Вольтанутая. От нашего мира - вашему

Глава 1. Скоровогорки

Дорогие друзья, давайте определимся сразу: я не тупая! Это понятно?

Лёгкая дислексия и небольшая невезучесть – ещё не приговор. Главное, что с инлетеле… интилете… Главное, что с интеллигентом у меня полный порядок. В меру развит, некоторые люди даже хвалят за нестандартное думанье. А ещё память отличная. Ну и вообще, я классная, так девчонки говорят. И некоторые мальчишки.

Так, могу иногда слова перепутать, забыть, слоги местами переставить, споткнуться на длинных.

И да, я учусь на филфаке, сама поступила. Сейчас идут последние практикумы, первые зачёты. А потом новогодние выдохные и экзамены.

– Формы малого фольклора мне сейчас назовёт… Вольтова Анастасия! – глядит на меня колючими глазками Эльвира, преподша по устному народному творчеству, и предвкушает. По лицу вижу – ох как предвкушает!

Я очень медленно, чтобы не подорваться раньше времени на словесных минах, и чуть кося одним глазом в тетрадку, говорю:

– Посло…вицы, загадки, потешки, кол-лыбельные, – Фух! Почти справилась! Ещё немного. От стресса по спине бегут эти самые, как их там. – Скорово… скоровогорки!

За спиной слышу сдавленные смешки. Но я-то знаю, что они не надо мной смеются, а над ситуацией.

– Какие ещё “с коровы горки”? – едко передразнивает меня Эльвира. – Настя, вы же понимаете, что ваша особенность в нашем случае – профнепригодность? И это не смешно. Дальше – будет хуже! Сложная терминология, огромные художественные тексты – Толстой, Джойс, Драйзер, Голсуорси… Темп, который вы не выдержите. Я из хороших побуждений вам советую: пока много времени не потеряно, идите туда, где ваши особенности не будут создавать препон. В мире много замечательных профессий. Не усложняйте себе жизнь.

– Я аудиокниги слушаю на скорости… Я люблю читать! Я всё успею. Есть медотики для…

– Медотики! Одного "любить", Насть, иногда недостаточно.

– Эльвира Разифовна, – у старосты нашей группы, Веры – тоже особенность: любую несправедливость она считает личным вызовом. – Зачем вы так говорите?

– Как? – колючие глазки оставляют меня и берут на прицел старосту.

– Нечестно. Вы её сейчас гнобите!

– Не путайте, Вера, белое с горячим! – пресекает её та.

Что бы это значило?

Но волна уже пошла.

– Это некорректно! – бросает кто-то с задних парт слишком громко.

– Непедагогично! – возмущённо доносится с другой стороны.

– В первой группе учится девочка с особенностями, её даже в пример ставили! А Настю вы клюёте! – добавляет Вера.

– Вы в курсе, что вам всем ещё сдавать экзамен по моему предмету? – будто бы в шутку, говорит Эльвира.

– Давление на студентов! Мы протестуем! – среди воцарившейся тиишны раздаётся голос единственного парня нашей группы. По-моему, он за весь сильвестр пришёл на учёбу впервые.

– Вы вообще кто? – морщится Эльвира, щурясь. – Ладно, отставить дискуссии. Следующий вопрос.

Занятие заканчивается, и девчонки на выходе поддерживающе хлопают меня по плечу, даже те, с кем я совсем не общаюсь. Ну вот. А говорите, “потерянное поколение”!

Мне нужно забежать в общагу, перекусить, немного сдохнуть и топать на зачёт по ОБЖ.

Из комнаты выхожу уже за пять минут до назначенного времени, зимний ботинок цепляется за шляпку гвоздя, торчащую из порожка. Раздаётся злобный треск. Другой зимней пары у меня нет. И это целая ката… беда! Приходиться примотать подошву к носку скотчем. Там не так много оторвалось. И бежать!

Шпарю через дорогу. Левая нога у меня теперь главная, правая – скользит следом на этой штуке. Радует, что зачёт я точно сдам. Сто процентов. Ведь чтобы его сдать, всего-то нужно купить методичку по технике безопансости в образовательных заведениях, которую написал преподаватель. И показать ему! Блин.

Методичку оставила на обувной полке. Разворачиваюсь.

– Вольтова, не в ту сторону гребёшь! – кричат мне однокурсницы, соседки по общажному этажу. Они-то идут в ту.

Когда я добираюсь до нужной аудитории, попадаю в самый хвост очереди. Все стоят с книжками в руках. Жалко преподов! Это ж какая тяжёлая работа – всему курсу в “зачётку” сделать запись, так и рука отвалиться может!

Проходит часа полтора, показываю свою книгу. Препод портит первую страницу дарственной подписью, потом неторопливо ставит мне “зачтено”.

А на улице уже темно. Но как красиво! Эти штуки на столбах и заборах висят, которые с лампочками. Ёлки, опять же, наряжены во дворах. Скользко только, особенно правой ноге.

– В общагу, Насть? – спрашивает Вера, обгоняя. Она всегда ходит быстро и немного с подскоком. Это называется походкой пингвиника.

– Не, в магаз, – отвечаю.

– А, ну тогда давай, пока!

– Пока! – машу варежкой и сворачиваю во двор, чтобы срезать путь.

Во дворе тоже красиво. На заборчике весело мигают эти самые… как же они называются? Синие и зелёные огни сменяются жёлтыми и красными. В доме, подковой огибающем двор, окна светятся теплом – кому-то сейчас хорошо и уютно. Расправив дублёнку, я сажусь на холодные качели и кайфую, любуюсь огоньками, но недолго.

У одной штуки слева синие и зелёные лампочки перестают работать. Это всё портит! Четыре тушки работают чётко, а пятая – гаснет после красного и жёлтого. Контакты отошли. Но у меня же с собой скотч, надо подмотать. И снова будет хорошо!

Тэкс! Сную варежки в карманы, выуживаю оттуда же скотч. Иду спасать Новый год. Я сапсан!

Забираюсь на сугробчик.

– Делов-то, с мулькин хвост! – бормочу под нос и аккуратно снимаю штуку с заборчика. – Зато детишки порадуются!

Штука цепляется проводом за железную шишечку кованого заборчика. Хочу аккуратно снять, но правый ботинок подводит. Как поедет в сторону! Я, собственно, следом. Одной ногой – следом, а вторая циркулем в снег втыкается. Растяжка-то у меня хоть и неплохая, но не резиновая! На шпатель пока садиться не умею, но чую, через полсекунды научусь.

Замираю, мышца на ноге дрожит на пределе возможностей. Колено предательски подгибается, и я лечу на снег, дёргая на себя провод.