. Шкаф с чистыми, но скомканными вещами всегда был распахнут. В углу стоял старый дырявый ковёр, на который случайно пролилась кислота. На стене висел ещё один. Телевизор тоже висел на стене. Рядом с ним стояла напольная лампа, которая включалась через раз.

Марго оторвалась от спинки кресла. Она села и напряженно застыла. Она снова ощутила мать, будто та была жива. Но сейчас это ощущалось иначе и ни на что не было похоже.

– Ммм... странно...

Марго только сейчас заметила синий экран телевизора. «Связь недоступна» – гласила надпись посередине экрана.

– Ооо. Неужели я не заплатила? – пытаясь вспомнить, спросила Марго сама у себя.

Выключив телевизор, она вышла в кухню, заваленную грязной посудой. Пройдя кухню, девушка вышла на крыльцо.

Была тёплая весенняя ночь. Лес в это время зеленел и наполнялся жизнью. Крыша дома была переполнена птичьими гнёздами. Птицы предусмотрительно вили гнёзда именно рядом с домом Марго. Это было самое безопасное место в лесу. Дело было в том, что этот лес посадила сама Марго. Леший, родившийся вместе с лесом, всячески пытался ей угодить. Он постоянно оберегал хижину Марго. Он её так любил, что, когда стал достаточно могучим, построил ей крепкий двухкомнатный деревянный дом, а сам заехал в её хижину. Леший не позволял людям наткнуться на дом ведьмы. Лес вокруг её дома был такой густой, что заблудиться мог и он сам. Животные сами приходили к Марго, если поранятся или захворают.

Перед домом была опушка. Траву на ней заговаривал Леший, и она не вырастала длинней десяти сантиметров. На опушке так же, как и в комнате дома, где жила Марго, был разбросан всякий хлам. Нерабочее пианино, которое леший притащил неизвестно откуда и всё обещал починить. Пока он обещал, время шло и пианино наполовину сгнило и превратилось в кучу мусора. Ржавый велосипед, в котором заклинил подшипник и педали не крутились, стоял на импровизированной лешим подножке из двух пней. Все предметы, что остались на большой опушке – это то, что леший не смог или забыл починить. На свалку это было похоже не всегда. Леший зарабатывал тем, что чинил и продавал выкинутые предметы. И следует отметить, что он порядком облегчил жизнь Марго, которая, пользуясь мизером от магии, что ей был доступен, поддерживала быт. Кроме того, что он наполнил дом всякими вещами, так ещё и стабильно приносил деньги, тем самым ещё больше упростив жизнь Марго.

Мангал с пеплом стоял почти посередине опушки. Среди всего хлама, который притащил леший, мангал использовался периодически. Поесть мяса леший любил, даже держал своё небольшое хозяйство. Небольшое оно было для лешего, а вот для среднестатистического обывателя это была целая ферма. Опушка самого лешего была по соседству, и вот она действительно была похожа на свалку. Взамен Марго почти ничего не делала. Она просто жила и ждала одно событие, которое предвидела две сотни лет назад. Она считала, что только по наступлению этого события она снова сможет нормально, полноценно жить и колдовать.

Марго сунула в зубы ветку редкого дерева врима, которое оказывало на человека и других существ успокаивающее действие. Врим служил в качестве натурального успокоительного и угрозы здоровью не представлял. Да и мало что могло представлять угрозу здоровью ведьмы. Каждый год она готовила отвар, поддерживающий её физическое состояние. Таким образом, на протяжение двух веков Марго хорошо себя чувствовала и не выглядела старше двадцати или двадцати пяти лет.

Чтобы ускорить процесс, Марго подожгла ветку и начала вдыхать пары дерева. «Что же меня разбудило?» – озабоченно думала Марго, всматриваясь в звёзды. Ведьма по-прежнему ощущала едва уловимое присутствие матери. Она стояла так, пока волки не завыли на луну. Ощутив ночную прохладу леса, ведьма решила зайти в дом.

Стоило ей войти в тёплый дом, как девушке ужасно захотелось спать и есть. Марго прикинула, какое из желаний сильней, и уверенно пошла к холодильнику.

Открыв холодильник, девушка обнаружила, что там повесилась мышь. «Как я вообще могла забыть, что еда закончилась, башка дырявая?» – спросила она у самой себя. Разочаровавшись, ведьма закрыла холодильник, пришла в комнату и рухнула в кресло.

Снова провалившись в сон, она оказалась в темноте. Девушка почувствовала, что она в опасности. Нечто надвигалось из пустоты. Марго знала, что она слишком слаба, чтобы противостоять этому, ведь её защита ограничена. Она уже приготовилась, что не выйдет живой из этой схватки, как вдруг кто-то положил ей руку на плечо. Рука была сильная. Несмотря на тяжесть, нежно обхватила плечо. Тепло пошло от руки, и ведьма почувствовала, как наливается силой. Той самой положительной силой.

ГЛАВА IV: СЛИШКОМ МАЛЕНЬКИЙ КРЮЧОК ДЛЯ ХИЩНОЙ РЫБЫ

Утро этого понедельника оказалось ещё хуже, чем утро обычного понедельника. Что может быть хуже? Придя в школу, Кирилл оказался в центре неприятного внимания. Классная руководительница, которой в субботу ночью доложили о гибели пяти её учениц, одного ученика и о том, что одна ученица в тяжёлом состоянии, была черней тучи. Опухшее лицо и красный нос говорили о том, что весь вчерашний день она провела в слезах. Лёгкий запах алкоголя пояснял, как же всё-таки преподавательница смогла уснуть. Татьяна Карловна была человеком крепкой, старой закалки. Никакие новости не могли вывести её из её сурового равновесия. Однако произошедшее не просто вывело её из сурового равновесия. Новость потрясла её до глубин души. Весть от полицейских ударила её как наковальней по затылку. Никого и никогда Татьяна Карловна больше не отпустит ни на какие пикники. О том, что Кирилл оказался жив, здоров и невредим, ей, конечно же, сказать забыли.

Картина того, как Кирилл заходит в кабинет, сбила Татьяну Карловну с ног и нежно усадила на стоящий сзади офисный стул, подаренный, к слову, матерью Кирилла, Екатериной Константиновной.

Придя в себя, Татьяна Карловна подвергла подростка тщательному допросу. И Кирилл мог бы поклясться, что если бы он не был так сговорчив, то всё могло бы окончиться и пытками.

Конечно же, через час вся школа гудела слухами и новыми теориями, которые превращались постепенно в сплетни. Учебный день прошёл ужасно. Успокаивало только то, что это был один из последних учебных дней седьмого класса.

Перед выходом из школы Кирилл заметил, как из кабинета директора выходит Ольга с какими-то бумагами. Девушка уже не выглядела несчастной. Заметив своими зеленовато-голубыми глазами смотрящего на неё подростка, Ольга подошла и весело спросила:

– Ты чего уставился?

– Ты будешь тут учиться? – неуверенно спросил Кирилл.

– Да, тебя не проведёшь, – улыбнувшись, сказала Ольга.

Кирилл улыбнулся в ответ. Они мило поболтали, после чего секретарь директрисы вышла и позвала Ольгу.

Ждать Ольгу было бессмысленно, прождав двадцать минут, Кирилл принял решение отправиться домой. Школьник рассудил, что с Ольгой они ещё не раз пересекутся. Несмотря на то, что школа была большая и рассчитана на тысячу человек, Кирилл знал в лицо каждого ученика. «Интересно ли будет Ольге общаться с тем, кто младше неё? И с чего это я решил, что мы подружимся? А может, возраст — это не проблема?» – рассуждал подросток. Улыбка этой девушки замерла в сознании семиклассника. Кирилл шёл по коридору, а перед глазами стояла её улыбка.

Экзамены были сданы, впереди – три месяца каникул. О том, что на его обидчиц напал медведь, Кирилл вообще не думал. После того, что он пережил и едва не погиб от их рук, ему было их не жаль. Однако, всякий раз поймав себя на этой мысли, Кирилл начинал себя стыдить. «Они же люди были, плохо думать нельзя», – прокручивал в голове Кирилл.

Только к Скворцовой школьник не чувствовал обиды. Девочка, сидевшая с ним за одной партой много лет, отказалась участвовать в ведьмовском ритуале. «Она поплатилась... Стоп! А чем она поплатилась? Эх, жаль, что не у кого спросить», – подумал школьник. Кирилл решил, что нужно будет её навестить в больнице, когда она придёт в себя.

Кирилл беззаботно шёл домой. Дорога была знакома. Семь лет он ходил по этой дороге в школу и домой. Как и любой среднестатистический школьник, он к пятому классу изучил каждый квадратный сантиметр этой дороги. Если на пути появлялось что-то новое, оно сразу же подвергалось доскональному изучению. Например, взрослый человек пройдёт мимо недавно установленного знака, а школьник обязательно узнает, крепко ли забетонирован этот знак. И не успел ли какой-нибудь негодяй оставить похабную запись. Кирилл таким никогда не занимался. Воспитанный в семье полицейского, Кирилл знал, что портить чьё-либо имущество – непростительный проступок. Непростительный проступок в случае Кирилла мог стать смертным грехом. Если его поймают за вандализмом, после всех разбирательств придётся иметь дело с разъярённой матерью. Такая перспектива школьника не устраивала, поэтому он никогда не позволял себе сделать какую-нибудь шухарную пакость.

В этот прекрасный солнечный весенний день Кирилл шёл домой и изучающе осматривал недавно покрашенный забор. Ещё только вчера на этом заборе висела табличка «Осторожно! Злая собака!». Собака по кличке «Шакал» там действительно была и действительно была злая. Вот только её размер уже десять лет забавлял школьников. Исходя из сообразительности некоторых индивидуумов, собака периодически подвергалась тщательному и добросовестному дразнению. А ребята постарше часто маркером исправляли «злая собака» на «опасный берсерк». Так было, пока Шакал в марте месяце не сделал подкоп. Когда этот маленький зверь оказался на свободе, все школьники, да и не только школьники, поняли, почему табличка не врала все эти десять лет.

Кирилл уверенно шагал по асфальтированной дороге. Машины по ней ездили крайне редко. Поэтому, школьники считали, что двигаться нужно исключительно посередине дороги.

Старушка, стоявшая на краю дороги, попросила подростка ей помочь. Рядом с бабулей стояла огромная сумка. Видимо, старушка шла с рынка и набила сумку продуктами. «Почему бы и не помочь бабуле?» – подумал школьник и взял тяжёлую сумку из рук старушки, как вдруг врезался в дерево. «Что, откуда на дороге дерево?» – не понял Кирилл. Не успев прийти в себя, подросток ощутил нестерпимую боль. Обернувшись, он увидел, что старуха держит его за запястье. И как-то странно молится. Боль пронзила всё тело парня, но закричать он не смог. Он не помнил, как потерял сознание.

ГЛАВА V: СТАРОСТЬ ДОМОВОГО

Волослав открыл свои большие глаза. Было раннее весеннее утро. Лесные птицы с четырёх утра словно по расписанию начали свой грандиозный концерт. Концерт, который по совместительству был каждодневный. Волослав сел на старой кровати и обнаружил, что у него по всему телу проступил пот. Судя по всему, ему снова что-то снилось. По необъяснимой причине Волослав никогда не мог вспомнить, что ему снилось. Вздохнув, он осмотрел комнату. Обои, которые он клеил двадцать лет назад, совсем отошли. Углы были в трещинах. Из трещин виднелась принявшая коричневый от старости цвет монтажная пена. Где-то в поместье послышался грохот. Суде по всему, это домовой гремел посудой.

Волослав, собрав оставшиеся кусочки воли в кулак, резко встал и пошёл на грохот. Как и предполагал Волослав, домовой готовил завтрак.

– Сходи на прогулку сначала, – проворчал домовой. – Рано для завтрака.

– Почему глаза красные? Снова всю ночь с ноутбука не слезал? – с укором спросил Волослав.

– А если и так, то что? – проворчал домовой.

– Да ничего, ночью спать нужно. Не в том ты возрасте, чтобы по ночам в танки играть.

Платон плюхнулся на то место, что у человека было бы пятой точкой. Он растерянно уставился на Волослава своими большими зелёными глазами.

– Я не с командой играл, – с досадой сказал домовой и поёрзал на столешнице.

– Ого, что ж так? Они узнали, что ты не так прост?

– Нет, просто решил самостоятельно поиграть. Попались какие-то малолетки. Дети совсем, – страдальчески выдал домовой.

– Для тебя и столетний старик младенец, – саркастично заметил Волослав.

Волослав заглянул в чайник. Набрал в него воды и поставил на плиту. Потом решил, что не хочет чай, и начал искать турку.

– В мойке, – пояснил домовой и с досадой добавил, – я не успел помыть.

– Так чем всё закончилось? Они что, тебя победили? – с интересом спросил Волослав, высматривая турку в горе грязной посуды, предусмотрительно сваленной домовым в мойку.

– И я их, и они меня, – смотря в никуда, пробубнил Платон.

– Ляг отдохни. В ногах правды нет.

– Знаешь, я сколько живу, не могу понять, – страдальчески начал рассуждать домовой. – Вот есть младенец. Его разум чист. В его разуме есть только свет, любовь к матери. Он просто божий одуванчик. Но стоит ему немного социализироваться вместе с такими же чистыми как лист бумаги детками, они наполняются злобой, ненавистью, кучей пороков. Откуда это в них берётся?

– Да, дети жестоки. Стоит им оказаться рядом друг с другом, появляется соперничество. А вот соперничество может проявляться в самых жестоких формах. Никакое воспитание не спасает, – согласился Волослав. – К сожалению, на земле нет тех, кто корректно может трактовать природу детской злобы.

Видимо, ответ Платона не устроил. Мимика домового отражалась на его лицевой шерсти. Иногда Волослав задумывался о том, не побрить ли Платона, чтобы увидеть его истинное лицо. Седая шерсть мимически дрогнула.

– Ты знаешь, как они называли мою мать? – с болью в голосе спросил домовой.

– У тебя же нет матери, – уточнил Волослав.

– А если б была? – спросил домовой с отрешённым взглядом. – Это же святое!

– Если бы была, я уверен, ты бы не дал её в обиду, – обнадёжил Волослав, оторвав взгляд от горы посуды.

Он посмотрел на домового. Отрешённый взгляд Платона начал теряться. Волослав понял, что старенький домовой засыпает. Он взял друга на руки и бережно отнёс к старой русской печи. Решив, что кофе подождёт, Волослав решил не шуметь и дать домовому поспать.

Он вышел на улицу немного размяться и наткнулся на торчащую из земли чёрную морду.

– Ещё какую-то пакость приготовил? – проворчал Волослава.

– На этот раз нет. Вражда враждой, но я вот заметил, что фундамент поместья дал огромную трещину.

Волослав напряжённо посмотрел на поместье.

– Я и сам это знаю, – сказал почти шёпотом Волослав.

– Я это, в общем, вот, – виновато замялся земляной.

Из земли показалась черная рука и протянула грязный мешок из грубой ткани.

– Эх! Где была твоя совесть и жалость четыре года назад, когда я начал делать новый мешок? – схватив мешок, раздражённо спросил Волослав. Он огляделся. Было важно, чтобы Платон не заметил сей артефакт.

– Ну я ж не знал... Извини, я...

– Я бы уже давно обновил поместье. Сгинь, ворюга! Сгинь! – устало вздохнул Волослав.

Земляной не нашёл, что сказать, и нырнул в свою обитель. Волослав и перечислить не мог, сколько пакостей принёс земляной за последние семьдесят лет. Чёрный ворюга знал, что его убить невозможно даже высасывающей руной, и активно пользовался этим. На зло соседям он воровал всё, что неаккуратно оставлено. Причём земляной даже не подозревал, что именно он крал. Таким образом он украл несколько важных артефактов, включая оружие немыслимой силы, хранившееся в подземелье. Волослав ничего не мог сделать земляному, а если бы и мог, то убил бы леса в радиусе на сотню километров вместе с их лешими. Единственное, что ему оставалось, это брать лопату и вручную откапывать сворованные предметы. Конечно же, глубина могла быть немыслимая, поэтому всё, что делал Волослав, это разводил руками.