Вопреки желаниям

Глава 1. Обед откровений

За окном послышался скрип автоматических ворот, это муж приехал с работы, я при полном параде бегу встречать его.

Он вернулся сегодня гораздо раньше обычного, но у меня уже всё готово.
От постоянной прислуги я намеренно отказалась, сразу как мы поженились. Мне нравятся домашние дела, они вносят в моё существование хоть немного смысла.

—Аня, привет, любимая моя! — Филипп машет охраннику, тот достаёт огромный букет белых роз с пассажирского сидения.
Моя улыбка тут же меркнет, потому что просто так он мне цветы не дарит. Предстоит какой-то неприятный разговор.

—Филипп, ты сегодня очень рано, — говорю, улыбаясь натянуто.

—Я спешил к тебе на крыльях любви, — он механически обнимает меня и забирает из рук охранника букет, чтобы передать мне.

От этих цветов меня уже всю начинает мутить. В прошлый раз такой огромный букет он дарил мне, когда ему пришлось продать один из филиалов компании, которая досталась мне от умершего отца. Он потратил кучу денег и сил на расширение, а Филипп за год это потерял.

—Чем так вкусно пахнет? — он заходит в дом, снимает обувь, вешает куртку в шкаф, я ставлю цветы в вазу без воды, потому что ноги подо мной еле держат мой вес.

—М-м-м… ты приготовила моё любимое рагу!

—Филипп, что происходит?

—Ты о чём? — он не ждёт, когда я обслужу его, он нервничает и хочет поскорее набить свой рот, оттягивая неизбежное.

Нет, я не могу ошибиться, он точно во что-то вляпался. Надо было мне самой учиться бизнесу, а не заканчивать художественную академию. Сейчас бы не картины писала, а сама бы рулила папиной компанией и не волновалась о каждой мелочи.

–Я о том, что ты не просто так раньше вернулся и у тебя в глазах тревога.

—Ах, ты об этом…Анечка, милая…

—Говори, — в моей груди наливается тяжелый ком, грузом веса затрудняющий дыхание.

Он промакивает губы салфеткой и расправляет плечи, потом поправляет свои густые темно-русые волосы.

—Акции нашей компании сильно упали в цене. Люди от них избавляются за копейки.

—Как это могло случиться? — если бы я ещё что-то во всём этом понимала! Что же он такое наворотил?

—Я заключил договор с компанией, которая навредила нашей репутации. Теперь все хотят от нас отказаться.

—Почему ты заключил с ними контракт?

—Дела и так шли не очень…В бизнесе всегда бывают падения.

—Ты просил помощи у своего отца?

Его отец очень влиятельный, наверняка не бросит сына в беде. Да и ко мне он относится прекрасно, наши папы договорились о нашем браке, ещё когда мы не появились на свет.

—Он отказал.

—Может быть я поговорю с ним?

—Он непреклонен.

—Что же нам теперь делать?

—У меня есть план, но для его осуществления, мне необходима твоя помощь.

—Чем же я могу помочь? Хочешь чтобы я продала свои картины?

—Нет.

—А что?

—Я нашел инвестора, он готов закрыть наш долг, мы отдадим ему часть акций. Его имя позволит нам расширить горизонты и стабилизировать положение.

—Что за инвестор?

—Виссарион Белинский, — меня ударило молнией от каждого сказанного слога.

—Что???

—Ты помнишь его?

Меня начинает потряхивать. Конечно же я знаю человека, благотворительный фонд которого может запросто выкупить всю нашу планету.
—Филипп…зачем ему акции нашей загнивающей компании? Не связывайся с ним. Он просто издевается над тобой, ты можешь это понять?

—Нет, он не издевается. Есть ещё одно условие.

—Какое ещё условие?

—Тебе нужно будет с ним переспать.

Глава 2. Новая прислуга

—Что?

—Он приедет к нам завтра, подготовься как следует.

Филипп говорит так, будто моё согласие ему и не требуется.

—Ты же понимаешь, что несёшь?

—Конечно понимаю, у нас нет выхода, Аня. Я оттягивал это как мог. Только ты можешь спасти положение.

—Оттягивал? В каком это смысле оттягивал?

—Аня, я всегда хотел, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Я люблю тебя всем сердцем…

—О какой любви ты говоришь? Для тебя пять лет нашего брака пустой звук!

—Конечно же нет, но это будет один раз, это ничего не значит.

—Ничего не значит только для тебя! А как же мои чувства? — слезы негодования мгновенно обожгли мои глаза.

—Аня, когда умирал твой отец, я поклялся ему сохранить плоды его труда любой ценой.

—Но платить почему-то должна я! Ты получил фирму, получил меня, мою любовь, но при возникших сложностях ты не спрашиваешь, ты просто ставишь меня перед фактом! Это твои решения привели к упадку компании, не я должна отвечать за это! Что будет, когда твой отец обо всём узнает?

—Аня, в твоих же интересах промолчать. Я мог бы сразу приехать с Виссарионом к нам домой, но я поберёг тебя.

—Поберег? Так это забота? Всё что ты смог сделать для своей жены это перенести продажу моей чести на завтра?

—Мне тоже это неприятно, но мы же можем после всего притвориться, что этого не было.

—И для тебя всё будет в порядке? Твою жену трахнет левый человек, тебя это устроит?

—Аня, ну конечно я недоволен, но это единственный выход, иначе всё во что вложил здоровье твой отец, будет разрушено.

—Ты так пытаешься на больное давить?— сердце в груди от ярости отбивает чечетку.

—Аня, всё будет хорошо, — он подходит, чтобы приобнять меня.

—Я не намерена это терпеть, ты чудовище!— отталкиваю его от себя.

Бегу к выходу из дома, хватаю ключи от своей машины. В дверях передо мной появляется охранник.

—Отойди! Чего встал?

—Простите, Анна Викторовна, я не могу, — он хочет забрать ключи, прячу их за спину, где их выхватывает Филипп.

—Да, он не может, ты никуда отсюда не выйдешь, —Филипп лишает меня пути отступления, я оказываюсь между двумя мужчинами в сто раз сильнее меня.

—Побойся бога, Филипп!

—Бог меня не пугает, Аня, будь паинькой, отправляйся к себе.

Если окажу сопротивление, что будет со мной? Поволокут как мусор? Я не позволю так с собой общаться.

В дверь кто-то звонит, Филипп хватает меня за локоть, оттаскивая на безопасное расстояние от выхода.

Мои тапочки скользят по мраморному полу, несмотря на то, что я пытаюсь стать тяжелее чем я есть.

Толя - наш охранник открывает дверь, к нам заходит женщина средних лет.

—Здравствуйте.

—Ольга, добро пожаловать, — улыбается Филипп.

—Кто это? —спрашиваю в открытую, даже не пытаюсь скрыть своего негодования.

—Это наша новая домработница, она будет обслуживать нас эти два дня.
—Я в состоянии уследить за нашим домом.

—Ты должна выспаться и хорошо выглядеть. Иди к себе.

Эти слова так легко сходят с его губ, как будто он говорит не о моей чести, а о списке покупок.

—Мне нужно на воздух, — говорю как в трансе.

—Откроешь окно.

Я не могу видеть его, не хочу слышать его голос, меня мутит. Разворачиваюсь на пятках и ухожу в свою комнату.

Наверху я вспоминаю про свой телефон, набираю подругу Киру.

—Кира? Ты занята?

—Привет, нет. Что с голосом?

—Я…мне… Понимаешь, муж хочет…— Филипп хлопает дверью за моей спиной, я жалею, что на дверях нет замка, он забирает у меня телефон и сбрасывает вызов.

—Ты совсем выжил из ума?
—Послушай, Аня, — он накручивает на палец мои длинные рыжие волосы, — это всего лишь испытание, понимаешь? Скоро всё закончится.
—Куда поставить? —Ольга заходит в нашу спальню с серебряным подносом в руках. Она уже надела передник и завязала свои тёмные волосы с проблесками седины.
—На прикроватную тумбу, — распоряжается Филипп.

—Это чай с лавандой и ромашкой, он поможет немного расслабиться.

—Расслабиться?

—Ты точно не сможешь после такого уснуть, этот чай отгонит тяжелые мысли.

Ольга уходит тут же, Филипп притягивает меня за талию, выжимая в себя, я позволяю мужу это, хоть мне и противно.

—Я так люблю тебя, ты моя драгоценная, никому не отдам, —он шепчет в ухо, целует шею, перекинув длинные волосы на другое плечо.

—Только дам на разок попользоваться.

—Ты спасёшь нас. Ты же хотела ребёнка, как мы можем привести в мир нового человека, если не имеем твёрдой почвы под ногами?

Глава 3. Вис

Я просыпаюсь от того, что кто-то щекочет моё лицо, распахнув глаза, понимаю, что это кисточка для макияжа.
Резко вскакиваю на постели и отползаю к спинке кровати. Встречаюсь глазами с Ольгой. Она собирает косметику, разлетевшуюся от моих резких движений.

—Не пугайтесь, я почти закончила.

Трогаю пальцами одежду, на мне кружево по цене автомобиля, от волос пахнет лаком, они уложены волнами. Меня подготовили к встрече с Виссарионом. Во рту сухость как с перепоя. Хочется холодной воды.

—Сколько я спала?

—Остаток прошлого дня, всю ночь и всё утро. Идём завтракать.

—Что за отраву вы мне дали?

—Это был приказ господина, я не уверена.

—Понятно. Оставьте меня одну, я не хочу есть.

Вру, но мне нужно привести мысли в порядок.

—Как пожелаете, — Ольга послушно идёт к выходу из комнаты, застёгивая чемоданчик с косметикой.

—Где мой муж? — говорю ей в след.

—Он уехал на работу.
Когда дверь закрывается, я подхожу к окну.
На нем кованные решетки в виде цветочных переплетений. Этот дизайн когда-то придумала я. Забавно, что теперь моё художество меня охраняет.

Не собираюсь сбегать, мне просто нужно открыть его пошире, иначе я задохнусь. Сейчас мне жизненно необходим свежий воздух.

Скрипят ворота, охрана переговаривается по рации, во двор заезжает красная Феррари.

Это он.

Белинский и правда приехал, не думала, что он явится в полдень.

Я не видела его почти шесть лет. Моё сердце в груди начинает биться сильнее. Не помню, когда я последний раз так сильно волновалась. Дело не в том, что я боюсь того что мне предстоит с ним делать, дело в этом мужчине.
Он выходит из машины и сразу ловит мой взгляд в окне. Как хищник, чувствующий запах своей жертвы за версту.
Моя кожа горит словно от стыда. Затылок щекочет непонятными мурашками.

Я не прячусь, нет сил оторваться от его точеной фигуры и широких плеч. Его темные волосы блестят на солнце. Виссарион не изменился, он словно продал душу дьяволу не только чтобы разбогатеть, но и чтобы вечно оставаться красавчиком.

Он не прекращает смотреть, будто от этого зависит его жизнь. Белинский показывает мне, что он не только хозяин положения, что он сегодня мой хозяин и смутить его мой смелый взгляд неспособен.

Я отвожу глаза первая и закрываю окно. Накидываю на себя подготовленное коротенькое платье.

Спускаюсь вниз.

Каждый шаг эхом отдаёт в уши, мои перепонки болят, как будто у меня подскочило давление.

Обеденный стол изысканно накрыт, там столько разнообразной еды, что и рота солдат не смогла бы осилить.
Зачем? Белинский следит за фигурой, да и я не планирую нажираться как свинья, мне и так кусок в горло не полезет.

Он заходит, Ольга впускает его, а сама удаляется за дверь.

—Моя Анечка…

—Вис…

Он делает ко мне несколько смелых шагов, я угрожающе выставляю руки перед собой.

—Что такое? Ты мне не рада?

Белинский делает резкий последний шаг, перехватывает мою руку и вжимает в себя, я бью его по лицу, он хватает меня за шею свободной рукой. Задирает мой подбородок и смотрит в переполненные слезами глаза.

Моё тело помнит его, оно прекрасно знает эти руки, как бы я не старалась, как бы не внушала себе отвращение, тело покорится, потому что всегда по настоящему принадлежало ему.

Глава 4. Учись у Глеба

—Как будто и не было этих шести лет, правда? — он говорит тихо, вкрадчиво, будто нас может кто-то услышать, при этом крепко удерживает меня. Его хватка на моей шее обжигает, но почему-то доставляет удовольствие. От него исходит жар и приятный легкий запах парфюма, пьянящий меня. Я не могу для себя решить собираюсь ли сопротивляться ему.

На его бледной щеке проступил красный след от моей пощечины. Холодные серые глаза мужчины ласково сканируют меня. В их глубине я вижу болезненный след, терзающий его душу.

Он не пытается показаться равнодушным, чтобы поиздеваться надо мной, Вис пришел не для того, чтобы мучить меня?

—Ты подстроил всё это? — хрипло нарушаю затянувшееся молчание.

—За кого ты принимаешь меня?— его усмешка, появившаяся на четверть секунды, выдаёт его лукавство, но как только она пропадает с лица, кажется, что я придумала , что видела её.

—Готовилась к моему приходу? — он игриво приподнимает брови и отпускает меня, проводит по длинным волосам рукой, отходя на шаг, моё тело в этот момент будто лишается скелета, чуть не падает лужей на мраморный пол. Заставляю себя взять контроль над равновесием, нельзя быть настолько слабой перед ним.

—Это не имеет значения.

—Имеет.

—Может сделаем то, ради чего ты явился, чтобы покончить с этим? — мне жизненно важно вывести его на эмоции? Да, я хочу чтобы ему было плохо как и мне сейчас.

—У нас есть целый день, давай не будем торопить события. Если сразу получить то чего ты так жаждешь, ценность желаемого станет слишком низкой.

Виссарион идёт к столу как по подиуму, его походка уверенная и грациозная, мужчина садится за стол и наливает мне и себе бокал вина.

—Я не стану пить с тобой, — говорю, всё ещё стоя на своём месте.

—Тогда и я не буду.

Вис возвращает бокалы на стол и жестом приглашает меня сесть напротив.

—Я не буду разговаривать с тобой, просто трахни меня и разбежимся как тогда.

—Советую быть послушной девочкой, в моих руках дело всей жизни твоего чокнутого папеньки.

—О мёртвых так не говорят!

—Он что… того?

—Да.

—Давно?

—Не делай вид что не знаешь.

—Я не его поклонник, чтобы отслеживать лежит он в земле или нет.

—Вис!

—Скажи спасибо, что он не умер, когда помешал нам быть вместе. Ты знаешь, у меня уже тогда было достаточно связей, чтобы бесследно убрать даже такого влиятельного человека как твой отец.
—Ты не посмел бы так поступить со мной! Мой брак не его решение, а моё. Давай не будем об этом! — вру, чтобы задеть его, но зачем я дергаю тигра за усы?

Сажусь напротив него и отрываю несколько ягод от виноградной грозди, одну отправляю в рот, Виссарион так смотрит на мои губы, сомкнувшиеся вокруг виноградинки, что меня бросает в жар. Не замечаю, как сдавливаю оставшиеся ягоды в своём кулаке.

—Вот блин, — иду к урне под мойкой, выбрасываю мякоть с потрепанной кожурой, под прохладной проточной водой мою руку липкую от сладкого сока винограда.

Виссарион подходит со спины и перекидывает мои волосы на одно плечо, открыв шею. Я позволю ему всё, чтобы эта сладкая пытка поскорее закончилась, а потом забуду этот день как страшный сон.

Мелкие прозрачные волоски на теле тут же поднимаются от смазанных касаний его горячих пальцев.

—Мне всегда нравилось, как ты реагировала на меня, твой муж заметил, какая ты чувствительная в постели? Или…ты такая только для меня?

—Конечно заметил. Ты слишком много помнишь для одной ночи, никто не смог затмить неумелую меня?

Он усмехается, сжигая мою кожу дыханием.
—Ошибаешься, а как же тот день, когда ты сообщила, что выходишь за другого? Или из-за того что это случилось днём, ты не включаешь этот раз в список наших ночей?
Те воспоминания заставляют скрутить низ живота спазмом. В тот день у меня уже всё зажило и он показал мне что такое настоящая страсть.
Цепляюсь мокрыми руками в раковину, вода немного брызгает на лицо и одежду, это не отрезвляет меня, контраст ощущений сильнее распаляет моё тело.

—Муж знает, кто твой первый мужчина? — он снова педантично перебирает пряди волос на моей голове, открывая доступ к ушам, в ожидании его поцелуев, я медленно умираю.

Муж ничего не знает и даже не догадывается, разговоры об этом всегда старательно переводились мной в безопасное русло. Если он узнает, что именно Белинский был моим первым, я боюсь представить какую стену он пробьёт первой.

Нужно, чтобы Виссарион получил то, зачем пришел сюда, потому что я не могу быть рядом с ним, не могу дышать с ним одним воздухом, я теряю свой разум, теряю контроль над собой.

Прежде чем его губы касаются моей шеи, я чувствую кожей его спокойное дыхание, он уверен в себе, Виссарион прекрасно понимает, что я испытываю. Он упивается моей реакцией.

Никогда у меня не было подобных чувств с Филиппом, даже близко похожих на эти. Перепихон без ласки на сухую из чувства долга, ничего более.

Разворачиваюсь, прерывая пытку.

Глава 5. Сладко и горько

—Что за безрассудный друг?

—Нарва…Кхм, Глеб Орлов, помнишь его?

—Орлов…А, тот крупный? Его отец депутат местный из верхушки. Да, точно, вы учились в одной школе, а потом университет.

—Всё помнишь, моя умница. Его отец тоже умер.

—Как это случилось?

—Несчастный случай. А твой?

—Проблемы с сердцем.

—Жизнь такая короткая, а мы тратим её на людей, разрушающих наши души...

—Не думаю что меня кто-то рушит, я занимаюсь любимым делом, меня обеспечивают, я часто езжу на отдых в разные страны...
—Тебе нужно чаще выходить из дома, особенно советую наведаться в офис.

—Я ничего не понимаю в бизнесе.

—Я научу тебя, если хорошо попросишь.

—О чем ты, перестань…

—В твоих глазах такой голод…

—Я просто не завтракала.

—Глупая, я не о еде, как можно жить с такой королевой в одном доме и не наслаждаться ею ежеминутно?

Он поглаживает мою талию и поясницу, вынуждая меня льнуть к нему и прогибаться в спине, ловя его следующее прикосновение.

—Муж совсем не уделяет тебе внимание?— он усаживает меня на столешницу легким движением, самозабвенно втягивает носом мой запах, рассыпает поцелуи горячими губами по моей шее и плечам. Вис пробует на вкус мою кожу. Вижу, как он заставляет себя сдерживаться, его самоконтроль невероятен.

Трясущимися от желания руками, я трогаю его крепкие плечи, расстегиваю пуговицы на рубашке, чтобы ощутить под ладонями его кожу. Когда мне это удаётся, он останавливается, на миг прикрыв глаза, звучно втягивая воздух.

—Аня…

Он крепче притягивает меня к себе, обхватывая руками, будто боится потерять, в серых глаза настоящий пожар, выбивающий воздух из моих лёгких. Запускаю пальцы в его густые тёмные вьющиеся волосы.

—Ненавижу себя за то, что был тупым и незрелым, как я мог так отпустить моё сокровище?

—Ты не виноват, ответственность только на мне, я благодарна, что ты уступил тогда.

Виссарион берёт меня за шею, притягивая лицо к своему, впивается в мои губы. Закидываю руки на его плечи, обхватываю его и льну к нему сильнее, забыв о своей злости и обиде.
Мужчина целует меня страстно, но при этом нежно и ласково, голова идёт кругом, будто я взмыла в воздух, я бы улетела выше, если бы не его руки.

Он несет меня в спальню. Снимает с меня платье, а затем и нижнее бельё, он сдерживается, контролирует свой пыл, чтобы не разорвать всю мою одежду.

—Твои трусики нужно выжимать, ты знала?

Он устраивается между моих ног и самозабвенно ласкает меня, доводя до пика.

Только когда он убеждается, что я получила удовольствие, он накрывает меня своим телом. Я так размякла от нереального блаженства, что на всё чего меня хватает это накручивать его короткие кудри на пальцы и обхватить его ногами. Мужчина входит в меня грубо и резко, но там так скользко от влаги, что от удовольствия и невероятного наслаждения я чуть не теряю сознание.

—Ты быстро устала, нужно передохнуть?

Я почти ничего не делала, но вымоталась, как будто сама его отымела. Мой язык заплетается, беру себя в руки, чтобы ответить.

—Вис, я не готова к великим подвигам. Разве ты не договаривался на один раз?

—Дорогая моя, я снял тебя на весь день.

Он встаёт с постели полностью голый. Видно, что Вис занимается спортом, я не могу оторваться от его красивой спины. Мужчина чувствует это и идёт нарочно медленно, заставляя меня ронять слюни.

—Куда ты?

—Принесу еды, тебе нужны калории, чтобы набраться сил на великие дела.

Не замечаю, как теряю связь с реальностью и отключаюсь. Просыпаюсь от шума воды. Виссарион держит меня на руках. В его объятиях так приятно, что я хочу навсегда в них остаться.

—Ты так сладко спала.

Озираюсь по сторонам, вижу, что он принес меня в ванную комнату, где джакузи уже наполнено водой с густой стойкой пеной.

—Мы будем купаться?

—Мы будем не только купаться, —Вис целует меня в висок и ставит на ноги.

—Забирайся, я принёс нам еды.

—Сколько у нас ещё времени?

—Еще несколько часов.

Он залезает следом и садится в воду за моей спиной. Лежу на его груди, он играет моими волосами, чем посылает армию мурашек по моему телу, а потом приподнимает мою голову, чтобы соединиться губами.

Его руки везде, он делает всё чтобы доставить мне удовольствие. Я хочу ответить ему тем же.

—Воскресла, моя тигрица?

—Моя очередь.

—Ты сама захотела, кто я такой чтобы отказаться?

Виссарион садится на край ванны, я остаюсь в воде на коленях и устраиваюсь между его ног. Мужчина накручивает мои волосы на свою руку.

—Боже...Аня…

Глава 6. Не игрушка

—Уже ухожу, благодарю за тщательную организацию. Всё было шикарно.

Меня душит ярость, а подступающие слёзы обжигают глаза, но я не позволю, им выйти наружу. Не при этих животных. Я ещё покажу Вам, что будет, если издеваться надо мной.

Филипп садится рядом на диван. Изучает меня. В его взгляде читается интерес и любопытство.

Виссарион поднимается в спальню за одеждой.

—Ну как? Ты доставила ему удовольствие? — вполголоса спрашивает муж, — это важно, ведь нам нужна его поддержка.

—Ты… да как…Как можешь так говорить об этом? Ты сделал из меня шлюху! — хватаюсь за лоб, глубоко вздыхая от негодования.

—Родная, пойми, это ничего не значит для меня, всё для блага нашей семьи. Для роста компании. Для развития детища твоего отца.

—Да я после этого не хочу больше знать тебя! Я хочу развод!

—Тебе было больно? Он был груб? Знаю, ты не особо любишь секс…

Меня сжигает стыд. Мне было так хорошо, так шикарно, что это чуть ли не лучший день за всю мою жизнь, даже умереть после такого не страшно, но прикусив язык, я говорю: — я устала.

—Вымоталась? С нами так не бывало, правда? Может покажешь, чему новому научилась? Я пойду в душ сейчас.

Смотрю на мужа взглядом, в который вкладываю своё желание перерезать ему глотку. От мысли что я должна теперь ложиться ещё и с ним в постель, меня подташнивает.

Виссарион возвращается, вновь облаченный в свой дорогущий костюм.

—Деньги уже пришли на счет компании. Документы подпишу на днях. Заеду в ваш чудесный офис.

—Конечно, я буду ждать. Для меня честь сотрудничать с вами.

Филипп пожимает Белинскому руку, чуть ли не кланяясь. Вис даже не смотрит на меня, будто я ему уже не интересна.

Чувствую себя преданной и потерянной. Что он устроил? Для чего говорил всё те вещи про «заберу-украду»?

Я так расчувствовалась, а он просто сделал так, чтобы я сильнее потекла. Ублюдок.

Хочется выть от боли, но вместо этого я встаю, натянув самую обворожительную улыбку из тех, на которые я способна. Облизываю губы, чтобы придать им блеска и заправляю волосы за уши.

—Виссарион, вы теперь желанный гость в нашем доме, заглядывайте почаще, у меня есть чем вас угостить, —подхожу к нему, чтобы тоже пожать руку, в этот момент ослабший пояс махрового халата падает, открывая моё голое тело, Вис сглатывает, пытается скрыть своё вспыхнувшее в глазах желание.

—Ах, вышло неловко, но вы же всё уже видели, ничего страшного? Правда, дорогой? — невинно моргаю, прикидываясь глупой.
Незаметно помогаю халату скатиться с моих плеч к его ногам. Полностью голая, виляя бёдрами, иду к холодильнику, мои волосы прикрывают зад только на половину, чувствую их щекотливое колыхание.

Достаю молоко, ненавязчиво повернувшись к мужчинам в профиль, пью прямо с горла, они смотрят на меня как завороженные, специально обливаюсь, молоко стекает по груди.

—Я такая…неловкая…— собираю капли с сосков и медленно облизываю пальцы, обхватив их губами, — этот гель для душа, которым мы помылись, отлично пахнет в сочетании с молоком, — улыбаюсь продолжая ловить капли кончиками пальцев.

Филипп поднимает халат, будто кланяется в ноги Белинскому, и, спотыкаясь, подлетает ко мне, спешно накидывая халат на мои плечи.
Вис в дьявольском бешенстве и возбуждении от моего вида, он с трудом может это скрыть. В его глазах бушует вожделенный огонь, зная его лучше других, я понимаю, что перегнула, мужчина готов сбросить всё со стола и разложить меня на нём, прямо при Филиппе. Кулаки Виса побелели, он прячет их в карманах брюк, мужчина дышит часто, приоткрыв рот, старается скрыть эмоции, но они разрывают его изнутри, я должна притормозить, но я продолжаю его убивать, нагло смотрю на него, беру лицо Филиппа в ладони.

—Любимый, может мы поедем поужинать куда нибудь? Я та-а-ак голодна, а эта еда холодная,— грустно дую губки.

—Конечно, любимая, как пожелаешь, сейчас проводим нашего друга Виссариона и сразу поедем, — Филипп крепче кутает меня в халат.

—Ура, —звонко целую мужа в губы, всё ещё не сводя взгляда с Белинского, он просто сейчас взорвётся, как ядерная боеголовка. Его же инсульт не бахнет? Он же не такой старый.

—Прощайте Виссарион, приятно было познакомиться, — подмигиваю ему и ухожу в свою комнату. Чувствую, как он сжигает в пепел мою спину своим взглядом.

Закрыв дверь, я опираюсь на неё спиной и сползаю на пол, начинаю нервно смеяться, а потом перехожу на плачь. Ползу к кровати, душу слёзы подушкой, чтобы никто меня не услышал.

Глава 7. Собственность и гордость

Мне нужно успокоиться, необходимо взять себя в руки. Снимаю халат, надеваю домашний костюм на голое тело, состоящий из коротеньких шортиков и майки.

Завязываю высокий хвост на голове и хочу пойти в свою мастерскую, чтобы угробить несколько свежих холстов, но звук разбитого стекла на улице, меняет мои планы.

Останавливаюсь у двери, задумчиво хмурюсь. Подхожу к окну, выглядываю во двор.
Виссарион с окровавленным кулаком, смотрит, как с костяшек капает кровь, его грудь часто вздымается. Встряхивает кисть, из его раны со звоном падает осколок. Белинский разбил кулаком наш уличный фонарь.

Хочу выйти на улицу, чтобы потребовать объяснений, но я заставляю себя сдержаться, потому что вру себе, я хочу обработать его раны, вдруг у него будет болеть рука? Или останется некрасивый шрам?

Мужчина идёт к своей Феррари и заводит мотор.
Не знаю, что он подразумевал, для чего так обидел меня, но просто так больше я не позволю так ко мне приблизиться. По крайней мере буду пытаться. Он разрушил стены вокруг моих воспоминаний, и они как бешеный фонтан залили мои мозги.

Заставляю себя не смотреть на его отъезжающее авто.
Иду в мастерскую, включаю свет, чувствую приятный для меня запах масляных красок. Волнение в груди стихает.
Мольберт перекосило, поправляю его и устанавливаю большой холст. Беру самую большую кисть, размером с руку и выдавливаю из небольшого тюбика черную краску, яростно размазываю её на всю поверхность.

Холст полностью черный, беру кроваво-красный и размазываю его поверх, цвета по центру смешиваются, а местами образуют узор из разводов.

—Тебе плохо? — Филипп вошел, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Моя кисть мазнула, оставив на холсте глубокую борозду в красной краске.

—Ты идиот?

—Почему ты груба?

—Я могу теперь делать всё что угодно. Ты предал меня, — разравниваю края масляной краски, чтобы скрыть глубокий мазок.
—Чего?

—Спокойно подложил меня под него, — моё красное месиво стало напоминать красный череп на черном фоне.

—Тебе это понравилось.

—Что? — от этой неслыханной наглости, я звонко кладу кисть на подставку, поднимаюсь на ноги и разворачиваюсь.

—Твои трусики и платье. Хочешь сказать, что ты в лужу села?

Зачем он стал проверять мои вещи? Почему он полез в корзину с бельём?
Моё лицо пылает.

—Как он заставил тебя намокнуть? Уму непостижимо. А в ванной что было? Вы боролись? Там потоп, ты…

—Замолчи!!!!

—Не знал, что ты способна течь как сучка. Что я делал не так? Может тебя заводят чужие ласки, потому что в нашем сексе не хватает новизны?

Филипп грубо хватает меня за подбородок, глядя глазами полными гнева.

—Сама захотела другой член, может у него он больше? Художница-затворница, дома-а-а-шня-я. Столько лет из себя корчила невесть что.

Сбрасываю его руку с себя, смотрю гневно в ответ. Его достоинство задето тем, что я получила удовольствие, или тем что он не мог доставить его мне?

—Я корчила? Как у тебя поворачивается язык, такое мне говорить? Ты точно мой муж? Что ты за монстр, где человек, которому я посвятила пять лет? — он что-то кричит мне в след, но я не слушаю. Мне противно даже стоять рядом с ним.

Иду спать в гостевую комнату, мне так тошно, что кажется я всю ночь буду думать о произошедшем, но я выключаюсь, забывшись в беспокойном сне.

Глава 8. Пробежка

Просыпаюсь от запаха кофе и свежей выпечки. Филипп, одетый при полном параде, сидит у моей кровати и наливает сливки в кофе. На одной тарелке свежие мини ватрушки и круассаны, а на второй почищенное яблоко, разрезанное на дольки и гроздь винограда.

—Любимая, я так рад, что ты проснулась.

Из-за беспокойного сна я вымотана и плохо понимаю реальность ли это. Он тянет ко мне свои руки, я отодвигаюсь, избегая его прикосновения.

—Что ты делаешь в моей спальне?

—Дорогая, если ты хочешь, то можешь переехать в любую из наших спален.
—Я в курсе. Ты для чего здесь?

—Мне хочется, чтобы наши отношения наладились. Мы уже давно отдалились, не из-за вчерашней ситуации.

—Кофе не сможет обеспечить тебе прощение.

Встаю с кровати, иду в ванную, Филипп тащится за мной. У него бесконечно вибрирует телефон, и я не могу понять, кто названивает начальству в такую ранину, но самое интересное , что мне безразлично.

Моё тело ломит от вчерашних подвигов, потому что я обычно мало двигаюсь, а спортом и вовсе не занимаюсь. Нужно что-то менять.
Умываюсь и чищу зубы, переделываю хвост, свалявшийся за ночь в мочалку. Филипп наблюдает за мной, нервно не глядя на экран, сбрасывая вызовы на телефоне.

—Ты гипноз осваиваешь? — говорю, параллельно снимая с себя ночную одежду. Погружаю пижаму в корзину с грязным бельём.

Филиппа возбуждает моя фигура, я вижу, как в его глазах светится желание, но мне совершенно плевать. Я больше не захочу его.

Надеваю спортивный костюм, беру в гардеробной беговые кроссовки.

—Ты решила спортом заняться?

—Ты решил банным листом заделаться?

Надеваю кроссовки прямо у шкафа, они ещё ни разу не видели улицу, поэтому пол останется чистым.

Филипп звонко шлёпает меня по заднице, а потом лезет под спортивную куртку, оголяя поясницу, поглаживая.

—Какая же ты шикарная. Ты богиня, ты сводишь меня с ума.

Вместо того чтобы подхватить заигрывания, как бывает в нормальных семьях, я бросаюсь на него как бешеная кошка. Если бы он не схватил меня за запястья, я бы выцарапала ему глаза.

—Бешеная сучка! Черт возьми!!!

Он поднимает меня над полом, я дергаюсь, бью его ногами, он отбрасывает меня, как ядовитую змею. Я больно ударяюсь плечом о шкаф.

—Ты совсем поехала башкой! Дура!

—Вот это больше похоже на тебя!

Вскакиваю с пола и пру на него бульдозером, отталкиваю его с дороги и иду к выходу, выхожу на улицу. На крыльцо вбегает Кира. Я не ожидала увидеть её в такую рань, она испугалась, что я не договорила с ней вчера по телефону? Вижу открытые ворота, её машина стоит на нашей внутренней парковке.

—Кира?

—Аня?

—Кира, спасибо тебе. Со мной…

—Кира? — удивлённо произносит Филипп, следуя за мной до выхода.

—Это ко мне,— ласково тянусь к подруге, она механически прижимается ко мне.

—Филипп, нам нужно ехать…

—Что? — я освобождаюсь от её рук и смотрю на мужа.

—Почему вам надо ехать?

—Кира теперь мой секретарь. Поэтому, — буднично говорит Филипп.

—Так тебя повысили? — ставлю руки на пояс.

—Филипп, ты не говорил? — непонимающе хлопает глазками подруга.

—Да, интересно, почему ты не обсудил со мной этот момент?
Я не разбираюсь в бизнесе, но такую радикальную смену кадров мы всегда обсуждаем и советуемся. Почему он скрыл перевод Киры?

—Каждый раз что-то мешало, но вот теперь ты всё знаешь.

—И давно ты перевёл мою подругу под своё крыло?

—Уже полгода.

—О, — перевожу недовольный взгляд на Филиппа, он растерян и пытается скрыть это за маской напускной холодности.

—В компании проблемы, мы так работали, что не было возможности обсудить это с тобой, — говорит Кира, поправляя каре из светлых волос.

—Особенно когда мы с тобой ездили на шоппинг месяц назад или в галерею две недели назад. Ты не могла поделиться.

—Я считала, что это должен был сказать Филипп.

—Мы дружим со школы, ты рассказывала мне абсолютно всё, вплоть до потери невинности, но умолчала о своём повышении. Очень скромно. Молодцы. Ну удачи.

Я вставляю в уши аирподсы и убегаю в сторону леса.

Пожалуй, я и правда слишком долго сидела в тени. Нужно будет наведаться в офис.

Глава 9. Давид

Бегу по тропе берёзовой рощи. Её искусственно высадили для красоты вдоль небольшого ручья в нашем рублёвском посёлке.

Моё тело уже подаёт сигналы, что к таким подвигам в первый день не готово, но я не разрешаю себе останавливаться, ритмичная музыка помогает держать темп.

Может записаться в спортзал? Филипп ходит заниматься, он и меня звал, но сейчас перестал.

Засмотревшись на уток, полоскавших свои клювы в ручье, я не замечаю, как чуть не врезаюсь в мужчину. Затормозив в последний момент, чувствую, как мою ногу простреливает болью.

—Девушка, Вы впорядк…Анна Викторовна? — смуглый парень поворачивается ко мне, я недоумевающе смотрю на него.

—Давид? Здравствуйте! Какая неожиданная встреча.

—Да, и правда! Не думал, что вы занимаетесь спортом.

—Да похоже больше не буду, — потирая ногу, говорю.

—Простите, я не заметил, что перекрыл путь, — ему неловко говорить со мной, он прячет взгляд, будто я в прошлом чем-то обидела его, и он вспомнил это.

—Да что вы, я сама засмотрелась на уток. Давид, а почему вы не на работе? В это время все уже в офисе. За опоздание лишают премии.

—Вы же сами попросили мужа выгнать меня, разве забыли? — теперь до меня доходит, почему у него такой затравленный взгляд.

—Что???

—Вы поставили на моё место вашу подругу.

—Впервые слышу об этом. Точнее только сегодня я узнала, что секретарь теперь Кира…неужели Филипп просто выгнал вас?

—Я сейчас тороплюсь, временно работаю водителем у Лиримовых.
—Давид, прошу вас, не списывайте нас со счетов, я во всём разберусь. Дайте ваш номер.

Достаю телефон, из внутреннего кармана толстовки.

—Ждите моего звонка. Я верну вам ваше место.

—Анна Викторовна, это так неожиданно, я никак не ожидал от вас. Но может не стоит так заморачиваться?

—Почему это? Что за глупости?

—Меня уволили по собственному желанию, но шантажировали статьёй за мошенничество.

—Как это могло произойти? Я не понимаю…

—Похоже Филипп Робертович хорошо скрывает о вас проблемы компании, чтобы не волновать.
—Твой отец всю жизнь работал с моим, потом ты занял его место, я никогда не забуду вклад твоей семьи в наше дело. Какое ещё мошенничество?

—Кто-то украл деньги со счета компании, вину повесили на меня, мне удалось избежать ответственности, договорившись, чтобы я молча выплачивал долг или подадут в суд. У меня связей нет, чтобы отмыться. И так на работу не берут из-за слухов. Лиримовы приняли к себе на работу, потому что не в курсе этой ситуации.

—Не могу ушам поверить, что же это за ужас?

—Я теперь на трёх работах. У меня дела совсем плохи.

Давид получал огромные деньги на своей должности, ему незачем было красть, конечно люди до денег все жадные, но мы с ним в одной песочнице росли, бегали в офисе под столами, когда ходить научились.

—Давид, мы найдём виновного, и я верну вам всё до копейки. Продержись еще немного. Карта привязана к номеру?

—Ничего не нужно, Анна Викторовна, я счастлив уже потому, что вы не настаивали, чтобы убрать меня. Я всегда верил в ваше благородное происхождение. Когда умер мой отец, Виктор заботился обо мне и о моей матери. Я никогда этого не забуду.

—Давид, наша встреча состоялась не просто так. Мы вместе исправим всю эту неразбериху.

Глава 10. Гордей Лиримов

—Я должен спешить, простите меня. Гордею Михайловичу нужно в офис.

—Когда будем в компании коллег, будешь выкать, а сейчас можно на ты, Давид. Удачи.

—Спасибо…Аня.
Гордей Лиримов вышел из ворот своего дворца с сигаретой между пальцами. Мужчина в дорогущем смокинге и блестящих лакированных ботинках.

Его темные волосы в небольшом беспорядке треплет ветер, и всё это напоминает какую-то сцену из фильма.

Лиримов решил проверить, не опаздывает ли его водитель, но заметив нас прямо напротив ворот, помахал рукой.

—Рапунцель, какая честь!

Гордей вальяжно двинулся к нам, выпуская дым изо рта.
Наши семьи раньше много общались.

Когда мы только въехали в новый дом, его на тот момент жена Эля пришла ко мне заказать общий портрет семьи.

Встретившись несколько раз, мы поняли, что у нас оказалось много общего, мы даже ездили на их дачу в Милан.

Филипп с Гордеем тоже быстро нашел общий язык, муж даже ходил играть в карты на скромные Гордеевские посиделки.

Потом Эля ушла к своему тренеру по фитнесу, может поэтому Филипп перестал меня звать в зал? Хотя под его присмотром, кто бы осмелился меня…ну кроме Виссариона…

Гордей баснословно богат, его территория занимает почти четыре стандартных участка.

У него своя нефтяная вышка, хорошо что не прямо на участке. Хотя я бы не удивилась…

Про немалые проценты в золотодобыче, я вообще молчу.

После ухода Эли он пустился в дичайший блуд и пьянство, забил на работу, стал организовывать бесконечные тусовки, скупать звёзд, чтобы унизительно для них проводить с ними время.
Его отрезвило только когда его стали внаглую обкрадывать, и он почувствовал убытки.
Уже почти год прошел, как он успокоился и ушел с головой в работу, мужчина просто закрылся от людей и перестал встречаться с новыми друзьями, видимо их интересы теперь уже точно расходились, а старые друзья сторонятся, потому что ещё не поняли, Гордей навсегда стал приличным или временно.
Конечно ему пока просто не от кого узнать о конфликте Давида с моей компанией.

—Привет, Гордей!

—Ты с каждым годом всё краше, невозможно отвести взгляд от того, как ты цветёшь…Филипп не боится отпускать тебя из дома одну?

Он не боится даже сажать меня на чужие члены, а ты про обычную прогулку спрашиваешь.

—Филипп уверен в себе.

—Ну я бы не был так уверен в каждом мужчине. Не будь тут свидетелей, я бы непременно тебя увёз в какое-нибудь шикарное место. Не хочешь вечерком встретиться?

—Гордей, приятно слышать столь высокую оценку!

—Ты достойна большего. Такая верная женщина, столько лет любишь одного человека и ни разу не смотрела в сторону, ну только вот на моего водителя.

Вот теперь мне стыдно, ну почему он заговорил о верности? Вспоминаю вчерашний день с Виссарионом и меня просто до костей сжигает стыд.
Я должна была ему отказать… Мной должна была овладеть гордость! Должна была!!! Где была эта чертова гордость?!!! Слабая, слабая, ДУРА!

Отвечаю не меняясь в лице.

—Ну что вы, это же мой секретарь. Он решил даже в отпуске заняться делом.

—Похвально!

—Это точно, ну мне нужно по делам, поэтому покину вас! До свидания.

—Ты не ответила, Аня. Давай поужинаем, — он произносит это строго, будто я не имею право на отказ.

—Гордей, я замужем, — окаменелым голосом отвечаю, показывая, что я тоже не лыком шита.
—А если я решил заменить в своём офисе все старые компьютеры на ваши эти яблоки? Тоже откажешь?

—Так это деловая встреча?

—Конечно, безусловно. Я разве дал повод думать иначе?

Вообще-то да…

—Сегодня я занята, а вот завтра вполне возможно.

—Я заеду в пять.

—Хорошо. Всего доброго.

Иду домой шагом, прихрамывая, потому что нога до сих пор ноет, но я всё равно рада, что послушала Виса и для начала вышла хотя бы за ворота своего дома. Приключения прямо ждали меня, начиная с порога.

Черт. Кира мне не понравилась, она странно вела себя и даже не спросила почему я так резко сбросила вызов и не перезвонила. А что если бы меня убивали? Надо прямо сейчас ехать в офис и посмотреть своими глазами, что они там устроили.

Гордей открывает окно и видимо просит Давида затормозить прямо напротив меня.
—Давай докатим тебя до дома, спортсменка.

—Спасибо.

Принимаю помощь, сажусь в Роллс Гордея.

Лоском меня удивить трудно, к повседневному комфорту привыкаешь быстро, облизывать и умасливать Лиримова я не собираюсь, а то решит, что я на всё согласна.

—Знаешь, я ещё подумал, что мне хочется свой портрет. Тот с бывшей женой достаточно хорош, но я не могу на него смотреть. Напишешь новый?

—Если это единственная плата за сделку, то без проблем.

Гордей лукаво улыбается.

—Было бы забавно, если бы мы не обговорили данный момент.

Глава 11. Поездка в офис

Мой отец умер два года назад. У него были серьёзные проблемы с сердцем, нужно было делать пересадку, и он как порядочный гражданин встал на очередь.

Чтобы протянуть до операции, врачи подобрали ему лекарства, которые бы могли поддерживать его жизнь долгие годы.

Несмотря на свою слабость, папа всегда был весь в работе, лично искал новые заказы, встречался с клиентами и проверял плоды трудов своих сотрудников.

Почему он не принял лекарства в тот злополучный день? Что так затуманило его мозг, что он отказался от таблеток? Прими он их, никакой бы аварии не случилось.

Он очень хотел жить, очень хотел быть рядом со мной и увидеть своих внуков. Своей крепкой любовью он компенсировал отсутствие матери, умершей в моём раннем детстве.
Папа так хотел, чтобы я была счастлива. Он даже сам выбрал мне мужа, соответствующего нашему статусу и финансовому положению. Знал бы папа, что сын его друга Роберта так легкомысленно отнесётся к компании и ко мне, позволил бы он мне тогда выйти за Виссариона? Мои щеки защекотали слёзы, и я позволила себе приоткрыть эту дверь боли.

—Папочка, я люблю другого…

—Аня, если ты будешь опять мне говорить про Белинского, то остановись, ОСТАНОВИСЬ прямо сейчас. Я не хочу ничего слышать!

—Папа…Умоляю… Я готова на всё, — отец ненавидел слабых людей, он бы принял моё решение лучше, если бы я угрожала ему ножом или пистолетом, если бы я разнесла весь дом до основания своей яростью, но я была в состоянии только стоять на коленях, обхватив его ноги, и заходиться в рыданиях.

—Белинский…Белинский…проходимец…ненавижу этого мальчишку! Этот наглец…Посмотри что он сделал с тобой! Окрутил! Глубоко пустил свои корни! Он играет каждой встречной, для него ты ОДНА ИЗ, но никогда, НИКОГДА не станешь ТОЙ САМОЙ. Я мужчина, я знаю о чем говорю. Ты будешь видеть его измены, чувствовать от его вещей чужие запахи, постоянно разные и в итоге наложишь на себя руки. Моя талантливая маленькая девочка. Нет, — он схватился за сердце, — только не Белинский.

—Папочка, прошу, я не смогу, я так люблю. Я умру!!!

—Молчи! Не смей говорить, что ты его любишь, он манипулятор, он страшен. Зачем же он вонзил в мою девочку свои когти?! — он громко ударил по столу и даже пустил слезу, продолжая сжимать рубашку на груди так, что от неё отлетела пуговица, —Никому не говори, что ты спуталась с ним! НИКОМУ, слышишь?Может он прекрасный бизнесмен, но какой ценой? Он топчет всех ногами! Может у него полно денег, но и мы не бедствуем, не бедствует и Роберт, а он Филиппа без всего не оставит даже в самом худшем кошмаре. БОЖЕ! ГДЕ Я ТАК СОГРЕШИЛ? Как этот кучерявый черт мог растерзать сердце моей дочери… Я убью его!!! Ты слышишь? Лучше пусть он горит в аду.

—Папа, нет, молю… Нет, не убивай его, прошу, — истерика, забравшая все мои силы свалила меня с ног к ботинкам отца, я плакала так сильно, что от напряжения меня стошнило.

—Господи боже, бедная моя девочка! Ты беременна от него?

—Это изменит твоё мнение?

—Аня, скажи как есть, скажи мне правду, я убью его!

—Нет, папулечка, нет, я не беременна, пожалуйста…

—Аня… —отец побледнел, вцепившись в стол и в свою грудь.

—Скорую…Аня…

Больше я не перечила ему. Тема моей любви была закрыта в тот день, ведь отца я тоже очень сильно любила.

В завещании было указано, что он оставляет всё мне, включая компанию. Я не готова была взять на себя такую ответственность, поэтому сделала доверенность на Филиппа.

Смахнув слёзы, поднимаюсь с колен, я непроизвольно на них опустилась, окунаясь в воспоминания.

В офисе меня наверное даже не признают, но я должна сделать всё, чтобы произвести впечатление и достойно выглядеть.

Принимаю душ, обдумывая план на этот день, обернувшись полотенцем, иду в гардеробную, прохожу взглядом по своим костюмам, нужно что-то строгое и статусное. Выбираю темно-зелёный брючный костюм, вытягиваю волосы утюжком, крашусь.

—Нет, распускать волосы для офиса…выгляжу легкомысленной. Сегодня уж точно такого нельзя себе позволить.

Зачесываю шевелюру наверх и делаю аккуратную кичку. Выпиваю обезбол от ноги, не хочу выглядеть жалкой, хромая как сейчас. Ставлю на стол тарелку с остывшим омлетом, делаю два глотка чая, которые просятся назад, я так волнуюсь, что даже не могу есть. Похоже поем позднее.

Сажусь в свой желтый Порш, завожу мотор. Почему мне так страшно?

Надо включить любимые песни, это точно поможет. Настраиваю музыку через блютуз. Запускается плейлист с пробежки, вселяя в меня силу.

—Так то лучше!

Выезжаю за ворота, ползу как черепаха, потому что давно не водила машину. До шоссе я нормально выбралась, но на МКАДе я плетусь за какими-то фурами.

—Им вообще разве можно тут ехать? Так не пойдёт!
Даю газу и обгоняю всех, кто мешается. Адреналин льётся по венам, я становлюсь бесстрашной.

Доехав до офиса без особых пробок, паркуюсь.

Если мне нужно произвести впечатление на сотрудников, я должна их подкупить, ну или просто показать им своё неравнодушие. Сколько там в основном офисе сотрудников? Человек сто?
Захожу в кофейню.