Волшебники Ведьминской лощины

Предисловие

– … Я расскажу тебе о месте, которое не стоит искать. Оно может позвать тебя, не следуй на его зов. Однажды попав туда, ты не сможешь больше покинуть его…

Девочка улеглась головой на подушку, крепко держа за руку сидящего в кресле рядом рассказчика. Ей не спалось, будто предчувствуя надвигающуюся беду.

Одиннадцатилетие – возраст, когда обычно способности проявляются, – ждал ее только через три месяца, поэтому она на самом деле не могла заглядывать в будущее. Хотя будь ей одиннадцать, вряд ли бы девочка видела, что будет. Предвиденье, как и чтение прошлого, – способности, свойственные потоку Земли. У нее вероятнее всего проявились бы силы огненного материнского потока, например, телекинез или сила слова, а может отцовского потока Воды – управление энергиями, будь то молнии или человеческие жизни, чего мать совсем не желала своему чаду.

– Мам, я уже взрослая для сказок, – зевнула девочка, робко прикрывая ротик ладошкой.

Материнская душа болезненно сжалась. Уже сейчас поток девочки позволял ей видеть душу самого родного на свете человека, тихонько прячущуюся в чужом теле в надежде побыть с дочерью немного дольше. Она отчаянно хотела просто жить со своим маленьким ангелочком долго и счастливо в дали от Ведьминской лощины, чтобы дочь никогда не узнала об этом месте, о той части его истории, за которую матери было не расплатиться. Не в этой жизни. И ей снова предстояло вернуться туда, где по её вине сотни людей пребывали в заточении, не в силах покинуть деревню, ставшую для них пожизненной тюрьмой. Она должна была попробовать, постараться исправить содеянное. Или попытаться не допустить грядущей беды.

Рука опустилась на голову девочки и бережно пригладила мягкие светлые волосы, а затем поправила одеяльце.

– Это последняя сказка, я обещаю.

Девочка заулыбалась в ответ.

Матери хотелось рассказать ей ещё множество интересных сказок, откладывая ту, что собиралась поведать сейчас, на долгие-долгие годы. Другой возможности могло не представиться и долгим годам вместе им просто не суждено провести.

Устремив взгляд к потолку, мать старалась удержать навернувшиеся слезы, но одна всё же сорвалась с ресниц. Душа лишь надеялась, что дочь этого не увидит.

– То место тянуло к себе всех, кто не утратил магию своих потоков, обещая им всё, чего они хотели. Кто-то искал истоки своих способностей, кто-то – способ их развить, другие просто искали себя. Но были среди них и те, кого интересовала только власть. Семья Барт никому не отказывала в помощи. Глава семьи – Бенедикт происходил из древнего рода, в котором из поколения в поколение передавался поток стихии Огня. Мощь потока была настолько сильна, и кто бы не входил в их семью, какой бы стихии не принадлежали, поток огня лишь преумножался, делая возможности их рода поистине безграничными. Вот только не власти или славы они желали, в отличие от семьи Бедлисов, которых притянула в то место именно жажда нескончаемого могущества. Поток Воды, передававшийся по их не менее древнему роду, чем у Бартов, было сложно сохранить. Малейшее влияние стороннего потока лишало их сил на целые поколения. «Мы хотим сохранить своё наследие, – заявил глава семьи Бедлисов, появившись по приезду на пороге дома Бартов. – Слышали, что у вас есть книга, которая хранит ответы на все вопросы. Отдайте её». Бенедикт ответил сдержано: «Книга – детище алхимии – она создана моими предками и тоже является нашим наследием. Я не могу её отдать. Но могу рассказать, как ваша семья может сохранить поток. Просто перестаньте лишать жизней других. Любой, у кого вы отнимаете жизнь, обладает потоком, проявленным или дремлющим. Вы лишаетесь силы ровно настолько, насколько был силен поток убиенного вами». Эти слова Бедлисы запомнили и не простили. Вскоре они узнали, что книга – не единственный артефакт, который хранила семья Бартов. Их род создал множество могущественных предметов, венцом которых стал перстень, сумевший объединить в себе потоки всех пяти стихий. Его силы позволяли осуществить любое желание, кроме тех, что касаются жизни и смерти.

– Если в ней объединены все стихии, – снова зевнула девочка, – то и стихия Воды, управляющая жизненной силой, тоже должна там быть. Почему перстень не может исполнить такие желания?

– Гармония, – будто ожидая вопроса, ответила мать. – Это бы нарушило гармонию. Мёртвые должны оставаться мёртвыми, а живые – живыми. Но был у перстня желаний предшественник. Перед тем, как удалось объединить все стихии, предки Бартов пробовали заключить элементы стихий в физические предметы – артефакты. Потоки в предметах быстро истощились, потому что к их помощи часто прибегали, а накапливать и преумножать свои силы артефакты не могли. Каждый из них хорошо послужил людям, кроме разве что одного – артефакта с потоком Воды. Он мог вдохнуть жизнь в неодушевленное, и наоборот, отнять душу у живого. Сила была слишком большая, поэтому предмет по форме напоминающий факел, старались даже не брать в руки лишний раз. Бедлисы хотели заполучить всё. Они считали, что Барты не имеют права единолично владеть и распоряжаться артефактами, делавшими их семью могущественнейшей на планете. Но помнили о словах Бенедикта: Бедлисам нельзя убивать. Долгие тринадцать лет они собирали сторонников по всему свету. За это время у обоих семей появились дети: у Бедлисов родился сын – Зедлироун, у Бартов – три дочери. Тройняшки появились на свет в ночь со второго на третье ноября – в последнюю ночь древнего кельтского праздника Самайн – праздника мёртвых. Это был тревожный знак для Бартов, ведь по семейным легендам их род происходил от самой Морганы, и лишь последние несколько поколений нарушали темную традицию, посвящая себя служению людям. Бриллиант – первая из сестер унаследовала трепет и доброту матери – Дорети, Мэриам – жесткий и непоколебимый характер отца, а Эдриана…

ГЛАВА 1. Добро пожаловать в Ведьминскую лощину

1. Фред.

– Почему мы можем так, а Мэгги и мама – нет? – тоненьки детский голосок пробивался сквозь темноту, вопрошая настолько осознано, насколько только мог пятилетний ребенок.

– Они тоже могут, просто пока не знают как, – отвечал ему молодой мужчина, и в его голосе звучала улыбка. Фред скучал по этой улыбке. Наверное, поэтому она проникла в воспоминания. На самом же деле всё было совсем не так.

На улице лил дождь. Сильный, какой обычно идёт в апреле. Лицо рыжего мальчика с подпаленным рукавом пижамы уже почти высохло от слёз. Он всё еще изредка всхлипывал, но уже не плакал. Понимал, что как раньше больше не будет. Казалось бы, пять лет – так мало, и так много одновременно. Достаточно для понимания своей особенности, непохожести на остальных.

В тот день отец впервые посадил его рядом с собой в машине – на переднее сидение, как взрослого. И говорил с ним, как со взрослым.

– Мы такие одни или нас много? – снова спросил мальчик, спустя какое-то время.

– Не знаю, – честно ответил мужчина. Иногда Фреду казалось, что он забыл родные черты отца и только зеркало не позволяло воспоминаниям пропасть навсегда. Огненные слегка вьющиеся волосы, красная клетчатая рубаха на широких плечах. Именно в ней мальчик видел отца в последний раз. – Когда-то силами владели все, но люди променяли свой дар на золото и власть, и уже их стали передавать по наследству, вместо знаний о внутренней силе. Помнишь, я рассказывал тебе о потоке? – мальчик заелозил в кресле.

– Если не подпитывать поток, он иссякнет.

– Именно, – отец протянул ему пятерню для шлепка, так они с Фредом делали, когда у мальчишки что-то хорошо получалось – их маленький ритуал, понятный только им двоим. – Сколько семей до сегодняшнего дня сохранили свои потоки никому не известно. Но я знаю, куда их тянет, где точно есть такие же, как мы…

Резкий удар от очередной кочки всё-таки прогнал драгоценные воспоминания, и новая волна возмущения накрыла юношу с головой. Отчиму мало было увезти его за сотни миль от могилы отца, так еще и дорогу не смог нормальную выбрать.

– …Дом пустовал несколько десятилетий, поэтому сильно не удивляйтесь, – в который раз напомнил Бернар, слишком очевидно стараясь сохранять оптимизм. – Всё поправимо! Ведь…

– …в жизни нет ничего невозможного, – в унисон с отчимом прорычал Фред. Только за последний час сидевший за рулем повторил это три или четыре раза. В зеркале заднего вида мужчина встретился глазами с пасынком. Рыжий парень впился в него взглядом, зная насколько пугающим это может быть для Бернара. Уж очень похожими на отца были его голубые глаза. Бернар заслужил такой взгляд, и Фред не устанет изводить его за разлуку со своим источником силы, с кем он мог не притворяться обычным.

Слева от парня негромко икнула Мэг, напомнив о себе. Маргэрит – была тем самым единственным «но», из-за которого Фред ни разу не довёл мать – Бренду до развода с отчимом. С сестрой парень чувствовал себя как за каменной стеной. Надежный мост, связывающий две реальности – вот, кем для него была Мэг. Когда она рядом, Фред мог не думать об обычном мире, этим занималась сестра. Достаточно просто в нужный момент прочитать ее мысли. Хотя в этот конкретный миг в ее голове не было ничего, кроме желания поскорее покинуть автомобиль, даже если остаток пути придётся идти пешком.

Пятнадцатилетняя особа едва сдерживала тошноту, успокаивающе полируя кончиками пальцев зеленый камень в медальоне на длинной лебединой шее.

– Милая, прости, уже скоро будем на месте. – жалобный извиняющийся вид Бернара мог подкупить кто угодно, и только у Фреда на него имелся стойкий иммунитет.

В очередной раз доверчивое создание поддалось убеждениям отца. Стараясь немного разрядить атмосферу между дорогими ей людьми, Мэг выдавила из себя самую добрую улыбку, но новый ухаб на дороге опять заставил девушку сжаться. Копна соломенных волос скрыла от всех ее бледное лицо.

Убрав рыжую волнистую прядь за ухо, к детям обернулась Бренда. Видя состояние Мэг, она сочувствующе вздохнула и, невзирая на непрекращающуюся тряску, протянула девушке термос с мятным чаем. Запасы Маргэрит иссякли еще пару миль назад. Впрочем, травяной напиток не очень-то и спасал от укачивания.

– Потерпи ещё немного. – В голосе Бренды звучало столько неподдельной заботы, что девушка ей безоговорочно верила. Мэг вообще, казалось, доверяла всему, что говорили взрослые. Поэтому Фред не мог надолго оставить ее без присмотра. Иными словами, они были нужны друг другу, да и вместе всегда веселее.

Несчастно поджав побелевшие губы, девушка снова попыталась улыбнуться в ответ, хотя улыбаться ей явно хотелось сейчас меньше всего.

– «Немного» – это сколько? – вступился Фред за молчаливую сестру, почувствовав, как тошнота теперь добралась и до него. – Ещё пять минут, и я позеленею как Мэг! – и тут же, помимо тошноты, парнишка ощутил острые девичьи коготки, впившиеся в его руку.

– «Не смешно!» – голос сестры в голове слышался яснее обычного.

– Между прочим, я серьёзно!

Действительно, совсем скоро дорога стала заметно глаже. Автомобиль проехал под каменной аркой, на которой, поскрипывая петлями, покачивалась старая деревянная табличка: «Добро пожаловать в Ведьминскую лощину!». Фред едва не выпрыгнул из машины на полном ходу.