Ворожея и дырявый котелок

Глава 1

В кустах, выбранном мною укрытии, было темно и сыро, а от протекавшей рядом реки стаями тянулись комары, заставляя меня то и дело нервно отмахиваться. Но их голодный и назойливый писк, на самом деле, был меньшей из моих забот.

Я прислушалась – наездники, шерстившие окрестности в поисках любимой меня, наконец ускакали, и я могла извлечь свою изрядно покусанную комарами пятую точку из кустистых зарослей и размять ноги. Как только я поползла на выход, как можно тише раздвигая прутья лозы, с небольшого холма, ведущего к берегу реки, раздался громкий топот. Я испуганно попятилась назад, добавляя к укусам комаров весьма неприятные царапины от острых, обломанных каким-то из моих предшественников веток, и затихла. Топот становился всё громче, приближаясь, а за ним послышались и голоса возвращавшихся преследователей.

Надежда, что топот минует моё убежище, таяла на глазах, при чём в прямом смысле этого слова. Со скоростью разогнавшейся на склоне телеги чьё-то тело буквально влетело в кусты, обнимая хрупкую меня пухленькими женскими ручками и припечатывая мою скромную персону своими пышными формами к земле. Я крякнула от неожиданности и завозилась под придавившим меня грузом.

Приятно и, надо сказать, в меру упитанная молоденькая девушка с аккуратненьким овальным личиком и тёмными, собранными в пучок волосами стала лихорадочно шарить по влажной земле руками и облегчённо вздохнула, нащупав под моим плечом большие круглые очки с тонкими линзами в изящной металлической оправе. К нашему обоюдному изумлению они достойно пережили падение. Она водрузила их на переносицу и принялась вглядываться в моё лицо.

– Я вас здесь никогда не видела! – прошептала она удивлённо.

– Я вас тут тоже не видела ни разу. И вообще, я сюда первая спряталась!

– Да нет же, я про наш город.

Я понятия не имела, в каком городе оказалась сегодня, и в том, что она меня тут ни разу не видела, не было ничего удивительного. Настойчиво, хоть и ненавязчиво, я стала подпихивать её руками, намекая, что ей неплохо бы спешиться и наконец дать мне вздохнуть полной грудью. Намёк она поняла, хоть и не сразу, и начала тихонько с меня слезать, бросая обеспокоенные взгляды в ту сторону, откуда до сих пор слышались голоса всадников.

– Да вы не переживайте так, это они не за вами гнались, – я попыталась успокоить взволнованную девушку.

– А я и не от них бежала…

Она села на корточки рядом со мной, обхватила руками колени и стала покачиваться назад и вперёд, словно пытаясь меня загипнотизировать. Я ухватила её за предплечье и зафиксировала на одном месте, за что удостоилась строгого и недовольного взгляда, хотя словесного упрёка за ним не последовало.

Голоса всадников снова начали отдаляться, но вылезать я на этот раз не спешила, чтобы не поймать ещё какого-нибудь ополоумевшего жителя в свои объятья.

– А вы куда бежали-то? – спросила пухленькая брюнетка в круглых очках.

– Не куда, а откуда. А куда мне всё равно, лишь бы назад не возвращаться. Спрятаться бы где-нибудь. Только не в кустах. Уж больно тут сыро и… комаров много.

– Ну, тогда откуда бежали?

– Да так… – Я пожала плечами. – Ковен один ведьмовской хотел меня в свой круг взять. У них всё общее и сон по регламенту, а я уж больно этого не люблю, – ответила я с нарочитой беззаботностью и о других, более веских, причинах своего побега распространяться не стала.

Хотя девушка кивнула в знак понимания, глаза её говорили об обратном. Потому что обычно ведьмы за ковеном бегают, чтобы приглашение себе выудить, а не наоборот.

На шее брюнетки я заметила деревянный кулон; такой обычно носят ведьмы, чтобы от глаза злого защищаться. Но этот, без сомнения, был пустышкой.

Идея в моей голове возникла неожиданно. Меня, с моей бесконтрольной метаморфией, в ковене несомненно ждало разоблачение – и как следствие тюрьма. Что же до этой милой брюнетки, займи вдруг она моё место… У неё подобных проблем точно бы не возникло. И до тех пор, пока никто не заметит подмену, мы обе останемся в выигрыше.

– А хочешь поменяемся? – спросила я, радостно хватая её за руки.

– Чем? – Горе-ведьмочка до сих пор дивившаяся моему отказу от приглашения в ковен, посмотрела на меня недоумённо.

– У тебя дом есть? Какой-нибудь, хоть захудаленький.

– Есть, – ответила она.

– Тогда предлагаю честный обмен: ты мне свой дом, а я тебе своё приглашение в ковен. По рукам?

Она лихорадочно захлопала глазами, и они стали почти такими же круглыми, как и её очки.

– Меня Майра зовут, – я протянула ей руку, – и я одна из лучших выпускниц Велийской Школы Колдовства.

– А меня Маринэлла… Можно просто Элла, – она продолжала поглядывать на меня недоверчиво. – И как же я в этот ковен попаду?

– А очень просто! Мы из тебя меня сделаем. Да так, что ни одна ведьма не отличит. С ковеном или без!

Я изъяла у неё кулон, надо сказать, не без боя. Она искренне верила, что правильно его заколдовала и он уже много лет берёг её от дурного глаза. Но судя по тому, что она уже полчаса как сидела со мной в кустах, этот самый глаз стороной её точно не обошёл.

На ранее бесполезный кулон я наложила заклинание, не обычное, которое ведьмы используют для отвода глаз, а своё собственное, изобретённое как раз для таких случаев. С ним ей стоило опасаться только инквизиторов. Хотя я бы сказала, только одного конкретного инквизитора. Но, думаю, с этим она как-нибудь разберётся и без меня.

– Надевай! – я протянула Элле заколдованный кулон.

Она повесила его на шею – секунда, другая, и рядом со мной уже стояла полная копия меня в Велийской Школе Колдовства. Очки на теперь уже худом и вытянутом лице девушки выглядели несуразно; да и не нужны они ей больше: зрение у меня всегда было прекрасное. Светло-русые волосы крупными завитками спадали на её плечи, а пышность форм сменилась подтянутой худобой. Я нетерпеливо потянула её за рукав длинного плаща, своим тёмно-зелёным цветом совершенно не походившего на ведьмовской, и мы выбрались к реке. Элла наклонилась над чуть рябившей от ветра гладью воды и, посмотрев на своё отражение, выругалась.

Глава 2

Я захлопала глазами на седовласую женщину и наклонила голову в бок, чтобы посмотреть на якобы пострадавшего от моих рук «Варунчика», но он продолжал попытки скрыться за спиной супруги и верил, что у него это получается. Как опытный зельевар-неудачник, по-настоящему пострадавших личностей от шарлатанов я отличить могу сходу. Судя по неподдельной ненависти в глазах моей, очевидно, бывшей клиентки, Маринэлла Гор чем-то крайне неудачно напоила её мужа.

– Кхм… – я прочистила горло и деловито поправила слегка запотевшие от пара очки, – позвольте полюбопытствовать, а с какой проблемой вы обращались ко мне изначально?

Бледное лицо женщины в мгновение сменило цвет на пурпурный, она начала возмущённо открывать и закрывать рот, пытаясь подобраться наиболее подходящие ситуации, или мне, эпитеты.

– У меня, знаете ли, клиентов много. Всех и не упомнишь, – добавила я и уверенно поднялась со стула, направляясь к жертве талантов моей предшественницы.

Пострадавший «Варунчик», завидев моё приближение, ещё сильнее вжал голову в плечи и стал обходить супругу с другой стороны, пытаясь спрятаться.

– Да чего вам бояться? – спросила я мужчину, вслед за ним огибая спину его жены. – Самое страшное с вами уже случилось!

Он пискнул и ускорился.

– Так с чем вы ко мне, говорите, изначально обратились? – спросила я у опешившей от моей прыти седовласой женщины.

– С бородавкой на носу… – ответила она растерянно.

Интересный, должно быть, случай!

Я поднажала и, схватив пострадавшего за рукав, дёрнула на себя и удостоилась лицезреть на его коже настоящий шедевр. Ай да Элла Гор! Снимаю шляпу перед её зельеварским анти-талантом. Впервые я встретилась с кем-то, не уступающим в неумелом зельеварении самой Майре Сидус, то есть мне! Потому что пытавшийся избавиться от одной, готова поспорить, что невзрачной, бородавочки на носу «Варунчик» теперь был покрыт огромными бородавищами от макушки до, подозреваю, что пяток.

– Котёл мне на голову! – всплеснула я руками. – Как же Вам повезло, что противоядие почти готово! – я многозначительно посмотрела на кипевший в дальнем конце комнаты котёл с зелёной, густо пахнущей болотом жидкостью и потащила к нему своего первого пациента.

Усадив его на табурет для клиентов, который здесь, к сожалению, был только один, я схватила половник и чашку, и до верху наполнила последнюю свежесваренным зелёным нечто. Всё это навеяло мне воспоминания о моём последнем занятии по зельеварению, когда после первого же глотка Бодрящего эликсира мой напарник побледнел, потом позеленел и упал на пол без чувств. Освежать подобные воспоминания не хотелось вовсе, и, поманив к себе Гункана, я прошептала:

– А я в этот котёл случайно ничего ядовитого не добавила?

Он удивлённо поднял брови.

– А планировали?

– Да нет. Как думаешь, если он его выпьет, что случится?

Гункан пожал плечами.

– Хуже не станет. Зато спать будет, как убитый, точно.

Ответ слуги меня несказанно порадовал, и я, уверенно расправив плечи, оценивающе воззрилась на своего пациента.

Просто так прочитать заклинание и вручить ему заговоренное зелье было бы слишком скучно, клиенты любят, когда им показывают представление. Поэтому я взяла лежавший на камине острый кинжал с резной деревянной ручкой и, всучив мужчине чашку с зельем, строго сказала:

– Ни в коем случае не расплескайте!

Он вздрогнул и вцепился в чашку, а я тем временем замахнулась над ним кинжалом и, быстрым движением отрезав у него прядь волос, плюнула на неё, бросила на пол и растоптала.

– А теперь пейте!

Когда он дрожащей рукой поднёс чашку к губам, я стала шёпотом читать заговор от бородавок. Там, где я выросла, его любая ведунья знает. Пациент сделал глоток, закашлялся, потом сделал ещё один.

– Лучше залпом, – посоветовала я, сочувствующе глядя на пациента, из глаз которого теперь ручьём текли слёзы.

Он опрокинул чашку и, разом допив остатки зелья, протянул её мне. Его уже начавшее очищаться от бородавок лицо счастливым вовсе не выглядело. Он тыльной стороной ладони вытер всё ещё лившиеся из глаз слёзы, и я ободряюще ему улыбнулась. Этот счастливчик просто не знал, что очень легко отделался!

Седовласая женщина ахнула, увидев произошедшее у неё на глазах чудо, и забегала вокруг мужа, причитая от счастья. Потом подскочила ко мне и пожала руку.

– А я уже и не верила! – затараторила клиентка. – Значит врут про вас, что вы ничего в зельях не понимаете. – А вот мы уже и на «вы» перешли, я одобрительно кивнула. – Только как же вы так умудрились из одной бородавки целое море до этого сделать?

– А кто сказал, что это я умудрилась? – на что женщина удивлённо приподняла брови. – Это мой слуга траву одну неудачно перепутал.

– Какой слуга? – она насторожилась.

– Да вот этот и перепутал, – указала я на Гункана, который аж подскочил от этой новости. – Только вы на него не сердитесь, он и так у нас здоровьем обделённый. Вон даже говорит с трудом…

Она пристально посмотрела на старичка и, словно убедившись в его немощности, уже более благосклонно снова взглянула на меня.

– Эх, жаль только, что вы целый котёл противоядия наварили. А хватило-то всего чашки, – сказала женщина с досадой.

– Почему сразу жаль? Может, оно ещё пригодится.

А про себя добавила: «Кто знает, сколько вас таких ещё по городу ходит?!»

Мои клиенты благодарно раскланялись и уже собирались уходить, когда я припомнила один старый ведьмовской обычай, давно изживший себя. Раньше каждый, кому ведьма помогала, должен был что-то оставить ей и её избе в благодарность. Сейчас так никто уже не делает, но, как наставляла меня Элла, этот кабинет очень стар, и, возможно, его построили ещё в те времена, когда оставлять колдовскому люду что-то помимо денег в благодарность было признаком хорошего тона.

Я схватила стоявшее у стены пустое ведро, обогнала уходящих клиентов и плюхнула его возле выхода.

Глава 3

– Что здесь происходит?! – закричала я, теряя остатки самообладания. – Вы что решили запереть меня в этой хижине?!

– А нечего было кольцо чужое надевать.

Меня от возмущения аж затрясло. Значит всё это время он прекрасно знал, что я не Элла Гор и что чёрное колечко, которое она мне оставила, с моего пальца просто так не снимется.

– Почему оно не снимается? Говори!

Старичок пожал плечами.

– Пока новую хозяйку не найдёте, кабинет вас ни-ку-да не отпустит. – Тут он начал принюхиваться, и глаза его сверкнули, как у голодного кота, увидевшего тарелку со сметаной. – А что у вас там? Свинина?

– Обойдёшься! – выпалила я, снова поворачиваясь к двери. – Значит так, кабинет, если ты сейчас же не откроешь эту дверь, я разнесу её к чёртовой бабушке! И избушку эту заодно. Спалю её, как драконы Жарову пустошь! – Я с силой дёрнула за ручку и чуть не свалилась назад, потому что дверь, до этого не желавшая поддаваться, распахнулась с удивительной лёгкостью.

Гордо вскинув подбородок, я бросила самодовольный взгляд на Гункана и ушла, не прощаясь.

Время для очередного побега я снова выбрала не самое удачное: солнце уже клонилось к горизонту, и ночь обещала застать меня посреди дороги. Мысленно я уже готовилась ночевать в каких-нибудь кишащих комарами кустах. Грустно вздохнув, я прибавила ходу и поторопилась прочь из города.

Вот мелькнул потемневший от времени указатель с надписью «Малград», вот – последний дом (хотя я думала, что они закончились до указателя), и ещё один, и ещё… А вдалеке показался покосившийся зельеварский кабинет, который я оставила позади.

«Я что же иду не в ту сторону?» – подумала я, развернулась и пошла обратно, опять к закату. Прошла табличку с надписью «Малград» и снова вернулась к домику Эллы Гор. Чертовщина какая-то!

Я с грустью обернулась на уже почти зашедшее солнце, в очередной раз вздохнула, понимая, что слуга был прав и сбежать у меня, видимо, не получится, и поплелась к проклятой избушке. Я задумчиво открыла скрипучую дверь и встретилась с насмешливым взглядом Гункана.

– С возвращением, хозяйка. Как прогулялись?

Я сунула ему в руки хлеб и свиную нарезку.

– Приготовь что-нибудь на ужин.

Он закряхтел, встал со стула и посмел посмотреть на меня недовольно.

– Вы хозяйка, наверно, позабыли, что я не готовлю.

У меня был долгий и непростой день, поэтому время для возражений Гункан выбрал очень нехорошее. Вихрем я подлетела к нему и согнулась над неудавшимся домовым, он отпрянул и от испуга уронил на пол врученные ему продукты. Благо они были завернуты в плотную бумагу. Я сверлила слугу взглядом, и мои кучерявые седые пряди нависали над ним и почти доходили до пола.

Погодите, а откуда у меня седые пряди?! Я отвернулась от Гункана, порылась трясущейся рукой в кармане, достала зеркальце, и из него на меня смотрела какая-то злобная старуха с горбатым носом. Подпали меня дракон, да я же опять превратилась!

– Без разницы, кто приготовит, ты или Рамир. Оставьте ужин у двери в мою комнату, – сказала я, не оборачиваясь, и поспешила к себе, на второй этаж. Трясущейся рукой я закрыла за собой дверь и не забыла запереть её на ключ.

Глубокий вдох и выдох – я повернулась к висевшему возле двери зеркалу, и из него на меня действительно смотрела старуха, сгорбленная, с орлиным загнутым носом и злыми, подёрнутыми белёсой плёнкой глазами. Ну, как меня так угораздило?! Страх-то какой!

Я бросила свою сумку на сундук и плюхнулась на кровать. Ну, и как мне в таких условиях жить? За мной погоня, в город приехал Главный инквизитор, читай «мой неудавшийся кавалер», а сбежать я больше не могу, потому что бывшая хозяйка кабинета не посчитала нужным рассказать мне про особенности своего колечка. Какое счастье, что многоуважаемая Элла Гор спешно покинула этот городишко, иначе долги в лавках и покрытые бородавками клиенты показались бы ей сущим весельем по сравнению с разъярённой ведьмой, плохо контролирующей свои способности!

Сделав ещё один глубокий вдох, я прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, и откинулась на кровать. Когда закат сменили густые сумерки, что-то железное стукнуло об пол у двери и из коридора донёсся скрипучий голос Гункана:

– К вам только что приходил клиент. Я сказал, что вы это… устали. Записал его на завтрашнее утро. Как велели, в книгу.

– А что за клиент? – Не знаю отчего, но я насторожилась. Из-за двери не слышалось ни звука. – Какого цвета волосы?

– Да-а… светло-русые.

Русый цвет волос очень распространён в Ведарии, но сердце моё всё равно сильнее застучало в груди, предчувствуя беду, и я сама решила описать слуге непрошеного гостя:

– Высокий, плечистый, взгляд острый, как шпага. В белой рубашке с накинутым поверх багровым плащом. Он?

– Как есть, он. Сказал, утром вернётся.

Ролан. Ролан Стребский добрался и до Маринэллы Гор… О Великие источники силы, ну за что?! Я ведь ничего такого не сделала! Я со вздохом опустила глаза на прилипчивое колечко, черневшее на среднем пальце правой руки, и снова пожелала Элле точно такой же удачи, что сопровождала меня в Малграде.

Когда звук шагов слуги стих в конце коридора, я приоткрыла дверь и забрала свой ужин. Принесённое Гунканом блюдо больше походило на кашу и выглядело, надо сказать, совсем не аппетитно. Я повозила ложкой по железной тарелке, зачерпнула немного жидкого нечто и со словами «Война войной, а обед по расписанию!» отправила его в рот. Что ж, вкус у моего ужина оказался ничуть не лучше внешнего вида. Разваренная гречка, приправленная принесённой мною свиной нарезкой, была сильно пересолена. Теперь понятно, почему Элла Гор предпочитала готовить самостоятельно.

Одной рукой я пыталась запихнуть в себя стряпню Гункана, а другой вытирала навернувшиеся на глазах слёзы. Лишняя соль ядовито щипала горло, и моё настроение, которое, казалось, уже не могло быть хуже, взяло очередную низину. Решительно поставив на комод почти полную тарелку, я честно призналась себе, что поесть мне придётся сегодня где-то в другом месте.

Глава 4

Когда я спустилась, он уже по-хозяйски расселся на моём табурете и выспрашивал что-то у Гункана.

– Я запрещаю тебе с ним разговаривать! – приказала я слуге сгоряча и тут же спохватилась. У Маринэллы Гор, в отличие от меня, с этим не в меру любознательным инквизитором старых счётов не было. Надо бы с ним повежливее. – Но в моём присутствии можно, – сказала я, выдавливая из себя натянутую улыбку. – Чем могу быть полезной?

– Наше с вами знакомство началось не с самой приятной ноты, – зашёл он издалека. – Возможно, я неудачно стоял в двери мясной лавки и имел неосторожность удостоиться ваших объятий. Сам я, конечно, ничего против не имею…

К моим щекам подступил румянец и по ощущениям не равномерный, а пятнами. И вот этому мужчине я доверяла свою судьбу всего несколько месяцев назад? Не успела я скрыться из виду, а он уже рассказывает какой-то зельеварке, что не против её объятий! Мой разум тогда явно ушёл на отдых, а вместе с ним и зрение. Куда, спрашивается, смотрели мои глаза? Зато сейчас его двуличная натура как на ладони.

– Ближе к делу. – Я решила прекратить его бесцеремонный флирт.

– Мне нужна ваша помощь в сборе трав на окраине Друидова леса.

– Но вход в лес закрыт.

– Поэтому только на окраине.

Я ожидала услышать что угодно, но только не просьбу собрать для него травы. Он и без меня в них прекрасно разбирался. Возможно, настоящая Маринэлла Гор легко бы справилась с этой задачей, но Майра Сидус, то есть я, в травах не смыслила совершенно.

– Я отказываюсь.

– Кхм… Я полагал, что это может случиться, и поэтому заранее спросил разрешение у господина Грабко.

– Кто такой этот Грабко, чтобы раздавать разрешения на мои услуги?

Гункан густо закашлялся. Видимо, господина Грабко в Малграде знали все, кроме меня.

– Градоначальник… – ответил Ролан без намёка на удивление. – Он сказал, что вы задолжали ему дорожную и земляную пошлины. Ваши услуги пойдут в счёт долга.

– И сколько я ему должна?

– Скажем так, ваш долг в мясной лавке по сравнению с этим сущий пустяк.

Он и про лавки уже всё разузнал… Узнаю Ролана Стребского. На секунду у меня появилось желание спросить у него о полной сумме моей задолженности. Наверняка он прошёлся по всем торговцам. Но из уст настоящей Эллы Гор этот вопрос прозвучал бы по меньшей мере странно.

– Всё равно отказываюсь. Гункан, проводи гостя. И кашу сними, пригорела же!

Слуга, внимательно слушавший наш с инквизитором разговор, окончательно позабыл о кипевшем на огне завтраке.

Ролан продолжал спокойно сидеть на моём табурете – очевидно, повторный отказ его ни капли не убедил. Его пронзительный взгляд на секунду встретился с моим, и я снова зарделась, хотя на этот раз совершенно не понимала отчего. Задумчиво опустив глаза, он полез в карман, достал оттуда холщовый мешочек и протянул мне. Я машинально дёрнулась, чтобы его забрать, но Ролан резко отодвинул руку в сторону.

– Чувствуете аромат? – спросил он, коварно улыбаясь.

Я втянула воздух носом, прикрыла глаза и под ресницами навернулись слёзы. Сами собой.

В комнате запахло кофе, терпким, с нотками чернослива и жареных орехов. Точно такой же готовила моя настоящая мама, когда мы жили в Гимагонии. Этот сорт не только очень дорогой, но и редкий. В Ведарии его не найти. Не знаю, каким способом он добыл этот кофе и почему принёс его Маринэлле Гор, но ради этого мешочка я готова была вызубрить весь учебник травоведения от корки до корки.

Я смахнула слезу и не смогла скрыть во взгляде обиду. Он был моим преподавателем три семестра, полгода носил мне цветы, ночами показывал небесные созвездия, нежно гладил мою руку и украдкой касался губами моей щеки, но ни разу… ни разу он не принёс мне такого мешочка. Зато радостно вручил его Маринэлле Гор, которую видел только единожды в мясной лавке. Ну, и пусть!

– Дайте его сюда, – сказала я охрипшим голосом. – Когда нужно идти?

– Этим утром и нужно. – Он положил мешочек в мою руку, и я спешно спрятала его в кармане плаща. Не уверена, что решусь хоть раз сварить этот кофе, потому что с каждым его зёрнышком будут исчезать и ожившие воспоминания о доме. – Возьмите с собой сумку, моток холщовой верёвки и нож.

– Ролан, – его имя отдалось горечью у меня на языке, – зачем вам моя помощь на самом деле? Сомневаюсь, что вы плохо разбираетесь в травах.

– В травах я разбираюсь прекрасно, – ответил он, поднимаясь с табурета, – и в людях тоже. Но этот разговор мы лучше отложим до вечера. Собирайтесь, а я пока схожу за лошадьми.

Я наспех позавтракала почти сносной кашей с ароматом дымка, сложила в сумку верёвку и нож и задумчиво посмотрела на ещё не отмытый котелок. Я слишком долго знала Ролана и предполагала, что отбиваться от него мне всё-таки не придётся. А даже если бы и пришлось, простого котелка здесь было бы недостаточно.

Когда в дверь снова постучали, я уже собранная сидела на табурете.

– Если я не вернусь, – сказала я Гункану, – новую хозяйку ищите сами.

Когда Ролан подсаживал меня в не дамское седло, я чуть не запуталась в собственной юбке. Она предательски задралась, выставляя напоказ обтянутые плотными чулками ноги. Стоило мне взять в руки поводья, и в груди зашевелилось чувство несправедливости. Я ощущала себя обманутой. Ну зачем я прицепилась к этому дурацкому мешочку с кофе? Варила бы себе зелья в безопасности, и ничего бы этот Ролан со мной не сделал.

– Что-то я передумала. – Я завозилась в седле, собираясь слезть, но инквизитор с силой надавил рукой на моё бедро, заставляя усесться обратно.

– Поздно, Маринэлла. Ещё немного и ваше странное поведение начнёт вызывать у меня вопросы. Это ведь обычный сбор трав. Чего вы так боитесь?

– Я-то? И боюсь?! Не выдумывайте. И вообще, что мы тут стоим? Поехали уже.

Он усмехнулся, залез на гнедого жеребца, прижал шенкели к его бокам и двинулся вперёд. Я нервно посмотрела на свою пегую, ухоженную кобылку по имени Нефела и повторила за Роланом. Она послушно зашагала следом за его гнедым жеребцом.

Глава 5

Я замерла, не зная, как реагировать на этот вопрос.

– Что ты имеешь в виду?

– Маринэлла, ты же не можешь отличить пёсью вишню от бешеной и наливную костянку от михунки.

Я чуть не задохнулась от возмущения. Значит он нарочно привёз меня в этот лес и раздавал растениям неправильные названия, ожидая, что я хоть раз усомнюсь в его словах. Но как я могла это сделать, если ненавижу травоведение и открывала учебник только раз и то, для того чтобы его тут же гордо захлопнуть?!

– И как же выглядит эта твоя пёсья вишня? – процедила я, вкладывая в свой тон и взгляд всё презрение, что сейчас испытывала к его нечестным методам дознания.

Он усмехнулся.

– Так же, как и михунка. Это физалис, Мара.

– Я же просила меня так не называть! И откуда мне знать, как выглядят растения Друидова леса? Я там ни разу не была.

Он вздохнул и покачал головой.

– Физалис растёт в Ведарии. И, кстати, он не весь съедобный, а возле Друидова леса его точно не найти.

– Тогда что я собирала на этом дереве? – спросила я обиженно.

Его губы дрогнули в едва заметной улыбке.

– Наливную костянку.

– А в твоём мешке тогда что?

– А в моём – бешеная вишня.

Я прыснула смехом.

– Какое дурацкое название.

– Это белладонна, Элла. И те, кому предстоит выпить сделанное из неё сонное зелье, вряд ли разделят твоё веселье.

Хотя я и профан в травоведении и зельеваринии, но о белладонне слышала не раз. Эта ягода очень ядовита.

– И вы кого-то заставляете его пить?

– Его дают преступникам перед казнью. Оно притупляет боль.

У меня на глазах сами собой навернулись слёзы, потому что я знала: среди этих так называемых преступников нередко встречаются маги, чьи способности не исчезли после закрытия источника. Я небрежно смахнула выкатившуюся слезу, ещё больше размазывая по лицу сок костянки, и поднялась с земли.

– Что ещё нам нужно собрать?

– Я уже собрал нужные мне травы, пока ты… практиковалась в лазаньи по деревьям, – ответил Ролан, поднимаясь вслед за мной и открывая свою флягу. – Протяни руки. Нам неплохо бы умыться.

– А как же костянка?

– Хватит с нас. Наелись уже, – сказал он, оглядывая свою окровавленную ягодным соком рубашку.

Умывшись, мы вернулись к лошадям и поехали назад в город. И говоря «поехали», а не «поскакали», я имею в виду очень медленной рысцой направились к дому.

– Ты разве не торопишься? – спросила я, замечая, как Ролан притормаживает своего нетерпеливого жеребца.

– Тороплюсь. Просто не хочу, чтоб тебе опять стало дурно в дороге.

– Какая забота… – пробубнила я, снова размышляя о том, как мне не нравилось его чрезмерное внимание к Элле Гор. – А что же твоя зазноба? Какая она?

Он усмехнулся.

– Зазноба? Ты что, выросла на юге?

И снова он попал в самую точку. Родители Лиды Катафуги, увезшие меня в Ведарию, обосновались в Южном пределе. Там я и провела своё сознательное детство.

– С чего ты взял?

– Только южане так говорят. Моя зазноба… Она… смелая, ответственная и заботливая. А ещё очень красивая.

Я примерила к себе каждый из этих эпитетов и кроме красоты, которая даже под внешностью Майры Сидус, не была моей, ни один из них не подходил. Потому что я ужасная трусиха, которая всю жизнь сбегает, вместо того чтобы дать бой. И разве я ответственная? Я бросила своих приёмных родителей, когда они узнали, что я не их дочь, потому что боялась инквизиции, и с тех пор не отправила им ни весточки. И Ролану перед побегом из ковена тоже не сказала ни слова. В общем-то и забота о других мне не свойственна. Все мои мысли всегда направлены на выживание.

И только слепец или дурак мог бы заподозрить во мне все эти возвышенные качества. Возможно, я зря защищаю его привязанность к Майре Сидус, потому что сердце его на самом деле принадлежит другой девушке. Той самой – смелой, ответственной и заботливой красавице, ждущей его где-то в столице.

 – Элла, всё в порядке?

– Да, – ответила я, прогоняя неприятные мысли.

– А у тебя есть кто-то… тебе не безразличный? – спросил он, поглядывая на меня искоса.

Я пожала плечами.

– Теперь уже и не знаю. Но ещё недавно я думала, что он есть.

– И что же, он оказался негодяем?

Я усмехнулась.

– Это спорно, кто из нас больший негодяй.

Когда мы доехали до моей покосившейся избушки, сегодня почему-то выглядевшей немного ровнее, все мышцы в моём теле с непривычки ныли. Я давно не каталась на лошади и ещё дольше не лазила по деревьям. И уж тем более с них не падала. Кряхтя не хуже Гункана, я с трудом спешилась, погладила свою кобылку Нефелу по пегому бочку и собиралась попрощаться с Роланом, но он зачем-то повёл обеих лошадей к забору и привязал за поводья.

– Ты же вроде куда-то спешил, – сказала я настороженно.

– Да, и только что туда прибыл. Пройдёмте, уважаемая Маринэлла Гор, зельевар в третьем поколении. – Он махнул рукой в сторону кабинета, откуда с любопытством выглядывал Гункан. Правда смотрел он не на нас, а на неухоженные кусты сирени, росшие справа от дома. Я прищурилась и заметила стоявшего там чёрного, холёного пса. Его короткая, гладкая шерсть лоснилась на солнце. Я искренне удивилась его размерам: таких крупных собак мне раньше видеть не приходилось. Пёс был не меньше аршина в холке. Заметив наше приближение, он зашуршал ветками и скрылся в зарослях.

– Ну, и что ты хотел? – спросила я, усаживаясь на свой табурет и размышляя о том, что неплохо бы заменить его на нормальный стул со спинкой, когда заработаю денег.

Ролан присел на второй, напротив меня, и я тут же почувствовала себя на инквизиторском допросе. То, от чего я так долго бежала, настигло меня совершенно неожиданно.

– Утром ты спрашивала, почему я выбрал именно тебя и зачем мне твоя помощь в сборе трав. – Он замолк, дождался моего кивка и, получив его, продолжил. – Инквизиции нужна твоя помощь в расследовании преступления, Элла.

Глава 6

Дверь неожиданно распахнулась и в кабинет заглянул Рамир, второй слуга, всё такой же мертвецки бледный, как и вчера. Он с порога протянул мне несколько веточек, увешанных красными ягодами малины, и, глядя на меня подобострастно, произнёс басистым шёпотом:

– Это вам, хозяйка.

С трудом борясь с желанием увеличить разделявшее нас расстояние, я потянулась за ягодным букетом, но, вспомнив свою утреннюю поездку к Друидову лесу, застыла в нерешительности.

– Что это за ягода? – спросила я настороженно.

– Лесная малина, – ответил Рамир.

– Ядовитая?

– Нет, хозяйка. Вкусная.

– А ты сам пробовал?

– Я такое не ем, – ответил слуга обиженно, и от страха у меня засосало под ложечкой. Если он такое не ест, то чем же он тогда питается? – Вы же всегда любили малину. – Он с досадой опустил собранный букет, и сердце моё сжалось.

– А, – я махнула рукой, – ладно. Давай сюда.

Он осторожно передал мне завёрнутые в толстый слой лопуховых листьев ветки, и я, сорвав с них одну ягодку, отправила её в рот. Сладкий и ароматный сок растёкся по языку, и мой желудок недовольно заурчал, напоминая, что, какими бы вкусными ни были ягоды, неплохо бы иногда питаться и чем-то более существенным.

– Рамир, – обратилась я к слуге, уже присевшему на табурет и доставшему из плетушки несколько веточек неизвестного мне кустарника, – а не сходить ли тебе в магазин?

Он посмотрел на меня удивлённо.

– Мне?

– Конечно! Я дам тебе три рагра, а ты купишь полкило говядины, хлеб и овощи. Тогда мы с Гунканом на ужин приготовим мясное рагу.

– Но вы раньше никогда не доверяли мне деньги…

– А теперь доверяю, – заверила я растроганного сменой моего отношения слугу.

С меня могут потребовать долг, Гункана в лавке могут и не обслужить, а вот с Рамиром они вряд ли станут связываться. Если не обращать внимание на его пугающую внешность, этот слуга казался мне намного добродушнее и наивнее Гункана. Но слишком уж он походил на вампира. Я с трудом могла представить себе лавочника, у которого не подкосились бы ноги при виде такого необычного покупателя.

– Держи, – я протянула ему монеты. – И вот список продуктов. – Я передала ему дощечку, на которой мелом написала нужные мне ингредиенты.

Как я и ожидала, Рамир вернулся не с пустыми руками и даже принёс приличную сдачу. Обсчитывать его, похоже, никто не решился.

– Спасибо тебе за помощь, – сказала я, благодарно хлопая его по плечу, отчего слуга расплылся в застенчивой улыбке, и на его бледном лице проступил едва заметный румянец. Нет, всё-таки Элла была права: не такой уж Рамир и страшный.

Пока Гункан готовил ужин, я сходила в колодец за водой, взяла в подпольном чулане железный тазик и поднялась наверх, чтобы смыть с себя пыль и остатки липкого сока костянки. А когда я, чистая и переодетая, спустилась на первый этаж, по кабинету уже разносился аппетитный запах тушёного мяса.

Сегодня впервые за долгое время спать я легла не голодной и, блаженно прикрыв глаза, провалилась в абсолютно лишённый видений сон.

– Ку-к-ка-р-р-ре-ку-у-у.

Я испуганно подскочила, хватаясь за чуть не выскочившее из груди сердце, и выглянула из окна, надеясь увидеть своего мучителя. Увидеть и запомнить.

Но вместо петуха за окном меня встретило пасмурное утро – с полностью затянутого облаками неба накрапывал неприятный моросящий дождь. К творившемуся на улице безобразию добавилось ожидание скорого визита Ролана, и моё настроение опасно накренилось, предвещая, что хмурым будет не только этот день, но ещё и я.

Наученная горьким опытом, на первый этаж я решила спуститься сразу одетой в зельеварское платье и даже остроконечную шляпу натянула для пущей убедительности. Внизу уже витал лёгкий запах дымка и закипевшей в котелке каши. Я испуганно подлетела к камину, выхватила у Гункана ложку и проверила наш завтрак на солёность.

– Ну я же просила, на пол щепотки меньше. – Я вложила в свой тон и взгляд всё разочарование, какое сейчас испытывала, и, может, даже чуть-чуточку больше.

Он недовольно поджал губы, молча забрал у меня ложку и снова принялся помешивать.

Я присела рядом на табурет и томно вздохнула.

«Ну, что я, собственно, грущу?» – подумала я. – «Ну, встретилась я напоследок с Роланом. Допустим, забыл он свою ненаглядную Майру Сидус. И что с того? Мы бы и так с ним больше никогда не увиделись. Ну, разыскивает меня зачем-то этот Лукас, котелок ему на ногу! Но ведь он же пока меня не нашёл? Нет. А что до прилипчивого кольца и хижины…» – я бросила беглый взгляд на занятого готовкой Гункана. – «Подумаешь. Не так уж у меня всё и плохо».

И, вопреки всем неприятностям, я натянула на лицо вымученную улыбку, которая через пару секунд на нём очень даже прижилась, и настроение моё поползло вверх вслед за уголками губ.

– А что это вы улыбаетесь? – спросил слуга, глядя на меня с подозрением.

– А то и улыбаюсь, Гункан, что солнце светит каждый день!

– Вы видели, какая погода на улице?

– Если солнца не видно, это не значит, что оно не светит.

Дожидаясь, пока остынет приготовленная Гунканом каша, я скучающе обвела взглядом свой ветхий кабинет и неожиданно заметила, что слева от камина появилась деревянная дверь.

– А это что ещё такое? – спросила я, осторожно подходя к своей находке, и ахнула, увидев приделанную к ней ржавую ручку. Точно такую же Лукас бросил вчера в ведёрко. Я побежала к ведру, заглянула внутрь, и, действительно, теперь на дне лежали только чётки. – Чертовщина какая-то!

Я вернулась к камину и осторожно приоткрыла найденную дверь. Петли скрипнули, и в образовавшуюся щёлку подул влажный ветер с улицы. Я потянула за ручку уже увереннее и выглянула наружу – за дверью оказался свежевыполотый небольшой сад, огороженный старым покосившимся забором, вдоль которого росли деревья.

Слева под деревом промелькнула чья-то тень, и я, громко вскрикнув, попятилась назад.