Вооружены и прекрасны

Глава 1

- Обожаю, когда вызывают в такие культурные места, - сказала я, выпрыгивая из полицейской «таблетки» на парковку, возле выставочного зала. – В театре я была, в консерватории тоже, и в университет заезжала, а теперь вот до выставки дошла. Красота!

- Воруют везде, - пробурчал Владик Воронов, наш опер, который дежурил со мной на этих сутках.

- Но тут-то воры, наверняка, культурные, - заметила я, поплотнее запахивая куртку, чтобы спрятать пистолет от моросящего холодного дождя, ну и самой тоже спрятаться.

- Ага, это всё меняет – культурные жулики, - съязвил Владик и поёжился: - Ну и погодка… И ведь уже весна.

- Ну какая весна, о чём ты? Март только начался. У нас это не весна, а ещё зима, – мы побрели в сторону выставочного зала, оранжевые пятна фонарей отражались в тёмных лужах.

- И почему они всегда вечером сообщают о кражах? – бурчал Владик. – Ведь телефон у них украли ещё утром. Трудно позвонить, что ли?

- Не ной, - посоветовала я ему. – Какая разница, когда сообщили? Наше дело – материал собрать. Всё равно найдём, только когда телефон сыграет.

- Ага, через год, - проворчал он.

- Это уж как получится, - сказала я философски.

На крыльце выставочного зала нас поджидал эксперт – длинный дядька в очках и с пышными усами, как на старинных портретах.

- Привет, рыжая-бесстыжая! – поздоровался он со мной. – Погодка шепчет, а?

- Рыжую – прощаю, за бесстыжую дам по физии, Алексей Степанович, - привычно ответила я ему, поднимаясь по ступеням.

- Да ладно, Анютка! – не поверил он. – Я с тобой пять лет работаю, ты мне ещё ни разу не дала.

- И не дам, вы не в моём вкусе, - огрызнулась я и толкнула дверь.

Внутри было темно – свет на первом этаже уже погасили, но на втором горели лампы. Туда я и пошла, пока эксперт с опером делились впечатлениями от дня дежурства, обсуждая выезды, которые прошли без меня.

- Есть кто-нибудь? – позвала я, поднявшись по широкой мраморной лестнице.

Лампы на втором этаже здесь горели только над выставочными картинами. Китайская живопись. Цветочки, птички, иногда – воздушные девы с нежно-розовыми личиками. Как будто китаянки такими бывают. Они все смуглые, с желтоватой кожей. Ничего общего с богинями на картинках.

Я пошла по залу, высматривая хоть кого-нибудь из персонала, но было тихо и пусто, так что даже немного жутко. Сразу вспомнился фильмец про ночь в музее…

В центре висела огромная картина – на серой немного затёртой бумаге, с чуть поблекшими красками. Я невольно остановилась, разглядывая её. На картине изображался цветущий сад – всё в типичной китайской манере, широкими мазками, вроде как ребёнок рисовал, но в этой мазне сразу и безошибочно угадывались цветущая слива, дикие орхидеи, хризантемы и бамбук. И женская фигура – типичная для китайского искусства. Воздушные одежды, розовое личико, слишком большие глаза, и даже прядки надо лбом художник умудрился сделать рыжеватыми. Прямо польстил модели. Сначала я не поняла, что зацепило меня в этой картине, но чем дольше смотрела, тем больше понимала – картина неправильная. И не из-за розового личика китайской красавицы.

Продолжая разглядывать картину, я неожиданно обнаружила в зарослях бамбука нарисованную змею. Притаившись среди травы, она свилась в клубок и настороженно подняла треугольную голову, следя за красавицей в воздушных одеждах.

Глупая картина.

Я обернулась и чуть не вскрикнула – из-за стола администратора на меня смотрел старик-китаец. На жёлтом морщинистом лице глаза казались чёрными щёлочками. Старик улыбался, и редкий белый пух на макушке и висках колыхался, как от ветра. Только потом я сообразила, что рядом со стариком работает кондиционер и гонит поток воздуха.

- Полицию вызывали? – спросила я по-русски.

Старик продолжал сидеть за столом, разглядывая меня глазами-щёлочками, и улыбался. От этой улыбки мне стало немного не по себе, и я набрала номер Владика.

- Поднимайтесь на второй этаж, - велела я ему, а сама спросила уже на китайском: - Вы вызывали полицию? Могу я увидеть администратора?

Седые брови старика приподнялись, но улыбка стала шире. Он всё так же разглядывал меня и молчал, и это начинало нервировать.

- Позовите администратора, - попросила я снова.

- Она уже себе собеседника нашла! – восхитился Алексей Степанович, выныривая из темноты в свет ламп. – Анютка, ты, правда, по-китайски понимаешь? Или просто дурачишься?

- Отвалите уже? – вежливо попросила я его.

- Что за идиоты! – заблажил Владик, появляясь следом за экспертом. – Позвонили под вечер, да ещё и оставили тут обезьяну, которая на нормальном языке ни бельмеса! Где сейчас переводчика на ночь глядя найти?!

- Спокойно, - одёрнула я его. – Попробую ещё раз. Правда, произношение у меня не очень…

- Анютка! Да признайся уже, что ты нас дуришь, - хохотнул эксперт. – Я тоже так по-китайски могу, - и он затараторил: - хамчеремчи-шиши-мыши…

- Сейчас приглашу администратора, - сказал вдруг китаец на чистом русском. – Телефон нашёлся, мы уже звонили в дежурную часть.

Глава 2

Ничего подобного. Вот просто совсем - ничего подобного. Никакой округ меня, Анютку Шмелёву, не ждал, как бы ни старался убедить меня в этом мистер Кэмпбелл. Я тащилась по улочкам незнакомого города, снабжённая документами, кошельком с бумажными деньгами и монетами, и мне было жарко, тошно и неудобно – в таких-то юбках и на каблуках!

На меня таращились изо всех подворотен, дверей и окон, только пальцами не показывали. И обсуждали, конечно, даже не стараясь понизить голос. То ли местные не понимали, что я могу знать их язык, то ли им было наплевать, что я о них подумаю. И разумеется, никакого уважения новому суперинтенданту. Вряд ли они даже догадывались, что я – суперинтендант, хотя вместе с документами Кэмпбелл передал мне отличительный значок – на серебряном щите лев и единорог держат корону.

Можно было подумать, что я попала в Великобританию времён восточных колоний, но что-то неуловимо отличало окружающий меня мир от реальности. Я не могла сказать, что именно. Но всё это совсем не походило на чопорное время леди и джентльменов, как я представляла его себе по книгам и фильмам. Может быть, я просто была слишком ошарашена, испугана, потрясена, а может, всему виной была одуряющая жара, но мне всё время казалось, что за мной кто-то следит, следуя за мной по улицам, как бледная тень. Возможно, причиной, почему мне чудилась слежка, было и поведение местных жителей. Не слишком они были дружелюбные, скажу я вам.

То и дело до меня долетали почти оскорбительные замечания о моих рыжих волосах, но я притворялась, что ничего не слышу, а пройдя половину улицы и вовсе отстегнула значок и зажала его в кулаке, потому что кто-то очень грубо высказался о том, что белым женщинам нечего делать в полиции.

Качать с порога права в чужом городе, пусть даже тебя назначили большим начальником – это не самое разумное. И хотя пистолет по-прежнему висел у меня на поясе, я не могла даже представить, что воспользуюсь им. Как я отчитаюсь за стрельбу, когда вернусь?!. Если вернусь… А тут ещё эта дурацкая жара!..

Обливаясь потом, вскоре я уже не обращала внимания на разговоры вокруг, а мечтала лишь о стакане холодной воды. Холодной, а не тёплой, как в кабинете начальника полиции!

Но судя по домам-лачугам и каменным колодцам, о холодильниках и кондиционерах мне придётся забыть. По меньшей мере – на год. Так сказал Кэмпбелл. Год отличной работы – и тогда, возможно, мне разрешат отпуск в мой мир. Или даже расторжение контракта – но только за отличную службу.

То, что никакого контракта не заключалось, никого кроме меня не интересовало. И как я буду объясняться с начальством по поводу самовольной отлучки на год – тоже не интересовало. Я просто исчезла с работы, во время дежурной смены, с оружием и документами – зашибись ситуация. После возвращения меня ждало стопроцентное увольнение, потому что в версию о похищении инопланетянами точно никто не поверит. Но думать об этом сейчас было очень рано. Сначала надо было прожить этот год, что мне отвели на испытательный срок.

Мальчишка-провожатый, которого инспектор крикнул на улице, вёл меня запутанными узкими улочками, между высоких каменных стен, за которыми росли цветущие сливы, и я лишь старалась не отстать, чтобы не заблудиться. Мальчишка щебетал на языке, очень похожем на китайский язык – путунхуа, которым я владела вполне прилично - но всё-таки с нюансами, которые я не совсем понимала. Когда мой босоногий провожатый указал на развалюху с битыми стёклами, стоявшую во дворе без ворот, и защебетал соловьём, пытаясь что-то объяснить, я подумала, что опять не понимаю каких-то местячковых диалектов.

Потому что это не могло быть префектурой. Больше всего это походило на притон для бомжей.

- Ты не туда меня привёл, - попыталась объясниться я с мальчишкой. – Мне нужна префектура… полиция!..

Он энергично закивал, тыча пальцем в развалюху, и даже запрыгал на месте, выкрикивая «префектура», а потом расхохотался и убежал, прежде чем я успела его задержать.

И что теперь делать?!.

Я оказалась на задворках города, одна, в каком-то замшелом китайском гетто, и совершенно не представляла, что делать дальше. Вернуться к городской полиции? Но Кэмпбелл опять пошлёт меня в префектуру… Попытаться найти её самой?.. Но у кого спросить? Вокруг, как назло, ни одного человека…

В развалюхе на первом этаже я заметила какое-то движение, а потом услышала весёлый женский смех. Что ж, хоть кто-то есть. Может, подскажут, где найти местное отделение полиции?

Балансируя, я прошла по доске, брошенной через грязный двор до дверей дома, и постучала в щелястую дверь.

- Входите! – раздалось изнутри на английском, и я толкнула дверь и осторожно переступила через порог.

Внутри царило ещё большее убожество, чем снаружи. Я увидела просторную комнату – с дощатым грязным и пыльным полом, с заляпанными стёклами в окнах, и почти без мебели. Здесь стояли лишь грубо сделанный стол, такой же стул, и что-то вроде шкафа – с покосившимися дверцами, на полках которого лежали кипы бумаг.

У одной стены располагался камин, в котором, несмотря на жару, горел огонь, и двое аборигенов – мужчина и женщина – сидели у огня на корточках, с какими-то мешками.

- Простите, - сказала я на английском, стараясь говорить простыми фразами. – Мне нужна префектура Мэйфен. Как туда пройти?

Мужчина и женщина оглянулись, и я поняла, что ошиблась – они не были аборигенами. По крайней мере, мужчина – точно. Глаза у него были не узкие, цвет кожи – вполне европейский, хотя одет он был по местной моде – в бесформенные штаны и рубашку, и в тряпичные чуньки, подвязанные вокруг щиколоток. У него были длинные тёмные волосы, которые он собрал в хвост пониже затылка. Но волосы немного курчавились, а у местных – были прямыми и гладкими, как шёлк.

Глава 3

- Хорошо, идёмте, - я тут же встала из-за стола, поправляя портупею и проверяя – на месте ли пистолет.

- Пойдёте так?! – изумился инспектор Дандре.

- Могу снять штаны и идти без них, если они вас смущают, - сказала я холодно, потому что он уже бесил.

Алиша прыснула, но под тяжёлым взглядом брата сразу же присмирела и начала убирать со стола чашки.

- Идёмте, если угодно, - процедил инспектор сквозь зубы. – Надеюсь, вас не забьют камнями.

- Я буду прятаться за вас, - сказала я сладко, чем окончательно его добила.

Мы прошли по доскам через двор, и я с удовольствием отметила, что трава у забора была наполовину скошена. Значит, зверь обучаем. Что ж, и то хорошо.

- Почему именно мы должны засвидетельствовать несчастный случай? – спросила я, с трудом поспевая за Дандре, который зашагал по улице с такой скоростью, словно решил побить рекорд по марафонскому бегу. – Почему не врачи?

- Может, потому что это написано в Королевском криминальном кодексе, который вы явно не читали? – ответил он вопросом на вопрос.

- Не читала, - сказала я примирительно, стараясь держаться к нему поближе.

Ведь из ворот и окон, и на каменных стенах стали появляться местные жители, и все они таращились на меня с таким беззастенчивым изумлением, что я пожалела, что не надела юбку. Не надо было выделываться перед этим питекантропом, я ведь пошла в штанах назло ему…

Но рядом с ним, всё же, было спокойнее, и ругаться я сразу расхотела.

– Не читала кодекс, потому что я – не с Островов, - сказала я, стараясь говорить как можно дружелюбнее. – Я совсем издалека, и была против назначения, признаюсь уж вам честно…

- Вот как? – он впервые посмотрел на меня с интересом. – Теперь понятно, почему у вас смешное произношение. Откуда же вы, если не с Островов? С севера? Не похоже. Там такие рыжие не прорастают.

- Это очень сложно объяснить, - я неопределённо помахала руками, - но господин Кэмпбелл настаивал, и я не смогла ему отказать…

- Этот пройдоха вас шантажировал? – догадался Дандре. – И чем же он вас взял? Что такого вы совершили, дамочка, что согласились пойти начальником в Мэйфен?

- Ничего я не совершила, - сердито ответила я, но тут же сменила тон. – Шантажа не было, вы не так поняли… Просто господину Кэмпбеллу меня порекомендовали, как отличного специалиста…

- Ко-го? – протянул инспектор.

- Эм… - я мучительно подбирала слово, которое он бы понял, и никак не могла подобрать.

Как у них там «специалист» на пиньине?!.

- А, ясно, - сказал Дандре, не дождавшись моего ответа. – Ваш богатый папочка попросил Кэмпбелла продвинуть вас по службе, а тот не понял и оказал вам медвежью услугу, отправив в Мэйфен. Тогда мой вам совет, нежная леди: собирайте вещички и бегите к папочке, пока с вами тут ничего не случилось.

- И совсем всё не так, - сухо ответила я, а он состроил такую гримасу, что стало ясно – переубеждать бесполезно. – Ехать мне некуда, мне надо продержаться здесь год. Если по моей работе не будет особых претензий, господин Кэмпбелл обещал освободить меня от должности, и тогда я смогу уехать домой, - я не удержалась и съязвила: - К богатому папочке.

Сарказма инспектор не понял, а вот новости, что я могу отправиться домой, обрадовался.

- Это хорошо, - сказал он с энтузиазмом. – Год – это долго, конечно, но даже самая длинная дорога когда-нибудь кончается. Тогда просто помалкивайте, держитесь за мной и не мешайте работать.

«А вы тут ещё и работаете?», - чуть не сказала я, но вовремя удержалась.

Местных законов я, и правда, не знала, и могла легко сесть в лужу, и тогда уже точно у Кэмпбелла будет законное основание отказать мне в возвращении. Пусть лучше этот медведь Дандре считает меня папенькиной дочкой, но будет, по крайней мере, подсказывать – что и как.

Мы прошли по узким улочкам, сворачивая направо и налево, так что я совсем уже запуталась - где мы и в каком направлении идём. Небо из красного стало малиновым, потом фиолетовым, и на улицах начали зажигать первые фонари – из ткани или бумаги, на деревянных распорках. Красиво, но…

- Ведь это небезопасно, - сказала я, указывая на красные фонари вдоль улицы. – Они могут загореться, и начнётся пожар…

- Тише! – шикнул на меня инспектор. – О таком тут не говорят. Не накликайте красных кошек, дамочка. Этот квартал полыхает каждую неделю, если не чаще. И пожарных тут нет, воду придётся таскать из реки, если что.

- И пожарами полиция занимается? – перепугалась я.

Он снова шикнул на меня:

- Не произносите этого слова, если не хотите, чтобы вам заткнули рот. Красными кошками тут все занимаются, когда припрёт.

- Хорошо, не буду говорить про пожары, - согласилась я.

Он обернулся ко мне и посмотрел с бешенством:

- Издеваетесь?!

- Мне кажется, для полицейского вы слишком суеверны, - заметила я.

- Я хотя бы знаю свое дело, - проворчал он. – И кодекс читал. Топайте быстрее, иначе мы до ночи до торговых кварталов не дойдём.

Глава 4

Утром я проснулась от нестерпимого жара – солнце заглянуло в окно и прижгло мне щёку. Когда я опомнилась, было уже поздно – одна щека у меня зарумянилась, как хорошее осеннее яблоко. И саднила, ко всему прочему. К тому же, на ночь я не сняла портупею, во сне перевернулась на бок, и теперь пистолет больно впивался в бедро.

Я с отвращением умылась и как смогла ополоснулась в фарфоровом тазике, надела свежую, хотя и мятую, рубашку, натянула сапоги, и отправилась вниз.

Алиша стояла на коленях возле зажжённого камина и уже жарила на огне что-то очень ароматное – вроде куриных шашлычков, нанизав кусочки мяса на деревянные палочки. Она поздоровалась со мной, и я хмуро кивнула в ответ.

Так, в этой дыре не было даже зеркала.

И расчёски у меня тоже не было.

Поэтому пришлось пригладить кудри ладонями, глядясь в блестящую поверхность медного котелка, который обнаружился в шкафу, рядом с уголовными делами.

Инспектора не было видно, и я спросила у Алиши, где он.

- Ушёл в Дом Удовольствий, - ответила она.

Я мгновенно насторожилась:

- Это где куртизанки?

- Да, это главное заведение на улице куртизанок, - спокойно подтвердила девушка. – Садитесь за стол, госпожа суперинтендант. Сейчас будете кушать. А на обед я приготовлю…

- Где этот Дом Удовольствий? – перебила я её. – Как туда быстро дойти?

Она оглянулась на меня, позабыв мясо на огне, и вытаращила глаза:

- Зачем вам туда?!

- Затем, - перебила я её не слишком вежливо.

- Вы не найдёте сама… - растерялась Алиша.

- Тогда проводи меня, - велела я. – И поскорее. Как он мог уйти без меня!

- Но женщинам туда нельзя! – перепугалась девушка. – Госпожа суперинтендант…

- Ты проводишь или нет? – потеряла я всякое терпение.

- Да, - прошептала она, потрясённо, и поднялась с колен, отряхивая руки.

- Мясо, - напомнила я ей, и она, спохватившись, сняла шашлычки с огня, потом залила огонь водой, и мы отправились в дом куртизанок.

Без провожатого я точно не нашла бы дорогу, хотя вчера мы проходили мимо улицы куртизанок вместе с инспектором Дандре. Но при свете дня всё выглядело совсем иначе. Я узнала улицу только по фонарям, затянутым красной бумагой, на которых были написаны иероглифы «орхидея» и «ива».

Гадать, в каком из домов искать инспектора, не пришлось, потому что он как раз вышел из самого красивого дома, стоявшего в центре. Под мышкой инспектор держал какой-то сундучок и помахивал рукой, прощаясь с тонкими, как ивовые прутики, девицами в разноцветных шёлковых платьях.

Важная дама с непроницаемым лицом протянула руку ладонью вверх, и инспектор положил на эту требовательную ладонь серебряный слиточек, похожий на маленькую лодку.

Девицы тем временем хрустально смеялись и посылали инспектору воздушные поцелуи. В высоких причёсках торчали блестящие шпильки и гребни, вперемешку с живыми цветами, и сами девицы тоже были похожи на цветы – тонкий стебелёк и тяжёлая чашечка. Даже казалось странным, как их стройные тела удерживают такую тяжесть на изящных шейках.

- Заходите ещё, господин Даньде! – щебетали красотки, помахивая рукавами, руками, платками и ресницами. – Заходите вечером, будем вас ждать!

- Да ну вас, проказницы! У меня жалованье не такое большое, - отозвался инспектор, чем ужасно рассмешил девиц.

Они смеялись, прикрывая раскрашенные алые ротики ладошками и рукавами, и зазывали:

- Так вы подкопите, господин Даньде! Подкопите, а мы подождём!

- Тогда уж никому не давайте кроме меня, пока не накоплю, - сказал Дандре им на прощанье, что вызвало ещё больше веселья среди девиц.

- Мы только ваши! Только ваши, господин Даньде! – заливались они смехом.

- Можно подумать, - проворчал инспектор, сбежал по ступенькам и остановился, как вкопанный, увидев меня и Алишу.

Правда, он ничуть не смутился и пошёл к нам – вразвалочку, переложив сундучок под другую руку.

- А вы что здесь делаете? – спросил Дандре с недовольством.

- А вы? – требовательно спросила я и сразу же поморщилась: - Впрочем, это и так ясно, что вы тут делали… Как, кстати, тут относятся к тому, что государственные служащие посещают публичный дом? Что насчёт морального облика офицера?

- Вы же сами туда собирались, - напомнил инспектор.

- Но с другой целью! – повысила я голос.

- Да? – заинтересовался он. – А с какой? Я вот людей допрашивал, а вы зачем туда пошли?

- Очень смешно, - прошипела я.

- Что-то вы как-то странно краснеете, - продолжал Дандре. – Одной щекой.

Алиша прыснула, но сразу же приняла самый серьёзный вид.

- И где допросы? – спросила я. – Не вижу ни одного протокола.

- Допросы – здесь, - инспектор постучал себя пальцем по виску. – Ничего особенного я не узнал. Го Бо, вообще, не приходил сюда вчера. Так что не понятно, куда он таскался на… хм… - он замялся, а потом закончил, - где он был, вобщем.

Глава 5

Вот тут я пожалела, что не взяла с собой инспектора Дандре. Правильно говорила Алиша – не надо женщине лезть туда, куда не просят… Да ещё одной… А куда я полезла? Всего-то зашла во двор…

Жёлтые глаза качнулись и передвинулись вперёд, и я увидела их обладателя – что-то вроде змеи-переростка, на четырёх когтистых лапах, с гривой, как у льва. На боках и морде была чешуя, но морда больше походила на собачью…

Я схватилась за пистолет, но даже не успела вытащить его из кобуры, как пещера и чудовище в ней пропали, а я очутилась снова в залитом солнцем дворе, среди цветущих слив, и между деревьями стоял тот, о ком я только что думала – инспектор Дандре. Только вид у него был странным. Вроде бы всё то же самое - полинялая рубашка, видавшие виды штаны и чуньки, но смотрел он на меня из-под ресниц, чуть искоса, и улыбался углом рта при этом.

- Хорошо, что вы пришли… - начала я, и в это время зазвучала музыка.

Какая-то странная мелодия – барабаны, заунывный струнный инструмент, и звон то ли колокольчиков, то ли бубенчиков, хотя музыкантов нигде не было видно. Но ещё более странным было то, что инспектор начал танцевать. Покачивая бёдрами, он задрал на себе рубашку, показав мускулистую, гладкую, как полированное дерево, грудь. Провёл ногтями от сосков до паха, а потом резко сорвал рубашку через голову и отбросил её.

- А-а… - только и произнесла я, глядя на этот стриптиз среди белого дня.

А Дандре уже крутанулся передо мной волчком, повертел задом, штаны натянулись на крутых ягодицах, а их обладатель начал расстёгивать поясной ремень, многозначительно на меня посматривая.

- Послушайте, А-а… - я пыталась вспомнить имя инспектора, но оно, как назло, вылетело из памяти, - А-алик, - нашлась я. – Это как-то не вовремя, не находите?

Что он там находил, а что нет - так и осталось загадкой, потому что инспектор очень игриво оттянул штаны, показав мне бедро – такое же мускулистое и гладкое, как грудь, я предпочла закрыть глаза, хотя картина была очень впечатляющая, и тут почувствовала, что кто-то сильно встряхнул меня за плечи.

- Вы в порядке? – услышала я встревоженный голос инспектора.

- А? – я открыла глаза.

Передо мной был инспектор Дандре – одетый, без соблазнительной ухмылочки, и тревожно смотрел на меня.

- Эй! Что с вами? – спросил он с беспокойством.

- Ничего, - машинально ответила я, оглядываясь.

Тот же двор, никакого стриптиза, никаких драконов…

Точно. Та тварь, которая мне почудилась, была китайским драконом. Только до этого я видела драконов лишь на фестивалях – из ткани и с бумажными головами, а этот… этот был очень даже реальным…

- Вам плохо? – продолжал допытываться инспектор. – На солнце перегрелись?

- Возможно, - пробормотала я, пощупав макушку. – Да, надо шляпу прикупить… вы правы… Кстати, а что вы тут делаете?

- Вас искал, - сказал он грубовато и отпустил меня. – Только зашёл - услышал ваш крик. Вы почему кричали?

- Испугалась скорпионов, - нервно усмехнулась я, уже приходя в себя.

- Скорпионов?

- Вон в том бревне, - я указала на поваленное дерево, - целые полчища скорпионов. Если наш Го Бо засунул туда… эм… свой столбик, то его вполне могли укусить. Я никогда не видела укуса скорпиона, но мне кажется, похоже.

- Верно, - согласился Дандре, задумчиво глядя на колченогих насекомых, которые никак не могли успокоиться после того, как я их потревожила. – Да, вполне тянет на укус скорпиона. Но неужели Го Бо, и правда, засунул… - он взглядом досказал то, что не осмелился произнести словами.

- Картина ясно на это указывает, - сказала я. – Наверное, он давно так развлекался. Кто-то его увидел. Нарисовал картину, чтобы посмеяться. Или чтобы его опозорить. И тут наш покойник доигрался. Печально, но закономерно. Теперь всё ясно. Несчастный случай, никакого убийства и отравления.

- Хм… - протянул Дандре.

- Что ещё за «хм»? – поинтересовалась я раздражённо.

Конечно, инспектор ни в чём не был виноват, но то, что только что показало мне моё воображение – это смущало. Немного. То есть даже не немного. Сильно смущало. Интересно, он везде такой гладкий или это только мои мечты?.. Мечты! Даже звучит противно! Рядом с этим питекантропом в чуньках!..

- Вы что на меня так смотрите? – подозрительно спросил Дандре.

- А что, нельзя? – огрызнулась я. – Дело закрыто, пошли отсюда.

- Закрыто?.. – инспектор снова оглянулся на уголок сада со скорпионами, и нехотя согласился: - Пожалуй…

- Идём, - скомандовала я и побыстрее двинула из этого странного дворика, пока Дандре не увидел, как я исполняю стриптиз.

- Нам надо идти в храм, - инспектор догнал меня и пошёл рядом, но пару раз оглянулся, очень задумчиво хмуря брови.

- В какой храм? – теперь я старалась не смотреть на него, чтобы себя не выдать.

Но стриптиз в исполнении полицейского из альтернативного средневекового Китая позабыть было сложно. Мне оставалось надеяться, что мой румянец Дандре спишет на жару и яркое солнце.

Глава 6

Но, конечно же, всё было совсем не просто.

Сразу после посещения храма я планировала развить бурную деятельность по расследованию гибели Лю Сяомин. Прежде всего я собралась допросить её коллег и начальника, но оказалось, что сделать это невозможно – вход в императорский дворец разрешён только определённым лицам, и суперинтендант из Мэйфена в этот список не входил.

Сдаваться я не собралась и отправилась к Кэмпбеллу. Провожать меня пошла Алиша, потому что Дандре со свойственным ему оптимизмом сказал, что ничего у меня не получится, и отказался участвовать в этой, по его словам, «провальной и идиотской затее».

Ничего идиотского я в допросе коллег покойной девушки не видела, высказала инспектору всё, что думала о его методе работы, услышала насмешливое и уже знакомое «удачи», и ушла из префектуры в таком состоянии, что попадись мне сейчас не картонный дракон, а настоящий – разорвала бы и сожрала вместе с чешуёй.

Я была настроена решительно, но Кэмпбелл сразу притушил мой энтузиазм.

- Это невозможно, - заявил он с вежливой улыбочкой, когда я сказала о необходимости допроса слуг из дворца императора. – По международному соглашению, дворец императора, так же как храмы и публичные дома, являются собственностью его императорского величества. Наши войска и полиция не имеют права входить на данные объекты без письменного императорского разрешения.

- Дворец, храмы и бордели он оставил себе? – не удержалась я от сарказма. – А он – продуманный парень, этот ваш император. Позаботился и о душе, и о теле.

В ответ я получила ещё одну вежливую улыбочку, показывающую, что Кэмпбелл оценил шутку, и о-очень ценный совет – сосредоточиться на своих обязанностях в пределах квартала Мэйфен, а не покушаться на чужую территорию, так как в квартале Ланроу есть свой суперинтендант.

- Уверен, что синяки и прочие повреждения девушка получила именно в Мэйфене, - подытожил господин Кэмпбелл. – Крайне неблагополучный квар… - и он замолчал.

- Да ладно, не стесняйтесь, - щедро разрешила я. – Квартал – крайне неблагополучный. Ничего общего с тем раем на земле, что вы обещали мне, когда похитили из моего мира.

- Это – не похищение, - последовала третья улыбочка, но уже несколько натянутая. – Вы сами выбрали этот путь.

- Простите великодушно, но когда зовут в кабинет к начальнику, пути не выбирают, - возразила я. – А насчёт допроса слуг я не согласна. Надо отрабатывать все версии, если вам известны правила расследования. Давайте напишем заявление императору, чтобы разрешил допросить коллег Лю Сяомин.

- Прошение?

- Пусть прошение – если это так называется. Я могу проводить допросы вне императорского дворца, чтобы не нарушать международное соглашение.

- Боюсь, ваше прошение будет отклонено. Местные жители очень ревниво охраняют свои тайны. И вряд ли императора настолько заинтересует судьба какой-то девчонки из числа низших наложниц, чтобы он позволил вам – иностранке и женщине – войти на территорию дворца.

- Вот так договорились, - изумилась я. – Какой шовинизм, господин Кэмпбелл. Девчонка… иностранка… да ещё и женщина… Зачем вы меня тогда на работу принимали, если так ненавидите женщин?

- Ничуть, - возразил он. – Я в этом плане устоявшийся либерал, если можно так выразиться. Просто пытаюсь объяснить вам местные обычаи, - и добавил многозначительно: - если вы сами не в состоянии их изучить. А вам лучше бы постараться, госпожа Шмелёфф.

Намёк был более чем ясен. Я замолчала, и пока начальник (совсем как прежний мой шеф) читал мне небольшую нотацию, что к своим обязанностям надо относиться со рвением, пылом и страстью, ибо человек в погонах – это больше, чем просто человек и т.д., я смотрела на картину на стене, потому что мне совсем не хотелось смотреть на Кэмпбелла, и снова и снова перечитывала надпись иероглифами.

«Куда бежишь, если виновна? Цветет слива, красная вода течет».

Что там Дандре говорил про картину?.. Ах да, не про картину… Он говорил про бревно, что его там не было. Ну так было другое. Хм… с такой же дыркой от сучка?..

- …если что-то понадобится, - ворвался в моё сознание голос Кэмпбелла, обращайтесь. – Финансирование квартала в этом году выбрано ещё не до конца. Возможно, вам что-то нужно для работы? Лупа, пробковые шлемы? С формой, я вижу, вы разобрались? – и он окинул взглядом мои штаны и сапоги.

- Разобралась, - я поправила кобуру, которая уже натёрла мне бедро. – Да, нам много чего нужно. Я пришлю список с помощницей. Сегодня. Всего доброго.

- Имейте в виду, финансирование ограничено! – крикнул уже мне вслед Кэмпбелл.

Но я сейчас думала совсем не о пробковых шлемах. И даже не о писчем приборе попроще, чтобы не пользоваться кисточками, которые пугали меня одним своим видом. Я думала о словах инспектора, о старом дереве и картине. Сама закрыла дело, как несчастный случай, но вот что-то накатило – картина, дерево… Картине – полгода, дереву – две недели… Ерунда какая-то…

- Идём в бордель, - сказала я Алише, которая ждала меня на улице.

- Зачем? – перепугалась она.

- Да что вы все заладили «зачем? зачем?», - взорвалась я. – Надо, значит! Надо кое-что проверить.

Спорить она со мной не осмелилась, и мы отправились прямиком на улицу с красными фонарями, к центральному борделю.

Глава 7

Мне тоже этого не хотелось, но я решительно не понимала, чем в этом случае мне поможет прорицатель. Хотя, насчёт призрачных лис было понятнее, чем про красных кошек

- Лисы, которые умеют наводить иллюзии? – уточнила я. – Разве это не сказка?

- А вы как думаете? – ответил Дандре вопросом на вопрос. – То, что вам чудилось – это сказка или нет?

- Для меня всё было очень реально, - сказала я, подумав. – Значит, они существуют?

- Можно подумать, вы о них раньше слышали, - буркнул инспектор.

- Читала, - ответила я уклончиво. – Лисы умеют превращаться в людей, особенно любят изображать красивых женщин и соблазнять мужчин. Со временем у них отрастают несколько хвостов. Чем больше хвостов – тем выше ранг лисицы. А ещё они питаются человеческой печенью. Вы про них говорите?

- Ого, какие познания! – восхитился Дандре, ни на секунду не замедляя шаг. – И с каких это пор белые благородные леди знают глупые легенды глупых туземцев?

- Во-первых, я не считаю одну нацию ущербнее другой, - строго сказала я. – А во-вторых, я – не белая и благородная леди, как вы изволили выразиться.

- Если вы чёрная – можете бросить в меня камень, - ответил инспектор. – Лучше бы вам, госпожа суперинтендант, пораскинуть мозгами, чтобы определить, где и как вы умудрились напакостить лисам. И молитесь, чтобы Цзы Бин мог помочь в этом случае. Обычно если лисы за кого-то взялись, то жить ему осталось недолго.

- Зачем пугаете? – возмутилась я. – Никаких лис я не обижала!

- Вы могли обидеть и этого не заметить, - сказал Дандре. - Судя по тому, что вы тут наворотили, как только появились. Зачем вы опять ходили к куртизанкам? Передумали и надеялись, всё-таки, попасть в императорский гарем? Да, скажу я вам, это была бы шикарная карьера – из полицейского в содержанки.

- Вот только не надо тут шуточек, - огрызнулась я. – Мне хотелось ещё раз посмотреть на картину. И я кое-что увидела на ней. То, что вы проглядели своим орлиным взором.

- Я и не разглядывал эту никчёмную картину, - сказал инспектор, но я заметила, что он нахмурился. – Это вы её разглядывали. И что-то там проглядели. Что именно?

- На дереве сидела женщина, - сказала я с торжеством.

- Это и в прошлый раз было ясно, - фыркнул он.

- Вот только женщина там была конкрет… вполне узнаваемая. Соседка покойного. Некая госпожа Шун. Та, которой было очень смешно на похоронах.

- Зэн-Зэн? – переспросил Дандре. – Да нет, вы что-то путаете.

- Ах, она для вас Зэн-Зэн? – делано изумилась я. – А я слышала, что её зовут Чунтао.

- Не придирайтесь к словам, - отмахнулся он. - Я её сто лет знаю. Милейшая женщина, они с мужем очень любят друг друга. Её все, кстати, зовут Зэн-Зэн. Так что не становитесь на голову.

- Я бы вам на голову с удовольствием встала, - произнесла я сквозь зубы, потому что он бесил невероятно. – И ещё попрыгала бы. Говорю вам, что на картине была именно эта милая женщина. Я узнала её по шпильке. Шпилька в виде бегущей лисы, между прочим. Надо узнать, какую шпильку покупал Го Бо в день своей смерти. Сдается мне, что именно эту.

- Он покупал обыкновенную нефритовую шпильку. Без лис, - ответил Дандре. – Я узнавал уже. И ничего полезного для нас при этом лавочнику не сказал. Но выглядел очень довольным.

Версия в одной её части потерпела крах, но я не собиралась сдаваться.

- И всё же… - начала я, но тут мы остановились перед одноэтажным домом за невысокой плетёной изгородью, сплошь украшенной многоцветными лентами.

На лентах красным были написаны иероглифы, которые я не смогла прочитать при всём моём знании китайского, а Дандре уже громко звал хозяина, переминаясь с ноги на ногу возле калитки и не отпуская мою руку.

Дверь дома почти сразу открылась, и на пороге появился мужчина в красном долгополом халате, поверх которого была наброшена куртка с короткими, выше локтя, рукавами. Рукава и воротник куртки украшал серый мех (и это в одуряющую жару!), и мужчина немного смахивал на медведя, тем более, что был достаточно высокого роста и крепкого телосложения. На голове у него была вышитая повязка поперёк лба, и с этой повязки спускались нити бисера и некрупных бус, закрывая лицо до подбородка. Мужчина держал в руке тонкую бамбуковую трость, но когда приподнял нити бус, чтобы посмотреть на нас, я обнаружила, что он оказался совсем не старым – так, лет на десять постарше меня и инспектора. Естественно, мужчина был местным – смуглое лицо, узкие прорези глаз, но что-то в нём мне не понравилось. Может, то, что губы у него были очень тонкими, и от этого рот походил на грубую прорезь? Смешно, конечно, судить людей по внешности, но…

- Добрый день, господин Цзы, - Дандре поклонился очень уважительно, продолжая держать меня, словно я могла убежать. – Вы не слишком заняты? Это – госпожа суперинтендант, нам нужна ваша помощь.

- Мне она не нужна, - зашептала я, но инспектор бросил на меня быстрый и свирепый взгляд и ещё раз поклонился.

Мужчина в мехах ничего не ответил, опустил нити бус, повернулся и исчез в доме.

- Заходим, - сказал Дандре и почти насильно запихнул меня в калитку.

- Предупреждаю, я не верю в гадалок, знахарок и предсказателей, - запротестовала я, упираясь и не желая идти по тропинке, посыпанной песком.