Волшебник изменяет всё

1.

От остановки до работы восемь минут. Это если быстрым шагом. Если идти медленнее, до десять, или даже пятнадцать. Но сегодня я вышла из трамвая в семь пятьдесят пять, я опаздывала, опаздывала, опаздывала, под ногами у меня была противная снежная хлябь, а под хлябью – мерзкий лед, на котором разъезжались ноги, а у меня было всего пять минут! Пять!
И тут прямо передо мной какой-то молодой человек поскользнулся, упал, поднялся, и быстрым шагом пошёл дальше. А на тротуаре, на всей этой снежно-грязной мешанине остался лежать аккуратный прямоугольный сверток перетянутый крест-накрест коричневым шпагатом. Несколько секунд назад этого свертка здесь точно не было, значит сверток этот молодой человек, уже практически скрывшийся за углом, и выронил.
– Молодой человек! – я подхватила свёрток и побежала вперёд, – молодой человек, вы уронили!
Молодой человек поднял на меня взгляд, – задумчивый, погруженный в себя, смотревший не на меня, а как будто сквозь меня – и скрылся за углом.
– Молодой человек!
Но вот ведь не задача, мне за угол не надо было, да и парень этот шёл быстро – мне было его не догнать. Что делать? Время неумолимо шло вперёд, я опаздывала, опаздывала, а в руке у меня был злополучный свёрток, прямоугольный, размером с учебник, перетянутый коричневым шпагатом крест-накрест. Что делать? Положить его обратно, на дорогу, прямо в грязь?
Я беспомощно оглянулась – и ведь никакого заборчика рядом не было, ни какой приступочки, только кованое металлическое ограждение всё в завитушках и шишечках – и ничего-то на него не положишь.
А время шло.
Одним резким движением я выхватила из кармана записную книжку, вырвала из неё листочек, выхватила из сумочки карандаш для подводки глаз – ничего другого быстро не нашлось, – и начиркала на листочке адрес своей работы. " Найден прямоугольный сверток, спросить в отделе таком-то" – написала я под адресом, а потом насадила этот листочек на завитушку кованного заграждения.
– И зачем ты это сделала? – спросила меня Аня.
Я только что рассказала Ане всю эту историю. Был полдень, обед, мы сидели с ней в столовой, гоняли чаи. Аня грызла печеньку, я поливала вареньем творожную запеканку.
– Зачем ты взяла с собой этот самый свёрток?
– А что мне было надо его там прямо в грязи оставить?
– Конечно!
Аня потянулась за второй печенькой и макнула её в варенье.
– Тот парень, наверное, за свертком потом вернулся, а его нет. Потому что ты его утащила.
– Я же написала, что я его забрала и где этот сверток искать тоже написала.
– На чем написала, прямо на стене?
Тот у Ани был неприятно ироничный. Хотя она всегда такая, моя проблема со свертком была тут не при чём. Я вздохнула, зачерпнула ложечкой свою запеканку, прожевала, и только потом ответила.
– Не на стене, конечно. Я записку оставила, я на забор её приколола.
– Записку! – Аня фыркнула, – её, наверное, тут же ветром унесло.
– Я хорошо наколола. Там возле булочной такой кованый заборчик сделали, ажурный...
– Я знаю этот забор, я каждый день мимо него хожу. И, кстати, утром там не было никакой записки.
– Так я же после тебя пришла, я же опоздала.
– А-а-а, точно... – махнула рукой Аня, – Точно, мне же пришлось Сергей Вадимычу врать, что ты в туалете, ладно он проверять не пошёл. Кстати, почему ты опоздала?
– Проспала.
– Вот ты спишь по утрам, а я потом ради тебя вру, карму себе порчу, – наставительно произнесла Аня, – а что ты теперь собираешься делать?
– Буду раньше вставать.
– Да нет, с этим... со штукой с этой, со свертком твоим?
В самом деле, что? Ведь ни к обеду, ни к концу рабочего дня никто так за этим свертком и не пришел. Вечером, топая с работы до остановки, я специально проверила записку на заборе – она там была, никуда не делась. Немного отсырела, конечно, но текст, написанный карандашом для подводки глаз был в целости и сохранности, не поплыл и не смазался. Снежную кашу к вечеру чуть прихватило, сверху выпал чистый белый снежок, и у меня мелькнула мысль положить сверток обратно. Пусть лежит...
Но я не положила. Вместо этого я пошла домой, сфотографировала свёрток, и выложила это фото во все городские группы и сообщества, с комментарием, мол найдено, обращайтесь. Но никто не позвонил. Ни на этой неделе ни на следующей, ни через месяц, хотя объявление свое я регулярно обновляла. Вообще никто не позвонил, видимо, даже мошенников не заинтересовал непрезентабельный сверток, размером с учебник, перетянутый крест на крест коричневым шпагатом. И постепенно я об этой находке забыла. Сверток, который я положила у себя в прихожей, под зеркалом, сначала переехал в комнату на подоконник, потом в шкаф, в самый низ, а ближе к лету и вовсе в самый дальний угол кладовки. Конечно, иногда, по ночам, я, бывало, вспоминала рассеянный взгляд молодого человека, обронившего эту штуковину – и тогда меня мучала совесть. Но это происходило нечасто, а потом, к лету, у меня начались другие проблемы и про сверток я забыла крепко накрепко.
Ближе к лету меня бросил мой молодой человек.

2.

Мой молодой человек был не плохим и не хорошим. Такой, нормальный был. Худощавый, программистом работал, звезд с неба не хватал, но на машину и курорты его заработка хватало. Бережливый, спокойный, по барам не ходил, рубашки свои сам гладил, копил на первоначальный взнос. В общем, стабильный был человек и я думала порой, что, может, мы с ним когда-нибудь поженимся. А может быть, конечно, и нет.

– Нина, я пойду, прогуляюсь! – говорил он мне и уходил.

А потом приходил, пил чай. Рассказывал что-нибудь. Тыкал пальцем в телефон, ржал про себя над видюшечками. Потом садился за комп, играл. По пятницам мы с ним куда-нибудь ходили. В отпуск ездили вместе.

– Нина, с днем рождения, – говорил мне он, – это тебе, купи себе что-нибудь, – и совал мне конверт.

Один раз я купила себе новые сапоги, в другой раз, добавив свои средства – ноутбук. А третьего раза не случилось.

– Я в этом году один в отпуск поеду, – сказал он мне как-то утром.

И я ведь не заревновала даже – ну не будет же он, замкнутый интроверт, по бабам бегать. С чего вдруг. И не огорчилась – на самом деле я, пожалуй, даже, обрадовалась. Целый месяц отдыха от отношений, это же хорошо. В последнее время я от своего молодого человека как-то немного устала.

– А куда едешь? – спросила я, сонно, вычисляя про себя, как бы так организовать отпуск, чтобы не пересечься.

Или, может, лучше дома посидеть, ремонт какой-нибудь небольшой замутить, пока он тут не мешается под ногами? Видела недавно в интернетах такой симпатичный интерьер, немножко ретро, немножко сканди – может попробовать повторить? Или, все же, поехать куда-нибудь? Отпуск всё таки. А не будет ли мне скучно одной, не взять ли с собой подругу? Только кого?

– Я не совсем один поеду, на самом деле. Просто не с тобой.

– А с кем? – я равнодушно потянулась за тапками.

Я ещё тогда подумала – наверное, кого-то из своих дурацких приятелей с собой тащит. Мне совсем не нравились его друзья.

– С... ты её не знаешь.

– Так.

Вот так вот, да. Вот именно так мой молодой человек объявил мне, что уходит от меня к другой. Я потом видела эту другую. Через пару недель мы столкнулись в кофейне. Я зашла – а они уже за столиком сидели. Мой бывший и эта его новая девушка. Грудастая такая девица, грубая и провинциальная. Хищница с цепким взглядом. Понятно, что для неё программист из большого города был ценным призом. Вот она и старалась. Улыбалась ему, что-то щебетала высоким писклявым голосом, смеялась без перерыва (мой бывший тоже смеялся) и, как выражаются актеры "хлопотала лицом", натужно выражая какие-то гипертрофированные эмоции. Но это было через две недели. А в то утро я спросила:

– А во мне тебя что не устраивает?

– Всё устраивает Нин. Просто чувства прошли.

Блин, чувства. Чувств ему что ли не хватало? А сам он что-нибудь сделал для того, чтобы эти самые чувства были? Я ведь хорошо помнила, как начинались наши отношения. Он пришел к нам на работу по своим по компьютерным делам. Долго он к нам ходил, не раз и не два пришел, что-то там в компьютерных сферах серьезно не ладилось. На обед он никуда не уходил, обедал вместе с нами в нашей столовой. Вёл какие-то необязательные разговоры. Потом пригласил меня в кино. Была пятница, и он пригласил меня в кино. То есть, он сначала Аню пригласил, только она отказалась. А я пошла – почему бы и не пойти? Сходили, посмотрели. А в следующую пятницу он пригласил меня опять – на какой-то квест. Там весело было. Потом опять в кино. И после кино номер два мы поцеловались. Ничего не предвещало, никаких романтических разговоров мы не вели и даже про моё житьё -бытьё он не слишком выспрашивал. Так, болтовня на общие темы – вот и всё что было. А тут он вдруг как-то косенько ухмыльнулся, наклонился и меня поцеловал. Прямо в губы. Мы тогда как раз стояли такси ждали. Он вызвал такси, чтобы я могла домой доехать.

И не могу сказать, что этот поцелуй меня впечатлил чем-то кроме своей неуместности, но мужчина он, вроде, был симпатичный. Такси мне вызвал, опять таки, за свой счёт. А главное, никого другого у меня на горизонте не было и не предвиделось. Поэтому, когда он мне на следующий день позвонил и пригласил на ужин – я согласилась. А через месяц мы уже жили вместе в моей квартире.

– Так тебе чувства нужны, что ли? – спросила я, испытав, вдруг это самое чувство –чувство невосполнимой утраты.

– Нин, не начинай.

Он встал, оделся и ушел.

А я осталась одна и в печали. Не в такой глубокой печали, конечно, как в фильмах показывают, когда девушка после ухода возлюбленного не может ни есть, ни спать и всё плачет и плачет дни напролёт. Нет, конечно. Я в то утро нормально позавтракала, отметив про себя, что оставшееся шоколадное печенье теперь не придется делить на двоих. Спокойно пошла на работу. Придя с работы порадавалась тому, что бывший мой уже молодой человек оперативно собрал свои вещи – видимо пока я была на работе, пришел и все собрал. Ни оставил нигде ни мусоринки, ни пылинки. Никаких, знаете, старых рваных носков или пресловутого выдавленного тюбика зубной пасты, на который Мерилин Монро жаловалась в одном фильме – ничего такого не было. Он даже зеркало в ванной протер и унитаз помыл. Золото, а не мужчина. Только больше не мой.

А ещё был этот отпуск. Что теперь с ним делать? Куда-то ехать, или, уже не ехать? Ехать, зная что он, мой бывший, тоже едет и уже не со мной было невыносимо. Не ехать, означало признать своё поражение. Не знаю, что за поражение и кто мне его нанёс, но именно такое у меня было тогда чувство.

Но не буду тянуть кота за хвост. Мы ведь начали с того таинственного свертка? Как понимаете он был не спроста. Я месяц, или чуть больше – не помню сколько, – промаялась одна, мучаясь пустотой. А потом, в первый день моего отпуска, в тот самый день, когда я должна была куда-то улететь, но не улетела, потому что мой мч улетел с другой, я купила себе дорогущую бутылку вина, включила слезливое кино и принялась страдать, пытаясь выстрадать из себя хоть что-то. Я хотела расплакаться, очень хотела – но всё никак не выходило, и это обидная, не выплаканная тоска давила мне грудь. И тогда я вдруг вспомнила про тот свёрток. Не знаю почему – но вдруг вспомнила. И поняла, что я его ведь даже не распаковала. Лежит у меня в кладовке, место занимает, а я даже не знаю, что там. А вдруг там бомба?