Вопреки его правилам

Глава 1

Олеся

— Задолбали эти вилки… Кто их только придумал? — моя в целом усидчивая и любознательная ученица Сонечка сегодня решила взбунтоваться против необходимости под каждое новое блюдо использовать отдельный столовый прибор.

И я её прекрасно понимала. На улице пышным цветом пестрел июнь, и любой нормальный десятилетний ребёнок между уроком этикета и блаженным летним дуракавалянием выбрал бы второе. Но Сонечке в этом плане не повезло. Дочери президента были недоступны многие детские радости, и даже в летние каникулы она продолжала заниматься, учиться и готовиться к жизни в высшем и самом закрытом из всех слоёв общества.

Сонечка вздохнула и с завистью посмотрела в окно, где её пятилетний младший брат ещё пока имел возможность беззаботно веселиться в компании няни, золотистого ретривера Роджера и двух персиковых корги, чьи клички я так и не запомнила.

— Софья, давайте не будем отвлекаться. Осталось совсем немного, и я вас отпущу до следующей недели.

Общение с ученицей только на «вы», и никак иначе. Даже несмотря на то, что я старше на пятнадцать лет.

Спустя ещё четверть часа мы завершили урок, счастливая Сонечка в нарушение всех правил, пританцовывая, пропела:

— Спасибо! Спасибо! Спасибо, Олеся Викторовна! — и, сверкая пятками, унеслась из нашего уютного светлого кабинета.

Я убрала учебник в изящный чёрный кожаный рюкзак от «Лансэль», щедрый подарок одного из бывших учеников, аккуратно сложила фарфоровую посуду и столовые приборы, подправила сдержанно-розоватую помаду, глядя в маленькое зеркальце, и, прихватив поднос с учебным «инвентарём», направилась в крыло огромной резиденции, отведённое под нужды обширного персонала, обслуживающего президентский быт.

Самого Алексея Макарова за три месяца работы тут я видела всего дважды. И то — мельком издалека.

— Ой!

До конечной точки моего маршрута оставался последний поворот, когда из-за угла на меня внезапно налетел высокий шатен. Поднос дёрнулся, дорогущая чашка из тончайшего японского фарфора на моих глазах подскочила вверх и… Я успела только зажмуриться…

— Поймал! — усмехнулся незнакомец, вернув драгоценный предмет на место.

Я распахнула ресницы и с облегчением выдохнула:

— Спасибо… Извините.

— За что? Это я виноват.

Я подняла на него взгляд. Сердце пропустило удар, щёки вспыхнули, а губы сами по себе растянулись в глупой улыбке. Шатен был на голову выше меня, на вид — лет тридцать, плечистый, красивый… Тёмно-голубые глаза откровенно рассматривали моё лицо и искрились смеющимися чёртиками.

«Леся, не стой столбом, дурная твоя голова!»

— Ну… Всё цело, — промямлила я. — У вас потрясающая реакция.

— Это всё теннис, — ответил незнакомец. И добавил: — Вы тут новенькая? Ни разу вас не видел.

Кажется, он принял меня за горничную…

— Условно. Я с марта преподаю основы этикета для Софьи Алексеевны. Приезжаю сюда дважды в неделю.

Мужчина забавно приподнял брови, но его глаза продолжали внимательно изучать меня:

— О… Теперь всё ясно. Я Демид.

— Приятно познакомиться, Демид. Меня зовут Олеся. А вы…?

— А. Я ассистент Алексея Григорьевича. Редко бываю тут. Работаю, так скажем, в полях.

Мне нужно было идти дальше, но я словно приросла к мягкой ковровой дорожке и продолжала глупо румяниться перед новым знакомым, краем глаза заметив, как рукава его безукоризненно белой рубашки под классическим серым жилетом плотно облегали спортивные плечи.

— Понятно…

— Наверное, я вас задерживаю?

Я наконец-то пришла в себя:

— Ну… Немного. Через пятнадцать минут меня отвезут обратно в город. Нехорошо задерживать водителя.

Демид кивнул:

— Согласен. Всего хорошего, Олеся. Надеюсь, ещё увидимся.

— И я…

Он задорно подмигнул мне и быстрым шагом устремился прямо по коридору, а я, ухватившись за поднос вдвое крепче обычного, побрела дальше, сдала посуду на кухню и… узнала, что мой водитель задерживается минимум на сорок минут. Зам управляющего резиденцией извинился за накладку во времени и предложил мне обед.

Вариантов всё равно не было, поэтому я согласилась и направилась через просторное царство президентского шеф-повара к служебной столовой, когда за спиной снова раздался приятный низкий голос:

— Тут вообще кормят вне расписания? Или до самого ужина придётся урчать желудком?

* * *

Демид

Приглашение отца присоединиться к семейному празднику в честь завершения Сонькой начальной школы застигло меня накануне возвращения в Москву.

Если бы не это совпадение, я бы отказался. Но так и быть, решил заглянуть на пару дней. Его новая «глянцевая» семейка меня особо не трогала. Да и не то чтобы я как-то особенно скучал по отцу… Давно привык жить без его участия, своей головой и своими принципами. Это скорее был сыновний жест доброй воли.

Единственным условием выставил отсутствие масштабного встречающего кортежа и всей этой неуместной суеты вокруг меня. Но в итоге всё равно по прилёту наткнулся на роботоподобных мужиков в чёрных костюмах, бронированный «Гелик» и парочку сопровождающих его мотоциклистов на заряженных «Хондах».

Глава 2

Демид

Мне предстояло соблазнить потомственную интеллектуалку с лицом и телом фотомодели. Задачка со звёздочкой.

Но перед этим я должен был высидеть пару часов за столом с «семьёй» и очень надеялся, что отец не соскочит в последний момент из-за какого-нибудь внезапного срочного совещания, как это часто случалось. Потому что находиться исключительно в компании его второй жены и их детишечек мне вообще не представлялось возможным.

— Я рад, что ты приехал, — ровно в пять вечера Алексей Макаров вернулся в свою цитадель и вместе с пиджаком и галстуком снял с себя непроницаемое лицо главы государства.

Если мне и было за что благодарить его, так это за переданное с генами умение так же ловко скрывать ото всех своё настроение.

— Скучал? — я как ни старался, не удержал свой сарказм.

— Не без этого, — усмехнулся отец, давно привыкший к моим вольным манерам. — Через час в большой столовой. И будь добр, сбавь остроту. Я, конечно, не сгорю от стыда за твои выходки, но всё же там будут и родители Ирины, и её брат с супругой, и ещё пара тётушек.

— Ужин в честь пятиклашки, а гостей как на свадьбе!

— Демид.

— Ладно, молчу.

Отец снова снисходительно улыбнулся и тщательно закатал рукава голубой рубашки, направляясь к бару из до чёртиков бесценного какого-то там марсианского дуба.

— Как твои дела? Как работа?

— Всё нормально.

— Банковскую систему знатно лихорадит.

— Очень тонкое наблюдение, — нет, я неисправим. — Правда, всё в порядке. Мои подопечные умеренно довольны. Благо, люди подобрались сведущие.

— Очень хорошо. И никакая моя поддержка тебе снова не нужна?

— Снова.

Он вздохнул. Я знал, что отца подбешивает моя независимость. Он обожал контролировать всё и вся. И умудрялся преуспевать в этом даже в отношении моей матери, с которой развёлся пятнадцать лет назад. Пока её не скосил рак. Не по зубам ему остался только я. Поэтому для продолжения наших отношений ему приходилось идти на уступки и соглашаться на мои условия. Нравилось ли мне это обстоятельство? Не знаю. Наверное, я относился к этому посредственно.

Его уход из семьи ради молоденькой тогда Ирины я до сих пор считал предательством. Вероятно, именно поэтому свою семью я заводить не планировал. Нет обещаний — нет обязательств. Нет разочарований. Это, кстати, бесило отца ещё больше. Как же? Старшему сыну уже тридцать два, а он всё шляется по бабам и в ус не дует. Меня-то они с мамой заделали чуть ли не сразу после получения дипломов.

— Демид, ку-ку.

Я тряхнул головой и повернулся:

— Извини, что ты сказал?

— Тебе налить чего-нибудь?

— Нет, мне вечером за руль.

— Я думал, ты на все выходные…

— Правильно думал. Но нужно отъехать на несколько часов.

— Папа! Папочка приехал!!! — в кабинет, не обращая на меня внимания, влетела мелюзга, и отцу пришлось отставить нетронутый стакан с алкоголем, чтобы обнять соскучившихся по нему детей.

Пожав плечами, я бесшумно вышел в коридор и мыслями вернулся к Олесе. «Хороша…» — и вся эта её интеллектуальность не на шутку заводила. Хотелось бросить все силы на то, чтобы стащить с неё платье и посмотреть, какова она без этой шелухи формальностей и правил. Наверняка горячая. Скромная училка днём, развратная сучка ночью.

Через мгновение выругался. Грёбаный совратитель. Номер телефона-то я не взял! Вот это факап…

Оглядевшись, двинулся в сторону служебного крыла в поисках управляющего за несчастными десятью цифрами.

* * *

Олеся

Дорога из резиденции до дома занимала обычно не меньше двух часов. И это был самый неприятный и утомительный момент в работе с дочерью президента. Восемь часов в неделю уходило на мою доставку туда и обратно. Разумеется, оно того стоило… Я приноровилась и всегда брала с собой наушники, чтобы послушать книгу, подкаст или хотя бы музыку. Но не в этот раз…

Перед глазами вместо проносящегося подмосковного пейзажа маячил Демид. Господи, и пообщались ведь какие-то полчаса, а он словно под кожу успел залезть. Взгляд, голос, смех, запах… «А ты и поплыла, как мартовская кошка!» — ну а что мне оставалось?

В своих размышлениях я даже не заметила, как мы оказались в городе и его плотном транспортном потоке.

«Ой, подождите! — и тут до меня дошло: мы не обменялись номерами телефонов! — А как же быть? Допустим, адрес и время мы обсудили… Вот же…»

Я тупо уставилась в экран телефона, впившись пальцами в гладкую поверхность чехла. И словно по волшебству сверху отобразилось короткое сообщение: «Сбежать от меня хотела, зеленоглазка? В десять буду у тебя. Демид».

Сдержав нервный смех, я бесшумно выдохнула через рот и отправила ему ответ: «Рада, что ты так быстро раскусил мой коварный план! В десять буду готова».

— Приехали, Олеся Викторовна, — добродушно произнёс водитель.

Глава 3

Олеся

Уже в третий раз поймала себя на том, что, готовясь к свиданию, мурлыкала под нос какую-то милую попсовую песенку.

«Так, Жданова! Ну-ка прекрати! Это всего лишь ужин!» — я строго посмотрела на себя в зеркало, а потом опустила взгляд в верхний ящик комода и задумалась…

«Если это всего лишь ужин, то какая разница, какое на мне бельё? Большая! — подержав в руках простой белый хлопковый лиф, я вернула его на место и потянулась к бордовому атласу, но тут же отдёрнула руку. — Ну это уже совсем откровенное и неприкрытое приглашение продолжить… Может быть… — отодвинула атлас и задержала пальцы на бандо из сдержанного гладкого кружева цвета какао. — Пожалуй, да. Отличный вариант. Даже если я сойду с ума и позволю… лишнее… Такое бельё не выдаст во мне изголодавшуюся по близости отчаявшуюся деваху!» — горько рассмеявшись своим странным мыслям, я надела нижнее бельё, проигнорировала чулки и сделала глубокий вдох перед вторым шагом — выбором платья. До десяти вечера оставалось чуть больше часа…

* * *

Демид

После скандала с отцом меня продолжало потряхивать, даже когда я приехал домой.

В студии чувствовался ненавязчивый запах бытовой химии, потому что накануне сюда приходила девушка из клининга подготовить квартиру к моему возвращению. Но пусть лучше пахнет так, чем полуторамесячной пылью.

Глянув на себя в зеркало, я сам чуть не отшатнулся: в отражении маячил какой-то психопат с бешеными глазами.

«Нет, так дело не пойдёт… Бедная Олеся убежит, сверкая пятками, — я стащил с себя всю одежду и шагнул под прохладный душ, вспоминая фамилии всех известных мне столичных адвокатов. — Стоп! Никаких проблем, никаких забот и уж тем более никаких адвокатов сегодня ночью. В планах лёгкий ужин и необременительный секс. Точка. Всё остальное — в понедельник. Ладно, наводить панику и справки начну в воскресенье… — как следует намылившись, я постоял под струями воды минут десять и вышел. Отражение в зеркале немного «подобрело». — Вот так лучше…»

Джинсы, рубашка, часы, парфюм. Пара капель геля в волосы. И вот уже Демид Макаров не какой-то разъярённый маньяк, а вполне себе приличный соблазнитель.

Спускаясь на лифте, я забронировал столик в своём любимом грузинском ресторанчике в паре шагов от Арбата и черканул сообщение Олесе: «Я в пути! Ты ведь меня ждёшь?» Девушкам льстит такая манера. Проверено мной многократно.

«Почти готова!» — ответ от неё пришёл не мгновенно, а ровно через пять минут.

— Значит, ты тоже любишь поиграть… Ладно, Олеся. Давай сегодня оба как следует оторвёмся. А завтра будет завтра.

* * *

Олеся

Лёгкое летнее платье спокойно-синего цвета я надела не случайно. Ещё при покупке заметила, как шикарно оно оттеняет зелёный цвет глаз.

«Или я слишком стараюсь понравиться?» — ответить себе на этот вопрос я не успела, потому что телефон выдал жизнерадостную беззвучную вибрацию на туалетном столике.

— Я подъехал, жду тебя, — раздался приятно хриплый голос, от которого мурашки на моей коже вздыбили ткань платья.

— Привет, отлично. Пара минут, и спускаюсь.

— Засекаю, — Демид опасно рассмеялся, а я закусила нижнюю губу и зажмурилась от предвкушения нашей встречи.

Последнее, что я ожидала увидеть при встрече, это катастрофически шикарный матово-серый Мерседес за спиной довольного моим удивлением Демида.

— Ты просрочила мне три минуты.

— Прости… — я перевела взгляд с машины на мужчину и неловко улыбнулась.

Он наклонил голову и, почти коснувшись губами моей щеки, шепнул:

— Будешь должна.

— Даже не сомневалась!

Желание глупо хихикать хотелось вырезать из своего сознания острым ножом, и я с усилием удержала на лице спокойную улыбку. Демид заговорщицки двинул брови вверх, открыл передо мной пассажирскую дверь и протянул ладонь, помогая сесть внутрь. Галантно, но вполне естественно.

Заняв водительское место, он посмотрел, пристегнулась ли я, и только потом плавно нажал на газ.

— Надеюсь, ты голодна. Потому что я готов лося съесть.

— Ну… Однажды я пробовала блюдо из лосятины. Если честно, не впечатлило.

— Правда? Вот чёрт… — Демид снова глянул на меня с мужским любопытством. — Ладно, придётся довольствоваться говядиной.

— А куда мы едем?

Мимо проносились улицы центра Москвы, но в меру агрессивная манера езды Демида с непривычки заставляла меня жмуриться и смотреть в пол.

— В мой любимый ресторан — «Иори».

— Что-то кавказское? — я неплохо знала географию, но решила не рисковать, чтобы не ошибиться со страной.

— Ммм… — Демид довольно усмехнулся. — Да. Небольшой кусочек Грузии в шаге от Арбата. Надеюсь, тебе понравится.

* * *

Демид

Увидев Олесю в этом колдовском синем платье по фигуре, я чуть не передумал ужинать. Еле сдержался, чтобы не утащить её обратно в подъезд.

Глава 4

Олеся

Вы когда-нибудь ужинали, сидя в клетке с хищником? Вот и я нет. Но всё изменилось этим летним вечером. Разговоры наши были лёгкими и непринуждёнными, буквально обо всём на свете. Но если днём Демид был эмоционально закрыт наглухо, то с заходом солнца его сущность будто разорвала невидимые оковы. Я ощущала себя маленьким пушистым кроликом на тарелке перед голодным удавом.

Зато моё тело абсолютно определённо реагировало на появившегося в пределах вытянутой руки альфа-самца. Я отчётливо чувствовала свой взбесившийся пульс и в висках, и в груди, и ниже… И если раньше предвкушение было похоже на пресловутых бабочек в животе, то сегодня по всей коже словно медленно растекалась пламенная лава.

Помимо воли я то и дело закусывала нижнюю губу, медленно водила пальцами по тонкой ножке фужера вверх-вниз и периодически заставала свою левую ладонь, поправляющей прядь волос у шеи. А он знал. Улыбался и всё прекрасно понимал. Мгновенно раскусывал мой язык тела и прожигал колючим взглядом так, что меня буквально било током.

Вместо одного бокала вина я выпила все три. И хотя хмель так и не завладел моим сознанием, к концу ужина невесомый соблазн порочности красноречиво щекотал все мои нервные окончания. Думать, чем закончится наш ужин, было страшно. Но так чарующе сладостно…

* * *

Демид

Последние полчаса я уже понятия не имел, о чём мы говорили. Просто мысленно раздевал её, целовал в шею, вторгался руками в самое интимное пространство, собирал эти шикарные тёмные волосы в кулак…

Мои бурные фантазии прервал официант, предложивший нам десерт. Я кивнул Олесе:

— Что-нибудь хочешь?

— О нет, спасибо. Я не ем сладкое.

Я мысленно довольно зарычал, а вслух спокойно произнёс:

— Принесите счёт, пожалуйста.

Мы вышли в тёплую летнюю ночь, наполненную шумом города и приторными запахами каких-то цветов. Я подвёл Олесю к машине, но вместо того, чтобы открыть дверь, мягко повернул к себе лицом и слегка прижал к кузову:

— Тебе было вкусно?

— Да, я в восторге от кухни, — её зрачки в тёплом свете, лившемся из панорамных окон ресторана, взволнованно дёргались, фокусируясь, то на моих глазах, то на губах.

«Попалась, малышка…»

— И всё остальное понравилось?

— Безусловно… Шикарный вечер.

Она ждала, когда я её поцелую. Но я всего лишь довольно улыбнулся и наконец-то нажал на брелок:

— Я очень рад. Присаживайся.

— Спасибо…

От тона Олеси я чуть не рассмеялся в голос: в нём одновременно звучали и разочарование, и облегчение. «Детка, ты совсем не умеешь притворяться. Возможно, оно и к лучшему?»

* * *

Олеся

В финале ужина Демид устроил кошки-мышки. И как я ни старалась, а переиграть его было невозможно. Да и хотела ли я играть? Он мне нравился своей сложной натурой. Его приходилось разгадывать, словно ребус высшего уровня. К тому же интересы наши совпадали если и не во всём, то в очень многом. Я как будто давно знала его! Мы смеялись над одними и теми же шутками, негодовали по одним и тем же поводам… И это обезоруживало лучше самых соблазнительных взглядов и пустых комплиментов.

Пока он вёз меня домой, мы снова неспешно говорили обо всяких мелочах, по очереди вспоминали недавно просмотренные фильмы и прочитанные книги. Он в шутливой манере задавал вопросы по этикету, а я старалась точно так же отвечать. Вино всё-таки частично сделало своё дело: я расслабилась и позволяла себе фразы и жесты, намного более смелые, чем в трезвом уме. И, кажется, Демиду это нравилось.

— Приехали.

Я недоумённо оглянулась:

— О… Так быстро! Только…

— Только — что?

— Проход к моему подъезду с другой стороны дома.

— Да?

— Не страшно! Правда. Я дойду.

Он тихо хмыкнул и вышел из машины, открыл мне дверь и подал руку:

— Пойдём. Такую красоту нельзя оставлять на ночной улице без охраны.

Я вложила пальцы в его горячую ладонь и произнесла соблазнительнее, чем хотела:

— Никогда не думала, что обзаведусь таким отважным телохранителем…

Демид смерил меня хитрым взглядом, и я мгновенно ощутила себя обнажённой.

— Жизнь полна приятных сюрпризов. Не замечала?

— Убеждаюсь в этом целый день…

Через несколько минут мы подошли к подъезду, из которого в этот момент с двумя небольшими чемоданами выходили мои соседи, престарелая супружеская пара. Демид ускорился и вежливо придержал им дверь. Мы тепло поздоровались, и я заметила их заинтересованные взгляды в сторону моего спутника. Он дружелюбно улыбнулся им и подмигнул мне.

Внутренне я в ту секунду сначала обрадовалась, что не пришлось придумывать повод для приглашения пройти дальше, а потом ужаснулась этой же мысли… Очнулась уже около двери в квартиру. Свет на лестничной клетке был тёплым и приглушённым, словно пламя свечи. Царили тишина и едва заметный запах влажного бетона, по которому я всегда определяла недавнее присутствие уборщицы.

Глава 5

Демид

Вернувшись ночью к себе домой, я, сытый и удовлетворённый, выспался всласть и открыл глаза ближе к полудню субботы. В памяти пронеслись сначала обрывки свидания с горячей интеллектуалкой. Рот сам собой растянулся в зевающей улыбке.

И тут мозг услужливо обломил мне весь кайф, подкинув более ранние события. Чёртов договор. Я выматерился, жёстко растёр лицо ладонями и резко сел в кровати.

«Любимый папуля… Чтоб тебя!»

Наскоро умылся, взлохматил волосы, натянул чёрную футболку, песочные джогеры и спустился на улицу, чтобы позавтракать в кофейне через дорогу. Пока мой омлет готовился, я рассеянно гуглил информацию о брачных контрактах и судебную практику по освобождению из-под этих кандалов. Перспективы были, мягко говоря, так себе. А если по правде — я был в заднице. Глубокой и чёрной, как у… Ладно.

Вприкуску с завтраком я листал обрывки данных об Эдуарде Пахомове и его дочурке. Бывший нефтяник, ныне владелец пятого по объёму капитала банка в стране и главный акционер оружейного концерна, производящего две трети заказов оборонки. «Твою мать, Демид… Ты попал так попал…»

Его единственная дочь (что сильно меня удивило), судя по скудным строчкам в Википедии, училась в Лондоне. Двадцать один год. «Совсем соплячка… Что мне с ней делать? О чём говорить?» — между нами зияла пропасть в одиннадцать лет.

Нашёл с десяток фото. Ну вроде бы красотка. Правда, блондинка… Я любил тёмненьких. И слишком нарочито фигуристая, как какая-то порнозвезда. Мне нравились девушки комплекции Олеси: стройные, с гармоничными пропорциями, аккуратной грудью и маленькой аппетитной попкой.

Перед глазами снова мелькнул финал свидания. Я провалился в эти ощущения на несколько минут, задумчиво помешивая кофе, и неуместно возбудился. «Хорош, Макаров, не отвлекайся!»

* * *

Олеся

Спросонок я испуганно дёрнулась: «Проспала!» — и тут же расслабилась, вспомнив, что сегодня суббота. А потом на меня накатила дурнота…

Голова немного гудела, на душе скреблись кошки. А между ног неприятно ныло. «Да блин…»

Накануне, поспешно поцеловав меня, Демид шустро оделся, конечно же, поблагодарил за шикарный вечер и был таков. Я до последнего держала на лице уверенную улыбку, но стоило ему уйти, как я ощутила мерзкое опустошение. Меня словно вывернули наизнанку, протёрли мной запылившиеся ботинки и швырнули в мусорное ведро. Или смыли в унитаз вместе с использованным презервативом. И виновата в этом была я сама.

Никаких «я позвоню», «увидимся через пару дней», «как насчёт следующего ужина?» — ни-че-го. Спасибо за внимание, извините за беспокойство.

«Дура ты, Леська. Дурой была, дурой и осталась!»

Свернувшись калачиком, я уныло смотрела в окно, где жасминовый куст помахивал мне россыпью белых цветов. Упорно пыталась понять, что на меня вчера нашло. Или кто. Как я могла позволить себе так бездумно отключить все свои защитные механизмы? Куда делись самоуважение, личные границы, здравый смысл, правила хорошего тона и жизненные принципы???

Напилась вина и вот так запросто раздвинула ноги перед незнакомцем.

«Ненасытная сучка…» — да уж, лучшего определения и не подобрать.

Спустя полчаса самобичевания я устала хлюпать носом и спихнула себя с кровати: «Да и ладно! Было и было! Всё, хватит! Не я первая, не я последняя!»

Я остервенело стащила с матраса простыню. За ней последовали наволочки, пододеяльник и покрывало. Все молчаливые свидетели и соучастники моего ночного позора тут же были безжалостно впихнуты в стиралку, чтобы на шестидесяти градусах с них начисто исчез запах Демида. И все остальные отметины.

Сама я долго тёрлась мочалкой под горячим душем, дважды промыла шампунем волосы. Потом на всякий случай прошлась по коже скрабом. В ход шли все способы избавиться от случившегося. Но, протерев запотевшее зеркало, я отчаянно застонала: чуть выше правой ключицы темнел бесстыдный засос. «Клеймо позора, Жданова. Вот и ходи теперь с ним!»

— Лен, ты в городе? — поняв, что мне всё-таки нужно излить душу, я набрала номер подруги.

— А… О, привет, — она зевнула и ответила хрипловатым сонным голосом. — Да.

— Встретимся? Вопрос жизни, смерти и девичьей чести.

— Ты меня пугаешь, Жданова…

— Угу.

— Давай… В «Трёх ведьмах» запустили ирландские завтраки.

— Это как?

— Это с порцией ледяного вискаря…

— С самого утра???

— Мне надо.

Я не удержала смешок:

— Ладно, тусовщица. Я, может, тоже закажу себе такое.

— Леся. Ты реально меня пугаешь! Что случилось?

— Пошла по твоим стопам, Плотникова.

— Встретимся через полчаса!

В «Трёх ведьмах» царило сонное утро выходного дня: играл тихий лаунж, велись неспешные беседы, пахло кофе и свежим хлебом. Лена сидела за самым дальним столом прямо в солнцезащитных очках, уперевшись подбородком в ладонь. На секунду мне даже показалось, что она спала сидя. Но подруга вяло махнула мне рукой и с трудом сдержала зевок.

Глава 6

Олеся

Как я и предполагала, Демид не позвонил и не написал ни в воскресенье, ни в понедельник. Дальше ждать не было смысла. Пригрозив Лене внести её в чёрный список, если не угомонится, я выдохнула и бросила все свои силы на то, чтобы забыть о случившемся. Или хотя бы поставить точку и выбросить из головы образ Демида. Получалось так себе.

Но наконец-то наступил рабочий вторник, и я, запретив себе грустить, тщательно собралась для очередной поездки в резиденцию и подробного урока для Софьи об этикете в музеях и картинных галереях. Да, такой тоже есть. К её возможному сожалению.

— Олеся Викторовна, добрый день, — непривычно строго глядя на меня, произнесла супруга президента.

— Здравствуйте, Ирина Николаевна…

— Пройдёмте в мой кабинет. Мне нужно с вами серьёзно поговорить.

— Хорошо.

Начало диалога мне совсем не понравилось. Обычно мать Софьи если и обращала на меня внимание, то коротко кивала на бегу и продолжала заниматься своими делами, а тут…

— Олеся Викторовна, скажите, вы внимательно читали условия трудового договора и правила поведения персонала в этом, — Ирина сделала паузу и изящно махнула тонкой рукой, — доме?

— Конечно. Как иначе? — я судорожно перебирала в памяти события нескольких последних своих визитов сюда, но, кроме чашки кофе на террасе в компании с Демидом, чтоб ему пусто было, ничего на ум не приходило.

— В таком случае я вдвойне удивлена и огорчена.

«Ну приехали…»

— Ирина Николаевна, я не совсем понимаю. Может быть, действительно что-то упустила… Но я всегда старалась действовать в рамках протокола.

— Олеся, милая… — она разочарованно вздохнула, а я от раздражения еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Почему нельзя просто озвучить мою ошибку? Ирина пролистала договор и сунула мне его со страницей, где были подробно расписаны правила общения с семьёй главы государства: — Пункт шесть прочтите, пожалуйста.

Я, дружелюбно улыбнувшись, взяла бумагу и опустила глаза на список:

— Персоналу запрещается входить в личный контакт с членами семьи президента, в том числе, вне территории резиденции в нерабочее время, — вот тут я окончательно растерялась, ведь никогда ни с кем из Матвеевых ни в какие личные контакты не входила.

— Вам понятен этот пункт?

— Более чем.

— Но вы всё же намеренно нарушили его. А теперь делаете глуповатый вид, будто ничего не произошло.

— Простите? — я непонимающе уставилась на президентскую жену.

— Боюсь, что не смогу.

— Я ни с кем из вашей семьи не входила в личные контакты. В этом я уверена на сто процентов.

Ирина, глядя на меня, как на умственно отсталую девочку, жалостливо улыбнулась:

— Я могу предположить, что понятие личного контакта для вас несколько иное, чем для меня. Но обед, ужин и часть ночи в компании с сыном президента — это всё же нарушение. И какой бы талантливой преподавательницей вы ни были…

— О чём вы? — я так резко вдохнула воздух, что закашлялась. — Какие ещё обед, ужин и… — и тут до меня дошло.

«Секретные секреты!» — в памяти прозвучал голос Плотниковой. Ирина продолжала разглядывать моё лицо и медленно кивала. Внутри меня что-то треснуло и рассыпалось острыми осколками… Я подняла взгляд на первую леди и без каких-либо эмоций произнесла:

— Он сказал, что работает здесь.

— Олеся, у меня совершенно нет времени и желания разбираться, кто прав, а кто виноват. Я не воспитатель в детском саду, и мы не в песочнице. Женщина с такими свободными взглядами, как у вас, в любом случае не имеет права тут находиться. Пройдите в крыло для персонала, подпишите все необходимые документы, и мы закончим наше общение раз и навсегда, — победоносно расправив плечи, Ирина в последний раз высокомерно глянула на меня и вышла из кабинета.

Я лишилась работы. Просто по щелчку пальцев. Слёзы злости, обиды и уязвлённой гордости жгли глаза, пока я с высоко поднятой головой шла за расчётом.

А вот осознание того, что мной воспользовался целый всамделишный сын главы государства, накрыло меня уже по пути домой…

* * *

Демид

Всё воскресенье я потратил на составление списка юристов, с которыми был смысл пообщаться касательно брачного договора. Сколько стоили их консультации — мне было плевать. Лишь бы нашли выход. Я ощущал себя попавшим в капкан волком, которому не оставалось ничего, кроме как отгрызть себе лапу.

Ни голода, ни усталости я не чувствовал, пока не удовлетворился количеством ценных фамилий и контактов. Под вечер в голове мелькнула мысль написать Олесе на случай, если ей будет интересно повторить нашу схему, но я решил сначала разобраться с проблемами, а потом уже перевести фокус на дела интимные.

В понедельник прямо в восемь утра разослал свой вопрос лучшим адвокатам столицы и, поглядывая на уведомления в телефоне, начал готовиться к рабочим встречам. Хоть тут особых косяков не было. Но это скорее была моя личная заслуга: клиентов я подбирал тщательно, золотых гор за сутки никому не обещал, зато гарантировал стабильность в планировании ими своих доходов и расходов на несколько лет вперёд.

Глава 7

Демид

Проснулся я уже сразу в дерьмовом настроении. Полдня бесцельно мотылялся по квартире, поглядывая на часы. Подневольное состояние было крайне непривычным. Я всегда принадлежал исключительно самому себе, а тут вдруг оказался на цепи. Да ещё и не по своей вине, а тупо по решению отца. И это удручало вдвойне.

Наконец настало время «икс», я быстро привёл себя в божеский вид, выбрал для «смотрин» тёмно-синий костюм и белую рубашку, но потом оглядел себя в зеркало, процедил «жених, твою мать» и сменил строгие брюки на удобные джинсы. Пусть эти два бизнес-гения не обольщаются: плясать под их дудку я буду неохотно и не попадая в такт.

Спустившись на парковку, я чуть не споткнулся: рядом с моей тачкой уже стоял лимузин в компании двоих мужчин в чёрном. Поодаль маячил чёрный Гелик. Цокнув языком, я приблизился к бронированному транспорту, со мной поздоровались, открыли дверцу. Я плюхнулся внутрь и расстегнул пуговицу пиджака. Снаружи к автомобилям присоединились два мотоциклиста. Всё это меня откровенно подбешивало…

В резиденцию я заявился, как оказалось, последним. Посреди паркинга маячил ещё один бронированный лимузин с кучей охраны, которая выглядела скорее как банда головорезов. Да и ладно.

Меня проводили в кабинет отца, где господин Пахомов и его очаровательная дочурка о чём-то мило беседовали с мистером Крутым Президентом и его женой. При виде Ирины я еле сдержался от зубного скрежета: только её тут не хватало.

— Всем добрый день, — упрятав свои эмоции глубоко внутрь, я изобразил на лице маску спокойствия и лёгкого безразличия к происходящему.

— Здравствуй, дорогой, — улыбнулся отец. — Знакомься, Эдуард Семёнович Пахомов.

— Привет, Демид, — ухмыльнулся банкир, протягивая мне ладонь для рукопожатия.

От него разило чем-то… Псиной что ли. Глаза въедливые, очень внимательные. Тонкие губы и квадратный подбородок. Браток. Вылитый браток из девяностых. Постаревший, но всё такой же бульдожистый: было понятно, что если вцепится, то намертво.

— Добрый день, — я тоже уставился на него значительно внимательнее, чем позволяли правила хорошего тона. Но кто сейчас о них задумывался, когда на кону были миллиарды не-рублей?

Пахомов кивнул дочери:

— Элька, чего расселась?

Легче было стокилограммовую штангу поднять, чем удержать мои глаза от закатывания. Что за манеры? И с этим говнюком отец хотел провести слияние? Серьёзно?

— Моя дочь и твоя будущая жена, Элла Эдуардовна Пахомова.

Нет, это точно было испытанием моего дурацкого чувства юмора. Элла Эдуардовна!

— Приятно познакомиться, Элла, — я улыбнулся приблизившейся к нам юной блондинке. Её лицо не выражало ничего, кроме откровенной скуки.

«Я участвую в какой-то низкосортной авангардной театральной постановке…» — пронеслось в моей голове.

— Взаимно, — фыркнула девчонка, оглядев меня с головы до ног.

— Думаю, новоявленным жениху и невесте есть о чём побеседовать наедине, — отец своевременно вставил свою реплику и сфокусировался на мне: — Лимузин отвезёт вас в одно приятное место для обеда без лишних свидетелей.

— О чём же, например? — я недоумённо вскинул брови.

— О деталях свадьбы и вашей будущей совместной жизни.

— Ну тогда мы отчаливаем.

Да, больше всего на свете я жаждал свалить отсюда подальше и как можно дольше не появляться «дворце». Выйдя под руку с Эллой на улицу, я словно вынырнул из мерзкого болота и глотнул свежего воздуха. Мы сели в лимузин, и нас повезли в неизвестном направлении.

— Свадебной церемонии не будет, — сходу заявила «невеста». — Просто распишемся.

— Я только за, — я уже порадовался отсутствию необходимости играть непонятные роли, но тут она внезапно выдала:

— Для всякой шелухи устроим фотосессию с небольшим количеством массовки в качестве друзей.

— Нет.

— Да.

— Никакой фотосессии.

— Это не обсуждается. В прессу должно просочиться несколько «типа любительских» снимков.

— Для чего?

— Для правдоподобных сплетен, — прыснула Элла. — Народ любит «вскрыть правду».

— Это тебе папуля сказал?

Мы неприязненно переглянулись. Элла цокнула языком и отвернулась. Минут десять мы продолжали многозначительно молчать: я поглядывал на указатели, пытаясь понять, куда нас везли, а моя невеста с ничего не выражающим лицом уткнулась в телефон, что-то строчила и неприятно постукивала по дисплею длинными ногтями. От этого звука у меня сводило челюсти, и даже пальцы ног напряглись.

— У меня есть парень, — её внезапная фраза заставила меня дёрнуться.

— Поздравляю.

— Жить и спать я буду только с ним.

— Вообще похер.

— Просто заранее предупреждаю, чтобы потом не было вопросов. И как только это всё закончится, мы разведёмся.

Я не удержался от язвительной усмешки:

Глава 8

Полгода спустя

Олеся

— Ну чего вы там телитесь? Шустрее можно?! Олеся! Самолёт нас ждать не будет!

— Да, Владимир Иванович. Мы уже почти…

Узнав мамин диагноз, который и произнести-то с первого раза было невозможно, я встала перед суровой реальностью: препараты по обычной страховке было не достать, да они ещё и не помогали особо… А на нужные лекарства из-за рубежа её пенсии не хватало.

Мне пришлось закусить удила. Точнее — согласиться на ту самую вакансию от Плотниковой, «по верху рынка»…

Гувернантка для семилетнего сына московского бизнесмена. Просто вершина мечтаний. В кавычках. Тридцатипятилетний Владимир Масленников каким-то странным образом ловко «поднялся» во время пандемии, но, к сожалению, овдовел. Поэтому моя вакансия предполагала не только практически круглосуточное присутствие рядом с осиротевшим Никитой, но и ответственность за налаживание его душевного равновесия: психолог, дефектолог, логопед, остеопат… И я. Вместо мамы. Несмотря на высоченную зарплату, мне было тяжело как никогда. Но зато моя мама стабильно получала качественную терапию и держалась молодцом.

— Олеся, где паспорта?

— Э. Были в… — я судорожно собирала мысли в кучу. — А, вот же, вместе с билетами, страховками… Всё на месте. Можем ехать!

Масленников закатил глаза:

— Ну наконец-то!

Да, забыла сказать. Его помощница и по совместительству любовница внезапно уволилась за две недели до Нового года. И её обязанности — кроме интимных — как-то автоматически свалились мне в довесок. Поэтому январские каникулы в Сочи организовывала тоже я.

Мы вышли на морозную улицу, быстро уселись в громоздкий чёрный БМВ, и водитель рванул на юго-восток, в сторону Домодедово. Я надела Никите наушники и включила его любимые зимние сказки, под которые тот и уснул уже через десять минут.

Владимир закончил настрачивать очередное рабочее письмо и отложил телефон, поглядывая то на часы, то на навигатор на огромной панели.

— Значит так, — он обернулся ко мне с переднего сиденья, заметил, что сын спит, и понизил голос. — У нас там с тобой будет важное дело.

«У нас с тобой…?» — мои брови взлетели вверх от неожиданности.

— Какое дело?

— Да не переживай, Олеся. Вопрос на пару вечеров. Я там пересекаюсь с одним человечком, который шарит в финансах. И мне позарез надо, чтобы мы с ним подписали договор на несколько сделок.

— Хорошо… — я безуспешно пыталась понять свою роль в этом вопросе.

— Ты пойдёшь со мной.

— Зачем?

— Будешь там ля-ля фа-фа.

— Э… Что? — иногда его манера изъясняться ставила меня в тупик.

— Лесь, ну личиком там своим посветишь. Улыбаться, разговоры разговаривать интересные — вот это вот всё. Ты же это умеешь. Была б Машка, её бы припахал. Но теперь уж как есть… — при упоминании своей любовницы Масленников теперь каждый раз мрачнел.

— А Никита с кем останется? — вот уж чем-чем, а «личиком светить» я хотела в последнюю очередь.

— У нас на весь отпуск будет наёмная медсестра-сиделка.

Последние несколько дней Владимир подозрительно часто говорил «мы», «нас», «нам»… Я пыталась убеждать себя, что это всего лишь воспаление моей мнительности, обострившейся после летних злоключений. На любые неоднозначные мужские взгляды я теперь реагировала с немалой долей паранойи, хотя и понимала, что это не совсем нормально.

— Ясно…

Масленников снова повернулся назад и пристально рассматривал меня несколько секунд:

— Ты, конечно, никакое платье с собой не прихватила, да?

— Вы сказали, что будете на лыжах кататься с Никитой…

Он недовольно цокнул:

— Ладно. На месте прибарахлимся. Будет тебе вместо новогоднего подарка.

Телефон Владимира зазвонил, и уже до самого аэропорта он говорил с кем-то без умолку, а я безуспешно пыталась понять. Какого хрена? Подарки, ужины, сиделки… Он что, решил, что я девочка «три в одном»? И гувернантка, и помощница, и любовница?

«Лисён, напиши, как приземлитесь. Я волнуюсь!» — высветилось на дисплее сообщение от мамы.

«Хорошо, мамуль», — я успела нажать на отправку, как автомобиль резко затормозил, а водитель и Масленников в голос выматерились. Только чудом мы не ткнулись бампером во внезапно образовавшееся перед нами ДТП. И я с удивлением заметила, что на улице разыгралась метель.

Наш рейс задержали на пару часов, которые мы с комфортом провели в бизнес-зале. Ну как с комфортом?.. Конечно, обед был вкусным, а кресла мягкими. Но пока мы с Никитой играли в его любимые «ходилки», Масленников цедил порцию коньяка и подолгу смотрел на нас, изредка прерываясь на телефонные разговоры. От его взгляда у меня на затылке бушевали нехорошие мурашки.

Плотникова сейчас закатывала бы глаза и обзывалась, ведь «это же такой шанс, Леська!» Вся эта её зацикленность на богатых мужиках меня в последнее время дико подбешивала. Как будто наша жизнь — сплошная охота на обеспеченного самца.

Глава 9

Демид

Дерьмовое по всем пунктам лето завершилось чёртовой свадьбой. И да. Мне пришлось поучаствовать в клоунской фотосессии, потому что Элька додумалась пожаловаться отцу на мои выпады, и господин Пахомов попытался отчитать меня, словно я какой-то сопливый говнюк.

Конечно же, у него ничего не вышло. Я пропустил мимо ушей всю его тираду, а потом и вовсе громко зевнул. Короче, отношения с тестем не заладились с самого старта.

После росписи нас зачем-то увезли на моря. Меня, мою молодую жёнушку и её бойфренда. Даже не знаю, как правильнее было бы назвать наш творческий тандем. На людях я маячил вместе с Эллой, а в стенах роскошной виллы с собственным укромным пляжиком она мгновенно забывала о моём существовании и неслась в спальню к этому Егору. Я же усаживался за ноутбук и продолжал заниматься своими привычными делами. Раз в два-три дня выписывал себе на ночь какую-нибудь знойную красотку.

Вернувшись в Москву, мы были на некоторое время втянуты в дела наших отцов. Я пытался держать руку на пульсе, читал всё, что подписывал: свидетельства о праве собственности, генеральные доверенности и многое другое. Пахомов и его юристы вечно куда-то торопились и жутко бесились от моего желания подольше поизучать документы, а я каждый раз забавлялся над этим. Эллка подписывала всё не глядя. Жизнь её ничему не учила. А я тем более не горел желанием выступать перед ней педагогом по здравомыслию.

Потом она вместе с хахалем улетела в Лондон доучиваться, но в Москве объявлялась с завидным постоянством. В конце октября нам с обеих сторон начали явно намекать на потомство. Я старался игнорировать. Моя жёнушка тихо истерировала на два города, а я подкреплял её страхи своими домыслами о принудительной беременности.

В голове крепко сидел совет господина Волохова заставить жену нарушить условия контракта.

Периодически я вынужденно наведывался в резиденцию к отцу. Но почему-то больше не наблюдал там Олесю. Либо мы оказывались в этой обители зла в разные дни и часы, либо банально ходили разными коридорами. Время от времени я вспоминал о ней, даже думал позвонить. Но что сказать? «Привет, я Демид. Помнишь, мы переспали в июне?» Момент был упущен. Хотя девочка оказалась шикарная. Такая, с которой и на людях было не стыдно показаться, и в постели она давала жару.

В декабре я выставил условие: хочу в Сочи. Каждый год я открывал там сезон в компании давних приятелей. Мы прокатывали чёрные трассы, напитывались адреналином и «перезагруженные» с новыми силами возвращались в рабочий режим.

Эллка со своим трубадуром нехотя согласились, хотя я бы сбежал на «Красную Поляну» в любом случае. Это была неискоренимая часть моей жизни, мой ритуал на удачный год.

Очередное утро на отдыхе я провёл за завтраком под нытьё Эллы о том, как тут скучно и слишком «российско». Эта её черта меня бесила больше всего: она любила, чтобы было «европейско». Чтобы все вокруг ходили с пластиковыми улыбками, «соррькали», чинно-благородно пили в пабах и не говорили по-русски. Покончив с кофе, я молча прихватил борд, кинул в чат сообщение, что буду на старте минут через сорок, и потопал к подъёмнику.

Передо мной в очереди оказалась молодая мамочка с мелким пацаном, который шарахался от громких звуков и постоянно цеплялся за её руку или куртку. «Дикий парнишка…» Я не видел лица матери, но почему-то её заботливый голос казался мне откуда-то знакомым.

Они вскочили в освободившуюся кабинку, и я на автомате залез следом, разглядывая, как забавно поигрывал на ветру белоснежный меховой помпон на синей шапке девушки. Но тут она оглянулась…

— О, зеленоглазка… Привет.

* * *

Олеся

— Привет…

Годы изучения бесчисленных тонкостей этикета в одно мгновение выветрились из моей головы при виде улыбающегося Демида, обнимавшего чёрный сноуборд, испещрённый языками пламени.

Я отвела взгляд и сконцентрировалась на Никите, чтобы заставить свой идиотский пульс притормозить до допустимых жизненных показателей.

— Олеся, а кто это? — но мой юный подопечный решил максимально усложнить моё и так дурацкое положение.

Я мельком снова глянула на рассевшегося напротив нас мудака и тихо ответила:

— Знакомый. С прошлого места работы.

— А где ты раньше работала? — не унимался Никита.

— В другой семье.

— А почему ты оттуда ушла?

Судя по информации в буклете, подъём на первый уровень занимал около десяти минут. И я поняла, что это будут худшие десять минут в моей жизни.

— Так получилось, — я упорно смотрела на Никиту, но всем телом ощущала на себе внимательный взгляд Демида.

— А от нас не уйдёшь?

Хороший вопрос…

— Нет, малыш. От вас не уйду, — постаралась убедительно улыбнуться.

— Олеся Викторовна — наша! — внезапно звонко отчеканил Никита и показал язык Макарову.

Тот тихо рассмеялся, а я зависла в лёгком шоке.

— Милый, нельзя так себя вести!

— Я бы на его месте тоже похвастался, — произнёс Демид, подмигнув виновнику моего педагогического позора.

Глава 10

Демид

Вообще-то я не любил смешивать работу и отдых, но за Владимира Масленникова попросил один из постоянных клиентов. Решив, что одна встреча за время январских каникул мой отдых не испортит.

— Мне обязательно тащиться вместе с тобой? — ныла Элька.

— Угадай с одного раза.

— Что я там буду делать? Слушать про ваши унылые цифры? — она нехотя поднялась с огромного дивана в гостиной «люкса», где они жили вдвоём с её парнем. Мой персональный «люкс» находился напротив.

— Лицом поторгуешь, — я невозмутимо уселся на её место, взял в руки геймпад и взглядом указал Егорке на игровую приставку.

Тот недовольно вздохнул и запустил «Ассассин Крид».

— Что ты сказал? — Элла выглянула из ванной комнаты.

— Что через час ты должна быть готова, — процедил я, глядя на огромный экран, где мой перс нёсся по крышам старинных зданий, ловко перескакивая с одного на другое.

— Когда вы разведётесь? — уныло спросил парень.

— Никогда, — хмыкнул я, надавливая на кнопки.

— Я серьёзно.

— Я тоже.

— Но ведь однажды это слияние закончится.

— Конечно. Вот только оно требует прямого наследника с обеих сторон.

— Но Элла не хочет детей со стороны.

— Это не моё условие. Все претензии — к её папаше.

— Или к твоему? — Егор нахмурился.

— Ну… Пойди предъяви, раз такой борзый.

— Должен же быть какой-то выход?

— Разумеется. Выход есть всегда, — я кивнул, не глядя на него, и продолжил орудовать геймпадом, заставляя ассассина уничтожать своих противников одного за другим.

— И почему мы до сих им не воспользовались?!

— Не знаю. Это к вам вопрос, — я делал вид, что глубоко погрузился в сюжет игры, но мой мозг тщательно подбирал для меня каждое слово в очередной реплике, чтобы мой замысел не выглядел очевидным. — Меня всё устраивает.

— А нас — нет! — Егор злился всё сильнее в ответ на моё беспардонное равнодушие.

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Вот зараза! — я промахнулся мимо кнопки, и герой в капюшоне отхватил в драке по полной. — Есть условия, есть контракт, есть причины для его прекращения.

— Что это значит?

— Это значит, читайте, что подписываете, — зевнув, я глянул на часы. — Элла, ты всё?!

— А где находится контракт? — блеснул догадливостью Егор.

— Мой экземпляр — в сейфе отца. Эллы — без понятия. Вероятно, в офисе её папаши.

— Ясно… — мальчишка приуныл, но я был уверен, что семена сомнений упали в благодатную почву, чтобы прорасти уже к февралю.

Пройдя миссию, я размял шею и встал с дивана. Элла вышла из ванной с уложенными в какую-то мудрёную причёску волосами и с явным таким макияжем, который прибавлял ей лет пять возраста.

— Осталось платье.

— Супер.

В ресторан мы поднялись раньше назначенного времени, но нас гостеприимно проводили к забронированному у панорамного окна столу.

— Надолго это всё? — Элла пролистала меню и взялась за винную карту.

— На сколько надо.

Раздалось недовольное цоканье, но я проигнорировал её реакцию. К нашему столу приближался господин Масленников, и под руку его держала… Олеся.

«Приплыли…»

* * *

Олеся

Примерно так себя ощущают люди, идущие на казнь. Наверное. По крайней мере, если бы мне в тот момент отрубили голову, я бы выдохнула с облегчением.

— Добрый вечер, Демид! — уверенно произнёс Владимир, пожимая его руку.

— Приветствую, — ответил Макаров. — Это моя… супруга Элла.

Я ещё издалека заметила эффектную блондинку с алыми губами и пышным бюстом, утянутую в шикарное лавандовое платье. Да… Такая была прямо под стать Демиду. Куда уж тут маленькой мышке Олесе? В сравнении с ней я казалась себе тенью.

— А это Олеся. Моя… экхм… Моя ассистентка и правая рука, — в это время настоящая правая рука Масленникова уверенно легла на мою поясницу.

— Очень приятно, — произнёс Демид, чьё лицо вдруг стало снова похоже на непроницаемую маску.

«Где же я так нагрешила? За что мне это наказание?» — с невесёлыми мыслями я на автомате поедала салат, совершенно не чувствуя его вкус, и отпивала вино из бокала, фокусируясь на том, чтобы не оставлять на тонком стекле следы пальцев и губ.

Мужчины начали разговор очень издалека: о финансовых итогах года, об инвестиционном климате и настроениях на бирже, говорили о каких-то отчётах каких-то агентств. Ни я, ни Элла — имя-то какое! — не вклинивались в диалог первые минут пятнадцать.

Но потом фокус плавно сместился на отдых, уровень сервиса в Сочи… Я всё пыталась понять, что не так. И, начав аккуратно добавлять короткие реплики, вдруг осознала: Макаровы. Они выглядели так, будто каждый пришёл сюда по одиночке. От любой новоиспечённой семейной пары всегда шёл некий общий настрой, эмоциональный фон. Но тут… Как два случайно присевших за один стол незнакомца. «Это не та женитьба, о которой можно мечтать!» — вспомнилась фраза Демида.

Глава 11

Демид

Моя жизнь внезапно стала полноценным спектаклем. Сначала этот театр абсурда с Эллой и её папашей. А теперь я был вынужден весь вечер притворяться, будто вижу Олесю впервые. Хотя, собственно, какого чёрта? А, ну да. Семейные тайны. И мои косяки.

Я сразу заметил состояние Леси и решил не усугублять ситуацию. Играем, значит, играем.

Этот её босс ещё. Непонятный тип. А тот пацан утренний? Его сын? И Олеся с ними? Кто она для Масленникова? Помощница с функциями любовницы?

Весь ужин я демонстрировал отпускную расслабленность, внимательно следя за этой парочкой и сдерживаясь от вселенского раздражения по имени Элла. Эта сучка намеренно выставляла меня каким-то идиотом. Пыталась по крайней мере.

Когда мне это вконец надоело, незаметно отправил ей сообщение: «Ты зае*ала». Жёнушка мгновенно ретировалась.

Нет, Олеся с этим Масленниковым точно не спит. Хотя он был бы не против. Весь вечер поглядывал на свою «правую руку» так, будто хотел съесть целиком.

А вот она… Сидела, как под высоким напряжением. Но так старательно держала лицо, отбивалась от Элькиных выходок, мило улыбалась и легко вертела нашей беседой, как волчком в казино. Одна тема, вторая, третья… А сама — словно на низком старте от ужаса. Только свистни — убежит.

Олеся. На летнем ужине я так сильно сосредоточился на желании поиметь её, что вообще ничего не понял о ней самой. Иначе бы… А что иначе? Остался бы до утра? Позвонил бы тем же вечером? Наплевал на обстоятельства? Что бы я сделал? И зачем?

Сидел злился. На себя. И на этого бизнесмена, жаждавшего удвоить свои активы за пару месяцев. Ага. Сейчас.

Масленников рассчитывал на успех множественных краткосрочных сделок, чтобы наварить маржу на разнице в ценах на покупку и продажу ценных бумаг. А я этим не занимался. Я играл в долгую. И даже не играл, а математически рассчитывал, чтобы мои клиенты могли планировать свои финансы, а не навариваться одномоментно, рискуя уйти в дикий минус.

Когда мы углубились в эти детали, Олеся совсем отключилась, уставилась в одну точку. И жилка на тонкой шее билась быстро-быстро. Неужели всё так плохо? И мне впервые в жизни вдруг нестерпимо захотелось встать и просто обнять её. Обнять женщину, по сути, почти незнакомую. Обиженную мной. Затюканную «хозяином». Не знаю зачем…

Владимир извинился, ответил на звонок, снова извинился и вышел из ресторана. Олеся даже не заметила. Я думал, что бы ей такого сказать, но голова отказывалась варить в непривычном направлении. В итоге как всегда скатился к тупому сарказму и банальному наседанию. А хотел-то я совсем другого!

Бедная, она сбежала, как только босс разрешил. Вопрос, от кого сильнее ей хотелось избавиться? От меня? Или от него? Или от обоих?

Мы с ним проговорили ещё минут пятнадцать. Я из приличия (хотя кому оно нахрен сдалось?) не стал сразу рубить отказом. Решили утром подвести итоги, обдумав сегодняшний диалог.

Из ресторана я спустился вниз, хотел сунуть администратору пятёрку, чтобы узнать, в каком номере жила Олеся. Но она сама, словно наивный мотылёк, мелькнула передо мной и скрылась в баре. Отлично. Я подождал минут пять-семь на случай, если у неё тут была назначена встреча. Но Масленников не показывался, и я пошёл в атаку. Заказал у бармена ещё бутылку вина и внаглую уселся перед Олесей, закрыв ей красивый ночной вид.

— Что тебе нужно? — её хмельные глаза блестели в приглушённом свете бара.

— За полчаса ничего не изменилось: я всё ещё хочу поговорить, — плеснул ледяной рислинг себе и подставил горлышко к её бокалу, пока она с деланной неприязнью разглядывала моё лицо.

— Демид, как ещё понятнее я должна донести до тебя, чтобы ты отстал от меня?

— А ты и не должна, — усмехнулся я в бокал. — Просто выслушай.

Олеся цокнула языком, вздохнула и отпила вино, с удивлением заметив, что её бокал снова полон. Она так аккуратно держала его за тонкую ножку. Тремя изящными пальчиками. И ещё аккуратнее пила: на стекле не было ни отпечатка губ, ни пятен от пальцев. Как это возможно? Я зачем-то завис на этой мысли.

Аккуратная, тонкая, хрупкая. Даже пьяная верна своим дурацким правилам этикета.

— Может быть, начнёшь уже говорить? Я мысли читать не умею.

— Колючка! — хохотнул я. — Думаешь, сострила и уделала меня?

— Я устала и хочу вернуться в номер.

— Сейчас поговорим и вернёмся.

— Одна. А тебя вообще жена ждёт.

Теперь и мне хмель ударил в голову. Что-то пошло не так. Ещё одно дурацкое желание возникло: пересесть к зеленоглазке вплотную и выложить всю правду… Может, она ведьма?

— Демид. Вслух.

— Я не хотел тебя обидеть. Но в те дни на меня навалились внезапные проблемы. И я закрутился. Порывался тебе позвонить после первого ужина. Потом надеялся снова встретить в доме отца.

— Враньё, — она ответила так тихо, но при этом железобетонно. — Ты переспал со мной, хотя собирался жениться на другой. Все остальные твои гипотетические порывы значения не имеют.

«Да похер…»

— А теперь, когда твоя молодая жена парой этажей выше ждёт тебя в номере, сидишь и снова пытаешься склонить меня к чему-то?

Глава 12

Олеся

Проснувшись в семь утра, я с трудом поднялась: болело всё, начиная с головы и заканчивая бёдрами. Да ещё и Демид тут… Внаглую придавил меня своей ногой и дышал перегаром. Значит, не снилось. Мы снова переспали.

«Жданова, ты идиотка… Какого хрена?!» — спихнула с себя его ногу, выудила таблетки из сумки, растворила две штуки и быстро выпила. Желудок тихо угрожал, но мне нужно было собираться.

«Неужели от меня тоже так разит?! Как я заявлюсь к Масленникову?!! Боже…»

Но я знала отличный способ — чашка кофе и горсть арахиса. А потом чистить зубы и язык. И нёбо… А времени в обрез.

Включила чайник и попыталась растолкать Демида. Куда уж там…

Зашла в ванную и обомлела. Мало того, что весь живот был в… Я зажмурилась.

«Мы ещё и не предохранялись?! Твою мать, Олеся! Овца!»

На шее снова темнел чёртов засос.

— Макаров! Подъём! Чтоб тебя! — снова попыталась растолкать, а он повернулся на живот, обнял подушку и засопел так сладенько. Я зависла, глядя на его спину. Широкая. Рельефная. Ужасно красивая. На левой лопатке красовалась свежая татуировка в виде когтистой лапы, похожей на медвежью, со сложной вязью внутри. «Идиот-патриот…»

Чайник вскипел, и я намешала себе кофе. Пока он остывал, заскочила в душ, смыла с себя ночной позор и остатки макияжа. Подняла с пола наши раскиданные шмотки. Задумалась на мгновение, но нет, пуловер нельзя, будет видно засос. Выудила из чемодана чёрную водолазку. Оделась и влила в себя кофе, из минибара стащила орешки. «Хоть бы помогло…»

Тщательно почистила зубы. Дважды. Вроде даже на человека стала похожа, только глаза красные. Залила сосудосуживающие капли и снова принялась расталкивать Макарова.

— Демид, проснись!

— Ммм…

— Пожалуйста, вставай!

— Ну хватит…

— Поднимайся.

— А сколько времени?

— Начало восьмого. У меня рабочий день через сорок минут начнётся.

— Чего? Вы разве тут не в отпуске? — открыл глаза и удивлённо уставился на меня, сонный, взлохмаченный, немного смешной.

— Масленников и его сын — в отпуске, а я нет. Пожалуйста, вставай!

— У тебя есть чего-нибудь от головы?

— На, пей. Шустрее, — я протянула ему стакан с уже растворившейся шипучей таблеткой обезболивающего.

Макаров нехотя сел, игриво усмехнувшись, но тут же поморщился от головной боли и выпил весь стакан одним глотком. И всё-таки забавный. Вот только времени у меня на забавы больше не было.

— Тебе нужно идти. Одевайся и доспишь в своём номере.

— Я хочу с тобой.

— А я хочу миллион долларов.

— У меня почти всё в акциях. В валюте миллион не наскребу.

— Я тебя очень прошу! — посмотрела на часы и напряжённо вздохнула.

— Ладно… Только не нервничай.

Одевшись, Демид потянул меня к себе и ещё пьяно выдохнул:

— Вечером увидимся?

— Не знаю.

— Эй. Я же исправился. Видишь? Остался с тобой на всю ночь и сразу предлагаю продолжить.

— Иди сначала проспись, — я скривилась от запаха перегара. — Вы вчера что-нибудь решили с Масленниковым?

— Блин… — Макаров наморщился так, словно у него все зубы разом заболели. — Нет. Сегодня финальный раунд. В одиннадцать.

— Вот. Иди готовься.

— Да я не буду с ним ничего подписывать.

— Это как? — я замерла от неожиданности.

— Я не занимаюсь биржевой спекуляцией. А другие услуги его не интересуют.

— Но может как-то…

— Не знаю. Ладно. Надо прийти в себя… — всё-таки умудрился чмокнуть меня в щёку, обулся и вышел.

Я растерянно присела на край кровати. С опаской открыла приложение с датами месячных. «До овуляции вроде ещё несколько дней… Надеюсь, пронесёт…» Тут же сверху всплыло сообщение от Демида: «Я знаю, что ты делала со мной этой ночью. И мне очень понравилось…»

Щёки моментально вспыхнули от стыда. Это всё алкоголь. Или я?.. Ещё и три ночных пропущенных звонка от босса. «Кажется, я попала…»

От внезапного настойчивого стука в дверь я чуть не вскрикнула.

— Олеся! — раздался голос Владимира.

Выдохнув, я встала с кровати и аккуратно открыла дверь, но он остервенело толкнул её, чуть не скинув с петель, и шагнул внутрь.

— Доброе утро…

— Ты издеваешься?!

— Я… В смысле?

— В коромысле! — Масленников смотрел на меня с такой лютой ненавистью, что стало натурально страшно… — Я звонил вчера. И сюда стучался. Куда ты испари… — его взгляд скользнул по моим губам, а потом ещё ниже. Резко вскинув ладонь, он дёрнул меня за воротник водолазки: — Это что?!