Волшебный мир: в забвении

Пролог

У каждого человека в жизни наступает один переломный момент, который делит её на «до» и «после». История нашей героини поистине невероятна. А тот, кто решится узнать её, подумает о том, что судьба преподносит отнюдь не проблемы, а испытания, в то время как минуты счастья – поощрения к свершению добрых дел.

Это случилось на следующий день после четырнадцатого дня рождения Веи. Однако вместо ожидаемой радости она чувствовала толику грусти и сожаления.

«В этот день я не должна была быть одна», – думала она, ведя пустым взглядом по брату и отцу, доедающими свою часть торта за завтраком. Ей не хотелось сладкого не оттого, что вчера она позволила себе лишний кусок, заедая тоску, а оттого, что она всегда до последнего берегла последний кусок для сестры.

Но она опять не приехала.

Бывали случаи, когда Дея всё-таки навещала её, но на следующий день после праздника, поэтому Вея встала пораньше и готова была не покидать дом вплоть до завтрашнего дня, чтобы не пропустить приезд сестры. К сожалению, её крохотным, но заветным мечтам не суждено было сбыться:

– Пап, ну, ты хоть объясни, куда мы уезжаем? – просит с заднего сиденья она.

Прошло не более часа после того, как брат уехал по делам, когда раздался роковой звонок, и отец ворвался в её комнату со спортивной сумкой. Он велел Вее собрать вещи первой необходимости, а сам убежал за документами и сбережениями. И тысячелистником. С этим цветком он не расставался никогда. Отец всегда заботился только об этом очаровательном тысячелистнике, что иногда даже было ревностно за другие растения на их скромном участке. Все переживания о разлуке с сестрой отошли на задний план: настолько сильно Вею напугали действия отца.

Заметив, что дочь следит за ним через зеркало заднего вида, Виктор попытался распрямить линию бровей и улыбнуться.

«Какой ужас! – подумала Вея, испуганно вздохнув. – Отец улыбается! Точно что-то нехорошее случилось!»

– Не молчи, прошу тебя! Что-то случилось с Цветом? – конечно же, она подумала о брате, ведь отец всполошился именно после его ухода.

– Нет, – наконец отвечает он, снова нахмурившись. – Он скоро нас нагонит.

– Скажи честно, от кого или чего мы бежим? – как можно более спокойно спрашивает она. Вся эта ситуация напоминала ей сюжет какого-то фильма про шпионов: вот только её отец работает совсем не на опасной работе, как и его немногочисленные друзья, да и с криминалом он никогда не связывался. Или что-то изменилось?

– Да, — коротко бросает он.

Погони не было, не было слышно и выстрелов или взрывов, но отец гнал и гнал, жал на газ до упора. У Веи дрожали коленки, а сердце ёкало на каждом повороте. Ей казалось, что она уже давно перестала дышать, и крохотные точки действительно плыли вокруг её глаз из-за сильного волнения.

Они жили на краю города, окружённого тайгой, поэтому вскоре за окном начинали мелькать деревья, всё больше сгущающиеся, превращающиеся в глубокий, беспроглядный лес с одной лишь дорогой. Поняв, что ехать им ещё долго, Вея попыталась взять себя в руки. Она стала рассматривать деревья за окном: лес был смешанным, но преимущественно в нём росли хвойные деревья, за десять лет проживания в этой местности, девушке особенно полюбились кедры. Их запах привлекал её, успокаивал и наводил на самые приятные мысли, под тенью их хвои, в частности, хорошо мечталось и иногда спалось. Вея, к своему стыду, очень любила в детстве засыпать под одним из них, тем, что около их дома, после чего брат относил сестру домой, вкладывая в руки её любимую игрушку. Которую Вея, к слову, забыла, о чём сейчас с ужасом вспомнила, и почти победившее панику ностальгическое умиротворение исчезло.

– Мы же вернёмся когда-нибудь?

Отец мешкает, но сжав сильнее руль, отвечает: – Обещаю, – у Веи не было причин не доверять отцу, и она поверила.

Когда почти выехали из леса, Виктор чуть снизил скорость. Когда эту часть леса хотели вырубить и проложить дорогу, и почти закончили работу, как всё резко отменили, после чего ветер быстро и ловко разнёс заветные семена берёз и клёнов, которые росли настолько быстро и часто, что просто валили друг друга. Не то чтобы здесь часто бывали туристы, никакого пригодного для плавания водоёма поблизости не было, но иногда и такое случается. Вот, например, только что Вея заметила человека в зелёном пальто у дороги.

«Ему не жарко? Может, этому мужчине плохо?» – обеспокоенно подумала она. А потом вдруг вспомнила городскую полуправдивую легенду о маньяке, что никогда не снимал своё пальто, пряча под ним оружие.

Они быстро проехали его, и Вея заметила тяжёлый взгляд из-под широких и густых бровей, пронзающих их жутким взглядом. Кажется, на груди у него был какой-то значок, который ей не удалось рассмотреть.

– Скажи честно, мы скрываемся от плохих или хороших? – решает уточнить Вея.

– От плохих, – не задумываясь, отвечает Виктор, но через пару мгновений добавляет: – Правда, они себя таковыми не считают.

– А они носят зелёные плащи? – ошарашивает его Вея и подмечает, как сильно расширяются зрачки в его глазах.

– Вдоль дороги? – кратко спрашивает Виктор и получает соответствующий ответ: – Да! – он быстро взял себя в руки и ещё больше надавил на газ, в то время как Вея заметила ещё одного незнакомца «вдоль дороги». Взгляд его был уже не такой хмурый, но серьёзный, пусть и странный округлый предмет, который он держал в руках, не вызывал доверия.

Второй вариант образа Веи

Глава 1.1 «Новый мир»

«Запах трав и лекарств. Похоже, это полынь. Или, скорее, валериана. А, может, и то и другое… Где же я? – веки налились свинцом, как только я попыталась приподнять их. Будто слабость со всего тела разом прилила мне в голову и особенно тяжело осела на глазах. – Здесь холодновато. Если я не заставлю себя проснуться и укрыть плечи одеялом, я простыну…»

Не узнав потолка, а впоследствии и стен, она забыла об усталости и резко вскочила на кровати. Организм, естественно, запротестовал и наградил Вею головокружением. Справившись с ним, она вспомнила события минувшего дня и заозиралась в поисках отца и брата.

– Папа! – жалобно всхлипнула Вея, шмыгая носом.

– Ты чего кричишь? – в комнату вбежала медсестра. Взгляд у неё был добрый: глаза светлые, а волосы как мягкая свежая солома, аккуратно уложенные под специальным чепчиком. – Соседей разбудишь, – сказала Вее с интонацией, с которой обычно обращаются к маленьким детям, когда хотят, чтобы те перестали баловаться, но и ругать не собираются.

– Я, извините, просто… – растерянно забормотала Вея, опустив взгляд на свои ободранные руки. И когда успела только успела?

– П-ф-у-х, – махнула рукой медсестра. – Что ты, не извиняйся! Лучше, на вот, выпей настойки, через полчаса мы тебя покормим, – медсестра протянулся Вее стакан с зелёной терпкой жидкостью, в которой плавали порубленные листья и лепестки, и та лишь из растерянности и вежливости приняла его. Пить это странное месиво она не собиралась, уж очень оно было похоже на «бурду», которой лечатся сторонники «народной медицины». Вея после того, как её пару раз в раннем детстве увезли на скорой с отёком Квинке из-за пытающийся её «вылечить» бабушки, резко негативно относилась к подобным средствам. К тому же, она даже не знала, где находится. Очевидно, что это была какая-то больница (или лечебный пансионат), но доверять первому же встречному человеку не собиралась. Медсестра подбадривающе похлопала её по коленке и собралась уходить, но голос Веи остановил её:

– А, извините… – начала говорить Вея, но встретив шутливо укоризненный взгляд, исправилась. – В общем, вы не знаете, где мои отец и брат? – вспоминая недавние события, подросток наморщила нос и крепче сжала стакан в руке, другой, тем временем, сминая простынь.

–О, я думаю, они скоро подойдут и заберут тебя, так что, – медсестра опустила взгляд на сжимающую простынь руку и ловким движением выдернула ткань из пальцев Веи, распрямляя её. – Не волнуйся! – она хохотнула и щёлкнула Вею по носу, встала и стремительно покинула палату. Что ж, так даже и лучше. В конце концов, Вее есть над чем подумать. Пусть у неё пока не так много пищи для размышлений, разобраться в мыслях не помешало бы. Вее не хотелось вызывать ещё больше волнений у отца и брата: всё ведь обошлось, не так ли? Или всё только начинается?

Устремив взгляд на бледно-бежевую стену, она обнаружила там тихие часы, не издающие абсолютно никаких должных звуков вроде тиканья. Они были рабочими, и пока секундная стрелка пробегала очередной круг, часовая остановилась на восьми часах, причём сейчас явно было утро.

«Я проспала целый день?» – данный факт привёл её в огромное замешательство, если не в полнейший шок. Однако, напомнив себе, что ей не стоит попусту волноваться раньше времени, она ровно задышала и немного успокоилась.

В скором времени Вее даже удалось задремать (видимо, так на неё подействовал успокаивающий аромат настойки). Однако не более, чем через пару часов её разбудил стук в дверь. Не дожидаясь разрешения войти, в палату зашёл врач средних лет, сосредоточившийся на медкнижке настолько, что сразу не заметил полусонное состояние пациентки. Он казался немного рассеянным, неуклюжим, но заметив внушительные лиловые мешки под глазами, Вея скинула его состояние на крайний недосып, а не на небрежный стиль жизни.

– Так, Вея Викторовна Ка… Калинина, – словно для себя повторял доктор, на ходу засыпая и постоянно зевая, а также щёлкая ручкой туда-сюда, однако Вея заметила, как он запнулся на её фамилии. – Твой отец Виктор Всеславович Калинин, ну ещё бы… – продолжал бормотать врач, то краснея, то бледнея.

– Всеславович?.. – удивилась Вея. Дедушку звали Игорем, Всеславом у них в семье никого не звали, зато была Всеслава – бабушка.

– По документам – Всеславович, что тебя удивляет? – врач посмотрел на Вею исподлобья. – У мужчин – матчество, у женщин – отчество… – соизволил пояснить врач, но по мере расширения зрачков Веи от шока и недоумения, его голос становился всё более неуверенным и тихим. – Я думал, дети к семи годам, которые ты прожила здесь, уже должны знать такие, к-х-м, аспекты нашей жизни.

– Извините, а «здесь» – это где? – решила уточнить Вея, чувствуя себя крайне неловко от сложившейся ситуации и от того, что она не знала чего-то очевидного, если верить словам врача.

– «Здесь» – это… Я на минутку, – он замер на половине фразы, пробормотал извинения себе под нос и сбежал из палаты. Через десять минут он привёл в палату к изнывающей от тревожного любопытства Вее невролога и детского психолога.

Выверенными движениями невролог проверил реакцию зрачков Веи, постучал по коленкам, локтям и лбу, попросил её докоснуться до кончика носа и спросил о жалобах. Получив в качестве ответа «жалобы отсутствуют», невролог «передал» её в руки психологу. И спустя, как Вее показалось, миллион вопросов, врачи пришли к одному и тому же выводу, который, однако, был не понятен Вее.

– Можно мне уже увидеть папу? – со слезами на глазах взмолилась Вея. Ей было страшно, её окружали незнакомые люди, заставляли отвечать на странные вопросы по типу «ты уверена, что до семи лет тебя не держали в изоляции?» или «скажи, а ты могла бы посчитать проявление магии за своё воображение, но воспоминания слишком реальны, чтобы списать всё на фантазию?», она ничего не понимала и, что самое главное, жутко хотела есть. В какой-то момент ей стало стыдно за свою излишнюю эмоциональность, хотя в ней не было ничего плохого, любой бы на её месте запаниковал.

Глава 1.2 «Новый мир»

И если ты не помнишь, почему вас с Деей разлучили, то значит, ничего не помнишь, – всё-таки выдавил из себя Златоцвет и зажмурился. Висок Веи прошибло словно ударом молнии. Мир перед глазами поплыл, и если бы она сейчас стояла, то точно потеряла бы сознание. Сердце громко ухало, заглушая все звуки вокруг, пальцы онемели.

Дышать! Ей было нечем дышать!...

Но это состояние продлилось недолго. К счастью, через несколько секунд оно прошло, и Злат даже не успел ничего заметить.

– Ничего не помню об этом. Будто бы так всегда и было, и это нужно было лишь принять, – мрачно пробурчала Вея и скрестила руки на груди. – И так, допустим, я приняла, что Мир Магии существует…

– Волшебный мир.

– Волшебный мир, – кивнула Вея. – Но в чём причина моей, эм, амнезии?

– Мы переехали в Средний мир или Простой мир, как его ещё называют. Мир без Волшебства, сокращённо МБВ. Но так просто в него нельзя переехать. Видишь ли, на нашей Родине очень дорожат сокрытием тайны о существовании магии, и именно поэтому все, кто хотят раз и навсегда переехать в МБВ, должны пройти Ритуал Забвения, как это сделали и мы. Его предназначение в том, чтобы «человек, знающий о мире магии и чар, забывал о нём, и мог жить впредь в Мире без Волшебства, ибо тот, кто знает о магии, должен жить с ней и соблюдать законы Волшебные», – очевидно, Златоцвет передразнивал какого-то политика, но без своих подлинных воспоминаний Вее сложно было разделить с ним шутку.

– Но вы с папой всё помните. Почему я – нет? – продолжала допытываться она.

– Видишь ли, чтобы вспомнить, достаточно увидеть перед глазами магию, и мы с папой, когда заметили слежку и то, как господа-ищейки из Министерства Внутренних Дел колдуют, вспомнили всё.

– Но я видела магию уже несколько раз, и ничего вспомнила, – насупилась Вея.

– И мы постараемся выяснить, почему так произошло, – успокаивал её Златоцвет и ласково пригладил пушащиеся волосы на её голове. – А пока я постараюсь тебе рассказать обо всём, что ты, к-х-м, неправильно или не до конца помнишь. Собственно, начнём с хорошего и вернёмся к сладостям…

– О, нет! Ты же заставишь меня всё это попробовать! – наигранно ужаснулась Вея.

– Всё ради твоего же блага! – так же театрально вздохнул Златоцвет и угрожающе покачал пальцем. Впрочем, надолго их актёрской игры не хватило, и они весело расхохотались.

***

Наверное, если бы Златоцвет её не заболтал, Вея бы не согласилась сесть в летающую машину. Однако он так ловко умел заговаривать зубы, что она даже не сразу поняла, когда они успели взлететь. Конечно, этому способствовало также плавное вождение Виктора, в конце концов, что водителем, что лётчиком он был отменным. Не то чтобы ему это нравилось, но когда речь шла о безопасности детей, он всегда выкладывался на максимум.

– Мы летим домой? – старательно пытаясь не смотреть в окно, срывающимся голосом спросила Вея. Она настолько сильно сжала руку брата, что тот при всём желании не смог бы её оторвать от себя.

– Домой, но не в наш старый дом, – расплывчато ответил отец, крайне сосредоточенный на маршруте, и Злат решил пояснить за него:

– Мы будем жить здесь. Первое время перекантуемся у родственников: Лои и Гордея. Лоя – троюродная сестра отца, Гордей – её муж.

– Я знаю, кто они, – неожиданно выдала Вея. – Правда, не особо много помню о них… Они волшебники?

– Да, оба колдуют. Наверное, поэтому ты мало о них помнишь. И мы всего пару раз с ними виделись с тех пор, как прошли Ритуал Забвения. Очень тяжело, знаешь ли, оформить себе отпуск в другое измерение, – объяснял Златоцвет. – Кстати, по поводу других измерений и Ритуала: не пугайся только заранее, но таких, как мы, здесь не особо любят. Некоторые считают трусами тех, кто выбрал жизнь без магии в забвении. Называют нас «перебежчиками».

– Ну, любители вешать ярлыки и собиратели стереотипов везде есть, – невесело усмехнулась Вея. – А почему мы, кстати, решили переехать… переместиться? И почему нас вдруг решили вернуть спустя семь лет?

– Видишь ли, э-э-э… – Златоцвет водил взглядом по салону, то бледнея, то краснея, и пытаясь не смотреть на сестру.

– Дома об этом поговорим, – спас его отец, на что Вея обиженно насупилась, но протестовать не стала. Вполне возможно, что в отличие от неё отец и брат вообще не спали эти два дня, а занимались документами, общались с представителями местного МВД и пытались связаться с родственниками, чтобы найти место, где они могли бы пожить, пока не встанут на ноги в этом мире.

За время полёта Вея успела ещё подремать и немного подумать о том, как внезапно и бесповоротно изменилась её жизнь. Несмотря на очевидные минусы, она старалась думать и о плюсах, например, о том, что волшебство существует, и она сама сможет колдовать, заставлять предметы левитировать или, может быть, зажигать свечу щелчком пальцев, или даже научится перевоплощаться в кого-то…

– Ого, а это что? – им оставалось ещё около часа до города, в котором жили Гордей и Лоя, и наблюдавшая в окно за местными природными красотами Вея заметила чёрное-пречёрное пятно, проступавшее в лесу и заканчивающееся где-то далеко за горизонтом. То есть не было видно, насколько оно действительно большое.

– Ты про?.. Ах, про это, – Златоцвет посмотрел в окно поверх её плеча и махнул рукой. – Дремучий лес.

Златоцвет (иллюстрация)

Глава 2.1 «Добро пожаловать в Духово»

С чем Калининым действительно повезло, так это с тем, что Лоя и Гордей имели вполне солидное имущество. Двухэтажный дом с тремя спальнями и хорошо обустроенным чердаком, а также с обширной гостиной и кухней – оставалось только решить, кто где расположится. Калинины не собирались забирать у Лои и Гордея их хозяйскую спальню, хотя Лоя из вежливости и предлагала сделать это, а потому кто-то должен был поселиться на чердаке, или же Златоцвет мог остаться в одной комнате с отцом.

Конечно же, он отказался и отвоевал себе «место под солнцем».

– Ты уверен, что тебе будет удобно на чердаке? – задал вопрос отец, складывая руки на груди. Златоцвет на этот жест загадочно улыбнулся и кивнул, поглаживая раму старинной картины, которую, по-хорошему, следовало бы давно передать в руки реставратора, но у хозяев никак не доходили руки до этого.

Комната Веи казалась немного пустоватой из-за отсутствия чего-то, кроме предметов мебели, но удобной, и, в конце концов, благодаря этому она могла спокойно разместить свои вещи, не боясь потревожить чужое. Стены были бледно-бежевыми, мебель светло-коричневой, лишь мягкое ярко-зелёное кресло в углу сильно контрастировало на фоне этой умиротворённости. За окном шумел смешанный лес, а также пели необычайные птицы – певки, выделяющиеся своим бордово-серебристым оперением и малиновым хохолком, напоминающим ирокез.

Виктору досталась по-армейски строгая комнатка, в которой размещались односпальная кровать и небольшой стол с лампой и обычной деревянной табуреткой. Лоя и Гордей нечасто принимали гостей, а потому гостевые комнаты были заполнены «на скорую руку». Впрочем, Виктору для комфорта всегда был нужен минимум, т. е. еда, свой угол, безопасность и мирное небо. На то он и был бывшим генералом, успел прочувствовать лишения и горести на себе и научился радоваться мелочам.

Вее дали неделю на то, чтобы «освоиться» в новом доме прежде, чем наконец вывели в новый мир. К слову, она так ничего и не вспомнила, хотя её периодически беспокоили головные боли и головокружения, что обычно предшествовало возвращению воспоминаний у тех, у кого память не возвращалась сразу, как у Златоцвета и Виктора. Однако никто не отчаивался, особенно Лоя, которая каждый день выводила Вею погулять в лес, и подолгу разговаривала с ней, спрашивая о жизни в Мире без Волшебства и рассказывая о Волшебном мире.

– У меня была подруга, – неожиданно призналась Вея. – Точнее… она всё ещё есть и наверняка не понимает, почему мы так резко уехали, и почему я даже не попрощалась с ней. Ждана всегда была очень вспыльчивой, и нет сомнений в том, что сейчас она рвёт и мечет, – Вея тепло усмехнулась и отвела взгляд, помрачнев. – Рвёт, мечет и грустит. Я была её единственной подругой, как и она моей.

– Ох, милая, не стоит так расстраиваться, – Лоя остановилась и смахнула большим пальцев слезинку с щеки Веи. – Здесь ты найдёшь ещё много друзей…

– А Ждана? – печально хмыкнула Вея. – Надеюсь, что она не разочаруется в людях из-за меня, – она снова отвернулась и случайно встретилась взглядом с бродячим котом. Он прятался в кустах, выжидая добычу, и Вея, решив не мешать ему, напоследок улыбнулась, глядя в его разноцветные глаза (один был зелёным, другой жёлтым), и ушла с тётей под руку.

Ночью того же дня Вее приснился жуткий кошмар, который, возможно, был вызван волнительными разговорами с тётей, о чём Вея и сообщила отцу, когда тот прибежал, услышав плач в соседней комнате. На следующий день отец не отпустил её в лес, а забрал с собой в город, чтобы купить ей недостающую одежду.

– Огромным бюджетом мы не располагаем, большая часть средств осталась на счетах в том мире, – говорил Виктор, будучи в не привычном для него наряде – толстовке с капюшоном, надвинутым на глаза и джинсах. Обычно он одевался более строго: рубашки, брюки, туфли, а сейчас будто бы пытался скрыться от кого-то. – Поэтому часть закупим на рынке, а другую – в секонде.

– А наши вещи так и останутся лежать в нашем старом доме? – удивилась и одновременно с эти возмутилась Вея. – Забрали бы их, и тратиться бы не пришлось!

– Нет пока такой возможности! – буркнул отец. – Мне пока не одобрили перемещение в тот мир за вещами, а когда одобрят – одному Сварогу известно!

– Ладно, поняла, извини, – тут же стихла Вея и стыдливо сжала пальцами края кофты.

Они вошли в небольшой торговый центр, который переходил в рынок на его заднем дворе, куда они и направились. Проходя мимо прилавков, Вея заметила много для себя интересного: детские наборы для создания своей первой волшебной палочки или амулета, котлы для юных алхимиков, травы и коренья для профессиональных зельеваров. И это они ещё не заходили в глубь ТЦ! Но отец упрямо вёл её дальше к переходу между ТЦ и рынком. Однако и рынок сумел в какой-то степени удовлетворить любопытство Веи: там продавалось ещё больше разнообразных товаров, связанных с магией, в том числе и камни-обереги.

Они вошли в тёмную палатку, которая на первый взгляд могла принадлежать разве что какой-нибудь гадалке-шарлатанке, пытавшейся накинуть флёр загадочности и мрачности. Тем не менее, внутри него сидела обычная пожилая колдунья и обметала края ткани с помощью волшебства. Правда, «обычной» она была ровно до того момента, как Вея заметила чёрного паука на её столе, который вязал полосатые носки своими лапками, точно спицами.

– Ух ты, – не удержалась от изумлённого вздоха Вея.

– Пойди, погладь, – коротко, но без капли раздражения предложила колдунья.