Волшебство с ароматом кофе

Вместо пролога

— Он меня предал!..

Красавица с медового цвета волосами в отчаянии металась по роскошному будуару, не замечая, как задевает и сбрасывает на пол драгоценные статуэтки, вазы с живыми цветами, милые безделушки. Забившаяся в угол комнаты служанка смотрела на все это безобразие широко раскрытыми глазами, обеими руками закрывая себе рот, не смея перечить своей госпоже.

— Они все меня предали!.. — В голосе красотки звучала жаркая злость. — И должны за это заплатить!..

— Но… Миледи… — решилась все-таки подать голос несчастная женщина. Правда, ее смелость хозяйка не оценила: не только не обратила внимания на робкие слова, но и прикрикнула: — Альда! Ты обязана мне помочь!

Служанка, видимо, решившая, что хозяйка одумалась, с облегчением закивала:

— Несмотря на приказ Ее Величества, я сумела договориться о красивом платье для вас и цветах для украшения храма!.. — радостно выпалила она, стремясь порадовать госпожу. Но была жестоко оборвана:

— К демонам свадьбу! — злобно перебила красотка. Остановилась у изящного камина из солнечного мрамора, на котором стояла драгоценная статуэтка прекрасного юноши, и, прищурившись, уставилась на нее. — Мне не нужен муж, который будет меня ненавидеть! — Одно резкое движение изящной ручки, унизанной драгоценными перстнями, и статуэтка, пролетев через всю комнату, встретилась со стеной. Жалобно звякнула, неэстетично крякнула и осыпалась осколками на пол. — И я не хочу жить на задворках королевства, едва сводя концы с концами, не имея возможности купить себе новое платье и покрасоваться в нем перед поклонниками!..

— Но королевский приказ… — в ужасе пробормотала несчастная служанка, сжавшись в своем углу.

— К демонам! — решительно мотнула головой ее госпожа. — И королевский приказ, и предателя-возлюбленного! Я всех заставлю считаться со мной! Они у меня еще попляшут!.. Все, кто меня предал, будут валяться у меня в ногах! А я еще подумаю, кого прощать, а кого нет! Сделаем вот что…

Глава 1

— Великолепный экземпляр! Вы отлично сработали, Ядилен! — Кто-то с восторгом и одновременно гнусно захихикал. Этот смех буквально ввинтился мне в уши, причиняя мучения. — Она настолько нищая, что у нее даже нет средств на нормальную одежду! И явно из квартала свободной любви! Лишь тамошние жрицы коротко стригут волосы! Я в восторге! Вы прекрасно справились с поручением!

От насквозь фальшивых, искусственных восторгов незнакомки терзавшая меня головная боль усилилась втрое. И стала настолько сильной, что меня начало тошнить. А это уже была катастрофа. Только бы не опростоволосится на глазах у мэра и его чиновников! Шеф мне этого никогда не простит!..

— Эй ты! Как тебя зовут! — голос незнакомки сделался надменным, требовательным и холодным как лед. Это она ко мне, что ли?..

Длинная пауза подсказала, что да. Превозмогая боль, я попыталась открыть глаза, чтобы убедиться в этом. Но веки будто кто-то заклеил скотчем. Даже больно стало от усилий.

— Ядилен, почему она молчит? — вновь заговорила скандальная незнакомка. — Вы понимаете, что она должна отвечать на простейшие вопросы? Иначе ничего не выйдет!

— Сейчас, моя королева! — раболепно заверил мужской голос с неприятными нотками страха. Он ее боится, что ли? Что за глупость! И вообще, что происходит?!...

Мне стало плохо за несколько минут до начала презентации. Видимо, организм, которому доставалось в течение последних пяти суток лишь два-три часа сна из двадцати четырех и по два-три литра кофе вместо нормальной пищи, наконец взбунтовался, отказываясь дальше работать в подобных нечеловеческих условиях. И я поплыла: ноги подкосились, огромный зал для пресс-конференций закружился перед глазами, а виски прострелило дикой болью. На миг все потемнело перед глазами. А когда сознание вернулось, я услышала незнакомый женский голос. Игорь Максимович распорядился вытащить недобросовестную работницу в подсобное помещение от греха подальше? Чтоб не портила ему минуту славы? Похоже на шефа, он всегда был толстокожим. Но стало обидно. Ведь если бы не я, то никакого триумфа у начальника бы не было…

В этом месте цепочка моих рассуждений прервалась, потому что в грудь с размаху влетело что-то не просто холодное, а ледяное. Из-за этого «что-то» стало трудно, почти невозможно дышать. А в голове будто какой-то туман поселился. Мысли сделались вялыми и неповоротливыми. Но зато внезапно, будто сами по себе открылись глаза. И я увидела…

— Ты меня слышишь?

Ко мне склонился какой-то странный субъект, озабоченно вглядываясь в мои глаза. Его всклокоченные волосы поперек лба перетягивал неряшливый шнурок, чтобы не лезли в глаза, непонятную балахонистую одежду украшали подозрительные неаппетитные пятна, а из ноздрей торчали пучки жестких рыжеватых волос. Хотя сам мужик имел шевелюру цвета пшеницы.

От этого ужаса меня затошнило с утроенной силой. Отчаянно захотелось оттолкнуть свинтуса, пока меня не вывернуло на него. Но вместо этого мой рот открылся сам собой, а оттуда вылетело:

— Слышу, господин!

Я оцепенела от ужаса.

Это было жуткое ощущение: я понимала, что именно мой рот и мои голосовые связки произнесли эту фразу. Но между тем я даже под страхом смертной казни не смогла бы по доброй воле назвать кого-то, тем более такого отвратительного неряху, своим господином…

Я взвыла от ужаса. Вот только рот не открылся, а крик застрял где-то в груди. Свинтус же удовлетворенно улыбнулся и потребовал:

— Назови свое имя!

— Эмма Гофман, — выпалила я с готовностью… Хоть и стискивала зубы изо всех сил! Как это ни было дико, но приходилось признать, что мой организм почему-то перестал мне подчиняться. И это было похоже на кошмарный сон, от которого никак не получалось проснуться.

— Отлично, Эмма! — широко ухмыльнулся негодяй, все еще вглядывающийся в мои глаза. — А теперь будь хорошей девочкой и скажи нам: в том мире у тебя есть супруг?

— Да зачем нам это нужно? — сердито поинтересовалась незнакомка, стоящая в тени, за спиной свинтуса. — Скоро состоится брачный обряд! Потом все будет кончено. И состоит ли эта шлюшка в браке в своем мире, не будет играть никакой роли!

Мне отчаянно захотелось посмотреть на нахалку, так по-скотски обращавшуюся со мной. Но как я ни старалась, а посмотреть на девицу не выходило. Взгляд скользил по неряшливому мужику, которому было, кстати, уже явно немало лет. Путался в полумраке плохо освещенной комнаты. Но как только я намеревалась посмотреть на девицу, сразу же почему-то возвращался назад: на кончик носа моего мучителя. А я уже не сомневалась: меня чем-то опоили. Вот только зачем? И где я вообще оказалась? Как меня смогли протащить под камерами через весь бизнес-центр?

— Вы не правы, моя королева! — со степенной важностью отозвался неряха. — Я должен быть уверен, что не потеряю контроль в самый неподходящий момент. Вы же понимаете, что в таком случае все рухнет.

— У-у-у-у-у!.. — сердито промычала его собеседница. А потом раздраженно согласилась: — Ладно! Но побыстрее! Ее еще нужно переодеть и подогнать ей по фигуре платье. Она не должна в храме выглядеть той, кем является на самом деле! Мой супруг должен быть уверен, что его брат женится на аристократке, добровольно согласившейся разделить с принцем ссылку!

Здесь еще и принц какой-то имеется?! Я надеюсь, это не Гарри! Терпеть не могу его рыжую рожу и вечно недовольное выражение лица. Хотя нет, это меня уже куда-то занесло не туда. Гарри женат. Да и его брат вряд ли отправит того в ссылку. Что-то здесь не то…

Мысли по-прежнему путались, думать было тяжело. Но я старалась. Очень старалась. Пыталась смотреть по сторонам, силилась разглядеть собеседницу неряхи, отчаянно пыталась сложить цельную картинку из осколков реальности. Но у меня мало что получалось. Я вроде бы видела. Но мозг не запоминал. А потом стало еще хуже.

— Эмма, за мной! — вдруг резким голосом скомандовал странный маргинал.

Я идти не хотела. Но тело было словно не мое: ноги сами собой поднимались и переставлялись, ведя меня по полутемным помещениям вслед за странным и опасным, теперь я в этом не сомневалась, дедком.

Глава 2

В решении переселиться на время в каюту к супругу были свои плюсы и свои минусы. К минусам относилось то, что герцогский слуга страдал от морской болезни. Он открыл нам дверь бледный почти до зелени. И не успел юнга объяснить, в чем дело, как слуга бросился куда-то за дверь. А вскорости мы услышали звуки рвоты.

Камеристка испуганно покосилась на меня. Юнга философски пожал плечами. Мол, ну что поделать, это жизнь. Я сама с проявлениями морской болезни никогда не сталкивалась. На морях-океанах побывать не успела. А на суше меня не укачивало. Но однажды в интернете мне попалась любопытная статейка про кинетоз. Там была перечислена масса различных медикаментозных препаратов, помогающих от укачивания. Я все сейчас и не вспомню. Тем более что это бесполезно, уверена, их в этом мире нет. Но там было еще и описание одного эксперимента на добровольцах, подтвердившего, что имбирь снимает признаки кинетоза получше таблеток. Вот только есть ли имбирь в этом мире? Не спрошу — не узнаю.

— Имбирь есть? Или мята? — спросила, стараясь сохранять невозмутимый, авторитетный тон.

— Что это? — недоуменно поинтересовался юнга. А я с трудом успела проглотить вздох: похоже, этих полезных растений здесь нет. Но…

— Имбирные пастилки подойдут? — деловито поинтересовалась служанка.

Я понятия не имела, подойдут или нет. И опять-таки: не проверю — не узнаю.

Спустя несколько минут, когда даже след юнги простыл, а Нора помогла камердинеру герцога привести себя в порядок, стало известно, что имбирные пастилки, применяемые здесь для освежения дыхания, вполне подходят для снятия симптомов морской болезни. А имя своей служанки я подслушала из ее разговора с камердинером, которого, кстати, звали Клайд.

Каюта, в которой обретался мой супруг, оказалась значительно меньше, чем та, в которой поселили меня. Не имела окон. А помещались здесь лишь две узкие кровати и небольшой стол, на котором сейчас ничего не было. Зато у супруга каюта была не одна: в углу находилась узкая как щель дверь в соседнее помещение. Там располагались сундуки с вещами. И там же Клайд обустроил что-то вроде туалетного уголка.

Благодарный за спасение от неприятной болезни, камердинер уступил мне свою кровать и даже натаскал на нее каких-то книг для меня. А они с Норой устроились на плотной подстилке на полу у двери. Мне от этого было неловко и неудобно. Но что-то подсказывало, что, если я попробую усадить Нору и Клайда на койку рядом с собой, меня не поймут. И все равно останутся сидеть на полу.

Пол под ногами дыбился и кренился, норовил поменяться местами со стенками. Но я все равно, прежде чем занять любезно предоставленную кровать, цепляясь за все устойчивые предметы, подошла к лежащему на соседней койке герцогу и с любопытством уставилась на него. Мне было интересно, кого считают моим супругом. Но Клайд все понял по-своему:

— Не беспокойтесь, миледи, я хорошо смотрю за их светлостью, — спокойно и уверенно выдохнул он за моей спиной. Да и магия не дает герцогу почувствовать малейшее неудобство.

Я скользнула взглядом по лежащему на койке темноволосому мужчине: плясавшая под потолком непонятная лампа давала слишком мало света, чтобы различить оттенок длинных, наверное, до плеч, если не длиннее волос, разметавших по подушке. Но гладкий лоб, красивого рисунка брови, пушистые ресницы, которым я отчаянно позавидовала, тонкий, наверное, слишком изящный для мужчины нос и впалые щеки, покрытые легкой щетиной, рассмотреть вполне можно было. Герцог лежал неподвижно, несмотря на страшную качку, укрытый по пояс простыней, в расстегнутой у горла белой рубахе. Я не могла вспомнить, с этим ли мужчиной стояла у алтаря. А его глаза сейчас были закрыты. И можно было только догадываться, они ли у алтаря так поразили меня густой синевой.

Чтобы не нервировать слуг, мало ли, решат еще, что я ищу следы небрежного выполнения их обязанностей, я отправилась на выделенное мне место. И, устроившись поудобнее, насколько это вообще было возможно в условиях шторма, взяла в руки первую принесенную Клайдом книгу. Книги должны были пролить свет на то, где я оказалась. И отвлечь от бушующей непогоды.

Только открывая первую обложку, скрепленную в уголках потемневшим металлом, я сообразила, что могу попросту не знать местной письменности. То, что я сразу же, едва открыв глаза, поняла язык и смогла на нем разговаривать, ничего не значит.

К счастью, мои страхи оказались беспочвенными. Едва взглянув на вязь букв, похожих на помесь старославянского и то ли турецкого, то ли арабского алфавита, я осознала, что понимаю смысл напечатанного. И это радовало. Проглотив облегченный вздох, я погрузилась в книгу.

Первая открытая мной книга оказалась учебником по стихийной магии. И для меня звучала как фэнтезийная сказка. Немного полистав томик, я отложила его в сторону. Любопытно, но малоинформативно и совершенно неполезно для меня. Проявлений магии я за собой не замечала. Да и две трети текста звучали для меня как абракадабра.

Со следующей книжкой, новеньким, с поскрипывающей на обложке кожей фолиантом мне повезло больше: это было что-то вроде географического атласа. И я с восторгом погрузилась в чтение, наконец перестав замечать жестокую качку и шепот сидящих на полу Норы и Клайда.

Томик оказался очень подробным и очень интересным. С минимумом картинок и массой полезной для меня информации. Так, я нашла здесь название мира, в который угодила — Бальдейро. Узнала, что населяют его только люди — маги и неодаренные. Что в нем имеется только один континент, без затей названный Байд. Могу ошибиться, но, кажется, на каком-то странном наречии это означало «Большая Земля». Кроме Байда, на просторах омывавшего его океана можно было отыскать сотни, если не больше, больших и малых островов. Составитель книжки даже сетовал, что не все они изучены и нанесены на карту.

Вот с населением Байда было непонятно. Люди и люди. А есть ли расы, составитель книги не потрудился указать. Зато подробно описал климат. Если я все верно поняла, он здесь был гораздо теплее, чем привычный мне в моем мире. Ну и ладно. Лишь бы разных болячек было поменьше. Много внимания было уделено растениям и животным. Последних я изучала с особой тщательностью, опасаясь каких-нибудь опасных для жизни тварей.

Глава 3

Когда мы выбрались на палубу, там уже толпились у бортов все свободные от вахты матросы, капитан и его помощники, и даже боцман. Это было настолько необычно, что мы с Норой аж запнулись на выходе на палубу. Камеристка оробела и захотела вернуться назад. Но я решительно возразила:

— Нет! Нужно разобраться, что происходит! У капитана Линнарта на корабле строгая дисциплина. И раз такое творится, значит, случилось нечто совершенно необычное. Держись позади меня!

Капитана я нашла сразу: вокруг него было полупустое пространство, рядом стояли лишь его помощники. Но заметили меня лишь тогда, когда я окликнула капитана:

— Капитан Леннарт! А что происходит?

То, что капитан недоволен моим появлением, я поняла по мимолетно поджатым губам и мгновенно промелькнувшей по лицу мужчины гримасе. Но отступать не собиралась.

Эндрю Дойл, стоявший ближе всех к капитану, повинуясь знаку Линнарта, неохотно отодвинулся, позволяя мне и Норе приблизиться к борту корабля. А капитан предложил:

— Смотрите сами!

Голос моряка был бесстрастен. Но я и так поняла, что там, за бортом, творится что-то из ряда вон выходящее. Одним большим шагом сократила расстояние и выглянула.

Надо сказать, что сегодняшние ранние сумерки, в отличие от предыдущих дней, имели не теплый лиловый оттенок, а холодный, чернильно-фиолетовый. И больше напоминали привычные мне тона приближающейся ночи. Но все это вылетело у меня из головы, когда взгляд упал на воду…

— Э-э-э-э-э?.. — невольно вырвалось у меня от удивления.

Гладкая поверхность океана, имевшая обычно бирюзовый или зеленоватый оттенок, сейчас словно была до самого дна освещена фиолетовым прожектором! Более того, вода танцевала и пенилась, словно только что налитая в стакан газировка!

Я была настолько ошеломлена увиденным, что из горла вырвались какие-то нечленораздельные звуки. Но капитан меня понял и вздохнул:

— Сами не знаем, что это такое. Сколько плаваю — вижу впервые.

Звук озабоченного мужского голоса слегка привел в чувство. И в голове начало появляться что-то, больше похожее на членораздельные мысли:

— Интересно, — протянула задумчиво, пристально разглядывая «ситро», по которому бодро скользил корабль.

В голове теснились воспоминания о прочитанной давным-давно книге, о морских путешествиях, необычных напитках моего мира и… грозных подземных явлениях. При воспоминании о последних сделалось жутко, и по спине потек холодный пот. А если это и вправду под нами просыпается вулкан? Что тогда делать?

Насколько я помнила, проявления сейсмической активности всегда сопровождались химическим запахом. Чаще всего серы — тухлых яиц. Но как бы ни принюхивалась с палубы — никаких неприятных примесей к обычному морскому запаху, к которому я уже успела привыкнуть, не чувствовала.

— Что вам интересно, герцогиня? — чуть ворчливо спросил у меня Леннарт.

Я раздумывала не более пары секунд, прежде чем попросить:

— Капитан, а есть возможность зачерпнуть немного воды и поднять на борт?

Если моя просьба кого-то и удивила, то моряки виду не подали. Кто-то из матросов, не дожидаясь приказа, притащил деревянную бадейку, привязанную к длинной веревке, и сбросил за борт немного дальше того места, где у борта расположились я и капитан. Через минуту у моих ног стояла наполовину наполненная бадья. Но вот что интересно: вода в ней была самой обыкновенной. Словно и не из моря ее зачерпнули.

Это заметила не только я. Капитан Линнарт тоже сдвинул на переносице брови, разглядывая бадейку. А потом скомандовал:

— Принесите стакан или что-то стеклянное!

Команду выполнили мгновенно. Но вода в стакане действительно выглядела обычной, немного мутноватой, и пахла она солью и океанскими просторами. На душе стало немного легче. Значит, не вулкан, а что-то другое. Вот только что?

Капитан успокаиваться не спешил. Сурово спросил у второго помощника:

— Дойл, что скажешь?

Молодой человек немного подумал, потом наклонился и подержал руку над бадейкой, раскрытой ладонью вниз. А потом попросил:

— Наберите еще одно ведро!

Через пару минут у его ног стояла новая бадейка, наполненная свежей жидкостью. На этот раз второй помощник, не мешкая, наклонился и провел ладонью над водой. А потом выпрямился и покачал головой:

— Магия, однозначно. И она не растворена в воде, а находится под водой и прорывается наружу! Я ощущаю быстро тающий след. Могу и ошибиться, но, по-моему, мы подходим к самому центру Садка.

Все словно оцепенели от этих слов. Даже капитан, кажется, затаил дыхание. И все непроизвольно повернули головы в сторону воды…

Возможно, мне показалось, что сияние и воздушные пузырьки магии на поверхности воды усилились. Теперь океанская гладь, разрезаемая носом корабля, уже смахивала на воду, закипающую в кастрюльке. Только с фиолетовым оттенком. Но, как оказалось, это было еще не все. Мне не померещилось усиление эффектов на поверхности воды. А вахтенный матрос заметил кое-что еще:

— Капитан, наша скорость увеличилась почти вдвое! — пронесся над палубой крик.

Линнарт грубо выругался. Потом вспомнил обо мне и виновато на меня посмотрел. Я предпочла сделать вид, что ничего не слышала и не заметила, занятая изучением воды в бадейке. А то еще вспомнит капитан свои первоначальные слова про то, что я должна сидеть безвылазно в каюте и не путаться под ногами команды.

Линнарт с помощниками, видимо, убедившись, что я не обращаю на них внимания и чем-то занята, отошли в сторону. До меня теперь доносились лишь какие-то невнятные обрывки звуков. Зато подошла почти вплотную трясущаяся Нора:

— Леди, что же теперь будет?

Я понятия не имела, что нас ожидает впереди. Но пожалела перепуганную горничную:

— Не нервничай. Бурю пережили, и это переживем, — отозвалась успокаивающе. А потом вспомнила вычитанную в книге по магии фразу и решила сумничать: — До тех пор, пока мы не отторгаем магические явления, они не станут причинять нам вред.

Глава 4

Камеристка вздохнула, потеребила уже ненужный платочек в руках:

— Я не знаю точно, миледи, но ходили сплетни, что младшего принца Его Величество король лишил права наследования за его поведение. Говорят, младший принц — дебошир и любит вино и карты. Постоянно много проигрывает. А его фаворитки часто прячут под пудрой синяки, ибо им запрещено обращаться к лекарям. Потому что те сразу же докладывают королю… — Нора снова тяжко вздохнула. А потом как-то воровато огляделась по сторонам, будто нас кто-то мог подслушать. Меня это сразу насторожило. Особенно когда камеристка понизила голос до едва различимого шепота и испуганно сообщила: — Мне под большим секретом сообщили, что младший принц пытался устроить в замке переворот и свергнуть короля. Но у него ничего не вышло! Король разозлился страшно! И королеве пришлось на коленях вымаливать у супруга жизнь ее непутевого младшего сына! Их Величество пощадил балбеса лишь потому, что души не чает в своей королеве! Но поставил условие: младший принц должен жениться и как можно быстрее отплыть наместником в новую колонию на большом южном острове…

Нора замолчала, испуганно косясь по сторонам. Да и, похоже, добавить ей больше было нечего. Но и без подробностей картина вырисовывалась просто ужасная: значит, у моего муженька всех достоинств — симпатичная мордаха. А под ней гнилое нутро крокодила обыкновеннейшего… А меня, вернее, собственницу тела, которое я заняла, похоже, выбрали ему в жены потому, что брак со мной гарантировано не позволит младшенькому претендовать на корону… По всей видимости, либо у меня, либо у моей семьи подмоченная репутация…

Полученная информация не радовала. Единственный плюс, я теперь знаю, куда должен был приплыть корабль. И куда не приплыл. А супруга, похоже, не стоит будить. Пусть отдыхает сердечный, и от карточной игры, и от вина. Чем дольше он проспит, тем мне же лучше. А то в случае чего, куда я буду прятаться от него на корабле?

Услышанное от камеристки вопросов не вызывало, даже будучи полученным из такого ненадежного источника, как сплетни. Потому что хорошо объясняло ненависть синеглазого красавчика по отношению ко мне: вернуться из колонии можно, а вот развестись — вряд ли. Следовательно, именно я перекрывала супругу путь к трону. И это еще один аргумент в пользу того, что будить его не стоит. Кто меня станет защищать от мужа-принца? Никто. А сама могу и не справиться.

В этом месте размышлений я вдруг сообразила, что на меня-то надевать амулет сна незачем! Ладно, муж-принц. Он мог отказаться отплывать в колонию, вызвать новый приступ гнева венценосного папеньки и все-таки, вопреки всем усилиям королевы, оказаться на плахе. Где королева сыночка видеть не желала. И вполне могла подстраховаться, обманом отправив оного в магический сон. Все ради сохранения его жизни. А меня зачем туда отправлять? Чему я могла помешать или от чего отказаться в последний момент? Вопрос. Вспоминая ненависть тогда еще жениха, скорее можно предположить, что он меня отравил, чтобы избавиться от неугодной жены.

— Леди, — негромко окликнула меня Нора, вырывая из задумчивости. — А что теперь будет? Мы сможем найти дорогу в колонию?

Я покосилась на приунывшую камеристку:

— Жалеешь уже, что согласилась плыть со мной? — высказала догадку.

Нора замотала головой так, что чепец у нее на волосах съехал набок:

— Нет! Что вы, миледи! Мне с вами повезло! — горячо заверила она меня. И тут же добавила, потупившись: — Просто страшно.

Мне тоже было страшно. Но в эту минуту я поняла, что с Норой делиться своими страхами не стоит. Пока она думает, что все под контролем, пока и держит себя в руках. А если что — то еще и истерику мне закатит.

— Все будет хорошо, — вздохнула я в конце концов. — Сейчас капитан ищет возможность приблизиться к острову, чтобы пополнить наши запасы. А потом будем определять направление в колонию. — На лице камеристки мелькнула непонятная тень. И я выругалась про себя: думать надо, Эмма, и желательно до того, как что-то скажешь! А раз исправить сказанное нельзя, следует отвлечь служанку каким-нибудь делом. Интересно, она умеет шить? — А пока доберемся до колонии, сделай-ка вот что: нам с тобой обеим необходимы более легкие наряды, думаю, ты это уже поняла и без меня. Так что нужно перебрать мой гардероб и сотворить что-то легкое. Для меня еще и с меньшим количеством нижних юбок…

— Но как же так!.. — вклинилась камеристка, когда я остановилась, чтобы глотнуть воздуха. — Это же неприлично!..

Я поначалу поздравила себя с изобретением удачного способа отвлечь Нору от ее страхов. А потом выругалась. Начинать по новой доказывать, что на корабле не обязательно так фанатично следовать регламенту, не хотелось. И я вздохнула:

— Неприлично будет, моя дорогая, если я свалюсь в обморок от жары прямо на какого-нибудь матроса! Вот когда доберемся до колоний, тогда и будем следовать правилам приличий. А пока — достаточно того, что тело закрыто. Все равно никто не полезет проверять, сколькими слоями ткани.

На последних моих словах Нора неожиданно порозовела. Словно на ней кто-то мог проверить на ощупь, но я не стала заострять на этом внимание. Может, моя камеристка нашла общий язык с камердинером моего спящего супруга? Это ее дело. Для меня главное, отвлечь служанку от ее страхов, получить облегченный гардероб и время, чтобы обдумать все, что узнала от Норы.

На удивление, мой корявый и неубедительный аргумент сработал. И Нора принялась открывать сундуки и задумчиво перебирать их содержимое. А я снова отвернулась к окну. Несмотря на рассказ камеристки, яснее дело не стало. Наоборот, появилась масса других вопросов, ответы на которые я не знала, где искать. История с моим появлением в этом мире и замужеством той девочки, в чьем теле я оказалась, мне казалась очень туманной и крайне запутанной. Может быть, я и ошибаюсь, но, по-видимому, к истории с моим замужеством приложил руку кто-то еще. Помимо королевы. Ну просто не может быть, чтобы мне приснился жуткий старик, унизительные сборы и то, как я совершенно не управляла своим телом, послушно идя туда, куда заставляли, повторяя звучащие в голове слова. И еще меня беспокоило то, что отключилась я в своей лучшей офисной одежде: купленной по объявлению с рук фирменной юбке-карандаш и белой блузке с воротником апаш. И эту одежду никак нельзя было назвать бедной или развратной… Но я отлично помнила слова какой-то охамевшей девицы, обозвавшей меня нищенкой!..